Пламя и кровь (джен)

История, которую я хочу рассказать, начинается, как многие истории такого рода: жил-был мужчина, желавший много детей и, получив желаемое, осознавший, что нужна ему была по-настоящему только старшая дочь.

Этой дочерью была Рейнира Таргариен, божьей милостью, по воле народа и по праву завоевания королева Железного Трона, и её история навеки переплетена с историей её брата — Эйгона II Таргариена, божьей милостью, по воле народа и по праву завоевания короля Железного Трона.

Мужчина-наследник

Король Визерис I, оставшийся в истории как Визерис Весёлый и Визерис Проклятый, был сложным человеком.

Случайные знакомые считали его добрейшим и самым приятным из людей; его пиры были настолько легендарны, что в народных песнях их посещают Галладон из Морна, Симеон Очи-Звёзды и другие герои; его турниры вспоминали веками, и говорили, что только Роберт Милостивый мог сравниться с ним в великолепии и щедрости. Но для близких он раскрывался с иной стороны: как неуверенный в себе, усталый, одинокий и слишком пылкий человек, склонный к сильным привязанностям и столь же сильной ненависти, упрямый до глупости и покладистый до бесхарактерности в зависимости от того, с какой ноги он изволил встать поутру.

После смерти своего славного отца он остался любимым внуком и наследником Джейхейриса I, которого одни звали Миротворцем, другие — Старым, а третьи — Бездушным. Наследование его не было бесспорным: по закону андалов, трон должен был перейти к леди Рейнис, его старшей кузине, дочери первого сына Джейхейриса, и именно ей была принесена предварительная присяга после смерти принца Эймона.

Однако король Джейхейрис счёл, что как Таргариены превыше андалов, так и их король должен быть выше андальских королей. Женщина же, как он писал в своей булле О полноте исключительного права, по учению валирийских мудрецов есть не более, чем несовершенный мужчина. Потому, пишет король Джейхейрис, даже величайшая из королев ниже ничтожнейшего из мусорщиков, и потому Железный Трон может быть унаследован только потомком Эйгона Завоевателя мужеского пола.

Более того, настаивал король: даже передать права на престол женщина не может. Поэтому, минуя леди Рейнис, которую той же буллой он запретил звать «принцессой», наследование переходило к принцу Бейлону, а от него — к его сыну.

Одни недоброжелатели утверждали, что эта булла была вызвана волнением лордов, в очередной раз вспомнивших, что ещё жива Рейлла — дочь Эйгона Некоронованного, старшего брата Джейхейриса, постриженная некогда в септы против её воли. Другие говорили, что старый король попросту ненавидел леди Рейнис, никогда не делавшей секрета из своего отношения к деду и открыто предпочитавшей имя Баратеон имени Таргариен.

Но даже недоброжелатели не могли оспорить того, что у короля — два гигантских дракона, и ещё один у принца Деймона, всегда готового заступиться за старшего брата, а у леди Рейнис дракон всего один и славный скоростью, а не мощью.

В любом случае, решение было принято и принц Визерис был вызван ко двору, дабы получить подобающее образование. По тем или иным причинам, однако, он до конца жизни оставался полуграмотен, обладая глубокими познаниями лишь в области валирийского языка и обычаев; юность, которую ему подобало провести среди мейстеров и фейхтмастеров, он провёл среди гулящих женщин, бочек вина и молодых солдат, деливших с ним и то, и другое.

Вечным спутником его гулянок был принц Деймон, его младший брат. Красивый и своенравный, он не получил даже того минимального воспитания, которое королевский двор обеспечил его брату и до конца своих дней не умел написать ничего, кроме собственного имени — обычным письмом и валирийскими глифами. Боевому искусству, в котором, как говорили, он был несравненен, принц Деймон учился на улицах, вступая в драки с чернью за женщин и выпивку, а красноречию — в кабаках, выпрашивая налить ему в долг.

Брачное ложе

Войдя в возраст, оба брата заключили браки. Невест им нашла сама королева Алисанна Сваха: Визерис женился на своей кузине Эймме, дочери принцессы Дейллы, а Деймон — на леди Рее Ройс, дочери любимицы Алисанны Аларры Старк.

Оба этих брака были по-своему несчастливы. Никто не скрывал, что выбор Эйммы был обусловлен тем, что она напоминала королеве её безвременно почившую дочь Гейль — хрупкого печального ребёнка, в шестнадцать лет сохранявшего разум и простоту младенца. Эймма была весела, когда жила в Долине, и обещала вырасти неглупой девушкой, но её рост был остановлен слишком ранним браком: первого ребёнка, ту самую Рейниру, она зачала в четырнадцать и родила в пятнадцать лет, и затем каждый год бывала тяжело беременна, ни разу не доносив до конца, — и всё пока принц веселился и плодил бастардов.

После рождения Рейниры Коллегия Септонов хотела вызвать принца Визериса на покаяние, поскольку подобное раннее соитие считается вредным для души и тела, но король Джейхейрис своей властью запретил им, и на этом разговор был окончен. Однако никого не удивило, когда в двадцать три года Эймма Аррен скончалась, не вынеся ноши бесконечных выкидышей. На посмертном осмотре её тело нашли искалеченным изнутри и мало способным к деторождению вследствие слишком ранних для её конституции родов — и эта информация была скрыта по приказу к тому времени уже вступившего на престол Визериса.

Он не винил себя в произошедшем или, по крайней мере, ловко себя оправдывал. На троне, повторял он, должен сидеть мужчина — и если Эймма не могла дать ему этого мужчину на троне, то жизнь Эйммы не имеет смысла.

Именно тогда он и его брат впервые проявили свою жестокую и дикую натуру.

Первая кровь

В Королевской Гавани был популярный септон, именем Астианакт. Несмотря на крайне скромное происхождение — его мать, мистрис Алисса, продавала себя на улицах города — он отличался не только красотой и образованностью, но добрым нравом и удивительным красноречием, привлекавшим к нему духовных детей со всего Королевского Домена и даже из Приречья и Штормов, и немалые пожертвования.

Несмотря на возросшее благосостояние и авторитет, септон Астианакт оставался благочестивым, скромным человеком.

Единственной личной тратой, которую он — с благословения экзарха Королевского Домена — себе позволил была покупка скромного дома для мистрис Алиссы, где та могла обитать в одной комнате и сдавать другую, тем зарабатывая на жизнь без продажи тела. На остальные средства он обновил свою септу, отстроив на месте разваливающегося здания из плавника и бросового дерева с верфи крепкое каменное здание, и заказал для этого здания новые статуи богов взамен грубых деревянных идолов.

До сих пор Портовая Септа остаётся одним из лучших примеров ранне-таргариенского религиозного зодчества, а до постройки Септы Бейлора она считалась одной из Трёх Сестёр — трёх главных септ центрального Вестероса, наравне с Каменной Септой в Приречье и Пёстрой Септой в Сумеречном Доле.

Этот-то Астианакт и взялся обличать короля.

В своих проповедях он много говорил о королевском распутстве, обвиняя Визериса ещё в том, что тот по валирийской привычке ругается над девицами, совершая «право первой ночи», но отдельно он защищал королеву Эймму, напоминая, что в Звезде сказано, что детей даёт людям Мать, и что люди не вольны выбирать за неё, кого она дарует. Король же, обвиняя королеву в отсутствии сына, возводит хулу на Мать — что есть страшный грех даже для исключительного валирийца.

Поскольку Визерис редко посещал септу, так что его дочь не знала даже семи ежедневных молитв — чем весьма гордилась — он нескоро узнал о крамольных проповедях, но когда узнал, отправил своего брата, как он выразился, хорошенько проучить болтуна. Принц Деймон взял своих Золотых Плащей и направился в Порт.

Наутро тело септона нашли в священном очаге септы, уже изрядно обугленным, но со следами страшного избиения. Язык его и обе руки были вырваны и прибиты к двери кровельным гвоздём.

Почитание септона Астианакта как мученика родилось почти мгновенно, но все, замеченные в нём, находили скорую и страшную смерть от рук принца и его банды.

Второй брак

После смерти королевы Эйммы, перед Визерисом встало сразу несколько возможностей.

Он мог — и желал — назначить наследником своего брата. Однако дракон короля, могучий Балерион, к тому времени уже издох, а лорды государства громогласно протестовали против того, чтобы на престол взошёл полуграмотный бандит.

Другой возможностью для него было обручить Рейниру с сыном леди Рейнис, Лейнором. Это позволило бы объединить обе ветви и получить, буде боги то позволят, бесспорного наследника престола.

Однако в то время Рейнира оставалась ещё «Великой Неудачей» Визериса; он не желал видеть её даже матерью наследника, и всячески стремился найти ей мужа подальше от столицы — так, что даже лорды Бракен и Блэквуд были приглашены просить её руки.

Наконец, Визерис мог попытать счастья снова и найти себе новую жену. От этого его все отговаривали, поскольку никто из власть имущих не хотел своей дочери судьбы королевы Эйммы, а себе — судьбы лорда Аррена, загадочно скончавшегося вскоре после того, как он заявил, что король винит королеву в слабости собственного семени.

Неизвестно, как бы всё обернулось, но король был вынужден оставить милое ему состояние нерешительности, когда его брат, принц Деймон, со своей бандой Золотых Плащей и другими сторонниками, заявил о своих правах на престол и потребовал предварительной присяги наподобие той, к которой некогда был приведён сам Визерис.

Это его действо — и память о злосчастном тосте «За однодневного принца!», поднятом в честь скончавшегося в родах единственного сына Эйммы — заставили Визериса объявить брата изгнанным из государства, а лордов — во избежание — привести к предварительной присяге принцессе Рейнире. Хотя было обговорено на словах, что эта присяга — лишь временная, до рождения у короля сына, это никак не было зафиксировано в её тексте; позднее эта мелочь станет весьма значимой.

Теперь необходимость родить сына стала насущной. Не в силах долго ждать, король отверг руку леди Лейны Веларион и немедленно женился на единственной знатной девице доброго поведения и зрелого возраста, которая нашлась при дворе — леди Алисенте Хайтауэр, дочери десницы Отто.

Долгожданный сын

Эйгон II родился зимней ночью через девять месяцев после поспешной и не слишком торжественной свадьбы короля и его матери, и немедленно был объявлен наследником престола. Предварительная присяга, однако, по совету великого мейстера, была отложена до того, как Эйгон достигнет хотя бы семи лет, поскольку мейстеры считают, что к семи годам ребёнок обретает полноту здоровья.

Первые годы его жизни были полны счастья; он был желанным, любимым ребёнком, которого отец радостно показывал всем придворным и гостям, чьё первое слово ловили сотни ушей и чьих первых шагов ожидали, как пришествия Истинного Царя.

Однако вскоре всё изменилось.

Король Визерис не мог простить деснице Отто Хайтауэру, что тот настоял на предварительной присяге принцессе Рейнире. Он сделал вид что забыл — или забыл в самом деле — что если бы не действия Отто, не было бы ни нового брака, ни вожделенного сына. Более того, королева Алисента, с которой поначалу он был так близок и которую так любил, всё больше казалась ему несносной — её властный характер, острый ум и куда большая, чем у него самого, способность к управлению давили на него и заставляли чувствовать себя ничтожеством.

Чем старше становились её дети, чем больше сил и заботы вкладывали в них Отто и Алисента, тем тяжелее становилось Визерису осознание, что эти дети скоро его затмят. Единственным его утешением было то, что ни один из них пока не оседлал дракона — но он понимал, что и это тоже дело времени, и отчаянно метался между желанием запретить им искать дракона и осознанием необходимости новых драконьих всадников в мире, где Веларионы и принц Деймон могли похвастаться тем, чего нет у самого короля.

Бордельный Скандал

Принцу Эйгону было семь лет, когда его мир рухнул и изменился навсегда, и виной этому был принц Деймон.

Жаждавший любой ценой добиться престола и назначивший десницу Отто себе во враги, тот решил совратить юную Рейниру и через неё подняться на Трон, пусть даже для этого придётся перебить всех остальных племянников — которых он, впрочем, звал Башенными Ублюдками.

Первым шагом в его блестящем (нет) замысле было совращение принцессы Рейниры, причём настолько публичное, что Визерис не сможет его оспорить и будет — по мысли принца Деймона — вынужден отдать дочь Деймону, пусть и второй женой.

Для этого он выманил девочку из дворца, с помощью Золотых Плащей затащил в бордель и там, по собственным словам, имел с ней соитие — в присутствии свидетелей. Ему не пришло в голову, что этот люд не будет считаться достойным доверия, и, более того, что никто из них не только не подтвердит его слова, но и не подтвердит, что присутствовал тогда в борделе вообще.

Однако, хотя официально принцесса Рейнира оставалась девицей, честь её была необратимо запятнана. Как ни парадоксально, именно это побудило короля отречься от сына и вернуться к старому плану.

Принцесса должна была стать женой лорда Лейнора, а их общий сын — бесспорным наследником трона. Отто Хайтауэр же, надоевший королю хуже работы, отправился в изгнание в Старомест.