Глупый кролик (гет)

— Милая, пожалуйста, береги себя, — утирая слезы кружевным платком лавандового цвета, причитала невысокая пухлая крольчиха, сентиментально шмыгая носом. Она порывисто обняла дочь, задержав ее в объятиях всего на несколько мгновений, а затем заботливо поправила воротник ее клетчатой рубашки. — Не забывай звонить нам. И писать! Я буду каждый вечер ждать твое «спокойной ночи» перед сном, учти!

— Хорошо, мам, — Джуди закивала так активно, точно чем больше она будет качать головой вверх-вниз, тем быстрее родители успокоятся и выпустят ее из объятий прямиком в новую жизнь. От нее девочку-подростка отделяли всего несколько шагов, — эта школа была объектом ее мечтаний несколько лет. Хоппс провела множество бессонных ночей, готовясь к промежуточным зачетам и контрольным, чтобы ее балл стал идеально высоким для поступления сюда.

И вот — свершилось! Одна из лучших школ Зверополиса возвышалась перед Хоппс, приветливо маня кирпичными стенами. После ее сельской школы с облупленной краской и многострадальной штукатуркой, которую любил отковыривать и подъедать молодняк, этот комплекс зданий вызывал странную смесь восторга и робкого испуга. Он больше походил на старинный особняк с множеством пристроек, чем на современное учебное заведение, но след истории, впитавшийся в каждый рыжий кирпичик, пахнущий мхом и сыростью, лишь усиливал его магнетизм. Массивные железные ворота, свежевыкрашенные и потому еще приятно пахнущие краской, нефтяно поблескивали в теплом свете закатного солнца, приглашая Джуди сделать первый шаг в жизнь мечты.

Бонни все не умолкала, тревожно дергая ушами:

— Старайся не сильно привлекать внимание! Лучше лишний раз промолчать, чем прослыть выскочкой. Хищники на каждом шагу! Лучше оставайся в тени, чем в поле зрения этих…. мясоедов, — ее передернуло от последнего слова так, словно кто-то пустил ток через кроличье тело. Джуди демонстративно закатила глаза в ответ на этот комментарий:

— Маам. Мне уже почти шестнадцать, помнишь? И смотри — голова на плечах, уши на макушке. Я смогу за себя постоять, — нетерпеливо протараторила Хоппс, то и дело косясь в сторону ворот и едва ли не подпрыгивая на месте от волнения. Казалось, кто-то вживил пружины в ее лапы, которые с каждой минутой закручивались сильнее. — Не стоит так сильно волноваться, правда.

— Твоя мать права, — включился в диалог обеспокоенный Стью Хоппс. — Ох, не доверяю я подобным заведениям! Слишком…. пестрое место для кроликов. Упаси боже лисы будут учиться с тобой в одном классе! Помнишь, несколько лет назад…

— Да-да, я слышала историю про Гидеона Грея уже… раз тысячу? Как будто среди кроликов не бывает задир, — нетерпеливо перебила отца Джуди, пока плотину нравоучений окончательно не прорвало. — С того момента прошло много лет. Мы были детьми, пап! — крольчиха вздохнула. Какими бы нежными ни были ее чувства к родителям, ей было сложно мириться с их предрассудками. Какое счастье, что в новой школе она сможет оставить позади не только обшарпанные стены, скрипучие деревянные стулья и потрепанные учебники в каракулях, но и деревенскую закоснелость. Здесь, в столице, все просто обязано быть по-другому. — Я знаю, что вы беспокоитесь, но это мой выбор. Я не изменю своего решения!

Бонни Хоппс открыла было рот, но не нашла слов для возражения. Ее глаза, блестящие от подступивших слез, полнились теплом и тоской от предстоящей разлуки с дочерью. Крольчиха крепко сжала лавандовый платочек, а Стью — её плечо. Наконец, она кивнула, произнеся дрожащим голосом:

— Ты права, милая, просто… Просто мы так любим тебя! — ее нос задергался, что свидетельствовало о приближающемся потоке слез. Джуди, не выдержав эмоциональность момента, первая кинулась к родителям, почти влетела в них, обнимая до того крепко, будто эта встреча была для них последней.

— Я тоже Вас люблю! Вот увидите — время мигом пролетит, и я приеду на каникулы. Вы и соскучиться не успеете! — она уткнулась в материнское плечо, вдыхая запах дома: хрустящих коричных булочек по утрам, дешевого стирального порошка и фиалок, что росли на кухонном подоконнике. Минута была слишком мучительной: каждое мгновение приближало их к разлуке. Джуди крепко сомкнула лапы на материнской спине, оставила долгий поцелуй на отцовском плече и украдкой утерла слезу, отступая. — Пора. До назначенного времени встречи с директором Златогривом осталось совсем немного времени. А оно точно потребуется, чтобы найти нужный кабинет. Здание-то огромное…

Мамины глаза все еще были влажными, но вместе с грустью от расставания с дочерью в них читалась гордость.

Время замерло в последний раз перед тем, как сорваться и полететь стремительно, втягивая юную Хоппс в круговорот школьных событий. Где-то глубоко в ее сердце страх неуверенно поднял голову и заговорил гнусавым голосом: «Что, если опасения мамы и папы не напрасны? Что, если ты не готова?» Джуди сжала кулаки с такой силой, что стало почти больно.

«Я готова. Я так долго к этому шла, что просто обязана быть готова! Всё будет отлично».

* * *

Найти нужный кабинет оказалось трудно: занятия первого семестра еще не начались, и школьные коридоры пустовали, поэтому уточнить направление было не у кого. Джуди тащила за собой чемодан, пыхтя от напряжения. На очередном лестничном пролете она едва не взвыла от напряжения и чувства потерянности. Ее лапы горели огнем после подъема по местным лестницам: возможно, она бы с легкостью преодолевала их с одним лишь рюкзаком за плечами, но не с забитым до краев чемоданом. Ступени, кажется, были рассчитаны на зверей покрупнее. Джуди старалась игнорировать этот первый признак межвидовой дискриминации, мозоливший ей глаза, но негативные мысли сдерживать было трудно.

«Ну конечно! Директор — лев! Глупостью было ожидать иного отношения». Хоппс затрясла головой, отгоняя возмущение: не сейчас. Не перед встречей с директором. Она должна зарекомендовать себя наилучшим образом в ходе предстоящего диалога.

Несмотря на то, что ее уже приняли, разговор со Златогривом Джуди воспринимала как что-то вроде собеседования. Для нее, мечтавшей оказаться в стенах этой школы с десяти лет, когда она впервые увидела фотографию в газетной статье, было очень важно произвести впечатление на директора.

После долгих скитаний по коридорам юная крольчиха все же нашла нужную дверь, такую массивную, что было трудно дотянуться до ручки, не приподнимаясь на носочках. Когда после робкого стука из-за нее раздалось раскатистое «войдите», Хоппс не без труда толкнула дверь от себя, почти ввалившись в помещение из-за собственного напора. Вмиг стало неловко.

Кабинет был таким же огромным, как и его хозяин. Книжные шкафы из красного дерева тянулись вдоль обеих стен, уставленные не только литературой, но и папками с именами (вероятно, ученическими). Портрет текущего мэра Зверополиса украшал стену справа от стола, за которым сидел Златогрив. За львиной спиной располагалось большое окно, пускавшее в помещение предзакатные лучи. Из-за этого директорская фигура отбрасывала глубокую темную тень, угрожающе тянувшуюся в сторону новой ученицы.

— Прошу меня извинить, дверь оказалась очень тяжелой, я не хотела появляться вот так… — Джуди виновато опустила глаза в пол, буравя взглядом ковер, такой густой, что в нем тонули лапы.

Первые несколько мгновений казалось, что Златогрив не замечает ее. Он продолжал подписывать какие-то бумаги размашистым движением могучей лапы, не издавая ни звука: лишь шелест документации нарушал повисшую тишину. Джуди стало не по себе: ей вдруг показалось, что она вот-вот заплачет. Наконец, директор убрал подписанные бумаги в папку и, отложив ее в сторону, удостоил ее немного снисходительным взглядом.

— Джуди Хоппс, верно? Вы опоздали, — пророкотал директор. Крольчиха открыла было рот, чтобы объяснить причины своего опоздания, но лев прервал ее одним жестом и продолжил, не дав вставить и слово: — Учтите, мисс, что в этих стенах мы не поощряем безответственность. Вы получили грант на обучение и должны понимать, что Ваше положение куда более шаткое, чем у тех, кто за обучение платит. Вы ценны, пока продолжаете упорно учиться и доказывать нам, что достойны своего места по праву интеллекта. Не забывайте, что на Ваше место претендовал не один десяток способных учеников, — Златогрив выдержал многозначительную паузу. Джуди почувствовала, как ком обиды подступил к горлу. Глаза начало интенсивнее печь, но она не заплакала: лишь вжала коготки в ладони.

— Я понимаю это. Подобное больше не повторится, — почти прошептала она. Голос внезапно сел. В кабинете было душно, сухой воздух при каждом новом вдохе царапал горло.

— Отлично. Вы принесли оригиналы недостающих бумаг? — он уже не смотрел на нее. Снова занялся своими делами с такой невозмутимостью, будто находился в кабинете один. Джуди опешила от такого безразличия. — Мисс Хоппс?

— Д-да, они здесь, — запоздало отозвалась крольчиха. Она достала документы, подготовленные родителями, и неуверенно приблизилась. Пришлось подпрыгнуть, чтобы бумаги оказались на директорском столе. Уши вспыхнули огнем от унижения.

— Отлично, — вновь повторил Златогрив. Это слово, произнесенное им, звучало механически. Он задержал взгляд на папке, которую принесла крольчиха. и отложил в сторону, не открывая. — Уже вечереет, Вам стоит найти комнату и разобрать вещи до отбоя. Вы знаете, где находятся общежития девочек?

Джуди зачем-то кивнула, — должно быть, повиновалась инстинкту, который толкал ее скорее уносить из кабинета лапы. Она видела отчетливо, что Златогрив не заинтересован в ее персоне. Чем отчаяннее она стала бы пытаться привлечь его внимание теперь, тем больше раздражения бы вызвала. Поэтому крольчиха попрощалась, вежливо и тихо, поднимая чемоданчик с пола.

— Мисс Хоппс, — Златогрив окликнул ее, когда она уже открыла дверь. — Ваше вступительное эссе на тему работы правоохранительной структуры было… Нетривиальным.

— Спасибо.

Дверь за ее спиной мягко закрылась. Джуди прижала лапу к груди, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. «Нетривиальное». Слово продолжало грохотать в ее ушах раскатами директорского голоса. Он все-таки заметил ее. Он оценил.

Первые багряные лучи заливали коридор своим светом. Джуди подтянула лямки на рюкзаке и торопливо зашагала по коридору. Она думала о доме, о материнских слезах. О снисхождении во взгляде директора и его комментарии, который этому взгляду противоречил. А еще…

Еще она думала о том, что сегодня впервые увидит, какие звезды зажигаются над Зверополисом по ночам.