Феникс (гет)

Она проснулась в мире, где время текло, словно песок сквозь пальцы, а жизнь была лишь мимолётным сном перед вечностью. Мир бессмертных, холодный и безжалостный, где её судьба уже была предрешена. Ли Сусу — не просто небесная фея, а будущий Феникс, чьи крылья должны были возродиться из пепла. Но пока она была лишь хрупкой девочкой, дрожащей перед мемориальными табличками, на которых высекли имена погибших.

«Не повторяй их судьбу», — шептали ей, но она-то знала правду.

Правду о том, что ей суждено стать женой самого Таньтай Цзиня — Бога Демонов, чьё имя наводило ужас на все три тысячи миров. Она видела его в новелле, читала о его жестокости, о ледяном сердце, которое не смягчил ни один смертный. И всё же… она ждала. Ждала того дня, когда окажется в его прошлом, чтобы встретить не монстра, а того юношу, чью душу ей предстояло согреть.

Но судьба любит играть с теми, кто слишком уверен в себе.

Однажды, ослеплённая гордыней, она попыталась вернуть тело погибшего брата из проклятой гробницы. И вот теперь, превратившись в маленькую птицу, она сжалась на холодном полу тронного зала, окружённая демонами. Их тени скользили по стенам, а сердце её бешено колотилось, словно пыталось вырваться из груди.

«Я умру. И никто даже не узнает, что я должна была изменить всё…»

И тогда он вошёл.

Таньтай Цзинь.

Бог Демонов, чьё имя заставляло трепетать даже небожителей. Его шаги были бесшумны, словно сама смерть шла за ней. И когда она подняла глаза, то… замерла.

Он был прекрасен.

Не просто красив — он был подобен ночи, полной звёзд, но готовой поглотить всё живое. Его глаза, холодные и бездонные, словно отражали вечность, в которой не было места ни жалости, ни раскаянию.

«Так вот каков он…»

Их взгляды встретились — хрупкая птица и повелитель тьмы.

Прошла секунда. Две.

— Отпустите её.

Его голос прозвучал тихо, но демоны тут же отступили, будто опасаясь, что он передумает. А он… усмехнулся. Лёгкая, почти невесомая улыбка тронула его губы, и в тот миг Сусу почувствовала не страх, а что-то другое. Что-то, от чего сердце забилось ещё сильнее.

Не веря своему спасению, она улетела, но его образ не покидал её мысли.

Почему?

Он не знал её. Не знал, кем она станет. Так почему же пощадил?

Прошли годы.

И вот она, уже не ребёнок, а девушка, держащая в руках Зеркало Вечности — ключ к прошлому.

— Госпожа, бегите! — кричит служанка, и Сусу бросается вперёд, в тёмный лес.

Ветки хлещут по коже, снег холодит лицо, но она знает — он уже близко.

Падение с обрыва. Холод, тьма…

И вдруг — тепло.

Чьи-то руки подхватывают её.

— …Глупая.

Голос, который она слышала лишь раз, но запомнила навсегда.

Она открывает глаза — и видит его.

Не Бога Демонов.

А юношу с тенью боли в глазах.

Тонкого, бледного, но сильного.

Такого, каким он был до того, как мир сломал его.

— Ты… — её голос дрожит.

Он смотрит на неё, и в его взгляде нет ни жестокости, ни скуки.

Только вопрос.

Только начало.

Мои слёзы капали ему на шею, а пальцы вцепились в его одежду так крепко, будто я боялась, что он исчезнет. Он такой холодный…

— Ты в порядке? — его голос был тихим, без эмоций.

— Нет… — прошептала я, чувствуя, как дрожу.

Он не ответил, но и не оттолкнул. Просто нёс меня, как будто я была чем-то хрупким, что могло рассыпаться от одного неверного движения.

А потом… меня забрали.

Слуги унесли меня в комнату, уложили в постель, а я, обессиленная, провалилась в сон.

Проснулась уже вечером.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — служанка смотрела на меня с опаской.

— Всё хорошо… — села, протирая глаза. — А где мой муж?

Её взгляд стал странным.

— Он… как вы и приказали, отбывает наказание.

Что?

В голове пронеслось: «Нет, нет, нет!»

Я вскочила с кровати, наспех натягивая одежду.

— Где он?!

Выбежав во двор, я увидела его сразу.

И там, посреди заснеженного двора, стоял он.

Нет, не стоял — едва держался на коленях.

Таньтай Цзинь, мой муж, повелитель демонов в будущем, а сейчас — измученный, замерзший человек, которого я сама обрекла на это страдание. Его стройная фигура, обычно такая гордая и неприступная, теперь поникла под тяжестью двух дней без еды и воды, под ударами ледяного дождя и снега.

"Боже, что я наделала..."

Я бросилась к нему, не обращая внимания на хлопья снега, цепляющиеся за мои ресницы. Когда я приблизилась, он еле поднял голову.

Его глаза...

О, эти глаза!

Глубокие, как сама тьма, полные ненависти и презрения. Но за всем этим — бесконечная усталость. Он уже не мог даже говорить, только смотрел на меня с тем же ледяным равнодушием, что и раньше.

"Как же он должен ненавидеть меня..."

— Госпожа?! — позади раздался испуганный голос служанки. — Что вы...

— Помоги мне! — резко оборвала я ее, наклоняясь к Таньтаю.

Его тело было холодным, как мрамор, а губы посинели от холода. Когда я попыталась приподнять его, он слабо дернулся, но сил сопротивляться у него уже не было.

— Мы должны занести его внутрь! Сейчас же! — приказала я, чувствуя, как слезы застилают мне глаза.

Служанка кивнула, но в ее взгляде читалось недоумение. Она не понимала, почему я, та самая жестокая госпожа, вдруг забочусь о том, кого сама же наказала.

Но мне было все равно.

Я обхватила Таньтая за плечи, чувствуя, как его холод пробирает меня до костей. Он был таким... хрупким. Таким беспомощным.

И все же — даже сейчас, в полубессознательном состоянии, он не сломлен.

"Прости меня..."

Мы с служанкой медленно потащили его к дому. Его дыхание было поверхностным, а тело — неестественно тяжелым.

Но он жив.

И пока он жив — у меня еще есть шанс все исправить.

Шанс растопить этот лед.

Шанс заслужить его прощение.

Даже если для этого потребуется целая вечность.

По дороге я распорядилась приготовить горячую воду для купания и, услышав, что ванна уже готова, слабо выдохнула от облегчения. Отпустив служанку с приказом принести ужин на двоих, я схватила за руку безучастно стоящего Таньтай Цзиня и потащила его в соседнюю купальню.

— Раздевайся и мойся, — приказала я, стараясь придать голосу твердость, хотя силы покидали меня с каждым мгновением. — И не смей выходить, пока как следует не согреешься!

Для убедительности я притопнула ногой, но тут же пожалела об этом — он и так слушался меня безропотно, словно тень.

Когда принесли еду, я не стала прикасаться к ней, решив дождаться его возвращения. Вспомнилось, как он поначалу боялся есть из моих рук — словно дикий зверь, не верящий в доброту. Блюда выглядели изысканно, аромат кружил голову, но я лишь слегка пригубила пару кусочков, чтобы показать ему — всё в порядке.

И вот он вышел, всё в той же тонкой одежде, и сердце моё сжалось от досады. Такой высокий, с благородными чертами лица, с плечами, которые могли бы держать небеса, — и такой худой, словно его годами морили голодом.

— Цзинь, — позвала я, стараясь смягчить голос, — садись на кровать и укройся.

Он колебался, и я закатила глаза.

— Эй, ты же в уличной одежде! Ты в ней на земле стоял!

Он лишь молча посмотрел на меня, и в его взгляде читалось что-то неуловимое — то ли недоверие, то ли смущение.

— Ну чего? Я там ничего такого не видела! Мы же муж и жена, — махнула я рукой, стараясь говорить твёрже. — Раздевайся и ложись… то есть садись под одеяло. А теперь — ешь.

Он начал медленно снимать верхние слои одежды, и я, делая вид, что не смотрю, всё же украдкой скользнула взглядом по его фигуре. Высокий, стройный, с изящной линией плеч… Чёртова Е Сю! Как можно было довести такого мужчину до такого состояния?

Мысленно я уже составляла список всего, что ему нужно: тёплая одежда, двойные порции еды, покой… Но сейчас главное было накормить его.

— Вот, смотри, — взяла я плошку с рисом и подсела к нему. — Я буду брать то, на что ты укажешь палочками, и пробовать. Я уже немного поела, так что не жди, что я буду есть наравне с тобой. Но я оставила тебе всё самое вкусное. Ну же!

Он наконец начал выбирать кусочки, и дело пошло. Я едва сдерживала нетерпение — не китаянка я, не привыкла к этим церемониям. Но ради него готова была и замедлиться.

— Цзинь, — сказала я мягче, когда он закончил, — закутайся в одеяло и не вылезай до утра. Если понадобится встать… ну, ты понимаешь. Но одежду и обувь я забираю — без них сложно подобрать новое. Хорошо?

Он сверкнул на меня взглядом — всё ещё ждал подвоха. Но я лишь вздохнула.

Как же до него достучаться?

Один комплект одежды, зима за окном, вьюга… Нет, так не пойдёт.

Завтра начнём исправлять.

Я стремительно вышла из дома и почти бегом направилась к дому прислуги. Те заметно переполошились, увидев меня на пороге в столь поздний час, но мне было не до их смущенных взглядов. Сразу же отыскав глазами ту самую служанку, что приносила еду, я сунула ей сверток с мерками и тихо, но очень четко приказала:

• Завтра с утренней трапезой принесите еды на две персоны. И по этим меркам — зимнюю одежду и сапоги. Лучше всего синие или черные... Ну а если выбора не будет — берите, что есть. Жду всё это вместе с завтраком.

Специально сделала лицо строгим, даже слегка нахмурилась — пусть знают, что я не шучу и спущу шкуру за невыполнение. Резко развернулась и вышла, но не успела сделать и шага, как услышала за спиной приглушенный гул пересудов. Наверняка сейчас ломают головы над моими странными приказами: и наказание отменила, и одежду велела купить... Хе-хе, они еще не знают про купание и голого Цзиня в моей постели! Утром будет сюрприз. Но мы ведь законные муж и жена, а я просто... деспот в милом обличье. Переживут.

Возвращалась я уже не спеша, в предвкушении найти мужа спящим. Но совершенно забыла, что по "расписанию" супружеской пары сегодня полагалась порка. И бедняга... ждал. Хорошо хоть под одеялом ждал.

Признаться, хоть я и не невинная девица (в прошлой жизни), но вид истощенного голого мужчины, дрожащего в ожидании наказания посреди комнаты... Боюсь, даже мое богатое воображение не выдержало бы такого зрелища. Либо заржала бы от нервозности, либо... В общем, мне ведь нужно влюблять его в себя, быть нежной и заботливой.

Эх, надеюсь, когда откормлю, он оправдает мои ожидания. База-то шикарная — это я уже успела заметить. Интересно, настоящий супружеский долг мне, как и в новелле, придется ждать годами, или можно как-то ускорить процесс?..

Кажется, мой взгляд выдал слишком многое — он резко попытался подняться с кровати. Я невольно рявкнула командным тоном:

• Куда собрался?!

Тогда он медленно наклонился, достал из-под кровати хлыст и молча протянул его мне. Без тени эмоций на прекрасном лице. В глазах — только пустота.

• Твою же мать, Е Сю! — вырвалось у меня. — Сука ты малолетняя!

В ярости я рванулась вперед, вырвала хлыст из его рук и широкими шагами направилась к двери. Со всего размаху швырнула орудие пыток за порог — все равно не умею с этим обращаться.

• Так, муж! — голос мой дрожал. — Сейчас скажу важные вещи. Повторять не буду. Надеюсь на твою молчаливость. Кивни, если согласен хранить мой секрет.

Он механически кивнул. Без выражения.

Я мысленно застонала. Как сложно будет с ним! Его с детства не учили сочувствию... Как заставить такого полюбить?

• Я... — глубоко выдохнула. — Сегодня... или это было вчера... упала. Помню только боль, падение вниз, потом холод. Потом ты нашел меня, сказал, что ты мой муж. Служанка объяснила, кто я.

Голос сорвался.

• Я не помню нашего брака. Не понимаю, почему ты подаешь мне хлыст, будто я каждый вечер истязаю тебя. Мне ужасно от мысли, что ты стоял из-за меня на снегу и ветру... И за что?

Слезы подступили к горлу.

• Не понимаю, почему ты так истощен, почему боишься есть, пока я не попробую... Но начинаю догадываться, какой мерзкой тварью я была.

На последних словах я окончательно расплакалась.

• Пожалуйста... Не говори никому, что я ничего не помню. И если сможешь... прости меня. Я правда не понимаю, почему мы женаты, если я так с тобой обращалась. Даже в политическом браке... Ты же так красив! Любая была бы счастлива стать твоей женой. А мне сказали, ты принц... Я — дочь генерала... Значит, это я получила выгоду, а не ты? Или я совсем ничего не понимаю...

Икота прерывала речь. Глоток воды немного успокоил спазмы. Я робко взглянула на его реакцию.

Он сидел, уставившись в одну точку. Безжизненно. Без эмоций.

Осторожно подошла, взяла его руку в свои.

• Пожалуйста... Давай попробуем сначала. Мне страшно. Я одна и никого не узнаю. Боюсь признаться родне... Если захочешь — придумаем что-нибудь. Если не получится... Может, развод попросишь, если я тебе не понадоблюсь...

Жалобно заглянула в глаза — и увидела там только ненависть. Холодную, бездонную.

• Ладно... Давай спать. — Глубоко вздохнула. — Понимаю, тебе нужно время. Наверное, я и правда была ужасным человеком...

Потушила светильники, пряча новую волну слез.

У кровати я зашуршала одеждой — ну нет, спать в этом многослойном убранстве я точно не собиралась! В лучшем случае — в ночнушке, как привыкла. Ещё в Заоблачном мире я сшила себе удобную сорочку для сна, и здесь продолжу традицию. Я ж не в дорамах, чтобы дремать в сапогах и украшениях.

Сбросив лишние слои, осталась в тонком нижнем платье и скользнула под одеяло. Неудобно, но терпимо — завтра же отправлюсь в мастерскую и закажу себе нормальную ночную рубашку, да и Цзиню несколько комплектов одежды. Одна смена — это просто неприлично! Моя семья вроде не бедная, не обанкротятся же они. Интересно, есть ли здесь что-то из шерсти? Пока он такой исхудавший, ему нужно что-то потеплее... Потом, когда станет императором, пусть хоть в золоте ходит, а сейчас будем заботиться как умеем.

Я поворочалась рядом с ним, пытаясь устроиться поудобнее, но сон не шёл. Не то чтобы не хотелось спать — очень даже хотелось! Но рядом лежал этот "маленький бог-дьявол", явно точивший на меня зуб. Интересно, если я на цыпочках попрошу его меня не убивать — послушается? Или это будет для него слишком? Столько событий за один вечер... Надо дать бедняге отдохнуть. Жёнушка и так не подарок, да ещё и память потерявшая...

"Полюбит ли он меня когда-нибудь?" — с этой мыслью я наконец провалилась в сон.