Враг в отражении (гет)

"Стелла... маленькая Стелла... Ты так скучаешь по своему папочке... взрослая Стелла протестующая против мира мужчин..." — знакомый голос нервировавший до дрожи наводнил сознание. Она знала — это сон. Глупый сон, она сейчас проснётся, вот-вот это случится.

"Шесть. Пять. Четыре. Три. Два..." — на последней цифре она сбилась со счёта. Так просто -очнуться в своей кровати, увидеть реальное, а не эфемерное.

"Стелла... Стелла... Я хочу жить..." — она дёрнулась нажав курок, повинуясь чужой воле. Грянул выстрел. Тёмная угрожающая фигура таившаяся в угольной мгле рухнула на пол. Женщина не помнила как снимала с незнакомца маску.

"Это он... Олсон..." — уложив голову мужчины себе на колени она не могла вымолвить ни слова. Он смотрел на неё растерянным взглядом и всё твердил: "Я не хочу умирать... не хочу..."

Затем Олсон исчез. Она оказалась в доме Энни Броли — одна. Шорохи, какие-либо другие звуки в целом отсутствовали. Блокада тишины накрыла её со всех сторон. Верилось с трудом, что она в силах порвать эту тошнотворную мембрану мерзкого страха.

Она обернулась. Из приоткрытой двери туалета сочился свет. "Не ходи туда!" — кричало сознание. Стелла не послушала. Пол уборной забрызганный экскрементами вызывал отвращение. Но ей не привыкать, видала и похуже. Гибсон толкнула дверь, чтобы убедиться, что там никого нет. И правда — пусто. Она постаралась побыстрее покинуть маленькое помещение.

Шаг. Звук. Голос. Крик. Кричала женщина. Инспектор не чувствуя под собой ног рванула к лестнице. Лестницы на прежнем месте не оказалось. Вместо неё — стена, холодный бетон.

"Откуда?" — Гибсон провела пальцами по ледяной поверхности. — "Это не настоящее... Возможно кто-то неудачно пошутил..."

И снова крик. Душераздирающий, горестный. Стелла осмотрелась. Знакомая обстановка: умывальник, над ним зеркало. А там...

"Нет! Нет! Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!" — Гибсон попятилась. Отражение могло лгать. Или не могло? Она подняла глаза, не веря самой себе. На полу, словно погружённая в транс, лежала обнажённая белокурая женщина. Печать спокойствия и одновременно тоски, застыли на её прекрасном лице. Тело до груди накрытое простынёй постепенно остывало. Ярко-синие глаза устремлённые в никуда затаили в себе боль многих прожитый лет. Бледная кожа увядая, оставляла этот хрупкий цветок без главной живительной влаги — жизни. Она покинула тело, не заботясь о том, к чему это могло привести.

Стелла на негнущихся ногах приблизилась к женщине.

"Как такое могло произойти?" — она пересилив себя дотронулась до простыни, пытаясь полностью накрыть тело. Дальше произошло самое ужасное. Цепкие изящные пальцы схватили её за запястье.

"Это ты во всём виновата!" — покойная очнулась, и теперь сверлила взглядом Стеллу. — "Ты мертва! Бесплодная стерва!" — пробасила она голосом Спектора.

* * *

"Нет!!!" — Стелла проснулась. — "Сон? Реальность? Что это было?" — Гибсон сбросила с себя одеяло. Часы показывали четыре утра. Рано она покинула обитель своих кошмаров. — "А ведь прошло всего два месяца... Неужели этого мало?" — она оставила незастеленной постель и направилась в душ. По пути она думала о происходящем с ней. — "Это затянулось... Так не долго дойти и до ручки...Требуется отдых... В моём случае — работа... Она всё вылечит..." — на беду никаких дел не предвиделось. Мелочь сыпавшаяся на головы полиции не увлекала её. Бесспорно это её долг — стоять на страже тонкой грани добра и зла. Тем не менее она с радостью отдавала честь раскрывать бытовые преступления другим. Глен и Макноли как раз карпели над одним из таких дел. Они второй день опрашивали свидетелей якобы порчи имущества. — "Ничего, им полезна работа в поле..." — она улыбнулась вспомнив о Глене. — "Хороший полицейский, прилежно выполняющий свою работу... Когда-нибудь, Глен..." — она ни разу не злоупотребляла полномочиями, не унижала младших по званию, она знала цену доверию и уважению.

Душевая кабинка заполнилась паром. Горячая вода едва коснувшись тела заставила Гибсон издать вздох облегчения. Водная стихия не панацея, однако и от неё был толк. Время казалось остановило свой бег, всё вокруг замерло. Стелла погружённая в себя стояла прислонившись спиной к белоснежной кафельной плитке. Вот она — реальность. Осязаемая, несуразная до зубовного скрежета. А главное — знакомая. Последние двадцать минут, Стеллу сопровождал только звук шумевшей воды и собственное дыхание. Но стоило закрыть глаза, она видела себя мёртвой, лежащей на полу в доме Энни Броли.

"Хватит!" — она выключила воду и накинув халат вышла из душа.

* * *

В комнате ждало запустение, остывшая постель и ночные страхи. Спектор на том свете, Роуз вернулась домой. Да, ничто не проходит бесследно. Роуз не сразу забудет все те зверские издевательства, которым её подвергал маньяк. Но она не одна, с ней семья: муж, дети. Они помогут её восстановить силы, вернуться к нормальной жизни. Ведь любовь творит чудеса.

Маньяк пойман и наказан. Дело закрыто. Теперь ей нечего здесь делать. Её ничего тут не держит. Она свободна. Это конец. Или нет? Помнится Спектор сказал: "Это не конец... Это только начало...". Гибсон не придала этим словам значение. Преднамеренно или с умыслом? Слова чокнутого, помешанного нарцисиста, обожающего причинять другим боль. До ужаса в их глазах, до последнего вздоха жертвы, до окончательного приговора — смерти. В конечном итоге он заслужил то, что ему припасли высшие силы, то к чему он кажется стремился — пуля и уход из опасной игры затеянной им по собственной глупости. Он мёртв. Нить оборвалась.

"Это и есть хвалёное правосудие?" — непростительное попустительство — неудовлетворённость, ложь, хождение по кругу. Последние месяцы она жила работой, точнее установленной целью — преследованием и поимкой Спектора. Она ела, пила, спала, НО со знанием того, что делать дальше, с верой в завтрашний день. — "А что теперь?" — Смысл потерян, пока не подвернётся очередная битва-погоня за демонами.

* * *

Стелла словно вор, не зажигая свет прокралась к окну. Средняя по размерам площадь раскинулась внизу. Улица на первый взгляд пустынная, в этот час начинала просыпаться. Редкие машины колесили туда-сюда. Город оживал. Со своими проблемами, тихий, одновременно таивший в недрах переулков опасности. Белфаст готовился встретить новый день.

Гибсон наслаждалась этим великолепием. Ей хотелось растворить свою грусть и волнения в этом прекрасном городе, его предрассветных сумерках. Но увы и ах, инспектор чересчур погрязла в своих эмоциях, ей требовалось гораздо больше, чем банальное освобождение от оков пережитого. Чувство вины неотступно следующее за ней по пятам, могло сломать любого, но только не её. Истина в обыденности. Она сочувствовала дочери Спектора. Оливия напоминала Гибсон о её личной трагедии — потере отца.

"Что нас не убивает, делает нас сильнее..." — заученное правило от её отца. Советы. Правила. Наследие оставшееся маленькой девочке, не понимающей одного — за что? Каждый день она задавала себе этот вопрос, и каждый раз не находила ответа. Он оставил её, дезертировал. Она плакала. Невыносимая боль вгрызалась в её хрупкое сердечко, душа переполненная горем стонала. Помощи ждать не приходилось. Она терпела, щёлкая резинкой по запястью, когда в очередной раз её посещали адские муки, а из глаз капали горькие слёзы. Отец умер, а она жила.

В шестнадцать ей казалось — весь мир против неё. Гибсон ополчилась на многих, утрата сделала её замкнутой, она похоронила в себе умение любить. Оставив лишь придаточные инстинкты — страсть и желание. Уже в более зрелом возрасте, Стелла руководствовалась теми же принципами. Она ни к кому не привязывалась, сама выбирая себе мужчин для так называемой "ночи сладострастия". Ночь секса, а после Гибсон указывала им на дверь. Кто-то находил в себе силы смириться, а кому-то доставалась роль вечных мучеников.

Одним из таких мучеников стал Джим Бёрнс. Он потерял себя в ней. Не сумел понять с каким огнём играет. О последствиях и говорить не стоило.

"Всё что прошло, быльём поросло..." — Гибсон посмотрела на небо. Безмятежное, хранившее молчание, оно расстилалось над городом, даруя жителям возможность полюбоваться его выходом на театральную сцену, где с минуты на минуту ожидалось появление дневного светила. — "Скоро... совсем скоро..." — Стелла перевела взгляд на часы. — "Начало шестого... Будет смешно, если я опоздаю..." — отсрочив самоанализ жизни, Гибсон пошла собираться на работу.

* * *

До участка Стелла добралась быстро. Без внешних помех, пробок, Белфаст выглядел достаточно привлекательным. Пустые дороги, улицы, кварталы, ладони площадей — манили, убаюкивали. От картины за окном веяло одиночеством. Старая подруга вернулась, вновь обещая Гибсон уединение, в котором она безусловно нуждалась.

Огромное здание полицейского участка удивило Стеллу своей оживлённостью. Некоторые сотрудники уже заняли предписанные им рабочие места, с головой окунаясь в иной мир — криминала и преступных страстей.

— Доброе утро, мэм! — мимо проскочил Глен.

— Доброе, Глен, — она кивнула ему в ответ.

"Ранняя пташка, или сумасшедшая птичка?" — инспектор позволила появится крохотной ухмылке на лице.

Стелла только успела переступить порог своего кабинета. Почти. "Мистер Внезапность" — Джим Бёрнс окликнул её.

"Началось..." — она с невозмутимым видом поприветствовала его.

— Привет, Джим. Что нового? — по выражению лица бывшего любовника, она поняла — хороших вестей не предвидится.

— У нас ЧП, — Бёрнс сдвинул брови. — Давай поговорим у тебя.

— Что стряслось? — Гибсон аккуратно прикрыла за собой дверь.

— Некоторые файлы из дела Спектора пропали...

— Каким образом?

— Понятия не имею... Компьютер не взломан... Пароль знали только два человека — я и Иствуд.

— Ты уверен? — она присела на край стола.

— Да... Иствуд вне подозрения...

— Хорошо... Что конкретно исчезло?

— Записи его допросов, описание улик...

— Чёрт! Ты оповестил начальство?

— Нет ещё... Стелла, мне нужна... — он запнулся, подбирая подходящие слова.

— Помощь? — вопреки всему, они не враги, но и друзьями их не назвать.

— Верно... — Джим облегчённо вздохнул. — Кроме Иствуда, только ты и Андерсон работали по этому делу. Тебе я... — Бёрнс осёкся. — Тебя я знаю, а его — нет.

— Согласна. Но мне требуется переговорить с Иствудом.

— Делай что считаешь нужным, а я попробую справиться с остальным... — Он дотронулся до ручки двери, словно что-то вспомнив развернулся, прошептав: — Спасибо тебе, Стелла... Я не забуду этого...

Она улыбнулась. В последние месяцы улыбка давалась ей с трудом, всё чаще пробивало на хмурое настроение. Гибсон потеряла покой, дальше и дальше уходя вглубь изучения тёмной сущности Пола Спектора.