Если бы ты остался (гет)

У меня снова не выходило сделать так, чтобы красный круг попал в третью ячейку. Вздохнув, я в сотый раз принялась вытаскивать атрибуты из ненужных мне ячеек.

Внезапно я почувствовала на себе чей-то пристальный взор. Медленно повернувшись, я сразу встретила несколько упорных взглядов.

Друзья Два с холодной ненавистью сверлили меня глазами. Я занервничала, напряжение нарастало. Они просто смотрели на меня. Молча, злобно, как тигры, выслеживающие добычу. Стало страшно. Очень страшно.

И тут красные круги, которые я судорожно сжимала в руках, выскользнули, разлетевшись в стороны. Я вздрогнула от испуга и почувствовала стыд. Неловко отвернувшись, и все еще дрожа, я начала быстро собирать круги.

Внезапно мои холодные, трепещущие пальцы столкнулись с чьей-то твердой, уверенной рукой, которая подхватила с пола последний круг.

Я подняла глаза.

Он, чьего имени я все еще не знала, сидел возле меня на корточках, вертя между пальцев тренировочный атрибут. Его брови были слегка приподняты, как у любопытного ребенка, получившего новую, неизведанную игрушку, а взор светился какой-то странной, непонятной надеждой.

— Хочешь попробовать кое-что посложнее?

Я молчала, напряженно разглядывая его. Он не торопил меня, просто ждал ответа. Тогда я медленно кивнула.

Через несколько секунд мы сидели друг напротив друга за шахматным столом. Я за черными фигурами, он — за белыми. Он не спешил говорить и лишь плавно переставлял фигуры с клетки на клетку. Меня обуревали страх, непонимание и что-то еще, чего я не знала.

— Не выдавай свои эмоции, пока я говорю, ладно?

Он сделал паузу.

— Просто двигай фигуры, если поняла.

Я замерла. Потом медленно подвинула пешку на две клетки вперед.

— Номер Два пока в медпункте, приходит в себя, — он понизил голос. — За ним наблюдают. Но когда его выпустят — он и другие попытаются убить тебя. Прямо здесь. — почти прошептал он. — В этой комнате.

В животе неприятно защекотало, сердце забилось со скоростью света.

— И папа, — он сделал акцент на этом слове, — не станет им мешать. Ведь он хочет этого. Он давно это спланировал.

Страх зажал меня в своих объятиях. Дыхание участилось, я опустила взор, бегая глазами по доске.

— Спокойно, — он опустил голову, глядя на меня исподлобья и слегка приподняв брови. — Думай об игре.

Я глубоко вдохнула и, нахмурившись, переставила еще одну пешку.

— Есть причина, по которой Два и остальные смогли вчера покинуть свои комнаты. Почему не работали камеры. Почему Два был сегодня наказан. Они не понимают, что папа двигает ими, как…

Он задумался.

— Как шахматными фигурами на этой доске. Заставляет их делать то, что нужно ему. А именно…

Посмотрев на доску, я увидела, как он медленно поменял моего черного коня на белого слона.

Я перевела взгляд на него.

— Зачем? — прошептала я в ужасе.

— Ты пугаешь его. Он знает, что ты сильнее остальных, и тебя нельзя контролировать. А это его цель — контроль.

Его голубые глаза поблескивали в холодном свете радужной комнаты.

— Я понимал все это. И хотел тебе помочь, но… сделал только хуже.

— И за это… — я прервалась. — Папа тебя наказал?..

Перед глазами пронеслось воспоминание. Темная комната. Белая плитка. Ужасное шипение электрического напряжения. Еле сдерживаемые крики боли.

Он кивнул.

Я тихо выдохнула.

— Поэтому тебе нужно бежать. Сегодня.

Смысл этих слов на мгновение оглушил меня. Я нервно сглотнула.

— Но они следят за нами. Бдительно.

Он быстро взглянул куда-то позади меня. Я обернулась. В углу висела камера видеонаблюдения, красный огонек которой зловеще горел, отбивая всякую надежду на спасение.

— Если хочешь выбраться отсюда живой, делай то, что я скажу, ясно?

Я снова взглянула на шахматную доску. Взяла белого слона и заменила его черной пешкой.

— Почему ты мне помогаешь?

Он замолчал. На его губах заиграла улыбка, а в глазах мелькнула новая, раньше не замечаемая мной, искра.

— Потому что я в тебя верю, — наконец прошептал он.

Я попыталась улыбнуться в ответ. Тщетно.

— Тебе пора выбраться из этого ада.

Он убрал одну руку со стола. Я в напряжении следила за ним. Неотрывно глядя на меня, он чуть накренился влево. Понятно. Я коротко вдохнула и протянула руку под столом. Вздрогнув, я ощутила тепло его пальцев, странно ободрившее меня. Вместе с этим моей ладони коснулась гладкая пластиковая поверхность. Я осторожно взяла карту из его руки. О, господи.

Он ухмылялся, в глазах сверкала решимость. Медленно выпрямившись, он чуть кивнул мне. Я ответила тем же.