Лучший студент (джен)

— Ну вот этот день и настал, — нервно пожал плечами профессор Касьян, замдиректора Академии злоключений и неудач, глядя на голосящих гимн учебного заведения выпускников. — Шлемиль вот-вот получит Шляпу⁽¹⁾. Признаться, я не надеялся уже, что это когда-нибудь случится.

— Дотторе⁽²⁾ Касьян, вы же знаете, что непедагогично выделять учеников, — с иронией заметила возвышающаяся рядом директриса Фиаско.

— Он выделил себя сам. Причём неоднократно и очень жирно, — заверещал Касьян. — В голове не укладывается, как можно было завалить итоговые экзамены семнадцать раз⁽³⁾! Это же не трабль⁽⁴⁾, а сплошное недоразумение! Взгляните на него, вот даже сейчас. — Касьян эмоционально ткнул рукой в сторону сцены. — Что он творит?

Шлемиль стоял в последнем ряду, из-за невысокого роста видна была только его голова, но и так он умудрялся быть самым заметным. В зрительном зале то и дело прокатывались смешки, выпускники изо всех сил сдерживали улыбки и пытались не сбиваться с пения. Это выводило из себя щепетильную перфекционистку Безгоду Факаповну, которая относилась к своей работе музыкального руководителя со всей страстью, которую, однако, не смогла воплотить "в поле". А причиной всеобщего неспокойствия являлось то, что Шлемиль каким-то образом сумел запутаться в собственной выпускной мантии и теперь отчаянно старался распутаться, интенсивно дёргая плечом и совершая ногой круговые манёвры. Выглядело это комично, броско и, главное, несвоевременно — в общем, всё в стиле Шлемиля.

— Вот как такое возможно, объясните? — продолжал негодовать профессор Касьян. — На нём же мантия! Которая через голову надевается. Никаких застёжек, креплений, нитки и те по краю только. На всех такие же мантии со дня основания академии. Ну почему зацепился только он?

Мадам Фиаско тонкими пальцами изящно прикрыла губы, пряча улыбку. Её одинаково забавляли несуразицы, в которые вечно попадал горе-студент, и реакция на них её невозмутимого и строгого заместителя. Пожалуй, Шлемиль был единственным, кому под силу оказалось вывести и довести профессора Касьяна.

— И хоть я своими глазами видел его письменный бланк с правильными ответами, я не верю, что это был его бланк. И я молчу про практическое задание. Он же и с ребёнком не справился! Пошёл прятать игрушку и в итоге сам заблудился. А помните, как он пытался поставить ногу мужчины в навоз, да так увлёкся, что совы не заметил и очутился в её гнезде? Чудо, что я успел, пока она его не слопала. А случай с кувшином? Повиснуть на руке служанки, чтобы перевернуть кувшин на хозяйку, и плюхнуться в таз — уму непостижимо. Благо, за кошку приняли. Хотя тоже такое себе "благо": намылили, духами полили, причёску накрутили — вся академия по полу каталась от хохота. Так что увольте, не могу представить, как Шлемиль мог подсадить лягушку в питьевую воду. Я, скорее, поверю в то, что она его отмудохала раньше, чем он подошёл к ней.

Мадам Фиаско не выдержала и прыснула, правда, быстро взяла себя в руки, и никто из обернувшихся не понял, что звук исходил от неё. В том числе профессор Касьян. Который с подозрением на неё покосился.

— Простите, — извинилась директриса, — просто вы весьма близко к действительности описали, как проходил экзамен Шлемиля.

— То есть как? Его отмудохала лягушка?

— Он поймал лягушку и почти забросил в бочку, но она прыгнула ему на голову, и он, пытаясь её согнать, неоднократно стукнул себя по голове. Довольно сильно.

Касьян, зажмурившись, звонко шлёпнул ладонью по лицу.

— Какой позор! И это недоразумение покидает академию. Его же опасно в мир отпускать! Минуточку, — профессор в непонимании сдвинул брови, — если лягушка упрыгала, как же Шлемиль получил отметку о сдаче?

— Всему есть предел, дотторе Касьян, — вновь подобралась Фиаско. — И обучению Шлемиля в том числе. Он находится в академии практически со дня основания, дольше всего нынешнего педагогического состава. Он уже получил всё, что мог.

— Но, мадам... — Заместитель приподнялся на цыпочки, чтобы прямо заглянуть в глаза Фиаско. — Смысл существования траблей — в учинении неудач и несчастий людям, это необходимо для всеобщего баланса, иначе фуксы⁽⁵⁾ перетянут одеяло на себя: всем кругом будет везти, люди перестанут хоть сколько-нибудь трудиться в расчёте на беспроигрышную удачу, это приведёт к истощению ресурсов без возможности восполнения. И я молчу про то, какими избалованными и испорченными станут люди, они будут ругаться друг с другом каждый день. Если мы будем выпускать такие кадры, как Шлемиль, мир обречён.

— Всегда знала, что вы — мастер нагнетать. Да, наша миссия — нести невезение, но ведь и среди нас встречаются, так сказать, бракованные экземпляры, предназначение которых совсем в ином. И не надо закатывать глаза и готовить речь об общности труда. Вон, Безгода Факаповна вам в подтверждение. А она, заметьте, была отличницей, стопроцентным претендентом на "Полный Кобзон"⁽⁶⁾. А что в итоге? Профессиональное выгорание и апатия сразу после выпуска. Музыка её спасла, а теперь она расслабляет студентов, чтобы и они не выгорели. И это работает! Вы видели, как Безгоду окружают студенты на перерывах? Они выучили все её песни и придумали под них танцы — это перезагружает их, заряжает энергией, и они с завидным энтузиазмом справляются с заданиями.

— Угу, — буркнул профессор Касьян. — Кроме Шлемиля. Этому все песни нипочём.

— Вот увидите, он ещё удивит вас. Стоит только ему расправить крылья. — Фиаско грациозно повела кистью на манер взмаха птичьего крыла. — А это невозможно в стенах академии.

— У нас нет крыльев, мадам Фиаско. Вот увидите, вы ещё осознаете, что выпускать Шлемиля было ошибкой.

* * *

Три недели спустя...

— Нет, вы только посмотрите! — Профессор Касьян внёсся в кабинет директрисы, не дождавшись её разрешения после стука. — Каков нахал! Посмотрите, что мне прислал ваш любимый Шлемиль.

На стол перед Фиаско опустился увесистый портрет в позолоченной рамке.

— А я говорил: нечего его отпускать. Почувствовал свободу и принялся насмехаться. Надо мной! Уважаемым профессором в пятом поколении! Да насмехаясь надо мной, он насмехается над академией, над всей системой образования траблей!

Пока уважаемый профессор громко возмущался, мадам Фиаско с любопытством разглядывала портрет. На нём была изображена юная аристократка в фиолетовом платье, вальяжно расположившаяся в роскошном парчовом кресле. На лице сияли уверенность и чувство превосходства, правда, чрезмерная бледность вызывала беспокойство. На коленях у неё восседал известный знакомый с широченной улыбкой, больше похожей на злобный оскал. Фиаско слишком хорошо его изучила, чтобы понять, насколько он счастлив на этом портрете. Даже несмотря на ярко-красный поводок, который небрежно держала в руках девушка.

— Это же позор! — Касьян мерил кабинет шагами, яро потрясая передними конечностями в воздухе. — Вместо того, чтобы устраивать неудачи, он превратился в домашнюю зверушку и ещё хвастает этим! Ох, мне дурно! — Он внезапно схватился за угол стола и начал обмахивать лицо первой попавшейся бумажкой. — Ему хватило трёх недель, чтобы пустить всю нашу чуть ли не вековую работу в тартарары. Имидж академии валяется где-то там же.

— Дотторе Касьян, вы никогда не пробовали себя на драматической сцене? — с завидным спокойствием поинтересовалась Фиаско. — У вас определённо есть к этому способности.

— Мадам Фиаско? — оскорблённо-негодующе пропищал Касьян.

— Уверена, вы незамедлительно направились в мой кабинет, едва вскрыли упаковку, и наверняка не заметили письмо.

— Какое ещё письмо?

Директриса перевернула картину и представила вниманию заместителя конверт, прикреплённый к оборотной стороне. Неожиданная находка мгновенно утихомирила пыл профессора и трансформировала гнев в любопытство.

— Ну? Что там? Открывайте же.

Фиаско вскрыла конверт и, вытащив письмо, стала вслух зачитывать:

— "Злосчастного рока, профессор Касьян! И Вам фатальности и катастроф, мадам Фиаско! Не сомневаюсь, что вы будете читать письмо вместе, потому что Вы, профессор Касьян, очень сильно меня любите и захотите поделиться новостями моей жизни ещё до того, как обнаружите письмо". Он знает вас куда лучше, чем вы его.

В ответ на снисходительную улыбку начальницы Касьян лишь недовольно фыркнул.

— "Спешу уведомить об успешном трудоустройстве. Моя подопечная — мадемуазель Мари-Луиза София де Бранкас, крайне неприятная особа, однако до одурения любящая лохматых собак-полудохликов, на которых, к слову, у неё аллергия. Как вы можете наблюдать на портрете, я стал тем самым полудохликом, настолько милым, что аж клыки сводит, это гарантирует полное пренебрежение мадемуазель аллергией и лекарскими рекомендациями. Взамен на хлипкий поводок меня обеспечивают пятиразовым питанием, собственными апартаментами и морем развлечений на любой вкус (я предпочитаю горячую ванну с водным массажем и клубничным коктейлем в придачу). Мадемуазель бегает вокруг меня и день, и ночь, невзирая на регулярное опорожнение желудка после наших встреч. Дурное самочувствие и моя потребность в её внимании уже дали плоды: она перестала орать на слуг. Глядишь, спустя пару недель начнёт вежливо к ним обращаться, а через месяцок-другой заинтересуется врачебным делом и прекратит только раздавать приказы.

Отправляю вам свой портрет в качестве благодарности и признательности за вложенные в меня усилия. Разрешаю повесить в главном холле. Профессор Касьян, надеюсь, именно Вы вручите мне в конце года Полный Кобзон, это было бы взаимоприятно. И да, я в курсе, что я — Ваш любимчик".

На последних двух предложениях Фиаско откровенно хихикала.

— "Планирую навестить через месяц, могу даже провести конференцию для студентов. Если, конечно, Вы, профессор Касьян, согласитесь стать её ведущим. Мадам Фиаско, Вам, разумеется, я тоже буду рад. Не прощаюсь. Буду периодически присылать письма-отчёты. Думаю, раза в неделю будет достаточно. Но готов рассмотреть вариант и более частой переписки и на нерабочие темы. Кстати, профессор, какой чай Вы предпочитаете? Я тут познакомился с улуном и уверен, что это то, что Вам нужно: невероятно повышает настроение и снимает психическое напряжение. Привезу в ближайший визит.

До скорой встречи, многоуважаемые преподаватели. Ваш Шлемиль".

Едва Фиаско дошла до точки, как зашлась в хохоте, выронив письмо. Касьян, ворча, наклонился, чтобы его поднять.

— Не понимаю причины вашего веселья. Поразительная наглость. Нет, даже не наглость. Дерзость!

Нацепив на нос очки, он сам вчитался в текст.

— Крайне неприятная особа... Пренебрежение аллергией... Дали плоды... Через месяцок-другой. Хм, вынужден признать, что вы были правы: Шлемиль оказался не безнадёжен. Он мыслит не как вчерашний выпускник, который сосредоточен в основном на разовых неприятностях. Шлемиль действует стратегически, преследуя одновременно несколько целей. Похоже, он всё-таки чему-то научился за столько-то лет. Не скромности, конечно, и не уважению, хотя громко кричит о противоположном.

— Ну что, дотторе Касьян, будете ведущим на конференции Шлемиля? — Директриса с задором демонстрировала белоснежные клыки.

— Мадам Фиаско, я искренне негодую от вашей реакции. Вы даже чуть-чуть не разозлились, ещё и подыгрываете. Где смысл?

— Смысл в том, многоуважаемый профессор, что как бы вы ни ворчали, ни оскорблялись и ни злились, вы гордитесь Шлемилем. Он — ваш лучший студент, и даже больше. За все годы его пребывания в академии вы привязались друг к другу. И это доказывают его смелость подтрунивать над вами и ваше нежелание давать ему Шляпу.

— Но я...

— Вы можете утверждать обратное, можете рассказывать окружающим, какой Шлемиль неуклюжий и наглый, но я уверена, что вы ещё не единожды прочитаете это письмо и с особым удовольствием вручите ему "кобзон". — Мягкая улыбка Фиаско окончательно лишила Касьяна решимости спорить: а он ещё не верил слухам об её проницательности.

— Он стал моим студентом, когда я только пришёл работать в академию, — тихо заметил профессор, опускаясь в кресло. — С тех пор я выпустил огромное количество траблей, а Шлемиль всегда оставался тут. Невыносимый и бестолковый. Но что-то в нём было... что-то, что мотивировало его вставать после очередного падения и пытаться снова.

— Это вера, дотторе. Ваша вера в него. Мне вообще кажется, что у меня под носом тут расхаживает некий фукс, потому что найти того, кто верит в тебя, когда ты уже сам потерял надежду — большая удача и счастье.

— Разве не в этом залог баланса? В том, что счастье, как и несчастье, находится повсюду?

— Пожалуй, вы правы. И это требует символического празднования. — Вспорхнув из-за стола, Фиаско направилась к шкафчику у окна. — Как насчёт улуна, дотторе?

1) Аналог диплома.

Вернуться к тексту

2) Уважительное обращение к человеку с высшим образованием или учёной степенью в Италии.

Вернуться к тексту

3) Число семнадцать считается несчастливым в Италии.

Вернуться к тексту

4) Выдуманные разумные существа, внешне напоминающие небольших лохматых зверьков, преимущественно чёрного цвета. Также имеют способность к прямохождению, используют передние конечности как руки.

Вернуться к тексту

5) Выдуманные разумные существа, похожие на маленьких человечков, идеально гладкие и полностью цвета фуксии. Способны превращаться в шарики разных размеров.

Вернуться к тексту

6) Награда за особые достижения, которая выдаётся за каждые 666 устроенных неудач. Количество "кобзонов" напрямую влияет на продвижение по карьерной лестнице.

Вернуться к тексту