Пепел клятвы (гет)

Особняк Малфоев, несмотря на величие, утопал в тишине, гнетущей и вязкой, словно заклятие, повисшее в воздухе. Бесконечные галереи, зеркальные полы, тяжелые портьеры — всё казалось слишком ровным, слишком неподвижным. Только один звук нарушал эту застывшую безмятежность — мерные шаги леди Нарциссы Малфой, рассекающей зал, будто в клетке. Она судорожно теребила ткань тёмно-зеленого платья, даже не замечая, как та уже смялась в её пальцах.

— Нужно что-то делать… что-то делать… я не позволю… не могу этого допустить… он же совсем ещё ребёнок… — вырвалось у неё, срывающимся голосом, и слова эти не предназначались никому — лишь пустоте, эхом отзывавшейся от мраморных стен.

Словно в западне, она металась взад-вперёд, не в силах остановиться. Страх сковывал разум, мешая сосредоточиться, мешая искать хоть какое-то решение, хоть намёк на спасение. Мысли путались, сменяя друг друга. В памяти раз за разом всплывали слова, произнесённые Тёмным Лордом. Холодные. Неумолимые.

Её сын. Её мальчик. Её Драко. Пусть и повзрослевший слишком быстро для своих лет, всё равно — ребёнок. Её ребёнок.

Они отправляли его на смерть. Не намёками, не обиняками — в открытую. И всё это ради того, чтобы наказать Люциуса. Чтобы проучить его за провал в Министерстве. Волдеморт не прощал ошибок. Никому. Особенно тем, кто носил гордую фамилию Малфой.

«Лишить наследника, как метка позора…» — эта мысль отравляла Нарциссу сильнее любого яда. При любом исходе — неважно, справится ли Драко с заданием или нет — его ждала гибель. Он станет либо убийцей и навлечёт на себя гнев половины магического мира, либо будет уничтожен, не успев даже попробовать.

И это — цена. Цена за чужой провал.

Она не могла этого допустить. Не смела. Она должна была защитить сына. Но как? Без Люциуса, который гнил в Азкабане, и с Беллатрисой — сестрой, слепо преданной Лорду и неспособной на сочувствие… Она была одна.

У неё не осталось друзей. Те немногие чистокровные семьи, с кем они поддерживали связи, либо отвернулись, либо просто затаились, ожидая, куда повернётся ветер. А дружить с теми, кто не принадлежал их кругу… Это было немыслимо. Недопустимо.

Нет, остались только Пожиратели. Точнее, «коллеги» — если можно было использовать это слово. Надеяться на их помощь значило подписать себе смертный приговор. Просить защиты от тех, кто служил Лорду, было равносильно предательству.

И всё же… Был один человек.

Да, он тоже был Пожирателем. Да, он пользовался доверием Тёмного Лорда. Но и с её семьёй у него были особые отношения. Он знал Драко, знал Люциуса. А главное — в отличие от остальных, он был свободен. У него была возможность присматривать за Драко в Хогвартсе. Возможность… и, быть может, причина.

Северус Снейп.

— Как же я сразу не додумалась… — прошептала Нарцисса, будто прозрев. — Он может помочь. Он должен.

Да, это риск. Возможно, он и правда не знал о задании. Возможно, он доложит о ней Тёмному Лорду. И всё же — она чувствовала. Где-то в глубине души. Северус не выдаст её.

Словно пробуждённая от оцепенения, она резко остановилась, распрямила плечи, и громко позвала:

— Арата!

Ответ не заставил себя ждать — тихий, невесомый голосок прозвучал почти сразу:

— Арата готова служить хозяйке Нарциссе.

Домовиха склонила голову, глаза её поблескивали в тени огромных ушей. Нарцисса резко повернулась к ней, сжала кулаки, и с нажимом произнесла:

— Узнай, где живёт Северус Снейп. Мне срочно нужно попасть к нему.

Арата молча кивнула, щёлкнула пальцами и исчезла с мягким хлопком.

Но не прошло и нескольких секунд, как в тишину ворвался другой голос — хрипловатый, слегка насмешливый:

— Что ты задумала, Цисси?

Нарцисса резко обернулась, словно застигнутая врасплох.

— Шпионишь за мной, Белла?

— Присматриваю, — пожала плечами сестра, появляясь из тени. Её глаза блестели опасным огнём. — Ты в последнее время сама не своя, сестрёнка. Зачем тебе понадобился Снейп? Что ты задумала?

— Не лезь не в своё дело, Белла. Я знаю, что я делаю, — в голосе Нарциссы звучало привычное ледяное спокойствие, но в напряжённой линии подбородка чувствовалась тревога.

— Ты решила ослушаться приказа Повелителя?

Нарцисса вздрогнула, будто от пощёчины, но взгляд её оставался твёрдым, цепким:

— Ты не понимаешь! И никогда не поймёшь! Драко — мой единственный ребёнок. Он — всё, что у меня есть! Я на всё готова, чтобы защитить его! — Слова вылетели с силой, почти с надрывом, и дрожащие плечи выдали: она была на грани.

Беллатриса чуть склонила голову набок, словно изучая добычу, и в её голосе зазвенели фанатичные нотки:

— Это ты не понимаешь, сестрёнка! Ему выпала огромная честь! Сам Лорд поручил ему ответственное задание! После его выполнения, его ждёт почёт, какой никому из нас и не снился!

— Но он не сможет, он слишком юн, чтобы справиться с таким заданием, Белла! — Голос Нарциссы сорвался, дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, подняв подбородок ещё выше.

— Ты сомневаешься в решении Лорда?— Беллатриса шагнула вперёд, прищурившись.

— Я не сомневаюсь в его решении, — прохрипела Нарцисса, и голос её звучал глуше, горло сжимал страх. — Но боюсь, цель у этого задания совсем иная…

— Это всё твои домыслы и страхи!

— Не будь такой слепой, Белла! Если ты не готова поддержать меня — просто не мешай! Сделай вид, что ты ничего не слышала. Я сама во всём разберусь. Это моя семья, — она скрестила руки на груди, но жест этот был скорее защитой, чем вызовом.

— Не забывай, что я — часть твоей семьи. Я — твоя старшая сестра и обещала присматривать за тобой, Цисси! Я не могу позволить тебе совершить такую страшную ошибку! Ты хочешь довериться этому предателю! Почему он? Почему Снейп? Я не доверяю ему — и ты не должна! Он погубит тебя, глупая!

— Но Тёмный Лорд доверяет ему, как никому другому! — Нарцисса шагнула ближе, и в голосе её зазвучала страсть, почти отчаяние. — И я почти уверена, что Северус знает о его плане. Он — единственный из близких друзей Люциуса, кто остался на свободе. Он действительно может помочь. Он сможет приглядывать за Драко. Уберечь его от роковой ошибки… выполнить задание за него.

Беллатриса уставилась на сестру, не веря своим ушам. Её ноздри раздулись, как у зверя перед броском.

— Цисси, да ты в своём уме? Что ты несёшь?! Снейп — подстилка Дамблдора! Никогда он не сделает ничего подобного ради тебя!

— Северус предан Лорду, и тот ему доверяет полностью. Он всегда хорошо относился к Драко. И к нашей семье. У меня нет другого выхода, Белла. Все твои попытки отговорить меня — бесполезны. Я не отступлю! Я…

Послышался хлопок, обе женщины замерли на мгновение, но тут же синхронно обернулись на звук, как хищницы, заметившие движение в тени.

— Хозяйка Нарцисса, Арата выполнила задание, — пропищала неуверенно домовиха, низко кланяясь, прижимая длинные пальцы к груди. Её тонкий голос дрожал, а большие уши чуть подрагивали от напряжения. На ней, как и положено эльфу-домовику, была всего лишь старая полотняная тряпка, переброшенная через плечо, — единственный «наряд», допускаемый её положением.

— Хозяйка может пройти по оставленному Аратой магическому следу до самого дома мистера Снейпа, — добавила она, ещё ниже склонившись, избегая смотреть Нарциссе в глаза.

— Даже не вздумай, Цисси, — прошипела Беллатриса, бросая на сестру испепеляющий взгляд. Но та, будто и не слышала её.

Нарцисса лишь кивнула домовихе и без колебаний аппарировала, оставив после себя слабое магическое эхо.

— Чёрт тебя побери, Нарцисса, — выругалась Белла сквозь зубы, подхватывая край плаща и шагая вслед за сестрой, надеясь ещё успеть вразумить «бедняжку», прежде чем та натворит непоправимое.

* * *

Магическая нить, оставленная эльфийкой, сверкала едва уловимым светом, различимым лишь для тех, кто знал, как смотреть. Для Нарциссы это не составило труда — её глаза привыкли к таким деталям. Дорожка, тонкая, как волосок единорога, тянулась сквозь завесу тумана, клубящегося над мрачным маггловским районом, и вела прямиком к цели.

Не обращая внимания на яростные крики Беллы, раздававшиеся где-то позади, Нарцисса мчалась вперёд, придерживая развевающийся плащ и стараясь не оступиться на выщербленных тротуарах.

— Глазам своим не верю, — раздавался позади негодующий голос сестры. — Куда ты потащилась, Цисси?! Неужели он здесь живёт? Сюда же ни один из наших даже нос не сунул бы! Маггловская дыра…

Нарцисса не сбавила шаг. Даже наоборот — ускорилась. Гулкое эхо её каблуков разносилось по пустынным улицам, и каждый звук отдавался в висках. Однотипные, заплесневелые дома с облупившимися фасадами, криво повешенные уличные фонари, грязная речушка с мутной водой… Всё здесь казалось враждебным, застывшим в вечной серой безысходности.

Беллатриса настигла её только на повороте, схватила за запястье:

— Подожди же ты! Нарцисса!!

— Уходи, Белла! — резко выдохнула та, вырываясь из хватки.

— Выслушай меня!

— Слушала уже! — Нарцисса остановилась, повернувшись лицом к сестре. — И если ты помнишь, то я приняла решение и менять его не собираюсь! Отстань от меня!

Она снова пошла вперёд, не оглядываясь. Беллатриса не отставала ни на шаг, её голос становился всё громче и раздражённее:

— Я серьёзно, ты сошла с ума. Ты хоть понимаешь, куда идёшь? Это же буквально закоулок для безродных и полукровок. Крысы, вонь и чужаки. Не место для леди Малфой. Ты когда-нибудь вообще видела, как здесь живут?!

— Брось, Белла, — не оборачиваясь, бросила Нарцисса. — Впервые, что ли, в грязь ступаю ради семьи?

— Ради него?! — выплюнула Беллатриса, и в голосе её звучало нечто большее, чем ярость — почти страх. — Ради предателя, который виляет хвостом перед Дамблдором, пока мы проливаем кровь? Он тебе что, семья теперь, Цисси?

Нарцисса не ответила. Только шаги её стали твёрже, ровнее, будто каждый удар каблука глушил собственные сомнения.

Они всё глубже заходили в запутанный лабиринт узких улиц, словно попав в капкан, ища выход, которого уже не было. Ветер поднимал с земли обрывки мусора, лязгнула где-то калитка, с глухим стуком захлопнулось окно.

Когда Беллатриса в очередной раз попыталась остановить сестру, Нарцисса не сдержалась. Выдернув из-под плаща палочку, она резко развернулась, нацеливая её прямо в грудь сестре:

— Отпусти меня, Белла! — прорычала она, глаза её полыхнули угрозой.

— Брось, — рассмеялась та, с усмешкой, но уже не так уверенно. — Я же твоя родная сестра. Ты на такое просто не способна.

— Я сейчас на всё способна! — сорвалась Нарцисса, голос её дрожал от злости и страха. — Не испытывай меня, Белла!

И в следующий миг, молния — короткая, хлёсткая — сорвалась с кончика её палочки. Без заклинания, без предупреждения. Удар был не сильный, скорее предостережение, но Беллатрису отбросило на шаг назад.

— Нарцисса! Ты совсем с ума сошла! — сдавленно вскрикнула она, потирая обожжённую руку.

Но сестра уже уходила, не оборачиваясь. Плечи её дрожали, но шаг был твёрд. Беллатриса, выругавшись и мотнув головой, бросилась следом, проклиная всё на свете — особенно себя, за то что не предусмотрела этого раньше.

Паучий тупик.

Даже само название улицы звучало, как приговор. Сжав зубы, Нарцисса ступила на потрескавшуюся мостовую, отыскивая взглядом знакомую тень магической дорожки. След, как оборвавшаяся нить, заканчивался у старого двухэтажного дома с облезлыми ставнями. Пахло сыростью и запустением. Но цель была перед ней, и она не собиралась отступать.

Женщина попыталась выровнять дыхание, с трудом справляясь с паникой. Руки дрожали, в горле пересохло, и сердце бешено билось в груди. Но времени на колебания не оставалось.

Три чётких удара в дверь.

Прошла секунда. Другая.

За деревянной преградой раздалось движение. Скрип пола. Тихий звук, будто кто-то отодвигал цепочку. Щелчок.

Дверь приоткрылась, открывая узкую щель. В ней — чёрные глаза, изучающие их с холодной, почти клинической отстранённостью.

Снейп.

Он медленно оглядел незваных гостей с ног до головы, остановился на Беллатрисе чуть дольше, чем было нужно, затем — на Нарциссе. Что-то промелькнуло в его взгляде. Не удивление. Не радость. Скорее — тревожное ожидание.

Он не задал ни одного вопроса. Просто молча отступил вглубь коридора, распахнув дверь шире и делая жест рукой:

— Входите.

Скрипнув петлями, дверь закрылась за спиной сестёр, отрезая их от серой, холодной улицы, захлопывая границу между реальностью и чем-то более древним, тайным. Внутри было сумрачно. Узкое помещение встречало затхлым запахом пыли, зелий и старых книг, пропитавших воздух до густоты, напоминая крепкий настой зелья. Лишь слабое освещение от камина в дальнем углу комнаты отбрасывало зыбкие, колеблющиеся тени на стены, заставленные стеллажами с книгами и склянками. В углу тикали старинные часы, и в этом доме казалось, что само время идёт иначе — медленно, вязко, настороженно.

Снейп прошёл вперёд с мягким шелестом мантии, не оборачиваясь, он знал: они последуют. Его фигура, тонкая и прямая, скользнула к центру комнаты, затем он остановился у стола, обернулся и скрестил руки на груди. Лицо было непроницаемым, как высеченное из камня, но в глубине глаз, острых и холодных, на миг мелькнула искра — предчувствие, возможно, сожаление. Или досада.

Беллатриса без церемоний уселась в кресло, забросив ногу на ногу. Она чувствовала себя здесь так, будто это не дом зельевара, а один из залов поместья Лестрейнджей. Резкий изгиб губ, голова, чуть склонённая набок, — всё в ней источало сарказм, напряжённую нетерпеливость и… удовольствие. Она питалась моментом, чувствовала себя во власти тьмы и интриг, где всё привычно, где ей комфортно.

— Ну, Нарцисса? — голос Снейпа прозвучал мягко, почти лениво, но внутри ощущалась осторожность, как остриё клинка под полой мантии. — Теперь, когда ты вторглась в мой дом без приглашения, может быть, объяснишься?

— Я… — Нарцисса сжала пальцы, едва не пряча их в рукавах. — Мне нужна твоя помощь, Северус.

Она стояла, не решаясь сделать ещё шаг. Свет камина играл на её лице: бледном, с тонкими чертами, сейчас искажённом тревогой, — лицо женщины, взывающей не к логике, а к состраданию. В уголках рта дрожала слабая, едва заметная судорога. Она не плакала, но каждый мускул в теле был натянут, как струна, готовая сорваться.

Беллатриса с усмешкой откинулась назад, кресло скрипнуло в ответ, как будто протестуя.

— Конечно. Кто бы мог подумать. Снейп — спаситель семьи Малфоев… Блеск, — усмехнулась она, склонив голову. — Неужели Драко и правда настолько беспомощен?

Нарцисса резко повернулась к ней. Её глаза, обычно холодные и сдержанные, вспыхнули. Не страхом — болью.

— Заткнись, Белла!

Тишина треснула, как хрупкое стекло. Снейп поднял бровь, не вмешиваясь. Он ждал. Взгляд его оставался спокойным, но теперь скользнул к старшей из сестёр. В этой паузе сквозила усталость. И раздражение.

— Ты привела с собой аудиторию? Или это часть спектакля?

— Она считает, что я совершаю ошибку, — процедила Нарцисса сквозь зубы. — Хотела убедиться в этом лично.

Беллатриса усмехнулась ещё шире. В её глазах мелькнул огонёк — безумный, маниакальный, почти детский в своей зловредности.

— Именно. И я рада, что пришла. К тому же, теперь смогу лично убедиться, что ты, Снейп, предатель и лгун.

Он повернул голову к ней медленно, очень медленно, как змея, выжидающая момент для броска. Его губы чуть искривились.

— Эти обвинения слишком банальны, Беллатриса. Ты можешь лучше.

— О, не сомневайся, — прошипела она, подаваясь вперёд, словно готовая вцепиться когтями. — Я знаю, кто ты на самом деле. Под маской Пожирателя — ничтожная шавка Дамблдора. Думаешь, тебя не видно насквозь? Думаешь, можно так ловко втереться в доверие Лорду? Ты просто трусливый предатель, затаившийся в тени, пока другие проливают кровь.

Нарцисса резко встала между ними. Её тонкая фигура была как щит, отчаянно защищающий того, к кому она пришла за помощью, и того, от кого её защищали.

— Хватит! Я пришла сюда не из-за вас двоих! Я… умоляю, Сев. Это касается Драко. Он… он в опасности. И ты единственный, кому я могу доверить его судьбу.

Она шагнула ближе. Свет камина выхватил из тени её лицо — теперь почти беззащитное. Без макияжа, без маски светской леди. Просто мать. Женщина, готовая встать на колени, если потребуется.

Снейп медленно выпрямился. Лицо его оставалось каменным, но в глазах вспыхнул интерес — холодный, аналитический. Он не был сентиментальным. Но был внимательным.

— О чём именно ты просишь?

Нарцисса, дрожащими пальцами расстегнув верхнюю пуговицу мантии, шагнула ближе. Губы её едва шевелились, слова вырывались с трудом:

— Лорд… дал ему задание. Он не должен… этого делать. Это невозможно. Он погибнет. И я прошу тебя — если он не справится… если он будет в шаге от провала — сделать это вместо него.

На мгновение комната словно провалилась в бездну. Пламя замерло. Даже кресло под Беллатрисой больше не скрипело. Слишком многое стояло за этими словами.

Снейп медленно выдохнул.

— Ты просишь… чтобы я поклялся убить Альбуса Дамблдора, если твой сын не сможет?

Нарцисса не ответила. Только кивнула. В этом кивке было всё: страх, отчаяние, материнская ярость, почти физическая боль. Лицо её потускнело, как будто она сама только что перешла черту.

Беллатриса вскочила, как ужаленная. Лицо её исказилось яростью.

— НЕТ! Ты не смеешь! Это безумие! Это измена Лорду, Нарцисса! Ты… ты всерьёз собираешься заставить его поклясться в убийстве?! Ты не понимаешь, что творишь!

— Это нерушимая клятва, — твёрдо сказала Нарцисса, не отводя взгляда. — Только так я смогу быть уверена.

Северус не отступил. Ни шагом, ни взглядом. Всё было решено.

— Очень хорошо. Тогда зови свидетеля.

Беллатриса застыла. Пальцы сжались в кулаки, глаза метали молнии.

— Ты… Ты всерьёз на это идёшь?

— Ты сомневалась? — холодно отозвался Снейп.

— Тогда я сама стану свидетелем, — прошипела она. — Чтобы убедиться, что ты действительно запечатаешь себя этим проклятым обязательством. Чтобы потом не отвертелся.

Снейп шагнул вперёд и протянул руку. Нарцисса вложила свою в его. Её пальцы были холодными, как лёд, но в них — сталь. Беллатриса медленно вынула палочку и, подняв её, направила на сцепленные руки.

— Произнеси вслух, — её голос был напряжён, но чёток. — Ты согласен… помогать Драко в его миссии?

— Да, — отозвался Снейп.

Из палочки Беллатрисы вырвалась первая тонкая серебряная нить, обвивая их запястья. Сила магии ощущалась физически — как тепло, которое сжигает изнутри.

— Обязуешься ли ты защищать его от вреда?

— Обязуюсь.

Вторая нить вспыхнула ярче, словно предвкушая завершение. Она кружилась медленно, как змея, обвивая их руки.

— А если он не справится… — Беллатриса прищурилась. — Обязуешься ли ты завершить миссию вместо него?

Снейп выдохнул, и в этом дыхании была вся тяжесть того, что он собирался сделать.

— Обязуюсь.

Последняя нить вспыхнула, ослепительная, как молния. С глухим треском она сомкнулась, вонзившись в их руки, закрепляя клятву. В этот момент магия прошла сквозь каждого из них, словно отмечая навсегда.

Они разъединили руки. Тишина вернулась. Клятва была дана.

Нерушимая.

Серебряная нить погасла, распавшись на крошечные искры, исчезнув в воздухе. Последняя волна магии прокатилась по комнате, словно раскат далёкого грома, и всё стихло. Ни шороха, ни дыхания — только тиканье часов на стене, глухое и равнодушное, как сердце этого дома.

Нарцисса медленно опустила руку. Пальцы дрожали. Не от страха — от облегчения, которое было слишком острым, чтобы быть приятным. Она сделала шаг назад и чуть не споткнулась, не заметив края ковра. Северус, не говоря ни слова, поднёс руку к губам, будто проверяя, осталась ли кожа на месте. Магия клятвы жгла, пусть и не оставляла следов.

— Ты не представляешь, что ты только что сделал, — прошипела Беллатриса.

Её голос срывался — не на крик, но на что-то гораздо опаснее: на гнев, способный вырасти в ярость. Она смотрела на Снейпа, как на предателя, как на врага, как на… человека, которого она теперь должна бояться чуть меньше, чем ненавидеть.

— Напротив, — ответил он спокойно. — Я представляю это слишком хорошо.

Он повернулся к Нарциссе, задержав на ней взгляд. В нём не было ни жалости, ни обвинений. Только усталость. И чёткое понимание того, что пути назад уже нет.

— Ты получила то, за чем пришла. Надеюсь, оно того стоит.

Нарцисса кивнула. Медленно. Молча. Губы её были плотно сжаты, как будто любое слово может сломать хрупкое равновесие, удерживающее её на ногах.

Беллатриса резко развернулась, мантия взметнулась за ней, как чёрное пламя. Но у двери она остановилась и бросила через плечо:

— Надеюсь, ты сдохнешь за него, Снейп. По-настоящему.

Он даже не моргнул.

— В тебе всегда было столько сочувствия, Беллатриса. Впору подать заявку в Святого Мунго.

Она фыркнула, но не ответила. Дверь хлопнула с такой силой, что из-под потолка сорвалась пыль.

Нарцисса всё ещё стояла на месте. Плечи её дрожали, словно тело только сейчас позволило себе осознать, что всё закончилось. Или только началось.

— Спасибо, — сказала она тихо. Едва слышно.

Северус кивнул, не глядя на неё. Повернулся к столу и стал медленно убирать какие-то свитки — жестами человека, который стремится сделать хоть что-то, лишь бы не смотреть в глаза.

— Уходи, Нарцисса. Пока ещё не поздно. И забери её.

Она колебалась, словно хотела сказать ещё что-то. Возможно, извиниться. Возможно, предложить помощь, которую он никогда не примет. Но потом всё же повернулась и направилась к двери. На пороге остановилась, не оборачиваясь.

— Ты лучший из нас, Сев. Хоть никто и не признает этого.

Он не ответил. Только камин снова вспыхнул чуть ярче, отражаясь в его глазах, как в чернильных линзах.

Когда дверь закрылась за Нарциссой, он остался один. Дом замер. Даже часы, казалось, замедлили ход. Снейп медленно опёрся руками о стол, опустив голову.

— Лучший, — тихо повторил он, сквозь зубы.

В голосе не было ни гордости, ни удовлетворения.

Только горечь.

* * *

Тишина вернулась сразу, как только щёлкнул замок входной двери. Звук шагов сестёр по гравию затих — и всё стало слишком неподвижным. Даже огонь в камине потух окончательно, оставив только еле живые угли.

Северус стоял в центре комнаты, не двигаясь. Рука, которую только что сжимали, немного горела — не от боли, нет. От остатка магии. От следа клятвы. От её прикосновения.

Он медленно опустил её, провёл другой ладонью по пальцам — как будто мог стереть ощущение. Но оно не уходило.

Нерушимая клятва. Три слова. Один миг. И теперь в его будущем — смерть. Либо своя, либо чужая. Всё честно.

Он сел в кресло, не раздеваясь, и, откинувшись назад, закрыл глаза. Веки тяжело опустились — не от усталости, а от попытки выключить мысли. Не получилось.

Она дрожала.

Не от страха перед ним. От страха за сына. За мальчишку, которого бросили в пасть чудовищу и велели выжить. Он видел такие глаза у других — матерей, отчаявшихся, обессиленных, способных продать душу, если это даст ребёнку шанс.

Но её голос… был другой. В нём не было истерики. Только ледяное, тонкое лезвие решимости. Она знала, что просит невозможного. И всё равно попросила. Не приказала. Попросила. Его.

Снейп медленно выдохнул, ощущая, как каждый звук эхом отдается внутри черепа.

Зачем она пришла именно к нему?

Разумеется, на поверхности — всё просто. Он — единственный, кто мог. Кто умел. Кто был и там, и там. Кто хоть что-то значил для Лорда и не был идиотом.

Но всё-таки… почему именно он?

Северус открыл глаза. Полки с зельями казались особенно молчаливыми, строгими. Никакой жизни. Только контроль.

Он давно научился не лгать себе — по крайней мере, когда рядом никого нет. Поэтому он позволил себе мысленно назвать вещи своими именами:

Она знала, что я соглашусь.

И это бесило. Это тревожило. Это… цепляло. Потому что внутри него, глубоко под слоями привычной холодности, сарказма и выученной жестокости, что-то на мгновение дрогнуло. Что-то старое, пыльное. Почти забытое.

Он резко встал, как будто движение могло отогнать это состояние. Подошёл к рабочему столу, взял флакон с тёмным зельем — собственным вариантом успокаивающего настоя, густым и терпким. Отвинтил крышку, вдохнул запах: горечь полыни, мята, лёгкий металлический привкус. И волнение, разлитое под кожей.

Не время, Снейп. Не место. Не человек.

Он поставил флакон обратно, аккуратно, точно. Звук стекла о дерево был почти утешителен.

Завтра начнётся новый круг. Завтра он расскажет Дамблдору. Завтра он будет снова тем, кем должен быть.

Но сегодня ночью он позволил себе сесть обратно в кресло и смотреть в угасающий огонь, пока в ушах эхом не затихал её голос:

— Я умоляю, Сев.

Он не испытывал жалости. Не позволял себе её. Но эта просьба… этот взгляд…

…что-то оставили.

Снейп закрыл глаза. На этот раз — осознанно. Он не заснёт. Он и не пытался.

Но в пустом, вымершем доме, где стены всё помнили, он позволил себе молчать дольше обычного.

Огонь догорал, а в пепле клятвы уже теплилось нечто большее, чем долг.