Заговорщики, или как спасти род (джен)

Красная-красная кровь

Через час уже просто земля

Через два — на ней цветы и трава

Через три — она снова жива

Англия, 1998 год

Гарри Поттер

Этот бесконечно длинный день подошел к концу. Хогвартс был разрушен. Многие погибли, еще больше было раненых, но они победили.

Гарри, выкинув старшую палочку, замер, прислонившись к стене. Он устал и не понимал, как ему быть дальше. Свое дело он сделал — убил Тома Реддла. Странно, никогда раньше не задумывался, но вся его школьная жизнь была лишь подготовкой к этому моменту, вот только по замыслу Дамблдора Поттер не должен был выжить. "Меня растили, чтоб я мог погибнуть в нужное время. Если бы я мог поменяться местами хоть с кем-то, кто погиб сегодня, защищая Хогвартс, я бы с радостью это сделал. И может быть, тогда Тедди рос бы с мамой или папой, а Криви вернулся бы домой", — в отчаянии думал мальчик-который-в-очередной-раз-выжил.

Не торопясь, он пошел в Большой Зал, там были собраны тела всех погибших. Гарри шел, но никто его не замечал, все были ослеплены своим горем. Медленно обошел всех, кого успели найти в обломках замка к этому часу; тут был и Снейп, вот только положили его в отдалении ото всех, как прокаженного. "И даже после смерти ему нет места среди "светлых", а ведь он сделал намного больше, чем любой из них", — с некоторым изумлением отметил Поттер, но даже эти эмоции дались ему с трудом. Он шел словно во сне, краем глаза замечая все подробности, но сосредоточиться, задуматься над тем, что он видит, не мог. Его организм был на пределе, он так устал и сейчас хотел лишь отдохнуть, желательно в тишине, но это уже как получится. Поттер двигался, держась за стены, чтоб не упасть; повсюду на полу валялись камни и осколки, а сами стены часто зияли дырами.

Все в том же состоянии он дошел до кабинета директора. Горгулья, охраняющая вход, была разрушена, вероятно, в нее попала чья-то бомбарда. Обойдя остатки статуи и поднявшись по чудом уцелевшей лестнице, Гарри остановился перед дверью. Всего пару часов назад он покинул этот кабинет с твердым намерением умереть, а сейчас стоит тут, пялится на дверь, не понимая, что тут забыл. Вроде же собирался найти тихое место и поспать.

Он почти развернулся, когда услышал знакомый голос. Сначала Поттер даже не понял, кто это говорит; следующей мыслью было, что это волшебный портрет, но в следующее мгновение он увидел фигуру говорившего.

— Все прошло, как я и задумывал, правда с небольшими отклонениями, но это не критично, да, мой дорогой? — ворковал со своим любимцем Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конференции магов и на данный момент считающийся погибшим. — Меньше смертей, что может быть лучше? Да, Герой жив, но он бы не справился без меня, его наставника и учителя, — самодовольно продолжил Великий Светлый.

— Директор? — Гарри на нетвердых ногах зашел в кабинет и с надеждой посмотрел на того, кого давно похоронил.

— Мой мальчик! — воскликнул бывший директор Хогвартса. — Как я рад тебя видеть! Ты победил! Гарри, мы победили!

— Но, директор, вы же…

— Мертв? О, Гарри, в мире нет ничего более непостоянного, чем смерть, тебе ли не знать.

— Но мы же с вами встречались там, за гранью, в мире мертвых, — пытаясь хоть как-то уложить у себя в голове информацию, полученную за последние сутки, попытался уточнить Поттер.

— О чем ты? Лучше расскажи мне, что произошло на поляне между тобой и Томом.

Мальчик-который-выжил начал рассказывать, как он нашел камень в снитче, как увидел родных, как подставился под "Аваду", что встретил его, Альбуса, на платформе и что решил вернуться, ведь Волдеморт все еще был жив.

— Я всегда знал, Гарри, что ты настоящий герой!

— А где были вы? — только сейчас Поттер понял, что раз директор жив и был жив во время битвы, то почему он не участвовал, не помог? Ведь с его силой и знаниями он мог защитить многих. — Почему вы не пришли на помощь?

— О, мой дорогой мальчик, я не тот, кто должен выйти на поле боя. Как ты верно заметил, я немного не мертв. Вряд ли бы наши профессора смогли спокойно продолжать бой, реши я вдруг воскреснуть на их глазах. Многие бы решили, что я лич, или пожиратель под обороткой; я не мог позволить себе сеять панику и волнения среди сражающихся. Мое присутствие не было необходимо. Я уверен в профессорах, мой мальчик, и как видишь, вы победили и без моего непосредственного участия! Хватило и того, чему я тебя учил! Моих советов было достаточно!

Гарри замер. Как-то не похож был этот Дамблдор на себя, на того старого мудрого человека, которого уважал и которому доверял Поттер. Сейчас же перед ним сидел постаревший Локонс. И этот непонятный новый директор совсем ему не нравился.

— Но даже если и так, как вы могли остаться в стороне, видя, как погибают дети? — в отчаянии закричал Гарри. — Как вы могли спокойно сидеть тут и смотреть, как разрушают Хогвартс, как убивают друг друга вчерашние выпускники? Как?

Гарри задыхался и не мог остановиться, слезы лились по лицу, в глазах все плыло, но даже так он продолжал видеть на лице директора улыбку. Он так и не услышал ответ, а лишь обычную дежурную фразу, что у Альбуса Дамблдора была на случай неудобных вопросов:

— Всё ради всеобщего блага, мальчик мой, всё ради всеобщего блага.

Гарри проснулся, с трудом разлепив веки, и попытался понять, где оказался и как сюда попал. Последнее, что он помнил, это как покинул директорский кабинет и шатаясь двинулся вперед по коридору. Куда он шел и куда в итоге пришел, было для него загадкой.

Комната была очень похожа на спальню мальчиков в гриффиндорской башне: такая же кровать с балдахином, окно, за которым были то ли сумерки, то ли рассвет, каменные стены, стул с аккуратно сложенной его одеждой и тумбочка с очками, которые он уже надел. Вдруг рядом послышался шум, Гарри повернулся на звук и увидел домовика в наволочке с гербом Хогвартса.

— Мистер Гарри Поттер, сэр! Рикки позволил себе перенести вас в гостевую спальню при гриффиндорской башне. Мистер Гарри Поттер был очень бледен и почти упал, сэр.

— Спасибо, Рикки. Но разве башня Гриффиндора не была разрушена?

— Эти комнаты находятся в основном здании замка! Есть комнаты и для гостей других факультетов, не только Гриффиндора! Они не пострадали вчера, пожиратели не добрались сюда. Может, мистер Гарри Поттер желает чего-то? Я с радостью вам помогу, сэр! — низко поклонившись, залепетал домовик, подметая своими огромными ушами пол.

— Рикки, а сколько сейчас времени? Как долго я спал?

— Почти сутки, сэр. Сейчас время ужина, все собрались в Большом зале! — быстро ответил домовик. — Погибших и раненых еще утром перенесли в Мунго. В замке остались лишь профессора и те, кому некуда идти.

Гарри собрался, и Рикки перенес его ко входу в Большой Зал. Потолок больше не отображал небо, видимо, вчера были уничтожены и эти чары. Столы стояли вдоль стен. Люди, кто остался в Хогвартсе, сидели за преподавательским столом. "Интересно, они уже знают, что Дамблдор жив?" — подумал Гарри, садясь напротив Гермионы.

— Гарри, — с улыбкой сказала та. — Рада тебя видеть. Ты как? Рон со своими ушел домой, сказал приезжать, как мы тут закончим.

— Хорошо. Какие у тебя планы?

— Я еще не думала, но скорее всего поеду в Австралию, надо вернуть родителей. — На лицо Гермионы набежала тень и тут же пропала. — Сегодня ходили с профессором Макгонагалл, осматривали замок, оказалось, что он пострадал не так сильно, как мы думали. Конечно, потребуется ремонт, и придется приложить много сил, но если все помогут, то вполне возможно справиться с ним к сентябрю. Так что, когда мы пойдем на седьмой курс, замок будет таким, как раньше.

Гарри, который только приступил к ужину, подавился:

— Куда мы пойдем?

— На седьмой курс, Гарри. Мы целый год пропустили, экзамены в этом году нам не сдать, да и вряд ли их будут принимать, поэтому все, кто в этом году были на последнем курсе, могут остаться на еще один. А так как ты планируешь идти в авроры, тебе необходимо полное образование и хорошо сданные экзамены.

— Гермиона, когда ты успела все распланировать?

— Пока ты спал, я все обсудила с профессором. Рон, правда, скорее всего, будет помогать в магазине, пока Джордж не оправится, поэтому в Хогвартс не вернется.

— Вы вместе? — перебил ее Гарри.

— Аа, да, мы встречаемся, — покраснела самая умная ведьма тысячелетия. — Не сбивай меня с мысли!

В этот момент в центре зала возникло сияние, и под прекрасное пение феникса появился Альбус Дамблдор в невероятно блестящей мантии. "Точно не один час перед зеркалом крутился," — внезапно подумалось Поттеру.

Улыбаясь застывшим людям, директор плавно подошел к своему месту за столом, коснулся палочкой обычного стула, превратив его в знакомый всем трон, и сел. В зале стояла мертвая тишина; все пораженно смотрели на восставшего из мертвых. Как феникс восстает из пепла, так и Альбус Дамблдор, Величайший Светлый волшебник, вернулся в мир живых.

Мгновение — и в зале воцарился хаос. Все закричали, побежали, кто-то плакал; казалось бы, в помещении человек 15, а шума как от целой толпы.

Посмотрев на это безобразие, директор крикнул:

— ТИХО!

И только всхлипывала Минерва Макгонагалл, краем салфетки утирая слезы радости.

— Директор, вы живы! — ахнул кто-то из профессоров.

"О да, очень верно подмечено. Интересно, кто этот мистер очевидность?" — Гарри замер. — "А меня, видимо, Снейп покусал".

Все улыбались и радовались, и никому почему-то не пришло в голову поинтересоваться, а где именно был Альбус Дамблдор, пока они рисковали своими жизнями, защищая школу и детей? Где провел целый год и чем он был таким важным занят, что не мог оторваться и помочь своим ученикам?

Наверное, людям было необходимо что-то светлое и хорошее среди этих темных дней. Вот только Гарри этого не понимал. Даже Гермиона и та счастливо улыбалась.

Казалось, сам замок наполнился счастьем! Простой ужин перешел в пир и празднование победы! Люди пили, то тут, то там раздавалось бряцание бокалов, поднимались тосты, все радовались и смеялись. Дамблдор восседал на своем троне и с отеческой улыбкой взирал на все это. Он поднял бокал:

— Дорогие мои, я безмерно счастлив, что сейчас нахожусь здесь среди вас! Вы отважно сражались! Только благодаря вам мы смогли одержать эту победу! Мы остановили маньяка, не одно десятилетие державшего в страхе всю магическую Британию! Спасибо вам! Я поднимаю этот бокал за всех вас и за тех, кто сейчас не с нами, за тех, кто пожертвовал собой, чтоб эта победа состоялась!

Гарри, ни с кем не прощаясь, тихо вышел из-за стола. Никто и не заметил, все были увлечены пиром. Он, покинув зал, отправился на улицу, туда, где не было слышно лицемерных речей Дамблдора, где никто не восхвалял мудрость Великого Светлого, где было только бескрайнее звездное небо и тишина.

Это была последняя ночь, когда Гарри удалось выспаться. После пира, точнее после прогулки, он вернулся в комнату, в которую его поселили Рикки. А на следующее утро время понеслось вскачь.

Как оказалось, звание победителя Темного Лорда — это не просто расхожая фраза в среде обывателей, но и целый ворох обязанностей.

Целый месяц мальчик-который-выжил участвовал в похоронах, находясь под прицелом прытко-пишущего пера Риты Скитер и колдокамеры ее фотографа. Он присутствовал на судах над пожирателями, где не имел никакого права голоса, несмотря на всю известность мальчика-который-выжил-и-победил-злодея-столетия. Поэтому его попытки спасти Драко Малфоя и его маму от Азкабана вызывали у судей и министерских чиновников лишь недоумение. Даже то, что только благодаря Нарциссе Малфой он сейчас жив, стоило ей тогда на поляне сказать правду Волдеморту — и Гарри Поттер был бы мертв. Но это мало кого волновало. Избежать Азкабана смог лишь Драко, как несовершеннолетний, хотя больше помогло то, что он пожертвовал почти все свое наследство на восстановление Министерства. Но вопрос, сколько именно пошло на ремонт, а сколько осталось в карманах судей, остается открытым.

Гарри хотел обелить имя Снейпа. Но и тут его ожидала неудача. Видимо, всю свою удачу он потратил на выживание в этой безумной гонке со смертью. Альбус Дамблдор, на которого рассчитывал Поттер в деле Снейпа, не откликнулся на его призыв о помощи. А ведь именно по указке Великого Светлого действовал Северус.

У Поттера не было ни минуты спокойствия, он спал по 2 часа в сутки, иногда он вырубался прямо на ровном месте. Он научился спать в любом положении и на любой поверхности. Его день состоял из беготни по Министерству с одного слушания на другое; он аппарировал с одних поминок на другие; он давал миллионы разных интервью, в попытках донести правду до людей о Северусе Снейпе. Он посещал обязательные баллы в Министерстве, ведь он мальчик-который-победил, и это тоже было одной из его обязанностей. Гарри сверкал улыбкой, пожимал руки нужным людям и вовсю демонстрировал, как нравится ему нынешнее Министерство.

Он старался занять себя, измотать до изнеможения, лишь бы не думать об умерших, не видеть сны с их участием и не просыпаться в кровати от собственного крика. Гарри боялся думать о действиях Дамблдора. Человека, который открыл для него мир магии; человека, который, как он думал, заботился о нем; человека, из-за которого, как оказалось, погибли его родители. Мир Гарри рушился, а он не хотел об этом думать.

Очнулся он через месяц, когда состоялось последнее слушание по делу самого молодого зельевара и которое оглушительно провалилось. Северус Снейп так и остался пожирателем и предателем в глазах общественности, лишь немногие избранные знали правду.

После этого Гарри оглянулся вокруг и увидел, что пока он пытается собрать свой мир заново и спасти хоть кого-то, мир не стоит на месте. Хогвартс активно ремонтировали силами студентов и профессоров, а его однокурсники вовсю обсуждают сдачу экзаменов и свои планы на лето. Гермиона побывала в Австралии и вернулась ни с чем; как оказалось, она безвозвратно удалила воспоминания о себе. Рон ударился в изготовление вредилок Уизли и помощь маме. Джинни вступила в квиддичную сборную. Невилл с бабушкой уехали лечить родителей в Швейцарию, а Луна отправилась с отцом искать фантастических животных.

Все приходило в норму, восстанавливалось. На Косой Аллее снова открылись магазины, во "Флориш и Блоттс" снова продавали книги, у Фортескью снова продавали мороженое, у Гаррика Олливандера снова покрылись пылью полки, а Мадам Малкин торговала мантиями. Жизнь продолжалась. Даже в Лютном переулке все так же слонялись странные личности и продавалось всё, главное — сумей заплатить и унести ноги.

Новый министр приводил в порядок Министерство Магии, назначил новых министров и их замов, отменял законы, что были приняты в период пожирательской смуты, как теперь это стали называть.

Гарри жил у Уизли. Он переехал на следующий день после возвращения Дамблдора в мир живых. Как радовалась семья Уизли, что директор оказался жив.

Его поселили в бывшей комнате Рона, пока сам Рон переселился жить к Джорджу. Первое время было страшно оставлять его одного после смерти близнеца.

И пока Гарри был активно занят светской жизнью и решением множества важных вопросов и приходил в Нору только поспать, поесть (и то не всегда), все было в порядке. Но стоило ему оторваться от проблем, то он заметил, как отводит глаза Молли, как вздрагивает Рон, когда замечает его на кухне, и как смотрит на него Джинни. Ему было не место в семье Уизли, он был там чужим. В их скорби по Фреду, в их боли от потери родной крови.

Гермиона, вернувшись, тоже поселилась в Норе. Жила в комнате с Джинни и каждый день аппарировала в Хогвартс.

В один из дней Гарри, Рон и Гермиона остались дома. Рону не надо было идти в магазин, Гермиона решила сделать перерыв в учебе и ремонте школы, а Гарри после суда по делу Снейпа не посещал Министерство.

— Пойдем на речку? — предложил Рон.

День был теплый, июль был в самом разгаре, а в доме стояла гнетущая тишина.

Наверное, это была плохая идея. Не стоило этого делать. После битвы они ни разу еще не оставались втроем. Не обсуждали, не говорили и вообще избегали друг друга. Но то ли день был слишком теплым, то ли солнце слишком ласковым, но на мгновение всем троим показалось, что все возможно и их дружба все так же крепка.

Как именно и из-за чего началась та ссора, Гарри так и не смог вспомнить. Секунду назад все было прекрасно, а потом как гром среди ясного неба — крик Рона.

— Это не ты потерял брата! Не ты каждую ночь слышишь, как кричит от боли твой брат! Как страдает младшая сестра от кошмаров! Как мама плачет, когда видит Джорджа! А я схожу с ума от бессилия, не имея возможности им помочь! Почему? Почему именно моя семья, Гарри? Они не должны так страдать! И ты, ты герой, спаситель! — издевательски протянул Рон, задыхаясь в своем гневе. — Почему ты не спас его? Зачем потащил нас за собой? Кто тебя просил?

К ним подбежала Гермиона.

— Рон! Рон! Услышь меня! Хватит, хватит, перестань, — она держала его за руки и заглядывала тому в глаза, силясь отыскать в них проблески разума. — Рон, это я, Гермиона, родной мой, все тише, тише.

— Гермиона, — произнес Рон, судорожно стискивая ее в объятиях. — Я, я, я не знаю, что на меня нашло, — вытирая рукой слезы и сопли, пробормотал Уизли, опускаясь на траву. — Гарри, Гарри, я это не всерьез, друг, ты меня понимаешь, я, это истерика, просто истерика, я это не всерьез, — все тише продолжал говорить рыжий, смотря снизу вверх на Гарри.

— Я все понимаю, Рон. И нет, ты наконец сказал то, что гложет нас всех. Зачем я втянул вас в эту войну. Из-за меня многие погибли, я трус, ты прав, — пнув попавшийся под ногу камень, сказал Поттер. Он отвернулся, чтоб не видеть, как Гермиона успокаивает Рона, и медленно пошел к реке.

— Гарри, — Гермиона коснулась его плеча. — Поверь, он так не думает, мы все понимаем, — заглядывая в глаза, проникновенно заговорила девушка. — Это было необходимо.

— Неужели, Гермиона? Ты серьезно в это веришь? Правда думаешь, что все что случилось, было нужно? — перешел на крик Поттер. — Для чего это было нужно? Кому? Кому нужна была эта война?

— Гарри, — попыталась воззвать к разуму Поттера Грейнджер, — мы победили, это все уже в прошлом.

— Победили? Гермиона, очнись! Мы все в дерьме! Если ты не видишь, это не значит, что этого нет! — орал Гарри, не замечая, как начинает злиться Грейнджер.

— Гарри, это была не моя война, — медленно, будто ныряя, начала Гермиона. — Ты меня в это втянул, это не мой мир. В магическом мире мне нет места, но я воевала за него, проливала свою кровь, меня пытала безумная Беллатрикс, я убивала за него. А сейчас я узнаю, что мне, как маглорожденной, тут два пути: либо замуж, либо в «принеси-подай»! За что я сражалась? Зачем? — гневно смотря на Поттера, на минуту замерла Гермиона и уже тише продолжила. — Я лишилась родителей. Дома. У меня ничего нет. Я не могу вернуться к маглам. У меня ни образования, ни работы, я даже сказать, что делала эти семь лет, не смогу. Вместо этого у меня есть кошмары и страх, я в постоянном напряжении рядом с тобой, что из-за угла сейчас выскочит пожиратель и нападет на нас. Поэтому я закончу Хогвартс, потом выйду за Рона и, может быть, мы сможем жить вдвоем, занимаясь магазином близнецов. Я постараюсь забыть все ужасы, что пережила в этой войне. Но эта война, в которую нас втянули, в которой пострадало наше поколение, пока взрослые были заняты своими делами, пока они прятались за нашими спинами, была бессмысленная. В ней проиграли все. Сколько погибло за эти десятилетия? Сколько родов исчезло? Сколько умерло маглорожденных, которых никто не помнит? Гарри, это была не моя война. Но я в ней сражалась, я стала ее частью, когда решила дружить с тобой в одиннадцать лет. У меня просто не было другого выхода, кроме как следовать за тобой, но сейчас, сейчас я так больше не могу. Прости меня. — Гермиона плакала, порывисто обняв Гарри, она развернулась и пошла к сидящему на земле Рону. Так он лишился своей единственной подруги и лучшего друга.

Гарри решил, что не стоит ему оставаться больше в Норе. Он попрощался со всеми Уизли, обнял Молли, поблагодарил ее за все эти семь лет. Она не заменила ему мать, нет, но именно она показала, что такое материнская любовь и бесконечная поддержка. Он многим был обязан семье Уизли, и сейчас он мог только уйти из их жизни, чтобы не мешать залечивать раны, косвенно оставленные им самим. Возможно, когда-то в будущем, он сможет прийти в этот дом простым гостем, и они все смогут спокойно сидеть за столом, вспоминая минувшие дни, но пока им всем будет лучше, если Гарри уйдет.

В итоге он остался один. И вернулся в Хогвартс. Ведь в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает. Не так ли?

Поттер пытался быть победителем Волдеморта. Гарри продолжил свою светскую жизнь: ходил на вечера, организованные аристократами, позировал с министром для фотографов, слушал речи важных чинов, бывал на значимых событиях для магического мира. Он планировал продолжить учебу в Хогвартсе, общаться с однокурсниками, сдать экзамены и поступить в аврорскую школу, ведь кто, если не победитель Темного Лорда, сможет защитить страну от будущих злодеев?

Казалось, все было решено, вся его будущая жизнь была распланирована. И не важно, что в этом плане не учитывалось мнение Гарри, главное, что общественности это нравилось, а что хотел сам Поттер, не интересовало никого. Как и его ментальное здоровье. Даже самого Гарри, казалось, это не беспокоило. Он засыпал, выпивая зелье сна без сновидений. И чем дальше, тем больше требовалось ему лекарства. Он просто плыл по течению, боясь хоть на минуту замереть, иначе мысли атаковали его голову, и он погружался все глубже в пучину отчаяния. Рядом с ним не было никого. Самые близкие отказались от него, и он их понимал в какой-то степени. У них были свои заботы и страхи, а присутствие мальчика-который-выжил лишь усугубляло эти страхи.

А что касаемо самого Гарри, он сам не знал. Иногда ему казалось, что он не должен был выжить, что тогда на перроне стоило сесть в тот вагон. Может, будет лучше, если он умрет? Никто и не заметит.

К концу лета, когда все Министерство ушло в отпуск и светские мероприятия для Гарри Поттера были закончены, он смог передохнуть. Суды прошли, большинство пожирателей сидело в Азкабане под присмотром дементоров, некоторые доживали свои дни в Мунго в виде овощей, отдав свои души за поцелуй.

Гарри поселился в той комнате, куда его после битвы отнес Рикки. Каждый день он ходил на завтраки, обеды и ужины в Большой зал, видел профессоров и следил за директором. Альбуса Дамблдора к этому времени восстановили во всех должностях, наградили еще одним орденом Мерлина I степени. И к огромному сожалению Гарри, Великий Светлый открылся с другой стороны. Поттер хотел иметь с этим новым человеком ничего общего. Хотя, сказать по правде, как теперь думалось Гарри, он просто увидел настоящего Альбуса Дамблдора, прожженного политика и человека, который управляет магической Англией из-за кулис уже полвека; он лишь снял маску доброго дедушки в аляповатых мантиях исключительно для Гарри, ведь для всех остальных он так и остался Светочем, несущим мудрость и защитником всех обездоленных.

Мальчик-который-выжил сидел в последний летний вечер на берегу Черного озера и вспоминал недавний разговор с директором:

— Рад видеть тебя, мальчик мой, ты все же решился навестить старика.

— Какой же вы старик, вам всего чуть больше ста. Насколько я помню, директор Диппет ушел на покой после трехсот лет, — справедливо заметил Гарри, смотря на Фоукса, клюющего орехи. — Вы хотели меня видеть, директор? — напомнил Поттер, когда молчание затянулось.

— Ах да, что-то память меня подводит, — растерянно улыбнулся Дамблдор.

"Да, конечно. Каждый раз присылаешь домовика, стоит мне появиться в школе", — подумал мальчик-который-сегодня-не-выспался.

— Мальчик мой, у меня есть небольшая просьба, — медленно проговорил директор и ласково улыбнулся. — Не мог бы ты вернуть мне мою палочку?

— Сэр, а не расскажите, почему ваш портрет говорил с профессором Снейпом? — внезапно задал вопрос Гарри, не дав договорить Великому Светлому.

— Что? Ты о чем?

— Ну как же, когда Северус Снейп был директором, вы подсказывали ему, как вести себя, как помочь нам и при этом не попасться Волдеморту.

— Ах, ты об этом, Гарри. Это был не совсем портрет, больше похоже на сквозное зеркало. Надеюсь, я утолил твое любопытство? — Подмигнул Дамблдор. — А теперь будь так добр, отдай мою палочку.

— Но, сэр, у меня ее нет.

— Как нет? Я прекрасно помню, что после поражения Тома его палочка перешла к тебе.

— Все верно, сэр. Но после победы я починил при помощи бузинной свою первую палочку, — достав ту, он продемонстрировал абсолютно целую палочку с сердцевиной из хвоста феникса. — А старшую палочку выкинул. Никто не должен владеть такой мощью.

— Да ты щенок! — не выдержал Дамблдор. Все маски слетели с него в один момент, и перед Гарри предстал взбешенный мужчина. — Как ты посмел выкинуть старшую палочку!

В это мгновение Великий Светлый волшебник, кавалер ордена Мерлина I степени, как никогда был похож на Вернона Дурсля, когда тот пытался спастись от нашествия писем.

— Откуда мне было знать, директор, — с сарказмом протянул Поттер, — что вам ее нужно будет вернуть? Насколько я помню, Волдеморт извлек ее из вашей могилы.

— Ты хотя бы знаешь, что это была за палочка? — словно не слыша Гарри, продолжал беситься Дамблдор.

— Да, это был один из Даров Смерти. Мантия, которая досталась мне по наследству, — начал перечислять Гарри. — Воскрешающий камень, его я потерял на поляне, и бузинная палочка.

Если бы Альбус мог сейчас разумно мыслить, то он бы непременно заметил, как странно изменялось лицо Гарри, пока он это говорил, но, к счастью, Альбус Дамблдор думал сейчас только о том, что из-за этого мальчишки все планы пошли кувырком. И ладно то, что Поттер выжил — не страшно, он и это обернет себе в плюс, — но выбросить его палочку, самую сильную палочку в истории магического мира! Этого он ему не простит.

А Гарри в это время судорожно нащупывал в карманах перечисленные им предметы. Вот только как и почему они вдруг оказались там, мальчик-который-опять-обыграл-директора не мог понять.

— Знаешь, мальчик мой, — успокоившись, продолжил как ни в чем не бывало бывший мертвец, — мне кажется, тебе пора покинуть гостевую комнату и переехать в башню Гриффиндора, ее как раз отремонтировали. Думаю, в компании тебе будет веселее, тем более большинство ребят будут учиться с сентября с тобой на одном курсе.

Поттер, которому сейчас было совершенно не до того (ему бы спрятать улики, явно указывающие на ложь о потере даров смерти, а как еще это назвать, если старшая палочка почти торчит из его кармана, а мантия того и гляди скоро выпадет из-за пазухи), не знал, как ответить. С его кошмарами противопоказано спать с кем-то в одной комнате, не приведи Моргана, начнет швыряться заклинаниями спросонья.

— Директор, это обязательно?

— Конечно, студенты не могут жить вне общежития. Ты же студент?

Победитель Темного Лорда задумался, а стоит ли продолжать учебу? Вряд ли сейчас он сможет сосредоточиться на ней, тем более он так и не решил, чем хочет заниматься после. Быть может, и не нужны ему никакие результаты экзаменов, а понадобится — сдаст экстерном.

— Нет, сэр, я, пожалуй, откажусь от обучения в этом году, — не вдаваясь в подробности, сказал Гарри.

— Это твое право. Если что-то изменится, сообщи, — холодно сказал Дамблдор и указал на дверь.

Гарри пребывал в раздумьях. На седьмой курс он не пойдет. Министру Магии больше не нужен карманный герой, который следует по пятам за главным лицом Министерства и кивает как болванчик: "Да, я целиком и полностью поддерживаю новую инициативу Министра", — он и без него справится. Андромеда категорически отказалась от его помощи в воспитании Тедди и увезла того в Европу, подальше от этой страны, что забрала у нее дочь и мужа. Как крестный он уже провалился.

И до Гарри наконец дошло спустя четыре месяца, когда он вспомнил Тедди, смешного мальчугана, волосы у которого уже в год меняли цвет. Он вспомнил и их: Люпина и Тонкс, Фреда и Колина, Лаванду Браун и Северуса Снейпа — тех, кто погиб тогда, и тех, кого он так и не оплакал, тех, по ком не скорбел, тех, с кем не попрощался как следует. На похоронах, что прошли на глазах у сотен человек, находясь под прицелом камер и выслушивая град дурацких вопросов от репортеров, было не до погибших, как ни грустно это признавать. А сейчас, когда до него никому не было дела, он уже не мог горевать. Сама мысль об этом была кощунственна, время упущено.

— Мистер Гарри Поттер, сэр! Рикки очень жаль, — заламывая пальцы, проговорил появившийся на берегу домовик, — но директор просил вам напомнить, что завтра приедут студенты на учебу, и, если мистер Гарри Поттер не собирается продолжить учебу, ему следует покинуть Хогвартс.

Гарри замер. Он говорил Дамблдору, что не будет заканчивать седьмой курс. Он не мог заставить себя ходить по коридорам, где пытали и убивали его друзей, не мог спокойно стоять в Большом Зале, там его преследовали ряды мертвых тел. Но он совершенно не ожидал, что директор откажет ему в доме?

"Сглупил, был уверен, что любой, кто нуждается в помощи в Хогвартсе, ее получит. Но видимо, это правило не распространяется на того, кто порушил планы Великого Светлого", — с горечью подумал Поттер, крутя в руках старшую палочку, которая с ним была теперь всегда.

— Рикки, перенеси меня в комнату, пожалуйста, мне надо собрать вещи.

— Мистер Гарри Поттер, позвольте мне собрать их, это меньшее, что я могу для вас сделать.

Через пару минут Рикки вернулся, держа в руке немногочисленные пожитки Поттера, что скопились у него за время проживания в замке. Он так и не научился правильно тратить деньги, покупал самое необходимое, а костюмами на званые вечера его обеспечивали в Министерстве. Все же гоблины немного обиделись на Гарри за то небольшое ограбление.

Медленно двинулся Гарри с Рикки к границе щитов.

— Сэр, — вдруг сказал домовик, — если вы позволите, то не могли ли вы передать, пожалуйста, мое восхищение сэру Кричеру? Он великий домовой эльф! Если бы не он, то хогвартская община эльфов была уничтожена в той битве.

Рикки давно аппарировал в замок, а Гарри все стоял и смотрел перед собой, снова переживая момент, когда во время битвы мимо него пронесся Кричер с медальоном Регулуса на шее, ведущий за собой армию домовиков, вооруженную домашней утварью. И с яростным криком, который перекрывал царивший шум:

— Все на битву! На битву! На битву за моего хозяина, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Темного Лорда во имя отважного Регулуса! На битву!

Они влетели в бой и ловко орудуя топориками, подрезали голени и щиколотки пожирателям.

Мальчик-который-выжил вдруг горько рассмеялся; видел бы кто его — ужаснулся. Он упал на колени и плакал навзрыд. Впервые за эти месяцы его накрыло истерикой. Кричер, тот самый Кричер, из-за которого погиб Сириус, участвовал в битве наравне с ним против пожирателей смерти, против своих обожаемых хозяюшек.

Сколько прошло времени с начала истерики, Гарри не знал. Он лежал на траве и смотрел, как загораются звезды на небе. Он нашел пояс Ориона, а рядом с ним созвездие Большого Пса, и самую яркую звезду — Сириус. Что было странно, ведь Поттер помнил еще с уроков астрономии, что в это время года и в это время её не должно быть видно. Но вот она, светит ярко мальчику-что-вновь-остался-без-дома.

— Кричер, — тихо позвал он, ни на что не надеясь.

— Наконец-то негодный наследник вспомнил про бедного Кричера! — в тот же миг услышал Гарри.

— Не следует хозяину лежать на холодной земле, — щелкнув пальцами, продолжил тот, и под Поттером появился теплый плед.

— Кричер, — начал было Гарри.

Но его перебили:

— Вещи хозяина я заберу. Как только будущему Лорду надоест любоваться звездами, сразу возвращайся домой. Комната уже готова, а ужин я грел трижды, и это только сегодня! Что за бестолковый мальчишка! — и с этими словами Кричер исчез.

Медленно, словно нехотя, Гарри сообразил, что старый домовик, который терпеть его не мог, позвал Гарри в дом на Гриммо, а кроме этого, назвал хозяином.

— Мерлиновы кальсоны! Что-то точно сдохло в Запретном лесу! — воскликнул Поттер.

Поднявшись и отряхнувшись, Гарри оглянулся в последний раз на замок, что был ему домом на протяжении семи лет, и трансгрессировал.

Через мгновение он стоял на крыльце дома номер 12 на площади Гриммо. В нерешительности Гарри замер, боясь зайти и услышать вопли нарисованной Вальбурги Блэк про отребье и мерзость, что лягут пятном на благороднейший и древнейший род Блэк. Но тут дверь вдруг сама отворилась, и победитель Темного Лорда увидел почтительно склонившегося Кричера в чистой наволочке с гербом Блэков.

— С возвращением домой, сэр!

— Наконец-то ты вернулся, наследник, — вторил домовому эльфу красивый женский голос с портрета безумной Вальбурги.

Гарри Поттер, мальчик-что-вдруг-обрел-дом, сделал шаг, и дверь за ним закрылась.