Маяк (джен)

Фигура в чёрном балахоне, с массивным молотом за спиной, медленно поднималась по ступеням к исполинской башне. Весь путь представлял собой бесконечную череду лестниц, уходящих вдаль, словно в самое сердце вечности. Ветер вздымал пепел, осевший на камнях — пепел, принесённый сюда извержениями многочисленных вулканов, окружавших башню. С каждым порывом в лицо путника ударял раскалённый воздух, иссушая и без того обветренную кожу.

Последние ступени — и путь завершался перед огромными дверями. Фигура обернулась, окинув оценивающим взглядом даль, ту самую, откуда началось её восхождение.

— Госпожа Хамсин, я рады вашему возвращению, — внезапно из ниоткуда к ней подбежал горбатый, отвратительно пахнущий гоблин с непропорционально большой головой. Его одежда отдалённо напоминала наряд дворецкого, поношенная и вся в заплатках.

— Сколько лет прошло… Я уже думал, вы канули в бездну, — сквозь гнилые острые зубы прорвался ехидный смешок.

— Гнилозуб… Ты, кажется, немного исхудал. О, что это? Юношеская бородка? — Фигура приблизилась к гоблину и ловко ухватила его за редкие волосы на подбородке. Тот взвыл, беспомощно замахав кривыми ручонками.

— Будь добр, я прошла путь сквозь вечность. Оставь свои язвительные приветствия для кого-нибудь другого. — Фигура отпустила гоблина, и он шлёпнулся на тощий зад.

— Слушаюсь, госпожа, — проворчал Гнилозуб, поспешно поднимаясь и отряхивая штаны. Затем он направился к двери, и фигура последовала за ним.

— Он всё ещё спит?

— Да, — в голосе гоблина прозвучали грусть и разочарование. — Уже два года, как владыка погрузился в кошмарный сон. — Щёлкнув пальцами, гоблин пробормотал заклинание, и двери с жутким скрипом начали медленно раскрываться. Вслед за этим оба скрылись во мраке башни.

Коридоры башни были пусты. Тускло горящие факелы едва разгоняли мрак, заползавший в каждый угол. В отличие от суровых просторов Бездны, здешняя атмосфера обманчиво манила уставшего путника, создавая иллюзию уюта и покоя, будто приглашая погрузиться в безмятежность.

— Здесь так тихо… А где все? — Фигура в балахоне смачно зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Остался только я. Как только распространился слух, что владыка погрузился в кошмарный сон, многие возжелали занять его место. Начался раздор. Те, кому повезло, ушли. Остальные… остались гнить в коридорах. — Гоблин, перебирая кривыми лапами, спешил впереди, указывая путь.

— Какая невероятная преданность… Удивлена, что ты не последовал примеру остальных. Неужели страх в итоге оказался полезен? — Весёлый женский смех разнёсся эхом по коридорам, вернувшись искажённым, неестественным голосом, от которого гоблин сжался, а его ноги задрожали.

— Кхе… Да, госпожа, вы совершенно правы. — Существо собралось с духом, хотя с каждым словом ему всё сильнее хотелось бежать подальше.

Спасением оказалась дверь в конце коридора, означавшая конец их вынужденного совместного пути. На ней были небрежно нацарапаны символы на разных языках, гласившие: «Не беспокоить. Ударю по черепушке».

С довольной ухмылкой женщина шагнула внутрь, тут же захлопнув дверь перед носом гоблина. Звонкий стук сменился лязгом засовов. Пожав плечами и смачно плюнув под дверь, гоблин протяжно выдохнул и поспешил убраться подальше от этого места.

Оставшись в полном одиночестве, фигура сбросила балахон и повесила его на рога черепа демонического существа, висевшего на стене в качестве мрачного украшения. Под грубой тканью скрывалась женщина в потрёпанной лёгкой одежде, оставлявшей открытыми плечи, живот и голени. Её кожа была испещрена множеством шрамов — старых рубцов и свежих ран. Волосы, заплетённые в мелкие косички, подобно змеям переплетались между собой и беспорядочно бились о плечи. Сделав глубокий вдох знакомого воздуха, она расслабилась, и хмурое выражение лица постепенно сменилось беззаботной улыбкой.

Комната напоминала пещеру, высеченную в скале. Стены были увешаны причудливыми черепами, под каждым из которых красовались неровные надписи — видимо, рассказывающие их историю. Окон не было — вместо них в стене зияла глубокая трещина, сквозь которую пробивался багровый свет извергающихся вулканов.

Слева располагалась ванна — выдолбленная в полу яма, куда из стены струилась горячая вода. Пар поднимался плотной пеленой, окутывая большую часть помещения. Справа стояла каменная кровать, покрытая шкурами неведомых существ. Но больше всего привлекал внимание стол в дальнем углу: на нём лежали потрёпанные манускрипты, отсыревшие свитки и кинжал, замерший в воздухе. По его лезвию пробегали зелёные руны неизвестного языка. Оружие излучало странное обаяние — оно манило, гипнотизировало, сбивало мысли. Ясно было одно — этот артефакт не принадлежал ни одному из известных миров.

Женщина подошла к столу и лёгким движением пальца запустила кинжал в движение. Тот закачался, как маятник, тихо постукивая остриём о дерево. Когда звон утих, клинок вновь замер в воздухе.

Сбросив пропитанную потом и грязью одежду, женщина медленно вошла в кипящую воду. Раскалённые брызги разлетались во все стороны. По мере её погружения вода окрашивалась в алый, смывая с тела следы долгого пути. Облокотившись на край ванны и запрокинув голову, она закрыла глаза, позволяя воспоминаниям о пережитых испытаниях нахлынуть волной.