Пришелец на доверии (джен)

Во всем виноват Стасик.

Стасик всегда был во всем виноват, еще когда мы учились в авиастроительном. Потому его так и называли. Такой же рыжий, шустрый, вездесущий и всегда первый там, где можно чем-то поживиться. Работать по специальности он не собирался, зато у него всегда была тысяча и еще миллион идей, как бы так заработать, чтобы ничего не делать. Иногда получалось, иногда нет. Иногда он втягивал в свои затеи меня, а иногда на нас даже валилась какая-то прибыль. Как в тот раз, когда Стасик оформил кредит на имя второй жены, чтобы выкупить цех по обслуживанию частных космофлаеров, а рядом возьми и чуть не разбейся олигарх Иконников на своем бизнес-джете. Дела у Стасика пошли в гору, и мы купались в заказах, пока Иконников не присел за махинации.

Я так и остался мастером по ремонту, а Стасик подался куда-то в купи-продай.

Тем судьбоносным вечером он завалился в мою мастерскую в самом благодушном настроении. В рюкзаке у него что-то многообещающе булькало, а Стасик источал такую отпускную ауру, что меня чуть не сшибло с ног.

— Чего ты тут киснешь, Ромк? — воскликнул он. — Пошли проветримся, никуда не сбежит эта махина… Это 3D-принтер, да? У-у, фига какой. У меня поменьше был, тот, который потом сперли, помнишь? Давай на остров, можем быстренько шашлык замариновать. Глянь, какая погода.

Погода, что и говорить, была зашибись. Но 3D-принтер к утру ждала туристическая фирмочка, которая устраивала рейсы на Олсан, к инопланетянам. Ну, точнее, куда-то в пустыни недалеко от их поселений, потому что олсанцы не пускали никого в свои города. Вообще интересные они были, олсанцы. Экстрасенсы, целители и просто большие оригиналы с кучей смешных привычек и обычаев, которые вечно вирусились в интернете. Сами они интернетом не пользовались — какое-то там правило запрещало. Еще их правила запрещали им пользоваться лифтом, пить алкоголь, есть шоколад, кунжут и листья салата, коротко стричь ногти, носить розовую одежду и обувь на плоской подошве… Контактировать с землянами им тоже не то чтобы разрешалось, но они все равно контактировали, украдкой и пряча часть лица. Потому что были очень свободным и независимым народом.

Я бы и сам к ним слетал, но работы в последнее время навалилось.

Так что я продолжил паять микроскопические кондёры и резисторы на плате 3D-принтера, а Стасик развалился в кресле, ждал, пока я закончу, и служил звуковым сопровождением.

— О, еще одного олсанца засняли! — Включилось видео: кто-то истошно орал «Кха-а-тунга!» — Ля, пяткой в лоб себя бьет! Я не достану, наверное…

Донесся шорох и кряхтение: это Стасик пытался достать пяткой лоб. Кончилось тем, что он сверзился с кресла. Я так ржал, что чуть не сбил парочку нужных конденсаторов.

— Тьфу ты, — буркнул он. — Пришельцы, одно слово. Это у них ритуал приветствия для особо важных партнеров. А, нет, погоди, тут дальше пишут: «возможно, угроза». Так угроза или приветствие?.. О, гляди, курсы олсанского языка и культуры! Так им же нельзя!

— Чего нельзя? — рассеянно буркнул я, щурясь в микроскоп. — Они же это… Бунтуют. Я таких курсов уже десяток видел…

— Это не настоящие, — авторитетно заявил Стасик. — Их люди ведут. А тут настоящий олсанец с переводчиком!

…Так, за болтовней, ремонт закончился незаметно. Я включил воскрешенный 3D-принтер. Вроде заработало. Но надо было проверить. Напечатать на нем что-нибудь на пробу…

И тут в голову Стасика пришла гениальная идея, как совместить приятное с полезным.

Через полчаса мы сидели на берегу ручья и ждали, пока замаринуется мясо. Точнее, сидел только я. Стасик, обряженный в костюм олсанца, скакал поодаль, ходил на руках, снова пытался достать пяткой лоб и вообще вел себя соответственно своему внутреннему возрасту. Костюм мы напечатали на 3D-принтере по чертежам из Интернета. Получилось даже похоже.

— Кха-а-тунга! — орал Стасик. — Кха-а-тунга! Эй, Ромыч! Снимай давай! Сделай видос, типа я олсанец!

Он схватил бутылку пива, сделал глоток и тут же, картинно кривясь, выплюнул его в траву и трижды прокрутился вокруг своей оси.

— Туанга кхах! — рявкнул он, швыряя в меня бутылку. — Туанг!

— Наш гость из другого рукава Млечного Пути не выносит алкоголь даже в малых дозах, — вздохнул я. — Уважаемый Ста-Куанг! А как насчет мяса? Слышь, а как мы общаемся, если ты по-русски ни бум-бум?..

— Буду немножко бум-бум. Ля, не забудь потом это вырезать. Мясо! О-о, мясо туиагг, арек масс хрю-хрю! Арек иам кудах-тах-тах!

Я не знал, то ли фейспалмить, то ли угорать. Стасик в костюме пришельца пытался жестами показать, что олсанцы не едят свинину, но очень любят курицу, потрескивал костер, за кустами стоял флаер Стасика, на котором мы прилетели на этот тихий островок, в миске мариновалось мясо, а камера снимала все это безобразие. А я думал, что если настоящие олсанцы увидят наше творение и не придут бить Стасику морду, будет настоящее чудо. Как я понял, олсанцы всерьез психовали, если кто-то их дразнил или кривлялся.

Стасик выдохся не скоро. Мы успели заснять обучение пришельца русскому разговорному, знакомство пришельца с обычаем землян отдыхать на природе в палатке и готовить шашлык, а еще купание в реке. Стасик схватывал русские фразы на лету, удивленно тыкал пальцем в палатку и сообщил, что олсанцы не купаются в открытых водоемах. Во всяком случае, в его селении это не принято.

Потом я жарил шашлык, а Стасик гонял видео через нейросети. В одной нейронке он изменил свои движения и добавил плавности и неземного вида. В другой — сгладил переходы, которые получились из-за обрезки видео. В третьей — отредактировал костюм: добавил немного чешуек, блеска серовато-серебристому материалу, шипов на плечах и локтях, как мы видели у настоящих олсанцев, исправил чересчур человеческую мимику. И выложил в интернет.

И мы благополучно забыли и про видео, и про олсанцев. Мы ели шашлык, пили пиво, плавали в ручье, болтали, ржали, пытались рыбачить без удочки и прыгать в воду с веток ближайшего дерева, а затем легли спать в палатке.

Чтобы наутро проснуться от гула идущих на посадку флаеров. Сразу трех флаеров!

— Что за черт? — сонно пробурчал Стасик. — Кого еще принесло?

Я накинул куртку и вышел. Флаеры уже приземлились, и из них горохом посыпались какие-то типы. Там был мордоворот с видеокамерой, девица с ирокезом, увешанная какими-то устройствами, еще одна девица, которая умудрялась разговаривать по четырем телефонам одновременно, парочка востроглазых парней, похожих, как близнецы, старуха с красными волосами, в красном платье и красных очках…

Близнецы нырнули по кустам в разные стороны, а из кустов отправились дальше по поляне исследовать остров. Девица с ирокезом и мордоворот подошли ко мне, и тут наконец все прояснилось:

— Доброе утро, господин… как ваше имя? Мы из Общественного центра по контактам с олсанцами. Скажите, тот олсанец, Ста-Куанг, с которым вы вчера были, он ваш знакомый? Как вы познакомились? Он бы не хотел присоединиться к нашему центру и внести вклад в укрепление дружбы между олсанцами и человечеством?

— Приветствую! — прогудел мордоворот. — Канал «Не только лишь люди», полтора миллиарда подписчиков, пятнадцать языков. Ваш приятель-олсанец не согласится дать интервью?

— Международная языковая школа «Рэд стар»! — До нас доковыляла старуха. — Ваш приятель-олсанец не согласится провести несколько занятий олсанского языка?

Я оглянулся на палатку. Она ходила ходуном. Это Стасик в спешке влезал в костюм пришельца.

— Думаю, э-э, он довольно дружелюбно настроен, — пробормотал я. — Он сейчас, э-э-э, выполняет утренний ритуал пробуждения. Скоро он выйдет, и вы сможете у него спросить. Я помогу. Я, э, его друг и переводчик Роман Баринов.

— Ритуал пробуждения! — восхитилась девица, тыкая в кнопки одного из устройств. Другая девица тянула к нам два из своих четырех телефонов, параллельно быстро говоря что-то в оставшиеся два. При этом у нее, как ни странно, было только две руки. — Никогда не слышала о ритуалах пробуждения! Олсанцы обычно так скрывают интимную сторону своей жизни! Вы уверены, что ваш друг не рассердится?

— Думаю, нет, он, э-э, тоже очень интересуется привычками землян…

Я уже сам не понимал, что несу. Это был какой-то бред. Видео Стасика завирусилось, и толпа народу поверила, что он настоящий олсанец. У них глаза вообще есть, блин? Может, надо было сразу сказать, что они ошиблись, но у меня спросонья просто отключились мозги. Сейчас Стасик выйдет, они увидят вблизи этот долбанный костюм и все поймут…

Стасик вышел.

Костюм перламутрово мерцал под утренним солнцем. 3D-принтер все-таки поработал на славу. Я вчера и не разглядел, что на самом деле на костюме были все нужные чешуйки, шипы и изгибы, а маска полностью покрывала физиономию Стасика, превращая ее в вытянутую морду олсанца. Трезвый Стасик даже сносно изображал олсанскую плавность и непривычную моторику. Ну не знаю… Может, я бы даже поверил… Но это я! А Центр по контактам и чему-то там? Они куда смотрят?

— Кхаа-ату куинг! — важно провозгласил Стасик, стукнул себя коленом в лоб и даже не пошатнулся. — Добруи дьень! Я рад встреуче!

И тут я понял, что мне уже ничего не поможет.

* * *

— Нет, ну а что? — уговаривал меня Стасик через несколько часов. Мы вернулись в мастерскую, я отдал 3D-принтер заказчику и уже собирался взять новый заказ, как Стасик вцепился в меня клещом. — У меня же хорошо получается! Они поверили, что я пришелец! Ну и отлично! Даже если сами не поверили, они верят, что это можно продать! Пипл схавает! Почему не подзаработать? Тебе даже делать ничего не придется! Только переводчиком работать и меня прикрывать!

— Да иди нафиг, — отбивался я. — Еще я в разводе на бабки не участвовал.

— А кого разводят? Кого разводят? — орал Стасик. — Ни у кого же кровные не выманивают! Считай, что мы продаем развлечение, шоу! Люди всегда платили за шоу. Какая разница, поёшь ты на сцене или делаешь вид, что ты олсанец? Какой от этого вред?

Нет, ну если так посмотреть, то может, и никакого. Я засомневался. Но затея все равно казалась бредовой.

— Но они же экстрасенсы. Людей иногда лечат, предметы заряжают. Ты как лечить собираешься?

— Как-как… — пробурчал Стасик. — Во-первых, не факт, что они лечат. Ты много видел тех, кого они вылечили? То-то же. А во-вторых… Ну давай я всех буду к врачам отправлять. Скажу, мол, мой третий глаз видит, что вас стопудово исцелит человеческий лекарь, все дела.

На том и порешили.

Первое интервью было назначено на послезавтра. Курсы олсанского начинались через две недели. У нас оставалась всего пара дней и еще две недели, чтобы выучить олсанский и узнать хоть что-то о пришельцах кроме того, что мы знали из вирусных видосов.

Утешало то, что олсанским не владел никто. Ну, кроме реальных пришельцев, которые не очень-то контактировали с людьми. Отдельные бунтари не в счет. Основная масса олсанцев оставалась монолитной, отстраненной и отгораживалась от землян километровыми заборами. Вроде бы какие-то серьезные контакты шли на уровне правительств, но все это было строго засекречено. Даже в новостях ничего не передавали. Только инсайдерские каналы иногда сливали слухи, что президента Такого-то или премьера какой-нибудь Фигландии видели с какой-то важной шишкой из центров по контактам с олсанцами. Или что прошло тайное совещание с представителями спецслужб и дипломатами. Или еще что-нибудь.

— Прорвемся, — сказал Стасик в первый день.

Мы перелопатили все, что только можно. Мы купили подписку на ChatGPT, чтобы он помог придумать стратегию поведения для новоявленного публичного олсанца. Потом заставили бота отыскать и систематизировать для нас все накопленные человечеством знания об олсанцах. Мы сделали все, что могли, чтобы утрамбовать их в свои головы.

— Хрень какая-то, — сказал Стасик на второй день. — Так они пьют или нет? Любят собак или считают нечистыми? «Бэйтунг» значит «пока» или «магазин»? У них большие семьи или эти, как их… общины, или у них коллективный разум?

— Ну а что ты хотел? — фыркнул я. — У землян то же самое. У кого-то большие семьи, у кого-то никаких. Одни считают собак нечистыми, другие облизывают и на свою подушку кладут. Целая цивилизация — это ж тебе не дядя Вася из соседнего подъезда. Тут иностранцев часто хрен поймешь, а ты на инопланетян замахнулся.

— Мда, — вздохнул Стасик. — Ну ладно, чем больше инфы — тем меньше шансов, что меня спалят. Будем действовать по ситуации.

Интервью прошло на «ура».

— Чтобы найти покой, сначала нужно потерять расписание, — важно говорил Стасик. — Графики и рамки… ни к чему не ведут, куингти прес… простите… поэтому спокойствие приходит в тапках и пижаме.

Он говорил по-русски все лучше, не забывая изображать акцент и иногда вставлять олсанские слова. Он вообще оказался очень смышленым пришельцем. Вот только нес какую-то дичь. Но ChatGPT посоветовал использовать глубокомысленный абсурд. «Изречения в духе: «Не каждая скамейка для сидения. Некоторые — для откровений» вызывают восторг и обсуждение», — утверждал бот. Стасик решил, что это отличный совет.

Тему интервью озвучили в самом начале. «Давайте поговорим о лайфхаках олсанцев в восприятии мира, — сказал давешний мордоворот, ведущий канала «Не только лишь люди» Виталий Климов. — Например, как вам удается оставаться такими спокойными и отстраненными?»

У Стасика спросили, почему олсанцы предпочитают поменьше использовать технику и достижения прогресса. Ответ убил.

— В каждом доме есть предмет, который наблюдает. Если вы не знаете какой, значит, он вас уже нашел.

— А как вычислить предмет, который наблюдает? — не растерялся ведущий. — Это может быть только бытовая техника? Поэтому вы стараетесь ее поменьше использовать?

Стасик пустился в рассуждения, не говоря ни да ни нет. Бот подсказал, что это самая эффективная стратегия. «Никогда не давайте прямых объяснений культурных или технологических аспектов олсанцев. Это создаст ореол тайны и предотвратит логические нестыковки», — писал он. А я боролся с желанием прикрыть голову и в ужасе ждать немедленного возмездия олсанцев. Интервью шло в прямом эфире в Телеграм, на Ютубе и еще на куче площадок.

Но возмездия не последовало. Может, потому, что олсанцы были отстраненной и мирной расой. Они еще ни разу никого не обстреляли, да и их космофлот никто не видел. Но что-то у них, наверное, было. Иначе америкосы давно бы их прибрали к рукам, так мы думали.

Вместо возмездия на следующее утро моя электронная почта ломилась от писем и требовала денег за расширение хранилища.

Я с опаской открыл первое письмо. В нем оказалась фотка стиральной машинки.

«Дорогой Ста-Куанг! Подскажите, моя стиральная машина наблюдает или нет?»

— Стас! — заорал я. Для сохранения легенды Стасику пришлось поселиться у меня в гостевой спальне. У пришельца же не могло быть хаты и машины в земном городе. — Какого черта ты раздал всем мой имейл?

— Так ты же мой агент и переводчик, — невозмутимо ответил Стасик из-за стены. В гостевой спальне зашуршало. — Не переживай, удаляй все, ща я сделаю группы в соцсетях и канал в телеге, пусть туда пишут.

Я только вздохнул.

До начала занятий в языковой школе Стасик времени зря не терял. Он назначил меня админом всех групп и заставил выкладывать фото и видео с ним на прогулке. На одном видео он шел задом наперед, а я за кадром объяснял, что это Ритуал Обратной Прогулки. На другом — размахивал руками, не говоря ни слова, а мне продиктовал подпись к видео, что сегодня на Олсане отмечается праздник Молчания. Подписчиков в группах прибавлялось. Соцсети запестрели видео с людьми, шагающими задом наперед, а потом и другими видео, где кто-то страдал фигней. Оказалось, на Олсане действительно была куча странных ритуалов и мелких праздников, причем в каждом городе — разных. Даже настоящий олсанец не мог помнить их все. Бот знал, что делает, когда советовал изобрести новые ритуалы или праздники, чтобы вызвать интерес.

Как будто на Земле мало дурацких праздников. День чекушки, например. Или День хрена. Или День измен мужу. Я как-то гуглил. Бот, наверное, тоже загуглил.

Первое занятие на курсах прошло отлично. Перед началом Стасик сложил руки над головой и поклонился стоящей в углу зала урне. В списке рекомендаций от бота было что-то вроде: «Ведите себя как бы «мягко неуместно». Преклонитесь перед мусорным баком на улице. Улыбайтесь, когда слышите гудок машины. Люди будут умиляться и делиться этим». Судя по щелканью камер на телефонах, всезнающий Скайнет оказался прав.

Стасик так умело вставлял в занятие олсанские ритуалы и фразочки собственного изобретения, что никто не обратил внимания на то, чему он учил. Вернее, не учил. Я следил — за часовое занятие он не показал ни одного иероглифа и не назвал ни одного грамматического правила, зато повторял фразы типа «Вурди-тунгли!» на разные лады и уверял, что значение зависит от интонации. Но делал это так ловко, что с занятия все уходили в полном восторге.

— Я так рада видеть вас, Ста-Куанг! — воскликнула какая-то дамочка в серебристых браслетах. — Вы сказали, что мой тостер следит за мной! Через неделю он ударил меня током! Спасибо, спасибо! Я его заменила и купила защитные браслеты у вашего земляка, Лю-Куанга.

Так мы узнали, что можно торговать мерчем.

— Ваш друг — прирожденный шоумен, — заметила хозяйка школы, та самая старуха в красном. Она тоже сидела на занятии и внимательно наблюдала за Стасиком. В ее взгляде чудилось что-то странное, цепкое, холодное, но не злое. Скорее расчетливое. — Он умеет заинтересовать аудиторию. Я предлагаю вам контракт на проведение полного курса занятий.

Ее звали Инга Игоревна. И сегодня мне уже не казалось, что она поверила в пришельца. Наоборот, с каждой минутой я все больше уверялся, что она видит нас насквозь.

Напрягало, что контракт был на мое имя. У пришельца не могло быть земных документов, а олсанские на Земле не действовали. Но Инга Игоревна, хитро блестя глазами, впечатала в контракт пункт о том, что я как агент и ассистент свободен от любых обязательств, налагаемых на олсанца. Она не сомневалась, что «олсанец» не откажется от такой жирной возможности. И Стасик не подкачал.

На гонорар за первое интервью мы купили новый 3D-принтер, чтобы напечатать мерч и еще парочку костюмов. А потом Стасик, призвав на помощь все того же бота, уселся за разработку олсанской письменности.

Когда он ее презентовал, я обливался холодным потом, потому что помнил, как она появилась.

— Во, гляди! — Он показывал мне фото и видео реальных олсанских артефактов. Это были какие-то обелиски или памятные доски, что-то типа того. — Кто-то пролез к олсанцам в город и заснял. Вот бы узнать, как туда пролезть!..

— Да нафига? — изумился я. — Они тебя живьем сожрут! Думаешь, на Олсане не видели твоих выкрутасов?

— Думаю, не видели, — хмыкнул Стасик. — Мы для них недоразвитая раса, по-моему. Им пофиг. А я бы глянул, че там и как, может, газетку бы какую спер или хоть пару настоящих иероглифов узнал…

Но лингвисты бились над расшифровкой иероглифов с обелисков так отчаянно, что становилось ясно: олсанцы им не помощники. И в олсанские города так просто не пролезть. Значит, и переживать было не о чем.

Стасик за компанию с ChatGPT собрал все, что они расшифровали, и додумал остальное. Вдобавок сгенерировал в нейросети и дорисовал еще десятков пять иероглифов, собрал все в один документ и провел обзорный курс по основам олсанской письменности на втором занятии школы.

После этого Интернет взорвался.

Я уже не успевал отсматривать бесконечные видео, читать статьи и следить за срачами. Лингвисты разделились на два лагеря. Одни вцепились в Стасиковы изыскания и утверждали, что теперь им стало намного понятнее, как строится грамматика и образуется лексика, хотя нужны дополнительные консультации. Другие заявили, что «олсанская письменность» в изложении Стасика — продуманная мистификация. Имена вторых я записал в блокнотик. Мало ли, вдруг когда-нибудь понадобится толковый лингвист.

Запись в школу Инги Игоревны сразу забили на год вперед. Группы пришлось увеличить до пятидесяти человек и перенести занятия с олсанцем в самую большую аудиторию. К онлайн-трансляциям подключались сотни, если не тысячи. Множились миллионы комментариев в сотнях обсуждений. Пару раз появлялись видео с настоящими олсанцами, которые решительно называли Стасика обманщиком, но им мало кто верил. Впрочем, тех, кто верил, хватало, чтобы поддерживать огонь в интернет-баталиях на тему «настоящий олсанец или актер?»

— Ну на хрена я в это влез? — не выдержал я однажды. У Стасика был выходной, а у меня уже начиналась аллергия на его физиономию в моей квартире. — Ты видел? «Актриса Наталья Радуцкая продает квартиру и вкладывает деньги в экспедицию к древним олсанским обелискам!» «Торжественно открыт Институт изучения олсанской культуры при МГУ»! Стас, нас посадят! Мы мошенники, ты понимаешь это?

— Ты зануда, ты понимаешь это? — парировал Стасик. — Как будто без нас не открывались центры и кафедры. Сами эти ученые мошенники, если до сих пор меня не разоблачили. Только притворяются, что шарят в лингвистике, чтобы гранты получать.

И я заткнулся. В этом что-то было. Вот вечно он так все вывернет… Стасик, одно слово.

* * *

Его популярность росла не по дням, а по часам. Группы и канал в телеге приносили неплохие деньги чисто за счет монетизации. Небольшая студия по разработке сайтов создавала Стасику отдельный сайт под заказ. Инга Игоревна гребла деньги лопатой и уже слетала с внуками на курортную планету Блаженск, хотя раньше могла себе позволить только Бюджетник. Канал «Не только лишь люди» время от времени постил короткие эксклюзивные видео со Стасиком и собрал еще пару миллионов подписчиков.

На наши счета тоже капала копеечка, но тратить деньги было некогда. Все время занимала работа.

Скоро Стасик стал известен и за пределами Земли, и нам начали поступать предложения о гастролях в колониях. Одно из них чуть не подвело нас под монастырь.

— Шахтерск-Марсианский, — озадаченно прочитал Стасик в очередном письме. — Ну и что мне делать в Шахтерске-Марсианском? «Приглашаем провести встречу с горняками нашего города и обсудить горнодобывающую промышленность Олсана, отношение к труду, вопросы культуры, а также ответить на вопросы участников!» Вспомнил, это ж тот городок, в котором Маринка когда-то работала. Это типа как встреча с каким-то деятелем в Доме Культуры? Что-то мне это напоминает…

— Маринка — это первая жена или третья? — вяло уточнил я, оглядывая дикое количество непрочитанных писем, которые предстояло разгрести.

— Ты че? — возмутился Стасик. — Вторая! Забыл, что ли, как она нам с мастерской помогла?

Теперь было как-то даже неудобно отвечать, что я просто успел запутаться в череде его дам сердца.

Шахтерск-Марсианский оказался не такой дырой, как я себе представлял. Воображение рисовало мрачный совковый город, облезлые панельные дома, убитые дороги, а в качестве развлечения — пивнуху и Дом Культуры, в который иногда приезжали с гастролями какой-нибудь Блатной Вован или Мишель Петрухина. Оказалось, дома здесь были вполне хайтековские, беленькие, исправно работал водопровод, по широким дорогам мотались машины, прямо как в земном мегаполисе, имелись магазины, ночные клубы и развлекательные центры, а Блатной Вован давно вышел в тираж. Из музыки здесь уважали ИИ Децибел, который за секунду генерировал десятки песен на любой вкус.

Неизменным осталось одно — встречи в Доме Культуры были все так же востребованы. Администрацией предприятий. Администрации полагалось проводить всякие культурные мероприятия и отчитываться за них, и Стасик, по-видимому, избавил ее от необходимости ломать голову, чем бы еще культурно просветить сотрудников.

Зал был битком набит недовольными шахтерами, которые смотрели на нас с каменными рожами. Стасик привычно поклонился урне, ловко двинул себя коленом в лоб и провозгласил:

— Приветствую вас, храбрые воины недр! На Олсане мы называем таких, как вы, каутугни. Это означает «песчинки, что танцуют в горе».

Кто-то присвистнул.

— Горная промышленность на Олсане… — задумался Стасик. — Это не промышленность, а искусство. Мы следуем за внутренним светом камня и высвобождаем его, только тогда наше дело ждет успех. Мне сказали, что у землян все не так. Мне сказали, что земляне сражаются с камнем за каждую кроху. Поведайте мне, как это происходит! Что вы чувствуете, когда вступаете в бой с недрами целой планеты?

Безотказный ИИ давно научил Стасика, что нельзя без конца болтать самому. Нужно помнить об аудитории, вовлекать ее в разговор, задавать вопросы и проявлять искренний интерес. Особенно к мыслям и чувствам. Вот он и проявлял. А шахтерам, похоже, никто никогда не задавал вопрос «что вы чувствуете во время работы?» Поначалу они офигели, а потом на нас посыпались ответы.

— Чувствую, как у меня начинает болеть поясница.

— Да что я могу чувствовать? Работать надо. Камень вот точно чувствует, он нас ненавидит…

— …Зато мы к нему с уважением!

— Чувствую, что если бы не ипотека, хрен бы я туда полез.

— Чувствую, как пахнут бутерброды, которые Костяну теща кладет. Ни о чем больше думать не могу.

Недовольные рожи смягчились, на них появились улыбки, разговор потек как по маслу. Стасик вдохновенно фантазировал, не забывая сверяться с откликом слушателей. И тут…

— Стас Пономарев, ты что, охренел?!

Воцарилось молчание. Кто-то кашлянул. Кто-то протянул: «Э… ну…» Кто-то все еще продолжал смеяться после какой-то шутки.

Это называется «когда-то работала», да?

Маринку я видел всего пару раз, и то лет пять назад, но почему-то сразу узнал. У нее были пронзительные глаза, хищная горбинка на носу и короткие черные волосы. И она глядела на Стасика так непреклонно, что становилось ясно: нам хана.

— МаринПална, это вы кому? — неуверенно спросил один из шахтеров.

Отлично. То есть ее здесь слушают и уважают.

— Это я ему, ему! Пришельцу недоделанному! Знакомьтесь, ребята, это мой бывший муж, Станислав Пономарев, собственной персоной! Что, не узнал, дорогой? И про долю от прибыли позабыл?

О черт. Если в дело замешана доля от прибыли, нам точно хана. Я покосился на Стасика. Тот не по-олсански быстро моргал, судорожно соображая, как быть.

— О, уважаемая госпожа, — сказал он наконец. — Вы чувствуете, что я мог бы вступить в контакт с вашим бывшим супругом? Хотя это не по теме нашей встречи, но я мог бы попробовать после, если вы подождете…

— Да нафиг мне контакт с тобой, я в него уже так вступила, что до сих пор не отмоюсь! — фыркнула Маринка. В зале нарастал заинтересованный гам. — Значит, не помнишь, да, как долю от прибыли с мастерской обещал? А мне, между прочим, из-за того кредита пришлось на Марс лететь, где доход повыше, потому что новых кредитов больше не давали, пока этот не погашен! Ну так как?

Судя по лицу Стасика, ему хотелось заорать: «Но я же все погасил!» Но он мужественно ответил:

— Я не понимаю, о чем вы, госпожа… Такое иногда бывает, землян могут посещать видения, если они особенно чувствительны к трансцендентной ауре олсанцев…

— Слышь, мужик, — перебил его ближайший шахтер. — МаринПална врать как бы не станет. А покажи свой олсанский паспорт.

— Настоящий воин всегда бок о бок с воительницей! — восхитился Стасик. — Однако меня оскорбляют вспышки ваших агрессивных аур. Я, конечно, рад продемонстрировать свой сертификат о существовании, но…

— Но проще будет просто сдернуть с него олсанскую маску! — звонко воскликнула Маринка. — Тебя такое сильно оскорбит, а, Пономарев?

Стасик на мгновение застыл, держа в руках «сертификат о существовании». Документы мы давным-давно напечатали на 3D-принтере.

Шахтеры из первых рядов начали подниматься на ноги и медленно двигаться к нему.

— Уважаемый Ста-Куанг, — пробасил один, — вы того… и правда, докажите, что вы реально пришелец. МаринПална наш технолог, она того… и правда врать не станет…

Стасик лишь поклонился в ответ, и мы рванули на выход.

Пока зрители не успели опомниться, мы шмыгнули в коридор, вихрем пронеслись в самый конец и свернули в служебный переход. В парадном, через который мы явились, было слишком много лишнего народу. Когда мы неслись вниз по лестнице, игнорируя лифты, замигали тревожные лампочки. Дом Культуры огласился механическим голосом:

— Внимание, охрана! Задержать олсанца и переводчика! Внимание, охрана…

— Дурак, — бурчал я, прерываясь на то, чтобы набрать воздуха в грудь. — Долбоклюй. Тупица. Жалко тебе было… отсыпать ей этот несчастный процент, чтоб не возникала? Какого хрена не проверил… кто здесь работает? Да нас теперь… все знакомые узнавать начнут…

— Не начнут, — пыхтел Стасик. — До сих пор же не начали. И платил я ей процент! Это она… в обиде… что я от нее к Ленке ушел…

— Тоже мне Колобок, — фыркнул я. Мы вывалились на улицу и припустили к стоянке для флаеров.

— Внимание, охрана! — ожил громкоговоритель на улице. — Задержать олсанца и переводчика! Они направляются к стоянке номер двенадцать! Внимание, охрана…

Акробатическим прыжком мы перемахнули через турникет, который преградил путь на стоянку, запрыгнули в свой флаер, и он стартовал с места.

— Внимание, диспетчер! Охране колонии Шахтерск-Марсианский: задержать олсанца и переводчика! Флаер номер…

— Фигушки, — буркнул приободрившийся Стасик и выжал ускорение. — Стрелять же не станете.

Стрелять не стали, но глаз у меня дергался еще неделю. Все из-за Стасика, чтоб ему провалиться!

* * *

Стасик храбрился, но после этого даже он начал слегка параноить. Просматривал списки участников каждой встречи, а если встреча была без записи, то бросал в зал нервные взгляды, пока не убеждался, что никто не собирается его узнавать. Начал перепроверять все придуманные сведения про олсанцев. Посмотрел кучу видео с настоящими олсанцами, которые заявляли, что он самозванец, и комментарии к ним — выискивал критику по существу, чтобы исправить недостатки.

Однако главным его недостатком было то, что он не являлся олсанцем, а это, увы, исправить уже никто не мог.

Но сюрприз, который ждал нас чуть позже, не имел отношения к разоблачениям. Когда мы разбирали почту и решали, на какие интервью и встречи соглашаться, а какие слать лесом, Стасик вдруг ругнулся и нахмурился, поднеся свой планшет к самым глазам.

— Что за черт? — пробормотал он.

— Что там?

Я смахнул в корзину еще десяток писем. Они все были с Марса, а на Марс мы решили больше не соваться.

— Олсанские иероглифы, — пробурчал Стасик рассеянно. — Мать-перемать… Мне прислали письмо олсанскими иероглифами!

— Да ладно! — Я выдернул у него планшет. Там и вправду красовались иероглифы. — И как? Хоть что-то понял, лингвист недоделанный? Что, реально настоящие олсанцы вышли на связь?

— Это ты ничего не понял, — сообщил Стасик и отобрал планшет обратно. — Это не те олсанские иероглифы. Это мои олсанские иероглифы, дошло?

Пару секунд мы смотрели друг на друга, глупо моргая. Потом покатились со смеху.

— Офонареть! — завывал Стасик, уронив планшет и хлопая себя по ляжкам. — Это ж кто-то выучил мои лекции, вник и даже разобрался!

— А что написали хоть? — икая от хохота, поинтересовался я. — Или ты сам теперь не врубаешься?

— А пес его знает, — прозаикался Стасик. Ржать он уже не мог и просто повизгивал, тяжело дыша. — Где там… мой… словарь?

И мы снова сползли с кресел от смеха.

Через полчаса, когда мы чуть успокоились и нашли Стасиков словарь, оказалось, что письмо гласило:

«Уважаемый Ста-Куанг! Меня зовут Макар Полунин, и я баллотируюсь в президенты следующей весной. — Ну, «в президенты» — это мы так поняли. Иероглифы, которые использовал Полунин, переводились как «в главную табуретку». — Я знаю, что олсанцы далеки от земной политики и каких-либо сторон. Но я буду рад, если вы проведете встречу со мной и моим штабом. Мы приверженцы олсанской философии и взгляда на мир, поэтому хотели бы, чтобы вы поделились с нами своей мудростью».

Мы уже не смеялись. Это было серьезное предложение. Оно сулило немалую прибыль (при умелом подходе), немалый труд — и немалые проблемы, если хоть что-то пойдет не так.

— Нет, ну… — задумчиво пробормотал Стасик. — В политику я бы не полез. Так-то можно, конечно, и самому сделать партию имени Ста-Куанга, без этого Полунина…

— Все олсанцы до одного криком кричат, что им побоку земная политика и религия, — заметил я. — И слепой поймет, что ты ряженый.

— Угу, — промычал Стасик. — Но Полунин… Как думаешь, он верит в пришельца?

— Его избиратели верят, — пожал я плечами. — А ты хочешь все-таки встретиться?

— Ну, он и сам соображает, что напрямик нельзя. — Стасик начал грызть уголок планшета, явно не следя, что именно тянет в рот. — Если его аккуратненько подтолкнуть… Типа, говорит, что ему нравится олсанская философия, и пусть говорит. Пусть обещает внедрить у нас олсанский порядок, чистоту, внимание к повседневным подвигам и что я там еще рассказывал… — Он хохотнул. — А я типа и не при делах. Я вообще ни за кого и сам по себе. Если он поймет, что это сработает…

— И потом что он будет делать, если победит? Как вести переговоры с настоящими олсанцами?

— Да не победит он, — отмахнулся Стасик. — Не затем идет.

И, уже не сомневаясь, полез в словарь. Надо было составить ответ по-олсански так, чтобы спецы Полунина не нашли ошибок.

Мы согласились встретиться, обсудить вопросы философии, этики и различий в психологии людей и олсанцев.

А когда следующим вечером вышли из дома, чтобы отправиться в штаб Полунина, нас перехватили у подъезда какие-то смутно знакомые парни.

— Уважаемый Ста-Куанг, уважаемый господин Баринов, — со всем почтением обратился один из них. — ФСБ. Я прошу вас проехать с нами.

…Допрыгались.

Перед глазами промелькнула ксива с печатью. На лацканах у обоих парней красовались «звезды шерифа» — голографические знаки отличия, которые можно было просканировать телефоном и убедиться, что перед нами не самозванцы. Службисты спокойно ждали, пока я трясущимися руками поймаю голограммы в фокус и проверю. Телефон пискнул и перебросил на официальный сайт ФСБ. С фотографий на меня остро, пронзительно смотрели майор Сергеев и капитан Мартынин, и я наконец понял, откуда их знаю.

Утро после самого первого перформанса Стасика. Когда его видео буквально пару часов назад завирусилось, все только начиналось, и на остров, где мы ночевали, прилетели корреспонденты, Инга Игоревна, «спецы» по контактам с олсанцами… и два неприметных парня, похожих, как близнецы. Они еще тогда шмыгнули по кустам. Обыскивать остров.

А потом я больше их не видел. И так о них и не вспомнил.

— Я имею право связаться с советом старейшин, — вякнул Стасик.

— Конечно, — ответил майор Сергеев с едва уловимой насмешкой. — Мы обязательно предоставим вам любую частоту для связи.

И вот черная машина с молчаливым водителем везла нас в неизвестном направлении. Рядом с водителем сидел капитан Мартынин, сзади — мы со Стасиком и майор Сергеев, и я тупо следил, как за окном проносятся фонари, дома, магазины и пешеходы, и думал, что вот теперь нам точно хана. И ничего не поможет. И во всем виноват Стасик. Это все из-за него с его шутками. Во всем виноват Стасик, так и запишите! Это мои показания!

…Которые я, конечно же, давать против него не буду. Друг же все-таки. Хоть и Стасик на всю голову.

Нас вежливо препроводили в чистый, ярко освещенный кабинет, усадили на мягкий диван и предложили воды. От воды мы отказались. Тогда нам предложили хоть сейчас связаться с советом старейшин Олсана и поставили перед Стасиком современный «Интерлинк».

На лице Стасика отобразилась напряженная работа мысли. Сделать вид, что пытается выйти на связь? Тянуть время? Сначала выслушать, какие у спецслужб к нам претензии, и плясать от этого?

Тикали часы. Уплывали секунды. Мозги цепенели, надрессированные тоннами фильмов, сериалов, игр, книг и документалок про застенки спецслужб, и отказывались соображать. Майор Сергеев и капитан Мартынин смотрели на нас с покерфейсами, усевшись каждый за своим столом, и ждали.

Наконец майор Сергеев нарушил это нервное молчание. Он вздохнул, рассмеялся и вальяжно развалился в кресле, как-то сразу теряя пугающий вид.

— Мужики, — сказал он совершенно человеческим тоном. — Может, хватит уже, а? Просто послушайте меня, примите к сведению и идите дальше разводить лохов. Быть олсанцем у нас не запрещено, вы ничего не нарушили.

ChatGPT советовал: «Никогда не признавайтесь, что вы человек. Даже под давлением». Но вряд ли он предвидел давление со стороны ФСБ. И уж никак не предвидел, что службисты будут говорить так, будто Стасик давно во всем признался или они с самого начала знали, что он человек.

— Уважаемый страж… — начал Стасик неземным олсанским тоном, и впервые за нашу карьеру я его перебил.

— Тогда что мы нарушили, если мы здесь?

Майор Сергеев хмыкнул.

— Я же сказал. Ничего. Но вы собрались влезть в политику, а это уже никуда не годится. В общем-то, только это я и должен вам сказать. Но так, чтобы поняли и усвоили. Напишите Полунину, что передумали, что вам запретили старейшины, что хотите. Только чтобы никаких олсанцев в избирательной кампании. Ни консультантов, ни мимопроходящих, ни серо-буро-малиновых… посыл понятен?

Мы со Стасиком переглянулись и синхронно выдохнули. Кажется, казнь откладывалась.

— Как будет угодно уважаемому стражу, — поклонился Стасик, стукнув себя по лбу сразу обоими коленями для пущей почтительности. — Но я не могу обещать того же за других своих соотечественников. Мне придется отказать в разделении нашей мудрости уважаемому кандидату в главную табуретку Полунину, но только совет старейшин способен повлиять на свободный олсанский народ…

— Ага, — легко сказал майор Сергеев. — И с ними разберемся. Тем более что никакого олсанского народа нет.

— Чего? — вырвалось у меня.

Теперь уже переглянулись службисты. Их заостренные физиономии вытянулись от неподдельного изумления. Они посмотрели друг на друга, потом на меня, потом на Стасика… и начали безудержно хохотать.

Ну то есть сдавленно похрюкивать, краснея от натуги и пытаясь держать лицо. Они были на работе и не могли себе позволить слишком бурно реагировать.

— Не могу, — пробормотал капитан Мартынин. — Ой, все… Парни, вы серьезно? Вы изображали пришельцев и верили, что они действительно существуют?

Ну нет, пришельца изображал только Стасик. Я был переводчиком и агентом, и… Что?

— Ладно, главное, что мы с вами договорились, — сказал майор Сергеев и встал из-за стола. — Можете идти, отметьтесь у дежурного на выходе. И погуглите первые контакты с олсанцами, что ли. Такой же 3D-принтер и нейросети, как и у вас. Нету никаких пришельцев. Это я вам точно говорю как человек, который знает побольше вашего.

— А как же… полеты на Олсан, фото артефактов… — пробормотал Стасик и умолк.

Фото артефактов в эпоху нейросетей? Полеты на Олсан в эпоху межпланетных путешествий и 3D-принтеров? Дай мне хороший принтер, и я хоть сейчас сбацаю олсанскую потемкинскую деревню, м-да… Заходить-то в нее все равно нельзя… И любое видео… И любые фото… И какие угодно иероглифы, письменность, реалистичные пришельцы…

А космические полеты-то хоть настоящие?

— А как же тогда правительственные контакты? — спросил я. — Почему не опровергали, что президент собирался на Олсан или там… или вообще все это! Можно же было объявить, что не было никакого контакта, и приложить доказательства! От астрономов хотя бы.

— Можно, — улыбнулся майор Сергеев. — Но зачем?

И закрыл за нами дверь.

Как во сне, мы добрели до поста дежурного, расписались на планшете и прошли через КПП. Как во сне, оглядывались по сторонам и никак не могли понять, в какой части города очутились, потому что по пути сюда так наложили в штаны, что даже не следили за дорогой. Потом Стасик заметил табличку с улицей и номером дома и достал телефон. И только после этого я сообразил, что можно было сразу включить геолокацию.

Жесть.

— Ну и что теперь будем делать? — спросил я.

— Пить? — предположил Стасик. — Бр-р, лично мне нужен выходной. А лучше неделя выходных. Надо пересмотреть все видосы про контакты с олсанцами. Как думаешь, это правда? Может… может, он соврал?

— Все верят, что олсанцы есть, а ФСБшник говорит, что их нет, чтобы мы не знали, что они есть. Так, что ли? — Я потряс головой. — Не, я не про это. Ты так и собираешься играть олсанца?

— А что? — удивился Стасик.

— Ну если их нет, когда-то же об этом узнают! Смысл продолжать, если можно заняться чем-то нормальным? Да хоть еще одну мастерскую открыть!

Стасик пожал плечами, открыл приложение для вызова такси и ответил голосом майора Сергеева:

— Можно. Но зачем?