Явление проблемного бедствия (гет)

Смерть оказалась не такой, как её описывают в книгах. Ни тоннеля со светом в конце, ни хора ангелов, ни даже кипящих котлов. Просто… белизна. Бесконечная, стерильная, оглушающе тихая пустота, похожая на больничную палату, растянутую до размеров вселенной.

«Ну и денёк…» — пронеслась в голове Джина вялая мысль. Он, ещё недавно обычный парень, помнил эту мысль. Она была последней, что он успел подумать, прежде чем мир взорвался рёвом клаксона и визгом тормозов. Проспал на час, опоздал на лекцию, угодил под автобус. Иронично и до тошноты банально.

Он сидел в этой белизне, ощупывая себя. Тело было целым. Более того, оно ощущалось… иначе. Лёгким, сильным, наполненным гудящей, вибрирующей энергией, словно внутри заработал крошечный атомный реактор. Прежняя апатия, вечная спутница его серой жизни, никуда не делась, но теперь к ней примешивалось что-то ещё. Что-то чужое. Дерзкое, самоуверенное, жаждущее… действия?

— Приветствую, новопреставленный, — раздался ровный, безэмоциональный голос из ниоткуда.

Перед Джином из уплотнившегося тумана возникла фигура в мантии, скрывающей лицо.

— Ты получил редкую возможность — выбрать новую жизнь.

«Перерождение», — догадался Джин, вспоминая сотни прочитанных историй. Его губы тронула кривая усмешка. Даже после смерти мир не смог придумать для него ничего оригинальнее. Апатия. Вечная, всепоглощающая скука.

— В твоём распоряжении — внешность и силы по твоему желанию, — продолжала фигура. — Однако всё имеет свою цену: чем больше возьмёшь, тем тяжелее будет твоя судьба.

«Терять мне всё равно нечего», — подумал Джин. Его прежняя жизнь была чередой одинаковых дней, лишённых ярких красок. Если уж начинать заново, то с размахом. Чтобы хотя бы не было так скучно.

— Хорошо, — сказал он вслух, и его собственный голос показался ему чужим — более глубоким, уверенным. — Раз уж есть выбор, давай то, что я знаю. Силы и внешность Сакамаки Изаёи.

Он не знал, откуда пришло это имя, этот образ. Словно кто-то другой, более решительный, говорил за него. Светлые волосы, фиолетовые глаза, безумная физическая мощь, способность разрушать не только материю, но и сами законы магии. Дар, способный бросить вызов богам.

— Запрос принят, — без промедления отозвалась фигура. — Подтверждаю: внешность юноши со светлыми волосами и фиолетовыми глазами, силы колоссальной физической природы и ряд побочных умений. Отправляю тебя в мир, где эти способности явно не окажутся лишними.

Белое сияние хлынуло из-под ног, окутывая, растворяя. Джин почувствовал, как его сознание, его прежнее «я», начинает тонуть в этом свете, уступая место чему-то новому. Чему-то сильному, дерзкому и невероятно скучающему…

Звонок звенел пронзительно, вырывая из вязкой дрёмы.

Джин резко открыл глаза. Перед ним была деревянная парта, исчерченная именами и датами. Рядом — окно, за которым зеленело футбольное поле. В классе стоял привычный гул: одноклассники смеялись, перебрасывались записками, кто-то лениво листал учебник. У доски учительница монотонно бубнила что-то о литературе периода Эдо.

«Академия Куо. Класс 2-Б», — всплыло в голове знание, которое не было его собственным. Он помнил свою старую жизнь, но теперь к ней добавился новый пласт воспоминаний: он — Изаёя Джин, ученик по обмену, недавно переведшийся в эту школу.

Он оглядел себя. Руки были его, но ощущались иначе. Сильнее. Он чувствовал, как под кожей гудит энергия, как напрягаются мышцы, способные, казалось, согнуть эту парту в узел. А в голове… в голове было два голоса. Один — его собственный, апатичный, привыкший к скуке. Другой — насмешливый, самоуверенный, оценивающий этот мир с высоты своей невероятной силы.

«И это всё? — словно говорил второй голос. — Школа? Уроки? После всего? Ску-ко-та».

Джин разделял это чувство. Он умер, переродился, получил силу, способную сокрушать богов, и для чего? Чтобы снова сидеть за партой и слушать про древнюю поэзию? Вселенная определённо издевалась над ним.

— Изаёя, — прошептала девушка, сидевшая рядом. Айка Кирю, местная извращенка и всезнайка в очках. — Ты чего на уроке дрыхнешь? Учительница уже косится.

— Просто тяжёлое утро, — буркнул он, отворачиваясь к окну.

Перемена. Коридоры наполнились шумом. Джин вышел из класса, инстинктивно ища уединения. Он не хотел ни с кем говорить. Он хотел понять, что с ним происходит, как контролировать эту чудовищную силу, которая ощущалась как переполненный резервуар, готовый взорваться от малейшего неосторожного движения.

Он наблюдал за школьной жизнью со стороны, как за представлением в театре.

Вот прошло «трио извращенцев» — Хёдо Иссэй и его дружки Мацуда и Мотохама. Они возбуждённо перешёптывались, обсуждая размеры груди девушек из теннисного клуба. Иссэй, каштановолосый парень с глуповатой, но добродушной улыбкой, казался ему особенно… забавным. Он ощущал от него что-то, еле заметная дымка красноватого цвета. В его ауре Джин чувствовал что-то скрытое, какой-то дремлющий потенциал, но сейчас это был просто озабоченный подросток.

А вот — Юто Киба, школьный «принц». Светлые волосы, вежливая улыбка, толпа восхищённых поклонниц. Но за этой маской Джин видел холод и застарелую боль. Рядом с ним часто мелькала миниатюрная беловолосая девушка с непроницаемым лицом — Конэко Тоджо. Она двигалась бесшумно, как кошка, и постоянно что-то ела.

И, конечно, они. Две самые популярные девушки школы, идущие по коридору, словно королевы. Риас Гремори — с роскошными алыми волосами и фигурой богини. От неё исходила аура власти и уверенности. И Акэно Химеджима — её верная спутница, высокая брюнетка с загадочной улыбкой, в которой таилось что-то опасное.

Джин анализировал их, как фигуры на шахматной доске. Не люди, а носители силы. Демоны. Он знал это так же уверенно, как то, что солнце светит. Это знание было частью его прошлого «я».

Он провёл в школе несколько дней, погружённый в это отстранённое наблюдение. Дни были одинаковыми. Уроки, обед в столовой, шумные перемены. Он ни с кем не сближался, отвечал на вопросы односложно, большую часть времени проводя в одиночестве на заднем дворе или на крыше. Обыденность снова становилась его главным спутником. Сила, дремавшая внутри, требовала выхода, но он инстинктивно сдерживал её, боясь разрушить этот хрупкий, картонный мир.

Однажды, во время большой перемены, он, как обычно, сидел на скамейке на заднем дворе, подальше от всех. Но его уединение было нарушено. Трое старшеклассников, хорошо известные в школе своим хулиганским поведением, окружили его.

— Эй, новенький, — процедил их лидер, здоровенный парень с бычьей шеей. — Слышали, ты одиночка. Нехорошо. Нужно делиться.

— Делиться чем? — лениво спросил Джин, не отрывая взгляда от облаков.

— Деньгами, придурок! — рявкнул второй, подходя ближе. — Нам на обед не хватает. Выворачивай карманы.

Джин медленно перевёл на них взгляд. Его фиолетовые глаза были холодны и пусты.

— У меня нет денег, — сказал он правду. Его скромного пособия едва хватало на еду.

— Врёшь! — здоровяк схватил его за воротник школьной формы, пытаясь поднять. — Сейчас мы проверим!

В этот момент что-то щёлкнуло. Джин не собирался драться. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Он слегка дёрнул плечом, намереваясь стряхнуть руку хулигана.

Но он не рассчитал. Он забыл, что больше не обычный человек.

Его лёгкое, почти небрежное движение высвободило микроскопическую долю его силы. Но даже этой доли хватило. Здоровяк, державший его за воротник, отлетел назад так, словно его ударил несущийся поезд. Он пролетел несколько метров, сшиб мусорный бак и с глухим стуком врезался в стену, сползая на землю без сознания.

Двое его дружков замерли с открытыми ртами, не веря своим глазам.

Джин тоже замер. Он смотрел на свою руку, потом на поверженного хулигана. Он не хотел этого. Он просто… дёрнул плечом. Осознание собственной мощи, её чудовищного, разрушительного потенциала, обрушилось на него ледяным душем. Контролировать эту силу было всё равно что пытаться удержать в руках взведённую гранату.

Два оставшихся хулигана, оправившись от шока, с яростными криками бросились на него.

— Ах ты, тварь!

Джин вздохнул. Он поднялся. На этот раз он действовал осознанно, но с ювелирной осторожностью. Шаг в сторону, уклоняясь от неуклюжего удара. Лёгкий толчок ладонью в грудь первому — тот отлетел и сел на пятую точку, не в силах отдышаться. Короткий удар ребром ладони по шее второго — тот рухнул рядом, как подкошенный. Всё произошло за две секунды. Тихо, быстро, эффективно. И страшно.

Джин посмотрел на три распростёртых тела. Ни злости, ни удовлетворения. Лишь холодная пустота и нарастающее раздражение. Даже здесь, в этом новом мире, его покой нарушают такие вот идиоты.

Он поправил воротник и уже собирался уйти, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову. В окне второго этажа старого здания клуба стояла она. Риас Гремори. Она смотрела прямо на него, и в её сине-зелёных глазах не было ни страха, ни удивления. Лишь глубокий, пронзительный интерес и… оценка.

Их взгляды встретились на долю секунды. Затем она плавно отошла от окна, исчезая в тени комнаты.

Джин остался стоять один посреди заднего двора, окружённый поверженными хулиганами. Он понял две вещи. Первая: его сила — это не дар, а проклятие, которое требует постоянного, изнурительного контроля. И вторая: его спокойная, скучная жизнь в этой школе только что закончилась. Он привлёк внимание. Внимание той, кто была не просто школьницей.

И это, возможно, было именно то, чего так жаждала его новая, чужая душа.