Выжженное пепелище (джен)

“Дуракам везёт. А ещё идиотам, зазнавшимся скотам, возомнившим о себе невесть что изобретателям и пафосным мудакам. Когда все эти качества собираются в одном или нескольких разумных, находящихся на расстоянии десяти квадратных метров — их везение возводится в куб, а все остальные хватаются за голову…”

Эти слова сказал ему Сеймур Симонс перед тем, как подписать бланк об ознакомлении с документами об увольнении. В тот момент бывший агент S7 казался невероятно уставшим, замученным и крайне задолбавшимся человеком. Поскольку под часть описания подходил и он сам, капитан Леннокс лишь усмехнулся и проводил его до машины.

Спустя десять лет он был готов подписаться под каждым словом той пространной речи, пожать бывшему агенту руку и пригласить выпить чего-нибудь вроде шотландского виски. Несмотря на то, что вот уже много лет не пьёт ничего крепче пива.

Потому, что наблюдать за расхаживающим гоголем по базе Егером, нет никаких моральных сил. Его хочется пристрелить и закопать под ближайшим кустиком, чтобы не париться с написанием отчёта. И смотря на боевых товарищей, провожающих горе-изобретателя недобрыми взглядами, Леннокс видит в их глазах понимание и солидарность.

К сожалению, это лишь мечты. Ибо победителей не судят, а о тех, кто потерпел неудачу, не вытрет ноги только ленивый.

Над головой разобранной мишурой висит ржавый Кибертрон. Люди в ужасе, но их, как обычно, просто поставили перед фактом, не спросив ни мнения, ни разрешения на оккупацию родного пространства. Прайм уверил, что вторая планета успешно может поддерживать своё состояние, не обрушиваясь на голову несчастным жителям Земли, едва ли успокоив этим население и заставив правительства и военных молча скрипеть зубами.

Сделать ничего нельзя.

Леннокс слишком устал от всего этого.

Поэтому он пишет рапорт, заполняет отчёты и подаёт заявление на отпуск.

Ему нужен перерыв.

Или он всё-таки пристрелит чёртова Егера.

Старая ферма в отдалённой местности Невады встречает его подступающими сумерками и тишиной. Семейное гнездо, много лет служившее приютом и надёжным тылом для поколений его семьи. Он давно здесь не был. С тех пор, как похоронил последних близких и родных.

Небольшой двухэтажный дом, построенный по старым традициям — своими руками, знакомый до каждого гвоздя, с широкой верандой, проведёнными удобствами и просторным чердаком под высокой крышей. Почти особняк. Саре и Аннабель здесь нравилось...

В полсотне метров от дома стоит длинный железный ангар с полукруглой крышей, поставленный им из прихоти и нежелания строить деревянный амбар. Жена шутила: там можно поставить машину, разместить роту солдат и разложить небольшой склад боеприпасов. Что сказать... она была не так уж и не права. Уильям достаёт ключи от ворот ангара и подходит ближе, когда замечает в крыше живописную дыру.

На то, чтобы совместить этот пролом с уже виденными похожими разрушениями, уходит пара секунд. Он выдыхает сквозь зубы, гадая, сколько еще разломал «небесный гость» и благодаря бога за то, что хотя бы дом уцелел.

Конечно, скорее всего, трансформер уже убрался. Но он все же медленно и осторожно возвращается к машине, доставая из багажа винтовку — просто для собственного спокойствия. И уже с ней наперевес идет к запертым воротам. Помимо пролома в крыше у ангара повреждений нет, значит, либо гость вылетел так же, как влетел, либо еще сидит внутри.

Ключи звенят, когда он снимает замок и отодвигает стальную задвижку, если там действительно мех — он прекрасно это слышит и может быть не откроет огонь сразу. А то такое за ними водится.

Тяжело вздохнув, полковник дёргает ворота и отскакивает в сторону с оружием на изготовку. Ничего не происходит. Тишина. Ободрённый этим, он не глядя бьёт локтем по переключателю, зажигая потолочные лампы... и едва удерживает себя от длинной очереди — равно пуль и мата.

Ангар прямой. Все ящики, коробки и инструменты расставлены, разложены и развешены так, чтобы занимать как можно меньше места и тем самым ничего не перегораживать. Просматриваемость и-де-аль-на-я.

И у него идеальная возможность рассмотреть, кто свалился ему на голову. Не узнать гостя невозможно, несмотря на то, что выглядит он ржавой рухлядью. Почти что так, как тогда, на дамбе Гувера — и еще хуже.

И еще — он не двигается. Даже не поворачивает головы. Линзы потушены, и лишь едва ощутимое гудение, словно от высоковольтной линии, говорит о том, что десептикон еще жив.

У него даже слов нет, чтобы выразить всю степень своего охренения. Это несравнимо, неописуемо и вообще — не-воз-мож-но.

Уильям закрывает глаза — крайне идиотская идея рядом с десептиконом, какой бы степени разобранности он ни был — считает до десяти и открывает вновь. Картинка не изменилась. Лишь линзы Мегатрона чуть замерцали алым светом, показывая, что тот не только жив, но и в сознании.

Но почему-то все еще не напал.

* * *

Почему он все ещё жив?

Отрешенно рассматривая звездное небо в проломе крыши, Мегатрон задаёт себе только один вопрос. Почему он все ещё жив — почему пережил столь многих, почему выживал там, где гибли другие, почему остался жив даже после гибели своего мира? Разве мало было Праймасу играть его судьбой?

Боли разбитого корпуса он почти не ощущает — она далека, как его мечта. О вероятности дезактива он думает равнодушно, предполагая, что это лучший исход.

Он не знает, где оказался, по какой причине не разлетелся на множество деталей при падении из атмосферы и не может пошевелиться. В целом, от того состояния, в котором он провёл годы ледяного плена, его отличает лишь отсутствие заморозки и присутствие сознания.

Он восстановится — непонятно каким чудом, но системы регенерации ещё работают в этом ущербном, созданном людьми теле — но только в том случае, если его никто не найдёт. На это он даже не надеется. Место явно жилое. То ли ангар, то ли склад...

А значит, снова плен, пытки, опыты…

Нет, решает он. Если придется еще раз попасть на лабораторный стол, не лучше ли заранее потушить свою искру? Его мир погиб, фракция рассеяна и почти уничтожена... стоит ли длить агонию существования?

Впрочем, возможно, у него еще есть шанс. Это место не выглядит так, будто его часто посещают — может быть, он сумеет восстановиться до того, как его найдут. И снова попробовать... победить?

Возродить свой мир?

Собрать новую фракцию?

Снова и снова, собирая осколки своего существования, двигаться к цели, которую пообещал когда-то тем, кто ему поверил — свободный мир, без лжи и страха, без высших и низших. Сколькие уже отдали искры за эту веру, за его слова...

И как бы ни была велика его усталость — он просто не имеет права отступить.

Звук подъезжающей машины он слышит задолго до того, как она останавливается неподалеку от его временного местопребывания, и с тоской понимает, что и в этот раз — не обошлось. Хозяева всё-таки решили заглянуть на свою собственность.

Времени не хватило.

Тихо хлопает дверь и на пыльную землю ступает одна пара ног. Звенят ключи и слышатся неспешные шаги, внезапно обрывающиеся на середине. Видимо — увидел дыру в крыше.

Но вместо истеричных восклицаний — тишина. А потом вновь шаги, на этот раз удаляющиеся. Ещё один хлопок дверью машины и тихий щелчок — звук снятого с предохранителя оружия. Ржа!

Снова звенят ключи — на этот раз, кажется, показательно, чтобы точно было слышно. Замок падает на землю и большие ворота склада открываются с тихим скрипом. Включается свет...

Человек глядит на него со странным выражением, уверенно держа оружие в руках. Сейчас для него опасна даже такая мелочь, как человеческие винтовки — особенно, когда камера искры почти обнажена.

И не пошевелиться.

Это конец?...