Пятна на солнце (гет)

Примечания:

🔈 Саундтрек: Sayfalse, TRXVELER & DJ ALIM — DARE (Super Slowed)

Дикий пляж на краю мира, где они прятались от проблем, всегда был их убежищем. Пристанищем. Безопасностью. Громко шелестели цикады, шумело разнотравье, пахло прелым можжевельником и нагретым камнем. Мелкий буроватый песок забивался в одежду, если таковые вообще на них двоих были. Море — темное, тягучее, многоликое — пело им песни и звало окунуться в обманчиво-ласковые воды, пока в небесах плакали чайки.

Все здесь незыблемо, как будто этот крошечный клочок земли выскользнул из времени и спрятался от мира. Дышалось легко — жадно, с надрывом, словно из легких, наконец, вырвались пыль, соль и страх. Здесь можно было забыть себя — не думать, не чувствовать, не помнить, а только быть, растворяться в этом щемящем, горячем, шершавом. И в нем, если он был рядом.

Гермиона сдавленно ойкнула, когда что-то режущее впилось ей в ногу, и тут же была подхвачена сильными руками. Теплыми. Любимыми. Оберегающими.

— Детка, будь осторожнее, — отлепился Драко от выцеловывания уголка ее рта и покусывания губ и нежно огладил пострадавшее место, убирая колючку.

Пряжка холодила ей кожу, и эти самые аврорские форменные брюки — единственный оставшийся на нем предмет гардероба, а глаза, такие же темные сейчас, как скалистый спуск в воду, просили сосредоточиться только на них. Умоляли. Настаивали. Шептали.

— Буду, если ты просишь, — смеясь, обвила Гермиона его шею, пробежала пальцами по челюсти и острым скулам и вернулась к любимому занятию.

Исследование тонких губ своими всегда было увлекательным процессом, сколько бы лет ни прошло. Зовущих. Мягких. Манящих.

Ее уложили прямо оголенным позвоночником на нагретый песок, и крепкое тело накрыло ее тенью. Драко провел грубоватыми подушечками пальцев по ее бедру, вызывая мурашки, и перебросил свое внимание на шею, спускаясь все ниже.

— Если бы ты захотела убить меня, как бы ты это устроила? — оторвался на секунду он, блеснув лукавыми глазами.

— О, я бы сделала так, чтобы все указывало на меня, но никто бы не смог ничего доказать, — насмешливо изогнула бровь Гермиона. — Поцелуй меня.

И Драко всегда с радостью делал то, о чем она просила.

— Ты же знаешь, что я всегда рядом? — приглушенно спросил он, обращая свою страсть на грудь, прокручивая персиковые горошины между пальцами и оставляя красноватые влажные отметины везде, куда мог дотянуться.

— Знаю, знаю всегда.

Глаза закатились, и пятна, поползшие в зрачках из-за слепящего солнца, исчезли под веками и яркими вспышками.

Щелкнул колдоаппарат, отгоняя видение, и Гермиона проморгалась. Мрачный Атриум прижимал ее к земле и давил своей переполненностью. Темная кладка не давала вздохнуть, будто крошечные осколки камня оседали в легких.

— Мисс Грейнджер, что известно об исчезновении старшего следователя Драко Малфоя? — испытующе раздалось из толпы, и репортеры зашуршали, предвкушая подробности.

Хоть крупицы.

Чертовы стервятники. Гермиона их ненавидела, как и их прытко пишущие перья, их мерзкие улыбочки и хищные взгляды. Наложить бы на всех Силенцио и спалить к чертям заполненный Атриум. Она совладала с собой и голосом, пряча тревогу, боль и переживания в маленькую шкатулочку в сердце.

— Ведутся поиски, — сухим, официальным тоном ответила Гермиона. Эту канцелярщину она тоже ненавидела. — Начато служебное расследование, аврор Малфой считается без вести пропавшим. Это все, что может быть сообщено в рамках сохранения конфиденциальности внутренних дел Министерства Магии.

— Правда ли, что Вас привлекли к разбирательству в рамках этого дела? Что лично Вы знаете об исчезновении? Вы причастны? — новые возгласы, и люди перед ней вцепились в перья так, что те чуть не переломились.

Нога нервно дернулась, но это не было заметно за высокой глухой трибуной. Она причастна, но об этом никто не узнает. Новые вспышки перед глазами, холодные и требовательные, совсем не похожие на мягкий солнечный свет.

Приподняла брови, всем видом выражая опасения из-за умственного потенциала репортера.

— Слухами магическая Британия полнится, господа, а вы им способствуете, попирая все законы честной журналистики. Внутренняя информация не подлежит разглашению. Следующий вопрос, — отрезала Гермиона под раздавшийся шорох.

— Расскажите о новых решениях в Министерстве. Ходят разговоры, что общество ждут перемены, связанные с охраной Статута.

Гермиона сглотнула и незаметно сжала и разжала кулак за спиной, унимая дрожь в руках. Пора. Она знала, чего от нее ждут, но поступит наоборот.

— Да. Я хотела бы сделать заявление, — начала она, расправив плечи сильнее. — Я покидаю должность заместителя начальника Управления соблюдения и охраны работы Статута секретности, — взрыв и стучание перьев по блокнотам, ловящих каждое слово. — Я выступаю против нового законопроекта, инициируемого Управлением — против Пакта об изъятии детей-волшебников из немагических семей и ограничении контактов с маглами. С сегодняшнего дня я заступила на должность начальника Управления по связям с маглами, которым готовится линия опровержения необходимости данного Пакта. Мы добьемся снятия этого варварского и неразумного предложения и отправим все эти идеи на задворки истории. Пакт превратится в пыль по ветру, где ему и место.

Толпа взорвалась восклицаниями, и Гермиона чувствовала, как ее с текущего момента бывший начальник издал тяжелый и не предвещающий ничего хорошего вздох.

— Гермиона Грейнджер против жестокой политики отрыва детей от семьи. Гермиона Грейнджер в рамках нового назначения собирает инициативную группу и выступит на слушании через три месяца. Гермиона Грейнджер готова принять в ряды сторонников всех, кто верит в нее, здравый смысл и в справедливость. Отразите это в завтрашних заголовках, — воинственно заявила Гермиона, обводя толпу горящим взглядом. — Слово передается Главному Аврору Поттеру, он расскажет о поисках аврора Малфоя то, что может.

С этими словами, под ослепляющие вспышки колдокамер и шумный гвалт, она спустилась с помоста, и, ни на кого не глядя, отправилась к лифтам по блестящей плитке. Ее звали обратно, изнывая от желания подробностей, но не время.

Авроры, стоящие в оцеплении и отгоняющие толпу от служебной части помещений, провожали ее одинокую фигуру разными взглядами: кто недоуменными, кто разозленными, кто яростными, кто одобрительными, и лишь один — понимающий. Тот единственный человек, который, по случайности, знал о романе Гермионы и Драко, один из членов его группы, но давший обет хранить тайну в секрете, когда застукал их.

Металлические решетчатые двери почти закрылись, когда влезла напряженная рука в черном костюме, стоящем, как половина бюджета Министерства, и нехороший человек вошел в лифт. Гермиона снова сжала ладонь за спиной в кулак. Кабина тронулась и тут же остановился между этажами, повинуясь воле вошедшего волшебника.

— Давно это продумала?

— Да, мистер Харрис, — отрешенно подтвердила Гермиона. — Как только Вы начали готовить проект.

— Спасибо, что не врешь. Всегда ценил твою честность, — хмыкнул он со скользкой улыбкой. — Как и твой ум, как и твой острый язычок при написании речей. Которую, кстати, должна была толкнуть о Пакте сегодня, но, видимо, ты решила… хм, импровизировать.

Гермиона повернула голову и встретила своим холодным взглядом чужой, со тщательно скрываемым бешенством.

— Я бы ни за что не отдала тебе возможность рассказать свою точку зрения прессе первым. Поэтому и просидела до этого момента у тебя, наблюдая и кивая безумным планам.

— Думаешь, тебе это поможет?

Харрис медленно приблизился, пытаясь давить своей массивной фигурой, но она не дрогнула. Как и не дрогнула, когда ее впечатали за шею в стену.

— Фи, как грубо, — фыркнула Гермиона, но тут же стала задыхаться, когда пальцы сжались сильнее.

— Глупая девчонка. Не мешайся мне под ногами, — выплюнул Харрис и стукнул ее головой о панель. — Международная конфедерация, Визенгамот, министр — все — уже в кармане. Все поддерживают законопроект в кулуарах, и ты об этом знаешь. Мы защищаем наш мир, а ты решила пойти из чувства противоречия?

Гермиона цеплялась за душащую ее руку, но потом паника отступила, вернулся рассудок, и она нащупала в кармане палочку. Резкий выпад, и экс-начальника отшвырнуло на другой конец лифта. Рефлексы, выработанные во время войны, не исчезли, и ее это радовало.

— Я всегда делаю то, что считаю верным. И ты об этом тоже знаешь, Игнатиус, — сдавленно процедила она, откашливаясь и растирая шею.

Он отряхнул костюм, снова сделал шаг к ней, чуть наклонил голову вперед, буравя ее тяжелым взглядом, но новой попытки нападения не предпринимал. Гермиона запустила лифт, и он тронулся с ощутимым покачиванием. Лишь усилием воли она устояла на ногах.

— Твоя маленькая революция бессмысленна. Все уже решено. Я даю тебе последний шанс одуматься, — обманчиво мягко предложил он. — Мы же столько лет сражались за одно дело. Я понимаю, ты запуталась, растерялась из-за скорости изменений. Но я буду мудр.

— Еще хоть раз тронь меня, и ты — мертвец. Я обещаю, — медленно и яростно оповестила Гермиона, смакуя каждое слово. — На этот раз я буду милосердна.

Мистер Харрис хрипло рассмеялся.

— Силенок-то хватит, милая? Ты сначала отбейся от дисциплинарной комиссии, а потом угрожай. Жду в управлении, посмотрю, как собираешь вещички.

Гермиона ничего не ответила и вышла из кабины лифта. Расправила плечи. Притворилась. Она будет сильной, как и всегда.

Шаг, второй, цокающие шпильки по длинному коридору. Наложила маскирующие чары гламура на шею. Она запомнит эту сцену, но пока не к месту демонстрировать жестокость начальника. Маленькая библиотека в ее голове ничего не забывает и достает файлы в нужное время.

Она устроилась на деревянной скамеечке рядом с небольшим залом для слушаний, закинула ногу на ногу и стала ждать. Место, куда вызывают на ковер всех отбившихся от рук министерских. Когда-то и она была по ту сторону двери в составе комиссии, но сегодня ее будут журить, как провинившуюся школьницу.

— Мисс Грейнджер, проходите, — возвестил секретарь, высовывая голову из-за двери.

Гермиона кивнула и прошла внутрь. Это мог бы быть полноценный зал суда, но место скорее походило на зал совещаний, за единственным исключением — кожаным креслом обвиняемого посередине. Не преступники же, чтобы заковывать в цепи, и на этом месте могли сидеть очень даже уважаемые люди, так что было комфортно, но давящие глаза и испытующая тишина развеивали иллюзию рабочей атмосферы. Тяжелые дубовые резные панели и тусклое факельное освещение не разгоняли тучи в душе.

Ее обвиняли, но она к этому готова.

Расправила складки на платье. Драко бы понравился ее выбор нечто чуть кожаного и немного дерзкого, будь он здесь, и при этой мысли сердце болезненно, виновато сжалось. Прочеканила формальности, но вот топор занесли над головой — безликие мантии, на которые Гермионе было совершенно плевать. Не у них она должна просить прощения.

— Мисс Грейнджер, Авроратом доложено, что именно Вы предоставили ключевую информацию в расследовании того дела. О группировке «Медуза Горгона», иначе просто «Медуза», орудовавшей в Лондоне, нападавшей на маглорожденных волшебников и маглов. Откуда Вы узнали информацию?

Она готова к этому вопросу.

— В мои обязанности на старой должности входил мониторинг магловских источников информации. Я сопоставила сообщения в газетах, выявила необъяснимые с точки зрения маглов инциденты и передала данные коллегам в Аврорате, — четко отрапортовала Гермиона.

— Кому именно Вы сообщили?

— Главному Аврору Поттеру.

— Почему ему? — впились в нее взглядом. — Согласно должностной инструкции, Вы должны были уведомить линейный персонал, ответственный за это дело и назначенный на него.

Она еле удержалась, чтобы не вцепиться в подлокотники кресла, и досчитала до пяти про себя, уравновешивая интонации. Какой-то раздавшийся шорох от их стола натягивал нервные волокна как тетиву.

— Как многим известно, меня и мистера Малфоя связывает многолетний конфликт, тянущийся еще со школьной скамьи, — пожала плечами Гермиона, будто не было ничего проще. — Я предположила, что он не выслушает сведения от меня или не примет их во внимание, а с мистером Поттером нас связывает многолетняя дружба. Я пошла к нему.

Комиссия переглянулась. Конечно, звучало логично, ведь в их глазах все так и было.

— Но по некоторым данным, Вас с аврором Малфоем мог связывать вовсе не конфликт, а вполне себе иные отношения, — высказался кто-то сбоку, прищурившись.

— На что Вы намекаете? — холодно приподняла брови Гермиона.

— На сексуальную связь, скажу прямо. Есть версия, что Вы намеренно предоставили ложные сведения.

Хамство этого давления не было проигнорировано коллегами вопрошающего, но она сочла нужным прояснить ситуацию.

— Моя постель — не ваше дело, уважаемая комиссия, — надменно бросила Гермиона. — И подобные инсинуации меня оскорбляют. К тому же, зачем мне предоставлять ложные данные?

— Есть версия, что Ваш конфликт вовсе не многолетний, а недавний, и сведения Вы предоставили намеренно с целью мести. Отправить группу на ложную цель. Часть группы до сих пор в Мунго, иные имеют проблемы ментального свойства, и правду о засаде на авроров не знает никто. В разуме и невредимым остался всего один человек из группы, бывший в тот момент на больничном. Очень серьезные последствия для Вас, мисс Грейнджер, если эта версия верна.

Черт. Черт. Черт. Милосердие вышло боком. Она сглотнула комок желчи во рту.

— Я отрицаю эту версию, — ровным тоном заявила Гермиона, сохраняя непроницаемость. — Сведения были предоставлены мной вместе с источниками из сводок магловской полиции и прессы. Что дальше с ними делал Аврорат — не моя компетенция. К тому же, не в моих интересах помогать преступникам, охотящихся на мне подобных.

— Если у Вас такие хорошие отношения с Главным Аврором, то Вы могли и подговорить…

— Вы сейчас обвиняете еще и мистера Поттера? Главного Аврора? — не выдержал другой член комиссии.

Гермиона цепко оценила лица перед собой. Есть то, что их убедит.

— Я готова пройти проверку веритасерумом. Прямо сейчас, и моя очевидная невиновность в этом вопросе будет доказана, — спокойно сказала Гермиона, пока внутри все тряслось. — Я лишь исполняла свои должностные обязанности. Мне жаль, что все так обернулось, но это просчеты Аврората, а не мои.

Кто-то из комиссии шумно выдохнул. Конечно, поверить в то, что справедливая, честная и во всех смыслах положительная Гермиона Грейнджер способна на нечто подобное — уму непостижимо. Но они многого о ней не знали.

От Драко ей досталось много любопытных вещиц. И антидот к сыворотке правды — редкий, ценный, который невозможно было просто так достать или сварить, — был одной из них.

У нее осталось последнее дело на сегодня.

Лифт поднимался медленно, как будто сопротивлялся ее возвращению. Каждый этаж, каждый звон в шахте отзывался в груди тяжелым гулом — эхом прожитых лет, решений, ошибок. Кабина привезла ее в управление, в котором она отработала так много времени. Гермиона, как маглорожденная, многое понимала в стремительно меняющихся технологиях маглов и могла оценить риски для волшебников, а когда произошла утечка, возник серьезный риск раскрытия их мира и весь магический мир был на ушах, она перевелась сюда. Были и другие причины — тонкие, интуитивные. Но тогда они шептали на границе сознания. Теперь кричали.

Ничего сентиментального или важного она на работе не хранила, ежедневник всегда был при ней в сумочке под незримым расширением, так что сборы были быстрыми: письменные принадлежности, волшебный черный гиацинт в горшочке, да книги.

Управление встретило ее могильной тишиной — не напряженной, а решенной. Как будто все уже знали, чья могила сегодня откроется. Все выглядело почти по-прежнему: ровный свет, знакомые столы, легкий запах бумаги и чернил. Ее считали предателем, еще бы, и, конечно, новости уже разнеслись по всему министерству. Такой громкий фокус, когда до этого она не высказывала никаких возражений этим идеям, но ей нужно было подготовиться.

— Итак, если среди вас есть те, кто понимает, как и я, абсурдность и бредовость этого Пакта, если вы хоть раз чувствовали, что вас заставляют молчать, когда надо кричать — выход там, — ее голос отозвался почти эхом в просторном офисе. — Управление по связям с маглами. Пять дверей отсюда. Никто не скажет, что вы не пытались, — громко объявила Гермиона и обвела взглядом помещение.

Харрис выскользнул из кабинета, сложил руки на груди и всем своим видом обещал жестокую расправу каждому, кто посмеет двинуться с места.

Сначала никто и не шелохнулся. Потом коллеги переглянулись. Кто-то кому-то что-то шепнул. Кто-то старательно отводил глаза и делал вид, что работает. И все же — трое встали. Неловко, медленно. Но стояли твердо. Гермиона кивнула им — одобрительно, уверенно. Она знала, кто. Она все это время наблюдала, слушала. На это и рассчитывала. Им нужен был лидер, чтобы громко заявить свой протест, вот только был еще один человек.

— Тео, пакуйся, и жду тебя в новом офисе, — бросила Гермиона и зашагала на выход.

Позади раздался все тот же хриплый, искренний, шакалий смех.

— Вот тут-то ты и просчиталась, мисс Грейнджер, — выплюнул Харрис и зашел обратно к себе.

Гермиона негнущимися пальцами поставила коробку на ближайший стол и двинулась к другу навстречу. Другу же, да? Теодор Нотт был ее помощником все те же годы, что она работала здесь. Он был вхож в ее дом. Он знал ее секреты. Она отказывалась сомневаться в нем.

— Тео? — непонимающе позвала она.

Он отвел глаза, странно дернул головой и скользнул в тот же кабинет. Гермиона отряхнула платье, расправила плечи и зашла следом.

— Что он тебе предложил такого, чего не могу дать я? — сходу спросила она, отчаянно маскируя горечь во рту.

— Ах, маленькая мисс Грейнджер, ничего не видишь под носом, — добродушно захохотал Харрис и взъерошил кудрявые волосы Тео, который стоял ни жив, ни мертв. — Столько лет, а ничего не заметила. Разбитое сердце дребезжит так громко.

Теодор наконец откинул руку, выводящую их обоих из себя. Обычно. Но что-то явно шло не так, как всегда.

— Гермиона… — его голос треснул. — Прости. Но я согласен с проектом мистера Харриса. Это… это единственный способ защитить наш мир. Ты чужая, Гермиона. Ты никогда не была одной из нас… Это необходимое зло, чтобы уберечь наш мир. Ты всегда была пришлой, ты не родилась здесь, но я — да. Магические семьи дадут намного больше, и больше не случится того, что произошло с моими…

Он сглотнул, забегав взглядом. Не силясь подобрать слов. Что-то внутри хрустело теперь у Гермионы. Кислый и песчаный вкус предательства на зубах. Она не ожидала, что это будет так больно.

— Так вот откуда эти нелепые обвинения на комиссии, — выдохнула Гермиона.

Тео стал пунцовым и, казалось, просто хотел забиться в угол.

— Наконец сообразила. Что-то ты подрастеряла свой интеллект, готовя восстание против меня, — снова ошакалился Игнатиус Харрис, самый ненавистный человек для нее. — Я чуял, чуял печенкой: что-то не так. Больно покладиста. Решил перестраховаться, а Теодор так наблюдателен.

— Это ложь, и ты, Тео, об этом знаешь, — прошептала Гермиона, глядя только на него и сжимая платье там, где должно быть солнечное сплетение.

«Друг» что-то пробормотал под нос и покачал головой, рассматривая носки ботинок. Она отказывалась воспринимать реальность.

— Тео, за что? Пойдем со мной.

— Так будет лучше, я уверен, — наконец заявил Нотт, подняв взгляд, полный ненависти.

Гермиона чуть не отшатнулась от этого пламени внутри него, горящего там, в глубине. Сжигающего его, а она и не видела.

— Теперь ты знаешь, как это ощущается. Раз объявила мне войну, то научись выбирать верных генералов, — доверительно посоветовал Игнатиус и указал на выход из помещения.

Говорить больше не о чем.

Гермиона не произнесла ни слова. Только вдохнула — глубоко, как перед прыжком в ледяную воду. В груди звенело стекло, но шаги ее были твердыми. Все, что теперь осталось — идти вперед, и шла с новой-старой командой в новые-старые пенаты. Все тот же Департамент магического правопорядка, где теперь разгорелась гражданская война, которая могла сжечь в огне все их общество, если все выйдет из-под контроля.

Но этого она и добивалась.