Заговорщики, или как спасти род (джен)

Красная-красная кровь

Через час уже просто земля

Через два — на ней цветы и трава

Через три — она снова жива

Англия, 1998 год

Гарри Поттер

Этот бесконечно длинный день подошел к концу. Хогвартс был разрушен. Многие погибли, еще больше было раненых, но они победили.

Гарри, выкинув старшую палочку, замер, прислонившись к стене. Он устал и не понимал, как ему быть дальше. Свое дело он сделал — убил Тома Реддла. Странно, никогда раньше не задумывался, но вся его школьная жизнь была лишь подготовкой к этому моменту, вот только по замыслу Дамблдора Поттер не должен был выжить. "Меня растили, чтоб я мог погибнуть в нужное время. Если бы я мог поменяться местами хоть с кем-то, кто погиб сегодня, защищая Хогвартс, я бы с радостью это сделал. И может быть, тогда Тедди рос бы с мамой или папой, а Криви вернулся бы домой", — в отчаянии думал мальчик-который-в-очередной-раз-выжил.

Не торопясь, он пошел в Большой Зал, там были собраны тела всех погибших. Гарри шел, но никто его не замечал, все были ослеплены своим горем. Медленно обошел всех, кого успели найти в обломках замка к этому часу; тут был и Снейп, вот только положили его в отдалении ото всех, как прокаженного. "И даже после смерти ему нет места среди "светлых", а ведь он сделал намного больше, чем любой из них", — с некоторым изумлением отметил Поттер, но даже эти эмоции дались ему с трудом. Он шел словно во сне, краем глаза замечая все подробности, но сосредоточиться, задуматься над тем, что он видит, не мог. Его организм был на пределе, он так устал и сейчас хотел лишь отдохнуть, желательно в тишине, но это уже как получится. Поттер двигался, держась за стены, чтоб не упасть; повсюду на полу валялись камни и осколки, а сами стены часто зияли дырами.

Все в том же состоянии он дошел до кабинета директора. Горгулья, охраняющая вход, была разрушена, вероятно, в нее попала чья-то бомбарда. Обойдя остатки статуи и поднявшись по чудом уцелевшей лестнице, Гарри остановился перед дверью. Всего пару часов назад он покинул этот кабинет с твердым намерением умереть, а сейчас стоит тут, пялится на дверь, не понимая, что тут забыл. Вроде же собирался найти тихое место и поспать.

Он почти развернулся, когда услышал знакомый голос. Сначала Поттер даже не понял, кто это говорит; следующей мыслью было, что это волшебный портрет, но в следующее мгновение он увидел фигуру говорившего.

— Все прошло, как я и задумывал, правда с небольшими отклонениями, но это не критично, да, мой дорогой? — ворковал со своим любимцем Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конференции магов и на данный момент считающийся погибшим. — Меньше смертей, что может быть лучше? Да, Герой жив, но он бы не справился без меня, его наставника и учителя, — самодовольно продолжил Великий Светлый.

— Директор? — Гарри на нетвердых ногах зашел в кабинет и с надеждой посмотрел на того, кого давно похоронил.

— Мой мальчик! — воскликнул бывший директор Хогвартса. — Как я рад тебя видеть! Ты победил! Гарри, мы победили!

— Но, директор, вы же…

— Мертв? О, Гарри, в мире нет ничего более непостоянного, чем смерть, тебе ли не знать.

— Но мы же с вами встречались там, за гранью, в мире мертвых, — пытаясь хоть как-то уложить у себя в голове информацию, полученную за последние сутки, попытался уточнить Поттер.

— О чем ты? Лучше расскажи мне, что произошло на поляне между тобой и Томом.

Мальчик-который-выжил начал рассказывать, как он нашел камень в снитче, как увидел родных, как подставился под "Аваду", что встретил его, Альбуса, на платформе и что решил вернуться, ведь Волдеморт все еще был жив.

— Я всегда знал, Гарри, что ты настоящий герой!

— А где были вы? — только сейчас Поттер понял, что раз директор жив и был жив во время битвы, то почему он не участвовал, не помог? Ведь с его силой и знаниями он мог защитить многих. — Почему вы не пришли на помощь?

— О, мой дорогой мальчик, я не тот, кто должен выйти на поле боя. Как ты верно заметил, я немного не мертв. Вряд ли бы наши профессора смогли спокойно продолжать бой, реши я вдруг воскреснуть на их глазах. Многие бы решили, что я лич, или пожиратель под обороткой; я не мог позволить себе сеять панику и волнения среди сражающихся. Мое присутствие не было необходимо. Я уверен в профессорах, мой мальчик, и как видишь, вы победили и без моего непосредственного участия! Хватило и того, чему я тебя учил! Моих советов было достаточно!

Гарри замер. Как-то не похож был этот Дамблдор на себя, на того старого мудрого человека, которого уважал и которому доверял Поттер. Сейчас же перед ним сидел постаревший Локонс. И этот непонятный новый директор совсем ему не нравился.

— Но даже если и так, как вы могли остаться в стороне, видя, как погибают дети? — в отчаянии закричал Гарри. — Как вы могли спокойно сидеть тут и смотреть, как разрушают Хогвартс, как убивают друг друга вчерашние выпускники? Как?

Гарри задыхался и не мог остановиться, слезы лились по лицу, в глазах все плыло, но даже так он продолжал видеть на лице директора улыбку. Он так и не услышал ответ, а лишь обычную дежурную фразу, что у Альбуса Дамблдора была на случай неудобных вопросов:

— Всё ради всеобщего блага, мальчик мой, всё ради всеобщего блага.

Гарри проснулся, с трудом разлепив веки, и попытался понять, где оказался и как сюда попал. Последнее, что он помнил, это как покинул директорский кабинет и шатаясь двинулся вперед по коридору. Куда он шел и куда в итоге пришел, было для него загадкой.

Комната была очень похожа на спальню мальчиков в гриффиндорской башне: такая же кровать с балдахином, окно, за которым были то ли сумерки, то ли рассвет, каменные стены, стул с аккуратно сложенной его одеждой и тумбочка с очками, которые он уже надел. Вдруг рядом послышался шум, Гарри повернулся на звук и увидел домовика в наволочке с гербом Хогвартса.

— Мистер Гарри Поттер, сэр! Рикки позволил себе перенести вас в гостевую спальню при гриффиндорской башне. Мистер Гарри Поттер был очень бледен и почти упал, сэр.

— Спасибо, Рикки. Но разве башня Гриффиндора не была разрушена?

— Эти комнаты находятся в основном здании замка! Есть комнаты и для гостей других факультетов, не только Гриффиндора! Они не пострадали вчера, пожиратели не добрались сюда. Может, мистер Гарри Поттер желает чего-то? Я с радостью вам помогу, сэр! — низко поклонившись, залепетал домовик, подметая своими огромными ушами пол.

— Рикки, а сколько сейчас времени? Как долго я спал?

— Почти сутки, сэр. Сейчас время ужина, все собрались в Большом зале! — быстро ответил домовик. — Погибших и раненых еще утром перенесли в Мунго. В замке остались лишь профессора и те, кому некуда идти.

Гарри собрался, и Рикки перенес его ко входу в Большой Зал. Потолок больше не отображал небо, видимо, вчера были уничтожены и эти чары. Столы стояли вдоль стен. Люди, кто остался в Хогвартсе, сидели за преподавательским столом. "Интересно, они уже знают, что Дамблдор жив?" — подумал Гарри, садясь напротив Гермионы.

— Гарри, — с улыбкой сказала та. — Рада тебя видеть. Ты как? Рон со своими ушел домой, сказал приезжать, как мы тут закончим.

— Хорошо. Какие у тебя планы?

— Я еще не думала, но скорее всего поеду в Австралию, надо вернуть родителей. — На лицо Гермионы набежала тень и тут же пропала. — Сегодня ходили с профессором Макгонагалл, осматривали замок, оказалось, что он пострадал не так сильно, как мы думали. Конечно, потребуется ремонт, и придется приложить много сил, но если все помогут, то вполне возможно справиться с ним к сентябрю. Так что, когда мы пойдем на седьмой курс, замок будет таким, как раньше.

Гарри, который только приступил к ужину, подавился:

— Куда мы пойдем?

— На седьмой курс, Гарри. Мы целый год пропустили, экзамены в этом году нам не сдать, да и вряд ли их будут принимать, поэтому все, кто в этом году были на последнем курсе, могут остаться на еще один. А так как ты планируешь идти в авроры, тебе необходимо полное образование и хорошо сданные экзамены.

— Гермиона, когда ты успела все распланировать?

— Пока ты спал, я все обсудила с профессором. Рон, правда, скорее всего, будет помогать в магазине, пока Джордж не оправится, поэтому в Хогвартс не вернется.

— Вы вместе? — перебил ее Гарри.

— Аа, да, мы встречаемся, — покраснела самая умная ведьма тысячелетия. — Не сбивай меня с мысли!

В этот момент в центре зала возникло сияние, и под прекрасное пение феникса появился Альбус Дамблдор в невероятно блестящей мантии. "Точно не один час перед зеркалом крутился," — внезапно подумалось Поттеру.

Улыбаясь застывшим людям, директор плавно подошел к своему месту за столом, коснулся палочкой обычного стула, превратив его в знакомый всем трон, и сел. В зале стояла мертвая тишина; все пораженно смотрели на восставшего из мертвых. Как феникс восстает из пепла, так и Альбус Дамблдор, Величайший Светлый волшебник, вернулся в мир живых.

Мгновение — и в зале воцарился хаос. Все закричали, побежали, кто-то плакал; казалось бы, в помещении человек 15, а шума как от целой толпы.

Посмотрев на это безобразие, директор крикнул:

— ТИХО!

И только всхлипывала Минерва Макгонагалл, краем салфетки утирая слезы радости.

— Директор, вы живы! — ахнул кто-то из профессоров.

"О да, очень верно подмечено. Интересно, кто этот мистер очевидность?" — Гарри замер. — "А меня, видимо, Снейп покусал".

Все улыбались и радовались, и никому почему-то не пришло в голову поинтересоваться, а где именно был Альбус Дамблдор, пока они рисковали своими жизнями, защищая школу и детей? Где провел целый год и чем он был таким важным занят, что не мог оторваться и помочь своим ученикам?

Наверное, людям было необходимо что-то светлое и хорошее среди этих темных дней. Вот только Гарри этого не понимал. Даже Гермиона и та счастливо улыбалась.

Казалось, сам замок наполнился счастьем! Простой ужин перешел в пир и празднование победы! Люди пили, то тут, то там раздавалось бряцание бокалов, поднимались тосты, все радовались и смеялись. Дамблдор восседал на своем троне и с отеческой улыбкой взирал на все это. Он поднял бокал:

— Дорогие мои, я безмерно счастлив, что сейчас нахожусь здесь среди вас! Вы отважно сражались! Только благодаря вам мы смогли одержать эту победу! Мы остановили маньяка, не одно десятилетие державшего в страхе всю магическую Британию! Спасибо вам! Я поднимаю этот бокал за всех вас и за тех, кто сейчас не с нами, за тех, кто пожертвовал собой, чтоб эта победа состоялась!

Гарри, ни с кем не прощаясь, тихо вышел из-за стола. Никто и не заметил, все были увлечены пиром. Он, покинув зал, отправился на улицу, туда, где не было слышно лицемерных речей Дамблдора, где никто не восхвалял мудрость Великого Светлого, где было только бескрайнее звездное небо и тишина.

Это была последняя ночь, когда Гарри удалось выспаться. После пира, точнее после прогулки, он вернулся в комнату, в которую его поселили Рикки. А на следующее утро время понеслось вскачь.

Как оказалось, звание победителя Темного Лорда — это не просто расхожая фраза в среде обывателей, но и целый ворох обязанностей.

Целый месяц мальчик-который-выжил участвовал в похоронах, находясь под прицелом прытко-пишущего пера Риты Скитер и колдокамеры ее фотографа. Он присутствовал на судах над пожирателями, где не имел никакого права голоса, несмотря на всю известность мальчика-который-выжил-и-победил-злодея-столетия. Поэтому его попытки спасти Драко Малфоя и его маму от Азкабана вызывали у судей и министерских чиновников лишь недоумение. Даже то, что только благодаря Нарциссе Малфой он сейчас жив, стоило ей тогда на поляне сказать правду Волдеморту — и Гарри Поттер был бы мертв. Но это мало кого волновало. Избежать Азкабана смог лишь Драко, как несовершеннолетний, хотя больше помогло то, что он пожертвовал почти все свое наследство на восстановление Министерства. Но вопрос, сколько именно пошло на ремонт, а сколько осталось в карманах судей, остается открытым.

Гарри хотел обелить имя Снейпа. Но и тут его ожидала неудача. Видимо, всю свою удачу он потратил на выживание в этой безумной гонке со смертью. Альбус Дамблдор, на которого рассчитывал Поттер в деле Снейпа, не откликнулся на его призыв о помощи. А ведь именно по указке Великого Светлого действовал Северус.

У Поттера не было ни минуты спокойствия, он спал по 2 часа в сутки, иногда он вырубался прямо на ровном месте. Он научился спать в любом положении и на любой поверхности. Его день состоял из беготни по Министерству с одного слушания на другое; он аппарировал с одних поминок на другие; он давал миллионы разных интервью, в попытках донести правду до людей о Северусе Снейпе. Он посещал обязательные баллы в Министерстве, ведь он мальчик-который-победил, и это тоже было одной из его обязанностей. Гарри сверкал улыбкой, пожимал руки нужным людям и вовсю демонстрировал, как нравится ему нынешнее Министерство.

Он старался занять себя, измотать до изнеможения, лишь бы не думать об умерших, не видеть сны с их участием и не просыпаться в кровати от собственного крика. Гарри боялся думать о действиях Дамблдора. Человека, который открыл для него мир магии; человека, который, как он думал, заботился о нем; человека, из-за которого, как оказалось, погибли его родители. Мир Гарри рушился, а он не хотел об этом думать.

Очнулся он через месяц, когда состоялось последнее слушание по делу самого молодого зельевара и которое оглушительно провалилось. Северус Снейп так и остался пожирателем и предателем в глазах общественности, лишь немногие избранные знали правду.

После этого Гарри оглянулся вокруг и увидел, что пока он пытается собрать свой мир заново и спасти хоть кого-то, мир не стоит на месте. Хогвартс активно ремонтировали силами студентов и профессоров, а его однокурсники вовсю обсуждают сдачу экзаменов и свои планы на лето. Гермиона побывала в Австралии и вернулась ни с чем; как оказалось, она безвозвратно удалила воспоминания о себе. Рон ударился в изготовление вредилок Уизли и помощь маме. Джинни вступила в квиддичную сборную. Невилл с бабушкой уехали лечить родителей в Швейцарию, а Луна отправилась с отцом искать фантастических животных.

Все приходило в норму, восстанавливалось. На Косой Аллее снова открылись магазины, во "Флориш и Блоттс" снова продавали книги, у Фортескью снова продавали мороженое, у Гаррика Олливандера снова покрылись пылью полки, а Мадам Малкин торговала мантиями. Жизнь продолжалась. Даже в Лютном переулке все так же слонялись странные личности и продавалось всё, главное — сумей заплатить и унести ноги.

Новый министр приводил в порядок Министерство Магии, назначил новых министров и их замов, отменял законы, что были приняты в период пожирательской смуты, как теперь это стали называть.

Гарри жил у Уизли. Он переехал на следующий день после возвращения Дамблдора в мир живых. Как радовалась семья Уизли, что директор оказался жив.

Его поселили в бывшей комнате Рона, пока сам Рон переселился жить к Джорджу. Первое время было страшно оставлять его одного после смерти близнеца.

И пока Гарри был активно занят светской жизнью и решением множества важных вопросов и приходил в Нору только поспать, поесть (и то не всегда), все было в порядке. Но стоило ему оторваться от проблем, то он заметил, как отводит глаза Молли, как вздрагивает Рон, когда замечает его на кухне, и как смотрит на него Джинни. Ему было не место в семье Уизли, он был там чужим. В их скорби по Фреду, в их боли от потери родной крови.

Гермиона, вернувшись, тоже поселилась в Норе. Жила в комнате с Джинни и каждый день аппарировала в Хогвартс.

В один из дней Гарри, Рон и Гермиона остались дома. Рону не надо было идти в магазин, Гермиона решила сделать перерыв в учебе и ремонте школы, а Гарри после суда по делу Снейпа не посещал Министерство.

— Пойдем на речку? — предложил Рон.

День был теплый, июль был в самом разгаре, а в доме стояла гнетущая тишина.

Наверное, это была плохая идея. Не стоило этого делать. После битвы они ни разу еще не оставались втроем. Не обсуждали, не говорили и вообще избегали друг друга. Но то ли день был слишком теплым, то ли солнце слишком ласковым, но на мгновение всем троим показалось, что все возможно и их дружба все так же крепка.

Как именно и из-за чего началась та ссора, Гарри так и не смог вспомнить. Секунду назад все было прекрасно, а потом как гром среди ясного неба — крик Рона.

— Это не ты потерял брата! Не ты каждую ночь слышишь, как кричит от боли твой брат! Как страдает младшая сестра от кошмаров! Как мама плачет, когда видит Джорджа! А я схожу с ума от бессилия, не имея возможности им помочь! Почему? Почему именно моя семья, Гарри? Они не должны так страдать! И ты, ты герой, спаситель! — издевательски протянул Рон, задыхаясь в своем гневе. — Почему ты не спас его? Зачем потащил нас за собой? Кто тебя просил?

К ним подбежала Гермиона.

— Рон! Рон! Услышь меня! Хватит, хватит, перестань, — она держала его за руки и заглядывала тому в глаза, силясь отыскать в них проблески разума. — Рон, это я, Гермиона, родной мой, все тише, тише.

— Гермиона, — произнес Рон, судорожно стискивая ее в объятиях. — Я, я, я не знаю, что на меня нашло, — вытирая рукой слезы и сопли, пробормотал Уизли, опускаясь на траву. — Гарри, Гарри, я это не всерьез, друг, ты меня понимаешь, я, это истерика, просто истерика, я это не всерьез, — все тише продолжал говорить рыжий, смотря снизу вверх на Гарри.

— Я все понимаю, Рон. И нет, ты наконец сказал то, что гложет нас всех. Зачем я втянул вас в эту войну. Из-за меня многие погибли, я трус, ты прав, — пнув попавшийся под ногу камень, сказал Поттер. Он отвернулся, чтоб не видеть, как Гермиона успокаивает Рона, и медленно пошел к реке.

— Гарри, — Гермиона коснулась его плеча. — Поверь, он так не думает, мы все понимаем, — заглядывая в глаза, проникновенно заговорила девушка. — Это было необходимо.

— Неужели, Гермиона? Ты серьезно в это веришь? Правда думаешь, что все что случилось, было нужно? — перешел на крик Поттер. — Для чего это было нужно? Кому? Кому нужна была эта война?

— Гарри, — попыталась воззвать к разуму Поттера Грейнджер, — мы победили, это все уже в прошлом.

— Победили? Гермиона, очнись! Мы все в дерьме! Если ты не видишь, это не значит, что этого нет! — орал Гарри, не замечая, как начинает злиться Грейнджер.

— Гарри, это была не моя война, — медленно, будто ныряя, начала Гермиона. — Ты меня в это втянул, это не мой мир. В магическом мире мне нет места, но я воевала за него, проливала свою кровь, меня пытала безумная Беллатрикс, я убивала за него. А сейчас я узнаю, что мне, как маглорожденной, тут два пути: либо замуж, либо в «принеси-подай»! За что я сражалась? Зачем? — гневно смотря на Поттера, на минуту замерла Гермиона и уже тише продолжила. — Я лишилась родителей. Дома. У меня ничего нет. Я не могу вернуться к маглам. У меня ни образования, ни работы, я даже сказать, что делала эти семь лет, не смогу. Вместо этого у меня есть кошмары и страх, я в постоянном напряжении рядом с тобой, что из-за угла сейчас выскочит пожиратель и нападет на нас. Поэтому я закончу Хогвартс, потом выйду за Рона и, может быть, мы сможем жить вдвоем, занимаясь магазином близнецов. Я постараюсь забыть все ужасы, что пережила в этой войне. Но эта война, в которую нас втянули, в которой пострадало наше поколение, пока взрослые были заняты своими делами, пока они прятались за нашими спинами, была бессмысленная. В ней проиграли все. Сколько погибло за эти десятилетия? Сколько родов исчезло? Сколько умерло маглорожденных, которых никто не помнит? Гарри, это была не моя война. Но я в ней сражалась, я стала ее частью, когда решила дружить с тобой в одиннадцать лет. У меня просто не было другого выхода, кроме как следовать за тобой, но сейчас, сейчас я так больше не могу. Прости меня. — Гермиона плакала, порывисто обняв Гарри, она развернулась и пошла к сидящему на земле Рону. Так он лишился своей единственной подруги и лучшего друга.

Гарри решил, что не стоит ему оставаться больше в Норе. Он попрощался со всеми Уизли, обнял Молли, поблагодарил ее за все эти семь лет. Она не заменила ему мать, нет, но именно она показала, что такое материнская любовь и бесконечная поддержка. Он многим был обязан семье Уизли, и сейчас он мог только уйти из их жизни, чтобы не мешать залечивать раны, косвенно оставленные им самим. Возможно, когда-то в будущем, он сможет прийти в этот дом простым гостем, и они все смогут спокойно сидеть за столом, вспоминая минувшие дни, но пока им всем будет лучше, если Гарри уйдет.

В итоге он остался один. И вернулся в Хогвартс. Ведь в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает. Не так ли?

Поттер пытался быть победителем Волдеморта. Гарри продолжил свою светскую жизнь: ходил на вечера, организованные аристократами, позировал с министром для фотографов, слушал речи важных чинов, бывал на значимых событиях для магического мира. Он планировал продолжить учебу в Хогвартсе, общаться с однокурсниками, сдать экзамены и поступить в аврорскую школу, ведь кто, если не победитель Темного Лорда, сможет защитить страну от будущих злодеев?

Казалось, все было решено, вся его будущая жизнь была распланирована. И не важно, что в этом плане не учитывалось мнение Гарри, главное, что общественности это нравилось, а что хотел сам Поттер, не интересовало никого. Как и его ментальное здоровье. Даже самого Гарри, казалось, это не беспокоило. Он засыпал, выпивая зелье сна без сновидений. И чем дальше, тем больше требовалось ему лекарства. Он просто плыл по течению, боясь хоть на минуту замереть, иначе мысли атаковали его голову, и он погружался все глубже в пучину отчаяния. Рядом с ним не было никого. Самые близкие отказались от него, и он их понимал в какой-то степени. У них были свои заботы и страхи, а присутствие мальчика-который-выжил лишь усугубляло эти страхи.

А что касаемо самого Гарри, он сам не знал. Иногда ему казалось, что он не должен был выжить, что тогда на перроне стоило сесть в тот вагон. Может, будет лучше, если он умрет? Никто и не заметит.

К концу лета, когда все Министерство ушло в отпуск и светские мероприятия для Гарри Поттера были закончены, он смог передохнуть. Суды прошли, большинство пожирателей сидело в Азкабане под присмотром дементоров, некоторые доживали свои дни в Мунго в виде овощей, отдав свои души за поцелуй.

Гарри поселился в той комнате, куда его после битвы отнес Рикки. Каждый день он ходил на завтраки, обеды и ужины в Большой зал, видел профессоров и следил за директором. Альбуса Дамблдора к этому времени восстановили во всех должностях, наградили еще одним орденом Мерлина I степени. И к огромному сожалению Гарри, Великий Светлый открылся с другой стороны. Поттер хотел иметь с этим новым человеком ничего общего. Хотя, сказать по правде, как теперь думалось Гарри, он просто увидел настоящего Альбуса Дамблдора, прожженного политика и человека, который управляет магической Англией из-за кулис уже полвека; он лишь снял маску доброго дедушки в аляповатых мантиях исключительно для Гарри, ведь для всех остальных он так и остался Светочем, несущим мудрость и защитником всех обездоленных.

Мальчик-который-выжил сидел в последний летний вечер на берегу Черного озера и вспоминал недавний разговор с директором:

— Рад видеть тебя, мальчик мой, ты все же решился навестить старика.

— Какой же вы старик, вам всего чуть больше ста. Насколько я помню, директор Диппет ушел на покой после трехсот лет, — справедливо заметил Гарри, смотря на Фоукса, клюющего орехи. — Вы хотели меня видеть, директор? — напомнил Поттер, когда молчание затянулось.

— Ах да, что-то память меня подводит, — растерянно улыбнулся Дамблдор.

"Да, конечно. Каждый раз присылаешь домовика, стоит мне появиться в школе", — подумал мальчик-который-сегодня-не-выспался.

— Мальчик мой, у меня есть небольшая просьба, — медленно проговорил директор и ласково улыбнулся. — Не мог бы ты вернуть мне мою палочку?

— Сэр, а не расскажите, почему ваш портрет говорил с профессором Снейпом? — внезапно задал вопрос Гарри, не дав договорить Великому Светлому.

— Что? Ты о чем?

— Ну как же, когда Северус Снейп был директором, вы подсказывали ему, как вести себя, как помочь нам и при этом не попасться Волдеморту.

— Ах, ты об этом, Гарри. Это был не совсем портрет, больше похоже на сквозное зеркало. Надеюсь, я утолил твое любопытство? — Подмигнул Дамблдор. — А теперь будь так добр, отдай мою палочку.

— Но, сэр, у меня ее нет.

— Как нет? Я прекрасно помню, что после поражения Тома его палочка перешла к тебе.

— Все верно, сэр. Но после победы я починил при помощи бузинной свою первую палочку, — достав ту, он продемонстрировал абсолютно целую палочку с сердцевиной из хвоста феникса. — А старшую палочку выкинул. Никто не должен владеть такой мощью.

— Да ты щенок! — не выдержал Дамблдор. Все маски слетели с него в один момент, и перед Гарри предстал взбешенный мужчина. — Как ты посмел выкинуть старшую палочку!

В это мгновение Великий Светлый волшебник, кавалер ордена Мерлина I степени, как никогда был похож на Вернона Дурсля, когда тот пытался спастись от нашествия писем.

— Откуда мне было знать, директор, — с сарказмом протянул Поттер, — что вам ее нужно будет вернуть? Насколько я помню, Волдеморт извлек ее из вашей могилы.

— Ты хотя бы знаешь, что это была за палочка? — словно не слыша Гарри, продолжал беситься Дамблдор.

— Да, это был один из Даров Смерти. Мантия, которая досталась мне по наследству, — начал перечислять Гарри. — Воскрешающий камень, его я потерял на поляне, и бузинная палочка.

Если бы Альбус мог сейчас разумно мыслить, то он бы непременно заметил, как странно изменялось лицо Гарри, пока он это говорил, но, к счастью, Альбус Дамблдор думал сейчас только о том, что из-за этого мальчишки все планы пошли кувырком. И ладно то, что Поттер выжил — не страшно, он и это обернет себе в плюс, — но выбросить его палочку, самую сильную палочку в истории магического мира! Этого он ему не простит.

А Гарри в это время судорожно нащупывал в карманах перечисленные им предметы. Вот только как и почему они вдруг оказались там, мальчик-который-опять-обыграл-директора не мог понять.

— Знаешь, мальчик мой, — успокоившись, продолжил как ни в чем не бывало бывший мертвец, — мне кажется, тебе пора покинуть гостевую комнату и переехать в башню Гриффиндора, ее как раз отремонтировали. Думаю, в компании тебе будет веселее, тем более большинство ребят будут учиться с сентября с тобой на одном курсе.

Поттер, которому сейчас было совершенно не до того (ему бы спрятать улики, явно указывающие на ложь о потере даров смерти, а как еще это назвать, если старшая палочка почти торчит из его кармана, а мантия того и гляди скоро выпадет из-за пазухи), не знал, как ответить. С его кошмарами противопоказано спать с кем-то в одной комнате, не приведи Моргана, начнет швыряться заклинаниями спросонья.

— Директор, это обязательно?

— Конечно, студенты не могут жить вне общежития. Ты же студент?

Победитель Темного Лорда задумался, а стоит ли продолжать учебу? Вряд ли сейчас он сможет сосредоточиться на ней, тем более он так и не решил, чем хочет заниматься после. Быть может, и не нужны ему никакие результаты экзаменов, а понадобится — сдаст экстерном.

— Нет, сэр, я, пожалуй, откажусь от обучения в этом году, — не вдаваясь в подробности, сказал Гарри.

— Это твое право. Если что-то изменится, сообщи, — холодно сказал Дамблдор и указал на дверь.

Гарри пребывал в раздумьях. На седьмой курс он не пойдет. Министру Магии больше не нужен карманный герой, который следует по пятам за главным лицом Министерства и кивает как болванчик: "Да, я целиком и полностью поддерживаю новую инициативу Министра", — он и без него справится. Андромеда категорически отказалась от его помощи в воспитании Тедди и увезла того в Европу, подальше от этой страны, что забрала у нее дочь и мужа. Как крестный он уже провалился.

И до Гарри наконец дошло спустя четыре месяца, когда он вспомнил Тедди, смешного мальчугана, волосы у которого уже в год меняли цвет. Он вспомнил и их: Люпина и Тонкс, Фреда и Колина, Лаванду Браун и Северуса Снейпа — тех, кто погиб тогда, и тех, кого он так и не оплакал, тех, по ком не скорбел, тех, с кем не попрощался как следует. На похоронах, что прошли на глазах у сотен человек, находясь под прицелом камер и выслушивая град дурацких вопросов от репортеров, было не до погибших, как ни грустно это признавать. А сейчас, когда до него никому не было дела, он уже не мог горевать. Сама мысль об этом была кощунственна, время упущено.

— Мистер Гарри Поттер, сэр! Рикки очень жаль, — заламывая пальцы, проговорил появившийся на берегу домовик, — но директор просил вам напомнить, что завтра приедут студенты на учебу, и, если мистер Гарри Поттер не собирается продолжить учебу, ему следует покинуть Хогвартс.

Гарри замер. Он говорил Дамблдору, что не будет заканчивать седьмой курс. Он не мог заставить себя ходить по коридорам, где пытали и убивали его друзей, не мог спокойно стоять в Большом Зале, там его преследовали ряды мертвых тел. Но он совершенно не ожидал, что директор откажет ему в доме?

"Сглупил, был уверен, что любой, кто нуждается в помощи в Хогвартсе, ее получит. Но видимо, это правило не распространяется на того, кто порушил планы Великого Светлого", — с горечью подумал Поттер, крутя в руках старшую палочку, которая с ним была теперь всегда.

— Рикки, перенеси меня в комнату, пожалуйста, мне надо собрать вещи.

— Мистер Гарри Поттер, позвольте мне собрать их, это меньшее, что я могу для вас сделать.

Через пару минут Рикки вернулся, держа в руке немногочисленные пожитки Поттера, что скопились у него за время проживания в замке. Он так и не научился правильно тратить деньги, покупал самое необходимое, а костюмами на званые вечера его обеспечивали в Министерстве. Все же гоблины немного обиделись на Гарри за то небольшое ограбление.

Медленно двинулся Гарри с Рикки к границе щитов.

— Сэр, — вдруг сказал домовик, — если вы позволите, то не могли ли вы передать, пожалуйста, мое восхищение сэру Кричеру? Он великий домовой эльф! Если бы не он, то хогвартская община эльфов была уничтожена в той битве.

Рикки давно аппарировал в замок, а Гарри все стоял и смотрел перед собой, снова переживая момент, когда во время битвы мимо него пронесся Кричер с медальоном Регулуса на шее, ведущий за собой армию домовиков, вооруженную домашней утварью. И с яростным криком, который перекрывал царивший шум:

— Все на битву! На битву! На битву за моего хозяина, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Темного Лорда во имя отважного Регулуса! На битву!

Они влетели в бой и ловко орудуя топориками, подрезали голени и щиколотки пожирателям.

Мальчик-который-выжил вдруг горько рассмеялся; видел бы кто его — ужаснулся. Он упал на колени и плакал навзрыд. Впервые за эти месяцы его накрыло истерикой. Кричер, тот самый Кричер, из-за которого погиб Сириус, участвовал в битве наравне с ним против пожирателей смерти, против своих обожаемых хозяюшек.

Сколько прошло времени с начала истерики, Гарри не знал. Он лежал на траве и смотрел, как загораются звезды на небе. Он нашел пояс Ориона, а рядом с ним созвездие Большого Пса, и самую яркую звезду — Сириус. Что было странно, ведь Поттер помнил еще с уроков астрономии, что в это время года и в это время её не должно быть видно. Но вот она, светит ярко мальчику-что-вновь-остался-без-дома.

— Кричер, — тихо позвал он, ни на что не надеясь.

— Наконец-то негодный наследник вспомнил про бедного Кричера! — в тот же миг услышал Гарри.

— Не следует хозяину лежать на холодной земле, — щелкнув пальцами, продолжил тот, и под Поттером появился теплый плед.

— Кричер, — начал было Гарри.

Но его перебили:

— Вещи хозяина я заберу. Как только будущему Лорду надоест любоваться звездами, сразу возвращайся домой. Комната уже готова, а ужин я грел трижды, и это только сегодня! Что за бестолковый мальчишка! — и с этими словами Кричер исчез.

Медленно, словно нехотя, Гарри сообразил, что старый домовик, который терпеть его не мог, позвал Гарри в дом на Гриммо, а кроме этого, назвал хозяином.

— Мерлиновы кальсоны! Что-то точно сдохло в Запретном лесу! — воскликнул Поттер.

Поднявшись и отряхнувшись, Гарри оглянулся в последний раз на замок, что был ему домом на протяжении семи лет, и трансгрессировал.

Через мгновение он стоял на крыльце дома номер 12 на площади Гриммо. В нерешительности Гарри замер, боясь зайти и услышать вопли нарисованной Вальбурги Блэк про отребье и мерзость, что лягут пятном на благороднейший и древнейший род Блэк. Но тут дверь вдруг сама отворилась, и победитель Темного Лорда увидел почтительно склонившегося Кричера в чистой наволочке с гербом Блэков.

— С возвращением домой, сэр!

— Наконец-то ты вернулся, наследник, — вторил домовому эльфу красивый женский голос с портрета безумной Вальбурги.

Гарри Поттер, мальчик-что-вдруг-обрел-дом, сделал шаг, и дверь за ним закрылась.

А когда мы все посмотрим в глаза его,

На нас из глаз его посмотрит тоска.

И откроются двери домов.

Форкс, США, 1998 год

Каллены

— Мы уезжаем! — ворвавшись в дом, объявил Эдвард Каллен.

— Дорогой, что случилось? — спросила Эсме, спускаясь со второго этажа. — Что-то с Беллой?

— С Беллой все в порядке. Мы расстались.

— Эдвард! Но что произошло?

— Как будто ты не в курсе! Из-за нас она чуть не умерла!

— Но не умерла же.

— Эмметт! — одернула того Эсме.

— Эдвард, ты уверен? Все обошлось, Белла здорова и почти не пострадала, — в мыслях отца Эдвард видел сотни способов примирить их, непонимание, почему младший сын вдруг решил резко отступить после всего, что семье пришлось пережить за последний год по его вине.

Вся семья собралась в гостиной, в этом не было необходимости, они прекрасно слышали друг друга из любой части дома. Но важные вещи они предпочитали обсуждать, находясь рядом и смотря в глаза. Элис с Джаспером сидели на диване; в мыслях парня Эдвард видел огромную вину и раскаяние. Эмметт обнимал Розали и уговаривал сильно не бить этого болезного, мол, что возьмешь с влюбленного идиота. Карлайл и Эсме стояли поодаль и следили за разговором, позволяя детям решить самим.

— Братец, ты не один тут живешь, и, между прочим, Белла дорога не только тебе одному. Я не собираюсь покидать Беллу, потому что тебе вдруг втемяшилось в голову, что мы опасны для нее! Раньше тебе это не мешало! — Элис не хотела оставлять свою единственную подругу; за прошедшее время она к ней привязалась и видела ее частью семьи. — И я, — продолжила провидица, но в этот момент ее настигли видения, и они не оставляли ей выбора; в них Элис четко видела, как они оставили этот дом, покинули штат, потом страну.

— Но как же? Почему? — маленькая вампирша с изумлением смотрела на отъезд семьи, не понимая, как это произошло. Она перевела взгляд на Эдварда, который вместе с ней просматривал ее видения. Он криво ухмыльнулся:

— Элис подтвердит. Она видела это. Мы уезжаем.

Розали резко встала и на вампирской скорости покинула дом. Эмметт бросил взгляд на Эдварда и побежал догонять жену.

— Мне жаль, я правда этого не хотел, — в очередной раз начал извиняться Джаспер перед братом. — Я был уверен, что хорошо себя контролирую.

— Это не твоя вина, Джас. Это был вопрос времени, когда случится нечто подобное. Я должен был понять еще весной, когда на нас наткнулись кочевники, но вместо этого подверг опасности всю семью. Мне хотелось поверить в сказку, хотелось любить и быть любимым, забыв, что я монстр. И хорошо, что никто не пострадал и все остались живы. Так что мне лучше оставить Беллу сейчас, пока это не зашло слишком далеко. Она человек, быстро забудет про нас, про меня, полюбит другого, у нее будет нормальная семья и дети, — с горечью продолжил вампир. — Главное, она будет жить.

Элис потянула Джаспера, который от боли, что чувствовал Эдвард, не мог пошевелиться, и потащила мужа на выход из комнаты. Но даже расстояние не было преградой для способностей вампиров. Джас продолжал ощущать все эмоции брата, его тоску, любовь к Белле и страх за нее. А Эдвард не мог перестать читать мысли, и он видел в голове Элис, как семья решает, куда поехать, выбирает город, заселяется в дом, и все это без него. Они покидают Форкс, но едут в разные города. Его вина перед родными слишком огромна, он не сможет спокойно смотреть им в глаза, не сможет читать в их мыслях, что из-за него пришлось уехать из родного города. Именно Форкс когда-то приютил их всех, здесь была их родина. Тут они были счастливы.

Эдвард посмотрел на отца:

— Я не хотел этого, но не могу поступить иначе.

— Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, — вздохнул Карлайл, — если тебе это поможет.

— Спасибо, Карлайл, — Эдвард задумался на секунду и продолжил. — Я не поеду с вами. Поживу отдельно.

В мыслях отца он увидел только понимание и принятие его решения. Карлайл не винил его. И от этого младшему вампиру было еще больнее.

— Дорогой, — Эсме подошла и обняла его. — Мы будем очень скучать, возвращайся к нам поскорей. И не волнуйся насчет братьев и сестер, они поймут тебя, просто дай им время. Не забывай, мы твоя семья и всегда тебя поддержим.

В этот момент вернулись Розали с Эмметтом:

— Мы соберем вещи.

— А мы уже всё, — весело сказала Элис, сбежав по ступенькам со второго этажа. Казалось, она забыла про Беллу и жизнь в Форксе. Она жила в будущем, в новом доме, в новом городе, гуляла по незнакомым улочкам.

Еще через десять минут ничего в доме не напоминало о кипящей в нем жизни еще час назад. Не работало электричество, на полочках не было личных вещей, по пустым комнатам гулял ветер, а оставшаяся кое-где мебель была покрыта тканью, и только отсутствие пыли указывало, что особняк покинули недавно.

Эсме на прощание обернулась к оставленному дому. Она надеялась здесь обрести покой и счастье. И у них почти получилось, пару месяцев их семья была счастлива. Тем больнее ей было сейчас. Дети рассорились, Эдвард покидает их, а где будет жить семья, не понятно.

— Мне пришлось оставить свои машины! — С вызовом глядя на Эдварда, сказала Розали.

— Ничего, их позже пришлют, когда мы устроимся на новом месте. Не волнуйся, с ними все будет в порядке.

— И Карлайл не смог по-нормальному уволиться из-за тебя, — продолжала тем временем Розали, — ладно переезд, рано или поздно нам бы пришлось уехать, но ты мог предупредить нас заранее! У нас было бы время все сделать не спеша!

— Розали, мы все успели, не переживай так, — мягко сказала Эсме.

— Успели? Нам сейчас даже идти некуда! Смею напомнить, что к этому переезду мы готовились несколько месяцев! Мама ремонтировала дом, готовила комнаты для каждого из нас, нам в нем было комфортно! Эдвард!

— Сейчас отправимся к Денали и решим, куда поедем и как будем жить. Все образуется, Розали, — сказал Карлайл, прекрасно понимая недовольство дочери.

— Не надо к Денали, — встряла Элис, — я и так могу сказать, что мы отправляемся в…

— Не мы, а вы. Я с вами не поеду, — твердо сказал Эдвард. — Поэтому вы решайте, а я пойду. Если что, звоните.

Эдварду хотелось поскорее оказаться в тишине, без миллиона тревожащих мыслей родных. Без обвинительных фраз Розали, без молчаливой поддержки Эмметта, без вины Джаспера, без Элис, застрявшей в будущем, не обращающей внимания на настоящее. Он не мог понять провидицу; она уже пережила все, отпустила и даже не заметила этого. Без мыслей Карлайла, его бесконечной любви к нему и прощения любого его проступка. Это было невыносимо.

Через мгновение на поляне перед домом осталось шестеро вампиров. Они растерянно оглянулись, но Элис не дала никому сказать:

— Мы едем в Англию!

— Что? — Не понимая, переспросила Розали.

— Это такая шутка, дорогая?

— Нет, мы будем жить в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии! Мы едем в столицу Великобритании! — Весело рассмеялась в ответ провидица.

— Эм, а что мы будем там делать? — Уточнил Эмметт.

— Жить!

— У меня в Лондоне есть дом, — сказал Карлайл. — Я его купил в XVIII веке, пока путешествовал один. В нем никто не жил. Но там есть соседи. Это рядный дом. Надо посмотреть, насколько это будет удобно.

— А там хоть душ и ванные есть? — уточнила Розали, прекрасно знающая, что в домах того времени этого не было, и ей не хотелось носить воду в ведрах и мыться в корыте.

— Да, есть, не волнуйся. Я провел все коммуникации, когда появилась такая возможность, — улыбнулся Карлайл.

— Мы правда переезжаем в Англию?

— Почему бы и нет, — задумчиво проговорил Карлайл. По началу дурацкая затея выглядела все заманчивее. — У меня есть в Лондоне знакомые, в госпитале всегда требуются врачи. Дом есть, на первое время подойдет, а потом придумаем что-то другое, что устроит всех. Солнце в Лондоне редкий гость, нам там будет комфортно. Возможно, даже лучше, чем здесь. Мы давно не покидали Америку. Будет интересно.

— А нам опять в школу? — Раздраженно спросила Роуз.

— Думаю, оставшийся год вы доучитесь в школе, а потом поступите в колледж в Лондоне, видно будет. Или, если не хочешь, вы можете с Эмметтом пожить отдельно, — неуверенно предложила Эсме.

— Нет, мы с вами. Верно, любимая?

— Да, — Розали не оставили выбора.

И только Джаспер не участвовал в обсуждении. Ему было все равно, где жить, лишь бы рядом была жена. Элис вдруг расстроилась и посмотрела на Джаса.

— Тебе там будет сложно, особенно первое время. Там придется жить среди людей, в центре города.

— Будем чаще ходить на охоту. Там же есть где и на кого охотиться? — Уточнил Эмметт. — Все же остров, не вырезать бы популяцию какой-нибудь зверушки.

Элис замерла:

— С этим порядок. Я не вижу никаких проблем, — задумчиво потерла виски и решила не уточнять, что видит события до Рождества. А после — пустота. Но главное, Эдвард скоро к ним вернется, семья будет вместе.

— Тогда едем в Сиэтл, а оттуда уже полетим в Лондон. По дороге я заеду в больницу, предупрежу, что мы покидаем город. Нехорошо вышло с работой, — расстроился Карлайл.

— Со школой что?

— Еще и школа. Я из больницы их извещу, документы попрошу выслать почтой.

Розали с Эмметтом не стали ждать конца разговора и вместе с Элис и Джаспером, которые вовсю обсуждали будущие планы, уехали на одной машине.

— Нам пора, любовь моя, — нежно проговорил глава клана, посмотрев на жену.

— Пора. — В последний раз оглянувшись на дом, Эсме села в автомобиль, и машина плавно тронулась с места.

Быстро доехав до Сиэтла и решив возникшие проблемы с машинами, Каллены купили билеты на самолет. Правда, лететь пришлось с пересадкой в Нью-Йорке.

Элис очень сокрушалась: они прилетели в Большое Яблоко днем, и солнце вовсю грело осенний город.

Приземлившись ночью в Лондоне, они взяли автомобили напрокат и поехали осматривать дом. По дороге Карлайл и Эсме переговаривались:

— Мы можем пару дней пожить в гостинице, если дом не готов.

— Этого не потребуется, я узнал, можно заселяться в любой момент.

— А неплохо он сохранился, — протянул Эмметт, выйдя из машины и рассматривая особняк.

Четыре этажа, большие окна с белыми наличниками, эркер на втором этаже, стены из красного кирпича и камня. Симметричный фасад со входом по центру, украшенный кашпо с цветами, дверь, выкрашенная в теплый коричневый цвет и украшенная красивым молотком. К двери вела надежная каменная лестница с резными перилами. К каждому боку дома прилегают впритык дома, отличающиеся лишь отделкой фасадов и светом в окнах.

— За домом следили? — спросила Розали.

— Раз в неделю прибирались и ремонтировали по мере необходимости.

— А сейчас?

— А сейчас это делать будем мы, — ответил Карлайл, поднимаясь по лестнице на крыльцо.

— А как мы попадем внутрь? Откуда у тебя ключ? — уточнила Розали.

— Мне сказали, где лежит запасной, когда я звонил уточнить по поводу состояния дома. Он должен быть под этим горшком, — поднимая цветок, ответил Карлайл.

— Я отгоню машины пока, — взяв ключ у Эмметта, ушел Джаспер.

— Прошу, — открыв дверь, пригласил Карлайл.

В доме все было готово для жизни человеческой семьи: холодильник был заполнен продуктами, протоплены камины, запущена отопительная система, в спальнях стояли кровати, в трубах текла холодная и горячая вода.

— На цокольном этаже кухня и кладовая. На первом — просторный холл и столовая, а еще постирочная, и какие-то еще помещения неясного мне назначения. На втором — гостиная и ванна. На третьем — две спальни с примыкающими ванными. На четвертом — кабинет и еще одна спальня. В каждой комнате есть камин! Лестница немного скрипит, но вроде надежная. На первый взгляд ремонта не требуется, — докладывала Элис, исследуя дом. — Мы с Джаспером будем на третьем этаже.

— Эй, — возмутилась Розали, — почему ты первая выбираешь!

— Извини, ты хотела занять эту комнату? — уточнила Элис, прекрасно зная ответ.

— Нет, — надувшись, зашла в другую дверь блондинка.

— Четвертый этаж весь родителям, — весело продолжила провидица. — А Эдвард будет жить в гостиной!

— Он скоро вернется? — с затаенной надеждой спросила Эсме, она не любила, когда семья расставалась.

— Конечно, ты и соскучиться не успеешь, — ответила маленькая вампира, мрачнея, не видя, что именно заставить его вернуться так быстро.

Вампирам не нужен сон, поэтому вся ночь у них была для обустройства на новом месте. Элис метеором носилась по дому, передвигая и переставляя вещи, иногда принуждая к труду брата и мужа. Успокоилась она только к утру. Эсме оформляла документы, чтобы их вещи из Форкса доставили в Англию.

Утром Карлайл, предварительно созвонившись со знакомым в городском госпитале, отправился устраиваться на работу. Проходя мимо соседского дома номер 13, его вампирское чутье взбесилось. Показалось, что кто-то очень пристально за ним наблюдает, буквально отслеживая каждый его шаг, но это чувство очень быстро прошло. И Каллен спокойно пошел на работу, выкинув из головы это необъяснимое явление.

Эсме же поехала устраивать детей в школу; выбор ее пал на ближайшую к дому. Документы как раз пришли из Америки. Потом прошлась по магазинам, купив несколько красивых вещей в дом.

Вечером, сидя перед камином в гостиной, они обменивались новостями

— Я вас записала в школу. Там красиво, школа занимает особняк какого-то разорившегося аристократа. Очень пафосное заведение, все ходят в форме, а на стенах висят оригиналы известных художников. Я вам даже завидую, — улыбнулась Эсме.

— Мам! — дружно возмутились дети.

— Нам что придется ходить в форме? — ужаснулась Розали.

— Тебе пойдет, — успокоила ее Элис.

— Милый, как тебе госпиталь? — сменила тему Эсме.

— Работы много, но мне предложили хорошую должность, и коллектив очень приветливый.

— Это просто ты красавчик, пап, — засмеялась Элис.

— Знаете, так странно, — вдруг сказала Розали, — я тут вспомнила: сегодня, когда ходила в магазин, почувствовала пристальный взгляд, но сколько ни смотрела, так и не поняла, кто за мной наблюдал.

Карлайл насторожился:

— И у тебя тоже?

— Дорогой?

— Весь день в больнице меня не покидало ощущение слежки. Сначала я подумал, что показалось, когда проходил мимо соседнего дома, но в больнице это чувство вернулось и даже как будто усилилось. При этом никого рядом я не чуял.

— Если у вас разыгралась паранойя, это не значит, что за вами не следят, — протянул Эмметт.

— Эй, — пихнула здоровяка кулачком Розали, — а ты ничего не почувствовал, когда встретил меня у дома? Я уверена, что этот неизвестный проводил меня до крыльца.

— Не было ничего, — почесав макушку, ответил ей муж.

— Это просто он толстокожий.

— Элис, а что ты видишь? — обратился Карлайл к дочери.

В ответ та лишь пожала плечами:

— Ничего страшного, с нами все будет хорошо, — не стала уточнять, что этого преследователя она не видит. И чем дальше, тем больше белых пятен появляется в ее видениях, при этом чувствовала, что будет счастлива. В будущем произойдет нечто, что подарит им только радость. Поэтому ей не хотелось пугать семью пропажей видений, а единственный, кто мог раскрыть её ложь, был на другом полушарии. Она ласково улыбнулась Джасперу, и тот в ответ сжал ее руку.

— За нами наблюдает невидимка. Может отложим охоту?

— Нет, нам необходимо подкрепиться, — сказала Эсме. — Тем более Элис говорит, что ничего опасного не произойдет. Мы еще днем решили идти ночью, Джасперу трудно в городе.

— Может повременим со школой, — предложил Эмметт, — разве так необходимо туда ходить?

— Во-первых, вы уже зачислены. Во-вторых, на работе у Карлайла в курсе о существовании четырех детей, было бы странно, не посещай вы школу.

— Мы можем перейти на домашнее обучение. Может, у нас проблемы со здоровьем, — хохотнул здоровяк, — или нам сложности с привыканием к новой стране.

— Ага, еще скажи, языка не знаешь, — поддел его Джаспер.

— Эй, между прочим, я о тебе забочусь!

— По-моему, ты хочешь сидеть дома и смотреть футбол, — сдала Эмметта жена.

— Сходите в школу, а там посмотрим. Может вам понравится, вы же еще не учились в Англии, — улыбнулся Карлайл.

— Думаешь, они сильно отличаются от американских?

— Кто знает, вот начнут учиться и расскажут нам, любовь моя. Мне надо немного поработать, я буду в кабинете, — и, поцеловав жену, поднялся с дивана.

— Кто смотреть со мной футбол?

— Смотри один, — пропела Элис, подняв Джаса с дивана, — мы будем у себя.

— А ты, красотка, может составишь мне компанию? — подкатил к жене Эмметт.

— Я пасс, — засмеялась та и отправилась на улицу проверять машины.

Через пару часов, когда на город опустилась ночь, дом номер 11 покинуло шестеро существ. Рассевшись по машинам, они отправились в ближайший лес.

— Вы почувствовали? — тихим шепотом поинтересовался Джас у остальных в машине. — Мне показалось, я ощутил чье-то любопытство.

— Да, тот же взгляд, что и днем, — сказала Розали.

— Не будем волноваться раньше времени, — поигрывая мускулами, влез Эмметт.

Элис молчала, прислушиваясь к чужому дыханию на крыше машины. Как бы не старался невидимка, от острого слуха вампира ему было не спрятаться. Сердечко существа билось быстро-быстро, выдавая его волнение.

Прибыв на место, они рассредоточились, чтобы не мешать друг другу. На какое-то время все забыли про присутствие невидимки. Но он напомнил о себе, неудачно наступив на сухую ветку. А потом и вовсе пропал до того момента, как Карлайл поймал и выпил оленя.

— Сейчас я определенно почувствовал чье-то изумление и страх, — сказал Джаспер.

Все замерли.

— Он ушел, — через минуту отозвалась Элис. — Я больше не слышу его сердцебиение.

— Получается, — вытирая губы, заметил Карлайл, — он не знал, как мы питаемся.

— Меня больше волнует, как он смог поддерживать наш темп. По лесу мы бегали, не сдерживаясь.

— Это точно был не человек.

— Да, но кто он, для нас загадка.

— Как и мы для него.

— Уже нет.

После этого охоту быстро свернули. Никакой погони ради удовольствия, игр с едой — лишь простое насыщение организма кровью для поддержания жизни.

Утром Карлайл отправился на работу. Пройдя пару шагов, он заметил, как между их домом и соседним под номером 13, раздвигая в стороны стены, втискивается еще один. С грязными стенами и закопченными окнами, особняк так и хотелось привести в порядок. Старая черная дверь с потрескавшейся и облупившейся краской, без замочной скважины, без ящика для писем, но с серебряным дверным молотком в форме змеи. Лестница с поломанными и стертыми от времени каменными ступенями. Все это он отметил краем глаза, стараясь не сбиться с шага и удерживая на лице маску невозмутимости. Карлайл чувствовал, что за ним наблюдают, проверяя его реакцию. Глава клана дошел до больницы и подумал, ни разу не почувствовав чужого взгляда, что, похоже, невидимке надоело за ним следить.

Карлайл не ошибся, у наблюдателя появились объекты интереснее. В это время младшее поколение пошло в школу. И их удивление при виде неучтенного дома было бурным.

— Так, я не понимаю, либо у нас массовая галлюцинация сейчас, либо до этого, когда мы все дружно не замечали дом. Нет, я понимаю не заметить пылинку или травинку, но дом!

— Судя по всему, его видим только мы, — заметил Джаспер, смотря по сторонам. Люди шли мимо, не задерживая взгляда на странном доме.

— Было бы проще, будь с нами Эдвард, он бы сразу сказал, видят ли его остальные.

— А что бы это изменило? В любом случае дом вот он.

Эмметт вдруг подбежал и потрогал здание:

— Настоящий!

— А ты думал какой? Нарисованный?

— Мало ли, может голограмма или еще что.

Они бы еще долго стояли и выдвигали теории появления странного здания, но тут на глазах у изумленных Калленов дом медленно начал исчезать, втягиваясь в рядом стоящие здания. Мгновение — и ничего на площади не напоминало о существовании дома под номером 12.

— Мое зрение меня не обманывает, — для надежности потерев глаза, спросил Эмметт.

— Нет, мы видели то же, что и ты, дорогой.

— Он исчез, — констатировал очевидное Джаспер.

Элис чуть не прыгала на месте:

— Вы же понимаете да, понимаете? Как же это любопытно и интересно! Сколько живу, а исчезающий дом вижу впервые!

Она радовалась как ребенок, получивший на Рождество подарок, о котором и не мечтал.

— Как думаете, — продолжила Розали, — Карлайл нам поверит или отправит проверяться к специалистам?

— Дорогая, как существо мифическое и несуществующее для простых обывателей, у него просто не останется другого выхода, кроме как поверить нам на слово.

— Ладно, пора в школу, а над загадкой дома подумаем потом.

Вечером, сидя все вместе в гостиной, они обсуждали прошедший день.

— Вы были правы, школа неплоха. Нет, учеба такая же, как и в Америке. Но само здание во многом выигрывает у школы в Форксе, — сказала Розали. — И да, Элис, форма мне очень идет, как и тебе.

— Вот видишь. Что еще интересного там было?

— Ученики ужасные, как и преподаватели, — сказал Джаспер. — Тут ничего необычного.

— Ой, да ладно тебе, ну подумаешь, какая-то девчонка вешалась на тебя, не впервой же, — захохотал Эмметт и тут же получил подзатыльник от Эсме:

— Не обижай брата!

— Но я все же за то, чтобы перейти на домашнее обучение, скучно.

— Обсудим это после Рождества, еще не факт, что мы останемся тут надолго, — заметил Карлайл.

— Опять что-то произошло? — с тревогой смотря на Карлайла, спросила Эсме.

— Ой! Мы же забыли рассказать! — воскликнула Элис. — Мы сегодня такое видели!

— Точно! Кроха права! Дом исчез, представляете! Вот только он был, и нет его. Мы как идиоты пялились на стык между нашим домом и соседним минут пять. И это при том, что до этого утра никакого дома там не было.

— Исчез на ваших глазах? — уточнил Карлайл. — А я удостоился чести лицезреть, как он появляется, — поразил детей отец.

— Мы сошли с ума, массовая истерия, вампирское помутнение рассудка, старость подкралась незаметно? — весело поинтересовался Эмметт.

— Нет, думаю, невидимка демонстрирует нам свои возможности.

— Ага, типа "схомячите моего хомячка, я сделаю тоже и с вами"? — рассмеялся здоровяк.

— Фу, Эмметт, ты ел хомяков? — ужаснулась Элис.

— Мелкая, нет конечно. Ты хоть представляешь, сколько мне нужно хомяков чтоб наесться?

— Дети! — повысила голос Эсме. — Я не видела исчезновение или появление дома, но за весь день сегодня заметила шесть разных сов. И если не зацикливаться на том, что днем совы спят, и не брать во внимание, что несли они в лапах газеты, но вот то, что они исчезали, когда подлетали к нашему дому, игнорировать уже не получится.

Каллены замолчали. Всем нужно было время переварить новую информацию. И если с домом за день они как-то уже примирились, то появление птиц вывело их из равновесия.

— Совы, — сказал Джаспер.

— Угу, и не просто совы, а совы-почтальоны, — добавила Розали.

— Почитать бы газету, — протянул Карлайл.

— Хм, Джас, как насчет охоты на птиц?

— Вы не будете этого делать, — строго сказала Эсме. — Мало ли какие это совы, может они опасны, да и невежливо оставлять человека без утренней газеты.

— Мам, — засмеялся Эмметт, — тебя больше волнует последний пункт, чем их гипотетическая опасность для нас, не так ли?

С того разговора прошло две недели. Дом все так же то появлялся, то исчезал; к этому Каллены уже привыкли. Они пытались вычислить закономерность, но никакого общего знаменателя не нашли, не считать же за таковой их появление на улице?

Младшие Каллены ходили в школу, их удалось уговорить еще немного посвятить время английскому образованию. Карлайл ушел в работу с головой. А Эсме занималась проектированием зданий из дома, продолжая отслеживать полеты сов. Эмметт все же не выдержал и попытался отобрать газету у одной из птиц. Ему не удалось, сова улетела, напоследок яростно обругав хулигана на птичьем языке и изгадив ему рубашку. На этом любые попытки завладеть газетой были окончены, никому не хотелось выглядеть как памятник.

— Что это? — отвлекшись от книги, спросил Джаспер. Они недавно вернулись из школы и сейчас делали домашнее задание, сидя на кухне.

— Ты о чем?

— Разговор, кто-то говорит.

— Наверное, это на улице, дорогой, — успокаивающе похлопала мужа по руке.

— Нет, — ответил Эмметт, отходя от окна. — Там никого нет.

— Но я тоже слышу.

Розали подошла к окну:

— Пусто.

— И разговор такой странный. Какие-то жабросли, цены на шерсть оборотня.

— Новая статья сумасшедшего Лавгуда о мозгошмагах, — тоже прислушавшись, продолжила Элис.

— Жалобы на министерство, и что? Вы тоже это слышали? — широко распахнув глаза в изумлении, повернулась к семье блондинка.

Ошеломленные лица были ей ответом.

— Миграция кентавров вглубь запретного леса и увеличение числа единорогов после майской победы?

— Может, они обсуждали книгу или фильм, — сказала Эсме, зашедшая на кухню послушать странный разговор.

— Меня больше интересует эти "они", чем их разговор, — сказал Джас. — Потому они точно были, были довольно взволнованы, особенно когда говорили про цены, и недовольны министерством.

— Друзья нашего невидимки? — предположил Эмметт.

— Не знаю, наш невидимка намного меньше. А это точно были люди.

— Невидимые люди, Элис, — поправила сестру Розали.

— Именно. Эта невидимость их связывает. Может, это их видовая особенность? А с нами играет ребенок?

— Не будем делать предположений раньше времени, — вмешался Карлайл. — Будем продолжать наблюдать. Когда-нибудь ему надоест, и он или прекратит, или сам выйдет к нам. Пока же нам ничего не угрожает, мы не будем принимать поспешных решений.

Октябрь прошел быстро и незаметно. Листья облетели с деревьев и укрыли землю пестрым желтым ковром. Поднялись холодные ветра, зарядили дожди, тучи не сходили с небосклона. Вампирам было хорошо; за все время их жизни в Лондоне еще не было ни одного солнечного дня.

Каллены привыкли жить в центре города, не обращать внимания на соседей. С жаждой было сложнее, когда круглосуточно ощущаешь запах крови, но и с этим они справились: чаще ходили на охоту, тренировали контроль, и даже Джасперу стало проще находиться среди людей. Повторись сейчас ситуация с днем рождения Беллы, он бы удержался.

Младшие дети учились в школе, скучали на уроках, а после сидели дома и неотрывно следили за исчезающим особняком. Но ничего нового не происходило. Дом так же исчезал, совы летали, под окнами сновали невидимые люди и вели странные разговоры. А Каллены записывали все незнакомые слова, что слышали от невидимок.

Каждые вечер они проводили все вместе, что было для них в новинку; раньше не было в этом необходимости, как такой интересной темы. Собираясь у камина в гостиной, они обсуждали все странности, что были замечены за день: иногда это были совы, которых видели и за пределами их района. Однажды Эсме увидела очень странно одетых людей в городе, и если раньше она бы не обратила внимания (мало ли кто как одевается), то в этот раз она не смогла пройти мимо — они обсуждали те же вещи, что и невидимки. Так у невидимок появилась внешность. И эта внешность была самой обычной, человеческой, хотя Эмметт был уверен, что невидимые люди должны отличаться от людей.

Но время шло, странности становились обыденными, и Калленами овладевала скука. Бич всех бессмертных.

— Интересно, когда же произойдет что-нибудь еще? — с нетерпением спрашивал Эмметт у Элис. Но та ничего не могла ответить. Как бы она ни пыталась увидеть хоть что-то связанное с домом, ничего у нее не получалось. Элис злилась, понимая, что изменить или как-то исправить это она не в силах. Однажды дошло до того, что провидица, встав напротив загадочного дома, почти довела себя до обморока от усердия. В тот раз ее увел Джаспер. О том, что с женой что-то не так, он догадывался, но расспрашивать не стал — когда захочет, расскажет сама.

— Почему ничего не происходит, — ныл Эмметт.

— Тебе мало того, что есть?

— Это уже старое, даже разговоры почти понятны стали.

— И кто такие морщерогие кизляки?

— Животные, конечно, такие же как единороги и кентавры, вот.

— А где они обитают?

— Не знаю! Но и невидимки тоже не знают!

Все рассмеялись.

— Если тебе так скучно, то мы можем отметить Хэллоуин! Наденем костюмы, отправимся ходить по домам.

— И зайдем в тот дом! — воодушевленно продолжил Эмметт. — Розали, ты гений!

— Можно попробовать, — согласился с планом Карлайл. Ему тоже было любопытно, хотя он был намного терпеливее детей.

— А еще можно украсить дом, — предложила Элис.

— Чур, я буду ведьмой, — сказала Розали.

— А я тогда вампиром, — клыкасто улыбнулся Эмметт.

— Карлайл, а тебе идет, — загадочно проговорила Элис, провалившись ненадолго в видение.

— А кем мы будем, душа моя? — обняв маленькую вампиршу, спросил Джаспер.

— Тебе понравится, — многообещающе улыбнулась та.

Элис превзошла себя. Дом выглядел волшебно. Никаких тыкв и летучих мышей, мерзких пауков и паутины по углам не было и в помине. Она развесила по всем комнатам гирлянды, расставила свечи в изящных подсвечниках, погрузив дом в уютный полумрак. Черной бархатной тканью задрапировала потолок и стены. Столы накрыла элегантными скатертями и расставила антикварную посуду; понятно, что есть никто не будет, но для создания атмосферы она будет к месту. На полки поставила банки с частями тела и самыми разными жуткими существами — куда без жути в Хэллоуин.

Кухня превратилась в лабораторию средневекового алхимика. Столовая стала обителью ведьмы; тут был и котел с кипящим содержимым, книги в кожаных обложках, колбы с непонятным содержимым, развешаны пучки трав, и конечно метла, стоящая на самом видном месте.

— Надеюсь, гостиная не стала логовом оборотня? — придя домой с работы, уточнил Карлайл.

— Нет, я бы не посмела, — Элис передернуло; запах мокрой псины был противен вампирам с их острым обонянием. — Собаки кошкам не друзья.

Одетая в костюм женщины-кошки, маленькая вампирша брезгливо сморщила носик.

В это время к ним спустилась хозяйка метлы. Розали выглядела сногсшибательно. Черное короткое платье с пышной юбкой и с кружевом по подолу. Туго затянутый корсет, в котором человеку невозможно было дышать. Остроконечная шляпа с широкими полями прикрывает светлые кудряшки. На плечах черная мантия в пол, которая при каждом шаге развевается, словно крылья птицы. А на лице из макияжа только ярко-алая помада. В руках Розали держала палочку — гордость Элис; они мастерили ее несколько часов, украшая резьбой и кристаллами. По началу они не планировали ее делать, но услышали в одном из разговоров невидимок, что палочка — главное оружие волшебника. А какая ведьма без собственной волшебной палочки?

— Карлайл, ты еще не готов? — следом за ведьмой спустился вампир. В черной накидке, подбитой изнутри красным бархатом. В белой рубашке, строгих брюках. Со старинной тростью в руках, с набалдашником в виде льва. На мертвенно-бледном лице Эмметт перевел на него почти целый тюбик тонального крема, чернели глаза, подведенные толстым слоем краски, а под ними темные круги; в уголках губ застыли капли искусственной крови, а из-за них выступают искусственные клыки.

— Тебе своих мало? — поддел вампира Джас.

— А ты, великий супергерой, гроза преступности, коррумпированных политиков и самых злостных злодеев, завидуешь?

Джаспер, в угольно-черном костюме, облегающем тело словно вторая кожа, на плечах плащ, на лице маска, на шлеме остроконечные уши, на груди эмблема летучей мыши, выглядел как настоящий мститель.

— Тебе только бэтмобиля не хватает, и можно отправляться ловить преступников.

— Вы с Элис идеальная пара, — засмеялась Розали. — Кошка и мышка.

Пока дети обсуждали костюмы друг друга, Карлайл отвернулся, а когда повернулся, на его лице появились аккуратно подстриженные и закрученные вверх усы, а на носу пенсне в золотой оправе. К костюму он добавил галстук-бабочку, а из кармана пиджака выглядывали часы на цепочке.

— Дети, не стоит ссориться, вы все выглядите великолепно, — а речь Карлайла приобрела заметный акцент.

— Теперь мы точно разгадаем загадку исчезающего дома! — обрадовался Эмметт. — С нами знаменитый сыщик!

— И его великолепная помощница, — объявила Эсме, грациозно входя в столовую. Эсме не планировала покидать дом, поэтому ее костюм был прост и изящен.

Пока дети пошли выпрашивать сладости и пытаться проникнуть в исчезающий дом, Эсме и Карлайл остались дома. Они раздавали конфеты детям, что ходили в этот день и собирали сладости.

— Уже было три привидения, две ведьмы и восемь вампиров, — хохоча, сказала Эсме, ей очень понравилось угощать детей и отгадывать, кто стоит за дверью, до того, как ее открыть. Она уже выиграла у Карлайла, тот чаще ошибался. Эсме вообще очень нравился этот дом, этот город; они впервые вот так отмечали Хэллоуин. Они никогда до этого не жили в центре города, всегда покупали дома подальше от людей.

Раздался очередной звонок:

— Моя очередь! Это будет доктор и космонавт!

— Тогда я ставлю на Йоду и Чубакку!

— Как? Как ты это делаешь? — закрывая дверь за довольными детьми, спросил Карлайл. — Может, у тебя тоже есть дар? Так же нельзя, ты постоянно угадываешь.

— Я просто больше времени провожу среди людей, ты их только в госпитале и видишь. А они, между прочим, уже давно готовились к празднику и покупали костюмы, — тыкнув мужа в бок, просветила его Эсме. — Ну и я просто подглядывала в окно.

И засмеявшись, побежала в гостиную.

— Жульничество! Оказывается, я женился на аферистке! — догнав жену на втором этаже, зацеловал.

— Эй, что это, разве так себя ведет почтенный джентльмен, отец семейства! — отбиваясь от мужа и убегая, вопрошала Эсме.

— Где ты увидела джентльмена? А детей сейчас нет дома. Поймал, теперь ты моя законная добыча.

И пока дети благополучно разоряли соседние дома и вызывали восхищение костюмами, в доме по адресу Гриммо 11 их родители вовсю наслаждались жизнью. Младшие вампиры были очень расстроены. За исключением Джаспера; тот, казалось, опьянел от окружавших его эмоций. Человеческие дети фонтанировали радостью и счастьем, а Джас, не ожидавший такого шквала чувств, был ими поглощен. Но остальные были огорчены: они не смогли воплотить в жизнь истинную цель этого похода. Их главной целью был дом номер 12, они планировали познакомиться поближе с его обитателями и, быть может, даже зайти к ним в гости. Но в этот день особняк, как назло, не появлялся.

Уже вернувшись домой, где родители чинно сидели в гостиной и играли в карты, раздав по дороге набранные конфеты, они поделились с Эсме и Карлайлом своей неудачей с планом.

— Странно, раньше такого не было, — заметил Джаспер, пролистывая блокнот. Он скрупулезно вел записи.

— Не было чего?

— Дом каждый день хотя бы раз да появлялся. Было, что он исчезал почти сразу, но ни разу не было дня без него.

— Может, что-то случилось, — заволновалась Эсме. — Или невидимка заболел?

— Возможно, он просто хочет провести этот день один, без внимания назойливых соседей? Или отпраздновать праздник с семьей? Наверняка у этих темных личностей сегодня тоже будет весело.

— Ты прав. Лучше расскажите, как за конфетами сходили?

— Это было феерично! Джас с Элис произвели фурор среди детей и фанатов комиксов. Но всех больше народу понравился я.

— Только настоящий вампир может правильно изображать вампира!

— Именно, дорогая, ты меня понимаешь. И вообще хоть раз в год можно не скрывать свою сущность.

— А Розали стала королевой всех ведьм сегодня! — Элис надоело слушать восхваления Эмметта. — И ей всех больше досталось конфет.

— Дети такие хорошие, — нежно улыбнулась Розали, понимающе переглянувшись с Эсме. — Там была девочка в костюме Уинфред Сандерсон, премиленькая маленькая колдунья.

— Потанцуем? — протягивая руку жене, предложил Эмметт, не давая ей расстраиваться.

Вечер прошел замечательно. Отрешившись от всех загадок и тайн, семья наслаждалась общением. Тихо потрескивали дрова в камине, из проигрывателя лилась медленная музыка, комнату освещали лишь свечи. Элис, положив голову на плечо Джаспера, подпевала мелодии себе под нос. В центре комнаты кружились в танце пары. Эмметт и Розали весело дурачились, а Карлайл и Эсме плавно двигались в такт песни. Любовь витала в воздухе.

А утром в воздухе витали жуткие ароматы.

— Что это? — сморщив прехорошенький нос, ужаснулась Розали.

— Понятия не имею, ни разу с таким запахом не сталкивался.

— Но этого не может быть!

— Если этого не может быть, то это однозначно связано с загадкой дома по соседству! — сделал гениальный вывод Эмметт, потирая руки. — Наконец-то что-то новенькое!

— И это новенькое пахнет как куча старого грязного тряпья, облитая сероводородом и выкинутая на разложившийся труп человека, умершего от отравления угарным газом, — проговорил Джаспер, доставая блокнот и записывая новую информацию.

За две недели вампиры разбились на два лагеря: одни, как дети, получившие долгожданную игрушку, с радостью отмечали каждый новый аромат и разбирали его на составляющие, строили догадки, что же может так пахнуть. Эмметт, как только появлялся дом, бежал его обнюхивать в надежде найти источник этих непередаваемых ароматов. Карлайл с энтузиазмом исследователя пробовал синтезировать эти ароматы дома, специально для этого превратив одно из пустующих помещений на первом этаже в лабораторию. А во втором лагере были Эсме с Розали; они старались проводить дома как можно меньше времени, не понимали прелести во вдыхании запахов старых носков или мертвой рыбы с нотками розы. Джаспер периодически присоединялся к отцу и брату в их исследовании, он записывал в блокнот все изменения, следил за совами, невидимыми людьми, все так же записывая их разговоры, но остальное время проводил с Элис.

Та все пыталась понять, что с ее даром не так. А когда не удавалось, Джас отвлекал ее от грустных мыслей. Они посетили, казалось, уже все достопримечательности Лондона. Побывали во всех музеях, ходили на оперу и балет, смотрели представления в Ковент-Гарден. Полюбовались на королевскую чету издалека. Делали ставки на скачках, одевшись как истинные аристократы.

К середине ноября вся семья привыкла и к запахам. Эмметтом снова овладела скука.

— Полагаю, скоро нас снова удивят.

— Почему ты так думаешь, дорогой? — уточнила у Джаспера Эсме. Они сидели в кабинете Карлайла на четвертом этаже, пока глава семейства химичил в лаборатории.

— Исходя из наблюдений, нас не будут долго томить в ожидании. Делаем ставки, господа, что же будет дальше.

Но ни одно из их предположений не было и близко к правде.

Одним не погожим утром, когда в очередной раз было замечено появление дома, Каллены, устроившись у окна, следили за особняком.

Не прошло и пяти минут, как на крыльцо вышел подросток.

— Что это за балахон на нем? — один его вид возмущал чувство прекрасного Элис.

Карлайл же внимательно рассматривал лицо парня.

— Тебя что-то беспокоит, любовь моя?

— Он неважно выглядит.

Джаспер в это время быстро рисовал портрет, не упуская ни одной детали.

Оглянувшись по сторонам, парень вдруг крутанулся вокруг своей оси и исчез.

— Что?

— Это как?

Каллены в недоумении таращились на то место, где только что стоял парень.

— Дом исчезал, теперь люди начали исчезать.

— Ничего необычного, просто очередной день на нашей улице, — протянула Розали.

— А вы заметили, что никто не замечает странностей с этим домом, кроме нас?

— Это был риторический вопрос, Джас?

— Теперь мы знаем, что там живет парень.

— С очень странным вкусом в одежде, — встряла Элис.

— Который, — продолжил Карлайл, — может исчезать. Вопрос: он становится невидимым или быстро перемещается? Настолько быстро, что незаметно даже вампирскому глазу.

— Чем дальше, тем загадочнее! — Радовался Эмметт.

— Дом исчез, вернется не скоро, — констатировал Джаспер. — Можно расходиться.

— А я еще посмотрю, — усевшись на подоконнике, решил Эмметт.

Вечером здоровяк был недоволен:

— Целый день смотрел, все глаза просмотрел, а ничего не произошло.

— Как я и говорил, по расчетам неделю-две будет тихо. Если не дольше, — закончил Джаспер под недовольное бурчание Эмметта.

И Джаспер оказался прав. Две недели происходили уже знакомые странности. И к огромному разочарованию семьи, парня того они больше не видели. Карлайл начал переживать о его здоровье; слишком бледным выглядел подросток тогда на крыльце.

— Ему необходима медицинская помощь, — возмущался глава клана. — А если с ним что-то случится, кто поможет? Его дом не существует!

— Он там не один, еще есть маленькое существо.

— Вот именно маленькое, а если это ребенок? — Эсме волновалось за подростка не меньше Карлайла.

— Ребенок, который преследовал нас на охоте? — Ужаснулась Розали.

— Да, глупость это, но все равно. Вряд ли это существо может обратиться к врачам!

— Я думаю, что, если что-то и произойдет, он к нам придет. Иначе зачем бы ему вообще демонстрировать дом? — Был голосом разума Джаспер, пока семья выдвигала нелепые теории.

— А если это не он?

— Значит, он действует по чьей-то указке.

— А если это просто случайность?

— Раз случайность, два совпадение, а три — это уже закономерность. У нас было уже более трех происшествий, — педантично ответил Джаспер. — Нам остается только ждать. Действие продолжается, я думаю, скоро мы все узнаем. Главное — набраться терпения.

— Сегодня пойдем на охоту, — сказала Элис. — В Лондоне ожидаются солнечные дни.

Их охота продлилась дольше обычного. Солнце в городе задержалось, и вампиры решили провести это время с пользой, исследуя остров. Они путешествовали по стране своим ходом. Посещали известные места. Прореживали популяции местных животных, отдыхали от города и людей.

Они вернулись в Лондон спустя почти десять дней, отдохнувшие и с новыми силами продолжили следить за соседом.

— Как хорошо дома! — радуясь, наконец, оказаться в цивилизации, рядом с любым телевизором и футболом, но долго наслаждаться Эмметт не стал, а начал прислушиваться и принюхиваться. — А если без нас там произошло что-то?

— Не думаю. В театре без зрителей не бывает спектакля.

И в этот момент, как по заказу, они услышали незнакомые голоса.

— У нас новые соседи?

— Нет, это из того самого дома, — сказал Эмметт, смотря в окно на особняк, который как раз только что появился.

— Тише, не мешайте слушать.

— А уже все. Больше не слышно.

— Джас, а ты чувствовал их эмоции?

— Нет, абсолютная пустота, будто и нет никого.

— Какие выводы мы можем сделать из услышанного? — Спросил Карлайл, смотря на детей.

— Говорило двое: женщина и ее слуга. Она давала ему указания. Полагаю, это по ее указке мы можем любоваться всеми этими чудесами, — отчитался Джаспер.

— И я думаю, что слуга — это то маленькое существо, сердцебиение тоже самое. А в доме было еще одно дыхание, — добавила Элис, лучше всех запомнившая биение сердца наблюдателя с охоты.

— Очень нездоровое дыхание, думаю, это тот подросток, — Карлайла, как доктора, интересовало сейчас только здоровье человека. — И женщину очень беспокоит его состояние.

— А еще мы узнали имя. Кричер, так женщина называла собеседника.

— Мне пора на работу, — спохватился Карлайл, посмотрев на часы. — А вам надо собираться в школу. Поговорим вечером.

В первых числах декабря наблюдение за домом принесло плоды. Эмметт был на седьмом небе от счастья:

— Пару дней как вернулись, и вот сначала голоса за стенкой появились и регулярно радуют нас своими разговорами. А потом повторное исчезновение парня с крыльца, и даже больше — его возвращение! Теперь это!

Под этим он имел в виду толпу странно одетых людей, один взгляд на которых вызывал у Элис мигрень и желание немедленно всех переодеть, а потом сжечь все эти наряды. И эта толпа людей пыталась высмотреть что-то.

— Думаю, они дом ищут.

— И не видят, как и мы.

— Но он был буквально только что. Парень вернулся на крыльцо, зашел в дом, и особняк сразу пропал.

Каллены стояли у единственного окна, из которого можно было увидеть место, где обычно появлялся дом.

— Чего они хотят от бедного парня? Они же пришли следом за ним?

— Да.

— Я не слышу, — сказал огорченно Джаспер, старательно прислушиваясь.

— И я.

— Раньше слышали, но не видели, а теперь наоборот, так получается? — пыталась разобраться в происходящем Розали.

— Лучше бы и дальше оставались невидимыми, Розали, ты видела, во что они одеты?! Что за внешний вид?

— Элис, ты только это заметила?

— А что надо было еще что заметить? — недоумевала Элис. По ее мнению, внешний вид этих людей затмевал все.

— Как они исчезли перед носом у нашего соседа с конца улицы, а он и бровью не повел.

— Или как рядом с тем господином в высоком цилиндре появился полупрозрачный волк и исчез? — добавила Розали.

— Или как мантия на одной женщине вдруг стала платьем, — заметил Эмметт. — Это ты должна была увидеть.

— А летающая бумага и перо, что, судя по всему, делало записи? — Карлайл мечтательно задумался, как бы ему в работе это пригодилось.

— Да, я поняла, что пропустила самое интересное. Но если все там так одеваются, то я пас. Это издевательство над модой и здравым смыслом. И никакие летающие перья этого не изменят.

Карлайл усмехнулся:

— Если мне не изменяет память, то так я одевался в начале XIX века.

— Именно. А сейчас конец XX. В просвещенное время живем.

— Из этого следует, что невидимки застряли в XIX веке, — сделал вывод Джаспер, записывая очередное наблюдение в блокнотик. — А как вы думаете, таких домов много? Вдруг рядом с каждым существующим домом есть вот такой невидимый особняк?

— Нам хватит и одного, будем разбираться постепенно. Думаю, на сегодня можно закончить, вряд ли что-то еще произойдет. Пойдем, продолжим нашу партию.

Они коротали время за игрой в шахматы. Сейчас, когда Эдвард был в отъезде, Элис была лишь наблюдателем. Молчаливым наблюдателем.

— Элис, нет, никаких подсказок! — заметив, как провидица пыталась дать знать Джасу, как именно будет ходить отец. Джаспер с Карлайлом вели напряженную борьбу. И пока у них была ничья.

— Я прослежу, — пообещала Эсме, погрозив дочери пальцем.

— А потом мы сыграем в карты, да, мам?

В ход шли все настольные игры, способные занять скучающих вампиров.

Эмметт же не хотел покидать наблюдательный пункт, но Розали увела его на свидание.

— Мы давно не были только вдвоем.

— Как насчет завалить парочку оленей?

— Эмметт!

— Ну нет так нет. Тогда давай поднимемся на Лондонский глаз?

— Он еще не достроен.

— И? Когда это нас останавливало, — улыбнулся довольный Эмметт.

— Ты такое дитя, — засмеялась Розали.

— За это ты меня и любишь.

На верхушке колеса обозрения стояло двое. Девушка прижалась к парню и смотрела на город внизу. Там сновали люди, не понимающие своего счастья: просто жить, любить, стареть. Делать миллион крошечных выборов каждый день, меняющих жизнь безвозвратно. Они плакали, грустили и радовались. Розали знала: не найди тогда в лесу раненого Эмметта, она не прожила бы долго. Нынешнее существование было ей противно. И Эмметт спас ее. Но иногда даже его не хватало, и вспоминалось, как близка была ее мечта. Она застыла в шаге от нее. Застыла в вечности. А люди внизу менялись каждую секунду, и она бы все отдала за возможность вернуться. Но Эмметт, Эмметт, стоявший рядом и обнимающий ее как величайшую драгоценность, наслаждался нынешним существованием, и она не могла его оставить. А он смотрел на нее огромными золотыми глазами, которые она помнила синими, как вечернее небо, и под этим взглядом малодушное желание сбежать исчезало. Поэтому она продолжала существовать ради него. Мы в ответе за тех, кого спасли.

— О чем задумалась? Смотри, какой закат!

— Красиво, — тихо выдохнула Розали и улыбнулась мужу. — Спасибо.

— Как насчет забраться к королеве? Посмотрим, в чем она ходит по замку?

— Эмметт, — захихикала Розали, такое могло прийти в голову только ее мужу. — Ну зачем тебе это знать?

— Интересно же, будем единственными, кто кроме Елизаветы будет это знать.

— Нет, мы не будем пробираться в Букингемский дворец ради этого.

— А ради чего будем?

За полночь они вернулись домой, счастливые, с пьяными глазами от любви и все в снегу. Обнимаясь и смеясь, ввалились в комнату, снося по пути попадающиеся вещи.

— Эсме нас будет ругать, — шикая на Эмметта и пытаясь поймать очередную статуэтку, шептала Розали.

— Не будет! — Раздалось с четвертого этажа.

— Вот видишь, они нас понимают, идем.

— Спокойной ночи, дети!

Жить в доме с вампирами — это уметь не слышать, не видеть, не чувствовать, научиться абстрагироваться, уважать чужие границы. У них были годы практики, и сейчас им всем было комфортно существовать вместе. Они были семьей. Дружной, любящей, просто со своими особенностями, но в какой семье нет тайн?

В Лондон пришла зима. Только вчера серый и грязный город за ночь укрыло белоснежным одеялом. Снежинки, тихо падая, искрятся в воздухе, под ногами редких прохожих скрепит пушистый снег. Деревья стоят в белых шапках. На улицах чисто и свежо. Столица напоминала хрустальный дворец.

— За окном настоящая зимняя сказка! Давайте в снежки поиграем, когда еще будет такая погода?

Разбившись на команды: девочки против мальчиков, и построив базы, они, соблюдая осторожность и в пределах человеческих возможностей, обстреливали друг друга.

— Ложись!

— Залп!

— Он прорывается!

— Давай в обход! Там засада!

Почти захватив базу девочек, Джаспер вдруг остановился.

— Ты чего? Мы уже у цели!

— Смотри!

— Ну дом, как будто мы его раньше не видели, — пожал плечами Эмметт. Но тут, словно в ответ на слова вампира, громко скрипя и привлекая внимание всех Калленов, медленно отворилась дверь. Секунду ничего не происходило, но потом на крыльце появилось оно. Маленькое, чуть повыше колена взрослого человека, лопоухое существо со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Хитро глянув на остолбеневших вампиров, он начал подметать ступени от снега. Он крутился во все стороны, давая рассмотреть себя во всех подробностях. Закончив убирать крыльцо, он, не торопясь, играя на публику, которая все так же следила за каждым его действием, не проронив ни слова, скрылся в доме. Громко хлопнув, дверь закрылась, и дом исчез.

— Пойдемте в дом, — позвал семью за собой Карлайл, уже отошедший от увиденного. — Доиграете позже, если захотите.

Сидя в гостиной, семья ошеломленно молчала.

— Почему на нем была надета наволочка? — возмутилась Эсме. — Как ему было не холодно?

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что зовут его Кричер, и это он следил за нами на охоте.

— Двое из трех. Скоро познакомимся со всеми обитателями особняка.

— Элис, ты видишь это?

Все посмотрели на провидицу; она молчала, кусая губы. Запустив руку в волосы, маленькая вампирша наконец призналась:

— Я не знаю. Дом никогда не появляется в видениях, как и его жители. Когда мы сюда переехали, у меня начали образовываться белые пятна, пустота в видениях. Сначала это было на короткий период, потом они увеличились, а теперь я не вижу ничего после Рождества.

Семья в шоке смотрела на Элис; никто и не подумал обвинить ее, все переживали за нее и хотели помочь.

— Почему ты раньше не поделилась, страдала одна? Мы же семья, а в семье не нужно скрываться от близких, — обняв дочь и погладив ту по голове, сказала Эсме. — Ты наверно сильно испугалась?

— Такого никогда не было! Может, я теряю дар?

Загадка, связанная с домом, была забыта.

— Так, я считаю, нужно позвонить Эдварду.

— Пап, ты думаешь, он может чем-то помочь?

— Нам нужно второе мнение, пусть посмотрит видения Элис, может увидит что.

Эдвард прекрасно проводил время на острове Эсме, стараясь забыть Беллу и залечивая душевные раны, наслаждаясь тишиной в голове. Он купался, бродил по джунглям и очень удивился звонку отца с просьбой приехать к семье. По началу он даже не понял, о чем говорит Карлайл. Какой-то дом, совы, люди, крошечное существо — но все это меркло перед новостью о даре Элис. Провидица была очень близка ему; наверное, из всей семьи они двое понимали друг друга лучше других. То, что другие называли даром, они считали проклятием. Но сейчас, когда Элис теряла его, она не была рада, как и Эдвард, в свое время не слыша мысли Беллы, очень этого хотел. Как это обычно и бывает в жизни: только потеряв, начинаешь ценить по-настоящему.

— Скоро буду, — начав собираться сразу после звонка, Эдвард спустя двое суток был в Лондоне.

По приезду, пытаясь разобраться в том, что происходило с семьей во время его отсутствия, Эдвард подумал, что все сошли с ума. А что еще можно было подумать, когда в головах родных он услышал про исчезающий дом, сов с газетами, людей невидимок, странные фразы, жабросли, магию и драконов. Отсутствие видений у Элис на этом фоне померкло. Для начала он вспомнил, что имеет медицинское образование, и даже с подходящим профилем. Он закончил психологический факультет, когда понял, что как Карлайл не сможет сдерживать жажду и оперировать пациентов. Вспомнив все, чему его обучали, понял, что родные все же в своем уме. Да и аргумент Эмметта, о том, что они сами являются для людей выдумкой, то почему не может существовать все то, чему они сами были свидетелями, сыграл не последнюю роль. Отодвинув проблему провидицы как более сложную, он решил понять, видят ли остальные соседи дом и что происходит в головах у невидимых личностей.

— Ну что? — спросил Эмметт, после того как Эдвард в живую посмотрел на исчезающий особняк.

— Занимательное зрелище. И да, вы правильно решили, его видим только мы. Для прохожих остается все неизменно, когда он появляется. И не думаю, что это связано с тем, что мы вампиры, — вдруг добавил он.

Эмметт недоуменно на него посмотрел.

— У Розали было такое предположение, — пояснил он, зная, что его услышат все, продолжил. — В городе я встретил другого вампира, он живет в Англии, мы разговорились, и я сказал, где мы обитаем. В его мыслях не услышал ничего подозрительного, а, по его словам, тут он раньше бывал часто. И добавил, что недавно в Англии происходили странные события, но не уточнил какие именно. Думаю, можно в газетах посмотреть, может что и отыщется.

— Я этим займусь, — сказал Джаспер, досадуя на себя, что ему такое даже в голову не пришло.

— Не переживай, думаю, я тоже не подумал, если бы находился с вами с самого начала. А сейчас свежий взгляд со стороны не лишний. И кстати, надо посмотреть, что происходит на картах.

— Ты вообще у нас умник. С картами разберемся, думаю, его на них просто не будет, — хлопнул по плечу Эдварда Эмметт. — Пошли в дом к остальным. Мы и оттуда услышим невидимок, они, к сожалению, тоже не часто появляются. А пока можно и мелкой помочь.

Сидя на диване в гостиной, Элис чинно сложив руки на коленях, смотрела на Эдварда, показывая все, что за это время видела. Как постепенно становилось больше пустота, как стирался следующий год и как в итоге пропало все. Но осталось чувство счастья и радости. Причем было такое ощущение, что вся семья испытывала это.

— Ну что? — с тревогой спросила Эсме, присаживаясь и обнимая провидицу.

— Такое ощущение, что что-то мешает увидеть. Ведь есть чувства, причем очень хорошие. Будто пелена на глазах.

— Вот, я поэтому и молчала. Ведь в итоге все будет хорошо, — тихо проговорила Элис. — Я не знаю, как это будет и почему, но мы должны это понять, иначе упустим что-то очень важное.

— Детка, мы все понимаем и не сомневаемся, мы знаем, что ты не хочешь нам зла, — гладя дочь по голове, утешала ее Эсме.

— И что до дара, он на месте, ты же видишь наши решения сейчас, например, что я планирую подарить Эмметту на Рождество? — спросил Эдвард.

— Да, — Элис счастливо улыбнулась

— Дар в порядке, а с помехами мы разберемся, — пообещал сестре Эдвард. — А раз все в норме, пойдем сыграем партию.

— Это будет скучно, — заныл Эмметт. На что Розали пихнула его локтем под ребра. — Точнее, с удовольствием посмотрю на вашу игру.

Играя с Элис, они параллельно обсуждали все события.

— Запахи и правда настолько ужасны? — поинтересовался Эдвард.

— Ты даже не представляешь, насколько, но скоро убедишься в этом сам.

— Даже любопытно, — улыбнулся Эдвард. Вернувшись домой, он забыл обо всех своих страхах, его никто не винил, не осуждал, все были поглощены загадкой дома. Впервые за свою долгую жизнь вампирам попалось нечто настолько неординарное, что времени на страдания и глупости у Эдварда не осталось.

— А как тебе совы? — спросила Элис.

— Они прекрасны, такие красивые, а газеты бы почитать.

— Лучше не надо, — предостерегла Элис.

А Эдвард увидел в мыслях, чем закончилась охота Эмметта на птицу, и заржал:

— Ты выглядел очень нелепо, брат.

— Я бы на тебя посмотрел, — огрызнулся Эмметт.

— Нет, спасибо, я, пожалуй, пас, мне и без этого интересно, — отмахнулся Эдвард.

— Я выиграла! — радостно объявила Элис. Пока Эдвард отвлекся, она сумела его подловить.

— Так не честно, я требую реванш! — возмутился Эдвард.

— Зато мы убедились, что дар Элис точен и работает, как часы, — успокоилась за дочь Эсме.

— А как часто слышно жителей того дома? — спросил Карлайл.

— Очень редко, и очень плохо, чаще всего это пара фраз, а иногда лишь сердцебиение и дыхание. И что странно, слышно, как говорит женщина, но ни сердца, ни дыхания у нее нет, — рассказывал Карлайл. — Подросток дышит нездорово и молчит, мы ни разу его не слышали. У маленького существа...

— Кричера, — пояснила Элис.

— Да, вроде это его имя, и он прислуживает леди без сердца. У него очень характерное дыхание и частота сокращения сердечной мышцы.

— Пап! Давай для нас по-простому, без твоих докторских штучек, — воспротивился Эмметт.

— Ясно, значит больше надежды на появление невидимок, — заключил Карлайл.

— Шах и мат! — торжествующе произнесла Элис.

Так прошло еще несколько дней. Эдвард сидел дома, не посещал школу, чем был очень недоволен Эмметт: его-то заставляли туда ходить. А младший братец откосил и наблюдает за странностями.

Ему даже повезло услышать невидимок, но вот с мыслями вышла осечка.

— Так непривычно, — делился Эдвард с семьей вечером. — Они есть, я слышу их разговор, дыхание, а мыслей нет, пустота.

— Как с Беллой, — Эмметт и тактичность — не совместимые вещи.

Но Эдвард даже не огорчился при упоминании бывшей девушки:

— Очень похоже, но не так, это сложно объяснить.

У Кричера, который после очередного снегопада чистил крыльцо, Эдвард услышал мысли, но это было больше похоже на старое сломанное радио, и понять что-либо в этой мешанине он не смог.

Приближалось Рождество. Элис заметно нервничала. На семейном совете было решено, что странный дом и отсутствие видений связаны, и скорее всего напрямую. А это значит, что после Рождества они познакомятся с обитателями особняка лично, и возможно им откроется его тайна. Остальные были в нетерпении, особенно Эмметт:

— Лучший подарок на Рождество! — мечтательно улыбнулся здоровяк.

А с подарками было сложно. Как бы хорошо они ни знали друг друга, но они были бессмертными вампирами с многомиллионным состоянием, у которых все есть. Многие человеческие вещи, из тех, что дарят на Рождество, им были просто без надобности. Ну зачем им набор чая или кофе, или сладости? Ладно еще носки, они бывают красивые. Но не будешь же их дарить всей семье. Так что выбор подарков для них был еще той задачкой. Особенно в семье с провидицей и читающим мысли. Эдвард старался без особой надобности не влезать в головы к родным, а те научились скрывать важные мысли, но даже так не всегда удавалось сохранить интригу. А Элис целенаправленно подсматривала, она не могла сдержать любопытство. Но никогда не рассказывала другим, право на сюрпризы было для нее свято.

Эсме, чтобы отвлечь всех, убедила нарядить дом всем вместе. Обычно этим занималась она одна, с вампирской скоростью и силой ей это было нетрудно. Но в этом году все было по-другому.

Купив огромную пушистую елку на рынке, кучу разных игрушек и всего необходимого, по заверениям продавцов, они украшали дерево и спорили до хрипоты, где должна висеть та или иная игрушка. Дом они обвешали гирляндами и снаружи, и изнутри. Дом, словно новогодняя игрушка, светился на улице, выделяясь среди других. На его фоне загадочный дом выглядел совсем неказисто. Каждый раз, видя его, Эсме вздыхала.

— Может, там не празднуют Рождество? — пытались утешить ее дети и отвлечь от мысли, что там, за темными окнами и черной дверью, страдает ребенок в одиночестве. Кричер, по ее мнению, не был подходящей компанией: все же, судя по разговорам, предан он был лишь своей леди.

Чем ближе было Рождество, тем сильнее разгоралось любопытство вампиров. Уже даже обычно спокойный и уравновешенный Джаспер, заразившийся эмоциями от семьи, не мог дождаться 25 декабря. Весь клан был взбудоражен. Что же скрывается за этой дверью, какие тайны хранят стены этого дома? Они не боялись: ведь что можно противопоставить семерым взрослым вампирам?

Вечером, накануне сочельника, Эсме вышла из дома встретить Карлайла с работы, заодно посмотреть на метаморфозы с соседским домом, чтобы после рассказать о любых изменениях Джасперу, которые он записывал в свой неизменный блокнот. Джас внимательно следил за любыми изменениями, а Эмметт делал ставки. Здоровяк ставил буквально на все: кто заметит изменения, что именно произойдет, во сколько это будет, насколько это его поразит, что будет надето на Элис в этот момент. А ставки поражали своей абсурдностью. Была даже ставка на появление дракона или русалки. Какая русалка посреди Лондона зимой? Хотя, кто знает, она бы уже ничему не удивилась.

Карлайл появился в конце улицы и с улыбкой махнул рукой. Эсме помахала в ответ, на что Карлайл указал рукой в сторону соседнего крыльца. Обернувшись, Эсме увидела, как прямо из воздуха на нем появляется сосед. Для них это стало уже обыденностью: как быстро ко всему привыкаешь. Недавно они с изумлением на это смотрели, а сейчас лишь отмечали — сосед вернулся домой. С любопытством она наблюдала, что произойдет дальше. А дальше стало происходить нечто страшное.

Подросток вдруг пошатнулся и стал заваливаться назад. Эсме подбежала к нему, не скрывая скорости — это тоже было ими проверено, рядом с этим особняком на их странности никто не обращал внимания: бегай, прыгай, делай что хочешь, прохожие и бровью не поведут, — и подхватила, чтоб не дай бог, он не упал. Краем сознания удивилась его весу — издалека он казался крупнее. А сейчас, находясь рядом с ним, она понимала беспокойство Карлайла и неизвестной женщины: темные мешки под глазами, бледное лицо, излишняя худоба, искусанные губы. Этот парень был определенно нездоров и нуждался в лечении. А заглянув в его зеленые глаза, Эсме увидела море боли и вины. Сердце бессмертной вампирши сжалось, материнский инстинкт требовал покарать всех, кто заставил страдать этого ребенка, и защитить, чтоб больше такого не происходило. Эсме еще не успела осознать, но она уже привязалась к этому подростку.

За этим вампирша не заметила, как рубашка на парне пропитывалась кровью, пачкая ее руки. Нонсенс, но Эсме не ощущала жажды, и знакомого запаха крови не было.

— Эсме, он сейчас упадет от кровопотери! — крикнул Карлайл, подбежав.

— Какой кровопотери, ты о чем? — Эсме не видела, как подбежал Карлайл.

За ним прибежали и все остальные, увидев, что она приблизилась к загадочному особняку и не менее загадочному его хозяину.

— Джаспер, — начал было Карлайл, но его перебила Элис:

— Я не чувствую жажды.

На мгновение все замерли — никто из вампиров не желал вцепиться в горло истекающему кровью подростку.

— С этим будем разбираться потом, сейчас его нужно перевязать и восполнить потерянную кровь. И возможно зашить рану, — проведя беглый осмотр, сказал Карлайл.

— Но куда нам его нести? — несмело спросила Розали.

Парень продолжал стоять на своих двоих, поддерживаемый Эсме, он в недоумении рассматривал их.

— Вряд ли он сможет в таком состоянии открыть дом, так что к нам. У меня в кабинете есть все, чтобы оказать первую помощь, — сказал Карлайл, перехватывая подростка у жены. Но стоило им только сделать шаг по направлению к лестнице, как дверь за их спинами гостеприимно распахнулась.

— Полагаю, нас приглашают, — хмыкнул Эмметт и, не раздумывая ни секунды, смело переступил порог. За ним последовала вся семья, помогая зайти слабому от раны парню.

— Тут как-то обычно, — разочарованно протянул здоровяк, ожидавший от загадочного дома нечто особенного прямо с порога. Но холл оказался совершенно обычным: темным, грязным, старым, но обычным, и лишь странная подставка под зонтики выбивалась из обстановки.

— Добро пожаловать в дом рода Блэк, дорогие гости. Мы вас ждали. Кричер, запри двери, — раздался властный голос.

— Ой, а вот это уже было неожиданно, — пробормотал Эмметт.

Ты не можешь здесь спать,

Ты не хочешь здесь жить.

Доброе утро, последний герой!

Англия, Лондон, Гриммо 12

23 декабря 1998 год

— С этим будем разбираться позже, — резко сказал Карлайл, подхватывая парня на руки. — Сначала надо спасти его. Куда его можно положить? Показывай!

— Сюда, сюда, милостивый господин! Идите за Кричером, Кричер покажет куда! — домовик повел их в гостиную. — Кладите сюда, Кричер принесет зелья. У Кричера все есть.

— На диван? Мне нужна ровная поверхность. У него, судя по всему, крупная рана, надо зашивать, — пытался объяснить Карлайл, но его не слушали.

Кричер щелкнул пальцами, и подросток исчез из рук вампира и через мгновение лежал на диване. Сам слуга уже гремел чем-то в глубине дома.

Семья оглядывалась, рассматривая помещение: грязное, пыльное, со следами былого великолепия — когда-то эта комната была прекрасна. Теперь же, как и особняк снаружи, тут все обветшало, а мебель, казалось, могла развалиться от прикосновения.

Эмметт стоял не шелохнувшись.

— Ты чего?

— Боюсь сломать что-нибудь. Хозяева не оценят.

— Ломай, не имею ничего против, — закашлял подросток, услышав разговор.

— Стой, не поднимайся! У тебя огромная рана! — придержал того Карлайл, рассматривая бок. — Не понимаю, что могло нанести такое повреждение.

Пока остальные отвлеклись на дом, глава клана времени не терял: он быстро оголил торс парня, добравшись до раны, и прикидывал, что и как он будет делать. — Надо было идти к нам. У меня на такой случай всегда дома лежит все необходимое. Тут вряд ли есть чем зашить и обработать шов, да и слишком грязно.

— Вот, — появился Кричер и протянул парню какую-то склянку. — Бадьян.

— Спасибо, Кричер, — открыл и щедро плеснул на рану из бутылька парень. К огромному удивлению вампиров, рана начала закрываться. Через минуту на боку не осталось и следа от повреждений.

— Теперь это. Кричер принес дорогому наследнику кроветворное, — отдавая следующую бутылочку, пояснил домовик.

— Фу, мерзость, — скривился парень. — Почему зелья вечно такие противные на вкус?

С лица парня пропала бледность, на щеках появился румянец, сердце застучало спокойнее. Посмотрев на незнакомцев в комнате, парень пояснил:

— Зелье быстро восполнит потерю крови, и я буду как огурчик, — он несмело улыбнулся. — Меня, кстати, Гарри зовут. А вы?

Никто не успел сказать ни слова.

— Наследник рода Блэк, — торжественно объявила Вальбурга, появившись на картине в гостиной. — А не просто Гарри. Благодарю вас за помощь моему неосторожному потомку. Как я уже говорила, рада вас приветствовать в доме древнейшего и благороднейшего рода Блэк.

— Леди Вальбурга, — устало прикрыв глаза, обратился к нарисованной женщине Поттер. — Рад вас видеть в добром здравии. Не могли бы вы дать возможность этим господам представиться?

— Да, конечно, мой дорогой. Но хочу сказать, что их я всегда буду рада видеть в своем доме.

Гарри удивился. Не часто кто-то удостаивался такой чести.

— Эм... Гарри, как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, — улыбнулся тот на заботу Карлайла. — Спасибо, что помогли. И все же, кто вы?

— Мы твои соседи из одиннадцатого дома, — весело сказала Элис, выйдя вперед и присаживаясь рядом с Гарри на диване.

— Маглы? — Гарри удивленно переводил взгляд с одного на другого. — И Леди Блэк вас впустила?

— Маглы? Кто это?

Но Гарри не слышал, он продолжал размышлять вслух:

— Но тогда, как вы вошли в дом? Маглы не видят его.

— Это точно! — хмыкнул Эмметт. — Представь наше удивление, когда дом то есть, то нет. А совы эти с газетами вечно летают и исчезают, люди которых нет, но они есть. Ух, совсем нам головы взорвали!

Гарри потрясенно помотал головой.

— Ничего не понимаю. И вы так спокойно говорите об этом?

— Нет, — вступил в разговор Джаспер и представился. — Меня зовут Джаспер. Мы наблюдаем за этим уже почти четыре месяца. За это время свыклись с мыслью об исчезающем доме под боком, а за странностями с ним связанными мы наблюдали с любопытством.

— Ага, я Элис. Мы даже тебя видели, ты тогда с крыльца исчез. И потом всё ждали подходящего момента с тобой познакомиться. Нас очень заинтриговала эта ситуация.

Гарри хлопал глазами в недоумении. Маглы и так просто говорят о чудесах? Дурсли бы на их месте уже вызвали всевозможные службы или сбежали куда подальше от этого проклятого места. "Наверное, это какие-то неправильные маглы", — подумал Поттер.

— Ох, что же это я? Меня зовут Карлайл, это Эсме, моя жена, а остальные — наши дети.

Поттер уставился на молодого мужчину, чуть старше его самого, потом перевел взгляд на указанных им детей, которые на первый взгляд, да и на второй тоже, выглядели ровесниками Карлайла. И снова посмотрел на отца семейства.

— Ээ... — ничего более разумного выдавить из себя Гарри не смог.

— Гарри, — снова вмешалась Вальбурга. — Неприлично так долго держать гостей на пороге, даже если это гостиная. Проходите в столовую, там будет удобнее. Кричер как раз накрыл на стол. Тебе, Гарри, после кроветворного надо поесть.

— Хорошо, — согласился Поттер, пытаясь понять, с чего вдруг такая забота со стороны Леди Блэк и что она задумала. — Пойдемте.

Гарри пошатнулся, слишком резко встав с дивана, но его подхватила Эсме.

— Осторожнее, давай я тебе помогу.

Гарри про себя отметил, какая она холодная, но не заострил на этом свое внимание — по сравнению с остальным это была такая мелочь — и благодарно кивнул жене Карлайла; все же слабость не прошла.

С другой стороны к нему подошел здоровяк и протянул руку:

— Я Эмметт, а вон та красотка, — указав на блондинку, — моя жена, Розали. Ты так и не ответил, где получил такое ранение?

Они неспешно шли по мрачному дому. Гарри привел их к столовой в центре дома. Там было на удивление очень чисто, светло и красиво.

— Ух ты! — выдохнули Элис и Эсме одновременно.

Гарри же завороженно смотрел на это великолепие. Впервые на его памяти в этом доме было так уютно. Не было ни пыли, ни паутины, а стекла в окнах отмыты от векового слоя грязи. Обои на стенах не отваливались, краска с потолка не сыпалась, а пол сверкал, натертый до блеска — можно было рассмотреть паркет. Роскошный дубовый стол стоял в центре комнаты, на окнах висели шторы (в других помещениях, о которых напоминали только обрывки ткани), на стенах висели пейзажи, и ни одной картины с жестокими казнями. "Видимо, я сплю, или это галлюцинации от большой потери крови. Точно, это все лишь мои фантазии", — пораженно думал Гарри. "Не может быть, чтобы это было в реальности. Может, я умер? Хотя на рай это не похоже, как и на ад. Новое приключение, где безумная Вальбурга вдруг проявляет заботу, а в дом рода Блэк на обед приглашены маглы, и даже не в роли закуски?"

— Наследнику Гарри нравится? Кричер очень старался все прибрать. Хозяюшка хотела, чтобы дорогие гости были довольны, — кланяясь и довольно щурясь, говорил эльф. — Прошу, прошу, все готово, садитесь. Наследник — вот сюда. Старый Кричер вам бульончик сделал, скушайте его весь. Наследник должен хорошо питаться. На второе Кричер принес жаркое с пюре. Гарри слишком худой, такому сил надо больше. И вот сок, гранатовый, выпейте. Роду нужен сильный наследник.

И усадив Гарри, чуть не силой всунув тому в руки ложку, он подошел к Калленам.

— Гости дорогие, рассаживайтесь. Кричер на всех приготовил.

А дорогие гости рассматривали стол, где все указывало на то, что их тут и правда ждали. Восемь стульев вокруг круглого стола, накрытого изумительной скатертью, с букетом красивых цветов по центру. А самым удивительным было то, что если перед Гарри стояли тарелки с приборами, то перед остальными стульями стояли лишь бокалы.

— Спасибо, — протянул Джаспер, первым садясь за стол, наплевав на этикет. За ним последовали и остальные.

— Кричер, — Гарри оторвался от бульона и осмотрел стол внимательным взглядом. — А почему у гостей нет тарелок? Это что за самоуправство? — Гарри покраснел, ему было стыдно за поведение своего домовика. — Простите, — обратился он к Карлайлу. — Он не специально, просто возраст уже. Не сердитесь, пожалуйста.

— Ничего страшного, — остановил Гарри Карлайл. — Ваш слуга был прав.

Гарри посмотрел Карлайлу в глаза:

— Да? Вы не голодны?

— Нет, Гарри. Просто нам не нужна человеческая еда.

Гарри не донес ложку до рта и замер. Весь сегодняшний вечер был похож на какой-то очень странный и дурацкий сон. Он сидел в столовой с семерыми людьми, которых видел впервые в жизни, при этом они не были магами, но для Вальбурги, казалось, не было никого важнее них.

— Наверное, это все последствия травмы. Но я головой же не ударялся, — проговорил Поттер и с надеждой посмотрел на еще не представленного парня. Может, хоть тот ему объяснит, что тут происходит.

— Мы вампиры, Гарри, — правильно понял его тот. — Мы не нуждаемся в пище, воде, сне. Мы питаемся кровью животных, — поспешил уверить хозяина дома, пока тот не убежал с криком от них.

— Вампиры? — переспросил Поттер.

— Да, — спокойно подтвердил Джаспер, читая в эмоциях парня вместо страха удивление и неверие. И очень удивился, когда понял, что может чувствовать эмоции Гарри: тот был растерян, смущен, но не испуган совершенно, что удивило еще больше. А следующие слова Гарри изумили еще больше:

— Но вы не похожи на них.

— А ты видел вампиров? — усмехнулась Розали.

— Конечно, — подтвердил Гарри сразу.

В столовой стояла тишина. Все изумленно переглядывались.

— Позвольте мне пояснить некоторые моменты, — вмешалась до того молчавшая Вальбурга, про которую все забыли.

— Второй вопрос: кто вы и почему картина может говорить? Джаспер, ты там записываешь? — Эмметт, недовольный, что его до сих пор игнорируют и не открывают тайну ранения, составлял список интересующих его вещей.

— В культурном обществе, мальчик, — строго посмотрела на здоровяка Леди Блэк, — не перебивают старших.

— Эх, дамочка, а я вот уверен, что старше вас. Так что я очень даже культурный.

— Я родилась в 1925.

— А я в 1915, — отбрил ту довольный Эмметт.

Все-таки Блэки всегда остаются Блэками, нарисованные они или нет. Леди быстро отошла от потрясения и нашла, чем ответить нахальному парню:

— Значит, тебе просто не интересно узнать, о каких вампирах говорил Гарри, поэтому ты решил меня перебить.

— Не спорь, Эмметт, мы же в гостях, — вовремя вмешалась Эсме, прекрасно знающая своего сына. А судя по даме на картине, пререкаться они смогут долго. — Мы вас внимательно слушаем.

— Хорошо. Я понятия не имею, кто вы, но с вампирами у вас нет ничего общего, — бросила информационную бомбу недовольная Вальбурга на неподготовленных Калленов. — Для начала вы живые, а вампирами могут стать только мертвые. И, — не дав перебить себя, видя, что у кое-кого есть возражения, продолжила, — питаться они могут только человеческой кровью, без вариантов. Иначе возвращаются в изначальное состояние, то есть трупа. А с вами, я думаю, такого не происходило? — И, получив подтверждающие кивки, закончила: — Кроме того, у них жесткая иерархия, они не могут не подчиняться создавшему. Для них слово его — закон. А вы, — посмотрев на младшее поколение Калленов, спросила, — можете думать и решать сами?

Тишина была ответом. Только что, легко и непринужденно, она сломала самовосприятие у семерых существ.

— Но мы же питаемся кровью! — воскликнул Эдвард.

— Но не человеческой. А Гарри сейчас, как и вы, употребил кровь парочки магловских существ, — намекая на зелье, выпитое наследником, возразила Леди Блэк.

— Мы — исключение. Наши собратья предпочитают людскую кровь. Тех, кто перешел на животную диету, мало.

— Но есть. Еще возражения?

— Перерождение!

— Как правильно ты сказал: перерождение, не смерть, заметь. Наши вампиры должны умереть окончательно и даже полежать в гробу. А вы, как происходит переход из человека в ваш вид? Вы мертвы в этот момент или лишь находитесь на пороге гибели? Сердце бьется?

— Да, — сказал Карлайл. — На момент перерождения сердце должно биться. Мертвых мы воскресить не можем.

— Но мы мертвы! — вмешалась Розали.

— Почему?

— Мы не меняемся!

— Ты уверена? Ты настолько долго живешь, чтобы утверждать это?

Гарри лишь растерянно переводил взгляд с портрета на гостей, уничтожая подсовываемую ему еду Кричером.

— Кричер, — тихо позвал он. — А что происходит?

— Наследник, хозяюшка Блэк все сама вам расскажет. А вы кушайте, вам надо хорошо питаться, — подкладывая мясо Поттеру, так же тихо ответил домовик.

А спор разгорался. Вампиры никак не хотели поверить, что они не вампиры, а Леди Блэк очень хотела доказать им обратное.

— Стоп, — вмешался Гарри. — Разве это имеет сейчас значение? Мы лишь обсуждали, нужны ли тарелки гостям. Ответ — нет, не нужны. На этом и остановимся. И я бы хотел все же узнать, Леди Блэк, зачем вы все это устроили?

Каллены замерли. И правда, разошлись. Но как иначе, если то, во что ты верил, может оказаться ложью? Тут все правила приличия вылетят из головы. Но все же это было очень неприлично по отношению к хозяину дома. Эдвард первый потянулся к бокалу и уставился на жидкость внутри; он-то был уверен, что тот пуст.

— Это кровь? — пораженно спросил у Гарри.

Тот, пожав плечами, лишь сказал:

— Думаю, да. Если Вальбурга позаботилась обо всем, то и о вашем питании не могла забыть. Кричер!

— Да, наследник Гарри.

— Что в бокалах у наших гостей?

— Кровь, господин, — поклонился домовик. — Я за ней специально в Лютный ходил. Это кровь магических животных, она более питательная, Кричер узнавал. Надеюсь, гостям она придется по вкусу. Но если что, в погребе есть кровь разных волшебных существ, отданная добровольно, и при этом никто не умер.

Гарри лишь пораженно покачал головой. Не замечал он от Кричера такой любви и милосердия к животным. Да и сделанные запасы вызывали у Гарри обоснованные подозрения — зачем Кричеру столько крови?

Каллены не торопились пить неизвестную кровь, подозрительно принюхивались и переглядывались. Первым не выдержал Эмметт и резко опрокинул в себя бокал.

— Вкусно! — довольно протянул и вдруг замолчал.

— Дорогой? Все в порядке? — тревожно вглядываясь в лицо сына, спросила Эсме.

— Да, и даже очень. Давно я так хорошо себя не чувствовал, — смотря на родных светлыми золотистыми глазами.

Остальные, поняв, что травить их не собираются, последовали примеру Эмметта. Но в отличие от того, не торопились пить, а растянули удовольствие, пытаясь распробовать кровь. Джаспер, который больше всех страдал на животной диете, после первого глотка словно воспрял. И с каждым следующим глотком он становился все живее и счастливее, уходило вечное напряжение, плечи расправились. Карлайл пораженно замер: ему не с чем было сравнивать, не употреблявший никогда человеческой крови. Всю вампирскую жизнь его преследовала усталость, с которой он смирился и почти не замечал, а сейчас вдруг понял, как же неприятно это было.

Гарри улыбался, смотря на них. Он не знал этих существ, но ему было хорошо рядом с ними, и он смог им помочь, облегчил их существование. За это он был благодарен Вальбурге. Давно он не чувствовал себя нужным. Быть может, такие вечера станут традицией, и у него будет компания, даже если есть будет он один, а соседи пить кровь.

— И все же, — Эмметт не мог долго молчать и сидеть без дела, — что с тобой произошло, Гарри?

— А, мелочь. Такое бывает, если отвлечься при аппарировании.

— При аппо что?

— Перемещении из точки А в точку Б. Я в этот раз был рассеян, и вот — расщеп. Хорошо, хоть ничего не оторвало. Новую конечность трудно вырастить, — закончил невозмутимо Гарри, не замечая, как в течение его речи у Калленов округлялись глаза.

— Отрастить конечность? — переспросил Карлайл.

— Да. Я правда ни разу не сталкивался сам с этим, но кость однажды выращивал, — передернулся от воспоминаний Гарри. — И если конечность оторвали не темным заклинанием, то отрастить возможно. Потребуются усилия и обильное питание, как я знаю, — уже не так уверенно закончил Поттер. Все же знаний у него было не то чтобы много, скорее он знал лишь то, что могло ему помочь в борьбе с Темным Лордом. А сейчас он понял, что почти не знает ничего полезного для жизни, и ему стало стыдно за отсутствие желания это исправить. У него было несколько месяцев спокойной жизни, а он плыл по течению, не делая ничего. Решив для себя, что возьмется за ум и восполнит пробелы в своих знаниях, и тогда сможет ответить на любой вопрос Карлайла, улыбнулся.

— А что насчет нее? — тыкнув пальцем в портрет, продолжил расспрос Эмметт.

— Это моя, хм... родственница. Она умерла, но при жизни создала портрет, в который вложила частичку себя. И после смерти он помнит, мыслит и существует как отпечаток личности, — с трудом вспоминая, что ему говорила о волшебных портретах Гермиона, и кляня себя на все лады, сказал Гарри.

— Это как в портрете Дориана Грея? — уточнила Эсме.

— Я не знаю, кто это, — сказал Гарри, заливаясь краской. Оказывается, восполнять пробелы нужно не только в магическом мире. Мир маглов в этом отношении преподнесет ему еще немало сюрпризов. Нет, он понимал, что со столетними существами ему не сравниться, но какой-то минимум знаний у него должен быть для поддержания беседы. Да и не хотелось прослыть невеждой в глазах соседей. И сейчас, когда он свободен от борьбы с Волдемортом, у него есть все время для себя. Гарри с изумлением понял, что он может делать что захочет: хоть пойти и учиться в магловском мире на повара, или художника, или строителя. Никто не будет указывать ему, что и как делать, как жить. Он может все. Не сиди он за столом в окружении Калленов, Гарри бы уже вскочил и танцевал.

Все помолчали. Каллены, видя, что происходит с Гарри, не хотели тому мешать. Да и вопросов было миллион, трудно было решить, с какого начинать. Гарри, придя в себя, не знал, что сказать. Все лишь переглядывались и смущались. Только сейчас пришло осознание, что время позднее, и неприлично сидеть в гостях у человека, который их в эти самые гости не звал, а мнение портрета никто не спрашивал.

Кровь была допита, поздний ужин Гарри съел, и его тянуло в сон, что и заметил Карлайл, решив, что на этом нужно отправляться домой.

— Гарри, ты уже засыпаешь. После такой травмы отдых необходим. Да и людям нужен как минимум восьмичасовой регулярный сон. Мы пойдем домой. Но, если ты не против, — оглянувшись на семью, — мы бы хотели продолжить наше знакомство и приглашаем тебя завтра к нам в гости.

— Я с радостью, — Гарри улыбнулся. Ему очень хотелось узнать этих существ. Они были добры к нему. Да и пообщаться с кем-то не из магического мира было приятно, когда не тыкают пальцем и не просят автограф. И при этом знают о магии. Чудо же, настоящее рождественское чудо! — Тогда до завтра, — несмело подойдя к Калленам, протянул для пожатия руку Карлайлу.

— А можно еще один вопрос напоследок? — спросил Джаспер.

— Да, конечно.

— Почему мы не чувствовали жажду, когда ты истекал кровью?

Гарри пораженно на него посмотрел. Видимо, сегодня был вечер вопросов, которые заставят его перерыть всю немаленькую библиотеку Блэков, лишь бы не краснеть от стыда за свою непроходимую тупость. "Снейп был во всем прав в отношении меня", — обреченно подумал Поттер. — Я не знаю.

— Джаспер, — Эсме остановила сына, видя, как смущен и расстроен Гарри. — Ты же понял, что он не в курсе про наш вид? Откуда он должен знать про кровь и нашу жажду? Завтра продолжим этот разговор, а сейчас ему необходим сон.

— Давайте я вас провожу до выхода, — испугавшись, что гости забредут не туда в этом доме, Гарри провел всех в холл.

— Пока. Было круто наконец познакомиться, — потянулся к ручке Эмметт, но в этот момент она пропала. Все уставились на дверь.

— А как?

— Не так быстро, — услышали они за спинами голос. На картине появилась Леди Блэк. — Не хотелось бы вас расстраивать, но вы не покинете этот дом.

— Я правильно вас расслышал? — угрожающе посмотрел на портрет Эмметт. — Вы нас не выпустите?

— Все верно, молодой человек. Я вам предлагаю ненадолго задержаться под крышей дома Блэк.

— Предлагаете? — протянул Джаспер, задвигая Элис себе за спину, оскалившись на Леди Блэк.

— Предлагаю, заставляю — какая разница? — махнула рукой та. — В любом случае выбора у вас нет. Точнее, вы можете пойти на это добровольно или нет, но особняк вы не покинете.

— А это мы еще посмотрим! — и братья разом навалились на дверь. Но все их усилия были тщетны. Тогда они бросились к окнам — там их тоже постигла неудача. На вампирской скорости они оббежали весь дом, проверив все окна, двери и даже стены. Гарри первое время недоуменно смотрел на все это. Сначала он думал, что это какая-то глупая шутка от Леди Блэк, что она скажет, что пошутила и откроет дом. Но время шло, вампиры все так же пытались найти выход, но ничего не менялось. Поняв, что ждать бессмысленно, он подключился к помощи Калленам, вытащив палочку, начал колдовать. Не так много знал Гарри заклинаний, но силы в них было немерено. Он кидался бомбардами, но стены оставались целыми, ни двери, ни окна не реагировали: дом был надежно защищен от любой угрозы, что снаружи, что изнутри. Поттер лишь сломал последнюю целую мебель да устроил беспорядки в комнатах, от бессилия разметав все вещи. Общими усилиями один колдун и семь вампиров превратили дом в бардак. Не осталось ни одного места, где бы они не приложили усилия, но все было тщетно — они так и остались заперты.

— Убедились? — Увидев, что все снова собрались у портрета, спросила Вальбурга. — Вы не можете покинуть дом, пока я не позволю. Или пока Гарри не станет Лордом и не откроет особняк. Я не так много от вас хочу: всего лишь составить Гарри компанию. Вы и сами узнаете что-то новое, — начала соблазнять Калленов Леди Блэк с улыбкой змея-искусителя. Она поняла, что было ахиллесовой пятой у бессмертных соседей: скука и жажда новых впечатлений.

Каллены переглянулись. Эдвард, от которого сейчас семья не закрывалась, читал их мысли. В данный момент, когда схлынула первая ярость и гнев, и желание немедленно покинуть дом, сломав все стены, сошло, они начали рассуждать и искать плюсы в сложившейся ситуации. И видя это, он понимал, что Эмметт был отнюдь не испуган или зол, а рад: для него это было приключением, что развеет скуку и раскроет тайны загадочного дома. Розали боялась за семью: мало ли что с ними еще может сотворить эта Леди с картины? Гарри ее мало интересовал, но и оставить его один на один с этой сумасшедшей женщиной ей совесть не позволит. Эсме хоть и была огорчена самоуправством Вальбурги, но и обрадовалась, что сможет приглядеть за подростком и наконец прочитать газеты, что носили совы, а может, и привести этот ужасный особняк в порядок. Элис же, поняв, что случилось именно то событие, которое закрыло видения, была в нетерпении. Сейчас, когда она не видела будущего, она словно очнулась и увидела вокруг себя настоящее. И это настоящее ее поразило. А Джаспер думал лишь об отсутствии жажды и не мог мыслить рационально. Впервые за бессмертную жизнь ему было так хорошо. Даже человеческая кровь не давала такого эффекта. Сам же Эдвард, если признаться честно, тоже не хотел покидать этот дом, он был солидарен с Эмметтом. Эта тайна влекла и его. За последнее время он не думал о Белле, о своей неудавшейся бессмертной жизни, о том, насколько он одинок.

И только Карлайл оставался голосом разума в этом безумии. На нем была ответственность за всех членов клана, за их благополучие.

— Леди, — начал глава семьи. — Но как вы себе это представляете? Семь вампиров и один человек в закрытом пространстве — вопрос времени, когда кто-то из нас выпьет его. Вам не страшно за своего единственного Наследника?

— Ой, не надо прикидываться глупее, чем вы есть, — Вальбурга хитро посмотрела на вампира. — Кто пару минут назад хотел узнать, почему кровь Гарри не вызывает жажды?

— Когда мы проголодаемся, будет не важно, привлекает она нас или нет, жажда не даст ему ни шанса. Кровь есть кровь. А вы же не выпустите нас на охоту, — Карлайл был уверен, что нашел нужный аргумент. Насколько он понял эту Леди, смерти Гарри она не желала.

— А зачем вам туда? Нравится в земле бороться? Или сам процесс охоты? Не думаю, что вашим дамам интересно гоняться за животными по грязи. Или может не понравилась кровь, что вам предоставил Кричер? У нас большие запасы, есть и другие варианты. Вы попробуйте, я уверена, обязательно найдете себе кровь по вкусу. Или вы думаете, мы не подготовились?

— А какой ваш интерес в этом? Вы так ответственно подошли к подготовке.

— О, не волнуйтесь, вы обязательно получите ответы на все ваши вопросы и даже больше.

Карлайл задумался:

— Но вы понимаете, что это в конце концов неудобно? Гарри будет некомфортно. В конце концов, если это так необходимо, мы можем каждый день приходить в гости! Но жить тут... вы видели дом! — обвел рукой комнату Карлайл.

— Дом большой, всем хватит места. А порядок навести вы сможете. Спать вам не надо, есть тоже. Сдается мне, в своей жизни вы видели места и похуже, — не купилась на это Леди Блэк. — Еще какие-то возражения?

Карлайл почти сдался:

— У меня есть работа, обязательства. Дети ходят в школу. Есть люди, с которыми мы общаемся, они начнут волноваться, если мы пропадем. Знакомые вампиры, поддерживающие с нами связь. Вряд ли у вас есть интернет или мобильная связь, — достав телефон и проверив наличие сети, и не найдя искомого, обернулся к портрету.

— Разумно, — Вальбурга надолго задумалась. Она не хотела устраивать панику среди людей. Так и до магловских служб дойдет информация — все же пропажа целой семьи, этого будет не скрыть. А там и до магического мира докатится, что по соседству с Блэками что-то странное происходит. Все же многие знали адрес дома после нашествия Орденцев и Пожирателей. Заявятся еще сюда какие-нибудь чинуши из Министерства, а оно ей надо?

— Хорошо, я отпущу, но только одного из вас для решения всех этих вопросов. У тебя, — уточнила Вальбурга, смотря на Карлайла, — будет время до, скажем, десяти часов утра. Думаю, этого тебе хватит. Еще и останется — сможешь собрать необходимые вещи, разобраться с домом. Можешь сказать, что вы решили уехать или вернуться обратно — решай сам. Главное, чтобы никто не стал вас потом искать тут. А иначе, — Леди Блэк многозначительно помолчала, — остальные останутся здесь. Надеюсь, ты будешь благоразумен и вернешься.

Карлайл ошеломленно замер. Его только что обвинили в трусости и предположили, что он может оставить семью. Джаспер впервые почувствовал ярость и гнев отца. С трудом глава клана справился с эмоциями и холодно сказал:

— Не волнуйтесь, я обязательно вернусь.

— Вот и хорошо, — не заметив угрозы, продолжила Леди Блэк. — За семью не переживайте, они в полной безопасности. Тут не от кого скрываться, бояться показать свою истинную сущность. Вам еще понравится, вот увидите.

Стоящие в холле мрачно переглянулись. Как бы ни привлекательно было остаться в этом доме, то, что их к этому принуждают, не нравилось никому. Все же они все взрослые люди, которым до недавнего времени никто не мог угрожать. Никто из них не предполагал, что с ними может случиться нечто подобное. Обычно это они самые страшные и жуткие монстры.

Слушая этот странный разговор (кто в своем уме будет обсуждать с похитителем условия своего заключения?), Гарри медленно злился. Чаша его терпения переполнилась. Все постоянно решают за него. Сначала Дамблдор распланировал всю его жизнь: с кем и где ему жить, в какой школе учиться, с кем дружить, с кем сражаться, кого любить, а кого ненавидеть. И даже смерть была срежиссирована Альбусом. Нигде не было Поттеру покоя от директора. Теперь эта картина начала распоряжаться за него. И ладно за него — он привычный, переживет. Но вмешивать в это других людей? Принуждать их, угрожать, шантажировать близкими?

— Не позволю! — Магический выброс, сопровождающий эти слова, был такой силы, что мог уничтожить весь квартал. Но дом устоял, лишь напитался магией Наследника. Особняк затрясся, звеня стеклами в окнах. Отряхнулся, как собака, и встал на место таким же, как и был до. Лишь пыль осыпалась со стен. Но вот в магическом плане особняк изменился до неузнаваемости. Восстановились старые связи в древних заклинаниях, защита заработала в полную мощность, обновились линии силы, что пропитывали стены от земли до самой крыши. Дом проснулся ото сна.

Гарри же продолжал бушевать:

— Ты! Как ты смеешь решать что-то за других! Я уйду, слышишь! Уйду, и не будет никакого наследника у твоего дорогого рода Блэк! Вы исчезнете! Род перестанет существовать! Вся эта чистота крови, все твои принципы, всё, на чем держался род, будет забыто! Не будет! Исчезнет! Покроется пылью, и никто не вспомнит о вашем существовании! Отпусти их! Зачем тебе они? Мы жили и без них. У тебя есть я. Я все сделаю, слышишь? — У Гарри не было сил кричать и что-то доказывать, он скатывался в банальную истерику. — Отпусти, Вальбурга, отпусти их. Пожалуйста. Я все сделаю.

Сердце Эсме не выдержало столь откровенного издевательства над ребенком.

— Тише, милый, тише. Все будет хорошо. Не переживай, не надо так. Мы взрослые существа, можем и сами решить. Да и, если честно, — улыбнулась она, — совсем не против этого. Не надо плакать, — укачивала она Гарри.

— Правда? — заглянув ей в глаза, уточнил подросток.

— Правда. Знаешь, жить столько лет бывает скучно: ничего нового, все изучено. А если и появляется что-то, то времени много не занимает. Большинство из нашего вида отказываются от жизни: они теряют к ней интерес и желание жить, застывают навсегда. А тут такая загадка! Последние месяцы в нашей жизни были очень веселыми.

— Месяцы? — переспросил удивленно Гарри. Даже слезы высохли.

— О да! Вижу, ты не в курсе, — подхватил здоровяк. — Я тебе все расскажу, а ты взамен ответишь на все мои вопросы.

— Хорошо!

Эмметт продолжил успокаивать парня, который был готов воевать со своей родственницей, отказаться от дома, рода — и все это ради них, незнакомцев.

— Так что да, я с радостью погощу у тебя в доме, — решив не обращать внимания на женщину с портрета и считать Гарри хозяином дома, сказал Эмметт. И понял, что это было правильным решением: подросток воспрял духом и улыбнулся.

— И все равно, — посмотрев на всех, проговорил Гарри, — это неправильно. Так нельзя.

— Эй, не порть мне всю малину, я уже обрадовался, что смогу не ходить в школу. Только ради этого можно было согласиться, — засмеялся Эмметт на изумленный взгляд Поттера. — Приедается одно и то же из года в год: учить одно и то же, да еще и учителя редко бывают хорошими. Так что спасибо за отпуск.

А уж слова Джаспера Гарри успокоили еще больше.

— Мало найдется мест, где нет людей, где мы не будем чувствовать постоянной жажды, где можно не бояться сорваться и убить невинного. Я лично готов поселиться у тебя навсегда.

— Как и я, — поддержала мужа Элис, — если, конечно, у нас будет отдельная комната.

— Элис! — возмутилась Эсме. — Не смущай ребенка!

Гарри обернулся в поисках ребенка и только через минуту понял, что это было сказано про него. Решив отложить этот вопрос на потом, он поднялся, отметив, как удобно было в объятиях Эсме. Пожалуй, как никогда раньше, если только в младенчестве с Лили, но это было так давно. Поттер, обратившись к Вальбурге, строго сказал:

— Не делай так никогда. С меня хватило и Дамблдора с его всеобщим благом! Не вставай на ту же дорогу, она не приведет тебя ни к чему хорошему.

— А как еще мне было это сделать? Их присутствие мне необходимо! — Леди Блэк заламывала руки. Не ожидала женщина, что ее выходка так скажется на Гарри. — Я, видимо, не все учла. Прошу прощения, — обратилась она к Калленам.

— Ты могла попросить! Могла мне все рассказать, объяснить подробнее! Я до сих пор не понимаю, в чем смысл всего этого! — сказал Гарри. — И возможно, мы бы вместе могли найти решение, которое устроило нас всех. А ты банальным образом похитила семерых живых существ! Будь добра, объяснись!

— Обязательно, Гарри, я все расскажу. Только, может быть, не сегодня? Карлайлу еще надо закончить дела за пределами дома, — напомнила Леди Блэк.

Карлайл, который понял, что тут скрывается нечто большее, чем просто прихоть портрета, успокоился. Тем более и семья не была зла или расстроена. Они находились в волнении и не скрывали своего желания остаться в доме и разгадать все его загадки. Даже Розали была спокойна. Дети обсуждали планы на Рождество, а Эсме присматривала за Гарри. Гнев улегся, и он спокойно посмотрел на Вальбургу:

— Мы с вами еще поговорим, — и покинул особняк.

Гарри же продолжал извиняться за самоуправство портрета:

— Я правда ничего не знал про ее планы. Я бы никогда не позволил ей совершить нечто подобное! Простите, что испортил вам праздник.

— Все в порядке, — Розали, осознав, что Гарри такая же жертва в этой ситуации, как и они, не злилась на него. Кроме того, опасности для семьи нет, и она решила извлечь из сложившейся ситуации по максимуму. — Не переживай, нас все устраивает. Правда. Прекращай извиняться за то, чего не делал.

— Мы сами зашли сюда, зная о том, что тут происходит нечто странное. Кто ж знал, что и на вампиров может найтись охотник? Мы были в полной уверенности своей непобедимости. Быть слишком самоуверенными глупо. Будет нам урок на будущее, — подхватил Джаспер.

— Они правы, Гарри, — Эдвард, услышав разговор, подошел ближе и поддержал под локоть подростка, что почти свалился от истощения. — И тебе нужен отдых.

— Точно. Пойдем, мы тебя проводим до комнаты. Ты не очень хорошо выглядишь. А еще и Карлайла нет. Что, если что-то произойдет? — заволновалась Эсме. — Ты же после ранения!

— У Кричера есть зелья, — проговорил Гарри. — Он поможет. Но не думаю, что это нужно. Я просто потратил много сил и перенервничал. Простите, что приношу столько беспокойства.

— Не надо, Гарри. Это мы совсем забыли, что людям необходим сон.

— А вы не спите? — Посмотрел на Эсме Гарри, с трудом державший глаза открытыми.

— Нет, — помотал головой Эмметт. — И не всегда это хорошо: скучно. Еще и ночью надо придумывать себе занятия. И никаких снов. Когда я был человеком, помню, что это что-то очень классное!

— Не надо снов. Уж лучше без них, — содрогнулся Гарри. Его сны не были хорошими. — Если что, — зевая и подходя к дверям в свою комнату, вспомнил Гарри, — в доме есть библиотека. И... Кричер! Кричер, покажи гостям их комнаты, уверен, у тебя все готово, и проведи экскурсию по особняку. Позаботься о них, пожалуйста.

— Конечно, Наследник, не беспокойтесь об этом. Кричер все сделает, Кричер не подведет. Наши дорогие гости не будут скучать, — пообещал домовик.

— И только я в этой фразе расслышал угрозу? — протянул Гарри, но никто его не слышал. Домовик перенес Поттера в кровать, укрыл одеялом, и через секунду Гарри крепко спал. Впервые за последние месяцы без использования зелий. И без кошмаров.

Вернувшись в холл, Кричер обнаружил там всех оставшихся Калленов. Они собрались и ждали только его.

— Дорогие гости, хозяин Гарри попросил показать вам дом. Если вы не против, то Кричер с радостью проведет вам экскурсию.

— Приступим, — Эмметт нетерпеливо поглядывал на темные коридоры, — с чего вы начнете знакомить нас с домом: с жутких подземелий, пыточных, тюремных камер, или может с чердака?

— Не торопитесь, молодой человек, — старый слуга мигом преисполнился достоинства, — хочу заметить, вы не просто в каком-то там доме, а в доме древнейшего и благороднейшего рода Блэк, что ведет свою историю на протяжении многих столетий. И надеюсь, вы уже поняли, где вы оказались?

Кричер уставился на Калленов, как строгий профессор на нерадивых учеников, взглядом намекая, что ждет только верного ответа.

Вампиры молчали. Никому не хотелось разочаровывать старика. Эдвард пытался прочесть хоть что-то в его мыслях.

— Нет? Никто? Тогда слушайте внимательно: это магический мир — с колдунами и волшебниками, магическими народами, волшебными существами. Драконы, оборотни, пикси, эльфы, грифоны, мантикоры, василиски, кентавры, церберы и многие другие существа, о которых вы слышали только в сказках, для нас являются реальностью. Хозяин Гарри не раз с ними встречался. У нас есть свои законы и правила, соблюдать которые обязательно, если хотите выжить в нашем мире. Более подробно узнаете потом, — увидев, что его хотят перебить, отрезал домовик, — наш мир скрыт от мира маглов. После принятия Статута о Секретности в 1689 году магический мир отделился от мира людей полностью, и мы не имеем права раскрываться перед людьми. Но вы, сами того не зная, являетесь частью нашего мира. Правда, мы с хозяюшкой не совсем понимаем, кем именно вы являетесь, но обязательно с этим разберемся. Особняк, как вы уже поняли, маглы не видят, как, впрочем, и волшебники. После некоторых событий дом спрятан ото всех.

Кричер взял паузу и обвел всех взглядом:

— Вопросы есть?

— Можно, — подняла руку Элис, — а к какому виду относитесь вы?

— Я домовой эльф. Служу роду Блэк на протяжении 666 лет.

— А почему вы так странно разговариваете? — вклинился с неожиданным вопросом Эмметт.

Кричер задумался. С момента как вампиры появились в доме, он не начал молодей, нет. Но его разум обрел былую ясность: он вспомнил многие вещи, что за давностью лет были стерты из его памяти. Казалось, с плеч сняли огромный груз, что пригибал его к земле, и дышать стало легче.

— Леди и джентльмены, прошу поверить, что так я говорил раньше. В силу непреодолимых обстоятельств мой разум был во тьме, но я надеюсь, что это в прошлом. Или вас это беспокоит?

— Нет, нет, что вы! Просто удивительно, поразительно, как быстро вы изменились. Это ваша видовая особенность? А вас таких много?

— Достаточно, — сделал вид, что не услышал первого вопроса, Кричер, — наш вид живет ради помощи волшебникам. Мы служим, а взамен получаем магию. А лучшие домовики остаются с хозяевами навсегда, — старый слуга с гордостью указал рукой на прибитые к стене головы эльфов.

— Оо, — многозначительно выдавили из себя вампиры. Не став задавать вопросов — умерли своей смертью эти эльфы или пошли на это живыми, — все же другая раса, другие устои, и не Калленам указывать и решать за домовых. Поэтому, посмотрев на стену с бывшими слугами, они отправились дальше.

Остановившись в гостиной на втором этаже, такой же мрачной и грязной, как и весь остальной дом, Кричер продолжил:

— К сожалению, моих сил не хватает, чтобы поддерживать весь особняк в порядке. А в последнее время, как видите, дом пришел в запустение. Долгие годы он стоял пустым. Непутевые сыновья покинули мою госпожу, а сама она недолго прожила без них, — всхлипнул слуга, потом встряхнулся и продолжил, — но теперь все будет по-другому.

Эсме внимательно осмотрела эту комнату: они здесь уже были, но теперь она думала, как вернуть ее былую красоту. И если поначалу казалось, что поможет только капитальный ремонт, то сейчас она видела: многое было цело, где-то нужно было лишь почистить, помыть и убрать грязь. Но вот мебель не подлежала ремонту. Завидев ее взгляд, Кричер поспешил ее уверить:

— Не волнуйтесь, мебель хозяин Гарри сможет починить. Наследник — сильный волшебник, он справится с этим.

— А что внизу? У вас есть подвалы?

— Конечно есть, но гостям туда хода нет. Опасно. Даже не пытайтесь, — не замечая, как загорелись интересом глаза Эмметта, продолжил Кричер, — только если наследник Гарри пойдет с вами и проведет туда. А я вам не могу показать. Скажу только, что там у нас зельеварня, алтарь, дуэльный зал, ритуальный зал. Никаких тюрем или пыточных у нас нет.

— На первом этаже у нас холл, кухня. Пожалуйста, не заходите туда без надобности, это моя территория. Кладовые, и в них тоже главенствую я. Если что-то надо, попросите, и я вам принесу, — строго глянул на вампиров Кричер, словно покушение на запасы Гарри было самым страшным, что они могли сделать. — А также подсобные помещения. Думаю, вам в них делать будет нечего, если только вы не решите сами постирать свою одежду.

Розали тихо прошептала:

— Это была шутка или он серьезно?

Выйдя из гостиной, Кричер повел их дальше. Остановившись у огромных дверей с вырезанным на них орнаментом, он пояснил:

— За ними библиотека. Опасные книги не трогать.

— А как мы поймем, что они опасные? — спросил Джаспер.

Посмотрев на него, как на не очень умного юношу, домовик объяснил:

— На них цепи. Они кричат, изрыгают пламя. Только дурак не поймет, что эти книги лучше не трогать.

— Ага, ясно. Это же нормально — заковывать книги, — прокомментировал Эмметт.

— Тшш, — увидев, каким взглядом посмотрел на сына их проводник, Эсме решила вмешаться. — Нам тоже многое кажется понятным, а для жителей других стран наши привычки будут дикостью.

Элис же шла, крутя головой во все стороны, стараясь рассмотреть окружающую ее действительность в деталях. Барельеф на дверях покорил ее. И если бы семья не пошла дальше, а муж не потянул ее за собой, то так бы и осталась сидеть под дверью, разглядывая и разгадывая замысел резчика.

Рядом с библиотекой Эмметт заметил маленькую неприметную дверь.

— А там что? — ткнув в нее пальцем, поинтересовался здоровяк.

— Где? — Кричер остановился, недоуменно смотря на вампира.

— Ну вот же дверь, — подключилась Розали.

Старый слуга подошел близко-близко к Эмметту, взял того за руку и не терпящим отказа тоном приказал:

— Покажи!

Эмметт, оторопевший от такой наглости, положил ладошку домовика на ручку двери.

Тот же словно заледенел. Тогда Эмметт повернул ручку, легонько придерживая ладошку слуги.

— Не может быть, — тихо прошептал Кричер. По его щекам текли слезы, а глаза были широко распахнуты.

За дверью, а все Каллены заглянули в проем, не понимая, что же там такого было. Огромное помещение, которое по всем законам физики не могло поместиться в этом доме.

— Это магия, — тихо прошептал Джаспер себе под нос, но его услышали все и, кивнув, перестали задумываться, как это может помещаться в особняке размером как минимум раза в два меньше этой комнаты.

Помещение было пустым: ни мебели, не было даже окон. Оно освещалось лишь пламенем редких свечей. Единственное, что в нем было примечательно, — это стены, увешанные портретами людей.

— Они такие же, как та леди, что заперла нас? — влез неугомонный Эмметт, неприлично тыкая в картины.

— Да, — благоговейно прошептал Кричер. Он смотрел на Эмметта как на божество, что исполнило все заветные мечты. — Вы даже не представляете, что именно сделали. — Домовик поклонился растерявшемуся вампиру.

— Я просто дверь открыл.

Кричер покачал головой:

— В этом доме нет просто дверей, как и нет просто портретов. Это утерянная много лет назад фамильная галерея. Тут собраны все портреты живших когда-либо членов семьи Блэк.

Но Каллены не понимали его восторга — картины и картины.

— Та дамочка хотя бы болтала, ходила и шевелилась, а эти какие-то мертвые, — сказала Розали, пристально вглядываясь в изображенных людей.

— Конечно! Их пробудить надо! Столько лет быть оторванными от мира, от магии... Посмотрел бы я на вас, не пивших кровь столько времени, — возмутился Кричер, закрывая дверь. — Может, и не ваша эта заслуга. Точно, это все хозяин Гарри, — решил, что обсудит это с Леди Блэк позднее, сказал Кричер и пошел дальше.

— Так, тут еще есть комната для мужских посиделок, — ткнул он пальцем в одну из дверей, — женская комната для дамских вечеров, — ткнув в следующую. Элис не удержалась и заглянула, но ничего интересного не увидела: все такая же разруха и пыль.

— Раньше, — продолжил домовик, поднимаясь по скрипучей лестнице на третий этаж, — дом обновлялся сам за счет магии членов рода. А многие помещения добавлялись по мере необходимости или по желанию. Я помню его в самом расцвете, когда Блэки были сильны и многочисленны, — мечтательно закрыл глаза слуга, — вот к чему мы пришли, — потрогав ладошкой шатающиеся перила, расстроенно пробормотал Кричер и замолчал. На этом этаже располагались комнаты его любимой хозяюшки и ее сыновей. Сейчас они стояли покинутые и пустые. Домовик не любил заходить туда, поэтому лишь указал:

— На этом этаже спальни. Ваши слева — располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Справа — хозяйское крыло. Там живет хозяин Гарри.

В противоположные стороны из холла тянулись коридоры. Напротив лестницы висела картина. Раньше это был чей-нибудь портрет, человек на котором обязательно указал проходившему на его ошибку. Сейчас это была пустая рама. Кричер ждал вампиров, стараясь не вспоминать, как выглядел дом раньше.

— Это было великолепно! — взволнованно воскликнула Элис, вернувшись к лестнице с семьей. Она впервые выбирала комнату сама, не полагаясь на предвидение. Даже умудрилась поспорить с Розали, не зная заранее результата. Но комнаты они выбрали, хотя выбора особого не было. Комнаты были одинаковые: кровать с пыльным балдахином, шкаф, в котором наверняка кто-то прячется, камин, разжигавшийся в последний раз лет 20 назад, полуистлевшие шторы на окнах, вытертые ковры. Но при этом — чистое постельное белье, мягкие тапочки у кроватей, пушистые халаты с гербом семьи Блэк. К каждой комнате примыкала ванная с зеркалом, сыпавшим гадостями во все стороны, с чугунным монстром на ножках. Ни про какой душ в этом доме не слышали. Хорошо, что был водопровод.

— Вам понравилось? — улыбнулся домовик, — Кричер заказал халаты в магическом ателье специально для дорогих гостей. Они сшиты из магически обработанных тканей.

— Да, спасибо, нам этого достаточно, — кивнула Эсме, — а можно я немного помогу вам с приведением дома в порядок?

Кричер подозрительно на нее посмотрел. У него свежи были еще воспоминания об уборке, устроенной миссис Уизли, после которой он несколько лет собирал фамильное серебро по всей Англии, магической и магловской.

— Что вы имеете в виду?

— Убрать грязь, окна помыть, пыль и паутину смыть, — начала перечислять Эсме, — привести в порядок вещи, починить, а что-то заменить.

— Заменить?

— Шторы, ковры, вытряхнуть пыль с балдахинов, натереть серебро. Может, покрасить стены, обновить полы, лестницы подправить, перила укрепить, — ничего не могло пройти мимо взгляда внимательной вампирши.

Взгляд Кричера чуть потеплел, но не сильно.

Эсме, желая закрепить успех, закончила:

— Все это под вашим четким руководством. В магическом доме наверняка есть то, о чем мы не имеем ни малейшего понятия, и по незнанию можем испортить.

— Конечно! Испортить вряд ли, но вот опасных вещей, проклятых тут полным-полно! — закивал довольный домовик. — Но я вам все объясню! Не волнуйтесь. Вы главное ничего в руки не берите и не прикасайтесь лишний раз к подозрительным вещам.

— А подозрительное — это что? — Джаспер, который как раз в этот момент рассматривал обычный с виду бюст, стоявший на камине в комнате, взял его, чтобы уточнить у домовика, кто это. Очень он был похож на одного его знакомого.

— Любая вещь, — быстро забирая из рук вампира статуэтку, пробормотал Кричер, рассматривая Джаспера на предмет повреждений, — вам еще повезло, что тут проклятие на пульс срабатывает: возьмет ее в руки человек — и все. — Любовно поглаживая по голове бюст, проговорил эльф, — все знания Ликоруса Блэка в его голове. А он был очень своеобразным магом, скажу я вам, да.

— Так что, пожалуйста, спрашивайте и уточняйте перед тем, как прикоснуться к чему-то.

Эмметт на этих словах спрятал руки в карманы и подозрительно осмотрелся. Теперь этот дом стал ему напоминать огромную ловушку, подобную минному полю, где любой неверный шаг несет смерть.

— Я виноват, — выкручивая себе уши, проговорил домовик, — все же от некоторых привычек просто не избавиться. Надо было сразу все объяснить и предупредить, но я был так рад, что хозяин Гарри спит, что вы приняли приглашение хозяюшки, что у меня из головы вылетело, что вы из мира маглов. Это дом темной магической семьи. И тут много проклятых, опасных и просто вредных для маглов предметов. А как они будут взаимодействовать с вами — неизвестно. Поэтому, пожалуйста, будьте осторожны и внимательны, и простите старого слугу, — кланяясь вампирам, проговорил домовик.

Эсме погладила по голове эльфа:

— Мы будем осторожны и, если что, позовем тебя или Гарри.

— Или Леди Блэк. В ее интересах, чтобы мы были в безопасности. Насколько я помню, она же обещала, — коварно проговорила Розали.

— Да, конечно. Пойдемте вниз. На четвертом этаже ничего интересного: негодный хозяин Сириус устроил из чердака конюшню для своего гиппогрифа.

— Зря ты это сказал, — проговорил Джаспер, когда Эмметт резко стартанул по лестнице наверх.

— Фу!

— Который давно покинул этот дом, — продолжил спокойно домовик, — а на чердак мне хода не было, и не думаю, что хозяин Сириус утруждал себя уборкой. Уверен, что бытовые чары не были его сильной стороной, если он вообще их знал, — закончил Кричер рассказывать нелицеприятную правду, пока Эмметт спускался вниз, старательно пытаясь отдышаться.

— Там надо будет прибрать в первую очередь! — воскликнула Эсме.

— Не волнуйтесь, вам не придется это делать. Я уберу, когда наследник Гарри прикажет.

Они спустились вниз, в гостиную, и там домовик указал им на гобелен, который они не замечали ранее.

— Здесь все члены рода Блэк, когда-либо жившие. Даты их жизни, — медленно ведя пальцами по датам, рассказывал Кричер, — он магически связан с каждым Блэком, и когда кто-то умирает, он это показывает. А иногда даже он не знает, что с магом, — задержавшись на имени Регулуса, у которого не было даты смерти, но и живым тот не был, — тут появляются дети, когда они рождаются, или члены рода, которые были введены в него магически. Каждая новая ветвь семьи отображается на нем, — обводя гобелен рукой, который занимал всю немаленькую стену. Сколько когда-то было Блэков! И все они мертвы. И только одно изображение еще светилось, указывая на то, что его обладатель в мире живых, но при этом связь его с семьей Блэк была тонка. Этим магом был Гарри.

— А почему тут выжжено? — указала Элис на точку на ткани.

— Недостойный сын ушел из дома, и моя хозяюшка так огорчилась, что выжгла его с гобелена, но из семьи не выгнала, — поспешил уверить Калленов слуга.

— А это? — Элис продолжала рассматривать гобелен и нашла похожую отметину, причем в том же поколении.

— Андромеда, — услышали они тихий голос Вальбурги, печально смотрящей на семейное древо, — она разорвала помолвку, тем самым нанеся огромный урон по чести рода Блэк. Мне ничего не оставалось, только как выгнать ее из рода.

— Почему? — тихо спросила Розали, смотря на расстроенную женщину.

— У нас свои законы и правила. Мы обязаны им подчиняться. Не сделай я так, Андромеда лишилась бы магии, а в худшем случае — жизни. В магическом мире обещания и клятвы — не пустой звук. Магия не прощает. Дал слово — держи его, чего бы тебе это ни стоило. Но юные маги редко когда это понимают, а расплачиваться по счетам всегда тяжело. Андромеду спасло изгнание из рода, но у нее родился всего один ребенок, в то время как Блэки всегда были плодовиты, и дети всегда были сильны магически. А рождение сквиба в семье было почти невозможно. А у дочери Меды были проблемы с даром. Но даже изгнание мало помогло роду: если Андромеда выжила, то нам пришлось платить за нее. И для рода это было болезненно. Беллатрикс, ее старшая сестра, вышла замуж за старшего брата бывшего жениха Андромеды. Хотя она любила другого, и оставалось лишь заключить помолвку. Но после поступка Меды у нас не было другого выбора. Око за око, кровь за кровь. Тот род мог просить что угодно у нас, и магия и законы были на их стороне. Но и этого мало оказалось: магия рода начала ослабевать. Члены рода были несчастны: Белла в браке с Лейстренджем задыхалась, потом сошла с ума. Мои дети: Регулус пропал, Сириус оказался в тюрьме. Муж погиб, как и я. От рода не осталось никого. Даже Гарри — наследник лишь по магии. Кровных Блэков не осталось.

— Вы правда думаете, что это все случилось лишь из-за сорванной помолвки?

— Конечно нет! Но она стала катализатором, запустившим события. Род Блэк давно уже был на грани. С таким количеством проклятий было удивительно, что мы столько еще продержались, — грустно усмехнулась Леди Вальбурга. — Они были такой силы, что даже после смерти остались со мной, как с последним членом рода.

— А как же Сириус? Он позже погиб, — заметил Джаспер, смотря на годы жизни на гобелене.

— Да, но он еще до моей смерти не считал себя членом рода. Иногда этого достаточно.

В гостиной стояла тишина. Вампиры замерли, словно статуи. А Леди Блэк покинула картину. Эдвард смотрел в окно и думал, каково это — потерять всю семью. А потом год за годом смотреть, как все, что ты создал, исчезает. Существовать лишь тенью на холсте. Он не разбирался в магической живописи, в волшебных портретах, но понял то, о чем умолчала Леди с картины: она не ушла за грань, ее душа навечно осталась в картине. И сейчас жизнь вампира показалась ему благом: сто лет он воспринимал ее как наказание, как проклятье, а оказалось, что может быть во много раз хуже. Эдвард постарался не заглядывать в мысли семьи, но даже по их лицам видел сочувствие и поддержку.

— Стокгольмский синдром? Она нас заперла, а мы ей сочувствуем? — Эмметт, несмотря на свою маску весельчака и балагура, дураком отнюдь не был.

Эсме подняла голову:

— Она потеряла сыновей. Знаешь, если бы не вы, я...

Розали кинулась обнимать маму, не дав ей договорить.

— Что произошло? — Карлайл зашел в гостиную следом за домовиком. В руках у него были пакеты. — Кричер, я в нашем доме собрал сумки. Ты сможешь их перенести?

— Конечно, я все сделаю, — исчез домовик.

А Карлайл подошел к жене, поцеловал и повторил вопрос:

— Что случилось?

— Все хорошо, — улыбнулась Розали, — просто ждали тебя, волновались.

— Как все прошло? — спросил Эдвард. Так же, как и все остальные, он не хотел, чтобы отец переживал. Тот очень сильно любил Эсме, и невозможность подарить ей дитя убивала Карлайла. Наверное, только Джаспер и Элис из всей семьи были довольны вампирским существованием и не задумывались о детях. Розали до безумия желала родить. Эсме не могла себя простить за смерть сына. И Карлайл ненавидел себя за то, что обрек их на это. Поэтому лишний раз напоминать ему об этом никто не хотел.

— На работе расстроились, что я ухожу, да еще так поспешно, — с намеком смотря на портрет, проговорил Каллен, — со школой удалось разобраться легко. Я перевел вас на домашнее обучение, и даже Эдварда. Так что, Эмметт, не переживай, в конце года вам всем нужно будет сдать экзамен

— Но как ты смог со школой сейчас разобраться? — удивилась Эсме, — сегодня же 24, сочельник, выходной в школе, да и ночь на дворе.

— Там был секретарь, мне повезло. И вы не заметили, но уже день, — указал рукой за окно Карлайл, где было пасмурно, но понятно, что утро уже давно прошло. — Дома я собрал вещи, позвонил всем и сообщил, чтобы не искали нас, мы будем без связи. Ведь тут даже интернета нет. Все решили, что мы с вами решили отправиться в земли без цивилизации, так сказать, побыть поближе к природе. Так что мы теперь, Леди Блэк, полностью в вашей власти.

В гостиную вернулся Кричер:

— Я перенес все из вашего дома. Найдете вещи на третьем этаже. Гарри еще спит. Вам что-нибудь надо? Крови?

— Нет, спасибо, мы не голодны, — вежливо ответил Джаспер, с удивлением отмечая, что того бокала хватило так надолго.

— Леди Блэк, что вы прикажете делать вашим вампирам? — громче произнес Карлайл, ожидая появления той на картине. Но Леди Блэк осталась глуха к его вопросам. На холсте так и осталось лишь изображение пустого кабинета.

Элис вдруг вскочила и хлопнула в ладоши:

— Рождество!

— И? Мы все в курсе, что сегодня сочельник.

— Именно! А тут, — обводя рукой комнату, сказала возмущенно маленькая вампирша, — никакого намека на праздник! Где гирлянды, украшения, елка в конце концов? Где ощущение праздника? Если мы должны тут жить, то я хочу, чтобы это было как надо! Не зачем замуровывать себя в этом мрачном склепе!

— И что ты предлагаешь? — с улыбкой глядя на дочь, спросил Карлайл, прекрасно знавший ответ, и попросивший Кричера перенести сюда и елку, что они купили незадолго до этого, и все украшения. Он лишь собрал игрушки в коробки. Украсить елку снова не сложно, да и Гарри может захочет присоединиться к ним.

— Как что? Навести уют, украсить дом и отметить Рождество как полагается! С подарками, елкой, всей семьей! Кричер, вы ведь празднуете Рождество?

— Да, мисс Элис, — довольно ответил домовик, мечтавшим о празднике в этом доме не меньше провидицы, — маги переняли у маглов этот праздник. Раньше на Рождество в доме Блэк проходили красочные балы. Мы украшали дом, приглашали гостей. И получить приглашение было огромной честью для любого живущего на магической стороне.

— Тогда решено. Мы будем праздновать!

— Праздник? — в гостиную вошел, сонно потирая глаза, Гарри и удивленно посмотрел на вампиров, удобно расположившихся в гостиной, — так это был не сон?

Соседи приходят, им слышится стук копыт -

Мешают уснуть, тревожат их сон.

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь -

Те, кто спасён, те, кто спасён.

Англия, Гриммо 12, 1998 год

Вальбурга Блэк и Кричер

— Хозяюшка, мы победили! Я отомстил за хозяина, за моего дорогого Регулуса.

Вальбурга Блэк устало улыбнулась.

* * *

— Леди, старый домовик раскаивается, что снова тревожит ваш покой, но что теперь?

— Сколько времени прошло, Кричер?

— Почти месяц.

— Тогда нельзя терять ни мгновения. Кричер, слушай меня внимательно. Мой старший сын все же сделал одно полезное дело. По магии у него есть наследник. Найди его. Он должен возродить род.

— Этот полукровка Поттер?

— Да. Он последний шанс для рода Блэк.

* * *

— Любимая хозяюшка, старый Кричер рад вас видеть. Для наследника все готово. Я нашел его и слежу за ним: он остался один, ему плохо. Как бы чего не случилось, старый Кричер переживает.

— О чем ты, старый пройдоха? Какое сегодня число?

— Середина августа.

— Почти 2 месяца, Кричер?

— Да.

— Что ты имел в виду, говоря, что Поттер плох?

— Его магия... она причиняет мне боль. Вина съедает его, и он очень одинок. Его недодрузья опять оставили его, а директор — старый мерзкий маразматик — показал свое истинное лицо.

— Кричер! Не упусти момент! Помни, он последняя надежда! Иначе... ааа, мерзкие отродья, отбросы, чистота крови навек!

Старый домовик поклонился, с болью смотря, как его любимую хозяйку съедает проклятие безумия.

* * *

Последний домовик рода Блэк счастливо улыбался, хотя от этой гримасы даже у самого стойкого поджилки бы затряслись. А Кричер почти подбежал к волшебному портрету и, с трепетом отодвинув штору, проговорил:

— Хозяюшка, наследник позвал старого Кричера. И я сделал все, как вы хотели. Будущий Лорд Блэк скоро будет дома, — из глаз старого слуги текли слезы, — род Блэк будет жить, я вам обещаю!

А на портрете в это время бесновалась безумная старуха.

— Надеюсь, вы сможете увидеть это.

* * *

Стоя у порога, Кричер чувствовал, как приближается Поттер. И в тот момент за его спиной на портрете появилась Леди Блэк.

— Леди?

— Кричер, это то, что я думаю?

— Да, он здесь.

— Мы должны поприветствовать его как следует.

— Да, моя госпожа.

* * *

— Сколько?

— Две недели.

— Как Гарри?

— Ему плохо. Кричер пытается, но все усилия проходят впустую. Он только пьет, почти не ест, не может спать. Когда засыпает, его преследуют кошмары. Его магия питает дом и меня, но ваше безумие только прогрессирует. И боюсь, если Гарри не придет в норму, то нас ждет конец.

— Ты сказал "две недели"?

— Да, госпожа.

— Что изменилось? Это точно не влияние Гарри?

— Нет, моя госпожа.

— Кричер, выясни!

* * *

— Госпожа, вы еще тут?

— Да, — с удивлением осознав, что все еще соображает и выглядит прилично, отозвалась Вальбурга Блэк.

— Я все проверил. В доме все по-старому, а вот за пределами дома...

— Что?

— Я могу и ошибаться, но у нас появились соседи.

— Соседи? И что в этом удивительного? Мы все же живем в Лондоне, а не в норе какой.

— Госпожа, они появились в том доме, — указав пальцем на левую стену, проговорил Кричер, — в доме номер одиннадцать.

Вальбурга уставилась на стену, будто привидение увидела.

— Кто они?

— Я не знаю.

— Как это?

— Я еще не встречал таких существ. Кричер может сказать точно только одно — они не люди.

Вальбурга задумалась. А потом встала и покинула картину.

— Кричер, — позвала она его из кухни. Там висел пейзаж с цветочной поляной и голубым ясным небом, на котором Вальбурга Блэк в своем темном мрачном платье выглядела абсолютно неуместно. — Покажи мне их.

Домовой эльф, взяв картину в руки, подошел к окну.

— Поставь картину, я вижу вход. Что ж, будем ждать. А пока расскажи мне, что происходило в доме подробнее.

— В тот вечер, когда вернулся Гарри, вы почти сразу исчезли. Поттер поел и занял приготовленную комнату. Я выделил ему покои рядом с главной спальней. К сожалению, в доме после нашествия орденовцев не осталось ни одного целого помещения. Более-менее — на кухне и в комнатах Гарри. Остальное выглядит ужасно. Сейчас, с магией Поттера, дом восстанавливается, но слишком медленно. Но та угроза обвала пропала, об этом можно не переживать. Гарри все дни только лежит, ест, что я готовлю, и все. Ему не интересна ни библиотека, ни зельеварня, ни подвалы с запасами в них, ни алтарь, хотя он зовет его, я слышу, но...

— Что, Кричер?

— Боюсь, Гарри не понимает это. Либо умышленно игнорирует.

— Либо, Кричер, ему слишком плохо. Его навещал хоть кто-то? Писал ему?

— Нет. Совы не прилетали, и он никому не писал. Газеты не читает. Я не знаю, что происходит за пределами дома.

— Выяснишь. Если все, как я думаю, то я вернулась надолго.

— Хозяюшка? — Кричер в неверии посмотрел на картину, где сидела очень довольная жизнью Леди Блэк. Сейчас ей нельзя было дать больше 35 лет. Безумная старуха исчезла. Вальбурга предстала во всем своем величии и великолепии. Статная красавица, сводившая с ума весь свет магической Англии, очнулась от проклятья, что не пощадило и ее портрет.

— Я столько лет существовала в забвении, что только сейчас поняла, какой силы должно было быть проклятие, если оно отразилось на портрете. Что же произошло со мной в конце жизни?

Кричер горестно вздохнул. Он не мог ответить на этот вопрос. Он сам начал здраво соображать, когда Гарри уничтожил тот медальон. До этого невыполненный приказ любимого Регулуса жег его разум, а проклятая вещь усугубляла это.

— Ага, — азартно воскликнула Вальбурга, подскочив к краю рамы. — Интересно, кто же это тут у нас.

Они с Кричером с любопытством рассматривали невероятно красивого мужчину, вышедшего из соседнего дома. Высокий, светловолосый, элегантно одетый молодой человек обернулся и, посмотрев по сторонам, неторопливо пошел по улице в их сторону. Он шел, и казалось, что это идет опасный, но сытый и довольный жизнью хищник. Грациозно и плавно ступал он по тротуару.

— Какой экземпляр, — восхищенно протянула Вальбурга, — будь я моложе и живее...

— Хозяюшка!

— Ой, да ладно тебе. Такое не каждый день увидишь.

Она смотрела ему вслед и радостно потирала ручки.

— Кричер, ты запомнил его. Это прошла наша удача. Теперь осталось немного: всего лишь сменить его место жительства с дома номер одиннадцать на дом под номером двенадцать, — и Леди Блэк счастливо рассмеялась, закружившись по поляне.

— Хозяюшка, — с сомнением протянул Кричер, опасаясь за ее разумность, — я ничего не понял, но...

— Все просто. Кем бы ни был наш новый сосед, он точно темный. А его сущность прекрасно влияет на меня, как ты сам успел заметить. Думаю, что и дому от такого соседства стало лучше. Как и тебе, старый ты негодник. А теперь представь, что будет, если он поселится в доме?

— Кричер понял. Кричер в восторге от гениальности хозяйки. Только...

— Ну что еще? — раздраженно спросила Вальбурга, чьи мысли были уже далеко.

— Он там не один.

— Что? — Леди Блэк споткнулась, и только хорошая реакция удержала ее от позорного падения.

— Я не знаю точное их число, но их больше трех.

— Трех... Удача вернулась в дом Блэк! — захлопала в ладоши Леди, — видимо, правду говорили про последнего в роду. Либо кто-то окунул Гарри в Феликс Фелицис при рождении.

— Кричер, — серьезно сказала женщина, — мы обязаны сделать так, чтобы все жители из одиннадцатого дома переехали жить к нам.

— Да, моя госпожа, — поклонился старый слуга.

— Нам нужен план.

* * *

— Ну, ты придумал?

— Госпожа, позвольте мне попросить чуть больше времени.

— А этого тебе было мало?

— Но прошла всего минута. Для начала, думаю, нам нужно проследить и выяснить, чем они занимаются, постараться выяснить, к какому виду принадлежат. Вдруг они опасны для Гарри?

— Ой, об него Волдеморт в младенчестве убился, а в 17 лет Поттер укокошил его окончательно. Не думаю, что ему есть чего опасаться. Но твой план мне нравится. Тогда выясняй. А я пригляжу за домом, заодно пообщаюсь с родственниками. Как там поживает в Хогвартсе Финеас, интересно, — с этими словами Леди Блэк в прекрасном настроении покинула пейзаж.

— Старый Кричер все сделает, моя Леди.

* * *

Ночь, улица, фонарь и две пары глаз, неотрывно следящих за входом в соседний дом.

— Значит, говоришь, тот красавчик работает в больнице?

— Да, хозяюшка, очень важный, чуть ли не самый главный. Там его обожают. Говорят, доктор от бога. Я послушал его, и пациенты хвалят, и персонал.

— Хорошо. Гарри как раз надо здоровье проверить.

— С ним что-то не так? — встревожился домовик.

— С ним абсолютно все не так! Но сейчас не об этом.

— Да, следующий, — перелистнув страницу в блокноте, как самый настоящий детектив, продолжил отчет Кричер, — точнее следующая, это была женщина. Невероятной красоты, конечно, моя хозяюшка самая красивая, но...

— Кричер!

— Да, блондинка, молодая, ходила в магазин, правда, купила очень странный набор продуктов...

— Эльф! К делу!

— Да, вернулась, ее встретил огромный парень, даже больше Септимуса. Тоже красивый, наверно, это их видовая особенность, как и цвет глаз. Шатен, с короткой стрижкой. Кричер не подходил близко. Но услышал в доме еще несколько существ, — остановился, задумался и продолжил, — вечером вернулся доктор, дверь ему открыла другая девушка, чуть постарше. На данный момент точно могу сказать, что их там четверо.

— Хорошо, а теперь ответь, что именно мы сейчас делаем?

— Кричер слышал, что они собирались выйти ночью на прогулку. Моей госпоже будет интересно посмотреть на остальных.

— Это ты верно подметил.

* * *

— Шестеро.

— Да, хозяюшка, три девицы и трое парней.

— Кричер, ты еще здесь?

* * *

— Г-г-госпожа!

— Что с тобой? Ты будто Сириуса во главе Рода увидел.

— Нет, — отчаянно замотал головой старый домовик, ему даже в страшном сне такое не могло привидеться, — они питаются кровью.

— По порядку, — строго велела Вальбурга.

— Я проследил за соседями. Они на этих ужасных магловских машинах отправились за город. Кричер тихо пристроился сверху одной из них. Интересующие нас личности заехали в лес, оставили эти жуткие орудия для передвижения и отправились на прогулку, которая, как оказалось, была настоящей охотой. Кричер еле смог за ними проследить, мне приходилось аппарировать! Двигаются эти существа быстрее, чем последний Нимбус. И слышат очень хорошо, чуть не поймали бедного старика. И видят! Меня спасло лишь то, что я постоянно держал невидимость, а на дворе ночь! Старый Кричер потратил столько сил! А потом я понял, за кем они гнались. А поймав, выпили всю кровь.

— Кричер! Ты специально?

— Нет, хозяюшка, я лишь хочу, чтобы вы поняли, какого страху натерпелся ваш верный слуга.

— Кричер, не зли меня.

— Да, госпожа, они выпили до дна, — сделал паузу Кричер, — каждый по животному.

— И все? — Вальбурга даже расстроилась. Она была готова услышать жуткую правду, что соседи, на которых они возлагали надежды, питаются людьми, единорогами или вообще темными магами, а тут всего-то животные. — Кричер! Разве это проблема? Сходи в лавку и купи кровь разных магических животных. Мы должны быть готовы к приему наших дорогих гостей. Как хорошо, что ты выяснил это сейчас, и мы можем все подготовить к их визиту, а то было бы очень неудачно предложить им на обед суп или твое фирменное рагу. Еще что-то можешь сообщить? Может, им понравились какие-то особенные животные? — Вальбурга уже вовсю планировала, как разместить с наибольшим комфортом в их доме соседей.

— Но Леди Блэк, разве они не опасны для Гарри? Они пьют кровь!

— Но не людей же! А Гарри у нас не животное. Или он освоил анимагию, пока я не видела? — и не дождавшись ответа от сердитого домовика, продолжила Вальбурга, — и мы с тобой это уже обсуждали. Закрыли тему.

— Да, моя госпожа, но...

— Что?

— А если... это вампиры? — страшным шепотом спросил Кричер.

— Вампиры не ходят днем! И не едят животных, им как раз необходима человеческая кровь. И раз мы уже выяснили всё, что хотели, пришла пора придумать план.

* * *

Соседи уже вернулись домой, а двое на кухне на Гриммо двенадцать все еще не могли решить, как им быть.

— Так, есть два варианта: если они знают про магический мир и, если они не знают. Но и в том, и другом случае действовать будем одинаково. По их поведению поймем. Если они в курсе, то сами придут познакомиться. Тут-то мы их и возьмем.

— А если не знают? — влез Кричер.

— То будем думать, как нам быть дальше.

* * *

Первым пунктом их плана было самое простое — показать особняк.

Утром, когда доктор отправился на работу, на улице Гриммо появился дом под номером двенадцать.

И как бы пристально Кричер ни вглядывался в лицо соседа, понять что-либо он не смог.

Следующими, кто увидел дом, были две пары, что вышли чуть позже.

— Интересно, а они встречаются? — пробормотала себе под нос Вальбурга.

Для них Кричер сделал исключение и спрятал здание в карман под их пристальным взглядом. Тут ни у него, ни у Вальбурги сомнений не осталось.

— Не знают, — протянула Леди Блэк, — что ж, будем просвещать.

* * *

— Кричер! Я хочу теперь ежедневно получать порцию утренних новостей. Оформи подписку на все газеты.

— Да, моя госпожа. Кричер сделает. Я как раз собирался за покупками.

Кричер исчез, а Вальбурга перешла на картину с изображением кабинета ее деда, устроилась за столом и, взяв в руки пергамент, задумчиво вычеркнула пункт из списка.

* * *

— Кричер, видишь тех волшебников, что стоят у нас под окнами?

— Да, моя госпожа.

— Как думаешь, у наших соседей хороший слух?

— Великолепный.

— Тогда убери заглушающий купол над магами, а вот невидимость оставь.

* * *

— Что это с ней? — спросила Вальбурга у пустоты, смотря на девушку из соседнего дома. Даже по меркам волшебников странная: она невидящим взглядом смотрела на их дом и сжимала виски.

— Не вижу, ничего не вижу, — в бессильной злобе говорила она. Через мгновение рядом с ней появился парень с кудрявыми светлыми волосами и увел в дом.

— И правда быстрые, как Кричер и говорил.

* * *

— Что это за мерзкое зелье ты купил?

— Хозяюшка, Гарри совсем плохо. Сегодня годовщина смерти его родителей. Боюсь, совсем не будет спать негодный мальчишка. Это сильное зелье сна без сновидений. Кричер заказал его специально для Наследника в аптеке у Джонса.

— Полагаю, воняет оно ужасно.

— Да.

— Думаю, в мире маглов не бывает таких запахов, — задумчиво проговорила Леди Блэк.

— Вы правы, моя госпожа.

— Думаю, ты знаешь, что делать.

* * *

— Гарри куда-то собрался?

— Да, он решил прогуляться по магазинам.

— Хорошо. Думаю, аппарировать он будет с крыльца?

— Да, — понятливо улыбнулся Кричер в ответ.

— Проследи, чтоб это увидели.

* * *

— Как думаешь, а нас они слышат, Кричер?

— Я могу ненадолго убрать купол с дома.

— Сделай.

* * *

— Смотри, — сказала Вальбурга, указав на толпу волшебников перед домом, — а что это за столпотворение?

— Гарри отказался от возведения памятника в честь Дамблдора, сказал, что и могилы на территории Хогвартса директору достаточно.

Вальбурга рассмеялась:

— Умный мальчик. А это недовольная общественность решила высказать ему свое мнение? Как хорошо, что мои сограждане выглядят столь необычно. Полагаю, в мире маглов такая мода уже не встречается?

— Да, хозяюшка.

— Они решили еще и поколдовать. Надеюсь, наши соседи наслаждаются представлением, — многозначительно посмотрела на Кричера Леди Блэк.

— Так точно, моя госпожа.

* * *

— Как думаешь, наши соседи уже дозрели? — смотря на падающий за окном снег, тихо спросила Вальбурга.

— Как бы они не сбежали. Не перегнули ли мы?

— Не думаю. Все же такая тайна под боком, стоит только постучать в дверь, — улыбнулась женщина, — смотри, а вот и они.

По улице не спеша шла пара. Доктор и его красавица жена, как уже успел выяснить Кричер, незаметно подслушивая разговоры в больнице.

— Кричер, сколько снега на крыльцо намело, как бы Гарри не поскользнулся. Возьми веник, — увидев, что Кричер хотел было щелкнуть пальцами, уточнила Вальбурга.

— Да, моя госпожа, — коварно усмехнулся домовик.

— Интересно, видели ли они когда-нибудь эльфов?

* * *

— Их уже семеро, госпожа. Все же не стоило их так пугать.

— Напомнить мне, как ты испугался, когда увидел их охоту? И вообще семеро — это же лучше, чем шестеро. Больше силы. — Счастливо кружилась по поляне Вальбурга. Она стала выглядеть еще моложе. Мне уже все портреты в Хогвартсе завидуют.

— Да, хозяюшка, ваш портрет один в своем роде.

Леди Блэк помрачнела.

— Простите, моя госпожа, — залепетал старый слуга, — я не то хотел сказать.

— Хватит. Если до Рождества ситуация не изменится, ты пойдешь за ними.

* * *

— Хозяюшка, хозяюшка!

— Кричер!

— Моя Леди, там Гарри!

— Что с Гарри?

— Он упал на крыльце.

— Поскользнулся?

— Нет, он просто упал!

— Тогда почему ты еще не с ним? Перенеси Наследника в комнату!

— Он там не один! С ним одна из соседей!

— Кричер! — Как бы ни уговаривала себя и Кричера Леди Блэк, а соседей она побаивалась, как и всего нового и неизведанного, Наследник у нее был только один.

— В это время обычно доктор возвращается, а она его всегда ждет у дома теперь. А Гарри как раз аппарировал на крыльцо. Она очень внимательно за ним следила, я смотрел. А тут Наследник вдруг побледнел и начал оседать. А она раз — и рядом с ним, подхватила, чтобы не упал. А там доктор шел, и он к жене быстро прибежал.

— Хочешь сказать, что у нас на крыльце, рядом с Гарри находятся двое из соседнего дома?

— Нет, то есть да, но не совсем.

— Кричер!

— Они там все. Все семеро.

— Хочешь сказать, что стоило Гарри упасть, как они все и набежали?

— Да, моя госпожа. Но он не упал, а только начал. Может, давно Поттера по голове надо было стукнуть, доктор сразу бы и прибежал спасать нашего героя.

— Нет, Кричер, мы все правильно сделали. Так бы у нас был бы один экземпляр, а теперь все тут как тут. Испугались за своего, не пустили одного в темный, страшный, мрачный дом.

— Вы как всегда правы, хозяюшка, — не уточнив, что они скорее от любопытства пришли, нежели из-за страха.

— Так, а почему они все еще на крыльце? Впусти их!

— Да, моя госпожа, — поклонился Кричер. И в тот же миг двери особняка открылись. Семеро неизвестных существ с Гарри вошли в обитель древнейшего и благороднейшего семейства Блэк.

— Кричер! Наш выход!

Но пока мы живем —

Мы будем петь и танцевать.

И радоваться жизни, что она есть.

Англия, Лондон, Гриммо 12

Рождество 1998 года

Рождество долгое время не имело для Гарри никакого значения. А как иначе, если ты о нем просто не знаешь? Лет до семи он воспринимал его как очередной день, когда все Дурсли вкусно едят, а потом дарят Дадли подарки — почти то же самое, что и в день рождения кузена, только с красиво украшенным деревом в доме. Гарри же в этот день в лучшем случае доставался небольшой кусок торта (добавка к обычной порции в обед) и меньше нотаций. О подарках речи не шло.

Уже в школе он наконец понял смысл праздника: про Христа и его явление людям, о его самопожертвовании во благо человечества. Но для него это ничего не изменило. Он все так же проводил его в чулане под лестницей.

Когда Поттер узнал про Санту, он начал писать ему письма. Он не просил игрушки, как все остальные дети, или деньги, как его кузен, — он просил семью. Семью, в которой он не будет ненормальным, отродьем, подкидышем, тварью. Семью, в которой его будут любить просто за то, что он Гарри, за то, что он просто есть. Но послать эти письма Гарри не мог: денег на почтовую марку не было. Он хранил их под матрасом. Пока их не нашла Петунья, не прочла и не заперла в чулане на неделю — за его неблагодарность. Дурсли, мол, так много сделали для Поттера, а он не оценил их жертв.

До сих пор он помнил, как орала тетя, как обзывала и говорила, что найдись хоть один идиот, готовый взять к себе Гарри, они бы давно уже отдали его, но никому он не нужен, никто не хочет, чтобы такой мерзкий выродок был частью семьи. И только они, Дурсли, терпят его и выносят все его проступки.

В Хогвартсе первое Рождество было для него сродни чуду. У него появились друзья, он впервые получил подарки, и ему показалось — он нашел свое место. Тут его дом, и тут он будет счастлив!

Но с каждым годом это чувство исчезало. На пятом курсе стало совсем плохо после нападения на Артура Уизли. То Рождество он отмечал вместе с ними, почти был частью большой и дружной семьи Уизли, но при этом всегда где-то за пределами, на обочине. Казалось, ему позволили подсмотреть одним глазом в замочную скважину на празднование Рождества в кругу семьи.

Потом был год в бегах, когда про Рождество они забыли совсем. Когда на кладбище, стоя над телами родителей, он впервые за всю жизнь услышал рождественские песни, пришло понимание, что наступило Рождество. Символично. В то Рождество он был с семьей, только его семья была давно уже мертва. Поэтому не удивился тому, что произошло дальше. Он лишь больше укрепился в своих подозрениях, что праздники не для него. Его участь — спасти мир.

Гарри надеялся, что после победы над Волдемортом он сможет создать свою семью, и уж там он не будет ненужным, он обретет то, что всю жизнь было ему недоступно. И в Рождество больше никогда не будет один.

В Хогвартсе было много счастливых моментов, нельзя это отрицать, но сейчас эти воспоминания отравлены ложью, горечью, обидой и непониманием, и вряд ли когда-нибудь он сможет думать о них без боли.

До победы над Темным Лордом он мечтал о том времени, когда Том Реддл будет мертв, а Гарри станет свободен от пророчества, от миссии, навязанной ему еще до рождения. И сейчас, когда этот момент настал, а Рождество было не за горами, Поттер не мог не думать о словах Петуньи. С каждым годом утверждаясь в мысли, что рядом с ним никто не будет в безопасности: многие, начиная с его родителей, погибли. Спаситель магической Британии был уверен, что приносит лишь несчастья и боль тем, кого любит.

Поттер боялся нынешнего Рождества, которое проведет один в старом доме, доставшемся ему в наследство от близкого человека, погибшего по его вине. Он не хотел быть там, где все напоминало о той боли, что он принес этой семье, в которой ему никогда не стать своим.

Рождество — семейный праздник, а именно этого ему никогда не почувствовать. Такой, как он, не может быть счастлив в этот день.

За все то время, что Гарри жил на Гриммо 12, ему никто не написал. Забытый всеми, он продолжал надеяться, что хоть кто-нибудь вспомнит про него, хоть строчку напишет. Но у всех была своя жизнь, в которой ему больше не было места. Герой сделал свое дело. Герой может уходить.

Поэтому утром сочельника, точнее уже днем, Гарри не торопился вставать. Он молча лежал на кровати и пялился в потолок. В эту ночь ему снилось нечто чудесное, что само по себе было чудом, больше похожим на рождественский подарок: никаких кошмаров, мертвых родных и друзей. И Поттер совсем не хотел просыпаться. Он подумал поспать еще, в надежде, что сон продлится, но его организм был не согласен. Есть хотелось зверски. А зная Кричера, нельзя было ожидать завтрака в постель. В некоторых вещах старый слуга был очень упрям. Завтрак в столовой за столом с кучей приборов был обязателен. С некоторых пор ему еще полагалось читать газету за завтраком. И никаких послаблений, разве только если ты мертв.

Одеваясь, Гарри подумал, что несмотря ни на что, сегодня у него будет праздничный ужин, и может быть даже подарок. И надо бы не забыть поздравить Кричера.

Гарри спускался вниз, сонно потирая глаза, все еще пребывая в некоем непонятном состоянии — его организм отвык столько спать за раз.

На пороге он вдруг услышал произнесенные кем-то слова:

— Тогда решено. Мы будем праздновать!

Зайдя в гостиную, он остановился как вкопанный, с удивлением рассматривая удобно расположившихся в комнате людей. Медленно, не веря в происходящее, Гарри обвел их взглядом. Он узнал всех — они присутствовали в его чудесном сне!

— Праздник? — переспросил Поттер, до него стало доходить, что похоже сон не был сном, и все это было на самом деле. — Так это был не сон?

И тут он вспомнил, что натворила Леди Вальбурга. Краска стыда залила щеки. Он смущенно посмотрел на вампиров и вновь принялся извиняться. Из-за него вампиры застряли здесь и не могут отметить Рождество, как планировали. Опять он испортил праздник.

— Гарри, Гарри, все в порядке, правда. Не надо так сильно переживать, — успокаивал подростка Карлайл. Сердце мага стучало как сумасшедшее, и казалось, что он сейчас расплачется.

В гостиной появился Кричер и объявил:

— Хозяину Гарри немедленно стоит прибыть в столовую, дабы вкусить завтрак, иначе я сам буду кормить вас с ложечки.

Так и сказал. Гарри от изумления повернулся и пошел выполнять требования слуги, а то мало ли что тот еще придумает. Есть с ложечки не хотелось совсем.

Вампиры рассмеялись — настолько удивленным выглядел хозяин дома. Но смех этот был добрым. И Поттер расслабился.

Оказавшись в столовой и снова поразившись, какой красивой она стала, Гарри сел за стол, на котором уже стояли блюда.

— Кричер, ты уверен, что я столько смогу съесть?

— Конечно, хозяину стоит лучше питаться. В последнее время вы совсем перестали следить за своим весом. Вон, уже и косточки торчат.

Поттер, уверенный, что Кричер преувеличивает, оглядел себя и был поражен — домовик был прав.

— Странно, раньше я этого не замечал, — пробормотал он себе под нос.

А Кричер, встав рядом, угрожающе потянулся к ложке. Гарри перестал отвлекаться и принялся за еду.

— Кричер, ты великолепно готовишь! — Не переставал нахваливать домовика Поттер, не замечая, как от каждой похвалы слуга расцветает.

Гарри пробовал каждое блюдо, пытался распробовать, из чего оно приготовлено, и так не заметил, как съел всё, что было на столе.

— А говорили, что не влезет, — заметил Кричер с довольной улыбкой, убирая пустые тарелки.

Гарри лишь утомленно откинулся на стул: ему было очень хорошо. Давно он так вкусно не завтракал. Или обедал? Впрочем, не важно.

Кричер, прибравшись в столовой, тихонечко потянул Гарри за рукав.

— Хозяин, пойдемте лучше в гостиную, там удобнее будет.

Поттер, почти задремав, согласился и пошел следом за Кричером, как теленок на веревочке. Но это было удивительно хорошо. Так себя в этом доме он никогда не чувствовал. "Когда я стал настолько доверять Кричеру?" — подумал Гарри, но развить мысль ему не удалось — они уже пришли к Калленам.

Поттер несмело им улыбнулся и присел на краешек кресла, которое угрожающе под ним наклонилось. Маг встал, обошел кресло, только сейчас заметив его состояние. Он оглядел комнату, и краска стыда вновь залила лицо. Раньше ему было все равно, как именно выглядит его жилище, а теперь, когда в комнате находились семеро прекрасных существ, на фоне которых его дом выглядел еще хуже.

Решив, что с этим надо что-то делать, Гарри достал палочку, направил ее на кресло и вложил в заклинание намного больше сил, чем следовало.

— Репаро.

И вампиры, и сам Гарри изумленно наблюдали, как кресло медленно обрастает обивкой, зарастают дырки, наполнитель заполняет внутренности, чинится каркас, и оно встает на все вновь целые ножки.

Изумительной красоты кресло предстало перед ними — тонкая резьба на деревянных частях, потрясающая ткань. Даже Вальбурга смотрела на это чудо удивленно.

Гарри, который думал, что починит одну ножку, чтоб удобнее было сидеть, был поражен сильнее всех. Он-то знал, что обычно происходит после этого заклинания.

— Вау! — восхищенно протянули вампиры.

— Это было круто!

— А ты так со всеми вещами можешь? — спросил нетерпеливый здоровяк Эмметт, прикидывая, как быстро можно привести дом в порядок и как можно на этом сэкономить. Вампиры уже обсуждали, как будут ремонтировать дом и где взять подходящую мебель, а заверения Кричера, что ее можно починить, воспринимались ими как несущественные. Ремонт ремонтом, но вряд ли восстановить их можно полностью. Теперь они поняли, что именно пытался им сказать слуга.

— Не знаю, — тихо сказал Гарри, глядя на дело рук своих. Он неуверенно присел на кресло — это было лучшее кресло в его жизни!

— А с одеждой так же можно? — спросила Элис, рукой указывая на наряд Гарри.

Тот осмотрел себя и не понял, что именно не устраивает вампиршу, и вопросительно посмотрел на нее.

— Как бы тебе сказать, — пришла на помощь дочери Эсме, — твоя одежда тебе немного не по размеру и...

— Ой, Гарри, ты выглядишь как бомж, — влез Эмметт, не став забивать себе голову такими вещами, как приличия.

— Эмметт! — воскликнула Эсме и дала подзатыльник сыну, который уже и сам понял, что его слова были неуместны.

— Можно, но лучше не надо. Не всегда ткань это выдерживает. И я не знаю почему это так, — тихо проговорил Гарри, смущенно опустив голову.

— Это потому, что одежда из магловского мира, — решила объяснить Вальбурга, тем самым отвлечь Гарри от грустных мыслей. — Она плохо восприимчива к магии и не всегда реагирует на заклинания правильно. Одежду лучше покупать в нашем мире, на многие вещи в процессе работы накладываются заклинания и заговоры. А уж про вышивку оберегов и защитных рун я молчу.

Гарри в очередной раз удивился, как мало, оказывается, он знает про магический мир.

— Спасибо, — поблагодарил он Леди Блэк, — я этого не знал.

— Пожалуйста, — с достоинством ответила та и продолжила: — Ты многого не знаешь про родной тебе мир, но то не твоя вина, и я постараюсь обучить тебя всему и рассказать все, пока у нас есть время.

Гарри смотрел на нее и словно видел впервые. Такая Леди Блэк была ему незнакома. Не кричащая, не ругающаяся на всех и вся, а заботливая, в меру строгая и понимающая.

— Я с радостью буду у вас учиться и надеюсь, у нас будет много этого времени, — даже такой неуч, как Поттер, понимал, что за один месяц невозможно узнать то, что он не смог постичь за семь лет. Он с признательностью посмотрел на Вальбургу.

— А это уже зависит от наших дорогих гостей, — ответила та и покинула портрет.

Вампиры изумленно переглянулись — как они могли на это влиять, никто из них не понимал. Они про магию вообще только вчера узнали.

Эсме подошла к креслу, в которое подросток уже залез с ногами и устроился там, как в гнезде, и несмело погладила его по голове.

— Не обращай внимание на Эмметта, он всегда такой не тактичный, — ласково перебирая волосы, проговорила вампирша. Гарри, как щенок, тянулся следом за рукой, выпрашивая ласку. Он делал это неосознанно, и это поразило Эсме еще сильнее.

— А насчет одежды, — продолжила она, — не переживай.

— У меня другой нет, — если бы не вампирский слух, она бы не расслышала ответ Гарри.

— Магической? — И вдруг он замолчал, понимая, что никогда не покупал себе что-то, кроме того, что нужно в Хогвартс, да и то обычно брал комплектом у Мадам Малкин, особо не задумываясь. Остальную одежду он донашивал за Дадли. А сейчас у него вообще остались лишь старые мантии да пара огромных футболок кузена, что выжили в его скитаниях. И эти мысли так поразили его: почему раньше он этого не замечал? У него в сейфе есть деньги, он мог позволить себе нормальную одежду — в которой будет тепло, комфортно, удобно, которая в конце концов будет ему по размеру. Он горько продолжил: — Да и обычной тоже. Я никогда за этим особо не следил, есть что носить — и ладно.

Элис пораженно выдохнула, намереваясь выговорить все этому противнику моды, но Джаспер ее удержал, чувствуя в эмоциях Гарри огорчение и разочарование.

— Может, сейчас самое время задуматься, — остановить Эмметта не смог бы никто.

Гарри вдруг усмехнулся:

— А никак.

— Почему? — На портрете вновь появилась Леди Блэк. — Насколько я знаю, родители оставили тебе неплохое наследство, да и сейфы Поттеров можно попробовать прибрать к рукам. Сейфы нашего рода пока тебе недоступны, но...

Договорить ей Гарри не дал:

— Сейфы? У меня всего один сейф, и то ключ от него всегда был у Дамблдора, — понимая, что это была очередная афера директора, резко сказал Гарри. — Но сейчас это не важно, — видя, что Леди Блэк что-то хотела сказать, пояснил, — гоблины после некоторых событий лишили меня доступа к их банку.

Вальбурга потрясенно уставилась на Гарри:

— Как это?

Гарри лишь развел руками:

— Я нищий, как видите. И Эмметт не так уж и не прав был. Только дом у меня есть, пока Леди Блэк меня не выгонит.

Джаспер посмотрел на Леди, которая как рыба открывала и закрывала рот, не находя слов. Поймав ее взгляд, он одними губами пообещал разобраться в ситуации с гоблинами. Законы он любил, а уж объяснить оппоненту, что он не прав, было ему в радость. А тут еще и гоблины — прямо праздник какой-то.

Леди Блэк признательно кивнула:

— Я помогу.

В это время остальные пытались разобраться.

— Но Кричер, — вдруг вспомнил про слугу Карлайл, — он же как-то покупает еду, товары, да те же халаты.

— И кровь!

— Кричер, — позвал Гарри, которому тоже хотелось это понять.

— Да, хозяин Гарри.

— Кричер, где ты берешь деньги на продукты, на кровь, на халаты?

— Нигде, — ответил Кричер. Все переглянулись.

— А как ты тогда совершаешь покупки? — Уточнил Карлайл.

— Я хожу только в те лавки, в которых с родом Блэк заключены договоры.

— Договоры?

— Да. По ним я могу брать все, что мне требуется для поддержания дома и для обеспечения хозяев, а деньги им приходят из банка, из специального сейфа для домашних нужд. Там еще много, хозяюшка Вальбурга не ограничивала Кричера. Но таких лавок все меньше и меньше — многие закрылись, некоторые разорвали договоренности, они уже списали род Блэк со счетов, а некоторые просто забыли, наследники не в курсе наших договоренностей.

Джаспер сделал себе пометку в новом блокноте, в который вносил записи о всех, кто каким-либо образом навредил Гарри или роду Блэк.

Леди Блэк, заметив это, порадовалась, что не ошиблась, заманив вампиров сюда. Они сделали уже гораздо больше, чем она могла мечтать.

— А кровь, — тем временем продолжил говорить Кричер, — я беру у животных.

Тут даже Вальбурга замерла.

— Я взял флаконы из нашей зельеварни, нашел животных и попросил поделиться кровью для Гарри Поттера. Многие согласились. Тем более отданная добровольно кровь, да еще и, если животное остается живо, намного более полезна и питательна, — закончил Кричер в оглушительной тишине.

— Кричер, ты не перестаешь меня удивлять! — Похвалила своего верного слугу Леди Блэк.

— Кричер рад вам служить, — довольно улыбнулся домовик. — А халаты я приобрел в единственной бельевой лавке, но там из одежды только халаты и есть, они постельным бельем и полотенцами торгуют. Но халат я и для Гарри Поттера взял! Он может в нем ходить! — Заверил всех эльф. — Халат мягкий и теплый.

— Спасибо, Кричер, — погладил по голове эльфа Гарри. — Я очень тебе признателен.

Кричер поклонился и исчез, отправившись на кухню готовить праздничный ужин.

— Когда у Гарри будут права на род, все будет намного проще. У нас за все эти годы много скопилось: сейфы в банке ломятся от золота. Но чую, зеленые коротышки просто так не отдадут их, слишком много о себе возомнили в последнее время. Хорошо, что мы не такие олухи, как современные маги, которые отдали в лапы зеленошкурым и книги, и артефакты, и семейные реликвии.

Гарри посмотрел недоуменно на Вальбургу:

— А разве они не на нашей стороне? И где еще это все хранить, особенно опасные темные вещи, когда Министерство постоянно проводит обыски? — вспомнил он о Малфоях.

— Гарри, дорогой, чем ты слушал на уроках истории? — пораженно воскликнула Леди Блэк.

— Ну, — замялся Гарри, — там призрак ведет предмет, и он очень нудно рассказывает. Я спал, как и все на этих уроках. А в книгах сплошные даты, ничего интересного, — признался Гарри.

— И это лучшая магическая школа в Англии! — возмутилась Вальбурга и покинула портрет, отправившись в Хогвартс намыливать хвост Финеасу.

А Эсме вернулась к тому, с чего началась эта беседа — к одежде Гарри.

— Тогда, Гарри, ты не будешь против, если кто-то из нас одолжит тебе пару вещей?

Гарри смущенно кивнул, признавая правоту Эсме. Его растянутая футболка, в которой могли поместиться еще два Гарри, и штаны с дырками на коленях не были подходящим нарядом, хотя в данной обстановке он смотрелся куда уместнее, чем Каллены.

— Эдвард, — задумчиво осмотрев сына, сказала Эсме, — вы почти одной комплекции, не одолжишь ли Гарри что-то из своего гардероба?

У Гарри с Эдвардом и правда был почти один размер, вот только Эдвард на полголовы выше Поттера. Но это не было критично. Тот же Джас был выше на голову, а Эмметт шире раза в два.

— Пойдем, подберем тебе что-нибудь.

— Я с вами! — Вскочила Элис и, схватив парней под руки, быстро повела тех в комнату Эдварда.

— Так, — повернулась Эсме и хлопнула в ладоши. — А вы чего расселись? Давайте, вставайте, будем наводить красоту!

— Кричер, — позвала Розали, прекрасно запомнившая его реакцию на слова мамы про уборку.

— Да, миссис Розали, вы звали?

— Мы хотим прибрать гостиную и украсить ее для празднования Рождества, ты не против? — присев на корточки перед домовиком, спросила вампирша.

— Я буду только рад, — закивал головой эльф.

— Тогда, чем мы можем убрать паутину, вытереть пыль, помыть окна?

— Сейчас, сейчас, все будет.

Через минуту все вампиры были заняты: они, не стесняясь своих особенностей, передвигались по комнате, убирая грязь, и очистили даже потолок.

А Кричер замер в центре комнаты. Когда вампиры закончили свою часть, он щелкнул пальцами.

Обои, что потускнели и выцвели за столько лет, вдруг заиграли красками. Древесина, что трескалась под пальцами, затвердела и заблестела лаком. Пол перестал скрипеть, а сколотый камень у камина вернулся в изначальную форму. Только старая мебель и отсутствие штор, остатки которых были уничтожены Эсме, напоминали о былом состоянии гостиной.

— Обалдеть, — пораженно прошептала Розали, во все глаза смотря на маленькое существо.

— Ну ты даешь! — Воскликнул Эмметт. — А раньше почему так не сделал?

— Раньше у меня сил не было, а сейчас магии много, — довольно протянул домовик, рассматривая последствия своих действий: именно такой он помнил эту комнату.

Тут на лестнице послышались торопливые шаги, и в комнату ввалились довольные Эдвард и Гарри. На Поттере был красивый кашемировый свитер изумрудного цвета, чуть большой в плечах, но выгодно оттенявший цвет глаз. Сразу видно, что к этому приложила руку Элис. На маге были джинсы из последней коллекции, которые пришлось подвернуть несколько раз. А вот на ногах были тапочки, что были в комплекте с халатом, — все же обувь у Эдварда была неподходящего размера.

Элис, влетевшая в комнату следом за парнями, радостно заговорила:

— Вы не представляете, что мы нашли!

И замолчала, увидев, что стало с помещением, пока их не было.

— А это как? — Не справилась она с изумлением.

Эдвард же быстро во всем разобрался, прочитав в головах родных, что тут было во время их отсутствия.

— Это магия, Элис, — смеясь, напомнил он сестре.

— А, ага, пора бы привыкнуть.

Гарри покрутил головой, довольно улыбаясь, — теперь не стыдно было принимать гостей. А с мебелью он сейчас разберется.

Взяв палочку, он пошел восстанавливать из оставшегося хлама необходимые вещи.

Диван необыкновенной красоты, пара кресел таких же, как и то, что он уже восстановил. Журнальный столик, полочки, пуфики вырастали из кучи мусора.

Вся мебель была невероятно красивая, резная, изящная. Пара столиков на длинной тонкой ножке, с небольшими круглыми столешницами, места на которых хватало только под кружку или бокал, встали с двух сторон от дивана. Перед ним поставили журнальный низкий столик с мозаичной столешницей и ножками, обвитыми змеями. Вдоль стен стояли стеллажи с пустыми пока полочками, но Эсме пригрозила найти наполнение на них — наверняка что-то будет в тех горах хлама на верхних этажах. А Кричер принес откуда-то гору истлевших тряпок и протянул Гарри.

— Что это? — Поразился Поттер, но тянуть не стал, а применил заклинание.

Эти тряпочки оказались восхитительным ковром, темным, почти черным, на котором серебряными точками были рассыпаны звезды, и шторами, что подходили в гостиную идеально.

— Сразу видно, что здесь жили слизеринцы, — пробормотал Гарри, обведя получившуюся комнату взглядом. Зеленые стены с серебряными вставками, змеи повсюду, где это только возможно... Но при всем этом Гарри тут нравилось.

— А неплохо, — проговорил Эмметт.

Эсме же была в восторге:

— Интересно, что будет в остальных комнатах. Видно, что кто-то очень постарался, когда создавал все это.

Вальбурга, появившаяся на картине над камином, польщенно заулыбалась:

— Хоть кто-то по достоинству оценил мой труд.

— Леди, у вас прекрасный вкус, — похвалил Карлайл.

Пока все осматривались, Элис от нетерпения приплясывала на месте.

— Дорогая, в чем дело? — заметил это Джас.

— Ох, вы не представляете, что мы нашли, Гарри!

— Да? — Откликнулся тот и посмотрел на вампиршу.

— Ты уже забыл? — Та не могла в это поверить. — Ну, Гарри, ты что!

— Ой, точно, — хлопнул себя по лбу тот и вынул из кармана маленький рояль. — А куда?

Элис покрутилась на месте и показала на пустое пространство рядом с одним из окон: — Давай туда, а елку поставим тут, — указала она в угол у входа, где было достаточно места для зеленой красавицы.

Все внимательно наблюдали, как Гарри ставит игрушку на пол, отходит, а после взмахивает палочкой, и рояль начинает расти, пока не становится обычного размера.

— Какой красавец!

Корпус, изогнутый плавными линиями, выполненный из массивного дерева, отполированного до зеркального блеска, был черного глубокого цвета.

— Он настроен? — Спросил Карлайл у Эдварда.

— Нет, но я это исправлю, — и, не теряя времени даром, он подошел и открыл крышку, подбираясь к струнам.

— А где вы его нашли и почему такого размера? — пальцами показав предыдущий размер инструмента, спросил Эмметт.

— По дороге вниз я заглянула в ту комнату, ну, которая для женских посиделок. Мне еще в первый раз показалось, что там есть нечто занимательное, и я решила проверить. И да, это был рояль. Точнее, остатки инструмента, но Гарри смог его починить! А потом мы не могли решить, как его спустить сюда — там не хотелось его оставлять, раз все мы тут сегодня будем здесь, а Эдвард обещал сыграть, — повысила голос Элис, на что в ответ из угла раздался неопределенный хмык и музыкальный перебор. — А потом Гарри вспомнил уменьшающее заклинание, и вуаля! У нас вечером будет живая музыка.

Гарри же подошел к Эдварду и смотрел, как уверенно тот настраивает инструмент, краше которого он в своей жизни не видел. Тонкие длинные пальцы перебирали черно-белые клавиши, извлекая из недр рояля чудесные звуки. Это была еще не музыка, да и Розали периодически влезала и говорила, что фальшь слышит, а Эдвард терпеливо все исправлял раз за разом, в поисках идеального звука. Гарри же, который абсолютно в этом не разбирался, был зачарован.

Эсме, пока остальные отвлеклись, попросила Карлайла и Эмметта установить елку, а сама занялась украшением комнаты: расставила красные свечи, поставила пуансеттии в горшках на большинство горизонтальных поверхностей (благо она купила их в достаточном количестве, когда готовилась к празднику), повесила рождественские венки. И теперь в зеленой комнате было много красных деталей, идеально вписавшихся в интерьер.

Кричер, пришедший в гостиную, восхищенно ахнул и даже прослезился.

Но увидев, что старшие Каллены принесли сумки с игрушками, резко исчез, чтобы вернуться с горами пыльных коробок.

— Вот, — протянул он, забирая сумки с магловскими елочными украшениями, — это фамильные.

— Дети, — позвала Эсме, не решаясь открыть ни одну коробку, — Кричер принес волшебные игрушки на елку, не хотите ли вы...

Договорить Эсме не успела, ее смело ураганом. Все, толкаясь и смеясь, прибежали. Гарри откинул крышку с первой попавшейся коробки, чтоб в восхищении замереть.

Настоящий волшебный мир скрывался за старым картоном: самые разнообразные волшебные существа наполняли ящик.

— Как настоящий, — вынув фигурку феникса, прошептал Гарри.

— Это кто? — Спросил Эмметт.

— Феникс, — повесив на ветку, ответил Гарри. А птица в это момент пошевелила крыльями и взлетела, чтоб облететь елку и вернуться на место. Золотые перья блестели в свете свечей, а с концов крыльев то и дело срывались искорки.

Эмметт в нетерпении потянулся за следующей игрушкой, но Эсме остановила его:

— Эй, это Гарри.

Но тот лишь пошире раскрыл коробку и протянул ее здоровяку. Он был невероятно счастлив сейчас. Он наряжает елку! Такого в его жизни не было ни разу! И на минутку можно было представить, что они настоящая семья, и каждый год, задирая друг друга и споря, они достают игрушки, а потом вешают на веточки дерева.

— Так, я сам угадаю, — остановил Гарри Эмметт, — единорог!

Гарри засмеялся, да и все остальные тоже.

— Эмметт, но где же его рог?

— А, ну да, неувязочка, — протянул игрушку магу.

— Это пегас. Я их в живую не видел, они тоже существуют? — обратился он к Леди Вальбурге, что наблюдала за ними, и указал Эмметту, чтобы тот вешал фигурку на ель.

— Да, но не в наших широтах — у нас им холодно. А вот в Греции их полно.

В это время пегас уже во всю летал вокруг дерева, соревнуясь с фениксом в скорости.

Дальше были извлечены феечки в разных платьях, гиппогрифы, совы, и все они летали, блестели и сверкали.

— А вот и единорог, — воскликнул Гарри и протянул его Эмметту. — Точь-в-точь как настоящий.

— Ты его встречал? — Тихо спросила Эсме.

— Да, у школы жил целый табун, феникс у директора был, гиппогриф у лесника жил.

— Ага, мы слышали про одного, что чердак тебе весь загадил.

Гарри удивленно посмотрел на Эмметта:

— Кричер!

— Да, хозяин.

— У нас на чердаке после Клювокрыла не убрано?

— Нет, прикажите убрать?

— Да, пожалуйста.

— Так, вроде с летающими все, — заглянула в коробку Розали. Они уже достали оттуда всех, многих не опознали, а Вальбурга загадочно молчала. Гарри не признал и половины созданий — все же его познания в области магических существ не были хороши.

В следующих коробках нашлись и ползающие существа, и плавающие, и затесалась даже парочка волшебников с волшебницами и домовые эльфы.

Всех развесив на елке, на глубине коробки они нашли волшебную гирлянду, что горела всеми цветами радуги и которой не требовалось электричества, что очень удивило вампиров. В три пары рук намотали ее вокруг дерева.

А девочки вешали елочные шары, внутри которых была настоящая зима: шел снег, а дети лепили снеговиков.

— Какой замок!

— Это Хогвартс, моя школа, — пояснил Гарри, с любовью глядя на шар.

— А это Хогсмид, — узнал деревню в следующем шаре Поттер.

— Косая аллея, тут магазины и лавки в основном расположены.

В предпоследней коробке обнаружили поезд.

— А как его собрать и запустить, а где? На полу? — Джаспер не мог разобраться. На помощь ему пришел Кричер, который появлялся, чтобы забрать пустые и уже ненужные коробки.

Магией домовик быстро справился с задачей, и вокруг елки теперь не только летали волшебные существа, но и ездил, выдыхая пар, волшебный поезд, по спирали поднимаясь к самой верхушке, а потом так же спускаясь вниз. Иногда на него садились феечки и другие обитатели дерева.

— Хогвартс-экспресс! Один в один, только меньше, — улыбался Гарри. — На нем в школу отправляют, — окунулся в воспоминания Поттер.

— На обычном поезде? — удивился Эмметт. — Не на метлах, коврах или еще каком необычном транспорте? Или может поезд летает?

— Нет, просто едет, правда с несуществующего для маглов перрона, — уточнил Поттер.

— Тогда ладно, — Эмметт был удовлетворен, что поезд настолько обычный.

Джас же не успел опомниться, как вместо всепоглощающего счастья, что в последнее время окружало мага, Гарри вдруг заполыхал болью.

— А верхушка, — стараясь отвлечь подростка, чуть громче, чем надо, воскликнул вампир, привлекая внимание всей семьи. Эдвард, прочтя в мыслях причину, кивнул и начал искать среди оставшихся вещей.

— Можно в наших посмотреть.

— Не надо, — снова остановил Кричер, внося в комнату небольшую шкатулку и протягивая ее Карлайлу.

Тот, взяв ее и открыв, ахнул. Внутри лежала звезда.

Она сверкала и переливалась в его руках, отбрасывая причудливые тени вокруг. Казалось, она бьется, словно сердце, в такт слышимой только ей музыке.

Карлайл хотел было отдать ее Гарри, чтобы тот поставил на верхушку, как хозяин дома. Но тот отчаянно замотал головой, а Кричер подтвердил, что это должен делать глава семьи, то есть только Карлайл.

И в тот момент, когда глава клана поместил звезду на верхушку елки, все, в том числе и Гарри (возможно, так падал свет, или это была магия), увидели не молодого парня, а мудрого, прожившего многие годы человека, что под своим крылом собрал их всех вместе и объединил в семью. Для них он был опорой и наставником. Отцом и мужем.

— Ну вот, мы закончили, — сказал Карлайл, мигом сбросив со всех оцепенение. — Теперь похоже на Рождество?

— Да, — протянул Гарри, сидящий под елкой с кружкой какао в руках, что принес ему Кричер, смотря на все это огромными глазами. Впервые за несколько лет он снова почувствовал то невероятное ощущение, которое испытал, впервые узрев магию. То, что он ощутил, когда впервые попал на Косую аллею, наполненную волшебством, когда взял в руки свою палочку, когда увидел величественный Хогвартс над озером.

За окном уже стемнело. Но было видно, как падают, кружась, большие хлопья снега, укутывая землю и превращая мрачный дом в сказочный замок.

Гарри перебрался на диван, уютно устроившись под боком у Эсме. Он смотрел на огонь в камине и медленно уплывал в сон. Нежные руки мягко перебирали его волосы, и тихий голос пел колыбельную.

Засыпая, Поттер чувствовал себя самым счастливым ребенком на земле.

Счастливее его в этот момент была только Эсме. Причину этому она и сама не понимала: ведь вроде обычный парень (с поправкой на магию), она знает его чуть больше суток, а ощущение, что роднее его у нее нет. Это было очень странно, но казалось, на место встал последний кусочек пазла, которого ей не хватало, но раньше она этого не понимала, пока не нашла Гарри.

— Знаешь, — посмотрела в глаза Карлайлу жена, — я так странно себя чувствую, будто всю жизнь его ждала, — указав на счастливого улыбающегося во сне Гарри. — И сейчас я наконец стала собой, — запнувшись на мгновение, продолжила, — мамой.

Вальбурга с портрета задумчиво посмотрела на вампиршу, а потом ее лицо осветила улыбка:

— Как интересно сплетаются судьбы.

Но Леди Блэк никто не услышал: Джас купался в счастливых эмоциях семьи, Эд играл на рояле, полностью поглощенный музыкой, остальные не прислушивались к тому, что происходило у родителей.

Карлайл был невероятно рад за Эсме. Если ей для счастья нужен этот подросток, он готов жить в этом доме всегда, лишь бы лицо любимой освещала улыбка, а в глазах сияла любовь.

— Настоящее чудо, — Кричер появился в гостиной, собираясь позвать всех к столу, но увидел, что Гарри сладко спит, устроившись головой на коленях Эсме. — Он совсем не высыпался. Каждую ночь он видит кошмары, мы с хозяюшкой так за него переживаем, — домовик потянулся к лицу Гарри, но не осмелился его погладить. — После всего, что он пережил...

— Спасибо вам, — поклонился эльф вампирше. — Если вы не против, пусть он еще поспит.

— Конечно.

Дом был наполнен магией Рождества. В камине весело трещал огонь, мягко освещая комнату. Свечи, расставленные по гостиной, отбрасывали причудливые тени. Свет от гирлянды на елке превращал окружающее пространство в волшебную страну.

Эдвард наигрывал на рояле что-то рождественское, полностью утонув в музыке. А Элис с Джаспером весело хохоча танцевали нечто невообразимое.

Эмметт с Розали устроились в одном кресле, том самом, что Гарри починил первым. Теперь оно стояло недалеко от камина, рядом с окном, в некотором отдалении от основной мебели, создавая ощущение уединения, при этом давая возможность участвовать в общем разговоре и видеть все, что происходит в комнате. Да и тепло от камина не давало продрогнуть. Когда-то тут было очень удобно читать: рядом был небольшой столик, можно было устроить ноги на пуфике, и стеллаж с книгами был прямо под рукой, но сейчас он был пуст.

Эмметт не отрывал взгляда от волшебного огня, что греет комнату, но не может причинить вампирам вреда (он проверял). Крику было, когда он засунул в него руку, решив проверить слова Кричера о магическом огне, что не страшен гостям этого дома, к какому бы виду те не принадлежали. Здоровяк наблюдал, как среди дров то и дело мелькали юркие саламандры. Красивые ящерицы заворожили его.

Розали же не могла оторвать взгляд от счастливой матери, которая так и продолжала ласково перебирать волосы Гарри. Обычно с такой же любовью во взоре Эсме смотрит на них, но они уже взрослые, а кроме того, бессмертные — не особо нуждаются в материнском тепле и заботе, в отличие от этого паренька. Они с Эсме нашли друг друга. Розали завидовала маме по-доброму: та смогла найти в себе силы полюбить и принять их как своих детей. Она завидовала ее счастью, завидовала Гарри, который не осознал еще, что именно он обрел. И боялась. Розали жутко боялась. Маг стал частью их семьи, сам того не понимая, и когда дом будет открыт, они не смогут покинуть его без Гарри.

За неполные сутки он стал своим в их клане, не прилагая для этого никаких усилий, он поселился в их сердцах. Даже твердое сердце Розали дрогнуло под взглядом этих зеленых глаз. Как бы она ни сопротивлялась, теперь он для нее навсегда будет младшим братом. Хотя Гарри не был похож на ее родного брата, которого она бросила, став вампиром, но что-то в нем ей напоминало о тех далеких днях, когда брат качал ее на качелях или тайком приносил вкусности с кухни, а ночами забирался в постель в поисках утешения после страшных снов.

И сейчас страх поглощал ее, страх за Гарри. Он был смертным, а они так хрупки. Вчера он чуть не умер!

Розали не готова была потерять его даже через семьдесят лет, как и все члены семьи. Она уже видела, как клану будет больно, когда придет время Гарри. А если кто-то захочет забрать его раньше? А несчастные случаи, болезни? Если ему кирпич упадет на голову? Или во время аппарации он снова поранится, а их не будет рядом? Думая так, Розали сама не заметила, как почти довела себя до паники.

Джас удивленно на нее посмотрел, прекратив танцевать, ощутив весь коктейль ее эмоций. Эдвард перестал играть, уловив в мыслях Джаспера тревогу за сестру.

— Розали? — Тихо позвал Эд ее.

Джас подошел ближе и сел перед креслом на колени, потихоньку приглушая ее чувства.

Эмметт, заметив брата, удивленно на него посмотрел и обратил внимание на сжавшуюся на его коленях жену.

— Свет очей моих, что случилось?

— Он, — тихо указав пальцем на Гарри, — он часть семьи, — добавила будто это что-то объяснило для братьев.

Эдвард пытался разобраться в мешанине мыслей в голове Розали, но там сейчас и сама владелица запуталась.

— Это плохо? — Вдруг раздалось с небольшой картины, висящей на стене у окна. Леди Блэк подобралась ближе, поняв, что ситуация связана с ее наследником.

— Нет, — откликнулся Эмметт, — мы только рады.

— Да, — тихо сказала Розали, — он человек.

— Аа, — понял Эдвард и продолжил для Вальбурги: — Розали хочет сказать, что век людей короток. Через несколько десятков лет он покинет нас, и тогда...

— И тогда, — продолжила Розали твердо, — вся семья будет раздавлена, а Эсме, мама, она не переживет этого. Только не снова. И эти десятилетия у нас есть только в том случае, если никто его не убьет, болезнь не заберет его у нас, с ним не случится несчастного случая. Мы не всегда можем быть рядом и защищать его.

— Свет очей моих, я тебе обещаю, что ни один волосок не упадет с его головы, — целуя в макушку жену, прошептал Эмметт.

— Дорогая, я очень рада, что Гарри стал тебе так дорог, — мягко начала говорить Вальбурга, — но почему ты так рано его хоронишь?

На нее посмотрели все вампиры. Карлайл с Эсме и Элис слушали беседу очень внимательно, но не вмешивались.

— Аа, точно, вечно забываю, что мы из разных миров. Поясняю: маги живут дольше маглов. Если не совершают глупых поступков, конечно, — с намеком глянув на Поттера, продолжила Леди Блэк. — К вашему сведению, один из директоров Хогвартса прожил дольше трехсот лет, а Фламель недавно справил шестисотлетие. Обычно среднестатистический волшебник в среднем живет до ста пятидесяти лет, но Гарри не среднестатистический волшебник, он очень сильный колдун. Думаю, лет триста у него точно есть.

Если бы вампиры могли плакать, Эсме точно бы сейчас разрыдалась от счастья. А остальные лишь тихо выдохнули: у них есть время. А там, быть может, они узнают, кто они, и может Гарри задержится с ними дольше.

— А что вы имели ввиду, говоря про глупые поступки? — Уточнил Джас.

— Это пусть вам Гарри сам рассказывает, это его история, — с этим заявлением Вальбурга покинула картину, оставив вампиров в одиночестве размышлять над новой информацией.

Каллены замерли. За окном все так же тихо падал снег. В комнате горели свечи, а вокруг елки летали игрушки, ездил поезд и сверкала гирлянда, а на верхушке сияла звезда. Тихо проходили минуты, никто не хотел потревожить сон Гарри. Но вот он пошевелился, потер лицо и медленно открыл глаза.

— Ой, — поняв, что все это время лежал на коленях у Эсме, Гарри смущенно вскочил и, приглаживая непослушные вихры на голове, начал извиняться.

— Ничего страшного, дорогой, — мягко остановила поток извинений Эсме. — Твоя голова не настолько тяжелая, да и я не настолько хрупкая. И поверь, никто не был против твоего сна, мы никуда не торопимся.

Гарри же начал извиняться за то, что из-за Леди Блэк они застряли в доме с ним на неизвестно какой срок.

— Все в порядке, братан, — остановил его Эмметт. — Жаль, конечно, что у вас телика тут нет, но в основном все огонь. Так что давай оставим эту тему раз и навсегда. Твоя родственница поступила некрасиво, но мы все не держим на нее зла, да и находим нынешнее существование приятным. Поверь, если бы мы были против, мы бы не сидели тут мирно и готовились к Рождеству. И кроме того, ты нам очень нравишься сам по себе, и мы не хотим оставлять тебя одного в обществе с этой дамочкой.

Все Каллены согласно кивали на все слова Эмметта, а Гарри обрадованно выдохнул.

— Это да, — пробормотала Элис, зацепившись за начало монолога Эмметта, — какое Рождество без Кевина?

— Ты еще не устала от него? — Спросил Эдвард, подходя к дивану.

— Никогда.

— Точняк, мелкая, — дал пять провидице Эмметт, — вечность не надоест смотреть, как восьмилетка надирает зад ворам.

— Вы о чем?

— Оо, — протянули Элис с Эмметтом хором, — как мы тебе завидуем, сколько чудных открытий тебя впереди ожидают!

— Мы тебе покажем все, что ты мог пропустить, — пообещали ему.

Кричер материализовался посреди гостиной:

— Прошу к столу!

И исчез. А Каллены с Гарри не торопясь пошли в столовую. Младшие вампиры решали, с чего именно начать знакомство мага с современным кинематографом.

— Хм, жаль, конечно, что тут не устроить сеансы кино, — мечтательно проговорила Розали. — Представьте: проектор, стена, и только мы, никаких людей, смотри что хочешь и сколько хочешь.

Гарри задумался:

— Можно попробовать, но надо будет зачаровать проектор — обычно техника не работает в магически насыщенном пространстве. И придумать, чем заменить электричество, оно ведь работает на нем? Сириус заколдовал мотоцикл, и тот летал, а Артур сумел усовершенствовать машину. Если придумать источник энергии, который подойдет, то думаю, это возможно устроить.

— Значит, будем пробовать, — подвел итог Эдвард.

Столовая оказалось тоже украшена: под потолком летали свечи, на столе лежала праздничная скатерть, в вазах стояли свежие веточки, украшенные маленькими игрушками, а в центре красовалась рождественская композиция. На стенах висели гирлянды, а с потолка свисала омела, заколдованная Кричером на перемещение. Поэтому никто не смог пройти не расцелованным.

— Кричер, когда ты всё успел? — Пораженно сказал Гарри, оглядывая преобразившуюся столовую.

— Очень уютно, Кричер, — похвалила слугу Эсме, разглядывая карточки, которые указывали, кому куда сесть. На каждой карточке витиеватым почерком было написано имя и пожелание на будущий год.

У вампиров стоял лишь бокал, но не наполненный. На столе стояло несколько бордовых графинов, под каждым из них была надпись, чья это кровь.

— Для хозяина Гарри Кричер приготовил замечательный ужин, — встав рядом с Поттером, начал говорить эльф, через левую руку которого было перекинуто полотенце. — Начнем с индейки, запеченной в специях, к ней идет картошка, обжаренная в гусином жире с травами, соус из клюквы, суп по фирменному рецепту Вальбурги Блэк, несколько видов пудингов и, конечно, торт. А если захочется, Кричер купил у Фортескью несколько видов мороженого. Так же я осмелился достать бутылочку вина из погреба, надеюсь, вы оцените. А если нет, то я приготовил морс или могу сделать чай.

По мере перечисления Кричер расставлял на столе блюда.

— Я это точно все не съем, Кричер, — рассмеялся Поттер, оценив заполненный стол.

— Ничего, времени много, не торопитесь. — И с этими словами Кричер собирался исчезнуть, но его остановила Эсме:

— А вы с нами не посидите? — Спросила она у старого слуги, тем самым вводя того в ступор.

— Я? — Ткнул себя в грудь домовик. — Кричер?

— Да, ты старина, — подтвердил Эмметт, оглядываясь в поисках стула для эльфа.

— Домовикам нельзя, это неправильно, — слабо запротестовал Кричер.

Но в этот момент на картине над камином появилась Вальбурга и строгим голосом приказала:

— Садись, будем все вместе отмечать Рождество!

А Гарри трансфигурировал салфетку в высокий стульчик.

— Не особо красивый, но надеюсь, до конца вечера он продержится. У меня было не очень с трансфигурацией, — пояснил ошеломленным Калленам.

— Это точно, а мне все интересно, на что ты потратил семь лет в школе.

— Шесть, — поправил Вальбургу Поттер.

— Шесть, — согласилась с ним Леди Блэк. — Но вопрос остается открытым.

— Давайте не будем о школе, я за эти годы так устал от нее, — закатывая глаза, проныл Эмметт. — Вы не представляете, какое это мучение — вечно учить одно и то же, а если еще с преподом не повезет... все, тушите свет.

— Согласна, — достав откуда-то из недр картины бокал, Вальбурга предложила: — Давайте выпьем за чудесную компанию, в которой мы сегодня отмечаем Рождество!

Каллены быстро разлили кровь, а Гарри чуточку вина. Кричер же отказался, налив себе морса.

Все чокнулись, а Гарри приступил к еде, накладывая домовому. А когда тот отказался есть, пригрозил, что будет кормить того с ложечки.

За столом велась оживленная беседа, все болтали, смеялись, спорили.

— А маги всегда праздновали Рождество?

— Конечно, нет. Для нас привычнее Йоль, но магловские праздники проникли и к нам. Некоторые традиции нам понравились, но и от своих корней мы не отказались.

— Йоль?

— Эх, Гарри, не расстраивай меня в такой чудесный день. В этом году уже поздно, но в следующем ты будешь отмечать и Йоль, я прослежу.

Кричер хлопнул себя по лбу и исчез, чтобы вернуться через мгновение с ворохом хлопушек.

— Вот, купил это в лавке, сказали, их нужно потянуть за разные концы двум людям, и кому повезет, тут получит приз.

— Какой?

— Не знаю, — пожал плечами домовик.

Все быстро разобрали хлопушки.

— О, я король! — Воскликнул Эмметт, надевая на голову потрясающей красоты корону. — А она навсегда?

Ему никто не ответил, все с азартом принялись тянуть хлопушки. Элис досталась волшебная палочка, больше похожая на фейскую, чем на ту, что была у Гарри. Эдварду — дракон, чем ужасно расстроил Эмметта, не согласившись на обмен. Карлайл крутил в руках непонятный предмет, а Розали рассматривала на свет склянку.

— Гарри, не поможешь?

— У вас снитч, за ним гоняется ловец в квиддиче.

— Понятнее не стало, — рассмеялся Карлайл.

Гарри улыбнулся:

— Квиддич — любимый вид спорта среди волшебников.

— Ага, потому что единственный, — Вальбурга на картине выпила к этому времени уже немало вина, и где только нашла столько.

— И это тоже, — смущенно потер нос Гарри. — Игроки летают на метлах, всего семь игроков, два меча отбивают в противников, одним забивают голы, а когда пойман снитч, игра заканчивается.

Как мог, объяснил Гарри:

— Я играл в школе за ловца и даже капитаном был.

— Понятно, — протянула Леди Блэк. — Загадка разгадана: ты в школе играл.

Эмметт же в ошеломлении смотрел на мага:

— На метлах летать? А если не поймать снитч, то, как закончить игру?

— Да на них, я покажу летом. А насчет снитча... то никак. Были игры, которые длились несколько недель.

— Ужас, — Розали не особо любила спорт, а тут такое издевательство.

— А что у меня? — протянула флакон из хлопушки Гарри.

— Это зелье, на какое — я не знаю.

— Конечно, наверняка ведь прогуливал зельеваренье, — влезла Леди Блэк. — Был бы тут Снейп, он бы мигом ответил.

На лицо Гарри набежала тень, а настроение мигом испортилось. Джаспер был поражен резкой сменой эмоций и попытался было исправить ситуацию, но понял, что не может влиять на Гарри: чувствовать — да, а вот что-либо изменить он не в силах.

Эсме же пересела к Гарри и обняла того.

— О, смотрите, омела, — ткнул пальцем в потолок Эмметт.

Ветка качалась над головами Поттера и вампирши. Эсме несмело потянулась к Гарри и нежно поцеловала его в лоб.

— Счастливого Рождества, Гарри, — заглянув в зеленые глаза и нежно проведя рукой по щеке, прошептала она.

Поттер сидел и моргал глазами. Никто и никогда не целовал его в лоб. Возможно, так делала Лили, но он не помнил этого. И ему показалось, всего на одно маленькое мгновенье, что это целовала мама. С любовью и заботой. Эмоции переполняли Гарри, он не знал, что сказать, и взял паузу, потянувшись за бокалом.

— Тост! — Пришел ему на выручку Эдвард.

— За этот дом!

— За хозяина нашего стола!

— За род Блэк! — Вставил Кричер, поднимая бокал.

— За магию!

— За любовь!

— За семью, — тихо прошептал Гарри, но его все услышали. Поттер уже давно ничего не ждал, и это Рождество не было исключением. Но неожиданно оно стало для него особенным. Рядом с ним семеро темных существ, про которых во всех книжках Гермионы были бы написаны только ужасные вещи, а класс опасности был бы больше, чем у драконов, но магический мир про них ничего не знал. А Гарри был по-настоящему счастлив находиться в их компании. Но где-то в глубине души он очень боялся такого момента, когда они уйдут. Дом будет открыт, и все они вернутся к своей прежней жизни, и это омрачало такое чудесное Рождество, которое было таким, каким оно должно быть: в кругу семьи, наполненное любовью и радостью.

Гарри именно так представлял себе идеальное Рождество! И за это он должен сказать спасибо Вальбурге. Она, сама того не зная, исполнила мечту маленького Гарри, запертого в чулане.

— Подарки! — воскликнула Элис, когда все были сыты, а хлопушки разорваны. Кричер давно покинул их компанию — все же для старого эльфа такое попрание правил было слишком.

— Подарки? — Переспросил Гарри, понимая, что сейчас он опозорится, ведь не приготовил ничего для Калленов.

— Ага, — не замечая его состояния, подтвердила Элис. — Время дарить подарки! Пойдемте в гостиную к елке, там места больше!

И пока они поднимались на второй этаж, Гарри все пытался придумать, как ему быть.

Зайдя в гостиную, первое, что они увидели — это восемь чулок, что висели над камином и были полны.

— Ого, — воскликнули все. — Тут уже побывал Санта!

— Тут наши имена! — Восхитилась Розали. На каждом чулке было вышито имя того, кому он предназначался.

Гарри же не понимал, как это произошло. А когда посмотрел на картину, увидел, как ему подмигнула Вальбурга и прижала палец к губам. Ее пантомима не осталась незамеченной, но все дружно сделали вид, что их это не касается.

— Давайте же смотреть, что там! — Прыгая на месте от нетерпения, пропела Элис.

— Подожди, дорогая, — остановила дочь Эсме. — Сначала подарки от нас. Все же мы тут гости. Гарри, — обратилась она к пораженно застывшему подростку, — к сожалению, у нас было немного времени, чтобы подготовиться, но кое-что мы смогли, — кивнув на детей, сказала вампирша.

Эдвард пошел к роялю и, перед тем как начать играть, сказал:

— Я написал это специально для этого вечера.

Нежная песнь полилась по комнате. Она началась с легких плавных нот, постепенно наполняясь глубиной и чувственностью. Ритм становился все более живым, при этом оставаясь плавным и мелодичным. Мелодия то поднималась вверх, к высоким нотам, то вниз, к глубоким, насыщенным басам, сплетаясь в многослойную композицию. Эдвард будто рассказывал историю, полную любви, нежности, где каждый аккорд имеет смысл. Иногда можно было услышать горе и страх, но в конце музыка наполнилась уверенностью, надеждой и верой в чудо.

Когда Эдвард закончил, все еще несколько минут стояли, пытаясь осознать себя в этом мире и собрать мысли в кучу.

— Так, — первой отошла Розали, — моя очередь, но мне понадобится твоя помощь, Эдвард. Подыграешь мне?

— Конечно!

Розали запела, и у нее оказался волшебный голос.

Элис пригласила Гарри потанцевать, и, к удивлению, Поттеру это было чудесно. Он не оттоптал ноги вампирше, не упал, не запнулся, и, судя по реакции остальных, не опозорился.

— Спасибо, — поблагодарил Элис за танец.

Спев еще несколько песен, Розали закончила концерт под аплодисменты зрителей.

— А это от меня, — Джаспер, смущаясь, протянул Гарри свиток.

— Ух ты, — развернув его, Поттер обнаружил на бумаге свой портрет, нарисованный простым карандашом. Он был настолько похож, что у Гарри перехватило дыхание.

— Это невероятно, Джаспер! — Проговорил Гарри в восхищении, смотря на вампира, и, опомнившись, повернулся к Розали: — У тебя потрясающий голос, я никогда такого не слышал. Эдвард, — посмотрев на все еще сидящего за роялем вампира, продолжил Поттер, — ты настоящий волшебник.

— Лестно слышать это из уст всамделишнего мага, — рассмеялся Эд.

— Так, моя очередь, — влез здоровяк. — Я не такой искусный художник, не умею играть на рояле, а если запою, то тут у всех свернутся уши в трубочки. Но и у меня есть особый талант! Я виртуозно бью морды!

— Эмметт, — засмеялась семья.

— Гарри, я серьезно! Я научу тебя драться и себя защищать, и подкачаться, а то мышц нет совсем!

— Эмметт! — Возмутилась Эсме.

— Он прав, — сказал Гарри. — Я не качок. Но для драк у меня есть палочка.

— И что она может? Воткнуть ее в глаз?

— Эмм, ни разу не пробовал. В нос было дело засовывал.

Эмметт заткнулся, вытаращившись на Гарри.

— Ты шутишь?

— Нет, это был тролль.

— Гарри, а где ты нашел тролля? — спросила с картины Вальбурга.

— В школе.

— Ага, в школе, тролль, понятно. Теперь ясно, чем ты там, кроме квиддича, занимался.

— Раз это выяснили, то теперь моя очередь, — подскочила к Поттеру провидица. — Как самая тут разбирающаяся в моде, я научу тебя правильно одеваться! — с угрозой пообещала маленькая вампирша.

— Ты уже подарила мне танец, — попытался отказаться от такой чести Поттер, но безрезультатно.

— Раз все решили чему-то тебя научить, то я присоединюсь к ним. Как ты смотришь на то, чтоб узнать все о первой помощи и, может, даже больше? — Уточнил у Гарри Карлайл.

— Это было бы интересно, — согласился Поттер. Ему на самом деле было все равно чему учиться, главное, что Каллены были готовы тратить на него свое время, и это было лучшим подарком.

— Осталась я, — улыбнулась Эсме. — Гарри, не смотря на нашу странную встречу и обстоятельства, что привели нас в твой дом, мы очень рады, что все так произошло, ведь иначе бы мы не познакомились. Я очень счастлива встретить это Рождество с тобой. Как и все остальные, — те закивали головами, подтверждая слова матери. — И насчет подарка, — чуть смутилась Эсме, — как насчет желания? Я исполню любое твое желание.

— Хорошо, — улыбнулся Гарри и первым несмело обнял Эсме.

— Все? Тогда наши подарки, — воскликнула Элис и подбежала к чулкам, и залезла в свой чуть ли не с головой. Она достала из него потрясающей красоты альбом. Люди на картинках двигались, демонстрируя свой наряд со всех возможных ракурсов и в разных позах. А если провести рукой по понравившейся детали, то можно было ее увеличить, чтобы рассмотреть подробнее.

— Это из моей личной коллекции, — сказала Вальбурга, радуясь, что угадала с подарком. — Это сборник вечерних нарядов магических стран, актуальный сейчас. Он постоянно дополняется.

Элис лишь восхищенно ахала, переворачивая страницы, и не могла вымолвить ни слова.

— Там, — продолжила Леди Блэк, — есть и мое свадебное платье. Я в нем была так прекрасна.

Пока Элис погрузилась в мир магической моды, остальные тоже начали разбирать подарки. Карлайл, как и Элис, оказался потерян для мира, начав читать дневник колдомедиков из рода Блэк. Лишь редкие возгласы оттуда, где он сидел, давали понять, что он жив.

— Как такое возможно?

— Это надолго? — уточнил Джас у Вальбурги, видя, что даже чтение на вампирской скорости не уменьшает количество непрочитанных страниц.

— Думаю, да. В нашем роду колдомедиков было немного, но все они были выдающимися мастерами и любителями писать мемуары. Понятия не имею, как много они в нем настрочили, я дальше сотой страницы не забиралась. А как тебе твой подарок?

— Он чудесен, — загорелись глаза у Джаспера. — Я правда еще толком не читал, но того, что я уже увидел, хватило. Это тоже один из ваших предков?

— Да, он написал множество живых полотен и не только. Надеюсь, ты пойдешь по его стопам, такой талант нельзя зарывать в землю. Особенно эмпату.

Джас уставился потрясенно на Вальбургу:

— Но как вы узнали?

— Я вижу чуть больше, чем люди, а уж тем более маги. В моем состоянии есть и свои плюсы, — пояснила она. — Видеть, как ты читаешь эмоции всех в комнате, очень занятно. В этом нет ничего плохого, — поспешила заверить она вампира. — Удивительно, что вы имеете способности к волшебству. И эта способность пригодится тебе, если ты решишь рисовать волшебные картины.

— Я смогу? — Удивился Джаспер.

— Конечно, иначе бы получил бы свод законов. Бессмысленно дарить то, что нельзя использовать.

Джаспер, оглушенный, отошел от портрета, не заметив, как много интересного еще он не уточнил. Но спустя пару минут он сообразил и начал быстро писать в блокноте, чтобы в следующий раз спросить всё. С этой женщиной нужно всегда быть начеку.

Розали же подошла к Гарри:

— Извини, но ты уверен? — показывая на чертежи мотоцикла, спросила она. — Все же они принадлежали твоему крестному.

— Да, — грустно улыбнулся Поттер, поглаживая желтые листы бумаги. — Мне они не к чему, я вряд ли сумею когда-нибудь ими воспользоваться, а ты сможешь.

— Но тут магия.

— С этим я помогу, — заверил ее маг. — Но только под твоим руководством, я в механизмах не разбираюсь. Сириус был гением. А я максимум могу заколдовать, когда надо и куда надо.

— Он правда летал? Мотоцикл?

— Правда.

— А где я могу этим заняться? — нетерпение было свойственно не только Элис.

— Эм, — задумался Гарри. — Кричер!

— Кричер, а где Розали может поработать с чертежами?

— В мастерской этого негодника Сириуса, если хозяин Гарри пожелает, она проявится. На цокольном этаже. Кричер покажет. Но не думаю, — строго посмотрел на Розали домовик, — что сейчас для этого подходящее время, мисс.

— Да, ты прав, — очнулась Розали, собрала бумаги и, прижимая их к себе, отошла подальше от Кричера.

— Кричер, а что ты имел в виду, что она появится, если я пожелаю?

— Вы хозяин дома, — пояснил для Гарри эльф. — Тут все по вашему желанию и необходимости будет. Со временем вы разберетесь, не торопитесь. — И исчез, оставив Гарри в задумчивости.

Эмметт же был возмущен до глубины души:

— Зачем мне дуэльный кодекс! И эта железяка?! — потрясая рукой с зажатой в ней шпагой, восклицал здоровяк. — Что мне ею делать? Спину чесать?

— Молодой человек, — остановила его Леди Блэк, — вы же сами хотели научить Гарри драться? А какая драка для аристократа без шпаги?

— Ээ, — замер вампир с открытым ртом.

— И я подумала, что вам следует освежить ваши знания по дуэлям, тем более в магическом мире они могут отличаться от знакомых вам в мире маглов, поэтому вам необходим будет полный, обновляющийся дуэльный кодекс. Как и шпага — я не видела, чтобы вы принесли свою.

Эмметт не нашелся, что ответить. Лишь кивнул и пошел изучать книгу. Розали удивленно смотрела на мужа, что читал книгу, а не журнал или газету — невиданное зрелище. Чудеса, да и только!

— А у тебя что? — влезла любопытная Элис к маме, что получила тоже какой-то альбом и уже долгое время рассматривала его.

— Оо, дизайн, какая красота! — Села рядом маленькая вампирша. — Невероятно, интересно, это в реальности и правда существует?

— Конечно, — заверил ее Кричер, что проходил мимо, собирая кружки из-под какао, что повсюду оставлял Гарри. — В этом альбоме собраны существующие или существовавшие дома магического мира, а не только Британии, точнее, скорее всего, мира, кроме Британии. Он, как и все такие альбомы, обновляется сам. Поэтому там есть и современные веяния дизайна, не только прошлых столетий.

— Это чудесно! Спасибо, — улыбнулась Эсме старому слуге. Она понимала, кто стоит за подарками, и была благодарна Кричеру, что сумел подобрать каждому из них то, что им понравится.

В это время Эдвард пытал Леди Блэк, которая лишь коварно улыбалась на все его вопросы.

— Откуда вы узнали? — почти на парсенталге прошипел он, размахивая книгой по защите разума. Во второй руке он держал брата-близнеца этой книги, с одной лишь разницей, что там было написано по взлому разума.

Гарри, увидев разъяренного вампира, подошел к нему, решив выяснить, что происходит и что опять натворила Вальбурга.

— Что случилось? — обратился он к Эду. Этот парень всегда приходил Гарри на помощь, и Поттер очень хотел с ним подружиться. У остальных вампиров в семье был всегда рядом свой человек, а Эд был одинок. Как и сам Гарри.

Заметив рядом Гарри, Эдвард смутился и хотел было спрятать книги за спину, но не успел.

— Окклюменция? — Прочитал Поттер. — Странный выбор, я в ней полный ноль, а уж про легилименцию и говорить нечего. Но зачем эти книги тебе?

Набрав воздуха, как перед прыжком в воду, Эдвард быстро проговорил, почти не разжимая губ:

— Я умею читать мысли.

Гарри вопросительно смотрел на него в ожидании продолжения.

— Ты не понял, — разозлился Эдвард. — Я мысли читаю. Постоянно. И всех, кто меня окружает.

— Понял. Наверное, это тяжко. Когда меня учили, я не смог справиться с чужим голосом в голове, — утешающе похлопал по руке замершего вампира Гарри.

Тут уж все вампиры обернулись к ним.

— Гарри, ты учился читать мысли? — Переспросила Розали.

— Да, но безуспешно, как я и сказал: я полный профан в этом разделе магии. Единственное, чему смог научиться, — это закрывать свой разум, — Гарри помрачнел, вспомнив, как именно приобрел эту способность. — Если хотите, могу попробовать и вас научить.

— Это возможно? — тихо прошептал Эдвард.

— Не попробуем — не узнаем, — пожал плечами Гарри, который так и не понял, что в этом такого.

Эдвард вдруг как-то обмяк, прислонившись к стене, а потом резко обнял Гарри.

— Спасибо, это будет лучшим подарком, — и, смутившись своего порыва, вампир отошел к роялю.

— Пожалуйста, — пролепетал Гарри, оглянувшись на Калленов в поисках объяснений. Ему на помощь пришла Эсме:

— Понимаешь, — погладила она по щеке подростка, — мы постоянно контролируем свои мысли, а Эдвард считает, что нам это тяжело дается, что, конечно, не так. Да и читать разум родных ему не нравится — слишком личное, по его мнению. И если мы сможем полностью скрыть мысли от него, он будет очень счастлив. Хотя мы привыкли и не считаем это чем-то страшным, но ему тяжело вечно слышать наши мысли, когда нет возможности побыть наедине с собой. Вечный гул чужих голосов в голове не прибавляет хорошего настроения, — грустно сказала вампирша.

— Тогда я сделаю все, чтобы вы научились! — горячо заверил вампиров Гарри.

— Спасибо, — усадив Гарри на диван, Эсме обратилась к Калленам: — А теперь давайте разберем подарки под елкой!

Все отвлеклись от подарков Гарри, нехотя отложив такие интересные книги. Под елкой лежала гора подарков, которые Карлайл принес из дома, когда собирал вещи. И сейчас вампиры накинулись на них, радостно восклицая и поражаясь. Гарри же с улыбкой смотрел на это веселье и пил какао.

Разобрав подарки и успокоившись, Каллены расселись в гостиной. Гарри потихоньку начал засыпать, уютно укрывшись пледом на диване. Вампиры говорили все тише. Дом засыпал, утомленный, но довольный проведенным временем. Давно в нем не было праздников, смеха и голосов.

Но Вальбурга не была бы собой, если бы не вмешалась:

— Гарри, я рада, что ты хорошо провел время. Но невежливо будет, если ты не поздравишь с Рождеством и остальных Блэков.

— Кого? — Удивился Гарри.

— Ах, да, ты же еще не знаешь. Благодаря нашим гостям, в особняке наконец открылась фамильная галерея. Там обитают почти все Блэки, когда-либо жившие. И даже те, кто после замужества покинул род. Например, как твоя двоюродная бабушка Дорея Поттер.

— Кто?

— Гарри, ты обязан знать всех своих родственников! — Воскликнула Вальбурга. — Я обязательно этим займусь после праздников. А сейчас вставай, пойдем, я представлю тебя.

Гарри украдкой ущипнул себя. Он был невероятно рад, но и напуган — вдруг и эти родственники не примут его. Джас в очередной раз запутался в коктейле эмоций мага: там было и счастье, и страх, и множество других чувств, что калейдоскопом сменяли друг друга.

Зайдя в неприметную дверцу, за которой скрывалось огромное помещение, наполненное гулом голосов. Люди на портретах переговаривались, спорили и иногда даже срывались на крик. При виде вошедших все замолчали, внимательно разглядывая чужаков.

Вальбурга появилась на ближайшем портрете, на котором сидел представительного вида мужчина в старомодном наряде и пристально рассматривал Гарри.

— Сегодня, — заговорила Леди Блэк, — я познакомлю тебя только с Арктурусом. Основатель рода еще не до конца восстановился, слишком долго они были лишены подпитки.

— Приятно познакомиться, я Гарри.

— Взаимно, молодой человек, надеюсь, ты будешь хорошим Лордом. — И, не сказав больше ни слова, мужчина покинул картину, перейдя к остальным Блэкам.

Никто ничего не стал говорить, оставив свое мнение при себе. Еще свежи были воспоминания о головомойке, устроенной Вальбургой, когда они узнали, кто в скором времени встанет во главе рода. Недовольных было немало, но сделать они ничего не могли.

— Со временем, напитавшись магией, набравшись сил, они смогут передвигаться по всему дому. И я уверена, успеют тебе надоесть.

— Вы говорили, поздравить их надо? — несмело напомнил Поттер.

— Слишком много чести! Хватит с них и этого визита!

Каллены же не стали далеко заходить. Они стояли у входа и рассматривали людей, слушая их разговоры — не все из них им нравились. Многие шепотом ругались, недовольные видом будущего Лорда. Они обсуждали внешность Гарри, его привычки, а еще больше они обсуждали не подходящую, по их мнению, компанию рядом с ним. Но были и те, кто смотрел на подростка с участием и заботой, те, кто были рады видеть его.

— Кричер! — Позвала Вальбурга, когда Гарри вдоволь насмотрелся на портреты. Дорея не почтила их своим вниманием, и Поттер расстроился, что не укрылось от взора всевидящей Леди Блэк.

— Да, хозяюшка.

— У тебя все готово?

— Кричер все выполнил, — и, обернувшись к Калленам с Гарри, спросил: — Не хотите ли вы выйти во внутренний двор?

— Ээ?

— Двор?

— Он тут есть?

— Но мы его не видели, когда ты проводил нам экскурсию.

— Он появился недавно, — с лукавой улыбкой ответил Кричер, смотря на Гарри.

Они спустились на цокольный этаж за домовиком и вышли через заднюю дверь на террасу.

— Как это? — Удивились Каллены.

За домом лежала огромная пустая территория, укрытая белым сверкающим снегом. До самого горизонта не было ничего, и только звезды светили на небосклоне.

— Это магия, — тихо рассмеялся Кричер.

А Гарри смотрел и видел, как летом будет здорово тут летать, учить вампиров полетам, играть с ними в квиддич или в магловские виды спорта, как можно будет устраивать пикники, устроившись прямо на траве, любуясь небом. Поттер улыбнулся.

А Кричер щелкнул пальцами, и небо расцвело фейерверками. Огненные цветы невиданной красоты распускались в темноте ночи, парили волшебные существа, а яркие огни освещали восьмерых существ, что, прижавшись друг к другу, восхищенно смотрели вверх.

— Счастливого рождества, Гарри!

— Счастливого рождества!

Я ждал это время, и вот это время пришло:

Те, кто молчал, перестали молчать.

Англия, Лондон, Гриммо 12

Зима 1999 года

Утро после Рождества для Гарри было самым счастливым за последнее время. Он с неверием думал о прошедшем дне. И боялся представлять, что его ждет впереди.

А вампиры не теряли времени зря. Всю ночь изучали свои подарки, периодически задавая вопросы Леди Блэк, которая не стала их долго терпеть, а отправила в галерею к другим родственникам — не все же ей одной отдуваться. Понаписали в своих мемуарах, а ей отвечать. Но портреты оказались пусты: предки получили магический заряд и отправились узнавать, что происходило в мире во время их отсутствия.

Услышав, что Гарри спустился в столовую, Каллены поспешили составить ему компанию. Сидя за столом и выпивая кровь не ради утоления жажды, а чтобы не сидеть без дела, вампиры впервые почувствовали себя живыми. А Гарри ел, не замечая ничего вокруг. За последние месяцы он не чувствовал вкус еды, а сейчас наконец очнулся и начал наслаждаться жизнью.

Съев все, что приготовил для него Кричер, он обратил внимание на Калленов. Те сидели и с улыбкой смотрели, как он кушает. Поттер, покраснев до кончиков ушей, спросил:

— У вас есть планы на день? Может, вам нужна моя помощь в чем-то?

— Это тебе, Гарри, нужна помощь, — величественно появилась на картине Вальбурга. — Пора закрыть все твои пробелы в знаниях, а наши гости и сами найдут, чем заняться.

— Нет! Я обещал им, что научу защите разума, — Поттер не хотел целыми днями заниматься с Леди Блэк, теряя драгоценное время.

Эсме, поняв причину волнения подростка, предложила:

— Гарри, а можно мне составить тебе компанию? Я с радостью послушаю Леди Вальбургу, мне это будет интереснее, чем заниматься уборкой или чем-то еще, — нежно улыбнулась она Гарри.

— И я бы тоже послушал, — сказал Карлайл. — Кроме того, у меня есть вопросы и к тебе, и к Леди Блэк.

— Но все равно, — упрямился маг, — я буду учить всех окклюменции каждый день.

— Я согласна, мы составим расписание, которое устроит всех.

— А чем вы будете заниматься? — посмотрел на младших Калленов Гарри.

— У меня тут книжка, я ее, кстати, уже изучил, — глянул на Вальбургу Эмметт. — И тыкалка. Мне надо бы место, где я могу потренироваться перед тем, как учить тебя. Так что в расписание не забудьте внести и мои уроки для Гарри.

— Обязательно, — царственно кивнула Леди Блэк, делая записи у себя в пергаменте. Джаспер от нее не отставал, делая пометки в своем верном блокнотике.

— Кто-то еще хочет что-то добавить? — оглядела всех собравшихся нарисованная женщина.

— Да, — кивнула Розали. — Гарри, ты говорил о мастерской?

— Да, я, — оглянулся Поттер в поисках подсказки.

— Я покажу мисс мастерскую, она недавно появилась.

— Спасибо, Кричер, — признательно улыбнулся домовику маг и щедро поделился магией, даже не заметив этого.

— Спасибо, а еще внести в расписание, что мне нужна будет помощь Гарри. Не сейчас, но в будущем. Я еще не полностью изучила все записи твоего крестного, — пояснила блондинка Гарри. — Но мне необходимы материалы для работы, вряд ли у вас завалялись магловские детали?

— Такого у нас нет, ты права, но Кричер сможет их достать, я думаю.

— Да, хозяюшка, Кричер все сделает.

— А как? Одно дело покупать в магическом мире, а в магловском как ты будешь? — уточнил Карлайл, который не хотел, чтобы у Кричера были проблемы.

— У маглов полно мест, где они скидывают сломанные вещи, — спокойно объяснил слуга.

— Ты про свалки что ли? — удивился Эмметт.

— Да. А Гарри, или я (я теперь и на такое способен), можем восстановить любую вещь. Мисс, такое подойдет?

— Не знаю, — пожала плечами Розали. — Надо пробовать, не будет ли проблем потом с магией.

— С этим разобрались, — подвела итог Вальбурга. — А чем будете заняты вы?

— Я хотел бы исследовать библиотеку, ознакомиться с законами. Все же у вас они должны быть очень интересными, — сказал Джаспер.

— А как же живопись? — уточнила Леди Блэк, которая думала, что тот начнет рисовать сразу, как прочитает мемуары, столько возможностей открывалось перед вампиром.

— Позже. Всему свое время.

— А я, раз мама будет с Гарри, займусь домом. Кричер, ты не против составить в этом деле мне компанию? Наведем порядок, вернем былое величие в особняк! — Элис заразила своим настроением старого слугу, который закивал головой, схватил вампиршу за рукав и исчез в неизвестном направлении.

— Все?

— Нет, я хочу, чтобы вечера были свободные и мы могли проводить это время вместе, — смущенно попросил Гарри.

— Тогда и семейные ужины, я думаю, это было бы хорошей традицией — ужинать всем вместе и делиться новостями, — сказал Карлайл, вспомнив, как весело они проводили вечера за разгадкой тайны исчезающего дома.

— Я бы еще завтраки добавил, — влез Эдвард. — Все же ночью спать будет только Гарри, а мы будем продолжать изучать ваш мир, — кивнул он на портрет. — И, запишите, я буду заниматься по книгам, изучая науки по работе с разумом.

— Записала, — раздраженно ответила Леди Блэк. — Тогда, может быть, мы уже разойдемся, и я наконец смогу приступить к обучению Гарри, если никто не против?

Все прекрасно поняли, что на этот вопрос есть единственно верный ответ, и исчезли из поля зрения Вальбурги.

Эдвард с Джаспером отправились в библиотеку, где уже стараниями Кричера и Элис было намного чище, а появилась пара кресел со столиками для чтения.

Эмметт направился вниз, где его встретил Кричер, провел в дуэльный зал, показав его возможности, и создал манекен для отработки навыков, заколдовав тот на неубиваемость.

Розали подождала, пока Кричер закончит с мужем, и в его компании дошла до мастерской, что находилась на цокольном этаже — огромное пространство, заваленное всем и вся, где ничего не изменилось с момента, как ее покинул Сириус. Даже кружка с недопитым кофе стояла там же, и кофе, к удивлению Розали, был еще чуть теплым.

— Как такое возможно? — оглянулась она на эльфа.

— Это магия, мисс, — печально ответил тот, осматривая помещение. На секунду он понадеялся, что сейчас из-за горы хлама выскочит взлохмаченный Сириус и с блеском в глазах начнет ему объяснять очередную свою гениальную идею, пока не поймет, что перед ним Кричер, а не один из его дружков. Но секунда прошла, и домовик очнулся. — Это стазис. Когда мастерская исчезла, в ней замерло само время. Надеюсь, дальше вы сами?

— Да, конечно, спасибо, — чуть рассеянно отозвалась блондинка, уже во всю разбиравшая чертежи и записи, что были здесь.

С Гарри в столовой остались Эсме и Карлайл.

— Вы уверены, что хотите именно этого? — уточнила Вальбурга.

— Да. Где вы будете учиться? — обняв рукой Поттера, словно защищая того от гнева Леди Блэк, спросила Эсме.

— Гарри, а как бы ты хотел? — не дав ответить Леди с картины, уточнил у мага Карлайл. Он до сих пор не сильно доверял Леди Блэк.

— Может, в гостиной? — не найдя ничего лучше, предложил Поттер, единственное, по его мнению, красивое место в доме. — Там и столик есть, я смогу писать и колдовать есть где. И картина большая, — совсем тихо закончил маг.

— Хорошо, место не важно, сегодня можно и там. Потом можем заниматься в библиотеке, или Элис с Кричером приведут в порядок еще какое помещение.

Так и повелось. Утром, когда Гарри вставал, все собирались в столовой за столом. Вампиры обсуждали прочитанное, задавая вопросы Гарри, на которые он не всегда мог ответить. Иногда спрашивал и он сам. Постепенно они узнавали не только магический мир, но и друг друга. Находили точки соприкосновения, и все сильнее Гарри прорастал в их сердцах. А для Гарри они уже давно стали семьей.

Потом они все расходились, пока Гарри учился, продолжали свои изыскания. А Гарри, сидя рядом с Эсме, постигал все то, что пропустил в Хогвартсе. Его учила не только Леди Блэк — к его обучению присоединились многие с портретов их галереи. Это было в их интересах: будущий Лорд не должен быть недоучкой. Гарри же даже экзамены за седьмой курс не сдал.

Когда зашла об этом речь, Гарри не знал, как объяснить, что именно из себя представляла его жизнь до встречи с ними. Как всегда, ему на помощь пришла Эсме:

— Вечером расскажешь, после ужина, всем нам, хорошо? Не обязательно все рассказывать, только то, что нам необходимо знать, по твоему мнению, дорогой.

После обеда, который Гарри приносил Кричер туда, где он в этот момент находился, наступало время обучения у Калленов. Иногда он сражался с Эмметтом, радуя здоровяка магическим боем, либо сидел в мастерской, накладывая чары куда указывала блондинка, но пока безрезультатно. Чаще всего Гарри был в роли учителя, обучая вампиров окклюменции. Но и тут пока не было никаких успехов, но Каллены не отчаивались: они читали дополнительную литературу по ночам и донимали портреты вопросами.

Перед ужином Гарри гулял на свежем воздухе. По заверениям Карлайла, магу было необходимо проводить время на улице. И в это время во двор выходили все. Если позволяла погода, а она в пространстве, где находился дом, была всегда такой, какой хотел Поттер, поэтому эти прогулки обычно заканчивались игрой в снежки или катанием с горки, что построили для мага вампиры.

Карлайл взял на себя обязанность следить за здоровьем хозяина дома. Он узнал у Кричера, какие существуют зелья, и, посовещавшись с давно почившими колдомедиками рода Блэк, назначил Гарри лечение. Ничего серьезного: общеукрепляющее, витаминное, зелье для набора массы. Роста, к сожалению, исправить зрение магическими средствами уже было поздно. Но сделать так, чтобы оно не стало хуже, еще было возможно. А потом по плану Карлайла можно было и исправить в магловском мире хирургически, а при поддержке магии это было намного безопаснее. А пока Поттер на зельях, обильном питании и регулярном восьмичасовом сне стал поправляться. Болезненная худоба ушла, цвет лица выровнялся, не было больше головных болей, которые мучили его даже после уничтожения крестража. Сердце, что до этого билось подозрительно, теперь радовало всех вампиров четким биением. Колдовать стало проще. И даже кошмары меньше тревожили Гарри по ночам. Поттер уставал так сильно, что еле доползал до кровати, а там отрубался как мертвый, чтобы утром встать полным сил.

А после прогулки был вкусный ужин, который с заботой был приготовлен Кричером для Гарри. Вампиры пили кровь, и никто из них уже на этом не зацикливался, разве что иногда они обсуждали вкус нового животного и выбирали, что понравилось больше. За вечерней трапезой они обсуждали прошедший день, делились планами, идеями. Даже Кричер иногда присоединялся к ним, и, к удивлению Гарри, охотно участвовал в разговорах и нередко высказывал дельные мысли.

Время после ужина, которое все жильцы дома на Гриммо 12 проводили в гостиной все вместе, для Гарри было самым любимым временем суток. Никто не заставлял учиться или колдовать, даже говорить было не обязательно. Он уютно устраивался рядом с Эсме и смотрел, как остальные проводят время. Иногда Эдвард играл им на рояле. Розали могла спеть, а Джас с Элис танцевали, или они все вместе следили за напряженной игрой в шахматы между Элис и Эдвардом, и с каждым разом, чем дальше Элис изучала защиту разума, тем интереснее была игра. Гарри с теплотой вспоминал каждый такой вечер, он нанизывал как бусины на нитку эти воспоминания, наслаждаясь ими и радуясь.

Но в этот вечер все было по-другому. Гарри все оттягивал и оттягивал момент, когда надо было идти в гостиную. Сначала он очень долго гулял, пока совсем не окоченел от холода. Погода, словно чувствуя его настроение (а так оно и было, все же он хозяин в этом пространстве), испортилась — было очень ветрено. Но Поттер ни в какую не шел в дом. А когда, наконец, решился, то очень долго сидел за столом. Вампиры уже выпили всю кровь, обсудили все дела, а Гарри сидел над тарелкой, гоняя по ней бедную горошину.

— Дорогой, — обратилась к нему Эсме, — если это для тебя так мучительно, то не заставляй себя.

— Мам, ты о чем? — дети не были в курсе дневной договоренности Поттера и родителей, поэтому поведение мага их изумляло, но мало ли что произошло.

— Гарри, — начала было Эсме, но Поттер ее перебил.

— Дело в том, что после ужина я обещал рассказать свою историю, — остановив знаком Эсме, продолжил маг. — Всю историю. Я так решил: раз вы живете в этом доме, изучаете магический мир, то должны знать. Тем более, что моя история крепко связана с событиями последних лет в нашем мире.

Джаспер достал блокнот и, что-то там отметив, уточнил:

— И поэтому во многих учебниках по современной истории упоминается твое имя, а в газетах очень противоречивая информация?

Не успел Гарри и рта раскрыть, изумленные Каллены воскликнули кто что.

— Дорогой?

— В учебниках?

— Чувак, ты крут! Что ты натворил? Надеюсь, ты им всем показал?

Усмехнувшись, Гарри встал — этим вечером ему было не до еды. Слишком сильным было его волнение: как отреагируют Каллены на его рассказ? Останутся ли с ним рядом, когда услышат, что все, кто был дорог ему, погибли из-за него?

— Да, Джаспер, именно поэтому. Мне еще в одиннадцать лет однокурсница рассказала, что я в них упоминаюсь, правда в то время я не понимала, почему. А газеты... я думаю, не мне тебе объяснять про информационную войну. Эсме, сейчас я в порядке, все уже в прошлом. Эмметт, ты, как всегда, и да, я им показал, — под конец улыбнулся Гарри. Его вдруг отпустило, он перестал волноваться и отпустил ситуацию. Когда-нибудь они бы все узнали, и лучше он им сам расскажет. Да и сейчас, пока он не настолько к ним привязался, будет не так больно, когда они разочаруются в нем.

Расположившись в гостиной, Гарри решил напоследок побыть рядом с Эсме, а та, понимая, насколько тяжелым будет рассказ, обняла его. Рядом с ними устроился Карлайл. На портрете появилась Вальбурга — она до этого никогда полностью не слышала истории Гарри, лишь обрывки, чужие оговорки и пересказ Кричера. Джас с ужасом понимал, что чувства Гарри были настолько похожи на его до встречи с Элис, что это даже пугало. Младшие Каллены сели поближе, а неугомонная Элис устроилась на ковре у ног родителей и перетащила туда же Джаспера.

— До одиннадцати лет я жил в семье у тети с дядей и их сыном. И знать не знал ни о какой магии. А для тети с дядей я был обузой. Как потом узнал, меня подкинули ночью им под дверь без документов. И еще и пролежал всю ночь осенью — я заболел. А у тети и свой ребенок уже был, того же возраста. Я до сих пор не понимаю, почему они меня не отдали в приют. Так всем было бы лучше. И им, молодым родителям без лишних денег, и мне.

— У них было плохо?

— Меня не морили голодом, не били, но и не любили. Все время у меня перед глазами был пример родительской любви. Они безумно обожали Дадли. В детстве я обижался, не понимал, и лишь сейчас стал осознавать, что они не были обязаны меня любить, как и я их. Но тогда я был маленьким ребенком, который хотел семью! Но вместо этого я спал в чулане под лестницей, носил одежду Дадли и помогал по дому.

— Это же ужасно! — Возмутилась Розали.

— Вовсе нет, — улыбнулся ей Гарри. — В чулане я спал для их безопасности, все же необученный маг — это опасно. Маглы не могут правильно справиться с детскими выбросами, и тетя нашла единственный выход, который им помог остаться с крышей над головой. Одежда... наверное, ты из богатой семьи, да и девочка, а вот мальчишки уничтожают ее очень быстро, а покупать постоянно новую Дурсли не имели возможности. А помощь по дому — это нормально, многие дети помогают родителям в силу своих возможностей. А я так еще и магическую силу использовал, когда занимался садом. Но как я уже говорил, начал понимать это только сейчас. Они были обычными людьми, а я магом. Но узнал об этом в одиннадцать лет, когда мне пришло приглашение в школу. Но и это не было обычно. Дурсли ни в какую не хотели дать его прочитать, а письма я находил везде: в яйцах, в молоке, в стопке. Совы заполонили наш город, а под конец из камина вылетела почти сотня, свалив меня с ног. Вернон сошел с ума, мы тогда уехали почти в другой конец Англии, но и там они нас достали. А под конец в наше убежище на острове явился лесник из Хогвартса, — на этом Гарри улыбнулся. — Хагрид, и рассказал мне все. В тот момент для меня это было чудом, а дальше, когда он Дадли наколдовал свинячий хвостик, он стал для меня героем.

— Хвост?

— Не знаю, как в итоге они его удалили, но тогда мне было не до этого. Целый мир открылся мне. Магия, колдуны, и мои родители, которые были оттуда, и многие могли мне о них рассказать. А что может быть важнее для ребенка, который не знал своих корней?

— Гарри, — Розали сочувственно погладила его по руке.

— Но никто о них не мог ничего сказать, кроме того, что я очень похож на отца, а глаза мамины.

— Врали, ты копия своего деда, от отца лишь очки, и то сменишь оправу — и все. А вот насчет цвета глаз сказать ничего не могу, не была лично знакома с твоей матерью. Но про отца я могу многое тебе рассказать, и поверь, не все там хорошее, — на портрете рядом с Вальбургой обнаружилась Дорея Поттер.

На картинах в гостиной появилась не только она, везде можно было увидеть обитателей фамильной галереи. Всем хотелось узнать подоплеку последних событий Маг Британии.

— А потом я окунулся с головой в учебу в магическом мире. Нашел друзей, или они меня. Тут я до сих пор не знаю, как было правильнее. Некоторые события сейчас кажутся подозрительными, постановочными, но знаете, я не уверен, что хочу знать правду. Хотя Рон в последующие годы не всегда вел себя как верный друг.

— Гарри, ты еще преуменьшаешь. Сволочь он, твой Рон! — Отрезала Вальбурга. — Даже я это помню.

— Вы просто не можете простить семейству Уизли той уборки.

— Да! Не могу! Где это видано — выкидывать имущество владельцев, находясь в гостях, и называть это уборкой! Мы до сих пор не все вернули. А там были фамильные вещи. И проклятые, я удивлена, что никто не умер тогда. Счастливая случайность!

— Брейк, — остановил разгоревшийся спор Карлайл. — Это обсудим потом, а сейчас, Гарри, продолжай.

Джаспер же сделал запись в блокноте — вернуться к данной теме.

— И к моему сожалению, учиться мне было некогда. Первый год я боролся с одержимым профессором — в его голове поселился мой враг. Которого я убил в годовалом возрасте и который убил моих родителей.

Посмотрев на ошеломленные лица Калленов, Гарри объяснил:

— Темный волшебник держал в страхе целую страну, желая захватить ее. Но победить его мог лишь я. И убил в год, как — не знаю, это загадка, которая мучает меня. Но факт в том, что я выжил, а он стал духом, которого я потом нашел в голове своего профессора. И в конце года я его убил. — Он это сделал, признался в убийстве человека в одиннадцатилетнем возрасте. Но вампиры не вскрикнули, не сбежали, а продолжили внимательно на него смотреть, а Эсме как обнимала, так и обнимала его.

— Вы не будете ругать и убегать? Я убийца!

— Как и я, — горько усмехнулся Эдвард. — Только я убивал ради своего удовольствия.

— Тебе надо было питаться! — Возразил Гарри.

— И я убивал, — тихо проговорил Джас. — Вампиров, — уточнил, видя, что маг хочет и его успокоить. — Гарри, не нам тебя осуждать. И я уверен, что будь другой выход, ты бы поступил по-другому.

— Спасибо, — в глазах Гарри стояли слезы.

— Что было дальше, дорогой?

— А дальше мне вручили баллы за убийство. В школе была система: за весь год начисляли баллы, и чей факультет наберет большее количество, те и получали кубок школы.

— В тот год его получил твой факультет?

— Да. А потом было лето у Дурслей. Никакой связи с магическим миром — спасибо домовику. Не Кричеру, — пояснил, увидев, как вампиры посмотрели на слугу рода. — Он так пытался меня спасти от опасности. Но не удалось, Уизли выкрали меня у Дурслей. В прямом смысле этого слова — они прилетели на машине и вырвали решетку на моем окне, к тому времени меня переселили в комнату на втором этаже. И до конца лета жил у них в Норе.

— Нора?

— Да. Чудесное было время, — грустно продолжил Гарри. — Второй год я ловил василиска в школе, который охотился на студентов, и тут тоже не обошлось без моего личного врага. Только теперь это был его отголосок, который захватил сестру Рона. В итоге я победил.

— Василиска? — Воскликнули с картин Блэки.

— Да, он жил под школой. Ужас Слизерина. Он был уже стар. Да и Фоукс пришел на помощь, — не понимал Гарри удивления волшебников.

— Продолжай, — попросила Вальбурга, угомонив родственников. — Я уточню у Финеаса в Хогвартсе.

— И снова лето у маглов, а потом из тюрьмы сбежал Сириус.

— Сириус? Это который Блэк? — обвел рукой комнату Эмметт.

— Да, он просидел в ней двенадцать лет по ложному обвинению, как я сейчас знаю, а тогда я планировал его найти и победить. И весь третий год я ловил беглого преступника.

— Удачно?

— Эмметт!

— Конечно, удачно, мы же сейчас здесь. Поймал и захватил его род, — засмеялся Гарри. — Но преступником оказался другой друг родителей, который в итоге сбежал и возродил моего врага.

— Я могу сам дальше, — перебил Эмметт. — Лето снова у маглов, потом снова что-то произошло, и ты вернулся в маг мир, к Уизли?

— Да, на нас с Дадли напали дементоры, это охранники Азкабана, тюрьмы для магов. Это существа, которые забирают эмоции и выпивают душу. Я смог их отогнать, но применил магию, меня исключили из школы, а потом судили.

— Но полагаю, тебя спасли и вернули в школу.

— И был это какой-нибудь длиннобородый старец в мантии и седой головой.

— Как ты узнал? — Изумленно уставился на Эмметта Гарри.

— Серьезно? — Удивился здоровяк не меньше Поттера.

— Да, молодой человек, вы очень точно описали Альбуса Дамблдора, директора школы и главного манипулятора века.

— Четвертый курс для меня был под знаком смертельных игр, участвовать в которых мне нельзя, но никого это не остановило, когда мои враги меня туда запихали. И я как миленький проходил все испытания. Драконы, мантикоры, русалки, сфинксы, акромантулы. Но призом оказалась смерть моего сокурсника от рук Волдеморта.

— Ну и имечко у этого злодея.

— Пятьдесят баксов, что он сам его себе придумал.

— Не, это и так понятно, а как его банда звалась?

— Пожиратели смерти, мальчики, и хватит перебивать Гарри, так он и до ночи не закончит. А ему в отличие от вас сон необходим.

— Он возродился, а мне никто не поверил, и тогда в газетах началось... но я тогда не знал, а отправился опять к Дурслям без связи с магическим миром.

— А как же друзья?

— Они послушались Дамблдора и не писали мне, проводя время в этом доме, пока я сходил с ума в одиночестве. Как потом они утверждали, сделали это только ради меня.

— Пятый курс я возглавил движение против министерства в школе, а в конце учебного года дрался с Пожирателями за пророчество, из-за которого все и случилось: я стал избранным и был обязан победить Темного Лорда. Тогда умер Сириус от рук кузины Беллатрикс. Она и остальные Пожиратели сбежали из тюрьмы и вернулись к Волдеморту. Лето у маглов. Шестой курс я готовился к сражению с Темным Лордом, но ничего опять не изучал, кроме жизни Лорда. Директор школы никогда не делился со мной ничем, кроме того, что считал нужным. А в конце года в школу пришли Пожиратели, и была небольшая стычка, по итогу которой Директор школы был убит моим профессором зельеварения, дважды шпионом и лучшим другом моей матери.

После паузы Гарри продолжил:

— И опять лето у маглов, — рассмеялся Поттер, но смех этот не был веселым. — Мир был в войне, а меня отправили к маглам. Меня туда отправляли каждый год, мол, кровная защита, и только там я буду в безопасности, не знаю, ложь ли это, но по мне это было самое ужасное.

— Ты вернулся в школу?

— Нет, директором стал убийца Дамблдора. Маглорожденных лишали палочек — это те, кто родился в семье маглов. Полукровки — те, у кого один из родителей маг, другой магл. Есть еще чистокровные. Пожиратели как раз были из них и убивали маглов и маглорожденных.

— Не только, Гарри, — вмешалась Вальбурга. — А другая сторона так же убивала чистокровных, не только Пожирателей. В той войне было убито множество магов, многие сводили счеты, спрятав концы в борьбе между Пожирателями и Орденовцами. И Гарри, ни те, ни другие не были законной властью в стране. По факту это были обычные бандитские разборки.

— Леди Блэк, — пораженно застыл Поттер.

А потом продолжил:

— В любом случае, многие погибли до моего рождения, и потом после воскрешения Волдеморта. А я весь седьмой курс вместе с подругой пытался разгадать загадку Дамблдора и убить до конца Темного Лорда. Как оказалось, он разорвал свою душу на части и каждую часть спрятал в предмет.

— Как Кощей Бессмертный?

— Не знаю, кто это, но наверно. И мы искали эти предметы, потом искали, как их уничтожить, и 2 мая 1998 года мы вернулись в Хогвартс, где и состоялась решающая битва. Мы победили. Конец.

— Гарри, тебе, получается, восемнадцать лет? — пораженно воскликнула Розали.

— Да, — чуть заторможенно согласился Гарри, только сейчас осознав, что пропустил день рождения.

— Мне кажется, Гарри, что самое важное ты не рассказал, — сказала Вальбурга. — Но ответ на вопрос, почему ты не закончил школу, мы получили.

Гарри резко выпалил:

— Я был крестражем, и чтобы победить, я должен был умереть.

Тишина воцарилась в гостиной. Люди с портретов не ожидали такого. Никто не ожидал.

— И ты пошел?

— Да. Я был готов умереть. Но я выжил. А умер Том. Конец истории.

— Умер не только он, — Джас, ощущая эмоции мага, понимал как никто другой, что тому необходимо проговорить все, иначе он не сможет исцелиться.

— Да, — низко наклонив голову, пробормотал маг. Из его глаз капали слезы, падая на руки Эсме. — Сначала погибли мои родители, защищая меня. Потом Сириус. Люпин с Тонкс — а у них остался Тедди, ему всего несколько месяцев было! Умер Снейп, а он... он защищал меня всю жизнь! Умерли все, кто был мне близок, кто был мне дорог. Рядом со мной все в опасности. Гермиона и Рона выжили лишь по счастливой случайности, хотя в тот день погибли многие. Почти все мое поколение волшебников осталось под стенами школы! Кроме козла Дамблдора, который, как оказалось, не умирал. Но на него мне плевать. Я не смог никого спасти! Понимаете! Они погибли из-за меня! По моей вине Тедди растет сиротой, из-за меня родители Криви считают, что у них только один сын. Уизли лишились одного из близнецов, а скоро и второго — вряд ли он сможет жить без брата. Гермиона осталась без родителей. И все это — я!

Гарри захлестнула истерика. Все те эмоции, что с трудом подавлял он все это время, что были заперты глубоко в его душе, что беспокоили его, — все то, что он не мог ни с кем обсудить, вырвалось сейчас со слезами из него. Он плакал, и со слезами выходила вся его боль. Сильные руки Эсме заботливо обнимали его, и в этих объятиях Гарри нашел утешение. Эсме шептала ему какие-то глупости, а Карлайл гладил бедного ребенка по голове. Сколько всего перенес он, сколько держал в себе.

Истерика забрала у него последние крохи сил, оставшиеся после вечера откровений, и Гарри забылся беспокойным сном на руках у вампирши.

Новый год пришел незаметно. В доме номер 12 на Гриммо его не ждали и не встречали. Казалось, время для жителей особняка застыло. После того памятного разговора прошла неделя. Гарри продолжал учиться и выглядел абсолютно довольным жизнью, и Каллены не напоминали ему о произошедшем. Жизнь снова вошла в привычную колею.

Элис привела в порядок почти все комнаты в доме. Теперь находиться в любом помещении было комфортно и уютно. Невозможно было поверить, что особняк, в который вампиры пришли под Рождество, и этот дом — одно и то же здание.

Магия, наполнившая резиденцию Блэков, напитала не только портреты и домовика, но и само здание, которое помогало Кричеру и Элис наводить порядок и чистоту. Эльфу оставалось только восстанавливать вещи и предметы, а провидица расставляла мебель, наводя в комнатах уют и красоту.

Самым любимым местом в доме для всех оказалась библиотека. Там каждый нашел для себя уголок. Зарывшись в старых пергаментах, толстенных талмудах и древних рукописях, Карлайл выбрал стол недалеко от Гарри. Эсме предпочитала сидеть на одном диване с магом. Поттер пока ничего не записывал, слушая объяснения Вальбурги и пытаясь повторить заклинания. Леди Блэк, на удивление, обладала неограниченным запасом терпения и могла по тысяче раз рассказывать одно и то же, поправляя Гарри. А стол магу только мешал; по большей части он стоял перед большой картиной и махал палочкой.

Розали набегами появлялась в библиотеке, разграбляла ее и утаскивала в мастерскую нужные ей тома, по дороге устраивая локальный апокалипсис в отдельно взятой секции. Кричер, кряхтя и возмущаясь, прибирал за ней, но замечаний вампирше не делал: понимал — она не со зла так делает.

Освоившись в дуэльном зале и научившись обращаться со шпагой, Эмметт перебрался в библиотеку. Он все так же регулярно сражался с Гарри, обучая того и давая сбросить лишнее напряжение себе и магу. Но большую часть времени теперь проводил в хранилище знаний. И если раньше его было нельзя заметить за чтением чего-то сложнее спортивного журнала, то сейчас он поглощал книги с невероятной скоростью, устроив себе место рядом с камином и периодически следя за жизнью саламандр в огне. Здоровяк, несмотря на укоренившееся мнение о нем как о не особо любящем учебу, был умен, очень умен. Вампирская память и безграничное количество свободного времени не давали возможности остаться дураком. Но и до обращения Эмметт не был идиотом. И сейчас он изучал все, до чего мог дотянуться. Когда-нибудь пригодится.

Джаспер же погряз в законах магического мира. Ему казалось, что в них даже сами составители давно запутались. Многие законы противоречили другим, какие-то дублировались. А большинство отменяли сами себя. С такой правовой системой было удивительно, как Магическая Англия еще существовала. Но вампир не сдавался; он надеялся найти логику и здравый смысл в этих сборниках. Его еще ждали финансовые книги, и Джаспер хотел понять, за счет чего живет род Блэк и как в магическом мире можно зарабатывать, если почти все можно наколдовать, а труд был дешевым, ведь многое заменяла магия. И так как Джаспер постоянно доставал, добавлял и открывал все новые и новые тома, то и места ему было нужно много. Постепенно он занимал все большую площадь, запрещая Кричеру убирать даже пыль со страниц.

Эдвард же засел в кресле в самом темном углу. Он выполнял упражнения и пытался научиться контролировать свой дар. Все книги, что были в библиотеке на эту тему, он уже прочитал. И отвлекаться на другие не хотел. У него была цель, и он хотел ее достичь.

А маленькая провидица была везде и сразу. То она помогала Джасперу, то убегала к Розали, то сидела с Эсме, а иногда наведывалась к Кричеру на кухню. Элис не хотела ничего читать, изучать; она жила настоящим.

Гарри был в восторге от этого. У камина на шкуре валялся Эмметт. Иногда забегала Розали, целовала мужа в макушку и, захватив книгу, убегала, оставляя в воздухе запах железа и масла. Джаспер, который рылся в томах, иногда чихая от пыли и выстраивая на полу, столах и других поверхностях только ему понятную схему, периодически выныривал и обводил взглядом комнату, проверяя, все ли на месте, и улыбался Поттеру. Эсме неотрывно следила за каждым действием мага, хвалила его за любое правильно выполненное движение и подбадривала, если же он ошибался. Карлайл в любой момент был готов прийти к нему на помощь, даже если эта помощь Гарри не требовалась, и регулярно уточнял о его самочувствии, напоминая о необходимости принять то или иное зелье. Элис приносила ему перекусы и тайно передавала, пока все делали вид, что не замечают этого, ведь есть в библиотеке рядом с такими древностями было нельзя. Лишь Вальбурга недовольно качала головой, но для нее здоровье Поттера было на первом месте, а книги защищены.

В один из таких дней Джаспер, окончательно погрязнув в законах, решил уточнить у Гарри о магических браках и их нюансах. Но Поттер впервые сам слышал о таком и мог лишь разводить руками.

— Честно, не знаю. А они как-то отличаются? Мои родители поженились в Министерстве Магии, может, это имеется в виду?

— Хм, судя по книгам, там необходимы ритуалы и благословение самой магией, — поморщился Джаспер, потирая переносицу.

— Дорогой, — вмешалась в их разговор Вальбурга, — я думала, ты в курсе.

— В курсе чего? О магических браках? Я жениться пока не планировал, — усмехнулся Гарри, настроение которого было замечательным. Он наконец выучил новое заклинание, а до этого здорово погонял по дуэльному залу Эмметта.

— Нет, тут я уже не удивляюсь твоей неосведомленности. И в наши годы в Хогвартсе эта тема не освещалась. Но я не о том, — и, набравшись смелости, Леди Блэк продолжила: — Как я сказала, в Хогвартсе об этом не говорят, а маглорожденные даже не в курсе, что такое существует, и когда приходит время, не знают о магических возможностях в заключении брачного союза. Чистокровные, кстати, знают об этом с рождения, как и некоторые полукровки.

— Опять дискриминация.

— Нет. Есть книги, где все написано, — кивнула она головой на Джаспера. — Было бы желание узнать, прочитать всегда можно, а непонятное уточнить. Маги хоть и знатные перестраховщики и скрытные личности, но об этом с радостью готовы рассказывать. Раньше даже главы родов приказывали просвещать тех, кто хотел знать.

— Вальбурга, мне кажется, вы немного отклонились от темы, — остановил Карлайл женщину. Вампиры уже заметили, что у Леди Блэк была одна особенность: очень часто в рассказах ее уносило в такие дали, что сложно было потом вспомнить, с чего все начиналось. А при ответах на вопрос Леди Блэк могла в итоге так и не ответить, зато устроить лекцию на час на совершенно постороннюю тему. И в любом другом случае они бы с радостью послушали, ведь несмотря ни на что это было интересно и полезно, но сейчас ответ напрямую касался Гарри, и тот уже начинал нервничать.

— Ах да! Ты не Поттер.

— Поттер? — в недоумении уставился на нарисованную женщину маг.

— Нет. По магическим законам — нет.

— Не понимаю, — потряс головой Гарри. — Но даже на письме из Хогвартса я Поттер! В Кубке Огня тоже сработала эта фамилия. Вы что-то точно путаете.

— Для Кубка Огня не имеет значения, что написано на бумажке. Главное — кем это написано и магический отпечаток личности. Неужели ты думаешь, что Кубок умеет читать? — задала риторический вопрос Леди Блэк. — А что насчет письма из школы? Письма составляются по Книге. В ней отображаются все дети, у которых произошел магический выброс на территории Англии, а имена там те, под которыми их знают в мире. Очень часто отображается не полное имя, а то, которым ребенка зовут в семье, дома; второе и прочие имена в ней отсутствуют. Но в твоем случае даже в Книгу не требовалось заглядывать. Есть список детей чистокровных или тех, которых еще с рождения или позже записали в Хогвартс. Насколько я знаю, Джеймс сразу заключил контракт на твое обучение, и имя он написал сам. Как только ребенок оказывается в этом списке, его местоположение появляется рядом с именем. В старые времена многие семьи так защищали своих детей: в случае пропажи или похищения их можно было обнаружить. Этот список невозможно обмануть или спрятаться за чарами. Он всегда покажет нахождение ребенка. До совершеннолетия дети находятся под наблюдением. Но доступ к списку есть лишь у директора.

Гарри замер, ошеломленный внезапной догадкой. Снейп. Снейп всегда знал, где он. Он мог его выдать в любой момент. Но эта мысль быстро исчезла. В тот злополучный день 31 октября Фиделиус не скрыл его от ока директора. И кто знает, не приведи Петтигрю Волан-де-Морта, это мог сделать и Альбус во имя всеобщего блага.

А Вальбурга тем временем продолжала, не зная, какие мысли бродят в голове у Поттера:

— Поэтому твои доводы не меняют того, что по магическим законам ты Эванс. Такая, вроде, фамилия была у Лили?

— Но как так получилось? — Джаспер не мог понять. — Они были женаты, и Гарри по закону Поттер.

— Может, и так, но только в магловском мире. Для магического мира он Эванс. Брак в Министерстве ничего не значит для магии, это лишь бумажки.

— Не понимаю.

— Вспомни, как раньше проходили бракосочетания? До всех этих бумажек. Собирались две семьи, друзья, и перед ними двое давали клятвы. Чаще всего в церкви, до этого — перед лицом бога, в которого верили. Кто-то — у старых деревьев или значимом для них двоих месте.

— Ну да. А как это связано?

— Напрямую. У магов эти клятвы скреплялись магией. Кто-то проводил обряды у алтарей, но можно и без этого; у каждого рода свои ритуалы и традиции. Но главное и общее в них — это магия. К ней взывают, обещая быть вместе. Тексты клятв у каждого свои, но она всегда отзывается.

— Даже если это под принуждением? — ужаснулась Розали.

— Да. Неужели ты думаешь, что у магии есть разум? Это сила, безграничная и бесконечная, а мы ее проводники. Но мыслить и принимать решения магия не может. Поэтому клятвы и обещания, скрепленные магией, нельзя давать необдуманно, и перед заключением текст надо вычитывать внимательно, чтобы не попасть в ловушку. Но я отвлеклась. Есть условия для вступления в магический брак, законы, если хочешь, — посмотрела Вальбурга на Джаспера. — Да-да, все эти книги сложны тебе из-за того, что там, скорее всего, собрали правила разных семей, а они противоречат друг другу. Все же маглорожденные не могут разобраться сами. Книга свежая?

— Да, — посмотрев на год выпуска, ответил Джаспер. — Но вы так и не пояснили про Гарри.

А Поттер стоял белее снега. Очередная ложь его жизни. Он думал, что готов уже ко всему, но такое не мог представить даже в кошмарном сне. *"Не Поттер"* — билось в его мозгу. Разумом он уже понимал, как такое могло произойти, но сердцем принять не мог. Всё, что он знал, снова рушилось, но теперь рушилось то, что было непоколебимо, та уверенность, что грела его всю жизнь: его родители любили друг друга, безумно любили.

— Нет! — Гарри не хотел слышать объяснения Вальбурги, ведь тогда это все станет реальностью. Он резко выскочил из библиотеки, и чуть позже вампиры услышали, как хлопнула задняя дверь. Маг выбежал во двор.

— Как Гарри сказал, его родители поженились в Министерстве. А как ты думаешь, что там делают?

— Бумажки? — тихо сказала Эсме.

— Да, — грустно подтвердила Леди Блэк. — Брак, заключенный в Министерстве, не имеет силы. Они лишь на бумаге женаты. Поэтому Гарри не Поттер, а Эванс. Поэтому он не может наследовать Поттерам. Поэтому в магическом мире он...

— Бастард, — закончил за Вальбургу Карлайл.

— Да. И я вижу, вы понимаете. Нынешнее поколение, особенно в магловском мире, не придает этому значения. Но для магов это важно, — склонив голову, продолжила нарисованная Леди. — Гарри спасло то, что мой сын, несмотря на свою нелюбовь к роду, сделал очень правильно, когда стал его крестным не на словах, а с полным благословением магии.

— Ритуалы? — уточнил Джаспер, делая пометки в блокноте.

— Да. А так как Гарри не был сыном Джеймса в понимании магии...

— Как это? То есть любой ребенок, у которого родители не женаты, даже если это произошло до свадьбы, не будет сыном своего отца?

— И да, и нет. Такие случаи бывали, но все это легко решается обращением к магии и признанием ребенка своим перед ней. Это можно сделать в любое время, даже пока ребенок не рожден. И после. Но этого не произошло. Поэтому я благодарна Джеймсу. У моего рода еще есть надежда.

— Но почему он так поступил? Не мог же он не знать?

— Этого не могла знать Лили, как выросшая в магловском мире. Для нее, скорее всего, брака в Министерстве Магии было достаточно. Но Джеймс... Я не знаю и не могу утверждать точно, почему он так поступил. Он прекрасно знал все нюансы; все же обучение у него было хорошее. Да и не могли Поттеры ему не рассказывать. Он был Наследником и должен был впоследствии возглавить род.

— Вы же имеете соображения на этот счет? — спросил Эдвард, смотря прямо на Леди Блэк.

— Да. Еще во времена моей молодости многие из чистокровных так поступали. И в нашем обществе это не считалось зазорным. Маглорожденные никогда не были людьми первого сорта, особенно те, которые не хотели ничего знать про новый для них мир, — грустно усмехнулась Вальбурга. — Хотя возможно, это тут ни при чем, — постаралась выгородить Джеймса она. — Может, Поттеры-старшие не одобрили кандидатуру Лили, а Джеймс, как мой сын, пошел против их воли.

— Вы сами в это верите? — Эмметт строго глянул на картину. — Даже вы, говоря о матери Гарри, никогда не принижали ее, — здоровяк был прав: сколько бы они ни говорили с Леди Блэк, она ни разу не усомнилась в магической силе Эванс, ее уме и способностях. — Полагаю, если бы ее привел Сириус, вы бы и слова не сказали.

— Не надо приплетать меня сюда! У нас с Сириусом была другая ситуация на тот момент, — вздохнув, призналась Леди. — Я бы приняла кого угодно, лишь бы он вернулся.

— И все. Какой вариант наиболее возможен? — Эдвард не хотел оставлять недомолвок. Он хотел вскрыть этот нарыв, узнать всю правду. Гарри позже захочет узнать истину, какой бы болезненной она ни была. И лучше будет, если они смогут ему помочь ее принять.

— Хорошо. Как вы знаете, в нашем мире приняты ранние помолвки, магические, и очень часто будущие супруги имеют разницу в возрасте, и не всегда она небольшая. Чаще бывает, что мужчины старше на 10 и более лет. У нас редко рождаются дети, а Маг Британия мала, и в большинстве мы все родственники. Найти подходящую пару сложно. Нужно провести немало расчетов, ритуалов, и не всегда будущие супруги будут нравиться друг другу. В этом деле главное — будущие дети и их сила. А не метафорическая любовь; там даже симпатия в расчет не берется. Я это к тому, чтобы вы понимали ситуацию лучше.

— Нам это знакомо, — кивнула Розали, вспомнив свою человеческую жизнь и то, как она окончилась.

— И многие маги, мужчины, до того, как могли вступить в брак, начинали отношения с маглорожденными. Для их спокойствия могли и брак в Министерстве заключить. Для них, для магов, он ничего не значил, как и дети, что родились в таком союзе. На род они претендовать не могли, на наследство тоже. А при достижении совершеннолетия одобренных ведьм вступали в магический брак. Министерские жены либо становились любовницами, либо уходили в магловский мир. Почти все из моего поколения так развлекались, и никто не сказал слова против; даже обрученные ведьмы смотрели на это сквозь пальцы, пока росли. И сейчас многие дети от таких союзов считают себя маглорожденными, хотя на деле в них течет кровь Древних Родов. Но тех детей чаще всего отрезали от рода ритуалами; все же первые дети, а это сила. Но Джеймс этого не сделал. Может, все же любил Лили. Я точно не знаю, была ли у него невеста, может, и была; может, и помолвка была; а может, и не успели старшие Поттеры — они погибли, когда Джеймс был еще молод. Поэтому даже несмотря на то, что Гарри не Поттер, в нем течет их кровь. Он первенец, и других представителей рода не осталось. В нем наследие Древнего Рода.

— И что я знаю точно, — продолжила после паузы Леди Блэк, — Сириус это понимал. Понимал, что он должен защитить Гарри. Почему он это сделал — любил ли он Лили или хотел прикрыть грешок Джеймса, — но ритуал, что он провел, не был обычным ритуалом для магического крестного. Он изначально просил магию стать отцом для Гарри. И магия пошла ему навстречу. И для нас, для рода Блэк, он наш. Даже если в нем течет кровь Поттеров. И поэтому он может стать Лордом Блэк. И когда Гарри примет род, то наследие Поттеров из него уйдет. И он окончательно перестанет быть Поттером.

— То есть любой ребенок, которого признали своим, мог стать Лордом в гипотетической ситуации, даже маглорожденный?

— Нет. С Гарри это получилось лишь потому, что род Поттеров такой же древний, как и наш, и Гарри достаточно сильный, чтобы претендовать на роль Лорда. Не будь его отцом Джеймс, это было бы невозможно.

Вампиры растерянно переглянулись, не в силах сказать хоть что-то. А Вальбурга покинула картину. Джаспер, ощущая эмоции Гарри даже через все стены, что отделяли их, пошел к магу на улицу.

— Вся моя жизнь — сплошная ложь, — со злостью сказал Гарри, когда увидел Джаспера. — Всё, во что я верил, оказалось фикцией. А теперь еще и это. Это было единственное, что у меня осталось. Вера в любовь, в ее силу. Мои родители они были для меня непогрешимыми, великими, а оказывается, даже их история была лишь красивой сказкой.

— Откуда ты знаешь? Вполне возможно, так оно и было. Правду знают только они, и что бы ни говорили другие, это не будет истиной. Поэтому ты можешь верить дальше.

— Угу, могу. А вы опять будете ходить вокруг меня на цыпочках, боясь лишний раз вздохнуть рядом, будто я хрустальная ваза, которая может разбиться от любого неверного движения? Мне этого не нужно.

— Мы просто переживаем за тебя.

— Я не рассыплюсь.

— Но ты не будешь отрицать, что сейчас ты не в порядке.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что те события, что пришлось тебе пережить, не проходят бесследно. Любое из них — уже потрясение. Взять войну, что ты прошел. Она всегда имеет последствия. Те чувства, что ты так старательно прячешь, вся та боль...

— Что ты можешь об этом знать? — взорвался Поттер. — Тебе-то откуда знать, что я чувствую?

— Ну, во-первых, я знаю. Это мой дар.

Гарри уставился на него, открыв рот:

— Дар?

— Я чувствую эмоции людей, как свои. Могу влиять на них, менять. Поэтому я прекрасно знаю, что именно ты испытываешь. Вся та боль терзает и меня: вина, стыд, страх.

— А во-вторых? — Поттер был не готов слушать перечисление испытываемых им чувств.

— А, во-вторых, я был на войне. Я знаю, что бывает после. Я сам это пережил.

— Расскажешь?

Джаспер замер, смотря куда-то вдаль, а потом начал рассказ:

— Я родился в 1844 году в Техасе. Всю свою человеческую жизнь я провел там. В шестнадцать я вступил в армию Конфедерации. Через два года службы стал майором. Самым молодым в штате Техас, — подмигнул Поттеру вампир и улыбнулся. — Мне было поручено эвакуировать женщин и детей, и когда уже возвращался, я встретил ее. Марию. Она обратила меня, решив, что я буду хорошей подмогой в ее войне. Южные вампирские войны на тот момент продолжались уже больше 50 лет. Мария лишилась своей территории и хотела вернуть ее. И я, самый молодой майор в Техасе, с даром убеждения. Я был отличным генералом для Марии, ее верный пес, правая рука. Мне пришлось заплатить за это слишком высокую цену. Я помогал ей создавать армию новорожденных. Ты знаешь, чем новорожденный вампир отличается от обычного?

Гарри отрицательно помотал головой, захваченный историей Джаспера. Он и представить не мог, что видел этот вампир, что пережил. По сравнению с его болью переживания Поттера не могли идти ни в какое сравнение.

Джаспер, поняв, что именно думает Гарри, заметил:

— Не думай, что чувства людей можно сравнивать. Боль — она всегда боль. Только ты знаешь, что ты пережил и что тебе пришлось испытать. Не принижай себя и свои эмоции. Не думай, что твои чувства не важны.

Гарри кивнул.

— Вернемся к новорожденным, — после паузы продолжил вампир. — Они сильнее, быстрее, опаснее. В их венах еще течет человеческая кровь, которая их питает. Их жажда острее, а все чувства обострены. В первый год жизни мы находимся на пике своих возможностей. Да, иногда сила проигрывает опыту, но и новорожденных можно натренировать. Представь: армия, которая состоит из натренированных новорожденных вампиров. Никто не мог нам противостоять. Мы были непобедимы.

Но это всего год. После вампир становится слабее. И такие вампиры не годились для армии Марии. Они были балластом. А от балласта нужно избавляться.

Гарри ахнул.

— Да. Я убивал их, как только они переставали приносить пользу.

— Разве вас можно убить?

— Конечно. Нужно лишь приложить больше усилий: оторвать голову, конечности, сжечь тело.

Гарри невидяще смотрел на Джаспера.

— Они все сражались со мной плечом к плечу. Мы выступали против армий противника. Они прикрывали мне спину в бою, они доверяли мне. Я был тем, кто создал их, кто воспитывал и обучал, кормил, помогал, учил быть вампиром... а потом убивал, — Джаспер смотрел на свои руки. — Я убивал своих друзей. Тех, кто был мне дорог. А убивая, я чувствовал все, что чувствовали они. Вся их боль — моя. Вина, стыд — они навсегда со мной. На моих руках столько крови, Гарри, крови невинных детей. Они были младше нас — те, кто случайно столкнулся с Марией. Она собирала в свою армию всех тех, кто попался ей на пути.

— У меня был напарник, Питер. Он помогал мне уничтожать не годившихся для продолжения службы. А потом он влюбился в одну из тех, кого мы должны были убить. И знаешь, я им помог бежать. И они живы. Мы до сих пор общаемся, — грустно улыбнулся Джаспер. — А я остался с Марией. Я был с ней почти 100 лет. Сто лет я воевал, а потом убивал своих же товарищей. Меня спас Питер. Он вернулся и рассказал, что есть места, где нет войны, где можно жить, где вампиры мирно существуют. Я долго верил Марии, не сомневался в ее словах, делал, как она приказывала, продолжая чувствовать боль моих жертв. Но лишь когда она начала бояться меня, когда в ее эмоциях я уловил страх, я ушел. Я был для нее таким же инструментом, как новорожденные.

— Позже я познакомился с Элис. Это было незабываемо, — улыбнулся Джаспер. — Представь, она подошла и заявила, что я ее любовь и мы будем счастливы, не дав мне и слова сказать. А потом мы отправились искать Калленов, шокировав их. Пришли, напугали и остались.

— Напугали?

— Да, я, — закатывая рукава, сказал Джаспер. — Для вампиров выгляжу очень пугающе. Ты, наверное, не увидишь, но все мои руки, шея, лицо покрыты укусами. И как ты понимаешь, раз я жив, то они — нет. И вот пришли мы вдвоем, Элис называет их по именам, выбирает комнату, знает о них всё. А я — весь в шрамах, мрачный.

Гарри представил эту картину, рассмеялся.

— Много лет спустя я встретил Марию. Она выжила, в отличие от остальных. Почти все погибли; таких, кто остался на этом свете, — единицы. Так что, да, Гарри, я понимаю тебя. Понимаю очень хорошо. И надеюсь, ты не будешь больше держать все в себе, а поделишься со мной, если тебя будет что-то беспокоить. В семье именно так и делают.

Гарри несмело улыбнулся:

— Для меня это в новинку.

— Представь, каково было мне, когда я оказался в семье Калленов. Так что не переживай, в этом я тоже тебя понимаю.

Они рассмеялись.

— Пойдем. Ты замерз, наверное. Вечно забываю, какие вы люди хрупкие существа.

— Джаспер!

Джаспер и Гарри, весело болтая, вернулись в библиотеку. Каллены, удостоверившись, что Гарри в порядке, вернулись к разговору.

— Я вот что не понял, — заметил Эмметт. — Леди Блэк упомянула алтарь. Вы молитесь какому-то особому богу?

— Если это и так, то я об этом ничего не знаю, — пожал плечами маг, усаживаясь поближе к камину. — Холодно.

Эсме накинула на Гарри плед и принесла теплый чай.

— Джаспер, ты совсем его заморозил!

— Он все сам, — попытался откреститься от обвинений вампир. — И может, я тоже замерз!

Эсме, смеясь, кинула в сына подушкой, а Эмметт поделился пледом. Элис во всех комнатах на каждом диване и кресле положила по пледу, а количество подушек, подушечек, валиков превышало все возможные и невозможные нормы.

— Леди Блэк, может, вы нас просветите? — позвал Вальбургу Карлайл, и когда та появилась на картине в библиотеке, спросил: — Алтарь. Вы упоминали его в разговоре. У магов это нечто особое? Вряд ли у вас и маглов он имеет одно и то же значение?

— Вы про жертвоприношения? И да, и нет. Для нас алтарь — нечто большее, чем просто место, где приносят жертвы. В нашем роду алтарем служит огромный камень. На нем на протяжении столетий проливали кровь члены рода, питая своей силой и магией. Рядом с ним проводили все ритуалы. Для нас это святыня. Сердце рода, связь с предками.

— Магу из рода колдовать проще из-за алтаря? — спросил Гарри. — Поэтому чистокровные сильнее?

— Нет. Чистокровные сильнее (что не всегда) потому, что они чистокровные, как бы это ни звучало.

— Но Гермиона!

— Да, она сильна. Я и говорю, что бывают исключения из правил. Но кровь чистокровных веками копила в себе магию, насыщалась, и многие из Древних Родов сейчас ближе к волшебным существам, нежели обычным людям.

— А маглорожденные? Чем они хуже?

— Ничем. Просто в них нет столько магии. Если сравнивать Гермиону и Уизли, то он ее сильнее, но пользоваться своей силой, всей, Рон не может. Вот и все. А Грейнджер доступна вся ее сила; на ней нет проклятий, обетов семьи.

— А алтарь тогда тут каким боком?

— Никаким. Он просто есть. Он не добавляет силы, мощи, не помогает колдовать, лишь связывает с предками, с Родом. Алтарю скорее нужен ты, нежели он тебе. Ты и без него сможешь сделать все, что захочешь. Даже для принятия Рода он тебе не нужен; ты можешь воззвать к магии в любом месте, в любое время. А вот алтарю будет плохо.

Гарри замер, будто прислушиваясь к чему-то. Но стояла тишина; вампиры со своим чутким слухом могли это точно сказать.

— Я слышу, — восхищенно прошептал маг. — Он зовет? Он звал меня все это время?

— Да, дорогой, — кивнула Вальбурга, с надеждой глядя на подростка. — Но тебе к нему еще рано. Ты не в форме. И я не про силу и знания, — остановила она готового начать возражать Поттера. — А про твое моральное состояние. Не следует расстраивать алтарь. Время у нас есть. Чего-чего, а его у нас предостаточно.

Джаспер, внимательно слушавший разговор, параллельно вел записи, и когда Гарри узнал все, что хотел, задал вопрос:

— То есть и среди магов есть разные по силе? А как тогда получается, что среди маглов рождаются маги?

— Конечно. Тут зависит от древности Рода, как вы уже поняли, от силы самого мага. Иногда слабые маги после долгих лет учебы удивляют: магия ценит трудолюбивых. Но сейчас Древних Родов почти не осталось. Аристократия исчезла, а те, кто остался, загибаются от количества проклятий. Все мы не ангелы и за жизнь совершали много плохого; за это расплачиваются наши потомки. Малфои не могут иметь больше одного ребенка в поколении. Последние Блэки были одержимы — одно желание, и пока его не воплотим в жизнь, не успокоимся. Это нас и погубило в конечном итоге.

— А остальные? — когда молчание Вальбурги затянулось, спросил Эмметт.

— Сами узнавайте, — устало отмахнулась Леди и покинула картину.

— Ох, время-то! Гарри, ты, наверное, голоден! — всплеснула руками Эсме. Все повскакивали со своих мест и отправились в столовую.

Поттер быстро поел и отправился в спальню. На него накатила усталость; день был долгим, а информации и новостей на него свалилось немало. Едва его голова коснулась подушки, он провалился в сон.

Каллены же не спешили покидать столовую. Они медленно пили кровь, не стремясь прервать царившую за столом тишину. Каждому было что обдумать.

Наутро, после завтрака, когда все уже собирались разойтись по своим делам, на картине появилась женщина. Незнакомка была одета в старинный наряд, черные волосы собраны в строгую прическу, а на лице — торжественное выражение. Она чем-то была похожа на Вальбургу, но черты ее лица были более резкие, а подбородок тяжеловат, но это ее не уродовало, а придавало особый шарм.

Маги с портретов давно могли покидать галерею, и они этим активно пользовались. Периодически можно было увидеть кого-то на картинах. Всегда разные люди, но они слушали, о чем говорили в доме, следили за каждым шагом жильцов. И если поначалу это напрягало Калленов и Гарри, то со временем они смирились и уже не обращали внимания, только здоровались, когда замечали пристальное внимание. Но жители картин на контакт не шли. Они не отвечали на приветствия и старались держаться на расстоянии.

— Доброе утро, Леди Блэк, — Карлайл решил, что все жители портретной галереи — Блэки, и он не ошибется, приветствуя их таким образом. И каким же было удивление у всех, когда женщина ответила:

— Доброе, сэр Карлайл. Мое имя — Адара. Леди Адара, если вам будет угодно.

— Леди Адара, мы очень рады, что вы почтили нас своим присутствием, — галантно поклонился картине Джаспер.

— Мы желаем, чтобы все вы посетили фамильную галерею.

— Когда вам будет угодно, мы с удовольствием.

— Тогда мы ждем вас, — и почти уйдя с картины, женщина обернулась и уточнила: — Прямо сейчас. Полагаю, других планов у вас нет.

Галерея, как и остальные помещения в доме, изменилась после уборки, устроенной Элис. В пустом пространстве появилась мебель: кресла, диваны и столики, красивые ковры и пледы, вазы с цветами и дурацкие безделушки. С ними здесь стало намного уютнее. Маленькая вампирша добавила подсвечников, в которых горели бесконечные свечи, и с ними мрачная комната наполнилась светом. Больше не казалось, что сейчас из темного угла выскочит боггарт. Гарри с удивлением понял, что ему тут очень нравится.

— Элис, ты настоящая волшебница! — восхищенно вымолвил маг, продолжая осматриваться. Все рамы картин были натерты до блеска, а сами полотна стали ярче.

— Я тут ни при чем. Большую часть выполнил Кричер — вот кто настоящий герой! Я была у него на подхвате, — мило улыбнулась провидица, грациозно ступая по залу, двигаясь в сторону диванов.

— Не скажи, дорогая. Ты и вправду проделала отличную работу. А мы за всеми книгами даже не заметили этого, — мягко похвалила дочь Эсме. — Ты молодец!

— Я бы так не сказал, — раздался строгий голос. На картине появился старик. Белые волосы были аккуратно уложены, а лицо гладко выбрито. На нем был одет очень странный костюм, что предположить, когда он жил, было очень сложно. Мужчина расположился за столом на холсте и уставился на Элис. — Зачем ты тратишь свое время на такую чепуху? Домовой эльф в состоянии сделать все сам — для этого они и существуют! Почему не занимаешься, как твои родственники? Бери пример с мужа своего! — сварливо продолжил возмущаться старик, гневно глядя на маленькую вампиршу. — Где ты найдешь еще такое собрание знаний? Между прочим, раз вы решили остаться в Роду Блэк, это ваша прямая обязанность!

— Дорогой родич, почему вы так раскричались? Вас с первого этажа слышно! — возмутилась Вальбурга, появившаяся в галерее следом за Калленами.

— Вальбурга! Я только порадовался, что ты хоть что-то в этой жизни сделала верно. Нашла их! А тут!

— А что тут? Что плохого, если она заботится о комфорте семьи? И какая, к черту, — вспылила Леди Блэк, — обязанность? Они не слуги, могут делать все, что захотят!

— Они Хранители Знаний!

— Э-э, — Леди Вальбурга перешла на картину к мужчине и аккуратно потрогала его лоб. — Насколько я знаю, картины не болеют, но после того как я была проклята, может, и с вами что-то не то?

— Вот же молодежь пошла, — резко оттолкнув руку, резво вскочил старик.

— Извините, — вмешался Карлайл. — Моя дочь не знала, что ее поведение может вас расстроить, — дипломатично начал глава клана. — Мы не понимаем, о чем сейчас идет речь. Не могли бы вы пояснить, чем так возмущены?

— Я Процион Блэк, и я очень возмущен тем, что эта юная леди тратит свое время попусту. И я очень надеюсь, что у нее есть разумное объяснение этому поведению.

Элис, не понимающая, чем могла вызвать неудовольствие этого человека, подошла ближе к картине:

— Добрый день, сэр. Меня зовут Элис Каллен, и я не тратила время зря. Видите ли, вне этого дома я не всегда могу свободно принимать решения. Обычно я всегда все знаю заранее: знаю, что скажет кто-то из моей семьи или сделает; знаю, как пройдет день, что будет завтра. Но из-за этого я всегда жила будущим, не замечая настоящего. С самого начала своего существования я знала, кто мой муж, и уже любила его, видя лишь в видениях. К семье меня тоже привели видения, и для них это было потрясением, в то время как я уже полюбила их всей душой, знала о них все, что они мне только собирались рассказать. И так со всем. А в этом доме я могу жить здесь и сейчас. Вы не представляете, какое это наслаждение! Каждый момент для меня — настоящий сюрприз! Я сама впервые смогла выбрать комнату. Я понятия не имею, что произойдет завтра. Даже наш с вами разговор для меня был неожиданностью! Что, смею вас заверить, для меня восхитительно! И не знать, почему я вас возмутила своим поведением, — тоже! — маленькая вампирша смотрела на мужчину сияющими глазами. А Джаспер тонул в счастливых эмоциях жены; для нее все происходящее было сродни чуду, и Элис, что по жизни всегда фонтанировала радостными чувствами, сейчас буквально была готова взорваться от переполняющего ее счастья.

— Ну дела, — потрясенный старик отошел на пару шагов и плюхнулся на стул. — Не думал я, что такое возможно. Удивили вы меня. Прошу простить мою недавнюю истерику, был не прав. Приношу вам искренние извинения.

— Благодарю, — галантно поклонилась вампирша. — Но не могли бы вы пояснить, что имели в виду, говоря, что не думали, что такое возможно? Неужели вы встречали подобных нам существ раньше?

— Встречал, мисс, а как же! Именно от него я и узнал про ваш вид. И тогда загорелся идеей когда-нибудь найти представителя из ваших и пригласить войти в наш Род. Уж очень вы полезные существа.

— Вы... — начал Карлайл, благополучно пропустив последнее предложение мужчины, уже привыкший к таким выкрутасам от Леди Вальбурги и понявший, что это нормальное отношение чистокровных аристократов, и его уже не изменить, — знаете, кто мы?

Мужчина на картине недоуменно посмотрел на Калленов, переводя взгляд с одного на другого и читая на их лицах надежду на положительный ответ:

— Конечно. А вы что ли не знаете? — Процион очнулся недавно и особо не общался с остальными Блэками. Еще при жизни он слыл затворником, помешанным на своих исследованиях, и поэтому был не в курсе истории Калленов. А выяснять ничего не стал, поняв, кто именно оказался в их доме. Не теряя времени, он решил удостовериться, что вампиры останутся в Роду Блэк навсегда.

— Нет.

— А знаете, это и правда логично. Сглупил я, старость она такая, — задумался мужчина, а Каллены терпеливо ждали продолжения, не осмеливаясь его потревожить.

— Уже в мое время я с трудом нашел того, кто был в курсе. И то, по правде сказать, мне скорее несказанно повезло, нежели это был результат моих усилий. Я всю жизнь занимался загадками исчезнувших Родов. У меня не было четкой цели; я просто хотел знать, чего они добились. По некоторым признакам можно с уверенностью говорить, что магия тогда была сильнее, а магические науки ушли далеко вперед. Вы служите прекрасным примером моим словам. Нынешние маги не способны повторить то, что сделали наши предки. Я искал любые сведения по тому времени и проводил огромное количество исследований. Нашел немало интересного, и ваше существование — лишь крохотная часть. Но не буду утомлять вас этими подробностями. Предысторию вы услышали. В своих розысках я объехал весь мир. И в одно из таких путешествий, где-то в глуши Южной Америки, я повстречал его. Он стоял под прямыми солнечными лучами и весь светился, словно присыпанный пыльцой фей, но к тому времени феи уже покинули наш мир, а глаза его были красны, как кровь. Меня спасло то, что в этот момент мимо меня проползла змея, и мне пришлось воспользоваться палочкой. Он, хотя никогда не видел магов, понял, кто я такой, и заинтересовался. Мы проговорили несколько часов, и я надеялся, что он пойдет со мной, но он отказался. Скорее всего, он уже давно мертв; в то время в их обществе гремели войны. Но он рассказал мне все, что знал сам, в надежде, что его история не будет забыта. Его звали Кайден Варден. Он не был магом; до обращения он понятия не имел о нашем мире, да и создан был намного позже интересующих нас событий. Но его создатель был там, и он передал ему это знание. И раз вы не в курсе, то никто среди ныне живущих ничего об этом не помнит.

Маг на картине надолго замолчал. Все в зале молчали, боясь спугнуть миг откровений старого параноика. Люди на портретах внимательно слушали рассказ своего родича, который при жизни скрывал от них многое, да и в виде портрета был не особо разговорчив.

— В давние времена, когда маги были сильнее и самой магии было больше, между Родами велись нешуточные войны. Каждая семья пыталась защитить своих детей, искала способы передачи знаний, и один из Родов в поисках выхода решился на страшный эксперимент. В ход пошло все: зелья, ритуалы, заклинания. Они хотели создать идеального Защитника — неуязвимого, быстрого, того, кто сможет на равных противостоять магу. Но, кроме этого, была и вторая задача — создать того, кто сможет воспитать детей, ведь маги тогда гибли постоянно, и многие оставались сиротами и не знали своих корней. Поэтому срок жизни у такого существа должен быть намного длиннее человеческого. Я не знаю, сколько людей было убито в ходе него, сколько времени им понадобилось на это, сколько магов пострадало, но они добились своего. Как им казалось.

— Почему?

— Первый результат, удачный результат, когда подопытный выжил, проходил на обычном человеке. Сначала они пробовали с поверженными врагами — в основном это были маги. Потом перешли на обычных людей. Вот он-то и выжил. Стал первым представителем вашего вида. И те маги, решив, что нашли способ, стали пробовать на сквибах. Для них сквибы — это был шикарный вариант. Они становились сильнее, быстрее и наконец могли помочь Роду, а не быть бесполезным балластом. И они шли на это. И выживали. Они стали первыми Хранителями Знаний.

— А тот, что выжил, человек?

— Его уничтожили. Зачем им не преданный роду крестьянин? Да и проверить надо было, как можно убить такое существо. После сквибов на перерождение решились многие: кто-то был стар, под проклятием, все те, кто был близок к смерти. И в итоге стало ясно, что магия при изменении не сохраняется. Для экспериментаторов это был приговор. Ведь сохранение магии было очень важным. И как можно было научить детей колдовать, если сам не можешь, а имеешь лишь теоретические знания? Если бы у них было время, они бы продолжили, и что-то мне подсказывает, что добились бы успехов и в этом направлении. Но в то время остальные кланы, поняв, что этот Род усилился, занял большую территорию, объединились против него и напали. Род был вырезан под корень. Спаслись только Хранители, защитив маленьких детей. Тем самым выполнив свое предназначение. Но без магии против магов, да и с детьми на руках, они не могли воевать; им пришлось бежать. Вы же понимаете, что происходило это не на территории нынешней Англии? И что точного места не знал даже мой собеседник? Догонять их не стали; для остальных Родов, не имевших представления о том, что эти сквибы стали не простыми, они не были угрозой. А младенцы... ну что из них вырастет без опытного и мудрого наставника? Хранители с детьми скрылись среди обычных людей. Тогда и заметили, что отличаются: им было сложно скрывать свою природу.

— Блеск на солнце?

— И это тоже. А еще они не болели, не старели, были прекрасны как ангелы, да и сопровождали необычных детей. За ними началась охота. Но детей они воспитали. Тот Род умер, но его кровь осталась жить. Насколько я могу предположить, они вернулись и убили тех, кто был повинен в смерти Рода. А Хранители, оставшись без цели, да и питаться пришлось кровью маглов (найти магическое существо в обычном мире тогда было сложно), постепенно стали монстрами, зависящими от жажды. Многие убили себя сами, как осознали, что с ними стало. Кого-то уничтожили люди. Некоторые погибли в битвах с себе подобными. Но однажды человек, который выжил после укуса, переродился в подобного Хранителям. Это стало переломным моментом. К тому времени в живых из первых Хранителей осталось пара представителей. И то, что они могут создавать себе подобных, было шоком. Создатели не ставили перед собой такой задачи. Они решили основать свой вид, свой клан, свой Род. Передавать знания следующим поколениям (никто не знал, что они бессмертны), а те знания были бесценны. Я не знаю, что пошло не так. Но Первые Хранители погибли, как и почти все обращенные ими. Возможно, их уничтожили люди, может, маги — этого мой собеседник не знал. Его обратили уже позже; один из тех, кто знал эту историю, но не верил в нее. Как и Кайден не верил, пока не встретил меня. Мне он рассказал лишь потом, что я был магом. И очень сокрушался, что те знания оказались потерянными. Мы с ним решили найти тех, кто остался, и если это удастся, встретиться, но не судьба. Быть может, где-то в мире и есть тот, кто видел это все сам. А может, и нет. Но то, как ваш вид эволюционировал, — вот настоящее чудо!

— Что вы имеете в виду? — спросил Гарри, пока Каллены обтекали от полученной информации.

— Дар провидицы. Она сохранила его при переходе. Видимо, при жизни была очень сильна.

— Чтение мыслей, эмпатия — это даже дары?

— Что? — старик на картине был шокирован. — Они могут и это?

— Да, — кивнул Поттер. — Эдвард мысли читает.

— Менталист. Силен.

— Но при жизни я не был магом, — очнулся вампир.

— Да? Странно. А мисс Элис? Вы?

— А я не помню. Я помню себя только с момента обращения.

— Тогда, быть может, сквиб? А при обращении в вас проснулось Наследие? Мы можем только гадать, как такое возможно. Но одно я могу сказать точно: ваш вид развивается, и что будет еще через несколько поколений, не предугадать.

— То есть никто, кроме вас, а теперь еще и нас, не знает об этом эксперименте и его результате?

— Да. Не думаю, что тот Род делился с кем-то своими планами, а записи были уничтожены во время войны. Нынешние маги точно не в курсе об этом. Сами Хранители не трепались об этом направо и налево. Ваш вид, видимо, забыл свои истоки. Так что да, можно предположить, что знаем лишь мы.

— Так что, мы не вампиры?

— Нет. Скорее всего, при вашем создании была использована их кровь, а может, и другие части, но я думаю, что там были не только вампиры.

— Но почему мы питаемся именно кровью и только ей?

— Самая сильная и магически напитанная субстанция в организме. Да и это очень быстрый способ. И не требующий частой подпитки.

— А почему кровь магов не привлекательна для нас?

— Нас и так мало, а создать своими руками угрозу, да еще такую сильную... Ты правда думаешь, мальчик, что древние маги об этом не позаботились?

— То есть?

— Мы не привлекаем вас, так как наша кровь не может быть вам полезна. Скажем так, это защита магов от вымирания от ваших зубов. И даже если вы выпьете крови мага, она вам ничем не поможет.

— Но разве ваша кровь не сильна, не наполнена магией?

— Да, это так. Не зря же магия крови — одна из сильнейших. Но реальность такова, что мы не можем быть пищей для вас.

— Вы проверяли?

— Да.

— А магия крови? — вдруг спросил Гарри. — Разве она не запрещена?

— Запрещена. Сейчас. А в то время была распространена повсеместно. Не было силы сильнее, чем эта магия. А сейчас нет мастеров и достаточно сильных магов, которые готовы пойти по этому пути, не убив себя и других в процессе становления. Поэтому ее и запретили. А не потому, что Министерство ограничивает вас. И это не только в МагБритании, а по всему миру, и так уже очень давно. Многие знания были утрачены. И я не ошибусь, если скажу, что при создании Хранителей именно магия крови имела решающее значение. И это еще одна причина, почему вы питаетесь кровью.

На этом разговор затих сам собой. Всем было о чем подумать, принять новую для себя реальность: не монстры, не лишенные душ существа, приговоренные на вечное существование среди людей в одиночестве. А защитники. Хранители. Было сложно принять, что их создали для защиты. Защиты потомства. Детей. Тех, кто был самым страшным хищником на планете.

Гарри хихикнул:

— Знаете, где самое безопасное место?

— Где?

— Рядом с самым сильным монстром.

Каллены и Поттер истерически расхохотались.

— Древние были не промах.

— А пойдемте, поиграем в снежки?

Дни пошли своим чередом. Они все так же учились, узнавали новое про магический мир, который был им родным. Они старались примириться с мыслью о своем происхождении. Один разговор перевернул все их представления о себе. И было сложно смириться с новой реальностью.

В один из вечеров, когда все собрались в гостиной и весело проводили время за играми, Карлайл решил напомнить Леди Вальбурге о ее обещании.

— Уважаемая Леди Блэк, — обратился вампир к женщине на картине, которая внимательно следила за ходом шахматной партии, — вы обещали рассказать, зачем вы заперли нас в доме и почему не могли поступить иначе.

— Я прекрасно помню об этом, — с достоинством ответила та. — И готова прояснить этот момент. Ответ тут очень прост: магия.

— В смысле?

— Когда вы переехали в дом по соседству, к нам вернулась магия. И с каждым днем ее становилось больше. А когда вы переступили порог особняка, ее поток стал невероятно мощным. И после этого я не могла вас отпустить.

— Но как это возможно?

— Вы — магические создания. Точнее, вы не обычные магические создания. Если бы это было так, то я бы наполнила дом какими-нибудь мелкими существами и жила спокойно. Но вы были созданы при помощи темной магии. Вы, можно сказать, родились из нее, — увидев, как Гарри вскинулся на этих словах, она поспешила его заверить: — Нет, Гарри, темная и светлая магии — это не синонимы плохой и хорошей. Просто обозначения разных видов сил, разнонаправленной магии. И Каллены не являются порождениями зла или что еще могло прийти в твою голову.

— Как у магнитов? — пришел ей на помощь Джаспер.

— Это что-то из магловского мира?

— Да.

— Возможно. Не могу утверждать точно, не знакома с этим понятием. Обозначения "светлая" и "темная" тем же успехом можно заменить на "первую" и "вторую", или магию "а" и магию "б" — продолжать можно долго. В далекие времена прижилось именно именование разных направлений в магии по цвету. Хотя убить может любая из них. Причинить вред. Уничтожить. Но и спасти тоже. Многие целительские заклинания используют темную магию.

— А как же патронус?

— Ты про то, что это светлая магия, так как для него необходимы светлые воспоминания? Да, это так, и в темной нет аналога этому заклинанию. Но знаешь ли, что и патронус может уничтожать? Достаточно сильный может не только отогнать дементора, но и уничтожить того. Светлая магия, но убивает живое существо.

— Но дементор — это же зло в чистом виде! Он может выпить душу!

— Он так питается. Но и они были созданы магами, и наверняка с хорошими целями. И обитают они в тюрьме, а то, что их натравили на тебя, — они не виноваты. Лев же тоже не понимает, что убивает газель — она для него пища. И тут то же самое: им надо питаться, они питаются, а злобные колдуны убивают их и не дают кушать.

— Леди Вальбурга!

— Гарри! Ты же понимаешь, что это все демагогия, и переврать можно что угодно? А факты в том, что магия едина, что "светлая" и "темная" — лишь разные стороны одной монеты?

— Да. А как же тогда непростительные заклинания?

— Такими их сделали маги. Знаешь, авада была придумана для быстрой и безболезненной смерти больных, когда не было другого выхода. Круциатус использовали для стимулирования нервных окончаний в лечебных целях; часто его использовали, чтобы больной очнулся, либо же когда сердце нужно было простимулировать. Империо было создано для психически нестабильных. Представь мага с огромной силой, который болен разумом? Сколько он может натворить во время приступа? Были случаи, когда такие маги убивали свои семьи, а потом и себя. А иногда колдуны хотят уйти из жизни. Как спасти их в такой ситуации? Только империо. И поверь, многих оно спасло. Видишь, изначально непростительные были очень полезны. А маги все извратили, начав использовать их не по назначению. Если применить одно из заклинаний для готовки, например то, которое убирает все кости из животного, на человеке, — думаю, оно тут же станет непростительным. И поверь, в бытовой магии таких заклинаний множество. Все упирается в фантазию мага.

— Но мне говорили, что для применения круциатуса необходимо желать причинить боль и наслаждаться мучениями.

— Тут перепутали причину и следствие. Для применения ничего этого не нужно. Неужели врач, пытаясь спасти пациента, будет желать боли тому? Это уже потом, когда круциатус стали применять для пыток, маг, который был предрасположен наслаждаться мучениями и страданием другого, не мог применять круциатус без мысли о будущей боли и своем удовольствии.

— Это как скальпель. В руке хирурга он спасает, а у маньяка убивает.

— Да, вы правы, Карлайл.

— Но в чем тогда разница? Если магия одна, зачем было ее делить, называть как-то? Я запутался.

— Магия одна — это да. Но ее направления разные. Патронус нельзя создать, используя темную, а аваду — используя светлую. Для них нужна магия разных векторов. Сила одна, но приложена она по-разному. Например, Роду Блэк необходима темное ее направление, так как когда-то давно при создании алтаря была задействована именно она. А почему именно она — тут может море вариантов, вплоть до расположения звезд на небе и погоды, когда использовать именно темную было проще. Вот и все. И теперь для дома, портретов, для ритуалов нам всегда будет нужна именно темная магия. А не потому, что мы такие ужасные, безумные и наслаждаемся убийствами, пытками и жертвоприношениями. Все намного проще, как видишь. Зато сейчас как легко с помощью этих двух слов запудрить мозги юным магам. Мол, все что темное — это зло, и только светлая магия — добро. Но, Гарри, и добро, и зло — очень субъективные понятия. То, что для одного хорошо, другому будет плохо. — Вальбурга замолкла, давая Поттеру время обдумать слова. — Но вернемся к вашему вопросу, Карлайл. Вы были созданы при помощи темной магии. Вы излучаете ее, так как сами колдовать и использовать ее не можете. Но вы ее вырабатываете и наполняете пространство вокруг себя.

— И поэтому мы вам нужны.

— Да. Как ее источники. Непрекращающийся запас.

— Как вечная батарейка.

— Не знаю, что это, но еще находясь рядом с домом, вы пробудили меня. А обитая внутри, вы питаете алтарь, пробуждая его к жизни. При этом вам самим это никак не навредит и не мешает.

— Пробудили вас? — выцепил главное Карлайл.

— Да. Еще при жизни я попала под проклятье. Настолько сильное, что осталось со мной и после смерти.

— Не врите, — перебил ее Эдвард. — Мы с вами знаем, что вы отличаетесь от тех портретов в галерее. Вы другая. Вы душа, заточенная в картине.

— Да, ты прав. К сожалению, проклятье еще пока я была жива свело меня с ума, а когда я умерла, безумная душа слилась с картиной. И в отличие от родственников, я не ушла на перерождение; у меня нет надежды изменить это. Я навечно останусь такой. Но с вашим появлением проклятье ослабло. Я могу соображать, осознавать себя и спасти род. Поэтому прошу простить меня и понять: без вас — вопрос времени, когда я бы окончательно спятила и исчезла; проклятье уничтожало мою душу. Поэтому вы мне необходимы. Мне нужно время, чтоб воспитать Гарри, обучить его. Я не могу позволить роду Блэк угаснуть. И так слишком многие рода исчезли в этой войне.

Джаспер сделал запись в своем блокнотике.

— То есть вы заперли нас, чтоб жить? — решил расставить все точки над "i" Карлайл.

— Да. Гарри подтвердит: до сентября я была, скажем так, не в форме.

— Мягко сказано. Ты только орала и безумствовала за шторой, а выглядела как столетняя старуха.

— Но почему вы сразу не сказали? Мы бы нашли приемлемый для всех вариант, тем более если даже наше соседство вам помогало, время было.

— А откуда я могла знать, что вы пойдете мне навстречу? Что вы такие, какие есть? Вдруг бы вы испугались и покинули город? Я не могла так рисковать. И мне правда очень жаль, но другого выхода не было. И надеюсь, вы меня поймете, а если и нет, то не переносите эту обиду на Гарри — он точно ни в чем не виноват.

Карлайл глубоко вздохнул. На мгновение он представил, каково это быть безумным, а в минуты просветления видеть, как твоя семья исчезает, а последняя надежда на выздоровление находится рядом. Как бы он поступил в такой ситуации?

— Никто и не винит Гарри! — оскорбленно воскликнула Эсме, неосознанно прикрывая мага от Вальбурги и, что более удивительно, но и от остальных вампиров.

— Любовь моя? — Карлайл удивленно посмотрел на жену, которая смущенно смотрела на остальных, пораженная не меньше других своей реакцией.

— Вы что-то знаете? — заметил взгляд Леди Блэк Джаспер.

— Я многое знаю. Что именно тебя интересует? — не поддалась на провокацию та.

— Отношение Эсме к Гарри. Вы точно в курсе.

— Ты прав. В моем положении есть и некие плюсы. Например, я вижу связь между душами.

— Мы связаны? — тихо спросил Гарри, указав пальцем сначала на себя, а потом на Эсме. Вампиры же замерли.

— Да. И очень сильно. Я не ошибусь, — Вальбурга пристально посмотрела на Эсме, — если предположу, что у тебя был ребенок?

— Не ошибетесь, — прошептала одними губами Эсме, вглядываясь в лицо Гарри.

— И он погиб.

— Да.

— Душа ушла на перерождение, а позже родилась в семье магов. Я ответила на твой вопрос, Джаспер?

— То есть Гарри... — указывая на мага, пораженно проговорила Розали, — сын Эсме?

— Да. Душа его. Кровного родства между ними, конечно, нет. Но души помнят. Тем более Эсме жива, и они тянутся друг к другу.

Никто не мог вымолвить ни слова. Если бы вампиры могли плакать, то их слезы бы залили первый этаж. Эсме трясущимися руками гладила Гарри, а тот смотрел, широко распахнув глаза, и не понимал, что только что сказала Вальбурга.

— Мама? — Поттер переводил взгляд с портрета на вампиршу.

— Предыдущая, — поправила Леди мага.

— Не обязательно так меня называть. У тебя уже есть мама, что родила тебя. И мы поговорим об этом позже, когда ты все обдумаешь, — нежно обняла его вампирша. — Мы никуда не денемся.

— Ага, — вконец растерялся парень. — Потом.

Джаспер же все строчил в блокноте.

— И как у тебя еще страницы не кончились? — заглянув тому через плечо, заметил Эмметт.

— Магия.

— А я светлый или темный? — вспомнил Гарри, что давно хотел уточнить, отодвинув новую информацию на задний план.

— И тут ты путаешь. Нет такой разницы. Есть предрасположенность — к какой магии проще обращаться, какие заклинания будут легче даваться, для чего тебе потребуется меньше прилагать усилий. Это как левая и правая руки. Обе могут писать, но какой-то выйдет лучше. И все. И от семьи или рода это не зависит. Вопреки всем мнениям, Белла лучше была в светлой магии; ей намного проще давались такие заклинания, для темной ей приходилось прикладывать много усилий, — добила Гарри Вальбурга. — А Сириус, наоборот, был асом в темной: он колдовал как дышал. Но стоило перейти к светлым заклинаниям — то все. Патронус ему давался с трудом.

— А где тогда разница есть?

— Магические существа. У них строгое разграничение, какую магию излучают, а некоторые поглощают и могут выжить только с ней. И ты видел такие примеры. Единороги — сосредоточение светлой силы, наши гости — темной. Вампиры и оборотни, фестралы и василиски — темные создания. Феникс — светлой. Но оборотень — не всегда синоним зла. А феникс — добра. И единорог может проткнуть любого рогом, подойди к нему с плохими намерениями чужак. Закончим на сегодня. Я думаю, вам хватит того, что я уже рассказала.

— Последний вопрос, — остановил ее Карлайл. — Он не касается ничего, что мы обсуждали сегодня.

— Хорошо.

— Я родился в Англии в 1640 году. И мой отец был пастором, в свободное время практиковал охоту на нечисть. Он мог быть в курсе про магический мир?

— Вполне возможно. Статут приняли позже. Он мог быть из семьи волшебников.

— Но он точно не был магом!

— Вы же слышали о сквибах, — удивилась Леди Блэк, которая точно знала о лекциях в исполнении своей дальней родственницы, которая решила просвещать этих "темных созданий".

— Он мог быть тем, кого изгнали из семьи. А как вы знаете, это происходит после одиннадцати лет. А дети в этом возрасте уже все понимают.

— И поэтому он решил убивать вампиров?

— В то время церковь находила таких детей, которые знали тайны магического мира и могли помочь в уничтожении ведьм. Из них вырастали лучшие Инквизиторы. Кто будет безжалостнее убивать, чем те, кого изгнали за отсутствие магии? Их натаскивали, обучали. Может быть, среди них был и твой отец. Или же он был обычным человеком, который "очищал Землю от зла". Сейчас можно долго гадать, как оно было на самом деле. Ты можешь опираться только на свою память. Поэтому как часто твой отец убивал именно вампиров, оборотней или ведьм?

Карлайл надолго задумался.

— Насколько он был удачлив как охотник на нечисть? — невесело усмехнулся вампир. — Он чаще убивал невинных граждан, нежели созданий ночи.

— Но раз ты такой, то он один раз точно не ошибся?

— Нет. Это была моя ошибка. Я продолжил его дело и нашел клан, что прятался в канализации Лондона. А в хаосе той стычки сам оказался укушен.

— И бежал, — продолжила за него Вальбурга. — Но что ты хотел узнать у меня? Знал ли твой отец о магии? Я не могу тебе ответить.

— Да, об этом.

— Тут остается только гадать или попытаться найти информацию. Может, найдется что, но вероятность этого мала.

— Спасибо.

Вампиры медленно покидали гостиную.

— Ты идешь, Гарри?

— Нет, я хочу побыть один, — маг тихо опустился в кресло у камина, спрятавшись за его высокой спинкой. Он смотрел на танец огня и старался не думать о том, что услышал. Он отрешился от всего мира, свернувшись клубочком, и не слышал, как в комнату кто-то зашел. Через мгновение зазвучала нежная мелодия, но и ее Гарри не услышал.

Эдвард играл и играл, выплескивая все, что его тревожило, в музыку. Все свои переживания и страхи. А Гарри в кресле, убаюканный волшебными звуками, крепко уснул.

Поттер спал, и снилось ему что-то чудесное. Но вот мелодия изменилась, и сны Гарри стали кошмарами. И чем тревожнее была мелодия, тем страшнее было Гарри. А Эдвард, не заметивший мага в кресле, продолжал играть. С криком, напугав и себя, и вампира, Гарри проснулся. Сердце бешено стучало в грудной клетке, а сам маг не мог понять, где он. Понадобилось время, что Поттер осознал, что он в безопасности.

— Гарри, все хорошо. Это был просто кошмар, — тормошил мага вампир.

Гарри заплакал:

— Почему? Почему я выжил, когда остальные мертвы? Я ведь был готов умереть! — плакал на руках у Эдварда маг.

— Что ты такое говоришь?!

— Я должен умереть! Мне нет места в этом мире, я приношу лишь смерть. Все! Все, кто рядом со мной, умирают: родители, друзья, учителя... Уходи!

— Нет. Меня не так легко убить, да и остальные вряд ли согласятся покинуть тебя.

— Как ты не понимаешь! Все умерли. Все. И я должен быть с ними. Я шел к нему с мыслью, что это конец, что все мои мучения прекратятся и я буду свободен: от пророчества, от миссии, от клейма героя. Но у меня отобрали даже это! — не мог успокоиться Гарри. Наверное, впервые с битвы он мог наконец проговорить это вслух. — Я видел их там, моих родителей, Сириуса. И я хотел остаться с ними.

В комнате появился Кричер и протянул стакан воды:

— Выпей, Гарри.

— Уже после я думал об этом, — успокоившись, продолжил маг.

— О суициде?

— Да. Просто взять и умереть. Выживший герой никому не нужен, как проще всем стало не будь меня. Даже мне. Но я не смог, — зеленые глаза смотрели в самую душу Эдварда. — Не смог этого сделать. Ведь тогда жертва моих родителей, Снейпа и многих других была бы напрасна. И я жил, несмотря на то что эта жизнь была мне противна. Я просыпался каждое утро с мыслью, что это будет очередной тяжелый день. Я напивался, чтобы не думать. Я засыпал, а ночами ко мне приходили все те, кто умер из-за меня. Они смотрят на меня. Осуждают. Ненавидят за то, что я жив, но совершенно не дорожу этой жизнью. А я не могу! Не могу!

— Тише. Это пройдет. Все проходит. И это пройдет, — укачивая на руках, как маленького ребенка, шептал Эдвард. — Ты не один.

— Я знаю. С вашим появлением моя жизнь стала лучше, — тепло улыбнулся Гарри.

— Я не о том, — покачал головой вампир. — Я про суицид. Несмотря на то, что у меня есть семья и любящие меня люди, я задумывался об этом. Даже план составил, — горько усмехнулся Эдвард.

Гарри резко вскинулся и удивленно посмотрел на вампира:

— Ты?

— Ага. Длинная жизнь скучна и однообразна. В семье у всех есть пара, есть любовь, а я долгое время был один. Карлайл даже думал, что обратил меня слишком рано и я не способен на любовь. А потом я встретил её. Беллу. И безумно полюбил. А она полюбила меня таким — монстром. И не надо о том, что я не такой. В отличие от других членов семьи я убивал и питался кровью людей довольно долгий период в своей жизни. Я не мог читать ее мысли, а ее запах сводил с ума. Но мы были счастливы вместе. Но каждый раз, видя ее, я испытывал боль: она смертна и когда-нибудь покинет меня. И тогда я бы убил себя. Вампирам не легко умереть. Но если ты раскроешь свое существование людям, правящий клан вампиров убьет тебя сам. Я продумал все до мельчайших подробностей.

— А обратить ее ты не думал?

— Сделать монстром? Погубить ее душу? Лишить возможности иметь детей? Нет.

— А как же твои родные?

— Тогда я об этом не думал. Я был слишком эгоистичен в своем желании быть с ней. И подверг семью опасности. В итоге мы тут.

— Вы расстались?

— Да. Любовь между человеком и вампиром не может иметь счастливый конец. Но я ей благодарен; у меня осталось множество счастливых воспоминаний. А еще я понял, насколько мне повезло с семьей. Они поддерживали меня, какую бы я глупость ни задумал.

— Я завидую тебе.

— Не надо. Ты разве еще не понял, что ты уже часть нашей семьи? Мы вампиры, и время для нас течет по-другому, но ты успел за этот крошечный промежуток стать для нас родным. Поверь, Эсме тебе ни за что не отпустит; она скорее оставит нас, чем хоть на минуту отойдет от тебя, — захихикал Эдвард.

— Не надо разлучаться! Я не хочу быть причиной, — запаниковал Гарри от перспективы разлучить вампиров.

— Ты чего всполошился? Я пошутил! Мы теперь навечно с тобой, дурилка.

— Ауч, — потер лоб Поттер, в который его ткнул пальцем Каллен. — Тогда ты обязан научиться контролировать свой дар! А с остальными я буду заниматься еще усерднее. Нет чужим мыслям в твоей голове!

— Это угроза?

— О да! Нас ожидает много, много учебы впереди.