Момент до исчезновения (гет)

Маринетт восемь лет, она впервые видит цвета.

Это прекрасный день, как говорят её родители, и насколько она может судить, это правда. Её семья проводит свободный день в парке, и родители всё время говорят, что листья ярко-зелёные, а небо — как океан, хотя она не понимает, что это значит. Сколько она себя помнит, мир всегда существовал только в двух оттенках: чёрном и белом.

Иногда ей кажется, что они просто пытаются её обмануть, когда говорят об этих так называемых «цветах». Каждый раз, когда она пыталась поймать их на лжи, они только смеялись, как будто хранили секрет, и говорили, что однажды у неё будет её Момент, и она тоже увидит цвета. Это её не устраивало, поэтому она начинала дуться и капризничать. Она не хотела ждать «однажды», она хотела видеть цвета сейчас. Но она была ещё маленькой, поэтому чаще всего это не приходило ей в голову. Для неё важно лишь то, что деревья только начали терять листья, а это значит, что можно прыгать в кучи, небо наполнено пушистыми облаками, из которых она может представлять всё, что угодно, и она весело проводит день с мамой и папой.

Маринетт хихикает, когда маленький черно-белый жучок приземляется ей на нос. Она смотрит на него, как на крошечное чудо природы, его крошечные ножки щекочут её кожу. Вокруг раздаются звуки детского смеха и шелест листьев, а солнце мягко согревает её лицо. В этот момент всё кажется таким простым и идеальным.

Внезапно, словно по волшебству, мир вокруг неё начинает меняться. Листья на деревьях становятся яркими и сочными, словно кто-то раскрасил их кистью. Небо превращается в глубокий, захватывающий синий цвет, который невозможно описать словами. Маринетт замирает, её глаза широко раскрыты от удивления и восторга. Она чувствует, как её сердце начинает биться быстрее, а мир становится ярче и живее, чем когда-либо прежде.

Маринетт сидела на траве, нежно поглаживая маленькую божью коровку, которая только что приземлилась на её ладонь. Её крылышки переливались на солнце, и даже в сером мире, который она видела, казалось, что они светятся особым светом.

— О! — Сабина присела рядом с ней, её глаза мягко светились. — Какая красивая божья коровка. Сегодня твой счастливый день.

Маринетт прищурилась, пытаясь представить себе, как выглядит эта «красная» божья коровка, о которой говорила мама. Она знала, что красный — это цвет страсти и тепла, но для неё это было всего лишь ещё одно слово.

Внезапный порыв ветра поднял её волосы, и божья коровка, словно маленькая вестница, улетела прочь. Маринетт вскочила и побежала за ней, её сердце билось от волнения и любопытства.

И тут это произошло. Мир вокруг неё взорвался красками. Небо стало глубоким и бездонным, как океан, и она не могла оторвать от него глаз. Листья на деревьях заиграли всеми оттенками зелёного — от нежного весеннего до насыщенного изумрудного.

— Зелёный, — прошептала она, её голос дрожал от изумления. Она смотрела на свои руки, на свою одежду, и всё вокруг неё было новым и невероятно красивым.

Она закружилась, её платье, оказавшееся нежно-голубым, развевалось вокруг неё, как крылья. В каждой травинке, в каждом цветке она видела жизнь и энергию.

Именно тогда она заметила его. Мальчик с волосами цвета солнечного света стоял вдалеке. Он смеялся, его смех был как музыка, и Маринетт почувствовала, как её сердце наполняется радостью.

Когда он повернулся, она увидела его глаза — они были светло-зелёными, как молодая листва. Это был самый красивый цвет, который она когда-либо видела, и она знала, что никогда не забудет его.

Её отец подошёл к ней, его лицо было серьёзным, но в глазах светилась нежность.

— Мари, не стоит убегать вот так, — укорил он её, но в его голосе была улыбка.

— Но, папа, — воскликнула она, её глаза сияли. — Я просто хочу поговорить с мальчиком с красивыми зелёными глазами.

Она обернулась, чтобы показать, но мальчик уже исчезал в машине. Её отец вздохнул, но в его глазах была гордость и понимание.

Той ночью, когда родители объясняли ей, что такое родственная душа, Маринетт лежала в постели, её сердце было полно счастья и надежды. Она знала, что однажды снова встретит этого мальчика, и мир станет ещё ярче.

* * *

Когда Маринетт стала старше, осознание того, что она, возможно, никогда не узнает, кто её родственная душа, давит на неё, как тяжёлое облако. Она вспоминает своё детство, когда мир впервые наполнился цветами, и как её сердце трепетало от надежды и восторга. Но теперь это всего лишь смутные образы: золотистые волосы, словно солнечные лучи, и яркие зелёные глаза, которые подарили ей новый взгляд на мир.

Она часами сидит за компьютером, читая истории о людях, которые так и не встретили свою родственную душу. Эти истории напоминают ей о потерянных возможностях, и она чувствует, как её сердце сжимается от грусти. Она находит статьи, в которых говорится, что некоторые люди сознательно выбирают не быть со своей родственной душой, предпочитая других. Это кажется ей непостижимым, но она понимает, что жизнь бывает сложной и непредсказуемой.

Особенно её трогают истории о тех, кто никогда не увидел цвета. Она представляет себе их мир, погружённый в серость, и её сердце наполняется состраданием. Хуже всего слухи о тех, кто пережил свой Момент, но другой человек — нет. Это кажется ей самой горькой несправедливостью.

В конце концов, Маринетт вынуждена принять это. Она учится жить с постоянными «что если» и «может быть», которые никогда не покидают её мысли. Но, несмотря на всё, она понимает, что жизнь продолжается, и в ней всё ещё есть место для радости и надежды. Она находит утешение в том, что мир по-прежнему полон цветов, и это само по себе — дар, который она никогда не забудет.

* * *

Когда Маринетт оказывается сначала на своем балконе, а затем летит над Парижем, она должна была догадаться, что её жизнь изменится после встречи (или, точнее, столкновения) с Супер-Котом. Всё происходит так быстро, что она принимает его широко раскрытые глаза, которые смотрят вокруг, как будто мир стал совершенно другим местом, за волнение от происходящего. Её удивляет, когда он отпускает первую остроумную шутку в её адрес. Хотя она внутренне скептична, её это немного забавляет, и она воспринимает это как дружелюбный жест.

Но она замечает, как он удивляется и хмурится, когда она продолжает его отшучивать, ведь что он ожидал? Она беспокоится, что, возможно, была слишком резка с ним, думая, что всё это было просто весёлой игрой, но облегчённо вздыхает, когда он соглашается встретиться с ней позже на Эйфелевой башне, чтобы спокойно поговорить после сумасшедшего дня.

Когда Супер-Кот присоединяется к ней позже, она уже там, мирно болтая ногами над краем, любуясь цветами ночного Парижа. Город сияет множеством огней, отражаясь в Сене, как звёзды в ночном небе. Она не замечает, как он подкрадывается, пока он не шепчет ей на ухо, и она чуть не падает с края от удивления, когда он мурлычет:

— Добрый вечер, моя Леди.

Она вскакивает, сердце колотится, и хмурится:

— Нуар! — Он только смеётся и поднимает руки, как будто они могут его защитить.

— Прости. — Он улыбается, кланяясь с размахом. — Это было слишком заманчиво, чтобы устоять. — Маринетт только вздыхает, и они погружаются в тишину. Это вовсе не вызывает дискомфорта, что странно, ведь она знает его всего день.

— Красиво, да? — Она указывает вокруг, чтобы завязать разговор, но, обернувшись, удивляется, увидев, что он уже смотрит на неё.

— Да. — Только и выдыхает он.

Удивлённая его пристальным взглядом, она быстро отводит глаза, но не может сдержать лёгкий румянец на щеках. Она пытается снова:

— Знаешь…

— Леди Баг…

Они смеются нервно, и она не может объяснить то трепетное чувство, которое зарождается в её животе.

— Прости. Леди вперёд? — Супер-Кот подмигивает. Она улыбается, пожимая плечами.

— Это не так важно. Я просто вспомнила, как моя мама рассказывала, что божьи коровки приносят удачу, когда я была маленькой. Как раз в тот день я впервые увидела цвета. — Хотя насколько удачливы они могут быть, если она упустила шанс встретить свою родственную душу в тот же день?

Она поворачивается к Супер-Коту, но его улыбка исчезла, и его лицо побледнело, как будто он увидел призрак.

— Супер-Кот? — спрашивает она, обеспокоенная. — Что случилось?

— Ты видишь цвета. — Это не вопрос, и его голос звучит тихо, как шёпот ветра.

Она моргает, слегка удивлённая, но настороженная его внезапно непроницаемым выражением, которое раньше было таким открытым и радостным.

— Да. Уже несколько лет. Момент действительно такой удивительный, как говорят. У тебя есть любимый цвет? — Вопрос достаточно невинный, и ей просто любопытно, но она хочет ударить себя за следующие слова, которые наконец приходят после тяжёлой паузы.

— Я не знаю. Я ещё не вижу цвета.

Она — идиотка. Она не собиралась быть невежливой, и только сейчас до неё доходит, насколько личным может быть этот вопрос; она бы тоже обиделась, если бы кто-то, кто её даже не знает, спросил её прямо. Её сердце трепещет от сочувствия, и она думает, что невыраженная грусть в его глазах связана с тем, что он ещё не встретил свою Единственную. Пытаясь исправить свою ошибку, она спотыкается на словах:

— Эй, не переживай! — Она натягивает улыбку на лицо, но не может не думать, что отдала бы всё, чтобы получить возможность начать заново или не видеть цвета тоже. — Это случится скорее рано, чем поздно, и, вероятно, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Твой Момент будет удивительным, я обещаю. — Даже сейчас она помнит, как мир расцвёл, хотя само воспоминание стало горько-сладким.

— Да… — тихо бормочет он, уши опускаются. Она понимает, что не может вынести этот взгляд на его лице, и вздыхает.

— Знаешь, правда в том, — она убеждается, что он внимательно слушает, прежде чем продолжить, и смутно осознаёт, что никогда раньше никому этого не рассказывала. Ночные огни Парижа отражаются в её глазах, и она чувствует лёгкий ветерок, который треплет её волосы. — Я на самом деле не знаю, кто мой родственная душа. У меня был мой Момент, и это было потрясающе, но я полностью его упустила, потому что была слишком отвлечена всеми этими цветами. — Её голос звучит мягко, но с оттенком сожаления. — Так что вот мой совет: будь внимателен, когда это произойдет, иначе можешь пропустить.

Кажется, это срабатывает, и он бросает на неё осторожный взгляд. Луна освещает его лицо, и в его глазах отражается искреннее сочувствие.

— Мне жаль. Может быть, ты найдёшь его когда-нибудь? — Он говорит это дружелюбно, и она ценит его поддержку, даже если он сам не до конца в это верит.

— Кто знает? — Она смеётся, и её смех звучит, как мелодия, разносящаяся по ночному воздуху. Она расслабляется, когда он снова оживляется, и его глаза начинают светиться, как звёзды. Он посылает ей озорную улыбку.

— Эй, Леди Баг, может, ну его, всё это с родственной душой, и просто сбежим вместе? — Он подмигивает и наклоняется ближе, его голос звучит шутливо и игриво. — Это было бы здорово.

— Что? — Она фыркает, но её глаза светятся весельем. Она мягко взъерошивает его волосы, отталкивая. — Ты только что пошутил?

— Нет, это просто твое воображение. — Его лицо озаряется озорной улыбкой.

Она делает самое некрасивое лицо, которое может, но её глаза всё равно смеются.

— О, это было очень слабо.

— Эй, мои шутки не слабы. Они невероятно остроумны. — Он прижимает руку к сердцу, как будто его ранили, но его улыбка остаётся. — Так что, это да?

Она закатывает глаза и достаёт своё йо-йо, которое блестит в свете уличных фонарей.

— Я не сказала «да».

— Но ты не сказала «нет». — Он подмигивает ей, и в его голосе звучит надежда.

— Знаешь что, думаю, мне пора. — Она вздыхает, вспоминая о завтрашнем дне в школе. Хотя Супер-Кот выглядит немного разочарованным, его улыбка не исчезает, когда он нежно берёт её за руку и быстро целует в тыльную сторону. Она слишком удивлена, чтобы среагировать, когда он грациозно кланяется.

— До встречи, моя Леди.

Она только качает головой, прежде чем они расходятся в разные стороны. Она не видит, как Кот оборачивается, его глаза полны нежности и надежды, пока он смотрит ей вслед.

* * *

На следующее утро первое, что она видит, — это спина очень знакомой золотой головы. Это зрелище вызывает у неё такое сильное чувство дежавю, что Маринетт чувствует лёгкое головокружение. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окна класса, играют в его волосах, создавая золотистое сияние. Её мысли начинают работать на полную мощность, идеи проносятся с бешеной скоростью. Неужели это он? Неужели она его нашла? Когда он поворачивается на долю секунды, она замечает его глаза, такие же яркие и глубокие, если не более красивые, чем она могла представить.

На мгновение Маринетт думает, что она буквально вообразила свою родственную душу в реальность. Её сердце, которое прыгнуло в горло, падает к ногам через секунду, когда она видит, как он наклоняется над жвачкой на её стуле, а Хлоя и Сабрина смеются в стороне. Их смех звучит как скрежет, разрушая её мечты.

Она игнорирует нового мальчика весь оставшийся урок, но не может не подслушать его разговор с Нино, сидящим рядом с ней. Она узнаёт его имя — Адриан.

— Видишь её, девочку с красными кончиками? — говорит Нино, указывая на Алю. — Это Аля. Да, мы родственные души, но мы на самом деле не вместе. Мы просто очень хорошие друзья. — Эти слова вызывают у Маринетт лёгкую улыбку.

— А что насчёт тебя? — спрашивает Нино.

— На самом деле, — начинает Адриан, и Маринетт невольно прислушивается, её сердце замирает. — Я только вчера начал видеть цвета.

Её мир замирает. Она слышит, как Нино поздравляет его, и её сердце начинает биться быстрее.

— О, поздравляю! Кто счастливица? Или счастливчик? — Нино пожимает плечами, его голос звучит дружелюбно.

Адриан вздыхает, его глаза на мгновение затуманиваются.

— Это не имеет значения. У неё не было Момента.

Тихий, шокированный вздох Маринетт скрывается только вздохом Нино. Она помнит, что читала об этом, но действительно верила, что это только слухи. Никогда она не знала никого, с кем это случалось. Она даже не может себе представить, каково это — видеть мир в цвете, но не найти свою родственную душу.

Она наблюдает, как Нино бросает на него взгляд с сочувствием, его глаза полны поддержки.

— Чувак, мне так жаль… — говорит Нино, его голос звучит мягко.

— Не надо, всё в порядке, — быстро отвечает Адриан, и очевидно, что он отчаянно хочет сменить тему. Нино быстро подхватывает и начинает болтать о музыке, но к этому моменту Маринетт уже погружена в свои мысли. Её мелочная сторона даже думает, что этот грубиян немного заслуживает это, но через мгновение она отбрасывает эту мысль, обвиняя её в собственной горечи.

Никто не заслуживает быть одиноким.

* * *

Только позже в тот же день Маринетт понимает, что совершенно ошибалась насчёт Адриана Агреста.

— Это всё немного ново для меня, — заканчивает Адриан, пожимая плечами с лёгкой, извиняющейся улыбкой. Его голос звучит мягко, почти как музыка, и он протягивает ей зонт без колебаний, хотя сам уже промок до нитки.

Маринетт лишается дара речи. Дождь мягко стучит по земле, создавая вокруг них завесу из серебряных нитей. Она смотрит в его завораживающие зелёные глаза, которые кажутся ярче под серым небом, и в глубине души отчаянно хочет, чтобы он всё-таки был Тем Самым. В тот момент, когда капли дождя скатываются по его волосам, она понимает, что, хотя он и не её родственная душа, это несправедливо — как она не может не влюбиться в этого доброго мальчика в дождливый день.

Вокруг них всё замирает, и, несмотря на холодный дождь, ей становится тепло от его заботы и искренности.

* * *

Иногда Маринетт сидит на крыше своего дома и смотрит на ночное небо, размышляя о том, что Кот прав насчёт забывания своей родственной души. Её Момент уже случился, но ничего не вышло, так чего же она ждёт? Шанс, что она встретит Своего Единственного в будущем и сможет без сомнений сказать, что это он, теперь минимален.

Эта мысль всё чаще приходит ей в голову с течением времени. Не помогает и то, что она начинает замечать, как её сердце замирает, когда Кот Нуар смотрит на неё своими зелёными глазами, думая, что она не видит. Несмотря на его банальные каламбуры и дерзкую личность, она не может отрицать химию между ними, такую, какой у неё не было ни с кем другим. Она снова и снова размышляет о всех «что если» и «может быть», пока, словно пощёчина, не вспоминает, что Кот до сих пор не видит цвета.

Как она может даже думать о том, чтобы лишить его этого? Насколько несправедливо было бы завести отношения с её Котом, только чтобы он нашёл свою родственную душу позже? Возможно, это её способ защититься от неизбежной боли, но она не может не поддаться его настойчивому отрицанию идеи о родственных душах. Они редко обсуждают это, потому что для обоих это больная тема, но однажды, когда разговор всё же зашёл об этом, он прямо заявил, что не хочет видеть цвета до конца жизни, и в тот момент Маринетт не была уверена, шутит он или нет.

Есть ещё Адриан и её чувства к нему. Она не может точно объяснить, но знает, что её чувства к нему не пустяк. Когда она видит его блестящие золотистые волосы и тёплую улыбку, её сердце наполняется теплом. Иногда она убеждает себя, что, возможно, он всё-таки Тот Самый, пока не вспоминает, что он начал видеть цвета за день до их встречи, так что это невозможно. Она знает, что просто проецирует свои чувства на него, но всё же в глубине души надеется, что однажды найдёт в себе смелость поговорить с ним, и они смогут быть вместе — две неполные души, находящие утешение друг в друге. Две части пазла, потерявшие свои соответствия. Возможно, их части не предназначены друг для друга, но это не значит, что это не может сработать или что чувства Маринетт менее значимы.

И тогда её мысли обращаются к безымянному Единственному, её настоящей родственной душе. Она не думала о нём с тех пор, как эти два мальчика вошли в её жизнь, в отличие от того, как раньше долго размышляла, кто это может быть. Не в первый раз она задаётся вопросом, не проходят ли эти мысли и через его голову, и не единственная ли она, кто боится, что может провести остаток жизни неполноценной.

Её сердце болит, но когда Кот спрашивает её, что случилось во время их патруля одной из ночей, она ничего не говорит, а лишь смеётся и вздыхает, когда он снова начинает свою серию сырных каламбуров. Ночной воздух прохладный, и звезды мерцают над ними, создавая иллюзию спокойствия, которое Маринетт так отчаянно пытается найти.

* * *

Дождь льется вокруг них, но Маринетт почти не замечает этого. Всё, что имеет значение, это то, что Кот не двигается, и она не может добраться до него достаточно быстро. Она и сама в плохом состоянии, но не может заставить себя заботиться об этом, пока её колено не подгибается, и она не падает на землю. Она ползет дальше, подавляя всхлипы.

— Кот… — всхлипывает она, нежно собирая его к себе, так что его голова лежит у неё на коленях. Его золотистые волосы окрашены в темно-красный, и, как цвет уходит с его лица, так же он уходит и из мира. Сначала она думает, что это потому, что её зрение плывет от потери крови. Отчаянно прижимая рану, чтобы попытаться остановить кровотечение, она видит, как жизнь продолжает вытекать из него.

— Леди Баг? — его голос слабый и еле слышный, и её взгляд немедленно скользит к нему. Она хочет расплакаться, глядя на крошечную улыбку, которая всё еще играет на его лице, но не делает этого. Ей нужно быть сильной.

— Да, это я. Я здесь, котёнок. Я здесь. — Она пытается убрать часть его мокрых волос с его лица. Его кольцо издает звуковой сигнал, и тут же её серьги тоже начинают издавать звуки, но ни одно из них не слышит. Всё, на чём она сосредоточена, это зелёные глаза её партнёра, которые начинают меркнуть и тускнеть. Её сердце сжимается в груди. — Почему ты должен был встать на пути? Я не была достаточно быстра. Я не смогла ничего сделать, а теперь ты… прости, мне так жаль, я так…

— Не извиняйся… моя Леди. — Её глупый кот даже пытается рассмеяться, но это получается как легкий хрип, и он стонет от боли. — Леди Баг, мне нужно тебе кое-что сказать. Это важно.

— Нет, не говори. — Перестань говорить, как будто прощаешься. Она хочет закричать, пока её свободные волосы, которые теперь запутались и пропитаны, свисают с её плеч, когда она наклоняется над ним. Ещё один звуковой сигнал. Только тогда она замечает, что его глаза становятся ещё тусклее, его лицо и почти всё вокруг, как будто дождь вымывает его. — Кот, тебе нужно сохранить силы…

— Синий.

Слово немедленно заставляет её замолчать, но она не понимает. Почему он говорит о синем цвете? Как он вообще знает, что такое синий цвет? Что это всё значит сейчас?

— Что? Кот, о чём ты говоришь? — Она спрашивает в отчаянии. Почти бессознательно он уже тянется к ней и касается её щеки, вытирая случайную слезу, которая скользит.

— Мой любимый цвет. Синий.

— Что ты имеешь в виду? — Она не может скрыть, как её голос дрожит. — Но я думала, ты сказал…

— Я знаю. Я солгал… Прости.

И тогда она шепчет.

— Когда? — Но она уже догадывается о ответе, ещё до того, как он его скажет.

— Это было в день, когда я встретил тебя. Можно сказать, я влюбился в тебя с первого взгляда. — Его следующая попытка улыбнуться слабее и исчезает. Последний сигнал на его кольце вспыхивает.

— Почему ты не сказал мне? — Плачет она, и грусть в его глазах, когда они начинают закрываться, — всё, что ей нужно. Его рука начинает ослабевать, но она крепко держит её, прежде чем она сможет упасть.

— Н-нет! Не закрывай глаза! Помощь уже в пути, просто подержись немного дольше. Кот, пожалуйста…

Когда его трансформация окончательно исчезает в вспышке света, её дыхание застревает, когда реальность погружает её в холодный ужас. В тот момент, когда она понимает, что это не мир теряет цвет. Это она.

— Нет…

Её голос ломается, и слёзы, которые она так долго пыталась сдержать, наконец проливаются и легко капают на его лицо, и она отчаянно сдерживает всхлипывание, потому что это Адриан. Это он. Это был он всё это время.

— Адриан… Адриан, нет.

Звук его имени заставляет его вздрогнуть. Он уставился на неё слабо, и она едва успевает что-то сделать до того, как пронзительный сигнал её серёг исчезает, и она больше не является Леди Баг после волны энергии, охватывающей её тело, и его глаза расширяются, когда он видит её плачущей над ним.

— Это ты… Маринетт. Это ты. — Он дышит, и воспоминание того дня давным-давно возвращается к ней, и она снова ясно видит его в Моменте: его золотистые волосы, зелёные глаза… даже его улыбку. Как она могла быть такой слепой? Сколько раз она думала о Адриане и Коте и игнорировала это, думая, что это невозможно? Единственный. Её Единственный. И она была его.

Она не может больше сдерживать свою боль и горе, и единственное, что остаётся, — это потерянное и разбитое сердце, переживающее потерю и любовное откровение одновременно.

Примечания:

...когда ваша родственная душа умирает, мир снова становится черно-белым...