Эхо Денали (гет)

Лагерь рейнджеров на высоте 3400 метров в национальном парке Денали являл собой целый автономный комплекс, спроектированный и построенный для выживания в суровых и непредсказуемых условиях Аляски. Он служил жизненно важным опорным пунктом для всех тех, кто рисковал подняться на Денали, или, как еще называли эту вершину, Мак-Кинли. Лагерь состоял из нескольких прочных строений, которые иногда казались порождением скал. Дома были сделаны из толстых, массивных брёвен и надёжного камня, способных выдерживать ураганные ветры, снегопады и морозы.Здесь размещали и жилые помещения для спасателей и рейнджеров и хорошо оборудованный медицинский пункт, готовый к оказанию первой помощи в случае травм, обморожений или горной болезни, и складские помещения для хранения всего необходимого: от продуктов и топлива до специального альпинистского снаряжения и медикаментов.

А мощная радиостанция считалась сердцем лагеря, обеспечивающим жизненно важную связь с внешним миром, что было критически важно для координации спасательных операций и получения метеосводок. Не менее важным являлся и генераторный отсек, гарантирующий подачу электричество для связи, освещения и обогрева.

Таким образом лагерь представлял собой некий бастион, практически последний оплот цивилизации перед бескрайними, безжалостными просторами Аляски. Из окон, забранных толстыми, армированными стеклами, открывался суровый, но завораживающий вид на заснеженные вершины, которые сейчас тонули в молочной пелене непогоды. Внутри царил постоянный, фоновый гул — несмолкаемый рокот дизельных генераторов, обеспечивающих станцию энергией, шипение радиостанций, через которые рейнджеры поддерживали связь с внешним миром, и приглушенные голоса людей, что работали в этом отдалённом, суровом краю.

Когда Алекс Маккензи вошёл внутрь одного из помещений, он невольно подумал, что здесь царит тепло и затишье, которое кажется почти сюрреалистичным по сравнению с тем, что происходит снаружи. Однако Алекс знал, что стоило только переступить порог и выйти наружу, как человек сразу же ощущал всю необузданную мощь Денали в такую непогоду. Ледяной ветер пронизывал насквозь, снег слепил глаза, за стенами лагеря расстилалось безмолвное, грозное царство льда и скал, напоминающее о том, насколько мал и уязвим человек перед величием этих гор. "Белое Безмолвие" — Алекс считал, что это название одного из рассказов Джека Лондона как нельзя лучше характеризует это суровое место, эту своеобразную точку отсчёта.

Алекс любил Талкитну, для него, и для каждого, кто осмеливался бросить вызов Денали, это был последний форпост цивилизации, бьющееся сердце на краю дикой, нетронутой красоты. Здесь особенно сильно ощущался этот пронзительный контраст: упрямая воля человека сталкивалась с первозданной, необузданной мощью природы. Алекс хорошо знал эту землю. Он видел её не глазами туриста, а взглядом того, кто провёл здесь годы, понимая каждый её камень, каждое дерево, каждый капризный порыв ветра. Расположенная у слияния трёх могучих рек — Суситны, Чулитны и самой Талкитны,- эта местность являла собой живописное полотно, сотканное из самых ярких нитей дикой Аляски. Бескрайние хвойные леса, где вековые ели и могучие березы возвышались, словно безмолвные, седовласые стражи, наполняли воздух пронзительно свежим, смолистым ароматом, обещающим чистоту и прохладу. В редкие ясные дни, когда капризное аляскинское небо, словно по милости, дарило проблески солнца, сквозь густую, почти непроницаемую крону пробивались золотые лучи. Они танцевали на замшелых камнях и ласково целуя тонкие ручейки, что змейками струились по влажной лесной подстилке.

Но неоспоримым венцом Талкитны, её душой был величественный силуэт Денали. Когда облака рассеивались, гора возвышалась над горизонтом, словно сошедший с древних мифов титан. Её снежные пики, то ослепительно сверкающие под солнцем, то таинственно мерцающие в призрачном лунном свете, вызывали у кого-то трепет и страх, а у кого-то непреодолимое желание взойти на самую высокую вершину Северной Америки. Это была не просто гора, а молчаливый колосс, чьи неприступные склоны хранили истории восхождений, триумфов и трагедий, каждая из которых была высечена на её ледяных стенах.

Алекс просматривал записи в журнале регистрации, когда в коридоре послышались тяжелые шаги, Сначала они были лишь едва различимым, глухим стуком, затерянным в завываниях ветра за стенами помещения, но с каждой секундой они становились всё громче, эхом отдаваясь в деревянных стенах и наполняя неясной тревогой каждый уголок комнаты, где находился Маккензи и еще пару человек. Алекс сразу узнал эту походку — так ходил начальник станции, Дейв Браун.

Дверь, ведущая в общий зал, распахнулась неторопливо, словно уступая давлению невидимой силы, и в проёме, подобно тени, вырос Дейв. Его лицо, обычно суровое и невозмутимое, словно высеченное из гранита, сейчас отображало тревогу. Это была не та обыденная озабоченность, которую вызывали мелкие неполадки или задержки; это было нечто гораздо более серьёзное.

— Пропала группа из трёх человек, приблизительно на высоте 4500 метров, маршрут Денали-Пасс — прозвучал его голос, низкий и напряжённый. Слова упали в тишину, как тяжёлые, холодные камни в ледяное озеро, от которых по водной глади разошлись тревожные круги, достигая каждого присутствующего.

Алекс сидел за длинным столом рядом с несколькими другими рейнджерами, . Он и его товарищи обменялись понимающими взглядами.

-Когда? — спросил Алан, самый молодой из команды рейнджеров.

— Второй день, — прозвучало в ответ, и эти слова были, как приговор. Рейнджеры, вновь переглянулись: при таком стремительном ухудшении погоды, при этой внезапной, яростной буре, которая окутывала Талкитну, шансы на хороший исход были не просто малы, они были ничтожны. Каждый из них знал, что второй день в горах Аляски в конце октября, особенно в такую погоду, часто означал лишь одно: поиск тел, а не спасение жизней. Надежда, если и была, таяла быстрее, чем снег под первыми лучами весеннего солнца.

На Аляске в конце октября, когда солнце едва показывалось над горизонтом, исчезновение альпинистов редко заканчивалось чем-то иным, кроме трагедии. И особенно мрачно это звучало, когда речь шла о маршруте через знаменитый, но коварный Денали-Пасс — участок горы, известный своими внезапными изменениями погоды и непредсказуемыми лавинными ловушками.

Второй день. В такую погоду.

В комнате повисла тяжёлая пауза. Каждый из присутствующих знал, что это значит. Октябрьские штормы на Денали не прощают ошибок, и второй день без связи в условиях такой бури — это практически приговор.

— Кто вообще пошёл в такое время года туда?- спросил Уолтер, опытный рейнджер, учавствовавший в многих сложных спасательных операциях.

— Группа из трёх человек, — повторил Дейв, его взгляд скользнул по присутствующим, задерживаясь на Алексе.

— Имена вам знакомы — Хантер, Брендон, и этот... ну, тот, что с Норвегии, Ларсен.

Алекс нахмурился. Он хорошо знал эти имена. Хантер и Брендон были легендами среди восходителей, а Ларсен — их постоянный спутник, тоже достаточно опытный альпинист. Именно их самоуверенность, граничащая с безрассудством, позволяла им браться за самые сложные и рискованные восхождения.

— Они получили разрешение, верно? — скорее констатировал факт, чем спросил Алекс. В его голосе слышалось неодобрение, которое он даже не пытался скрыть.

Дейв тяжело вздохнул, его взгляд упёрся в стену.

— Да. Заверили, что осведомлены обо всех рисках. Показали весь комплект снаряжения, маршрут. Их послужной список... он безупречен. Никто не мог оспорить их опыт. Они хотели поставить рекорд.

— Рекорд? — переспросил Уолтер, и Алексу показалось, что он слышит в голосе товарища сарказм.

Дейв медленно кивнул:

— Именно. Никто до них не поднимался на Денали в октябре. Они тщательно изучили все прогнозы. Нашли то самое короткое погодные "окно" между бурями. И решили, что это их шанс.

— Шанс на что, чтобы сдохнуть? Черт, Дейв, ты же понимаешь, что это безумие! — Уолтер не сдержался и добавил пару резких выражений, и каждый из присутствующих понимал его эмоции. Слишком часто в своей работе рейнджеры сталкивались с трагедиями, смертями, которых можно было бы избежать и которые происходили исключительно из за человеческих амбиций.

Молчание вновь опустилось на комнату, но на этот раз оно было наполнено ощутимым напряжением и горькой истиной. Каждый рейнджер в их лагере, от новичка до ветерана, знал цену подобной самоуверенности. И каждый понимал, что природа Аляски не признаёт авторитетов, для нее не имеют никакого значения рекорды и достижения.

Эти трое отправились на Денали, полагаясь на удачное стечение обстоятельств: на короткое "окно" относительно хорошей погоды, на свою неординарную физическую выносливость и, главное, на свою самоуверенность. И это было очень глупо. Ведь основной альпинистский сезон на Денали длится с конца апреля/начала мая до середины июля. В это время погодные условия относительно "мягче", и Национальный парк Денали поддерживает инфраструктуру, а конец октября на Аляске — это уже глубокая осень, переходящая в раннюю зиму в горах. Температура резко падает, могут начаться сильные снегопады, которые быстро перерастают в полноценные метели и штормы. Вот и сейчас за окнами разыгралась снежная буря. В этот год, первый серьёзный снегопад сезона обрушился на местность с пугающей, почти апокалиптической скоростью и мощью, превращая привычные пейзажи в непроходимые, враждебные белые просторы. Небо, ещё недавно серое, как сталь, теперь потемнело до непроницаемой, свинцовой мглы, предвещая скорое, полное погружение в холодный, беззвёздный мрак.

Шторм, пришедший с Тихого океана, окутал Талкитну плотным, ледяным одеялом, и воздух наполнился оглушительным, неистовым рёвом ветра. Он выл, свистел и стонал, пронизывая всё до костей, превращая любой звук в бессвязный хаос. Снег падал не пушистыми хлопьями, а плотной, колючей, почти осязаемой стеной, мгновенно засыпая дороги и тропы, стирая любые ориентиры и сокращая видимость до нескольких жалких метров, где каждый шаг становился шагом в неизведанность. Каждый порыв веветр бросал пригоршни острых, ледяных кристаллов на окна станции, которые дрожали и скрипели под этим неумолимым натиском стихии. Температура стремительно, неумолимо падала, и снегопад атаковал Талкитну, превращая её из живописных ворот в Денали в заснеженную, отрезанную от мира крепость, где каждый выход наружу становился не просто испытанием, а борьбой за выживание. Для тех трёх пропавших альпинистов, что оставались где-то там, в горах, эта внезапная, яростная буря была не просто угрозой, а безжалостным, не подлежащим обжалованию приговором.

Горные перевалы, такие как Денали-Пасс, который находится на высоте около 5547 метров вообще подвержены экстремально сильным ветрам, которые в конце октября могут быть ураганными.

-Когда начинаем спасательную операцию? — спросил Алекс

Дейв медленно обвел взглядом всех присутствующих в помещении. Его взгляд задержался на каждом лице, словно он пытался прочитать их мысли

-Планируем завтра утром, наконец ответил он, растягивая слова, будто каждое из них имело особую, непосильную тяжесть.

— Конечно, если будет улучшение погоды, — добавил он, и это прозвучала как горькая ирония. Дейв знал, что в такой шторм отправлять рейнджеров на задание — это верная гибель. Жизнь каждого из них была слишком ценна, чтобы рисковать ею без крайней необходимости.

За окнами бушевала настоящая снежная буря, снег яростно бился в стекло, а небо было тяжелым, свинцово-серым полотном, предвещающим лишь дальнейшее ухудшение. Каждый из них, опытные спасатели, хорошо понимал, что никакого улучшения в ближайшее время не предвиделось. Наоборот, казалось, что стихия лишь набирает силу. И было абсолютно ясно, что в такую погоду начать спасательную операцию было бы самоубийством.

Алекс нахмурился, что-то обдумывая, он опустил взгляд, словно вглядываясь в свои собственные тревожные мысли. А если эти трое ещё живы? Или хотя бы один изьних? Если он цепляется за жизнь где-то там, среди ледяных расщелин, если у него есть шанс на спасение?

Воспоминания, которые он безуспешно пытался гнать от себя и которые всегда неизменна были с ним как осколки льда, впивались в его сознание. Несколько лет назад, именно на Денали-Пасс он потерял человека, напарника и хорошего друга. Тело нашли только весной. И теперь всё переживаете Алексом за это время нахлынуло с новой силой. То чувство беспомощности, та боль утраты, которую он тогда пережил, казались свежими, словно это произошло только вчера.

Алекс достал карты местности и начал внимательно изучать их, делая какие-то заметки и наброски. Он уже принял решение, о котором, конечно, не собирался никому говорить.