Глупый кролик (гет)

— Милая, пожалуйста, береги себя, — утирая слезы кружевным платком лавандового цвета, причитала невысокая пухлая крольчиха, сентиментально шмыгая носом. Она порывисто обняла дочь, задержав ее в объятиях всего на несколько мгновений, а затем заботливо поправила воротник ее клетчатой рубашки. — Не забывай звонить нам. И писать! Я буду каждый вечер ждать твое «спокойной ночи» перед сном, учти!

— Хорошо, мам, — Джуди закивала так активно, точно чем больше она будет качать головой вверх-вниз, тем быстрее родители успокоятся и выпустят ее из объятий прямиком в новую жизнь. От нее девочку-подростка отделяли всего несколько шагов, — эта школа была объектом ее мечтаний несколько лет. Хоппс провела множество бессонных ночей, готовясь к промежуточным зачетам и контрольным, чтобы ее балл стал идеально высоким для поступления сюда.

И вот — свершилось! Одна из лучших школ Зверополиса возвышалась перед Хоппс, приветливо маня кирпичными стенами. После ее сельской школы с облупленной краской и многострадальной штукатуркой, которую любил отковыривать и подъедать молодняк, этот комплекс зданий вызывал странную смесь восторга и робкого испуга. Он больше походил на старинный особняк с множеством пристроек, чем на современное учебное заведение, но след истории, впитавшийся в каждый рыжий кирпичик, пахнущий мхом и сыростью, лишь усиливал его магнетизм. Массивные железные ворота, свежевыкрашенные и потому еще приятно пахнущие краской, нефтяно поблескивали в теплом свете закатного солнца, приглашая Джуди сделать первый шаг в жизнь мечты.

Бонни все не умолкала, тревожно дергая ушами:

— Старайся не сильно привлекать внимание! Лучше лишний раз промолчать, чем прослыть выскочкой. Хищники на каждом шагу! Лучше оставайся в тени, чем в поле зрения этих…. мясоедов, — ее передернуло от последнего слова так, словно кто-то пустил ток через кроличье тело. Джуди демонстративно закатила глаза в ответ на этот комментарий:

— Маам. Мне уже почти шестнадцать, помнишь? И смотри — голова на плечах, уши на макушке. Я смогу за себя постоять, — нетерпеливо протараторила Хоппс, то и дело косясь в сторону ворот и едва ли не подпрыгивая на месте от волнения. Казалось, кто-то вживил пружины в ее лапы, которые с каждой минутой закручивались сильнее. — Не стоит так сильно волноваться, правда.

— Твоя мать права, — включился в диалог обеспокоенный Стью Хоппс. — Ох, не доверяю я подобным заведениям! Слишком…. пестрое место для кроликов. Упаси боже лисы будут учиться с тобой в одном классе! Помнишь, несколько лет назад…

— Да-да, я слышала историю про Гидеона Грея уже… раз тысячу? Как будто среди кроликов не бывает задир, — нетерпеливо перебила отца Джуди, пока плотину нравоучений окончательно не прорвало. — С того момента прошло много лет. Мы были детьми, пап! — крольчиха вздохнула. Какими бы нежными ни были ее чувства к родителям, ей было сложно мириться с их предрассудками. Какое счастье, что в новой школе она сможет оставить позади не только обшарпанные стены, скрипучие деревянные стулья и потрепанные учебники в каракулях, но и деревенскую закоснелость. Здесь, в столице, все просто обязано быть по-другому. — Я знаю, что вы беспокоитесь, но это мой выбор. Я не изменю своего решения!

Бонни Хоппс открыла было рот, но не нашла слов для возражения. Ее глаза, блестящие от подступивших слез, полнились теплом и тоской от предстоящей разлуки с дочерью. Крольчиха крепко сжала лавандовый платочек, а Стью — её плечо. Наконец, она кивнула, произнеся дрожащим голосом:

— Ты права, милая, просто… Просто мы так любим тебя! — ее нос задергался, что свидетельствовало о приближающемся потоке слез. Джуди, не выдержав эмоциональность момента, первая кинулась к родителям, почти влетела в них, обнимая до того крепко, будто эта встреча была для них последней.

— Я тоже Вас люблю! Вот увидите — время мигом пролетит, и я приеду на каникулы. Вы и соскучиться не успеете! — она уткнулась в материнское плечо, вдыхая запах дома: хрустящих коричных булочек по утрам, дешевого стирального порошка и фиалок, что росли на кухонном подоконнике. Минута была слишком мучительной: каждое мгновение приближало их к разлуке. Джуди крепко сомкнула лапы на материнской спине, оставила долгий поцелуй на отцовском плече и украдкой утерла слезу, отступая. — Пора. До назначенного времени встречи с директором Златогривом осталось совсем немного времени. А оно точно потребуется, чтобы найти нужный кабинет. Здание-то огромное…

Мамины глаза все еще были влажными, но вместе с грустью от расставания с дочерью в них читалась гордость.

Время замерло в последний раз перед тем, как сорваться и полететь стремительно, втягивая юную Хоппс в круговорот школьных событий. Где-то глубоко в ее сердце страх неуверенно поднял голову и заговорил гнусавым голосом: «Что, если опасения мамы и папы не напрасны? Что, если ты не готова?» Джуди сжала кулаки с такой силой, что стало почти больно.

«Я готова. Я так долго к этому шла, что просто обязана быть готова! Всё будет отлично».

* * *

Найти нужный кабинет оказалось трудно: занятия первого семестра еще не начались, и школьные коридоры пустовали, поэтому уточнить направление было не у кого. Джуди тащила за собой чемодан, пыхтя от напряжения. На очередном лестничном пролете она едва не взвыла от напряжения и чувства потерянности. Ее лапы горели огнем после подъема по местным лестницам: возможно, она бы с легкостью преодолевала их с одним лишь рюкзаком за плечами, но не с забитым до краев чемоданом. Ступени, кажется, были рассчитаны на зверей покрупнее. Джуди старалась игнорировать этот первый признак межвидовой дискриминации, мозоливший ей глаза, но негативные мысли сдерживать было трудно.

«Ну конечно! Директор — лев! Глупостью было ожидать иного отношения». Хоппс затрясла головой, отгоняя возмущение: не сейчас. Не перед встречей с директором. Она должна зарекомендовать себя наилучшим образом в ходе предстоящего диалога.

Несмотря на то, что ее уже приняли, разговор со Златогривом Джуди воспринимала как что-то вроде собеседования. Для нее, мечтавшей оказаться в стенах этой школы с десяти лет, когда она впервые увидела фотографию в газетной статье, было очень важно произвести впечатление на директора.

После долгих скитаний по коридорам юная крольчиха все же нашла нужную дверь, такую массивную, что было трудно дотянуться до ручки, не приподнимаясь на носочках. Когда после робкого стука из-за нее раздалось раскатистое «войдите», Хоппс не без труда толкнула дверь от себя, почти ввалившись в помещение из-за собственного напора. Вмиг стало неловко.

Кабинет был таким же огромным, как и его хозяин. Книжные шкафы из красного дерева тянулись вдоль обеих стен, уставленные не только литературой, но и папками с именами (вероятно, ученическими). Портрет текущего мэра Зверополиса украшал стену справа от стола, за которым сидел Златогрив. За львиной спиной располагалось большое окно, пускавшее в помещение предзакатные лучи. Из-за этого директорская фигура отбрасывала глубокую темную тень, угрожающе тянувшуюся в сторону новой ученицы.

— Прошу меня извинить, дверь оказалась очень тяжелой, я не хотела появляться вот так… — Джуди виновато опустила глаза в пол, буравя взглядом ковер, такой густой, что в нем тонули лапы.

Первые несколько мгновений казалось, что Златогрив не замечает ее. Он продолжал подписывать какие-то бумаги размашистым движением могучей лапы, не издавая ни звука: лишь шелест документации нарушал повисшую тишину. Джуди стало не по себе: ей вдруг показалось, что она вот-вот заплачет. Наконец, директор убрал подписанные бумаги в папку и, отложив ее в сторону, удостоил ее немного снисходительным взглядом.

— Джуди Хоппс, верно? Вы опоздали, — пророкотал директор. Крольчиха открыла было рот, чтобы объяснить причины своего опоздания, но лев прервал ее одним жестом и продолжил, не дав вставить и слово: — Учтите, мисс, что в этих стенах мы не поощряем безответственность. Вы получили грант на обучение и должны понимать, что Ваше положение куда более шаткое, чем у тех, кто за обучение платит. Вы ценны, пока продолжаете упорно учиться и доказывать нам, что достойны своего места по праву интеллекта. Не забывайте, что на Ваше место претендовал не один десяток способных учеников, — Златогрив выдержал многозначительную паузу. Джуди почувствовала, как ком обиды подступил к горлу. Глаза начало интенсивнее печь, но она не заплакала: лишь вжала коготки в ладони.

— Я понимаю это. Подобное больше не повторится, — почти прошептала она. Голос внезапно сел. В кабинете было душно, сухой воздух при каждом новом вдохе царапал горло.

— Отлично. Вы принесли оригиналы недостающих бумаг? — он уже не смотрел на нее. Снова занялся своими делами с такой невозмутимостью, будто находился в кабинете один. Джуди опешила от такого безразличия. — Мисс Хоппс?

— Д-да, они здесь, — запоздало отозвалась крольчиха. Она достала документы, подготовленные родителями, и неуверенно приблизилась. Пришлось подпрыгнуть, чтобы бумаги оказались на директорском столе. Уши вспыхнули огнем от унижения.

— Отлично, — вновь повторил Златогрив. Это слово, произнесенное им, звучало механически. Он задержал взгляд на папке, которую принесла крольчиха. и отложил в сторону, не открывая. — Уже вечереет, Вам стоит найти комнату и разобрать вещи до отбоя. Вы знаете, где находятся общежития девочек?

Джуди зачем-то кивнула, — должно быть, повиновалась инстинкту, который толкал ее скорее уносить из кабинета лапы. Она видела отчетливо, что Златогрив не заинтересован в ее персоне. Чем отчаяннее она стала бы пытаться привлечь его внимание теперь, тем больше раздражения бы вызвала. Поэтому крольчиха попрощалась, вежливо и тихо, поднимая чемоданчик с пола.

— Мисс Хоппс, — Златогрив окликнул ее, когда она уже открыла дверь. — Ваше вступительное эссе на тему работы правоохранительной структуры было… Нетривиальным.

— Спасибо.

Дверь за ее спиной мягко закрылась. Джуди прижала лапу к груди, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. «Нетривиальное». Слово продолжало грохотать в ее ушах раскатами директорского голоса. Он все-таки заметил ее. Он оценил.

Первые багряные лучи заливали коридор своим светом. Джуди подтянула лямки на рюкзаке и торопливо зашагала по коридору. Она думала о доме, о материнских слезах. О снисхождении во взгляде директора и его комментарии, который этому взгляду противоречил. А еще…

Еще она думала о том, что сегодня впервые увидит, какие звезды зажигаются над Зверополисом по ночам.

Когда Джуди нашла нужное ей здание, солнце уже почти утонуло за линией горизонта. Должно быть, все уже разошлись по своим комнатам: в коридорах было так же пусто, как в учебном корпусе, но жутковатое чувство безжизненности, которое преследовало ее во время поиска директорского кабинета, теперь отступило. В этом здании не было тихо. Из-за дверей то и дело доносились чьи-то голоса: кто-то оживленно спорил, кто-то смеялся.

Корпус жил своей жизнью. Непримечательный снаружи, внутри он был шумным и ярким. Стены были увешаны плакатами почти на каждом шагу, зазывавшими в кружки и спортивные секции. Были тут и бесконечные списки, украшенные декоративным скотчем, скетчами и цветными ручками: список дежурств, список победителей конкурса стихотворений, какой-то загадочный список, помеченный просто как «№14»… На последнем, заинтересовавшись, Джуди задержала взгляд: часть имен кто-то неаккуратно замазал перманентным маркером, часть же из них сохранилась: «1 — Н. Уайлд; 2 — Финник [кодовое имя]; 3 — *неразборчиво* [на испытательном сроке]…»

Ее комната обнаружилась в конце коридора на втором этаже, как раз рядом с душевыми. На двери, помимо таблички с именами трех учениц, которым было выделено помещение, красовалось граффити, тянувшееся от пола и достававшее Джуди до подбородка. Оно изображало волну. Перед тем, как постучать в дверь, крольчиха замешкалась. Волнение, еще большее, чем перед встречей со Златогривом, вспыхнуло зудом под кожей.

Что, если она не понравится соседкам? Это ведь один из важнейших моментов, нет, это ключевой момент первой главы ее школьной жизни! От отношений с девочками, с которыми Джуди будет делить комнату ближайший год, зависит уровень ее комфорта во внеучебные часы. Вдруг они решат, что она странная, и не захотят с ней общаться?

«Чепуха! Я просто себя накручиваю», — с этими мыслями Хоппс постучала в дверь и заглянула внутрь.

В комнате было просторно и немного душно, но это уже пытались исправить — окно открыли на проветривание. Основной свет был приглушен: одним из его источников здесь была миниатюрная лампа, цеплявшаяся за подоконник. Ее и использовала для чтения овечка, которая, лежа с книгой на расположенной у окна кровати, завороженно бегала взглядом со строчки на строчку. Помимо лампы свет давала желтая гирлянда над кроватью второй соседки Джуди. Ею оказалась рысь в растянутой футболке с наушниками в ушах, которая, должно быть, во что-то играла на своем ноутбуке: хотя экран не был виден крольчихе, она предположила это по хмурому взгляду и монотонным быстрым нажатиям на клавиатуру.

— Привет? — негромко поздоровалась Джуди, снимая с плеч рюкзак и потирая натертое плечо. Рысь кинула на нее быстрый взгляд и хмыкнула, не произнеся ни слова. Овечка же встрепенулась, решительно захлопнула книгу и опустила копытца на пушистый коврик у кровати. Вскочив, она суетливо приблизилась к новенькой.

— О, ты, должно быть, Джуди! Я удивилась, когда увидела новое имя на нашей двери. К нам с Хлои не подселяли никого уже пару лет, — затараторила овечка, поправляя вьющиеся локоны на макушке. Затем протянула лапу для приветствия с напускным серьезным видом. — Заря Барашкис к твоим услугам. Милочка, ты бы знала, как тебе повезло! Лучшей соседки, чем я, тебе не найти: я знаю абсолютно все и про всех. Буду твоим навигатором.

— Да не шумите вы так, — пробурчала Хлои. Она одним ловким движением свесилась с кровати, выуживая из «тайника» жестяную банку с яркой этикеткой, открыла шипучую жидкость и сделала несколько жадных глотков. Теперь Джуди заметила, что под кроватью рыси был целый склад неупорядоченных вещей: такие же банки, стопки листов, пара геймпадов и что-то в отдалении в полумраке, по форме напоминавшее баллончики с краской. Должно быть, граффити на двери было ее творением. — Если я проиграю Уайлду, мне придется неделю делать все его письменные задания по литературе. Если проиграет он, то неделю будет делиться домашкой по физике. Так что давайте радуйтесь знакомству потише и не отвлекайте меня, ладно?

— Уайлд? — заинтересовалась Джуди. Загадочный список №14 с его первым пунктом тут же возник в ее памяти. Не того ли самого Уайлда упомянула теперь Хлои?

— Просто один неугомонный лис из параллели, — пояснила Заря, снизив тон. — Немного гик, как и Хлои. Друзьями я бы их не назвала, но их ночные геймерские соревнования мешали мне спать весь прошлый год. Все же Хлои в вечернее время суток куда активнее, чем я… Они как-то раз устроили турнир до пяти утра. Я весь день потом носом клевала, а Хлои хоть бы разок зевнула!

— Барашкис, — предупреждающе повысила тон рысь: кажется, ее чуткий слух помог ей уловить тему обсуждения. — Не начинай.

— Молчу-молчу! — примирительно вскинула копытца Заря, подмигнув Джуди. — Ладно, зайка, не буду тебе мешать. Ты, наверное, устала? Свободная кровать и шкафчик рядом — твои, располагайся.

Поблагодарив Барашкис за радушный прием, крольчиха подкатила к указанной кровати свой чемоданчик и плюхнулась на матрас, который тут же отозвался жалобным скрипом. Она еще раз окинула взглядом комнату: ее соседки были до карикатурного разными. Хлои с ее бунтарским образом, хаотичными плакатами вперемешку с фото на стене, гирляндами, растянутой футболкой и складом под кроватью казалась синонимом хаоса. Заря же была олицетворением порядка: цветы в аккуратных горшочках на ее подоконнике составляли милую композицию, все книги на прикроватной тумбе были идеально сложены, на полу — только тапочки и пушистый коврик. Никаких дополнительных мелочей, небрежно брошенных сумок или случайно упавшего клочка бумаги. Казалось невероятным, что они уживаются уже не первый год.

Видимо, Барашкис пришлось научиться блестяще абстрагироваться: когда Джуди снова перевела на нее взгляд, то обнаружила, что она снова нацепила очки, уткнулась в книгу и, кажется, теперь не видела вокруг себя ничего. Овечка даже не подняла головы, когда Хлои внезапно крикнула:

— Чеееерт! — она сжала в лапе пустую банку и с силой швырнула ее на пол. — Ты снова использовал свои читерские приемы, я уверена! — фыркнула, поправляя наушник. — Что? Какие предрассудки? Ну да, конечно, как я выигрываю, так ты тут же кричишь про рысью реакцию, а как выигрываешь ты, мне и слова нельзя вставить? — только теперь Джуди поняла, что все это время рысь была на связи со своим соперником. На мгновение ей показалось, что назревает конфликт, но Хлои рассмеялась: должно быть, для них подобная манера общения была обычной.

Пока Заря ушла с головой в чтение, а Хлои спорила с лисом-оппонентом, Джуди, наконец, смогла погрузиться в свои размышления. Вопросы множились в ее голове: например, почему при всей строгости Златогрива и идеальном, вылизанном учебном корпусе он позволяет такую свободу самовыражения в общежитиях? Казалось, здесь действовали совершенно другие правила. И еще — знает ли Хлои что-то о списке, который никак не выходил из головы? Есть ли преподаватели, с которыми стоит вести себя осторожнее, ученики, которым лучше не переходить дорогу? Как будто надеясь получить все ответы разом, крольчиха обнадеженно посмотрела на Барашкис, но та не почувствовала ее настойчивый взгляд, продолжая читать.

«Ладно, у меня еще будет время во всем разобраться. Сейчас все равно не самое лучшее для этого время, глаза закрываются…»

Решив разобрать хотя бы вещи первой необходимости, Джуди потратила на это почти все оставшиеся силы. Когда кровать была расстелена, а немногочисленные склянки с уходовыми средствами разместились на тумбе, она достала полотенце (то самое, на котором мама заботливо вышила ее инициалы, игнорируя протесты дочери) и пижаму и направилась в душ. Теплая вода смыла напряжение, приглушила гомон вопросов в голове. Вернувшись в комнату, Хоппс рухнула носом в подушку и заснула крепким сном без сновидений.

* * *

Проснулась Джуди рано. Когда она открыла глаза, ее соседки еще спали — одеваться пришлось тихо. Занятия должны были начаться на следующий день, и Хоппс, натягивая нежно-лимонную толстовку, задумалась о том, что упускает свой последний шанс отоспаться. Тем не менее, она была слишком взбудоражена, чтобы провести полдня в постели. Поэтому крольчиха, вооружившись телефоном и наушниками, отправилась на поиски столовой.

Музыка в ее ушах, энергичная и веселая, задавала отличное настроение на день. Джуди двигалась почти вприпрыжку, огибая уже который угол. Она немного поплутала по территории, миновав стадион, огромный и, вероятно, предназначенный для крупных соревнований между школами, и ряд теплиц (одна из них покосилась, несколько стекол были разбиты, — непонятно, почему ее еще не ликвидировали), после чего все же наткнулась на указатель, по которому нашла путь к нужному зданию.

В столовой было практически пусто. Кучка учеников, сдвинув столы, склонилась над настольной игрой у окна, несколько совсем молодых зверей образовали очередь в буфет. Встречались и другие одиночки, склонившиеся над завтраками, но большинство столов пустовало.

Здесь было значительно лучше, чем в старой школьной столовой в Малых Норках. Во-первых, еду можно было выбрать: несмотря на то, что это было логично, учитывая видовое разнообразие учеников, Джуди все равно пришла в восторг. Она выбрала для себя морковный кекс, румяное яблоко и стакан апельсинового сока и с подносом двинулась к свободному столику у окна, чтобы была возможность наблюдать за тем, как разгорается новый день, во время утренней трапезы.

На вкус кекс оказался еще лучше, чем на вид. Джуди как раз добралась до середины кусочка, когда незнакомый голос прозвучал над самым ее ухом:

— Эй, Морковка, это мое место, — в голосе не было угрозы — только легкая насмешка и, кажется, самодовольство. Возмущенно охнув («Морковка? Серьезно?»), она отложила вилку и почти без удивления обнаружила, что говорившим был лис. Опершись о стол передними лапами, он немного наклонился вперед в ожидании реакции крольчихи. Она прочитала что-то, похожее на заинтересованность, во взгляде его изумрудных глаз.

— Извини, что?

— О, не расслышала? Я повторю: это мое место. Оно мое с первого года обучения, и я не намерен изменять привычкам ради какой-то тугоухой крольчихи, которую впервые вижу.

Джуди обрадовалась, что проглотила большой кусочек кекса до того, как незнакомец заговорил, иначе она бы непременно подавилась им, удивленная откровенной грубостью с его стороны. Чего можно было ожидать от него дальше? На ум тут же пришли все предупреждения родителей, которые умоляли держаться от лисов подальше: хотя обычно Джуди отмахивалась от них, называя глупыми стереотипами, она все равно напряглась инстинктивно теперь. И рефлекторно отодвинулась к краю скамьи, в противоположную от лиса сторону.

То ли он воспринял это как приглашение, то ли намеренно продолжал давить на Джуди, но наглец беспечно присел рядом, едва место освободилось и, упершись локтем в стол, подпер лапой щеку. Корпусом он был повернут к Хоппс.

— В молчанку будем играть? — лис выхватил у Джуди стакан с апельсиновым соком и сделал глоток. Крольчиха попыталась выхватить украденный напиток, но незнакомец легко увернулся и отпил снова.

— Тебе что, заняться нечем? — раздраженно буркнула Хоппс, отломив новый кусочек от кекса. В рот он так и не попал: пропал аппетит. — И вообще, с чего это место твое? Может, это где-то написано? — закипая, язвительно добавила она.

— Честно? Нечем, конечно, а то зачем бы я стал болтать с тобой? — точно подтверждая, что ему очень скучно, лис зевнул. «Болтать со мной? Так вот как это называется? Больше похоже на наезд», — пронеслось в кроличьей голове. — О, так конечно написано! Прям под твоим подносом нацарапано, — все с той же наглостью двинув поднос в сторону, он указал на буквы «N.W», увековеченные на поверхности стола. — Это мои инициалы. Смотри, на рюкзаке такие же.

«Проклятье!» — Джуди сжала кулак под столом, раздосадованная тем, как нападка обернулась против нее самой. Она кинула взгляд на рюкзак, заранее зная, что лис не врет, и ожидаемо нашла на нем вышитые инициалы. Почему-то это напомнило ей о полотенце и материнских руках, вышивавших на нем ее имя. Эта деталь неожиданно снизила градус ее возмущения. Ей не хотелось с ним спорить, провоцировать, вовлекать в конфликт, и поэтому крольчиха, вздохнув, попыталась было подняться с места.

Чужая лапа удержала ее за локоть неожиданно аккуратным жестом:

— Эй, куда ты? — и тут-то она все же вспыхнула:

— Ты совсем издеваешься? В каком смысле «куда ты»? Освобождаю твое место, как ты и просил, — «придурок», добавила про себя. Она окончательно запуталась в мотивах поведения лиса. Усложняло все то, что он был мальчишкой, а мальчишки, даже кролики, зачастую вели себя несносно.

Ученики, игравшие в настольные игры, подняли головы и уставились в их сторону в ожидании развития конфликта, — крик новенькой привлек их внимание.

— Серьезно? Да я же просто пытался шутить, ты что, совсем не уловила шутливый тон? — в ответ на эту реплику Джуди лишь закатила глаза, выдергивая локоть. — Морковка, да ладно!

— Не называй меня так, лис, — прошипела она, оставив, впрочем, попытки вскочить с места.

— Хорошо-хорошо, постараюсь, — лис примирительно вскинул лапы в жесте, которым обычно показывают, что сдаются. — А как тогда называть тебя? Мне вот тоже не нравится, когда ко мне обращаются «лис», это ничуть не более вежливо, чем мое безобидное прозвище. К тому же, ты ешь морковный кекс, вот я и… — Джуди кинула на него угрожающий взгляд, давая понять, что развивать эту тему ему не стоит. — Молчу. Никаких лисов и Морковок. Давай общаться по именам, как нормальные звери. Я Николас Уайлд, для друзей и приятелей — просто Ник. Ладно, для большинства — «просто Ник».

— Угу, не могу сказать, что приятно познакомиться, — буркнула крольчиха, сложив лапы на груди. Тем не менее, имя нового знакомого всколыхнуло волну любопытства, напомнив и о загадочном списке, и об оппоненте Хлои в ночной игре. Она взглянула на лиса уже более осознанно, фиксируя в памяти его нахальный взгляд, беспечную улыбку, зеленую рубашку в потертостях… На первый взгляд он не казался похожим на того, кто может позволить себе обучение в престижной школе. — Делаешь вид, что скучно, а на деле зеваешь от бессонной ночи? Не стыдно скидывать на других свое домашнее задание? — добавила она, планируя произвести обескураживающий эффект своей осведомленностью. Уайлд, однако, лишь на мгновение удивленно вскинул брови.

— Понятно. Новая соседка Хлои, значит? Она честно проиграла спор. Проиграй я, последствия были бы аналогичными, так что не пытайся взывать к моему чувству совести — его у меня все равно нет, — лис обворожительно улыбнулся, наблюдая за реакцией собеседницы. Ее мордочка оставалась нечитаемой. — Давай так: я покупаю тебе сок в качестве извинения, а ты говоришь свое имя, идет?

«Привязался… Впрочем, отталкивать новых знакомых в первый же день было бы глупо».

Крольчиха вздохнула, натянув улыбку.

— Идет. Джуди Хоппс.