Теневая звезда (джен)

Утро в доме карт началось с привычного напряжения. Вару своим вечным ёрничеством и пристрастием к хаосу, как обычно, действовал на нервы всем, кому только мог и не мог. Особенно он досаждал Валету Треф, гоняясь за тем по залу с мерзкой игрушечной тварью из теней, похожей на паука, и доводя Зонтика до слез. Высокомереный Пик смотрел на это с обыкновенным для него презрением, а Куромаку, которому шум мешал сосредоточиться над новой книгой, решил высказать Пику всё, что думает по этому поводу, и тяжело ступил вперед, пол под ним скрипел (надо бы им полы сменить). Он остановился перед Королем Пик.

К-"Пик," — его голос, обычно ровный, звучал как удар стали о камень. — "Уймите своего Валета. Его выходки сегодня невыносимы. Он позорит не только Пики, но и весь порядок подлунного мира, мешая всем своими бесконечными выходками." Пик лишь усмехнулся холодно, но Куромаку не отступал, его взгляд был холоден, создавая ощущение, что он решил просверлить Пика взглядом.

И тут Пику это всё надоело, действительно показалось, что с него хватит. Он резко повернулся к валету пик, Вару.

П-"ВАРУ!" — его голос, полный ледяного гнева и превосходства, прорезал зал. — **"Немедленно прекрати этот позор! Хватит унижать королевскую масть Пиков своим недостойным поведением! Прекрати гоняться за этим трефовым шутом и веди себя как подобает Валету Пик!"**

Ударение на «трефовом шуте» и «своем Валете» было особенно ядовитым.

Резкий, унизительный окрик его собственного Короля сработал как взрыв. Вару замер. Его озорной смех сменился мертвой тишиной (да, мент родился). Теневой паук рассыпался у него в пальцах. Он медленно обернулся. Его глаз хоть и не видно за очками, но можно было заметить, что в его взгляде секунду назад искрящихся весельем бушевал ад — обида, ярость и давно копившееся возмущение. Он не просто шутил, он был Валетом, и публичное крик от Короля переполнило чашу.

"Унижать масть?" — прошипел Вару, его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — "Это, Король, унижаешь ее! Унижаешь! Каждый день! Я не твой придворный паяц, которого можно отшвырнуть пинком! И Зонтик..." — он кивнул в сторону перепуганного Валета Треф, — "...не шут! Он Валет Треф, как я — Валет Пик! А ты третируешь нас всех!" Тени вокруг Вару сгустились, закрутились вихрем. Воздух потяжелел.

Король Пик фыркнул, но его уверенность дрогнула. "Ты забываешь свое место, Валет! Я — твой Король! Ты обязан подчиняться и соответствовать нашей масти!"

В-"Мое место?" — он засмеялся, и этот смех был ледяным и горьким. — "Мое место — не быть твоей тенью и не терпеть твоего чванства, как и всех, кто меня так не любит тут! Ты правишь страхом и презрением, а не силой и уважением! Ты — пустой трон!" Вару резко взмахнул рукой, и живая тень метнулась от его ног, ударив в стену рядом с Королем Пик, оставив черный опаленный след. Король Пик отпрыгнул, лицо его покраснело от гнева.

"Вару! Дерзость!" — вскрикнула Эмма, вставая с общего дивана. Куромаку шагнул вперед. Король Червей, Ромео, смотрел с тревогой и неодобрением. Его Валет, Феликс, замер в ужасе. Валет Треф, Зонтик, сжался, глядя на Вару с немым вопросом и страхом. Лица Пиков и их союзников выражали лишь шок, осуждение и холодную враждебность. Предательство своего Короля. Немыслимое, особенно для пиковой масти.

Вару окинул их взглядом. Этот взгляд — взгляд загнанного зверя, осознавшего, что ему нечего терять — скользнул по знакомым, но внезапно чужим лицам. И нашел отклик только в двух.

Данте стоял чуть поодаль, прислонившись к двери своей комнаты. Его массивный меч «Коготь Аида» был спокоен, но в его темных, насмешливых глазах не было осуждения. Было... понимание? Даже одобрение? Он слегка кивнул Вару, едва заметно. Его собственный Валет, Габриэль, стоял рядом.

Габриэль, казалось, читал в колоде таро, которые мягко перебирал в тонких пальцах. Карта «Башня» лежала поверх колоды. Его загадочный взгляд, полный древней мудрости, встретился с взглядом Вару. В нем не было ни страха, ни порицания. Только тихое знание: «Так и должно было случиться». Он тоже едва кивнул. Этого было достаточно. Этого и яростной обиды, переполнявшей Вару.

"Мое место..." — повторил Вару громко и четко, обращаясь ко всем, но его слова были явно адресованы Данте и Габриэлю. — "...не здесь. Не среди вас, кто цепляется за прогнившие троны и пустые титулы! Вы презираете Треф за их силу и Бубны за их свободу? Вы считаете меня позором, Пик?" Он выпрямился, и кольцо живой тьмы взвилось вокруг него, защищая и угрожая. "Мы — сила! И если эта колода слишком слепа, чтобы это видеть... Тогда я создам свою! Да, свою собственную, она будет ценить меня как никто здесь!" Где каждая карта — не пешка в скучной и несправедливой игре!"

Эхо его слов раскатилось по комнате, заставив содрогнуться весь дом. Воздух стал густым, как смола, пропитанный ненавистью и готовностью к перемене.

Он резко повернулся к своим союзникам, которым он всегда доверял, ведь только они поддерживали его в трудные моменты. "Данте! Габриэль! Вы со мной?" — Его голос звал не просто к уходу, а к началу. — "Или останетесь в этой затхлой клетке?" — Он ядовито бросил взгляд на выбешеного Пика.

Данте оттолкнулся от дверного косяка. Глухой лязг «Когтя Аида», взваленного на плечо, прозвучал как похоронный звон по старому порядку. В его темных глазах горел огонь не осуждения, а некого спокойствия. "Надоело смотреть, как вы задыхаетесь в своем чванстве," — прорычал он, шагая к Вару, его тяжелые сапоги гулко отдавались на скрипучем полу. — "Бубнам тесно среди ваших правил и поклонов. Мы рождены для воли. Габриэль?"

Габриэль бесшумно сложил карты, но карта «Башня» на мгновение вспыхнула в его руке фиолетовым светом, прежде чем исчезнуть. Затем он плавно вытащил другую карту — "Звезда", символ надежды, нового пути и высшего покровительства. Она мягко засияла в его пальцах.

Г-"Карты не лгут," — произнес он своим мелодичным, завораживающим голосом. — "Башня пала. Но Звезда восходит. Путь указан, и он ведет... в неизведанное."

Он сделал элегантный шаг вперед, вставая рядом с Данте и обращая сияющую "Звезду" к Вару.

Г-"Я следую за светом новой судьбы."

Вару почувствовал, как ярость и обида трансформируются во что-то новое — в ликующую, почти безумную силу созидания из хаоса, в котором был он опутан с самого его создания. Он не просто уходил. Он созвал. Он бросил последний, полный презрения взгляд на остолбеневших обитателей зала:

На своего уже бывшего Короля: Лицо того исказила не ярость, а холодная, смертоносная ненависть. Он проиграл своего Валета на глазах у всех.

-"Ты... ничтожество!" — выдохнул Пик, его голос был хриплым от бессильного гнева.

— "Уродливый выродок масти! Убирайся и сгинь в той тьме, которую так любишь!"

На Куромаку: Взгляд Короля Треф был острее клинка, но в глубине холодных глаз читалась... некая удовлетворенность происходящим? Он молчал, лишь слегка склонив голову, будто наблюдая за неизбежным и правильным падением камня.

На Ромео и Феликса: Король Червей смотрел с глубокой тревогой, словно чувствовал, как рушится их привычный мир.

-"Вару, Данте... подумайте!" — вскричал Ромео, его голос дрожал.

— "Этот путь ведет только к войне! К гибели всего Дома!" Феликс, его Валет, лишь сжимал руку сюзерена, смотря на уходящих с нотками сострадания и ужаса.

— "Они... они не понимают, что творят..." — прошептал Феликс.

На Зонтика: Валет Треф сжался в комок, но в его влажных глазах, помимо страха, горел крошечный, завистливый огонек — огонек желания вырваться. Он не сказал ни слова, лишь беззвучно пошевелил губами:

-"Удачи..." — шепнул Зонтик.

-"Прощайте, узники своих корон!" — бросил Вару, и его голос звучал уже не как крик обиженного валета, а как декларация нового властителя.

-"Играйте в свои старые игры. Мы начинаем новую партию." — вскрикнул Ватрушка Эмма, до сих пор молчавшая, встала, ее голос прозвучал резко и властно:

-"Вару! Ты предатель! Ты выродок! Данте, Габриэль — вы следуете за безумцем! Вернитесь сейчас же, пока не поздно!"

Данте лишь фыркнул, проходя мимо нее к формирующемуся теневому порталу.

— "Безумец? Может быть. Но он действует, Королева. А вы? Вы лишь охраняете пыль на своем троне. Ваши угрозы — шелест прошлогодних листьев."

Его рука уверенно легла на эфес "Когтя Аида".

Габриэл,скользнул за Данте, его "Звезда" светила ярче.

-"Судьба не знает слова 'поздно', Ваше Величество. Лишь 'следующий шаг'. Наш сделан." — произнес валет буби.

Он бросил прощальный взгляд на свою старую колоду, в его глазах не было сожаления, лишь сосредоточенность на пути.

-"Вару! Ты слышал меня?!" — закричал Пик, сделав шаг вперед, но тени у порога зашипели, отбрасывая его назад. — "Ты украдешь наше спокойствие? Наш порядок?!"

Вару, остановившись на пороге, наполовину погруженный в пульсирующую тьму. Он обернулся, его очки на мгновение отразили бледное лицо Пика.

— "Украсть? Нет, Пик. Мы уходим забирать свое. Порядок, который вы охраняете — это тюрьма. А хаос..." — он широко улыбнулся, и в этой улыбке не было ни веселья, ни озорства, только холодная решимость, — "...хаос — это свобода. И мы построим из него нечто прекрасное. Нечто настоящее."

Он шагнул в портал. Данте и Габриэль последовали за ним без колебаний. Теневая арка сомкнулась с тихим шуршанием и вспышкой фиолетового света, оставив после себя лишь легкий запах озона и черный, опаленный след на стене.

В наступившей гробовой тишине скрип пола под Куромаку прозвучал оглушительно. Он медленно поднял книгу, которую ронял при шаге вперед, его лицо было непроницаемо.

Ромео тяжело опустился на диван, закрыв лицо руками. -"Что мы наделали, Феликс?.. Что мы все наделали?"

Феликс молча положил руку ему на плечо, его собственные глаза были полны слез. -"Они выбрали свою судьбу, Ваше Величество. Теперь нам придется жить с последствиями."

Зонтик все еще сидел на полу. Он ткнул пальцем в то место, где исчез теневой портал. "Прекрасное..." — прошептал он так тихо, что услышал только сам. — "Из хаоса..."

Где-то высоко под сводами Дома Карт, в зарослях древних балок, послышался тихий, знакомый смешок. Джо качался на люстре, как на качелях. Он послал в пустоту, где только что исчезли трое, театральный воздушный поцелуй.

— "Ну вот и началось, Ватрушка. Веселуха-то какая!" Его смех, полный безумного восторга, раскатился по опустевшему залу, звуча как финальный аккорд старой жизни и первая нота новой, непредсказуемой симфонии. Игра действительно началась.

Обида. Она кипела во мне, как расплавленный свинец, долгие дни после того позорного изгнания. Нет, моего ухода. Данте и Габриэль были рядом, их тихая поддержка — островок в море ярости. Лоскутное убежище, сплетенное из моих же страданий и их магии, пульсировало вокруг, откликаясь на мой гнев. Но этого было мало. Гораздо меньше, чем я хотел. Чем я заслуживал. Чем мы заслуживали.

Смотреть на их самодовольные рожи в старом Доме Карт? Терпеть Пика, считающего меня ошибкой? Никогда. Мне нужно было доказательство. Не просто укрытие — оружие. Силу, которая заставит их содрогнуться. И я знал, где ее взять. Точнее, из чего ее выковать.

Чистые Арканы. Первозданная глина мира, хранимая самим Федором, нашим Создателем. Безликие, бессильные... но полные бесконечного потенциала. Украв их, я украду сам фундамент их прогнившего порядка. Безумие? Конечно. Но кто, как не я, специалист по безумным идеям? И для такого дела нужен был не просто помощник. Нужен был мастер хаоса, гений абсурда. Нужен был мой брат по разносу мира — Джо.

Найти его — пара пустяков. Задворки реальности, где законы логики трещали по швам, были его родной стихией. Я шагнул сквозь тень, и вот он — Красный Джокер, балансирующий на спине гигантской карточной шестерки, которая плавала в луже радужного масла.

КД: «Как же я рад увидеть своего лучшего компаньона по безрассудным решениям!»

Джо расплылся в ухмылке, увидев меня. Его глаза, всегда полные безумного огня, сверкнули знакомым азартом.

КД: «Друг мой, соскучился по адреналину? Как насчет сыграть со мной? Ставка — твоя вечная душа против моего носового платка!»

Я не мог не усмехнуться. Его энергия была заразительной, даже сквозь пелену моей злобы.

В: «И я невероятно рад видеть тебя, Джо. Но душа сегодня не в игре. У меня... дельце». Я сделал паузу для драматизма. — «Одно очень дерзкое дельце».

КД: «О-хо-хо!»

Джо спрыгнул с карты, которая с хлюпаньем растворилась. Он подошел вплотную, его нос почти уперся в мои очки.

КД: «Дерзость — мое второе имя! Первое — Хаос! Что же за дельце, друг Вару? Говори, не томи!»

В: «Нужно кое-что... позаимствовать».

Я понизил голос до шепота, хотя вокруг, кроме нас, казалось, не было ни души. В: «У Создателя. Чистые Арканы».

Глаза Джо загорелись так ярко, что, казалось, могли поджечь воздух.

КД: «О, ВАТРУШЕЧКА!» — он вскрикнул так громко, что эхо побежало по искривленным закоулкам задворок.

КД: «Это не дельце! Это — ШЕДЕВР! Абсолютный, бесподобный, божественный бардак! Украсть основу мироздания у самого Феди!»

Он схватил меня за плечи и закружил. КД: «Да! Тысячу раз да! Давай устроим ему представление, от которого его аккуратные усики завьются в бараний рог!»

Идея явно воспламенила его. План родился мгновенно — в его голове планы рождались как грибы после дождя. Мысли о мести, о будущей силе горели во мне ярче любого огня. Федор дорого заплатит за то, что вложил в меня эту вечную потребность быть замеченным, а потом позволил им назвать меня шутом.

Фёдор работал. Я чувствовал его сосредоточенность даже сквозь стены его святая святых — тихий кабинет, пахнущий пергаментом и звездной пылью. Он выводил новые судьбы, новые связи для своего бесконечного повествования. Гармония. Порядок. Тоска.

КД-" Мой выход!" — прошипел Джо, и прежде чем я успел моргнуть, он уже был в мастерской Федора.

Это не было вторжением. Это был апокалипсис веселья. Один миг — тишина. Следующий — оглушительный грохот опрокидываемых стеллажей с хрустальными сферами иллюзий, визг десятка клоунских фантомов, материализовавшихся из воздуха, и громоподобный голос Джо, затеявшего яростный спор... с собственной тенью о преимуществах квадратных колес.

КД- "Ты утверждаешь, что круглая форма эффективна? ФИГНЯ!" — орал Джо, размахивая куском занавески, который он мгновенно превратил в флаг абсурда.

КД- "Квадратные колеса — это революция! Они создают неповторимую вибрацию, оживляющую скучную езду! А твои круглые — это унылое, предсказуемое качение к забвению!"

Федор вскочил, его обычно спокойное лицо исказила гримаса праведного гнева.

Ф- "ДЖОКЕР!" — его голос, обычно мягкий, как шелест страниц, прогремел, как удар гонга.

Ф- "Немедленно прекрати это безобразие! Ты разрушаешь ход Времени!"

КД-" Время?" — Джо притворно удивился, уворачиваясь от летящего в него тома "Основ Гармоничного Мироздания".

КД- "Оно слишком линейно, Феденька! Давай сделаем его... зигзагообразным! Или в горошек!"

Он затянул похабную частушку про предсказуемость, пританцовывая на осколках какой-то очень древней и, судя по воплю Федора, очень ценной вазы.

Пока Создатель метался, пытаясь то поймать несуществующих клоунов, то заткнуть Джо, то спасти очередной артефакт, я действовал. Мои тени стали не просто отсутствием света — они стали абсолютной пустотой, черной дырой, поглощающей само внимание. Я скользнул мимо бушующего шторма хаоса, проник в сердце кабинета. И вот они.

Чистые Арканы. Лежали на хрустальном пьедестале, излучая тихий перламутровый свет. Холодные, гладкие, пустые. Сама возможность. Моя рука дрожала, когда я схватил толстую пачку. Не от страха — от ярости. В-"Вот он, фундамент моего возмездия. За каждую насмешку, за каждый презрительный взгляд."

Тени мгновенно обволокли драгоценную добычу, погасив их мягкое сияние, сделав невидимыми. Сердце колотилось, как бешеный барабан. Я подал сигнал — резкий, нечеловеческий свист, сотканный из самой тьмы.

Джо, в разгар дискуссий с фантомом о пользе селедки под шубой для роста космических деревьев, мгновенно замолчал. Он послал Федору театральный воздушный поцелуй.

КД: "Было восхитительно, Творец! Но, увы, меня ждут великие дела! Революция квадратных колес не ждет! Та-та!"

Он растворился в вихре конфетти и искаженного воздуха, оставив Федора одного посреди невероятного, дымящегося хаоса. Я был уже за пределами мастерской, украденные Арканы жгли мне грудь сквозь тени.

Первый шаг сделан. Теперь — созидание.

Лоскутное Убежище встретило нас гулким эхом наших шагов. В его самом сердце, где тени были гуще ночи, а магия Габриэля висела фиолетовой дымкой, был готов круг. Не детский рисунок мелом — мощное кольцо из спрессованного мрака и блестящих осколков иллюзий, которые Джо, хохоча, назвал «брызгами веселья». Внутри горели странные свечи — их пламя было синим и холодным, словно зажжено от чужого кошмара.

Данте стоял на страже, его «Коготь Аида» глубоко воткнут в зыбкий пол Убежища. От меча расходились невидимые волны силы, создавая непроницаемый купол вокруг ритуала. Его взгляд был спокоен и тверд. *Он верит. Верит в эту безумную авантюру.*

Габриэль сидел в позе лотоса, его тонкие пальцы быстро перебирали карты Таро. Они летали вокруг него, выстраивая сложный узор — каркас судьбы для того, что мы собирались создать. В центре круга лежали украденные Чистые Арканы. Они казались такими хрупкими перед лицом моей ненависти.

Я вошел в круг. Воздух затрещал от концентрации магии. Я поднял руки, и тени отозвались — не просто послушно, а с ликующим шипением. В них не было разрушения сейчас. Была некая творческая ярость.

В- "Они считали нас шутами?" — мой голос прозвучал низко и хрипло, эхом разносясь по Убежищу. Тени закружились быстрее.

В- "Тварями? Пустыми титулами, годными лишь для их скучных игр?"

Я чувствовал, как обида десятилетий клокочет во мне, вырываясь наружу.

В- "Пусть увидят НАШИХ шутов! Пусть узнают НАШИХ чудовищ! Пусть трепещут перед НАШИМИ титулами!"

Я протянул руки к Арканам. Тени, черные и жидкие, как чернила гнева, хлынули на них. Но это было не просто наполнение. Это был акт моей, нет, даже нашей, мести. Переписывание истории. Выворачивание их душ наизнанку.

Я видел образы, формирующиеся на гладкой поверхности карт под напором моей воли и боли:

* Пик: Надменная морда короля? Нет! Пусть будет "Король Теней"! Силуэт во мраке, корона из сломанных клинков — символ его лживой власти. Взгляд, полный не холодного превосходства, а яростного презрения ко всему, что он олицетворял. Его тень будет страшнее его света.

* Эмма: Благородная королева? Ха! "Владычица Шепотов"! Ее изящество превратилось в смертоносную грацию. Тени-цепи опутывали ее новый образ, а каждый шепот с ее губ должен был нести паралич воли. *Пусть узнает, что такое настоящая власть над умами.*

* Куромаку: Его железная дисциплина? Я выковал из нее "Клинок Возмездия"! Воин в истрепанном плаще, его меч — сгусток моей обиды, направленный не на врагов, а на сами основы их прогнившего порядка. Рушить. Только рушить.

* Зонтик: Жалкий плакса? Теперь он "Паучок в Тумане"! Его страх стал оружием невидимости, слезы — ядом, а тот дурацкий игрушечный паук... О, теперь это живое, ловкое, смертоносное создание теней. Пусть боится. Пусть все боятся.

* Ромео и Феликс: Их слащавая сердечность? Я превратил ее в "Короля Разбитых Сердец" и "Валета Кровавых Слез"! Пусть их эмоции сеют не любовь, а отчаяние и безумие. Пусть их слезы обжигают, а смех сводит с ума. *Слабость? Нет. Оружие.*

Я не копировал. Я издевался. Я вытаскивал наружу все самое гадкое, слабое, лицемерное, что видел в них, и увековечивал это в могущественных Арканах. Каждая карта пожирала мою боль, мой гнев, мое презрение, становясь сильнее, темнее, опаснее. Это была моя личная сатира, высеченная в силе мироздания. Моя месть, воплощенная в плоть магии.

Когда тени насытились, создав галерею моих ненавистных теней, настал черед главного. Данте подошел. Его рука уверенно легла на карту, предназначенную ему.

Д-"Король Вольных Клинков," — произнес он твердо, и в карту влилась его непоколебимая воля, его жажда свободы от оков.

Образ на ней не был искажен — он стал мощнее, яснее, освобожденный от чужих ожиданий.

Габриэль поднял свою карту. Его "Звезда" вспыхнула ярко.

Г-"Звездный Странник", — его голос звучал как звон хрустальных колокольчиков.

Карта впитала его древнюю мудрость, его видение путей сквозь хаос. Его образ тоже не был пародией — он стал глубже, загадочнее, проводником в неизведанное.

И вот... последняя карта. Моя. Я взял ее. Тени взвыли вокруг, сливаясь в вихрь. Я вложил в нее ВСЁ:

* Горечь изгоя, выброшенного своими же.

* Ярость бунтаря, сломавшего оковы.

* Дерзость вора, похитившего у самого Создателя.

* Творческий хаос, из которого родилось Убежище.

* Жгучую, ненасытную жажду — быть замеченным. Быть значимым. Быть СИЛОЙ.

Мой образ на карте не был Валетом. Не был Королем. Я стал "Сердцем Тени". "Первейшим Изгоем". "Зовущим Бездну". Карта вспыхнула фиолетово-черным светом, таким ярким, что больно было смотреть. Она стала центром, источником, пульсирующей связью, объединяющей искаженные тени врагов и усиленные образы союзников в единое, живое целое.

Круг из тьмы и осколков сомкнулся с оглушительным "ЩЕЛЧКОМ", похожим на захлопывающуюся дверь Вселенной. Воздух затрещал, искры магии заплясали в фиолетовом тумане. Колода "Теневая Звезда" вспыхнула ослепительно-темным сиянием и... затихла. Лежала в моих руках. Тяжелая. Горячая. Живая. Не просто группа карт. Единый организм. Моя воля. Моя месть. Мое доказательство.

КД-"Ну что, Ватрушка!" — знакомый, безумно-восторженный голос прозвучал где-то на грани восприятия, будто из самого разлома реальности.

В- "Получилось! Настоящий шедевр бардака! Федор охренеет, когда увидит! А ПСИНА... о, он поймет, кого потерял, увидев свои новые портретики!"

Джо залился своим фирменным, раскатистым смехом.

КД- "Красота-то какая! Лепота!"

Я чувствовал силу. Невиданную, темную, пульсирующую в такт моему сердцу силу. Она текла из колоды в меня и обратно. Я сжал "Теневую Звезду" в руке. Больше никаких шутов. Никаких недооцененных валетов.

В-"Мы — свет, который обжигает. Мы — звезда во тьме их порядка. Мы — начало конца их скучной игры."

Джо засмеялся в последний раз, его смех растворился в искажениях Убежища. Я посмотрел на Данте и Габриэля. Их глаза, отражающие мрачное сияние колоды, светились пониманием и готовностью. Месть только начиналась. И ставки были выше некуда. Мы были готовы сыграть

Месяц. Целый месяц с тех пор, как я, Данте и Габриэль перевернули этот скучный мир карт вверх тормашками. И знаете что? Это было чертовски правильное решение. Просыпаться не под ледяным взглядом Пика, а под мягким шелестом собственных теней в Лоскутном Убежище — это не просто удовольствие. Это бальзам на душу бывшего «позора Пиковой масти».

Утро.

Солнце? Переоценено. У нас тут царит вечный уютный полумрак, подсвеченный мерцающими «звездочками» Габриэля (он кропотливо их расставляет по потолку — говорит, для баланса энергий). Потягиваюсь, и тень у изголовья тут же протягивает мне чашку... чего-то темного, дымящегося и невероятно бодрящего. Не кофе. Тень-кофе? Хаос-латте? Неважно. Вкусно. Рядом, на тенеполке, уже ворчит «Павший Престол» (бывший Пик, моя любимая карикатура). Его корона из сломанных мечей постукивает о стену.

Павший Престол (ПП): (Голос, как скрип ржавых ворот) Опять этот… энергетик? Истинный король должен начинать день с чистой воды и созерцания руин врагов! А не с этой… жижи!

В: (Смакуя глоток) Руины врагов прекрасно видны и сквозь туман моего хаос-латте, Ваше Павшее Величество. К тому же, созерцать тебя — уже созерцать руину. Истинную и неподдельную. Расслабься, сломанный. Или корона мешает?

ПП: (Фыркая дымом) Нахал! Я требую реванша в стратегическом планировании разрушения их жалкой резиденции!

В: Планируй, планируй. Только чур, без нытья, если твой «гениальный» план снова закончится тем, что ты будешь отбиваться от их садовника. Помнишь историю с лопатой? Хи-хи.

За завтраком (теневые булочки с джемом из ночных кошмаров — восхитительно!) наблюдаю за работой «Шута Скрытых Путей» (бывший Зонтик). Он юркий, как таракан на раскаленной сковороде, и сейчас мастерски подменил соль в солонке «Короля Разбитых Сердец» (бывший Ромео) на что-то… фиолетовое и пузырящееся.

Король Разбитых Сердец (КРС): (Меланхолично поднося ложку ко рту) О, печаль моя бездонна... Любовь — это лишь иллюзия, ведущая к... ПФФФ-БДЫЩ! (Он пыхтит фиолетовым дымом, из глаз текут уже настоящие «кровавые слезы» — сладкий сироп).

Валет Кровавых Слез (ВКС — бывший Феликс): (Хихикая, подставляет чашку под струйку сиропа) Не плачь, Ваше Разбитое Величество! Ваши слезы — наш лучший десерт! Ой, смотрите, он теперь и фиолетовый!

В: (Качая головой, но с улыбкой) Зонтик... То есть, Шут! Прекращай издеваться над меланхоликом! Хотя... продолжай. Это забавно. КРС, не переживай, фиолетовый тебе к лицу. Цвет потерянных иллюзий, как раз твоя тема.

Данте где-то на «тренировочке» — рубит теневые манекены в виде гвардейцев Пика. Звуки ударов «Когтя Аида» по псевдокисти — наш утренний саундтрек. Габрюша медитирует, паря в полуметре от пола, окруженный вращающимися картами Таро. Его «Звезда» светит особенно ярко. Мир? Ха. Наш мир — это идеально сбалансированный хаос. И я его обожаю.

Нужно было наведаться в «Нейтральные Земли» — крохотное измерение-базар, где тени могли купить сплетни, а маги — редкие ингредиенты. Мы с «Владычицей Шепотов» (бывшая Эмма) отправились за пылью падших снов — отличное топливо для наших теневых двигателей. Она шла рядом, ее тени-цепи тихо позванивали, а шепоток, способный свести с ума обычного смертного, был для меня просто фоновым шумом.

Владычица Шепотов (ВШ): (Шепотом, от которого замерзала пыль в воздухе) ...и тогда он осмелился назвать мои сети паутиной... Глупец. Я опутаю его разум такими тенями...

В: (Зевая) Скушай тенек, Владычица, успокойся. Помнишь, как ты Пику там все уши прожужжала своими «мудрыми» советами? Вот это было зрелище. Он потом три дня ходил, как вареный рак.

ВШ: (Ее тени-цепи дернулись, но в уголках губ дрогнуло подобие улыбки) Его уши... были достойной мишенью. Маленькие... жалкие... как и его амбиции. А наши... о, наши амбиции...

В: Вот-вот. Наши амбиции — это целая вселенная. А его — картонная корона на картонной башне.

Именно в этот момент, у лотка с кристаллами лживой росы, мы и столкнулись лбами. Вернее, я столкнулся с чем-то высокомерным и знакомо-противным. Пик. Весь в своей, уже чуть потертой, «королевской» мантии. Рядом — Эмма, старательно сохраняющая ледяное выражение лица, но с парой новых морщинок у глаз. Куромаку — каменный, как всегда. И... о боже... Зонтик, прячущийся за спиной Куромаку и роняющий свою вечно мокрую от слез ножовочку. Они выглядели... потрепанными. Как колода, которую слишком часто тасовали в грязных руках.

Наступила та самая неловкая пауза, которую так любят драматурги. Я снял очки (теперь с абсолютно черными, непроницаемыми линзами) и протер их уголком плаща из живой тени.

В: (Сладким голосом, полным фальшивого удивления) Ой-ой-ой! Какие знакомые лица в наших скромных нейтральных землях! Пик... Эмм... Курумыч... Зонтик! (Я кивнул каждому, задерживая взгляд на Зонтике). Как поживает «королевская масть»? Все еще унижаете трефовых шутов? Или нашли новых?

Пик: (Побледнев, но выпрямившись. Его голос пытался звучать властно, но слышалась хрипотца) Вару. Предатель. Отброс. Ты смеешь показываться здесь?

В: (Широко улыбнулся) Смею, смею! И даже очень успешно. Видите, у меня дела. (Я похлопал по сумке с пылью снов). А вы? Зашли за новыми глянцевыми открытками для вашего пыльного альбома «Величие Пика»? Или опять Зонтик потерял что-то важное? Может, игрушечного паука? (Я сделал вид, что оглядываюсь под ноги Зонтику). О, нет, прости! У меня теперь есть свой «Паучок в Тумане». Он гораздо веселее. И кусается по-настоящему. Правда, Шут?

Шут Скрытых Путей (ШСП — бывший Зонтик): (Материализовался из тени у моей ноги, издал шипяще-хихикающий звук и бросил в ноги Пику... его же потерянную пряжку от плаща, украденную мгновение назад). Шшши-хи-хи!

Пик: (Взвизгнул от неожиданности и ярости, хватая пряжку) ТВАРЬ! Как ты...

Эмма: (Холодно, но в ее голосе — усталость) Вару. Прекрати это... цирк. Ты опустился еще ниже.

В: (Приложил руку к сердцу) О, Королева Холода! Вы всегда умели ранить словом. Но знаете, после года жизни без ваших «шепотков» (которые нынче больше на храп похожи, если честно), ваши оскорбления — как комплименты. Я же помню ваши «наставления»: «Вару, сиди тихо», «Вару не позорь нас», «Вару ты — ошибка». Спасибо! Без вашей «поддержки» я бы никогда не стал... этим. (Я широко раскинул руки, и тени вокруг сгустились, обволакивая меня и ВШ зловещим, но величественным ореолом). И знаете что? Мне это нравится. Очень.

Куромаку: (Сделал шаг вперед, его рука лежала на эфесе меча. Голос — ледяная сталь) Ты украл у Создателя. Осквернил основы. Твоя колода — кощунство. Болезнь.

В: (Рассмеялся) Ой, Куромыч! Заговорил! Целый год копил гневные словечки? "Кощунство"? "Болезнь"? Милый ты мой! Мы — Теневая Звезда. Мы — глоток свежего воздуха в вашем затхлом мирке правил и церемоний. Мы — будущее. А вы? (Я окинул их презрительным взглядом). Вы — экспонаты. Музей собственного величия. За стеклом. Пылитесь. Пик, кстати, ты похудел? Стресс? Или корона давит сильнее обычного?

Пик побагровел, Эмма сжала губы, Куромаку лишь еще сильнее сжал эфес меча. Зонтик тихо всхлипывал. Это было... восхитительно.

В: Ну что ж, было приятно поностальгировать. Но у нас, знаете ли, дела. Миры не завоюют себя сами. (Я повернулся к ним спиной, демонстративно надевая очки). О, и Пик? Передавай привет Федору, если вдруг решишь наябедничать. Скажи, что его «чистые арканы» ушли в хорошие руки. Руки, которые знают, что с ними делать. Не то что *некоторые*. Пока, «бывшие»! Не скучайте! Хотя... (я обернулся на последний момент, с убийственно веселой улыбкой) ...мы знаем, что скучаете. Особенно по нашим... новым портретикам. ШСП, ВШ, пошли! Нас ждут великие безобразия!

Мы растворились в клубке теней, оставив их посреди базара — униженных, злых и совершенно беспомощных. Последнее, что я услышал, был сдавленный рык Пика и всхлип Зонтика.

Данте усмехнулся, услышав рассказ. Габриэль мудро заметил, что карта "Башня" в их раскладе сегодня особенно ярко светилась — знак разрушенных иллюзий старого порядка. Я сидел на своем "троне" из сплетенных теней, попивая хаос-латте (уже вечернюю порцию, покрепче) и смотрел, как "Клинок Возмездия" (бывший Куромаку) яростно рубит воздух своим призрачным мечом, представляя, наверное, мою голову. Мило.

В: (Мысли) Месяц. Всего месяц. А они уже — реликвии. Музейные экспонаты. А мы? Мы — живая легенда. Кощунственная, опасная, но ЛЕГЕНДА. И самое смешное? Я им благодарен. Без их чванства, их презрения, их тупых правил... я бы так и остался "его Валетом". А теперь? Теперь я — Сердце Тени. Я — начало и конец. Я — тот, кто смеется последним. И смех этот — черный, громкий и бесконечно сладкий. Особенно когда слышишь, как у них там что-то трещит по швам. Скоро, друзья мои старые. Скоро. А пока... Шут! Где мой теневой попкорн? Сегодняшний сеанс ненависти к Пику обещает быть особенно сочным! Хи-хи-хи...

Черт возьми, Габи опять ворчит, что я не веду «хроники новой эры». Ладно, старина, лови. Сегодня — исторический день! Устроили первое «королевское» шествие по Заброшенным Лугам Иллюзий. Данте шел слева, «Коготь Аида» на плече — вид у него был, будто несет не меч, а надоевший зонтик. Справа — Габи, его карты витали вокруг, как фиолетовые светлячки. А я... Я парил на троне из сплетенных теней! Да, именно парил. Потому что ходить пешком — для быдла. Впереди — «Павший Престол», марширующий как заводной солдатик.

ПП: (Оборачиваясь, корона из сломанных мечей звякала) Скорость, Вару! Мы должны внушать ужас, а не ползать, как улитки! Вперед! На штурм их воображаемых цитаделей!

В: (Зевнул) Расслабься, Сломанный. Ужас — это не спешка. Это... стиль. Видишь вон те призрачные деревья? Они уже дрожат. От скуки. Надо бы их... оживить. Шут! Гоу-гоу!

Шут Скрытых Путей (ШСП): (Материализовался из тени под деревом, кинул в крону горсть шевелящихся теневых пауков) Шшши-хи-хи! Танцуйте, деревяшки!

Деревья завизжали (буквально!) и попытались убежать. Данте хмыкнул. Габи вздохнул: «Башня дрожит в их корнях, Вару. Буквально». Успех. Хи-хи.

Чем больше империя, тем больше... бардак. «Владычица Шепотов» опять устроила скандал с «Королём Разбитых Сердец» (КРС). Тот уныло смотрел в бездну и капал «кровавыми слезами» (сиропом) на новый теневой ковер.

ВШ: (Шепотом, от которого треснула ваза из кошмарного фарфора)... И его тоска... Она такая... Банальная. Как плесень на камне. Мне нужна глубина! Трагедия! А не это нытье!

КРС: (Всхлипнул) Любовь... Это вечная мука... А ты, холодная змея, не понимаешь...

В: (Влетев в комнату, схватил «вазу» — она склеилась сама) Хей! Прекращайте портить интерьер! ВШ, если хочешь трагедии — иди нашему «Клинку» (бывшему Куромаку) мозги шепотками пудрить. Он там опять план «Абсолютного Разрушения Основ» чертит. КРС, собери лужицы! Или заставлю тебя любить... уборку. Сильно.

Валет Кровавых Слез (ВКС): (Подставил чашку под слезу КРС) О, новая партия сиропа! Спасибо, Ваше Разбитое Величество! Вару, хочешь блинчиков?

Жизнь кипит. Иногда как болото. Но мое болото. Хи-хи.

Поймали на нейтральной территории Зонтика! Бедолага пытался купить «невидимые чернила» (чтобы плакать незаметно?). Шут сыграл с ним в догонялки, подменив чернила на... что-то очень липкое и фиолетовое. Зрелище было эпичным: Зонтик, ревущий и покрытый пятнами, как жираф в депрессии.

Зонтик: (Всхлипывая) Вару! Забери своего монстра! И... и как ты тут? Это... это ужасно! Тени повсюду! И этот... этот паук! (Указал на ШСП, который делал стойку на руках на воздухе).

В: (Снисходительно) Зоня, Зоня... Ты как прокисшее молоко — всё тот же. А у нас — прогресс! Уют. Творчество. (Швырнул ему чистый теневой платок). Вытрись. И передай Пику: его новая «портретная галерея» у нас пользуется бешеной популярностью. Особенно «Павший Престол». Он у меня теперь главный по... э-э-э... руинам оптимизма. Хи-хи.

ШСП: (Свистнул, кинув Зонтику его же украденный носок) Шшши! Возвращайся снова! Поиграем!

Зонтик сбежал, пятнистый и несчастный. Мои «карикатуры» дружно ржали. Даже Клинок хмыкнул. День удался.

Сила — круто. Но черт, иногда так накрывает... пустота. Сидел на троне, наблюдал, как "Королева Шипов" плетет из теней новую смертоносную салфетку (для КРС, наверное), и подумал: "А дальше-то что?" Габи, как всегда, прочитал мысли.

Габи: (Подкладывая карту "Звезда" мне под чашку с хаос-латте) Твоя тень стала тяжелее, Вару. Не обида, не ярость. Ответственность? Или... сомнение?

В: (Нахмурился) Сомнение? Я? Ха! Просто... надоели их рожи. (Кивнул на ПП, который тренировал "властный взгляд" перед треснувшим зеркалом). Идиот. Как будто сломанная корона придает величия.

Данте: (Проходил мимо, чистя "Коготь" осколком иллюзии) Заскучал, "Сердце"? А я предупреждал. Власть — она как тупой меч. Тяжелая, а толку — разве что по воде им пускать круги. Хочешь, пойдем потренируемся? Разобью твои сомнения в пыль.

В: (Машет рукой) Отстань, Железный Бокс. Лучше скажи "Клинку" — его последний план "Разрушения Основ" провалился. Опять. Он пытался подкупить их садовника, а тот его... лопатой. По голове. Наш "Несгибаемый Призрак" теперь носит теневое ведро вместо шлема. Хи-хи-хи.

Смех помог. Ненадолго. Но помог. Габи смотрел понимающе. Его "Звезда" светила тускло.

Год. Целый год как я не его Валет. Как я — Сердце Тени. Устроили пир. Теневой торт (на вкус как победа с нотками сарказма). "Кровавые слезы" КРС как сироп. Даже ПП произнес тост: "За вечную славу... моей бывшей короне! И да падут все остальные престолы!" Потом упал под стол. Классика.

ВКС: (Поднял бокал с "кровавым" сиропом) За Вару! Который сделал мои слезы... вкусными!

ВШ: (Шепотом, сводящим с ума мух) ...За хаос... который прекрасен... как паутина в лунном свете...

Данте: (Чокнулся со мной) За то, чтобы ты не забывал, зачем все это начал. И не стал таким же занудой, как те, кого ненавидишь. Держи хвост... тенями.

Габи: (Его "Звезда" вспыхнула над тортом) За Путь. За Тень, которая освещает. За... нас. Каких бы мы ни были.

Я сидел во главе стола. Мои чудовища — карикатуры моих врагов — пировали вокруг. Мои друзья — циник и мистик — были рядом. Сила пульсировала в Убежище. Я был на вершине. Почему же этот "хаос-латте" на вкус как... пепел? И почему тени сегодня такие... послушные? Слишком послушные. Как будто ждут чужой команды.

Последняя запись в томе. Приписка:

Год прошел. Я все получил. Власть. Признание. Страх врагов. Свою империю из тьмы и смеха. Так почему же сегодня, глядя на свое отражение в черных линзах очков, я увидел не триумфатора, а... актера? Хорошего, чертовски талантливого актера, играющего в чужом спектакле? Данте прав — нельзя забывать, зачем все началось. Но что, если начало... было не моим? Ладно, хватит нытья. Завтра украдем у Феди что-нибудь этакое. Чтобы напомнить, кто тут настоящий Хозяин Теней. Или... Хранитель? Брр. Хуже названия не придумаешь. Габи, это ты меня сглазил своими картами! Хи... хи... (звук смеха прерван, чернила кляксы).

Год. Целый год войны. Не той, что ведут солдаты на полях. Войны тихой, ядовитой, пожирающей саму ткань реальности. Моя Теневая Звезда против их жалкого, дышащего на ладан Дома Карт. Мы душили их тенями, рвали их порядок сарказмом и стальными когтями Данте. Они отвечали лучами выхолощенной "добродетели", тупыми атаками Куромаку и... слезами Зонтика. Всегда слезами. Надоело.

Но сегодня... сегодня был финал. Не по моему сценарию. Не по их глупым правилам. По правилам выживания. Последняя схватка. Не в замке, не на поле боя. В Сердцевине Реальности — пустом, мерцающем пространстве, где вибрировали сами основы мастей. Здесь свет Пика тускл, здесь тени Треф — всего лишь серые пятна. Здесь сила измерялась только волей. И ненавистью.

В: (Стоя в центре вихря своих теней, чувствуя, как колода — моя колода! — пульсирует в такт моему сердцу, я крикнул сквозь гул энергии) НАДОЕЛО! Слышишь, Пик? НАДОЕЛО ТВОЕ ЧВАНСТВО! ТВОИ ПУСТЫЕ ТИТУЛЫ! ЗАКОНЧИМ ЭТО! ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! ОДНА КОЛОДА УЙДЕТ! ДРУГАЯ... СТАНЕТ ИСТОРИЕЙ!

Пик: (Его мантия была порвана, корона покосилась, но в глазах горел прежний, тупой огонь превосходства) Ты — грязь на подошве мироздания, Вару! Болезнь! Мы вырежем тебя! Как гниль! Вернитесь в небытие, откуда выползли! И возьми своих... уРОДОВ! (Он презрительно кивнул на "Павший Престол", который рычал, потрясая сломанной короной).

Эмма: (Ее шепот, обычно леденящий, звучал надтреснуто, как старый граммофон) Твоя тень... она разъедает все... даже тебя, Вару... Смотри! Ты уже не человек... ты... монстр...

В: (Захохотал, и смех мой разрывал пространство, как когти) Монстр? Спасибо, Эмка! Лучший комплимент! А ты? Ты — тень былой "королевы". Пустая оболочка. Как и твоя карикатура! (Я указал на "Владычицу Шепотов", чьи цепи из теней сжимались в ярости).

Куромаку: (Шагнул вперед, его меч светился бледным, умирающим светом. Голос — как скрежет камней) Предатель. Вор. Осквернитель. Ты украл не только Арканы. Ты украл... равновесие. За это — только смерть.

Данте: (Мой "Король Вольных Клинков" встал рядом, "Коготь Аида" завыл низкой нотой. Его глаза были спокойны, как ураганный глаз) Равновесие? Ты сгноил его в своих правилах, Куромаку. Мы... просто вскрыли гнойник. Вару! Пора заканчивать этот бал!

Он не ждал команды. Он рванул вперед, как стихия. "Коготь Аида" встретил клинок Куромаку в каскаде искр, которые не светили, а поглощали свет вокруг. Это был сигнал. Ад начался.

Тени Теневой Звезды — мои яростные, искаженные дети — обрушились на стройные ряды Пика и Треф. "Король Разбитых Сердец" сеял хаос, его аура отчаяния заставляла гвардейцев ронять оружие и рыдать. "Валет Кровавых Слез" (ВКС) визжал от восторга, его обжигающие слезы оставляли дымящиеся шрамы на мраморных плитах иллюзии. "Клинок Возмездия" (бывший Куромаку) бился со своим оригиналом — два воина, два воплощения ярости, крушащие все вокруг.

ВКС: (Подлетев ко мне, весь в брызгах чужой крови-энергии) Вару! Смотри! Я оставил Пику "слезинку"! Прямо на мантии! Хи-хи-хи!

В: (Парируя луч "чистоты" от Эммы сгустком живой тьмы) Молодец, Кровавый! Теперь сделай ему "соплю"! На корону! Хи-хи!

Но смех застрял в горле. Я увидел его. Зонтика. Он не плакал. Он жался к груде камней, но в его руке... в его руке был крошечный, мерцающий кристалл. Знакомый. Слишком знакомый. Осколок той самой хрустальной подставки из кабинета Федора. Осколок... притягивающий мои тени.

В: (Крикнул, ледяной ужас пронзил меня) ШУТ! К НЕМУ! ОТБЕРИ ЭТУ ШТУКУ!

Шут Скрытых Путей (ШСП):(Материализовался за спиной Зонтика, его теневая рука потянулась к кристаллу) Шшши! Моя игрушка!

Зонтик: (В его глазах не было страха. Только... отчаяние? Или та самая, давняя зависть? Он СЖАЛ кристалл) Нет! Хватит! ХВАТИТ НАДО МНОЙ ИЗДЕВАТЬСЯ! Я НЕ ШУТ! Я НЕ ПЛАКСА! Я... Я...

Он вскрикнул. Кристалл вспыхнул ослепительно-белым светом. Не теплым. Холодным. Светом чистого стирания. И он ударил... не в Шута. Он ударил прямо в меня. Нет. Не в меня. В карту. В "Сердце Тени", горящую у меня на груди.

В: (АГОНИЯ!) АААААРРРГХ! ЗООООНЯЯЯ! ТВАААРЬ!

Это было не больно. Это было... РАЗРЫВАНИЕ. Я чувствовал, как нити, связывающие меня с колодой — с моими чудовищами, с моей силой, с моим дыханием — рвутся. Одна за другой. Как струны лопнувшей гитары. "Павший Престол" взревел нечеловечески и... рассыпался в черный песок. "Владычица Шепотов" вскрикнула шепотом, который разорвал ей горло изнутри, и превратилась в клубок шипящих теней, угасающих на ветру. "Король Разбитых Сердец" просто... погас, как свеча. Его последний взгляд был полон облегчения.

Данте: (Увидев это, он РВАНУЛСЯ ко мне, отшвырнув Куромаку как тряпку) ВАРУ! ДЕРЖИСЬ! ГАБИ! ПОМОГИ!

Габриэль: (Его "Звезда" вспыхнула надрывно, фиолетовый свет попытался обвить меня, как щит) Держись за Судьбу, Вару! За нить! Я...

Но было поздно. Связь рвалась. Я падал. Не физически. Я падал ВНУТРЬ. В пустоту, которую когда-то заполняла обида, а потом — сила. Теперь там был только ледяной ветер забвения.

Пик: (Его голос гремел, полный победной, истеричной ноты) ВИДИТЕ?! ОН СЛАБ! ОН НИЧТО! ДОБЕЙТЕ ЕГО! УНИЧТОЖЬТЕ ЭТУ ГРЯЗЬ!

Его солдаты, воодушевленные, рванули вперед. Но на их пути встал Данте. Один. С "Когтем Аида" в руках. Его плащ был разорван, кровь текла по лицу, но он стоял. Как скала.

Данте: (Его голос был тихим, но его услышали все) Кто первый, твари? Кто хочет умереть за своего "королька"? (Он окинул их взглядом полного презрения). Вару... (он не обернулся ко мне)... прощай, друг. Спасибо... за свободу. Даже такую... короткую. Она того стоила.

Он РВАНУЛСЯ на них. Не защищаться. Уничтожать. Уносить с собой. "Коготь Аида" пел песню смерти. Он сражался как демон, выкашивая ряды, но их было слишком много. Слишком много света, ненависти и страха.

В: (Собрав последние силы, я прошептал, обращаясь к Габриэлю, который пытался удержать меня в реальности фиолетовыми нитями своей "Звезды") Габи... уходи... Спасай... себя...

Габриэль: (Его глаза были полны скорби, но и странного спокойствия) Судьба... она не прямая линия, Вару. Она... спираль. Мы встретимся... в ином витке. Храни... тень...

Он отпустил нити. Его фигура задрожала, стала прозрачной. И... растворилась. Не в тенях. В мерцании бесчисленных карт Таро, которые разлетелись, как фиолетовые мотыльки, уносимые ветром из Сердцевины. Он просто... ушел. Оставив меня одного. С павшим Данте под грудой тел. С мертвыми тенями моей колоды. С торжествующим Пиком.

Пик: (Подошел, спотыкаясь. Его лицо было искажено нечеловеческой ненавистью и... страхом. Он поднял окровавленный меч Куромаку (сам Куромаку лежал неподалеку, сраженный Данте) над моей беззащитной формой) Просто валет. Всего лишь... валет. Исчезни. Навсегда.

Он занес меч. Я смотрел в его глаза. Не было страха. Была... усталость. Горькая ирония. И тень. Маленькая, последняя тень моего былого сарказма.

В: (Шепотом, собрав последнее дыхание) Зато... не скучно было... Пик... Правда? Хи...

Клинок опустился. Не на меня. На карту. На последнюю связь. На "Сердце Тени".

Взрыв. Не огня. Холода. Абсолютного, всепоглощающего холода и тишины. Я не почувствовал боли. Я почувствовал... растворение. Тени, из которых я был соткан, расползались. Мысли. Воспоминания. Обида. Триумф. Смех Данте. Загадочность Габи. Даже глупое лицо Зонтика... все это превращалось в пыль. В ничто.

( Мои последние мысли ):Темно... Холодно... Как в самом начале? Нет... Не как тогда. Тогда была... обида. Злость. Искра. Теперь... пустота. Абсолютная. Они... победили? Уничтожили Тень? Или... Тень уничтожила их? Данте... Габи... мои чудовища... даже ты, Зоня-предатель... все... прах. Иллюзия силы. Иллюзия мести. Иллюзия... себя. Кто выиграл, Федя? Никто. Остались только... холодные карты... на ветру... над пепелищем... мира... Холодно... так холодно...*

Сердцевина Реальности. Вихри энергии улеглись. Вечный ветер гулял по пустоте. На серой, безликой "земле" лежали лишь обломки:

* Сломанная корона Пика (настоящая, не карикатура).

* Потрепанная карта Таро — "Башня", расколотая пополам.

* Обугленный фрагмент мантии Эммы.

* И... две карты. Лежащие рядом, как странные могильные плиты.

* "Король Вольных Клинков" — потускневшая, с трещиной через стальной доспех Данте.

* "Сердце Тени" — абсолютно черная, мертвая, без единой искры. Разломанная ударом меча пополам.

Никаких тел. Никаких духов. Ни победителей, ни побежденных. Только холод. Только тишина. Только ветер, шуршащий осколками того, что когда-то называлось колодами. Игроки сошли с доски. Карты сложены. Игра окончена. Навсегда.

Тишина. Не священная тишина творца, а... пыльная. Пустая. Как после того, как цирк уехал, оставив лишь билеты и запах сахарной ваты. Только тут не вата. Тут — пепел. Пепел колод. Пепел Вару. Моего Ватрушки. Моего друга по хаосу.

Я материализовался в Сердцевине уже после финального аккорда. Увидел осколки. Расколотую черную карту "Сердце Тени". Потускневший "Коготь Аида". И... его. Федора. Стоящего среди руин его же творения. Он не плакал. Не кричал. Просто смотрел. Смотрел с этим... мерзким выражением усталой ответственности и безразличия на лице. Как будто разбил вазу, а не миры и души.

КД (Мысли, шипящие как клубок змей):

Шедевр... Мой шедевр... Ты стер его, Феденька? Как ошибку? Как грязь с ботинка? Нет. НЕТ. Не бывать этому! Варушка заслужил овации! Заслужил финальный фейерверк! Не это... не эту пыльную тишь!

Я не стал материализоваться. Не стал кричать. Злость моя была слишком холодной, слишком острой. Как лезвие изо льда. Я слился с хаосом распада, с вибрациями угасающей реальности. И нашел ее. Осколок. Самый черный. Самый холодный. Тот, что был сердцем "Сердце Тени". В нем... мерцала искра. Не сила. Обида. Знакомая, родная обида Вару. Загнанная в угол, умирающая, но — ещё живая.

КД (Шепотом в пустоту, где когда-то билось "Сердце Тени"): Держись, Ватрушка. Джо тут. Джо все исправит. Мы устроим такую месть... такой хаос... что Федя пожалеет, что вообще лепил свои дурацкие карты! Но нам нужна сила. Новая сила. Наша сила.

Я посмотрел на свою руку. На свою карту. Красного Джокера. Вечного Шута. Вечного Короля Хаоса. Она пульсировала слабым алым светом. Идея ударила, как молния. Гениальная. Безумная. Наша.

Я прижал осколок карты Вару к своей собственной. И вложил в это действие ВСЕ. Всю свою ярость на Феденьку. Всю свою тоску по хаосу, который мы творили с Вару. Всю свою... странную, искаженную братскую любовь к этому дерзкому, обиженному Валету. Не просто объединить. Слить. Создать нечто новое. Не Вару. Не Джокера. Нас.

Темно. Холодно. Но... громко. Гул. Рев. Голоса. Запах бензина, пыли и... жареной рыбы? Что за адский бардак?

Я... существую? Мысли — кисель. Пик... меч... Зоня... кристалл... ХОЛОДНО... Вспышки боли. Пустоты. Потом — жар. Алый, яростный жар. И голос. Знакомый. Безумный.

Голос в Голове (КД, настойчиво и весело): Просыпайся, Ватрушка! Добро пожаловать в реальность! Федя-старичок подбросил нас сюда, как неликвид! Тут весело! Как в дурдоме на экскурсии!

Я... открыл глаза? Мы открыли глаза. Одно тело. Два взгляда. Узкая комната. Хлам. Грязное окно. За ним — коробки с кричащими надписями: "Пицца", "Стрижка", "24 часа". *Что за...? Где Убежище? Данте? Габи?

КД (внутри, хихикая): Убежище? Дантешка? Габи? Пффф! Прах, друг! Всего лишь прах! А мы — живы! Вернее... мы — это МЫ! Джо-Вару! Вару-Джо! Гениально? Гениально! Я слил нас в единый шедевр хаоса! Теперь мы — "Двойной Удар Безумия"! Или "Психоделический Кошмар"? Надо подумать...

Я поднял руку. Моя рука? Движения были... чужими. Резкими. Театральными. В отражении мертвого телевизора — мое лицо. Но улыбка — не моя. Широкая, безумная. Глаза: один — мой, язвительный (в шоке). Другой — алый ад Джокера.

В (Шепотом своим голосом): Джо... что ты натворил? Где мы? И почему я в одной шкуре с клоуном?!

КД (Отвечает моим же ртом, весело): Выбрались, Ватрушка! Федя решил спрятать концы в... эту дыру! "Реальность". Скучняк, да? Ни магии, ни теней... почти. Исправим! Тело — временное пристанище! Пока не найдем Федю и не вывернем ему кишки наизнанку через ноздри! Хи-хи-хи! План — огонь, неправда ли?

Его ярость жгла. Моя обида нарастала. Мы были одним целым. Два безумца в одном теле. Месть Феде. Единственная путеводная нить в этом бардаке.

[Повествование от лица Пика]

Глава 19: Король в Коробке из Бетона

Москва. Солнцево. Панельная коробка. Трехкомнатная клетка. Федор назвал это "нейтральной территорией для адаптации". Выглядит как склеп для бедных. Пахнет плесенью, дешевой колбасой и... тоской. Не моей. Чужой. Глупой.

Он воскресил нас. Куромаку. Эмму. Ромео. Феликса. Зонтика. Все... как будто ничего не случилось. Как будто не было войны. Не было Теневой Звезды. Не было... его.

Куромаку (Стоя по стойке смирно посреди гостиной, протирая тряпкой воображаемый меч): Беспорядок! Абсолютный беспорядок! Пол покрыт пылью! (Он тычет тряпкой в относительно чистый линолеум). Это позорище! Надо немедленно навести порядок! Где метла?!

Эмма (Сидит на диване, глядя на стену с ледяным презрением): Метла? Куромаку, вы снова не в себе? Нам нужно думать о восстановлении иерархии. Этот... хаос (она кивает на комнату) — оскорбление. Пик! Ты должен принять меры!

Ромео (Раздавая карты Феликсу за кухонным столом): Любовь моя! Сыграем в "дурака"? Проигравший целует королеву! (Он подмигивает Эмме, которая смотрит на него, как на таракана).

Феликс (Хихикает): О, ВаШе ВеЛиЧеСтВо! Вы проиграете! Я сегодня удачлив! Целовать Эмму... ой, а она вроде как Королева... это ж почти измена! Ха-ха!

Зонтик (Мечется по комнате, рыдая): Моя пуговица! Пропала пуговица от жилетки! Это конец! Кто-то украл! Наверное, эти страшные люди за стеной! Они воруют пуговицы! Я знал! Я ЗНАЛ! Мы все умрем! Аааа! (Он ныряет под стол).

И я. Король. Без короны. Без замка. Без... Валета. Федор воскресил колоду. Но Вару... нет. Будто его и не было. Они... не помнят. Не помнят его выходок. Не помнят его бунта. Не помнят, как он исчез в черном холоде Сердцевины с криком: "Холодно... так холодно..." И чувством пустоты в моей груди, острее любого клинка.

Пик (Эмме, сквозь зубы): Эмма. Этот... беспорядок. (Я киваю на Зонтика, который выл под столом). Он... раздражает. Как... отсутствие чего-то важного. Не находишь?

Эмма (Поднимает бровь): Отсутствие важного? Ваше Величество, здесь отсутствует все важное: слуги, трон, достойное окружение. Зонтик? Он вечно ревет. Как идиот. Что в этом нового? Вы что-то... неважно выглядите, Пик. Может, эта "реальность" вам вредит?

Пик (Резко): Я в порядке! Просто... этот запах жареной рыбы... он навязчив. И мысли... сбиваются. (Я сжимаю кулаки). Федор! (Мысленный крик). Где логика?! Почему её здесь нет?!

Федор (Эхо в сознании, усталое): Адаптируйтесь, Пик. Иерархия — внутри вас. Не ищите внешних врагов. Их нет.

Пик (Мысли, яростные): Ложь! Я чувствую... дыру! Тень отсутствия! Кто ты, призрак?! Почему твоя пустота жжет сильнее, чем любое присутствие?!

Жить в одном теле — как быть вечно пьяным клоуном на похоронах. Особенно в этой бетонной коробке под названием "хрущевка". Особенно когда сосед по черепушке — маньяк с цирковой палкой вместо мозгов. Мы научились... делиться. Иногда я — Вару. Вижу мир через призму сарказма и боли. Иногда — Джокер. И тогда все — дикий, кровавый фарс. Чаще — мы. Голоса сплетаются. Движения — помесь моей сдержанности и его конвульсивных плясок. Бабка Аня снизу (считает нас "Ваней-шизофреником") принесла нам сосиски. Мы ее обожаем. Она — луч света в этом царстве уныния и запаха кошачьего туалета в подъезде.

КД/В (Стоим на балконе, жуем сосиски, смотрим на соседний дом): Вон там, Ватрушка. Третий этаж. Окно с уродливым кактусом. Чувствуешь? Тухлый запах... королевского чванства. И страха. Как будто Пик рядом.

В/КД: Да. Слабо. Как вонь от его мантии после битвы. И другие... Куромаку с его дурацкой дисциплиной... Эмма с ее ледяной пошлостью... Проклятие, они ВСЕ тут! Федор свалил нас в одну помойку!

КД/В (Широко улыбаясь, сосиска торчит изо рта): Идеально! Значит, месть будет комплексной! Сперва Федя... потом они! Начнем с Пика? Он же так по тебе... тоскует! Хи-хи!

В/КД (С отвращением): Сначала Федор. Он — корень зла. А Пик... (внутренняя дрожь) ...подождет. Надо понять, где Федор. И как выжать из этого мира хоть каплю силы.

Мы нашли его след в "компьютерном клубе" у подъезда. На экране древнего монитора мелькнул символ — стилизованный Чистый Аркан. На долю секунды. Джокер почуял слабый, но знакомый смрад творца.

КД/В (У ларька с шаурмой, говорим продавщице): Две шавухи покрупнее, красавица! А не подскажете, где тут у вас... чудаки живут? Которые книжки старые читают? Или с картами шарлатанят? Может, Федором звать?*

Продавщица (Жуя жвачку): Федор? А, этот тихоня с пятого этажа? В сорок пятой квартире. Очки носит, книжки листает. Мужик как мужик. Только взгляд... стеклянный. Как у вас, Ваня, когда вы не в себе.

В/КД (Внутри, ликуя): Бинго! Федя-старичок! Готовь ноздри, мы идем за кишками!

КД/В (Продавщице, сладко): Спасибо, прелесть! Вы — гений! Это будет... НЕЗАБЫВАЕМО!

Мы идем к дому. Наше сплавленное сердце (кусок черно-алой карты в кармане) бьется в такт шагам. Алый и черный огонь смешивается. Мы — Обида и Хаос. Мертвый валет и бессмертный шут. В одном теле. С одной целью. И где-то на пятом этаже ждет старик, не ведающий, что его "нейтральная территория" станет эпицентром цирка ужасов.

[Повествование от лица Пика]

Глава 21: Эхо в Подъезде

Я вышел проветриться. От их идиотизма. Куромаку пытался вычистить трещину в линолеуме зубочисткой. Эмма требовала, чтобы я назначил часы приема. Ромео и Феликс спорили, целовать ли проигравшему тапок Федора. Зонтик выл, что потерял носок. Ад. Тихий ад.

И тут... я увидел его. Шел из ларька с какой-то дрянью в руках. Парень. Вроде обычный. Но... походка. Слишком резкая. Слишком... театральная. И глаза... Один глаз смотрел с привычной мне язвительной скукой. Другой горел безумным алым огнем. И улыбка... широкая, нездоровая.

Парень (Обращаясь к... себе? Голоса сплетались): ...и потом его кишки будут та-а-акими длинными, Варушка! Хи-хи! Как алые сосиски! А сосиски... о, бабка Аня! Надо купить ей цветок! За сосиски!

Пик (Замер, ледяная волна прокатилась по спине): Вару...?

Парень (Повернулся, два разных глаза уставились на Пика. Улыбка стала шире, страшнее. Голоса зазвучали в унисон, странно наложившись): Ну здра-а-астье, Ваше Бывшее Величие! Пик, родной! Как поживает корона? Не натирает? А то тут, знаешь, в "реальности", тааак скучнооо.

Пик стоял, не двигаясь. Шум улицы — гудки машин, ругань из окна, визг Зонтика, доносившийся сверху — все слилось в одну симфонию. Но в глазах этого парня... в этой безумной двойной улыбке... он узнал тень. Тень того, кого не должно было быть. Тень, которая жгла его память пустотой. И теперь она смотрела на него двумя разными глазами и говорила двумя голосами. Оно было здесь. Оно помнило. И оно собиралось к Федору.

Пик (Шагнул вперед, голос был чужим, хриплым): Вару? Это... ты? Что... что с тобой? И... с кем ты говоришь?

Джокер-Вару (Рассмеялись — двойным, несовпадающим смехом):С кем? С СОБОЙ, дорогой! Или с Джо! Или с Джо-Вару! Вару-Джо! Запутался? Не беда! Скоро все запутается еще больше! Особенно кишки Феди! А ты... (алый глаз сверкнул) ...ты будешь зрителем в первом ряду! Билет — бесплатный! Хи-хи-ХИ!

Они скрылись в темном подъезде. Пик остался стоять у помойки. В голове гудело. Оно было живым. Оно было безумным. Оно помнило. И шло к Федору. Король Пик, повелитель рухнувшей масти, сделал шаг к подъезду. Он должен был знать. Должен был видеть. Даже если это последнее, что он увидит. Запах жареной рыбы смешался с запахом грядущего хаоса.

Подъезд пах кошачьим туалетом и надеждами пенсионеров. Пятый этаж. Дверь 45. Табличка «Федоров». Наша сплавленная грудь (где кусочек черно-алой карты жгло, как ледяной уголь) колотилась в ритме циркового марша. Я (Вару) чувствовал старую ярость — тупую, как юмор Куромаку. Джо чувствовал предвкушение — острое, как бритва клоуна.

КД (Внутри, ликуя):Шоу начинается, Ватрушка! Готов свой фирменный пинок под дых? Или просто вырвем дверь с корнем и бросим Феде в лицо? Ха!

В (Внутри, с сарказмом): Пинок? Слишком банально, Джо. Давай вежливо постучим. Пусть испугается до того, как мы... подожжем занавески.

КД:О, изысканная жестокость! Одобряю!

Наше тело (одна рука нервно дергалась, другая рисовала в воздухе похабные картинки) двинулось к двери. И тут — шаги сзади. Тяжелые, размеренные. Мы обернулись.

Пик. Без короны. В дешевых трениках и растянутой футболке (видимо, «подарок» Федора для «адаптации»). Но осанка... Прямая. Взгляд — не растерянный, а оценивающий. Холодный, как взгляд Эммы на минималках. Он остановился в паре метров, скрестил руки. Ни страха, ни истерики. Просто... наблюдение.

Пик (Голос ровный, без тряски): Не спешите, «Ваня». Федор... редко бывает дома в это время. Он посещает «библиотеку». — Он кивнул в сторону лестницы. — А ломать его дверь... контрпродуктивно. Особенно если вы ищете не просто расправы.

Мы замерли. Два голоса в голове взвыли в унисон: КАК ОН ЗНАЕТ?!

Джокер-Вару (Наше тело повернулось к Пику, улыбка стала шире, но менее уверенной. Голоса слились в странный диссонанс): Ого! Король вышел из своей картонной коробки! И что, проснулся? Вспомнил, как мы тебе корону набекрень ставили? Хи-хи! Или просто хочешь первым Федю потрогать?

Пик (Не моргнув): Я помню достаточно. Достаточно, чтобы понять: вы — аномалия. Сбой. То, чего не должно быть. И ваша... смешанная парода, — он презрительно окинул наше тело взглядом, — источник вашей силы? Или слабости?

Он бьет в точку, — прошипел я (Вару) внутри. Знает больше, чем показывал.

КД (Внутри, с внезапным интересом): Ооо, умничка! Не такой тупой, как казалось! Ватрушка, а может, он знает, как нас расковырять?

В (Внутри): Возможно... Играем?

КД: Играем! Но по-нашему!

Джокер-Вару (Сделали театральный реверанс, чуть не задев головой дверь): Сила? Слабость? Пик, милый, это — СТИЛЬ! Два безумца по цене одного! Но если ты такой умный... — мы подмигнули ему разными глазами, — Может, знаешь, где Федя прячет свои... «инструменты»? Не для резни. Нет-нет! Для... деликатной хирургии сознания! Хи-хи!

Пик не ответил сразу. Он изучал нас. Как экспонат. Как угрозу. Но в его взгляде была не ненависть, а... холодный расчет.

Пик: Федор опасается последствий вашего... существования. Он называет вас «Неустойчивым Арканом». Говорит, что в его кабинете есть кое-что. Книга. — Он едва заметно усмехнулся. — «Метафизика Расщепления Сознаний» или что-то столь же претенциозное. Думает, что спрятал ее надежно. — Пик медленно поднял руку, указав на вентиляционную решетку над дверью Федора. — Но порядок... он вездесущ. Даже в хаосе. Ищите там. А теперь... извините. У меня дела. — Он развернулся и пошел вниз, не оглядываясь. Походка была твердой. Королевской. Даже в трениках.

Мы смотрели ему вслед, обалдевшие.

КД (Внутри): ...Что это было? Он... помог? Или подставил?

В (Внутри, с восхищением сквозь ярость): Холодный как лед. И не такой дурак. Использует нас? Возможно. Но информация... пахнет правдой. И весельем!

КД: Вентиляция! Классика! Люблю! Давай, Ватрушка, дай ножку!

Минута — и мы, балансируя на плечах нашего же тела (Джо рулил ногами, я — руками), сдернули решетку. Пыль. Паутина. И... толстая, кожаная книга с серебряными застежками. На обложке — переплетенные алый и черный узоры, напоминающие разорванную карту.

Джокер-Вару (Свалились в кучу на пол, листая книгу. На страницах — схемы, похожие на спутанные нервы, формулы из света и тени. Голоса перебивали друг друга):

-Вот! Смотри! «Экстракция Сиамских Душ посредством Резонансного Плача»! Хи-хи! Зонтик пригодится!

-Нет, дурак! Вот: «Ритуал Зеркального Распутья»! Нужно два отражения... и много ярости! У нас есть!

-О, а здесь про «Сердцевину»! Надо вернуться?! В тот холод?!

-Холодно было... но весело! А тут... сосиски! Выбирай, Ватрушка!

Мы сидели на грязном полу подъезда, тыкая пальцами (один — дрожащий от возбуждения, другой — более точный) в древние схемы. Месть на Федора подождала. Пик, этот внезапно переставший быть жалким Король, дал нам ключ. Ключ к тому, чтобы снова стать двумя. Отдельным саркастичным Валетом и отдельным безумным Джокером. Хаос предстоящего ритуала пах куда приятнее, чем месть. Почти как жареная рыба и... свобода.

КД/В (Шепотом в унисон, глядя на схему с двумя расходящимися тенями): Развод, милый... Грядет грандиозный развод...

Где-то снизу донесся очередной вопль Зонтика. Наш смех — двойной, безумный и язвительный — эхом отозвался в подъезде. Игра только начиналась. И карты были по-прежнему в наших руках. Вернее, в одной руке, пока. Но ненадолго.

Пик не покинул нас. Он стоял внизу лестницы, заложив руки за спину, словно все еще носил свою проклятую мантию. Его тень, кривая и прерывистая, словно нарисованная пьяным художником, тянулась по стене.

КД (внутри, с хитрой ухмылкой): Он что, решил стать нашим ангелом-хранителем? Или просто ждет, когда мы взорвемся, чтобы собрать осколки?

В (внутри, прищурившись): Нет. Он ждет, когда мы найдем то, что ему нужно. Интересно, что ему от нас надо?

Мы засунули книгу за пазуху (точнее, за облезлую куртку, пахнущую жареной рыбой) и спустились вниз.

Джокер-Вару (их голоса слились в ядовитой сладости): Ну что, Ваше Бывшее Величие? Решили подсобить? Или просто скучно без нас?

Пик не сразу ответил. Его пальцы сжались, словно ощупывая невидимый меч.

Пик (холодно): Вы нашли книгу.

КД (вырывается наружу, широко ухмыляясь): Ага! И знаешь, что в ней? Способ разделить нас! Ты же этого хочешь, да? Вернуть своего "проклятого Валета"?

Пик не дрогнул. Но в его глазах что-то мелькнуло.

Пик: Я хочу... порядок. Вы — ошибка. Но ошибка, которую Федор не в силах исправить.

В (прорывается сквозь смех Джокера): О, как трогательно. Король заботится о "балансе". А где был твой порядок, когда ты рубил мое "Сердце Тени"?

Пик вдруг шагнул ближе. Его дыхание было ровным, но в нем чувствовалась сталь.

Пик: Ты сам выбрал этот путь. Ты хотел войны — получил ее. Но теперь... ты даже не ты. Ты — это. — Он презрительно кивнул на наше тело.

КД (взрывается хохотом): О, Боже, он ревнует! Ватрушка, он скучает по тебе!

Пик не оправдывался. Он просто развернулся и пошел к выходу.

Пик (бросает через плечо): Если хотите разделиться — вам понадобится не только книга. Вам понадобится зеркало.

Мы замерли.

В (внутри, настороженно):...Что он имеет в виду?

КД (внутри, с внезапной серьезностью): Он знает больше, чем говорит. Как всегда.

Зеркало.

Не простое.

Федорово.

То самое, в которое он смотрел, когда создавал их всех.

Мы сидели на кухне в квартире Пика (да, он нас впустил, потому что «Эмма достала своим нытьем о протоколах»), жевали печенье «Юбилейное» и листали книгу.

КД (тычет пальцем в страницу): Вот! «Для разделения слитых сущностей требуется сосуд-отражатель, в котором творец видел их истинные формы».

В (морщится): То есть... Федор смотрел в это зеркало, когда создавал нас?

Пик (со своего места у окна): Да. И оно до сих пор в его квартире.

Эмма, сидевшая напротив с чашкой чая (как будто это было королевское чаепитие, а не кухня в хрущевке), подняла бровь.

Эмма: И вы собираетесь просто... взять его?

КД (радостно): Ну да! А что, есть другой вариант?

Куромаку (вскакивает): Это воровство! Беспорядок!

В (саркастично): О нет, только не беспорядок! Как мы переживем этот ужас?!

Пик вдруг встал.

Пик: Я пойду с вами.

Все замолчали. Даже Зонтик, который до этого ныл про потерянную пуговицу (какова потеря).

Эмма (ледяным тоном): Ваше Величество, это ниже вашего достоинства.

Пик (не глядя на нее): Мое достоинство — это мое решение.

Джокер захихикал.

КД: Ого-го! Король вышел на тропу войны! Ну что, Варушка, берем его с собой?

В (внутренне усмехаясь): Пусть идет. Будет веселее.

Федор, конечно, запер дверь.

Но Пик знал, где ключ.

(Оказалось, под ковриком. Да, великий творец реальностей прячет ключ под ковриком. По иронии судьбы, на коврике было написано «Добро пожаловать»).

Квартира Федора пахла старыми книгами и одиночеством.

КД (шаря по полкам): Где же оно, где же...

Пик (спокойно): В спальне. Он всегда держал его там.

Мы прошли в узкую комнату с зашторенным окном.

И там.

Оно.

Большое, старинное зеркало в раме из черного дерева.

В (внутри, с неожиданным трепетом): ...Так вот откуда я взялся.

Мы подошли ближе.

И увидели отражение.

Не одно.

Два.

Вару — зеленоволосый, с язвительной усмешкой.

И Джокер — алый, с безумной ухмылкой.

Но...

Между ними была трещина.

КД (тихо): ...Оно помнит нас отдельными.

Пик стоял сзади, его лицо в зеркале казалось чужим.

Пик: Теперь у вас есть все. Книга. Зеркало. Осталось только... решить, кто вы на самом деле.

В (внутри, с вызовом): А ты чего хочешь, Пик?

Пик медленно повернулся к выходу.

Пик: Я хочу... чтобы все вернулось на свои места.

И вышел.

КД (после паузы, шепотом): ...А теперь самое интересное