Три дня до заговора (гет)

На границе Косого и Лютного переулка в тусклом свете уличного фонаря лежало тело. Женское. Рядом уже стояли ограждения и лениво колыхались полосы магического барьера. Из закоулков тянуло тухлым зельем, и даже воздух, казалось, пах смертью.

Дафна Гринграсс стояла над телом, скрестив руки на груди, и беззвучно проклинала всё — от начальства до собственных ботинок, которые промокли насквозь в луже, в которую она вступила по пути. Последняя смена перед выходными, и тут такое.

Мантия патрульной ДМП была ей велика в плечах, капюшон съехал набок, и волосы выбивались из тугой косы. Хуже, чем сама смерть, был только холод. Холод и ожидание мракоборцев, которые всегда приезжали, когда труп уже остыл.

— Идиотская работа, — пробормотала она. — Просто идиотская…

Сзади послышались шаги. Кто-то шаркал ногами, потом кашлянул.

— Что у нас тут? — донёсся хриплый голос.

Дафна обернулась. Перед ней стоял небритый, мрачный Рон Уизли. Пахло перегаром и каким-то зельем против похмелья, которое, судя по его лицу, сработало плохо. Под глазами — синяки, волосы спутаны, взгляд тяжёлый.

— О, Пророк, милуй, — пробормотала Дафна. — А ты чего приперся, Рон? Ты ж не на смене.

— Мимо проходил, — буркнул он. — Что тут?

Она махнула в сторону тела.

— Проститутка. Горло перерезано. Без следов борьбы.

Рон присел на корточки, вгляделся. Потом вдруг побледнел.

— Это… это Лаванда.

Дафна приподняла бровь, не сразу поняв, о чём он. Потом вспомнила. Браун. Та, с кем он когда-то… в Хогвартсе. Да. Это было давно. И казалось неважным. До этой минуты.

Рон встал, сглотнув. Лицо стало жёстким.

— Кто сообщил?

— Торговец из "Зелий и настоек". Увидел тело, когда выносил мусор.

Раздались громкие хлопки аппарации, и на место преступления прибыл оперативный отряд во главе с Джоном Сэвиджем. Он выглядел строгим, злым, и с лицом, как будто каждый день ест лимоны.

— Уизли, проваливай, — рявкнул он. — Ты в таком виде не имеешь права появляться на месте преступления. Ты выглядишь, как дерьмо после драки троллей. Позоришь нас.

Рон спокойно посмотрел на него.

— Не переживай. Через три дня я увольняюсь. Робардс уже подписал заявление.

— Вот и катись, — огрызнулся Сэвидж. — Нам тут без таких как ты проще будет.

Рон посмотрел на Дафну.

— Буду ждать тебя.

Она удивлённо моргнула, но кивнула. Рон развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Сэвидж долго смотрел ему вслед, потом пробурчал:

— Жалкий тип. Пропил все и скурвился.

Повернувшись к Дафне, он махнул рукой.

— Гринграсс, вы свободны. Это — ничего особенного. Убитая проститутка в Лютном — обычное дело

Дафна вскинула бровь. Обычно Сэвидж копался в каждой смерти, как некромант в свежем трупе. А тут — странная поспешность. И слишком быстрое "ничего особенного.".

Она ничего не сказала. Аппарировала с лёгким хлопком, но в её голове уже формировалась мысль: Это было не обычное убийство

* * *

Рон шагал по вымощенной камнем улице к "Дырявому котлу", кутаясь в старую, помятую мантию, пахнущую огневиски и холодной пивной пеной. Голова гудела от недосыпа, похмелья и мыслей, которые грызли его с утра, как скунсовидная крыса из Лютного.

Он почти достиг входа, когда рядом с ним появился мальчишка — лет восьми, не больше. Рыжеватые вихры, веснушки, глаза цвета корицы.

— Автограф можно?

Рон моргнул. Потом ещё раз.

— Что? — выдохнул он, глядя то на ребёнка, то на лист.

— Ну, пожалуйста. Вы же Рон Уизли. Герой войны. Сестра говорит, вы одного тролля голыми руками…

— Это был подвыпивший профессор в подземельях, — пробормотал Рон и всё же расписался. Почерк вышел кривой, как его настроение.

Он протянул мальчику бумагу, но тот не торопился уходить. Вместо этого поднялся на цыпочки и быстро, почти шепотом, сказал:

— Москит будет через пять минут. В волшебном зверинце.

И убежал, словно его кто-то поджидал за углом.

Рон остался стоять, с бумажкой в руках и сердцем, которое неожиданно зачастило. Он знал только одного Москита.

Вернее — одну.

И главное — Рон не хотел её видеть. Никогда.

Он развернулся, но уже не в сторону "Котла". У него не было выбора. Он шёл к волшебному зверинцу, где среди вонючих вольеров, за клетками с крысами и совами, должна была появиться Она.

С каждым шагом у Рона крепло только одно ощущение:

День действительно мог стать хуже.

* * *

В волшебном зверинце было подозрительно тихо. Ни скрипа клеток, ни визга магических тварей, ни обычного вонючего гула, что стоял здесь с утра до вечера. Магазин выглядел закрытым, но дверь оказалась не заперта.

Рон шагнул внутрь.

За прилавком, прислонясь к пустой клетке, стояла женщина в ярко-зелёной мантии, со знакомо мерзкой ухмылкой.

— Приветствую, Рональд, — почти весело произнесла Рита Скитер. — Приятно видеть, что ты всё ещё помнишь старых друзей.

— Сменили профессию? — хмыкнул он, окинув взглядом полки с кормом. — В "Пророке" платят совсем плохо?

— Владелец зверинца — мой… скажем так, должник. И довольно крупный. А место удобное. Тихое

Рон потер переносицу и тяжело оперся на прилавок:

— Рита, я хочу пить. Желательно что-то крепкое. Так что скажите прямо, что вам надо, и дайте мне исчезнуть.

— Правда ли, — сказала она, подаваясь вперёд, — что Лаванду Браун нашли мёртвой этим утром?

Рон смотрел на неё долго. Потом усмехнулся — устало, безрадостно:

— Ради этого весь этот цирк с ребёнком и автографом? Вы могли бы просто отправить сову в пресс-службу министерства.

— Я не доверяю министерству. И уж точно не мракоборцам, — ответила Рита, её улыбка исчезла. — Потому что я знаю, Рон. Точно знаю: Лаванда Браун была убита по приказу кого-то наверху. Очень высоко сидящего наверху.

На несколько секунд повисла гробовая тишина. Где-то позади хлопнула дверца клетки. Рон не вздрогнул.

Он медленно сел на скрипучий табурет у витрины, тяжело опустив локти на колени.

— Да, — пробормотал он, глядя в пол. — День и правда поганый.

И в глубине души он понял: всё, что он надеялся оставить позади, всё, от чего пытался уйти, — снова тянет его обратно. И в этот раз будет хуже.