Тени прошлого (джен)

Северус Снейп сидел у стойки маггловского бара, погружённый в дым и дешёвый виски. Он ненавидел это место, эту музыку, этих людей — и особенно сегодняшний день.

Лили вышла замуж.

Он узнал это утром, из "Пророка". Джеймс Поттер и Лили Эванс поженились в узком кругу друзей. "Круг" — слово, которое не включало его. Он мог бы напиться в "Дырявом котле" или у кого-то из знакомых, но там были бы вопросы. Пожиратели не любили слабость, а сегодня Северус был слаб как никогда.

Маггловские деньги он получил от отца, еще в те редкие моменты, когда тот пытался "искупить" вину подарками. Снейп не разменивал их, просто хранил — как напоминание о том, чего стоит не любовь, а жалость. Сегодня они пригодились.

Он пил. Тихо, молча, один. Пока к нему не подсела девушка.

— Плохой день? — спросила она.

Снейп приподнял бровь. Светловолосая, с немного покрасневшими глазами. Никакого макияжа. Говорила тихо, словно боялась сорваться.

— Мой жених мне изменил, — сказала она. — Сегодня. Представляешь? Я пришла к нему домой — а там... Он и какая-то кудрявая идиотка.

Северус кивнул. Не потому, что сочувствовал, а потому что понимал. Предательство, разочарование, боль — всё это было слишком знакомо.

— Я — Эмма, — сказала она. — А ты?

— Тобиас, — солгал он. Имя отца показалось подходящим.

Она улыбнулась.

— Пойдём ко мне?

Он не ответил, но пошёл.

Утром он проснулся раньше неё. Комната была простая, с фотографиями на стенах. На одной — она и высокий шатен с мягкими глазами. Подпись: "Патрик и Эмма, Кембридж, 1976".

Северус встал, прошёлся по комнате. Остановился, посмотрел на неё — спящую, уязвимую, искреннюю. Она не знала, кто он. Не знала, кого пустила в дом.

Он достал палочку.

— Obliviate.

Когда Патрик вошёл в квартиру, Эмма уже пила чай. Сама себе удивлялась, как спокойно проснулась. Что-то странное снилось — мужчина с чёрными глазами и голосом из стали.

— Эм, я... — начал он. — Я идиот. Это ничего не значило. Я был пьян, она... это была ошибка. Я не хочу тебя терять.

Она долго смотрела на него. Что-то щемило в груди. Но в памяти — пусто. Как будто ночь просто исчезла. Только ощущение тепла и боли, спрессованных в одно.

— Патрик Грейнджер, — сказала она медленно, — я тебя прощаю.

Он зарыдал. Она обняла его, всё ещё чувствуя в воздухе запах чужого виски.

А где-то далеко, в волшебном мире, Северус Снейп шёл по утренней улице, с похмельем и злостью. На себя. На Лили. На всё.

И только память Эммы хранила след чужой боли, которую она больше никогда не вспомнит.