Снайперы решают 99 % всех проблем / snipers solve 99% of all problems (джен)

Глава 1

Текст главы

Эд думал, что после всего этого: «Обещанного дня», гомункула, целой страны, собранной для производства алхимических батарей, — уровень безумия в его жизни немного снизится. Ему действительно стоило бы остановиться на этом. Но нет. Безумие только начинается.

— Ты чёрт возьми издеваешься, — возмущается Эд. — волшебники?

Мустанг вздыхает. — Да. Волшебники.

«Но они же там все сумасшедшие!»

«Тем не менее нас попросили урегулировать ситуацию».

«Почему мы?»

«Ты хочешь быть тем, кто объяснит генералу Армстронгу, почему её дорогая подруга детства из летнего лагеря за границей не может решить свою проблему с террористами?»

— Тогда какого хрена её здесь нет?! Ты хочешь сказать, что Ледяная королева не может справиться с какими-то террористами?

«Эти террористы используют узы души, Фуллметал, так что простите нас всех за то, что мы обратились к эксперту».

«Ты просто хочешь, чтобы она была тебе должна», — рычит Эд.

Уголок рта Мустанга едва заметно приподнимается. «Ты становишься всё лучше в этом деле, Фуллметал. Хотя в первую очередь я хочу, чтобы меня не выпотрошили и не оставили на растерзание бешеным медведям, пока дорогой Оливье будет смеяться и наблюдать за происходящим».

— Я бы купил билеты на это представление, — бормочет Эд. — Что, чёрт возьми, это за узы души?

На лице Мустанга исчезает улыбка. «До сих пор брифинг был… неудовлетворительным по большинству деталей, — говорит он, пододвигая папку через стол. — Но, насколько я понимаю, их самый разыскиваемый преступник восстал из мёртвых».

Эд хватает папку. «Восставший из мертвых?» Инструктаж крайне неудовлетворительный: здесь практически ничего нет, только четыре страницы с заметками о местоположении (волшебная страна безумия, кому какое дело), жалкая оценка угрозы (кто бы ни проводил этот анализ, он явно рад, что не может предложить никаких подробностей, как и Эд, который рад их получить), а на одной странице — просто рукописное письмо на странной бежевой бумаге. Эд хмурится и поднимает его. “Что это за хуйня?”

«Подруга генерала Армстронга — некая Амелия Боунс — является главой правоохранительных органов в их правительстве, и именно она обратилась за помощью. Однако она действует не в официальном качестве, а скорее как», — Мустанг красноречиво поджимает губы, — «член группы линчевателей, состоящей из частных лиц».

“Что”.

«Потому что их правительство утверждает, что террористов не существует».

Эд морщит лоб. Правительства постоянно покрывают дикое дерьмо, это очевидно, но терроризм, как правило, используется в качестве пропагандистского материала, а не отрицается. «Они существуют?»

— Генерал Армстронг, безусловно, так считает, — вздыхает Мустанг. — К письму прилагается перевод.

Эд переворачивает письмо и находит его, сразу же узнавая почерк Хьюза. «Хьюз говорит по-волшебному?» — спрашивает он, просматривая страницу. Не хотелось бы просить тебя об этом… другой помощи нет...

— Английский, — поправляет Мустанг. — Нет, он записал устный перевод Оливье. Если кто-то ещё в армии говорит по-английски, мы об этом не знаем.

Эд снова пролистывает жалкие несколько страниц и замечает печать разведки на всём, кроме письма. «Насколько это официально?»

Мустанг пожимает плечами. «Мы из службы безопасности. Генерал Армстронг предоставил нам доказательства алхимического терроризма, который может стать угрозой национальной безопасности...»

«У волшебников есть алхимия?»

Мустанг вздыхает. «Нет, Фуллметал», — говорит он своим не отставай голосом. «Но никто не воспримет всерьёз отчёт, в котором есть слово „магия“».

Эд машет рукой. «Значит, мы действуем честно, но только до тех пор, пока это помогает замять дело».

— И, как вы сказали, может быть очень полезно, если генерал Армстронг будет вам чем-то обязан, — говорит Мустанг. — После этого я буду не единственным, у кого есть долговая расписка.

— И я, как обычно, буду делать всю грязную работу за военных, — говорит Эд с привычным отвращением. — Когда я уеду?

«Мы выезжаем послезавтра, — говорит Мустанг. Как только мы получим имперские проездные документы, которые позволят нам пересечь Син. Я бы посоветовал тебе отправить телеграмму Альфонсу и сообщить ему, что мы будем проезжать через столицу».

Эд так увлечён Ал! Ура! , что почти не замечает подвоха. Почти. «Мы?»

Мустанг улыбается. «Почему бы и нет. Согласно официальной военной политике, нельзя отправлять человека одного через Разлом. Соколиный Глаз и Хавок будут сопровождать нас до врат в Гуанши, а я присоединюсь к вам, чтобы встретиться с нашими связными и решить, нужно ли нам задействовать ещё какие-то… ресурсы».

— О, ты, блин, издеваешься, — говорит Эд.

-o-

Место встречи — чей-то гребаный дом. Добраться туда — сущий кошмар, потому что сначала нужно три дня ехать на поезде через пустыню — слава богу, что построили новые железнодорожные пути, — а потом еще три дня плыть вверх по реке в Син, а затем еще день на лодке вдоль побережья. По крайней мере, они не одни: Эл и Мэй присоединяются к ним, когда река проходит через столицу империи, потому что ни один из них не был в Гуанши.

Эд тоже никогда раньше не был в портовом городе, ведь Аместрис не имеет выхода к морю, и Мустанг, должно быть, чувствует себя чуть менее паршиво, чем обычно, потому что они тратят целый день на «отдых» перед «большим путешествием» после того, как связываются с местным судьёй, чтобы заверить его имперское величество в том, что они прибыли туда, куда нужно, и не отправились бог знает куда в его стране. Эд, Эл и Мэй провели весь день, гуляя по берегу и исследуя припортовые рынки, где ели жареных осьминогов и вымоченных в лайме моллюсков, а также купили серьги с морскими жемчужинами (для Уинри), тринадцать книг по экологии приливных бассейнов, навигации в океане, глубоководным хищникам и алкагестам, содержащимся в воде (для Эда и Эла), а также яркие тканевые вымпелы в форме рыб (для всех. «Сувениры!» — настаивал Эл. «Они станут хорошим подарком для любого».)

— Итак, — говорит Эл после того, как они оставили свои вещи в номере отеля и вернулись к поеданию жареных креветок на открытом пирсе рядом с рынком. — Волшебники.

— Волшебники, — соглашается Эд, слегка причмокнув из-за набитого моллюсками рта.

Мэй корчит гримасу. «Это правда, что они там живут обособленно? Алкахеристы живут втайне от всех?»

Эд пожимает плечами, отрывая хвостики от очередного шашлычка с креветками, чтобы эффективнее запихнуть их в свою «дыру для калорий». «Понятия не имею. Информация, которой мы располагаем, — это просто чёртова шутка. Единственное, что мы знаем наверняка, — это то, что их «магия» — это, по сути, непостоянная алхимия, так что ничего из того, что они создают, на самом деле не стабильно».

— Насколько нам известно, только генерал Армстронг переправлялся через реку, — говорит Мэй Эл. — Её семья очень древняя, и у них там живут дальние родственники, но я не слышал, чтобы кто-то ещё переправлялся. Ты ведь встретишься с проводником, верно, брат?

— Да, думаю, что так, — говорит Эд, жуя. — Мустанг делает всё возможное. Очевидно, пересечение аномалии должно быть по-настоящему ужасным.

Эл бросает на него острый взгляд, как бы говоря: «Ты рассказываешь мне об этом сейчас? «С твоим автоответчиком всё будет в порядке?»

— Я не думаю, что это так уж плохо, — говорит Мэй. — Здесь есть люди, которые с ними торгуют. И мы видели, как люди продавали эти камни-переводчики в книжном магазине, помнишь?

«Это дерьмо неестественно», — заявляет Эд, говоря Элу «Я в порядке» одними бровями, потому что в наши дни «Мустанг» поднимает гораздо больше шума из-за вреда, который он наносит окружающей среде, чем он сам. «Нет ничего, что могло бы перевести язык и что можно было бы применить к камню. К маленькому камню».

— По крайней мере, тебе не придётся учить новый язык только ради этого задания, — говорит Эл, но он тоже выглядит недовольным из-за лингвистически невозможных камней. Все трое осмотрели их, и все трое были в полном недоумении, как эти чёртовы штуки работают, не в последнюю очередь потому, что они переводились только на языки по обе стороны аномалии и обратно. Они не должны были.

«Я знаю, что на побережье есть несколько алкахеристов, которые изучали Водораздел, но все исследования, которые мы проводим в столице, в основном направлены на его картографирование, — с сомнением в голосе говорит Мэй. — То есть, ну. Он в основном находится за океаном».

— И на самом деле у нас не так много данных, кроме измерений, — вздыхает Эл. — Самое интересное, что радиоволны не могут проходить сквозь него — и этому может быть множество причин. И у нас практически ничего нет об их культуре.

«Я не слышала, чтобы кто-то оттуда переходил на эту сторону, — говорит Мэй, поправляя косы и хмурясь. — Есть несколько записей от путешественников из Синь, но я их не читала».

«В Центральном у нас практически ничего нет», — признаётся Эд, потому что накануне отъезда он перерыл все книги по волшебству в библиотеке (ноль целых два десятых, ничего, кроме четырёх абзацев в дневнике какого-то странствующего критского картографа) и разыскал двух аналитиков разведки, которые составляли брифинг (они одновременно расплакались от жалости, когда Эд пожаловался, что у них нет ни хрена — чёрт возьми, Хьюз нанимает очень нервных людей).

Кроме того, в письме было очень расплывчато сказано о связи душ. Подруга Армстронга утверждает, что её лорд Уол де как-его-там вернулся из мёртвых с помощью «тёмной магии душ», но у Эда нет никаких доказательств, и он твёрдо стоит на позиции «этот парень просто прятался десять лет, наращивая свою силу, а потом сказал всем, что воскрес, чтобы казаться страшнее». Кроме того, кто называет террористическую группировку «пожирателями смерти»? Эд хмыкает. «Наша лучшая информация относится к чёртовому двадцатилетнему прошлому, к тому, что Армстронг помнит о своём переходе в детстве, когда он отправился в чёртов летний лагерь. С волшебниками».

Эл укоризненно постукивает тростью по металлической ноге Эда. «Они такие же люди, как и мы, брат. И они просят о помощи».

«Мы собираемся помочь», — жалуется Эд. «Просто — волшебники!»

«Это наш шанс узнать больше, чем просто слухи, — отмечает Эл. — И если целое сообщество людей решило следовать своей собственной ветви алхимии, временной или нет, то, возможно, в этом есть что-то, о чём мы не подумали. У них могут быть действительно интересные идеи. У них должны быть по крайней мере библиотеки», — добавляет он с некоторой неуверенностью.

«Если их тупые террористы ещё не взорвали их», — говорит Эд, но в его словах нет злобы, потому что Эл, как обычно, чертовски прав. Вот почему они отправляют Эла заниматься дипломатией, а Эда — избивать людей до потери сознания из-за их собственной несостоятельности. «Хорошо. Когда я закончу там, я брошу «Мустанг», если придётся, и куплю нам книг».

«И мне тоже принеси!» — требует Мэй.

— Очевидно, — говорит Эд, не в последнюю очередь потому, что в те дни Эл и Мэй делились учебниками или как там это называется у студентов. Эд, как и во всём, что радует Эла, искренне одобряет это, но при этом стоит в сторонке с огромным молотком.

Мэй, по крайней мере, выглядит довольной. «Давай поговорим с администратором рынка и узнаем, кто недавно переходил, — говорит она. — Может быть, мы сможем поговорить с кем-то из них».

Эл смотрит на Мэй так, словно ему только что подарили котёнка. «Отличная идея!»

Так что да, Эд одобряет.

Администратор главного рынка знает о трёх торговцах, которые путешествовали через аномалию, но с сожалением сообщает императорской принцессе, что двое из них отправились с караваном в Янлуо, а один в настоящее время ведёт дела в самой аномалии. У него самого не так много информации, кроме того, что торговцы привозят в основном предметы искусства, ткани и свежие камни для перевода, поскольку их загадочные батареи разряжаются примерно за месяц.

— Всё в порядке, — говорит Эд, когда они снова собираются у административного здания. — Не то чтобы я не узнал об этом достаточно скоро. Пойдём, купим те булочки на пару, которые мы видели у рыбного рынка, я хочу получить от этого дня всё, что могу. Наверное, в волшебном мире даже не бывает булочек, — бормочет он, обнимая Эла за плечи и направляясь обратно по улице.

Они берут булочки, которые оказываются очень вкусными, и в итоге проводят остаток дня в одном из книжных магазинов «Алкахестрик», набирая ещё больше книг, чтобы забрать их домой (диагностика сердечно-сосудистых заболеваний, Эл, проектирование многоцелевых массивов, Мэй, энергосбережение при трансмутации, Эд.) Вечером практически каждая улица украшается замысловатыми гирляндами из бумажных фонариков, и оказывается, что здесь есть ещё и ночной рынок. Так что к тому времени, как они возвращаются в свои номера, Эд уже почти забыл, что приехал сюда, чтобы встретиться с чёртовыми волшебниками и решить их дурацкую проблему с магическими террористами.

По крайней мере, Мустанг не заставляет их вставать рано. Они добираются до ворот ближе к полудню. Ворота находятся на окраине города, на одном из покрытых джунглями холмов, которые занимают всё побережье, за исключением двух метров пляжа. Сами ворота обозначены двумя резными столбами, украшенными изображениями императорских львов. Они выглядят как причудливо раскачивающаяся полоса серого воздуха, но двое стражников по одну сторону ворот буквально сидят, курят и играют в пай, так что это зрелище явно пугает только тупых иностранцев. Мустанг предъявляет документы в небольшой таможенной будке в нескольких метрах от ворот. Скучающий чиновник кивает, пропуская их, а Соколиный Глаз и Разрушитель отдают Мустанг честь, пока Эд крепко обнимает Эла и Мэй.

— Веди дневник, — наставляет Эл, а затем, заметив недоверчивый взгляд Эда, поправляется: — Если у тебя есть время. Но подумай, брат, мы могли бы написать об этом научную работу, — и Эду приходится снова обнять Эла. Его младший брат всегда знает, что сказать, даже если это нужно для того, чтобы заставить Эда делать заметки.

«Мы вернёмся раньше, чем ты успеешь оглянуться», — говорит Эд и устремляется в раскачивающийся воздух. Как будто он позволит Мустангу уйти первым.

Глава 2

Текст главы

Прохождение через Врата на самом деле отстой. Эду кажется, что каждая молекула его тела пытается втиснуться в соседнюю, а сокрушительное, безвоздушное давление сжимает его лёгкие и заставляет чувствовать, будто каждый волосяной фолликул выдавливается из каждой отдельной поры, как из миллиарда микротрубочек зубной пасты. Но на самом деле это совсем не похоже на прохождение через Врата, поэтому Эд стискивает то, что, как он надеется, является его зубами, и проталкивается вперёд.

Он вываливается с другой стороны с хлопком, слегка пошатываясь и держась за живот. Беглая проверка автоброни показывает, что с его ногой всё в порядке — если не считать ужасных последствий замедленной реакции, — а затем появляется и Мустанг, который морщится, но в остальном выглядит раздражающе невозмутимым.

На противоположной стороне аномалии по-прежнему раскинулись прибрежные джунгли: справа от Эда вода плещется у склона, слева поднимается темно-зеленая растительность, но теперь вместо полудня здесь, черт возьми, ночь. Кроме того, здесь значительно влажнее, и, когда Эд поворачивает на 360 градусов, из-за деревьев выходит огромная фигура.

Эд инстинктивно напрягается, насторожившись после того, как он пролетел через эту чёртову аномалию, но парень останавливается на приличном расстоянии от них. Он выглядит как настоящий псих: с совершенно безумными волосами, деревянной ногой и выпученным механическим глазом, который двигается независимо от естественного. Он похож на персонажа из детской сказки про пиратов, только в пончо. Он держит в руке какую-то тонкую палку, и его взгляд устремляется прямо на ногу Эда, обтянутую кольчугой, от чего Эд напрягается и разводит руки, готовясь хлопнуть в ладоши.

Однако парень ничего не делает, лишь бросает странный взгляд на лицо Эда, а затем на Мустанга. «Мустанг?» — ворчит он, и из-за его акцента это звучит как Мосстанг.

Мустанг поднимает камень с переводом. «Ты?..»

— Угрюмый, — говорит парень таким тоном, что Эду приходится прикусить щеку, чтобы не добавить: ну, в таком случае я саркастичный, а он невыносимый. По крайней мере, он, должно быть, тот самый контакт, потому что Мустанг его не поджаривает. — Кто этот парень?

— Это подполковник Элрик, — говорит Мустанг, кладя руку на плечо Эда, который ещё больше напрягается. — Он специалист в моей команде. Мы ждём кого-то ещё?

— Нет, — резко отвечает пират, явно расслышав поторопись и веди нас так же хорошо, как и Эд. Он ещё раз презрительно оглядывает их, прежде чем повернуться. — Сюда.

Он ковыляет вдоль берега и дальше, в сторону деревьев, неуклюже, но быстро передвигаясь на своей деревянной ноге. Эд гордится своим автомоэйлем, походка которого в наши дни неотличима с любой стороны благодаря экспериментам Уинри с титаном, и смутно задаётся вопросом, почему этот парень не купил ногу у того, кто сделал этот грёбаный глаз.

Который может ясно видеть сквозь одежду. Эд с опозданием бросает полный отвращения взгляд на спину Пирата. Гребаный вуайерист.

— Как ты потерял ногу, парень? — громко спрашивает Пират Гай, словно чёртов телепат.

— В покере, — невозмутимо отвечает Эд. — Если ты снова опустишь взгляд ниже моей талии, я тебя, чёрт возьми, побью. Предупреждаю. Если этот парень видит меня насквозь, значит ли это, что он умеет читать мысли? Эд тут же начинает решать самую сложную из известных ему задач — алхимически индуцированное расщепление урана-14, чисто теоретическое, пока они с той девушкой из Центрального университета не придумают стабильную систему сдерживания как для основного материала, так и для побочного продукта. Это занятие приводит его на вершину холма, на небольшую поляну. Чувак, если этот парень умеет читать мысли, Эд очень надеется, что Мустанг думает только о порно.

Они направляются к полуразрушенному сараю, который выглядит так, будто на него напала пара десятков медведей. Пират Гай роется там и достаёт предмет, который, по мнению Эда, похож на грёбаный цветочный горшок.

«Это ключ от порта», — на полном серьёзе говорит им Пират Гай. «Когда мы все трое прикоснёмся к нему, он перенесёт нас на базу».

Эд прищуривается, глядя на цветочный горшок, потому что, если присмотреться, можно поклясться, что по его краям что-то мерцает. Он протягивает правую руку и определённо чувствует лёгкое покалывание, а затем Мустанг тоже опускает руку, и всё идёт наперекосяк.

Как будто бог смыл его в унитаз. «Святое дерьмо блядь, » — полушёпотом выкрикивает Эд, едва не падая вперёд, когда его снова резко выплюнуло из универсального канализационного люка. По крайней мере, аномалия не отравила его концентрированной эссенцией укачивания.

Теперь они в городе. Судя по всему, это жилой район, вдоль улицы припаркованы странные машины с выпуклыми фарами. Здесь всё ещё ночь, но теперь куртка Эда не только не согревает, но и не защищает от ветра. Мустанг слегка пошатывается рядом с ним, и от этого Эду становится легче, но Пират, похоже, старается не ухмыляться, и Эд клянется отомстить.

— Вот, — говорит Пират, роясь в своём пончо. Эд на всякий случай присматривает за ним, но Мустанг и так не спускает с него глаз, да и в любом случае что-то справа от них почти вибрирует в поле зрения Эда. Он поворачивается туда, щурится, чтобы лучше разглядеть, и на этот раз видит гораздо больше мерцания. Воздух перед домами рябит от какого-то искажения, которое видно, даже несмотря на то, что единственный источник света — закрытые ставнями окна и пара далёких уличных фонарей.

Эд щурится ещё сильнее и быстро моргает, пытаясь разглядеть что-нибудь получше. Он, чёрт возьми, не может представить, что это такое: на самом деле это совсем не похоже на аномалию, но он не может придумать, что ещё могло бы вызвать такое искажение атмосферы, кроме магии. Мэй учила Эла ци, и они оба пытались научить Эда, но пока у него ничего не получалось с этими мистическими потоками или чем-то ещё. Может быть, они говорили об этом. Может быть, с этой стороны аномалии он находится в видимом спектре и выглядит как странное мерцание в воздухе. Эду хотелось бы иметь камеру, чтобы заснять, происходит ли это на самом деле или это просто последствия сотрясения мозга.

Пират наконец находит то, что искал, прежде чем Эд успевает подойти и начать что-то тыкать. «Прочти это», — говорит он, протягивая Мустангу клочок бумаги.

Мустанг долго и пристально смотрит на него. — У вас есть перевод?

— Что? — Пират Гай выхватывает его обратно и начинает что-то бормотать, похоже, ругательства.

— Возникли проблемы? — мягко спрашивает Мустанг. Эд не может представить, что, чёрт возьми, такого важного в том, чтобы Мустанг мог прочитать бумажку, но это лишь пополнит и без того слишком длинный список вопросов, которые он собирается задать первому попавшемуся библиотекарю, начиная с могут ли волшебники читать мысли и как, чёрт возьми, заставить цветочный горшок телепортировать людей.

— Просто подожди, — рычит Пират Гай, затем взмахивает своей палкой и что-то бормочет. Из палки вырывается сине-белый туман и сгущается в... акулу. Мерцающую полупрозрачную акулу. Плавающая грёбаная акула-призрак делает петлю в воздухе и зависает перед Пиратом Гаем, который прямо говорит ей: «Приведи Альбуса. У нас проблемы с переводом».

Акула делает одно движение, как будто кивает, а затем растворяется в пустоте. «Мы что, только что это видели?» — бормочет Эд себе под нос.

— К сожалению, — так же радостно отвечает Мустанг. — Готов поспорить, что эта палка — оружие.

— Не спорю, — бормочет Эд. — По крайней мере, выглядит горючим.

— Большинство вещей таковы, — бормочет Мустанг, и в этот момент раздаётся треск и появляется ещё один человек — на этот раз в остроконечной шляпе, халате и с белой бородой до самых колен.

— Привет, Аластор, — говорит он, тоже держа в руке палку. — Ты звонил?

— Да. Они не умеют читать по-английски, — коротко отвечает Пират.

— А. В таком случае штаб-квартиру ордена Феникса можно найти по адресу: Гриммаулд-плейс, двенадцать.

А затем мерцание справа от Эда разражается грохотом, сливаясь в целый грёбаный дом, который выплюнул воздух, как арбузное семечко, с мощеной дорожкой и фронтонами. «Добро пожаловать», — говорит бородач так, будто это совершенно нормально и ожидаемо. Он открывает железные ворота и заходит в сад. «Внутри мы можем говорить свободно».

У Эда и Мустанга практически нет выбора, кроме как последовать за бородачом в дом, которого буквально не было двадцать секунд назад — хотя, возможно, он был, и именно на это указывало мерцание — невидимое сжатие массы. Если не принимать во внимание совершенно невозможное нарушение законов физики — а ему придётся это сделать, иначе он сойдёт с ума прямо сейчас, — Эд должен признать, что это, по крайней мере, лучше, чем если бы линчеватели встретились в чьей-то совершенно незащищённой гостиной.

Это чувство длится ровно столько, сколько нужно, чтобы пройти через парадную дверь, потому что это место похоже на нечто среднее между похоронным бюро и домом с привидениями, который Ринджеры и Веллтунги устраивают для детей на каждом празднике урожая в Резембуле. Эду, конечно, нравятся горгульи, но в этом месте гораздо меньше «горгулий» и гораздо больше «гангрены, вызванной плесенью».

— Итак! Вы и есть наши гости из Аместриса? — неожиданно весело говорит Бородач, оборачиваясь в фойе, не успев сделать и пары шагов. Он подмигивает Мустангу, пока Пират закрывает за ними дверь. — Полагаю, ты тот, кто в форме.

— Действительно. Генерал Рой Мустанг, подполковник Эдвард Элрик, — представляет их Мустанг, улыбаясь так, словно они не стоят слишком близко друг к другу в жутком вестибюле, освещённом только уличными фонарями. — Вы?..

— Приятно познакомиться с вами, Рой, Эдвард, — говорит Бородач. Эд старается не гримасничать; переводчик сглаживает акценты во всём, кроме имён — тех частей, которые, по-видимому, не переводятся, — так что слышать идеальный аместрисский, а затем Эххдворд вклинивается в него, как камень в миску с куриным рагу, довольно странно. — Меня зовут Альбус Дамблдор.

Звучит неправдоподобно, не в последнюю очередь потому, что у Альбуса был акцент, а у остальных — нет, но Эд всё равно вряд ли запомнит имя этого парня. «Я директор школы чародейства и волшебства Хогвартс и нынешний глава ордена Феникса».

— Насколько я понимаю, мы должны были встретиться с Амелией Боунс, — говорит Мустанг, вероятно, потому, что этот парень выглядит так, будто ему сто три года и он только что выполз из какой-то самой уродливой ночнушки в мире.

«К сожалению, в настоящее время она занята в суде из-за своей официальной должности, — извиняющимся тоном говорит Бородач. — Она присоединится к нам, как только сможет, а пока, думаю, я могу рассказать вам об основах. Уверен, у вас есть вопросы».

Не самое лучшее начало — когда вместо ожидаемого полицейского контакта появляется какой-то школьный учитель, о котором они ничего не знают, но, опять же, у Эда и Мустанга нет выбора. «Конечно», — любезно отвечает Мустанг, каким-то образом умудряясь сделать так, чтобы Бородач почувствовал себя обязанным ему. «Веди».

В итоге они оказываются в гостиной, которая, вероятно, вызвала бы у профессиональной уборщицы шесть видов гепатита. Эд не может сесть так, чтобы ни одна часть сиденья не касалась его, потому что, к сожалению, все разглагольствования Мустанга о языке тела и силовых приемах если и не возымели эффекта, то, по крайней мере, оставили след, поэтому он растягивается в одном из ужасных кресел и благодарит судьбу за то, что у него выработалась привычка не снимать перчатки.

Мустанг садится рядом с ним, кладёт руки на колено и выглядит расслабленным и невозмутимым, совсем не так, как будто ему предстоит двойная химчистка всей формы, как только он выйдет отсюда. Бородач садится напротив них, а Пират подходит и встаёт позади него, как телохранитель.

— Я бы предложил угощение, но, боюсь, я не хозяин этого дома, а это существо не слишком любит вежливые жесты, — говорит Берди. Что бы это, чёрт возьми, ни значило. — Итак… вы здесь вдвоём?

— На данный момент, — уклончиво отвечает Мустанг. — Мы здесь, чтобы оценить ситуацию на месте.

— Боунс сказала, что её приятель был генералом в самой грозной армии во всех Бесплодных Землях, — вставляет Пират, даже не пытаясь скрыть свою язвительность. — Что, она могла выделить только двух человек?

Мустанг прикрывает глаза и улыбается своей самой невинной улыбкой гремучей змеи. «Обычно для решения подобных проблем достаточно одного Элрика, но в данном случае генерал Армстронг счёл разумным подойти к делу… основательно».

На какой-то дурацкий момент Эд задумался, какого чёрта Мустанг только что назвал его Элриком — возможно, впервые в жизни, — прежде чем его мозг снова заработал и напомнил ему, что, чёрт возьми очевидно, никто из этих волшебников никогда не слышал о Стальном алхимике, не говоря уже о Пламени. Пират не стал бы пытаться измерить член Мустанга, если бы имел хоть малейшее представление о том, с кем имеет дело. Эд, конечно, не подарок, но Мустанга отправили против гарнизонов в качестве алхимика. Поскольку они не слышали о них, то говорить какую-то чушь вроде разве вы не знаете, кто мы такие, ну, может, и не знаете, но мы очень крутые, я обещаю — это просто глупо.

— Боюсь, мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи, — говорит Берди, но его взгляд, брошенный на Эда, а затем на Мустанга, не соответствует его тону. — Что именно Амелия попросила вас сделать?

«Она написала генералу Армстронгу, прося оказать любую возможную помощь, поскольку у неё нет ресурсов, чтобы нейтрализовать группу жестоких террористов, которые в последнее время активизировались», — говорит Мустанг. «Наш приказ — урегулировать ситуацию. Из-за трудностей со связью по ту сторону Раздела мы сейчас зависим от вас и нуждаемся в самой актуальной информации о ситуации».

Эд хмурится, потому что эта последняя фраза была равносильна тому, что Мустанг сказал: мы, может, и зависим от вас, но если вы не дадите нам то, что нам нужно, я пошлю за этим Фуллметала. «Объясни про узы души», — приказывает он. «Ты думаешь, этот лорд, как его там на самом деле вернулся из мёртвых?»

Бородач смотрит на Эда поверх очков. «Да, — говорит он. — Так и есть».

— И мы так думаем, потому что... ? — многозначительно говорит Эд, потому что обычно, когда люди делают подобные заявления, они хотя бы притворяются, что у них есть доказательства.

Биарди тяжело вздыхает, как будто просьба предоставить доказательства воскрешения — это огромная обуза. «Думаю, нужно немного предыстории, — говорит он. — Том Риддл — лорд Волан-де-Морт, как он себя называет, — всю свою жизнь стремился к бессмертию любыми способами, даже будучи студентом Хогвартса. Он начал набирать сторонников более тридцати лет назад, среди представителей самых старых и богатых волшебных семей, и расширил свою программу, чтобы усилить их кровные предрассудки и использовать их поддержку для дальнейшего укрепления своей власти.

«Четырнадцать лет назад, — говорит Берди серьёзным тоном, — произошло чудо. Риддл пришёл в дом Поттеров, и хотя ему удалось убить Джеймса и Лили, их сын выжил и тем самым отразил смертельное проклятие обратно на того, кто его наложил. Тело Риддла было уничтожено, но из-за тёмных ритуалов, которым он подвергся в поисках бессмертия, его дух остался, и хотя он был сильно ослаблен, он всё ещё мог вселяться в других людей и влиять на них». Четыре месяца назад он манипулировал многими — кто-то из них был его последователем, кто-то — невинным человеком, — чтобы они помогли ему завершить самый тёмный ритуал и успешно вернуться в своё тело, став сильнее, чем раньше.

Наступает пауза. «Это, конечно, очень интересно, — деликатно говорит Мустанг, пока Эд сидит с открытым ртом, — но я имел в виду информацию о предполагаемых численности, методах работы, прошлых атаках и потенциальных будущих целях. Что-то в этом роде».

— Ты нам не веришь, — говорит Пират, прищурив здоровый глаз на Мустанге, в то время как извращенец смотрит на Эда.

«Потому что вы представили ноль доказательств», — говорит Эд, как ему кажется, очень любезным тоном. «Что за «тёмные ритуалы»? Вы не предоставили абсолютно никакой информации, кроме хронологии «воскрешения». Для вас это нормально? Неужели возвращение из мёртвых настолько распространено, что вы просто принимаете это на веру, когда какой-нибудь чокнутый сектант говорит: «Ура, я вернулся, лохи?»

— Нет, — говорит Берди, и кажется, что он улыбается под своей окладистой бородой. — Это редкость. На самом деле, это неслыханно.

— Так почему же мы все тогда ведемся на этого парня? — резко спрашивает Эд. — Где ваши доказательства? Воскрешение — это чертовски большой скачок от того, что один ублюдок исчезает с радаров на четырнадцать лет, а потом снова появляется.

«Ты не сможешь отмазаться, даже если они окажутся обычными террористами без привязки к душе, Фуллметал», — бормочет Мустанг, и в его голосе слышится слишком явное веселье.

— Ты сам сказал, что у тебя нет всех фактов, — говорит пират, глядя на Эда. — Мы уже воевали с ним. Мы знаем, на что способен Волди. То, что он сделал, не изменится только потому, что ты считаешь это невозможным.

— Это, чёрт возьми, не невозможно, — раздражённо говорит Эд. — У вас просто нет доказательств. Предъявите их или не морочьте нам голову с воскрешением из мёртвых. Нам не нужно, чтобы вы в это верили. Террористы есть террористы, ясно? Вы слышали, Мустанг, мы будем преследовать их, независимо от того, какую чушь они распространяют.

Бородач поднимает голову и обменивается долгим взглядом с Пиратом. Эд не знает, кто с кем спорит, но, похоже, они оба спорят довольно яростно. Неясно, кто побеждает, потому что оба они поворачиваются к Эду и Мустангу с довольно недовольным видом.

«Официально мобилизация сил министерства не проводится, — трезво рассуждает Берди, — потому что считается, что воскреснуть из мёртвых невозможно. Мы говорим с вами о его воскрешении, потому что именно то, что сделало это возможным, делает его таким неуязвимым. Точно так же, как для его воскрешения потребовались определённые... составляющие, для убийства Волдеморта потребуются определённые — условия».

— Ладно, конечно, — сухо отвечает Эд. — Например, что?

Ещё один долгий поединок между Пиратом и Бородачом. «Помимо прочего, есть пророчество, — наконец говорит Бородач, — в котором говорится, что сила, способная победить Загадочника, специфична, возможно, уникальна и принадлежит определённому человеку, отмеченному самим Загадочником, — возможно, эта сила дана ему только благодаря отметке».

Эд смотрит на Биарди с нарастающей яростью, которая постепенно перерастает в изумление. Затем он медленно поворачивает голову и смотрит на Мустанга, потому что Эд, чёрт возьми, не может справиться с этим в одиночку, а Мустанг, пожалуй, заслуживает этого больше. «Есть пророчество».

Мустанг смотрит прямо перед собой, как будто ответ, какой угодно чёртов ответ, написан на стене. — Я слышал.

“Пророчество”.

“Пророчество”.

«пророче-»

— Да, чёртово пророчество, — рычит Пират. — Именно из-за него Волан-де-Морт в первую очередь нацелился на Поттеров.

— О, идеально! — восклицает Эд, слегка истерично. — Без проблем! Просто скажи ему, что есть пророчество, согласно которому он будет на городской площади в двенадцать часов в следующее воскресенье, заминируй всё вокруг растяжками, а потом сходи пообедай пораньше! Проблема, чёрт возьми, решена!

Пират скалит зубы, глядя на Эда, но выражение лица Берди остаётся невозмутимым. «Разве у вас в Бесплодных землях нет провидцев?»

— Нет, — осторожно отвечает Мустанг. — Не в Аместрисе. Однако у нас есть несколько других примечательных профессий. Вы знакомы с понятием «снайпер»?

Эд чувствует, как кривится его рот, когда Мустанг произносит эти слова, и в его горле застревает безумный смех, но на этот раз он молчит. В прошлом году из-за пограничного конфликта с Кретой в фермерских городках вдоль реки участились нападения партизан, и одним из самых разрушительных стал побег государственного алхимика, который специализировался на создании мощных вакуумов. Чертовски мощных.

Многие погибли ещё до того, как добрались туда. Перебежчик был умен и держался вне поля зрения за обломками, почти постоянно находясь в безвоздушном вакууме радиусом почти в сто метров. Никто не мог подобраться к нему близко. «Мустанг» был бесполезен без кислорода, необходимого для трансмутации, в непосредственной близости от цели, и даже Эд был недостаточно силен, чтобы провести трансмутацию на таком расстоянии и без прямой видимости. «Мустанг» вызвал «Соколиный глаз» по рации.

Потребовалось два выстрела: один — чтобы она увидела, как ведут себя её пули в вакууме, второй — чтобы сразить Алхимика Пустоты. Эд трансмутировал для неё башню, с которой она могла целиться, находясь вне досягаемости Пустоты. Он присел рядом с ней, положив руки на трансмутированную землю, готовый прикрыть её, пока она ложилась и раскладывала винтовку. Башня была выше его. Он спросил: ты можешь —

И она сказала: если смогу.

Первый выстрел предупредил Войда об опасности, но это было уже неважно. Эд видел, как он бросился бежать, как крошечная фигурка отчаянно неслась к укрытию, а затем выстрел Соколиного Глаза сразил его наповал. Как будто его убил сам звук выстрела, а не пуля длиной четыре сантиметра. Она попала ему в центр грудной клетки, чуть ниже сердца, и к тому времени, когда кто-то добрался до него через ранее недоступную зону, он был мёртв уже достаточно долго, чтобы начать остывать.

Остаток дня они провели, собирая тела и части тел, разорванные Пустотой. Весь взвод солдат, расквартированный в этом городе, был мёртв, как и примерно треть гражданского населения. Многие бежали. Не было никакой уверенности в том, что богатый сельскохозяйственный город когда-нибудь восстановится.

Также выяснилось, что и Эд, и Соколиный Глаз были крайне угрюмыми пьяницами. Они устроились в задней кабинке единственного бара, уцелевшего после разрушения города, и Мустанг мудро решил заменить отсутствующего бармена и весь вечер приносил им выпивку. Эд пытался объяснить Соколиному Глазу свои формулы оптимизации массива, чтобы ей стало легче, но она одержала над ним полную победу в армрестлинге. На следующий день они проснулись в поле в двадцати минутах ходьбы от бара. Эд был в форменной куртке Соколиного Глаза, а она — в его кожаной куртке. Хэвок храпел в десяти метрах от них, а невыносимо жизнерадостный Мустанг лежал на капоте машины, которую он припарковал неподалёку.

Этого было достаточно, чтобы попасть на похороны солдат — на них было много народу — и на похороны Алхимика Пустоты — на них не было никого. Эд и Ястреб стояли на похоронах, отдавали честь почетному караулу, принимали благодарности от родителей, братьев, сестер и супругов некоторых из этих солдат. За убийство Пустоты. За то, что, по их мнению, было просто местью. Аместрис была страной войны. Люди понимали, что такое кровь. Перемены не наступают в одночасье.

Иногда ты недостаточно умён или быстр, чтобы найти золотую середину. Иногда ты находишь правильное решение только после того, как принял неверное. Иногда тюрьма или поимка невозможны из-за нехватки ресурсов, большого расстояния или чего-то ещё. А если правоохранительные органы даже официально не признают этих террористов-волшебников проблемой, что ж. Что будут делать эти линчеватели, свяжут их в подвале? Проведут террористов в тюрьму тайком?

— Я знаю, кто такой снайпер, — тихо говорит Берди. — В данный момент это не один из доступных нам ресурсов. В любом случае этого было бы недостаточно. Берди мрачно смотрит на них, и в его взгляде явно не хватает блеска. — Риддл разделил свою душу на части, связал их и спрятал в местах, которые, несомненно, тщательно охраняются, даже если бы мы знали, где они находятся и как до них добраться. Если не уничтожить их всех до единого, то, убив Риддла, мы избавимся только от его физического тела, а он сможет вернуться и снова восстать. Стоящий рядом с ним Пират мрачно кивает.

Эд и Мустанг смотрят на них, наверное, слишком долго. «Но если ты уничтожишь его тело, — наконец говорит Эд медленным голосом, который как бы говорит: «Пожалуйста, помоги мне понять», — как это произошло четырнадцать лет назад, он перестанет убивать людей сейчас, верно?»

«Это вернёт его в мир в виде призрака, ослабленного, но способного вселяться по своему желанию», — говорит Берди с таким серьёзным видом, будто это чёртова трагедия или что-то в этом роде.

«Улучшит ли его нынешнее тактическое положение его дематериализация и повысит ли она уровень угрозы, которую он представляет для населения в целом?» — спрашивает Мустанг как можно более прямолинейно, чтобы попытаться достучаться до этих клоунов.

— Нет, — медленно произносит Берди. — Но мы не можем быть уверены в том, какие системы безопасности сработают и какие приготовления сделал Риддл на случай именно такого развития событий.

“Понятно”. Мустанг откидывается на спинку стула. “Это, безусловно, стоит обдумать. Мы знаем, когда директор Боунс сможет встретиться?” Как скоро мы сможем поговорить с кем-нибудь, кто действительно знает, о чем, черт возьми, они говорят?

«Боюсь, если она ещё не приехала, то, возможно, не сможет прийти сегодня, но точно придёт завтра», — говорит Биарди, явно не замечая довольно откровенного посыла.

— Верно. Спасибо, что уделили нам время, джентльмены, — говорит Мустанг, вставая и отряхивая лацкан. — Вы дали нам пищу для размышлений, и уже действительно поздно; нам лучше встретиться завтра. Фуллметал, — добавляет он своим командным голосом, — найди цель и оцени уровень защиты. Мы встретимся здесь в 09:00.

«Куда ты идёшь?»

— Чтобы вызвать Соколиного Глаза, — говорит Мустанг. — И Хавока.

Эд ухмыляется с явным злорадством и тоже вскакивает со стула, стараясь незаметно вытереть ноги о брюки. «Не стоило их оставлять».

Мустанг на мгновение закатывает глаза. — Вполне. Я бы хотел забрать остальных членов моей команды, Муди, Альбус, и думаю, мы оба будем рады, если меня будут сопровождать.

— Принеси ещё еды, — требует Эд, потому что его желудок даёт понять, что он не ел почти два часа, и выражает серьёзную обеспокоенность по поводу состояния и доступности волшебной еды. — Я серьёзно. Если ты вернёшься без булочек со свининой, я украду твой чёртов кошелёк.

— Не дай бог, я позволю тебе встать на преступный путь, — цедит Мустанг, стараясь говорить вежливо, поскольку они не одни, но Эд лишь ухмыляется. Возможно, он только что пережил честный до глубины души инструктаж с пророчеством в качестве ключевого компонента, но он также только что выиграл кучу денег и знает об этом.

Глава 3

Текст главы

Биарди следует за Мустанг к входной двери, а Пират продолжает наблюдать за Эдом, как будто тот собирается выкинуть какой-то трюк. Поэтому Эд откладывает запланированное исследование дома, чтобы посмотреть на Пирата в ответ и поговорить с ним как со взрослым. «Что?»

Пират просто продолжает смотреть на него. «Он дал тебе довольно большие заказы».

“Что”.

«Выследить Волди и оценить его базу? Всё к завтрашнему утру?»

Эд бросает на Пирата взгляд, который ясно даёт понять, что он думает о его снисходительности. «Не к завтрашнему утру». Хотя было бы в духе Мустанга потребовать, чтобы к чёртовой полуночи был пойман преступник-волшебник-террорист, о, прости, это слишком много для тебя, Фуллметал? «И что, чёрт возьми, ты имеешь в виду под крупными заказами? В этом и заключается цель. Найди парня, уничтожь его».

— И он сваливает всё на тебя?

— Что? Это всё-таки моя грёбаная операция, — раздражённо говорит Эд. Если Пират хочет только пересказать то, о чём они только что говорили, то у Эда есть дела поважнее. — Он здесь только для того, чтобы мешать и вызывать у меня язву.

Однако прежде чем Эд успевает уйти, в дверях появляется бородач и широко улыбается ему. «Не будешь ли ты так любезен, что проводишь Роя до границы, Аластор? Я могу помочь Эдварду обустроиться».

Пират и Эд синхронно ворчат от досады, и Эд первым выходит в коридор. — Нам сюда, — говорит Бородач, опережая Эда, прежде чем тот успевает ещё раз поиздеваться над Мустанг. Они заворачивают за угол и поднимаются по лестнице, прежде чем до Эда окончательно доходит, что Мустанг оставил его спать в этой грёбаной биоопасной зоне.

О, этот сукин сын. Эд не может поверить, что Мустанг не раскошелился на номер в отеле. Чёрт возьми, у волшебников вообще есть номера в отелях? У них все дома такие? Не могут же они все быть такими, ведь есть семьи, в которых растят детей, и если привести сюда малыша, то он задохнётся через шестьдесят секунд. Погодите, у волшебников вообще есть деньги?

— Здесь есть ещё несколько человек вашего возраста, хотя я уверен, что вы все предпочли бы познакомиться с ними утром, — говорит Бородатый, как будто это какой-то утешительный приз. Эд просто тупо смотрит на него, гадая, какого возраста, чёрт возьми, Бородатый считает его. — А пока давайте посмотрим, где вы можете отдохнуть. Я должен предупредить вас, чтобы вы не бродили по дому, так как многие его части всё ещё опасны, — добавляет Бородатый, и Эд решает как можно скорее исследовать всё сверху донизу, каким бы отвратительным ни было это место. — Надеюсь, мы сможем без проблем найти свободную комнату. Мне не хочется будить Молли, а там должно быть… ага! Вот оно.

Толкнув ближайшую покосившуюся дверь, он видит мрачную, унылую комнату, в которой так много пыли и грязи на полу, что на секунду Эду кажется, что это ковёр. — Ты, должно быть, шутишь, — говорит он вслух.

— Немного, но на ночь должно хватить, — говорит Бородатый с таким добродушием, которое говорит Эду, что он действительно заметил «пошёл ты» от Мустанга и отвечает тем же ближайшей незадачливой жертве. — Я желаю вам спокойного сна и добрых сновидений. Нам многое нужно обсудить завтра.

И с этим чёртовым печеньем с предсказанием Бородатый уносится прочь по коридору. Эд взвешивает все «за» и «против» того, чтобы трансмутировать половицы, поймать его на полпути вниз по лестнице и оставить там на ночь, как садового гнома, но решает этого не делать. Если кто-то ещё в этом доме спит, то шум произведёт ещё худшее первое впечатление, чем то, которое он уже произвёл.

Он входит в комнату, закрывает дверь и распахивает окно, чтобы хоть немного подышать этим чёртовым воздухом. У него есть приказ, но Мустанг может просто сидеть и ждать, пока он оставит его на ночь в проклятой лачуге, полной волшебников. Эд пинает окаменевший матрас ботинком, затем срывает простыни, хлопает в ладоши и превращает его в более короткий и толстый. В результате трансмутации появляется много пыли, но нет ни жуков, ни каких-то странных, загадочных и отвратительных вещей, так что отлично, ему не придётся сжигать весь дом, а трансмутация простыней и каркаса кровати в соответствии с новыми размерами даёт аналогичные результаты. Закончив, Эд садится на свою новую чистую кровать, достаёт батончик из внутреннего кармана куртки и угрюмо доедает его.

Волшебники.

Затем Эд вздыхает, достаёт свой полевой блокнот и приступает к выполнению своего обещания, данного Элу. Если он не напишет по этому поводу научную статью, то сломает себе чёртовы коленные чашечки.

-o-

В итоге Эд всё-таки умудряется поспать пару часов, несмотря на то, что ему приходится делать это в комнате, предназначенной специально для жутких кукольных детей, хотя он всё равно просыпается — он откидывает в сторону разлагающиеся занавески — примерно за час до рассвета. Он делает зарядку, просматривает свои записи, жалеет, что взял только одну пару обычных перчаток, потому что ему приходится трансмутировать всё, что на нём надето, а затем идёт искать что-нибудь поесть.

И что-то с магией в нём. В нём, в чём бы то ни было. Потенциально интересные темы для научной работы включают изучение особенностей взаимодействия магии с алхимией, так что он может сразу перейти к этому тесту на случай, если он окажется очень скучным.

Внизу нет никаких признаков Берди или кого-то ещё, но он находит кухню, а затем и погреб, где есть и сыр, и вяленая ветчина. Двери в этом месте, похоже, не хотят открываться, но нога в латном сапоге со стальным носком — довольно универсальный рычаг для управления миром. Эд прислоняется к кухонной стойке, жуёт и осматривает испачканную сажей плитку, облупившиеся шкафы и окаменевший дубовый стол. Работая над предположением, что странное мерцание воздуха указывает на действие магии — не самая лучшая теория, но все, что у него есть на данный момент, — абсолютно ничто в этой кухне не является волшебным. Эд хмурится, запихивает в рот остатки ветчины и сыра, отряхивает руки и отправляется на охоту.

В этом доме чертовски темно, как в аду — естественно, ни одно окно не мыли, по-видимому, от шести до восьми тысяч лет — и, похоже, здесь нет электричества, так что Эду приходится высечь искру из кремня и зажечь пару свечей в настенных бра, которые он находит. Ему приходится стоять в гостиной и смотреть прямо перед собой, краем глаза поглядывая на мерцающий свет свечей, но в конце концов он находит его. «Ага», — шепчет он себе под нос, подходя к одной из картин в рамке на стене — охотнику в странных штанах, спящему под деревом со своими странными собаками, — и рассматривая едва заметную дымку по краям рамы.

Его руки покалывает даже сквозь перчатки, когда он снимает картину и осматривает её. Он не может понять, что делает магия, но, возможно, это связано с размером, как в случае с невидимым домом, и настоящие размеры картины составляют около четырёх метров в поперечнике. Она не кажется тяжелее, чем должна быть, и выглядит как обычная картина, написанная маслом на холсте, без каких-либо видимых повреждений.

Эд кладёт его на покрытый грязью кофейный столик и размышляет, как лучше проверить, есть ли покалывание. Это единственный признак присутствия магии, помимо видимого искажения воздуха, с которым ему приходится работать, а значит, происходит какой-то обмен частицами с окружающими элементами; должно быть, он испускает какое-то излучение. Картина на ощупь похожа на дерево, краску и ткань, углерод, кислород и оксид цинка , поэтому она не должна излучать ничего, но это не так, и самый быстрый способ проверить, что происходит, — изменить состав и посмотреть, является ли магия просто поверхностным эффектом или связана с молекулами самой картины.

Эд хлопает в ладоши, заряжая простой деревянный графитовый массив, и уже собирается взяться за раму, когда раскрашенный мужчина вскакивает и начинает кричать.

Эд вскрикивает от неожиданности и теряет контроль над трансмутацией, вокруг его рук вспыхивают искры, и внезапно все другие картины на стенах двигаются и тоже кричат. Собаки на первой картине воют так громко, что становится ясно: они не двухдюймовые, нарисованные маслом и красками, а в полный рост и находятся в комнате вместе с ним. Некоторые картины тычут в него пальцами и кричат, а другие бегают вокруг и врезаются в другие картины. Сверху тоже доносятся крики и вопли, а затем хлопает одна дверь, потом другая, и в комнату вваливается толпа людей, чтобы присоединиться к этому цирку.

Эд не в восторге от того, что на него кричат, и уж тем более не в восторге от того, что эти волшебные палочки направлены на него, но сейчас его больше всего беспокоит то, что чёртов декор оживает, как в плохом фильме ужасов. «Что за бредпроисходит», — рычит он, когда толпа детей с грохотом несётся по коридору и вваливается в комнату вслед за остальными, и до него доходит, что он слышит полную тарабарщину, потому что, уходя, Мустанг забрал с собой камень-переводчик.

Эд собирается превратить задницу Мустанга в нечто бесформенное. А пока он просто прижимается спиной к стене и думает, как быстрее всего избавиться от всех их волшебных палочек, если ситуация выйдет из-под контроля. «Продолжай тыкать в меня этой штукой, и посмотрим, как далеко она залетит тебе в нос», — огрызается он в адрес самого злостного нарушителя, коротышки в цилиндре, потому что он не будет хлопать в ладоши без крайней необходимости.

Это только заставляет парня размахивать палкой и кричать ещё громче. Эд уже готов зарычать и нанести удар, когда усатый парень взмахивает своей палкой и что-то говорит. В ушах Эда раздаётся странный хлопок, и внезапно всё снова обретает смысл.

— Ты делаешь! — кричит Топ Хэт. — Как ты сюда попал?

— Злоумышленник! Вор! — кричит художник-охотник, стоя у ног Эда и обвинительно указывая на него пальцем. — Он пришёл, чтобы убить нас всех в наших постелях!

«Кто ты? Кто тебя впустил?» — спрашивает какая-то рыжеволосая женщина.

«Почему картина движется?» — кричит в ответ Эд, потому что считает, что это более важный вопрос. «Почему она может говорить?»

Это заставляет всех резко затормозить и уставиться на него широко раскрытыми глазами. «Ты магл?» — глупо спрашивает один из них.

«Он волк в овечьей шкуре», — торопливо говорит Шляпник. «Посмотрите на его глаза!»

«Я думал, что оборотни не могут быть маглами», — смущённо говорит один рыжеволосый парень. «Или, я имею в виду, наоборот, наверное...»

— Он не магл, — говорит Усач, единственный, кто не кричит как сумасшедший. — Кажется, он из делегации Невыразимых. Аместрис, да?

Однако эти два несвязанных между собой слова нашли отклик, и вместо того, чтобы ответить единственному здравомыслящему человеку, Эду пришлось обернуться к Топ Хэту. «оборотень? У вас тут что, блядь, оборотни?»

Топ Хэт быстро отступает, продолжая тыкать палкой в лицо Эду. — Конечно! Ты думал, мы не знаем?

«Знать что? что оборотни существуют?

— Да, — отвечает Усач, и в его голосе внезапно слышится усталость. — Он не оборотень, Дедал...

«Посмотрите на его глаза!»

— Не каждый, у кого необычный цвет глаз, является волшебным существом, — заканчивает Усач. Теперь его голос звучит так, будто он больше всего на свете хочет забраться в постель и проспать десять тысяч лет. — Он из-за границы.

«И у нас нет оборотней, — говорит Эд. — Потому что они вымышленные».

— Только не здесь, — фыркает один из рыжих парней.

— Да, конечно, неважно, — огрызается Эд, потому что из-за огромного количества безумных идей ему приходится сортировать их по степени важности, и многие из них наводят на тревожные мысли. — Эти картины не просто, чёрт возьми, разговаривают, они реагируют на текущие, мать их, события. Они разумны?

«В Аместрисе нет движущихся портретов?» — удивлённо спрашивает один рыжеволосый парень.

— Нет, не знаем. Эта штука живая, — подчёркивает Эд, указывая пальцем на раму.

— Это картина, приятель, — говорит другой рыжеволосый парень тем же голосом, что и предыдущий.

— Да, спасибо, мы это установили, — огрызается Эд. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это не двойники, а просто близнецы. — Я спросил, как он говорит. Что его питает. Кто вообще это сделал? Эд тычет пальцем в картину. — Вы знаете, что застряли в картине?

— Я есть картина, пёс ты эдакий! Я — парадный портрет лорда Антимигниуса Блэка Третьего...

— Зачем ты снял картину со стены? — подозрительно спрашивает рыжеволосая девушка.

— Чтобы выяснить, какого чёрта он двигался, — огрызается Эд, потому что он не собирается рассказывать им, что собирался попытаться трансмутировать его к чёртовой матери, просто чтобы посмотреть, что произойдёт. Особенно теперь, когда выяснилось, что они могут быть людьми. — Есть ли у этих чёртовых вещей человеческие души или нет?

Многие широко раскрывают глаза, и Эду действительно не нравится, что девушка, которая не рыжая, вдруг выглядит чертовски обеспокоенной. — Ну? — требует он.

— Человеческие души? — недоверчиво спрашивает рыжеволосая. — На картине?

«Так ли это?» Эд видит множество растерянных взглядов и пожиманий плечами по всему залу. «Вы все не знаете ответа?»

«Это не человеческие души, — говорит Усач тоном, который говорит: «Пожалуйста, перестаньте размахивать мачете, сэр». — Это факсимиле, пропитанное отпечатком личности своего носителя, — копия, обладающая ограниченной осведомлённостью об окружающем мире, но не являющаяся человеком».

«Как мы определяем личность?» — настаивает Эд, потому что ни один чёртов автомат не может так отвечать, как живой человек, так естественно, конкретно и в реальном времени. Никто не выглядит хоть сколько-нибудь уверенным в том, что говорит Усач, а нерыжеволосая девушка, единственная здесь, кроме Эда, с кожей темнее обезжиренного молока, начинает зеленеть. Эд тычет пальцем в портрет Лорда-Охотника Как-Его-Там, который возмущённо ахает и отворачивается. «Вы не можете запрограммировать такой уровень отклика. Вы вообще знаете, как они устроены? Знает ли кто-нибудь из вас?»

— Я уверен, что есть книги, в которых этот процесс подробно описан, — говорит Усач, но Эд знает, когда ему пытаются продать горшок с коровьим дерьмом, украшенный веточкой мяты. — Если хотите, мы можем поискать вместе. Я знаю, что художники-волшебники проходят многолетнюю специальную подготовку, но, должен признать, я не знаю, в чём заключаются их техники, мистер... Простите, мы не узнали вашего имени?

— Элрик, — коротко отвечает Эд. Как будто он позволит этим придуркам называть себя Эдом.

— С удовольствием, — сквозь зубы цедит Усач. — Я Ремус, — представляется он. — Это Молли Уизли и её дети, Фред, Джордж...

Мимо проходит множество людей, которые кивают или бормочут приветствия, когда им указывают на них, и убирают свои палки. Эд наблюдает за ними, прищурив глаза, и смиряется с тем, что ни от кого из этих скотов он не получит приличных ответов. Дело не в том, что они скрывали от него секреты магической живописи: он видел их лица. Они просто не знают. Им всё равно, что они не знают. По крайней мере, большинству из них. Единственная не рыжеволосая девушка всё ещё выглядит встревоженной и бросает взгляды то на него, то на картины на стене и на кофейном столике.

— Ты здесь одна?

Эд переводит взгляд на Усача, который, судя по всему, закончил свою небольшую перекличку. Нет смысла задавать ему вопрос о картинах. Эду просто нужно будет найти ответы самому. Он пожимает плечами. «Пока что».

Усач на самом деле не улыбается, но он убирает палку и жестом приглашает Эда подойти. «Кто тебя привёл?»

Это была хорошая попытка, но дружелюбие отскакивает от Эда, как рикошет от шрапнели в удачный день, и в данный момент он не в настроении. «Тоже мне учитель».

“Учительница?”

Эд снова пожимает плечами. «Борода вот досюда».

— А, — Эд ловит на себе недоверчивые взгляды. Возможно, упоминание длины чьей-то бороды здесь приравнивается к пошлой шутке про член. — Директор Думбелл Двер, — говорит Усач. — Он сказал, когда вернётся?

— Сегодня утром, — соглашается Эд, потому что они и сами это выяснят, как только он приедет.

“Ну”, — говорит пожилая рыжеволосая дама. “В таком случае я просто пойду приготовлю завтрак”. Звучит не очень радостно по этому поводу, но это как своего рода сигнал для всех начинать расслабляться, некоторые волшебники зевают и, шаркая ногами, выходят, бросив пару последних любопытных взглядов на Эда.

Это вежливее, чем откровенные взгляды, которыми его одаривают все, кто еще не вышел из комнаты, — в основном дети и один сумасшедший парень с тюремной стрижкой и усами. Эд вздыхает и собирается повесить картину обратно на стену, но лорд Красавчик не согласен. «Убери от меня руки!» — кричит он, и собаки снова лают на Эда. «Такие, как ты, не достойны даже чистить мои ботинки!»

Эд с отвращением бросает картину обратно на кофейный столик. «Видишь, это просто чертовски неестественно. Я что, трогаю душу какого-то мертвеца?»

— Ты, безбожный пёс! Я требую, чтобы ты проверил, нет ли у меня повреждений! — кричит лорд Пейнт Гай.

— Ради всего святого, — бормочет Тюремная Стрижка, а затем добавляет: — Тварь!

Что-то появляется прямо рядом с Эдом с треском, и, прежде чем Эд успевает совладать с собой, он наносит удар и отбрасывает это что-то в другой конец комнаты. В следующую секунду он успевает подумать: чёрт, неужели я только что со всей силы пнул РЕБЁНКА, прежде чем существо поспешно выпрямляется и оказывается не просто ребёнком, а чёртовой химерой.

Если бы рука Эда всё ещё была металлической, ему пришлось бы сдерживаться, чтобы не полоснуть себя ножом. «Чёрт, прости», — говорит он парню-химере сквозь стиснутые зубы. За это он засунет кому-нибудь в задницу свою металлическую ногу по колено. «Ты в порядке?»

К изумлению абсолютно всех присутствующих, Тюремная Стрижка начинает хохотать как сумасшедший. «П-простите», — рявкает он, но по его виду этого не скажешь. Его жидкие тёмные волосы развеваются, когда он сгибается пополам от смеха. «Он просто — через всю комнату — о, чёрт возьми...»

С ребёнком всё в порядке, он не выглядит так, будто он — он? — ранен, и смотрит на Эда огромными выпученными глазами. «Скрещенный с летучей мышью, с такими глазами и ушами», — думает Эд, испытывая тошноту от злости. Маленький мальчик-химера ростом не выше колена, и на нём что-то вроде грязной тряпки, обмотанной вокруг талии. «Прости», — повторяет Эд, стараясь не показывать, что он всерьёз подумывает о том, чтобы пытать всё ещё смеющегося волшебника карболовой кислотой. «Как тебя зовут?»

— Это существо, — выдыхает Психопат-Придурок, вытирая глаза. — Это домашний эльф.

— Я тебя, чёрт возьми, спрашивал?

Это, по крайней мере, заставляет Психованного Тюремного Придурка перестать смеяться. Даже собаки на картине перестают лаять. — Эй, он мой домашний эльф, — говорит Психованный, хмурясь, и признаётся в этом, будучи достаточно самоубийственным или глупым. — Он всё равно не собирался тебе отвечать.

— Значит, это ты с ним так поступил, — очень спокойно говорит Эд, стягивая с рук белые хлопковые перчатки и доставая из внутреннего кармана пиджака чёрные кожаные. — Полезно знать.

— Что ты с ним сделал? Это ты пинком отправил его через всю комнату, — говорит Психо, хмуро глядя на Эда и доставая из кармана волшебную палочку.

“Это как раз то, что происходит, когда вещи телепортируются в мое личное пространство”, — категорично говорит Эд, потому что он не продержался бы в живых так долго, не пиная вещи, которые внезапно оказываются чертовски близко к нему. Он сгибает руки в тяжелых перчатках, улаживая посадку, и поворачивается к Психо. “Есть большая гребаная разница между рефлексом и тем, чтобы делать это с ребенком”.

— Серьёзный ничего не сделал существу, — резко говорит Усач, делая шаг вперёд. — Он тоже не ребёнок. Он просто домашний эльф.

— У вас... тоже нет домашних эльфов? — неуверенно спрашивает не-рыжая девушка, тоже делая шаг вперёд, как будто они с Усачом действительно собираются что-то сделать, чтобы остановить Эда. — Если у вас нет оборотней...

Мальчик-химера не сдвинулся с места, где он прислонился к стене, наблюдая за ними и переводя взгляд с одного на другого. Эд сжимает правый кулак, перчатки скрипят. Он не знает, что такое домовой эльф, но эти ублюдки, похоже, чертовски уверены в этом. — Тебе знакомо слово «химера»?

За это он получает много недоумённых взглядов. «Э-э... ты имеешь в виду львиную голову, змеиный хвост и козлиное тело? Мой брат однажды присматривал за детёнышем по работе», — предлагает один из рыжеволосых.

— Нет, — говорит Эд, хотя это звучит так, будто какой-то чёртов извращенец-алхимик бросил в круг целый зоопарк животных и дал им волю. — Я говорю о трансмутации человека в животное.

Снова воцаряется тишина, большинство волшебников переглядываются в недоумении. «Подождите. Трансфигурация — это алхимия», — внезапно говорит не рыжеволосая девушка, прикусывая губу. «Вы думаете, что это существо было… создано?»

— Ты хочешь сказать, что это не так? — напряжённо произносит Эд. Если она хотя бы знает, что такое алхимия , то это уже делает её гораздо более подкованной в этом вопросе, чем остальные умники.

Девушка качает головой. На её лице читается облегчение и любопытство, но больше всего она уверена в себе. «Я изучала домашних эльфов. Нет никаких упоминаний о том, что они были созданы искусственно. В самых ранних текстах говорится о том, что они жили группами в густых лесах. Насколько я могу судить, это естественный магический вид, которому волшебники промыли мозги».

Эд поворачивается к парню. «Ты таким родился?»

— Ответь ему, — говорит Психо.

Парень смотрит на Эда. «Рождённый таким», — наконец произносит он хриплым голосом.

«Ты вообще когда-нибудь был человеком?» — спрашивает Эд, сосредоточившись на том, чтобы превратить Психо в унитаз.

И это, несомненно, насмешка. Не детское выражение лица. «Нет».

Часть напряжения, сковывавшего плечи Эда, спадает, и он расслабляет руки. Он медленно выдыхает сквозь зубы, кивает и снова поворачивается к Психо. — Так ты просто считаешь забавным, что я его пнул?

— Знаешь что? Да, — злобно говорит Психопат. — Тварь сама напросилась. Он бы продал нас всех тёмному лорду за заплесневелое печенье. Мы даже не можем его освободить, потому что он сбежит и расскажет пожирателям смерти всё, что знает, даже если из-за этого погибнет сам.

«Значит, ты называешь его существом, командуешь им, смеёшься, когда ему больно, и держишь его у себя против его воли, — язвительно говорит Эд. — Я бы тоже был чертовски рад продать тебя на таких условиях. И что это, чёрт возьми, за промывание мозгов?»

«Это продолжается уже несколько поколений, — с удивительной горячностью говорит девочка-всезнайка, которая знает об эльфах всё. — Дошло до того, что теперь они сами учат себя тому, что их место — в рабстве, что они заслуживают ужасных наказаний и должны жить в ужасных условиях. Многим из них настолько промыли мозги, что они боятся быть освобождёнными».

— Значит, он раб, — заключает Эд, и кожа на костяшках его пальцев в перчатках скрипит. — И такое дерьмо там в порядке вещей. Неудивительно, что практически никто не хочет отправляться в Волшебный мир; единственная настоящая загадка — почему Син, чёрт возьми, не вынужден постоянно иметь дело с волнами беженцев из этой адской дыры.

— Это очень распространённое явление, — тихо и с горечью говорит Умница. Она опускает взгляд. — И я действительно ничего не могу сделать. По крайней мере, сейчас.

— Ты не можешь просто открыть дверь? — спрашивает Эд, и в его голосе слышится скорее раздражение, чем недоверие. — Я подержу этого психа, а ты расчисти путь в коридор.

«Ха!» Психопат лает.

Умница-разумница слегка улыбается, но улыбка быстро сходит с её лица, и она качает головой. «Домашние эльфы привязаны своей магией к дому и хозяину дома. Чтобы освободить эльфа, хозяин должен сделать это намеренно».

Эд сверлит Психопата пронзительным взглядом. «Я уверен, что смогу его убедить».

Умница снова качает головой. «Это подвергнет опасности всех нас, — тихо говорит она. — Он действительно пойдёт и всё расскажет тёмному лорду».

— Мы правда не можем его освободить, — говорит Усач, и в его голосе слышится извинение. Он кладёт руку на плечо Умника. Эд оглядывает комнату: никто больше ничего не сказал, и никто из них не выглядит удивлённым, обеспокоенным или хотя бы смирившимся. Им всё равно. — Он ясно дал понять свои намерения.

— Я знаю, — более резко отвечает Умница, хотя она снова опускает взгляд, и её пушистые волосы падают на лицо. — Но это не значит, что всё это не отвратительно.

Эд взвешивает все «за» и «против» того, чтобы раздробить Психопату обе скулы, а затем перейти к тому, чтобы отвесить каждому здесь присутствующему волшебному засранцу пощечину, чтобы они запомнили этот разговор. Если он это сделает, Мустанг будет отчитывать его часами, но это не остановит Эда, а лишь заставит его задуматься о том, чтобы просто превратить жизнь Психопата в ад. В этом вопросе у Мустанга есть железная политика: не ставь меня в неловкое положение, если тебя поймают.

Если... домашний эльф... явно собирается отправиться прямиком к своему господину, то, освободив его, Эд быстро доберётся до террористов.

Если эльф собирается продать информацию — если волшебники говорят правду или даже знают правду, — то эльф попытается организовать встречу с террористической группировкой. Все волшебники, похоже, уверены, что террористам нужна эта информация, а значит, велика вероятность того, что террористы действительно попытаются встретиться с эльфом. Таким образом, Эд сам приведёт их к себе.

— Подожди, — резко говорит Эд, у которого начинает зарождаться ужасное подозрение. — Какова именно политическая программа террористов? Чего они добиваются? Потому что, если в нормальном обществе можно спокойно владеть рабами, то вполне возможно, что те, кого называют террористами, — это просто неудобные активные люди, которые верят в неудобные вещи, такие как права человека и, о, конец рабству. «Твои пожиратели смерти. Чего они, чёрт возьми, хотят?»

— Убить всех, кто родился маглами, — резко говорит один рыжеволосый парень. — Вы, маглорождённые, совсем оторвались от реальности, да?

Эду было плевать, насколько отсталыми считают его работорговцы. «И что это такое?» — спрашивает он с галактическим терпением.

— Я, — говорит Умница. — И все остальные, как я. — На секунду Эду кажется, что она имеет в виду свою этническую принадлежность, потому что она определённо выглядит так, будто родом откуда-то, где намного солнечнее, чем у остальных этих молокососов, но потом она говорит: — Ни у одного из моих родителей нет магии. Вот что значит «магглорождённая» — мои родители маглы. — Она кривит губы. — Пожиратели смерти считают, что это делает меня нечистой.

— Они тоже хотят власти, — говорит Усач, глядя на Эда. — Но расовые предрассудки занимают центральное место в их планах и являются основой их стратегии вербовки. Порабощение и массовое убийство маглов, магглорождённых и представителей других рас, которые считаются низшими по своей природе, — излюбленная тактика и общая цель пожирателей смерти.

— Хм. Не крестовый поход против рабства, а просто старый добрый геноцид. На самом деле это немного удручает, но так всё становится проще.

Кроме того, эльф может телепортироваться. Эд в данный момент не может. Прежде чем он освободит эльфа, ему нужно хотя бы понять, как его выследить. В любом случае, телепортация должна быть в начале его списка магических штучек, которые нужно разгадать.

Эд сжимает и разжимает кулаки, затем начинает снимать перчатки, чтобы заменить их на белые. — Кто-то что-то говорил о завтраке?

Глава 4

Примечания:

Гермиона, мы все знаем, что ты питаешь слабость к горячим иностранцам и что этот парень хотя бы слышал о периодической таблице, но Эд слишком напряжён для тебя

* * *

Эльф... бросает на Эда последний долгий загадочный взгляд и исчезает с очередным хлопком, так что с этой проблемой можно пока покончить. Волшебники выглядят так, будто хотят что-то сказать Эду, но не могут придумать, что именно, поэтому он решает избавить их от бремени размышлений, к которым они явно не готовы, и сам направляется на кухню.

Однако он приходит последним: он не ожидает, что еда окажется испорченной, потому что сыр и ветчина, которые он ел раньше, были вполне нормальными, но у него нет ни малейшего желания устраиваться за уютным общим столом этой компании сумасшедших на кухне, тем более что тарелки, салфетки, кружки, столовые приборы и чайники с кипятком летают в воздухе, расставляя сами себя. Эд, чёрт возьми, остаётся в коридоре, пока все не рассядутся и не утихнет вихрь одержимой кухонной утвари, но он не может заниматься телепортацией на пустой желудок. Он входит.

— Элрик, не так ли? Твоя тарелка здесь, — говорит Леди Завтрак, когда он пытается сесть в самом дальнем углу кухни. Она указывает на всех подростков, собравшихся в дальнем конце, подальше от взрослых.

— Ты что, только что пытался посадить меня за детский столик? — безучастно спрашивает Эд, слишком потрясённый этой идеей, чтобы по-настоящему разозлиться.

— Простите?

— Неважно. Я постою. — Эд берёт тарелку с яичницей и тостами и прислоняется спиной к стене, опираясь на край кухонной столешницы. — Спасибо за еду. Я бы заплатил, но мой командир — полный придурок, он бросил меня здесь, даже не спросив, знаете ли вы, ребята, что такое деньги.

Это заставляет всю рыжеволосую половину комнаты ощетиниться. «Да, мы в курсе, спасибо», — язвительно говорит один из них.

— Грей. Что это за штука? — спрашивает Эд, откусывая половину тоста. Он закатывает глаза и проглатывает то, что было у него во рту, под пристальными враждебными взглядами. — Бумага, монеты, волшебные желания, кредит, что?

«Ты не знал, потратили ли мы деньги?» — недоверчиво спрашивает один из рыжеволосых детей.

— Ты творишь «волшебство», — саркастически говорит Эд, изображая пальцами заячьи уши. — Откуда мне, чёрт возьми, знать, как ты за всё платишь?

— Волшебные деньги — это монеты, — вставляет Умник. — В маггловских деньгах тоже есть монеты, но они мелкого достоинства. В основном у них бумажные деньги и кредиты. Она оборачивается к рыжеволосой девушке, чтобы посмотреть на него. — Прости… кто, ты говоришь, бросил тебя здесь?

— Мой командир, — скучающим тоном говорит Эд. — Командир. Он оплатит мой счёт. Вы все занимаетесь самообороной?

— Ты служишь в армии? — спрашивает Умник, и по всей кухне разносится эхо удивления. — Так вот почему ты здесь?

— Ты не ответил на мой вопрос, — замечает Эд, проявляя больше вежливости, чем мог бы, поскольку Умник, похоже, единственный, у кого есть и совесть, и мозги.

— Мы несовершеннолетние, — говорит она, пожимая плечами. — Нас не возьмут.

— Гермиона, — тихо говорит Усач, сидящий за столом, тоном мы уже это обсуждали.

«Ты же знаешь, что для того, чтобы быть линчевателем, не обязательно официально вступать в какой-то клуб, верно, — замечает Эд, потому что это один из его самых нелюбимых тонов. — Тебе не нужен специальный значок или что-то в этом роде. Ты просто выходишь и делаешь то, что должен делать».

Хозяйка закусочной от неожиданности ахает, как будто Эд снял штаны и обмочился прямо на стол. «Элрик, она же ребёнок!»

— И у тебя проблемы с террористами, — замечает Эд, в основном для того, чтобы позлить. — Не похоже, чтобы их волновало, сколько тебе лет.

— Мы об этом и говорим, — отвечает Умник с видом человека, которого полностью оправдали.

«Магглы идут в армию в семнадцать лет», — говорит один из близнецов тоном, который говорит о том, что они возвращаются к привычному спору.

«Похоже, у волшебников в Неизведанных землях тоже есть армии», — говорит второй близнец.

— Да, Элрик, когда ты вступил в отряд?

— Двенадцать, — невозмутимо отвечает Эд. Все перестают жевать. — Но я был особенным.

«Двенадцать?» — в ужасе спрашивает Леди Завтрак.

— Да, у меня были дела, — уклончиво отвечает Эд. Он столько раз сталкивался с о боже, тебе было двенадцать?!?!? истерикой, что его мозг просто пропускает этот момент, хотя поначалу лица людей обычно выглядят довольно забавно. — Почему ты так переживаешь из-за того, что учишь детей самосуду? Это намного лучше, чем в армии. Конечно, платят гроши, но, по крайней мере, не нужно выполнять приказы. Или предстанете перед военным трибуналом.

На лицах взрослых читается жалость, что смешно со стороны волшебников, но близнецы смотрят на него так, словно только что проснулись на фабрике сладостей. «Ты сильно переживаешь из-за военного трибунала, Элрик?»

«Можно ли сказать, что они занимают важное место в вашей жизни?»

— Э-э, нет, — говорит Эд. — Они знают, что если меня уволят, я просто пойду зарабатывать сумасшедшие деньги в частном секторе. Хотя, честно говоря, они, наверное, больше беспокоятся о том, что он переметнётся к Сингу или ещё куда-нибудь. Или вернётся на Восток и создаст культ. Скорее всего, и то, и другое.

«А тебя не посадят в тюрьму за то, что ты предстал перед военным трибуналом?» — обеспокоенно спрашивает Умник.

Эду приходится смеяться. «О, это хорошая шутка, — фыркает он. — Тюрьма! Это смешно. Это смешно, потому что гораздо сложнее использовать человека, который сидит в тюрьме. В армии они могут просто отдавать тебе приказы».

«Судя по твоему голосу, тебе не очень нравится служить в армии», — замечает единственная рыжеволосая девочка в классе.

Эд пожимает плечами и возвращается к своему завтраку. «Платят хорошо». Это далеко не единственная причина, по которой он не разбил свои алхимические часы о голову Мустанга и не сбежал в закат после Дня Обещаний, но вряд ли эти ромашки что-то поймут.

«Но вы же только что сказали, что в частном секторе можно заработать много денег», — говорит рыжеволосый парень с хвостиком, перебивая взрослого за столом.

Эд снова пожимает плечами. «Но я почти не проводил исследований», — говорит он, доедая тост.

— Что за исследование? — оживляется Умник.

— Алхимия, — говорит Эд, пряча закатившиеся глаза за тем, что отправляет в рот ещё одну порцию еды.

Близнецы переглядываются. — Как свинец в золото?

— Это незаконно, — спокойно говорит Эд, намазывая яичницу последним кусочком тоста.

— Так ты сделал это? — спрашивает другой близнец, и теперь все смотрят на Эда с огромным интересом.

— Э-э, все это уже делали, — говорит Эд, хмуро глядя на них. «Превращение свинца в золото» — это что-то вроде третьей страницы детской книжки по алхимии. «Это самая популярная демонстрация на всех школьных ярмарках».

Снова обмен взглядами. — Но это же незаконно?

— Они превращают его обратно, — раздражённо говорит Эд. — Это разрешено для школьных демонстраций и прочего. Просто нельзя заниматься подделкой. Когда золото начинает появляться из ниоткуда, в первую очередь проверяют городских алхимиков, и если вас поймают, вам грозит семь лет военной службы. Большинство алхимиков не утруждают себя этим.

— Это с тобой такое случилось? — спрашивает Умник, широко раскрыв глаза.

— Что? Нет. — Как будто его бы поймали, даже когда он был ребёнком в Ресембуле. — Превращение свинца в золото — это самая скучная хрень на свете, просто отбей три протона, и всё готово. Это требует хорошего контроля, потому что, если ты не знаешь, что делаешь, можно измотать себя, просто вбрасывая энергию в массив и используя его как монтировку, когда нужен скальпель, но Эд не собирается им об этом рассказывать. Вот почему военные начали вербовать фальшивомонетчиков вместо того, чтобы просто отправлять их на расстрел: если вы достаточно хороши, чтобы делать это эффективно, и достаточно смелы, чтобы думать, что вам это сойдёт с рук, они могут вас использовать.

“Выбивать протоны?” Спрашивает Умник, глаза его становятся еще больше. “Но — только -для вас — ускорители частиц могут это делать”.

— Ускоритель частиц? — Эд взвешивает слова, обдумывая их. — Ладно, да, не совсем точно, но «алхимик» звучит лучше. Он склоняет голову набок и смотрит на Умницу, которая смотрит на него с чем-то вроде тревоги. Она не идиотка. — Где ближайшая библиотека?

Едва эти слова слетают с его губ, Эд вспоминает, что Мустанг не смог прочитать листок, который дал ему Пират. Он резко откидывает голову назад, ударяясь о шкафчики, и шипит сквозь зубы. «Чёрт. Во-первых. Есть ли камень-переводчик для книг?»

«Зачем тебе библиотека?» — с подозрением спрашивает Психо.

“К черту книги, придурок”, — огрызается Эд. “Как ты думаешь, что я буду делать в библиотеке?”

Психопат прищуривается. «Так вот зачем тебя сюда отправили военные? Чтобы ты сидел и читал книги?»

— Наверху есть библиотека, — быстро говорит Умник, прежде чем Эд успевает превратить штаны Психопата в его стул и подстричь его столовыми приборами. — Я знаю заклинание для перевода текста — оно для греческого, но мы могли бы попробовать его модифицировать?

— Наверху? Отлично, — говорит Эд, со стуком ставя тарелку на стол и отталкиваясь от него. — Пойдём.

— В библиотеку входить небезопасно, — тут же говорит Усач, обменявшись быстрым взглядом с Психом, который кричит: ни за что на свете. — Там ещё не убирались, и в любом случае там полно тёмных книг.

— Существо, не впускай никого в библиотеку, — более прямо приказывает Психо, сверля Эда взглядом. Ничего не происходит, но Психо не выглядит разочарованным, злым или ещё каким-то, так что, вероятно, эльф услышал его своими волшебными эльфийскими ушами.

Эд прищуривается в ответ. «Ладно, пойдём поищем другую библиотеку», — говорит он, потому что, если он сейчас проделает дыру в стене, это перерастёт в драку, а потом Мустанг будет отчитывать его буквально несколько дней, а потом, скорее всего, назначит ему слежку в канализации. Ему просто нужно подождать, пока они ослабят бдительность, чтобы узнать, что же там такое, что они так сильно хотят скрыть.

— Эм, — нерешительно произносит Умник, но тут же оживляется. — Мы могли бы пойти в библиотеку «Добро пожаловать». Это недалеко.

— Я тоже пойду, — быстро говорит рыжая, которая не близнец.

— Я тоже, — говорит рыжеволосая девушка, поспешно поднимая свою тарелку и направляясь к раковине.

— Вам всем ещё нужно прибраться, — говорит Хозяйка Зала тоном, который, вероятно, был бы более резким, если бы она не смотрела на Эда с, как он догадывается, ужасным неодобрением.

«Да ладно тебе, мам, это же каникулы!» — говорит рыжеволосая девочка. «Мы убирались несколько дней! Кроме того, мы просто идём в библиотеку. Ну, знаешь, учиться? Книги?»

— Это небезопасно, — резко отвечает Леди Завтрак, наконец-то взглянув на своего ребёнка.

— Почему бы и нет? Волосатик сейчас там, совсем один, — резко отвечает рыжеволосая девушка, оборачиваясь к ней. — Мы все будем вместе, и ты не можешь вечно держать нас здесь! В любом случае, это всего лишь маггловский Лондон!

— Я магглорождённая, — добавляет Умница-Разумница таким рассудительным тоном, что кажется, будто она очень ответственная, особенно рядом с мисс Рыжей. Эд бы знал, потому что Эл часто использует этот тон рядом с Эдом, и это производит сокрушительный эффект. — Я знаю, что к чему.

«Никто из вас не взрослый,» — резко бросает Леди Завтрак.

— Фред и Джордж могут пойти с нами, — тут же возражает мисс Рыжая.

Усач и Психопат явно полны решимости не дать Эду прикоснуться ни к одной интересной вещи в этом доме, и с каждой секундой мысль о том, чтобы убраться отсюда ко всем чертям, звучит всё заманчивее. «Я взрослый», — бормочет Эд, которому совсем не хочется нянчиться с детьми, но при этом очень нужна библиотека. Если он рассчитывает, что волшебники сотворят чудо с книгами, чтобы он мог их читать, то ему нужно срочно начать учить их язык.

Естественно, они все его слышат. «Видите? Элрик уже взрослый. Он служит в армии, — тут же говорит мисс Рыжая. — И снова мы просто идём в а библиотеку».

— Мы тоже пойдём, — говорит один из близнецов, и они оба встают. — Мы проследим, чтобы с Руни и Джин-Джин ничего не случилось.

Столкнувшись с бандой подростков — и, честно говоря, почему она не хочет выгнать их из своего дома, — Хозяйка закусочной хмурится и уступает, хотя, возможно, это очевидно только для Эда, потому что сначала она начинает отчитывать своих детей.

Эд не слушает, потому что Психопат тоже хмурится и пристально смотрит на него. «Твой офицер просто оставил тебя здесь? Без приказа?»

— Не-а. У меня есть заказы, — отвечает Эд, чувствуя себя благосклонным перед лицом надвигающихся книг.

— И они…?

Эд пожимает плечами. «Найди библиотеку».

«Это и есть ваши указания?»

“Ага”.

— Я тебе не верю.

«Спроси у моего командира, если хочешь, — мило говорит Эд. — Он вернётся сюда... ну, если честно, то когда захочет. Я уверен, что вы отлично поладите ».

Одна из лучших форм мести, которую Эд усвоил с возрастом, заключается в том, что вместо того, чтобы самому связываться с власть имущими придурками — а он часто так делал, — он может просто передать их Мустафу. Они могут рыдать у него на груди, жалуясь на то, какой Эд злой и ужасный, в то время как Эд на самом деле идёт и делает своё дело, и в конце концов проблема либо решается с помощью подхалимства Мустафы, либо решается в корне. Беспроигрышный вариант. Эл мог бы даже назвать это дипломатией.

И Психо выглядит по-настоящему несчастным, но в то же время он как будто знает, что ничего не может поделать, а это любимый взгляд Эда на людей. Он, чёрт возьми, надеется, что Психо будет жаловаться: Мустанг заслуживает чёртовой головной боли за то, что бросил Эда здесь, в этом адском доме, с кучей раболепных волшебников и гиперактивных чёртовых детей.

Которые, похоже, получили то, что хотели. «Пойдёмте», — говорит мисс Рыжая, выводя их всех из кухни. «Давайте, нам нужно добраться до трубы».

— Трубка, — поправляет Умник.

— Верно. Трубка.

Эду не нравится, как звучит это, но у него нет особого выбора. Ему приходится ждать у двери, пока мисс Рыжая и её брат идут за своими кошельками, а близнецы и Умник ждут вместе с ним. Все они беззастенчиво пялятся на него.

— Что ты ищешь? — спрашивает Умник, по крайней мере делая вид, что ведёт себя как нормальный человек. — В библиотеке. Ты что-то ищешь?

— Телепортация, — говорит Эд. — Теория — это хорошо, но инструкция по применению не помешает. Уравнения, если они у них есть.

Все они переглядываются, и на лице Умника читается большее противоречие, чем на лицах близнецов. — Ты имеешь в виду аппарирование?

Эд фыркает. «Я и не знаю, правда?»

— Вот, — говорит один из близнецов и исчезает с громким треском.

Эд, повинуясь инстинкту, уже разворачивается. Твинк оказывается позади него — и снова перед ним, когда Эд заканчивает разворот, подняв оружие. Твинк выглядит слегка удивлённым, но не настолько, чтобы не злиться, чёрт возьми. «Ты тоже, блин, телепортируешься?» — спрашивает он. Ключ от портала — это одно, он звучал как какое-то устройство, а эльф, очевидно, был магическим существом, ладно, хорошо, но это — «Ты тоже телепортируешься, чёрт возьми?»

— Ты выследил меня, — говорит близнец, хмурясь и звуча неуверенно.

Эд хмуро смотрит на него в ответ, потому что так и есть. «Сделай это снова», — приказывает он, на этот раз обращая внимание на то, что, чёрт возьми, заставило его насторожиться и подсказало ему «позади тебя» прямо перед тем, как появился близнец.

Это что-то очень похожее на магическое покалывание, связанное, как предположил Эд, с его боевыми рефлексами. Твин телепортируется справа от него, затем снова позади, затем слева, затем в угол комнаты, и каждый раз Эд дёргается в нужном направлении, но в основном только тогда, когда твин уже появляется. Когда твин телепортируется куда-то вне поля зрения и, предположительно, в другой комнате, Эд вообще ничего не чувствует.

Это совсем не то, что ему понадобится для слежки за телепортирующимся объектом. — Как ты это делаешь? — вместо этого спрашивает он. — Что его питает?

Близнецы переглядываются, а затем снова смотрят на него. «Наша магия?»

«Да, конечно, это магия. Как это работает?»

Они объясняют ему цель, суть, решение.

— То есть ты хочешь сказать, — говорит Эд, молясь мёртвому и отсутствующему богу, чтобы он просто неправильно понял, — что ты просто очень сильно желаешь, и это просто происходит?

«Не каждый может это сделать», — говорит один из близнецов.

«Если напортачишь, можешь умереть», — добавляет другой.

«Как ты всё портишь, — возмущается Эд. — Здесь нет никакого грёбаного уравнения. Ты просто недостаточно сильно желаешь ?»

«Да, теряем концентрацию», — говорит один из близнецов.

«Аппарировать в пьяном виде».

“Изматывай себя”.

— Не ограничивай себя в возможностях.

— Существуют антипризрачные обереги, — вставляет Умник. — Самые мерзкие из них позволяют вам замереть на месте.

— Вы можете помешать людям телепортироваться? — спрашивает Эд, сосредоточившись на важной части этой бессмыслицы.

Умник кивает. «Большинство этих заклинаний довольно сложно применить, если у вас нет много времени или вы не очень сильный волшебник, но в некоторых местах они привязаны к земле или зданиям. Вот почему нельзя аппарировать в бородавках».

— Итак, — говорит Эд, пытаясь собрать эту чёртову головоломку из фактов. — Вы говорите, что она работает на внутреннем источнике энергии. На вашей собственной… магии, конечно, неважно. Наведение на цель — это просто… визуализация пункта назначения.

«Ты можешь ходить только туда, где уже был, — добавляет один из близнецов. — Иначе это очень рискованно».

«Рискованно», — начинает Эд, готовый окончательно сойти с ума от того, что они, чёрт возьми, даже не понимают, что значит это слово, но тут мисс Рыжая с грохотом спускается по лестнице. «Быстрее, пока она не передумала», — шипит она и выпроваживает всех за дверь.

Эда подхватывает поток людей, и он старается не ворчать себе под нос. Из-за этого дерьма он не общался с подростками, даже когда сам был подростком. «А как же излучение в видимом спектре?» — спрашивает он, когда все они спешат по дорожке к выходу.

— Что «что», приятель?

«Излучение. Какое-то взаимодействие частиц создаёт это странное мерцание воздуха, связанное с магией». Они проходят через главные ворота и оказываются на тротуаре. Эд указывает на дом. Мерцание стало менее заметным, почти невидимым при дневном свете, но всё ещё присутствует по краям, там, где волшебный дом примыкает к другим.

Все они смотрят на дом, но большинство выглядит растерянным, а мисс Рыжая — просто нетерпеливой. «Я ничего не вижу», — щурится Не Близняшка.

— Я тоже, — говорит мисс Рыжая, даже не глядя на дом. — Ты уверена, что это волшебство?

«Я чувствую что-то, когда ты это используешь, — сердито говорит Эд. — И я вижу и чувствую это на магических предметах — на картине, на этом чёртовом цветочном горшке. Это похоже на тепловую дымку».

«Цветочный горшок?» — бормочет не близнец.

«Не думаю, что я когда-либо видел что-то подобное», — скептически говорит один из близнецов. «Ты сказал, что это было на картине, которую ты снял?»

— Да. И я чувствую физическое воздействие, когда ты… появляешься… рядом со мной, — говорит Эд, стараясь не скрипеть зубами. В последнее время Эл постоянно жалуется на трещины в эмали и напряжение в челюсти, но Эд не собирается, чёрт возьми, говорить: Я чувствую покалывание, когда ты телепортируешься. — А ты ничего не чувствуешь?

«Жезлы иногда нагреваются», — с сомнением говорит Умница, что подтверждает теорию Эда о радиации — по крайней мере, если она говорит об их оружии, — но никак не объясняет его понимание визуальных феноменов. Чёрт, может, это просто ещё один из тех побочных эффектов, которые возникают из-за того, что Эд столько раз проходил через Врата, что у него должна была бы появиться собственная вращающаяся дверь. Ему придётся спросить, видит ли Мустанг то же самое, хотя это может оказаться бесполезным, потому что, насколько Эду известно, у Мустанга нет способности Эда и Ала определять приблизительный элементный состав предметов на ощупь. Эд считает, что для получения этого небольшого бонуса нужно как минимум дважды побывать в другом мире: он смог это сделать после того, как потерял руку, но Ал освоил эту способность только после того, как они вернули его тело.

Эд собирается расспросить подробнее о телепортации — могут ли они телепортировать предметы самостоятельно? — но тут дверь дома начинает дребезжать, и мисс Рыжая тут же оборачивается и хватает братьев за свитера. «Бегите, бегите, бегите!» — шипит она, и, чёрт возьми, Эда подхватывает толпа подростков-переростков, которые несутся по тротуару так, будто крыльцо вот-вот взорвётся.

Затем дверь за их спиной с грохотом распахивается, и Эд решает, что в его интересах не терять больше времени и отправиться в библиотеку. Он записывается на приём.

Дети довольно быстро замедляют шаг, тяжело дыша, что говорит о том, что они возвращаются к ходьбе из-за дискомфорта, а не по собственному желанию. Затем они все сбиваются в кучу за Умником и ведут себя как новобранцы на оккупированной территории. Эд начинает подозрительно оглядываться по сторонам, но всё выглядит как обычно: как только они выходят из жилого квартала, улицы довольно быстро заполняются людьми, а эти странные гладкие машины носятся туда-сюда, скапливаясь и толкаясь на цветных электрических светофорах. Никто не одет слишком экстравагантно, и никто не обращает внимания на их группу, хотя для Эда всё это кажется немного сюрреалистичным. Это определённо не похоже на город, которому угрожают террористы.

До железнодорожной станции идти недалеко, но они задерживаются на минуту, когда Эд замечает припаркованный мотоцикл ярко-красного цвета, из-за которого он чуть не пытается трансмутировать камеру из подручных материалов. Ему нужно сфотографировать этот мотоцикл. Вернувшись, он трансмутирует свой мотоцикл, чтобы он выглядел точно так же. Все машины здесь выглядят странно, но этот мотоцикл — платонический идеал того, какими должны быть все мотоциклы. Если бы Эд был один, ему бы грозила серьёзная опасность... позаимствовать его. Он бы вернул его. Со временем. Наверное.

Положение спасает предполагаемый владелец, появившийся как раз в тот момент, когда рыжеволосая мисс начинает выглядеть так, будто готова увести Эда за собой. «Я бы хотел трахнуть твой мотоцикл», — честно говорит Эд парню, жестикулируя, а затем, заметив недоумение на лице незнакомца, говорящего со мной на иностранном языке, жестикулирует ещё красноречивее.

Кто-то из волшебного отряда взвизгивает, но парень на велосипеде ухмыляется и машет в ответ, так что Эд подмигивает и машет ему в ответ, поворачиваясь к вокзалу. Близнецы и мисс Рыжая смотрят на него с восхищением и задумчивостью, в то время как Не-Близнец и Умник выглядят подавленными. «Ты не можешь этого сделать!» — шипит Умник, направляя их к эскалатору.

— Только что, — отвечает Эд, не пытаясь понять, что именно вызывает у них истерику. У него есть вопросы поважнее. — Когда усатый парень сотворил волшебство перевода, разве оно не распространяется? Должен ли он сделать это с обеими сторонами, чтобы всё сработало?

“Что?”

«Парень на велосипеде меня не понял», — говорит Эд. «Подожди, это что, всего один язык? Ты меня понимаешь?» — заканчивает он на синском.

— Да, — отвечает она, и теперь в её взгляде больше недоумения, чем смущения. — Я не распознала заклинание перевода, но оно звучало обобщённо. Если… велосипедист… вас не понял, то да, вероятно, это заклинание работает в обе стороны…

«Это полный отстой», — говорит Эд, мысленно отправляя все технические вопросы по переводу Элу. Если он начнёт думать о том, как с его разумом проделали магию только ради какого-то грёбаного перевода , он свернёт с исследовательского пути и не вернётся, пока не получит какие-нибудь грёбаные ответы.

— Ты это сказал, — бормочет Не Близнец.

На вокзале грязно, но всё же чище, чем привык видеть Эд, даже в Сентрале; здесь много полированного металла. Умник подводит их к ряду билетных автоматов и уверенно начинает засовывать в один из них бумажные купюры. Эд с интересом наблюдает за происходящим и пытается понять, можно ли по номиналу определить, что они считают в десятичной системе, когда мисс Рыжая поворачивается ко всем с впечатляюще решительным выражением лица. «Пойдём навестим волосатого».

Как ни странно, это заставляет всех замолчать и переглянуться, как будто она сказала: давайте снова ограбим банк. И как будто они рассматривают такую возможность. «Ого, а как же поход в библиотеку?» — спрашивает Эд.

— Мы можем сходить туда потом, — нетерпеливо говорит мисс Рыжая. — Когда ещё у нас будет такой шанс?

— Мы не можем, — с грустью говорит Не Близнец, и все полностью игнорируют Эда.

— Почему бы и нет? Мы знаем, где он живёт, — говорит мисс Рыжая.

«Только Фред и Джордж умеют аппарировать, а у нас нет ни мётел, ни чего-то подобного», — говорит Не-Близнец.

— Мы можем поехать на поезде, — тихо говорит Умник. — Это займёт пару часов, но мы справимся. От Ислингтона до Суррея не так уж далеко.

«Дверь-Гантель сказала, что у него там защита», — с сомнением в голосе произносит Не-Близнец.

— И что? Мы просто пришли в гости, — резко говорит мисс Рыжая. — Кроме того, ты сказала, что у него решётки на окнах. Ты сказала, что его дядя запер его, как животное. И нам даже не разрешали писать ему всё лето...

— Кто волосатый? — перебивает Эд, решив, что пора выяснить, что за подростковый побег из тюрьмы они тут планируют.

Близнецы испуганно смеются, а Рыжие № 1 и № 2 фыркают от удовольствия. Умница прикусывает губу и улыбается. — Не волосатая, — говорит она. — Волосатая.

«Ты только что дважды повторил одно и то же слово», — говорит Эд, который уже смирился с тем, что перевод никуда не годится.

— Волосатик — наш друг, — говорит Умник. — Полагаю, для тебя это... звучит как «Волосатик».

«Волосатый гончар», — говорит Не-Близнец, как будто это что-то проясняет.

— Волосатый гончар, — скептически повторяет за ним Эд. — Звучит грубо.

Близнецы тут же покатываются со смеху. «Волосатая керамика — это круто», — хохочут они в унисон, заставляя прохожих оборачиваться.

«Почему бы тебе просто не подвезти меня до библиотеки?» — говорит Эд, не задавая вопрос.

От этого Умник внезапно по-настоящему чувствует себя виноватым. «Что?» — угрожающе спрашивает Эд.

— Прости, Элрик, — неохотно говорит она. — В маггловских библиотеках нет ничего о аппарации, а в магические мы не можем попасть самостоятельно.

Эд смотрит на неё. «Ты упоминаешь об этом сейчас?»

— Мы все уже согласились пойти в библиотеку, ещё до того, как узнали, что ты ищешь, — тут же возражает мисс Рыжая, а затем добавляет, когда Эд бросает на неё сердитый взгляд: — И мы поможем тебе попасть в библиотеку, когда вернёмся домой.

Эд скрещивает руки на груди. «Попробуй ещё раз. Мне не нужна твоя помощь, чтобы попасть туда».

— Против домашнего эльфа? Да, так и есть, — тут же отвечает она. — Это существо может настроить против тебя весь дом, а Серьёзный отдал ему прямой приказ. Он должен держать всех на расстоянии, несмотря ни на что. Он может сделать с тобой много чего неприятного, просто выполняя этот приказ, и он запомнит, кто пнул его так сильно, что он улетел сегодня утром.

— Да? И что ты собираешься с этим делать? — спрашивает Эд. — Если этот эльф такой крутой.

«Заставь Серьёзного отдать ему противоречивый приказ, — легко говорит мисс Рыжая. — Существо не попытается остановить тебя самостоятельно, он ненавидит Серьёзного. А Серьёзный не заподозрит, что я что-то замышляю».

«Это правда, — говорит близнец. — Никто и не ждёт, что Джинни будет идеальной».

Эд обдумывает варианты, которые, чёрт возьми, раздражают его по всем фронтам. Попытка найти библиотеку самостоятельно займёт слишком много времени, и он подозревает, что если не оставить детей в покое, то придётся сдаться, связать их с помощью алхимии и заставить выдать местонахождение библиотеки. А потом тащить их всех за собой, предположительно связанных и с кляпами во рту. Он не знает, какие здесь библиотекари, но сомневается, что им понравится, если он приведёт пятерых подростков в самодельных тюремных кандалах.

Кроме того. Формально Эд согласился присмотреть за этими хулиганами, даже если он согласился под ложным предлогом и, как таковой, не связан условиями договора ни в одном разумном суде. Присмотр за детьми — это не то же самое, что другие договоры. От детей нельзя просто так отказаться, даже если они коварные и вероломные отпрыски волшебников.

— Вы все мне должны, — резко говорит он, прерывая стандартные оскорбительные высказывания в адрес братьев и сестёр, доносящиеся от рыжеволосых. — Не думайте, что я не возьму с вас деньги.

— Верно, — твёрдо говорит мисс Рыжая, девушка, у которой напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. — Гермиона, за нами следят?

Умник хмурится. «Я не могу активировать законы о магии для несовершеннолетних. Фред, Джордж, вы знаете...»

К этому моменту большая часть их слов превращается в бессмыслицу, потому что всё больше похоже на то, что магическая терминология просто не переводится. Эд с отвращением оборачивается, чтобы хотя бы взглянуть на билетный автомат, и в этот момент Умник прерывается и спешит к нему, чтобы доложить купюры и забрать выпавшие бумажные билеты. Эду бесцеремонно суют один из них в руку и быстро проводят через турникет.

По крайней мере, их числовые символы совпадают. То, что Эд видел из их алфавита, похоже на сильно упрощённые древнедрахманийские руны, но приятно осознавать, что математика — это математика. Хотя, учитывая везение Эда в стране волшебников, они, скорее всего, используют числа задом наперёд, вверх ногами или ещё каким-то бессовестным образом.

Оказывается, эти поезда — это система метро, как в Баочжэ, только они ездят по подземным туннелям, а не по надземным путям над городом. Когда они садятся в поезд, рыжие ведут себя так, будто никогда в жизни не выходили из дома, смотрят на всех и с любопытством трогают поручни, что немного настораживает Эда: «Неужели эти дети выросли в секте?» Только Умница ведёт себя нормально, хотя, если Эд правильно читает по её лицу, она смущается, когда хватает Мисс Рыжую и Не Близняшку и усаживает всех в самый угол вагона.

Эд стоит, уперев локоть в столб, и смотрит на них сверху вниз. Расспрашивать кучку подростков — не самый лучший метод исследования, но сейчас у него нет других вариантов, и он понятия не имеет, сколько времени займёт эта поездка. «Что за чушь про рождение в духоте? Ты волшебник, а твои родители — нет? Магия передаётся по наследству или слово «волшебник» означает не то, что я думаю?»

Все дети оглядываются по сторонам, как им, вероятно, кажется, совершенно непринуждённо, словно хотят убедиться, что никто на них не смотрит и не подслушивает. Из-за этого у них такой вид, будто они собираются провернуть какую-то шестистороннюю сделку по продаже наркотиков. «Что?» — прямо спрашивает Эд, не оглядываясь. На них никто не смотрит, кроме пожилой женщины, которая сидит через проход слева от него, и она только и делает, что пялится на его задницу.

— Магглы не знают о нас, — тихо говорит мисс Рыжая, прищурившись и глядя на женщину позади Эда.

— Что, серьёзно? Вы здесь изолированы? — недоверчиво спрашивает Эд. — Ты хочешь сказать, что именно поэтому вы все ведёте себя так, будто нас вот-вот застукает школьный инспектор?

— Здесь все маглы, — неловко говорит Не-Близнец, оглядываясь по сторонам. — Они не должны знать о нас.

«Серьезно? То есть все? Весь поезд?»

Оба близнеца одновременно пожимают плечами. «Ну да. Насколько нам известно. Волшебники обычно держатся подальше от маггловского мира».

— Например, что? Метро?

— Большинство волшебников летают, — бормочет Не-Близнец. — Или пользуются дымоходом.

— Вместо тюбика? — саркастически спрашивает Эд.

«Большинство городов населены маглами, — говорит один из близнецов, снова пожимая плечами. — Волшебники обычно селятся в волшебных деревнях».

— Это полный отстой, — честно говорит Эд. — Как ты вообще что-то делаешь? Чёрт, ты же говорил, что твои родители не волшебники. Как ты это скрываешь?

— Мои родители знают, — говорит Умник, слегка поджимая губы. — Для родителей магглорождённых есть специальное разрешение.

«Существуют законы, призванные гарантировать, что маглы ничего не узнают, — говорит Не-Близнец. — Вот почему мы не можем колдовать вне школы, пока не достигнем совершеннолетия. Это называется законом о секретности».

«Звучит чертовски неэкологично», — говорит ему Эд и добавляет, обращаясь к рыжеволосой: «Хватит пялиться. Это общественный транспорт, люди начинают обращать на тебя внимание, только если ты начинаешь обращать внимание на них».

— А как у тебя там? — с любопытством спрашивает близнец, когда мисс Рыжая бросает на него сердитый взгляд, но, по крайней мере, перестаёт сверлить взглядом бабушку. — С помощью… алхимии?

«Алхимиком может стать каждый, — говорит Эд, а затем, вспомнив о точности, поправляется: — Точно так же, как каждый может изучать физику. У кого-то это получается само собой, кому-то требуются годы, чтобы понять самые основы, а кто-то так сильно сопротивляется, что оно того не стоит. Но научиться может каждый».

У Не-Близнеца всё лицо сморщилось. «Магглы могут заниматься алхимией?»

«Я не волшебник», — многозначительно говорит Эд.

Умные штанишки выглядят очень задумчивыми. “Однако вся ваша страна непригодна для пятен”, — говорит она наполовину себе. “Интересно, меняет ли это положение вещей”.

«До сих пор не понимаю, что это, чёрт возьми, значит», — уверенно говорит Эд.

«Это значит, что на всю вашу страну наложены чары, которые делают её невидимой для маглов», — говорит один из близнецов.

Эд, чёрт возьми, серьёзно в этом сомневается. «У нас нет волшебников».

— Что, вообще всё? — говорит Не-Близнец, широко раскрыв глаза от удивления.

— Нет, — многозначительно отвечает Эд. — Люди знают о вас, ребята, но в основном никто не хочет пересекать границу даже для того, чтобы просто навестить вас. Теперь, когда я здесь, я понимаю почему, — добавляет он себе под нос.

Хотя, если честно, этот поезд метро неплохой, и если бы Эд не был здесь по работе и не торчал с детьми, он бы с удовольствием исследовал город. Ему определённо хотелось бы провести больше времени с этим мотоциклом и другими подобными ему. Может быть, больше людей приезжало бы сюда, если бы самый простой переход через аномалию не находился в заднице Синга.

Не то чтобы он рассказывал об этом детям. Если они живут в каком-то безумном уединённом культе волшебников, то, скорее всего, не могут справиться с тем, что их мировоззрение перевернулось с ног на голову. Эд вообще не может представить, как устроено их общество, если у них, очевидно, есть свои законы и правоохранительные органы, но они, судя по всему, почти не посещают города. А террористы-волшебники, очевидно, преследуют неволшебников, и что с того? Когда алхимик-изгой сходит с ума и начинает убивать, это чертовски сложно не заметить. Но, эй, если правительство волшебников говорит волшебникам, что террористов не существует…

Размышления о полной несостоятельности этой системы пробуждают в сознании Эда новое подозрение. Оно хуже, чем мысль о том, что «возможно, террористы борются против рабства», которую ему ещё предстоит подтвердить из внешнего источника. — Что питает твою... магию? — спрашивает он, стараясь говорить как можно нейтральнее. — Откуда берётся энергия?

Умник хмурится, а все рыжие переглядываются и пожимают плечами. «Мы?» — говорит Не Близнец. «Это идёт изнутри, приятель. От того, что ты волшебник».

— Сколько ты проживёшь? В среднем, — говорит Эд, чувствуя, как его настроение не улучшается, но и не ухудшается. Биарди выглядел старым — но, может быть, ему было сорок и он просто физически постарел. Эд не знает, сколько ему осталось жить, ведь он использовал себя в качестве топлива, чтобы исцелить свою маленькую проблему с колом в Бриггсе, и это никак не повлияло на его физическое состояние, но это был единичный случай. Если волшебники используют это постоянно...

— Э-э, может, сто пятьдесят? Опасности не для близнецов.

Ну, это звучит чертовски неправильно. «Как ты считаешь годы?»

— Триста шестьдесят пять дней вокруг Солнца, приятель, — озадаченно говорит один из близнецов. — Почему?

Значит, они живут значительно дольше, чем среднестатистический житель Аместриса. Что ж, хорошо. «Если ты не знаешь, на чём основана магия, которой ты владеешь, есть вероятность, что она сокращает твою жизнь, — коротко говорит Эд. — Здесь, похоже, дело не в этом, но это не внушает мне особого оптимизма в плане выяснения того, откуда она всё-таки берётся. Вся энергия откуда-то берётся. Всё имеет свою цену».

«Что даёт алхимия?» — с любопытством спрашивает Умник. «Алхимики-волшебники не упоминают об источнике энергии — предполагается, что это применение магии».

— Тектонический сдвиг, — раздражённо отвечает Эд. Он не может не хочет объяснить, но, серьёзно, у них есть вопросы поважнее. — Или, если ты делаешь это по-сински, то это называется «пульс дракона», и я на шестьдесят процентов уверен, что это солнечное излучение. Ты серьёзно не знаешь, что питает твоё дерьмо? Кто это изучает?»

«Есть… некоторые исследователи, которые изучают руны», — неуверенно говорит Умник.

«А что насчёт университетов? Какие там вообще исследовательские программы?» — спрашивает Эд, потому что «какие-то ребята где-то изучают руны» — это не то, что он хотел бы услышать, когда ищет рецензируемые научные исследования.

Теперь Умница выглядит так, будто только что почувствовала неприятный запах и поняла, что он исходит от неё. «Единственный известный мне университет для волшебников находится в Бангладеш, — недовольно говорит она. — Во Франции есть специализированные академии, но они в основном занимаются заклинаниями. Я не знаю, проводят ли они исследования».

Эду требуется добрая пара секунд, чтобы полностью осознать, что, черт возьми, она только что сказала. “Один университет?” Этого не может быть. “Мы говорим об одном и том же?” Пожалуйста, пусть они говорят о двух разных вещах. “Высшее образование? Место, где люди получают степени? Публикации? Исследования? Твою мать, как вы, люди, находите врачей?”

Его уже по-настоящему тошнит от всех этих каких? взглядов, которыми они обмениваются каждый раз, когда он открывает рот. — Ты имеешь в виду целителей? — с сомнением спрашивает Не Близняшка, но Умница качает головой.

«Такие врачи, как мои родители, — это врачи», — говорит она, хмуро глядя на рыжеволосых. «Есть ли медицинские программы для волшебников? Централизованные?»

«Целители проходят обучение», — говорит мисс Рыжая, с сомнением глядя на Умника, как будто это он несёт всякую чушь.

— Святые угодники, — восхищается Эд. — Вы живёте в чёртовых тёмных веках. Сегрегация, вы даже не живёте в городах, никаких централизованных медицинских исследований — неудивительно, что вы не знаете, откуда берётся магия! Это чёртово чудо, что вы все ещё живы! Какой у вас уровень детской смертности? Вы вообще привиты?»

«Тебя действительно беспокоит вопрос о том, откуда берётся магия», — замечает близнец.

Глаза Эда, возможно, немного выпучиваются. “Меня это беспокоит ?” он требует ответа. “Ты хочешь сказать, что это не беспокоит тебя?" Ты не знаешь, откуда берется твоя ‘магия’. Телепортировать что-то — это нихуя не дешево, ты меня понимаешь? Вы разбираетесь до молекулярного уровня, за секунды, а затем путешествуете и идеально восстанавливаетесь. Просто сохранение этой информации — о твоей форме, о твоём разуме — даже на секунду! Требует непомерно больших затрат энергии. Если затраты идут изнутри тебя, то каждый из вас — ходячая бомба, и в этом случае мы сталкиваемся с аппаратными ограничениями человеческой биологии. Либо вы принадлежите к другому виду, нежели я, к другому типу людей с другой структурой на молекулярном уровне, либо ваша энергия поступает через вас, а не от вас. Откуда-то ещё. Наиболее вероятная, мать её, гипотеза — это дверь номер мать её два, и ты не знаешь, куда ведёт эта дверь».

Теперь они все смотрят на него так, будто он тот самый парень с городской площади, который любит громко делиться с прохожими своими личными переживаниями по поводу похищения инопланетянами. «Не думаю, что тебе стоит так сильно переживать из-за этого, приятель, — говорит один из близнецов, словно подшучивая над Эдом. — Люди занимаются магией уже сотни лет, и ничего плохого не случилось».

— О, у тебя есть доказательства, не так ли? Откуда ты знаешь, что не взрываешь младенцев на другом конце света или что-то в этом роде?

«Я... думаю, люди бы обратили внимание на сообщения о взрывающихся младенцах», — осторожно произносит мисс Рыжая после недолгого молчания.

— Это не обязательно должно быть буквально, — рычит Эд. — Я имею в виду , что ты не знаешь. В алхимии нет такого: «Я сделал это, но не знаю как». Если ты не знаешь как, то это не сработает, и слава богу за это , потому что это уберегает от кошмарных сценариев большинство психов, которые с улыбкой нажали бы на этот спусковой крючок. А если ты занимаешься чем-то вроде лечения, то знаешь ли ты, как сильно обычный врач может навредить тебе, если не знает, что делает? А ты хочешь добавить магию?

Теперь все в вагоне смотрят на него, как на привидение, и не только дети. Эду нужно успокоиться. У него случится сердечный приступ, и он умрёт, а тогда Элу придётся пересечь границу и сжечь весь этот волшебный ад дотла, и от этого ему станет грустно, так что Эду нужно успокоиться. Он кричит на кучку детей в поезде о том, что они не понимают магию. Вариантов не так много, но большинство из них ведут вверх.

Эд тяжело выдыхает через нос и берёт себя в руки. «Просто — чёрт с ним. Где наша грёбаная остановка?»

Примечания:

Я думаю, что Гермиона, как дочь двух стоматологов, наверняка бывала в библиотеке Wellcome

Глава 5

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

Они выходят в другом жилом районе, где дворы вокруг таунхаусов немного больше, а клумбы значительно красивее. Умник подходит к дежурному на станции и с минуту разговаривает с ним, затем возвращается и уверенно шагает через дорогу в парк.

Естественно, они совершенно теряются в первые пять минут.

Эд может признать, что каждая улица и каждый дом здесь выглядят почти до безобразия одинаково, но он не испытывает особого сочувствия из-за того, что они теряют время, в то время как он мог бы заниматься более важными делами. Он даже не может ничего сделать, кроме как многозначительно предложить им вернуться на станцию и попросить дежурного нарисовать им карту. Не то чтобы он знал этот район или мог хоть с кем-то заговорить без дополнительной магии перевода.

Он плетётся позади детского отряда, недовольный и планирующий что-то с этим сделать. Этот волосатый парень, к которому они пришли, собирается любезно пожертвовать часть своего волшебного дерьма для экспериментального проекта Эда, чтобы тому было что показать в этот пустой день. «Волшебники — сумасшедшие, они понятия не имеют, как работает их собственная магия» — это не та информация, которую он собирался собрать, и, вероятно, это означает, что их с Элом научная работа будет новаторской в самом раздражающем смысле этого слова: никаких ссылок, никаких исследований коллег, только они вдвоём и их интеллектуальные кирки, которые роют землю, чёрт возьми. Это значит, что им придётся много общаться с волшебниками, и это будет означать, что им придётся разбираться с их чёртовой проблемой рабства.

По одной проблеме за раз. Сначала террористы, потом чёртово рабство, которое на самом деле не химера.

Однако Эду действительно стоит задуматься над всей этой магической ерундой. Он понятия не имеет, где проходят границы, учитывая, что телепортация, по-видимому, настолько распространена, что ею занимаются даже подростки. Магия, по-видимому, не вечна, но, похоже, никакого эквивалентного обмена не происходит. Как может быть телепортация непостоянной? Эффект возникает и остаётся. Задействованная энергия должна быть огромной… или у волшебников есть какой-то способ жульничать. Что-то, что снижает затраты, компенсирует их или иным образом позволяет им заниматься действительно сложной работой, не перегружая генератор, так сказать.

И есть вероятность, что то, что волшебники делают с душами, может обойти Врата — это и хорошо, и плохо, потому что, возможно, их способ не требует кровавой жертвы, а значит, не требует и отмены этого дерьма.

К сожалению, если за это не нужно платить, то это, чёрт возьми, намного проще.

Эд не может объяснить, что такое Врата. Принцип равноценного обмена там полностью нарушается. Его рука в обмен на душу Эла — это не имеет, не имело и никогда не будет иметь никакого смысла. Как это равноценно? Но он может понять, что отправит алхимика к Вратам, и у этого есть закономерность: алхимик получает знания и способности, но теряет части тела. Если это всё, чего он может добиться с помощью «магии», — просто описать закономерности, по которым она работает, и рябь, которую она создаёт в мире, — то он может работать с этим.

Он морщится. Он просто чертовски уверен, что в борьбе с террористами будет много такого рода быстрой и грязной поверхностной херни. Эд ненавидит термин универсал до чёртиков, и его ежегодная аттестация в Государственном алхимическом институте всегда выводит его из себя, потому что это его официальная категория во всём, и хотя он, да, понимает, почему так, это только потому, что он постоянно попадает в ситуации, которые не оставляют ему иного выбора, кроме как расширять кругозор и жертвовать глубоким пониманием.

Не то чтобы он не понимал. И решать проблемы на ходу — это как раз в его духе. Но универсалы — это люди, которые пробуют, а Эд, чёрт возьми, не пробует. Эд сводит с ума.

И как только этот чёртов план будет готов, ему придётся воплотить его в жизнь в раздражающе короткие сроки — как можно скорее, пока террористы не решили нанести новый удар, — и без Эла, что просто удручает. Если ситуация станет ещё более раздражающей, Эд всё равно заставит Мустанга взять Эла в качестве консультанта по исследованиям, несмотря на опасность.

“Элрик!”

— Что?! — рявкает Эд. Мисс Рыжая машет рукой у него перед лицом. — Какого хрена тебе нужно?

— Мы заблудились, — кисло говорит она.

— Я, блин, заметил, — нетерпеливо говорит Эд. Они снова в парке, и Эд почти уверен, что это тот самый парк, с которого всё началось. — И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? Я же сказал тебе, чтобы ты ещё раз спросил у того дежурного на станции.

— Мы разделимся, чтобы найти нужную улицу, — говорит мисс Рыжая, демонстративно не обращая на него внимания и указывая на вход в парк. — Ты, я и Гермиона пойдём сюда, а Фред и Джордж побегут туда. Встретимся в...

Она останавливается, открыв рот и уставившись на него, а затем вслепую хватает его за руку. «Это — смотри!»

Не дожидаясь ответа, она бежит к детской площадке. «Волосатик!» — кричит она, размахивая рукой, и остальные дети бегут за ней, и только у близнецов хватает достоинства идти пешком.

Рыжеволосая мисс бежит прямо на какого-то ребёнка, сидящего на качелях на детской площадке. Эд ковыляет за ними, потирая переносицу. Новенький ещё темнее Эда, у него короткие волосы, но они торчат во все стороны, как у Эла, когда он спит на них, и он носит огромные очки, которые выглядят так, будто их регулярно стирают в особенно агрессивной стиральной машине. Он выглядит совершенно ошеломлённым, увидев их всех, и когда он спрыгивает с качелей, Эд не может не заметить, как он раздосадован тем, что они примерно одного с ним роста.

— Волосатик! — кричит Умница, бросаясь к нему. — Мы тебя повсюду искали!

На лице Нью Кида, которое видно сквозь волосы Умника, отражается целая гамма чувств, говорящих о том, что он одновременно и рад, и чертовски зол из-за этого. Естественно, он выражает это криками.

Эд, как и следовало ожидать, не понимает ни слова. Он вздыхает, садится на свободные качели, достаёт блокнот и начинает записывать гипотезы и «результаты» своего прерванного утром эксперимента в области магии и алхимии, добавляя свои наблюдения за мерцанием воздуха.

Не проходит и минуты, как его прерывает Нью Кид, который машет рукой в сторону Эда и говорит, вероятно, следующее: и кто, чёрт возьми, этот придурок?

— Это Элрик, — говорит Умник. — Элрик, это Волосатик.

Эд хмыкает и возвращается к своему блокноту. Новенький Волосатый говорит что-то резкое, потом еще резче. “Он не такой”, защищаясь, говорит Умные Штаны. — Он из “Непоттаблемых". Верно, Элрик?

«Я ничего не понимаю из того, что он говорит», — скучающим тоном произносит Эд. «Магия перевода должна работать в обе стороны, помнишь?»

— О, — говорит Умник, когда Волосатик удивлённо смотрит на него сверху вниз. — Верно. Он… спрашивал, работаешь ли ты на Думбелла.

Эд фыркает. «Что, Биарди — школьный учитель? Мистер о-о-о, мы не можем убить лорда Вуги-Вуги, потому что есть пророчество?» Боже, это было бы хуже, чем Мустанг. По крайней мере, у Мустанга есть мозги. «Да уж. Мне жаль тех учеников, которым не повезло попасть к нему на занятия».

Не-Близнец издаёт сдавленный звук, и оба близнеца одаривают Эда одинаковыми восторженными улыбками. Однако Умник сильно хмурится. — Какое пророчество?

«Биарди всё твердил, что какое-то пророчество — причина, по которой они просто не убили твоего лорда-ублюдка. Говорит, что это просто позволит ему вселяться в людей».

Не близнец, Умник и Рыжая обмениваются мрачными взглядами, но у близнецов от удивления взлетают брови. «Ты ему не веришь?»

«Это чушь собачья, — откровенно говорит Эд. — Не может быть свободно плавающей души. Если она ни к чему не привязана, то исчезает из этого мира. Что касается разделения — как это вообще работает?»

Хотя, даже произнося эти слова, он невольно вспоминает о лорде-ублюдке из Аместриса, который извлёк части себя в виде гомункулов и выпустил их в мир. Эд бы возразил, что это были не части его души — если она у него вообще есть, — а просто искажённые версии существующих душ ксерксианцев, которых он поглотил. Они не были аспектами его личности только потому, что он назвал их Похотью, Жадностью и Завистью и сказал, что это они. Эд твёрдо убеждён, что ко всему, что говорят психопаты, которые водят дружбу с душами и убивают ради бессмертия, нужно относиться с долей скептицизма. Или с целой банкой.

Однако. Технически возможно, что волшебник лорд Макарони сделал что-то подобное.

«Он определённо может вселяться в людей», — мрачно говорит мисс Рыжая.

«Что это было за пророчество?» — спрашивает Не-Близнец, нависая над Эдом.

“Откуда, черт возьми, мне знать?” Эд засовывает блокнот обратно в карман куртки и встает, отряхиваясь и демонстративно игнорируя то, что уровень его глаз находится где-то на уровне подбородка Не Близнеца. “Я сильно сомневаюсь, что он вообще существует, черт возьми. Бородатый, может, и поверил всему, что рассказал ему какой-то ненормальный экстрасенс, и решил, что это означает что-то об особом способе убить твоего лорда макарони, но ко мне это не имеет никакого отношения.

Волосатик выбирает этот момент, чтобы вмешаться. Таким тоном обычно произносят слова, которые заканчиваются исключительно на «сука». «Ой! Прости, Волосатик, — говорит Умник. — Сейчас я переведу. Фред, Джордж, вы уверены, что не можете попробовать произнести «профессор Луп Иннс» по буквам?»

Они снова переходят на магические разговоры. Эд на мгновение задумывается, стоит ли воспринимать пророчество всерьёз, затем усмехается и встряхивается. Биарди не говорил, что пули не сработают; он прямо признался, что не пробовал стрелять из снайперской винтовки, потому что у него не было снайпера. У Мустанга есть снайпер, и если она обнаружит, что её навыки неприменимы в данном случае, они просто перейдут к следующему пункту. Если окажется, что лорд Феттучине действительно создавал гомункулов, то Эд просто загонит их в какой-нибудь бункер и скажет Мустангу, чтобы тот дал волю своим маленьким рукам-поджигателям.

Что-то в этой мысли кажется неправдоподобным. Эд хмурится. Это немного похоже на то, как он проверяет теорию с Элом, когда уравнение на первый взгляд кажется верным, но при более глубоком изучении в нём обнаруживается что-то чертовски неправильное. Однако эта теория была доказана. Они доказали её чертовски убедительно, учитывая весь этот цирк с «Обещанным днём». Мустанг может убивать гомункулов даже без помощи Эда; он превратил Похоть в грязное облако пепла и чуть не сделал то же самое с Завистью. Даже если террористы занимаются трансмутацией людей и связыванием душ, это буквально не что-то новое для них.

Почему ему кажется, что из этого ничего не выйдет?

Что ж, он только что потратил целый день на то, чтобы таскаться за кучкой препирающихся идиотов, которые, судя по всему, совершенно уверены, что всё их общество состоит из придурков. Они все используют силу, которую не понимают и не хотят понимать. Вся эта история с волшебниками всё больше напоминает какой-то изоляционистский культ, чьи внутренние распри начали выходить за пределы организации и приводить к гибели нормальных людей. О, и у них есть рабство. С чем Эду придётся иметь дело, чёрт возьми, он этого, блин, не хочет. Куда бы он ни пошёл, люди постоянно, постоянно творят друг с другом ужасные, отвратительные вещи, и это не прекращается, не меняется, это, блин, неизбежно. Это заложено, чёрт возьми. Что бы он ни делал, этого всегда будет больше.

В любом случае, зачем беспокоиться.

На секунду Эду показалось, что две половины его мозга разделились, потому что он... так не думает. Не может быть, чтобы он так думал, чувствовал это. Элрики не впадают в отчаяние. Ты всегда продолжаешь идти. Ты всегда поднимаешься.

Волосы на его шее и руках встают дыбом.

Он резко оборачивается, осматривая парк. Ничего. В животе у него всё сжимается от страха, и это тоже неправильно. Из-за воздействия Врат у Эда перестроились триггеры адреналина, и теперь большинство вещей, которые действительно должны вызывать у него страх, не вызывают, и это — неправильно. Он знает свой страх. Он знает, когда тот исходит от тела, а когда — от разума, знает, что он с ним делает, что заставляет его думать, говорить или делать. Ничто из этого не является правильным.

Голоса детей звучат приглушённо. Холод проникает в его тело, как настойка опия, порт в бедре начинает пульсировать, а затем разгорается тяжёлая, коварная боль. Эд резко отступает от детей, пытаясь прислушаться к своим ощущениям, понять, что это, чёрт возьми, такое. Уже вечер, солнце садится, и между деревьями сгущаются тени. Днём было тепло, но теперь температура падает, запахи меняются, воздух становится неподвижным. Это уже не летний вечер.

Что-то не так происходит на другой стороне парка.

Что-то очень, очень глубинное в Эде говорит ему, что он не хочет этого знать. Но он всё равно продолжает идти, замедляясь, но не останавливаясь. Пока не увидит, что это такое. К нему приближаются две тени, слишком высокие, слишком неестественные на вид. Воздух вокруг них искривляется; они не идут. Они не касаются земли. Это не люди.

Эд отступает на шаг, потом ещё на один, затем берёт своё застывшее тело под контроль и пятится к детям, не в силах оторвать взгляд от этих... существ. «Эй», — хрипло говорит он, чувствуя, как пересохло в горле. Он пытается снова. «Нам нужно идти. Сейчас. Убирайтесь отсюда к чёртовой матери — куда они вообще пойдут? — возвращайтесь на вокзал». Вы заблудились по дороге сюда, они никогда не найдут вас вовремя. «Беги». Ты просто приведёшь этих тварей к другим людям.

— Что? — говорит Умник. — Ты кто такой — Элрик? С тобой всё в порядке?

— Ты что, не чувствуешь? — хрипит Эд. Ему приходится сглотнуть и откашляться, во рту пересохло и язык не слушается. — Ты что, не видишь? Нам нужно уходить, — настаивает он, и в этот момент ещё один подросток выходит из-за дерева и попадает в поле зрения Эда. Он останавливается как вкопанный и выглядит шокированным, когда видит их. — Чёрт возьми, убирайтесь отсюда, — рычит Эд, указывая на них рукой. — Смотрите! Ты, блин, видишь эти штуки?

Они смотрят. «О нет», — говорит Умник тоненьким дрожащим голосом.

Это звучит не очень хорошо. «Что, чёрт возьми, это такое?»

Это не близнец, — отвечает он, шипя от злости, но то, что он говорит, — полная бессмыслица, которая вообще не переводится. Все дети застыли, наблюдая за тем, как существа приближаются.

Эду нужно переезжать немедленно. У них нет времени на гребаные обсуждения таксономии. Он рискует оглянуться и видит подземный переход в насыпи, ведущий к дороге позади них, слева. Он хватает Умника за руку и тычет в нее пальцем, чувствуя себя так, словно пробирается сквозь талый снег. “Вот. Бери всех. Уходи, — рявкает он, потому что какое-нибудь укрытие лучше, чем никакого, и если он сможет задержать этих тварей, возможно, ему удастся заманить их в ловушку.

На секунду кажется, что новый парень, вышедший из-за деревьев, собирается броситься в противоположную сторону, но у Эда нет на это времени, и он хватает его, с силой толкая в сторону туннеля. Парень срывается на бег, остальные дети испуганно оглядываются, слишком медленно, и Эду приходится повернуться спиной к этим парящим существам и гнаться за детьми, как пастушья собака, подталкивая их, чтобы они бежали быстрее, и поднимая Волосатого, когда тот чуть не падает. — Возьмите его, — бросает Эд близнецам, толкая Волосатика между ними. Надо отдать им должное: они хватают его под руки и ведут за собой, не давая упасть, пока они спускаются в подземный переход и идут по бетонной дорожке.

Эд прекращает преследование и резко оборачивается, напрягаясь. Существа уже у входа в туннель, и ему требуется целых полсекунды, чтобы понять, что, когда он остановился, дети тоже, чёрт возьми, остановились. — Что вы делаете? Убирайтесь отсюда!

У близнецов бледные лица, а Волосатик по-прежнему висит у них на руках, но они достали свои палки, а мисс Рыжая нащупывает свою. «Мы не можем...»

«Вы можете позвать на помощь, вы, блядь, идиоты! Двигайтесь! Если вы, блядь, остановитесь, я надеру вам задницы! Валите отсюда!»

“Элрик...”

“Я сказал, беги”. Эд выдергивает метательный нож из ножен вдоль позвоночника и со всей силы швыряет его в ближайшую из тварей. Нож вонзается прямо под тем местом, где должна была бы находиться ключица мужчины, точно в цель и исчезает.

Существо даже не замедляется. Раздаётся ужасный сухой треск, похожий на шорох трупа гремучей змеи. Оно не человеческое, не совсем материальное. Эд больше не чувствует кончиков своих пальцев. Снаряды закончились. Руками, вперёд. Один из детей что-то кричит, и серебристый туман проносится мимо Эда и обрушивается на одно из приближающихся существ.

Это действительно останавливает его — но лишь на мгновение. Стук становится громче, серебристый туман колеблется и рассеивается. Когда он затихает, кто-то позади Эда тихо вздыхает, почти всхлипывает.

Тёмные существа снова начинают двигаться, неторопливо и размеренно. Хищники, которые знают, что добыча не сможет от них убежать. Они плывут к выходу из подземного перехода, и что-то внутри Эда понимает, как понимает гравитацию, что, если эти существа приблизятся, им конец.

На секунду массив просто... не появляется, и это приводит Эда в замешательство и ярость, настолько сильную, что она выжигает всю дрянь из его мозга. Уравнения резко фокусируются, он хлопает в ладоши, приседает и возводит земляную стену поперёк туннеля, блокируя эти штуки цементом и грязью толщиной в метр. Ещё один хлопок расширяет туннель в сторону этих штук и запечатывает другой конец, и Эд делает это вслепую, поэтому стена получается ещё толще. Мучительный холод и страх заметно ослабевают.

— но этого недостаточно.

С середины стены, к которой прислонился Эд, осыпается немного грязи. Затем ещё немного. Эд резко отступает назад, дети прячутся за ним. Это не прекращается. Стена не прогибается, но она... разрушается. Что-то с другой стороны пробивает трещину. Что, чёрт возьми, это за штуки.

Алхимия не может их остановить. Эд не может их остановить. Он ничего не может сделать. Он умрёт здесь, он будет смотреть, как умирают эти дети, а Эл останется один.

Гнев может прийти не сразу, но когда он накатывает, это похоже на погружение в чистую ртуть. Эд хлопает в ладоши и ударяет ими по стене, и туннель сжимается, как кулак из кованого железа, сливаясь, растворяясь в себе и образуя гладкую внутреннюю оболочку без трещин, без щелей, без выхода. Страху некуда просочиться. В земле есть оксид железа и алюминий, их немного, но достаточно, и Эд вводит переменную температуры в свой активный массив, чтобы направить экзотермический разряд от раскалённой породы и пропустить его через преобразованный термит, пока не почувствует, что реакция началась, пока волны тепла от породы не начнут испарять пот с его лица.

А потом он сжимает сильнее, жарче, меньше, закрывая пространство, которое меньше, чем машина, меньше, чем гроб, меньше, чем чёртова коробка из-под обуви. Он вдавливает стенки асфальтовой печи друг в друга, пока они не соприкоснутся, пока не исчезнет всепроникающее чувство неправильности, а ты не можешь, ты не можешь, ты не можешь не будет звучать как затихающее эхо у него в спине.

На выдохе у него перехватывает дыхание, а когда он снова хлопает в ладоши, ему приходится почти присесть и коснуться земли, потому что его колени сейчас превращаются в желе. Хорошо, что ему приходится почти полностью сосредоточиться на сдерживании термитной реакции, которую он вызвал внутри расплавленного куска земли и металла, бывшего туннелем, потому что управление сложными температурными переменными — хороший способ перенаправить адреналин. Он чертовски хорошо знает, каково это — пережить плохой день воспоминаний, и оказаться в его эпицентре — чертовски неудачная идея.

Он только что убил этих двух тварей. Они лучше бы не были какими-нибудь волшебными химерами.

Эд стискивает зубы. Он справится. Он сбрасывает избыточное тепло, рассеивая его через пару сотен метров земли, затем снова приподнимается и оборачивается, чтобы посмотреть на детей. Все бледные как полотно, а Умник и Волосатик еле стоят на ногах и держатся за руки, чтобы не упасть. — Вы в порядке? Что это были за штуки, чёрт возьми?

Они переглядываются, а затем Умник что-то говорит ему, но это снова какая-то тарабарщина. «Имена не переводятся», — говорит Эд, слишком уставший, чтобы добавить что-то язвительное.

На этот раз из уст Умницы вылетает не просто бессмыслица, а целое предложение. Эд непонимающе смотрит на неё целых пять секунд, прежде чем до него доходит смысл сказанного. «Ты вообще меня понимаешь?» — пытается он спросить, и она беспомощно качает головой, что-то отвечая.

Какая бы магия перевода ни использовалась в «Усах», теперь она явно исчезла. «Потрясающе», — вздыхает Эд. Его колени всё ещё подкашиваются, что просто смешно, учитывая, что металлические ноги не должны ничего чувствовать вообще. «Ты в порядке? Все в порядке?»

Он жестикулирует, чтобы донести свою мысль, и все кивают, пока мисс Рыжая не ахает и их маленькая компания не расступается, открывая взору новичка, который чуть не сбежал, растянувшись на земле позади них. Эд ругается и протискивается мимо, чтобы перевернуть его и проверить пульс: учащённый, но не слабый, дыхание в норме, глаза двигаются под веками. На голове нет ни синяков, ни ссадин, ни царапин; наверное, он не ударился, когда падал. Похоже, он просто потерял сознание. Слава богу.

— С ним всё в порядке, — резко говорит Эд Волосатому, который почти одновременно с ним опустился на колени рядом с ребёнком. — Если он не очнётся через минуту, мы отнесём его к врачу.

Волосатик, кажется, понимает или, по крайней мере, узнаёт все в порядке военный жест, которым Эд проводит над лежащим на земле ребенком. «Позови на помощь», — говорит Эд, оборачиваясь, чтобы посмотреть на остальных детей, и изображает, как прикладывает телефон к уху. «Или как там вы, придурки, это делаете. Отправьте своих волшебных акул-призраков. Вам всем нужен врач».

И Эду срочно нужна какая-нибудь магия перевода, потому что он чертовски сильно сомневается, что произошедшее нормально для сонных маленьких общественных парков, даже если они находятся в волшебном мире. Эти летающие штуки явно были настроены против них.

Умница, по крайней мере, узнала жест, обозначающий телефонный звонок. Она показывает его ему в ответ, что-то говорит, затем указывает на потерявшего сознание парня и делает несколько жестов, которые Эд интерпретирует как нам всем нужно идти. Умница: они понятия не имеют, есть ли здесь ещё такие существа.

Эд оценивает состояние своих коленей, а затем — совершенно обмякшее состояние этого огромного чёртова подростка. Он подумывает о том, чтобы трансмутировать тачку. Он подумывает о том, чтобы трансмутировать парня в тачку. Он рычит, поднимает парня и несёт его на руках, как пожарный, и умудряется не споткнуться только благодаря своему автомагу. «Куда, блин, нести?» — спрашивает он у Умницы, которая смотрит на него с открытым ртом.

Кажется, она, по крайней мере, это понимает, потому что говорит что-то Волосатому, и тот начинает уводить их, то и дело оглядываясь на Эда. Эд хмуро смотрит на него в ответ, чему, конечно же, способствует миллиард грёбаных килограммов подростка на его шее. Никто не призывает волшебных акул-призраков, так что придётся звонить. Неужели эти дети так заботятся о дурацком законе, что даже не используют магию, чтобы позвонить родителям, когда на них только что напали грёбаные демоны-призраки?

Эд уже собирается заставить их позвонить по акустическому телефону, несмотря на языковой барьер, как вдруг парень у него на спине начинает брыкаться, и Эд опускает его на землю и ловко отступает в сторону. Этот парень не выглядит радостным при виде кого-либо из них, его глаза дики и напуганы, и он тут же начинает кричать. Волосатый кричит в ответ. Дети снова начинают спорить.

Теперь они на дороге, под уличными фонарями, и никакой ауры отравленного страха не видно. Эд тяжело вздыхает, разминает спину, шею и костяшки пальцев — это никогда не надоест — и бредет к перекрестку в поисках телефонной будки. Возможно, позже ему придется вернуться в туннель и заняться уборкой, но сейчас ему нужно отвести этих детей в безопасное место. Мустангу понадобится труп, а это будет чертовски сложно, учитывая, что Эд фактически похоронил этих тварей заживо, а затем измельчил их в порошок при температуре около пяти тысяч градусов по Фаренгейту.

Его желудок переворачивается. Он тяжело сглатывает и игнорирует это. Эти твари не были людьми, и они нападали на детей. Хорошо, что он превратил их в запеченное на углях призрачное печенье. Но этот неестественный страх подтолкнул Эда к краю так быстро и так сильно, что у него до сих пор кружится голова, и он сразу перешел к смертельному варианту на счет два, в ту секунду, когда увидел, что его стены не работают. Он, блядь, никогда этого не делает.

Телефонных будок нигде не видно. Эд возвращается к группе детей, которые, как ни странно, всё ещё кричат. Эд прикладывает два пальца к губам и свистит, как его научил Учитель.

— Вы все можете, чёрт возьми, притихнуть на пять секунд? — требует он, когда все они вздрагивают от шума. — Нам нужно идти. У-у-у. Прочь. Отсюда, отсюда, — произносит он, проводя двумя пальцами по ладони и демонстративно размахивая ими. — И позвони. Своим. Родителям. Эд тычет пальцем в волшебную палочку Умника, а затем снова показывает жест, обозначающий телефон. — Или, чёрт возьми, один из вас может телепортироваться обратно в тот адский дом и привести их сюда, попросив принести цветочный горшок...

Что-то большое и белое вылетает из темноты, направляясь прямо к детям, и Эд почти бросается к нему, прежде чем понимает, что это птица, и она приземляется на руку Волосатого. “Парик на голове!” — радостно восклицает он, увидев это — и это сова, огромная, блядь, белая, больше всей головы Волосатого.

Очевидно, это стало последней каплей для гигантского подростка, которого нёс Эд, потому что он в панике выкрикивает несколько слогов и убегает в ночь. Волосатик кричит ему вслед, но не пытается его догнать. Или сделать что-то ещё, кроме как погладить свою сову. Эд разрывается между желанием оставить эту шайку подростков-идиотов в покое и стремлением догнать убегающего парня, который, чёрт его знает, что ещё может выкинуть, но убегающий парень не успевает уйти далеко, как слышится характерный звук захлопывающейся двери.

Эд решает, что незнакомый парень просто идёт домой и это больше не его проблема. «Ладно, теперь нам действительно нужно увести это чудо отсюда, — ворчит он. — Этот парень, наверное, звонит в полицию. Пойдём отсюда, — приказывает он и, не придумав ничего лучше, начинает подталкивать их к железнодорожной станции, с которой они пришли, кажется, лет десять назад. Да поможет им Бог, если они не пускают птиц в поезд.

Примечания:

миссис Фигг и её кошки-шпионы на другой стороне туннеля бегают туда-сюда, пытаясь понять, что за хрень произошла: о боже, о боже, о боже