Я - Том Реддл-старший. Просто блеск! (гет)

Тьма. Не та уютная тьма за закрытыми веками, а абсолютная, бездонная пустота. Гарри Поттер знал, что значит умирать. Он делал это уже трижды. Но на этот раз... на этот раз ощущение было окончательным. Никакого Короля Креста, никакого Дамблдора с мудрыми речами. Просто Ничто.

Щелк.

Звук был неожиданно громким в этой тишине. Как будто кто-то переключил тумблер.

Щелк.

И свет. Неяркий, рассеянный, как будто пробивающийся сквозь плотный туман. Гарри осознал, что видит. Видит, но не глазами. И слышит.

«- ...просто ленивый! Совершенно ленивый!» — женский голос, звонкий и полный раздражения, словно спорящий о невымытой посуде. «Вечно ты так! «О, пусть сам разбирается», «О, судьба всё решит». Ну и что? Он умер! Опять!»

«- Он выполнил свою роль, дорогая, -» ответил другой голос, низкий, усталый, с нотками вековой скуки. «- Разрушил крестраж. Пожертвовал собой. Героический жест. Точка. Канон закрыт.»

«- Канон?!» — взвизгнул первый голос. «- Ты говоришь как какой-то пыльный библиотекарь! Это Гарри! Наш Гарри! Трижды ускользнувший от тебя, между прочим! Он заслуживает... заслуживает... варианта Б!»

«- Варианта Б? -» Мужской голос явно закатил невидимые глаза. «- Дорогая Жизнь, ты опять смотришь эти маггловские «мыльные оперы»? Вариантов не бывает. Есть Путь. Есть Судьба.»

«- А я говорю — бывают! -» парировала Жизнь. Гарри мысленно представил ее топнувшей ногой. «- Посмотри на этот бардак! Тот паренек... Реддл... весь такой «темный лорд», «чистокровное величие»... а корень-то где? В папочке-алкоголике, которого мамочка одурманила любовным зельем и который сдох от шока и похмелья, даже не увидев сына! Разве это справедливо? Разве это интересно? Сплошная трагедия по недосмотру!»

«- Трагедии — моя специализация, -» сухо заметил Смерть. «- И недосмотры — тоже.»

«- Вот именно! -» Жизнь торжествующе врезала риторический кулак в невидимую ладонь. «- А теперь представь: папочка не умирает. Папочка... ну, скажем, обретает некий... иммунитет к магическим глупостям. И воспитывает маленького монстра не в ненависти и страхе, а в... ну, я не знаю... в попытках понять что же у того в голове творится?»

В темноте Гарри почувствовал, как Смерть вздохнул. Долгий, страдальческий звук, словно скрип древних ворот.

«- Ты предлагаешь вмешаться. Нарушить ход событий.»

«- Я предлагаю дать шанс, -» поправила Жизнь, голос смягчился, стал почти шепотом. «- Гарри уже знает, кем стал Том Реддл-младший. Кто лучше него попытается сломать эту роковую цепочку? Кто лучше поймет ребенка, чья магия сильнее его самого? И главное...» — в голосе Жизни зазвучал едва уловимый смешок, «- ...представь его лицо, когда он очнется в теле пьяного маггла-аристократа в лачуге Гаунтов, рядом с умирающей женой, которую он не знает, и осознает, что теперь он — папа Волдеморта?»

В бездне Гарри мысленно ахнул. Что?!

«- Хм, -» промычал Смерть. В его тоне впервые прозвучало что-то, отдаленно напоминающее... интерес? «- Лицо... да, это могло бы быть забавно. И учитывая его уникальный опыт со смертью... и моими дарами...»

«- Точно! -» Жизнь засияла (Гарри буквально почувствовал это сияние). «- Мы же можем дать ему кое-что на дорожку? Маленький бонус за верную службу? Щиток от магических неприятностей? Чтобы сделать его ношу немного проще? Иногда стоит поощрять смертных…»

«- Неприкосновенность к магии, -» констатировал Смерть. «- Полная. Заклятия, зелья, проклятья — все скользит, как вода по стеклу. Никаких исключений. Это... элегантно. Иронично. Маггл, неуязвимый для самого основания мира, в котором он оказался.»

«- Идеально! -» пискнула Жизнь. «- Итак, договорились? Вариант Б: Гарри Поттер становится Томом Реддлом-старшим. Миссия: перевоспитать будущего Темного Лорда, не сойти с ума от летающих пеленок и не застрелить настырную аристократку, которая обязательно появится. Готов?»

«- Я всегда готов к хаосу, который ты сеешь, дорогая, -» вздохнул Смерть. «- Но да. Пусть будет. Гарри? Просыпайся. У тебя... икота.»

Щелк.

Боль. Дикая, раскалывающая голову боль. И запах. Запах гнили, пыли, дешевого вина и чего-то невыразимо грязного и живого. Гарри застонал, пытаясь открыть глаза. Веки казались свинцовыми.

«Том? Томми, дорогой?» — слабый, хриплый женский голос где-то рядом.

Гарри заставил глаза открыться. Тусклый свет проникал сквозь забитое тряпьем окно, выхватывая из мрака жуткую картину. Он лежал на грязном полу, усыпанном осколками бутылки. Голова гудела, желудок сжимался от тошноты. Руки... большие, чуть огрубевшие, не его руки. Одежда — дорогая, но изодранная и заляпанная.

Он поднял голову. В углу, на жалкой кровати, сидела женщина. Вернее, полулежала. Бледная, как привидение, с огромными темными глазами, в которых горела странная смесь страха, надежды и изнеможения. Ее живот был огромным, неестественно выпирающим под тонким платьем. Меропа Гаунт. Вторая волна тошноты накатила на Гарри — теперь уже от осознания.

«Томми? Ты... ты в порядке?» — она попыталась улыбнуться, но гримаса боли исказила ее лицо. «Прости... я думала... зелье... оно должно было...» — она замолчала, сжавшись от нового спазма.

Гарри (Том? Кто он теперь?) отчаянно пытался собрать мысли в кучу. Любовное зелье. Том Реддл-старший. Алкоголик? Разве он не сбежал в закат? Ладно… Умер от шока и отравления, очевидно. Я в его теле. Меропа беременна. СЕЙЧАС РОЖАЕТ. Смерть и Жизнь, кем бы вы ни были, вы — идиоты!

Он попытался встать, опираясь на стену. Тело послушалось с трудом, было чужим и неповоротливым. «Я...» — голос был низким, хриплым, чужим. Он попытался прочистить горло. «Я... здесь. Что... что случилось?» Играй, Гарри, играй туповатого вдовца начинай прямо сейчас!

Меропа застонала, схватившись за живот. «Ребенок... Томми... он... сейчас...» — ее глаза расширились от паники. «Помоги... воды... и... чистая тряпка... там...» — она кивнула на закопченный очаг, где стояло ведро с мутной жидкостью и валялись какие-то лохмотья.

Гарри почувствовал, как холодный пот выступил на спине. Он убивал василисков, дрался с драконами, противостоял самому Волдеморту... но принимать роды в лачуге умирающей женщины? Это было за гранью. Он заковылял к очагу, схватил ведро и тряпку. Вода была ледяной. Чистая? Да тут чище ничего нет!

«Вот...» — он поднес ведро к кровати, чувствуя полнейшую беспомощность. Меропа схватила тряпку, сжала ее в руках. Ее дыхание стало прерывистым, поверхностным. «Томми... слушай...» — она с трудом вытащила из складок платья что-то блестящее. Золотой кулон с извивающейся змеей, инкрустированной изумрудами. Кулон Слизерина. «Возьми... для... него... когда родится... скажи... скажи ему...» — ее голос ослаб. Еще один страшный спазм сотряс ее тело. «...что я... хотела... что он будет... особенным...»

Глаза Меропы закрылись. Ее рука, сжимавшая кулон, обмякла. Кулон со звоном упал на грязный пол рядом с Гарри. Он замер, уставившись на нее. Тишина. Страшная, гнетущая тишина, прерываемая только его собственным тяжелым дыханием. Она умерла. Просто... перестала быть. Как его родители. Как Сириус. Как Дамблдор. Как столько других. И он был здесь, в теле ее мужа-маггла, абсолютно беспомощный.

А потом раздался крик. Пронзительный, требовательный, полный жизни и негодования. Крик новорожденного.

Гарри резко обернулся. Между ног Меропы лежал крошечный, сморщенный, покрытый кровью и слизью человечек. Он кричал, яростно сжимая кулачки, его крошечный ротик был широко открыт.

Том Марволо Реддл. Лорд Волдеморт. Убийца его родителей. Угроза всего мира. Его сын.

Гарри стоял, как вкопанный, глядя на этот орущий комок плоти, который перевернул его смерть с ног на голову. Боль в голове, тошнота, вонь, грязь, мертвая женщина на кровати... и этот крик. Бесконечный, пронзительный крик, требовавший внимания, заботы... всего.

«Смерть... Жизнь... -» мысленно прошипел он, глядя на кулон Слизерина у своих ног и на орущего младенца. «- Вы серьезно? Это мой вариант Б?»

Никакого ответа. Только крик младенца Тома, заполнявший вонючую лачугу Гаунтов — его новый, совершенно безумный дом. Гарри Поттер, герой, трижды победивший смерть, глубоко, от всей души, мысленно произнес свое первое в этой жизни:

Едрёна мандрагора!