Теневая звезда (джен)

Утро в доме карт началось с привычного напряжения. Вару своим вечным ёрничеством и пристрастием к хаосу, как обычно, действовал на нервы всем, кому только мог и не мог. Особенно он досаждал Валету Треф, гоняясь за тем по залу с мерзкой игрушечной тварью из теней, похожей на паука, и доводя Зонтика до слез. Высокомереный Пик смотрел на это с обыкновенным для него презрением, а Куромаку, которому шум мешал сосредоточиться над новой книгой, решил высказать Пику всё, что думает по этому поводу, и тяжело ступил вперед, пол под ним скрипел (надо бы им полы сменить). Он остановился перед Королем Пик.

К-"Пик," — его голос, обычно ровный, звучал как удар стали о камень. — "Уймите своего Валета. Его выходки сегодня невыносимы. Он позорит не только Пики, но и весь порядок подлунного мира, мешая всем своими бесконечными выходками." Пик лишь усмехнулся холодно, но Куромаку не отступал, его взгляд был холоден, создавая ощущение, что он решил просверлить Пика взглядом.

И тут Пику это всё надоело, действительно показалось, что с него хватит. Он резко повернулся к валету пик, Вару.

П-"ВАРУ!" — его голос, полный ледяного гнева и превосходства, прорезал зал. — **"Немедленно прекрати этот позор! Хватит унижать королевскую масть Пиков своим недостойным поведением! Прекрати гоняться за этим трефовым шутом и веди себя как подобает Валету Пик!"**

Ударение на «трефовом шуте» и «своем Валете» было особенно ядовитым.

Резкий, унизительный окрик его собственного Короля сработал как взрыв. Вару замер. Его озорной смех сменился мертвой тишиной (да, мент родился). Теневой паук рассыпался у него в пальцах. Он медленно обернулся. Его глаз хоть и не видно за очками, но можно было заметить, что в его взгляде секунду назад искрящихся весельем бушевал ад — обида, ярость и давно копившееся возмущение. Он не просто шутил, он был Валетом, и публичное крик от Короля переполнило чашу.

"Унижать масть?" — прошипел Вару, его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — "Это, Король, унижаешь ее! Унижаешь! Каждый день! Я не твой придворный паяц, которого можно отшвырнуть пинком! И Зонтик..." — он кивнул в сторону перепуганного Валета Треф, — "...не шут! Он Валет Треф, как я — Валет Пик! А ты третируешь нас всех!" Тени вокруг Вару сгустились, закрутились вихрем. Воздух потяжелел.

Король Пик фыркнул, но его уверенность дрогнула. "Ты забываешь свое место, Валет! Я — твой Король! Ты обязан подчиняться и соответствовать нашей масти!"

В-"Мое место?" — он засмеялся, и этот смех был ледяным и горьким. — "Мое место — не быть твоей тенью и не терпеть твоего чванства, как и всех, кто меня так не любит тут! Ты правишь страхом и презрением, а не силой и уважением! Ты — пустой трон!" Вару резко взмахнул рукой, и живая тень метнулась от его ног, ударив в стену рядом с Королем Пик, оставив черный опаленный след. Король Пик отпрыгнул, лицо его покраснело от гнева.

"Вару! Дерзость!" — вскрикнула Эмма, вставая с общего дивана. Куромаку шагнул вперед. Король Червей, Ромео, смотрел с тревогой и неодобрением. Его Валет, Феликс, замер в ужасе. Валет Треф, Зонтик, сжался, глядя на Вару с немым вопросом и страхом. Лица Пиков и их союзников выражали лишь шок, осуждение и холодную враждебность. Предательство своего Короля. Немыслимое, особенно для пиковой масти.

Вару окинул их взглядом. Этот взгляд — взгляд загнанного зверя, осознавшего, что ему нечего терять — скользнул по знакомым, но внезапно чужим лицам. И нашел отклик только в двух.

Данте стоял чуть поодаль, прислонившись к двери своей комнаты. Его массивный меч «Коготь Аида» был спокоен, но в его темных, насмешливых глазах не было осуждения. Было... понимание? Даже одобрение? Он слегка кивнул Вару, едва заметно. Его собственный Валет, Габриэль, стоял рядом.

Габриэль, казалось, читал в колоде таро, которые мягко перебирал в тонких пальцах. Карта «Башня» лежала поверх колоды. Его загадочный взгляд, полный древней мудрости, встретился с взглядом Вару. В нем не было ни страха, ни порицания. Только тихое знание: «Так и должно было случиться». Он тоже едва кивнул. Этого было достаточно. Этого и яростной обиды, переполнявшей Вару.

"Мое место..." — повторил Вару громко и четко, обращаясь ко всем, но его слова были явно адресованы Данте и Габриэлю. — "...не здесь. Не среди вас, кто цепляется за прогнившие троны и пустые титулы! Вы презираете Треф за их силу и Бубны за их свободу? Вы считаете меня позором, Пик?" Он выпрямился, и кольцо живой тьмы взвилось вокруг него, защищая и угрожая. "Мы — сила! И если эта колода слишком слепа, чтобы это видеть... Тогда я создам свою! Да, свою собственную, она будет ценить меня как никто здесь!" Где каждая карта — не пешка в скучной и несправедливой игре!"

Эхо его слов раскатилось по комнате, заставив содрогнуться весь дом. Воздух стал густым, как смола, пропитанный ненавистью и готовностью к перемене.

Он резко повернулся к своим союзникам, которым он всегда доверял, ведь только они поддерживали его в трудные моменты. "Данте! Габриэль! Вы со мной?" — Его голос звал не просто к уходу, а к началу. — "Или останетесь в этой затхлой клетке?" — Он ядовито бросил взгляд на выбешеного Пика.

Данте оттолкнулся от дверного косяка. Глухой лязг «Когтя Аида», взваленного на плечо, прозвучал как похоронный звон по старому порядку. В его темных глазах горел огонь не осуждения, а некого спокойствия. "Надоело смотреть, как вы задыхаетесь в своем чванстве," — прорычал он, шагая к Вару, его тяжелые сапоги гулко отдавались на скрипучем полу. — "Бубнам тесно среди ваших правил и поклонов. Мы рождены для воли. Габриэль?"

Габриэль бесшумно сложил карты, но карта «Башня» на мгновение вспыхнула в его руке фиолетовым светом, прежде чем исчезнуть. Затем он плавно вытащил другую карту — "Звезда", символ надежды, нового пути и высшего покровительства. Она мягко засияла в его пальцах.

Г-"Карты не лгут," — произнес он своим мелодичным, завораживающим голосом. — "Башня пала. Но Звезда восходит. Путь указан, и он ведет... в неизведанное."

Он сделал элегантный шаг вперед, вставая рядом с Данте и обращая сияющую "Звезду" к Вару.

Г-"Я следую за светом новой судьбы."

Вару почувствовал, как ярость и обида трансформируются во что-то новое — в ликующую, почти безумную силу созидания из хаоса, в котором был он опутан с самого его создания. Он не просто уходил. Он созвал. Он бросил последний, полный презрения взгляд на остолбеневших обитателей зала:

На своего уже бывшего Короля: Лицо того исказила не ярость, а холодная, смертоносная ненависть. Он проиграл своего Валета на глазах у всех.

-"Ты... ничтожество!" — выдохнул Пик, его голос был хриплым от бессильного гнева.

— "Уродливый выродок масти! Убирайся и сгинь в той тьме, которую так любишь!"

На Куромаку: Взгляд Короля Треф был острее клинка, но в глубине холодных глаз читалась... некая удовлетворенность происходящим? Он молчал, лишь слегка склонив голову, будто наблюдая за неизбежным и правильным падением камня.

На Ромео и Феликса: Король Червей смотрел с глубокой тревогой, словно чувствовал, как рушится их привычный мир.

-"Вару, Данте... подумайте!" — вскричал Ромео, его голос дрожал.

— "Этот путь ведет только к войне! К гибели всего Дома!" Феликс, его Валет, лишь сжимал руку сюзерена, смотря на уходящих с нотками сострадания и ужаса.

— "Они... они не понимают, что творят..." — прошептал Феликс.

На Зонтика: Валет Треф сжался в комок, но в его влажных глазах, помимо страха, горел крошечный, завистливый огонек — огонек желания вырваться. Он не сказал ни слова, лишь беззвучно пошевелил губами:

-"Удачи..." — шепнул Зонтик.

-"Прощайте, узники своих корон!" — бросил Вару, и его голос звучал уже не как крик обиженного валета, а как декларация нового властителя.

-"Играйте в свои старые игры. Мы начинаем новую партию." — вскрикнул Ватрушка Эмма, до сих пор молчавшая, встала, ее голос прозвучал резко и властно:

-"Вару! Ты предатель! Ты выродок! Данте, Габриэль — вы следуете за безумцем! Вернитесь сейчас же, пока не поздно!"

Данте лишь фыркнул, проходя мимо нее к формирующемуся теневому порталу.

— "Безумец? Может быть. Но он действует, Королева. А вы? Вы лишь охраняете пыль на своем троне. Ваши угрозы — шелест прошлогодних листьев."

Его рука уверенно легла на эфес "Когтя Аида".

Габриэл,скользнул за Данте, его "Звезда" светила ярче.

-"Судьба не знает слова 'поздно', Ваше Величество. Лишь 'следующий шаг'. Наш сделан." — произнес валет буби.

Он бросил прощальный взгляд на свою старую колоду, в его глазах не было сожаления, лишь сосредоточенность на пути.

-"Вару! Ты слышал меня?!" — закричал Пик, сделав шаг вперед, но тени у порога зашипели, отбрасывая его назад. — "Ты украдешь наше спокойствие? Наш порядок?!"

Вару, остановившись на пороге, наполовину погруженный в пульсирующую тьму. Он обернулся, его очки на мгновение отразили бледное лицо Пика.

— "Украсть? Нет, Пик. Мы уходим забирать свое. Порядок, который вы охраняете — это тюрьма. А хаос..." — он широко улыбнулся, и в этой улыбке не было ни веселья, ни озорства, только холодная решимость, — "...хаос — это свобода. И мы построим из него нечто прекрасное. Нечто настоящее."

Он шагнул в портал. Данте и Габриэль последовали за ним без колебаний. Теневая арка сомкнулась с тихим шуршанием и вспышкой фиолетового света, оставив после себя лишь легкий запах озона и черный, опаленный след на стене.

В наступившей гробовой тишине скрип пола под Куромаку прозвучал оглушительно. Он медленно поднял книгу, которую ронял при шаге вперед, его лицо было непроницаемо.

Ромео тяжело опустился на диван, закрыв лицо руками. -"Что мы наделали, Феликс?.. Что мы все наделали?"

Феликс молча положил руку ему на плечо, его собственные глаза были полны слез. -"Они выбрали свою судьбу, Ваше Величество. Теперь нам придется жить с последствиями."

Зонтик все еще сидел на полу. Он ткнул пальцем в то место, где исчез теневой портал. "Прекрасное..." — прошептал он так тихо, что услышал только сам. — "Из хаоса..."

Где-то высоко под сводами Дома Карт, в зарослях древних балок, послышался тихий, знакомый смешок. Джо качался на люстре, как на качелях. Он послал в пустоту, где только что исчезли трое, театральный воздушный поцелуй.

— "Ну вот и началось, Ватрушка. Веселуха-то какая!" Его смех, полный безумного восторга, раскатился по опустевшему залу, звуча как финальный аккорд старой жизни и первая нота новой, непредсказуемой симфонии. Игра действительно началась.