Экстремальная медицина (джен)

Примечание автора: читая сноски следует иметь в виду, что выделенное жирным шрифтом взято из обычных справочников, а не выделенное — из магических 😉

-----------------------------

В тысяча девятьсот сороковом году занятия в Абри-де-Монтань, старейшей в Южной Европе школе магии, закончились раньше обычного. Война стояла на пороге, и если от симплитских[1] войск, даже вооружённых новейшей техникой, Горное убежище вполне могло защитить, то с магическими властями «нового мира» пришлось бы воевать всерьёз — либо сразу сдаться, приняв их условия. Руководство школы выбрало третий путь — распустить учеников на каникулы, предоставив их судьбе и воле родителей.

* * *

Вивьен Д'Этоли так никогда и не смогла до конца понять, что заставило её родителей, чистокровных французов и чистокровных магов, бежать из страны. Вслух её мать сетовала на бомбёжки, но Вивьен подозревала, что на самом деле имела место какая-то личная, или, скорее, родовая, вражда между её семьёй и кем-то из верхушки Радеющих-за-чистоту[2]. Иначе какой был смысл бежать в Англию? Её тоже бомбили, и даже активнее, чем Францию.

Интерконтинентальные порталы были заблокированы ещё в самом начале войны, но для магов не составило труда получить местечко на одном из последних судов, уходящих за Ла-Манш. Сама Вивьен ехать не хотела категорически, она считала, что негоже бросать свою страну на волю врага. Отец утверждал, что негоже встревать в симплитские войны, а Радеющие — не враги, их цели, в сущности, не могут не вызывать некоторого сочувствия...

У Вивьен они сочувствия не вызывали.

Отчаявшись в чём-то убедить родителей, юная патриотка просто-напросто сбежала от них, трансгрессировав за миг до отплытия. Как впоследствии выяснилось, правильно сделала. До Англии кораблик не добрался. Что это было — налёт авиации, минное поле или «обычное» кораблекрушение — так и осталось загадкой, разыгравшийся шторм не дал шанса никому[3].

Вивьен осиротела третьего июня, за неделю до своего восемнадцатилетия, но не знала об этом ещё целых пять лет.

Несколько дней она бродила по разным городам, не решаясь явиться домой — вдруг родители предпочли рискнуть и вернулись, чтобы отловить блудную дочь? А когда решилась, то обнаружила, что дома у неё нет. Точнее, он существовал, но семье Д’Этоли более не принадлежал. Их семейство, хоть и древнее, никогда не было особенно богатым и мессир Д’Этоли решил, что лишние несколько тысяч им в эмиграции не повредят. В конце концов, там тоже нужно было где-то жить, а с домом за годы войны может случиться всякое — скрывающие чары для бомбы не помеха, а защитные нужно постоянно поддерживать. Деньги, определённо, надёжнее.

На побег дочери, которой тоже требовалось где-то жить, он, само собой, не рассчитывал.

Положение было отчаянным. Правда, новые владельцы дома ещё не успели выкинуть вещи прежних хозяев, и девушке досталась кое-какая одежда, достаточно старая, чтобы её решили не тащить за море, но не настолько поношенная, чтобы её стыдно было надеть. К счастью, не только школьные мантии и домашние халатики.

Ещё у неё были деньги. Двадцать золотых — всё, что удалось припрятать тайком от родителей. Семейный сейф в банке, естественно, оказался пуст.

Поменяв часть своих капиталов на симплитские деньги, Вивьен на минуту почувствовала себя богачкой. Увы, только на минуту: несмотря на всю свою наивность, она была достаточно образована, чтобы знать слово «инфляция».

Найти работу не удавалось. Магический мир затаился в ожидании событий, многие, как и родители Вивьен, предпочли уехать. Даже в Париже работали считанные лавки. Среди симплитов тем более никому не нужна была восемнадцатилетняя девчонка без профессии и документов. Дважды её едва не сдали в полицию. Несколько раз, впрочем, работу ей предлагали, по большей части даже не скрывая, какую именно. Один раз — попытались навязать. К счастью, у волшебницы всё же имелось преимущество даже перед двухметровым громилой, не имевшим понятия о назначении волшебной палочки. Вивьен оставила его, обездвиженного, в самой грязной из случившихся рядом луж, и некоторое время наслаждалась его воплями, устроившись на соседней крыше. Это происшествие даже доставило ей некое мрачное удовлетворение. Но вопрос заработка не решило.

Обменянные деньги стремительно таяли и обесценивались, хотя Вивьен и экономила абсолютно на всём, включая жильё, благо согревающие и влагозащитные чары вполне позволяли ночевать на любой скамейке. Последние два золотых она продала симплитскому антиквару — в отличие от сильвов, эти монеты были из самого настоящего золота. Банк работал уже под контролем Ревнителей[4], и идти туда девушка побоялась, хотя пока что ничем перед оккупационными властями не провинилась. Впрочем, последнее было не её заслугой. Магическое правительство Франции оказало захватчикам ещё меньше сопротивления, чем симплитское, а как отыскать возможное подполье, Вивьен не знала. Все, с кем она рискнула — намёками — говорить на эту тему, советовали только одно: не болтать, а паче того, не делать, лишнего.

Вивьен и рада была бы сделать «лишнее», но не могла пока придумать, что именно. И поэтому ужасно обрадовалась, обнаружив как-то поутру на стенах кривовато, зато крупно намалёванные надписи «Смерть оккупантам!» Собственно, к её появлению от надписи осталось только несколько букв, торопливо соскабливаемых перепуганным дворником под надзором мрачного жандарма. Но назавтра надписи возникли вновь, в соседнем квартале, и с тех пор стали возникать регулярно. А если верить слухам, таинственные маляры угрозами не ограничивались.

Вивьен решила отыскать авторов надписей. Конечно, их искала и полиция, и боши, но у волшебницы всё же было преимущество: она могла становиться невидимой и «порхать» по крышам вместо того, чтобы устраивать засады на земле.

Повезло им одновременно. Прячась на очередной крыше, Вивьен увидела сперва парнишку, торопливо макающего кисть в ведёрко с краской, а минутой спустя — полицейский патруль, вот-вот готовый показаться из-за угла. Медлить было нельзя, объясняться — некогда. Опустившись на мостовую за спиной паренька, Вивьен схватила его в охапку и трансгрессировала в знакомый сквер, рассудив, что там и вероятность попасть в объятия другого патруля меньше, и объяснения их никто не услышит.

Парня звали Жан и начал он с претензий:

— Ты что творишь?!

— Дурак, там патруль был! — возмутилась Вивьен.

— Могла бы краску прихватить! Ты хоть знаешь, как её сложно доставать?

Вивьен заверила, что не знает, но очень хочет узнать. Пять минут спустя они уже пробирались переулками к сараю на берегу Сены, где устроила свой штаб организация с громким названием «Патриоты Франции». Уже на подходе, Жан внезапно спохватился:

— Эй, а как ты это сделала-то?

И тут до Вивьен дошло, что афишировать свои способности было как минимум неосторожно. Если пойдёт слух что в группе есть волшебница…

— Знаешь, я сама не очень понимаю, — осторожно сказала она. — Я хотела просто утащить тебя оттуда… А давай, не будем ничего никому рассказывать, а? Скажем, что просто убежали.

Жан не возражал. Убеждать друзей, что новая знакомая неведомо как перенесла его на несколько кварталов, ему определённо не улыбалось.

Жану едва исполнилось семнадцать, его брату Этьену — пятнадцать. Вивьен немедленно почувствовала себя взрослой и умной. Всего в группе было одиннадцать человек, семь парней и четыре девушки, Вивьен стала пятой. Самому старшему, студенту Андрэ, было двадцать два, самой младшей, девочке, по прозвищу Одуванчик — четырнадцать. Трое жили с родителями, у остальных родителей или вовсе не было, или они бежали от войны на юг. У Андрэ была койка в общежитии. Патрик по наследству получил крохотную комнатку, где — если в спальниках на полу — могли поместиться ещё трое. Валери уехавшая на юг тётя оставила ключи от небольшой, но уютной квартирки. Но у неё, чтобы не раздражать глазастых соседей, ночевали только Одуванчик и Вивьен. Парни по очереди спали у Патрика или в «штабе».

Вивьен впервые за последние два месяца смогла нормально помыться. Впрочем, это было не главное. Главным было то, что теперь можно заняться делом. Пусть даже и в компании симплитов. Вивьен была вполне прогрессивной девушкой и не считала возможным с пренебрежением относиться к людям, лишённым магического дара. В конце концов, большинство великих художников и композиторов были симплитами, а по-настоящему хороших писателей, насколько она знала, среди магов вообще не водилось. Так что у каждого свои таланты, и нечего слишком уж нос задирать.

К тому же, Вивьен отлично понимала, что в одиночку воевать с германскими магами всё равно не сможет. Ну так хоть их симплитским союзничкам насолит!

Она почти не сомневалась, что магическое подполье существует. Не могли же все французские маги дружно повестись на дурацкую пропаганду Радеющих-за-чистоту? Ну кто в двадцатом веке способен поверить, что смешанные браки ведут к потере магической силы, если десятки исторических примеров доказывают обратное? Только тот, кому этого очень хочется! Или очень не хочется рисковать собственным благополучием, опровергая подобные идеи.

Магические сообщества всегда обращали не слишком много внимания на национальность, да и расизм у них был не в чести — всем известно, что среди негров и азиатов сильных магов не меньше, а то и больше, чем среди европейцев. Поэтому поддержка магами Германии нацистов с их безумной идеологией явно преследовала только одну цель: под прикрытием симплитских армий захватить власть в Европе, а если получится, так и дальше. А все разговоры о защите магического мира от вырождения — просто камуфляж, это должно быть ясно всякому трезвомыслящему человеку!

Но, как бы то ни было, а обнаружить гипотетическое магическое подполье Вивьен оказалось не под силу. А коли так, то почему бы пока не примкнуть к подполью симплитскому? Главное, надо пользоваться магией так, чтобы об этом никто — а особенно враги — не догадались. Ревнители старались не вмешиваться в борьбу симплитов друг с другом, но если станет известно, что в группе есть маг, то уж тут они не станут сидеть, сложа руки. И Вивьен сильно сомневалась, что сумеет в этом случае защитить товарищей. Да и себя тоже.

Агитационными надписями «Патриоты», естественно, не ограничивалась. Ребята были бесшабашны и изобретательны, они искали и находили самые разные способы вредить бошам, заменяя отсутствующее оружие смекалкой, а опыт — фантазией и превращая в оружие даже недоедание, заставлявшее подростков выглядеть младше своих лет. В чём можно заподозрить худенького, двенадцатилетнего на вид парнишку, крутящегося у казарм? Максимум — в желании стянуть что-то съестное. Кто догадается, что школьница с косичками подорвала грузовик со взрывчаткой с помощью рогатки, шарика от пинг-понга, купленных в аптеке порошков и чужих конспектов по химии?

Впрочем, целующаяся парочка тоже выглядит не слишком подозрительно, даже если влюблённые выбрали для романтической прогулки окрестности железнодорожного пути. А то, что у девушки к поясу от чулок подвешен ещё и гаечный ключ, патрулю знать вовсе не обязательно. Правда выяснилось, что обычным ключом гайки на современных рельсах не открутишь, а специальный под юбкой не спрячешь. Вивьен подумывала было воспользоваться заклинанием уничтожения, но не рискнула — следы такого воздействия могли обнаружить, к тому же существовал риск ошибиться и устроить крушение не военного эшелона, а мирного поезда, которые, несмотря на оккупацию, всё же ходили. Так что от этой идеи пришлось отказаться. Но у них было много других.

Вивьен вспомнила историю со сластолюбивым громилой и предложила заманить в какое-нибудь укромное место немецкого офицера и прикончить. К «одолженным» Сьюзен у мамы — без её ведома, разумеется, — парику и косметике она добавила вычитанное когда-то заклинание, по идее мешающее окружающем запомнить её внешность.

Изобразить голодную парижаночку, за хороший ужин и пару купюр готовую на всё, Вивьен сумела без малейшего труда. Увлечь кавалера в безлюдный по вечернему времени переулок тоже оказалось несложно, благо она немного знала немецкий — как раз достаточно для того, чтобы собеседник увлёкся попытками понять друг друга и не смотрел по сторонам. А вот дальше … нет, поджидавший в подворотне Жан благополучно огрел боша по башке, но добить потерявшего сознание человека рука не поднялась ни у него, ни у Вивьен. Впрочем, офицерский мундир, сапоги и пистолет ребята посчитали вполне достойным результатом операции. Да и обнаруженный в кармане бумажник вовсе не был лишним.

Эксперимент повторили ещё трижды. Пятая жертва оказалась то ли менее самоуверенной, то ли более нетерпеливой и отправляться на прогулку решительно отказалась, благо, ужинали они в ресторане при отеле. Так что Вивьен пришлось оглушить кавалера магией, а потом, в целях конспирации, добавить графином по голове. Правда, и раздевать бесчувственное тело на этот раз не понадобилось.

Вивьен была не прочь рискнуть ещё раз, но тут в дело вмешались местные профессионалки, которым совершенно не нужна была конкуренция и ещё меньше — испорченная репутация. Впрочем, добыча и так оказалась неплоха. С оружием ребята почувствовали себя гораздо увереннее, а офицерские мундиры ночью действовали не хуже плаща-невидимки: полицейские предпочитали вежливо козырнуть и не связываться. Жаль только, что выходить на более-менее освещённые места в мундире могли только Андре и выглядящий много старше своих лет Поль. В шестнадцатилетнего офицера вермахта вряд ли поверил бы даже самый наивный полицейский.

Скорее всего, ощущение безопасности их и сгубило. Они даже не поняли, кто именно привёл в штаб «хвост», в ту ночь почти одновременно вернулись с операций три группы. За себя Вивьен почти ручалась, она в тот раз в одиночку занималась рисованием лозунгов и, как всегда в таких случаях, перемещалась трансгрессией.

Впрочем, это было не так уж важно — кто привёл слежку. Куда важнее, что преследователи не стали нападать сразу. И, как потом выяснилось, сумели перехватить отправившихся «на дело» Жана и Этьена.

Когда ребята услышали шум, сарай был уже полностью окружён, а насколько секунд спустя в дверь вломились трое с автоматами. Но за это время Вивьен успела принять решение. У них на пятерых было два пистолета, что позволяло всего лишь отдать жизнь не бесплатно. И волшебная палочка, сулящая куда более радужные перспективы.

К счастью, когда Вивьен прошипела: «Не вздумайте стрелять, я знаю, как спастись!» парни ей поверили. Дальше всё было почти просто. Ударить вошедших «ледяным ветром» — это заклинание словно вмораживало человека в пол, в отличие от других не давая ему упасть. Подхватить Одуванчика и Лильен, трансгрессировать метров на двести, за кольцо оцепления. Вернуться за парнями…

Всё вместе заняло от силы пару минут, те, что оставались снаружи, ничего не успели понять.

Ещё минут пять ушло на объяснения. Как ни странно, ребята поверили всему и сразу. То ли демонстрация возможностей сказалась, то ли ощущение прошедшей на волосок смерти.

Ещё пытаясь выйти на магическое подполье, Вивьен узнала, что симплитам — военным и полиции — был дан приказ: в случае чего-то странного немедленно сообщать в некую службу. Естественно, связанную с магическими властями. Произошедшее вряд ли можно было квалифицировать иначе, чем «странное», так что максимум через полчаса о нём узнают магические службы. А у них есть очень опасные возможности. Например, «взять след» любого, кто был в «штабе» за последние сутки — а были там почти все. Это уже не говоря о том, что если братья Ламьер у них в руках, то их просто напоят «Зельем Истины» и они ответят на любой вопрос.

Было ясно, что всей компании надо срочно выбираться из Парижа. Хорошо ещё, что их общая казна хранилась не в «штабе», а в квартире Валери. Денег там было совсем немного, но всё же лучше, чем ничего.

Вивьен по очереди перекинула ребят поближе к жилищам остальных. Встречу назначили в одном из скверов. По общим прикидкам, на всё у них оставалось около часа.

Самой большой проблемой были родители. С одной стороны, они если и догадывались, чем занимаются их дети, то сами в этом никакого участия не принимали. С другой — их могли арестовать просто чтобы сорвать злобу. Для долгих обсуждений времени не было. Ребята решили рассказать им всё как есть, и пусть решают сами. Взрослые люди, не дети малые.

За пять минут до «контрольного времени» на месте сбора оказались все, кроме родителей Констанс, с возмущением потребовавших «не впутывать их в эту глупую авантюру», и Андрэ, которого не оказалось дома. Для очистки совести Вивьен попыталась разыскать Жана с Этьеном, но только уверилась в том, что они попали в руки полиции. А в свете сотворённого ею в «штабе» соваться их выручать было бы самоубийством, даже если бы удалось узнать, куда именно соваться.

Больше медлить было нельзя. Вивьен по очереди перекинула всех примерно на сто километров — почти предел для её возможностей парной трансгрессии. Дальше им предстояло выбираться самостоятельно.

К концу операции у Вивьен дрожали не только руки, а, кажется, все мышцы, что есть в теле. Это только незнающий считает, что для магии не требуется никаких усилий. От иных заклинаний ощущение такое, будто не палочкой, а пудовой гирей машешь, и парная трансгрессия относится именно к таким.

Чуть-чуть отдохнув, Вивьен отправилась к общежитию, где жил Андрэ. И успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как ему надевают наручники.

Уже потом она сообразила, что среди арестовывавших, скорее всего, был маг — иначе как бы они определили, что это именно тот, кто им нужен? Ну, разве что хватали всех студентов, возвращающихся домой под утро. Но в тот момент Вивьен об этом не подумала. Как и о том, что трансгрессировать в крохотный промежуток между несколькими людьми смертельно опасно. Просто не успела подумать. Она и сама не поняла, как оказалась рядом с Андрэ, ухватила его за плечи и бросилась в никуда.

[1] Симплит (от лат. «простота») — более-менее политкорректное название не-мага, принятое во Франции. Более грубым считается словечко гобмуш (от gobe-mouche (фр.) — мухоловка и простофиля)

[2] «Радеющие-за-чистоту» — международное движение внутри магических сообществ, проповедующее превосходство магов над обычными людьми и призывающее «сохранять чистоту магической крови». «Радеющие» постоянно (и не всегда безуспешно) стремятся добиться от магических правительств запрета на браки с не-магами, а также законодательного ограничения прав магов, рождённых в немагических или смешанных семьях. Периодически в рамках этого движения возникают экстремистские организации, более или менее успешно стремящиеся захватить власть и внедрить свои идеи силовыми методами.

[3] Большие водные пространства препятствуют прямой трансгрессии, так что у мага шанс выжить в кораблекрушении немногим выше, чем у обычного человека.

[4] «Ревнители чистоты» — в 30-х — 40-х годах ХХ века наиболее радикальное и жёстко организованное крыло «Радеющих-за-чистоту», по большей части состоящее из германских и испанских магов. Активно способствовали (по непроверенным данным — спровоцировали) захвату власти германскими нацистами, впоследствии участвовали во Второй Мировой войне на стороне Германии, осуществляя военные действия в отношении магических сообществ европейских стран и составляя магическую часть оккупационной администрации.