мертвые ласточки (гет)

Примечания:

ПБ вкл.

На их пороге мертвая ласточка. Со сломанным крылом и разинутым в немом крике клювом. Это не первая мертвая ласточка на их пороге. Первая за сегодня. Но…

— Лили, всё хорошо? Мерлин, — обеспокоенный голос Джеймса сменяется раздосадованным. Его уставшая после всех переживаний жена смотрит на мертвую птицу. Этого им ещё не хватало. — Похоже, Альбус переборщил с барьером. Даже птицу не пожалел. Вот что значит: ничто живое не пройдет. Я попрошу ослабить его…

— Не надо, — выставляет руку перед собой Лили, будто пытаясь его остановить, будто боясь, что он это сделает. — Не надо, это небезопасно.

Мужчина хмурится, заглядывая в обеспокоенные глаза своей любимой. Она бледнее, чем вчера. Волосы растрепаны, нерасчесаны, одежда помята по бокам, где пару минут назад она сжимала ткань, обнимая саму себя. Она выглядит более нервной, более уставшей.

— Милая, — подходит он ближе, открывая свои руки для объятий. Она поспешно ныряет в его объятия. Её поведение он относит к стрессу. Всем им это поддается. Бесконечному страху, у которого нет конца. — Мы справимся, барьер нас скроет от него. Всё будет хорошо.

Лили смотрит в одну точку через его плечо, не моргая.

Он вновь это говорит.

Слово в слово.

Всё так же, как и тогда.

Шум ветра в листве деревьях должен успокаивать, но и он точно такой же, как тогда.

На их пороге мертвая ласточка. Первая за сегодня. Но сегодняшний день Лили проживает не в первый раз.

* * *

В первый раз она проснулась с криком ужаса, напугав спящего в своей детской Гарри и готовящего завтрак внизу Джеймса.

С ребенком на руках она уверяет мужа, что всё в порядке. Всего лишь кошмар. Что ей снилось? Ах, ничего особенного.

Всего лишь… сегодняшний день, закончившийся зелёной вспышкой и двумя трупами в коридоре. Их трупами. Что было с Гарри, она не знает.

Но это же всего лишь сон?

Спустившись на кухню, она смеётся с пытающимся её развеселить мужем, пока тот забавно танцует, готовя им завтрак. Солнечное утро, тихий разговор со смехом предвещают только спокойный день с небольшим ужином между друзьями в честь Самайна. Что может пойти не так? Но тревога не отпускает её, не давая сосредоточиться на разговоре.

Держа крепче тихо лепечущего что-то сына, она выглядывает в окно.

Три вещи, которые она видит⁽¹⁾.

Дерево в их небольшом саду, шумящее своей листвой.

Раз.

Их забор с вырезанными рунами для защитного купола, окружающего их дом.

Два.

Мёртвая ласточка на пороге их дома.

Три.

Что?

Лили крепче прижимает к себе Гарри, заставляя его недовольно кряхтеть. Она рефлекторно хочет его защитить, напрягаясь всем телом.

— Лили, всё хорошо? Мерлин…

Джеймс подходит, замечая птицу.

Резким поворотом головы волшебница смотрит на мужчину.

Он говорит точно так же, как в том сне, увидев мёртвую ласточку. Мёртвую ласточку со сломанным крылом и разинутым в немом крике клювом.

На точно такую же ласточку, как в том сне.

Лили прижимает к себе сына, нервно сглатывая.

Это же просто совпадение? Не так ли?

* * *

День заканчивается зелёной вспышкой и резко оборвавшимся криком.

Точно так же, как в том сне.

А потом она вновь просыпается утром 31 октября 1981 года.

* * *

Она пробует сбежать.

В тот момент, когда раздаётся стук в дверь, Лили хватает сына на руки и, держа руку Джеймса, бежит к черному входу.

— Лили, что такое? Почему мы бежим? Это, наверное, Сириус… Лили!

Крик обрывается зелёной вспышкой. В этот раз их тела остаются на пороге черного входа.

Аппарация?

Не работает. Должно быть, он или его приспешники поставили антиаппарационный барьер.

Их тела остаются в гостиной.

Камин?

То же самое.

Их тела у камина с перепачканными руками в летучем порошке.

Сбежать раньше?

Она пробует сделать это утром. Собирает вещи, уговаривает мужа, который, несмотря на убеждение, что в доме безопасно, соглашается, и одевает потеплее Гарри, целуя его в небольшой нахмуренный от недовольства прерванного сна лоб.

Он находит их.

Она выбирает другое направление.

Он находит их.

Ещё одно направление.

И он вновь их находит.

Сколько бы она ни пробовала, всё заканчивается одинаково. Зелёная вспышка и их мёртвые тела в разных точках мира в один и тот же час.

Сидя на кровати после очередного пробуждения, Лили пытается успокоить своё быстро бьющееся сердце.

Последние пять раз они пробовали спастись в стенах Хогвартса. Самого защищённого места в мире. Так ведь говорил Дамблдор? Вот только он больше ничего не мог сказать в последний раз, лёжа мёртвым на развалинах замка рядом с множеством трупов учеников и учителей. И всё происходит за один день. В день, когда они умерли. В то же время, что и множество раз до этого.

— Ох, Мерлин… — слышит она голос Джеймса с улицы.

Он нашёл ласточку.

Мёртвую ласточку.

Всё ту же мёртвую ласточку, как и много раз до этого.

* * *

Джеймс избавляется от птиц каждый раз. Неважно, видит она его или нет.

Лили никогда не видит, как умирает ласточка. Всегда, когда она просыпается, ласточка мертва.

— Птица? Может, попросить Дамблдора ослабить барьер? — спрашивает зашедший днём к ним Питер. Он заходит всегда в одно и то же время. Нервно оглядывается, вытирает вспотевшие руки о брюки, роняет вешалку и слишком сильно и бурно извиняется.

Она знает, что извиняется он не за вешалку. Так же как и знает, что его смерть не поможет.

Волшебница смотрит на того, кого считала их другом. Того, кто стал для неё тем же, что и мёртвая ласточка на пороге их дома. Данность этой временной петли. Ненависть прошла после того, как она впервые направила на него палочку. Её заклинание было быстрым, под эффектом адреналина. Девушка помнит, как кричал Джеймс, не понимая её действий. Она помнит, что это ни разу не помогло. Питер уже отдал ему все пути проникновения в их дом или Хогвартс. Чтобы изменить защитные заклинания, необходимо больше, чем один день. А у них были даже не сутки, а несколько часов.

— Быть может, поговорю с ним завтра, — легко соглашается Джеймс.

— Завтра?.. Эм, да, завтра, — запинается их бывший друг.

Тот, кто знает, что завтра для них не наступит.

— Питер, — улыбается она ему. — Ты точно не сможешь прийти на ужин? Сириус и Римус придут.

— А, нет, нет. Не смогу, — он не смотрит на неё. Стыдится.

Пусть.

Хоть что-то ей достанется от этого повторенного в сотый раз дня.

* * *

Она пробует сопротивляться.

Единственный раз, когда Лили это делает, она умирает позже.

И это единственный раз, когда она видит, что происходит после.

Лёжа на полу, она булькает кровью, не в силах сделать вдох или пошевелиться. Ей впервые так больно. Каждая её смерть была мгновенной. Каждый раз она не чувствует боли.

Волшебница видит, как он перешагивает через её тело, кровь прилипает к его ногам и мантии. Слышит, как кровь капает на пол с его ног, когда он идёт в комнату её сына. Видит вспышку зелёного света.

И слышит, как плач её ребенка обрывается.

Она умирает в отчаянном гневе, неспособная что-либо сделать, лишь чувствовать боль. Физическую и душевную.

На утро Лили бежит в детскую, пугая Джеймса шумом.

Гарри сонно недовольно моргает, разбуженный неожиданным шумом, морща нос, готовый заплакать. Но, ощущая трясущиеся руки матери, лишь тихо издаёт понятные только ему звуки.

Девушка прижимает к себе ребенка, когда с улицы доносится голос Джеймса:

— Ох, Мерлин…

Он нашёл мёртвую ласточку.

И это становится последней каплей.

Она не плакала ни разу за эти дни, за этот один повторяющийся день. Сейчас её колени ударяются об деревянный пол, руки трясутся, в её горле не хватает воздуха от паники, напоминая о последней смерти — она рыдает, сгибаясь пополам, задыхаясь, но продолжает крепко держать сына.

Лили устала, она больше так не может.

* * *

Следующие три раза она ничего не делает. Меняется теперь только то, что её тело остаётся всегда в детской. Лили каждый раз пытается прикрыть сына собой. Каждый раз она не видит, что было дальше. Каждый раз последним, что говорит ей Джеймс, это просьба хватать Гарри и бежать.

Он не знает, что это бесполезно. Она перестаёт плакать над его смертью.

Кажется, что она находится в вечном сне, где смерть — это картонное представление, какой-то эпизод для сюжета, после которого они уйдут на задний план. Настоящее остаётся тем, что происходит до этого. Правда, от повторяемости одних и тех же реакций и действий других, она не уверена.

Лили знает, во сколько Джеймс найдёт мёртвую птицу. Во сколько придёт Питер. Во сколько к ним с громким радостным криком зайдёт Сириус, таща за собой уставшего Римуса.

— Плохой день, — шепчет он ей по секрету каждый раз, криво улыбаясь.

Сириус позже отмахнётся от её уточнений, скажет, что всё под контролем, улыбаясь беззаботно. Попросит не волноваться, забирая из её рук Гарри и играя с крестиком.

Радостный смех ребёнка каждый раз приковывает её к месту. Ей мерещится, что из всего происходящего меняется только она и этот смех. Будто только они знают, что это происходит уже не в первый раз.

* * *

Она никогда не пробовала разобраться, почему это происходит. Единственное, что она делает, — это ищет спасение.

— Джеймс, я иду к Северусу, — ставит её перед фактом Лили, выходя из дома с Гарри на руках.

— Что?! К Нюни… Прости-прости, но зачем?..

Волшебница напомнит о том, что они хотели пожениться. О том, что она хотела сделать его крёстным их следующего ребёнка. Ведь возможно…

Об последнем девушка старается не говорить. Старается не помнить. Потому что это делает ей слишком больно.

Когда она аппарирует к дому Снейпа, он всегда дома. Всегда открывает ей дверь. Всегда впускает её, даже затаскивает в дом, ругая, что она пришла, что подвергла себя опасности в такое время.

— Как выбраться из временной петли? Метод Кромкрена мы пробовали, не сработало, — задаёт она вопрос, ошарашивая его мгновенно.

— Лили?..

— У нас мало времени. Завтра всё придётся начать вновь. Только ты об этом не будешь помнить.

Наверное, жестоко ставить его в такое положение. Жестоко, дать выговориться лишь один раз. Жестоко, помириться лишь в первые пару раз. Жестоко сказать на признание в любви: «Я знаю».

Этот мир не справедлив к нему. И Лили лишь делает хуже.

Поэтому она больше не говорит с ним по душам. Не просит прощения. Не говорит о дочери. Не предлагает быть крёстным.

Девушка смотрит ему в глаза и говорит о том, что не сработало, ждёт, когда он сможет уложить в голове и предложить новое решение после часов поиска в книгах.

— А если…

— Не получилось, — говорит она, смотря на спящего сына.

— А…

— Нужно больше времени.

— Может…

— Умерла раньше обычного.

Она ищет решение.

* * *

Пока однажды не сдается.

Волшебница всё чаще не смотрит на Снейпа, наблюдая, как её малыш зевает, потирая кулачками сонные глаза. Кажется, что в мире остались только она и Гарри, который реагирует на её поведение и не ведёт себя одинаково, как все остальные.

Лили кажется, что она сходит с ума. Она уже похоронила своего мужа, друзей, учителей и даже себя. Смерть стала для неё данностью. Тем, что она не может изменить, как бы не пыталась. Её разум цепляется за маленькую жизнь на её руках. И больше она не видит ничего.

Даже он больше не он.

Теперь она смотрит ему в глаза. Теперь она не боится. Он всё равно придёт. Он всё равно оборвёт их жизнь. Он стал лишь ещё одной картонной фигурой.

И больше она его не боится.

— Я ненавижу тебя, Воладеморт, — произносит она ему прямо в лицо, видя, как тот пренебрежительно кривит бескровные губы.

* * *

Она не может сказать, что это странно, что она поступает именно так. Вполне логично, если сложить все факты воедино.

— Лили? Что ты здесь делаешь…? — начинает задавать вопрос Снейп, когда она приходит вновь. В последний раз она втянула в их спасение Северуса и своих друзей. В последний раз она похоронила и его.

— Как можно отразить смертельное заклятие? — спрашивает Лили своего друга. Того, кто умер, защищая её.

* * *

Джеймс не видит мёртвую ласточку.

Она убирает её сама, не говоря ничего ему.

Весь день она старается не отпускать с рук Гарри, начиная воплощать их план, постепенно истощая своё магическое ядро, отдавая всё своему малышу. Никто не замечает перемен в ней. Никто бы не заметил и в другие разы.

На Питера она не обращает внимания, даже не смотрит на него, как бы он ни искал её взгляд.

С Римусом она говорит полчаса, пытаясь хотя бы словами убедить его, что он дорог им.

С Сириусом она шутит и улыбается, даже его шутки уже давно ей приелись за все эти разы.

К Снейпу она не идёт, оставляя то, что есть между ними, таким, каким есть.

С Джеймсом оказывается сложнее всего.

— Уйти? Лили, о чём ты, куда я уйду, тем более в такое время?

У неё нет сил и аргументов, чтобы уговорить его. И от этого ей всё ещё становится больно. Сколько бы раз они ни умирали рядом, она всё ещё надеялась, что он сможет спастись хоть раз.

Но даже в этот раз её магии хватит только на одного. И она сделала свой выбор.

Когда Волдеморт приходит, она готова. Она прощается в последний раз с Джеймсом, кричащим им бежать. Она прощается с Гарри, отдавая ему последние крупицы своей магии. И она прощается с собой, поворачиваясь лицом к своей смерти.

— Авада Кедавра!

* * *

Наступает первое ноября 1981 года.

Мёртвой ласточки нет на пороге дома, где произошла трагедия. Где закончилась одна история и началась другая.

А Лили Поттер не открывает глаз.

1) Техника по успокоению тревоги. Заземление. Три вещи, которые я вижу, они реальны, а мои переживания — нет.

Вернуться к тексту