Явление проблемного бедствия (джен)

Мир был серым. Не в метафорическом смысле, а в самом что ни на есть буквальном. Серое небо, отяжелевшее от невидимой влаги, давило на серые крыши многоэтажек, чьи стены, некогда окрашенные в разные цвета, давно выцвели до неотличимых оттенков уныния. Серый асфальт, испещрённый тёмными пятнами старых масляных луж, блестел после утреннего дождя, отражая безразличный свет затянутого облаками солнца. Даже люди, спешащие по своим делам, казались частью этого монохромного пейзажа — их одежда, их лица, их походка сливались в единый поток обыденности.

На автобусной остановке, под навесом из пожелтевшего пластика, стоял юноша. Его фигура идеально вписывалась в окружающую палитру. Простые джинсы, тёмная толстовка с капюшоном, сношенные кеды. Светлые волосы, лишённые блеска, падали на лоб, прикрывая глаза, но даже без этого было ясно — его лицо было маской. Маской тотальной, всепоглощающей апатии. В его фиолетовых глазах не было ни грусти, ни радости, ни гнева. Лишь пустота, отражавшая серый мир вокруг. Он не ждал автобуса; он просто существовал в точке пространства, где автобус должен был появиться по расписанию.

С шипением пневматики подошёл старый, дребезжащий автобус. Его бока были покрыты слоем грязи, а окна — мутной плёнкой, искажающей и без того блеклую реальность. Двери с натугой разъехались. Юноша, не меняя выражения лица, шагнул внутрь, его движения были механическими, отточенными до автоматизма сотнями таких же подъёмов. Он приложил пластиковую карту к валидатору, дождался короткого писка — единственного яркого звука в этой серой симфонии — и прошёл в салон.

Запах был привычным: смесь сырости, дешёвого пластика и чего-то неуловимо человеческого. Он окинул взглядом немногочисленных пассажиров — согнувшаяся над книгой старушка, уставший рабочий в спецовке, дремлющий у окна, молодая мать, пытающаяся успокоить капризного ребёнка. Ничего интересного. Просто фон. Он занял свободное место у окна, в середине салона. Достал из кармана потёртые наушники, вставил в уши. Полилась музыка — неразборчивый, меланхоличный эмбиент, идеальный саундтрек для отключения от внешнего мира. Он опёрся головой о холодное, вибрирующее стекло и закрыл глаза. Автобус тронулся, унося его прочь по серому городу, в никуда.

Время текло. Или стояло на месте. За закрытыми веками не было ничего, кроме темноты, а в ушах — лишь гул синтезатора. Он почти уснул, погружаясь в привычное состояние полузабытья, когда сквозь музыку прорвался далёкий, приглушённый звук. Крик. Пронзительный, полный ужаса. Он не успел его осознать, не успел даже испугаться. Лишь инстинктивно, на долю секунды, приоткрыл глаза.

Мир за окном превратился в размытое пятно. Последнее, что он увидел, была огромная, неумолимо приближающаяся решётка радиатора грузовика. Она заполнила всё окно, весь его мир. А потом была лишь ослепительная вспышка боли и темнота.

Он очнулся не сразу. Пробуждение было похоже на медленное всплытие из бездонной, вязкой толщи воды. Не было ни боли, ни воспоминаний об аварии. Не было ничего. Просто осознание собственного существования. Он открыл глаза, но вокруг была лишь бесконечная, ослепительная белизна.

Он сидел. Фигура, лишённая чётких очертаний, почти прозрачный силуэт, сотканный из ничего. Под ним был песок. Белый, мелкий, как соль, он уходил во все стороны до самого горизонта, сливаясь с таким же белым, пустым небом. Но небо не было пустым. Высоко вверху, там, где должна была быть стратосфера, по белому куполу расползалась гигантская, живая сеть. Фиолетовые молнии, беззвучные и холодные, непрерывно бежали по ней, сплетаясь в сложный, постоянно меняющийся узор, похожий на гигантскую нервную систему вселенной.

А там, далеко за горизонтом, зияла тьма. Огромная, идеальная чёрная дыра с тонким, ослепительно-белым контуром. Она не просто висела в пространстве — она жила. Казалось, она втягивает в себя саму ткань этого мира: белый песок медленно, почти незаметно, струился к ней, а фиолетовые молнии в небе изгибались, устремляясь к её ненасытной пасти.

Фигура сидела неподвижно. Внутри неё было так же пусто, как и в этом мире. Не было ни страха, ни удивления, ни любопытства. Лишь невероятная, всепоглощающая вялость. Не хотелось двигаться. Не хотелось думать. Не хотелось даже существовать. Хотелось просто сидеть и смотреть, как чёрная дыра медленно поглощает этот мир, а затем и его самого.

Прошло время. Сколько? Секунда? Вечность? Здесь это не имело значения. Фигура не двигалась, погружённая в вечную полудрёму. Пейзаж не менялся, лишь фиолетовые молнии продолжали свой беззвучный танец в небе. Но что-то всё же изменилось. Чёрная дыра за горизонтом стала ближе. Совсем немного, но её белый контур стал чётче, а притяжение — ощутимее. Фигура вяло отметила это, без всяких эмоций. Просто факт.

Ещё один пропуск времени, возможно, длиной в тысячелетия. Дыра стала заметно больше. Она уже не была просто точкой на горизонте. Она стала доминантой пейзажа, огромным чёрным солнцем, пожирающим свет. Фигура, всё так же неподвижно сидевшая на белом песке, начала замечать, как само пространство вокруг неё искажается, вытягиваясь в сторону гиганта. В её мыслях, медленных и вязких, как смола, промелькнула тень осознания.

«Вот оно как…»

Простое, безэмоциональное принятие. Он не знал, что это — смерть, переход, небытие. Он просто понимал, что рано или поздно его затянет в эту червоточину, и он исчезнет. И это казалось… правильным. Логичным завершением его бессмысленного существования.

Прошла ещё одна вечность. Теперь даже пейзаж начал меняться под воздействием гравитации. Белый песок вокруг фигуры вздымался мелкими вихрями, устремляясь к горизонту. Сеть фиолетовых молний над головой трещала и изгибалась, словно натянутая до предела струна. Дыра была уже так близко, что её белый контур слепил глаза, а чернота в центре казалась абсолютной. И в этот момент на фигуре, на её призрачной, нематериальной поверхности, появилась едва заметная дрожь.

Душа думала, что она готова. Что она устала. Что она хочет исчезнуть. Но что-то внутри, крошечная, почти угасшая искра, инстинкт, заложенный в основу всего живого, — всё-таки сопротивлялось. Это не было осознанным желанием жить. Это был первобытный, животный страх перед полным, окончательным небытием. Дрожь усилилась. Это была агония выбора, который душа даже не осознавала. Сдаться и быть поглощённой? Или…

И в какой-то момент, повинуясь этому последнему, отчаянному импульсу, фигура медленно, с невероятным усилием, отвернулась от червоточины. Она посмотрела в противоположную сторону, в бесконечную белую пустоту. И потихоньку начала двигаться.

Долгое время спустя душа всё ещё двигалась по пространству. Теперь её движения были более дёрганными, рваными. Она устала. Устала так, как никогда не уставала в своей прошлой, физической жизни. Это была не мышечная усталость. Это была усталость самой воли. Каждое движение сопровождалось невидимыми спазмами, каждое усилие, чтобы сделать шаг по вязкому белому песку, отзывалось болью в самой её сути. Она хотела остановиться. Хотела сдаться. Лечь на этот песок и позволить притяжению чёрной дыры, которая всё ещё зияла позади, сделать своё дело. Но что-то, та самая крошечная искра, тот самый иррациональный страх, двигало её вперёд, не давая остановиться.

Она шла, спотыкаясь, падая, поднимаясь. Шла, пока не почувствовала, что больше не может. Что следующий шаг станет последним. Что она сейчас просто… рассеется от истощения. И в этот момент, когда она уже готова была сдаться, она заметила его.

Впереди, в идеально ровном белом песке, было что-то инородное. Люк. Он вёл вниз. Сам люк был сделан из странного, жемчужного дерева, его поверхность переливалась мягким, перламутровым светом, контрастируя с ослепительной белизной вокруг. Песок, казалось, обтекал его, не смея коснуться, словно люк существовал в другой реальности, лишь соприкасаясь с этой.

Душа остановилась, глядя на него. Что это? Ловушка? Спасение? Ещё одна иллюзия этого безумного мира? После недолгих раздумий, которые свелись к одной простой мысли — «хуже уже не будет», — она подошла и, собрав последние силы, открыла тяжёлую крышку. Вниз вела темнота. Не та угрожающая чернота дыры, а просто… отсутствие света. Сделав последний шаг, душа зашла в люк.

Она оказалась в другом пространстве. Абсолютно белом, но совершенно ином. Это был кабинет. Стены, пол, потолок — всё, казалось, было выточено из цельного куска безупречного белого мрамора, гладкого и холодного. Посреди комнаты стоял такой же белый мраморный стол, а за ним, в элегантном белом кресле, сидел мужчина.

Он был статным, с идеально уложенными белоснежными волосами и аристократическими чертами лица. На нём был безупречно сшитый белый костюм. В руке он держал белую фарфоровую чашку, из которой пил тёмный, почти чёрный кофе.

Он поднял глаза на вошедшую душу. В его взгляде не было ни удивления, ни интереса. Лишь вселенская, безграничная усталость и лёгкая скука. Он сделал последний глоток, поставил чашку на стол и, откинувшись на спинку кресла, издал тихий, протяжный, полный лени вздох.

— Аххх…

Белизна. Абсолютная, стерильная, давящая. Душа, всё ещё бесформенный сгусток сознания, беззвучно стояла посреди мраморного кабинета, глядя на мужчину за столом. Мужчина, в свою очередь, смотрел на неё. Его взгляд был лишён эмоций, пустой и уставший, как у чиновника в конце бесконечного рабочего дня. Секунды капали в вязкой тишине, не отсчитываемые тиканьем часов, а ощущаемые как нарастающее давление.

Наконец, на безупречном лице мужчины промелькнула тень раздражения. Тонкая морщинка пролегла между его белоснежных бровей, а уголок губ едва заметно дёрнулся.

— Долго стоять собираешься?

Голос был ровным, почти мелодичным, но в нём слышалась нотка застарелой скуки, как будто этот вопрос он задавал уже в миллионный раз. Душа вздрогнула, её неясная фигура удивлённо зарябила, словно поверхность воды, в которую бросили камень. Это был первый звук, нарушивший тишину этого места. Она не знала, что может двигаться по своей воле. Медленно, с усилием, которое казалось титаническим, она сделала шаг, затем ещё один, приближаясь к столу.

Мужчина наблюдал за ней, прекрасно видя волны удивления и осторожности, исходящие от неясной фигуры. Он дождался, пока душа опустится на такой же белый мраморный стул, что беззвучно появился перед его столом, и лишь затем продолжил. Его движения были профессиональными, доведёнными до автоматизма. Он плавно открыл верхний ящик стола — обычный, ничем не примечательный ящик. Но затем, вместо того чтобы достать что-то из него, он резко потянул открывшийся ящик вверх.

Душа удивлённо наблюдала за немыслимым зрелищем. Ящик не закончился. Он продолжал вытягиваться вверх, превращаясь в гигантскую, уходящую в бесконечную белую высоту башню. Это была картотека. Конструкция из жемчужного дерева, состоящая из миллионов, миллиардов ячеек, росла и росла, пронзая белое ничто, казалось, на многие мили. В какой-то момент рост башни остановился. Мужчина, даже не глядя, протянул руку к определённому, ничем не выделявшемуся ящику где-то в головокружительной выси, и тот плавно выехал. Он достал оттуда один-единственный документ, тонкую карточку, и резко положил её на стол. Одновременно с этим жестом вся грандиозная конструкция беззвучно скрылась обратно в столе, словно её и не было.

Он молча открыл взятую карточку. Его глаза быстро пробежали по строкам, которые были невидимы для души. Через пару секунд он закрыл её с тихим щелчком и перевёл взгляд на затаившую дыхание фигуру.

— Так-так-так, — начал он свой монолог, его голос был всё таким же бесцветным. — А вот и ты. Признаться, я удивлён. По всем расчётам, твоя траектория должна была закончиться в «Очистителе» ещё несколько эонов назад. Ты ведь почти добрался, верно? Почувствовал притяжение, тепло небытия. Большинство на твоём месте с радостью ныряют туда, чтобы поскорее закончить эту комедию. А ты… ты развернулся и пополз обратно. — Он сделал паузу, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь к эмоциям души. — Интересно. Очень редкий случай. Почти беспрецедентный.

Он снова взглянул на карточку. — Давай посмотрим… Жизнь… серая. Без взлётов, без падений. Школа, дом, интернет. Ни друзей, ни врагов, ни увлечений. Просто существование. Пассивное наблюдение за тем, как другие живут. Ты был зрителем в собственном кино, которое даже не удосужился снять. Добровольно запер себя в коробке, а потом жаловался на тесноту. Жалкое зрелище. — Он ожидал увидеть волну сожаления, раскаяния, боли. Но вместо этого почувствовал лишь… смущение и напряжённое внимание. Душа не оплакивала свою прошлую жизнь. Она стыдилась её.

Мужчина вздохнул ещё раз, на этот раз глубже, с оттенком почти человеческой усталости. — Ладно. Похоже, ты не совсем безнадёжен, раз способен хотя бы на стыд. Это меняет дело. Немного.

Он снова полез в ящик, на этот раз не устраивая представлений, и достал оттуда ещё один листок, простой бланк, и положил его перед душой. — Сам разберёшься, — сухо бросил он, заметив в её ауре вопрос.

Душа перевела взгляд на листок. Он был исписан множеством слов на совершенно незнакомом, витиеватом языке, состоящем из символов, похожих одновременно на руны и иероглифы. Но стоило ей сфокусироваться, как смысл написанного начал появляться прямо в её мыслях, чёткий и ясный, словно она читала на родном языке.

Это был контракт. «Договор о Последнем Шансе».

В нём говорилось, что душа получает возможность прожить ещё одну жизнь. Эта жизнь станет финальным испытанием, по итогам которого будет избрана её конечная судьба. Та червоточина снаружи, как оказалось, была не просто чёрной дырой, а воплощением вечного цикла перерождения. Всё, что попадало в неё, полностью очищалось от памяти, личности, самой сути, и душа принимала совершенно другую, новую форму. Полная перезагрузка. Смерть эго.

Суть контракта была проста: ей давался ещё один шанс. Но если по итогам этой новой жизни результаты останутся прежними — та же апатия, та же пассивность, то же бегство от мира, — её ждёт окончательное забвение. Не перерождение, а полное, абсолютное стирание из ткани бытия.

Как дополнительное подспорье, чтобы душа не могла потом жаловаться на несправедливость мира или неудачные обстоятельства, ей предлагалась возможность выбрать так называемый «чит». Любую силу, любую способность, которая поможет ей в новой жизни. Ниже был бланк, пустое место, где нужно было описать своё желание.

Душа долго смотрела на пустое поле. В её сознании вихрем проносились варианты. Безграничная магия? Невероятная физическая сила? Способность управлять временем? Деньги? Власть? Возможностей было бесконечно много. Она металась, не зная, что выбрать. Что могло бы гарантировать, что она не повторит своих ошибок?

И в какой-то момент она резко остановилась и задумалась. Ей не хватало не умений. Ей не хватало не силы. Всю свою прошлую жизнь она делала именно то, что решала сама. И именно её выбор — или, вернее, отказ от выбора — привёл её ко всему этому. Проблема была не в мире. Проблема была в ней самой. И она приняла решение.

Её призрачная рука потянулась к бланку. Она не знала, как будет писать, но желание было настолько сильным, что на кончиках её пальцев начал концентрироваться тёмный пигмент, похожий на чернила. Она начала описывать своё желание. Сначала это были просто слова: «сила», «скорость», «выносливость». Но потом описание становилось всё более детальным. «Способность анализировать и разрушать сверхъестественные явления», «тело, не знающее усталости», «реакция, опережающая мысль». И в какой-то момент стало ясно, что она описывает не абстрактную способность. Она описывала персонажа.

Того самого персонажа, который так сильно нравился ей во время её прошлой, серой жизни. Героя из старой новеллы, чья сила, дерзость и презрение к скуке казались ей воплощением настоящей свободы. Сакамаки Изаёй

Закончив, душа передала лист обратно мужчине. Тот лениво взял его, пробежал глазами по написанному. На его губах медленно расползлась кривая, циничная усмешка.

— Что ж. Проживи свою жизнь достойно. Однако помни, — он поднял на неё свои уставшие глаза, в которых не было ни капли сочувствия, — что мусор навсегда остаётся мусором.

Он щёлкнул пальцами.

Мир вокруг души взорвался ослепительной вспышкой и исчез.

Мужчина остался один в тишине своего белого кабинета. Он посмотрел на листок в своей руке, усмехнулся ещё раз, а затем снова открыл ящик. Гигантская картотека взмыла вверх. Он нашёл нужную ячейку, и листок, который только что держала душа, отправился на своё место. Название раздела, в котором он теперь покоился, на мгновение засветилось, и старое, забытое имя главного героя сменилось новым.

Сакамаки Джин.

Город Куо просыпался под ласковым прикосновением утреннего солнца. Тёплый, почти летний воздух был наполнен ароматами свежей выпечки из маленьких пекарен, горьковатым запахом кофе из открытых кафе и сладким благоуханием сакуры, чьи последние лепестки лениво кружились в утреннем бризе. Это был город контрастов, где современные здания из стекла и бетона соседствовали с традиционными домиками с черепичными крышами, а шумные торговые улицы, полные жизни, сменялись тихими, умиротворяющими переулками, ведущими к древним синтоистским святилищам.

Жизнь здесь текла размеренно и предсказуемо. Утром — потоки школьников в аккуратной форме и офисных работников в строгих костюмах, спешащих к станции. Днём — беззаботный смех студентов, гуляющих в парке у озера, и мелодичные объявления из динамиков на торговой аркаде. Вечером — тёплый свет фонарей, отражающийся в витринах, и уютный гул ресторанов и идзакая. Куо был образцовым японским городом — чистым, безопасным и до одури спокойным. Идеальное место для тихой, мирной жизни.

...

Сознание вернулось резким, болезненным толчком, вырвав его из небытия. Первым, что он ощутил, был твёрдый пол под щекой и привкус пыли во рту. Он открыл глаза. Потолок. Низкий, с пожелтевшими от времени пятнами. Он медленно сел, оглядываясь с тупым, звенящим недоумением.

Он находился в крошечной, старенькой квартире. Маленькая гостиная, плавно перетекающая в кухонный уголок, где на скромной тумбе ютились одноконфорочная плитка и небольшой холодильник. В углу — низкий столик-котацу. У стены — старый шкаф, из приоткрытой дверцы которого неловко вываливалось толстое, тяжёлое одеяло. Он понял, что лежал не на кровати, а прямо на полу, на плетёных циновках. Татами.

Слово возникло в голове само собой, чужое, но до боли знакомое. И в тот же миг его череп пронзила невыносимая боль. Это было похоже на удар молнии. Мир перед глазами взорвался мириадами белых искр, а в голову хлынул поток. Нет, не поток — цунами. Гигантская, всепоглощающая волна информации, чужих знаний, чужих воспоминаний.

Японский язык, которого он никогда не знал, теперь звучал в его мыслях так же естественно, как родной — грамматика, тысячи иероглифов, разговорные обороты, вежливые формы. История Японии — от эпохи Дзёмон до послевоенного экономического чуда. География города Куо — каждая улочка, каждый магазин, расписание автобусов. Боль нарастала, превращаясь в невыносимую пульсацию, которая, казалось, вот-вот разорвёт его голову изнутри. Он схватился за виски, пытаясь сдержать этот безумный напор, но информация продолжала вливаться, заполняя каждый уголок его сознания, вытесняя, переписывая его собственное «я». В какой-то момент, на пике агонии, его тело не выдержало. Мир перед глазами померк, и он рухнул на пол, теряя сознание.

День подходил к концу. Оранжевые лучи заходящего солнца окрасили комнату в тёплые, меланхоличные тона. Джин резко распахнул глаза. Боли не было. Но было другое, куда более мерзкое ощущение. Его желудок скрутило жестоким спазмом, к горлу подкатила тошнота.

Не раздумывая, повинуясь животному инстинкту, он сорвался с места. Спотыкаясь о собственные ноги, он рванул к маленькой двери в углу. Туалет. Едва успев добежать до унитаза, он рухнул на колени, и его тело содрогнулось в конвульсии. Его истошно рвало. Горечь и кислота обжигали горло, слёзы текли из глаз, мышцы живота сводило от напряжения. Это была не просто рвота. Это было очищение, изгнание. Его тело, его новая оболочка, отторгало остатки старого мира, старой жизни, выплёвывая их вместе с едкой желчью.

Спустя, казалось, вечность, когда спазмы стали реже, а из желудка выходила лишь прозрачная, горькая слизь, он обессиленно откинулся назад, прислонившись спиной к холодной стене. По всему телу струился холодный пот, голова кружилась. Он выполз из туалета на четвереньках, добрался до кухни и, как будто делал это уже тысячу раз, открыл шкафчик, достал стакан, налил воды из-под крана. Руки двигались сами, ведомые чужой, но уже впитавшейся в него памятью. Он залпом осушил стакан, чувствуя, как прохладная вода немного гасит пожар в горле. А потом силы снова оставили его, и он рухнул на пол, проваливаясь в спасительное беспамятство.

В следующий раз он очнулся стоя. Посреди маленькой, тесной душевой, покрытой старым кафелем. Струи тёплой воды стекали по его телу, смывая пот и липкий ужас последних часов. Он поднял голову, и его взгляд упал на запотевшее зеркало на стене. Он провёл по нему ладонью, стирая влажную плёнку. И увидел себя. Нового себя.

Из зеркала на него смотрел незнакомец. Юноша со светлыми, слегка растрёпанными от воды волосами и пронзительными фиолетовыми глазами. Сильное, идеально сложенное тело, в котором каждый мускул был выточен с почти неестественным совершенством, словно статуя античного бога. Это была не его внешность. Это было не его тело. Это была оболочка, которую он выбрал. Оболочка Сакамаки Изаёи.

И тут, глядя на это чужое, но теперь уже своё отражение, он всё вспомнил. Не только новую информацию о Японии, но и то, что было до неё. Белый кабинет. Уставший мужчина в белом. Контракт. И его выбор.

Он попал. Попал в другой мир. И воспоминания, что хлынули в его голову, не оставляли сомнений, в какой именно. Школа Куо, где учатся красивые девушки, одна из которых — аловолосая наследница демонического клана. Парень-извращенец, ставший пешкой и носителем силы Красного Дракона. Падшие ангелы, экзорцисты, священные механизмы…

Он попал в аниме. В High School DxD.

По новообретённым воспоминаниям, он теперь был Изаёя Джин, сирота и ученик по обмену, недавно переведённый в Академию Куо. Удобная легенда. Пустое место, которое можно было заполнить чем угодно.

«М-да…» — промелькнула в его голове усталая мысль. Он выключил воду и вышел из душа, вытираясь жёстким полотенцем. «Из всех возможных миров… почему именно сюда? В этот театр абсурда, построенный на фансервисе и превозмоганиях?»

Он снова подошёл к окну в своей крошечной квартире. Ночной город сиял мириадами огней, казался таким же мирным и спокойным, как и утром. Но теперь Джин видел его иначе. Он видел то, что скрывалось за этой безмятежной вывеской.

Тёплый свет торговой улицы, где сейчас, возможно, гуляли влюблённые парочки, казался ему лишь декорацией, за которой в тёмных переулках бродячие демоны могли охотиться на заблудшие души. Величественное здание Академии Куо на холме было не просто престижной школой, а штаб-квартирой клана Гремори, гнездом демонов, играющих в людей. А та старая церковь на окраине, которую он помнил по новым картам города, была не просто заброшенным зданием, а потенциальной базой для падших ангелов, вынашивающих свои коварные планы.

Все эти люди, снующие внизу, были лишь ничего не подозревающими статистами в великой, скрытой войне. Войне, в которую он теперь был втянут. И не просто как наблюдатель. А как активный участник с силой, способной перевернуть всю доску.

Город Куо больше не казался ему спокойным и уютным. Он стал ареной. Огромной, красивой, но смертельно опасной ареной. И представление вот-вот должно было начаться.

Ночь — время, когда город снимает свою дневную маску благопристойности. Джин стоял посреди своей крошечной квартиры, единственной лампочкой выхватывая из полумрака скудное убранство: стопку аккуратно сложенных школьных учебников на низком столике, сиротливый футон в углу, маленький холодильник, гудящий так тихо, словно боялся нарушить покой. Воздух был спёртым, пах пылью и старым деревом.

Он только что закончил изучать документы, найденные в ящике стола. Свидетельство о зачислении в Академию Куо, медицинская страховка, карта резидента — безупречные подделки, создающие личность из ничего. Изаёя Джин. Сирота. Ученик по обмену. Удобная, пустая оболочка.

«И что теперь?» — мысль была ленивой, лишённой всякой паники. Он сел на пол, прислонившись спиной к стене. — «Надо ли оно мне?»

Воспоминания, влитые в его сознание вместе с японским языком и знанием местной географии, были чёткими. Сюжет High School DxD. Он знал его. Знал о падших ангелах, о битве за Асию, о Райзере, о Кокабиэле. Знал, что в конечном итоге Хёдо Иссэй, местный протагонист, так или иначе справится. Превозмогая, теряя, но побеждая. Таковы законы жанра.

«Так может, просто… ничего не делать? — мелькнула соблазнительная мысль. — Ходить в школу, получать своё жалкое пособие, смотреть, как разворачивается история со стороны. Быть зрителем, как и в прошлой жизни. Безопасно. Просто. Скучно».

Но тут же возникла другая, более трезвая мысль. Он — аномалия. Его присутствие здесь уже нарушило первоначальный сценарий. А что, если из-за его вмешательства или, наоборот, бездействия, что-то пойдёт не так? Что, если Иссэй не справится? Что, если какая-нибудь из этих войн выйдет за пределы барьеров и зацепит его, случайного наблюдателя? В этом мире не было безопасных мест для тех, кто знал правду.

Он — не зритель. Он — участник, которого без его согласия вытолкнули на сцену. И если ничего не делать… ему всё равно конец. Окончательное забвение по итогам контракта с тем типом в белом.

Раздражение подкатило к горлу тугим, горячим комком. Он провёл рукой по волосам, его пальцы сжались в кулак.

— Как же запарно…

Это слово, сорвавшееся с губ, идеально описывало его состояние. Не страх, не отчаяние. А именно вселенская, космическая запарность. Ему снова навязали игру, в которую он не хотел играть, но из которой не мог выйти.

Он поднялся. Сидеть в четырёх стенах было невыносимо. Нужно было пройтись, проветрить голову, посмотреть на этот новый мир своими глазами, а не через призму чужих воспоминаний.

Ночь окутала Куо прохладным, влажным покрывалом. Джин неспешно брёл по тихим улочкам района, в котором теперь жил. Воспоминания услужливо подсказывали: это был старый, небогатый, но спокойный жилой квартал. Маленькие двухэтажные домики, плотно прижавшиеся друг к другу, чередовались с такими же, как у него, многоквартирными зданиями на несколько семей. Воздух пах влажной землёй после недавнего полива газонов и чем-то неуловимо сладким — ароматом ночных цветов из чьего-то крошечного садика.

Тишина нарушалась лишь циканьем сверчков и далёким гулом поездов. Идеальное место для «обычной» жизни. Но Джин видел изнанку. Он знал, что за этой сонной идиллией скрывается территория, которую делят между собой два могущественных демонических клана. Что в любом из этих тёмных переулков можно наткнуться не на пьяного работягу, а на бродячего демона, ищущего лёгкую добычу. Что за окнами этих милых домиков могут жить не только люди, но и реинкарнированные слуги, ведущие двойную жизнь. Этот контраст между видимым и сущим вызывал у него не страх, а лишь кривую, циничную усмешку.

Его неспешный путь привёл его к островку света в ночной мгле — круглосуточному магазину-комбини. Яркие, почти вульгарные неоновые вывески обещали дешёвую еду, напитки и спасение от одиночества для полуночников. Перед входом, на корточках, сидела группа старшеклассников в потрёпанной школьной форме другого учебного заведения. Они курили, громко смеялись, обмениваясь скабрезными шуточками. Типичные гопники, мелкие хищники, считающие этот пятачок асфальта своей территорией. Джин бросил на них ленивый, безразличный взгляд и, не меняя темпа, вошёл внутрь. Автоматические двери разъехались с тихим звоном.

Внутри было светло и прохладно. Он прошёл мимо полок с журналами и мангой, мимо холодильников с напитками, направляясь к стойке с готовой едой. Но его взгляд зацепился за собственный кошелёк, который он достал из кармана. Почти пустой. Пара мятых купюр и горстка мелочи. Сотен пять йен, не больше. Финансовые возможности сироты на пособии. Он тяжело вздохнул. Придётся экономить. С соседнего стенда он взял пачку самого дешёвого заварного рамена и банку газировки. Роскошный ужин.

На кассе его ждал сюрприз. За стойкой стояла девушка. Невероятно, почти неестественно милая для продавщицы в ночном комбини. Не старше двадцати, с каштановыми волосами, собранными в высокий хвост, который забавно подпрыгивал при каждом её движении. Аккуратное, нежное лицо с большими, доверчивыми глазами, среднего роста, на полторы головы ниже него. Полосатая форма магазина сидела на ней идеально, подчёркивая стройную фигуру.

«Чёртов эро-мир», — промелькнула в голове у Джина усталая мысль. Даже в обычном комбини кассирша выглядела как персонаж из симулятора свиданий. Он молча поставил свою скромную корзинку на стойку.

Девушка, приняв товары, начала их пробивать. Повинуясь профессиональной привычке, она подняла взгляд на покупателя, чтобы поприветствовать его, и… замерла. Её пальцы застыли над сканером, а на щеках мгновенно проступил лёгкий румянец.

Джин, до этого лениво разглядывавший улицу через стеклянную дверь, перевёл взгляд на неё. Он увидел, что девушка, замерев, смотрит на него во все глаза, её губы слегка приоткрылись от удивления. Он слегка склонил голову набок, его фиолетовые глаза безразлично, но внимательно изучали её. Этот простой жест вывел её из ступора. Она вздрогнула, сильно покраснела и резко опустила голову вниз, пряча взгляд.

— П-п-прошу прощения!!! — её голос прозвучал тонко и сдавленно. — С-с вас двести тридцать йен!

Джин, не обратив ни малейшего внимания на её реакцию, спокойно отсчитал нужную сумму, до последней монетки, и положил на стойку. Пока он не спеша складывал рамен и газировку в тонкий пластиковый пакет, он чувствовал на себе её взгляды. Она изредка, украдкой, поглядывала на него, её щёки всё ещё пылали. Казалось, она отчаянно хотела что-то сказать, но не решалась.

Джин хмыкнул про себя. Он не понимал, что с ней произошло. Он привык, что его новая внешность привлекает внимание, но такая реакция была… чрезмерной. Он взял пакет и направился к выходу.

Выйдя из магазина и пройдя мимо гопников, которые проводили его презрительными взглядами, он отошёл уже на приличное расстояние, когда услышал позади себя отчаянный, почти кричащий голос:

— ПРИХОДИТЕ ЕЩЁ!!!

Он обернулся. Та самая продавщица выбежала из магазина и стояла на пороге, прижав руки к груди. Она тяжело дышала, словно пробежала марафон, а её лицо выражало смесь смущения и какого-то щенячьего восторга. Джин на мгновение замер, а затем уголки его губ дрогнули в кривой усмешке. Он лениво помахал ей рукой и, развернувшись, пошёл дальше.

Девушка, увидев, что он её заметил и даже ответил, обрадовалась так, словно выиграла в лотерею. Она издала тихий, милый стон, полный счастья, и, заливаясь краской, забежала обратно в магазин.

Однако эта сцена не прошла мимо одного из гопников. Парень, очевидно, лидер этой шайки, сидел с перекошенным от злости лицом. Он смотрел сквозь стекло на продавщицу, которая теперь радостно, почти вприпрыжку, протирала стойку, а затем перевёл полный ненависти взгляд на удаляющуюся спину Джина.

— Этот хмырь… — процедил он сквозь зубы.

Он бросил пару коротких фраз своим кентам. Те понимающе ухмыльнулись, потушили сигареты и лениво поднялись. Обменявшись парой слов, они двинулись вслед за Джином, скрываясь в тенях ночного города.

Ночной воздух был прохладным и нёс в себе запахи асфальта, влажной листвы и далёких выхлопных газов. Джин неспешно шёл по тихой улице, пластиковый пакет с его скромным ужином едва слышно шуршал в руке. В голове, вопреки обыкновению, царил не холодный анализ, а лёгкий, непривычный сумбур.

Он вспоминал лицо девушки из комбини. Её большие, испуганные, но любопытные глаза, румянец, заливший щёки, её отчаянный, почти детский крик «Приходите ещё!». Это было так… по-анимешному. Так шаблонно, что даже вызывало усмешку. Но где-то под слоем цинизма шевельнулось что-то иное. Что-то тёплое.

«Возможно… я ей понравился?»

Мысль была настолько чужеродной, настолько неуместной в его новой реальности, что он невольно споткнулся. Он почувствовал, как кровь приливает к щекам. Лёгкий, едва заметный румянец, которого он не ощущал, казалось, целую вечность. Мысли на мгновение потекли в совершенно ином, давно забытом направлении. Романтика? Обычные человеческие отношения? Может, в этой жизни…

В тот же миг, словно ушат ледяной воды, его окатило другое чувство. Острое, хищное, знакомое. Ощущение взгляда в спину. Приближение.

Голова мгновенно прояснилась. Вся сентиментальная чепуха испарилась, уступив место холодной бдительности. Он не сбавил шага, не изменил походки, но всё его существо навострилось, как у хищника, почуявшего добычу. Он аккуратно, почти незаметно, скосил глаза, бросив взгляд на отражение в тёмной витрине магазина, мимо которого проходил. Пять теней. Они держались на расстоянии, но двигались синхронно с ним, стараясь не привлекать внимания. Пацаны из-под магазина.

Джин посмотрел вперёд, и на его губах появилась хищная, предвкушающая улыбка. Тепло от смущения сменилось ледяным азартом. Он устал от бездействия. Устал от тренировок в одиночестве. А эти идиоты, похоже, решили добровольно предложить себя в качестве спарринг-партнёров. Что ж, грех отказываться от такого щедрого подарка.

Спустя пару минут он свернул в узкий, плохо освещённый переулок между двумя старыми зданиями. Он шёл до самого конца, пока не упёрся в глухую кирпичную стену. Тупик. Он медленно развернулся, пакет с раменом всё так же небрежно висел в его руке. Навстречу ему, перекрывая выход, двигались пятеро. Они пытались выглядеть грозно: уверенные лица, расслабленные, «крутые» походки, руки в карманах. Классическое нападение толпой на одного, которое должно было вселить в жертву ужас.

Джин развернулся лицом к парню, который шёл впереди и, очевидно, был главарём этой банды.

— Ну, ничего нового.

......

— Ну, ничего нового.

Шидо замер. Он смотрел на странного блондина, который со странным, почти довольным выражением лица и ленивой ухмылкой смотрел прямо на него. Слова, произнесённые спокойным, лишённым страха голосом, выбили его из колеи. Он ожидал чего угодно: испуга, мольбы, попытки убежать. Но не этого.

Он переглянулся с остальными. На их лицах он увидел такое же неуверенное недоумение. План давал сбой. Они продолжили приближаться, но уже чуть медленнее, не так уверенно.

Подходя ближе, Шидо пытался понять, откуда у этого парня такая самоуверенность. Он буквально стоял, засунув одну руку в карман, и с какой-то довольной ухмылкой ждал, когда они подойдут. Он не выглядел напуганным. Он выглядел так, словно ему скучно.

«У него есть оружие? — промелькнула мысль в голове Шидо. — Вроде нет, карманы не оттопыриваются. Может, он не один? Тоже нет, поблизости никого, а он в тупике. Так почему он так самоуверен?! Чёрт возьми, он что, псих?»

Остановившись в паре метров, он собрался с духом, напустил на себя как можно более грозный вид и, подняв глаза, крикнул:

— Ты кто, бл…

И замер. Он утонул.

Глаза странного блондина. Он посмотрел в них и слова застряли в глотке. Фиолетовые. Но это был не просто цвет. Это была пустота. Бездонная, холодная, затягивающая бездна, в которой не было ни страха, ни гнева, ни жизни. Лишь абсолютное, всепоглощающее безразличие, которое контрастировало с лёгкой усмешкой на губах. Шидо почувствовал, как по спине пробежал ледяной пот. Это был не взгляд человека. Это был взгляд монстра.

Он видел, как тот медленно подошёл к нему. Видел, как его рука опускается ему на плечо. Ладонь была тёплой, но прикосновение… Оно было невыносимо тяжёлым. Шидо побледнел. Ему показалось, что на его плечо опустилась не рука подростка, а целая гора. Он не мог двинуться. Не от физического давления, а от первобытного ужаса, парализовавшего каждую мышцу. Он замер и боялся даже поднять голову, не то чтобы посмотреть этому монстру в глаза.

Джин дважды хлопнул его по плечу. Дружелюбно. Но от этого жеста Шидо чуть не потерял сознание.

Один из его друзей, здоровяк по имени Такеда, заметил странное поведение лидера. — Шидо! Ты как?! — крикнул он и, не раздумывая, замахнулся металлической трубой, которую вечно таскал с собой. Он нанёс удар со всей силы, целясь блондину в голову.

После этого замерли все.

Неизвестный плавно, почти лениво, поднял руку и принял удар на ладонь. Не было ни звука сломанных костей, ни крика боли. Лишь глухой, сухой стук металла о плоть. Блондин даже не вздрогнул. В то время как руки Такеды, державшего трубу, онемели от чудовищной отдачи, словно он ударил по гранитной скале. Пальцы разжались, и труба со звоном упала на асфальт.

Все шокированно смотрели на это. И синхронно вздрогнули, услышав небрежный хмык от этого монстра. Он, не обращая внимания на окруживших его старшеклассников, с большим вниманием разглядывал собственную руку, по которой пришёлся удар. На коже не было ни царапины.

— Хм. Даже не чешется, — пробормотал он себе под нос.

И тут началось безумие.

Он исчез. Просто растворился в воздухе. Секунду назад он стоял здесь, а в следующую — его уже не было. Все растерянно завертели головами.

ГРОХОТ!

Стена в дальнем конце переулка содрогнулась. Там, в облаке кирпичной пыли, стоял он. Он врезался в стену. Неудачно? Или намеренно? Асфальт под его ногами покрылся сетью глубоких трещин от простого приземления. Старшеклассники буквально не понимали, что происходит.

Он снова исчез. И снова появился, на этот раз у противоположной стены. Движение было уже более плавным, но асфальт снова треснул под его ногами. Он двигался, и с каждым его движением, с каждым перемещением, его движения становились всё лучше, быстрее, точнее. Казалось, он не дерётся с ними. Он тренируется. Он калибрует своё тело, используя этот переулок как полигон, а их — как статистов.

Одновременно с этим он начал двигаться рядом с ними. Его силуэт стал незримым. Они не видели его. Лишь чувствовали. Порывы ветра, которые хлестали их по лицам, говорили о том, что он передвигается рядом. Сначала это был лёгкий бриз, потом — резкий порыв, заставивший их пошатнуться. Порывы становились всё яростнее, всё быстрее, налетая с самых разных сторон. Справа, слева, сверху, снизу. Ветер рвал их одежду, трепал волосы, сбивал с ног. Это был дьявольский танец, в котором они были лишь беспомощными листьями в урагане.

Под конец этого безумного представления все уже сидели на асфальте, не в силах стоять на ногах. Их трясло от страха и дезориентации. Они не понимали, что это было. Они просто знали, что столкнулись с чем-то, что не должно существовать.

Только главарь, Шидо, всё так же стоял на том же месте, на котором его оставили. Застывший, как статуя, парализованный первоначальным ужасом.

Джин неожиданно остановился. Ветер стих. Он появился прямо перед лидером старшеклассников, словно всегда здесь и был. Он оглядел бледное, покрытое холодным потом лицо Шидо и ухмыльнулся.

— Ха, молодец.

Он снова дважды хлопнул его по плечу. Шидо вздрогнул, и оцепенение спало. Ноги подкосились, и он рухнул на асфальт рядом со своими друзьями. Джин, подхватив с земли свой пакет с покупками, вышел из переулка и неторопливо пошёл прочь, в ночную тьму.

Настойчивая, раздражающая трель будильника вырвала Джина из объятий сна. Он поставил его накануне, механически выполняя одно из правил, вбитых в его новую память: не опаздывать в первый день. Сегодня был тот самый день. День, когда он официально переводился в Академию Куо — место, где, согласно его воспоминаниям из прошлой жизни, должны были развернуться многие ключевые события этого мира.

Он сел на футоне, проводя рукой по волосам. Тело, отдохнувшее и полное сил, не выказывало и намёка на вчерашнюю усталость. Форма, аккуратно висевшая на стуле, идеально легла на его атлетичную фигуру, словно была сшита на заказ. Чёрный пиджак, белая рубашка, брюки — стандартный набор, который на нём, однако, выглядел как дизайнерская одежда.

На кухне, попивая дешёвый растворимый кофе, он отсчитывал минуты до выхода. Тик-так. Время неумолимо приближало момент, когда ему снова придётся погрузиться в ту самую среду, от которой он бежал всю свою прошлую жизнь. В школьную рутину.

Неожиданно для самого себя он отставил кружку, рухнул на маленький диванчик, зарылся лицом в ладони и по-детски простонал:

— Я не хочу опять идти в школу-у-у…

В его голосе не было привычного холодного безразличия. В нём звучала искренняя, неподдельная тоска. Он вспоминал, насколько это душное место. Бессмысленные уроки, лицемерные улыбки, пустые разговоры, необходимость соответствовать, быть частью системы… От одной мысли об этом его передёргивало.

Но будильник на телефоне пропищал снова, на этот раз напоминая, что время выходить. Смирившись с судьбой, он тяжело вздохнул, поднялся и побрёл к выходу.

Закинув за спину почти пустой портфель и прикрывая рукой зевок, он брёл вдоль парка в сторону академии. Утро было ясным и тёплым. Постепенно улица становилась всё оживлённее: мимо спешили на работу утренние клерки в одинаковых костюмах, в парке совершали пробежку спортсмены. А чем ближе он подходил к академии, тем больше становилось ребят, одетых в ту же форму, что и он.

Смотря на этот поток учеников, Джин невольно отметил, что подавляющее большинство из них — девушки. Он вспомнил, что по сюжету Академия Куо раньше была исключительно женской школой и лишь недавно стала общей. Этот факт объяснял и повышенное, почти нездоровое внимание, которое он начал на себе ощущать.

Академия возвышалась на холме, величественная и неприступная. Это было не просто школьное здание, а целый архитектурный ансамбль, сочетающий в себе европейскую строгость и японскую элегантность. Высокие шпили, арочные окна, стены из светлого камня, ухоженные газоны и вековые деревья — всё говорило о престиже и статусе этого места.

Чем ближе он подходил, тем больше на него бросали взглядов. Девушки, идущие группами или поодиночке, замедляли шаг, провожая его любопытными, восхищёнными глазами и тут же начинали шептаться со своими подругами. Благодаря усиленному слуху, Джин слышал каждый их шёпот, каждый вздох.

— Кто он такой?!? Впервые его вижу… — Это тот самый новенький из класса 2-B? — Какой красавчик! Он не уступает Кибе-куну! — Смотри, какие у него глаза… фиолетовые! Я сейчас умру! — Он такой высокий… и фигура…

Джин слышал всё это и старался игнорировать, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри нарастало раздражение. Этот мир был просто помешан на внешности. Он ускорил шаг и направился к школьным воротам.

Там, у входа, словно ожидая его, стояли две девушки. Подойдя ближе, они вышли ему навстречу. Они поприветствовали его вежливым поклоном.

— Изаёя Джин-сан? — спросила одна из них. Невысокая, с коротко стриженными чёрными волосами и строгим, умным взглядом за стёклами очков. — Да, это я. — Я Сона Ситри, президент студенческого совета. А это мой заместитель, Цубаки Шинра. Мы решили лично встретить вас у ворот.

Сона посмотрела на свои наручные часы. — Пунктуальный, замечательно.

Она представилась сама и представила своего зама — высокую, красивую девушку с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, — после чего забрала у Джина папку с документами о переводе.

Пока Сона просматривала бумаги, Джин в очередной раз убедился, насколько красивы люди в этом мире. Сона Ситри обладала холодной, интеллектуальной красотой, её строгий вид лишь подчёркивал изящество черт. Цубаки же была воплощением классической японской красоты — высокая, статная, с безупречной осанкой. «Великие войны, что велись в сражениях разных вайфу, были зазря», — промелькнула в его голове мысль.

— Всё в порядке, — сказала Сона, закрывая папку. — Мы вызвались сопроводить тебя до учительской.

Они пошли по территории академии. На одном из перекрёстков в здании, когда им нужно было подняться на другой этаж, Сона остановилась и указала в конец коридора. — Учительская там. Тебя уже ждут.

Она уже собралась пойти на свой этаж, где находился кабинет студсовета, но вдруг остановилась и бросила на Джина строгий взгляд. — И ещё одно, Изаёя-сан. Правила нашей академии не поощряют ношение посторонних аксессуаров, не являющихся частью формы.

Она кивнула на его шею, где лежали большие полноразмерные наушники. Джин лишь улыбнулся и, вместо ответа, лениво помахал им рукой на прощание, после чего развернулся и пошёл в нужную ему сторону. Сона и Цубаки подозрительно переглянулись. Его реакция была слишком небрежной, слишком уверенной. Этот новичок был не так прост.

Познакомившись со своим новым классным руководителем — молодой, немного суетливой учительницей, — они проследовали в нужный кабинет. Встав перед дверью, Джин на мгновение задумался. Вот оно. Точка невозврата. За этой дверью — новый этап, новая игра, новые проблемы. Обратного пути не будет.

Учительница, видя его секундное промедление, умилилась, подумав, что он просто нервничает перед знакомством с одноклассниками. Она уже собралась сказать ему что-то ободряющее, но Джин сам, с холодной решимостью, открыл дверь и решительно вошёл внутрь. Это немного шокировало учительницу, которая в очередной раз неправильно его поняла. «Какой хороший мальчик, — подумала она. — Собрался с силами и пересилил себя».

Он встал посреди класса. Множество глаз посмотрело на него, а точнее — все присутствующие. По быстрому взгляду стало ясно: в классе подавляющее большинство — девушки. И лишь тройка парней, сидящих на задней парте и имеющих самую дурную репутацию в школе. Членом этой троицы был и главный герой этого мира, Хёдо Иссэй.

Взгляды делились на два типа. Девушки, что крайне заинтересованно реагировали на него, тут же начиная шептаться и сравнивать его с местной звездой — Кибой Юто. И парни из «трио извращенцев», которые завистливо оскалили зубы, проклиная нового конкурента.

— Представься, пожалуйста, — попросила учительница.

Джин обвёл класс своим острым, внимательным взглядом.

— Изаёя Джин, — его голос прозвучал уверенно, без тени волнения. — С сегодняшнего дня в вашем распоряжении. Надеюсь, сработаемся.

Коротко. Официально. И немного надменно. Когда девушки услышали его приветствие, у них созрел новый образ, заставивший их сердца ёкнуть. Его голос звучал уверенно, взгляд был острым, а атмосфера вокруг него делала его неприступным. Если Киба Юто был для них как Прекрасный Принц, то Джин — как Надменный Принц, стоящий рядом.

«Кья-я-я-я-я!» — мысленно взвизгнули некоторые, чувствуя, как по телу пробегают мурашки.

Видя, насколько эмоционально ведут себя жители этого мира, как легко они создают архетипы и поддаются первому впечатлению, в голове у Джина промелькнула неожиданнная мысль.

«А, прикольно».

Учительница указала на свободное место у окна, в предпоследнем ряду. Место было идеальным для того, чтобы незаметно отключаться от происходящего, созерцая облака или спящих на ветках ворон. Но была одна деталь. Оно находилось прямо перед одним из немногих парней в этом классе — Хёдо Иссэем.

Пока Джин неспешно проследовал к своей парте, он бросил короткий, резкий взгляд в сторону будущего носителя Красного Дракона. Это был не взгляд знакомства или любопытства. Это был холодный, оценивающий взгляд хищника, изучающего другое животное на своей территории. Иссэй, до этого с глуповатой ухмылкой разглядывавший новую «конкуренцию», поймал этот взгляд и инстинктивно съёжился. Ледяной холод пробежал по его спине. Он не понял, что это было, но что-то в этих фиолетовых глазах заставило его побледнеть и поспешно отвести взгляд, уставившись в учебник с таким усердием, будто от этого зависела его жизнь.

Джин занял своё место, и учительница, хлопнув в ладоши, продолжила урок.

Класс погрузился в монотонное жужжание. Это была лекция по современной японской литературе, разбор какого-то до тошноты сентиментального рассказа о потерянной любви и цветущей сакуре. Материал, который Джин, благодаря влитым в него знаниям, знал почти наизусть. Он подпёр голову рукой и уставился в окно. Скука. Густая, вязкая, почти осязаемая.

Он чувствовал на себе взгляды. Десятки взглядов. Почти всё женское население класса, вместо того чтобы внимать словам учительницы, украдкой разглядывало его. Восхищённые, любопытные, мечтательные взгляды. Он слышал их тихий, прерывистый шёпот, который для его обострённого слуха звучал так же отчётливо, как крик. «Он даже в профиль идеален…», «Интересно, он уже видел Кибу-куна?», «Надо будет после урока подойти…». К этому добавлялась пара раздражённых, полных зависти взглядов от «трио извращенцев», которые явно ощутили угрозу своему сомнительному статусу.

Джин тяжело вздохнул. Его голова была пуста. Он закрыл глаза, позволяя монотонному голосу учительницы и тёплому солнечному свету убаюкать себя. Он принялся клевать носом, проваливаясь в спасительную дрёму…

ДЗИННННННЬ!

Резкий, оглушительный звонок, возвещающий об окончании урока, заставил его вздрогнуть. Он открыл глаза. И понял, что спасения не будет. Со звонком его парта была мгновенно окружена плотным кольцом девчонок. Они, толкаясь и хихикая, старались подойти поближе, их глаза горели энтузиазмом исследователей, наткнувшихся на новый, неизведанный вид.

— Изаёя-кун, это правда, что у тебя натуральный цвет волос? Он такой красивый, почти платиновый! — Ты иностранец? У тебя такие необычные черты лица… И глаза! Они столь насыщенно фиолетовые! Я никогда таких не видела! — А откуда ты перевёлся? — Чем ты увлекаешься? Какую музыку слушаешь? Твои наушники выглядят такими профессиональными! — Скажи, скажи, у тебя есть девушка?! — А какой у тебя тип? Тебе нравятся девушки с длинными волосами или с короткими? С большой грудью или с маленькой?!

Вопросы сыпались со всех сторон, перебивая друг друга, создавая оглушительный гомон. Джин, хоть и был немного ошеломлён таким напором, старался сохранять спокойствие. Он отвечал на некоторые вопросы, пытаясь проявить дружелюбие, которого не чувствовал.

— Волосы свои. Не иностранец, просто так получилось. Увлекаюсь… чтением.

В какой-то момент одна из них, самая смелая девушка с короткой стрижкой, с интересом спросила: — Изаёя-кун, ты уже освоился в академии? Знаешь, где что находится? Если хочешь, я могу провести тебе экскурсию! Я покажу тебе лучшие места!

Её слова стали спусковым крючком. — Эй, Каори, я первая хотела предложить! Изаёя-кун, я знаю все тайные тропинки и места, где можно спокойно посидеть! — Нет, я! Я покажу ему спортзал и бассейн! Он ведь наверняка хорош в спорте!

Девушки начали шумно спорить, предлагая свои кандидатуры. Джин был растерян. Этот оглушительный спор юных дев, борющихся за право быть его гидом, был одновременно и комичным, и утомительным.

И тут в этом гвалте прозвучали три неуверенных мужских голоса. — Э-э-э… мы, как бы… тоже можем…

Все девушки мгновенно замолчали и, как по команде, перевели полные яда взгляды на источник звука. Это было «трио извращенцев». Иссэй, Мацуда и Мотохама стояли у своей парты, пытаясь выглядеть уверенно, но под общим женским взглядом их бравада быстро испарилась.

— Мы… мы думали… — начал Иссэй, его голос немного дрожал, — что сами проведём экскурсию новенькому… как… ну… такие же студенты-парни. Мы должны держаться вместе!

В комнате мгновенно похолодало. Улыбки на лицах девушек исчезли, сменившись ледяными масками. Их глаза потемнели, а вокруг них, казалось, начала собираться тёмная аура. Они стояли с лицами, достойными японских страшилок.

— Вы-ы-ы?.. — прошипела одна из них, её голос сочился презрением. — Вы хотите испортить новенького своим тлетворным влиянием?! — Как вы вообще посмели встрять в наше знакомство с Джином-самой?! — Вы, отбросы, недостойны даже дышать с ним одним воздухом!

Девушки становились всё страшнее и страшнее в глазах троицы. Их аура давила, заставляя парней съёживаться. Казалось, они становились всё меньше и ничтожнее под этим натиском.

Наблюдая за этой картиной — за демоническими лицами девушек и жалкими, перепуганными физиономиями «трио извращенцев» — напряжение Джина спало. Он не выдержал. Он рассмеялся. Громко, искренне, от души.

— Аха-ха-ха… хаах… эххх…

Смех мгновенно привлёк общее внимание. Девушки обернулись, их грозный вид тут же сменился удивлением. Трио смотрело на него с разинутыми ртами.

Джин вытер выступившую от смеха слезу и, повернувшись к девушкам, одарил их яркой, уверенной улыбкой. — Благодарю всех за такое тёплое приветствие, — сказал он, его голос звучал обаятельно и твёрдо. — Мне очень приятно. Но, боюсь, придётся вежливо отказаться от ваших любезных предложений.

Он перевёл взгляд на понуро стоящих в сторонке парней. — Я согласен на этих идиотов.

Когда их глаза пересеклись, взгляд Джина изменился. Теплота исчезла, а улыбка стала слегка насмешливой, хищной. В его фиолетовых глазах промелькнул холодный блеск, который заставил троицу невольно вздрогнуть. Этот парень был странным. И, возможно, очень опасным.

Во дворе академии, под тенью раскидистого дерева, состоялось официальное знакомство. — Я Мацуда! — представился парень в очках, поправляя их с умным видом. — Моя цель — собрать данные обо всех красавицах этой школы! Моя способность «Всевидящее око» позволяет мне с точностью до миллиметра определять параметры женской фигуры на взгляд! — А я Мотохама! — подхватил второй, коренастый парень с короткой стрижкой. — Моя мечта — стать настоящим мастером кендо… чтобы подглядывать в женской раздевалке! Я развил «Слух извращенца», который позволяет мне слышать девичий шёпот за три стены!

Джин стоял с абсолютно пустым лицом, слушая их бред. «Почему их в принципе ещё не кастрировали?» — отстранённо подумал он.

Наконец, очередь дошла до главного героя. — Я Хёдо Иссэй! Моя мечта — стать Королём Гарема! Я соберу вокруг себя самых красивых девушек и создам своё собственное королевство любви и эротики!

Джин прислушался. Хёдо Иссэй. Он задумался о судьбе этого парня. О его будущем. Он сравнивал этого шумного, неуклюжего, озабоченного идиота с тем персонажем, который в будущем станет одним из сильнейших существ, бросит вызов богам и спасёт мир. И не мог поверить, что это один и тот же человек. Этот разрыв между настоящим и будущим был колоссальным. Джин так долго и пристально смотрел на Иссэя, что тот начал нервничать и ёрзать на месте, прерывая размышления Джина.

Неожиданно для всех, Джин на полном серьёзе задал Иссэю вопрос. Он задумчиво прислонил палец к подбородку и слегка склонил голову набок, его взгляд был абсолютно серьёзным.

— Почему именно Королём Гарема?

Вопрос повис в тёплом воздухе школьного двора, странный и неуместный. Идиотский вопрос, над которым в его прошлом мире никто бы даже не стал задумываться, списав всё на юношеский максимализм и гормоны. Но здесь, в этой новой реальности, где абсурдные мечты имели свойство обретать плоть и кровь, Джина действительно интересовал ответ Иссэя.

Он смотрел на парня перед собой, и в его голове проносился ураган мыслей. Он видел всю картину целиком: жалкий, озабоченный школьник, который через боль, унижения и потери в итоге вскарабкается на самую вершину мира. И всё это — ради чего? Ради гарема. Это стремление жить, преодолевать себя, бросать вызов богам и демонам — всё было пропущено через призму пошлости. Вся его невероятная мотивация сводилась к этому глупому, почти детскому желанию. Что именно двигало этой целью? Какое топливо питало этот огонь?

— Откуда такое стремление? — продолжил Джин, его голос оставался ровным, почти академическим, но в нём слышался неподдельный интерес. — Даже при твоей репутации… Даже я, новичок, сразу вижу, что почти каждая девушка в этой школе смотрит на вас с отвращением. — Он обвёл взглядом Мацуду и Мотохаму, которые виновато съёжились. — И, по моим скромным наблюдениям, ты сейчас максимально далёк от своей мечты. Так почему?

Он замолчал и стал ждать ответ, внимательно глядя на Иссэя. Тот сначала выглядел удивлённым, растерянным. Всегда, когда он говорил о своей мечте, над ним смеялись, его презирали, крутили пальцем у виска. Но никто и никогда не спрашивал об этом так. С такой серьёзностью, с таким аналитическим любопытством, словно это была не глупая фантазия, а сложная философская доктрина.

Подхватив серьёзный настрой Джина, Иссэй впервые столкнулся с необходимостью не просто заявить о своей мечте, а объяснить её. Он нахмурился, перебирая в голове слова, пытаясь облечь свои сумбурные, инстинктивные желания в нечто осмысленное.

— Да… — начал он, его голос поначалу звучал неуверенно, но с каждым словом креп. — Да, они смотрят с отвращением! Да, они называют нас извращенцами! И да, я получаю тумаки почти каждый день, когда пытаюсь хоть мельком взглянуть на их прекрасные формы! Но… — он поднял голову, и в его глазах зажёгся огонь фанатичной убеждённости. — Но моя вера не дрогнет! Потому что они не понимают!

— Не понимают чего? — спокойно уточнил Джин.

— Всего! — выпалил Иссэй, жестикулируя. — Каждая девушка — прекрасна! Каждая! Понимаешь? У одной милая улыбка, у другой — красивые волосы, у третьей — стройные ноги! И у каждой… у каждой есть грудь! — при этом слове его глаза благоговейно заблестели. — Большая, маленькая, упругая, мягкая — неважно! Грудь — это символ! Это источник жизни! Это обещание тепла и нежности! Это то, ради чего стоит жить!

Мацуда и Мотохама, слушавшие его, благоговейно кивали, словно внимали величайшей проповеди.

— Я хочу не просто смотреть! — продолжал Иссэй, его голос звенел от страсти. — Я хочу знать их всех! Понимать! Защищать! Я хочу создать мир, где каждая из них будет счастлива! Где они будут улыбаться, смеяться и не будут бояться ничего! Мой гарем — это не просто куча девчонок! Это моё королевство! Королевство, где я буду королём, а они — моими королевами! И я сделаю всё, чтобы достичь этой мечты! Даже если придётся умереть!

Он закончил свою пламенную речь и, тяжело дыша, протянул Джину кулак. Жест, полный гордости, вызова и непоколебимой веры в свою правоту.

Мысли Джина были иными. «Как ни посмотри, он идиот, — пронеслось в его голове. — Непроходимый, клинический идиот».

Однако, слушая его слова, он понял кое-что важное. В основе всего этого бреда лежала не просто похоть. В основе лежала жадность. Всепоглощающая, безграничная жадность. Иссэй стремился обладать всеми. Не просто переспать, а именно обладать — их красотой, их улыбками, их счастьем. И это при том, что он находился на самом дне социальной иерархии. Может, поэтому он и стал обладателем силы дракона? Драконья жадность. Желание заполучить все сокровища мира, будь то золото или женские сердца.

Раздражает.

Джина раздражала мысль о том, что столь глупое, примитивное стремление станет катализатором, который изменит жизнь этого парня и весь мир. Раздражала сама ситуация, которая выглядела настолько глупо, настолько по-детски, словно была написана по лекалам дешёвого романа. Раздражало то, что он, со своей сложной, изломанной душой, оказался втянут в этот фарс. И больше всего раздражало то, что они с ним похожи. Иссэй был перерождён в демона. Джин — в это тело. Оба они — существа, получившие второй шанс в чужом мире. И осознание этого родства с таким идиотом бесило до скрежета зубов.

Джин хмыкнув, усмехнулся. — Хах, — в его голосе прозвучала смесь презрения и странного, почти извращённого восхищения. — Что ж, твоя решимость достойна уважения, хоть и направлена в русло абсолютной глупости. Желаю удачи с этим, будущий Король Гарема.

Он слегка, почти небрежно, стукнул своим кулаком по кулаку Иссэя. В то же время Мацуда и Мотохама, с горящими глазами и слезами умиления, следили за этой сценой, словно были свидетелями исторического момента.

Во время похода обратно в класс, в одном из залитых солнцем коридоров, они прошли мимо другого парня. Он был полной противоположностью «трио извращенцев». Высокий, стройный, с мягкими золотистыми волосами и добрыми зелёными глазами. Его улыбка была тёплой и обезоруживающей. Он шёл с книгами в руках, и несколько девушек, проходивших мимо, смущённо хихикали и бросали на него восхищённые взгляды. Киба Юто. Местный «Прекрасный Принц».

Иссэй с компанией, увидев его, синхронно скривились, с раздражением посмотрев на своего главного соперника за женское внимание. Киба, привыкший к такой реакции, заинтересованно обернулся. Оглядев привычную ему сцену с теми тремя, он обратил внимание на нового, четвёртого ученика. На Джина.

Их взгляды встретились. На мгновение в коридоре повисло напряжение. Они оценивающе смотрели друг на друга. Два альфы. Два центра притяжения, хоть и совершенно разного толка.

Первым молчание нарушил Юто. Он нежно улыбнулся, подошёл и протянул руку Джину. — Привет. Ты, должно быть, Изаёя Джин? Я Киба Юто. Рад знакомству.

Джин получил такую же доброжелательную улыбку и, пожав протянутую руку, ответил взаимностью. — Взаимно.

Они оба стояли, держа друг друга за руки, мило улыбались, создавая картину зарождающейся дружбы, от которой у проходивших мимо девушек захватывало дух. Однако в их руках шла безмолвная борьба.

Изначально Джин просто ответил на рукопожатие, но затем, из чистого любопытства, добавил немного силы. Просто чтобы проверить. Киба с интересом ответил взаимностью. Он был Рыцарем клана Гремори, его физическая сила, усиленная демонической энергией, была на порядки выше человеческой. Он был уверен, что с лёгкостью сможет подавить зазнавшегося новичка, показав ему его место.

Однако в какой-то момент его улыбка стала чуть более напряжённой. Он удивился силе рукопожатия. Джин сжимал его руку со странно огромной силой для «обычного» человека. Киба увеличил напор, вкладывая уже не шуточную, а вполне серьёзную демоническую силу. Но рука Джина была как стальные тиски. Она не поддавалась.

В какой-то момент Киба начал чувствовать реальное давление, которого совершенно не ожидал. Костяшки его пальцев начали болеть. Ранее приветливое лицо Джина стало меняться. Хоть улыбка и оставалась на его губах, его глаза были чуть прищурены, и в их фиолетовой глубине Киба видел нечто иное. Не дружелюбие, а холодный, оценивающий блеск хищника. Сила сжатия всё росла, пока Киба не почувствовал, что его кости вот-вот затрещат.

И тут они оба, словно по команде, тихо хохотнули, разрывая напряжение. Спустя мгновение они отпустили руки.

— Рад был познакомиться, Изаёя-сан, — сказал Киба, его улыбка снова стала искренней, хотя в глазах читалось удивление. — До встречи, Киба-кун.

Попрощавшись, группа Джина продолжила поход в класс, оставив Кибу стоять одного в коридоре. Когда они скрылись за углом, улыбка сошла с лица принца. Он поднял свою руку и с изумлением посмотрел на неё. Она мелко, почти незаметно, дрожала от испытого напряжения.

Первый день в Академии Куо подошёл к концу. Когда прозвенел последний звонок, Джин, не дожидаясь, пока его снова окружит рой любопытных одноклассниц, быстро собрал свои вещи и одним из первых покинул класс. Он вышел из массивного здания школы и на мгновение остановился у ворот, вдыхая тёплый вечерний воздух.

Он был погружён в свои мысли, анализируя впечатления от прошедшего дня. Помимо чрезмерного, почти удушающего внимания к его персоне, академия, как он вынужден был признать, была действительно хороша. Просторные, светлые коридоры с идеально начищенным полом, современные аудитории, оснащённые новейшей техникой, огромная библиотека, выглядевшая как собор знаний. Даже школьная столовая поражала — еда там была на уровне приличного ресторана, а не той безвкусной бурды, которой кормили в его прежней, вековой школе.

Та его старая школа… воспоминание о ней вызвало у Джина лишь глухое раздражение. Старое, обшарпанное здание, пахнущее пылью и безнадёгой. Скрипучие полы, исписанные парты, тусклые лампы, вечно гудящие над головой. Серость пропитала там не только стены, но и самих учеников — их усталые, безразличные лица, их потухшие взгляды. Здесь же всё было иначе. От каждого, казалось, исходил некий положительный вайб. Смех, энергия, жизнь. Даже скучные уроки, материал которых он и так знал, здесь проходили не так нудно, возможно, из-за общей атмосферы или просто потому, что учительница была симпатичной.

Этот мир, при всей его абсурдности и скрытой опасности, был… ярче. Живее. И это сбивало с толку.

— Эй, Джин! Подожди!

Знакомый, полный неуёмной энергии голос вырвал его из размышлений. У ворот его нагонял Иссэй, размахивая рукой. За его спиной, как верные оруженосцы, плелись Мацуда и Мотохама.

— Уф, еле догнал! — выдохнул Иссэй, поравнявшись с ним. — Ты чего так быстро сбежал? Девчонки чуть не плакали, что не успели с тобой попрощаться!

— Именно поэтому, — сухо бросил Джин.

Иссэй, однако, не обратил внимания на его тон и с беззаботным видом пошёл рядом, словно они были старыми друзьями.

— Да ладно тебе, не будь таким букой! — он хлопнул Джина по плечу. — Разве плохо, когда ты популярен? Это же первый шаг к мечте! Ты должен этим пользоваться!

Мацуда и Мотохама согласно закивали, глядя на Джина с плохо скрываемой завистью и восхищением.

По дороге Иссэй болтал без умолку. Он рассказывал о своих увлечениях — о новой видеоигре, которую он никак не мог пройти, о редкой фигурке, которую он видел в магазине, о последнем выпуске журнала с фотографиями гравюр-айдолов. Затем он с энтузиазмом начал расспрашивать Джина.

— Слушай, а ты чем увлекаешься? — его глаза горели любопытством. — Музыку ты, я так понял, любишь, раз с наушниками не расстаёшься. А что ещё? Фильмы? Манга? Может, у тебя есть какие-то… особые фетиши? Ну, знаешь, там, девушки в очках, или с хвостиками, или, может, тебе нравятся ушки?

— Мне нравится тишина, — саркастически ответил Джин, надеясь, что намёк будет понят.

Но Иссэй был непробиваем. — Тишина? Пфф, это скучно! Жизнь должна кипеть! Вот я, например, считаю, что нет ничего лучше, чем женские ножки в чулках! Это же настоящее искусство! А ты? Признавайся!

— Иссэй, отстань от человека, — вмешался Мацуда, поправляя очки. — У каждого свои эстетические предпочтения. Хотя, должен признать, анализ идеальной кривизны бедра под определённым углом освещения — это тема для целой диссертации.

Джин мысленно застонал. Разговор становился всё более невыносимым. Он ждал, когда их пути наконец разойдутся, и он сможет погрузиться в свое спасительное одиночество.

— Слушайте, у меня идея! — внезапно воскликнул Иссэй, останавливаясь и поворачиваясь к Джину с горящими глазами. — Джин, ты же у нас теперь крутой и загадочный! Девчонки от тебя без ума! Ты мог бы нам помочь!

— Помочь с чем? — устало спросил Джин, уже предчувствуя, что ничем хорошим это не кончится.

— Заполучить подружек! — выпалил Иссэй. — План такой: ты подходишь к какой-нибудь компании красавиц, начинаешь с ними болтать, а потом, как бы невзначай, представляешь нас! Говоришь, типа, «а это мои лучшие друзья, надёжные и весёлые парни»! Они увидят, что такой крутой парень, как ты, с нами общается, и сразу поймут, что мы тоже не промах! Это сработает, я уверен!

Джин несколько секунд молча смотрел на него. На его абсолютно серьёзное лицо, на его наивную веру в этот идиотский план. — Иссэй, — сказал он медленно, — если я так сделаю, они решат, что я либо их предводитель, либо у меня очень специфическое чувство юмора. В любом случае, на вас они даже не посмотрят.

В какой-то момент, когда Иссэй наконец выдохся и замолчал, устав от бесплодных попыток втянуть Джина в свои авантюры, повисла неловкая пауза. Они как раз подходили к мосту, где их пути должны были разойтись. И Джин решил воспользоваться этим моментом.

— Иссэй, — позвал он. Тон его стал серьёзным, заставив парня удивлённо обернуться. — У меня к тебе вопрос. Чисто гипотетический.

Он остановился, глядя куда-то вдаль, словно размышляя над сложной философской проблемой. — Представь себе сюжет. Есть парень, обычный, ничем не примечательный. Живёт свою жизнь, мечтает о чём-то своём, глупом и несбыточном. И вот, в один прекрасный день, он оказывается перед выбором. — Джин говорил медленно, подбирая слова, стараясь сделать их максимально отстранёнными, чтобы Иссэй не понял намёк. — Выбор такой: умереть. Прямо сейчас. Простой, бессмысленной, никем не замеченной смертью. Поставить точку. Или… получить шанс. Шанс на новую жизнь, в которой у него появится невероятная сила, способная исполнить его самую заветную мечту. Но есть цена. За эту силу ему придётся заплатить своей человечностью. Стать кем-то… или чем-то… иным. — Джин повернулся к Иссэю. — Так вот, вопрос. Что бы выбрал этот парень? Гарантированная смерть как человек или призрачный шанс на мечту, но уже в облике монстра?

Иссэй удивлённо захлопал глазами. Вопрос был странным, неожиданным. Он не привык, чтобы Джин говорил о таких вещах. Он сильно нахмурился, зажмурился, его лицо приняло напряжённое выражение, давая понять, что он действительно задумался. Он представил себя на месте этого гипотетического парня.

Спустя немного времени он открыл глаза. Взгляд его был твёрдым и ясным.

— Я бы выбрал шанс.— сказал он без колебаний.

— Даже если бы пришлось стать монстром? — уточнил Джин.

— Да, — кивнул Иссэй. — Потому что между шансом и его отсутствием я всегда выберу первое. Умереть просто так, ничего не добившись — это самое худшее. А если есть хоть одна возможность, хоть один шанс из миллиона осуществить свою мечту… за него нужно цепляться. Даже если придётся стать кем-то другим. Лучше быть живым монстром с мечтой, чем мёртвым человеком без неё.

Джин прикрыл глаза и глубоко вздохнул, выпуская воздух сквозь сжатые губы. — Ясно…

Он этого и ожидал. Ответ был предсказуем. Но услышать его от самого Иссэя было… важно. Это снимало с Джина часть ответственности. Он не навязывал ему судьбу. Он просто следовал его собственному выбору, пусть и сделанному в неведении.

Они дошли до моста, где их пути расходились. — Ну, ладно, я туда, — Иссэй махнул рукой в сторону моста. — Увидимся завтра, Джин! — Давай, — коротко бросил Джин и, не прощаясь, свернул в сторону по дороге, ведущей к его новому жилищу.

Немного пройдя, он, повинуясь какому-то внутреннему чутью, взглянул в сторону моста. Он увидел, как Иссэй, не дойдя и до середины, остановился. К нему подошла девушка. Красивая, с длинными чёрными волосами, в милом платье. Она что-то спросила, указывая куда-то вдаль. Иссэй, увидев её, тут же покраснел до ушей, начал стесняться, неловко жестикулировать, пытаясь что-то объяснить. Девушка смущённо смеялась, прикрывая рот ладошкой. Типичная сцена знакомства.

Но Джин знал, что это не так. Он понял, кто это был.

Рэйнар.

Падший ангел. Та, что убьёт Иссэя на их первом свидании. А значит…

«Канон наконец стартовал».

Он смотрел на эту сцену. На счастливое, ничего не подозревающее лицо Иссэя, на его глупую, влюблённую улыбку. На милое, невинное лицо девушки, за которым скрывался безжалостный убийца. В его взгляде, устремлённом сначала на Иссэя, а потом на неё, появилась тень грусти и какая-то тяжёлая усталость. Он тихо выдохнул, выпуская пар, который превратился в облачко в прохладном вечернем воздухе.

Затем он натянул наушники на голову, развернулся и пошёл дальше домой, не оглядываясь.

Следующий день в академии начался обманчиво спокойно. Уроки незаметно проносились один за другим, погружая Джина в привычное состояние полудрёмы. Он сидел на своём месте у окна, наблюдая за ленивым танцем облаков, и его мозг автоматически, почти без его участия, впитывал информацию, которую монотонно бубнила учительница у доски. Этот мир, при всей его яркости, всё ещё не мог предложить ему ничего, что по-настоящему захватило бы его внимание.

Когда прозвенел звонок на обеденный перерыв, он, не раздумывая, направился в столовую. Обед в Академии Куо был не просто съедобным — он был роскошным. И, что самое главное, абсолютно бесплатным для учеников. Джин, всё ещё помнивший вкус дешёвого растворимого рамена и пустоту в кошельке, не собирался упускать возможность сэкономить на еде.

Он взял поднос с дымящимся карри и рисом, занял свободный столик на четверых в углу и принялся за еду. Как и ожидалось, его фигура мгновенно стала центром внимания. Многих девушек, смущённо перешёптывающихся за своими столиками, явно манили три свободных места рядом с ним, но его отстранённый, почти ледяной вид и репутация «Надменного Принца» действовали как невидимый барьер. Они не спешили действовать, боясь получить отказ.

Внезапно, с громким стуком, на противоположную сторону стола, прямо перед Джином, приземлился поднос, а следом за ним и его владелец — Хёдо Иссэй.

— Фух, успел! Последнюю порцию кацудона урвал! — радостно заявил он, плюхаясь на стул.

Тут же все те восхищённые и любопытные взгляды, что были направлены на Джина, сменились на презрительные и полные яда, сфокусировавшись на Иссэе. Казалось, девушки задумали нечто нехорошее, и если бы взглядом можно было испепелять, от Иссэя осталась бы лишь горстка пепла.

Сам Иссэй, однако, совершенно не замечал этой грозной ауры. Он буквально светился от счастья и был таким с самого утра. Джин сразу заподозрил, что подобное поведение напрямую связано со вчерашней встречей у моста. Его верных компаньонов, Мацуды и Мотохамы, рядом не было. Как Джин позже выяснил, их поймали на проносе порножурналов на территорию академии, и кто-то из Студенческого совета устроил им показательную порку. «Помолимся за их души», — отстранённо подумал Джин, ковыряясь вилкой в рисе.

Иссэй не торопился рассказывать, в чём дело. Он с аппетитом уплетал свой кацудон, всем своим видом пытаясь привлечь внимание Джина. Он вздыхал, мечтательно улыбался, бросал на Джина многозначительные взгляды и изрекал фразы вроде:

— Эх, весна… пора любви и романтики… — Интересно, а звёзды ночью такие же красивые, как её глаза? — Кажется, сама судьба свела нас вместе…

Джин упорно его игнорировал. Но Иссэй был настойчив. Устав от этого театра одного актёра, Джин медленно прожевал кусок курицы, проглотил и, сделав вид, что ему хоть чуть-чуть интересно, поднял на него пустой взгляд. — В чём дело?

Хоть это была и очень вялая реакция, её хватило. Радостный Иссэй даже не обратил внимания на его тон и тут же начал вываливать на него информацию, как из самосвала.

— Джин! Ты не поверишь! Это невероятно! Вчера… вчера я встретил её! Девушку моей мечты! — его глаза сияли, как два прожектора. — Её зовут Амано Юма! Она такая милая, такая красивая, такая скромная! Мы разговорились, и… — он сделал драматическую паузу, — …в эти выходные у нас свидание! Настоящее свидание!

Он говорил о том, как покорил её своей «неотразимой харизмой» и «мужским обаянием».«Ага, конечно, — мысленно хмыкнул Джин, лениво перемешивая карри на тарелке. — Скорее, своей озабоченной настойчивостью».

— Похоже, любовь пришла ко мне первой, Джин! — продолжал зазнавшийся Иссэй — Но ты не переживай! Уверен, и для тебя найдётся какая-нибудь милашка! Главное — не вешать нос!

Джин удостоил его лишь пустым взглядом и устало проговорил: — Ага…

Иссэй, выплеснув первую волну восторга, наконец подошёл к главному. — Слушай, Джин… у меня к тебе просьба. Ты же у нас парень популярный, выглядишь круто, девчонки от тебя без ума. Помоги мне с планом свидания! Я же никогда… ну, ты понимаешь… не был на настоящем свидании. Я не хочу всё испортить! Что мне надеть? Куда её повести? О чём говорить?

На лице Джина появилось странное, озадаченно-смущённое выражение. Просьба застала его врасплох. Дела сердечные. Он, со своим скудным опытом из прошлой жизни, который сводился практимчески к нулю, и полным отсутствием интереса к этому в нынешней, знал о свиданиях примерно столько же, сколько о квантовой физике. То есть, ничего.

Но он видел, как Иссэй смотрит на него искренними, полными надежды глазами щенка. И, не желая показывать свою слабость и некомпетентность в таком элементарном, казалось бы, вопросе, он на скорую руку решил сымпровизировать, выдав обрывки знаний, почерпнутых из старых фильмов и манги.

— Хм, свидание, значит… — он постарался придать своему голосу уверенность и мудрость опытного гуру. — Ну, тут всё просто. Главное — не переусердствовать.

— Не переусердствовать? — Иссэй подался вперёд, ловя каждое слово.

— Во-первых, одежда, — начал Джин, пытаясь выглядеть уверенно. — Надень что-нибудь лёгкое. Чтобы не потеть, как свинья, если придётся много ходить. Пот — это не харизматично. Никаких ярких, кричащих цветов. И, боже упаси, никаких аниме-принтов. Простота показывает уверенность. Понял?

— Простота… уверенность… — как мантру повторял Иссэй, запоминая. — Понял!

— Во-вторых, место, — продолжил Джин, его мозг лихорадочно работал. — Если девушка скромная или стеснительная, не тащи её сразу в кино или дорогой ресторан. Это создаёт давление. Прогуляйтесь по парку, сходите на аттракционы, в аркаду. Нужно совместное действие, которое создаст общие воспоминания и даст темы для разговора. Не нужно пытаться её впечатлить, нужно просто весело провести время вместе.

— Весело провести время… — Иссэй кивал так энергично, что казалось, голова вот-вот отвалится. — Гениально! Джин, ты просто бог свиданий!

Джин лишь мысленно вздохнул. Пока его импровизация работала. Он уже собирался продолжить делиться своей «мудростью», когда к их столику подошла группа девчонок. Их было четверо, и пара из них, если Джину не изменяла память, учились с ними в одном классе. Кажется, их звали Катасэ и Мураяма.

Вперёд вышла высокая девушка со строгим лицом и коротко стриженными волосами.

— Изаёя Джин-сан? — спросила она, её голос был твёрдым и уверенным. — Я Мураяма, капитан клуба кэндо.

Иссэй тут же попытался встрять в разговор, принимая защитную позу. — Извините, но мы тут заняты! Обсуждаем очень важные мужские дела!

Но его полностью проигнорировали. Женская сторона даже не удостоила его взглядом. Иссэй тихо сел на место, немного приуныв.

— Я слышала от Юто, что ты смог его впечатлить, — продолжила Мураяма, обращаясь к Джину. — Он сказал, что у новенького отличная хватка. Для кэндо это важно и мы заинтересовались.

Остальные девушки согласно закивали, с любопытством разглядывая Джина. — Мы бы хотели пригласить тебя к нам в додзё, — сказала она. — Просто ради интереса. Посмотреть, как ты двигаешься. Возможно, тебе понравится.

Приглашение было неожиданным. Джин немного подумал. Кэндо? Это могло быть неплохим способом проверить свой контроль над телом и реакцию в более формализованной обстановке. К тому же, это было что-то новое. А всё новое было лучше, чем старая скука.

— Хорошо, — кивнул он. — Я согласен. — Отлично! — Мураяма заметно оживилась, на её строгом лице даже промелькнула тень улыбки. — Тогда ждём тебя после уроков!

Они договорились, и девушки, оживлённо перешёптываясь, отошли от столика и начали радоваться своей маленькой победе.

Проводя взглядом уходящую толпу, Джин сел обратно за стол. Он увидел понурого Иссэя, который всё ещё переживал своё полное фиаско в качестве «собеседника». Джин тепло, почти по-дружески, улыбнулся.

— Ох уж это внимание, — сказал он с лёгкой, едва уловимой иронией, тонко дразня Иссэя за его недавнее представление о «пришедшей любви». — Такая тяжёлая ноша, правда?

После окончания занятий воздух, казалось, стал легче. Давление школьной рутины спало, сменившись лёгким гулом голосов и предвкушением свободы. Как и было договорено, Джин, сопровождаемый Мураямой и Катасэ, направился в клуб кэндо. Он шёл спокойным, размеренным шагом, закинув за спину почти невесомый портфель. По обеим его сторонам, словно почётный эскорт, шли девушки, направляя его к месту назначения. Их болтовня была лёгкой и непринуждённой, звонким ручейком нарушая тишину.

— Ты действительно никогда раньше не держал синай в руках, Изаёя-сан? — с любопытством спросила Катасэ, поправляя свои короткие волосы. — Киба-кун так расхваливал твою хватку, я думала, у тебя есть опыт.

— Никогда, — ответил Джин, его голос звучал ровно, но с нотками тёплой вежливости, которую он научился имитировать для поддержания разговора. — Возможно, это врождённый талант к удержанию палок.

Девушки хихикнули. Его сухой юмор, лишённый всякой пошлости, был для них в новинку и казался освежающим.

— Тогда тебе точно стоит попробовать! — подхватила Мураяма, её строгие черты лица слегка смягчились. — Кэндо — это не просто махание палками. Это путь, дисциплина духа и тела. Это помогает сосредоточиться, найти внутренний стержень.

— Звучит… медитативно, — заметил Джин, хотя про себя подумал, что его внутренний стержень и так достаточно твёрд, чтобы ломать чужие.

Они вышли из главного здания академии и направились по ухоженной дорожке, огибающей спортивные площадки. Клуб кэндо располагался чуть поодаль, в отдельном, традиционном японском здании — додзё. Оно было построено из тёмного, отполированного временем дерева, с высокой черепичной крышей, чьи изогнутые края напоминали крылья гигантской птицы. Перед зданием раскинулось небольшое, идеально ровное поле для тренировок на открытом воздухе, окружённое невысокой бамбуковой изгородью. Всё здесь дышало покоем, традициями и силой.

Когда они вошли внутрь, Джина окутала совершенно особая атмосфера. Воздух был пропитан запахом дерева, пота и чего-то ещё — едва уловимого аромата воли и дисциплины. Просторный зал с высоким потолком и идеально гладким деревянным полом был залит мягким светом, проникающим через большие окна с бумажными сёдзи.

И зал жил. Он был наполнен звуками. Ритмичный стук деревянных мечей-синаев о тренировочные манекены. Резкие, отрывистые выкрики — киай — сопровождающие каждый удар. Шуршание босых ног по полу. Приглушённый гул голосов, когда одна из старших учениц давала наставления младшей.

Десятки девушек, одетых в белоснежные кэйкоги и тёмно-синие хакама, двигались по залу с отточенной грацией. Кто-то в одиночестве отрабатывал взмахи, их синаи со свистом рассекали воздух, создавая невидимые узоры. Кто-то спарринговался в парах, их движения были быстрыми, точными, похожими на смертельный танец. Кто-то со всей силы наносил удары по манекенам, вкладывая в каждый взмах всю свою энергию.

Джин невольно залюбовался зрелищем. В этом не было ничего откровенного, но эстетика женского тела, облечённого в строгое кимоно и находящегося в движении, была завораживающей. Пот, блестевший на их напряжённых шеях и висках. Пряди волос, выбившиеся из тугих узлов и прилипшие к раскрасневшимся щекам. Сосредоточенные, почти хищные выражения лиц в момент атаки. То, как плотная ткань кимоно облегала их фигуры, подчёркивая изгибы спины и бёдер при каждом замахе. Это была красота силы, дисциплины и молодости.

Пару мгновений спустя, после прихода Джина и его спутниц, тренировочный гул начал стихать. Сначала одна девушка, заметив их, замерла с поднятым синаем. Затем другая, потом третья. Постепенно все взгляды в зале, словно магнитом, притянулись к его фигуре. Взгляды, к которым Джин уже начал привыкать за последние дни в академии. Удивление, любопытство, восхищение…

«Это начинает утомлять…» — единственное, о чём подумал Джин в этот момент, чувствуя, как на него снова направлены десятки пар женских глаз.

«Кто это?» — пронеслось в голове у Аяко, одной из старших учениц клуба. Она как раз отрабатывала удар мэн на манекене, когда заметила, что Мураяма-капитан привела гостя. И какого гостя! Высокий, светловолосый, с такой фигурой, что даже свободный школьный пиджак не мог её скрыть. А глаза погружающие в себя. Она никогда не видела таких глаз.

«Новенький, о котором все шепчутся? — подумала её подруга Рика, стоявшая рядом. — Говорят, он не уступает Кибе-куну. Хм… У Кибы-куна красота мягкая, принцевская. А этот… в нём есть что-то хищное, опасное».

Сравнение с Кибой Юто напрашивалось само собой. Киба был их идолом, недосягаемым Прекрасным Принцем, который иногда заходил к ним в додзё, чтобы поддержать дружеские отношения между клубами. Его аура была светлой, тёплой, он улыбался всем, и от его улыбки хотелось таять. Он был как солнце.

Этот же, Изаёя Джин, был как луна в ясную, холодную ночь. Его красота была острой, почти вызывающей. От него исходила аура спокойной, но абсолютной уверенности, которая граничила с высокомерием. Он не пытался понравиться, не улыбался заискивающе. Он просто был. И одного его присутствия было достаточно, чтобы заставить всех замолчать и обратить на себя внимание.

«Киба-кун заставляет сердце трепетать от нежности, — решила для себя третья девушка, самая романтичная в клубе. — А этот… этот заставляет кровь стынуть в жилах и одновременно кипеть от волнения. Не знаю, кто из них лучше....

Мураяма и Катасэ, заметив, что тренировка полностью остановилась, вышли на середину зала. — Внимание! — голос Мураямы прозвучал громко и властно, возвращая всех в реальность. — Прошу прощения, что прерываю. Хочу представить вам нашего гостя. Это Изаёя Джин-сан, ученик по обмену из нашего класса. Он проявил интерес к кэндо, и мы пригласили его посмотреть на нашу тренировку. Прошу, поприветствуйте.

Девушки синхронно поклонились, произнеся приветствие. Джин ответил лёгким кивком, его лицо оставалось непроницаемым.

— Мы подумали, — продолжила Катасэ с улыбкой, — что лучший способ познакомиться с кэндо — это попробовать самому. Изаёя-сан согласился на небольшой спарринг.

По залу пронёсся взволнованный шёпот. Спарринг с таким красавчиком? Это будет интересно!

Джин упрямо отказался надевать защитное снаряжение — богу. На все уговоры Мураямы о том, что это опасно и против правил, он лишь отмахивался. — Не беспокойся, капитан. Я буду осторожен. Просто хочу почувствовать меч, а не сидеть в этой громоздкой броне, как черепаха.

Он взял в руки синай, который ему протянули. Обычный бамбуковый меч. Он повертел его в руках, оценивая вес, баланс. Затем сделал несколько лёгких, почти ленивых взмахов, играясь с ним, как с тростинкой. Это показное пренебрежение вызвало новую волну шёпота среди девушек. Он явно не воспринимал их всерьёз.

Мураяма, видя это, нахмурилась. Её профессиональная гордость была задета. — Хорошо, Изаёя-сан. Но тогда я сама буду вашим оппонентом. И я не буду поддаваться.

Ему вкратце объяснили основы. Одной из них была стойка — камаэ. Человек должен держать меч крепко, стойка должна быть устойчивой, чтобы пришедшийся по мечу удар как можно слабее пошатнул её. Это основа основ, демонстрация силы духа и тела.

Все видели, как Джин согласился попробовать. Он встал на нужную позицию. Но его стойка была… нелепой. Вместо того чтобы принять классическую позу, он вальяжно встал, засунув одну руку в карман брюк. Другой рукой он спокойно держал синай, чуть вытянув его вперёд. Никакого напряжения, никакой концентрации. Лишь расслабленная, почти скучающая поза.

— Он издевается! — Совсем не уважает капитана! — Сейчас она ему покажет!

Девушки снова зашептались, их восхищение сменилось лёгким раздражением. Этот новичок слишком много на себя берёт.

Но тут они услышали его голос. И взглянув на него, начали сомневаться. Его взгляд, до этого отстранённый, стал тёплым, почти нежным. Голос звучал мягко, но в нём была абсолютная, непоколебимая уверенность, которая заставляла ему верить.

— Я готов. Можешь приступать, капитан.

Он сказал это так, словно приглашал её на танец, а не на бой. Эта интимная, почти пафосная манера в его исполнении не выглядела смешной. Она завораживала.

Мураяма почувствовала, как её щёки заливает румянец. Она была смущена. Но одновременно ущемлена. Этот парень перед ней совершенно не воспринимал её всерьёз. Это расстраивало и возмущало. Она не стала возражать. Она решила проучить его. Показать ему, что клуб кэндо Академии Куо — это не место для игр.

Подходя на позицию для удара, она старалась не смотреть ему в глаза. Его искренний, выжидающий взгляд невероятно смущал. Она глубоко вздохнула, концентрируясь. Сжала зубы, отгоняя посторонние мысли. И, замахнувшись, нанесла удар. Быстрый, точный, сильный удар мэн, направленный прямо в его протянутый меч. Удар, который должен был выбить синай из рук любого новичка и, возможно, даже заставить его пошатнуться.

КЛАЦ!

Звук был не таким, как обычно. Не глухой стук дерева о дерево. А резкий, сухой, похожий на выстрел. Звук абсолютного столкновения.

И всё.

Зал замер в шоке.

Джин, с его нелепой стойкой, с рукой в кармане, даже не шелохнулся. Ни на миллиметр. Его синай, который он держал расслабленной рукой, застыл в воздухе, полностью поглотив силу удара.

А меч Мураямы… он вылетел из её рук от чудовищной отдачи. Словно ударившись о несокрушимую скалу, он прочертил высокую дугу в воздухе и со стуком приземлился в дальнем углу додзё.

Девушка застыла на месте. Руки её, ещё секунду назад сжимавшие синай, мелко подрагивали, но она даже не обращала на это внимания. Она всё ещё стояла в позиции, в которой наносила удар, с пустыми руками. Её глаза были широко раскрыты, в них плескалось абсолютное, тотальное недоумение. Она смотрела на улыбающегося Джина.

Его улыбка была мягкой, почти извиняющейся. — Кажется, я немного перестарался, — сказал он так, словно это была досадная случайность. — У тебя очень сильный удар, капитан.

Но она не слышала его слов. Она видела лишь его фиолетовые глаза, в глубине которых теперь плясали насмешливые, всезнающие искорки. Он не перестарался. Он всё рассчитал. Он просто… играл с ней. И он был силён. Неимоверно.

Оглушительную, звенящую тишину, наступившую в додзё клуба кэндо, неожиданно прервал размеренный звук хлопающих в ладоши ладоней. Все взгляды, до этого прикованные к ошеломлённой Мураяме и невозмутимому Джину, метнулись к входу. Там, прислонившись к дверному косяку, стоял Киба Юто. На его лице играла его естественная, обезоруживающая улыбка икемена, а в зелёных глазах плясали искорки неподдельного интереса.

— Юто-семпай! — тут же раздались восторженные вскрики нескольких девушек. Напряжение в зале мгновенно спало, сменившись благоговейным трепетом перед появлением школьного принца.

Он спокойным, грациозным шагом прошёл к центру зала, направляясь к Джину и Мураяме, которая только недавно вышла из оцепенения и теперь, тяжело дыша, смущённо смотрела на приближающегося юношу. Её уверенность капитана клуба была серьёзно подорвана.

— Впечатляюще, — голос Кибы был мягким и тёплым, но Джин уловил в нём стальные нотки. — Я наблюдал снаружи. Изаёя-сан, твоя стойка, конечно, интересна, но результат говорит сам за себя.

Затем он повернулся к Мураяме, и его улыбка стала ещё теплее, полной сочувствия и поддержки. — Мураяма-сан, не стоит расстраиваться. Твой удар был превосходен. Скорость, сила, точность — всё было на высшем уровне. Я серьёзно. Мало кто в этой академии смог бы нанести такой чистый и мощный мэн.

Слова похвалы от самого Кибы Юто заставили щёки капитана вспыхнуть. — Н-но… он даже не шелохнулся… а мой синай… — пролепетала она, всё ещё не веря в произошедшее.

— Иногда, — Киба посмотрел на Джина с хитрым прищуром, — противник оказывается «особым» случаем. И столкновение с такой силой — это не поражение, а ценный опыт. Не стоит огорчаться из-за этого. Ты отлично справилась.

Джин молча наблюдал за действиями Юты, который так умело и непринуждённо играл роль хорошего парня, успокаивая униженную девушку и одновременно оценивая нового соперника. Он лишь мысленно закатил глаза. Этот принц был слишком… идеальным. Слишком правильным. Это раздражало.

После того как Мураяма, смущённая, но немного успокоенная, отошла в сторону под ободряющие взгляды подруг, Юто повернулся к Джину. Его улыбка оставалась милой, но теперь в ней читался явный вызов. — Изаёя-сан, раз уж Мураяма-сан немного устала, может, позволишь мне стать твоим следующим спарринг-партнёром?

Все девушки в зале затаили дыхание. Киба Юто вызывает на поединок загадочного новичка! Это будет легендарно!

Как и Джин, он не стал брать защитную экипировку и, подобрав с пола синай Мураямы, встал на её место. — Только, — он с немного ехидной улыбкой посмотрел на Джина, — может, ты всё-таки встанешь в нормальную стойку? Или так и будешь сражаться с рукой в кармане? Это немного… неуважительно.

Джин лениво посмотрел на него. Его доброжелательное выражение лица, которое он поддерживал во время разговора с девушками, сменилось на откровенно высокомерное. — Не-а, — протянул он.

Что ж. Киба понял. Этот парень был не просто силён, он был провокатором. — Я не стану сдерживаться, Изаёя-сан, — его улыбка стала жёстче, а взгляд — острее. — Иногда, только врезавшись в непробиваемую стену, можно по-настоящему познать границы своих собственных возможностей.

Зал замер в ожидании. Все взгляды были прикованы к двум фигурам. Сейчас должен был состояться удар сильнейшего кэндоиста в их академии (как досадно, что он даже не состоял в клубе кэндо).

Киба не стал медлить. Он сделал резкий выпад вперёд, его движение было молниеносным, почти невидимым для глаз обычных учениц. Синай со свистом рассёк воздух, неся в себе силу и точность, отточенную годами тренировок. Удар пришёлся точно в центр синая Джина.

КЛАЦ!

Звук был громче, резче, чем в прошлый раз. Но результат был тем же. Меч Джина даже не пошатнулся. Киба же почувствовал, как мощная отдача пронзила его руки до самого плеча. Он устоял на ногах, но его пальцы онемели от вибрации. Он с удивлением посмотрел на Джина. Он приложил большое усилие, хоть и далеко не выложился на полную. Но противник даже не дрогнул.

Джин саркастически хмыкнул. — И это всё?

Киба на мгновение опешил от такой наглости. А затем на его лице появилось немного виноватое, почти мальчишеское выражение. — Прошу прощения, — сказал он, отступая на шаг и делая лёгкий поклон. — Кажется, я действительно тебя недооценил. Могу я попросить о повторном ударе? Обещаю, на этот раз я буду серьёзнее.

Джин даже не стал отвечать. Он лишь с едва видимой ленцой кивнул, продолжая держать меч в своей нелепой, расслабленной позе. Этот жест, полный снисходительного безразличия, говорил громче всяких слов: «Давай, я жду».

Киба тихо посмеялся и, поблагодарив, снова принял стойку. И в этот момент он изменился. В глазах Джина он стал другим. Исчезла лёгкость, исчезла улыбка принца. Его лицо стало сосредоточенным, почти хищным. А вокруг его тела начала появляться и клубиться странная, едва заметная тёмная аура.

Никто из девушек в зале не видел этого. Для них Киба просто стал серьёзнее. Но Джин видел. Он чувствовал.

«Магия! — пронеслось в его голове, и в груди шевельнулось давно забытое чувство — лёгкое волнение. — Наконец-то. Что-то интересное».

Он внимательно наблюдал за этой тёмной материей, окутывающей его противника. Она была плотной, вязкой, но при этом живой. Она пахла озоном, ночью и чем-то неуловимо горьким. Это была сила демонов, сконцентрированная, более… острая, как лезвие клинка. Не подавая вида лёгкого волнения, он чуть сильнее сжал рукоять синая, готовясь принять настоящий удар.

Киба снова рванулся вперёд. На этот раз его скорость была запредельной. Это был уже не просто быстрый выпад. Это был демонический рывок. Его фигура превратилась в размытое пятно, а удар был настолько силён, что создал лёгкий ветерок, который трепнул волосы у наблюдавших девушек.

ХЛОПОК!

Вместо привычного звука столкновения деревянных мечей, раздался резкий, оглушительный хлопок, похожий на выстрел. И в следующее мгновение два сломанных пополам деревянных клинка, не выдержав столкновения двух чудовищных сил, с треском упали на пол.

На весь зал обрушились овации. Девушки из клуба кэндо кричали и аплодировали, их глаза горели восторгом. Они были потрясены тем, что им довелось увидеть сегодня. Это был совершенно новый уровень, который никто из них не видел, спаррингуясь в клубе или даже участвуя в соревнованиях. А кто-то был очарован другим — двумя красавцами, что так круто выглядели с мечами в руках, их поведением, их силой.

Джин стоял со слегка удивлённым выражением лица, глядя на обломок синая в своей руке. Он ожидал, что меч выдержит. Похоже, даже усиленное демонической магией дерево имело свой предел прочности.

В то время как Юто был до неприличия серьёзен. Он не смотрел на свой сломанный меч. Он смотрел на всё ещё непоколебимую руку Джина, которая сжимала обломок меча так, словно ничего не произошло. Его рука. Она не дрогнула. Даже после такого удара.

Осколки бамбука с сухим треском разлетелись по отполированному до блеска деревянному полу, нарушая идеальную геометрию додзё. В наступившей оглушительной тишине, прервавшей восторженные овации, Киба Юто стоял неподвижно, его рука всё ещё сжимала бесполезный обломок синая. Его лицо, ещё мгновение назад сосредоточенное и хищное, теперь было маской абсолютного, неподдельного изумления. Он не смотрел на сломанный меч; его пронзительный взгляд зелёных глаз был прикован к Джину, который со слегка удивлённым выражением лица разглядывал свою половину оружия.

— Ты… — начал было Киба, его голос прозвучал глухо и напряжённо, но он так и не смог закончить фразу.

В этот момент хрупкое оцепенение было разрушено новой волной энтузиазма. Девушки из клуба кэндо, оправившись от первоначального шока, плотным кольцом окружили двух спарринг-партнёров, их глаза горели неподдельным восхищением. Возгласы «Невероятно!», «Я никогда такого не видела!» и «Это было круче, чем в кино!» смешались в единый восторженный гул, окончательно смывая остатки боевого напряжения и возвращая атмосферу школьного клуба.

Киба, услышав их голоса, словно очнулся. Он несколько раз моргнул, его лицо быстро приняло привычное доброжелательное выражение, а на губах появилась его фирменная, обезоруживающая улыбка принца. Он умело взял ситуацию под контроль, не желая показывать своё истинное смятение перед многочисленными поклонницами.

— Что ж, похоже, сегодняшняя тренировка выдалась слишком интенсивной даже для нашего снаряжения, — его голос прозвучал легко и непринуждённо, словно поломка двух мечей от одного удара была обыденным делом. Он с сожалением посмотрел на обломки. — Эти синаи уже давно пора было списать, они совсем износились. Приношу свои извинения, Изаёя-сан, за столь досадное происшествие.

Джин лишь хмыкнул, подхватив его игру. Он видел, что за этой лёгкостью скрывается глубокое удивление и множество вопросов, но решил не заострять на этом внимание.

— Однако, — продолжил Киба, и в его глазах снова вспыхнул азартный огонёк, — я не могу позволить, чтобы наш поединок закончился на такой ноте. Это было бы неуважительно по отношению к такому интересному противнику. Как насчёт настоящего спарринга? На свежем воздухе, где нам не будет так тесно. Уверен, мы сможем найти пару мечей, которые выдержат наш напор.

Идея была подхвачена Джином с явным удовольствием. Он бросил обломок синая на пол и с хищной, предвкушающей улыбкой посмотрел на Кибу.

— Я только за.

Спустя несколько минут сцена действия переместилась на просторную тренировочную площадку перед додзё. Вечернее солнце заливало её мягким золотистым светом, а лёгкий ветерок шелестел в бамбуковой роще неподалёку. Девушки из клуба кэндо, а также несколько случайных учеников, привлечённых слухами о поединке, выстроились вдоль площадки, образовав живой круг зрителей.

Киба Юто, сменив сломанный синай на новый, крепкий, стоял в центре, его фигура была воплощением грации и силы. Он принял идеальную стойку, его тело было напряжено, как струна, а взгляд сосредоточен на противнике.

Джин, в свою очередь, на этот раз не стал проявлять своего показного пренебрежения. Он несколько секунд постоял, словно вспоминая то, что ему показывали в додзё, а затем медленно, почти нехотя, принял классическую стойку камаэ. В обычных обстоятельствах, для обычного человека, такая стойка была необходимостью — она позволяла сбалансировать тело, распределить вес, компенсировать слабости и подготовиться к атаке или защите. Но для него, чьё тело было совершенным инструментом, лишённым человеческих ограничений, эта формализованная поза была скорее помехой. Она сковывала его движения, заставляла двигаться в рамках определённой техники, делала его более предсказуемым. Но он принял этот вызов. Киба был настроен серьёзно, и ответить на его серьёзность такой же серьёзностью, пусть и в рамках навязанной игры, казалось Джину правильным. Он крепче сжал рукоять нового синая, и под его пальцами раздался тихий, едва слышный скрип бамбука.

Было решено провести матч из трёх раундов по правилам кэндо — до первого чистого попадания. Мураяма, капитан клуба, с гордостью взяла на себя роль рефери. Она встала между двумя бойцами, её лицо было серьёзным и сосредоточенным. Все зрители затаили дыхание. Мураяма на несколько секунд задержала взгляд на Джине, затем на Кибе, и, убедившись в их готовности, резким взмахом руки дала сигнал к началу, отступая в сторону.

Вопреки ожиданиям толпы, они не бросились друг на друга немедленно. Прошла секунда, другая. Они стояли неподвижно, как две статуи, разделенные несколькими метрами пустого пространства, и лишь их взгляды сошлись в безмолвном поединке, изучая, оценивая, ища малейшую брешь в обороне противника.

Первым двинулся Киба. Это был не резкий рывок, а плавное, почти танцующее скольжение вперёд. Его ноги едва касались земли, а синай в руке казался продолжением его тела. Он сократил дистанцию и нанёс удар — быстрый, точный выпад, нацеленный в запястье Джина. Классический котэ-учи. Джин отреагировал инстинктивно, его тело, привыкшее к скоростям, превосходящим человеческое понимание, легко ушло с линии атаки. Он отступил на полшага, и меч Кибы со свистом рассёк пустоту. Однако Киба и не рассчитывал попасть с первого раза. Это была разведка, проверка реакции. Не давая Джину передышки, он тут же перешёл в новую атаку, его синай закружился в серии финтов, обманных движений, пытаясь сбить Джина с толку, заставить его раскрыться.

Джин, однако, не поддавался на провокации. Он двигался минималистично, его защита была экономной и эффективной. Он не пытался контратаковать, он просто наблюдал, адаптируясь к незнакомому для него стилю боя, к ритму движений Кибы, к тому, как бамбуковый меч ведёт себя в его руке. Он чувствовал себя неуклюжим, скованным этим «костылём», который мешал ему использовать его главное оружие — скорость и силу собственного тела. Но игра есть игра.

Видя, что финты не работают, Киба решил перейти к прямому давлению. Он обрушил на Джина град ударов, целясь в голову, в корпус, в руки. Каждый удар был выверен, каждый взмах сопровождался мощным киай. Джин был вынужден перейти в глухую оборону. Он отбивал удары, блокировал выпады, но его техника была грубой, интуитивной. Он полагался не на фехтовальное мастерство, а на свою сверхчеловеческую реакцию и силу, которая позволяла ему останавливать атаки Кибы там, где любой другой уже был бы пробит.

Зрители заворожённо следили за поединком. Они видели, как элегантный, техничный стиль Кибы сталкивается с грубой, первобытной мощью Джина. Это было похоже на танец фехтовальщика с диким зверем.

И в какой-то момент зверь допустил ошибку. Слишком увлёкшись блокированием очередной атаки, Джин на долю секунды оставил открытой свою левую сторону. Киба мгновенно заметил это. Его тело рванулось вперёд, и синай, прочертив в воздухе молниеносную дугу, нанёс чистый, хлесткий удар по корпусу Джина.

— До! — громко объявила Мураяма, вскидывая флажок.

Первый раунд был за Кибой. Он победил за счёт техники, опыта и умения находить и использовать слабости противника.

После короткой паузы начался второй раунд. Джин выглядел более собранным. Он понял свою ошибку — нельзя было просто пассивно защищаться. Нужно было навязывать свой ритм, свой стиль боя.

Когда Мураяма дала сигнал, он двинулся первым. Его движение было не таким грациозным, как у Кибы, но оно было быстрым и непредсказуемым. Он сократил дистанцию и нанёс удар. Удар был странным, почти нелепым по меркам кэндо — сильный, прямой, похожий скорее на тычок копьём, чем на рубку мечом. Киба легко отбил его, но почувствовал, какая чудовищная сила стоит за этим неуклюжим движением.

Джин начал атаковать, используя синай как продолжение своей руки. Он наносил удары из самых неудобных, неестественных поз, полагаясь на гибкость и силу своего тела. Он мог ударить, находясь почти в полуприседе, или нанести выпад, извернувшись так, как не смог бы ни один обычный человек. Его стиль был хаотичным, лишённым всякой техники, но невероятно эффективным. Он заставлял Кибу постоянно быть в напряжении, отражать атаки, летящие с самых неожиданных углов.

Киба, однако, не терялся. Он был мастером своего дела. Он отступал, парировал, контратаковал, его движения были безупречны. Он ждал. Ждал, когда этот дикий зверь снова допустит ошибку, увлёкшись своей яростной, но бессистемной атакой.

И момент настал. Джин, нанеся очередной мощный удар сверху, который Киба с трудом отбил, на мгновение потерял равновесие. Этой доли секунды хватило. Киба рванулся вперёд, его синай летел, нацеленный в голову Джина. Это должен был быть чистый мэн. Победный удар.

Зрители ахнули, предвкушая развязку. Но её не последовало.

В самый последний момент, когда кончик меча Кибы был уже в сантиметре от лба Джина, произошло нечто невообразимое. Джин, вместо того чтобы попытаться уклониться или поставить классический блок, сделал резкое, почти невидимое движение кистью. Его синай дёрнулся вперёд, и гарда меча — цуба — встретила летящий клинок Кибы.

Дзынь!

Раздался короткий, звонкий звук. Удар был остановлен. Не лезвием, а маленьким, круглым куском дерева у рукояти. Это было не просто неортодоксально. Это было невозможно. Для такого блока требовалась нечеловеческая реакция и точность.

Киба замер, его глаза расширились от шока. Он не мог поверить в то, что произошло. И пока он стоял, парализованный удивлением, Джин, воспользовавшись его замешательством, нанёс ответный удар. Короткий, резкий, почти ленивый тычок кончиком синая, который точно коснулся его запястья.

— Котэ! — объявила Мураяма, её голос дрожал от изумления.

Счёт стал 1-1.

Финальный раунд. Напряжение достигло своего пика. Теперь они оба были более активны. Они двигались по площадке, обмениваясь быстрыми, яростными ударами. Звон синаев наполнил воздух. Джин чувствовал, как азарт боя наполняет его. Скорость их обмена ударами была для него детской забавой. Он видел каждое движение Кибы, каждую его попытку финта, каждую смену стойки. Он понимал, что если бы это была настоящая схватка, он бы уже давно победил, просто обойдя его защиту и нанеся удар кулаком. Но этот «костыль» в виде меча делал игру забавной. Он заставлял его думать, искать новые, нестандартные решения.

Киба, в свою очередь, был полностью сосредоточен. Он понимал, что столкнулся с противником совершенно иного уровня. Он использовал весь свой арсенал: менял стойки, наносил удары с разных углов, пытался поймать Джина на ошибке. Его фехтование было безупречным, отточенным, как лезвие клинка. Джин же продолжал полагаться на свою чудовищную силу и реакцию, его удары были странными, но каждый из них нёс в себе угрозу.

Их клинки скрещивались снова и снова. Зрители, затаив дыхание, следили за этим невероятным танцем силы и техники.

В конце концов, опыт взял своё. В пылу очередной яростной атаки Джин, увлёкшись, снова допустил микроскопическую ошибку, чуть шире замахнувшись для удара. И Киба не упустил свой шанс. Его тело метнулось вперёд, и синай, словно жало змеи, нанёс точный, выверенный удар по корпусу Джина.

— До! — крикнула Мураяма.

Третий раунд был за Кибой.

Они опустили мечи и, подойдя к центру площадки, поклонились друг другу.

— В этот раз победа за мной, — сказал Киба, и на его лице снова появилась его обычная, тёплая улыбка.

Джин лишь хмыкнул в ответ.

«Чёртов позёр», — пронеслось в его голове, но он не мог не признать, что это было… весело. Впервые за долгое время.

Ночь снова вступила в свои права, окутав город Куо прохладным, влажным покрывалом. Для Джина дни превратились в размытую череду бессмысленных уроков и напряжённых, уединённых тренировок, где он пытался не столько развить, сколько обуздать чудовищную силу, кипевшую в его новом теле. Эта размеренность, это обманчивое спокойствие давило, порождая глухое, почти физически ощутимое раздражение. Ему нужен был выход, любая мелочь, способная вырвать его из этой апатии. И этой мелочью стал пустой холодильник.

Он неспешно брёл по тихим улочкам, направляясь к тому самому островку света в ночной мгле — круглосуточному комбини. Воздух пах озоном после далёкой грозы и свежескошенной травой с чьего-то газона. Мысли его были ленивы и отстранённы, но в глубине сознания шевелилось лёгкое, почти неосознанное любопытство. Будет ли она там сегодня? Та самая девушка с каштановым хвостом и испуганными, но любопытными глазами. Эта мысль была настолько чужеродной, настолько неуместной в его новой реальности, что он невольно хмыкнул, качая головой.

Автоматические двери разъехались с тихим звоном, и он вошёл внутрь. За кассой, старательно протирая стойку, стояла она. Мисаки. Имя он узнал случайно, подслушав, как её окликнул сменщик. Увидев его, она вздрогнула, её движения стали скованными, а на щеках мгновенно проступил знакомый румянец. Джин молча кивнул ей в знак приветствия и направился к холодильникам с напитками, чувствуя на себе её пристальный, взволнованный взгляд. Он взял бутылку холодного чая и подошёл к кассе.

— Добрый вечер, — её голос прозвучал тонко и чуть дрожаще, когда она взяла бутылку. Её пальцы на мгновение коснулись его, и она отдёрнула руку, словно обжегшись. — С-снова заходите к нам…

— Ага, — коротко ответил Джин, отсчитывая монеты. — Здесь недалеко живу.

— О-о, правда? — она немного оживилась, её любопытство пересилило смущение. — Я тоже тут рядом… живу… с родителями. Вы ведь ходите в Академию Куо, да? Я видела вас в форме.

Он поднял на неё удивлённый взгляд. Она была наблюдательнее, чем казалось.

— Да, с недавних пор, — подтвердил он.

— Я… я тоже там училась, — с ноткой грусти в голосе сказала она. — Закончила в прошлом году. Хорошая школа, правда? Хотя, наверное, вам, как новенькому, ещё сложно освоиться?

Её попытка завязать разговор была такой искренней и неуклюжей, что Джин, вопреки своему обыкновению, решил её поддержать.

— Терпимо, — он пожал плечами. — Хотя слишком шумно.

— Шумно? — она удивлённо моргнула. — Разве это плохо? По-моему, это весело! Клубы, фестивали, друзья… — она запнулась, понимая, что говорит слишком много. — Простите, я, наверное, вас задерживаю.

— Нет, — неожиданно для самого себя сказал Джин. — Всё в порядке.

В магазине повисла неловкая пауза. Мисаки теребила край своей формы, не зная, что ещё сказать. Джин молча смотрел на неё, и в его фиолетовых глазах не было привычной ледяной отстранённости. Было что-то иное. Интерес?

— Знаешь, — наконец решилась она, её щёки снова залила краска. — У нас тут недалеко, в центре, скоро пройдет фестиваль. С фейерверками, разной с едой… Я… я собиралась пойти с подругами в эти выходные, но они не смогут… — она выпалила это на одном дыхании и зажмурилась, боясь услышать ответ. — Может… может, вы… ты… хотел бы сходить?

Джин замер. Прямое приглашение. От девушки, которую он видел всего несколько раз в жизни. Это было так… нормально. Так по-человечески. И именно эта нормальность, эта простота подкупила его.

— Хорошо, — сказал он, и его голос прозвучал неожиданно мягко. — Давай сходим.

Глаза Мисаки распахнулись. В них плескалось такое неподдельное, щенячье счастье, что Джин невольно улыбнулся. Настоящей, тёплой улыбкой, которая полностью преобразила его лицо, сделав из сухаря просто красивого парня. От этой улыбки Мисаки окончательно растаяла.

Последующие дни прошли в странном, почти приятном ожидании. Джин отклонил очередное “неожиданное” приглашение в клуб оккультных наук. Ему не хотелось погружаться в их проблемы.

Он наблюдал за Иссэем со стороны. Тот, после своего триумфального объявления о свидании, ходил по школе как побитая собака. В столовой, за обедом, Джин стал свидетелем его отчаянной попытки поделиться пережитым со своими единственными друзьями.

— …и тогда она просто изменилась! — горячо вещал Иссэй, размахивая палочками для еды. Мацуда и Мотохама слушали его с откровенной скукой. — Понимаете, парни? Весь день она была такой милой, такой нежной… Мы гуляли в парке, она смеялась над моими шутками, мы даже ели вместе блинчики! Я думал, это лучший день в моей жизни! Я уже представлял, как мы… ну, вы понимаете…

Мацуда вздохнул и поправил очки.

— Иссэй, ты опять переиграл в свои эроге? Крылья, копья света… Ты хоть понимаешь, какой бред несёшь? Тебе просто приснился кошмар после того, как ты под утро лег.

— Точно! — подхватил Мотохама, доедая свой рис. — Или это была месть за то, что ты пытался сфотографировать трусики Мураямы-семпай. Наверное, она прокляла тебя.

— Да нет же! Это было на самом деле! Её звали Амано Юма! — отчаянно воскликнул Иссэй.

— Кто? — Мацуда непонимающе посмотрел на него. — Мы не знаем никакой Амано Юмы. Иссэй, ты точно в порядке? Может, тебе к доктору сходить? Головой ударился?

Иссэй сник. Он понял, что ему никто не верит. Воспоминания о ней, о его первом свидании, о его смерти — всё это стёрлось из памяти его друзей, оставив его одного со своей страшной тайной. Он понуро уставился в свою тарелку.

Джин, сидевший за соседним столиком, слышал каждое слово. Он спокойно доедал своё карри, его лицо не выражало никаких эмоций. Но внутри он всё понял. Свидание состоялось. Иссэй был убит. А затем воскрешён Риас Гремори. Канон вступил в свои права. И этот идиот, сам того не зная, перестал быть человеком.

Выходные встретили Куо тёплой, солнечной погодой. Джин встретился с Мисаки у входа в парк. Она была в простом летнем платье, которое очень ей шло, и выглядела немного смущённой, но счастливой. Их свидание прошло на удивление легко и непринуждённо. Они гуляли по тенистым аллеям, ели сладкую вату, Джин, к своему удивлению, выиграл для неё в тире большую плюшевую игрушку, продемонстрировав нечеловеческую меткость, которую списал на «удачу».

Они много разговаривали. Вернее, говорила в основном Мисаки, рассказывая забавные истории о своей работе, о семье, о мечтах. А Джин, к своему удивлению, слушал. Он задавал вопросы, иногда отпускал короткие, саркастичные, но не злые комментарии, которые заставляли её смеяться. Он чувствовал себя… почти нормально. Почти как обычный парень на свидании с милой девушкой. Это было странное, но приятное чувство.

Вечером, когда солнце начало клониться к закату, окрашивая небо в оранжевые и розовые тона, они снова гуляли по парку.

— Спасибо тебе за сегодня, Джин-кун, — сказала Мисаки, её голос был тихим и искренним. — Мне было очень весело. Я давно так не смеялась.

— Мне тоже, — ответил он, и это была почти правда.

Они подошли к большому фонтану в центре парка. И там, на бортике, ссутулившись, сидел Иссэй. Он выглядел потерянным, растерянным, и что-то бормотал себе под нос, словно кого-то искал.

— Хм?, — заметила Мисаки. — Что с ним? Выглядит расстроенным.

Иссэй услышал голос, обернулся. Увидев Джина, а затем и девушку рядом с ним, он удивлённо моргнул.

— Джин? А ты что здесь…

Он не договорил. В этот момент мир изменился.

Воздух резко похолодел и загустел. Небо над парком, ещё секунду назад оранжевое, затянулось неестественной фиолетовой дымкой. Вокруг них, словно мыльный пузырь, вырос переливающийся всеми цветами радуги барьер, отрезая их от остального мира. Мисаки испуганно вскрикнула и прижалась к руке Джина, ничего не понимая.

Из тени деревьев вышла фигура. Падший ангел, высокий мужчина с неприятной усмешкой и чёрными, как вороново крыло, перьями за спиной.

— Ну вот ты и попался, отродье, — прошипел он, и в его руке материализовалось копьё из чистого, слепящего света. — Рейнаре не закончила свою работу. Придётся мне.

С этими словами он метнул копьё. Оно со свистом рассекло воздух, устремляясь прямо в грудь Иссэю.

Тот застыл, его лицо исказилось от ужаса узнавания и бессилия. Он снова переживал кошмар своего первого «свидания».

Но копьё не достигло цели.

Время для всех, казалось, замедлилось. Джин, не раздумывая, сорвался с места. Его движение было настолько стремительным, что он превратился в размытое пятно. За долю секунды он оказался между Иссэем и летящим копьём.

Раздался глухой, сухой звук. Копьё света остановилось в сантиметре от груди Иссэя, его наконечник был легко, почти небрежно, перехвачен ладонью Джина. Сияние, исходящее от священного оружия, омывало его руку, но не причиняло ни малейшего вреда.

В парке воцарилась гробовая тишина.

Иссэй, спасённый от верной смерти, смотрел на спину Джина с отвисшей челюстью. Мисаки, прижав руки ко рту, не могла вымолвить ни слова, её разум отказывался верить в происходящее. Донасик, метнувший копьё, застыл в шоке, его лицо выражало абсолютное недоумение.

Джин же, в свою очередь, медленно опустил взгляд на копьё, зажатое в его руке. Он с лёгким любопытством повертел его, словно оценивая качество. А затем его губы скривились в кривой, полной вселенской усталости усмешке.

"Ля-я-я-я-ятььь", — пронеслось в его голове. — "Он же дважды помер".

В наступившей оглушительной тишине, нарушаемой лишь испуганным дыханием Мисаки и сдавленным стоном Иссэя, Джин продолжал невозмутимо держать копьё света. Он сжал пальцы. Раздался тихий, похожий на треск льда звук. По сияющему клинку пробежали тонкие тёмные трещины, быстро расползаясь по всей длине. Через мгновение священное оружие с тихим звоном распалось на мириады светящихся осколков, которые, покружившись в воздухе, бесследно растаяли, оставив после себя лишь едва уловимый запах озона.

Напряжение в искажённом пространстве барьера стало почти осязаемым. Джин медленно повернул голову к Иссэю, который всё ещё сидел на бортике фонтана, глядя на него с отвисшей челюстью. Во взгляде Джина читалась вселенская усталость.

— Ну, и чего ты тут забыл? — спросил он, и в его голосе не было ни капли удивления или паники, лишь глухое раздражение.

«Отлично, — пронеслось в его голове, пока он мельком косился на бледную, ничего не понимающую Мисаки. — Теперь придётся объяснять обычной девушке, почему вокруг нас фиолетовое небо и остальное. Какая же, чёрт возьми, головная боль».

Не успел он додумать эту мысль, как в другой стороне парка, недалеко от них, вспыхнул яркий алый свет. Из разверзшегося в воздухе магического круга с гербом в виде головы грифона шагнула группа подростков. Впереди, с видом королевы, осматривающей свои владения, шла девушка с невероятными, огненно-алыми волосами, её фигура, обтянутая школьной формой, была воплощением аристократической гордости. За ней следовала высокая красавица с иссиня-чёрными волосами, собранными в длинный хвост; её милая улыбка и пышные формы создавали обманчивое впечатление мягкости, но в её движениях чувствовалась опасная грация хищницы. Рядом с ней застыла миниатюрная девушка с пепельными волосами и почти кукольным, невозмутимым лицом; она молча осматривала сцену своими большими ореховыми глазами, в которых не читалось никаких эмоций.

«Ну куда же без этих», — Джин снова устало выдохнул, мысленно закатив глаза. Театр абсурда только что пополнился основной труппой.

— Падший ангел! — голос аловолосой девушки прозвучал властно и холодно, эхом отражаясь от невидимых стен барьера. — Я, Риас Гремори, наследница клана Гремори и хозяйка этой территории, требую объяснений! Что ты забыл здесь и по какому праву нападаешь на ученика моей академии?!

Донасик, оправившись от первоначального шока, презрительно скривился.

— Демоны… Ещё и Гремори. Не намерен я отчитываться перед отродьем вроде тебя! Я здесь, чтобы закончить работу, которую не успела сделать Рейнаре!

Не желая тратить время на разговоры, он взревел, и в каждой его руке снова вспыхнуло по копью света. Одним резким, мощным движением он метнул их в сторону группы Риас. Акэно и Конэко мгновенно отреагировали: жрица грома создала перед собой щит из молний, который с треском поглотил одно копьё, в то время как миниатюрная Ладья просто шагнула в сторону, и второе копьё безвредно вонзилось в землю там, где она только что стояла. Сам же Донасик, не дожидаясь результата, ринулся к своей первоначальной цели. Он надеялся, что, пока демоны отвлечены, он сможет наконец прикончить Иссэя.

Создав в руке третье копьё, он замахнулся, но на его пути снова встал Джин. На этот раз падший решил не метать оружие. Он вложил всю свою ярость и силу в один рубящий удар, превратив копьё в подобие сияющего лезвия, нацеленного на то, чтобы рассечь Джина пополам.

Джин серьёзно посмотрел на летящего на него падшего. Он не стал уворачиваться или отступать. Вместо этого, он сделал едва заметное движение, разворачиваясь к атаке в пол-оборота, словно давая клинку больше пространства для удара. Время для всех, казалось, снова замедлилось. Сияющее лезвие копья со свистом приблизилось, его острая кромка, вибрирующая от святой энергии, была уже в сантиметрах от его тела. И в этот самый последний момент Джин поднял руку. Он просто выставил её на пути клинка, раскрыв ладонь. Раздался шипящий визг, похожий на звук, с которым раскалённый металл погружают в воду. Священное лезвие врезалось в его ладонь и… остановилось. Джин поймал его. Просто поймал, как ловят брошенный мяч. Его пальцы сомкнулись на сияющей материи, и энергия, бушевавшая в копье, начала затухать, словно её высасывала бездонная пропасть. Ни ожога, ни царапины. Лишь лёгкий дымок, поднявшийся от его ладони.

Мисаки, всё ещё стоявшая позади, издала сдавленный всхлип, её глаза расширились от ужаса и неверия. Иссэй, Риас и её свита замерли, поражённые увиденным. Даже Киба, уже знавший о невероятной силе Джина, не мог скрыть своего изумления. Поймать рубящий удар копья света голой рукой… это выходило за рамки всего, что они знали о возможном.

Донасик застыл в полуметре от Джина, его рука всё ещё сжимала древко бесполезного оружия. На его лице застыла маска абсолютного, животного ужаса. Он понял. Перед ним — монстр. Нечто, что не подчиняется законам этого мира.

Осознание этого сломило его волю. Он отпустил копьё, которое тут же развеялось в руке Джина, и, не говоря ни слова, резко развернулся. Взмахнув чёрными крыльями, он с отчаянной скоростью рванул прочь, врезавшись в стену барьера. Раздался треск, и падший ангел, пробив магическую преграду, исчез в ночном небе.

Барьер, потеряв источник, замерцал и распался. Фиолетовая дымка над парком рассеялась, возвращая обычный ночной пейзаж. Тишина, нарушаемая лишь плеском воды в фонтане, снова стала нормальной, а не зловещей. Но для Мисаки мир уже никогда не будет прежним.

Она смотрела на Джина, её тело била крупная дрожь. Фиолетовое небо, крылатый человек, светящиеся копья, парень, ловящий их голыми руками… Её разум отказывался принимать эту реальность. Это был сон, кошмар. Она отшатнулась от Джина, её лицо исказилось от ужаса.

— Ты… кто ты такой?.. Что… что это было?.. — прошептала она, её голос срывался.

— Мисаки, успокойся, я… — начал было Джин, делая шаг к ней, но она вскрикнула и отступила ещё дальше.

В его фиолетовых глазах, лишённых всякой магии, она теперь видела нечто чудовищное. В его спокойствии — угрозу. Он был не человеком. Он был одним из них. Одним из этих монстров.

Испугавшись его взгляда, его протянутой руки, она развернулась и, всхлипывая, бросилась бежать прочь из парка, прочь от этого кошмара, прочь от него.

Джин замер с протянутой рукой, провожая её взглядом. Он ничего не чувствовал. Ни сожаления, ни злости. Лишь глухую, тяжёлую пустоту.

— Так будет лучше.

Уверенный, мелодичный голос Риас Гремори раздался у него за спиной. Она подошла ближе, её свита следовала за ней.

— Обычные люди не должны касаться нашего мира. Это слишком опасно для их рассудка. Не волнуйся, позже мы найдём её и сотрём последние воспоминания об этом вечере. Для неё это будет лишь дурной сон.

Она остановилась перед ним, и на её губах играла вежливая, но немного хищная улыбка.

— А теперь, позволь мне представиться как следует. Я Риас Гремори. И, похоже, мы наконец-то встретились, Изаёя Джин. Я много о тебе слышала.

Джин медленно опустил руку и снова тяжело выдохнул, глядя на тёмную аллею, в которой скрылась Мисаки. Новые проблемы. И новые, назойливые знакомые.

Парк погрузился в тишину, нарушаемую лишь плеском воды в фонтане. Барьер исчез, вернув ночному небу его привычный звёздный узор, но для тех, кто остался на поляне, мир уже никогда не будет прежним. Джин стоял посреди этого хрупкого, восстановленного спокойствия, чувствуя на себе несколько пар глаз, полных смеси шока, любопытства и затаённой враждебности. Он медленно повернул голову, и его холодный фиолетовый взгляд впился в группу новоприбывших. Особенно в ту, что стояла впереди.

Риас Гремори. Он смотрел на неё, и в его голове с холодной ясностью всплывали воспоминания из прошлой жизни. Она была точь-в-точь такой, какой он её запомнил по «канону». Невероятно красивая, с копной огненно-алых волос, которые даже в тусклом свете фонарей, казалось, источали собственное сияние. Гордая осанка, уверенный, почти высокомерный взгляд сине-зелёных глаз, в которых читалась власть, унаследованная по праву рождения. Она была продуктом своего мира — избалованная аристократка, привыкшая, что мир вращается вокруг неё, что её слово — закон, а любая проблема может быть решена с помощью могущества её клана или влияния старшего брата.

И сейчас она смотрела на него так же — как хозяйка, столкнувшаяся с непонятным, но потенциально полезным явлением на своей территории. Её слова о стирании памяти Мисаки, произнесённые с такой лёгкостью, с такой снисходительной уверенностью в своём праве распоряжаться чужими судьбами, вызвали в Джине волну глухого, ледяного раздражения. Да, возможно, она была права. Возможно, для обычного человека столкновение со сверхъестественным — это травма, которую лучше забыть. Но то, с каким презрением к человеческой воле это было сказано, то, как она смотрела на людей — словно на хрупких, неразумных детей, за которыми нужно прибирать, — бесило его до скрежета зубов.

— Стереть память? — Джин нарушил тишину, его голос прозвучал ровно, но в нём слышался холод, от которого все, стоявшие рядом, невольно вздрогнули. — Какое удобное решение. Сломалась игрушка — можно просто откатить до заводских настроек. Так ты управляешь своей территорией, Гремори?

Риас слегка прищурилась, удивлённая и раздосадованная его тоном. Она ожидала благодарности, может быть, даже подобострастия, но никак не упрёка.

— Это ради её же блага, — отчеканила она, её голос обрёл стальные нотки. — И да, я слежу за порядком на своей территории. Чего, похоже, не скажешь о твоём своевременном вмешательстве. Ты хоть понимаешь, что своим появлением ты лишь усугубил ситуацию?

— Я спас жизнь твоему будущему слуге, — парировал Джин. — Или по-твоему, порядок — это когда на твоей территории безнаказанно убивают учеников твоей же академии? Если так, то ты никудышный правитель.

Вызов был брошен. Атмосфера снова накалилась. Риас, чья гордость была задета, выпрямилась, её демоническая аура начала медленно просачиваться наружу, делая воздух тяжёлым. Она всё ещё не понимала, с кем имеет дело. Сильный? Да, несомненно. Но, скорее всего, просто человек с редким и мощным Священным Механизмом силового типа. Она видела таких. Они были сильны физически, но уязвимы для магии и лишены понимания истинной иерархии этого мира.

— Ты смеешь так говорить со мной? — прошипела она, её сине-зелёные глаза потемнели от гнева. — Ты, простой человек, не знающий своего места?

Акэно Химеджима, стоявшая за её спиной, сделала едва заметный шаг вперёд, на её губах играла вежливая, но опасная улыбка, а между пальцами уже потрескивали крошечные молнии. Киба Юто, сохраняя внешнее спокойствие, положил руку на эфес невидимого меча. Они были готовы защищать честь своей Королевы.

Джин окинул их взглядом — гордую Риас, готовую к бою Акэно, напряжённого Кибу. И не выдержал. Он рассмеялся. Не громко, а тихо, почти беззвучно, сотрясаясь от внутреннего смеха.

— Ох, ну конечно… — он вытер выступившую от смеха слезу. — «Простой человек». «Не знающий своего места». И вся эта демонстрация силы… Гремори, ты такая предсказуемая. Такая… нелепая. Ваша Королева в опасности! Рыцари, к оружию! Сейчас будет пафосная речь о чести клана, а потом вы все вместе попытаетесь меня «поставить на место». Вы действительно думаете, что этот дешёвый спектакль на меня подействует?

Он перестал смеяться, и его взгляд стал ледяным. Он сделал шаг вперёд, в сторону их группы. Его аура, до этого скрытая, начала медленно просачиваться наружу. Это не было похоже на давление демонической энергии Риас. Это было нечто иное. Давящее, чужеродное, от чего хотелось инстинктивно бежать.

— Я покажу тебе, что такое настоящее место, — проговорил он тихо, делая ещё один шаг.

Акэно и Киба напряглись, готовые к бою. Риас сжала кулаки, концентрируя Силу Разрушения.

И в этот самый момент, когда столкновение казалось неминуемым, между ними, словно испуганный оленёнок, выскочил Иссэй.

Он был бледен, его трясло, он смотрел то на Джина, то на Риас и её свиту. Ужас, шок, недоумение — всё смешалось в его глазах.

— Что… что за фигня здесь вообще происходит?! — истерически выкрикнул он. — Какие копья света?! Какие падшие ангелы?! Риас-семпай, у тебя… у тебя за спиной крылья, как у летучей мыши! И у Акэно-семпай тоже! А ты, Джин… ты… ты поймал эту штуку! Голой рукой! Кто вы такие?! Что это было?! Объясните мне!!!

Его отчаянный, полный искреннего непонимания крик разрушил всё напряжение. Все взгляды — и Джина, и группы Риас — сосредоточились на нём. На простом парне, для которого мир только что перевернулся с ног на голову. Под этими взглядами запал Иссэя мгновенно угас. Он съёжился, почувствовав себя невероятно глупо, и сделал шаг назад, прячась за спину Джина.

Джин посмотрел на перепуганного Иссэя, потом на ошеломлённую Риас. Весь его боевой настрой, всё раздражение испарились. Он увидел перед собой не демонов и не врагов. Он увидел группу подростков и одного полного идиота, который оказался не в том месте и не в то время. Сражаться с ними? Устраивать демонстрацию силы? Это было бы… глупо. И бессмысленно.

Он картинно, с преувеличенной усталостью, выдохнул.

— Запарило…

Развернувшись, он проигнорировал удивлённый крик Риас: «Стой! Мы не договорили!». С силой оттолкнувшись от земли, он взмыл в ночное небо, превратившись в размытый силуэт, и через мгновение исчез из вида, оставив за собой лишь ошеломлённую тишину и множество вопросов.

Следующий день в академии прошёл на удивление спокойно. Никто из Оккультного клуба к нему не подходил. Исчезли даже тени наблюдателей, которых он периодически замечал раньше. Похоже, Риас Гремори решила взять паузу и обдумать произошедшее. Джин был этому только рад.

После уроков он, как обычно, направился домой. Но не успел он дойти до школьных ворот, как его окликнул знакомый голос.

— Джин! Подожди!

Это был Иссэй. Он догнал его и какое-то время шёл рядом в неловком молчании. Видно было, что он хочет что-то сказать, но не знает, как начать.

— Ну? — наконец не выдержал Джин.

— Я… — Иссэй глубоко вздохнул. — Я хотел сказать… спасибо. За вчерашнее. Ты… ты спас мне жизнь.

Джин лишь хмыкнул в ответ.

— После того, как ты ушёл, — продолжил Иссэй, глядя себе под ноги, — Риас-семпай… она всё мне объяснила. Про демонов, ангелов… про то, что она — демон. И что я… что я тоже. Что та девушка, Юма, убила меня, а Риас-семпай меня воскресила… сделав своим слугой. Это… это всё так дико. Я до сих пор не могу поверить.

Он замолчал, переваривая собственные слова.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил Джин, его голос был лишён всякого сочувствия, лишь констатация факта.

— Риас-семпай пригласила меня в свой клуб. Сказала, что теперь это моя новая семья, — Иссэй поднял на Джина взгляд. — Я согласился. Кажется, у меня не было особого выбора. Но… я не жалею. Она спасла меня. Я ей обязан.

Они снова прошли несколько метров в тишине. Иссэй продолжал сверлить Джина взглядом, пока тот раздражённо не остановился.

— Что?

— Джин… — Иссэй аккуратно подбирал слова. — Я знаю, ты не хочешь говорить об этом… Но… кто ты? Ты ведь не демон, да? Но и не обычный человек. То, как ты двигался… это было… невероятно.

Джин посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом.

— Я — обычный «человек», Иссэй, — сказал он, выделяя слово «человек» интонацией, которая говорила об обратном. — И тебе не обязательно знать больше. У тебя и так сейчас полно забот. Разбирайся со своей новой жизнью, со своей новой хозяйкой. Не лезь в мои дела.

Иссэй понял, что ответа не получит. Он вздохнул, но не отступил.

— Хорошо… я понял. Но… Риас-семпай… она очень хотела бы с тобой поговорить. Нормально. Без драк и угроз. Она просила меня пригласить тебя к ним в клуб.

Джин снова устало выдохнул. Похоже, от этого ему не отвертеться.

— Я подумаю.

На следующий день, когда он уже собирался идти домой, его путь преградила Акэно Химеджима. Её обычная игривая улыбка сегодня казалась более сдержанной, а в фиолетовых глазах читался серьёзный интерес.

— Ара-ара, Изаёя-кун, вечно ты спешишь, — промурлыкала она, её голос был мягким, как шёлк, но в нём слышались нотки, не допускающие возражений. — Риас-бучо хотела бы поговорить с тобой. Не уделишь нам немного своего драгоценного времени?

Внутри, в просторной гостиной клуба, его уже ждали. Риас Гремори сидела в своём королевском кресле, её алые волосы водопадом спадали на плечи. Рядом стоял Киба, а на диване, свернувшись калачиком, сидела Конэко. Иссэй, пришедший сюда раньше, виновато смотрел в пол. Атмосфера была напряжённой.

— Присаживайся, Изаёя, — Риас указала на кресло напротив. Её голос был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. — Акэно, будь добра, чаю.

Акэно бесшумно удалилась, а Риас сцепила пальцы и в упор посмотрела на Джина.

— Прошлой ночью ты спас Иссэя. И вмешался в дела, которые напрямую тебя не касались. Я хочу знать, почему.

— А нужна ли причина, чтобы помочь однокласснику, которого пытаются проткнуть светящейся палкой? — ровно ответил Джин, глядя ей в глаза без тени смущения.

Риас слегка прищурилась. Она не поверила, но спорить не стала.

— Как бы то ни было, ты снова продемонстрировал свою силу. И снова — на моей территории. Ты понимаешь, что это создаёт определённые… сложности?

— Это ваши сложности, Гремори. Не мои.

— Ошибаешься, — её голос стал жёстче. — Пока ты находишься в этом городе, ты — часть уравнения. Неизвестная переменная, которая может нарушить весь баланс. Твоё вмешательство могло спровоцировать полномасштабный конфликт.

Она подалась вперёд, её сине-зелёные глаза сверкали.

— Я не могу позволить, чтобы на моей территории действовала неконтролируемая сила твоего уровня. Это опасно. Для меня, для моих слуг, для всего города. Поэтому я хочу сделать тебе предложение.

Вот оно. Джин внутренне усмехнулся.

— Я не вступаю в сделки, — отрезал он.

— Это не сделка. Это предложение, от которого, как мне кажется, ты не сможешь отказаться, — в голосе Риас прозвучала уверенность аристократки. — Изаёя Джин, я, Риас Гремори, наследница великого рода, предлагаю тебе стать частью моей свиты.

В комнате повисла тишина. Иссэй и Киба удивлённо посмотрели на свою Королеву.

— Я вижу твою силу, — продолжила Риас, её взгляд стал оценивающим, почти собственническим. — Она огромна. Необработанный алмаз. Под моим руководством, под знаменем клана Гремори, ты сможешь достичь невероятных высот. Я дам тебе статус, защиту, богатство. Мы будем твоей семьёй. Твоей защитой. Всё, что требуется от тебя — присягнуть мне на верность.

Она говорила, и в её голосе звучала сила и соблазн. Для любого другого это было бы предложением мечты.

Джин слушал её, и на его лице медленно расплывалась кривая, насмешливая улыбка. Когда она закончила, он тихо рассмеялся.

— Семья? Защита? Статус? — он покачал головой, его смех стал громче. — Гремори, ты действительно думаешь, что мне нужно всё это? Ты предлагаешь мне золотой ошейник и говоришь, что это корона.

Он подался вперёд, его фиолетовые глаза холодно блеснули.

— Позволь мне объяснить тебе кое-что. Мне не нужна твоя защита, потому что в этом мире нет почти никого, кто мог бы мне угрожать. Мне не нужен твой статус, потому что я стою выше всех ваших клановых иерархий. И мне уж точно не нужна ваша «семья». Я сам по себе. И я никому не служу. Особенно избалованной демонессе, которая видит в силе лишь инструмент для укрепления собственного положения.

Его слова были как пощёчины. Лицо Риас вспыхнуло от гнева и унижения.

— Да как ты смеешь!.. — начала было она, но Джин поднял руку, и она инстинктивно замолчала.

— Я смею, потому что могу, — его голос стал ледяным. — А теперь, когда мы разобрались с твоим щедрым предложением, давай поговорим о реальном положении дел. Тебя беспокоит обстановка в городе, и ты боишься, что я могу стать катализатором конфликта. Верно?

Риас молчала, но её сжатые губы были красноречивее любых слов.

— Вот тебе моё встречное предложение, Гремори, — продолжил Джин. — Я не стану твоей фигурой. Но я могу стать… союзником. Временным и очень условным. Я не буду вмешиваться в ваши мелкие разборки. Но если в городе появится кто-то действительно интересный… кто-то, кто сможет развеять мою скуку… я, возможно, приму участие в веселье. В обмен на это ты предоставишь мне полный доступ к своей библиотеке, знаниям и прекратишь за мной шпионить.

Это было дерзко. Он не просто отверг её, он выдвинул свои условия. Риас боролась с собой. Гнев, гордость, унижение. Но она была прагматиком.

— Хорошо, — выдавила она наконец. — Я принимаю твои условия.

— Вот и договорились, — Джин поднялся. — Когда можно будет посетить вашу библиотеку?

— Я пришлю за тобой, — коротко ответила Риас.

— Отлично, — он направился к выходу, бросив на прощание: — И да, Гремори. В следующий раз, когда захочешь кого-то завербовать, убедись, что у тебя есть что предложить, кроме красивых слов и золотой клетки.

Сделка, заключённая в наэлектризованном воздухе клубной комнаты, оставила после себя странное послевкусие. Джин не чувствовал ни триумфа, ни облегчения. Он получил то, что хотел — доступ к информации, — но цена была очевидна: его втянули в их мир. Его тихая, отстранённая жизнь наблюдателя закончилась. Теперь он был «особым союзником», фигурой на доске, пусть и с правом собственного хода.

Риас Гремори, верная своему слову, не заставила долго ждать. Через день после их разговора Акэно передала Джину приглашение посетить библиотеку клана.

— Риас-бучо ждёт тебя сегодня вечером, — сказала она с неизменной загадочной улыбкой. — Надеюсь, ты найдёшь там то, что ищешь, Изаёя-кун.

Вечером Джин снова оказался в старом здании клуба. Кроме Риас, там никого не было. Она стояла у массивного книжного шкафа, который, как оказалось, был не просто предметом мебели. Пробормотав несколько слов на демоническом языке, Риас коснулась одной из книг. Шкаф бесшумно отъехал в сторону, открывая за собой тёмный проход, из которого веяло прохладой и запахом старой бумаги.

— Прошу, — кивнула она. — Наша библиотека — не просто комната. Это небольшое карманное измерение, связанное с нашим родовым поместьем в Преисподней. Здесь безопасно, и время течёт немного иначе.

Джин шагнул в проход. Мир за его спиной исчез. Он оказался в огромном, круглом зале, стены которого от пола до самого высокого, куполообразного потолка были уставлены стеллажами с книгами. Тысячи, десятки тысяч томов в кожаных и тканевых переплётах, с золотым и серебряным тиснением, древние свитки, пыльные фолианты. В центре зала стоял большой стол для чтения, освещённый мягким, парящим в воздухе магическим светом.

Впечатляло. Не магия — к этому он уже начал привыкать. А само количество собранной здесь информации. Концентрированное знание, накопленное веками одним из величайших демонических родов.

— Можешь изучать всё, что здесь есть, — сказала Риас, её голос эхом разнёсся в тишине. — История нашего мира, бестиарии, трактаты о магии, исследования Священных Механизмов. Всё в твоём распоряжении.

Джин медленно прошёл вдоль одного из стеллажей, проводя пальцами по корешкам книг. Его усиленная память позволяла ему поглощать информацию с невероятной скоростью. Он искал информацию об этом мире, о его правилах, игроках и их слабостях. Он вытащил один из томов — «Хроники Великой Войны». Пролистал несколько страниц. Ангелы, демоны, падшие. Битвы, разрушавшие миры. Имена, которые он знал из прошлой жизни, здесь были не мифом, а историей.

— Интересное чтиво, — заметил он, захлопывая книгу. — Много драмы из-за идеологических разногласий.

Риас слегка улыбнулась его циничному тону.

— Это наша история. История, которая продолжается и по сей день.

Проведя в библиотеке около часа, Джин почувствовал, как информация начинает перегружать его. Знания были полезны, но сидеть на одном месте было утомительно.

— На сегодня хватит, — сказал он, ставя том на место. — Голова гудит. Прогуляюсь.

— Как хочешь, — кивнула Риас. — Дверь будет открыта для тебя в любое время.

Выйдя из карманного измерения обратно в тишину клуба, а затем на улицу, Джин вдохнул прохладный вечерний воздух. Сумерки уже сгущались над Куо. Вместо того чтобы идти домой, он бесцельно побрёл по городу, сворачивая в тихие, безлюдные переулки, где свет фонарей едва пробивался сквозь темноту. Ему нужно было переварить полученную информацию и просто побыть в тишине.

По дороге в сторону своего района он снова решил зайти в знакомый комбини за чем-нибудь холодным. Улица была почти пуста, лишь изредка проезжали машины, их фары выхватывали из темноты его одинокую фигуру. Навстречу ему, из бокового переулка, вышел мужчина. Высокий, в длинном потрёпанном плаще и широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Джин бросил на него короткий, безразличный взгляд и пошёл дальше. Что-то в фигуре мужчины показалось смутно знакомым, но он не придал этому значения. Когда они поравнялись, Джин уловил исходящий от незнакомца резкий, неприятный запах — смесь озона и чего-то сладковато-приторного. Мужчина прошёл мимо, не поднимая головы. Уже сделав несколько десятков шагов остановился. Затем он медленно повернул голову, и в свете далёкого фонаря на его лице мелькнула безумная, хищная улыбка, обнажившая слишком острые зубы. Он поправил шляпу, скрывая лицо, и свернул в темноту.

В комбини было светло и тихо. За кассой снова стояла Мисаки. Увидев его, она вежливо улыбнулась, как любому другому покупателю, и на её щеках появился лёгкий, едва заметный румянец, какой появляется у любой девушки при виде красивого парня.

— Добрый вечер, — сказала она ровным, спокойным голосом.

Никакого узнавания. Никакой памяти о фиолетовом небе, крылатых монстрах и парне, ловящем световые копья. Лишь вежливая отстранённость. Джин молча кивнул, взял бутылку воды и подошёл к кассе. Он протянул деньги, их пальцы снова на мгновение соприкоснулись. Она никак не отреагировала. Он смотрел на её лицо, на её глаза, в которых не было и тени воспоминаний о том вечере в парке. Лишь обычное любопытство к загадочному посетителю. Риас сдержала слово. Они стёрли ей память.

Он забрал свою воду и сдачу. На душе было странно пусто. Какая-то его часть, та, что почувствовала что-то тёплое во время их свидания, ощутила лёгкую, но острую досаду. Он был для неё просто очередным покупателем. Призраком без прошлого.

— Спасибо за покупку, — сказала она, когда он уже развернулся, чтобы уйти. — Приходите ещё.

Джин остановился. Он не обернулся.

— Вряд ли, — тихо бросил он и вышел из магазина, оставляя за спиной удивлённую его странным поведением девушку.

Он шёл по тёмным улицам, и досада медленно перерастала в холодную, глухую злость. Не на Риас. Не на Мисаки. А на этот мир, на его правила, на самого себя. Он решил свернуть через тёмный, заброшенный сквер, чтобы сократить путь. Высокие деревья скрывали лунный свет, создавая почти абсолютную темноту.

— Аллилуйя! Какая удачная встреча в столь чудесную ночь!

Голос, полный безумного, театрального восторга, раздался из темноты прямо перед ним. На дорожку, перегораживая путь, выпрыгнул тот самый мужчина в плаще и шляпе. Он сбросил шляпу, и лунный свет, пробившись сквозь листву, осветил его лицо. Белые волосы, безумные глаза, шрамы и сумашедшая улыбка. Фрид Зелзан.

— Я уж думал, придётся тебя по всему городу искать, грешничек, — он облизнулся, его взгляд был голодным. — Я шёл за запахом. От тебя так и несёт этой мерзкой демонической гнилью! Видать, ты один из их прихвостней, да? Любишь якшаться с отродьями ада?

В его руках, словно из воздуха, появились два предмета. В одном — длинный, зазубренный клинок, слабо светящийся белым светом. В другом — пистолет внушительных размеров.

— Но не переживай! Отец Фрид милосерден! — он картинно возвёл глаза к небу. — Я избавлю твою заблудшую душу от страданий! Я очищу тебя огнём и сталью! Я окажу тебе великую милость и отправлю тебя прямиком в ад, к твоим любимым демонам! Аллилуйя!

Джин остановился, глядя на него с откровенной скукой. Весь его гнев, вся досада мгновенно испарились, сменившись вселенской усталостью.

— Ты закончил свой монолог? — спросил он, его голос был абсолютно ровным. — А то я уже засыпать начал.

— Что?! Да как ты смеешь, поганый еретик?! — взвизгнул Фрид, его лицо исказилось от ярости. — Я принесу твою голову в дар Господу!

Он бросился вперёд, его движения были хаотичными, непредсказуемыми, как у бешеного зверя. Световой меч чертил в воздухе замысловатые узоры, одновременно с этим он стрелял из пистолета, пули, окутанные святой энергией, летели со всех сторон.

Джин даже не сдвинулся с места. Он просто стоял, и пули, подлетая к нему падали на землю, словно натыкаясь на несокрушимую стену. Фрид, видя это, лишь сильнее распалялся. Он подбежал вплотную, его меч со свистом обрушился на Джина сверху.

Джин лениво поднял руку и поймал клинок за лезвие. Раздался шипящий звук, но его ладонь осталась невредимой. Фрид замер в шоке. Джин сжал пальцы. Меч затрещал и разлетелся на куски.

— Мой… мой Экскалибур?! — пролепетал Фрид, глядя на обломок в своей руке.

— Подделка, — констатировал Джин и нанёс удар. Простой, короткий удар кулаком в живот.

Фрида согнуло пополам, воздух со свистом вылетел из его лёгких. Его отбросило на несколько метров, он врезался в ствол дерева и сполз на землю, кашляя кровью.

— Не… невозможно… — прохрипел он, пытаясь подняться.

Джин медленно подошёл к нему.

— Я сегодня не в настроении для игр, — сказал он холодно. — Так что давай закончим это быстро.

Он замахнулся ногой, собираясь раздробить ему череп. Но Фрид, в последнем отчаянном рывке, выхватил из-за пазухи ещё один пистолет и выстрелил. Не в Джина. А в землю рядом с ним. Пуля взорвалась ослепительной вспышкой света и дыма. Когда дым рассеялся, Фрида уже не было. Он отскочил в сторону, вглубь леса, который начинался сразу за сквером.

— Хи-хи-хи! Думал, так просто меня взять, демонопоклонник?! — его безумный смех донёсся из-за деревьев. — Поиграем в догонялки!

Джин раздражённо цокнул языком. Придётся побегать. Он рванул в лес, его скорость была такова, что он превратился в размытую тень, легко огибая деревья.

Погоня была недолгой. Джин быстро настиг его на небольшой поляне. Фрид, поняв, что бежать бесполезно, развернулся, его лицо было искажено смесью страха и безумной решимости.

— Ну всё, грешник! Ты меня достал! Сейчас ты познаешь истинную боль!

Он выхватил ещё один меч, более мощный, и снова бросился в атаку. Но на этот раз Джин не стал играть. Он встретил его выпад, сломал меч, затем одним ударом сломал ему руку. Фрид взвыл от боли. Джин ударил снова — хрустнула нога. Экзорцист рухнул на землю. Джин подошёл и наступил ему на грудь, вдавливая в землю.

— Больно? — спросил он бесстрастно.

— П-пошёл ты… к чёрту… еретик… — прохрипел Фрид, захлёбываясь кровью.

Джин надавил сильнее. Раздался треск рёбер. Фрид закричал.

— Знаешь, я хотел просто тебя прибить и пойти домой, — сказал Джин, глядя на него сверху вниз. — Но ты слишком шумный. И слишком живучий. Такие, как ты, вечно выползают из своих щелей, сея хаос. Это утомляет.

Фрид, несмотря на боль, безумно рассмеялся.

— Хи-хи… думаешь, ты победил? Ты ничего не знаешь… Я… я ещё вернусь… И я найду тебя… И ту милую продавщицу из магазина… с которой ты так мило болтал… — он оскалился, его глаза горели ненавистью. — Я её тоже обязательно навещу… Преподам ей урок о том, как опасно связываться с такими, как ты…

Он не договорил.

Взгляд Джина изменился. Вся усталость, вся скука, всё безразличие исчезли в одно мгновение. Его лицо стало абсолютно пустым, как маска из полированного камня. А в его фиолетовых глазах вспыхнул такой холод, такая бездонная, первобытная ярость, что даже безумец Фрид осёкся и замолчал, почувствовав, как по спине пробежал ледяной ужас.

Экзорцист осознал, что совершил фатальную ошибку. Он быстро выхватил из кармана небольшой кристалл и с отчаянным криком бросил его на землю. Кристалл телепортации. Его последний шанс на спасение.

Время замедлилось. Кристалл летел к земле, его грани переливались в лунном свете. Он должен был коснуться мха, разбиться и унести своего хозяина прочь…

Но он не коснулся.

За мгновение до того, как кристалл коснулся земли, его перехватила рука. Но уже не та, что его бросила.

Фрид ошеломлённо смотрел на кристалл, зажатый в незнакомых пальцах. Затем его взгляд медленно поднялся выше, на руку, а потом — на лицо Джина. Он стоял прямо перед ним, хотя секунду назад был в паре метров. Его лицо было всё таким же пустым и страшным. При взгляде в его глаза дыхание спирало, а сердце замирало от ужаса.

— Я же сказал, — голос Джина был тихим, почти шёпотом, но в нём звучала абсолютная, непреложная окончательность. — Я сегодня не в настроении для игр. Ты думал, я позволю такому мусору, как ты, снова сбежать и причинять проблемы? Ошибаешься.

Он сжал кулак. Кристалл телепортации рассыпался в пыль.

— Я избавлю этот мир от тебя. Раз и навсегда.

...

Когда группа Риас, привлечённая мощным всплеском святой энергии, а затем его резким исчезновением, телепортировалась на поляну, они застали лишь последствия. Посреди выжженной и перекопанной земли, в луже собственной крови, лежало то, что когда-то было Фридом Зелзаном. Его конечности были вывернуты под неестественными углами, тело было покрыто ужасными ранами. Он был жив, но едва дышал, его глаза были безжизненны и смотрели в никуда. Он был физически и морально сломлен.

Риас и её свита замерли в шоке, глядя на это зрелище. Они поняли, кто это сделал. И поняли, что сила, сотворившая такое, была далеко за гранью их понимания.

А где-то далеко, по ночным улицам Куо, шёл домой высокий светловолосый юноша. В его глазах больше не было ни скуки, ни раздражения. Лишь холодная, спокойная пустота. Он сделал свой выбор и перестал быть наблюдателем.

(Конец первого тома)

........................................................................................

Если вам понравилась данная книга, то пожалуйста, поддержите лайком!

Мир вокруг словно замер в полусне.Город Куо погрузился в обманчивое затишье. Для одних это стало долгожданной передышкой, для других — возвращением к унылой повседневности. А для меня, Изаёи Джина… это было и то, и другое.

Академия Куо. Несколько дней спустя

Школьные коридоры гудели привычной, почти безмятежной жизнью. Солнечные зайчики плясали на линолеуме, пробиваясь сквозь высокие окна и освещая мельтешащие фигуры учеников. Где-то заливисто смеялись девчонки, перешептываясь о последних школьных новостях, где-то парни горячо обсуждали вчерашний матч. Близились экзамены, и воздух был пропитан смесью лёгкой учебной паники и сладкого предвкушения летних каникул. Ничто, казалось, не выдавало недавних столкновений с демонами, безумными экзорцистами и тенями забытого прошлого.

Я, Изаёя Джин, неспешно брёл по коридору, засунув руки в карманы. Светлые волосы слегка растрепались, а фиолетовые глаза отстранённо скользили по лицам однокашников. Я чувствовал себя чужаком на этом празднике жизни.

«Опять уроки, опять эти пустые разговоры», — проносилось в голове, пока я проходил мимо класса, где учительница монотонно бубнила что-то о японской поэзии эпохи Хэйан.

Эта тишина раздражала. Не то чтобы я жаждал крови или разрушений, нет. Мне просто была необходима… встряска. Событие, вызов, нечто, что заставило бы использовать дарованную силу не для отмашки от школьных задир или крошения валунов на тренировках. Нужна была цель, достойная моей мощи, или хотя бы развлечение, способное разогнать подступающую апатию.

На перемене меня выловил Хёдо Иссэй. Он выглядел бодрее обычного, хотя в глазах всё ещё плескалась тень неуверенности, оставшаяся после стычки с Фридом.

— Здорово, Изаёя! — Иссэй хлопнул меня по плечу с энтузиазмом, который я находил слегка утомительным. — Как жизнь ? Всё спокойно?

— Чересчур спокойно, — буркнул я.

— Да ладно тебе! — Иссэй ухмыльнулся своей фирменной простодушной улыбкой. — Разве плохо, что никто не пытается нас прикончить? Я вот, например, рад передышке. Тренируюсь потихоньку, Бучо говорит, у меня есть прогресс с Усиливающим механизмом. Скоро, может, смогу брать контракты покруче!

«Контракты…» Я вспомнил эту систему: демоны исполняют желания людей в обмен на… что-то. Риас предлагала и мне попробовать, но я отказался. Слишком много суеты ради мелочей.

— Успехов тебе с этим, — равнодушно бросил я.

— Ага! — Иссэй, кажется, не заметил моего безразличия. — Кстати, сегодня вечером у меня как раз первый «серьёзный» вызов! Какой-то парень хочет, чтобы я помог ему… ну, типа, с призраком разобраться в старом доме. Бучо сказала, это отличная практика для такого новичка, как я.

— Призрак? — Я слегка приподнял бровь. — Не слишком ли банально для мира, где по улицам разгуливают падшие ангелы и драконы?

— Ну, Бучо говорит, это, скорее всего, просто полтергейст или остаточная энергия, ничего опасного, — пожал плечами Иссэй. — Зато опыт! Может, даже симпатичную девушку встречу, которая будет по уши благодарна своему спасителю! — Глаза Иссэя мечтательно заблестели при мысли о воображаемой красотке. Классика.

Я лишь покачал головой. «Озабоченность Иссэя — диагноз неизлечимый». Уже собирался уйти, когда он добавил, понизив голос:

— Слушай, а ты не хочешь со мной? Ну, так, чисто подстраховать? Вдруг там окажется что-то посерьёзнее призрака?

— Нет уж, спасибо, — отрезал я. — Разбирайся сам. Мне неинтересно гоняться за полтергейстами.

— Ну и ладно, — Иссэй слегка надулся, но быстро оправился. — Сам справлюсь! Вот увидишь!

Он умчался, пылая решимостью доказать свою крутизну, а я проводил его взглядом. «Пусть попробует. Может, хоть чему-то научится. Или получит по заднице. Тоже опыт».

...

В старом здании клуба, как всегда, витала особая атмосфера. Риас Гремори, моя «временная союзница» и по совместительству одна из самых красивых девушек школы, элегантно устроившись в кресле, разбирала какие-то бумаги — вероятно, новые запросы на контракты. Акэно Химеджима, её верная Королева с улыбкой жрицы и повадками садистки, с загадочным видом разливала чай. Её движения были плавными и грациозными, а пышная грудь вызывающе колыхалась под формой. Киба Юто, местный красавчик-Рыцарь, стоял у окна, задумчиво глядя на школьный двор, его светлые волосы мягко обрамляли лицо. Конэко Тоджо, миниатюрная Ладья с силой великана, сидела на диване, свернувшись калачиком и увлечённо листая мангу, время от времени отправляя в рот кусочек шоколадного печенья. Типичная идиллия клуба.

Я вошёл без стука, привычно оглядывая комнату. Членом клуба я не был, но моё присутствие здесь уже никого не удивляло. Я был чем-то вроде… вольного стрелка. Силой, которая могла нагрянуть, если ситуация становилась достаточно «интересной».

— О, Изаёя, — Риас подняла голову, её сине-зелёные глаза встретились с моими фиолетовыми. — Заглянул проведать? У нас сегодня спокойно.

— Значит, можно выдохнуть? — усмехнулся я.

— Не совсем, — вмешалась Акэно, ставя передо мной чашку с дымящимся чаем. Её улыбка была мягкой, но в глазах плясали знакомые искорки. — Ара-ара, Изаёя-кун, неужели ты забыл, в каком мире мы живём? Затишье часто бывает лишь затишьем перед бурей.

Киба кивнул, отворачиваясь от окна:

— Акэно-семпай права. Нужно оставаться начеку. Тем более, что в городе недавно фиксировались странные всплески… святой энергии. Не очень сильные, но необычные для нашей территории.

— Святой энергии? — переспросил я. Это привлекло моё внимание. Я помнил неприятное жжение от «священного» оружия Фрида. — Экзорцисты?

— Возможно, — Риас нахмурилась, её красивые брови сошлись на переносице. — Но сигнатура слабая. Может быть, кто-то из церкви проводит тайные ритуалы очищения… или это что-то иное. Мы пока наблюдаем.

Конэко, не отрываясь от манги, тихо проронила:

— Падшие ангелы тоже иногда балуются подобием святой силы.

— Верно, — согласилась Риас. — После инцидента с Фридом, я не исключаю, что в городе могли остаться другие агенты падших или даже отступники из церкви.

— Иссэй-кун сегодня отправился на свой первый контракт, — сменила тему Акэно, лукаво улыбаясь. — Надеюсь, он там не наломает дров.

— Он пошёл один? — уточнил Киба с лёгким беспокойством.

— Да, Риас решила, что ему пора набираться самостоятельности, — ответила Акэно. — Задание плёвое, вряд ли что-то случится.

Я промолчал. Мне было, по большому счёту, всё равно, справится Иссэй или нет. Да и дела самого клуба меня мало касались. Но упоминание о святой энергии и падших ангелах засело в голове. Что-то в этом было… знакомое. И определённо неприятное.

...

Я покинул клуб раньше остальных. Не сиделось на месте. Ощущение подступающей скуки смешивалось с неясной тревогой, вызванной разговором о святой энергии. Решив прогуляться, бесцельно шагая по улицам, погружающимся в вечерние сумерки.

Я брёл мимо парков, жилых кварталов, пока не оказался на окраине, в районе, где старые, заброшенные постройки соседствовали с тихими частными домами. Воздух здесь был прохладнее, пахло сыростью и прелой листвой. Именно здесь, если верить Иссэю, находился тот самый «дом с призраком».

«Интересно, как он там?» — мелькнула мимолётная мысль. Я не собирался проверять, но ноги сами несли меня в ту сторону. Совпадения? Вряд ли. Что-то тянуло меня к этому месту. Возможно, та самая «святая энергия», о которой говорили в клубе?

Я свернул на тихую улочку, ведущую к холму, на вершине которого виднелся силуэт старой, полуразрушенной церкви. Не той, где Иссэй должен был выполнять контракт, но всё же… Церковь. Обитель святой силы.

И тут я почувствовал это. Резкий, неприятный всплеск энергии. Не такой мощный, как у Фрида, но отчётливо… враждебный. И рядом — другой всплеск, слабый, но чистый, наполненный светом и… теплом? Странное, противоречивое сочетание.

«Что за чертовщина?» Я остановился, прислушиваясь к своим сверхчеловеческим чувствам. Уловил звуки борьбы где-то неподалёку. Не здесь, у церкви, а чуть ниже, ближе к тому району, куда поплёлся Иссэй.

Я мгновенно изменил направление. Не из желания спасти Иссэя, наверное. Скорее, из любопытства и подступающего раздражения. Кто-то снова нарушал хрупкий покой этого города. И если это падшие ангелы, то они могут оказаться достаточно «интересными» противниками, чтобы разогнать мою тоску.

Я ускорил шаг, переходя на бег. Скорость была такова, что для обычного глаза я был лишь размытым пятном. Я нёсся по переулкам, перемахивая через заборы, срезая углы. Звуки схватки становились громче: звон чего-то похожего на металл, приглушённые вскрики, злобное шипение…

И вот я на месте. Небольшой двухэтажный дом, явно покинутый хозяевами. Окна зияли пустыми глазницами, дверь висела на одной петле. А перед домом — знакомая, почти комичная в своей предсказуемости картина.

Хёдо Иссэй, его Усиливающий мезанизм тускло мерцал на руке, отчаянно отбивался от… женщины. Красивой женщины с длинными иссиня-чёрными волосами и… иссиня-чёрными крыльями за спиной. Падший ангел. В её руке пылало копьё света, точь-в-точь как у того типа, что напал на меня в первый день.

— Сдохни, ничтожный демон! — шипела женщина, её глаза метали молнии. — Твоя сила будет моей!

Иссэй отступал, его защита трещала под натиском. Он был ранен — на плече алел ожог от святой энергии. Он пытался контратаковать, надрывно выкрикивая «Усиление!», но его усиления явно не хватало против опытного противника.

— Чёрт… Бучо… — шептал он, понимая, что дело дрянь.

Женщина замахнулась для финального удара. Копьё света вспыхнуло ослепительно.

Я замер на краю улицы, наблюдая. Часть меня хотела развернуться и уйти — это проблемы Иссэя. Но другая часть… та, что жаждала действия, та, что презирала скуку, та…, что ценила дружбу с этим придурком… она увидела противника. И та странная, чистая энергия, которую я ощущал ранее… она исходила откуда-то из-за дома.

«Любопытно», — пронеслось в голове. — «Пожалуй, стоит вмешаться. Хотя бы для того, чтобы понять, что тут, чёрт возьми, происходит».

Я не стал кричать или предупреждать. Просто сделал шаг вперёд, моя фигура выплыла из тени переулка. Падший ангел, уже занося копьё над поверженным Иссэем, резко обернулась, ощутив новую, невероятно мощную ауру. Её глаза расширились от удивления и… страха?

— Ты ещё кто такой?.. — прошипела она, инстинктивно отступая на шаг от Иссэя.

Я не ответил. Лишь слегка улыбнулся уголками губ. Начиналось что-то интересное.

Ночь окутала окраины города Куо плотным, бархатным покрывалом. Фонари лениво цедили тусклый свет на потрескавшийся асфальт и заросшие сорняками тротуары. Воздух был неподвижен, наполнен запахом влажной земли и чего-то неуловимо тревожного. И посреди этой тишины разворачивалась сцена, до боли знакомая этому миру: демон против падшего ангела. Только вот роли немного смешались.

Моё появление было внезапным, как удар грома среди ясного неба. Падшая, занёсшая своё сияющее копьё над полуживым Иссэем, резко обернулась. Её красивое лицо исказилось смесью удивления и плохо скрываемого страха. Чёрные, как вороново крыло, перья за её спиной нервно дрогнули.

— Ты ещё кто такой?.. — прошипела она, инстинктивно отступая. Голос её, мгновение назад полный яростной уверенности, теперь звенел тревогой.

Иссэй, распластанный на земле и хватающий ртом воздух, с трудом поднял голову. Увидев меня, он неверяще пробормотал:

— Иза… ёя?..

Я проигнорировал его. Мой взгляд был прикован к падшей. Среднего пошиба противник, судя по ауре. Не чета Фриду с его артефактами. Но всё же… падший ангел. Существо, изначально созданное светом, но избравшее тьму. В них всегда была какая-то особая, извращённая злоба.

— Просто прохожий, — лениво отозвался я, делая ещё шаг вперёд. Асфальт под моими ногами едва заметно треснул от давления моей поступи. — Не люблю, когда шумят под окнами. Особенно когда пытаются прикончить моего… знакомого.

Лёгкая усмешка тронула мои губы. Да, Иссэй был скорее обузой, вечно влипающей в неприятности, но он был частью той странной компании, которая хоть как-то разбавляла мою скуку. К тому же, эта падшая явно была связана с той святой энергией, что я почувствовал ранее. А значит, она могла быть ключом к чему-то более интересному.

Падшая сузила глаза. Страх в её взгляде боролся с гордостью и недоверием.

— Знакомого? Этот сопляк — демон! Низшее отродье, которое нужно истреблять! А ты… от тебя несёт такой силой… Ты не человек! Кто ты?!

— Тот, кто сейчас сломает тебе твои красивые крылышки, если не уберёшься, — мой голос прозвучал ровно, но в нём слышался холод, от которого у обычного существа кровь застыла бы в жилах.

Кажется, это её взбесило. Гордость падшего ангела взяла верх над инстинктом самосохранения.

— Наглец! — взвизгнула она. — Думаешь, напугал меня своей аурой? Я — Калаварнер, одна из тех, кто служит истинному порядку! Я уничтожу и тебя, и этого щенка!

Она снова вскинула копьё света. Наконечник вспыхнул ослепительно, воздух вокруг затрещал от святой энергии. Удар был направлен прямо мне в грудь — быстрый, резкий, рассчитанный на то, чтобы пронзить любую защиту.

Иссэй закричал:

— Осторожно! Эта штука жжётся!

Но я даже не дёрнулся. Просто выставил вперёд ладонь. Небрежно, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

БДЫЩ!

Копьё света врезалось в мою ладонь с оглушительным треском. Святая энергия взвыла, пытаясь прожечь мою плоть, но наткнулась на невидимый барьер — мою собственную силу, мою сильнейшую защиту, которая просто… стерла её. Искры разлетелись во все стороны, осыпая землю мерцающей пылью. Наконечник копья задрожал и… рассыпался на мелкие осколки света, которые тут же погасли.

Калаварнер застыла с открытым ртом. Её глаза, полные ужаса, смотрели то на мою невредимую ладонь, то на обломок древка в её руке.

— Не… невозможно… Моё копьё… Святая сила… Ты…

— Скучно, — прервал я её лепет. — Я ожидал большего. Всё, на что способны падшие ангелы — это кидаться светящимися палками?

Мои слова подействовали как пощёчина. Ярость вновь затопила её лицо, вытесняя страх.

— Ах ты, тварь! — она отбросила бесполезный обломок и ринулась на меня врукопашную. Её движения были быстрыми, отточенными годами тренировок. Когтистые пальцы (она явно трансформировала руки) метнулись к моим глазам, чёрные крылья за спиной захлопали, поднимая пыль и добавляя ей скорости.

Но для меня это было всё равно что смотреть замедленную съёмку. Я легко уклонился от её выпада, одновременно нанося короткий, почти незаметный удар локтем ей под рёбра.

ХРУСТЬ!

Раздался отчётливый звук ломающихся костей. Калаварнер взвыла от боли, её тело согнулось пополам, а атака захлебнулась. Она отлетела на несколько метров, тяжело рухнув на землю и захлебываясь кашлем, выплёвывая кровь. Крылья бессильно распластались по пыльной земле.

— Кха… кха… Ты… сломал… мне рёбра… — прохрипела она, с ужасом глядя на меня.

— Могло быть и хуже, — пожал я плечами. — Я мог сломать тебе шею. Или позвоночник. Или просто растереть в кашу. Но мне лень.

Я подошёл к ней, возвышаясь над её скорчившейся фигурой. Иссэй, кое-как поднявшись на ноги, наблюдал за происходящим с широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова.

— Зачем ты напала на него? — спросил я, кивнув в сторону Иссэя. — Просто из ненависти к демонам? Или была причина поинтереснее?

Калаварнер сплюнула кровью.

— Этот щенок… он носитель… чего-то опасного… Моя задача… была… кха… устранить его… пока он не стал проблемой…

— Носителем? — я нахмурился. Усиливающий механизм? Похоже, падшие что-то пронюхали, даже если не понимают всей сути. — И кто дал тебе такую задачу? Твой босс? Азазель? Или кто-то ещё?

— Не твоё… дело… — прошипела она, пытаясь подняться, но боль снова заставила её согнуться.

— Ошибаешься. Очень даже моё, — я присел на корточки рядом с ней, мой голос стал тише, но от этого только зловещее. — Видишь ли, я не люблю, когда всякие пернатые курицы вроде тебя устраивают беспорядки в моём городе и нападают на тех, кого я знаю. Это нарушает моё… спокойствие. А когда я неспокоен, мне становится скучно. А когда мне скучно… я начинаю ломать вещи. Например, падших ангелов.

Я слегка надавил пальцем на её сломанное ребро. Она снова взвыла, из глаз брызнули слёзы боли и унижения.

— Хорошо… хорошо, я скажу! — прохрипела она. — Приказ… от Кокабиэля… Он… он хочет войны… Хочет спровоцировать… новый конфликт… Устранение носителя Красного Дракона… это был… первый шаг…

— Кокабиэль… — я слышал это имя от Риас. Один из Кадров Григори, известный своей воинственностью. Похоже, назревает что-то крупное. — Значит, ты просто пешка в его игре. Жалко.

Я поднялся. Калаварнер смотрела на меня снизу вверх, в её глазах плескался первобытный ужас. Она поняла, что я могу сделать с ней всё, что угодно.

— А что насчёт той другой энергии? — спросил я внезапно. — Пока я шёл сюда, я чувствовал ещё один всплеск. Чистый, тёплый. Святой. Кто это был? Твой сообщник? Или твоя цель?

Лицо Калаварнер исказилось. На мгновение в нём промелькнуло что-то помимо страха — злоба, отвращение.

— Эта… девчонка… Монашка… Она… она тоже была здесь… Исцеляла… этого демона… — она кивнула на Иссэя. — Её сила… отвратительна… Мы должны были… забрать её… её Священный Механизм… Сумеречное исцеление…

Сумеречное исцеление? Механизм исцеления? И монашка? Значит, та тёплая энергия принадлежала ей. И она помогала Иссэю? Интересно.

— Где она сейчас? — потребовал я.

— Сбежала… кха… Когда ты появился… она… она скрылась… В той старой церкви… на холме… — Калаварнер указала дрожащей рукой в сторону видневшегося вдалеке силуэта.

— Понятно, — я кивнул. — Значит, ты провалила задание по всем фронтам. И демона не убила, и Механизм упустила. Кокабиэль будет недоволен.

Я развернулся, собираясь уходить.

— Стой! — слабым голосом позвала Калаварнер. — Ты… ты меня отпустишь?

Я обернулся через плечо, глядя на неё с холодным безразличием.

— Зачем мне тебя убивать то? Ты больше не представляешь угрозы. Сломанная, жалкая. Возвращайся к своему Кокабиэлю и передай ему привет. Скажи, что в этом городе есть кое-кто, кому очень не нравится, когда нарушают его покой. И если он сунется сюда снова… хотя нет, я с распростёртыми объятиями жду его. Лично вырву ему все перья, по очереди оторву каждое крыло и покажу, что изгнание из рая — это не самое худшее, что с ним случалось. А теперь убирайся, пока я не передумал.

Я видел, как она, превозмогая боль, с трудом поднялась, опираясь на стену дома. Её чёрные крылья были потрёпаны, одно неестественно вывернуто. Бросив на меня последний взгляд, полный ненависти и страха, она взмахнула крыльями и, хромая, поднялась в ночное небо, быстро исчезая из виду.

Я проводил её взглядом. «Пешка, значит. Но информация полезная. Кокабиэль… Война… И эта монашка с исцеляющим Механизмом».

Я повернулся к Иссэю. Тот всё ещё стоял, ошарашенно глядя то мне вслед улетевшей падшей, то на меня.

— Ты… ты её просто… отпустил? — пролепетал он. — Она же… она чуть меня не убила!

— Она была скучной, — бросил я. — И сломанной. Добивать таких — пустая трата времени. К тому же, она дала мне кое-какую информацию.

— Информацию? Какую?

— Не твоего ума дело, — я подошёл к нему и оглядел его рану на плече. Ожог был неприятным, но не смертельным. — Выглядишь паршиво. Где та монашка, которая тебя лечила?

Иссэй вздрогнул, вспомнив.

— Она… да, была тут девушка… в одежде монахини… Она нашла меня раненым, когда я пытался справиться с тем «призраком», который оказался ловушкой этой Калаварнер… Монахиня начала меня лечить своей силой… а потом появилась эта стерва с крыльями… Она успела немного подлатать меня, а потом… кажется, убежала, когда ты появился… Я думал, она просто испугалась…

— Понятно, — я посмотрел в сторону старой церкви на холме. — Значит, она там. Любопытно.

Я развернулся и направился к выходу с улицы.

— Эй, подожди! — крикнул Иссэй. — Куда ты? А как же я? Мне бы… ну, помощь не помешала бы…

— Позвони своей Бучо, — бросил я через плечо. — Пусть пришлёт кого-нибудь за тобой. У меня появились дела поинтереснее, чем нянчиться с незадачливым демоном.

И я пошёл прочь, оставив Иссэя одного посреди разгрома, устроенного падшим ангелом. Меня ждала старая церковь на холме и тайна девушки со святой исцеляющей силой.

Оставив позади скулящего Иссэя и остывающие следы битвы с падшей, я направился к холму, на котором чернел силуэт старой церкви. Ночь была густой и тихой, лишь мои шаги эхом отдавались от стен заброшенных домов. Воздух стал прохладнее, нёс в себе запах тлена и… чего-то ещё. Той самой чистой, тёплой энергии, которую я ощутил ранее. Она манила, словно заблудший огонёк во тьме. Не то чтобы меня волновала её судьба, но любопытство — единственное, что ещё могло расшевелить мою скучающую душу — взяло верх.

Подъём на холм был недолгим. Старая каменная лестница, поросшая мхом и сорняками, вела к массивным, почерневшим от времени деревянным дверям церкви. Одна створка была сорвана с петель и валялась рядом, другая — держалась на честном слове, жалобно скрипя на ветру, которого почти не было. Зрелище упадка и запустения. Идеальное место, чтобы спрятаться… или умереть.

Я без колебаний шагнул внутрь. Внутреннее убранство церкви представляло собой печальную картину. Пыль лежала толстым слоем на всём: на скамьях с облупившейся краской, на полу, усыпанном осколками витражей, на алтаре, с которого давно исчезли все святыни. Лунный свет, пробиваясь сквозь дыры в крыше и разбитые окна, выхватывал из мрака пляшущие столбы пылинок, создавая призрачную, почти нереальную атмосферу. Пахло старым деревом, плесенью и… ладаном? Нет, скорее, той самой тёплой, светлой энергией. Она исходила откуда-то из глубины, из-за алтаря.

Я двинулся вперёд, мои шаги гулко отдавались под сводами разрушенного храма. Тишина давила на уши, нарушаемая лишь моим собственным движением да редким скрипом прогнивших балок.

И там, в полумраке алтарной части, я её увидел.

Девушка. Совсем юная, почти ребёнок. Она стояла на коленях перед остатками алтаря, её фигурка в простом монашеском облачении казалась хрупкой и потерянной в этом царстве разрухи. Светлые, почти золотистые волосы рассыпались по плечам, обрамляя бледное лицо с большими, испуганными зелёными глазами. Она молилась. Тихо, почти беззвучно шевеля губами, её руки были сложены в молитвенном жесте. От неё исходило то самое мягкое, тёплое сияние — аура чистой, незамутнённой святой силы.

Она вздрогнула, услышав мои шаги, и резко обернулась. В её глазах мелькнул ужас, когда она увидела меня — незнакомца, появившегося из темноты. Она инстинктивно отшатнулась, прижимаясь к холодному камню алтаря.

— К-кто вы? — её голос дрожал, как осенний лист на ветру.

Я остановился в паре шагов, оглядывая её с головы до ног. Монашка. Совсем молоденькая. Испуганная. И обладающая редким Священным Механизмом — Сумеречное исцеление, как сказала та падшая. Интересное сочетание.

— Тот, кто избавил тебя от компании пернатой стервы снаружи, — ответил я ровно, мой голос прозвучал неожиданно громко в мёртвой тишине церкви. — Можешь не благодарить.

Она смотрела на меня, не понимая. В её глазах читался страх, смешанный с недоумением.

— П-падший ангел… Вы… вы прогнали её?

— Скажем так, я убедил её сменить место дислокации, — я усмехнулся. — Она упоминала тебя. Сказала, ты лечила того демона-недотёпу. Зачем?

Вопрос был прямым, без обидняков. Я не собирался ходить вокруг да около.

Девушка вздрогнула снова, её взгляд метнулся к выходу, словно ища путь к бегству. Но она осталась на месте, лишь ниже опустила голову.

— Он… он был ранен, — прошептала она. — Я не могла пройти мимо… Моя сила… она для того, чтобы помогать… всем, кто страдает… Неважно, демон он или…

— Даже если этот демон мог бы сожрать тебя на завтрак? — я приподнял бровь. — Наивно.

— Бог учит милосердию… — её голос был едва слышен, но в нём звучала непоколебимая убеждённость. — Я верю, что даже в демоне может быть… что-то хорошее…

Я хмыкнул. Какая трогательная чушь. В этом мире доброта часто граничит с глупостью и редко остаётся безнаказанной. Эта девчонка — живое тому подтверждение. Изгнана из церкви за то, что посмела исцелить не того, кого положено. Теперь за ней охотятся падшие, желающие заполучить её силу. В то время, как ее любимый бог давно мертв. И всё из-за её «милосердия».

— Сумеречное исцеление, верно? — спросил я, наблюдая за её реакцией.

Она вздрогнула, её глаза расширились от удивления и нового витка страха.

— Откуда… откуда вы знаете?

— Та пернатая болтушка была весьма разговорчива под давлением, — пояснил я. — Ценный артефакт. Неудивительно, что за тобой охотятся. Кокабиэль хочет заполучить его? Или это была инициатива той… Калаварнер?

— Я… я не знаю… — прошептала она, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься. — Меня… меня изгнали… Я просто хотела найти место, где смогу помогать людям… А потом… они появились… Падшие ангелы… Они сказали, что моя сила — грех, раз я исцелила демона… Они хотели… забрать её…

Слёзы заблестели в её зелёных глазах. Она выглядела такой беззащитной, такой потерянной. Обычно подобные сцены вызывали у меня лишь чесотку или раздражение. Но сейчас… что-то было иначе. Возможно, чистота её ауры, её искренняя, пусть и наивная, вера в добро посреди этого прогнившего мира… это вызывало странное, почти забытое чувство. Не жалость, нет. Скорее… любопытство. И какое-то смутное уважение к её упрямству.

— Как тебя зовут, монашка? — спросил я, смягчив тон на долю градуса.

— А-Азия… Азия Ардженто… — пролепетала она, всё ещё не смея поднять на меня взгляд.

— Азия, значит, — повторил я. — Что ж, Азия Ардженто, похоже, ты влипла по уши. Падшие ангелы не оставят тебя в покое, пока у тебя есть Сумеречное исцеление. Особенно если за этим стоит кто-то вроде Кокабиэля.

Я оглядел разрушенную церковь.

— И прятаться здесь — не самая лучшая идея. Это место слишком очевидно.

— Но… куда мне идти? — в её голосе звучало отчаяние. — У меня никого нет… Церковь отреклась от меня…

Я пожал плечами.

— Не мои проблемы. Можешь попробовать обратиться к демонам. Тот парень, Иссэй, он служит Риас Гремори. Она, конечно, та ещё штучка, но своих слуг обычно защищает. Может, примет тебя под крыло.

Азия в ужасе посмотрела на меня.

— К демонам? Но… они же…

— Они разные, — прервал я её. — Некоторые хуже падших, некоторые — лучше ангелов. Риас Гремори, по крайней мере, где то по середине. Избалованна? Да. Но своих не бросает. Твоя сила исцеления ей пригодится. А она сможет обеспечить тебе защиту. Не самый плохой вариант. Подумай об этом.

Я уже собирался развернуться и уйти. Моё любопытство было удовлетворено. Я узнал, кем была обладательница тёплой ауры, узнал её имя и немного её историю. Дальнейшее меня не касалось. Пусть сама решает свою судьбу.

Но в этот момент я снова почувствовал их.

Несколько всплесков энергии снаружи церкви. Резких, холодных, полных злобы. Падшие ангелы. Их было больше, чем одна Калаварнер. И они явно направлялись сюда.

— Похоже, твои преследователи вернулись, — констатировал я, поворачиваясь к выходу. — И, кажется, привели подкрепление.

Азия в панике вскочила на ноги, её лицо побелело от ужаса.

— О нет… Они нашли меня… Что же делать?..

Я остановился у дверного проёма, глядя на приближающиеся тени снаружи. Их было трое. Один из них… его аура показалась мне смутно знакомой. Более сильная, чем у Калаварнер. Более… мерзкая.

— Что делать? — я обернулся к дрожащей Азии. На моём лице, вероятно, играла кривая усмешка. — Можешь продолжать молиться своему Богу. Или можешь встать за моей спиной и надеяться, что мне не станет слишком скучно разбираться с этими пернатыми ублюдками.

Из темноты снаружи раздался насмешливый женский голос, тот самый, что я уже когда то слышал, затерянный на границах воспоминаний.

— О-о, посмотрите-ка, кто у нас тут? Маленькая святоша и… кто это с ней? Неужели новый защитник? Как мило. Но это вам не поможет. Сумеречное исцеление будет нашим!

В дверном проёме появилась фигура. Рейналь. Та самая падшая, что когда то убила Иссэя. Её лицо было прекрасным, но искажённым жестокой ухмылкой. За её спиной стояли ещё двое падших, их копья света уже горели зловещим огнём.

Они пришли за Азией. И я оказался у них на пути.

«Что ж, — подумал я, ощущая, как по венам начинает разливаться знакомый азарт. — Похоже, вечер перестаёт быть томным».

Ночь застыла. Воздух в разрушенной церкви, казалось, опустел, стал тяжёлым и вязким. Лунный свет, пробиваясь сквозь зияющие дыры в крыше, рисовал на пыльном полу причудливые узоры света и тени, превращая старый храм в сюрреалистическую арену. А на этой арене сошлись хищники и жертва. Ну, или так казалось на первый взгляд.

Рейналь. Имя всплыло в памяти само собой, когда я увидел её — падшую, что отправила Иссэя на тот свет в его прошлой, человеческой жизни. Та самая стерва с ангельским личиком и гнилой душонкой. Её красота была холодной, хищной, а в тёмных глазах плескалось презрение ко всему живому. Сейчас к этому презрению добавились удивление и плохо скрытая злоба. Она явно не ожидала встретить здесь кого-то, способного не просто противостоять ей, но и излучать ауру, от которой у неё, должно быть, перья дыбом вставали.

За её спиной маячили двое других падших — мужские фигуры, безликие статисты в этой драме. Их лица были напряжены, а копья света в руках подрагивали, готовые в любой момент сорваться в атаку. Они чувствовали мою силу, но приказ есть приказ.

Азия Ардженто, бледная, как полотно, застыла позади меня, вцепившись пальцами в своё монашеское одеяние. Её глаза были расширены от ужаса, она едва дышала. Жалкое зрелище. Но сейчас она была под моей… ну, скажем так, временной и весьма условной опекой.

— О-о, посмотрите-ка, кто у нас тут? — протянула Рейналь, её голос сочился ядом и насмешкой. Она пыталась вернуть себе контроль над ситуацией, скрыть собственную неуверенность. — Маленькая святоша и… кто это с ней? Неужели новый защитник? Как мило. Но это вам не поможет. Сумеречное исцеление будет нашим!

— Много хочешь, пернатая, — бросил я, не двигаясь с места. Мой голос ровно прокатился под сводами церкви. — Этот Механизм тебе не по зубам. Как и эта девчонка. Как и я.

— Ты?! — Рейналь вздернула подбородок, её красивые губы скривились в злобной гримасе. — Ты думаешь, я испугаюсь тебя? Я видела твой бой с Калаварнер! Она просто слабачка! Но я другая! Я заберу то, что мне причитается! Парни, взять его! Монашку не повредить!

Двое падших за её спиной рванулись вперёд. Один метнул копьё света, целясь мне в грудь, второй попытался обойти с фланга, заходя со стороны алтаря, чтобы отрезать мне путь к Азии. Стандартная тактика, рассчитанная на то, чтобы разделить силы противника. Глупо.

Я сделал неуловимое движение в сторону, уходя с линии атаки копья. Оно со свистом пронеслось мимо и вонзилось в стену позади меня, оставив дымящийся след на старом камне. Одновременно я развернулся к тому, что пытался зайти с фланга.

Моя скорость была для них чем-то запредельным. Прежде чем второй падший успел среагировать, мой кулак врезался ему в челюсть. Звук был отвратительным — хруст костей, смешанный с влажным шлепком. Голова падшего свернулась под неестественным углом, глаза закатились. Он рухнул на пол мешком с костями, даже не издав стона. Готов.

Первый, метнувший копьё, опешил, увидев мгновенное падение своего напарника. Он попытался сформировать новое копьё, но я уже был рядом. Мой удар пришёлся ему в солнечное сплетение. Не слишком сильно — я не хотел убивать его сразу. Просто выбить дух и показать разницу в уровнях.

Падший согнулся пополам, из горла вырвался сдавленный хрип. Воздух со свистом покинул его лёгкие. Я схватил его за волосы, дёрнул вверх, заставляя посмотреть мне в глаза. В его взгляде плескался животный ужас.

— Передай своему боссу, Кокабиэлю, — прошипел я ему прямо в лицо, — что его игры в этом городе закончились. Следующий раз я не буду таким… милосердным.

И я швырнул его в сторону, как ненужную тряпку. Он ударился о колонну и сполз на пол, корчась от боли и нехватки воздуха, но живой. Пока что.

Всё произошло за какие-то доли секунды. Рейналь, стоявшая в дверях, даже не успела вмешаться. Она смотрела на своих поверженных подчинённых, потом на меня. Её лицо было бледным, губы дрожали. Высокомерие испарилось, остался лишь чистый, незамутнённый страх.

— Ты… ты монстр… — прошептала она.

— Возможно, — согласился я, медленно направляясь к ней. — Но ты сама напросилась. Хотела Сумеречное исцеление? Хотела поиграть в охотницу? Получай.

Я шёл не спеша, давая ей время осознать своё положение. Она отступала, пятясь к выходу, её крылья нервно подрагивали.

— Не подходи! — выкрикнула она, её голос сорвался на визг. Она снова попыталась сформировать копьё света, но её руки дрожали так сильно, что энергия рассеивалась, не успев обрести форму.

— Поздно бояться, — я был уже совсем близко. Протянул руку, не касаясь её, но моя аура давила на неё, заставляя съёживаться. — Ты ведь та самая, кто убил Иссэя? Любишь играть с жизнями слабаков? А как тебе игра с тем, кто сильнее тебя на несколько порядков?

Я видел, как паника затопила её глаза. Она поняла, что бежать некуда. Что я могу сделать с ней всё, что захочу. Раздавить, как букашку. И никто не придёт на помощь.

— Я… я не хотела… Кокабиэль приказал… — залепетала она, пытаясь оправдаться.

— Мне плевать на приказы, — мой голос был ледяным. — Ты сделала свой выбор. Ты пришла сюда убивать и отнимать.

Я схватил её за крыло. Чёрные перья были мягкими на ощупь, но под ними чувствовались крепкие кости. Рейналь взвизгнула от боли и страха, пытаясь вырваться.

— Нет! Пожалуйста! Не надо!

— Надо, — сказал я и с силой дёрнул.

Раздался тошнотворный хруст. Крыло неестественно вывернулось, кость сломалась с сухим треском. Рейналь закричала так, что, казалось, стёкла в окнах (если бы они были целыми) должны были лопнуть. Это был крик агонии, ужаса и полного, абсолютного унижения. Она рухнула на колени, держась за изуродованное крыло, её тело сотрясалось от рыданий.

Я смотрел на неё сверху вниз. На её слёзы, на кровь, капающую с переломанного крыла на пыльный пол. Ни жалости, ни сострадания. Лишь холодное удовлетворение от того, что противник сломлен. И лёгкая досада — она оказалась слабее, чем я думал. Даже не пришлось особо напрягаться.

— Теперь убирайся, — бросил я, отворачиваясь. — Ползи к своему Кокабиэлю. Может, он пришьёт тебе новое крыло. Или просто выбросит, как бесполезный мусор.

Рейналь, всхлипывая, с трудом поднялась. Опираясь на стену, ковыляя, она поплелась к выходу, волоча за собой сломанное крыло. Её прекрасное лицо было искажено болью и ненавистью, но больше всего в нём было страха. Она знала, что легко отделалась. Что я мог сделать с ней гораздо худшее.

Она исчезла во тьме ночи, оставив после себя лишь несколько чёрных перьев на полу и запах страха.

Я обернулся. Азия всё так же стояла у алтаря, прижав руки ко рту. Её зелёные глаза были огромными, в них отражался лунный свет и ужас от увиденного. Она смотрела на меня так, словно я был не спасителем, а чудовищем, только что растерзавшим другую тварь на её глазах.

И, возможно, она была права.

Я подошёл к ней. Она вздрогнула и отшатнулась.

— Всё кончено, — сказал я так же ровно, как и раньше. — Они ушли. Пока что.

— Вы… вы… — она не могла подобрать слов, её голос дрожал. — Вы сломали ей крыло… Так… жестоко…

— Она пришла убить тебя и забрать твою силу, — напомнил я. — Жестокость — это язык, который такие, как она, понимают лучше всего. Считай, что я преподал ей урок. Да и разве проявленное мною милосердие, это не то, что вы превозносите превыше всего?

Я оглядел её. Хрупкая, напуганная, но в её глазах, помимо страха, мелькнуло что-то ещё. Упрямство? Или та самая святая вера, которая не позволяла ей ненавидеть даже тех, кто причинил ей зло?

— Что теперь будешь делать? — спросил я. — Останешься здесь, ждать, пока Кокабиэль пришлёт кого-нибудь посильнее? Или всё-таки последуешь моему совету и поищешь защиты у демонов?

Азия молчала, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Она явно была в шоке, не в силах принять решение.

Я вздохнул. Эта ситуация начинала меня утомлять. Я разобрался с непосредственной угрозой, удовлетворил своё любопытство. Дальше — не моя забота.

— Ладно, делай что хочешь, — я направился к выходу. — Но если снова попадёшься им, меня рядом может не оказаться.

Я вышел из разрушенной церкви, оставляя Азию Ардженто одну в её святилище праха и страха. Ночь снова окутала меня своей тишиной. Бой был коротким, почти разочаровывающим. Но он принёс ответы и новые вопросы. Кокабиэль, война, Сумеречное исцеление… Похоже, скучать мне всё-таки не придётся.

Я шёл по тёмным улицам, ощущая лёгкое послевкусие битвы — смесь адреналина и холодной пустоты. И где-то в глубине души шевельнулась мысль: «А что, если они вернутся? Что, если её сила попадет ее в те руки?» Но я отогнал эту мысль. Слишком много «если». Пусть разбираются сами.

Дорога по пустынным улицам, возвращаясь из района старой церкви. Воздух был прохладным, но внутри меня всё ещё горел слабый огонёк — послевкусие короткой, но жестокой стычки. Сломанные крылья Рейналь, её униженный вопль, страх в глазах падших… Это было… почти забавно. Они пришли как хищники, а уползли, как побитые шавки. Слабаки.

Я остановился под тусклым фонарём, думал о полученной информации. Кокабиэль. Один из верхушки падших, жаждущий войны. Похоже, он решил разворошить осиное гнездо, начав с устранения носителя Красного Дракона — Иссэя. И заодно прибрать к рукам ценный Священный Механизм — Сумеречное исцеление, которым владела та наивная монашка, Азия.

План Кокабиэля был дерзким, но предсказуемым. Старые вояки всегда мечтают о реванше, о возвращении былой славы через кровь и разрушения. Скучно. Но опасно. Война между фракциями — это хаос, который неизбежно затронет и этот город, нарушит моё хрупкое подобие спокойствия. А этого я допустить не мог. Не из альтруизма, конечно. Просто потому, что это создаст мне лишние проблемы.

Значит, информацию о Кокабиэле стоило донести до тех, кто мог бы с этим разобраться. До Риас Гремори. Она, со своей демонической свитой и связями, была лучше приспособлена для таких игр. Пусть они и разбираются с интригами падших. Моё дело — сокрушать тех, кто встанет у меня на пути.

А что насчёт Азии? Монашка с целительной силой, изгнанная церковью, преследуемая падшими… Её судьба меня не особо волновала. Я дал ей совет — обратиться к Риас. Последует ли она ему — её дело. Спасать каждую заблудшую овечку я не собирался. Хотя… что-то в её наивной вере, в её отчаянной попытке творить добро в этом прогнившем мире, вызывало странный отклик. Возможно, просто контраст с окружающей мерзостью.

Пора было возвращаться. Не в свою квартиру — туда было слишком далеко и бессмысленно. Стоило заглянуть к Иссэю. Не для того, чтобы помочь, а чтобы убедиться, что он связался с Риас и передал сигнал тревоги. И, возможно, подкинуть пару деталей о произошедшем, не вдаваясь в подробности о моём «разговоре» с падшими.

...

Когда я вернулся к заброшенному дому, картина была уже иной. Рядом с Иссэем, который всё ещё сидел на земле, привалившись к стене и морщась от боли, уже находились Риас, Акэно и Киба. Магический круг телепортации тускло светился рядом, рассеивая ночной мрак.

Риас стояла над Иссэем, её лицо было бледным от ярости, но голос оставался обманчиво спокойным, хотя в нём звенела сталь.

— Иссэй, ты можешь говорить? Что здесь произошло? Кто напал?

— Б-Бучо… — Иссэй с трудом поднял голову, его взгляд был затуманен болью. — Падшие… ангелы… Одна… с чёрными крыльями… копьё света… Она сказала… её зовут… Калаварнер… Хотела… убить меня…

Акэно уже опустилась на колени рядом с ним, её руки мягко светились исцеляющей магией, пытаясь облегчить его боль и закрыть ожог на плече.

— Падшие ангелы… снова, — прошипела Риас, её кулаки сжались так, что побелели костяшки. — Они посмели напасть на моего слугу! На моей территории!

Киба осматривал место битвы, его лицо было серьёзным.

— Здесь следы сильной святой энергии. И… ещё чьей-то. Очень мощной, но не демонической и не ангельской.

Он поднял взгляд и встретился с моим. Я стоял чуть поодаль, в тени, наблюдая за сценой.

— Изаёя? — Киба удивлённо приподнял бровь. — Ты был здесь?

Все обернулись ко мне. Риас впилась в меня взглядом своих сине-зелёных глаз.

— Да, проходил мимо, — небрежно ответил я, выходя из тени. — Услышал шум, решил посмотреть. Застал финал представления. Одна пернатая пыталась добить твоею Пешку.

— И ты вмешался? — голос Риас был напряжённым.

— Пришлось. Не люблю лишний шум, — я пожал плечами. — Та, что назвалась Калаварнер, оказалась слабачкой. Я её немного… помял. Она улетела. Были ещё двое, но они совсем мусор. Один отправился в нокаут, второй… тоже не в лучшей форме. Кажется, тоже удрал следом за своей подружкой.

Я намеренно умолчал о Рейналь и о том, что сломал ей крыло. Незачем им знать все детали моих «развлечений». Главное — результат.

Риас перевела взгляд на Иссэя, затем снова на меня.

— Ты прогнал их? Один?

— Их было всего трое. Не велика армия, — я хмыкнул. — Кстати, та Калаварнер упомянула имя. Кокабиэль. Похоже, это он отдал приказ устранить Иссэя.

Имя Кокабиэля заставило Риас и Акэно напрячься ещё сильнее.

— Кокабиэль… — прошептала Акэно, её улыбка исчезла, сменившись холодной яростью. — Этот безумец… он действительно хочет развязать войну.

— Нападение на мою Пешку — это прямое объявление войны клану Гремори! — заявила Риас, её голос обрёл силу и властность. — Они перешли черту!

— Была ещё кое-кто, — добавил Иссэй, немного придя в себя под действием магии Акэно. — Девушка… монашка… Она лечила меня… до того, как напали падшие…

Риас и Акэно переглянулись. Киба нахмурился.

— Монашка? Здесь? — Риас посмотрела на меня. — Ты её видел?

— Видел, — подтвердил я. — Блондинка, зелёные глаза, одета как монахиня. От неё исходила тёплая святая энергия. Падшие охотились и за ней. Хотели забрать её Священный Механизм — Сумеречное исцеление.

— Сумеречное исцеление?! — воскликнула Риас. — Один из редчайших исцеляющих Механизмов! Неудивительно, что Кокабиэль послал за ней своих псов! Где она сейчас?

— Сбежала в старую церковь на холме, когда я появился, — ответил я. — Я заглянул туда. Поговорил с ней. Зовут Азия Ардженто. Церковь её изгнала. Падшие её преследуют. Я посоветовал ей обратиться к тебе за защитой.

Риас слушала внимательно, её взгляд стал задумчивым.

— Азия Ардженто… Изгнанная монахиня с силой исцеления… И Кокабиэль, жаждущий войны… Ситуация становится всё серьёзнее.

Она посмотрела на Акэно и Кибу.

— Акэно, останься с Иссэем, помоги ему добраться до клуба, там окажешь ему полноценную помощь. Киба, ты со мной. Мы должны найти эту девушку, Азию. Её сила может быть бесценна, и мы не можем позволить ей попасть в руки Кокабиэля.

Киба кивнул.

— А ты, Изаёя? — Риас снова посмотрела на меня. — Ты поможешь нам? Ты уже спас её один раз.

Я усмехнулся.

— Я сделал то, что считал нужным. Спасать её снова? Зачем? Это ваши демонические разборки.

— Но Кокабиэль — общая угроза! — возразила Риас. — Если он начнёт войну, это затронет всех! И тебя тоже. К тому же, эта девушка, Азия… она не заслужила такой судьбы.

— Судьба — забавная штука, — пробормотал я. — Ладно. Мне всё равно нечем заняться этим вечером. Могу прогуляться с вами до церкви. Но не ждите, что я буду её нянькой. Если она снова попадёт в переделку по своей глупости — это её проблемы.

Риас слегка улыбнулась. Кажется, она ожидала подобного ответа.

— Хорошо. Идём. Киба, будь наготове.

Акэно помогла Иссэю подняться, поддерживая его.

— Будьте осторожны, Риас, Киба-кун, Изаёя-кун.

Ночь дышала холодом и запустением. Мы втроём — Риас Гремори, наследница знатного демонического рода, Киба Юто, её верный Рыцарь с мечом наготове, и я, Изаёя Джин, случайный попутчик — поднимались по разбитой каменной лестнице к старой церкви. Воздух здесь был густым, пропитанным запахом плесени, сырой земли и той самой слабой, но чистой святой аурой, принадлежавшей изгнанной монашке Азии Ардженто. Падшие ангелы убрались, поджав хвосты, но опасность не исчезла. Она просто затаилась, выжидая.

Двери церкви встретили нас молчаливым зевом. Тьма внутри казалась плотнее ночи снаружи. Риас шагнула первой, её алые волосы ярко контрастировали с серым камнем и мраком. В руке она держала небольшой шар магического света, который осветил удручающую картину разрухи: опрокинутые скамьи, осколки витражей под ногами, паутина в углах, толстый слой пыли на всём. Святое место, превращённое в склеп забвения. Идеальное убежище для отчаявшейся души.

— Азия! Азия Ардженто, ты здесь? — голос Риас прозвучал мягко, но настойчиво, эхом отражаясь от высоких сводов. — Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Мы пришли помочь.

Ответом была тишина. Лишь где-то под потолком испуганно захлопала крыльями летучая мышь, потревоженная нашим вторжением.

Киба напряжённо осматривался, его рука лежала на эфесе меча. Он явно чувствовал остаточную энергию недавней схватки и был готов к любой неожиданности. Я же просто стоял, оглядывая это царство упадка. Меня мало трогала судьба этой девчонки, но ситуация интриговала. Кокабиэль, Сумеречное исцеление, война фракций… Всё это могло стать неплохим развлечением, если правильно разыграть карты. Или просто источником головной боли.

— Возможно, она спряталась, — предположил Киба шёпотом.

— Азия! — снова позвала Риас, повысив голос. — Я Риас Гремори. Тот парень, которого ты лечила… Иссэй… он мой слуга. Мы знаем, что за тобой охотятся падшие ангелы. Мы можем предложить тебе защиту!

Снова тишина. Но потом… из-за полуразрушенного алтаря донёсся тихий всхлип. Мы направились туда. Шар света в руке Риас осветил маленькую фигурку, сжавшуюся в комок в самой тёмной нише. Азия сидела на холодном полу, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом. Её плечи мелко дрожали. Она плакала. Тихо, горько, как ребёнок, потерявшийся в страшном лесу.

Увидев нас, она вздрогнула ещё сильнее, её зелёные глаза расширились от ужаса. Она смотрела на Риас — на её демоническую ауру, пусть и смягчённую аристократическими манерами, на Кибу с его мечом, на меня… Наверное, в её глазах я выглядел не лучше тех падших, что ломали ей жизнь.

— Н-не подходите! — пролепетала она, пытаясь отползти глубже в тень. — Уходите! Оставьте меня!

— Успокойся, дитя, — Риас сделала шаг вперёд, её голос был полон сочувствия. Она опустилась на одно колено, стараясь не напугать её ещё больше. — Мы не враги тебе. Я знаю, ты боишься демонов, но поверь, не все мы одинаковы. Тот, кто напал на тебя… падшие ангелы… они наши общие враги.

— Общие враги? — Азия недоверчиво посмотрела на неё. — Но… вы же демоны… А они… ангелы, хоть и падшие…

— Мир сложнее, чем учат в церкви, Азия, — мягко сказала Риас. — Существуют разные силы, разные фракции. И сейчас одна из этих сил, возглавляемая безумцем по имени Кокабиэль, хочет развязать войну. Они охотятся за твоим Священным Механизмом, Сумеречное исцеление. Они не остановятся, пока не получат его. Или пока не убьют тебя.

Азия слушала, её губы дрожали. Она явно была на грани истерики.

— Но… почему я? Что я им сделала? Я просто… хотела помогать…

— Твоя сила, Азия, — вмешался Киба, его голос был спокойным и твёрдым. — Твой дар исцеления — невероятно редок и ценен. Он может спасти тысячи жизней. Но в руках таких, как Кокабиэль, он может стать страшным оружием или инструментом для достижения их грязных целей. Поэтому они и охотятся за тобой.

— И поэтому мы предлагаем тебе защиту, — закончила Риас. — Вступив под моё покровительство, ты будешь в безопасности. У клана Гремори достаточно сил, чтобы противостоять Кокабиэлю и его приспешникам. Мы защитим тебя.

Азия молчала, глядя то на Риас, то на Кибу. В её глазах боролись страх, отчаяние и… слабая искорка надежды? Она посмотрела на меня, стоящего чуть поодаль с непроницаемым лицом.

— А… а вы? — прошептала она, обращаясь ко мне. — Вы тоже… демон?

— Нет, — ответил я коротко. — Я — это я. И мне плевать на ваши разборки. Но я не люблю, когда всякая мразь вроде падших ангелов устраивает бардак там, где я живу.

Мой ответ, похоже, сбил её с толку ещё больше. Демоны предлагают защиту, а этот странный, пугающе сильный парень говорит, что он не демон, но готов ломать крылья ангелам… Её мир рушился на глазах.

— Но… как я могу… довериться демонам? — её голос снова задрожал. — Церковь… меня изгнали за то, что я исцелила демона… Сказали, что я осквернена… Что моя сила — от дьявола…

— Церковь предала тебя, Азия, — твёрдо сказала Риас. — Они бросили тебя на растерзание тем, кто должен был быть твоими врагами. Разве это справедливо? Разве твой дар исцеления — зло? Нет. Сила — это инструмент. Важно лишь то, как её используют. Мы предлагаем тебе не только защиту, но и возможность использовать твой дар во благо. Помогать тем, кто действительно нуждается, а не тем, кого одобрят лицемерные священники.

Слова Риас были убедительны. Она говорила искренне, и Азия это чувствовала. Она колебалась. Страх перед демонами, вбитый с детства, боролся с отчаянием и пониманием того, что в одиночку ей не выжить. Падшие вернутся. И в следующий раз меня может не оказаться рядом.

— Я… я не знаю… — прошептала она, снова опустив голову. Слёзы капали на пыльный пол. — Мне страшно…

— Это естественно, бояться, — кивнул Киба. — Но иногда нужно сделать шаг навстречу неизвестности, чтобы спастись. Мы не причиним тебе зла, Азия. Риас-бучо известна своей добротой к тем, кто находится под её защитой.

Я решил добавить свою лепту. Не из сочувствия, а из прагматизма. Эта возня начинала меня утомлять.

— Слушай сюда, монашка, — сказал я чуть резче, чем Риас и Киба. Азия вздрогнула и подняла на меня испуганный взгляд. — У тебя два варианта. Первый — сидеть здесь, рыдать и ждать, пока за тобой придут ребята покруче той троицы, которую я сегодня раскидал. И поверь, они придут. Кокабиэль не из тех, кто легко сдаётся. Они вырвут твой Механизм силой, а тебя, скорее всего, просто прикончат, как ненужный мусор. Или, что хуже, будут пытать, чтобы сломить твою волю.

Я сделал паузу, давая словам впитаться. Азия побледнела ещё сильнее.

— Второй вариант, — продолжил я, — пойти с ними. Да, они демоны. Но они предлагают тебе крышу над головой, еду и, что самое главное, защиту. Сильную защиту. Риас Гремори — не последняя фигура в их мире. Шансы выжить с ней гораздо выше, чем в этой дыре. Выбор за тобой. Но решай быстрее, пока твои преследователи не очухались и не прислали новую партию охотников.

Мои слова были грубыми, лишёнными всякого сочувствия. Но они были правдивы. И эта правда, похоже, подействовала на Азию сильнее, чем мягкие уговоры Риас. Она подняла голову, в её заплаканных глазах мелькнула решимость.

— Хорошо… — прошептала она едва слышно. — Я… я пойду с вами. Если… если вы обещаете, что не причините мне вреда…

— Обещаю, — твёрдо сказала Риас, протягивая ей руку. — Ты будешь в безопасности под моей защитой, Азия Ардженто.

Азия с колебанием посмотрела на протянутую руку демонессы. Руку той, кого её учили ненавидеть и бояться. Но в глазах Риас не было злобы, лишь спокойная уверенность и… сочувствие? Сделав глубокий вдох, Азия вложила свою дрожащую ладонь в руку Риас.

— Я… я верю вам…

Риас мягко помогла ей подняться. Азия стояла, всё ещё дрожа, но уже не так испуганно. Она сделала свой выбор. Шаг во тьму, навстречу неизвестности, но прочь от неминуемой гибели.

— Отлично, — кивнула Риас. — Теперь нам нужно уходить отсюда как можно быстрее. Киба, проверь выход. Изаёя, прикроешь нас с тыла?

— Без проблем, — отозвался я.

Киба бесшумно скользнул к выходу, проверяя окрестности. Риас осторожно повела Азию за собой, стараясь двигаться медленно, чтобы не напугать её ещё больше. Я шёл последним, мой взгляд сканировал тени разрушенной церкви. Опасность миновала лишь на время. Кокабиэль так просто не отступит. И теперь, взяв Азию под защиту, Риас Гремори фактически бросила ему вызов.

Мы вышли из церкви в прохладную ночную мглу. Луна освещала наш путь по заросшей тропинке, ведущей вниз с холма. Азия шла между Риас и Кибой, всё ещё робко озираясь по сторонам.

Я шёл позади, погружённый в свои мысли. Ситуация приняла интересный оборот. Теперь у Риас есть ценный целитель, а у Кокабиэля — ещё одна причина для агрессии. Конфликт назревал. И я, похоже, снова окажусь где-то рядом. Не потому, что хочу спасать мир или защищать невинных. А потому, что большая драка — это всегда лучше, чем скука.

Пустяковое дело для падших ангелов в городе Куо обернулась сущим кошмаром. Планы, вынашиваемые с холодной расчётливостью, разбились вдребезги о непреодолимую силу, явившуюся из ниоткуда. Боль, унижение и леденящий душу страх — вот что стало их уделом вместо триумфа. Тьма, их привычная стихия, теперь казалась враждебной, скрывая в своих тенях образ того, кто посмел бросить вызов их порядку.

Рейналь летела, превозмогая адскую боль. Каждый взмах уцелевшего крыла отдавался мучительным эхом в сломанной кости другого. Мир расплывался перед глазами от слёз — слёз ярости, унижения и паники. Этот… ублюдок… он посмел! Он посмел коснуться её, Рейналь, одной из избранных, служительницы Кокабиэля! Он сломал её крыло так же легко, как ломают сухую ветку!

«Монстр… Чудовище…» — стучало в её висках. Его сила была неестественной, неправильной. Она не подчинялась законам этого мира. Святая энергия, их главное оружие против демонов, просто… испарилась при контакте с ним. Его кулаки несли в себе мощь, способную дробить камень и кости с одинаковой лёгкостью. А его глаза… эти холодные, фиолетовые глаза, в которых не было ни капли страха, ни сомнения, лишь странное презрение… Они преследовали её даже сейчас, в тёмном небе.

Он отпустил её. Просто отпустил, как надоевшую игрушку. Сказал ползти к Кокабиэлю. Это было унизительнее любого удара. Он не счёл её достойной даже того, чтобы убить. Просто сломал и выбросил.

«Кокабиэль… О, Великий Кокабиэль… что он скажет?» Мысль о докладе своему повелителю вызвала новый приступ тошнотворного страха, перекрывающего даже физическую боль. Провал. Полный провал. Ничтожный демон-носитель Красного Дракона жив. Монашка с Сумеречным исцелением упущена. А сама она, Рейналь, изувечена и опозорена неизвестным чудовищем. Кокабиэль не прощает неудач. Он ценит лишь силу и результат. А она не принесла ни того, ни другого.

С трудом ориентируясь, она летела к условленному месту сбора — заброшенному складу на окраине, где они оборудовали временное убежище. Нужно было найти остальных. Доннасика, Миттельта… Калаварнер… Что с ними? Неужели он добрался и до них?

...

Калаварнер сидела на пыльном ящике, морщась от боли в рёбрах. Этот светловолосый ублюдок ударил её всего раз, но удар был такой силы, что она до сих пор чувствовала, как трещат кости при каждом вдохе. Она видела, как он расправился с Доннасиком и Миттельтом у церкви — легко, играючи, словно давил насекомых. Она успела убраться оттуда, пока он был занят монашкой, но страх ледяными тисками сжимал сердце.

Кто он такой? Не демон, не ангел и точно не человек… Его сила была абсурдной, невозможной. Он просто игнорировал их святую энергию, их главное преимущество. Он двигался с нечеловеческой скоростью, бил с разрушительной мощью. И при этом… казался скучающим. Словно вся эта битва была для него лишь досадной помехой.

Дверь склада со скрипом отворилась, и в проёме появилась Рейналь. Калаварнер вздрогнула, увидев её состояние. Одно крыло безвольно висело, покрытое запёкшейся кровью, лицо было бледным, искажённым болью и ужасом.

— Рейналь! Что с тобой?! — Калаварнер вскочила, забыв о собственных рёбрах.

Рейналь рухнула на ближайший ящик, тяжело дыша.

— Он… этот монстр… он сломал мне крыло… — прошептала она, её голос дрожал.

— Тот светловолосый? — уточнила Калаварнер, холодея. — Он добрался и до тебя?

Рейналь кивнула, с ненавистью глядя в пустоту.

— Он появился из ниоткуда… Защитил эту чёртову монашку… Раскидал Доннасика и Миттельта, как щенков… А потом… он просто… сломал меня…

Она замолчала, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Калаварнер подошла ближе, положила руку ей на плечо. Она понимала её ужас. Она сама испытала его.

— Где остальные? — спросила Калаварнер, оглядывая пустой склад. — Доннасик? Миттельт?

— Один без сознания валялся у церкви, — прохрипела Рейналь. — Другого он… он просто швырнул в сторону, как мусор… Может, живы… а может, нет… Этот ублюдок… он даже не убивал их всерьёз… Он играл с нами!

Из тёмного угла склада раздался стон. Это был Доннасик. Он сидел, привалившись к стене, держась за голову. Похоже, пришёл в себя и кое-как добрался сюда. Вид у него был не лучше, чем у Рейналь — лицо в синяках, одежда порвана.

— Я… я видел всё… — пробормотал он слабым голосом. — Эта сила… она не от мира сего… Он… он просто смеялся над нами…

Трое падших ангелов. Трое элитных воинов, посланных на важное задание. И все трое — сломлены, унижены, напуганы до смерти одним-единственным противником, чья природа оставалась для них загадкой.

— Мы… мы должны доложить Лорду Кокабиэлю, — с трудом выговорила Рейналь, пытаясь взять себя в руки. Страх перед повелителем был сильнее боли и унижения.

Калаварнер кивнула, доставая из складок одежды небольшой кристалл связи. Он тускло засветился в её руке.

— Давай… пока он не передумал и не пришёл сюда добить нас…

Кристалл завибрировал, и над ним возникло туманное изображение. Лицо Кокабиэля. Резкие, хищные черты, глаза, горящие холодным огнём фанатизма и презрения. Даже сквозь магическую связь его аура давила, заставляя падших съёживаться.

— Докладывайте, — голос Кокабиэля был лишён эмоций, но в этой бесстрастности таилась угроза страшнее любого крика.

Рейналь сглотнула, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Лорд Кокабиэль… Задание… провалено…

На лице Кокабиэля не дрогнул ни один мускул. Но воздух вокруг кристалла, казалось, похолодел на несколько градусов.

— Провалено? — повторил он тихо. — Объяснитесь. И лучше вам иметь веские причины для своей некомпетентности.

Заикаясь, перебивая друг друга, Рейналь и Калаварнер рассказали всё. О том, как демон-носитель Усиливающего механизма оказался под защитой монашки с Сумеречное исцеление. О том, как они почти схватили её, но появился он. Светловолосый монстр с фиолетовыми глазами. Невероятно сильный, невероятно быстрый. Тот, кто играючи раскидал их, сломал крыло Рейналь, проигнорировал святую силу. Тот, кто знал имя Кокабиэля и передавал ему «привет». Тот, кто отпустил их, словно ненужный мусор.

— Он… он не человек, Лорд, — закончила Рейналь, её голос срывался. — И не демон… Не ангел… Его сила… она неправильная… Она просто… сокрушает всё…

Кокабиэль слушал молча, его глаза были прищурены. Когда они закончили, он несколько секунд молчал, и это молчание было страшнее любого гнева.

— Значит, — наконец произнёс он, и в его голосе зазвучал лёд, — вы, трое моих лучших воинов, не смогли справиться с одним демоном-новичком и одной монашкой? И были разбиты каким-то неизвестным выскочкой?

— Лорд, он… он был невероятно силён! — взмолилась Калаварнер. — Мы ничего не могли сделать! Наша святая сила была бесполезна!

— Бесполезна? — Кокабиэль усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья. — Или это вы бесполезны? Вы упустили Красного Дракона. Вы упустили Сумеречное исцеление, который теперь, несомненно, попадёт в руки этой девчонки Гремори! И вы позволили какому-то неизвестному отродью унизить вас и передать мне привет?

Его голос повысился, зазвенел от ярости.

— Вы — позор! Позор для Григори! Позор для меня! Ваша слабость отвратительна!

Рейналь, Калаварнер и Доннасик сжались под его гневом, не смея поднять глаз. Они знали, что их ждёт.

— Этот светловолосый… — Кокабиэль снова понизил голос, в нём зазвучало задумчивое любопытство. — Сила, игнорирующая святую энергию… Физическая мощь, ломающая кости падших ангелов… Интересно… Очень интересно… Возможно, это новый игрок на доске. Или старый, о котором мы забыли. Это требует изучения.

Он снова посмотрел на троицу с презрением.

— Но ваше фиаско это не оправдывает. Вы провалили ключевую часть моего плана. Риас Гремори получила и носителя Усиливающего механизма, и Сумеречное исцеление. Это значительно усложняет мои дальнейшие действия.

— Лорд, мы… мы искупим… — начала было Рейналь.

— Молчать! — рявкнул Кокабиэль. — Ваше время искупления прошло. Вы бесполезны. Возвращайтесь на базу. Немедленно. Вас ждёт… дисциплинарное взыскание. И молитесь, чтобы я был в хорошем настроении, когда вы предстанете передо мной. Хотя, глядя на вас, в это верится с трудом.

Изображение Кокабиэля исчезло, кристалл погас.

Трое падших остались сидеть в гнетущей тишине заброшенного склада. Воздух был тяжёлым от страха и отчаяния. «Дисциплинарное взыскание» от Кокабиэля — это могло означать что угодно: от жестоких пыток до медленной, мучительной смерти.

Рейналь закрыла лицо руками. Сломанное крыло пульсировало болью, но боль душевная была сильнее. Её гордость была растоптана. Её будущее — туманно и страшно. И всё из-за одного светловолосого монстра, который появился из ниоткуда и разрушил всё.

Калаварнер дрожала, обхватив себя руками. Образ Джина, его холодные глаза, его нечеловеческая сила — всё это стояло перед её внутренним взором. Она поняла, что столкнулась с чем-то, что выходит за рамки их понимания мира. И это пугало её до глубины души.

Доннасик просто сидел, уставившись в стену невидящим взглядом. Он был сломлен. Не столько физически, сколько морально.

Их миссия провалилась. Их гордость растоптана. Их повелитель в ярости. А где-то там, в ночном городе, ходил тот, кто стал причиной их падения. Тот, чьё имя они даже не знали наверняка. Изаёя. Загадка. Угроза. И, возможно, предвестник чего-то гораздо худшего, чем война, которую так жаждал Кокабиэль. Ночь для падших ангелов только начиналась. И она обещала быть долгой и полной ужаса.

Мир вокруг притворился нормальным. Школьная суета, домашние дела, редкие, почти ленивые встречи со свитой Риас Гремори — всё это создавало иллюзию порядка. Но для меня, Изаёи Джина, эта «нормальность» была как тихий омут, на дне которого ворочался зверь неутолённой силы. Бездействие давило, порождая глухое, раздражающее беспокойство.

...

Настырный солнечный луч пробился сквозь щель в жалюзи, полоснув по глазам. Я отвернулся к стене, натягивая одеяло на голову. Тщетно. Сон улетучился, оставив после себя лишь привкус вчерашнего дешёвого кофе и знакомое ощущение внутренней пустоты.

Моя квартира. Громко сказано. Скорее, временное пристанище, функциональная коробка на третьем этаже безликой многоэтажки. Выцветшие обои, царапанный ламинат, минимум мебели: кровать, стол, пара стульев, шкаф, кухонный уголок. Ни единой безделушки, ни фотографии, ни одного предмета, который говорил бы о том, что здесь живут. Просто место для сна и поглощения пищи из ближайшего комбини. Чистота? Условная. Я не зарастал грязью, но и педантичностью не страдал. Пустые упаковки могли соседствовать с учебниками, пыль — с разбросанной одеждой. Это была не крепость, а транзитная зона. Место, где можно было переждать время между… чем? Раньше были битвы. Теперь — только тягучая, вязкая скука.

Я поднялся, разминая затёкшие мышцы. Подошёл к окну. Внизу кипела утренняя суета: икемены в костюмах, школьники в форме, домохозяйки с сумками. Обычный человеческий муравейник. Их проблемы — опоздать на поезд, сдать экзамен, купить продукты со скидкой — казались мне чем-то из другой вселенной. Они копошились в своём мирке, не ведая, что рядом с ними обитают демоны, ангелы, драконы и… я. Существо, способное лёгким движением руки превратить их мир в пыль. Забавно и грустно одновременно.

На кухне — ритуал. Растворимый кофе, от которого морщишься, но который помогает продрать глаза. Вчерашний онигири, безвкусный, но утоляющий чисто физиологическую потребность. Моё тело, подпитываемое внутренним «реактором» наномашин, почти не нуждалось в обычной еде. Но сам процесс — жевать, глотать — создавал иллюзию причастности к этому миру, к его простым, понятным действиям.

Мысли текли лениво, возвращаясь к недавним событиям. Кокабиэль, фанатик войны. Азия Ардженто, наивная монашка с бесценным даром исцеления. Риас и её команда забрали девчонку под своё крыло. Правильное решение. В одиночку она была обречена. Теперь у Гремори есть мощный целитель, а у Кокабиэля — ещё один повод для злости. Конфликт не исчерпан, он просто ушёл в тень, набирая силу для следующего удара. И когда он грянет, я, скорее всего, снова окажусь в эпицентре. Не по своей воле, конечно. Просто потому, что такие, как Кокабиэль, не могут пройти мимо силы, подобной моей. Они либо попытаются её использовать, либо уничтожить. Что ж, пусть попробуют. Это всяко лучше, чем медленно гнить от безделья.

...

Школа встретила привычным гулом голосов, скрипом стульев, запахом мела и дешёвой выпечки из столовой. Уроки тянулись, как резиновые. Учителя что-то говорили, писали на доске, задавали вопросы. Я сидел на своём месте у окна, наблюдая за облаками или разглядывая трещины на потолке. Информация сама собой укладывалась в голове — спасибо усиленной памяти. Но смысла во всём этом я не видел. Тригонометрия, история сёгуната, анализ классической литературы… Какое это имело значение в мире, где судьбы решаются не формулами и датами, а силой Священных Механизмов и мощью демонических родов?

Иногда в поле зрения попадал Иссэй. Вечно возбуждённый, вечно мечущийся между своими извращёнными фантазиями и попытками стать сильнее. То он взахлёб рассказывал мне о «прорыве» в тренировках (который на деле был мизерным шажком), то убегал от разъярённых девчонок из клуба кендо, снова попавшись на подглядывании. Этот парень был ходячим генератором неловких ситуаций. Наблюдать за ним было… скорее умилительно, чем смешно.

Мелькали и другие знакомые лица: Риас, с её царственной осанкой и проницательным взглядом; Акэно, с её вечной улыбкой, скрывающей бездну; Киба, с его рыцарской сдержанностью; Конэко, с её кошачьей невозмутимостью. Они обсуждали какие-то клубные дела, контракты, планы на выходные. Обычная жизнь демонов-школьников. На их фоне я чувствовал себя инородным телом. Пришельцем из другого измерения, застрявшим в этой странной комедии.

...

Кажется, что с каждым прожитом днём, тело становится более родным. Будто бы сама душа пускала корни в новую землю. Я становился сильнее и от этого возникали новые проблемы.

Самым трудным было не сражаться, а сдерживаться. Сдерживать силу, кипящую внутри, было всё равно, что пытаться удержать в руках раскалённое ядро. Каждый шаг по улице, каждое случайное прикосновение, каждый резкий звук — всё требовало сознательного усилия, чтобы не отреагировать инстинктивно, не выплеснуть разрушительную энергию. Эта постоянная внутренняя борьба изматывала.

Поэтому я искал способы выпустить пар. Не в бою — достойных противников пока не предвиделось. А в тренировках иного рода. В попытках понять и обуздать то, чем я стал.

Я уходил в безлюдные места — на заброшенные стройки, к пустынным берегам реки, вглубь старого леса. Туда, где мой случайный промах не привёл бы к жертвам и разрушениям.

Я больше не просто крошил камни. Я пытался ваять их силой мысли и прикосновения. Взять булыжник и не превратить его в пыль, а вырезать на нём сложный узор, требующий ювелирной точности.. Это было мучительно сложно. Моя сила по умолчанию стремилась к аннигиляции. Заставить её созидать или хотя бы контролируемо изменять материю было всё равно что учить ураган вышивать крестиком. Камни взрывались, крошились, превращались в песок. Но иногда… иногда получалось. На секунду. И эта мимолётная победа над собственной разрушительной природой приносила странное, горьковатое удовлетворение.

Я работал над скоростью. Не просто бегать быстрее звука — это было легко. А двигаться с такой скоростью осознанно. Например, подбросить горсть песка и поймать каждую песчинку в воздухе, прежде чем они упадут. Или пробежать сквозь густой кустарник, не задев ни единого листа. Это требовало нечеловеческой координации и реакции. Мои чувства, обострённые до предела, захлёстывали потоком информации — каждый шорох, каждый запах, каждое движение воздуха. Приходилось учиться фильтровать этот хаос, концентрироваться на цели, игнорируя всё остальное.

И, конечно, «Code: Unknown». Таинственный дар аннигиляции. Я садился в позу лотоса, закрывал глаза и пытался «нащупать» его источник. Что это? Поле? Энергия? Искажение реальности? Я пробовал направлять его на разные объекты: на воду в реке, заставляя её на мгновение «исчезнуть» в небольшом радиусе; на пламя зажигалки, гася его не потоком воздуха, а чистым «отрицанием»; на слабые магические эманации, которые иногда витали в воздухе. Иногда эффект был, иногда — нет. Закономерности я не улавливал. Было лишь ощущение… пустоты. Словно я мог прикоснуться к первозданному ничто и направить его вовне. Но как это контролировать? Как усилить? Как использовать не только для разрушения? Вопросов было больше, чем ответов. Наномашины? Иная Космология? Пустые слова, не дающие ключа к пониманию.

Эти часы тренировок были единственным, что спасало меня от полного погружения в апатию. Они давали цель, пусть и эфемерную. Они напоминали, что я — не просто скучающий школьник, а нечто иное. Нечто сильное. И опасное. В первую очередь — для самого себя, если потеряю контроль.

...

Возвращение в пустую квартиру. Холодный душ, смывающий пот и усталость — не физическую, но ментальную. Еда из комбини, съеденная без вкуса перед тёмным окном. Тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов.

Я лежал на кровати, глядя в потолок. Мысли текли вяло. Что дальше? Ждать следующего хода Кокабиэля? Ждать, пока какой-нибудь очередной демон или ангел не решит проверить мою силу? Или самому искать приключений на свою голову?

Может, стоит плотнее заняться делами Оккультного клуба? Помогать Риас, гонять Иссэя? Но это казалось таким… душным. Как использовать пушку, чтобы колоть орехи.

Скука. Она снова подкрадывалась, обвивала липкими щупальцами. Я чувствовал себя запертым в клетке. Клетке из собственной силы, из этого мира, из этой навязанной роли.

Время замедлило свой бег, превратив дни в тягучую, однообразную патоку. Школа, безликая квартира, одинокие вылазки на пустыри для усмирения силы, что клокотала внутри, требуя выхода. Город Куо, оправившись от недавних потрясений — демонического турнира и вылазок падших — натянул маску спокойствия. Но это была лишь маска. Под ней, я чувствовал это нутром, копилось напряжение, сгущались тени. И эпицентром этой тихой бури, к моему раздражению, становился я сам.

...

Присутствие Азии Ардженто в старом здании клуба стало обыденностью, но не переставало вносить диссонанс. Риас Гремори предоставила ей убежище, но для изгнанной монашки общество демонов оставалось пыткой. Она передвигалась по комнате почти бесшумно, стараясь не привлекать внимания, вздрагивала от громких реплик Иссэя и бледнела при виде Акэно, чья демоническая аура, смешанная с показной любезностью, явно действовала ей на нервы.

Она была полезна. Её сила творила чудеса, залечивая раны и снимая усталость после тренировок или патрулей. Иссэй, кажется, был искренне ей благодарен и неуклюже пытался подружиться. Остальные тоже проявляли к ней показное сочувствие или сдержанную вежливость. Риас видела в ней ценный актив, Акэно — объект для своих неоднозначных шуточек, Киба — просто ещё одну душу, нуждающуюся в защите, Конэко — кажется, просто игнорировала её, если та не предлагала сладости.

Я же наблюдал за этим театром со стороны. Азия боялась меня больше всех. И правильно делала. Я не был ни добрым, ни сострадательным. Её наивная вера и слёзы вызывали у меня лишь глухое раздражение. Когда она пыталась робко поблагодарить меня за спасение у церкви, я обрывал её на полуслове или просто проходил мимо. Мне не нужна была её благодарность. Я действовал из своих соображений, и её судьба меня не волновала. Но её присутствие здесь, под крылом Гремори, было ещё одним фактором, усложняющим и без того запутанную ситуацию.

...

Затишье кончилось ожидаемо быстро. Однажды вечером Риас собрала всех в клубе. Вид у неё был серьёзный, на столе лежали донесения, полученные по каналам демонической связи.

— Есть новости, — её голос прозвучал напряжённо, и все разговоры смолкли. Азия в углу испуганно сжалась. — Касательно Кокабиэля.

Риас обвела нас взглядом, задержавшись на мне чуть дольше.

— Похоже, провал его операции по захвату Азии и устранению Иссэя заставил его пересмотреть планы. Он понёс потери, его лучшие агенты здесь были… нейтрализованы. — Лёгкий намёк в мою сторону. — И теперь его интересует не только война сама по себе. Он собирает информацию. О тебе, Изаёя.

Тишина в комнате стала почти осязаемой. Иссэй нервно сглотнул. Киба нахмурился. Акэно перестала улыбаться.

— Обо мне? — я лениво приподнял бровь, хотя внутри почувствовал укол раздражения. — Чем же я так заинтересовал этого пернатого фанатика?

— Твоя сила, — ответила Риас прямо. — Способность нейтрализовать святую энергию, твоя абсурдная физическая мощь, твоя неизвестная природа. Для Кокабиэля ты — чёрный ящик. Непредсказуемый фактор, который может разрушить все его планы. Он хочет знать, кто ты, откуда, каковы твои пределы и, самое главное, твои слабости. Он видит в тебе угрозу. Или, — она сделала паузу, её взгляд стал более цепким, — потенциальное оружие.

— Оружие? — я усмехнулся. — Пусть только попробует меня использовать.

— Он попробует, Изаёя, — голос Риас стал строже. — Кокабиэль хитёр и безжалостен. Он не полезет в открытую, пока не будет уверен. Он будет действовать исподтишка. Слежка, провокации, попытки выманить тебя, изучить твои реакции.

— Именно поэтому мы должны быть осторожны, — подхватила Риас. — Мы усилим патрули, будем отслеживать магические всплески. И, Изаёя… — она посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел в них не только беспокойство, но и знакомый расчётливый блеск, который появлялся, когда она чего-то хотела. — Нам придётся установить наблюдение и вокруг твоего места жительства. Для общей безопасности. Чтобы мы могли вовремя среагировать, если его агенты решат нанести визит.

Воздух в комнате похолодел. Моё раздражение мгновенно сменилось ледяной яростью. Контроль. Наблюдение. Они смеют предлагать мне это?

— Ты. Смеешь. Предлагать. Следить. За мной? — прошипел я, каждое слово было ударом хлыста. Моя аура непроизвольно выплеснулась наружу, заставив воздух задрожать, а Иссэя и Азию побледнеть и вжаться в диван. Даже Риас и Акэно слегка отшатнулись. Киба положил руку на меч. — Ты хоть понимаешь, что ты говоришь, Гремори?

Мой взгляд был прикован к Риас. Я видел, как на её лице промелькнула тень страха, но она быстро взяла себя в руки, пытаясь сохранить маску спокойствия и авторитета.

— Изаёя, успокойся, — сказала она, стараясь говорить ровно, но в голосе слышались напряжённые нотки. — Это не слежка в том смысле, какой ты вкладываешь. Это меры предосторожности. Для всех нас. Если Кокабиэль нападёт на тебя у твоего дома…

— Если Кокабиэль нападёт на меня у моего дома, это будут его проблемы, — перебил я её жёстко. — И мои. Но не твои. Никто. Не будет. Следить. За мной. Ни твои демоны, ни твои магические штучки. Попробуешь сунуть свой нос в мои дела или поставить своих ищеек у моей двери — и я не посмотрю, что ты сестра Сатаны и наследница великого рода. Моя территория — это моя территория. Моя жизнь — это моя жизнь. Я не потерплю никакого контроля. Я ясно выразился?

Мой голос не был громким, но он резал тишину, как раскалённый нож. Я видел, как Риас сжала кулаки. Она привыкла командовать, привыкла, что её слово — закон для её свиты. Моё открытое неповиновение, моя угроза — это был удар по её авторитету. И я знал, что она всё ещё не оставила попыток заполучить меня, мою силу, в свою коллекцию «фигур». Возможность контролировать меня, пусть даже под предлогом защиты, была для неё слишком соблазнительна. Но я не был Иссэем или Кибой. Я не был её слугой.

Она выдержала мой взгляд несколько долгих секунд. В её глазах боролись гнев, расчёт и, возможно, капля страха. Наконец, она медленно кивнула, отводя взгляд.

— Хорошо, Изаёя. Я поняла. Никакого наблюдения у твоего дома. — Она сделала паузу, явно подбирая слова. — Но я прошу тебя… будь предельно осторожен. И если что-то случится, если ты заметишь что-то подозрительное — сообщи нам. Не ради себя, так ради… общей стабильности.

«Общей стабильности». Красивые слова, скрывающие её желание держать меня на коротком поводке, пусть и невидимом. Я промолчал, давая понять, что услышал, но не обещал ничего. Моя аура медленно втянулась обратно, но напряжение в комнате не исчезло. Акэно нервно улыбалась, Киба опустил руку с меча, Иссэй и Азия всё ещё выглядели напуганными.

Этот короткий конфликт обнажил пропасть между мной и ими. Они — часть системы, иерархии, кланов. Я — вне всего этого. Одиночка. Сила без хозяина. И я никому не позволю надеть на меня ошейник. Даже такой красивой и влиятельной демонессе, как Риас Гремори.

...

После этого разговора атмосфера стала ещё более натянутой. Прямых атак со стороны Кокабиэля по-прежнему не было, но мелкие провокации продолжались.

Я замечал тени на крышах. Чувствовал магические «жучки», которые пытались сканировать окрестности моей квартиры, но мой «Code: Unknown», похоже, глушил их или искажал показания.

Снова было нападение. На этот раз на Кибу, когда он возвращался поздно вечером с патруля. Трое экзорцистов-ренегатов, явно работающих на Кокабиэля. Киба отбился, но был ранен. Азия быстро поставила его на ноги своей силой. Это было явным сигналом — Кокабиэль начал действовать активнее, проверяя защиту клуба.

Распространялись слухи. Теперь говорили не только обо мне, но и о «слабости» Риас Гремори, которая не может контролировать всех на своей территории. Говорили о «наивной монашке», которую она приютила, и о том, что это навлечёт беду на весь город. Кто распускал эти слухи? Агенты Кокабиэля? Или, может, кто-то из других демонических фракций, желающих подорвать авторитет Гремори?

Даже упоминание Экскалибуров всплыло. Киба поделился информацией, что церковь действительно переправляет куда-то некие важные реликвии под усиленной охраной. Название меча не звучало, но контекст был ясен. Кокабиэль мог попытаться перехватить их. Или это была дезинформация, чтобы отвлечь внимание? Всё было туманно и запутанно.

Я наблюдал за всем этим с холодным любопытством. Игры в шпионов, слухи, мелкие стычки… Всё это было так… предсказуемо. Кокабиэль действовал по учебнику. Но меня больше интересовало другое — когда он решится на прямой удар? Когда он поймёт, что собрать информацию обо мне невозможно, и решит просто устранить проблему?

...

Я снова стоял на крыше, глядя на город. Ветер играл моими волосами. Мысли были ясными и холодными. Предложение Риас о наблюдении взбесило меня не на шутку. Контроль. Опека. Попытка загнать меня в рамки. Я ненавидел это больше всего на свете. Здесь, получив эту абсурдную силу, я обрёл свободу. И я не позволю никому её отнять.

Мир демонов — это клубок интриг, завёрнутый в показную вежливость и приправленный жаждой власти. Я это понял довольно быстро. В Преисподней, как и в любом другом гадюшнике, слухи распространяются быстрее чумы, а слабость — это кровь, привлекающая акул. И главной мишенью для этих акул неожиданно стала Риас Гремори.

...

Школьные дни продолжали тянуться своей чередой. Экзамены приближались, и даже самые отъявленные лоботрясы вроде Иссэя делали вид, что грызут гранит науки (хотя Иссэй, скорее, грыз ногти, пялясь на декольте учительницы). Азия потихоньку осваивалась в клубе, её страх перед демонами уступал место робкой привязанности к своим новым, пусть и странным, защитникам. Она усердно помогала по хозяйству и лечила мелкие царапины и ушибы, которые Иссэй умудрялся получать с завидной регулярностью.

Я же продолжал жить в своём ритме: школа как фон, тренировки контроля силы как способ не сойти с ума от безделья, пустая квартира как напоминание об одиночестве. Слежка Кокабиэля, если она и была, стала менее заметной. Возможно, он переключился на другие цели или просто выжидал, собирая больше данных, прежде чем снова сунуться ко мне. Это затишье было подозрительным, но я не собирался тратить время на паранойю. Если он нападёт — я отвечу. Всё просто.

Но именно в этой обманчивой тишине начали происходить изменения. Сначала незаметные, потом — всё более явные. Я стал замечать, что Риас ходит сама не своя. Её обычная уверенность и царственная осанка никуда не делись, но в глубине её сине-зелёных глаз поселилась тень беспокойства. Она стала чаще запираться в своём кабинете, подолгу разговаривая с кем-то по магической связи, и её голос при этом иногда срывался на раздражённые нотки.

Акэно тоже вела себя иначе. Её игривая улыбка стала более натянутой, а во взгляде, которым она иногда провожала Риас, читалось не только сочувствие, но и какая-то скрытая тревога. Киба стал ещё молчаливее и мрачнее обычного, а Конэко, казалось, ещё плотнее свернулась в свой кокон невозмутимости.

Даже Иссэй, обычно непробиваемый в своём оптимизме и озабоченности, заметил перемену.

— Что-то Бучо сама не своя в последние дни, — поделился он со мной как-то на перемене, понизив голос. — Вечно хмурая, на звонки какие-то отвечает… Как думаешь, что случилось? Опять Кокабиэль?

— Кто знает, — пожал я плечами. — Может, просто проблемы с семейным бизнесом. У аристократов всегда так.

Но я чувствовал, что дело не в этом. Что-то назревало. Что-то, связанное с положением Риас, с её именем, с её территорией.

...

Разгадка пришла через несколько дней, во время очередного сбора в клубе. Риас сидела в своём кресле, глядя в окно невидящим взглядом. Акэно молча подливала ей чай. Атмосфера была гнетущей.

— Что происходит, Бучо? — не выдержал Иссэй. — Вы уже несколько дней как грозовая туча.

Риас тяжело вздохнула и повернулась к нам. В её глазах была усталость и плохо скрываемый гнев.

— До меня дошли слухи… из Преисподней, — начала она медленно, подбирая слова. — Слухи обо мне. О моей территории.

Она помолчала, собираясь с духом.

— Говорят… говорят, что я не справляюсь. Что город Куо стал проходным двором. Что здесь безнаказанно действуют падшие ангелы, нападая на моих слуг. Что здесь появился какой-то неизвестный монстр, — она мельком взглянула на меня, — который творит что хочет, и я не могу его контролировать.

Она горько усмехнулась.

— В общем, по Преисподней ползут сплетни, что Риас Гремори — слабая наследница, неспособная удержать свою территорию и обеспечить порядок. Что моё имя уже не внушает прежнего уважения.

Иссэй вскочил, его лицо покраснело от возмущения.

— Но это же ложь! Бучо, вы… мы… мы же отбили атаку падших! Мы остановили Легион тьмы! Мы провели турнир без кровопролития! А тот монстр… — он запнулся, покосившись на меня, — ну… он же вроде как на нашей стороне… иногда…

— Слухи редко бывают правдивыми, Иссэй, — тихо сказала Акэно. — Но они обладают огромной силой. Особенно в мире демонов, где репутация и статус решают всё. Если высшие круги поверят, что Риас слаба, это может иметь очень серьёзные последствия.

— Какие последствия? — нахмурился Киба.

Риас потёрла виски, выглядя невероятно уставшей.

— Последствия политические. Ослабление позиций клана Гремори. Потеря влияния. И… — она запнулась, её голос дрогнул, — …и давление со стороны других кланов. Тех, кто считает, что молодая и «слабая» наследница нуждается в сильном плече. В надёжном союзе. В браке по расчёту.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Все поняли, к чему она клонит. Брак по расчёту. Древняя традиция демонической аристократии, способ укрепить кланы, заключить союзы, сохранить чистоту крови. И часто — способ избавиться от «неудобных» наследниц или прибрать к рукам чужие территории под видом «помощи».

— Брак?.. — Иссэй выглядел так, будто его ударили. — Бучо, вы… вы выходите замуж?! За кого?!

Риас отвела взгляд.

— Пока это не решено окончательно. Но… давление усиливается. Особенно со стороны одной семьи. Семьи Феникс.

— Феникс? — переспросил я. Название показалось смутно знакомым. Кажется, я читал о них в той другой жизни. Клан, известный своей способностью к регенерации, бессмертные птицы…

— Да, — подтвердила Риас, её голос был лишён эмоций. — Райзер Феникс. Третий сын лорда Феникса. Наша помолвка была устроена нашими родителями много лет назад, ещё до того, как я собрала свою свиту. Я надеялась, что со временем смогу расторгнуть её, доказав свою силу и независимость. Но теперь… эти слухи о моей «слабости» дали клану Феникс повод снова поднять этот вопрос. Они утверждают, что брак с Райзером укрепит мои позиции, вернёт уважение моему имени, поможет навести порядок на территории…

Она сжала кулаки.

— Лицемеры! Они просто хотят использовать моё имя и влияние моего брата, Сатаны Сазекса, для своих целей! А Райзер… он высокомерный, жестокий павлин, который видит во мне лишь красивую игрушку и трофей!

Её голос зазвенел от гнева и отчаяния. Впервые я видел Риас Гремори такой… уязвимой. Не всесильной Королевой, а девушкой, загнанной в угол политическими интригами и давлением семьи.

Иссэй молчал, его лицо было бледным, кулаки сжаты. Он смотрел на Риас так, словно его мир рухнул. Его обожаемая Бучо… выходит замуж за другого? За какого-то хлыща из клана Феникс?

Акэно подошла к Риас, положила ей руку на плечо.

— Риас… мы что-нибудь придумаем. Мы не позволим им заставить тебя…

— Что вы можете сделать, Акэно? — горько усмехнулась Риас. — Это решение принимается на уровне Лордов кланов. Мой отец и Лорд Феникс уже почти договорились. Свадьба назначена через… через десять дней.

Десять дней. Срок был ничтожно мал.

— Но… это же несправедливо! — воскликнул Иссэй. — Вы же не любите его! Вы не можете…

— Могу, Иссэй, — тихо ответила Риас, глядя на него с печальной нежностью. — Иногда долг перед кланом важнее личных чувств. Таков мир демонов.

Азия, слушавшая всё это с ужасом, тихо заплакала в углу. Конэко сидела неподвижно, но её маленькие кулачки были сжаты добела. Киба мрачно смотрел в пол.

Я же… я чувствовал раздражение. Вся эта демоническая аристократия, их браки по расчёту, их игры престолов… Какая же это всё мелочная, отвратительная возня. Они готовы сломать жизнь девушке ради политических выгод и сохранения «чистоты крови». Тьфу.

Но вмешиваться я не собирался. Это их мир, их правила. Риас — сильная демонесса, пусть сама разбирается со своими проблемами. Я здесь ни при чём.

— Значит, через десять дней ты станешь женой Феникса? — спросил я ровно, прерывая гнетущую тишину.

Риас вздрогнула от моего голоса, но кивнула.

— Похоже на то. Если… если не произойдёт чуда.

— Чудес не бывает, — констатировал я. — Особенно в Преисподней. Значит, тебе придётся либо смириться, либо бороться.

— Бороться? Как? — в её голосе прозвучала слабая надежда.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Придумай что-нибудь. Ты же Королева. Устрой скандал. Сбеги. Вызови этого Райзера на дуэль. Хотя, судя по тому, что я слышал о Финансах, с их регенерацией это будет непросто.

Я видел, как при моих словах в глазах Риас мелькнула искра. Идея дуэли? Возможно. Но она тут же покачала головой.

— Рейтинговая игра… Да, это могло бы быть выходом. Но Райзер… он опытный игрок, у него сильная, слаженная свита. А моя команда… — она обвела взглядом нас, — …мы ещё не готовы к такому уровню. Иссэй только начал осваивать свой Механизм, Азия боится собственной тени, Киба травмирован прошлым, Конэко… она сильна, но неопытна. Акэно одна не вытянет. А ты… ты не часть моей свиты.

Она снова посмотрела на меня. И в её взгляде я снова увидел ту самую смесь надежды и расчёта. Она всё ещё не теряла надежды заполучить меня. Мою силу. Которая могла бы стать решающим фактором в любой Рейтинговой игре.

Я усмехнулся про себя. Хитрая лиса. Даже в такой ситуации пытается использовать меня.

— Да, я не часть твоей свиты, — подтвердил я холодно. — И не собираюсь ввязываться в ваши семейные разборки из-за женихов. Разбирайтесь сами.

Я поднялся, собираясь уходить. Эта атмосфера уныния и политических интриг меня утомляла.

— Изаёя, подожди! — окликнула меня Риас. В её голосе звучала почти мольба.

Я остановился у двери, не оборачиваясь.

— Что ещё?

— Я… я знаю, что прошу многого… Но если… если дело дойдёт до Рейтинговой игры… смогу ли я… рассчитывать на твою помощь? Не как член свиты, а как… союзник? Как тот, кто не хочет, чтобы этот город погрузился в хаос из-за амбиций Фениксов или Кокабиэля?

Я помолчал секунду, глядя на пыльную дорогу за окном. Помочь ей? Вмешаться в их игру? С одной стороны, это было бы нарушением моего принципа невмешательства. С другой… Райзер Феникс. Высокомерный аристократ, считающий женщин трофеями. Такие типы меня всегда раздражали. И возможность сломать ему его павлиньё еб… это могло бы быть… интересным.

— Посмотрим, — бросил я через плечо. — Если меня это действительно заинтересует.

И я вышел из комнаты, оставив их наедине со своими страхами, надеждами и надвигающейся угрозой свадьбы, которая могла изменить всё. Ночь опускалась на Куо, и шепот из Преисподней становился всё громче. Цена имени Гремори оказалась высока. И скоро кому-то придётся её заплатить.

Жизнь в Куо продолжала свой сонный танец. Дни сменяли друг друга с удручающей монотонностью. Школа с её бессмысленными уроками и шумными переменами. Тренировки на пустырях, где я пытался обуздать силу, способную раскалывать землю, заставляя её вырезать узоры на речных камнях. И возвращение в пустую, холодную квартиру, где единственным развлечением было разглядывание трещин на потолке. Затишье после бури оказалось не менее утомительным, чем сама буря. Скука, мой вечный спутник, снова обвивала меня своими липкими щупальцами. Но к ней добавилось ещё одно, куда более приземлённое, но не менее раздражающее чувство — нехватка денег.

...

Солнце, как обычно, бесцеремонно вторглось в моё убежище, заставив открыть глаза. Первой мыслью было не о Кокабиэле или грядущих битвах. Первой мыслью было: «Чёрт, кажется, лапша быстрого приготовления закончилась».

Я сел на кровати, оглядывая свою скромную обитель. В этом мире мне «выдали» не только новое тело и чудовищную силу, но и минимальный набор для существования: эту квартиру и небольшое ежемесячное пособие. Якобы, как сироте, переведённому в новую школу. Пособие было смехотворным. Его едва хватало на оплату жилья, коммуналки и самой дешёвой еды из круглосуточных магазинов.

Я подошёл к столу, где валялись чеки и несколько мятых купюр. Быстрый подсчёт подтвердил опасения: до следующей «выплаты» оставалось чуть больше недели, а денег — кот наплакал. Хватит на пару пачек лапши, может, на дешёвый хлеб и воду. О том, чтобы купить новую мангу, сходить в кино или даже просто выпить нормального кофе в кафе, речи не шло.

Это было… унизительно. Я, существо, обладающее силой, перед которой трепещут демоны и ангелы, вынужден считать каждую иену, чтобы не остаться голодным. Я мог бы щелчком пальцев ограбить банк, свернуть шею любому богачу и забрать его состояние. Но это было бы… глупо. И привлекло бы слишком много ненужного внимания. К тому же, деньги сами по себе меня не особо волновали. Волновало ограничение свободы, которое накладывала их нехватка. Я не мог просто пойти и купить то, что хочу. Не мог позволить себе элементарный комфорт. Я был привязан к этому жалкому пособию, как собака к цепи.

Я открыл холодильник. Пусто. Лишь початая бутылка воды и одинокий пакетик соевого соуса. Мда. Придётся снова давиться лапшой. Я раздражённо захлопнул дверцу. Эта бытовая мелочность бесила едва ли не больше, чем высокомерие демонических аристократов. Там хотя бы был масштаб, была сила. А здесь — лишь серая, унылая проза жизни.

Заварив последнюю порцию лапши кипятком из старого чайника, я сел за стол. Вкус пластика и химических специй. Отвратительно. Но это топливо. Топливо для тела, которое, по иронии, почти не нуждалось в нём.

«Может, найти подработку?» — мелькнула шальная мысль. Грузчиком? Официантом? Продавцом в комбини? Я представил себя, таскающим ящики или раскладывающим товары по полкам, сдерживая силу, чтобы случайно не разнести весь магазин. Абсурд. К тому же, это отняло бы время, которое я мог потратить на тренировки контроля. Или просто на то, чтобы поваляться на кровати, пялясь в потолок. Нет, работа — это не для меня. Придётся перетерпеть. Снова.

...

В школе всё шло по-старому. Иссэй носился со своими «гениальными» планами по завоеванию женских сердец, которые неизменно заканчивались оплеухами от девчонок из кендо-клуба. Киба сохранял свою рыцарскую невозмутимость, хотя я видел, как напрягаются его плечи при упоминании святых мечей или экзорцистов. Акэно флиртовала направо и налево, скрывая за игривой улыбкой свои тёмные мысли. Конэко молча поглощала сладости, наблюдая за всеми своими не по-детски серьёзными глазами. Азия робко пыталась влиться в коллектив, помогая всем своей исцеляющей силой и вздрагивая от каждого громкого звука.

Риас… Риас была эпицентром надвигающейся бури. Хотя она старалась держаться как обычно, её беспокойство было почти осязаемым. Она часто уединялась для разговоров по магической связи, и после них её настроение становилось ещё мрачнее. Слухи из Преисподней о её «слабости» и неспособности контролировать территорию делали своё чёрное дело. И тень Райзера Феникса, её наречённого жениха, становилась всё гуще.

Я старался держаться подальше от всей этой драмы. Свадьба Риас — не моё дело. Её политические проблемы — тем более. Но атмосфера в клубе становилась всё более гнетущей, и даже моё показное равнодушие не могло полностью игнорировать это. К тому же, я понимал: если Риас действительно выйдет замуж за этого Феникса, это изменит баланс сил в городе. И не факт, что в лучшую сторону. Новый «хозяин» может оказаться куда менее терпимым к моему присутствию, чем Риас.

Однажды после уроков я решил заглянуть в клуб. Не из желания помочь или посочувствовать. Просто от скуки. И потому, что там обычно был чай и печенье, которые Конэко не всегда успевала съесть в одиночку. А мой желудок после утренней лапши требовал чего-то более существенного.

Я подошёл к старому зданию, толкнул массивную дубовую дверь и вошёл. И сразу понял, что попал не вовремя. Или, наоборот, как раз вовремя — для того, чтобы увидеть представление.

...

Атмосфера в главном зале клуба была наэлектризована до предела. Воздух буквально трещал от напряжения. Посреди комнаты стояла группа незнакомцев, одетых с показной роскошью. Их аура была сильной, демонической, но при этом какой-то… душной, пропитанной высокомерием и самодовольством.

В центре группы возвышался молодой человек. Высокий, статный, с золотистыми волосами, уложенными в сложную причёску, и надменным выражением красивого, но неприятного лица. Одет он был в кричащий золотой костюм, расшитый драгоценными камнями, которые вульгарно поблёскивали даже в тусклом свете клубной комнаты. От него исходила мощная аура, смешанная с запахом… гари? Или чего-то похожего на жжёные перья. Это, без сомнения, и был Райзер Феникс.

Рядом с ним стояла целая свита. Преимущественно — девушки. Много девушек. Все как на подбор — красивые, с пышными формами, одетые в откровенные наряды, подчёркивающие их принадлежность к «гарему» хозяина. Я мельком окинул их взглядом. Пешки, Слоны, Кони, Ладьи… и одна Королева — высокая женщина с серебристыми волосами и холодным, расчётливым взглядом, державшаяся чуть позади Райзера. Юбеллуна, если мне не изменяла память. Сильная, опасная. Но всё равно — лишь фигура на доске своего Короля.

Напротив них стояли Риас и её свита. Риас была бледна, но держалась с королевским достоинством, хотя я видел, как дрожат её сжатые кулаки. Акэно стояла рядом, её обычная улыбка превратилась в ледяную маску, а в глазах плескалась неприкрытая ненависть. Киба положил руку на эфес меча, его тело было напряжено, как струна. Конэко застыла, прижавшись к ноге Кибы, её маленькое личико было мрачнее тучи. Иссэй стоял чуть впереди, его лицо было красным от гнева и бессилия, он явно хотел что-то сказать, но не решался. Азия спряталась за спиной Риас, дрожа всем телом.

— …поэтому, моя дорогая Риас, — голос Райзера был мелодичным, но полным снисходительного превосходства, — хватит этих детских игр. Твоя репутация в Преисподней оставляет желать лучшего. Все шепчутся о твоей неспособности контролировать собственную территорию. Падшие ангелы разгуливают здесь, как у себя дома, какой-то выскочка бегает по округе, а твои собственные слуги… — он презрительно скривил губы, глядя на Иссэя, — …похоже, годятся только на то, чтобы путаться под ногами.

— Заткнись, Феникс! — не выдержал Иссэй, шагнув вперёд. Его Усиливающий мезанизм тускло засветился на руке. — Не смей так говорить о Бучо и о нас!

Райзер даже не удостоил его взглядом. Он лениво щелкнул пальцами. Одна из его «Пешек», миловидная девушка с кошачьими ушками, метнулась вперёд и с размаху влепила Иссэю пощёчину. Звук был громким, унизительным. Иссэй отлетел на пару шагов, схватившись за щеку, на которой мгновенно проступил красный след.

— Место своё знай, низший демон, — процедила девушка-кошка с презрением. — Не тебе открывать рот в присутствии Лорда Райзера.

Иссэй зарычал от ярости и унижения, собираясь броситься на неё, но Киба удержал его за плечо.

— Не надо, Иссэй. Не поддавайся.

— Видишь, Риас? — Райзер театрально развёл руками. — Твои слуги даже не могут держать себя в руках. Как ты собираешься управлять кланом, если не можешь справиться с собственной свитой? Наш брак — это единственный выход для тебя. Я, Райзер Феникс, своей силой и своим именем верну тебе уважение. Я наведу порядок на твоей территории. А ты… ты будешь украшением моего дома. Моей любимой женой.

Он шагнул к Риас, протягивая руку, чтобы коснуться её щеки. В его глазах горел собственнический огонь. Риас отшатнулась, её лицо вспыхнуло от гнева.

— Не смей прикасаться ко мне, Райзер! Я не вещь! И я не выйду за тебя замуж!

— О, выйдешь, моя дорогая, — Райзер усмехнулся. — Решение уже принято нашими семьями. Твоё мнение никого не интересует. Ты принадлежишь мне. Как и все твои слуги. Особенно эта милая жрица грома, — он похотливо облизнулся, глядя на Акэно. — И эта маленькая кошечка… — его взгляд скользнул по Конэко. — Они станут прекрасным дополнением к моему гарему.

Акэно зашипела, её руки окутались молниями. Конэко прижалась к Кибе ещё плотнее, её глаза сверкнули яростью.

— Ты… ты отвратителен! — выкрикнула Риас.

— Я — Райзер Феникс! — провозгласил он пафосно. — Я бессмертен! Я всесилен! Я беру то, что хочу! И я хочу тебя, Риас Гремори! Смирись со своей судьбой!

В этот момент я решил, что с меня хватит этого цирка. Я вышел из тени у входа, мои шаги прозвучали неожиданно громко в напряжённой тишине. Все взгляды обратились ко мне. Риас, Акэно, Киба, Иссэй — с удивлением и слабой надеждой. Свита Райзера — с любопытством и недоумением. Сам Райзер — с высокомерным раздражением.

— А это ещё кто такой? — процедил он, оглядывая меня с головы до ног. — Ещё один из твоих бесполезных слуг, Риас? Или тот самый «выскочка», о котором шепчутся? Выглядит невзрачно.

Я остановился в нескольких шагах от него, засунув руки в карманы. Моё лицо было непроницаемым.

— Зови меня Изаёя Джин, — мой голос прозвучал ровно, без эмоций. — И я не слуга. А ты, похоже, Райзер Феникс. Много шума из-за тебя в последнее время. Хотя, судя по тому, что я вижу, шума больше, чем реальной угрозы. Просто ещё один петух с раздутым эго.

Брови Райзера поползли вверх. Его лицо побагровело от гнева. Никто не смел так с ним разговаривать.

— Что ты сказал, ничтожество?! — прорычал он. — Ты смеешь оскорблять меня, Райзера Феникса?! Я — потомок великого рода! Я бессмертен! А ты кто такой?! Пыль под моими ногами!

— Пыль, которая может развеять тебя по ветру, — так же спокойно ответил я. — Твоё бессмертие — просто регенерация. Удобная штука, но не панацея. Есть способы уничтожить и таких, как ты. Способы, о которых ты даже не догадываешься.

Я видел, как его уверенность на мгновение пошатнулась. В моих словах прозвучало что-то, что заставило его насторожиться. Но его высокомерие быстро взяло верх.

— Ха! Угрозы от безымянного бродяги? — он расхохотался, но смех звучал напряжённо. — Ты даже не демон чистых кровей! Вероятно, какой-нибудь полукровка или человек с редким, но бесполезным Священным Механизмом! Ты понятия не имеешь, с кем говоришь! Моя сила…

— Твоя сила — это сила твоего рода, — перебил я его. — Унаследованная, незаслуженная. Ты кичишься тем, что тебе дали при рождении. А я… я — это я. Моя сила — это моя сила. И она абсолютна. По сравнению с ней твоя регенерация — просто забавный трюк.

Напряжение в комнате достигло предела. Свита Райзера приготовилась к бою. Юбеллуна шагнула вперёд, её руки засветились магической энергией. Риас и её команда тоже напряглись, готовые вмешаться.

— Ты… ты поплатишься за свои слова! — взревел Райзер, его тело окуталось золотистым пламенем — сила Фениксов. — Я сотру тебя в порошок! Я покажу тебе, что значит бросать вызов…

— Заткнись, — мой голос прозвучал тихо, но в нём была такая ледяная мощь, что даже Райзер осёкся. Я сделал шаг вперёд, моя аура, которую я обычно сдерживал, начала просачиваться наружу — невидимое давление, от которого задрожали стёкла в окнах и затрещала мебель. — Твои крики утомляют. Ты пришёл сюда похвастаться своими перьями и унизить тех, кто слабее. Типичное поведение для трусливого шакала, нарядившегося в львиную шкуру. Мне неинтересно с тобой драться. Ты слишком… предсказуем. Скучен.

Я посмотрел ему прямо в глаза, и в моём взгляде не было ни страха, ни уважения — лишь холодное, абсолютное безразличие, которое было страшнее любой угрозы.

— Убирайся отсюда. Забирай свой гарем и катись обратно в свою золотую клетку. И передай своей семейке, что Риас Гремори сама решит свою судьбу. А если ты или кто-то из твоих прихвостней ещё раз сунется сюда с угрозами… я лично выщипаю тебе все перья. И твоя хвалёная регенерация тебе не поможет. Потому что от того, что я с тобой сделаю, регенерировать будет нечему.

Мои слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец. Райзер стоял, ошеломлённый моей наглостью и той силой, что исходила от меня. Он чувствовал её. Чувствовал угрозу, исходящую не от демона, не от ангела, а от чего-то иного, непонятного и потому — пугающего. Его лицо исказилось от ярости, но он не решался напасть. Что-то в моём взгляде, в моей ауре останавливало его.

Юбеллуна шагнула вперёд, положив руку на плечо Райзера.

— Лорд Райзер, не стоит поддаваться на провокации этого… существа. Наша цель — Риас Гремори. С ним мы разберёмся позже, если потребуется.

Райзер с трудом перевёл дыхание, пытаясь взять себя в руки. Он бросил на меня испепеляющий взгляд.

— Ты… ты пожалеешь об этом, выскочка, — прошипел он. — Ты ещё не знаешь, с кем связался.

Затем он резко развернулся к Риас.

— Через десять дней, Риас. Наша свадьба. Или Рейтинговая игра. Выбирай. Но учти, если выберешь игру… я уничтожу твою жалкую свиту на глазах у всей Преисподней. И ты всё равно станешь моей.

С этими словами он, окружённый своим гаремом, направился к выходу. Проходя мимо меня, он бросил ещё один злобный взгляд, но промолчал. Магический круг вспыхнул у двери, и Райзер Феникс со своей свитой исчез, оставив после себя лишь запах гари и тяжёлую, гнетущую тишину.

Тяжёлый, спертый воздух повис в комнате клуба Оккультных Исследований после ухода Райзера Феникса. Запах гари и парфюма смешивался с аурой унижения и бессилия. Ультиматум — свадьба или показательное уничтожение в Рейтинговой игре — прозвучал как приговор. Десять дней. Обратный отсчёт до момента, когда Риас Гремори либо потеряет свою свободу, либо бросит на кон всё, включая жизни своих верных слуг, в заведомо проигрышной битве.

...

Тишина давила, нарушаемая лишь сдавленными всхлипами Азии, спрятавшейся за спиной Риас, и тяжёлым дыханием Иссэя, чья щека всё ещё горела от пощёчины презренной кошки-пешки.

— Ублюдок! Самовлюблённый павлин! — Иссэй с силой врезал кулаком по стене, не обращая внимания на боль. — Как он посмел?! Так говорить о Бучо! Обращаться с ней, как с вещью! А я… я слабак! Ничего не смог сделать!

— Иссэй, прекрати, — голос Риас был тихим, но в нём звенела сталь. Она подошла к нему, её лицо было бледным, но глаза горели решимостью. — Это не твоя вина. Райзер силён, его свита опытна. Мы были не готовы.

— Но свадьба, Бучо! Вы же не можете…

— Не могу. И не буду, — отрезала Риас. Холодная ярость придавала её голосу твёрдость. — Я не стану игрушкой в руках этого… Феникса. Я не позволю ему распоряжаться моей жизнью.

Она обвела взглядом свою свиту — Акэно с ледяной маской вместо улыбки, мрачного Кибу, напряжённую Конэко, перепуганную Азию, пылающего праведным гневом Иссэя.

— У нас десять дней, — заявила она. — Десять дней на подготовку к Рейтинговой игре. Мы примем его вызов. Мы сразимся. Мы — семья Гремори! И мы покажем всей Преисподней, чего стоим!

Её слова были полны отчаяния, но и непоколебимой гордости. Они зажгли ответный огонь в глазах её слуг. Клятвы верности, обещания тренироваться до потери пульса, яростные выкрики в адрес Райзера — всё это смешалось в едином порыве. Они были готовы идти за своей Королевой в огонь и воду, даже если этот путь вёл к неминуемому поражению.

Наблюдая за этой сценой, я ощущал лишь смесь раздражения и слащавости. Их пафос, их преданность… Всё это казалось мне дешёвым спектаклем. Демоны, играющие в благородство. Но взгляд Риас снова обратился ко мне. В нём была мольба, отчаяние и тот самый расчётливый блеск, который я уже видел.

— Изаёя… — начала она, её голос дрогнул. — Я знаю твоё отношение ко всему этому… Но Райзер… он угроза не только мне…

— Хватит, Гремори, — прервал я её холодно. Я подошёл ближе, глядя ей прямо в глаза. — Я слышал твою пламенную речь. Семья Гремори, честь клана, бла-бла-бла. Так соответствуй. Ты — наследница великого рода. Ты — сестра одного из Сатан. Ты — хозяйка этой территории. Так решай свои проблемы сама.

Я видел, как её лицо вспыхнуло от обиды и гнева. Мои слова били по самому больному — по её гордости, по её статусу.

— Ты… ты отказываешься помочь? — прошептала она, не веря своим ушам.

— Помочь тебе выиграть твою Рейтинговую игру против твоего жениха? Да, отказываюсь, — подтвердил я жёстко. — Это твоя битва. Твоя ответственность. Не моя. Я не твоя фигура, не твой слуга и не твой ручной монстр, которого можно выпустить на арену, когда тебе это удобно. Разбирайся сама. Докажи, что ты чего-то стоишь без своего братца и громкого имени.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Иссэй и остальные смотрели на меня с немым укором и недоумением. Риас стояла передо мной, её губы были сжаты в тонкую линию, в глазах плескалась буря эмоций — гнев, обида, отчаяние и… понимание? Она знала, что я прав. По крайней мере, с моей точки зрения.

Она глубоко вздохнула, пытаясь совладать с собой.

— Я… я поняла тебя, Изаёя. Ты прав. Это моя битва. — Она подняла голову, и в её взгляде появилась прежняя решимость, пусть и окрашенная горечью. — Мы будем сражаться сами. И мы постараемся победить.

— Постараетесь? — я хмыкнул. — С вашим нынешним уровнем это будет скорее избиение, чем битва. Твой Иссэй едва стоит на ногах после одной пощёчины. Твой Рыцарь хорош, но против целой свиты Феникса он долго не продержится. Твоя Королева сильна, но одна она не вытянет. А мелочь вроде Конэко и Азии — просто пушечное мясо для Райзера.

Мои слова были жестоки, но правдивы. Я видел, как они ранят их, но не собирался лгать или утешать.

— Ты… ты просто… — начал было Иссэй, но Риас остановила его жестом.

— Он прав, Иссэй. Мы слабы. Пока что.

Она снова посмотрела на меня. И тут я сделал то, чего, вероятно, никто из них не ожидал.

— Но, — сказал я, прерывая их унылые размышления. — Мне скучно. А наблюдать за вашим предсказуемым разгромом будет ещё скучнее. Поэтому… я могу помочь вам с тренировками.

Все уставились на меня с разинутыми ртами.

— Что? — переспросил Иссэй.

— Я сказал, я помогу вам с тренировками, — повторил я терпеливо, хотя это слово плохо вязалось с моим обычным состоянием. — Не буду драться за вас в игре. Но я могу погонять вас так, что за эти десять дней вы станете хотя бы немного крепче. Могу указать на ваши слабости. Могу выступить в качестве спарринг-партнёра, против которого ваша обычная магия и трюки не сработают. Это заставит вас думать. Искать новые подходы. Преодолевать себя.

Я оглядел их.

— Это будет нелегко. Скорее всего, больно. Очень больно. Я не буду вас жалеть. Но, возможно, это даст вам микроскопический шанс не быть просто растоптанными этим Фениксом. Ну, и мне будет чем заняться. Так что? Согласны на адские тренировки под моим руководством? Или предпочитаете сразу готовить белые флаги?

Предложение было неожиданным. И дерзким. Я предлагал им не спасение, а лишь возможность проиграть чуть менее позорно. Но в глазах Риас и её команды мелькнула новая искра. Надежда? Или просто отчаяние, заставляющее цепляться за любую соломинку?

— Мы… мы согласны! — первой ответила Риас, её голос снова обрёл силу. — Мы готовы ко всему, Изаёя! Тренируй нас!

Иссэй, Киба, Акэно, Конэко — все кивнули, их лица выражали смесь страха и решимости. Они понимали, что следующие десять дней станут для них настоящим испытанием. Но они были готовы.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда начнём завтра. А сейчас… мне нужно проветриться. Эта атмосфера меня утомляет.

Я развернулся и вышел из комнаты, оставив их переваривать моё предложение и готовиться к предстоящему «аду». Что ж, по крайней мере, ближайшие десять дней обещали быть не такими скучными. Тренировать эту разношёрстную компанию… Это могло стать интересным экспериментом по изучению пределов их выносливости. И моих собственных нервов.

...

Далеко отсюда, в роскошных апартаментах подземного мира, пропитанных запахом золота и благовоний, Райзер Фенекс изливал свою ярость. Фарфоровые вазы разлетались на осколки, ударяясь о стены. Дорогие гобелены были сорваны и растоптаны. Его свита, включая бледную Юбеллуну, стояла поодаль, боясь попасть под горячую руку своего господина.

— Ничтожество! Тварь! — ревел Райзер, его лицо было искажено гневом. — Как он посмел?! Говорить так со мной, Райзером Фенексом! Угрожать мне! Я бессмертен! Я всесилен! Я вечен! А он… он просто пыль!

Его унижение было нестерпимым. Не столько отказ Риас — к этому он был готов, он знал, что придётся брать её силой. Сколько слова и взгляд того светловолосого ублюдка. Изаёя Джин. Имя врезалось в память. В его взгляде не было страха. Лишь холодное презрение и… скука? Он смотрел на Райзера так, словно тот был не великим демоном из рода Фенекс, а назойливым насекомым. А его сила… Райзер чувствовал её. Чудовищная, необъяснимая мощь, которая заставила даже его, бессмертного, ощутить укол страха.

— Юбеллуна! — рявкнул он, поворачиваясь к своей Королеве. — Почему ты не вмешалась?! Почему позволила этому отребью оскорблять меня?!

— Лорд Райзер, — Юбеллуна склонила голову, её голос был спокоен, но в глазах читалась настороженность. — Его аура была… необычайно сильна. Прямое столкновение было бы рискованным и могло сорвать ваши планы относительно Риас Гремори. К тому же, он не напал первым.

— Не напал?! Он угрожал мне! Он унизил меня! — Райзер снова зарычал, его тело окуталось пламенем. — Я должен был испепелить его на месте!

— Возможно, это было бы опрометчиво, Лорд, — осторожно заметила Юбеллуна. — Мы ничего не знаем об этом Изаёе Джине. Откуда он? Какова его истинная сила? Прежде чем вступать с ним в конфликт, стоило бы собрать информацию.

Слова Юбеллуны немного остудили его пыл. Она была права. Нападать на неизвестного противника такой мощи было бы глупо. Но унижение жгло изнутри.

— Информация… — пробормотал Райзер. — Да! Узнайте всё об этом выскочке! Кто он такой? Откуда взялся в городе Риас? Почему она держит его рядом, но он не является её слугой? Я хочу знать всё!

Именно в этот момент один из его слуг, низкоранговый демон-гончар, робко вошёл в зал.

— Лорд Райзер… простите, что беспокою… Но дошли слухи…

— Слухи? Какие ещё слухи?! — раздражённо бросил Райзер.

— Говорят… говорят о некоем невероятно сильном существе, которое недавно появилось в мире людей, в городе Куо… — лепетал демон. — Что он в одиночку разогнал отряд падших ангелов, посланных Кокабиэлем… Описывают его как светловолосого юношу с фиолетовыми глазами…

Райзер замер. Описание точь-в-точь совпадало с тем наглецом, что посмел ему угрожать. Значит, это не просто случайный выскочка. Это тот самый «монстр», о котором уже шепчутся в Преисподней.

— Так это он… — прошипел Райзер, его глаза сузились. — Значит, он действительно опасен… И он якшается с этой девчонкой Гремори… Интересно…

Его злость начала смешиваться с любопытством и… азартом? Если этот Джин так силён, то победа над ним принесёт ещё больше славы. А если удастся его подчинить… какая мощь окажется в его руках!

— Продолжайте собирать информацию, — приказал он уже спокойнее. — И готовьтесь к Рейтинговой игре. Я не только заберу Риас, но и покажу этому Изаёе Джину, кто здесь настоящий хозяин. Даже если он не будет участвовать в игре, он увидит мой триумф. Он поймёт, что связался не с тем.

...

Через пару дней Райзер Феникс, всё ещё кипящий от злости, но уже более собранный, по делам клана оказался в одном из центральных районов Преисподней. Он шёл по роскошному коридору, ведущему в зал совета, когда нос к носу столкнулся с тем, кого меньше всего ожидал здесь увидеть.

Сазекс Люцифер. Один из Четырёх Великих Сатан. Брат Риас Гремори. Демон с ало-красными волосами и спокойной, но всепроникающей аурой невероятной мощи. Рядом с ним шла его Королева и жена — Грейфия Люцифуг, «Серебряновласая Королева Уничтожения», чья холодная красота и сила внушали трепет.

Райзер внутренне похолодел, но натянул на лицо маску вежливости.

— Лорд Сазекс, Леди Грейфия, — он склонил голову в почтительном поклоне. — Какая неожиданная встреча.

Сазекс улыбнулся своей обезоруживающей, почти детской улыбкой, хотя в его глазах читалась мудрость и сила древнего существа.

— Райзер-кун, рад видеть. Как поживаете? Слышал, у вас скоро радостное событие? Свадьба с моей сестрёнкой Риас?

Упоминание свадьбы заставило Райзера слегка поморщиться, вспомнив недавнее унижение.

— Да, Лорд Сазекс, — он постарался говорить ровно. — Подготовка идёт полным ходом. Хотя… признаться, территория моей будущей невесты оставляет желать лучшего. Порядок там весьма условный.

Сазекс слегка нахмурился, его улыбка стала чуть менее беззаботной.

— О чём ты, Райзер-кун? Риас — способная девушка, она старается…

— Старается, возможно, — перебил Райзер, не в силах сдержать раздражение. — Но факты говорят сами за себя! Падшие ангелы хозяйничают, какие-то непонятные личности вмешиваются в дела кланов… Да там даже появился какой-то наглый проходимец, который смеет угрожать мне, Райзеру Фениксу, и открыто заявляет, что Риас способна контролировать свою территорию! Он даже… — Райзер осёкся, поняв, что говорит лишнее перед Сатаной.

Но Сирзекс уже заинтересовался. Его взгляд стал внимательным, улыбка исчезла.

— Светловолосый юнец? С невероятной силой? В городе Куо? Расскажи-ка поподробнее, Райзер-кун. Кто это такой?

Райзер понял, что привлёк внимание Сатаны. Он кратко, но эмоционально описал свою встречу с Джином, его дерзкие слова, его необъяснимую мощь, его независимое поведение. Он не упомянул об унижении, но подчеркнул наглость и опасность этого неизвестного.

Сирзекс слушал молча, его лицо оставалось непроницаемым. Грейфия рядом с ним тоже слушала, её серебристые глаза холодно блестели. Когда Райзер закончил, Сазекс задумчиво произнёс:

— Изаёя Джин… Незнакомое имя. Похоже, в владениях моей сестры появился новый, весьма любопытный игрок. Спасибо за информацию, Райзер-кун. Мне стоит присмотреться к этому… повнимательнее.

Он снова улыбнулся своей обычной улыбкой, но Райзер почувствовал, что за ней скрывается глубокий интерес и, возможно, беспокойство.

— Всегда рад помочь, Лорд Сазекс, — Райзер снова поклонился и поспешил удалиться, чувствуя на себе внимательный взгляд Сатаны.

Сазекс проводил его взглядом, затем повернулся к Грейфии.

— Изаёя Джин… — повторил он задумчиво. — Похоже, Риас снова нашла себе необычного… знакомого. Нужно будет узнать о нём побольше. Очень побольше.

Любопытство одного из сильнейших существ в мире было пробуждено. Тень Изаёи Джина пала не только на город Куо, но и на самые вершины Преисподней. И это могло иметь далеко идущие последствия.

Моё предложение повисло в воздухе, как грозовое облако. Помочь им с тренировками. Не из жалости, не из благородства. А из смеси скуки, раздражения на павлина Феникса и чисто научного интереса — сможет ли эта кучка разношёрстных демонов и одна заблудшая монашка хоть немного прибавить в силе под давлением, которое я собирался на них обрушить? Десять дней. Десять дней до Рейтинговой игры, которая решит судьбу Риас Гремори. Десять дней, чтобы превратить их из потенциальных жертв в… ну, хотя бы в чуть менее лёгкую добычу. И десять дней, чтобы мне самому не умереть от тоски. Сделка казалась мне вполне приемлемой. Им — призрачный шанс. Мне — развлечение.

День первый.

Мы переместились в одно из тренировочных измерений, которые были в распоряжении клана Гремори. Риас, используя свои связи и, вероятно, помощь брата-Сатаны, организовала доступ к обширному пространству — скалистой долине, окружённой горами, под искусственным, тускло светящим небом. Идеальное место, чтобы шуметь, ломать и кричать от боли, не привлекая внимания мира людей.

Я оглядел своих «подопечных». Они стояли передо мной — Риас, Иссэй, Киба, Акэно, Конэко и Азия — бледные, напряжённые, но с огнём решимости в глазах. Даже Азия, хоть и пряталась за спиной Риас, смотрела с какой-то отчаянной надеждой. Жалкие. Но готовые к худшему.

— Итак, — начал я, мой голос эхом отразился от скал. — Правила простые. Правил нет. Есть только цель — стать сильнее за десять дней. Настолько сильнее, чтобы у вас появился хотя бы один шанс из тысячи против Райзера и его гарема. Я не буду вас учить магии или фехтованию — для этого у вас есть ваши Королевы и Рыцари. Я буду вас ломать. Доводить до предела. Заставлять работать на износ, пока вы не начнёте выплёвывать собственные лёгкие. Жалости не ждите. Пощады не будет. Будет только боль, пот и, возможно, немного крови. Кто не выдержит — может уползать сразу. Остальные — готовьтесь к худшему.

Я обвёл их ледяным взглядом.

— Ваша главная проблема — вы слабы. Не только физически или магически. Вы слабы духом. Вы полагаетесь на свои титулы, на свои Священные Механизмы, на свою Королеву. Но когда придёт настоящий бой, всё это может оказаться бесполезным. Вам нужно научиться выживать. Думать быстрее. Реагировать мгновенно. Использовать свои способности не по учебнику, а по ситуации. И главное — не сдаваться, даже когда кажется, что всё кончено.

Я сделал паузу, давая им осознать сказанное.

— У каждого из вас свои сильные и слабые стороны. Я составлю для вас индивидуальные программы. Но часто вы будете тренироваться вместе, мешая друг другу, создавая хаос. Потому что бой — это хаос. И вы должны научиться действовать в нём. Азия, — я повернулся к монашке, которая вздрогнула от моего взгляда, — твоя задача — латать этих идиотов. Быстро, эффективно, не отвлекаясь на шум и взрывы. Твоя выносливость будет испытана не меньше, чем их. Поняла?

Азия испуганно кивнула, прижимая руки к груди.

— Отлично, — я хлопнул в ладоши. Звук получился оглушительным в тишине долины. — Представление начинается. Киба! Ты первый.

Киба Юто (Рыцарь): Танец на грани скорости

Я встал напротив Кибы. Он был быстр, элегантен в своих движениях, его Создатель мечей позволял создавать клинки из воздуха. Но его скорость была… предсказуемой. Демонической, но всё же ограниченной.

— Твоя проблема, Рыцарь, — сказал я, разминая шею, — в том, что ты слишком полагаешься на свою «врождённую» скорость. Ты быстр по меркам демонов. Но против по-настоящему скоростного противника, ты — черепаха. Твоя задача — научиться не просто быстро двигаться, а реагировать на скорость, которая превосходит твоё понимание.

И я атаковал. Не кулаком, не магией. Просто движением. Я исчез с места, появляясь то справа, то слева от него, то за спиной. Моя скорость была такой, что он видел лишь размытые пятна, чувствовал лишь потоки воздуха там, где я только что был. Я не наносил ударов. Пока что. Я просто «танцевал» вокруг него, не давая ему сфокусироваться, не давая предугадать моё следующее движение.

— Где ты?! — выкрикнул Киба, инстинктивно выставляя перед собой меч, созданный из воздуха.

— Везде. И нигде, — мой голос донёсся откуда-то сверху. Я завис в воздухе на долю секунды, прежде чем снова исчезнуть. — Твои глаза бесполезны. Твои чувства запаздывают. Ты должен предчувствовать. Опережать. Думай, Рыцарь! Где я появлюсь в следующий миг?

Я легко коснулся его плеча. Он резко развернулся, рубанув мечом пустоту. Я уже был за его спиной. Лёгкий толчок — он едва не упал.

— Слишком медленно! — крикнул я. — Ты реагируешь на то, что уже произошло! Ты должен реагировать на то, что произойдёт! Используй свой Создатель мечей! Создавай мечи не перед собой, а вокруг! Создай зону опасности! Заставь меня считаться с твоими клинками!

Киба, стиснув зубы, последовал совету. Вокруг него начали появляться демонические мечи — десятки клинков, вращающихся, вылетающих в разные стороны. Пространство вокруг него стало опасным.

— Лучше, — кивнул я, продолжая свой танец между лезвиями. — Но этого мало! Скорость! Точность! Не просто разбрасывай железки, а контролируй их! Бей туда, где меня нет, но куда я могу переместиться! Заставь меня уворачиваться!

Я начал наносить лёгкие, но ощутимые удары. Щелчки по рукам, толчки в спину, подсечки. Каждый раз, когда он пытался заблокировать или контратаковать, я уже был в другом месте. Его лицо покрылось потом, дыхание сбилось. Он был быстр, но я был быстрее на порядки.

— Ты используешь только демонические мечи? — спросил я, появляясь прямо перед ним на долю секунды. — А как же твой второй дар? Кузнец клинков? Святые мечи? Или ты всё ещё боишься их? Боишься своего прошлого?

Удар пришёлся по больному. На мгновение глаза Кибы вспыхнули удивление, но затем сменились гневом и болью.

— Не твоё дело!

— МОЁ! — рявкнул я. — Пока ты не примешь всю свою силу, ты будешь слабаком! Твой страх — твоя главная слабость! Используй святые мечи! Удиви меня! Или сдохни на этой тренировке!

Я усилил натиск. Мои движения стали резче, удары — ощутимее. Я загонял его, изматывал, провоцировал. Я видел, как в нём борется страх и ярость. Видел, как он пытается преодолеть себя. Это было жестоко. Но необходимо. Чтобы стать быстрее пули, нужно сначала научиться уворачиваться от неё.

Иссэй Хёдо (Пешка): Каменный шторм и рёв Дракона

— Твоя очередь, Озабоченный Дракон! — крикнул я, оставляя задыхающегося Кибу на попечение Азии. — Твоя проблема — ты слаб телом и духом. Твой Усиливающий механизм- мощная штука, но ты используешь её как дубину. Без контроля, без выносливости. Ты быстро выдыхаешься, а твои атаки летят куда попало. Будем это исправлять.

Я указал ему на центр долины.

— Встань туда. Твоя задача — выжить. И не просто выжить, а накопить силу и атаковать цели, которые я укажу. Готов?

Иссэй нервно сглотнул, но кивнул, активируя свою красную перчатку.

— Партнёр, будь осторожен! Его сила… она чудовищна! — раздался в его голове рёв Драйга.

— Знаю, Драйг! Но я справлюсь! — пробормотал Иссэй.

— Выжить, значит? — я усмехнулся. — Посмотрим.

Я подошёл к россыпи камней у подножия скалы. Мои руки легко подняли несколько булыжников размером с кулак. Мышцы слегка напряглись.

— Начнём с лёгкой разминки, — сказал я и с нечеловеческой силой и скоростью метнул первый камень. Он просвистел в воздухе, как пушечное ядро. За ним полетел второй, третий, четвёртый… Я не использовал магию, только чистую физику. Но моя физика была способна превратить обычные камни в смертоносные снаряды.

— А-а-а! — заорал Иссэй, едва успевая увернуться от первого камня, который врезался в землю рядом с ним, подняв взрыв пыли и оставив небольшой кратер. Второй камень он отбил перчаткой, почувствовав мощный толчок.

Камни летели со всех сторон, с разных углов, с разной скоростью. Я не давал ему передышки. Мелкая галька оставляла синяки, крупные булыжники заставляли отчаянно уворачиваться или блокировать, тратя драгоценную выносливость.

— Не просто уворачивайся, идиот! — крикнул я, запуская очередной валун. — Копи силу! Усиление! Усиление! Усиление! Ты должен делать это под огнём! Не теряй концентрацию! Думай, куда полетит следующий камень! Реагируй!

Иссэй, уворачиваясь от летящей глыбы, взревел:

— Усиление! Усиление!

Перчатка засветилась ярче.

— Хорошо! Теперь — цели! Видишь те скалы? — я указал на три вершины на склоне горы. — Стреляй! Попади во все три! Быстро! Пока я не превратил тебя в отбивную!

— Но… как?! Камни… они же повсюду!

— Это твои проблемы! Думай! Двигайся! Стреляй! Или сдохни! — я подобрал ещё несколько камней покрупнее и запустил их с удвоенной силой. Звук их полёта напоминал рёв реактивного двигателя.

Иссэй метался по площадке, как загнанный зверь. Он уворачивался, блокировал, кричал «Усиление!», его тело покрывалось синяками и ссадинами. Он пытался прицелиться, но град камней сбивал его с толку, не давая сосредоточиться. Его первые Драконьи Выстрелы ушли в молоко, врезавшись в склон горы далеко от целей.

— Партнёр, сосредоточься! Используй мою силу! Почувствуй траекторию камней! Предугадывай его броски! — рычал Драйг, пытаясь помочь.

— Я пытаюсь! Он… он слишком быстрый! — сквозь зубы цедил Иссэй.

Он снова накопил силу, извернулся, пропуская мимо себя очередной камень, который с грохотом врезался в землю, и выстрелил. Красный луч энергии ударил в одну из скал, отколов от неё внушительный кусок.

— Уже лучше! — крикнул я. — Но медленно! И неточно! Давай ещё! Быстрее! Копи силу быстрее! Стреляй точнее! Не забывай уворачиваться! Я не буду ждать, пока ты прицелишься!

Я подобрал горсть острых осколков скалы и метнул их веером. Они просвистели в воздухе, как шрапнель. Иссэй взвыл от боли, когда несколько осколков впились ему в ногу и руку. Но он не сдался. Упрямство, помноженное на страх и желание защитить Риас, заставляло его двигаться дальше. Он снова кричал «Усиление!», его глаза горели отчаянием. Он стрелял снова и снова, уворачиваясь, падая, поднимаясь под градом камней, которые я метал с безжалостной точностью и силой. Азия на краю поляны уже готовила свою исцеляющую магию, зная, что скоро её помощь понадобится этому упрямому идиоту.

Это было жестоко. Но Иссэю нужно было научиться сражаться под давлением, научиться использовать силу Дракона не только для показухи, но и для выживания. Ему нужно было стать быстрее, выносливее и злее.

Конэко Тоджо (Ладья): Несокрушимая сила и хрупкий контроль

— Мелкая, твоя очередь, — позвал я Конэко, когда Иссэй, весь в синяках, ссадинах и мелких порезах, наконец рухнул на землю без сил, а Азия бросилась к нему, окутывая его светом.

Конэко подошла, её лицо было, как всегда, непроницаемым, но в ореховых глазах читалось напряжение. Она была Ладьёй — воплощением защиты и чудовищной физической силы. Но её сила была необузданной, инстинктивной.

— Ты сильна, кошка, — сказал я, глядя на её миниатюрную фигурку. — Очень сильна. Но твоя сила — как кувалда. Ты можешь крушить, но не можешь контролировать. Ты бьёшь наобум. Твоя задача — научиться применять свою мощь точно, экономно и разрушительно там, где это нужно.

Я указал на огромную скалу неподалёку.

— Видишь? Расколи её. Одним ударом. Но не просто расколи, а так, чтобы получилось три примерно равных куска.

Конэко посмотрела на скалу, потом на меня. Кивнула. Подошла к скале, её маленькие кулачки сжались. Она замахнулась… и ударила.

ГРОХОТ!

Скала разлетелась на десятки мелких осколков. Пыль поднялась столбом.

— Я сказала — три куска! — рявкнул я. — А не кучу щебня! Ты просто вложила всю дурь в удар! Где контроль?! Где точность?! Думай, кошка! Почувствуй камень! Найди его слабые точки! Сконцентрируй силу!

Конэко нахмурилась, её щёки слегка покраснели от досады. Она подошла к другой скале, поменьше. Снова замахнулась, но на этот раз её удар был другим — резким, точечным. Скала треснула и распалась на четыре неровных куска.

— Уже лучше, — неохотно признал я. — Но всё равно не то. Ещё раз!

И так продолжалось снова и снова. Конэко била по скалам, пытаясь выполнить моё задание. Иногда у неё почти получалось, иногда скалы снова разлетались в пыль. Я заставлял её концентрироваться, использовать не только грубую силу, но и зачатки Сэндзюцу, которые она изучала — чувствовать энергию камня, направлять свою собственную силу (Токи) точно в цель.

Потом я усложнил задачу.

— Теперь поднимай эти обломки, — приказал я, указывая на куски скалы весом в несколько тонн. — Поднимай и держи. А теперь — бросай. Но не просто бросай, а попади вон в тот камень на склоне.

Конэко, кряхтя от напряжения, поднимала гигантские глыбы. Её маленькое тело дрожало, но она держала. А потом швыряла их. Первые броски были неточными — глыбы летели мимо цели или не долетали.

— Сильнее! Точнее! — кричал я. — Ты Ладья! Твоя сила должна быть не только разрушительной, но и надёжной! Представь, что ты защищаешь своих товарищей! Ты должна быть стеной! Несокрушимой и точной!

Конэко стискивала зубы, её лицо покрылось потом. Но она продолжала. Поднимала, бросала, снова поднимала. Азия время от времени подбегала, чтобы снять мышечное напряжение её магией. Это была тренировка на пределе её возможностей, заставляющая её не просто использовать силу, а понимать её.

Акэно Химеджима (Королева): Танец молний и ускользающая цель

— Жрица Грома, твоя очередь блистать, — обратился я к Акэно, когда Конэко, шатаясь от усталости, отошла в сторону.

Акэно улыбнулась своей фирменной улыбкой «ара-ара», но в её глазах была серьезность. Она была Королевой — универсальным бойцом, владеющим и магией, и физической силой. Её молнии были смертоносны, а обилие заклинаний, — ценным оружием против демонов. Но её проблема была в другом.

— Ты неплоха, Акэно, — сказал я. — Твоя магия разрушительна. Но ты слишком… медлительна в применении. Ты полагаешься на мощь своих заклинаний, но против быстрого противника ты уязвима. Твои атаки не всегда точны. Ты должна научиться бить быстро, точно и разнообразно.

Я встал посреди поляны.

— Твоя задача — попасть в меня. Чем угодно. Молнией, льдом, огнём — мне всё равно. Используй весь свой арсенал. Но учти… я не буду стоять на месте.

И я начал двигаться. Снова используя свою скорость, я перемещался по долине хаотично, непредсказуемо. Появлялся на вершине скалы, через секунду — у подножия горы, потом — прямо за её спиной.

— Давай же, Королева! — дразнил я её. — Удиви меня!

Акэно начала атаковать. Вспышки молний били туда, где я был секунду назад. Ледяные копья пронзали пустоту. Огненные шары взрывались, поднимая тучи пыли. Она атаковала яростно, её красивое лицо было сосредоточенным, губы сжаты.

— Быстрее! — кричал я, легко уворачиваясь от очередного разряда. — Твои заклинания слишком долгие! Пока ты их готовишь, я успею выпить чаю! Точнее! Ты бьёшь наугад! Думай! Предугадывай!

Я появлялся всё ближе, заставляя её менять тактику, переключаться с дальних атак на ближние. Она пыталась поймать меня в магические ловушки, создать барьеры, но я легко проходил сквозь них или просто исчезал за мгновение до того, как они захлопнутся. Иногда я намеренно подставлялся под её атаку, позволяя молнии коснуться меня, а затем… аннигилировал её своим «Code: Unknown».

— Что?! — Акэно была в шоке, когда её мощнейший разряд святой молнии просто… исчез, не причинив мне вреда. — Как ты это делаешь?!

— Секрет фирмы, — усмехнулся я. — Но суть не в этом. Суть в том, что ты должна быть готова к неожиданностям! Что если противник неуязвим к твоей главной атаке? Что ты будешь делать? Используй другие стихии! Комбинируй! Будь непредсказуемой!

Акэно, закусив губу, начала экспериментировать. Лёд и огонь, молния и тьма. Она пыталась создавать сложные комбинации, бить с разных направлений одновременно. Это было уже интереснее. Но я всё равно был быстрее. Я уворачивался, дразнил, заставлял её выкладываться на полную, доводя до магического истощения. Азия снова была наготове, чтобы восстановить её силы.

Риас Гремори (Король): Ярость разрушения и стена безразличия

Наконец, настала очередь Риас. Она подошла ко мне, её алые волосы развевались на ветру, а в глазах горел огонь — смесь решимости и задетой гордости после моего отказа участвовать в игре. Она была Королём, лидером, наследницей силы Разрушения — одной из самых грозных способностей в мире демонов.

— Твоя сила, Гремори, — сказал я, глядя ей в глаза, — это чистая энтропия. Разрушение. Но ты используешь её… неэффективно. Ты полагаешься на её мощь, но не на контроль. Твои атаки слишком размашисты, слишком медленны. Ты тратишь уйму энергии на то, чтобы просто стереть что-то с лица земли. А если противник быстр? Или если у него прочная защита?

Я выставил перед собой руку ладонью вперёд.

— Твоя задача — пробить мою защиту. Не убить меня — это тебе не по силам. А просто пробить. Заставить меня отступить. Используй всю свою Силу Разрушения. Покажи мне, на что способна наследница Баэлов и Гремори.

Риас кивнула. Она сосредоточилась, её тело окутала зловещая ало-чёрная аура. Сила Разрушения начала концентрироваться в её руке, формируя сферу чистой аннигиляции. Воздух вокруг неё задрожал, камни под ногами начали крошиться.

— Давай! — скомандовал я.

Она с криком выбросила сферу вперёд. Мощный поток разрушительной энергии устремился ко мне. Я встретил его своей ладонью. Не используя «Code: Unknown». Просто своей физической прочностью и аурой.

ВЗРЫВ!

Столкновение двух сил породило оглушительный грохот. Ударная волна прокатилась по долине, заставив остальных отшатнуться. Сфера разрушения билась о мою ладонь, пытаясь поглотить её, стереть. Я чувствовал колоссальное давление, жжение, словно сама материя пыталась расщепить мою руку на атомы. Но я стоял. Моя рука дрожала от напряжения, но я держал.

— Слабо! — крикнул я сквозь грохот. — Больше силы! Концентрируй! Не распыляй! Бей в одну точку!

Риас, видя, что её атака не прошла, взревела от ярости и отчаяния. Она влила ещё больше силы в поток. Аура вокруг неё стала плотнее, темнее. Сфера разрушения на моей ладони стала интенсивнее, давление возросло. Я чувствовал, как кожа на руке начинает трескаться под напором чистой энтропии.

— Лучше! — прорычал я, стиснув зубы. Боль была ощутимой, но терпимой. — Но всё равно недостаточно! Ты можешь больше! Преодолей себя, Гремори! Покажи мне ярость своего рода!

Она закричала, вкладывая всю себя в атаку. Поток разрушения достиг своего пика. И я… я отступил на полшага. Моя защита дрогнула. Не пробита, но я почувствовал необходимость сдвинуться, чтобы компенсировать давление.

Поток иссяк. Риас тяжело дышала, стоя на коленях, её магические силы были почти на исходе. Она смотрела на меня с удивлением и… триумфом? Она заставила меня отступить. Пусть на полшага, но заставила.

— Неплохо, — сказал я, опуская руку. Кожа на ладони дымилась и медленно регенерировала. — Ты смогла меня сдвинуть. Но это стоило тебе почти всей энергии. Против Райзера этого будет мало. Он просто переживёт твою атаку и добьёт тебя. Тебе нужно научиться бить так же сильно, но быстрее. И чаще.

Я подошёл к ней.

— Ещё раз.

И тренировка продолжилась. Снова и снова она атаковала, я отражал, критиковал, заставлял её искать новые способы концентрации силы, преодолевать свои пределы. Азия снова была рядом, исцеляя её магическое истощение.

...

К вечеру первого дня тренировок вся команда Риас валялась на земле без сил. Тела болели, мышцы горели, магические резервы были пусты. Они были измотаны так, как никогда в жизни. Азия металась между ними, её руки непрерывно сияли сумеречным светом, но и она сама выглядела бледной и уставшей.

Я стоял над ними, глядя на результат своей «работы». Они были сломлены физически, но в их глазах не было отчаяния. Была усталость, была боль, но была и… злость. Злость на меня, на Райзера, на самих себя. И эта злость питала их решимость.

— Первый день окончен, — объявил я. — Завтра будет хуже.

Я развернулся и пошёл прочь, оставляя их лежать на поле битвы, которое я для них устроил. Пусть отдыхают. Им понадобятся силы. Ведь впереди ещё девять дней ада. И только самые сильные смогут пройти его до конца.

Дни слились в один бесконечный цикл боли, пота и отчаяния. Тренировочное измерение, некогда просторная скалистая долина, превратилось в наш личный ад, где я выступал в роли безжалостного надсмотрщика. Солнце здесь никогда не садилось по-настоящему, лишь тускнело, сменяясь багровым закатом, а потом снова разгоралось бледным рассветом — вечный день, лишённый отдыха и передышки. Воздух был пропитан запахом пыли, озона от магии Акэно, крови и… страха. Но страх этот был уже иным — не паническим ужасом перед неизбежным, а злой, стиснувшей зубы решимостью выжить. Выжить в моём тренировочном горниле.

Дни 2-5

Первые дни были самыми тяжёлыми. Тела членов Оккультного клуба, не привыкшие к такому уровню нагрузки и постоянному давлению моей силы, не выдерживали. Мышцы сводило судорогой, магические резервы опустошались за считанные часы, сознание мутилось от усталости. Азия работала на износ, её сумеречное сияние Twilight Healing почти не гасло, перетекая от одного искалеченного тела к другому. Она сама бледнела и худела на глазах, но упрямо продолжала своё дело, понимая, что от неё зависит, смогут ли остальные вообще подняться на следующий «раунд».

Я не давал им спуску. Мои методы оставались прежними, но интенсивность росла с каждым днём.

Иссэй:

Каменный шторм, который я обрушивал на него, становился плотнее и быстрее. Я метал не только булыжники, но и острые осколки скал, заставляя его не просто уворачиваться, а буквально танцевать под градом смертоносных снарядов. Я требовал от него не только выживания, но и скорости накопления силы. «Усиление! Усиление! Усиление!» — этот крик стал его мантрой, его стоном, его боевым кличем. Я заставлял его стрелять по движущимся мишеням (камням, которые я подбрасывал в воздух), по нескольким целям одновременно, делать это на бегу, в прыжке, сразу после болезненного удара.

— Партнёр, ещё немного! Концентрируйся! Не дай ему сломить тебя! — рычал Драйг, пытаясь поддержать своего носителя.

Иссэй падал, поднимался, снова падал. Его тело было сплошным синяком, но в глазах разгорался упрямый огонь. Иногда, в моменты предельного напряжения, на его руке, помимо перчатки, начинали проступать красные чешуйки, расползаясь по предплечью. Первые признаки Латного Доспеха, вызванные не волей, а болью и отчаянием. Это было интересно. Значит, давление работало.

Киба:

Наш «танец» становился всё опаснее. Я перестал просто уворачиваться. Я начал атаковать. Не сильно, но ощутимо. Резкие удары по рукам, выбивающие меч, толчки, сбивающие с ног, подсечки, заставляющие терять равновесие. Я заставлял его сражаться вслепую, полагаясь на интуицию, на предчувствие.

— Ты всё ещё видишь меня глазами, Рыцарь! — кричал я, появляясь за его спиной и нанося удар по затылку. — Закрой их! Почувствуй! Где я? Куда я ударю? Твои мечи — это продолжение твоей воли! Они должны атаковать не туда, где я есть, а туда, где я буду!

Я провоцировал его, снова и снова напоминая о его страхе перед святой силой, о его прошлом.

— Используй всё! Демонические клинки! Святые! Смешивай их! Создай свой собственный стиль, а не копируй учебники! Иначе ты просто быстрая мишень!

Киба молча терпел удары, его лицо было маской сосредоточенности. Но я видел, как дрожат его руки, как в его глазах мелькает тень старой боли. Он боролся не только со мной, но и с самим собой. И иногда, в редкие моменты, ему удавалось предугадать моё движение, выставить меч именно туда, где я собирался появиться. Эти моменты были мимолётны, но они показывали, что он учится.

Акэно:

Для неё я стал кошмаром наяву. Моя скорость не давала ей ни секунды на подготовку сложного заклинания. Я появлялся из ниоткуда, атаковал её защиту, заставлял её тратить магию на блокирование, а потом исчезал, чтобы через мгновение атаковать с другой стороны.

— Точность, Жрица Грома! Точность! — кричал я, уворачиваясь от разряда молнии, который едва не задел меня. — Твои атаки мощные, но размашистые! Бей точечно! Бей быстро! Не давай мне времени на реакцию! Комбинируй! Лёд, чтобы замедлить! Огонь, чтобы обжечь! Молния, чтобы парализовать! Ты Королева! Ты должна быть универсальной!

Я заставлял её использовать магию ближнего боя — энергетические клинки, взрывные волны, защитные поля. То, что она редко применяла, полагаясь на свою дальнобойную мощь. Я видел, как её элегантная маска трещит, как в её глазах загорается знакомый садистский огонёк, смешанный с отчаянием. Она начала бить быстрее, злее, её атаки становились менее предсказуемыми. Она всё ещё не могла попасть в меня всерьёз, но заставляла меня двигаться активнее. Это был прогресс.

Конэко:

Тренировка Ладьи была прямой и жестокой. Я находил самые большие валуны и заставлял её поднимать их, удерживать, а затем метать с ювелирной точностью по отдалённым целям.

— Контроль, кошка! Контроль! — рычал я, когда очередной валун, брошенный ею, разлетался на куски, не долетев до цели. — Твоя сила — это не только разрушение! Это и защита! Ты должна уметь применять её точно! Сосредоточь Токи! Почувствуй вес! Почувствуй траекторию!

Я заставлял её не просто поднимать тяжести, но и двигаться с ними, уворачиваться от моих «случайных» атак (брошенных камней или просто ударных волн от моих движений), сохраняя при этом контроль над грузом. Я заставлял её использовать Сэндзюцу не только для концентрации, но и для усиления ударов, для создания защитных полей вокруг себя. Её стоицизм начал давать трещины. Иногда она тихо шипела от боли и усталости, её маленькое тело дрожало от напряжения. Но она не сдавалась. Упрямство некоматы было сильнее боли.

Риас:

Наша дуэль продолжалась. Снова и снова она атаковала меня своей Силой Разрушения. Снова и снова я стоял, принимая удар на свою ладонь, заставляя её концентрировать мощь, бить точнее, быстрее.

— Это всё, на что способна Гремори?! — кричал я, когда её очередной поток лишь слегка опалил мою кожу. — Твой жених Райзер просто посмеётся над такой атакой! Где ярость?! Где мощь твоего рода?! Ты хочешь спасти свою свободу или просто поплакаться в уголке?!

Я видел, как её глаза наливаются кровью от ярости. Как её аура становится плотнее, темнее, опаснее. Она начала экспериментировать — создавать не просто сферы, а лучи, вихри, взрывные волны разрушения. Она пыталась бить не только сильно, но и хитро, меняя направление атаки в последний момент. Несколько раз ей почти удалось застать меня врасплох. Её контроль над Силой Разрушения определённо рос. Но росла и её усталость, её отчаяние. Она понимала, что даже её возросшей мощи может не хватить.

Азия:

Она была тихим ангелом-хранителем этой адской тренировки. Её руки почти постоянно светились зеленым светом. Она лечила раны, снимала усталость, восстанавливала магические силы. Но и ей доставалось. Я не атаковал её напрямую, но создавал вокруг неё хаос. Взрывы рядом, летящие осколки, ударные волны — всё это заставляло её работать под давлением, не терять концентрацию даже тогда, когда земля уходила из-под ног. Я видел, как она плачет от усталости и страха, но продолжает исцелять, её вера и долг оказывались сильнее ужаса. Она тоже становилась сильнее, её дух закалялся в этом горниле.

Дни 6-8

К середине тренировочного периода что-то начало меняться. Первоначальный шок и отчаяние сменились злой, упрямой решимостью. Они привыкли к боли. Они привыкли к моему давлению. Они начали адаптироваться.

Иссэй научился копить силу Усиливающего механизма гораздо быстрее, даже под градом камней. Его Драконьи Выстрелы стали точнее, мощнее. Чешуйки на его руке появлялись всё чаще, покрывая уже всё предплечье — Латный Доспех рвался наружу, но этого было мало, чего то явно не хватало для полной трансформации. Он всё ещё был неуклюж и часто пропускал удары, но его выносливость и боевой дух выросли многократно.

Киба стал двигаться иначе. Он меньше полагался на зрение, больше — на интуицию. Его мечи — и демонические, и святые, которые он наконец начал использовать смелее — появлялись в самых неожиданных местах, создавая сложную, опасную паутину атак. Ему всё ещё не хватало скорости, чтобы поймать меня, но он научился заставлять меня быть осторожнее.

Акэно стала настоящей фурией. Её атаки стали быстрее, разнообразнее. Она научилась мгновенно переключаться между стихиями, комбинировать молнии со льдом, стихийную энергию — с тёмными заклинаниями. Она всё ещё не могла пробить мою защиту, но её магический шторм стал по-настоящему опасен для любого другого противника.

Конэко обрела контроль. Она научилась не просто крушить, а направлять свою силу. Её удары стали точными и разрушительными. Она могла метнуть многотонный валун с точностью снайпера. Её защита стала крепче, а использование Сэндзюцу — увереннее. Она всё ещё была молчаливой, но в её глазах появился холодный блеск уверенности.

Риас… Риас изменилась больше всех. Её Сила Разрушения стала более концентрированной, более быстрой, более смертоносной. Она научилась формировать её не только в виде сфер, но и в виде клинков, щитов, энергетических ловушек. Она всё ещё не могла пробить мою защиту полностью, но её атаки стали настолько мощными, что я чувствовал реальное давление, реальную угрозу. Ярость в её глазах сменилась холодной решимостью Королевы, готовой на всё ради защиты своего клана и своей свободы.

Они стали командой. Не просто набором фигур, а единым организмом, научившимся действовать в хаосе, поддерживать друг друга, прикрывать слабые стороны. Они всё ещё были далеки от уровня Райзера и его свиты. Но они стали сильнее. Намного сильнее.

День 9

На девятый день я остановил тренировку раньше обычного. Они лежали на земле, тяжело дыша, но уже без прежнего отчаяния. В их глазах читалась предельная усталость, но и… готовность.

— Завтра — игра, — сказал я, мой голос был ровным. — Сегодня отдыхайте. Восстанавливайте силы. Азия, твоя работа ещё не закончена.

Я оглядел их. Потрёпанные, измученные, но не сломленные. Они прошли через ад. И выжили. Стали ли они достаточно сильны, чтобы победить Райзера? Скорее всего, нет. Но они точно были готовы дать ему бой. Настоящий бой.

— Вы стали крепче, — неохотно признал я. — Возможно, у вас даже есть шанс. Один на миллион. Но он есть. Не просрите его.

Я повернулся, чтобы уйти.

— Изаёя! — окликнула меня Риас. Я остановился. — Спасибо.

Я не обернулся.

— Не за что, — бросил я через плечо. — Мне просто было скучно.

Я покинул тренировочное измерение, оставляя их наедине со своими мыслями, страхами и надеждами. Десять дней ада подошли к концу. Впереди была Рейтинговая игра. И я с любопытством ждал, какое представление они устроят. И сможет ли Райзер Феникс сохранить свою спесь после встречи с ними. А может… может, и мне придётся немного размяться? Посмотрим.

Арена Пепла и Золота (Часть 1)

Десять дней. Срок, отмеренный судьбой или, скорее, наглостью одного зазнавшегося аристократа из рода Феникс. Десять суток, превратившихся для свиты Риас Гремори в непрерывное испытание на прочность, где я играл роль безжалостного молота, выбивающего из них слабость и страх. И вот, этот срок истёк. Настал час расплаты. День Рейтинговой игры — формализованной бойни, где решится, станет ли аловолосая наследница свободной или пополнит коллекцию трофеев Райзера Феникса. Для них это была битва за всё. Для меня — долгожданное представление после затянувшегося антракта.

...

Мы собрались у старого склада на окраине академии Куо. Воздух здесь был пропитан не только пылью и запахом ржавого металла, но и густой, вибрирующей магической энергией. Перед нами пульсировал огромный круг света — портал в игровое измерение. Технология демонов, позволяющая устраивать локальные войны без риска превратить мир людей в руины. Практично. И цинично.

Команда Риас стояла плотной группой. Их лица были бледны, но глаза горели лихорадочным огнём. Десять дней моих «тренировок» оставили свой след — не только синяки и шрамы, которые почти залечила Азия, но и глубокую усталость, смешанную с отчаянной решимостью. Они были похожи на натянутые струны, готовые лопнуть в любой момент. Но в их взглядах была и сталь — та самая, что выковывается в горниле отчаяния.

Иссэй нервно теребил свою перчатку. Алые чешуйки Латного Доспеха теперь покрывали его руку почти до плеча — зримое свидетельство того, через какой ад ему пришлось пройти. Он буравил взглядом портал, словно пытаясь испепелить Райзера ещё до начала игры.

Киба стоял рядом, спокойный внешне, но его рука не отрывалась от эфеса меча. Его аура стала острее, опаснее. Десять дней уклонения от моих атак на сверхскорости заставили его переосмыслить само понятие боя.

Акэно поправляла причёску, но её привычная игривая улыбка напоминала оскал хищницы. Электрические разряды едва заметно потрескивали между её пальцами. Она жаждала битвы, жаждала обрушить свою мощь на наглого Феникса и его свиту.

Конэко, миниатюрная и невозмутимая, как всегда, грызла шоколадку. Но её маленькое тело было напряжено, как сжатая пружина, а в ореховых глазах плескался холодный огонь Ладьи, готовой сокрушить любую преграду.

Азия стояла чуть позади, её руки были сложены в молитве. Она не боец, её роль — поддержка. Но за эти дни она видела столько боли и столько же исцелила, что её дух, несомненно, закалился. Страх не исчез, но теперь она была готова стоять за тех, кто стал её новой, пусть и странной, семьёй.

Риас… Алая Королева. Она стояла впереди, прямая, гордая, её волосы пылали, как знамя. Она знала, что шансы ничтожны. Знала, что Райзер и его свита — это другой уровень. Но она не собиралась сдаваться. В её глазах читалась решимость лидера, ведущего своих людей в бой, возможно, последний.

Я же… я стоял в стороне от всей этой пред матчевой лихорадки. Моя роль была иной. Зритель. Наблюдатель. Мне не нужно было проходить через главный портал. Для меня был подготовлен отдельный вход в зону наблюдения — привилегия для «особого гостя», не участвующего напрямую, но чьё присутствие было негласно одобрено обеими сторонами (хотя Райзер, вероятно, скрипел зубами).

Рядом с порталом, словно бесстрастная статуя, стояла Грейфия Люцифуг. Королева Сатаны Сазекса, сильнейшая из Королев, облачённая в безупречный наряд горничной. Её серебристые волосы и ледяные глаза создавали образ неземной красоты и абсолютной силы. Она была здесь не только как судья и гарант правил, но и как… наблюдатель. И её интерес, как я успел заметить, был направлен не только на исход игры.

— Команда Риас Гремори, ваше время, — голос Грейфии был мелодичным, но лишённым всяких эмоций. — Поле битвы — точная копия территории Академии Куо. База команды Гремори — старое здание Оккультного клуба. База команды Феникс — главное здание Академии. Цель — «отставка» Короля противника или всех его фигур. Помните о правилах и… постарайтесь выжить.

Риас глубоко вздохнула и твёрдо кивнула.

— Да, Грейфия-сан. Мы готовы.

— Команда Райзера Феникса уже ожидает вас в игровом измерении, — сообщила Грейфия. — Азия Ардженто, как обладательница исцеляющего Священного Механизма, является ценной целью. Защищайте её.

Она сделала паузу, обводя взглядом команду Риас.

— Время пошло. Удачи вам, Леди Риас.

Портал вспыхнул ярче. Риас обернулась к своей свите.

— Вперёд! Покажем им силу клана Гремори!

И они шагнули в сияющий круг. Иссэй, Киба, Акэно, Конэко, Азия… и последней — Риас. Портал за ними закрылся.

Грейфия повернулась ко мне.

— Изаёя Джин-сама. Для вас подготовлена отдельная зона наблюдения. Прошу. Лорд Сазекс просил обеспечить вам наилучший обзор. Он проявляет к вам… интерес.

«Интерес Сатаны? Любопытно», — подумал я. Похоже, слухи о моих скромных подвигах дошли и до верхов.

— Признателен, — ответил я бесстрастно. — Надеюсь, шоу будет занимательным.

Грейфия едва заметно улыбнулась.

— Уверена, игра будет… интересной. Прошу.

Она указала на второй, меньший портал. Я шагнул в него. Мир вокруг исказился, завертелся калейдоскопом цветов и звуков, а затем… стабилизировался.

…и я оказался на высоком балконе, парящем в воздухе над точной копией Академии Куо. Прозрачный барьер отделял меня от поля битвы, но не мешал обзору. Внизу раскинулся знакомый пейзаж: школьные корпуса, спортплощадки, деревья, дорожки. Всё выглядело реальным, но ощущалось искусственным, мёртвым. Не было ветра, не было птиц, не было учеников. Лишь арена для смертельной игры.

Рядом со мной бесшумно появилась Грейфия. Её присутствие было почти неощутимым, если бы не ледяная аура силы, исходящая от неё. На балконе стояло удобное кресло и несколько магических экранов, транслирующих разные участки поля боя и состояние игроков.

— Удобно? — поинтересовалась Грейфия, её серебристые глаза снова изучали меня.

— Вполне, — я проигнорировал кресло и подошёл к краю балкона, опираясь на барьер. — Обзор отличный.

Внизу команды уже заняли свои стартовые позиции. Риас и её свита — в старом здании клуба, их ауры были сосредоточены, но напряжены. Райзер и его гарем — в главном здании школы, их было больше, и они излучали самоуверенность и презрение.

— Игра начинается, — объявил голос Грейфии, усиленный магией и разнёсшийся по всей арене. — Фигуры, на позиции!

Первые ходы. Шахматная партия

Игра началась не с яростной атаки, а с осторожных, выверенных ходов. Райзер, уверенный в своём превосходстве, не спешил. Риас, понимая слабость своих сил, избрала оборонительную стратегию, рассчитывая на засады и использование местности.

Из главного здания выскользнули несколько фигур — быстрые Пешки Райзера, включая ту самую кошку, и один Конь. Они не бросились на штурм клуба, а рассредоточились по территории, занимая крыши, перекрёстки, явно проводя разведку и создавая сеть наблюдения.

Из старого корпуса клуба в ответ вышли двое — Киба и Конэко. Они двигались бесшумно, используя тени деревьев и зданий. Их задача была схожей — разведка, занятие выгодных позиций, попытка выявить слабые места в построении противника.

«Грамотно, — подумал я, наблюдая за их перемещениями на одном из экранов. — Риас понимает, что лобовое столкновение — это самоубийство. Ей нужно играть в партизанскую войну, выбивать фигуры Райзера по одной».

Грейфия, стоявшая рядом, бросила на меня короткий, вопросительный взгляд, словно ожидая комментария.

— Отправлять Рыцаря и Ладью на разведку вместе — рискованно, — тихо заметил я, скорее для себя, чем для неё. — Их стили боя разные, лучше бы действовали по отдельности, прикрывая разные сектора. Сейчас они — одна цель.

Грейфия ничего не ответила, лишь едва заметная складка пролегла между её бровями. Она явно анализировала не только игру, но и мои замечания.

На другом экране я увидел Иссэя. Он остался в здании клуба с Риас и Азией. Его перчатка уже светилась — копил силу.

«А вот это ошибка, — снова подумал я. — Держать главную ударную мощь в тылу — значит лишить себя инициативы. Иссэй должен быть на передовой, готовый нанести удар или отвлечь внимание. Запереть его в здании с Королём и Целителем — всё равно что поставить мат самому себе».

— Возможно, Леди Риас бережёт свою Пешку для решающего момента или Продвижения, — тихо произнесла Грейфия, словно прочитав мои мысли.

— Решающий момент может не наступить, если её фигуры перебьют до этого, — пробормотал я в ответ. — А Продвижение бесполезно, если тебя загнали в угол.

Грейфия снова промолчала, но её взгляд стал ещё более внимательным. Интерес Сатаны ко мне, похоже, был не случаен.

...

Разведчики неизбежно должны были столкнуться. Киба, проверяя территорию у спортзала, нос к носу встретился с Конём Райзера. Но она была не одна. Рядом мелькнула тень — одна из Пешек-разведчиц.

— Попался, Рыцарь Гремори! Вдвоём мы тебя быстро уделаем! — усмехнулась Конь.

Киба мгновенно создал несколько мечей.

— Посмотрим.

Начался бой. Двое против одного. Конь атаковала со своей невероятной скоростью, Пешка прикрывала её, метая энергетические иглы. Киба оказался в сложном положении. Но десять дней ада не прошли даром. Он двигался иначе — не пытаясь превзойти Коня в скорости, а предугадывая атаки, используя блоки и контратаки в самый нужный момент. Его святые и демонические клинки вспыхивали, отражая удары и заставляя противниц отступать.

«Неплохо держится, — отметил я про себя. — Научился использовать голову, а не только рефлексы. Но двое на одного — это плохо. Особенно когда одна из них — Конь».

Пешка попыталась обойти Кибу с фланга, но он, не прерывая парирования атак Коня, метнул в неё несколько ледяных кинжалов(явное влияние тренировок с Акэно). Пешка вскрикнула и отскочила, прикрывая раненое плечо.

— Шустрая тварь! — прошипела она.

Конь воспользовалась моментом и нанесла мощный удар ногой. Киба успел подставить меч для блока, но удар был силён. Его отбросило к стене спортзала. Конь бросилась добивать.

Но Киба был готов. Падая, он активировал ловушку — из земли вырвались острые шипы, созданные из его демонической энергии. Конь с визгом отпрыгнула, едва не насадившись на них. И в этот момент Киба контратаковал. Резкий выпад — и его клинок чиркнул по боку Коня. Не смертельно, но ощутимо.

— Сира-тян! — раздался крик Пешки.

Но тут из-за угла спортзала вылетела Конэко. Она, очевидно, услышала шум боя и поспешила на помощь. Не говоря ни слова, она врезалась в Пешку, которая отвлеклась на раненую напарницу. Удар был такой силы, что Пешка отлетела, как кегля, и врезалась в стену.

— Мира! Отставка! — объявила Грейфия.

Конь Райзера осталась одна против Конэко и раненого, но всё ещё опасного Кибы. Понимая, что шансов нет, она быстро отступила, скрывшись за зданием.

— Отступают? — удивился Киба, тяжело дыша.

— Умное решение, — кивнула Конэко. — Ты ранен, семпай.

— Знаю… — Киба поморщился.

— Киба Юто! Отставка! — голос Грейфии снова прозвучал. Риас отозвала своего Рыцаря.

Конэко осталась одна. Она выиграла стычку, но потеряла напарника.

«Рискованный размен, — подумал я. — Она спасла Рыцаря ценой его вывода из игры. Теперь у неё на одного бойца меньше. Но зато она выбила Пешку и ранила Коня противника. Счёт по потерям пока равный, но инициатива всё ещё у Райзера».

...

Райзер, похоже, решил переключить внимание на воздух. Из главного здания вылетели три фигуры — две Пешки с крыльями и Слон с магическим посохом. Их цель была очевидна — Акэно, парившая над крышами.

— Опять трое на одного? — я усмехнулся. — Райзер не любит рисковать.

Акэно встретила их своей фирменной улыбкой. Воздушный бой завязался немедленно. Пешки кружили вокруг неё, пытаясь достать энергетическими клинками, Слон обрушивал заклинания с дистанции.

Акэно двигалась грациозно, уворачиваясь и контратакуя. Её молнии били точно в цель. Одна из Пешек, получив прямой разряд, закувыркалась в воздухе и исчезла во вспышке света.

— Иле! Отставка!

Но вторая Пешка и Слон действовали слаженнее. Они заставили Акэно постоянно маневрировать, уклоняться, тратить силы на защиту. Акэно пыталась использовать свои комбинированные атаки, но противники были готовы к ним, расходясь в стороны и атакуя с разных углов.

«Она слишком увлеклась демонстрацией силы, — подумал я. — Забыла главное правило — не подставляться. Ей нужно было атаковать одну цель, быстро вывести её из строя, а не пытаться сражаться со всеми сразу».

И моя мысль подтвердилась. Пока Акэно фокусировалась на Слоне, вторая Пешка сумела подобраться к ней сзади и нанести удар клинком по крылу. Акэно вскрикнула от боли, её полёт нарушился. Слон тут же воспользовался моментом и ударил мощным заклинанием тьмы. Акэно окутало чёрное облако, и она камнем полетела вниз, на крышу одного из корпусов.

— Акэно Химеджима! Отставка! — объявила Грейфия.

Я недовольно цокнул языком. Потеря Королевы — это серьёзный удар для Риас. Акэно была одной из сильнейших в её команде.

— Самонадеянность наказуема, — тихо произнесла Грейфия рядом со мной. Похоже, она разделяла моё мнение.

...

Потеря Акэно заставила Риас действовать. Она, видимо, поняла, что отсиживаться в обороне больше нельзя.

— Иссэй! Вперёд! — раздался её приказ из штаба.

Иссэй, который уже давно рвался в бой, вылетел из старого корпуса, его Латный Доспех уже частично сформировался благодаря переданной ранее энергии Риас. Он бежал по двору, ревя «Усиление!», его целью, похоже, было главное здание — штаб Райзера.

— Наконец-то! — прорычал он. — Сейчас я покажу этому павлину!

— Глупец, — пробормотал я. — Бежит один прямо в логово врага.

Наперерез ему тут же выскочили две фигуры — оставшийся Конь (раненый, но боеспособный) и одна из Ладей.

— Не пройдёшь, дракон! — крикнул Конь.

Они атаковали Иссэя вдвоём. Конь использовала свою скорость, чтобы запутать его, Ладья — свою мощь, чтобы пробить его броню. Иссэй отбивался, его Драконьи Выстрелы сотрясали воздух, но противники были опытны и слаженны. Броня спасала его от серьёзных повреждений, но он пропускал удары, его выносливость таяла.

— Партнёр, держись! Используй силу по максимуму! — ревел Драйг.

Иссэй был зажат. Конь кружила вокруг, нанося быстрые удары, Ладья давила своей массой и ударами молота. Ещё немного — и его броня бы не выдержала.

Но тут из старого корпуса клуба вылетела сама Риас Гремори. Её тело окутывала ало-чёрная аура Силы Разрушения. Она не стала атаковать издалека. Она ринулась прямо к месту боя.

— Отойдите от моей Пешки! — её голос был полон ярости Королевы, защищающей своих подданных.

Она ударила потоком разрушения по Ладье. Та выставила щит, но он рассыпался под натиском чистой энергии уничтожения. Ладью отбросило назад, она с трудом устояла на ногах, её броня дымилась.

Конь попыталась атаковать Риас, но та легко уклонилась и ударила её концентрированным сгустком разрушения. Конь исчезла во вспышке света.

— Сира! Отставка!

Риас встала рядом с Иссэем, прикрывая его. Ладья Райзера, видя перед собой Королеву Гремори в полной боевой готовности, не решилась атаковать в одиночку и отступила к главному зданию.

— Бучо! Вы… — Иссэй смотрел на Риас с восхищением.

— Не время для разговоров, Иссэй! — резко сказала Риас. — Мы должны действовать! Конэко! К нам!

Конэко, закончившая свою разведку, уже неслась к ним со своей невероятной скоростью. Команда Риас — Король, Пешка и Ладья — воссоединилась. Против них оставались Райзер, его Королева Юбеллуна, две Ладьи, один Слон и несколько Пешек.

Игра перешла в новую фазу. Ставки возросли. И я почувствовал, как скука окончательно отступает, уступая место азарту

Пауза на арене была короткой, но ощутимой, как затишье в сердце урагана. Команды перегруппировались, зализывали первые раны, оценивали потери. Расклад изменился. Риас потеряла своего Рыцаря Кибу и Королеву Акэно — две ключевые фигуры, отвечавшие за скорость, разведку и мощную магическую поддержку с воздуха. У неё остались только она сама, её Пешка Иссэй, с латной перчаткой, неопытный и предсказуемый, её Ладья Конэко, сильная, но изолированная у спортзала, и Целитель Азия, запертая в штабе. Четыре фигуры, из которых только три боеспособны.

У Райзера Фенекса дела обстояли лучше, но и он понёс потери. Его Конь был ранен и отступил, две Ладьи и три Пешки были выведены из строя. Однако у него всё ещё оставалось численное превосходство: он сам, его могущественная Королева Юбеллуна, один Слон, две Ладьи и несколько Пешек, включая ту вертлявую кошку. Силы были неравны, и Райзер, несомненно, собирался этим воспользоваться.

...

Я стоял на своём парящем балконе, наблюдая за перегруппировкой сил внизу. Игра становилась предсказуемо кровавой. Риас потеряла двух своих лучших бойцов. Акэно допустила ошибку, увлекшись демонстрацией силы и подставившись под удар. Киба сражался достойно, но его ранение и последующий отзыв были неизбежны.

— Потеря Королевы — это почти приговор, — тихо заметил я, — Акэно была их главной магической силой и поддержкой с воздуха. Теперь Риас лишилась глаз и кнута.

Грейфия Люцифуг повернула ко мне голову, её серебристые глаза бесстрастно изучали моё лицо.

— Леди Акэно действительно сильна, но её подвела излишняя самоуверенность, — её голос был ровным, как гладь замёрзшего озера. — В Рейтинговой игре эмоции — это роскошь, которую не каждый может себе позволить. Леди Риас теперь придётся полагаться на оставшиеся фигуры и собственную Силу Разрушения.

— Которой у неё не так много, если она хочет сохранить силы для финальной встречи с самим Фениксом, — добавил я. — Её Пешка с недо-броней — это конечно неплохо, но он всё ещё зелёный. Ладья сильна, но сама по себе. А Целитель заперт в штабе. Райзер сейчас просто задавит их числом и опытом.

— Возможно, — Грейфия снова посмотрела на арену. — Но игра ещё не окончена. Иногда отчаяние порождает силу, превосходящую любой расчёт. Лорд Сазекс находит эту ситуацию… весьма поучительной. Особенно ваше присутствие здесь, Изаёя-сама.

Я уловил тонкий намёк. Сазекс Люцифер, Сатана, наблюдает за мной через свою Королеву. Мои комментарии, моё присутствие, моя сила — всё это анализируется. Что ж, пусть. Мне нечего скрывать, кроме своего происхождения. А моя сила говорит сама за себя.

— Посмотрим, какие уроки они извлекут из этого избиения, — пробормотал я, возвращая взгляд к арене. Райзер Фенекс явно отдавал новые приказы.

...

Райзер не стал медлить. Потеря трёх фигур разозлила его, и он решил быстро покончить с изолированной Конэко. Две его оставшиеся Ладьи — мускулистые воительницы, одна из которых уже была ранена Конэко, но явно подлечена своей Королевой или Пешками-целителями — двинулись к спортзалу. К ним присоединился Слон — та самая девушка с посохом, которая атаковала Акэно. Трое против одной Ладьи.

Конэко увидела их приближение. Она не стала убегать или прятаться. Она приняла боевую стойку, её маленькое тело напряглось, аура Токи окутала её плотным коконом. Она была готова к бою.

— Глупая кошка! — крикнула одна из Ладей Райзера, замахиваясь молотом. — Сейчас мы превратим тебя в лепёшку!

Первая Ладья атаковала в лоб, её молот со свистом обрушился на Конэко. Но та не стала просто блокировать. Она сделала неуловимое движение в сторону, пропуская удар мимо себя, и одновременно нанесла резкий удар ладонью в бок противницы — туда, где уже была трещина в броне после её предыдущей атаки. Ладья взвыла от боли, её атака захлебнулась.

Вторая Ладья попыталась ударить с другой стороны, но Конэко, используя Сэндзюцу, предугадала её движение и встретила удар мощным блоком, усиленным Токи. Молот и её кулак столкнулись с оглушительным грохотом. Конэко отбросило на пару шагов назад, но она устояла.

Тем временем Слон начала обстреливать её магией с дистанции. Огненные шары, ледяные осколки, тёмные сгустки — целый град заклинаний обрушился на маленькую Ладью. Конэко металась по площадке, уворачиваясь, блокируя удары Ладей и одновременно пытаясь уйти от магических атак.

«Она держится, — подумал я с некоторым удивлением. — Контроль стал лучше. Она больше не просто танк, она использует скорость и Сэндзюцу для уклонения и контратак. Но трое на одного… это слишком».

Конэко понимала это. Она знала, что долго так не продержится. Ей нужно было вывести из строя хотя бы одного противника, чтобы уравнять шансы. Она выбрала своей целью раненую Ладью. Улучив момент, когда вторая Ладья и Слон были заняты подготовкой совместной атаки, Конэко рванулась вперёд. Она проигнорировала летящий в неё огненный шар, приняв его на свою ауру Токи (хотя это явно стоило ей немалых сил и причинило боль), и обрушила серию сокрушительных ударов на раненую Ладью. Удары были быстрыми, точными, направленными в уязвимые точки. Броня Ладьи трещала, кости ломались. С последним, особенно сильным ударом, Ладья отлетела к стене и больше не поднялась.

— Карла! Отставка! — объявила Грейфия.

Конэко тяжело дышала, её тело было покрыто мелкими ожогами и синяками. Но она вывела из строя ещё одну фигуру Райзера. Теперь двое на одного.

Оставшаяся Ладья и Слон пришли в ярость. Они атаковали Конэко с удвоенной силой. Ладья пошла напролом, её молот обрушивался снова и снова, заставляя Конэко уходить в глухую оборону. Слон же создала вокруг неё зону магического подавления, замедляя её движения и ослабляя её Токи.

Конэко оказалась в ловушке. Удары молота становились всё тяжелее, уворачиваться было всё сложнее. Магия Слона давила на неё, высасывая силы. Она начала пропускать удары. Один удар молота пришёлся по плечу, другой — по ноге. Она упала на одно колено, её защита ослабла.

— Конец тебе, кошка! — взревела Ладья, занося молот для последнего удара.

— Конэко-тян! — раздался отчаянный крик Иссэя.

Он видел на магическом экране, что его товарищ в беде. Не дожидаясь приказа Риас, он рванулся вперёд, его Доспех сиял красным.

— Усиление! Усиление! Усиление! Выпуск! — взревел он, и накопленная энергия, усиленная его собственной волей и, возможно, частью силы, переданной Риас ранее, вырвалась из его перчатки не в виде Драконьего Выстрела, а как… энергетический таран.

Он врезался в Ладью, которая замахнулась на Конэко. Удар был неожиданным и мощным. Ладью отбросило в сторону, она с грохотом врезалась в Слона, сбив её с ног.

— Я не дам тебе обижать Конэко-тян! — прорычал Иссэй, вставая перед своей Ладьёй и прикрывая её.

Ладья и Слон быстро пришли в себя. Теперь им противостояли двое — Пешка и ослабленная, но всё ещё боеспособная Ладья.

— Два недомерка против нас? — усмехнулась Ладья, поднимая свой молот. — Легкая добыча!

Начался бой два на два. Иссэй, несмотря на свою броню, всё ещё был неопытен. Он атаковал яростно, но предсказуемо. Ладья легко парировала его удары или просто принимала их на свою прочную броню. Слон же сосредоточила свои атаки на нём, зная, что его магическая защита слабее. Иссэя били, отбрасывали, его броня покрывалась трещинами.

Конэко пыталась помочь, но её силы были на исходе. Она могла лишь отвлекать Ладью короткими выпадами или пытаться блокировать часть заклинаний Слона.

«Плохо, — подумал я. — Иссэй слишком прямолинеен. Он тратит силу впустую. А Конэко вымотана. Их скоро раздавят».

И тут Иссэй сделал что-то неожиданное. Вместо того чтобы продолжать бессмысленно атаковать Ладью, он резко развернулся и выстрелил Драконьим Выстрелом не в неё, а в Слона. Слон, не ожидавшая атаки от Пешки, которую она считала неопасной на дистанции, не успела поднять щит. Луч ударил ей в плечо, пробив защиту и оставив серьёзный ожог.

— Марион! Отставка! — объявила Грейфия. Слон исчез.

Осталась только Ладья. Она была сильна, но одна против двоих — Иссэя и Конэко, пусть и ослабленной — её шансы резко упали. Она попыталась атаковать Иссэя, но Конэко, используя последнюю вспышку Токи, подсекла её, заставив потерять равновесие. Иссэй воспользовался этим и обрушил на неё всю мощь своего Усиливающего механизма. Удар перчаткой пришёлся прямо в шлем Ладьи.

— Бьюла! Отставка!

Иссэй и Конэко остались стоять посреди поля боя, тяжело дыша. Они победили. Вывели из строя ещё три фигуры Райзера. Но какой ценой? Иссэй едва держался на ногах, его броня дымилась и трещала. Конэко была на грани потери сознания от истощения и ран.

— Мы… мы сделали это… Конэко-тян… — прохрипел Иссэй, прежде чем его Латный Доспех исчез, и он рухнул на колени.

Конэко молча кивнула и медленно опустилась на землю рядом с ним.

— Иссэй Хёдо! Конэко Тоджо! Отставка! — голос Грейфии был бесстрастен. Риас отозвала своих измотанных бойцов.

...

Арена опустела. У Райзера остались только он сам, его Королева Юбеллуна и несколько Пешек (включая кошку). У Риас — только она сама и Азия в штабе. Счёт по фигурам был разгромным в пользу Райзера.

— Похоже, всё идёт к финалу, — заметил я, глядя на экраны. — Риас потеряла всех своих бойцов, кроме себя. Теперь ей придётся либо сдаться, либо выйти на бой против Райзера и его Королевы.

— Леди Риас не сдастся, — тихо сказала Грейфия. — Честь клана Гремори для неё превыше всего.

И действительно. Дверь старого корпуса клуба отворилась, и на пороге появилась Риас. Её алые волосы развевались, а тело окутывала мощная аура Разрушения. Рядом с ней, дрожа, но стараясь держаться прямо, стояла Азия.

Из главного здания навстречу им вышли Райзер и Юбеллуна. Райзер улыбался своей самодовольной улыбкой.

— Ну что, моя дорогая Риас? Готова признать поражение? Твоя жалкая свита уничтожена. Осталась только ты и эта бесполезная монашка. Сдавайся, и я, возможно, буду милостив.

— Никогда, Феникс! — голос Риас звенел от ярости. — Я буду сражаться до конца!

— Глупая девчонка, — Райзер покачал головой. — Юбеллуна, разберись с ней. Я не хочу марать руки об эту слабачку. А я пока займусь… целительницей.

Юбеллуна молча кивнула и шагнула вперёд, её руки окутались сложной магической энергией. Райзер же направился к Азии, которая в ужасе отступила за спину Риас.

— Не трогай её! — крикнула Риас, выставляя руку и готовя удар Силой Разрушения.

— О, я её не трону, — усмехнулся Райзер. — Пока что. Сначала разберёмся с тобой. Юбеллуна!

Королева Райзера атаковала. Мощный поток магической энергии ударил в Риас. Та встретила его своей Силой Разрушения. Две колоссальные силы столкнулись посреди школьного двора, подняв вихрь пыли и энергии.

Начался финальный этап игры. Королева против Королевы. Король против Короля. И беспомощная Целительница, зажатая между ними. Шансы Риас были ничтожны. Но она была готова сражаться.

Я откинулся на спинку кресла, которое всё-таки решил занять. Представление достигало своей кульминации. Посмотрим, сможет ли Риас Гремори удивить меня ещё раз. Или её ждёт предсказуемый и унизительный финал.

Арена, копия Академии Куо, превратилась в сцену для финального акта трагедии. Большая часть фигур была сметена с доски. У Райзера Феникса оставались он сам, его могущественная Королева Юбеллуна и несколько верных Пешек, готовых исполнить любой приказ. У Риас Гремори — лишь она сама, её Сила Разрушения, пылающая отчаянием, и беззащитная Целительница Азия, дрожащая за её спиной. Численное и силовое превосходство было на стороне Феникса. Исход казался предрешённым. Но Алая Королева Разрушения не собиралась сдаваться без боя. Честь клана, её собственная свобода — всё было поставлено на кон.

...

Я устроился в кресле, которое всё-таки решил занять. Представление подходило к своей кульминации, и наблюдать за ней стоило с комфортом. Внизу, на арене, разворачивался финальный акт. Риас против Юбеллуны. Райзер, хищно улыбаясь, двигался к Азии.

— Юбеллуна — одна из сильнейших Королев в младшем поколении демонов, — бесстрастно прокомментировала Грейфия, стоявшая рядом. — Её магический потенциал огромен, а боевой опыт превосходит опыт Леди Риас.

— Вижу, — кивнул я, не отрывая взгляда от экрана, где две Королевы уже обменивались первыми ударами. — Риас держится на чистой ярости и Силе Разрушения. Но Юбеллуна спокойна, расчётлива. Она измотает Риас, а потом добьёт. Классика.

Магия Юбеллуны была разнообразной и мощной. Она использовала сложные заклинания стихий, создавала иллюзии, ставила защитные барьеры. Риас отвечала прямыми, яростными атаками Силы Разрушения. Её удары были способны стереть материю, но Юбеллуна ловко уворачивалась или блокировала их, используя свою магию для рассеивания или отражения. Каждое столкновение их сил вызывало взрывы и ударные волны, сотрясавшие арену.

«Риас сражается сердцем, а не головой, — подумал я. — Она тратит слишком много энергии на каждую атаку, пытаясь пробить защиту Юбеллуны грубой силой. Ошибка. Ей нужно было бы действовать хитрее, использовать местность, заманивать в ловушки… Но гордость и отчаяние мешают ей мыслить трезво».

...

Бой между Риас и Юбеллуной был зрелищным, но исход его был ясен с самого начала. Юбеллуна была опытнее, её магия — разнообразнее, а её тактика — безупречна. Она не лезла на рожон, позволяя Риас выплеснуть первую волну ярости, а сама отвечала точными, выверенными контратаками.

Риас атаковала снова и снова. Сферы разрушения, лучи энтропии, взрывные волны — её мощь была впечатляющей, но Юбеллуна, словно опытный фехтовальщик, парировала каждый удар, находила бреши в обороне Риас и наносила свои удары. Ледяные иглы впивались в плечо Риас, огненные плети обжигали руки, тёмные путы сковывали движения.

— Сдавайся, Гремори! — голос Юбеллуны был холоден и спокоен. — Ты не можешь победить. Сохрани остатки чести.

— Никогда! — выкрикнула Риас, её глаза метали молнии. Она собрала остатки сил для последней, отчаянной атаки. Огромная сфера Силы Разрушения, темнее и плотнее прежних, сформировалась в её руке.

Юбеллуна не стала уворачиваться. Она подняла обе руки, и перед ней возник сложный многослойный барьер, переливающийся всеми цветами радуги.

Сфера разрушения врезалась в барьер. Раздался оглушительный грохот, арену залило слепящим светом. Ударная волна была такой силы, что даже мой балкон слегка качнулся.

Когда свет рассеялся, картина была ясна. Барьер Юбеллуны потрескался, но выдержал. Сама она стояла невредимой, лишь слегка растрепались её серебристые волосы. А Риас… она стояла на коленях, тяжело дыша, её магические силы были полностью истощены. Она отдала всё в эту последнюю атаку. И этого оказалось недостаточно.

Юбеллуна медленно подошла к ней, в её руке сформировался клинок из чистой магической энергии.

— Ты сражалась достойно, Риас Гремори. Но этого мало.

Она занесла клинок…

— Риас Гремори! Отставка! — голос Грейфии прозвучал как приговор.

Фигура Риас вспыхнула и исчезла с арены. Юбеллуна опустила клинок, её лицо осталось бесстрастным. Она победила.

...

Пока шёл бой Королев, Райзер Феникс не терял времени даром. Он медленно, с хищной грацией, приближался к Азии, которая в ужасе жалась к стене старого корпуса клуба. Её лицо было белым от страха, глаза полны слёз.

— Ну что, маленькая святоша? — промурлыкал Райзер, его улыбка была полна предвкушения. — Твоя защитница проиграла. Теперь ты моя. Твой чудесный дар исцеления очень пригодится мне и моим девочкам.

Азия затряслась, пытаясь что-то сказать, но из горла вырывался лишь сдавленный писк.

— Не бойся, — Райзер протянул к ней руку, его пальцы были унизаны дорогими перстнями. — Я не сделаю тебе больно. Пока что. Ты будешь хорошей, послушной девочкой в моём гареме, верно? Будешь лечить раны своих будущих сестер, будешь услаждать мой взор своей невинностью…

Он был уже совсем близко. Азия зажмурилась, ожидая худшего. Её тело окутало слабое золотистое сияние — инстинктивная попытка защититься своей святой силой.

Райзер рассмеялся.

— Святая сила? Против меня, Райзера Феникса? Какая наивность!

Он легко коснулся её сияния. Раздался тихий шипящий звук, и золотистая аура Азии погасла, словно её просто стёрли. Сила Феникса, пусть и не такая концентрированная, как Сила Разрушения, тоже обладала свойствами, подавляющими святость.

— Видишь? Бесполезно, — он схватил её за плечо. Азия вскрикнула от боли и страха. — Теперь ты моя.

— Азия Ардженто! Отставка! — снова раздался голос Грейфии.

Фигура Азии вспыхнула и исчезла. Райзер недовольно цокнул языком.

— Жаль. Я хотел немного поиграть с ней здесь. Ну да ладно. Главное — она теперь моя добыча. Вместе с её Королевой.

Он повернулся к Юбеллуне, которая как раз закончила свой бой.

— Отличная работа, моя Королева.

— Благодарю, Лорд Райзер, — Юбеллуна склонила голову.

На арене остались только они и несколько Пешек Райзера, которые не принимали участия в финальной схватке. Команда Риас Гремори была полностью уничтожена.

— Игра окончена! — объявила Грейфия. — Победитель — Райзер Феникс!

...

Я молча наблюдал за финалом. Предсказуемо. Жалко. И скучно. Риас проиграла. Её команда, несмотря на все усилия и прогресс, достигнутый за десять дней моих тренировок, оказалась слишком слаба против опыта и численности.

Они сражались храбро? Возможно. Преодолели себя? Несомненно. Но этого было недостаточно. В этом мире решает сила. А силы у них было мало.

Райзер Феникс стоял посреди арены, купаясь в лучах своей победы. Его свита окружила его, восхваляя своего господина. Он расправил плечи, его золотые перья (или что там у него было?) сияли самодовольством. Он победил. Он получит Риас. Он получит Азию. Он получит всё, что хотел.

Я почувствовал приступ раздражения. Не из-за поражения Риас — мне было плевать на её судьбу. А из-за этого самодовольного павлина. Его высокомерие, его отношение к другим, как к вещам, его тупая уверенность в собственной непобедимости — всё это вызывало у меня отвращение.

— Жалкое зрелище, — пробормотал я, поднимаясь с кресла. — Представление окончено.

Грейфия посмотрела на меня. В её глазах я снова уловил тень любопытства.

— Вы разочарованы, Изаёя-сама?

— Разочарован предсказуемостью, — ответил я. — Я надеялся, что команда Гремори сможет хотя бы удивить. Но они просто… проиграли. Как и ожидалось.

— Они сражались изо всех сил, — заметила Грейфия. — Против превосходящего противника. Это заслуживает уважения.

— Уважения заслуживает победа, — отрезал я. — А поражение — это просто поражение. Особенно такое унизительное.

Я подошёл к краю балкона, глядя вниз на Райзера, который уже принимал поздравления от своих Пешек. Он поднял голову и встретился со мной взглядом. На его лице расплылась торжествующая, издевательская ухмылка. Он победил. И он знал, что я это видел. Он словно говорил: «Видишь, выскочка? Вот она, истинная сила! А ты — никто!»

Мои кулаки непроизвольно сжались. Раздражение перерастало в холодную ярость. Этот петух действительно начал меня бесить.

«Возможно, — подумал я, — мой отказ от участия в игре был преждевременным. Возможно, стоило вмешаться и показать этому Фениксу, что такое настоящая сила. Стереть эту самодовольную ухмылку с его лица… навсегда».

Но было поздно. Игра окончена. Райзер победил. Риас проиграла. Таковы правила.

Или нет?

Я посмотрел на Грейфию. Она всё так же невозмутимо наблюдала за сценой внизу. Но я чувствовал — она ждёт. Ждёт моей реакции? Или чего-то ещё?

Портал для выхода из игрового измерения начал формироваться. Райзер и его свита готовились покинуть арену, чтобы забрать свой приз — Риас Гремори.

А я стоял на балконе, и во мне боролись два чувства: безразличие и желание вмешаться. Вмешаться не ради Риас, не ради справедливости. А просто потому, что этот Райзер Феникс меня достал. Потому что его победа была незаслуженной. Потому что мне хотелось преподать ему урок. Просто так.

Решение пришло само собой. Быстрое, иррациональное, но абсолютно естественное для меня.

Шагнув к краю балкона, магический барьер зоны наблюдения замерцал и… исчез под моим давлением. Грейфия удивлённо приподняла бровь, но не остановила меня.

Я спрыгнул вниз.

Прыжок с парящего балкона был чистым импульсом. Раздражение, скопившееся во мне при виде самодовольного триумфа Райзера Феникса, пересилило скуку и апатию. Я приземлился на арену легко, почти бесшумно, но моё появление нарушило хрупкое равновесие, установившееся после официального завершения игры. Воздух снова наэлектризовался.

...

Райзер и его свита резко обернулись. Торжествующие улыбки мгновенно сменились недоумением, а затем — плохо скрываемой злобой. Особенно у самого Феникса. Его триумф был прерван самым наглым образом.

— Что… что ты здесь делаешь?! — прошипел Райзер, его голос дрожал от возмущения. — Игра окончена! Победитель определён! Тебе здесь не место, чужак! Убирайся!

Его гарем — его свита — сомкнулись вокруг него, принимая боевые стойки. Юбеллуна, его Королева, сделала шаг вперёд, её холодные серебристые глаза впились в меня. Пешки и оставшаяся Ладья обнажили оружие или сконцентрировали магическую энергию. Они были потрёпаны после боя с командой Риас, но их было больше, и они были готовы защищать своего господина до последнего.

Я проигнорировал их воинственные позы. Мой взгляд был прикован к Райзеру. К его золотому костюму, к его надменному лицу, к самодовольной ухмылке, которая кривила его губы.

— Игра окончена? — переспросил я, медленно идя к нему навстречу. Мои шаги гулко отдавались в тишине арены. — Возможно. Но представление — ещё нет. Финал мне не понравился. Слишком предсказуемо. Слишком… жалко.

— Жалко?! — взревел Райзер, его тело снова окуталось золотистым пламенем Феникса. — Ты смеешь называть мою победу жалкой?! Я уничтожил свиту Гремори! Я доказал свою силу! Риас принадлежит мне по праву победителя!

— По праву? — я усмехнулся, останавливаясь в нескольких шагах от него. — Ты победил числом. Не силой, не умом, не доблестью. Ты просто… передавил их массой. Как таракан, который заполз на муравья. Это не победа, это избиение слабого. И ты этим гордишься?

Мои слова били точно в цель. Я видел, как дёргается его щека, как темнеют его глаза от ярости. Его гордость, его раздутое эго — вот его ахиллесова пята.

— Да как ты смеешь, ничтожество?! — он шагнул ко мне, пламя вокруг него стало плотнее, горячее. — Я — Райзер Феникс! Бессмертный! Я сокрушу тебя! Я сотру тебя в пепел!

— Попробуй, — мой голос был спокоен, даже ленив. Я стоял, засунув руки в карманы, словно не замечая его угрожающей ауры. — Только давай без твоей свиты. Один на один. Ты и я. Покажи мне свою хвалёную силу Феникса. Докажи, что ты не просто павлин с громким именем и способностью отращивать потерянные перья.

Я бросил ему вызов. Прямой, наглый, унизительный.

Райзер задохнулся от ярости. Его лицо исказилось. Он хотел броситься на меня немедленно, испепелить, разорвать на куски. Его тело напряглось, пламя взметнулось выше… но он внезапно остановился. На его лице промелькнуло хитроватое выражение. Он вспомнил о чём-то. О правилах. О чести демонов. О том, как можно использовать их против такого «дикаря», как я.

— Один на один? — он расхохотался, но смех был полон яда и презрения. — Сейчас? После того, как я только что закончил Рейтинговую игру? После того, как моя свита и я потратили силы на то, чтобы раздавить этих жалких Гремори? Ты предлагаешь мне, победителю, сражаться с тобой, свежим и отдохнувшим зрителем, который даже не посмел участвовать в официальной игре?

Он обвёл взглядом свою свиту, и те тут же подхватили его тон.

— Какая низость! — воскликнула одна из Пешек. — Нападать на уставшего после битвы! Это не по-демонски!

— Он просто трус! — добавила девушка-кошка. — Боялся выйти на игру, а теперь решил напасть исподтишка!

— Истинный демон уважает правила чести! — пафосно заявила Юбеллуна, глядя на меня с холодным осуждением. — А ты ведёшь себя как дикий зверь, не знающий ни чести, ни достоинства.

Райзер торжествующе улыбнулся, видя, что их слова задевают меня.

— Слышал, выскочка? Мои дамы правы. Сражаться с тобой сейчас — ниже моего достоинства. Это было бы позором для рода Феникс. Я не стану опускаться до твоего уровня.

Их слова, их лицемерие, их попытка выставить меня трусом и дикарём, прикрываясь своими смехотворными «правилами чести», взбесили меня. Ярость, холодная и острая, пронзила меня. Но одновременно… азарт боя, желание немедленно сломать Райзера, угас. Спорить с ними? Доказывать что-то этим лицемерам? Тратить на них свою силу прямо сейчас, когда они выставляют всё так, будто я нападаю на слабого? Нет. Это было бы глупо. Это было бы… стремно.

Я видел, как Райзер наслаждается моим молчанием, моей реакцией. Он думал, что загнал меня в угол своими «правилами».

— Но, — продолжил он с великодушным видом, хотя в глазах его плясали злорадные огоньки, — я не хочу, чтобы кто-то думал, будто Райзер Феникс боится какого-то безымянного бродягу. Я дам тебе шанс. Шанс умереть с честью… ну, или с тем, что ты считаешь честью.

Он сделал шаг вперёд, его голос зазвучал громче, театральнее.

— Я вызываю тебя на дуэль! Но не здесь и не сейчас. А в день моей свадьбы с Риас Гремори! Перед церемонией! На глазах у высшего света Преисподней! У Лордов кланов, у самого Лорда Сазекса! Пусть все увидят, как я сломлю последнюю, пусть и призрачную, надежду моей невесты! Пусть увидят, как я уничтожу того, кто посмел бросить мне вызов! Это будет великолепное зрелище! Достойное завершение моего триумфа!

Он явно упивался своей идеей. Унизить меня публично. Растоптать Риас окончательно, лишив её даже иллюзии спасения. Показать всем свою мощь и безжалостность. Типичный злодей.

Его свита восторженно зашептала, одобряя план своего господина.

Я смотрел на него. Холодная ярость внутри сменилась ледяным спокойствием. Он сам назначил себе приговор. Дуэль перед свадьбой? На глазах у всей знати? Что ж… это могло быть даже интереснее, чем просто сломать его здесь и сейчас. Это давало мне время. И возможность устроить ему такой «финал», который он запомнит навсегда. Если, конечно, от него что-то останется.

— Перед свадьбой, значит? — переспросил я ровно. Мой голос не выдавал никаких эмоций.

— Да! — торжествующе подтвердил Райзер. — Если ты, конечно, не струсишь явиться, дикарь.

Я усмехнулся про себя. Струшу? Я? Забавно.

— Увидим, — бросил я неопределённо. Я не собирался давать ему чёткого ответа, лишая его части удовольствия. Пусть гадает, приду я или нет.

Я развернулся и направился к выходу с арены, игнорируя победные ухмылки Райзера и презрительные взгляды его свиты.

— Эй, ты куда?! Ты не ответил! Ты боишься?! — кричал мне вслед Райзер.

Я не обернулся. Пусть тешится своим мнимым превосходством. Пусть готовится к своему триумфу. Тем сильнее будет его падение.

Я покинул игровое измерение через портал, который всё ещё поддерживала Грейфия. Она проводила меня своим непроницаемым взглядом. Уверен, она всё поняла. И, возможно, даже одобрила такой поворот событий. Этот неофициальный бой перед свадьбой обещал стать главным событием в Преисподней. И Лорд Сазекс наверняка будет в первых рядах зрителей.

Что ж, Райзер Феникс. Ты сам выбрал время и место своей казни. Жди. Я приду. И это будет последнее, что ты увидишь.

Поражение. Горькое, унизительное, окончательное. Арена Рейтинговой игры опустела, оставив после себя лишь фантомные отголоски битвы и тяжёлый осадок проигрыша. Команда Риас Гремори была разгромлена. Их усилия, их боль, их надежды — всё оказалось тщетным перед лицом опыта, численности и бессмертия Райзера Феникса. Впереди маячила неотвратимая свадьба, больше похожая на приговор. А в сердцах побеждённых поселились отчаяние и самобичевание.

...

Ночь окутала дом Хёдо плотной завесой. В маленькой, заваленной мангой и пустыми упаковками из-под чипсов комнате Иссэя царил полумрак. Сам хозяин комнаты лежал на кровати лицом вниз, уткнувшись в подушку, которая уже промокла от слёз. Его тело, ноющее от полученных в игре ушибов, которые лишь частично смогла залечить Азия, мелко дрожало. Но дрожь эта была вызвана не столько болью, сколько яростью, стыдом и всепоглощающим чувством бессилия.

Он проиграл. Его команда проиграла. Его Бучо… его обожаемая Риас Гремори проиграла. И теперь она, самая красивая и гордая девушка, которую он знал, должна была стать женой этого мерзкого, самодовольного павлина Райзера. Стать вещью в его гареме. А он, Иссэй, носитель легендарного Усиливающего механизма, не смог её защитить. Его сила, его Латный Доспех — всё оказалось бесполезным мусором против слаженной команды Райзера. Он был ничтожеством.

Внезапно воздух в комнате замерцал, и вспыхнул алый магический круг клана Гремори. Иссэй вздрогнул всем телом, но не поднял головы. Он знал, кто пришёл. И не хотел её видеть. Не хотел встречать её взгляд, полный разочарования или, что ещё хуже, жалости. Он подвёл её. Он был недостоин даже смотреть на неё.

Из круга бесшумно шагнула Риас. Она была в простой шёлковой ночной рубашке, которая подчёркивала её потрясающую фигуру, но сейчас казалась неуместной, хрупкой. Её алые волосы были распущены и беспорядочно падали на плечи. На лице застыла маска усталости и глубокой печали. Она молча подошла к кровати и села на край, рядом с ним. Её присутствие ощущалось почти физически — смесь цветочного аромата, демонической ауры и… отчаяния.

— Иссэй… — тихо позвала она. Голос её был надломлен.

Он не ответил, лишь сильнее стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.

— Иссэй, пожалуйста… посмотри на меня, — в её голосе прозвучала мольба.

Он с огромным трудом заставил себя повернуться. Его глаза встретились с её — сине-зелёными, сейчас полными такой боли и безысходности, что у него перехватило дыхание. Он ожидал увидеть укор, но увидел лишь отражение собственного отчаяния. И это было невыносимо.

— П-простите, Бучо! Простите меня! — он сел на кровати, слёзы хлынули с новой силой. — Я… я такой бесполезный слабак! Я не смог… я не защитил вас! Теперь… теперь вы должны… выйти за него… за этого…

Он не мог заставить себя произнести имя Райзера.

Риас не пыталась его утешать стандартными фразами. Она просто придвинулась ближе и обняла его. Крепко, отчаянно, словно ища в нём опору. Он уткнулся лицом в её плечо, вдыхая её запах, чувствуя тепло её тела. Её объятия были не утешением Королевы своему слуге, а объятиями двух людей, оказавшихся на краю пропасти.

— Это не твоя вина, Иссэй, — прошептала она ему в волосы, её голос дрожал. — Никто из вас не виноват… Мы были слабее… Он… он просто сильнее…

Она отстранилась, заглядывая ему в глаза. В её собственных глазах блестели слёзы.

— Но я не могу… Иссэй, я не могу выйти за него замуж… — её голос сорвался. — Я не могу принадлежать ему… Этому существу… которое смотрит на меня, как на вещь… которое хочет добавить меня в свою коллекцию… Я лучше умру…

Она закрыла лицо руками, её плечи затряслись от беззвучных рыданий. Впервые Иссэй видел свою гордую, сильную Бучо такой… сломленной. Такой отчаявшейся.

— Бучо… — он осторожно коснулся её руки. — Но… что же делать? Игра проиграна… Решение принято…

— Я не знаю… — прошептала Риас сквозь слёзы. — Я не знаю… Я не хочу… я не могу отдать ему… это… Мою первую ночь… Моё тело… Оно должно принадлежать тому, кого я полюблю… А не этому…

Она посмотрела на Иссэя, и в её взгляде было столько боли, страха и… какой-то странной, отчаянной нежности, что у него замерло сердце. Она видела в нём не просто слугу, не просто Пешку. Она видела в нём… парня. Того, кто смотрел на неё с обожанием, кто был готов умереть за неё, кто плакал сейчас вместе с ней от бессилия.

— Иссэй… — прошептала она, её щеки залил румянец. — Ты… ты ведь…

Она не договорила. Вместо этого она подалась вперёд и коснулась его губ своими. Поцелуй был неуверенным, солёным от слёз, но в нём было столько отчаяния, столько желания найти хоть какой-то островок тепла и близости посреди этого кошмара, что Иссэй ответил не раздумывая.

Он обнял её, прижимая к себе хрупкое, дрожащее тело. Их губы сплелись в долгом, отчаянном поцелуе. Это не было похоже на ритуал или передачу силы. Это был крик души двух людей, загнанных в угол. Попытка найти утешение друг в друге перед лицом неотвратимой катастрофы.

Рука Риас скользнула по его спине, её пальцы запутались в его волосах. Она прижалась к нему ещё теснее, ища защиты, тепла… забвения. Иссэй чувствовал, как бешено колотится его сердце, как кровь стучит в висках. Он забыл обо всём — о Райзере, о поражении, о своей слабости. Была только она, Риас, её мягкие губы, её тёплое дыхание, её отчаяние, которое он разделял…

Но их хрупкому моменту близости не суждено было продлиться.

Воздух в комнате резко похолодел. Рядом с кроватью вспыхнул ещё один магический круг, на этот раз серебристо-серый. И из него шагнула Грейфия Люцифуг.

Её лицо было, как всегда, бесстрастным, но в ледяных серебристых глазах читалось явное неодобрение. Она окинула взглядом их двоих — Риас в его объятиях, их губы только что разъединились, следы слёз на щеках, атмосфера интимности, витающая в воздухе.

— Леди Риас, — голос Грейфии прозвучал холодно и отчётливо, мгновенно разрушая остатки их близости. — Лорд Сазекс ожидает вас. Немедленно.

Риас вздрогнула, как от удара. Она резко отстранилась от Иссэя, её лицо вспыхнуло от стыда и, возможно, страха перед Королевой её брата. Она быстро поправила ночную рубашку, пытаясь придать себе достойный вид, но дрожащие руки и сбитое дыхание выдавали её состояние.

— Г-Грейфия-сан… Что… что случилось? Брат…

— Лорд Сазекс всё объяснит сам, — отрезала Грейфия, её взгляд был холоден. — Прошу вас следовать за мной. Не заставляйте Лорда ждать.

Она не смотрела на Иссэя. Словно его и не было в комнате. Или словно он был чем-то недостойным её внимания.

Риас бросила на Иссэя последний, полный смятения и невысказанных слов взгляд, а затем, опустив голову, шагнула в магический круг вслед за Грейфией. Круг вспыхнул и погас, унося их обеих.

Иссэй остался один. Сидя на кровати, растерянный, униженный, с горящими щеками и бешено колотящимся сердцем. Что это было? Что произошло? Почему Грейфия забрала Риас? Что скажет Сазекс? И тот поцелуй… та близость… что она значила? Была ли это просто минута отчаяния? Или что-то большее? Он не знал. Он чувствовал себя опустошённым и ещё более потерянным, чем раньше.

...

Я вернулся в свою пустую берлогу поздно. Представление на арене оставило после себя чувство опустошения и раздражения. Поражение Риас было предсказуемым, но триумф Райзера — отвратительным. А мой собственный вызов, брошенный ему… теперь казался каким-то ребячеством. Дуэль перед свадьбой? На глазах у всей знати? Что за цирк? Но слово было сказано. И отступать я не собирался. Хотя бы ради того, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку с лица Феникса.

Я открыл дверь своим ключом и шагнул внутрь. И замер.

В моей квартире кто-то был.

Я не видел следов взлома. Не чувствовал враждебной ауры до того, как вошёл. Но он был здесь. Сидел в моём единственном потрёпанном кресле так, словно это его собственный тронный зал.

Ало-красные волосы, спадающие на плечи. Спокойная, почти детская улыбка на лице. Дорогой, идеально сшитый костюм. И аура. Невероятная, подавляющая аура силы, которую он, казалось, даже не пытался скрыть, но которая при этом не ощущалась агрессивной. Просто… констатация факта его присутствия. Как присутствие солнца или гравитации.

Сазекс Люцифер. Один из Четырёх Великих Сатан. Брат Риас Гремори.

Моё раздражение мгновенно сменилось холодной настороженностью. Незваный гость такого уровня в моей жалкой конуре — это не сулило ничего хорошего. Я молча закрыл за собой дверь, не сводя с него глаз.

— Добрый вечер, Изаёя Джин-кун, — голос Сазекса был мягким, почти мурлыкающим, но в нём чувствовалась сталь. — Прости за вторжение без приглашения. Дверь была… скажем так, не очень надёжной преградой.

Он улыбнулся шире, оглядывая мою квартиру с вежливым любопытством, которое казалось откровенным издевательством.

— Весьма… аскетично. Не ожидал, что герой, о котором шепчется вся Преисподняя, живёт в таких спартанских условиях.

Я проигнорировал его шпильку.

— Что тебе нужно, Люцифер? — мой голос прозвучал резко. Я ненавидел, когда вторгались в моё личное пространство. Особенно такие могущественные фигуры.

— О, не будь таким официальным, Изаёя-кун, — Сазекс лениво махнул рукой. — Можешь звать меня Сазекс. Мы же почти… знакомы. Я много слышал о тебе. От Райзера-куна. От Грейфии. От моей дорогой сестрёнки Риас, хотя она и пыталась скрыть твоё существование. Весьма интригующая личность. Сила, не поддающаяся классификации. Независимость, граничащая с дерзостью. И полное отсутствие уважения к авторитетам. Ты — аномалия в нашем упорядоченном мире. И это… очень любопытно.

Он смотрел на меня своими пронзительными сине-зелёными глазами, теми же, что и у Риас, но гораздо глубже, мудрее и… опаснее. Я чувствовал себя как под микроскопом. Он изучал меня, анализировал, взвешивал.

— Я не люблю, когда меня изучают, — сказал я холодно. — И не люблю незваных гостей. Говори, зачем пришёл, или убирайся.

Сазекс рассмеялся. Легко, беззаботно.

— Прямолинейно. Мне нравится. Хорошо, перейдём к делу. Рейтинговая игра. Ты видел её?

— Видел, — кивнул я. — Жалкое зрелище.

— Согласен, — неожиданно кивнул Сазекс, и его улыбка исчезла, сменившись тенью печали. — Моя Риас… она старалась. Её команда стала сильнее, во многом благодаря тебе, я полагаю? Твои методы тренировок, как сказала Грейфия, весьма… нестандартны. Но против Райзера и его свиты у них не было шансов. И теперь… теперь она должна выйти замуж за этого… павлина.

В его голосе прозвучала неприкрытая неприязнь к Райзеру.

— Это её проблемы, — пожал я плечами. — Она сама приняла вызов.

— Формально — да, — согласился Сазекс. — Но ты же понимаешь, что её вынудили. Слухи, давление клана Феникс… Риас гордая, она не могла отступить. Но этот брак… он убьёт её. Не физически, нет. Он убьёт её дух. Райзер не любит её. Он видит в ней лишь красивый трофей, символ статуса. Он будет унижать её, использовать, превратит её жизнь в золотую клетку. Я не могу этого допустить. Я люблю свою сестру. Я хочу, чтобы она была счастлива.

Его голос стал тихим, но в нём чувствовалась такая глубина эмоций, такая сила братской любви и ярости, что я невольно напрягся. Передо мной был не просто Сатана, а старший брат, готовый на всё ради своей сестры.

— И ты пришёл ко мне, чтобы я решил твои семейные проблемы? — я скептически приподнял бровь. — Почему ты сам не вмешаешься? Ты же Сатана. Один твой приказ — и Райзер забудет дорогу в Куо.

Сазекс вздохнул, проводя рукой по волосам.

— Если бы всё было так просто, Изаёя-кун. Я — Сатана. Я должен соблюдать законы и традиции нашего мира, даже если они мне отвратительны. Брак между Риас и Райзером одобрен Советом Старейшин, нашими отцами. Отменить его своим приказом — значит пойти против всего демонического общества, спровоцировать раскол, возможно, новую гражданскую войну. Я не могу рисковать миром ради счастья одной, пусть и горячо любимой, сестры. Мои руки связаны.

— Но ты нашёл лазейку, да? — догадался я. — Я. Независимый игрок. Тот, кто бросил вызов Райзеру после игры. Тот, кто может сразиться с ним в неофициальной дуэли перед свадьбой.

Сазекс улыбнулся. Хитро, как лис.

— Ты очень проницателен, Изаёя-кун. Да. Твой вызов Райзеру — это шанс. Единственный шанс спасти Риас, не нарушая законов. Если ты победишь его… если ты унизишь его на глазах у всей знати… его репутация будет уничтожена. Клан Феникс не сможет настаивать на браке с дочерью Гремори после такого позора. Свадьба будет отменена. Риас будет свободна.

Он подался вперёд, его взгляд стал серьёзным, почти умоляющим.

— Я прошу тебя, Изаёя Джин. Сразись с Райзером. Победи его. Сделай это ради Риас.

Я молчал, обдумывая его слова. Манипуляция. Чистой воды манипуляция. Он использовал меня, мои эмоции, моё раздражение на Райзера, чтобы решить свои проблемы. Точно так же, как пыталась сделать Риас.

— Знаешь, Люцифер, — сказал я медленно, — твоя сестра вся в тебя. Такая же любительница дёргать за ниточки и использовать других в своих интересах. Вы, аристократы, все такие. Думаете, что можете получить или заставить любого делать то, что вам нужно. Риас, по крайней мере, не скрывала своего отчаяния. А ты прикрываешься заботой о сестре, чтобы решить свои политические неудобства и сохранить лицо перед Советом.

Сазекс не обиделся. Он лишь печально улыбнулся.

— Возможно, ты прав. Власть развращает. И да, я использую ситуацию. Но моя цель сейчас — действительно счастье моей сестры. И я готов заплатить за твою помощь. Любую цену.

— Любую цену? — я прищурился. И тут в моей голове родился план. Дерзкий, наглый, но идеально подходящий к ситуации. — Хорошо. Я сражусь с твоим павлином. Не ради твоей сестры — мне плевать на её счастье и свободу выбора. А ради себя. Потому что он меня бесит. И потому что дуэль на глазах у всей знати обещает быть нескучным представлением. Но не бесплатно.

— Что ты хочешь? — Сазекс был готов ко всему.

— Я хочу, чтобы ты меня нанял, — сказал я чётко. — Это будет не помощь союзника, не дружеская услуга. Это будет одноразовая работа. Я — наёмник, ты — заказчик.

Сазекс удивлённо моргнул, а потом рассмеялся.

— Нанять тебя? Чтобы ты победил Райзера? Оригинально! Мне нравится! Какова твоя цена, наёмник?

— Первое: деньги, — сказал я, вспомнив о своей пустой квартире и закончившейся лапше. — Много денег. Достаточно, чтобы я мог забыть о жалком пособии и жить так, как хочу, не считая каждую иену.

— Разумно, — кивнул Сазекс. — Учитывая твои… жилищные условия, — он снова оглядел мою квартиру с лёгкой усмешкой, — это справедливо. Сумма будет более чем достаточной. Что ещё?

— Второе: свободный проход, — продолжил я. — Я хочу иметь возможность свободно перемещаться между миром людей и Преисподней. Без вопросов, без разрешений, без контроля. Мне нужен постоянный, неограниченный доступ в ваш мир.

Брови Сазекса слегка приподнялись. Это было уже серьёзнее. Дать существу с моей силой и непредсказуемым характером свободный доступ в Преисподнюю… это был риск. Но он видел решимость в моих глазах. И он отчаянно хотел спасти сестру.

— Хорошо, — сказал он после недолгой паузы. — Я согласен. Деньги и свободный доступ в Преисподнюю в обмен на твою победу над Райзером Фениксом в дуэли перед свадьбой. Сделка заключена.

Он протянул мне руку. Я посмотрел на неё, потом на него. Пожимать руку Сатане? Забавно. Я пожал её. Его рукопожатие было тёплым и неожиданно крепким.

— Отлично, — улыбнулся Сазекс, убирая руку. — Я рад, что мы договорились, Изаёя-кун. Я обеспечу тебе всё необходимое для подготовки, если потребуется. И организую твой… триумфальный выход на дуэль.

Он поднялся из кресла, собираясь уходить. Его аура снова стала лёгкой и беззаботной. Но у самой двери он обернулся, и его взгляд стал серьёзным, почти ледяным. Улыбка исчезла.

— Одно условие, Изаёя Джин, — его голос прозвучал тихо, но в нём была такая угроза, что у меня по спине пробежал холодок. — Ты должен победить. И ты не должен причинить вреда моей сестре или её друзьям во время или после дуэли. Если ты проиграешь Райзеру… или если ты предашь моё доверие… то поверь мне, Райзер Феникс покажется тебе милым котёнком по сравнению с тем, что я с тобой сделаю. Я очень люблю свою сестру. И я уничтожу любого, кто встанет на пути её счастья. Любого.

Угроза была реальной. Я смотрел в глаза Сатаны и понимал, что он не шутит. Его сила была неизмерима. И его ярость, если я его разочарую, будет страшнее любого пламени Феникса.

— И не собирался, — кивнул я. — Я не проиграю, особенно этому чучелу.

Сазекс снова улыбнулся своей обычной улыбкой, словно ничего не произошло.

— Вот и славно. До встречи на… представлении, Изаёя-кун.

Магический круг вспыхнул под его ногами, и Сатана исчез так же внезапно, как и появился.

Я остался один в своей пустой квартире. Тишина снова окутала меня. Но теперь она была другой. Наполненной ожиданием. Предвкушением. У меня была цель. У меня был контракт. И у меня был противник, которого я с нетерпением ждал возможности сломать.

Свадьба Риас Гремори обещала быть незабываемой. Особенно для жениха.

Десять дней пролетели как страшный сон. Десять дней адских тренировок, боли, стиснутых зубов и отчаянных попыток стать сильнее. Десять дней, которые закончились предсказуемым поражением в Рейтинговой игре. И вот настал он — день свадьбы Риас Гремори и Райзера Фенекса. День, который для большинства присутствующих демонов высшего света был лишь очередным светским раутом, поводом продемонстрировать своё богатство и влияние. Но для Риас и её верной свиты это был день казни. День, когда свобода и надежда должны были быть принесены в жертву на алтарь политических интриг и клановой чести.

...

Местом проведения церемонии был выбран один из роскошных дворцов клана Феникс в Преисподней. Я прибыл туда, используя «пропуск», который мне любезно организовал Сазекс Люцифер в рамках нашей сделки. Свободный проход в мир демонов — приятный бонус к предстоящему «развлечению».

Дворец поражал воображение своей безвкусной, кричащей роскошью. Золото. Везде было золото. Золотые колонны, уходящие под своды невероятной высоты, золотые люстры размером с небольшой дом, сверкающие мириадами магических огней, золотая лепнина на стенах, изображающая мифологических птиц Феникс в различных героических позах. Пол был выложен полированным обсидианом, в котором отражалось всё это золотое великолепие, создавая ощущение ирреального, слепящего блеска. Воздух был пропитан тяжёлым ароматом экзотических цветов и дорогих благовоний, смешанным с едва уловимым запахом гари — визитной карточкой рода Феникс.

Гостей была тьма. Сотни демонов заполнили огромный бальный зал. Лорды и Леди древних кланов в парадных мантиях, расшитых драгоценными камнями и гербами своих родов. Влиятельные политики Преисподней с непроницаемыми лицами. Богатые торговцы артефактами и душами. Молодые наследники и наследницы, жадно ловящие каждое слово старших и оценивающие потенциальных партнёров. Все они улыбались, обменивались любезностями, пили изысканные напитки из хрустальных бокалов, но за этой светской мишурой скрывались интриги, соперничество и холодный расчёт.

Я стоял в тени одной из массивных колонн, наблюдая за этим сборищем с плохо скрываемым отвращением. Их мир, построенный на иерархии, крови, предательстве и пустой демонстрации статуса, был мне чужд и противен. Я чувствовал себя здесь лишним, инородным телом. Но я был здесь с целью. Ждал своего выхода.

Мой взгляд скользнул по залу, выискивая знакомые лица. Вот Иссэй, Киба, Акэно и Конэко. Они стояли небольшой группой у стены, одетые в парадную, но скромную по местным меркам одежду слуг клана Гремори. Их лица были мрачными, кулаки сжаты. Они были вынуждены присутствовать на этой церемонии, видеть, как их Королеву отдают другому. Их бессилие было почти осязаемым. Азии среди них не было — Риас, очевидно, решила не подвергать её такому стрессу и оставила в безопасном месте.

А вот и сам виновник торжества — Райзер Феникс. Он стоял в центре зала, окружённый своей свитой-гаремом, принимая поздравления. Он сиял. Его золотой костюм был ещё роскошнее, чем в прошлый раз, волосы идеально уложены, на лице — самодовольная улыбка победителя. Он наслаждался своим триумфом, купался во всеобщем внимании, ловил восхищённые (или завистливые) взгляды. Рядом с ним стояла Юбеллуна, его Королева, холодная и безупречная, как всегда.

И наконец… Риас. Она стояла у алтаря, возвышающегося в дальнем конце зала. На ней было роскошное свадебное платье — белое, как символ чистоты, что выглядело злой насмешкой в этом мире. Её алые волосы были собраны в сложную причёску, украшенную драгоценными камнями. Она была невероятно красива. Но её красота была холодной, отстранённой. Лицо — бледное, как мрамор, губы плотно сжаты, а в сине-зелёных глазах — пустота. Она была похожа на прекрасную куклу, лишённую души, идущую на заклание.

Рядом с ней стоял её отец, Лорд Гремори, и мать. Они выглядели сдержанно, но в их глазах читалась горечь. Они тоже были заложниками ситуации, вынужденные пожертвовать счастьем дочери ради политической стабильности. А чуть поодаль, в ложе для почётных гостей, сидел Сазекс Люцифер. Он улыбался своей обычной беззаботной улыбкой, но я видел напряжение в его плечах и холодный блеск в глазах, когда он смотрел на Райзера. Он ждал. Ждал моего хода.

...

Заиграла торжественная, но какая-то фальшивая музыка. Главный распорядитель церемонии, старый демон с длинной бородой, начал зачитывать ритуальные формулы, восхваляющие древние рода Феникс и Гремори, говорящие о великом союзе, который укрепит мир и процветание Преисподней. Пустые слова. Ложь. Все это знали, но продолжали играть свои роли в этом фарсе.

Райзер подошёл к алтарю, его улыбка стала ещё шире. Он протянул руку Риас. Та на мгновение замерла, её пальцы дрогнули. Я видел, как она борется с собой, как её гордость вопиет против этого унижения. Но она взяла его руку. Горячую, чужую.

Распорядитель продолжил церемонию, переходя к обмену клятвами. Райзер произносил их громко, пафосно, наслаждаясь каждым словом, каждым взглядом, брошенным на его «невесту». Когда очередь дошла до Риас, она молчала. В зале повисла напряжённая тишина. Все взгляды были устремлены на неё.

— Леди Риас? — распорядитель кашлянул, напоминая о необходимости ответа.

Риас подняла голову. Её глаза были сухими, но в них плескалось такое отчаяние, что даже я почувствовал укол чего-то похожего на… сочувствие? Нет, скорее, злость на этот прогнивший мир.

— Я… — начала она, её голос дрожал.

И в этот момент тишину разорвал отчаянный крик.

— НЕТ!!!

Все головы повернулись к источнику крика. Это был Иссэй. Он вырвался из рядов слуг и бежал к алтарю, его лицо было искажено яростью и болью. Его перчатка вспыхнула на руке.

— Я не позволю! Бучо! Вы не можете выйти за него замуж! Я… я вызываю тебя на бой, Райзер Феникс! Сразись со мной! Если я проиграю — делай что хочешь! Но если выиграю — ты оставишь Бучо в покое!

В зале воцарилась гробовая тишина. А потом она взорвалась гулом голосов. Шок. Недоумение. Насмешки. Низкоранговый демон, Пешка, смеет прерывать священную церемонию бракосочетания двух великих родов? Смеет вызывать на бой бессмертного Райзера Феникса? Это было неслыханно. Это было самоубийство.

Райзер сначала опешил, а потом расхохотался. Громко, издевательски.

— Ты? Вызываешь меня на бой? — он согнулся пополам от смеха. — Ты, жалкий червяк? Пешка моей невесты? Ты даже не смог выстоять против моих девочек! Какое право ты имеешь бросать мне вызов?!

— Я люблю Бучо! — выкрикнул Иссэй, его голос дрожал, но был полон решимости. — И я не позволю тебе забрать её!

— Любишь? — Райзер перестал смеяться, его лицо исказилось от ярости. — Любовь — это для слабаков! В нашем мире решает сила! А у тебя её нет! Ты — ничто! И твоя Королева скоро станет моей! А ты… ты будешь чистить мои ботинки! Или я просто прикажу своим Пешкам вырвать тебе язык!

Он шагнул к Иссэю, его рука окуталась пламенем, готовая ударить.

— Довольно, Райзер-кун.

Голос прозвучал спокойно, но обладал такой силой, что все разговоры и смех мгновенно смолкли. Все взгляды обратились к ложе почётных гостей, где поднялся со своего места Сазекс Люцифер. Он улыбался своей обычной беззаботной улыбкой, но в его глазах не было и тени веселья.

— Лорд Сазекс! — Райзер быстро убрал пламя, склоняя голову в почтительном поклоне. — Простите за этот… инцидент. Этот щенок…

— Иссэй-кун действительно поступил опрометчиво, — согласился Люцифер, его взгляд скользнул по Иссэю с лёгким укором, но без гнева. — Прерывать церемонию, бросать вызов демону Высшего класса… Это нарушение всех этикетов. Он всего лишь Пешка, Райзер-кун. Он не ровня тебе. Его вызов не имеет силы.

Иссэй побледнел, услышав слова Сатаны. Надежда, мелькнувшая в его глазах, погасла.

— Но… — Сазекс сделал паузу, его взгляд стал хитрым. — …раз уж речь зашла о вызовах… Я слышал, Райзер-кун, что недавно тебе бросили вызов. После Рейтинговой игры. Некий Изаёя Джин. И ты… принял его? Предложил дуэль перед самой свадьбой? На глазах у всех нас?

В зале снова повисла тишина. Все взгляды теперь были устремлены на Райзера. Тот заметно напрягся, его лицо слегка покраснело. Он не ожидал, что Сатана поднимет эту тему здесь и сейчас.

— Э-это… это было неофициально, Лорд Сазекс, — пробормотал он. — Этот выскочка нарушил правила, вмешался после игры… Я просто… хотел проучить его за наглость…

— Проучить? — Сазекс улыбнулся шире. — Прекрасная идея! Ведь слухи об этом Изаёе Джине ходят весьма интригующие. Говорят, он невероятно силён. Говорят, он в одиночку расправился с отрядом падших. Говорят, он не демон и не ангел. И он бросил вызов тебе, бессмертному Фениксу. Разве это не прекрасная возможность для тебя, Райзер-кун, продемонстрировать свою истинную мощь перед всем высшим светом? Развеять все сомнения? Подтвердить своё право на мою сестру не только по договору, но и по силе?

Слова Сазекса были как шёлковый шнурок, медленно затягивающийся на шее Райзера. Он загнал его в угол. Отказаться от дуэли сейчас, после слов Сатаны, на глазах у всей знати — значило бы признать свой страх, покрыть себя несмываемым позором.

Райзер сглотнул. Он посмотрел на Сазекса, потом на толпу гостей, ловя их любопытные, выжидающие взгляды. Он был в ловушке.

— Я… я не отказываюсь от своих слов, Лорд Люцифер! — выдавил он наконец. — Я готов сразиться с этим Изаёей Джином! Прямо здесь и сейчас, если он посмеет явиться! Я покажу ему…

Он не договорил. Потому что в этот момент я решил, что пора выходить на сцену.

...

Я вышел из тени колонны, направляясь к алтарю. Мои шаги были медленными, спокойными. Я не использовал магию, не создавал эффектных вспышек. Просто шёл. Но моё появление произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Зал затих. Все взгляды были прикованы ко мне. Демоны перешёптывались, пытаясь понять, кто я такой. Те, кто слышал слухи, смотрели с любопытством и недоверием. Свита Райзера напряглась, Юбеллуна положила руку на рукоять невидимого оружия.

Команда Риас замерла. На их лицах отразилась целая гамма эмоций. Иссэй смотрел с открытым ртом, не веря своим глазам. Киба и Конэко — с удивлением и затаённой надеждой. Акэно — с хитрой, понимающей улыбкой. А Риас… она смотрела на меня так, словно увидела призрака. В её глазах, ещё мгновение назад пустых, вспыхнула яркая, отчаянная искра. Надежда. Последняя надежда.

Я подошёл к алтарю и остановился между Райзером и Иссэем. Посмотрел на Иссэя.

— Отойди, щенок. Это не твоя драка.

Иссэй, опешив, подчинился и отступил к своим товарищам.

Затем я повернулся к Райзеру. Он смотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью и… страхом?

— Я слышал, ты звал меня, Феникс? — мой голос прозвучал ровно, но достаточно громко, чтобы его услышали все в зале. — Говорил что-то о дуэли? О том, как покажешь мне моё место?

Я оглядел толпу гостей, затем снова посмотрел на Райзера.

— Что ж. Я здесь. Твоё желание исполнено. — Я сделал паузу, наслаждаясь напряжённой тишиной и растерянным выражением лица Райзера. — Но, как я и сказал… в этот раз я разберусь сам.

Мои слова прозвучали как вызов. Как приговор. Как обещание представления, которое никто из присутствующих никогда не забудет.

В зале повисло звенящее ожидание. Все взгляды были прикованы к нам двоим — ко мне и Райзеру. Дуэль должна была состояться. Здесь и сейчас. На глазах у всей Преисподней. Исход этой дуэли решит не только судьбу Риас Гремори, но и, возможно, расстановку сил в этом мире.

Я усмехнулся про себя. Вот теперь… теперь становилось по-настоящему интересно.

Тишина на арене была почти осязаемой. Сотни демонов высшего света, затаив дыхание, наблюдали за двумя фигурами в центре площадки из тёмного вулканического стекла. Свадьба была забыта, церемония прервана. Сейчас имело значение только одно — неофициальная дуэль между бессмертным наследником рода Феникс и загадочным новичком, посмевшим бросить ему вызов. Воздух потрескивал от напряжения и предвкушения кровавого зрелища.

...

Мы стояли друг напротив друга под багровым небом Преисподней. Райзер Феникс, окутанный золотым пламенем, его огненные крылья расправлены, лицо искажено яростью. Он был похож на разъярённого грифона, готового испепелить наглеца, посмевшего усомниться в его величии.

И я. Спокойный внешне, руки в карманах. Но внутри разгорался холодный огонь азарта. Наконец-то. Не просто спарринг, не просто разгон мелкой шушеры. Противник с именем, с силой, с хвалёной регенерацией. Отличная возможность проверить себя и немного развеять эту удушающую скуку.

— Ну что, ничтожество? Готов умереть? — прорычал Райзер.

— Умереть? Я думал, это твоя привилегия — скулить и возрождаться, — лениво протянул я. — Давай уже начнём, птаха, а то гости заскучают.

Моё спокойствие взбесило его окончательно. Он взревел и ринулся в атаку, как огненный шар. Кулак, объятый пламенем, летел мне в лицо.

Я легко поймал его кулак ладонью. ХЛОП! Пламя взвыло и погасло, не причинив мне вреда. Глаза Райзера расширились от шока.

— Что?.. Как?..

— Предсказуемо, — сказал я и сжал его кулак. Хруст костей. Он вскрикнул. Я оттолкнул его.

Он отшатнулся, глядя на сломанную руку, которая тут же начала регенерировать, окутанная золотым светом. Ярость и недоумение боролись на его лице.

— Ты… ты заплатишь! — он обрушил на меня шквал огненной магии. Шары, плети, вихри пламени заполнили пространство вокруг меня.

Я стоял неподвижно, позволяя огню бушевать. Он не причинял мне вреда. Просто проходил сквозь или гас на подлёте.

— И это всё? — спросил я, когда огненный шторм утих. — Твоё пламя даже не греет. Показуха.

Райзер застыл. Его главное оружие оказалось бесполезным. Страх начал проступать сквозь его высокомерие.

— Кто… ты… такой?!

— Тот, кому надоело ждать, — ответил я и решил немного поиграть.

Раунд 1

Я перестал стоять на месте. Начал двигаться, но не на полной скорости. Уклонялся от его атак в последний момент, позволяя пламени опалить края моей одежды (хотя тело оставалось невредимым), иногда даже делал вид, что его удары заставляют меня отступить на шаг.

Райзер, видя это, немного воспрял духом. Страх уступил место ярости и азарту. Он решил, что я просто быстр и обладаю какой-то защитой от огня, но не так уж и силён. Он удвоил натиск, его атаки стали яростнее, он пытался задавить меня своей мощью и скоростью.

— Ага! Боишься моего пламени, выскочка?! — кричал он, метая огненные шары. — Сейчас я тебя поджарю!

Я продолжал «играть», уворачиваясь, блокируя некоторые удары так, чтобы казалось, будто мне это даётся с трудом. Я позволял ему думать, что у него есть шанс. Позволял его высокомерию снова взять верх. Чем выше он взлетит в своей уверенности, тем больнее будет падение.

На трибунах гости оживились. Они видели, что «бессмертный» Феникс теснит неизвестного наглеца. Ставки, вероятно, снова склонялись в его пользу. Свита Райзера ободряюще кричала своему господину. Команда Риас напряжённо наблюдала, Иссэй сжимал кулаки, не понимая, почему я не атакую всерьёз.

— Что он делает? — шептал он Кибе. — Почему он просто уворачивается?

— Возможно… он изучает его, — неуверенно предположил Киба.

Риас и Акэно молчали, их лица были непроницаемы. Они видели мою силу раньше и понимали, что это лишь игра.

Я продолжал свой «танец», позволяя Райзеру гоняться за мной по арене, тратить силы, распалять свою ярость. Он становился всё более небрежным, его атаки — менее точными, но более яростными. Он был уверен, что вот-вот дожмёт меня. Идеальный момент, чтобы закончить игру.

Раунд 2

— Поиграли и хватит, — сказал я, внезапно останавливаясь посреди арены.

Райзер, летевший на меня с очередным огненным тараном, не успел среагировать. Я сделал шаг в сторону, и он пронёсся мимо. А затем я нанёс удар. Не кулаком. А ногой. Резкий, хлесткий удар снизу вверх, точно в челюсть.

ХРУСТЬ!

Челюсть Райзера неестественно вывернулась, его тело взмыло в воздух и рухнуло на тёмное стекло арены в нескольких метрах от меня. Золотое сияние регенерации окутало его лицо, вправляя кости. Но шок и боль от неожиданной и мощной атаки были написаны на его лице.

— Что?.. — прохрипел он, поднимаясь на ноги.

— Разминка окончена, — сказал я и наклонился, легко выламывая из стеклянного пола арены несколько крупных осколков размером с мою голову. Материал был прочным, магически усиленным, но для моей силы это не было преградой. — Помнишь тренировку Иссэя? Камни? Ты ведь подглядывал тогда, верно? Посмотрим, как тебе понравится быть мишенью.

И я метнул первый камень. Моей физической силы было достаточно, чтобы придать ему скорость снаряда гаусс-пушки. Камень просвистел в воздухе, оставляя за собой искажённый след.

Райзер инстинктивно выставил огненный щит. Камень врезался в него… и пробил насквозь, лишь слегка замедлившись. Он ударил Райзера в плечо. Раздался глухой звук удара и хруст костей. Золотое сияние регенерации вспыхнуло, но камень пробил плоть, оставив рваную рану.

— А-а-а! — взвыл Райзер от боли и ужаса. Он не ожидал такой мощи от простого камня.

А я уже метал второй. Третий. Четвёртый. Я выламывал куски арены и швырял их с невероятной скоростью и точностью. Это был не просто град камней, как у Иссэя. Это был смертоносный шторм. Камни прошивали его огненные щиты, рвали его плоть, дробили кости.

На трибунах Иссэй смотрел на это с широко раскрытыми глазами. Он вспомнил свою тренировку. Камни, которые я метал в него, были детскими игрушками по сравнению с этим. Они оставляли синяки, но не более. Он почувствовал ледяной пот на спине, мысленно благодаря всех богов и демонов за то, что я тогда сдерживался.

Райзер метался по арене, пытаясь увернуться, ставя щиты, отстреливаясь огнём. Но всё было бесполезно. Камни настигали его снова и снова. Его тело превращалось в кровавое решето. Регенерация работала на пределе, золотое сияние не гасло ни на секунду, но оно уже не успевало полностью исцелять раны. Кровь, красная кровь Феникса, заливала тёмное стекло арены.

— Прекрати! Умоляю! — кричал он, его голос срывался от боли и страха.

— Прекратить? — я усмехнулся, подбирая особенно большой обломок арены. — Но ведь только началось самое интересное.

Я метнул глыбу. Она летела прямо в него. Райзер в отчаянии выставил перед собой всё своё пламя, создавая мощнейший огненный барьер. Глыба врезалась в него… и прошла насквозь, словно нож сквозь масло. Она ударила Райзера в грудь, сминая его тело, ломая рёбра и позвоночник. Его отбросило через всю арену, он ударился о защитный барьер трибун и рухнул на пол, не двигаясь.

Раунд 3

Я медленно подошёл к неподвижному телу Райзера. Он был жив. Еле-еле. Его тело было изуродовано, кости переломаны во многих местах. Регенерация всё ещё пыталась работать, золотое сияние слабо пульсировало, но раны были слишком серьёзны. Он лежал в луже собственной крови, тихо постанывая. В его глазах, когда он с трудом их открыл и посмотрел на меня, был лишь первобытный ужас и ожидание смерти.

Я остановился над ним. В зале стояла мёртвая тишина. Все — демоны, аристократы, свита Райзера, команда Риас — смотрели на меня с трепетом. Они видели не просто победу. Они видели абсолютное доминирование. Уничтожение.

Я наклонился.

— Ну что, бессмертный? — прошептал я ему на ухо. — Всё ещё хочешь забрать Риас? Всё ещё считаешь себя всесильным?

Он не ответил. Лишь судорожно вздохнул.

— Ты — ничтожество, Райзер, — продолжил я так же тихо, но мои слова были слышны всем в этой гнетущей тишине. — Пустое место. Твоя сила — ничто. Твоё имя — ничто. Твоя жизнь… скоро тоже станет ничем.

Я поднял кулак. Я собирался закончить это. Стереть его. Выполнить свою часть сделки с Сазексом — победить. Но я сделаю это по-своему. Окончательно. Чтобы он больше никогда не смог никому угрожать. Чтобы его пример стал уроком для всех высокомерных ублюдков в этом мире.

Мой кулак начал опускаться, неся в себе мощь, способную превратить его голову в кровавую кашу, которую не сможет восстановить никакая регенерация.

— Довольно, Изаёя Джин-кун!

Голос Сазекса Люцифера прозвучал неожиданно громко и властно. Он стоял уже не в ложе, а на краю арены, шагнув сквозь барьер так, словно его и не было. Рядом с ним стояла Грейфия.

Сазекс улыбался своей обычной улыбкой, но в его глазах была сталь.

— Ты победил, Изаёя-кун. Блестяще. Сокрушительно. Ты доказал своё превосходство. Свадьбы не будет. Честь Райзера Феникса уничтожена. Этого достаточно.

Я посмотрел на него, мой кулак замер в сантиметре от лица Райзера.

— Достаточно? — переспросил я холодно. — Он хотел унизить Риас. Он угрожал её друзьям. Он оскорблял меня. По-моему, он заслуживает большего, чем просто поражение.

— Возможно, — кивнул Сазекс. — Но пойми, Изаёя-кун, Райзер — наследник одного из 72 столпов Преисподней. Он — чистокровный демон высшего класса. А таких осталось не так уж много после Великой Войны и Гражданской войны. Его кровь ценна для нашего вида. Его смерть может вызвать непредсказуемые последствия, нарушить хрупкий баланс сил. Я, как один из Сатан, не могу допустить бессмысленного уничтожения такой важной фигуры, каким бы негодяем он ни был.

Он подошёл ближе, его улыбка стала мягче, но взгляд оставался твёрдым.

— Ты уже добился всего, чего хотел. Ты показал свою силу. Ты спас мою сестру от ненавистного брака. Прояви милосердие, Изаёя-кун. Или хотя бы… прагматизм. Оставь его жить. Пусть живёт со своим позором. Это будет для него наказанием хуже смерти.

Он смотрел мне прямо в глаза. Сатана просил меня пощадить поверженного врага. Не приказывал, а просил. Ссылаясь на высшие интересы демонического общества. Какая ирония.

Я посмотрел на Райзера, на его изувеченное, дрожащее тело. На его глаза, полные ужаса. Убить его сейчас? Да, это было бы легко. И, возможно, справедливо. Но и Сазекс был прав. Это могло вызвать проблемы. Большие проблемы. А я не люблю проблемы. Я люблю тишину. И скуку, которую иногда можно развеять хорошей дракой.

Драка закончилась. Райзер сломлен. Свадьбы не будет. Моя цель достигнута. Убивать его теперь — действительно бессмысленно. И неинтересно.

Я медленно опустил кулак.

— Ладно, Люцифер, — сказал я, отступая от Райзера. — Забирай своего недоноска. Но если он ещё раз попадётся мне на глаза или встанет против меня, и я не буду слушать никаких Сатан. Я просто сотру его.

Я повернулся спиной к поверженному врагу, к его рыдающим родителям, к шокированным зрителям. Я посмотрел на Риас. Она смотрела на меня со слезами на глазах — слезами облегчения, благодарности и, возможно, чего то иного.

Я направился к порталу, который создала Грейфия.

— Моя плата? — бросил я Сазексу через плечо.

— Будет доставлена позже, — он улыбнулся. — Вместе с пропуском. Ты заслужил, Изаёя Джин. Ты заслужил.

Я шагнул в портал, покидая арену победителем. Представление закончилось. И финал, благодаря вмешательству Сатаны, получился даже более интригующим, чем я ожидал.

Обратный путь из Преисподней был окутан странной тишиной магического поезда. Победа была одержана, но не ими. Свобода была отвоёвана, но не их силами.

...

Риас Гремори шла молча, её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Унизительная свадьба была отменена, Райзер Феникс повержен и опозорен на глазах у всего высшего света. Она была свободна. Но эта свобода была куплена чужой силой, вмешательством того, кого она одновременно боялась, уважала и отчаянно хотела заполучить в свою свиту. Её гордость была спасена, но и уязвлена одновременно.

Её команда следовала за ней, их эмоции были не менее сложными. Иссэй всё ещё не мог прийти в себя после увиденного. Образ Джина, легко сокрушающего «непобедимого» Феникса, стоял у него перед глазами. Это была сила совершенно иного порядка, нежели всё, что он видел раньше. Это одновременно пугало и… вдохновляло. Он чувствовал себя ничтожеством по сравнению с Джином, но в то же время в нём разгоралось жгучее желание стать сильнее, достичь хотя бы малой толики такой мощи.

Киба шёл рядом с Конэко, оба молчаливые, погружённые в свои мысли. Киба анализировал бой, пытаясь понять природу силы Джина, её абсолютное превосходство над магией и силой демонов. Он видел не просто грубую мощь, но и какой-то иной принцип, лежащий в её основе. Конэко же, казалось, была просто рада, что всё закончилось и её друзья в безопасности. Но в её обычно невозмутимых глазах читалось глубокое уважение к силе Джина.

Акэно шла чуть позади, её обычная игривая улыбка была задумчивой. Она видела много сильных существ, но Джин был чем-то особенным. Его равнодушие, его подавляющая аура, его способность аннигилировать магию — всё это вызывало у неё смесь восхищения и профессионального интереса жрицы грома и дочери падшего ангела.

Азия семенила рядом с Риас, всё ещё немного напуганная, но уже без прежнего ужаса. Она видела, как Джин расправился с падшими, а теперь — с могущественным демоном. Он был страшен, но он же и спас её Королеву от ужасной участи. Её чувства были смешанными, но благодарность перевешивала страх.

Я же шёл чуть поодаль от них, погружённый в свои мысли. Дуэль с Райзером развеяла скуку, но оставила странное послевкусие. Он оказался слабее, чем я ожидал. Его регенерация была впечатляющей, но бесполезной против подавляющей силы и скорости. Это было не сражение равных, а избиение. Забавно, но не более. Теперь у меня был контракт с Сатаной, обещание денег и свободного прохода. Неплохая плата за несколько минут развлечения.

...

Мы вернулись в старое здание клуба. Атмосфера здесь была совсем другой, нежели перед игрой. Напряжение спало, сменившись усталостью и облегчением. Акэно тут же заварила чай, Конэко достала припасённые сладости. Даже Иссэй, обычно шумный, сидел тихо, обдумывая увиденное.

Риас подошла ко мне. Она долго смотрела мне в глаза, её сине-зелёный взгляд был полон сложных эмоций.

— Джин, — наконец сказала она тихо, но твёрдо. — Я… я не знаю, как тебя благодарить.

Я пожал плечами.

— Не стоит. Мне было скучно.

— Не говори так, — она покачала головой. — Ты спас меня. Спас от участи, которая была бы для меня хуже смерти. Ты унизил Райзера, заставил его отказаться от своих притязаний. Ты выполнил свою часть… нашей сделки.

Она сделала глубокий вдох.

— Я помню и о своей части. Клан Гремори и я лично оставим тебя в покое. Никаких больше попыток завербовать тебя, никакого наблюдения, никаких просьб. Ты свободен. И… — она на мгновение запнулась, — …я и мой клан у тебя в долгу. Большом долгу. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится… любая помощь, любая услуга… знай, что ты можешь обратиться ко мне. И я сделаю всё, что в моих силах.

Её слова звучали искренне. Она признавала свой долг, признавала мою силу и моё право на свободу. Это было… неожиданно приятно. Не сама благодарность, а признание моей независимости.

— Хорошо, Гремори, — кивнул я. — Я запомню твои слова.

Остальные члены клуба тоже подошли ближе.

— Изаёя-семпай, это было… невероятно! — выпалил Иссэй, его глаза горели восхищением. — Та сила! То, как ты его… просто размазал! Я… я тоже хочу стать таким сильным! Я буду тренироваться ещё усерднее!

— Твоя сила действительно поражает, Изаёя-сан, — добавил Киба с уважением. — Я никогда не видел ничего подобного.

— Ара-ара, наблюдать за тобой в бою — одно удовольствие, — промурлыкала Акэно, её улыбка была полна восхищения и… чего-то ещё.

— Круто, — коротко бросила Конэко, протягивая мне шоколадку.

Я взял шоколадку. Их реакция была предсказуемой. Сила всегда вызывает восхищение или страх. Или и то, и другое. Их мотивация стать сильнее теперь получила новый ориентир. Что ж, пусть стараются. Может, в следующий раз мне будет с ними не так скучно тренироваться.

...

Пока мы обменивались этими немного неловкими любезностями, в центре комнаты вспыхнул ещё один магический круг — на этот раз герб клана Гремори. Из него появилась Грейфия Люцифуг. В руках она держала изящную папку из тёмной кожи с золотым тиснением.

— Леди Риас, — безупречно поклонилась она. — Лорд Сазекс просил передать это Изаёе Джин-саме. В качестве… первой части оплаты по их договору.

Грейфия протянула папку Риас. Та взяла её с недоумением.

— Оплаты? Брат… что он задумал?

Она посмотрела на папку, потом на меня.

— Изаёя, это… тебе. От моего брата.

Я подошёл и взял папку. Она была тяжёлой, сделанной из дорогой кожи. Никаких надписей, кроме герба Люцифера. Что там могло быть? Деньги? Вряд ли Сатана стал бы передавать наличные таким образом. Контракт? Но мы уже договорились устно.

Я с любопытством открыл папку. Внутри лежали документы. Официальные бумаги с печатями верхнего мира. Я пробежал глазами текст. И мои брови поползли вверх от удивления.

Это были документы на собственность. На дом. Большой, двухэтажный особняк в европейском стиле, расположенный здесь, в городе Куо. С подробным планом, описанием комнат, сада, даже небольшого бассейна. И самое интересное — адрес. Он находился совсем недалеко отсюда, в тихом жилом районе. По соседству с домом семьи Хёдо.

— Дом? — я недоверчиво посмотрел на Риас, потом на Грейфию. — Это и есть «плата»?

Риас тоже заглянула в документы через моё плечо и ахнула.

— Дом?! Брат подарил тебе дом?! Но… зачем?

Грейфия сохраняла невозмутимость.

— Лорд Сазекс посчитал, что герою, спасшему его сестру и продемонстрировавшему такую силу, негоже жить в… стеснённых обстоятельствах. Он решил, что комфортное жильё — это необходимый минимум для начала. Остальная часть оплаты, как и было оговорено, будет предоставлена позже, включая вторую часть (свободный доступ в Преисподнюю). Лорд Сазекс также надеется, что новое место жительства позволит Изаёе-саме лучше… интегрироваться в жизнь города. И быть поближе к тем, кто может нуждаться в его… защите.

Я усмехнулся. Хитрец Сазекс. Он не просто заплатил мне. Он купил мне дом рядом с резиденцией своей сестры и её Пешки. Он хотел держать меня поближе. Ненавязчивый контроль под видом щедрого подарка. И одновременно — явный намёк на то, что он рассчитывает на мою лояльность в будущем, если возникнут новые угрозы.

— Интегрироваться, значит? — пробормотал я, перелистывая документы. Дом был действительно хорош. Просторный, современный, со всеми удобствами. Не чета моей конуре. Жить там будет определённо комфортнее. И проблема с деньгами на жильё решалась сама собой. — Что ж, Люцифер знает толк в сделках. Передай ему мою благодарность.

Грейфия слегка кивнула.

— Я передам, Изаёя-сама. Дом полностью готов к вашему заселению. Ключи и охранные руны прилагаются.

Она указала на небольшой бархатный мешочек, лежащий в папке.

— Если больше ничего не требуется, я удаляюсь.

С этими словами она создала портал и исчезла.

...

Я остался стоять с папкой в руках посреди комнаты клуба. Риас и её команда смотрели на меня с изумлением.

— Дом… Тебе подарили дом! — Иссэй не мог скрыть зависти. — Круто! Будем соседями!

— Подарок от Сатаны… Это большая честь, Изаёя-сан, — серьёзно сказал Киба.

— Ара-ара, похоже, Лорд Сазекс очень высоко ценит твою силу, — промурлыкала Акэно.

— Большой дом… — только и смогла вымолвить Конэко.

Риас подошла ко мне, её взгляд был сложным.

— Брат… он всегда действует на несколько шагов вперёд. Этот дом — не просто подарок, Изаёя. Это… знак. Знак того, что он видит в тебе нечто большее, чем просто союзника.

— Может быть, — пожал я плечами. — Но сделка есть сделка. Я получил часть платы. Остальное — его проблемы.

Я закрыл папку. Новый дом. Новая жизнь? Вряд ли. Просто смена декораций. Более комфортных, но всё таких же пустых. Однако… это было лучше, чем считать иены на лапшу. И расположение рядом с Иссэем и академией… означало, что я всё равно буду в курсе событий. Возможно, Сазекс именно этого и добивался.

— Ладно, — сказал я, направляясь к выходу. — Пойду взгляну на свой новый… дом.

Я покинул клуб, оставив их переваривать новости. На улице уже светало. Новый день вступал в свои права. День без угрозы свадьбы для Риас. День с новыми возможностями и новыми вопросами для меня.

Я шёл по тихим улочкам Куо, держа в руке папку с документами. Моя жизнь в этом мире сделала очередной крутой поворот. Что ждёт меня дальше? Новые враги? Новые союзники? Новые битвы? Неизвестно. Но одно я знал точно: некомфортно мне здесь точно не будет. Особенно теперь, когда у меня есть собственный особняк.

(Конец Второго Тома)

........................................................................................

Если вам понравилась данная книга, то пожалуйста, поддержите лайком!

Мир вокруг изменился. Не резко, не внезапно, а как-то исподволь, словно декорации в театре, которые сменили, пока зритель отвлёкся. Город Куо остался прежним — те же улицы, та же Академия, те же лица мелькали в толпе. Но для меня, Изаёи Джина, что-то неуловимо сдвинулось после той дуэли на арене клана Феникс. Победа над Райзером, пусть и не в официальной игре, прогремела по всем уголкам Преисподней. И эхо этой победы теперь настигало меня в самых неожиданных формах.

Первой ласточкой перемен стал дом. Не моя прежняя аскетичная квартира-коробка, а настоящий особняк. Двухэтажный, в европейском стиле, с элегантным фасадом, небольшим, но ухоженным садом и даже, чёрт возьми, бассейном на заднем дворе. Он стоял в тихом, респектабельном районе Куо, по иронии судьбы, не так уж далеко от скромного жилища семьи Хёдо. Подарок от Сазекса Люцифера. Первая часть платы по нашему «контракту».

Я стоял посреди просторной гостиной, залитой утренним солнцем, пробивающимся сквозь высокие панорамные окна. Мягкий ковёр под ногами, дорогая мебель из тёмного дерева, камин, отделанный мрамором, картины на стенах (кажется, оригиналы каких-то местных демонических художников). Воздух пах чистотой, полиролью и чем-то неуловимо дорогим. Контраст с моей прежней жизнью был разительным. Там — лапша быстрого приготовления и пыль на подоконнике. Здесь — пространство, свет и тишина, нарушаемая лишь пением птиц за окном.

Я прошёлся по дому, осматривая свои новые владения. Спальня на втором этаже была огромной, с кроватью королевских размеров, гардеробной, способной вместить содержимое целого магазина одежды, и ванной комнатой, больше похожей на спа-салон. Был кабинет с массивным дубовым столом и книжными полками, пока пустыми. Была кухня, оборудованная по последнему слову техники, которой я вряд ли буду пользоваться чаще, чем микроволновкой. Был даже небольшой тренажёрный зал в подвале — видимо, Сазекс учёл мои «особенности».

Странное чувство. Я никогда не стремился к роскоши. Деньги, комфорт — всё это было для меня второстепенным. Главное — свобода и отсутствие скуки. Но… отрицать, что этот дом был приятен, было бы глупо. Здесь было просторно. Здесь было тихо. Здесь можно было подумать, не упираясь взглядом в обшарпанную стену напротив. Можно было выйти в сад, посидеть у бассейна (хотя плавать я не собирался). Можно было почувствовать себя… хозяином положения? Нет, скорее, гостем в чужой, слишком красивой клетке. Золотой клетке, подаренной Сатаной.

Я усмехнулся своим мыслям. Сазекс был хитёр. Этот дом — не просто плата. Это якорь. Попытка привязать меня к этому месту, к этому городу, к его сестре и её компании. Попытка сделать меня более… предсказуемым. Контролируемым. Что ж, пусть тешится иллюзиями. Я возьму его подарок, буду наслаждаться комфортом. Но ошейник на себя надеть не позволю. Ни ему, ни кому-либо другому.

Мои размышления прервал тихий звонок в дверь. Не электронный писк, а мягкий, мелодичный перезвон. Я подошёл к двери, нажал кнопку видеодомофона — ещё одна новомодная игрушка. На экране появилось лицо… Грейфии Люцифуг. Безупречная, как всегда, в своём строгом наряде горничной, с непроницаемым выражением серебристых глаз.

Я открыл дверь.

— Леди Грейфия, — кивнул я. — Неожиданно. Чем обязан?

— Доброе утро, Изаёя Джин-сама, — её голос был ровным и мелодичным. — Лорд Сазекс просил передать вам вторую часть… вознаграждения. И некоторые сопроводительные инструкции.

Она протянула мне небольшой, плоский футляр из чёрного бархата и тонкую папку, похожую на ту, что была с документами на дом.

Я взял футляр, открыл его. Внутри, на атласной подушечке, лежала пластиковая карта. Чёрная, матовая, без каких-либо опознавательных знаков, кроме едва заметной гравировки — символа, похожего на герб Люцифера.

— Банковская карта Преисподней, — пояснила Грейфия, заметив моё недоумение. — Привязана к вашему новому имени и статусу. С её помощью вы можете совершать любые покупки как в мире людей, так и в мире демонов. Она принимается практически везде.

— Статусу? — я приподнял бровь.

— После дуэли с Райзером Фениксом и… вмешательства Лорда Сазекса, ваше имя стало известно в определённых кругах, — Грейфия слегка улыбнулась уголками губ. — Вам присвоен неофициальный, но весьма высокий ранг «независимой силы». Эта карта — подтверждение вашего положения и… финансовой состоятельности.

— Финансовой состоятельности? — я повертел карту в руках. — Какой лимит?

— Лимита нет, — просто ответила Грейфия. — Лорд Сазекс позаботился о том, чтобы у вас не возникало бытовых трудностей. Считайте это безлимитным счётом на ваше имя. Как и было обещано.

Безлимитный счёт. Я чуть не рассмеялся. Сатана подарил мне дом и бесконечные деньги. За то, что я сломал его будущего зятя и избавил его сестру от нежеланного брака. Какая ирония. Деньги ради денег меня не интересовали. Но деньги как инструмент свободы — это было другое дело. Теперь я мог купить любую одежду, любую еду, любую технику, не считая жалкие иены пособия. Мог путешествовать, если захочу (хотя свободный проход в Преисподнюю был ещё более ценным подарком). Это развязывало руки.

— Щедро, — кивнул я, убирая карту. — А что в папке?

— Инструкции по использованию карты, некоторые контакты в финансовой системе Преисподней на случай вопросов, и… — Грейфия сделала паузу, — …и ваш пропуск.

Я открыл папку. Помимо скучных финансовых бумаг, там лежал небольшой кристалл тёмного обсидиана, на котором пульсировал сложный магический символ.

— Это универсальный ключ доступа, — пояснила Грейфия. — Он позволяет вам свободно перемещаться между миром людей и основными районами Преисподней, включая территории кланов, лояльных Лорду Сазексу. Он также служит идентификатором, подтверждающим ваш статус. Его невозможно подделать или отследить без специального оборудования. Используйте его с умом, Изаёя-сама. Свободный доступ — это привилегия, но и ответственность.

Я взял кристалл. Он был тёплым на ощупь, и я чувствовал заключённую в нём сложную магию. Свободный проход. Вот это действительно ценно. Теперь я мог заглянуть в мир демонов, когда захочу. Не из праздного любопытства, а… ну, хотя бы для того, чтобы развеяться, если здесь станет совсем тихо.

— Благодарю, Леди Грейфия. Передайте мою признательность вашему господину.

— Непременно, — она слегка поклонилась. — Если больше вопросов нет, я вас покину.

— Вопросов нет.

Грейфия развернулась и бесшумно исчезла, не прибегая к магии телепортации, просто растворившись в утреннем свете. Мастерство сильнейшей Королевы.

Я закрыл дверь, вернулся в гостиную. Дом, безлимитная карта, пропуск в Преисподнюю. Сазекс Люцифер умел платить по счетам. И умел ставить свои фигуры на доске. Теперь я был не просто аномалией. Я был аномалией с ресурсами и доступом. Это делало меня ещё более… интересным для всех игроков этого мира.

И подтверждение этому не заставило себя ждать.

В течение следующих нескольких дней на мой новый адрес начала приходить почта. Не обычные счета или рекламные буклеты. А тяжёлые пергаментные свитки, запечатанные сложными восковыми печатями с гербами древних демонических родов. Письма. Приглашения. Десятки приглашений.

Они лежали на моём новом дубовом столе в кабинете — целая гора. Баэл, Ситри, Агарес, Гласия-Лаболас, Вепар… Имена, знакомые мне по воспоминаниям о мире DxD, еще с прошлой жизни. Великие дома Преисподней, столпы демонического общества. И все они вдруг проявили ко мне живейший интерес.

Я лениво вскрывал одно письмо за другим. Содержание было предсказуемым до тошноты.

«Глубокоуважаемый Изаёя Джин-сама…»

«Наслышаны о вашей доблести и невероятной силе, проявленной в недавних событиях…»

«Клан [Имя клана] выражает вам своё почтение и восхищение…»

«Мы были бы рады видеть вас на приёме в нашей скромной резиденции…»

«…обсудить возможности взаимовыгодного сотрудничества…»

«…укрепить связи между нашими силами…»

«…возможность присоединиться к нашему славному роду…»

«…получить собственное пэрство после обращения…»

Бла-бла-бла. Лицемерие и лесть сочились из каждого витиеватого оборота. Все они хотели одного — заполучить мою силу. Привязать меня к своему клану, сделать своей фигурой, использовать в своих бесконечных интригах и борьбе за власть. Некоторые предлагали богатство, другие — титулы, третьи — доступ к знаниям или артефактам. Кто-то даже намекал на «прекрасных дев из нашего рода», готовых составить мне компанию. Стандартный набор соблазнов.

Меня это забавляло и раздражало одновременно. Они видели во мне лишь инструмент, мощное оружие, которое можно купить или приручить. Они не понимали — или не хотели понимать — что я вне их системы. Что их титулы, их богатство, их правила для меня — пустой звук.

Я перебирал эти пышные, пахнущие дорогими чернилами и магией письма, бросая их в камин, где они с лёгким шипением превращались в пепел. Мне было плевать на их приглашения, на их обещания, на их интриги.

Но одно письмо привлекло моё внимание. Оно отличалось от других. Конверт был из плотного пергамента алого цвета, а печать… печать изображала огненную птицу. Феникс.

Я вскрыл его. Текст был написан изящным, но твёрдым почерком. И он был другим.

«Досточтимый Изаёя Джин-сама,

Пишут вам Лорд и Леди Феникс, главы рода Феникс.

Мы осведомлены о событиях, произошедших во время недавнего визита нашего сына, Райзера, в мир людей, и о последовавшей за этим дуэли. Мы приносим вам и Леди Риас Гремори наши глубочайшие и искренние извинения за недостойное поведение нашего сына и за ту неприятную ситуацию, которая возникла по его вине. Его действия не отражают чести и достоинства нашего клана.

Мы также восхищены вашей силой и благородством, проявленными в ходе поединка. Вы не только защитили честь Леди Риас, но и проявили сдержанность, не став добивать поверженного противника, несмотря на его провокации. Такое поведение заслуживает высочайшего уважения.

В знак нашего почтения и желания наладить дружественные связи между нашими силами, мы хотели бы пригласить вас посетить наши родовые владения в Преисподней. Мы желаем лично выразить вам своё уважение и принести формальные извинения от лица нашего клана. Мы верим, что несмотря на прискорбный инцидент с нашим сыном, между вами и родом Феникс могут быть установлены прочные и взаимовыгодные отношения.

Для вашего удобства прилагаем одноразовый купон телепортации, который доставит вас непосредственно на нашу территорию. Мы будем рады принять вас в любое удобное для вас время.

С глубочайшим уважением,

Лорд и Леди Феникс.»

Я перечитал письмо несколько раз. Извинения? От родителей Райзера? Приглашение на их территорию? Это было… неожиданно. И очень хитро. Они не пытались меня соблазнить или купить. Они апеллировали к чести, к уважению, предлагали мир и дружбу после конфликта. Классический ход старой аристократии — загладить вину, чтобы потом использовать ситуацию в своих интересах.

Но что-то в этом письме зацепило меня. Возможно, сам факт, что они извинялись за своего ублюдка-сына. Возможно, любопытство — посмотреть на владения Фениксов, на этих «бессмертных». А возможно… возможно, это был знак. Знак того, что моя жизнь действительно изменилась.

Я посмотрел на гору пепла в камине — остатки десятков приглашений от других кланов. Все они хотели использовать меня. Фениксы, по крайней мере, начали с извинений. И они были напрямую связаны с событием, которое вывело меня из тени — с битвой против Райзера.

Я вспомнил свои мысли после той дуэли. Я больше не мог быть просто наблюдателем. Моя сила привлекла внимание. Слишком много внимания. И теперь мне придётся играть в их игры, хочу я того или нет. Вопрос лишь в том, по чьим правилам.

Я снова взял в руки письмо от Фениксов. Алое, с золотым тиснением. И купон телепортации — небольшой кристалл, тёплый на ощупь.

«Налаживание связей…» — пробормотал я. Возможно. А возможно, это просто ещё одна ловушка. Но… почему бы и нет? Это всяко интереснее, чем сидеть в этом роскошном доме и смотреть в окно. Посмотреть на логово Фениксов, послушать их извинения, оценить их истинные намерения… Это могло стать неплохим развлечением. И, возможно, первым шагом в моей новой роли — роли силы, с которой придётся считаться всем обитателям этого странного мира.

Я отложил письмо Фениксов в сторону. Остальные письма полетели в камин. Решение было принято. Я приму их приглашение. Посмотрим, что из этого выйдет.

Привычка — странная штука. Даже для того, кто обладает силой, способной крошить горы. После переезда в подаренный Сазексом особняк, моя рутина слегка изменилась. Самым заметным изменением стал путь домой из Академии Куо. Мои новые «хоромы» располагались в том же тихом районе, что и дом семьи Хёдо. А это означало, что теперь моим невольным попутчиком стал Иссэй.

...

Поначалу это раздражало. Его болтовня о гареме, о «прокачке» драконьего снаряжения, его вечные неуклюжие попытки выглядеть круче — всё это казалось мне пустой тратой времени и кислорода. Я предпочитал идти в тишине, погружённый в свои мысли о силе, о скуке, о странностях этого мира. Но Иссэй, со своей непробиваемой жизнерадостностью, упорно не замечал моего желания побыть одному. Он трёлся рядом, забрасывал вопросами, делился школьными сплетнями и своими «гениальными» планами.

И постепенно… я начал привыкать. Его болтовня стала фоновым шумом, иногда даже забавным. А его искренний, хоть и наивный, энтузиазм… в нём было что-то подкупающее. Что-то человеческое. То, чего мне самому, возможно, не хватало.

В тот день мы шли по знакомой улице, залитой тёплым послеполуденным солнцем. Иссэй, как обычно, что-то тараторил про вчерашнюю тренировку с Кибой и про то, как он «почти» освоил новый приём. Я слушал вполуха, глядя на аккуратные домики с ухоженными садиками.

«Хватит отсиживаться», — внезапно подумал я. Мысль была резкой, неожиданной. — «Хватит прикрываться скукой и ленью. Я здесь. В этом мире. С этими людьми. Может, пора перестать быть просто зрителем? Пора попробовать… открыться? Хотя бы немного».

Эта мысль была непривычной, почти чужеродной. Я всегда держался особняком, считая себя выше всей этой суеты. Но победа над Райзером, внимание кланов, даже этот дурацкий дом — всё это меняло правила игры. Я больше не был невидимкой. И прятаться за маской равнодушия становилось всё труднее. Да и… зачем? Может, в общении с этими странными, но по-своему живыми существами, я найду что-то, что развеет мою вечную апатию?

— Кстати, Иссэй, — прервал я его очередной рассказ о «сиськах Бучо». Он удивлённо замолчал, явно не ожидая, что я проявлю инициативу в разговоре. — Помнишь то письмо от Фениксов, о котором я мельком упоминал?

— А? От родителей Райзера? — Иссэй нахмурился. — Да, помню. Ты же собирался его выкинуть?

— Передумал, — я пожал плечами. — Они прислали официальные извинения за своего сынка. И пригласили к себе во владения. Типа, для налаживания связей и всё такое.

— Что?! — Иссэй выпучил глаза. — К Фениксам? На их территорию? Ты серьёзно собираешься туда ехать?! После всего, что было? Это же может быть ловушка!

— Сомневаюсь, — я усмехнулся. — После того, как я публично унизил их наследника, а Сазекс недвусмысленно дал понять, что свадьбы не будет, нападать на меня открыто — самоубийство для их репутации. Скорее, это попытка сохранить лицо. Предложить мир, чтобы потом попытаться использовать меня как-то иначе.

— Но всё равно… это же Фениксы! Они подлые! — Иссэй явно беспокоился.

— Знаю. Поэтому и поеду, — сказал я. — Интересно посмотреть на их логово, послушать их извинения. Оценить обстановку. К тому же, — я усмехнулся, — это всяко лучше, чем сидеть дома и пялиться в потолок. Нужно же как-то развлекаться.

Иссэй посмотрел на меня с изумлением, смешанным с восхищением.

— Ты… ты просто сумасшедший, Джин! Лезть в пасть к Фениксам ради развлечения! Но… это круто! По-своему. Только будь осторожен, ладно?

— Постараюсь не разнести там всё по кирпичику, — криво улыбнулся я.

Мы подошли к развилке, где наши пути расходились — мой особняк был чуть дальше по улице, а дом Иссэя — за углом.

— Слушай, Джин, — внезапно сказал Иссэй, останавливаясь. — Раз уж мы теперь почти соседи… Может, зайдёшь ко мне? Ну, так, на чай? Родители как раз дома, познакомлю. Они, конечно, обычные люди, ничего не знают про демонов и всё такое, но… они хорошие.

Приглашение было неожиданным. Я никогда не был у кого-то «в гостях» в этой жизни. Да и в прошлой… не особо часто. Мысль о встрече с обычными, ничего не подозревающими родителями Иссэя вызвала странное, незнакомое чувство. Смесь любопытства и… неловкости?

— К тебе? Домой? — переспросил я, сам удивляясь своей заминке.

— Ну да! — Иссэй улыбнулся своей широкой, простодушной улыбкой. — Чего такого? Мы же друзья… ну, типа того. Заходи, не стесняйся! Мама наверняка испекла что-нибудь вкусное.

Я колебался секунду. Часть меня хотела отказаться, уйти в свой пустой, но безопасный особняк. Но другая часть… та, что решила «открыться»… она подталкивала согласиться. Это был шанс. Шанс сделать шаг из своей скорлупы.

— Ладно, — кивнул я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. — Почему бы и нет. Только… — я запнулся, — …нельзя же идти в гости с пустыми руками?

Иссэй удивлённо моргнул.

— С пустыми руками? Да ладно, Джин, мы же не на приём к королеве идём! Просто зайдёшь на чай!

— Нет, так не пойдёт, — возразил я, сам не до конца понимая, почему так упираюсь. Но какая-то часть моего прошлого «я», воспитанного на других правилах, протестовала. — Нужно купить что-нибудь. Какой-нибудь гостинец. Твоим родителям.

Иссэй посмотрел на меня так, словно я сказал что-то невероятное. А потом рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Джин, ты меня удивляешь! Гостинец моим родителям? Ты серьёзно? Да они будут рады просто тебя увидеть! Но… если ты так хочешь… Ладно! Я знаю тут недалеко одну кондитерскую, там такие пирожные — пальчики оближешь! Пойдём, выберем что-нибудь!

И он, явно заинтригованный моей неожиданной «вежливостью», потащил меня в сторону небольшой улочки, где, по его словам, находилась лучшая кондитерская в районе.

Мы шли минут пять. Кондитерская оказалась маленькой, уютной, с витриной, заставленной аппетитными пирожными, тортами и печеньем. Пахло ванилью и свежей выпечкой. Я растерянно оглядывал всё это сладкое великолепие. Что выбрать? Я понятия не имел, что любят обычные родители обычного японского школьника.

— Бери вот эти, с клубникой! — посоветовал Иссэй, показывая на воздушные бисквитные пирожные с шапкой взбитых сливок и ягодами. — Мама их обожает!

— Хорошо, — кивнул я и обратился к продавщице, милой пожилой женщине в белом фартуке. Я постарался говорить как можно вежливее, но голос всё равно прозвучал немного скованно. — Будьте добры, упакуйте нам… вот эти шесть пирожных. В красивую коробку.

Продавщица улыбнулась, ловко упаковывая сладости. Я расплатился картой, которую мне дала Грейфия. Сумма была смехотворной по сравнению с её возможностями, но сам факт покупки чего-то «для других» был для меня новым опытом.

С красивой коробкой в руках мы направились к дому Иссэя. Когда мы подошли, я невольно замедлил шаг. Дом Хёдо. Я видел его раньше, мельком, когда провожал Иссэя или просто проходил мимо. Но сейчас он выглядел… иначе. Аккуратнее? Свежее? Забор был покрашен, на окнах висели новые занавески, а небольшой садик перед домом был ухожен.

— Что-то изменилось? — спросил я у Иссэя.

— А? Ты про дом? — он обернулся. — А, ну да! После того, как тут… э-э… были небольшие неприятности (он явно имел в виду атаки падших или другие сверхъестественные события, о которых его родители не знали), Бучо помогла с ремонтом. Ну, типа, сказала родителям, что это компенсация от школы за какой-то там «инцидент с газовой трубой». Они и поверили. Так что да, дом немного обновили.

Я кивнул. Хитрость Риас и её клана не знала границ.

Мы подошли к двери. Иссэй открыл её своим ключом и крикнул:

— Мам, пап, я дома! И я не один!

Из глубины дома донёсся женский голос:

— Иссей, это ты? А кто с тобой? Заходите, не стойте на пороге!

Мы вошли в прихожую. Маленькую, уютную, пахнущую домом. И тут я почувствовал себя… невероятно неловко. Словно я вторгся в чужое, тёплое и совершенно незнакомое мне пространство. Моя обычная уверенность, моя холодная отстранённость куда-то испарились.

Из гостиной вышли родители Иссэя. Милая, улыбчивая женщина средних лет с добрыми глазами — его мать. И мужчина, чуть полноватый, в домашней одежде, с такой же добродушной улыбкой — его отец. Они с любопытством посмотрели на меня.

— О, Иссей, а это кто? Твой друг? — спросила мать, её голос был мягким и приветливым.

— Да, мам, пап, познакомьтесь! Это Изаёя Джин! Он недавно перевёлся в нашу школу, и мы теперь… ну, типа, соседи и друзья! — Иссэй представил меня с энтузиазмом, пытаясь разрядить обстановку.

Я стоял посреди прихожей, держа в руках коробку с пирожными, и чувствовал себя полным идиотом. Что говорить? Как себя вести? Я привык общаться с демонами, ангелами, монстрами. Привык к битвам, к угрозам, к интригам. Но простая встреча с обычными, доброжелательными родителями моего… знакомого… выбила меня из колеи.

— Э-э… Здравствуйте, — выдавил я, голос прозвучал непривычно тихо и скованно. Я неловко поклонился, чуть не уронив коробку. — Я… Изаёя Джин. Приятно познакомиться. Это… вам. Небольшой гостинец.

Я протянул коробку матери Иссэя. Она удивлённо взяла её, её улыбка стала ещё шире.

— Ой, спасибо большое, Джин-кун! Не стоило беспокоиться! Какие красивые пирожные! Проходите, проходите в гостиную! Сейчас я поставлю чайник!

Отец Иссэя хлопнул меня по плечу так дружелюбно, что я невольно вздрогнул.

— Заходи, парень, не стесняйся! Друзья Иссэя — наши друзья! Рассказывай, как тебе наша школа? Нравится?

Я что-то невнятно пробормотал в ответ, следуя за ними в гостиную. Я чувствовал, как горят мои уши. Я, существо, способное сокрушать горы и игнорировать магию богов, стоял здесь, в обычной японской гостиной, и не мог связать двух слов перед родителями Иссэя. Это было… смешно. И невероятно неловко.

Иссэй шёл рядом, и я видел, как он изо всех сил сдерживает смех, глядя на моё растерянное лицо и неуклюжие движения.

«Надо же, — подумал он про себя, наблюдая за мной. — А наш крутой и высокомерный Джин, оказывается, может быть таким… забавным. Похоже, даже у ледяных глыб есть своя милая, неловкая сторона».

Он хихикнул. Похоже, этот визит обещал быть интересным не только для меня, но и для него.

Гостиная семьи Хёдо была полной противоположностью моему новому особняку. Небольшая, но уютная, она была наполнена теплом и запахами домашней еды. На стенах висели семейные фотографии — улыбающийся Иссэй в разные годы, его родители на отдыхе, какие-то групповые снимки со школьных мероприятий. На журнальном столике лежали газеты и пульт от телевизора. Мягкий диван и пара кресел приглашали расслабиться. Всё здесь дышало обычной, нормальной жизнью. Той самой, от которой я, казалось, был бесконечно далёк.

И посреди этой идиллии был я — Изаёя Джин, существо с силой бога и социальными навыками камня, стоял переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя слоном в посудной лавке.

— Проходите, Джин-кун, садитесь! — Мики Хёдо, мать Иссэя, суетилась вокруг, её лицо сияло радушием. — Сейчас я принесу чай и ваши чудесные пирожные! Иссей, покажи другу, где можно присесть!

— Да, мам! — Иссэй, который всё ещё с трудом сдерживал смех, глядя на мою растерянность, указал на диван. — Садись сюда, Джин. Не стой как истукан.

Я сел. Диван оказался мягким, почти утопающим. Непривычно после жёстких стульев в моей прежней квартире или дизайнерских, но не слишком удобных кресел в новом доме.

— Ну, рассказывай, Джин-кун, — Горо Хёдо, отец Иссэя, плюхнулся в кресло напротив, добродушно улыбаясь. — Как тебе Куо? Привык уже к нашей Академии? Иссэй говорил, ты недавно перевёлся?

Я напрягся. О чём говорить? О том, что школа — скучное место, где я отбываю время между стычками с демонами и падшими ангелами? О том, что город кажется мне ареной для чужих игр?

— Да… нормально, — выдавил я, стараясь, чтобы голос не звучал слишком отстранённо. — Школа… как школа. Уроки, перемены.

— Ха-ха, точно подметил! — рассмеялся Горо. — В наше время тоже так было! Главное — не оценки, а друзья! Вот наш Иссэй, хоть и лоботряс иногда, — он подмигнул сыну, — зато друзей находит! Рад, что вы подружились!

Иссэй покраснел и что-то пробурчал про «не такой уж я и лоботряс».

Вернулась Мики с подносом. На нём дымились чашки с зелёным чаем и красовались пирожные, которые мы купили. Она поставила поднос на столик.

— Угощайтесь, Джин-кун! Не стесняйтесь! Иссэй сказал, вы живёте совсем один? Тяжело, наверное, в таком возрасте без родителей?

Вопрос застал меня врасплох. Родители… У меня были родители в той, прошлой жизни. Обычные, любящие. Я почти забыл их лица, их голоса. Воспоминания были подёрнуты дымкой, как старая фотография. Отвечать на этот вопрос было… больно? Нет, скорее, странно. Я ощутил укол давно забытой тоски, который тут же подавил привычным равнодушием.

— Я привык, — коротко ответил я, беря чашку с чаем. Пальцы слегка дрогнули.

— Ох, бедняжка, — вздохнула Мики, её глаза наполнились сочувствием. — Если что, ты всегда можешь заходить к нам! Мы будем только рады! Правда, дорогой?

— Конечно! — подтвердил Горо. — Двери нашего дома всегда открыты для друзей Иссэя!

Их искренняя доброта, их простое, незамутнённое знанием о тёмной стороне мира гостеприимство обезоруживали. Я не знал, как на это реагировать. Поблагодарить? Отшутиться? Промолчать? Я выбрал последнее, сделав вид, что увлёкся чаем.

Иссэй наблюдал за мной с нескрываемым любопытством и весельем. Он видел мою скованность, мою неловкость, моё неумение поддерживать простой разговор. Видел, как я, способный противостоять Сатанам и ломать крылья ангелам, теряюсь перед лицом обычной человеческой доброты.

«Надо же, — снова подумал он, отпивая чай. — Кто бы мог подумать, что у всемогущего Джина есть такая сторона? Он похож на робота, который впервые попал на семейный ужин и не знает, как пользоваться вилкой. Забавно… и даже как-то… мило?»

Чтобы разрядить обстановку, Иссэй решил перевести тему.

— Мам, пап, а Джин, между прочим, невероятно силён! Он недавно таких хулиганов раскидал, которые ко мне приставали! Одним движением!

— Ого! — Горо впечатлённо присвистнул. — Значит, ты у нас спортсмен, Джин-кун? Карате? Дзюдо?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я. — Просто хорошая реакция.

— Скромничает! — вмешался Иссэй. — Да он любого уложит!

— Ну-ну, Иссей, не преувеличивай, — Мики ласково потрепала сына по голове. — Главное, чтобы Джин-кун не ввязывался в драки зря. Силу нужно использовать с умом.

Я молча кивнул. Использовать с умом… Если бы они знали, какую силу мне приходится сдерживать каждый день.

Мы посидели ещё немного. Родители Иссэя расспрашивали меня о моих (вымышленных) прежних школах, о любимых предметах (я что-то пробормотал про физкультуру), о планах на будущее (полное отсутствие таковых). Я отвечал односложно, чувствуя себя всё более неуютно. Эта атмосфера домашнего тепла и простого человеческого общения была для меня чужой, почти враждебной в своей нормальности.

Наконец, я решил, что пора уходить.

— Спасибо за чай и… гостеприимство, — сказал я, поднимаясь. Поклон получился чуть более резким, чем следовало. — Мне пора.

— Уже уходишь? — Мики выглядела немного расстроенной. — Заходи ещё, Джин-кун! Обязательно!

— Да, заглядывай! — поддержал Горо. — Всегда рады!

— Я провожу, — сказал Иссэй, тоже поднимаясь.

Мы вышли в прихожую. Пока я обувался, Иссэй тихо спросил:

— Ну как? Не так уж и страшно, правда? Мои старики — они такие.

— Они… нормальные, — ответил я, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. — Очень… гостеприимные.

— Ага, — Иссэй усмехнулся. — Ты выглядел так, будто тебя сейчас пытать будут. Никогда не видел тебя таким… потерянным.

— Просто непривычно, — буркнул я, открывая дверь.

Мы вышли на улицу. Вечерний воздух показался освежающим после тёплой гостиной.

— Слушай, Джин, — сказал Иссэй, когда мы отошли на пару шагов от его дома. — Насчёт твоего визита к Фениксам… Ты уверен? Может, стоит взять кого-то с собой? Ну, там, Кибу или Акэно-семпай? На всякий случай.

— Нет, — я покачал головой. — Поеду один. Это будет… проверка. И для них, и для меня. К тому же, если они действительно хотят извиниться и наладить связи, присутствие свиты Гремори будет лишним. Это может выглядеть как недоверие или даже угроза.

— Понятно… — Иссэй вздохнул. — Логично. Но всё равно, будь начеку. Фениксы — птицы хитрые.

— Я всегда начеку, — заверил я его.

Мы дошли до моего нового дома. Особняк выглядел внушительно в свете уличных фонарей.

— Ладно, я пошёл, — сказал Иссэй. — Спасибо, что зашёл. И… удачи с Фениксами. Если что — звони!

— Ага, — кивнул я. — Пока.

Иссэй помахал рукой и скрылся за углом. Я остался один перед своим огромным, пустым домом.

Я вошёл внутрь. Тишина и прохлада после оживлённой гостиной Хёдо показались оглушающими. Я прошёл в свой кабинет, сел за стол. Письмо от Фениксов лежало там же, где я его оставил.

Визит к Иссэю был… странным. Неловким. Но, возможно, нужным. Он показал мне другую сторону этого мира — простую, человеческую. И показал мне мою собственную неловкость, мою оторванность от этой «нормальности». Я был монстром в красивой оболочке, пытающимся имитировать человеческое поведение. Получалось плохо.

Но решение было принято. Я поеду к Фениксам. Я встречусь с ними. Посмотрю им в глаза. И решу, чего они стоят — их извинения, их предложения, их скрытые намерения. Это будет следующий шаг. Шаг вглубь этого мира.

Решение было принято. Визит к родителям Иссэя, как ни странно, лишь подтолкнул меня к этому ещё сильнее. Их простая, незамутнённая реалиями сверхъестественного жизнь, их искреннее гостеприимство — всё это подчеркнуло мою собственную оторванность. Я был чужим в мире людей, но и в мире демонов я пока оставался лишь наблюдателем со стороны, силой, которую все хотели использовать, но никто по-настоящему не понимал. Приглашение от Фениксов, пусть и продиктованное политикой и желанием сохранить лицо, было шагом навстречу. Возможностью заглянуть за кулисы одного из великих кланов, понять их мотивы, а заодно — и своё место в этой сложной игре.

Я достал из папки алый пергаментный конверт и небольшой кристалл — купон телепортации. Инструкций не было, но я предположил, что достаточно просто активировать его силой воли или небольшим вливанием энергии. Сообщив Риас о своём намерении (она, хоть и выразила беспокойство, не стала отговаривать, лишь попросила быть осторожным и держать связь), я уединился в просторной гостиной своего нового дома.

Взяв кристалл в руку, я сосредоточился. Лёгкий импульс энергии — и кристалл вспыхнул ярким, оранжево-золотым светом. Комната вокруг исказилась, поплыла, словно акварельный рисунок под дождём. Привычная физика пространства перестала существовать. Меня окутало ощущение стремительного падения и одновременно — полёта сквозь потоки чистой энергии. Это было не похоже на магические круги телепортации, которыми пользовались демоны — те были более резкими, почти механическими. Это перемещение было… огненным, живым.

Через несколько мгновений, которые могли быть вечностью или долей секунды, вихрь энергии рассеялся. Я стоял на твёрдой земле. Но мир вокруг был совершенно иным.

Первое, что бросилось в глаза — небо. Оно не было ни голубым, как на Земле, ни багровым, как в той тренировочной арене. Оно переливалось всеми оттенками фиолетового и пурпурного, с редкими всполохами золотистых и оранжевых облаков, похожих на застывшее пламя. Воздух был тёплым, сухим, с едва уловимым запахом… серы? Или чего-то похожего на раскалённый металл. Не неприятным, но определённо чуждым.

Я находился на широкой, вымощенной красноватым камнем площади перед огромным зданием. Поместьем. Дворцом. Сложно было подобрать точное слово. Архитектура была величественной, но не такой холодной и строгой, как я ожидал от демонов. Высокие шпили, украшенные сложной резьбой, напоминали языки пламени, устремлённые в фиолетовое небо. Стены из тёмно-красного и золотистого камня переливались на свету, словно покрытые тончайшей чешуёй. Огромные окна из цветного стекла изображали сцены из мифологии Фениксов — огненных птиц, возрождающихся из пепла, сражающихся с чудовищами, парящих в небесах. Всё здесь кричало о богатстве, древности и… огне. Территория клана Феникс во всей своей красе.

Меня уже ждали. У парадного входа, под резной аркой, стояли двое. Мужчина и женщина. Оба одеты с аристократической элегантностью, но без излишней помпезности. Мужчина — высокий, статный, с благородными чертами лица, обрамлённого золотистыми, как у Райзера, волосами, но с куда более спокойным и мудрым взглядом. Женщина — поразительно красивая, с такими же огненно-золотыми волосами, собранными в высокую причёску, и глазами цвета расплавленного золота. От них исходила мощная аура, но не агрессивная, а скорее… согревающая, как пламя в камине. Лорд и Леди Феникс. Родители Райзера.

— Изаёя Джин-сама, — голос Лорда Феникса был глубоким и спокойным, без тени высокомерия, которое так раздражало в его сыне. — Приветствуем вас в наших владениях. Мы рады, что вы приняли наше приглашение.

— Благодарю за тёплый приём, Лорд Феникс, Леди Феникс, — ответил я, стараясь говорить ровно, хотя внутренне всё ещё ощущал лёгкую нервозность от этой официальной обстановки.

— Прошу, не стоит формальностей, — мягко улыбнулась Леди Феникс. Её улыбка была тёплой, но в глазах читалась затаённая печаль. — Мы пригласили вас не для церемоний. Пройдёмте внутрь, там мы сможем поговорить спокойнее.

Они провели меня через огромные, отделанные золотом и обсидианом двери внутрь дворца. Холл был ещё более впечатляющим, чем фасад. Высокие сводчатые потолки, колонны, обвитые гирляндами из магического огня, который не обжигал, а лишь мягко светился, гобелены с изображением истории рода Феникс, фонтан в центре, из которого били струи жидкого золотистого света. Роскошь здесь была не кричащей, как на церемонии, а… величественной, подчёркивающей древность и могущество клана.

Нас провели в просторную, но уютную гостиную, обставленную мягкой мебелью тёплых тонов. На стенах висели портреты предков — суровых воинов и прекрасных женщин с огненными волосами. Слуги-демоны в ливреях бесшумно подали напитки — что-то похожее на пряный, горячий сок.

Когда мы устроились в креслах, Лорд Феникс начал разговор.

— Изаёя-сама, позвольте нам ещё раз выразить наше глубочайшее сожаление по поводу поведения нашего сына, Райзера, — его голос звучал искренне. — То, что произошло в мире людей, его высокомерие, его недостойные действия по отношению к Леди Риас и её друзьям, и его последующее поражение в дуэли… всё это легло тенью на честь нашего клана. Мы воспитывали его как наследника, как воина, но, увы, его гордыня и избалованность взяли верх над разумом.

— Мы приносим вам свои извинения, — добавила Леди Феникс, её голос дрогнул. — И благодарим вас за то, что вы… остановили его. И за то, что проявили милосердие на арене. Вы могли убить его, но не сделали этого.

Я молча кивнул, принимая их извинения. Спорить или язвить сейчас было бы неуместно. Они выглядели искренне расстроенными и униженными поведением своего отпрыска.

— Мы надеемся, — продолжил Лорд Феникс, — что этот инцидент не станет непреодолимой преградой для установления… взаимопонимания между вами и нашим родом. Ваша сила, ваша честь — это качества, которые мы высоко ценим. Мы были бы рады видеть в вас не врага, а… возможно, в будущем, и союзника.

— Союзника? — я приподнял бровь. — Я уже говорил вашему сыну и представителям других кланов, что не ищу союзов и не собираюсь никому служить.

— Мы знаем, — мягко сказала Леди Феникс. — И мы уважаем вашу позицию. Мы не просим вас о клятвах верности или контрактах. Мы лишь… надеемся на возможность диалога. На то, что вы не будете видеть во всех Фениксах врагов из-за ошибки одного нашего члена семьи.

Их слова звучали разумно. Дипломатично. Они пытались сгладить углы, сохранить лицо и, возможно, оставить дверь открытой для будущего сотрудничества на моих условиях. Что ж, это было лучше, чем пустые угрозы или лесть.

— Хорошо, — кивнул я. — Я принимаю ваши извинения. И не держу зла на весь ваш род из-за одного высокомерного идиота.

Лорд и Леди Феникс заметно расслабились. На их лицах появилось облегчение.

— Благодарим вас, Изаёя-сама, — сказал Лорд. — Это многое для нас значит.

В этот момент дверь гостиной тихо отворилась, и в комнату вошла девушка. Юная, почти моего возраста, может, чуть младше. У неё были такие же золотистые волосы, как у Райзера, но заплетённые в два пышных, упругих локона-«дрели», спадающих по бокам. Голубые глаза смотрели дерзко, почти вызывающе. Одета она была в элегантное, но строгое платье тёмно-красного цвета. Равель Феникс. Младшая сестра Райзера. Его бывший Слон.

Она подошла к родителям, сделала лёгкий реверанс, а затем повернулась ко мне. Её взгляд был холодным, оценивающим, с явной неприязнью.

— Отец, матушка, вы звали меня? — её голос был мелодичным, но резким. — Ах, это и есть тот самый… Изаёя Джин? Тот, кто посмел унизить моего брата?

— Равель! — строго сказал Лорд Феникс. — Веди себя прилично! Изаёя-сама наш гость. И мы только что принесли ему извинения за недостойное поведение Райзера.

— Извинения? — Равель фыркнула, её щёки слегка покраснели. Она смерила меня презрительным взглядом с головы до ног. — Брат, может, и погорячился, но он — Феникс! А этот… этот… — она запнулась, подбирая слова, — …он просто какой-то человечишка! Он победил нечестно! Использовал какие-то трюки!

Я молча наблюдал за этой сценой, слегка приподняв бровь. Девочка была… милой. Внешне. Эти её локоны-«дрели», упрямо вздёрнутый носик, пылающие от негодования щёки. Типичная цундере-аристократка, защищающая честь семьи и опозоренного братца. Её враждебность меня скорее забавляла, чем раздражала. Она была похожа на рассерженного котёнка, пытающегося шипеть на тигра.

— Нечестно? — переспросил я спокойно, с лёгкой усмешкой в голосе. — Я просто оказался сильнее. Твой брат был слишком самоуверен и предсказуем. Его хвалёное бессмертие не спасло его от унижения. Вот и всё.

Моё спокойствие и прямота, похоже, взбесили её ещё больше.

— Да как ты смеешь так говорить о моём брате! — выкрикнула она, шагнув ко мне. — Ты… ты…

— Равель, достаточно! — голос Леди Феникс прозвучал мягко, но властно. Она положила руку на плечо дочери. — Изаёя-сама наш гость. И он прав. Райзер проиграл достойно. А Изаёя-сама проявил благородство, сохранив ему жизнь. Мы должны быть благодарны, а не обвинять.

Равель закусила губу, её глаза сверкали от слёз обиды и злости. Она бросила на меня ещё один испепеляющий взгляд, но промолчала и отступила к родителям, демонстративно отвернувшись.

Лорд Феникс тяжело вздохнул.

— Простите за её поведение, Изаёя-сама. Равель очень привязана к брату, и ей тяжело принять его… состояние после дуэли.

— Состояние? — я уловил нотку беспокойства в его голосе. — Что с ним? Регенерация же должна была всё исправить?

Лорд и Леди Феникс переглянулись. На их лицах снова появилась тень печали и… беспомощности.

— Физически… да, физически Райзер почти полностью восстановился, — медленно начал Лорд Феникс. — Его тело исцелилось, как и всегда. Но… его дух сломлен.

— Сломлен? — я не совсем понимал.

— После вашего поединка, Изаёя-сама, — Леди Феникс взяла слово, её голос дрожал, — Райзер… изменился. Он заперся в своих покоях. Он почти ни с кем не разговаривает. Он… боится.

— Боится? Чего? Меня? — я всё ещё не мог поверить. Высокомерный, бессмертный Феникс… боится?

— Не только вас, — покачал головой Лорд. — Он боится… всего, что связано с той силой. Он видел вашу подавляющую мощь. И это… сломало его. Его гордость, его уверенность в собственной неуязвимости — всё рухнуло. Теперь он вздрагивает от любого громкого звука, отказывается тренироваться, избегает даже упоминания о битвах. Он… впал в глубокую депрессию. Потерял волю к жизни.

Равель, стоявшая рядом, тихо всхлипнула, услышав это. Её враждебность ко мне на мгновение сменилась болью за брата.

Я молчал, переваривая услышанное. Райзер Феникс, сломленный психологически? Тот самый павлин, который считал себя богом? Это было… неожиданно. И в какой-то степени даже справедливо. Его высокомерие было наказано не физической болью, а страхом.

— И поэтому, — Лорд Феникс посмотрел на меня с мольбой в глазах, — мы пригласили вас сюда. Не только для извинений. Но и… с просьбой.

— Просьбой? — я насторожился.

— Мы не знаем, что делать, Изаёя-сама, — голос Леди Феникс был полон отчаяния. — Лекари бессильны, психологи не могут до него достучаться. Он заперся в своём страхе. Но вы… вы тот, кто нанёс ему это поражение. Вы тот, чья сила сломила его. Возможно… возможно, только вы сможете как-то… повлиять на него? Поговорить? Показать… я не знаю… что не всё потеряно? Что даже после такого поражения можно подняться?

Они просили меня помочь их сыну. Тому самому ублюдку, которого я с наслаждением ломал на арене. Просили меня, его врага, стать его… психотерапевтом? Это было абсурдно. Смешно. И совершенно не входило в мои планы.

Я посмотрел на Лорда и Леди Феникс, на их умоляющие глаза. Посмотрел на Равель, которая, забыв о своей враждебности, смотрела на меня с отчаянной надеждой.

Помочь Райзеру? Зачем? Он заслужил то, что получил. Его страх — это его проблема.

Но… что-то внутри меня шевельнулось. Не жалость. Нет. Скорее… любопытство. Смогу ли я, тот, кто его сломал, как-то повлиять на него? Смогу ли я вытащить его из этой ямы? Или просто посмотрю на его жалкое состояние и уйду?

И ещё… Равель. Эта маленькая, гордая цундере, которая так отчаянно любит своего никчёмного братца. Её заплаканные глаза… что-то в них цепляло.

— Вы просите меня помочь Райзеру выбраться из депрессии? — спросил я медленно, взвешивая каждое слово. — Тому самому Райзеру, который хотел силой забрать Риас и угрожал её друзьям? Тому самому, которого я едва не стёр в порошок? Вы уверены, что я — подходящий кандидат для этой роли?

Лорд Феникс тяжело вздохнул.

— Мы больше не знаем, к кому обратиться, Изаёя-сама. Вы — его страх. Но, возможно, вы же — и его единственный шанс.

Просьба повисла в воздухе гостиной Фениксов, тяжёлая и абсурдная. Помочь Райзеру. Тому самому Райзеру, чьё высокомерие я с наслаждением растоптал на арене. Тому, кто видел во мне лишь помеху на пути к своим целям. Помочь ему выбраться из депрессии, вызванной страхом передо мной же? Бред.

...

Я смотрел на умоляющие лица Лорда и Леди Феникс, на заплаканные, но полные надежды глаза Равель. Моим первым инстинктом было отказаться. Резко, холодно, как я обычно и делал. Это не мои проблемы. Райзер сам виноват в своём падении. Его страх — его личное дело. Мне нет никакого резона тратить своё время на психотерапию для сломленного демона-аристократа. К тому же, это пахло очередной ловушкой, попыткой привязать меня к клану Феникс через чувство долга или вины.

— Вы серьёзно думаете, что я могу ему помочь? — спросил я медленно, мой голос был лишён эмоций. — Я — причина его страха. Моё присутствие, скорее всего, только усугубит его состояние.

— Мы понимаем, что это звучит… необычно, Изаёя-сама, — Лорд Феникс с трудом подбирал слова. — Но мы испробовали всё. Лекари, советники… никто не может до него достучаться. Он заперся в себе. Но, возможно… возможно, встреча с тем, кто его победил, с тем, кто показал ему предел его «бессмертия», как-то… встряхнёт его? Заставит посмотреть страху в лицо? Мы не знаем. Но мы готовы ухватиться за любую соломинку.

— Это не моя работа — встряхивать вашего сына, — начал было я, собираясь окончательно отказаться.

Но тут вмешалась Равель. Она шагнула вперёд, её кулачки были сжаты, а щёки всё ещё пылали от недавней вспышки гнева и слёз. Она посмотрела на меня снизу вверх, её взгляд был полон противоречивых эмоций — гордости, обиды, страха за брата и… отчаянной просьбы.

— П-пожалуйста… Изаёя Джин! — её голос дрогнул, но она заставила себя говорить твёрже. — Я… я знаю, что мой брат вёл себя ужасно! Он был высокомерен и заслужил поражение! Но… но он всё равно мой брат! И я не могу… не могу смотреть, как он угасает! Он… он даже не выходит из комнаты! Он боится собственной тени! Пожалуйста… — она запнулась, её гордость явно боролась с необходимостью просить помощи у того, кого она ещё минуту назад презирала. — П-пожалуйста… попробуй… хотя бы поговорить с ним! Может… может, это поможет? Я… я сама не знаю… но… прошу!

Её слова, её сбивчивая, неловкая просьба, её взгляд, в котором смешались цундере-упрямство и искренняя боль за брата… это неожиданно пробило мою броню равнодушия. Не жалость к Райзеру. Нет. А что-то другое. Возможно, вид этой маленькой, гордой девчонки, готовой переступить через свою гордость ради спасения никчёмного братца. Это было… по-человечески? Или просто достаточно необычно, чтобы вызвать мой интерес.

Я посмотрел на неё, потом на её родителей. Они ждали моего ответа, затаив дыхание. Моя логика кричала «Нет!». Моё желание покоя и свободы вопило «Уходи!». Но какая-то иррациональная часть меня, та, что решила «открыться» этому миру, та, что искала чего-то нового, что могло бы развеять скуку… она шептала: «А почему бы и нет? Это может быть… любопытно».

Тяжёлый вздох вырвался из моей груди.

— Ладно, — сказал я, сам удивляясь своему решению. — Я попробую. Поговорю с ним. Но ничего не обещаю. Если он начнёт биться в истерике или попытается на меня напасть — я просто уйду. И больше вы меня об этом не просите.

На лицах Фениксов отразилось такое облегчение, словно гора свалилась с их плеч. Леди Феникс всплеснула руками, Лорд облегчённо выдохнул. А Равель… она покраснела ещё сильнее, быстро отвернулась, пробормотав что-то вроде:

— Н-ну… спасибо… н-наверное…

— Я провожу вас к его покоям, Изаёя-сама, — тут же предложил Лорд Феникс.

— Нет, — вмешалась Равель, снова обретая часть своей обычной дерзости. — Я сама его провожу. Вы, отец, матушка, оставайтесь здесь. Не нужно создавать лишнюю суету.

Родители переглянулись, но согласились. Равель бросила на меня короткий взгляд:

— Идём. Только… веди себя прилично. Не пугай его ещё больше.

Я лишь хмыкнул в ответ. «Как будто я могу контролировать его реакцию».

Мы вышли из гостиной. Равель шла впереди, её локоны-«дрели» забавно подпрыгивали при каждом шаге. Она вела меня по бесконечным коридорам дворца Фениксов. Здесь всё было так же роскошно, как и в холле: стены, отделанные золотом и красным бархатом, картины с огненными птицами, тяжёлые ковры, поглощающие звук шагов. Но атмосфера была гнетущей. Тишина давила, и даже мягкий свет магических светильников казался холодным.

Мы шли молча несколько минут. Я рассматривал интерьеры, Равель смотрела прямо перед собой, явно чувствуя себя неловко в моём обществе. Наконец, она не выдержала тишины.

— Ты… ты действительно такой сильный? — спросила она тихо, не поворачивая головы. — Как все говорят?

— Достаточно сильный, чтобы победить твоего брата, — ответил я прямо.

Она поморщилась, словно от зубной боли.

— Он… он всегда был таким. Уверенным в себе. Считал, что его бессмертие делает его непобедимым. Он никогда… никогда не проигрывал так.

— Любое бессмертие имеет предел, — заметил я. — Особенно если оно основано лишь на регенерации. Есть способы уничтожить то, что нельзя убить обычным путём.

Равель вздрогнула.

— Ты… ты мог его убить? Тогда, на арене?

— Мог, — кивнул я. — Но брат Риас попросил этого не делать. Сказал, что твоя кровь ценна для демонов.

Она замолчала, обдумывая мои слова. Её враждебность ко мне, похоже, немного утихла, сменившись сложной смесью страха, уважения и… любопытства?

— Почему ты согласился ему помочь? — спросила она снова, её голос был уже не таким резким. — Брату? После всего, что он сделал?

— Скучно было, — пожал я плечами. — И твоя просьба была… умилительной.

Она снова покраснела и ускорила шаг.

— Н-не говори глупостей! Я просто… беспокоюсь за семью!

Мы подошли к большому крылу дворца. Здесь коридоры стали шире, отделка — ещё богаче. У массивных дверей, украшенных гербом Феникса, стояли несколько девушек из свиты Райзера. Те самые, что были с ним на арене. Увидев нас, они напряглись. Их взгляды, направленные на меня, были полны страха и ненависти. Особенно выделялась Юбеллуна, его Королева. Она стояла чуть впереди, её лицо было ледяной маской, но в серебристых глазах читалась неприкрытая враждебность.

— Леди Равель, — Юбеллуна слегка поклонилась, игнорируя меня. — Что… он здесь делает?

— Я привела его, — ответила Равель, стараясь говорить твёрдо, хотя её голос слегка дрожал под взглядом Королевы. — Он… он поговорит с братом.

— Поговорит? — Юбеллуна прищурилась, её взгляд метнулся ко мне. — Лорд Райзер не в том состоянии, чтобы принимать… посторонних. Особенно… его.

— Это приказ моих родителей! — отрезала Равель, набираясь смелости. — А теперь отойдите. Мы пройдём.

Девушки из свиты колебались, переглядываясь с Юбеллуной. Та несколько секунд молча смотрела на меня, словно пытаясь прожечь взглядом. Я встретил её взгляд спокойно, без вызова, но и без страха. Она поняла, что спорить бесполезно. С тяжёлым вздохом она кивнула своим подчинённым.

— Пропустите. Но если с Лордом Райзером что-то случится… — её голос прозвучал как ледяное предупреждение, — …вы ответите.

Равель проигнорировала её угрозу и толкнула тяжёлые двери.

— Идём, — бросила она мне через плечо.

Я шагнул вслед за ней в покои Райзера Феникса.

Комната была огромной. Роскошной до неприличия. Золото, бархат, шёлк. Огромная кровать с балдахином, занимавшая полкомнаты. Дорогие ковры, зеркала в золочёных рамах, коллекция какого-то оружия на стенах. Но вся эта роскошь была… мёртвой. Окна были плотно задёрнуты тяжёлыми шторами, в комнате царил полумрак, пахло плесенью и… страхом. На полу валялись осколки разбитой вазы, на столике стояла нетронутая еда. Посреди этого хаоса, в дальнем углу, на полу, сидел он. Райзер.

Он сидел, обхватив колени руками, и раскачивался взад-вперёд, что-то бормоча себе под нос. Его золотые волосы были всклокочены, дорогая одежда измята. Он не смотрел на нас. Казалось, он вообще не замечал, что кто-то вошёл.

— Б-брат? — тихо позвала Равель, её голос дрогнул при виде его состояния.

Райзер вздрогнул от её голоса, поднял голову. Его глаза были пустыми, замутнёнными, полными ужаса. Увидев сестру, он не проявил никакой реакции. Но потом его взгляд скользнул дальше… и остановился на мне.

Узнавание. Шок. И волна чистого, животного страха, захлестнувшая его.

— Н-нет… Уйди… Уходи! — он закричал, его голос сорвался на визг. Он вжался в угол, закрывая голову руками. — Не подходи! Не трогай меня! Я не хочу умирать! Не хочу! Уходи! Уходи!!!

Он начал биться в комвульсиях, колотя кулаками по полу, рыдая, выкрикивая бессвязные слова про боль, про камни, про мою силу. Золотое сияние регенерации слабо вспыхивало вокруг него, но оно не могло исцелить его сломленный разум.

Равель в ужасе отшатнулась, прижав руки ко рту. Слёзы текли по её щекам. Она никогда не видела своего гордого, непобедимого брата таким… жалким. Таким сломленным.

Я стоял и смотрел на это представление. Ни злорадства, ни жалости. Лишь холодная констатация факта. Я сломал его. Не только тело, но и дух. И теперь он — лишь оболочка, наполненная страхом.

Я мысленно сделал фейспалм. Помочь ему? Этому? Да он же просто развалина. Говорить с ним бесполезно. Он не услышит. Он видит во мне лишь свой кошмар.

«М-да, — подумал я с досадой. — Это надолго. Если вообще излечимо».

Я повернулся к рыдающей Равель.

— Похоже, ваш план провалился. Разговор не получится.

Мой голос вывел её из ступора. Она посмотрела на меня, потом на брата, потом снова на меня. В её глазах была мольба.

— Но… но ты должен что-то сделать! Ты же… это ведь ты во всем виноват!

Я вздохнул. Кажется, я влип в это дело глубже, чем предполагал.

Пока Изаёя Джин, ведомый любопытством и странным стечением обстоятельств, ступал по огненным землям клана Феникс, жизнь в городе Куо и за его пределами не стояла на месте. Мир, лишь недавно вздохнувший после турнирных баталий и закулисных интриг, продолжал своё движение, сплетая новые нити судеб и готовя почву для будущих событий.

Часть 1: Новый Путь Азии Ардженто

В старом здании клуба Оккультных Исследований царила необычная, торжественная тишина. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокие окна, освещали центр комнаты, где на мягком ковре стояла Азия Ардженто. Она была бледна, её зелёные глаза широко раскрыты, а руки слегка дрожали, но во взгляде читалась не только нервозность, но и твёрдая решимость.

Перед ней стояла Риас Гремори. В её руках покоилась небольшая бархатная коробочка, открытая, внутри которой на шёлковой подушечке лежала одна-единственная фигура — Слон (♝). Она выглядела изящно, выточенная из тёмного, почти чёрного материала, и слабо пульсировала демонической энергией.

Рядом стояли остальные члены клуба: Иссэй, Акэно, Киба и Конэко. Они молча наблюдали за происходящим, их лица выражали поддержку и лёгкое волнение.

— Азия, — голос Риас звучал мягко, но твёрдо. — Ты уверена в своём решении? Пути назад не будет. Став демоном, ты навсегда свяжешь свою судьбу с нами, с Преисподней. Твоя прежняя вера… она может вступить в конфликт с твоей новой сущностью.

Азия глубоко вздохнула, её взгляд на мгновение метнулся к Иссэю, который ободряюще ей улыбнулся, а затем снова остановился на Риас.

— Я… я уверена, Риас-сан, — прошептала она, её голос дрожал, но не от страха, а от волнения. — Я много думала после всего, что случилось… после того, как Церковь отреклась от меня, после нападений падших… Вы, Иссэй-сан, все вы… вы стали моей семьёй. Вы защитили меня, приняли такой, какая я есть, даже с моей силой, которую другие считали греховной. Я хочу быть с вами. Хочу быть полезной. Хочу иметь возможность защищать тех, кто мне дорог. Если для этого нужно стать демоном… я готова. Моя вера в Бога… она останется в моём сердце, но мой путь теперь — рядом с вами.

В её голосе звучала искренность, которая тронула всех присутствующих. Риас тепло улыбнулась.

— Хорошо, Азия. Твоя решимость достойна уважения. Ты уже доказала свою доброту и преданность. Мы будем рады принять тебя не просто как спасённую, а как полноправного члена нашей семьи Гремори.

Она взяла фигуру Слона из коробочки.

— Эта фигура — символ твоей новой жизни. Слон в нашей системе олицетворяет магический потенциал, поддержку, исцеление. Твой дар, Сумеречное исцеление, идеально соответствует этой роли. Прими её. И знай, что отныне ты — Азия Ардженто, Слон Риас Гремори.

Фигура в руке Риас засветилась ярче. Она медленно поднесла её к груди Азии. В момент соприкосновения тело девушки окутало мягкое ало-чёрное сияние. Азия вздрогнула, её глаза на мгновение закрылись, а затем распахнулись снова. В них больше не было прежней неуверенности. Была сила. Новая, демоническая, смешанная с её врождённой святой аурой.

— Я… я чувствую это… — прошептала она, глядя на свои руки.

— Поздравляю, Азия-тян! — первым воскликнул Иссэй, подбегая к ней. — Теперь ты официально одна из нас! Это так круто!

Акэно подошла следом, её улыбка была тёплой и искренней.

— Ара-ара, добро пожаловать в семью, Азия-тян. Теперь ты наш драгоценный целитель.

Киба и Конэко тоже подошли, выражая своё одобрение кивками и сдержанными улыбками. Конэко даже протянула Азии кусочек шоколадки:

— Держи. Заслужила.

Азия расплакалась, но на этот раз это были слёзы радости и облегчения. Она обняла Иссэя, потом Акэно, пробормотав:

— Спасибо… спасибо вам всем…

Риас наблюдала за этой сценой с довольной улыбкой. Её семья стала больше. И сильнее.

— Что ж, раз уж Азия теперь полноправный член команды, — сказала она, когда первые эмоции улеглись, — пора подумать о следующем шаге. О фамильярах.

Иссэй тут же оживился.

— Фамильяры! Точно! Я давно хотел себе крутого фамильяра! Может, маленького дракончика? Или феникса?

— Не торопись, Иссэй, — усмехнулась Акэно. — Фамильяр сам выбирает хозяина. Или хозяин должен его заслужить. Мы отправимся в Лес Фамильяров в Преисподней через несколько дней. Нужно подготовиться. Узнать, какие существа там обитают, какие у них способности, что нужно для приручения.

— Особенно тебе, Азия, — добавил Киба, обращаясь к ней. — Твоя исцеляющая сила может привлечь определённый тип фамильяров. Возможно, что-то связанное с природой или светом.

— Я… я почитаю об этом, — кивнула Азия, вытирая слёзы. Новая цель придала ей сил.

— Отлично, — подытожила Риас. — Тогда ближайшие дни посвятим подготовке к походу за фамильярами. Изучим бестиарий, подготовим снаряжение. Это будет наше первое большое совместное приключение после недавних событий.

Команда с энтузиазмом принялась обсуждать предстоящую вылазку. Азия, хоть и нервничала немного при мысли о Преисподней, чувствовала себя частью чего-то важного, нужного. Её новый путь начинался.

Часть 2: Вечерние Размышления Королевы и Ферзя

Вечером того же дня, когда Иссэй и Азия отправились домой, а Киба с Конэко ушли на патрулирование, в клубной комнате остались только Риас и Акэно. Мягкий свет камина отбрасывал тёплые блики на их лица. Акэно разливала ароматный чай, её движения были плавными и грациозными, но в глазах читалась задумчивость.

Риас сидела в своём любимом кресле, глядя на огонь. Отмена свадьбы принесла огромное облегчение, но оставила после себя сложный клубок эмоций. Свобода была отвоёвана, но цена её оказалась высока — она была обязана своей свободой Изаёе Джину. Тому, кто ворвался в их мир, нарушил все правила и с лёгкостью сокрушил того, кто казался непобедимым.

— Наконец-то всё закончилось, Риас, — тихо сказала Акэно, ставя перед подругой чашку. — Столько лет беспокойств. Больше никакого Райзера, никакого принуждения.

— Да, Акэно, — Риас взяла чашку, её пальцы слегка дрожали. — Я свободна. Но… какой ценой? Я до сих пор не могу поверить, что Джин вмешался. И как он это сделал…

Она вспомнила бой на арене. Холодная, сокрушительная мощь Джина, его презрение к «бессмертию» Феникса, лёгкость, с которой он ломал кости и игнорировал пламя. Это одновременно восхищало и пугало.

— Ара-ара, Изаёя-кун действительно преподнёс сюрприз, — Акэно улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз. — Его сила… она поразительна. И так отличается от всего, что я видела. Ни демоническая, ни святая… что-то иное.

— Иное, — повторила Риас. — Он сам — иной. Отстранённый, равнодушный ко всему, кроме скуки и… силы? Я пыталась понять его, пыталась предложить ему место в моей свите, но он отверг всё. А потом… просто вмешался и спас меня. Почему?

— Может, ему просто не понравился Райзер? — предположила Акэно с лёгкой усмешкой. — Райзер действительно умеет вызывать раздражение. Или, — её голос стал тише, — может, в нём всё-таки есть что-то… большее, чем просто скука и сила? Может, он не так равнодушен, как хочет казаться?

Риас задумалась. Она вспомнила его неловкость в доме у Иссэя, увиденные через магические экраны. Его отказ добивать Райзера, пусть и после вмешательства Сазекса. В нём были проблески чего-то… человеческого? Или это была лишь очередная игра?

— Я не знаю, Акэно, — призналась она. — Он — загадка. Опасная загадка. Мой брат явно им заинтересовался, раз подарил дом и обеспечил ресурсами. Сазекс не делает таких подарков просто так. Он видит в Джине какой-то потенциал. Или угрозу.

— И то, и другое, скорее всего, — кивнула Акэно. — Такая сила не может оставаться незамеченной. И многие захотят её заполучить. Или контролировать. Ты ведь тоже этого хотела, Риас?

Риас не стала отрицать.

— Да. Я хотела видеть его силу под знаменем Гремори. Это было бы… невероятным преимуществом. Но он ясно дал понять, что не подчинится никому. И после того, как он спас меня… я не могу больше пытаться его принудить. Я обязана ему.

— Долг — опасное чувство, Риас, — заметила Акэно, её взгляд стал серьёзным. — Особенно по отношению к такому существу, как он. Мы не знаем его истинных мотивов, его пределов, да и не знаем наверняка, человек ли он. Сегодня он спас тебя, а завтра… кто знает?

— Ты права, — вздохнула Риас. — Но что мы можем сделать? Он здесь. Он силён. И он… рядом. Мы должны научиться сосуществовать. И, возможно, понять его лучше.

— Понять? — Акэно хитро улыбнулась, в её глазах мелькнул знакомый огонёк. — Ара-ара, Риас, неужели наш загадочный Изаёя-кун вызывает у тебя не только благодарность и страх, но и… интерес иного рода?

Риас вспыхнула, отводя взгляд.

— Не говори глупостей, Акэно! Я… я просто пытаюсь разобраться в ситуации! И… Иссэй…

— О, Иссэй-кун, конечно, — Акэно рассмеялась своим мягким, обволакивающим смехом. — Но согласись, Джин-кун — это совсем другой уровень. Сила, тайна, опасность… Разве это не интригует?

Риас не ответила, лишь крепче сжала чашку. Её чувства были смешанными. Облегчение от свободы, благодарность спасителю, страх перед его силой, раздражение от его независимости и… да, пожалуй, Акэно была права. Любопытство. Сильное, почти непреодолимое любопытство к этому странному парню, который перевернул её мир.

— Сейчас он у Фениксов, — сменила тему Риас. — Надеюсь, он не наломает там дров. И вернётся целым.

— Думаю, ему ничего не угрожает, — пожала плечами Акэно. — Скорее, это Фениксам стоит беспокоиться. Но да, будет интересно узнать, чем закончится его визит.

Они помолчали, глядя на огонь. Две подруги, Королева и Ферзь, связанные годами дружбы и общими испытаниями. Они прошли через многое, но появление Изаёи Джина стало для них новым, непредсказуемым вызовом. И как он повлияет на их будущее, на их отношения, на их мир — оставалось только гадать.

Часть 3: Стратегии Студсовета

В кабинете студенческого совета Академии Куо царила деловая атмосфера. Сона Ситри, президент, сидела за своим столом, просматривая отчёты о недавнем «инциденте» на территории школы (нападение Фрида) и последствиях турнира между кланами. Рядом стояла её верная вице-президент, Цубаки Шинра, с неизменной папкой в руках. Присутствовали и другие члены совета — Саджи Генширо (Пешка Соны), Томоэ Мегури (Конь) и другие.

— Итак, подведём итоги, — начала Сона своим ровным, спокойным голосом. —Jткрытого конфликта удалось избежать, во многом благодаря вмешательству… Изаёи Джина.

— Появление такой силы, не могло остаться незамеченным. Слухи о нём уже дошли до высших кругов Преисподней. И тот факт, что он остаётся независимым, делает его крайне привлекательной целью для многих кланов. — заметила Цубаки, поправляя очки.

Сона кивнула.

— Именно это я и хотела обсудить. Изаёя Джин. Он — аномалия. Его сила не вписывается в известные нам рамки. Он не демон, не ангел, не падший. Он одолел Райзера Феникса играючи. Он способен противостоять магии и обладает чудовищной физической мощью. При этом он не стремится к власти, не ищет покровительства, отвергает любые попытки завербовать его. Он — «свободный агент» невероятной силы, находящийся на нашей территории.

— И что мы будем с этим делать? — спросил Саджи, почёсывая затылок. — Не можем же мы просто игнорировать его?

— Игнорировать — нет, — ответила Сона. — Это было бы глупо. Он может стать как нашим сильнейшим союзником, так и самой большой проблемой, если его спровоцировать или если он решит действовать по своему усмотрению, не считаясь с правилами.

— Клан Ситри заинтересован в установлении контакта? — уточнила Томоэ.

— Моя семья всегда ценила стабильность и сильных, но предсказуемых союзников, — Сона поджала губы. — Джин непредсказуем. Но его сила… она может стать решающим фактором в будущем. Поэтому да, клан Ситри заинтересован. Но действовать нужно крайне осторожно. Прямое предложение вступить в пэрство, как это пытались сделать другие, он отвергнет. Предлагать ему деньги или титулы — бессмысленно, учитывая, что Сазекс Люцифер уже обеспечил его всем необходимым.

— Тогда как? — спросила Цубаки.

— Нужно найти другой подход, — Сона задумчиво постучала пальцами по столу. — Не пытаться его «купить» или «приручить». А попытаться… привлечь. Вовлечь в нашу деятельность. Не как слугу, а как… партнёра? Или хотя бы как ценного независимого союзника, чьи интересы совпадают с нашими — поддержание порядка.

— Предложить ему вступить в Студсовет? — усмехнулся Саджи. — Представляю себе Джина, разбирающего бумаги или проверяющего школьную форму!

— Не буквально, — Сона и сама позволила себе лёгкую улыбку. — Но можно предложить ему… особый статус. Например, «независимого консультанта по безопасности» при Студсовете. Это не накладывает на него прямых обязательств, но даёт ему официальное положение, доступ к нашей информации и возможность действовать согласованно с нами в случае угрозы. Это польстит его самолюбию и покажет, что мы уважаем его независимость, но ценим его силу.

— Хитро, Каичоу, — кивнула Цубаки. — Это может сработать. По крайней мере, это лучше, чем просто ждать, пока его переманит кто-то другой или он сам наломает дров.

— А если он откажется? — спросила Томоэ.

— Тогда мы просто продолжим наблюдать и поддерживать дружеский нейтралитет, — ответила Сона. — Главное — не делать его своим врагом. Но я думаю, предложение официального, но необязывающего статуса может его заинтересовать. Это даст ему легитимность и доступ к ресурсам, не ущемляя его свободы.

— Хороший план, — согласился Саджи. — Когда вы собираетесь ему это предложить?

— Не сейчас, — Сона покачала головой. — Пусть всё немного уляжется. Пусть он освоится в своём новом доме, разберётся с визитом к Фениксам. А потом, в подходящий момент, я поговорю с ним. Аккуратно, без давления.

Она посмотрела на своих подчинённых.

— Наша задача — сделать так, чтобы Изаёя Джин видел в нас не очередных манипуляторов, а надёжных партнёров, уважающих его силу и свободу. Это лучший способ удержать его на нашей стороне. Или хотя бы не против нас.

Студсовет принял план к сведению. Игра за влияние на самую большую аномалию города Куо продолжалась, но клан Ситри решил избрать более тонкую стратегию.

Часть 4: Взгляд из Григори

Где-то в глубинах Преисподней, в секторе, отведённом для организации Падших Ангелов Григори, царила своя атмосфера. В отличие от помпезных дворцов демонов или сияющих чертогов ангелов, штаб-квартира Григори больше напоминала гигантскую, хаотичную лабораторию, совмещённую с военной базой. Коридоры были заставлены странными приборами, в воздухе пахло озоном и химическими реагентами, а по углам валялись разобранные механизмы и кипы бумаг.

В одном из кабинетов, заваленном отчётами, артефактами сомнительного происхождения и пустыми бутылками из-под саке, сидел он. Азазель. Генерал-губернатор Григори. Падший ангел с двенадцатью чёрными крыльями и репутацией гениального учёного, непревзойдённого пошляка и опаснейшего интригана.

Он лениво развалился в кресле, закинув ноги на стол, и с явной скукой просматривал какой-то отчёт на голографическом дисплее. Рядом суетилась молодая симпатичная исследовательница-падшая, пытаясь навести порядок на столе.

— Азазель-сама, ну сколько можно разбрасывать эти отчёты? — вздохнула она, собирая бумаги. — Шемхазай-сама снова будет ругаться.

— А-а, Шемхазай вечно ворчит, — отмахнулся Азазель, его взгляд скользнул по фигуре исследовательницы с откровенным интересом. — Лучше бы ты, Мика-тян, помогла мне расслабиться после утомительной умственной работы. Как насчёт небольшого… эксперимента по изучению аэродинамики твоих крыльев в горизонтальном положении?

Девушка покраснела и швырнула в него папкой.

— Азазель-сама! Прекратите! У нас работа!

— Скучная работа, — вздохнул он, уворачиваясь от папки. — Отчёты, анализы, опять этот Кокабиэль что-то мутит… Гораздо интереснее изучать Священные Механизмы. Или вот такие очаровательные создания, как ты.

Он подмигнул ей, но тут же посерьёзнел, возвращая взгляд к дисплею.

— Кстати, о Кокабиэле. Этот идиот совсем слетел с катушек. Мало того, что пытался развязать войну в Куо, так ещё и вёл какие-то свои тайные игры. Я тут перехватил часть его зашифрованных донесений. И знаешь, что там нашёл?

Исследовательница, всё ещё сердитая, но заинтригованная, подошла ближе.

— Что, Азазель-сама? Опять его планы по уничтожению мира?

— Хуже, — Азазель вывел на экран несколько строк непонятного кода и пару размытых изображений. — Он, похоже, заинтересовался молодыми парнями или наткнулся на что-то… или кого-то… очень странного в этом самом Куо.

Он увеличил часть текста.

— Смотри. «Неопознанный субъект. Класс угрозы — неизвестен, предположительно EX. Физические параметры — запредельные. Магическое сопротивление — абсолютное или близкое к тому. Способность — аннигиляция энергетических атак, природа неизвестна. Кодовое имя — ‘Аномалия Джин’». И дальше — отчёты о проваленных атаках его агентов, включая Рейналь и Калаварнер. Похоже, этот «Джин» играючи раскидал его лучших псов.

Азазель задумчиво потёр подбородок, его обычная игривость исчезла, сменившись острым интересом исследователя.

— «Аномалия Джин»… Светловолосый парень, судя по обрывочным описаниям. Появился недавно. Не демон, не ангел. Сила, которая нейтрализует нашу… Нейтрализует святую энергию, обладает абсурдной физической мощью… Это не похоже ни на один известный Священный Механизм. Даже Лонгины так не работают. Что же это такое?

Он увеличил одно из размытых изображений — силуэт парня, стоящего над поверженным падшим ангелом. Качество было ужасным, но общие черты угадывались.

— Интересно… Очень интересно… — пробормотал Азазель. — Кокабиэль, идиот, наткнулся на что-то действительно уникальное и даже не понял, с чем связался. А теперь эта «аномалия» разгуливает по территории Гремори и Ситри. Нужно будет присмотреться к этому парню повнимательнее. Возможно, это ключ к чему-то новому. Или просто бомба замедленного действия, которая разнесёт всё к чертям. В любом случае… — он хитро улыбнулся, снова становясь похожим на себя, — …это обещает быть чертовски увлекательным! Мика-тян, найди мне всё, что известно об этом Изаёе Джине! И принеси ещё саке! Исследования требуют вдохновения!

Дни в поместье Фениксов тянулись удручающе медлительно. После моего эффектного, хоть и не доведённого до летального исхода, избиения Райзера на глазах у всей знати Преисподней, его родители, Лорд и Леди Феникс, уцепились за мою кандидатуру, как за последнюю соломинку. Их просьба «помочь Райзеру преодолеть душевную травму» звучала абсурдно, учитывая, что именно я эту травму и нанёс. Но их отчаяние, смешанное с надеждой (и, вероятно, с тонким расчётом на то, чтобы привязать меня к своему клану через чувство долга), было почти осязаемым. А ещё была Равель, его младшая сестра, чья цундере-просьба неожиданно тронула какую-то струну в моей пресыщенной душе.

И вот я здесь. В золотом дворце клана Феникс, играющий роль… кого? Психотерапевта? Ментора? Или просто надсмотрщика над сломленной игрушкой? Сам не знаю. Но одно было ясно: это обещало быть либо невероятно скучным, либо… удивительно раздражающим.

День первый

Моя первая попытка была основана на чистой логике. Я нашёл Райзера в его роскошных, но теперь напоминающих мавзолей, покоях. Он сидел в углу, на полу, обхватив колени руками, и раскачивался взад-вперёд, бормоча что-то бессвязное. Его золотые волосы были тусклыми и всклокоченными, дорогой шёлк халата помят, а глаза… глаза были пустыми, как у рыбы, выброшенной на берег. При моём появлении он вздрогнул всем телом и вжался в стену, закрывая голову руками.

— Уйди… Не трогай… Пожалуйста… — залепетал он, его голос дрожал.

Я остановился на безопасном расстоянии.

— Райзер, — начал я спокойно, стараясь, чтобы голос звучал ровно и не угрожающе. — Мы должны поговорить. То, что случилось на арене… это был бой. Ты проиграл. Такое случается.

Он не реагировал, лишь сильнее сжался.

— Послушай, ты — Феникс, — продолжил я, апеллируя к остаткам его гордости. — Твой род славится бессмертием, возрождением. Ты упал, но ты можешь подняться. Поражение — это не конец. Это урок.

— Урок?.. — он поднял на меня взгляд, полный ужаса. — Ты… ты избил меня… Кости… Боль… Я не хочу… не хочу снова…

— Тебя никто не будет бить, — я постарался говорить убедительно. — Я здесь, чтобы помочь тебе… прийти в себя. Ты должен взять себя в руки. Вспомни, кто ты. Наследник великого рода…

— Не великого… жалкого… — он снова уткнулся лицом в колени, его плечи затряслись от рыданий. — Я ничтожество… Слабак… Ты… ты мог убить меня… А я ничего не мог…

Логика не работала. Его разум был затуманен страхом, а гордость растоптана в пыль. Мои слова отскакивали от стены его ужаса, как горох. Я вздохнул. День первый — провал.

День второй

На второй день я решил сменить тактику. Логика бесполезна? Попробуем заботу. Я пришёл к нему с подносом еды — что-то изысканное, что приготовили местные повара. Райзер всё так же сидел в углу, но теперь, кажется, просто тупо смотрел в стену.

— Поешь, — предложил я, ставя поднос рядом. — Тебе нужны силы.

Он шарахнулся от подноса, как от ядовитой змеи.

— Не буду! Отрава! Ты хочешь отравить меня!

— Зачем мне тебя травить? — я устало потёр переносицу. — Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это на арене. Это просто еда.

— Нет! Уйди! Забери это! — он начал биться в истерике, колотя кулаками по полу. — Ненавижу! Ненавижу тебя! Убирайся!

Я молча забрал поднос. Попытка номер два — тоже провал. Этот идиот был не просто сломлен, он регрессировал до уровня капризного, запуганного ребёнка.

День третий

На третий день я решил, что хватит сидеть в четырёх стенах. Свежий воздух, смена обстановки — может, это поможет? Я решительно вошёл в его комнату.

— Вставай, Райзер. Мы идём гулять.

Он посмотрел на меня с ужасом, вскочил на ноги и… бросился бежать. Не к двери, нет. Он метался по огромной комнате, как мышь в банке, опрокидывая столики, сшибая вазы, пытаясь спрятаться за шторами или под кроватью.

— Гулять?.. Ты хочет увести меня… убить в лесу! — причитал он, спотыкаясь о собственные ноги.

Это было настолько нелепо, что я едва сдержал смешок. Но моё терпение начинало истощаться.

— Хватит паясничать, Феникс! — рявкнул я, теряя самообладание. — Никто тебя убивать не собирается! Просто выйдем в сад!

Мой повышенный тон подействовал на него как удар хлыста. Он взвизгнул и с удвоенной скоростью понёсся по комнате, врезался в стену, отскочил, побежал в другую сторону… Я начал его преследовать. Не на полной скорости, конечно, а так, чтобы просто не дать ему спрятаться. Наша «погоня» по роскошным апартаментам напоминала сцену из дурацкой комедии. Он — визжащий, рыдающий, спотыкающийся. Я — мрачный, раздражённый, пытающийся поймать эту золотую истеричку.

В конце концов, я загнал его в угол, перегородив все пути к отступлению.

Райзер стоял, прижавшись спиной к стене, его глаза были безумными от страха. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась. Он смотрел на меня, как кролик на удава.

— Ну всё, приехали, — сказал я, подходя ближе. — Хватит бегать. Ты меня уже достал.

— Н-не подходи… П-пожалуйста… — он заикался, его губы дрожали.

Я сделал ещё шаг. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Райзер вдруг закатил глаза, его тело обмякло, изо рта пошла пена, и он рухнул на пол без сознания. Просто отключился от переизбытка страха.

Я замер, глядя на распростёртое тело. Пена у рта… Серьёзно? Он что, эпилептик? Или это просто крайняя степень истерии?

Я стоял над ним несколько секунд, чувствуя, как во мне закипает ярость. Не злость на него за его трусость. А ярость от бессмысленности всего этого. Я трачу своё время на эту жалкую пародию на демона! Я пытаюсь ему помочь, а он… он падает в обморок от страха!

«Всё! Хватит!» — решил я. Моё терпение лопнуло окончательно. Логика, забота, уговоры — всё это бесполезно. Этому слизняку нужна другая терапия. Шоковая.

Я дождался, пока он придёт в себя (или, скорее, просто плеснул ему в лицо водой из ближайшей вазы). Райзер застонал, открыл глаза, увидел меня и снова попытался сжаться в комок. Но я не дал ему. Я схватил его за шкирку, поднимая с пола.

— Слушай сюда, ты, жалкий кусок перьев! — зарычал я, мой голос гремел так, что, казалось, задрожали стены. Я забыл о спокойствии, о логике, о просьбах его родителей. — Хватит ныть! Хватит вести себя как девчонка! Ты — Феникс! Ты — демон! Ты — аристократ, чёрт тебя подери!

Он смотрел на меня огромными, полными слёз глазами, не в силах вымолвить ни слова.

— Да, я побил тебя! Да, я показал тебе, что твоё бессмертие — ничто! Но это не повод превращаться в сопливую размазню! Где твоя гордость?! Забудем о гордости дворянства, ты в конце-то концов мужик, так и веди себя по-мужски! Хватит плакать! Хватит бояться! Соберись, тряпка!

Мои слова хлестали его, как пощёчины. Но он не отвечал. Лишь слёзы текли по его щекам, смешиваясь с остатками пены. Он был полностью сломлен, и мои крики лишь усугубляли его состояние.

Я понял, что и это не работает. Слова бесполезны. Уговоры бесполезны. Ему нужно нечто иное. Нечто, что выбьет из него этот парализующий страх. Нечто, что заставит его снова почувствовать… хоть что-то, кроме ужаса.

Я отшвырнул его обратно на пол. Он снова сжался, ожидая удара. Но я не стал его бить. Я принял решение.

— Хорошо, Райзер, — сказал я уже спокойнее, но в голосе звучала ледяная решимость. — Раз по-хорошему ты не понимаешь, будет по-плохому. Ты боишься боли? Боишься силы? Отлично. Я дам тебе и то, и другое. В таких дозах, что твой нынешний страх покажется тебе детским лепетом. Пора переходить к методу силы.

Я снова схватил его за шкирку, на этот раз крепче. Он взвизгнул, пытаясь вырваться, но моя хватка была железной.

— Куда… куда ты меня тащишь?! — залепетал он.

— Туда, где из тебя выбьют всю дурь, — ответил я, волоча его сопротивляющееся, рыдающее тело к выходу из комнаты. — В лес. Пора устроить тебе настоящую тренировку на выживание. Посмотрим, как ты запоёшь, когда придётся бороться за свою жалкую жизнь по-настоящему.

Я вытащил его из его золотой клетки, из его зоны комфорта, наполненной страхом. Я тащил его по коридорам дворца, игнорируя испуганные взгляды слуг и отчаянные крики самого Райзера. Впереди был лес. И новая, жестокая терапия. Возможно, это его окончательно сломает. А возможно… возможно, это единственный шанс заставить его снова стать хоть чем-то, кроме дрожащей плаксы.

Лес на территории клана Феникс был густым, древним и полным скрытой жизни. Высокие деревья с багровой листвой сплетали свои кроны над головой, создавая полумрак, в котором плясали странные тени. Воздух был тёплым, пах прелой листвой, грибами и чем-то неуловимо магическим. Идеальное место для охоты. Или для жестокой, неортодоксальной терапии.

...

Я тащил Райзера за шкирку, как нашкодившего щенка. Он упирался, рыдал, выкрикивал проклятия и мольбы, его ноги волочились по мху и корням. Его дорогой шёлковый халат уже превратился в грязную тряпку, золотые волосы спутались и налипли на заплаканное лицо. Жалкое зрелище. Но моё терпение иссякло. Слова и логика не работали. Значит, будет работать боль и инстинкт выживания.

— Отпусти! Ублюдок! Чудовище! — вопил он, пытаясь вырваться из моей железной хватки.

— Заткнись, — бросил я холодно, продолжая тащить его вглубь леса, подальше от поместья, где его вопли могли бы привлечь ненужное внимание его сердобольных родителей или сестры. — Твое лечение только начинается.

Наконец, я нашёл подходящую поляну — небольшое открытое пространство, окружённое густыми зарослями и скальными выступами. Идеальная арена. Я швырнул Райзера на землю. Он тут же попытался отползти, скуля, но я встал у него на пути.

— Никуда ты не пойдёшь, — заявил я. — Пока не вспомнишь, что ты не просто кусок ноющего мяса, а демон из рода Феникс.

— Я не хочу! Я боюсь! Ты… ты… вы сделаете мне больно! — он снова зарыдал, закрывая лицо руками.

— Боль — отличный учитель, — констатировал я. — А страх — лучший мотиватор. Пора тебе встретиться с ним лицом к лицу.

Я прислушался. Мои обострённые чувства уловили движение в кустах неподалёку. Рычание, хруст веток. Что-то приближалось. Крупное, злобное. То, что нужно.

— Твой первый доктор, Райзер, — я кивнул в сторону зарослей. — Покажи ему, на что способен. Или он покажет тебе, как отрывает конечности.

Из кустов, ломая ветки, вывалилось существо. Похожее на огромного, мускулистого кабана, но покрытое не щетиной, а твёрдыми, как камень, наростами. Его глаза горели красным огнём, а из пасти капала едкая слюна, шипящая на траве. Магический зверь низкого ранга, но достаточно агрессивный и сильный, чтобы напугать до смерти обычного человека или слабого демона.

Райзер увидел его и завизжал так, словно его резали на куски. Он вскочил и попытался броситься наутёк, но я преградил ему путь.

— Сражайся, — приказал я ледяным тоном.

— Нет! Пусти! Он меня убьёт! — Райзер колотил меня своими слабыми кулачками, но я даже не шелохнулся.

Зверь, учуяв страх, издал яростный рёв и бросился на него.

— Сражайся, идиот! — рявкнул я и оттолкнул Райзера прямо навстречу несущейся туше.

Райзер споткнулся и упал прямо перед зверем. Тот уже открывал пасть, собираясь вцепиться ему в горло. В последний момент Райзер инстинктивно выставил руки, и вокруг них вспыхнуло слабое золотистое пламя — рефлекторная защита Феникса. Пламя опалило морду зверя, заставив его взвизгнуть и отшатнуться.

— Бей его! Используй огонь! — крикнул я.

Но Райзер был парализован ужасом. Он лежал на земле, дрожа всем телом, и смотрел на зверя огромными, полными слёз глазами. Зверь, оправившись от секундной боли, снова приготовился к атаке.

Я вздохнул. Придётся подтолкнуть. Я подобрал камень и швырнул его в зверя, попав тому в бок. Не сильно, но достаточно, чтобы разозлить ещё больше. Зверь взревел и снова бросился на Райзера.

— Огонь! Используй огонь, тряпка! Или я сам тебя поджарю! — заорал я.

Возможно, моя угроза, или вид несущейся на него смерти, или просто остатки инстинкта самосохранения… но что-то сработало. Райзер вскрикнул и выбросил вперёд руки. Из его ладоней вырвался поток золотого пламени — не такой мощный, как раньше, но вполне ощутимый. Огонь ударил зверя в грудь. Тот взвыл от боли, его каменная шкура затрещала, запахло палёным. Он отступил, злобно глядя на Райзера, а потом, решив, что добыча слишком опасна, развернулся и скрылся в кустах.

Райзер остался лежать на поляне, тяжело дыша. Он смотрел на свои руки, из которых только что вырвалось пламя. В его глазах, помимо страха, мелькнуло удивление. Он… он смог. Он прогнал зверя.

— Вставай, — приказал я, подходя к нему. — Это было жалкое зрелище, но ты хотя бы не обделался.

Райзер с трудом поднялся, его ноги дрожали.

— Я… я его… прогнал…

— Да, ты кинул в него горстку искр, и он решил, что ты не стоишь усилий, — язвительно заметил я. — Но это только начало. Идём дальше.

Я снова схватил его за шкирку и потащил глубже в лес, игнорируя его слабые протесты. Ему нужно было больше практики. Гораздо больше.

Следующие несколько часов (или, может, это был уже следующий день? Время в этом лесу текло странно) превратились для Райзера в непрерывный кошмар. Я находил для него всё новых и новых противников. Стая крупных, похожих на волков тварей с горящими глазами. Хищные растения, пытавшиеся схватить его своими лианами. Какие-то слизеподобные существа, плевавшиеся кислотой.

Каждый раз сценарий повторялся. Райзер паниковал, пытался сбежать. Я блокировал ему путь, заставлял сражаться, иногда «подбадривая» пинком или оскорблением. Он получал раны — его кусали, царапали, обжигали кислотой. Но его регенерация Феникса мгновенно залечивала повреждения. И постепенно до него начало доходить.

Боль есть. Страх есть. Но смерти — нет. Эти твари, какими бы ужасными они ни казались, не могли его убить. Они могли причинить боль, но он всегда восстанавливался. Его «бессмертие», которое он считал бесполезным после встречи со мной, здесь, против этих относительно слабых врагов, работало.

И это осознание начало менять его. Страх в его глазах постепенно уступал место… злости. Злости на этих тварей, причиняющих ему боль. Злости на меня, устроившего ему этот ад. И, самое главное, злости на самого себя — за свою трусость, за своё унижение.

Его атаки становились увереннее. Пламя Феникса било сильнее, точнее. Он начал вспоминать боевые приёмы, которым его учили с детства. Он перестал просто отбиваться — он начал атаковать первым, с яростью, с желанием уничтожить то, что смеет на него нападать.

Я наблюдал за этой трансформацией с холодным удовлетворением. Моя жестокая терапия работала. Страх вытеснялся гневом. А гнев — это топливо для силы. Особенно для такого гордеца, как Райзер.

Ближе к концу этого импровизированного «тренировочного дня» я нашёл для него последнего противника — каменного голема, ожившего стража какой-то древней руины, скрытой в чаще леса. Голем был медленным, но невероятно сильным и прочным.

Райзер встретил его уже без паники. В его глазах горел огонь — огонь Феникса, огонь битвы. Он кружил вокруг голема, обрушивая на него потоки пламени, уворачиваясь от его неуклюжих, но мощных ударов. Его движения стали быстрыми, уверенными. Он использовал свои крылья для манёвра, создавал огненные щиты, бил концентрированными зарядами.

Это был уже не тот сломленный, рыдающий демон, которого я вытащил из его покоев. Это был Райзер Феникс — высокомерный, сильный, уверенный в своей неуязвимости (по крайней мере, против этого противника).

Наконец, собрав всю свою ярость, он взмыл в воздух и обрушил на голема огненный шторм такой силы, что камни начали плавиться. Голем затрещал, его форма начала разрушаться, и через мгновение он рассыпался грудой дымящихся обломков.

Райзер тяжело дыша опустился на землю посреди выжженной поляны. Он стоял, расправив плечи, его золотые волосы разметались, глаза горели триумфом. Он победил. Сам.

Я подошёл к нему.

— Неплохо, — кивнул я. — Похоже, ты наконец вспомнил, как драться.

Райзер резко повернулся ко мне. И в его глазах я увидел не благодарность. А чистую, незамутнённую ненависть. Тот огонь, что он обрушил на голема, теперь был направлен на меня.

— Ты… — прорычал он, его голос был хриплым от усталости и ярости. — Ты думаешь, я забыл?! Ты думаешь, я прощу тебе то унижение?! То, что ты со мной сделал?!

Он вспомнил. Не только как драться. Но и кто его главный враг. Кто растоптал его гордость.

— Хватит! — взревел он. — Я — Райзер Феникс! И я заставлю тебя заплатить!

Он ринулся на меня, его тело окутало самое яркое пламя, которое я видел у него за всё это время. Ярость, унижение, вновь обретённая уверенность — всё это слилось в одной атаке, направленной на меня.

Я усмехнулся. Вот он. Тот самый Райзер. Вернулся.

Я легко отбил его огненный удар.

— Решил померяться силами, птенчик? — спросил я с насмешкой.

— Я покажу тебе силу Феникса! — заорал он и снова атаковал.

Мы сцепились в короткой, яростной схватке. Он бил огнём, я — кулаками. Его атаки были сильны, но предсказуемы. Я легко парировал их, нанося ответные удары, но не в полную силу — я не хотел снова его сломить. Сейчас моя цель была другой.

В пылу схватки он схватил меня за руку, пытаясь испепелить огнём. Я схватил его в ответ. Наши силы столкнулись. И в этот момент Райзер, полный вновь обретённой ярости и желания доказать свою силу, взмыл в небо, увлекая меня за собой.

— Узри потомка легендарного феникса, — крикнул он, его голос терялся в шуме ветра и рёве пламени.

Мы летели над лесом, набирая высоту. Вдалеке, на горизонте, виднелся другой лес — более тёмный, более древний, окутанный туманом. Загадочный лес, о котором ходили легенды даже среди демонов. Место обитания редких и опасных магических существ.

Я не сопротивлялся. Пусть летит. Это было идеальное завершение моей «терапии».

Полёт был хаотичным и яростным. Райзер, ослеплённый вновь обретённой уверенностью и кипящей ненавистью ко мне, летел вперёд, увлекая меня за собой в своей огненной хватке. Он не разбирал дороги, его целью было лишь унести меня подальше, в место, где он, как ему казалось, сможет сразиться со мной на равных, без свидетелей и помех. Я не сопротивлялся, позволяя ему тащить меня сквозь багровое небо Преисподней. Любопытство пересиливало желание немедленно поставить его на место. Куда он меня несёт?

...

Приземление было резким. Мы рухнули на мягкий, пружинящий мох посреди незнакомого леса. Деревья здесь были ещё выше и древнее, чем в лесу клана Феникс. Их стволы были покрыты светящимися рунами, а листва переливалась всеми оттенками изумрудного и сапфирового. Воздух был густым, влажным, наполненным ароматами незнакомых цветов и озона, словно после грозы. Тишина стояла почти абсолютная, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием и отдалённым, мелодичным перезвоном, источник которого был неясен.

Райзер тут же вскочил на ноги, его тело всё ещё окутывало пламя, глаза горели яростью.

— Здесь! Здесь мы сразимся! — выкрикнул он, принимая боевую стойку. — Здесь нет твоих дружков-демонов, нет Сатаны, который тебя прикроет! Здесь только ты и я! И я покажу тебе, чего стоит гнев Феникса!

Он бросился на меня, обрушивая поток огня. Я легко уклонился.

— Успокойся, птенчик, — сказал я, наблюдая за его яростными, но всё ещё предсказуемыми атаками. — Твой гнев понятен, но он тебе не поможет. Разница в силе никуда не делась.

— Я убью тебя! — взревел он, создавая огненные копья и метая их в меня.

Я отбивал их небрежными движениями рук. Копья рассыпались искрами, не причиняя мне вреда. Я видел, как его уверенность снова начинает колебаться, сменяясь растерянностью. Он вкладывал всю свою мощь, всю свою ярость, но его атаки просто… не работали.

— Почему?! Почему ты не горишь?! Почему не умираешь?! — его голос сорвался на крик отчаяния.

— Потому что я сильнее, Райзер, — ответил я спокойно. — Намного сильнее. И тебе пора это принять.

Я решил прекратить эту бессмысленную демонстрацию. Одним резким движением я сократил дистанцию, игнорируя его огненный барьер, который просто рассеялся при моём приближении. Я схватил его за руки, сжимая так, что он не мог пошевелиться или использовать магию. Моя хватка была стальной.

— Пусти! Не трогай меня! — он снова начал паниковать, его глаза наполнились знакомым ужасом.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал я твёрдо, глядя ему прямо в глаза. — Если ты перестанешь биться в истерике. Просто пойми. Я мог убить тебя на арене. Мог убить тебя в лесу. Могу убить тебя прямо сейчас. Но я этого не делаю. Не потому, что не могу. А потому, что не хочу. Твоя жизнь меня не интересует.

Я слегка ослабил хватку, но продолжал удерживать его. Он перестал дёргаться, тяжело дыша, его взгляд метался между моим лицом и своими руками, зажатыми в моей хватке. Он чувствовал мою силу, подавляющую, абсолютную. И понимал, что я говорю правду.

— Успокоился? — спросил я.

Он судорожно кивнул, всё ещё дрожа. Я отпустил его руки. Он отшатнулся, потирая запястья, и огляделся по сторонам, словно впервые замечая, где мы находимся.

— Где… где мы? — пробормотал он растерянно. — Это… это не наш лес…

— Вот и я хочу знать, — сказал я, тоже осматриваясь. — Ты летел, куда глаза глядят, в своей ярости. Куда ты нас принёс?

Райзер оглядел высокие деревья со светящимися рунами, прислушался к странному перезвону. Его лицо вытянулось от удивления, а затем — от раздражения.

— Проклятье… Лес Фамильяров! — выдохнул он. — Как нас сюда занесло?!

— Лес Фамильяров? — переспросил я. — Что это?

Райзер бросил на меня злобный взгляд.

— Ты что, совсем ничего не знаешь о нашем мире?! Лес Фамильяров — это особое измерение, место, где обитают магические существа, способные стать фамильярами демонов, магов и других созданий! Сюда приходят, чтобы найти себе верного спутника и помощника!

— Фамильяры… — я припомнил, что Риас и её команда собирались отправиться за ними. — Значит, здесь можно найти себе питомца с магическими способностями? Интересно.

— Интересно?! — Райзер снова начал закипать. — Мы застряли чёрт знает где, возможно, в самый неподходящий сезон, а тебе интересно?! Мы должны выбираться отсюда!

— А как? — спросил я спокойно.

— Нужен… нужен специальный ритуал или проводник! Мастер Фамильяров обычно проводит сюда группы! А мы… мы просто свалились с неба! — он в отчаянии схватился за голову. — Проклятье! Всё из-за тебя!

— Я тебя сюда не тащил, — напомнил я. — Ты сам летел, ослеплённый гневом. Так что вини себя.

Пока мы препирались, вокруг начало что-то происходить. Из-за деревьев, из-под корней, словно из воздуха, начали появляться существа. Маленькие, похожие на ящериц, но полностью состоящие из огня — саламандры. Духи пламени, кружащиеся в воздухе, как золотые бабочки. Небольшие огненные лисы с хитрыми мордочками. Все они были явно огненной природы и… они тянулись к Райзеру.

Они окружили его, не нападая, а скорее с любопытством и… подобострастием? Некоторые терлись о его ноги, другие кружили над головой, издавая тихие, потрескивающие звуки.

— Что… что это? — Райзер ошеломлённо смотрел на собравшуюся вокруг него огненную живность.

— Похоже, твоя аура Феникса их привлекает, — предположил я, наблюдая за сценой. — Ты для них как большой, тёплый костёр.

Райзер сначала растерялся, а потом на его лице снова появилась тень высокомерия.

— Ха! Конечно! Я — Феникс! Моя стихия — огонь! Естественно, эти мелкие духи чуют мою силу! Они хотят служить мне! Стать моими фамильярами! — он гордо выпрямился, и огненные существа вокруг него затрепетали ещё сильнее. — Видишь? Даже здесь я — центр внимания! Моя мощь притягивает!

Он бросил на меня насмешливый взгляд.

— А к тебе, выскочка, что-то никто не подходит! — ехидно заметил он. — Наверное, твоя странная сила их отпугивает? Или они просто чувствуют, что ты — чужак, пустое место, недостойное иметь фамильяра? Ха-ха!

Я проигнорировал его выпад. Мне было всё равно, подходят ко мне эти огненные ящерицы или нет. Но его слова заставили меня оглядеться внимательнее. И тут я заметил его.

В паре метров от меня, за толстым корнем древнего дерева, прятался… кролик. Маленький, угольно-чёрный, с длинными ушами, кончики которых были неестественно ярко-алыми. Он сидел, прижавшись к корню, и смотрел на меня своими большими, рубиново-красными глазами. Взгляд был… любопытным? Настороженным? Трусливым? Сложно было сказать. Он явно отличался от огненных духов, собравшихся вокруг Райзера. От него исходила совершенно другая аура — не огненная, а какая-то… странная. Смесь чего-то мягкого, пушистого и одновременно… древнего? И очень концентрированного.

Райзер, заметив мой взгляд, тоже посмотрел в ту сторону.

— А это ещё что за мелочь? — фыркнул он. — Чёрный кролик? Ха! Какая нелепость! Даже фамильяры у тебя под стать — жалкие и трусливые!

Кролик, услышав слова Райзера (или почувствовав его презрительный тон), вздрогнул. Его длинные уши нервно дёрнулись. Он бросил на Райзера быстрый, гневный взгляд (да, именно гневный, что было странно для кролика), а потом снова посмотрел на меня. Казалось, он борется сам с собой. Подойти? Или остаться в укрытии?

И тут он решился. Сделал неуверенный шаг вперёд, потом ещё один. Он двигался как-то… неловко. Словно его лапы были слишком длинными или он просто не привык ходить по земле. Он приблизился ко мне на метр… и тут же споткнулся о небольшой камень, которого я даже не заметил. Кролик взмахнул ушами, потерял равновесие и с комичным писком шлёпнулся на мох, перевернувшись через голову.

Он мгновенно вскочил, отряхиваясь с невероятно важным видом. Его уши покраснели (или мне показалось?), он быстро огляделся по сторонам, надеясь, что никто не видел его позорного падения. Его рубиновые глаза встретились с моими. В них читалась смесь смущения, упрямства и… вызова? Словно он говорил: «Ничего не было! Я так и задумал!»

Я смотрел на этого нелепого чёрного кролика. Что-то в нём было… необычное. Не просто фамильяр. Эта аура, этот взгляд… И эта комичная неловкость, смешанная с какой-то скрытой гордостью…

Я невольно напрягся. Не от угрозы. А от… интереса. Этот кролик был определённо интереснее, чем все огненные духи, собравшиеся вокруг Райзера. Что ему нужно? Почему он так смотрел на меня? И почему его падение вызвало у меня не смех, а странное чувство… узнавания? Словно я где-то уже видел подобное.

Кролик, поняв, что я его заметил и не смеюсь, снова сделал шаг ко мне. На этот раз осторожнее. Он остановился в полуметре, поднял голову и посмотрел на меня своими огромными красными глазами. В них больше не было страха. Лишь напряжённое ожидание и… вопрос?

Лес Фамильяров преподнёс первый сюрприз. И он был чёрным, ушастым и невероятно милым.

Я смотрел на чёрного кролика, который после своего комичного падения пытался сохранить остатки достоинства, отряхиваясь и бросая на меня вызывающие взгляды своими рубиновыми глазами. Вокруг Райзера всё ещё вились огненные духи и саламандры, привлечённые его аурой Феникса, но моё внимание было полностью приковано к этому странному, одинокому существу.

Что-то в нём было не так. Не просто фамильяр, ищущий хозяина. Было в нём какое-то упрямство, какая-то скрытая искра, которая не вязалась с его неловкими движениями и испуганным видом мгновение назад. И этот взгляд… он не был пустым или подобострастным, как у тех огненных тварей. В нём читался разум. И эмоции.

— Ну что, ушастый, — обратился я к нему, мой голос прозвучал неожиданно мягко для самого себя. — Чего тебе? Тоже хочешь прибиться к кому-нибудь? Или просто заблудился?

Кролик дёрнул своими длинными ушами с алыми кончиками. Он снова сделал шаг ко мне, остановился и посмотрел прямо в глаза. А потом… он кивнул. Не просто кивнул, а яростно закивал всей головой, так, что его уши смешно замотались из стороны в сторону.

Я усмехнулся.

— Хочешь пойти со мной? — уточнил я, чтобы не было сомнений.

Кролик замер на секунду, а потом закивал ещё энергичнее. И в этот момент произошло нечто странное. Его длинные чёрные уши с алыми кончиками вдруг изменили цвет. Алый цвет на кончиках вспыхнул и разлился по всей длине ушей, превратив их в ярко-розовые, почти светящиеся в полумраке леса. Это было так неожиданно и так… мило, что я невольно улыбнулся.

— Ха! Посмотрите на него! — фыркнул Райзер, наблюдавший за этой сценой с презрением. — Даже уши цвет меняют от радости, что его подобрал такой же странный тип! Жалкое зрелище!

Кролик, услышав его слова, резко повернул голову, его розовые уши гневно прижались к голове, а рубиновые глаза метнули в Райзера испепеляющий взгляд. Он даже тихонько топнул лапкой по мху, выражая своё крайнее неудовольствие. А потом, словно забыв о Фениксе, он снова повернулся ко мне, и его уши опять стали ярко-розовыми.

Он подпрыгнул на месте. Раз, другой. Потом сделал несколько неуклюжих кувырков, снова шлёпнулся, быстро вскочил, отряхнулся и, подбежав ко мне, начал радостно прыгать вокруг моих ног, издавая тихие, похожие на мурлыканье звуки.

— Ну-ну, полегче, — сказал я, глядя на это буйство радости. — Раз решил идти со мной, так веди себя прилично.

Кролик остановился, посмотрел на меня снизу вверх, потом на мою голову. И в следующее мгновение он с невероятной для своей неловкости прытью запрыгнул мне сначала на плечо, а потом ловко перебрался на голову, устроившись там, как на троне, и обвив мои волосы своими длинными розовыми ушами.

— Эй! — возмутился я, чувствуя, как мягкий мех щекочет мне макушку. — А ну слезай!

Кролик лишь крепче вцепился лапками в мои волосы и издал довольное урчание. Похоже, он решил, что это самое безопасное и удобное место.

— Ха-ха-ха! — Райзер снова расхохотался. — Вот это фамильяр! Сидит на голове у своего хозяина! Какая дерзость! Теперь ты точно выглядишь как клоун, выскочка!

Я бросил на него раздражённый взгляд. Этот кролик был странным, но определённо интересным. Пусть пока сидит. Разбираться с ним буду позже. Сейчас важнее было выбраться из этого леса.

— Ладно, Феникс, хватит ржать, — сказал я, пытаясь игнорировать ушастого пассажира на голове. — Раз ты знаешь это место, говори, как отсюда выбраться?

Райзер перестал смеяться, его лицо снова стало недовольным.

— Я же сказал, нужен проводник или специальный ритуал! Мы просто так отсюда не уйдём! Этот лес — особое измерение, он связан с Преисподней, но не является её частью! Стандартные методы перемещения здесь не работают!

— Стандартные? — я нахмурился и достал из кармана кристалл телепортации, который мне дала Грейфия. Он позволял свободно перемещаться между миром людей и основными районами Преисподней. Я сосредоточился, вливая в него немного энергии…

Ничего. Кристалл даже не засветился. Он был абсолютно инертен, словно кусок обычного стекла.

— Вот видишь! — злорадно воскликнул Райзер. — Я же говорил! Твои игрушки здесь бесполезны! Мы застряли!

Я убрал бесполезный кристалл. Положение становилось неприятным. Застрять в незнакомом измерении с ноющим Фениксом — не самая радужная перспектива.

— И что теперь? — спросил я. — Бродить по лесу, пока случайно не наткнёмся на выход или на Мастера Фамильяров?

— Похоже на то! — огрызнулся Райзер. — И всё из-за тебя! Если бы ты не полез со своей дурацкой дуэлью…

— Если бы ты не был высокомерным павлином, ничего бы этого не было, — парировал я. — Так что прекращай ныть и пошли. Будем искать выход. Или хотя бы кого-нибудь, кто знает дорогу.

Я решительно направился в ту сторону, где деревья казались чуть реже. Кролик на моей голове слегка качнулся, но удержался. Райзер, поворчав ещё немного и отогнав назойливых огненных духов, нехотя поплёлся за мной.

Мы шли долго. Часы сливались в один бесконечный зелёно-синий полумрак. Лес был странным. Тихим, но полным скрытой жизни. Иногда мимо пролетали светящиеся насекомые, похожие на живые фонарики. Под ногами шуршали листья необычных форм и расцветок. Вдалеке слышались мелодичные перезвоны и тихий шёпот, словно сам лес дышал и разговаривал.

Кролик на моей голове вёл себя относительно тихо. Иногда он шевелил ушами, прислушиваясь к звукам леса, иногда просто дремал, уткнувшись носом в мои волосы. Его уши постепенно вернули свой обычный чёрный цвет с алыми кончиками, лишь изредка вспыхивая розовым, когда он замечал что-то особенно интересное (например, большую светящуюся бабочку).

Райзер же не переставал ворчать. Он жаловался на усталость, на голод, на сырость, на странные звуки, на меня, на свою судьбу. Его нытьё действовало на нервы, но я старался его игнорировать. Главное — найти выход.

Мы пересекали ручьи с водой, которая светилась серебром, проходили мимо гигантских грибов, похожих на дома, видели странных, пугливых зверьков с перьями вместо шерсти. Лес был красив своей первозданной, магической красотой, но и опасен. Я чувствовал присутствие сильных магических существ где-то в глубине чащи, но они, к счастью, не спешили показываться.

Время шло. Сколько мы блуждали? Несколько часов? Целый день? В этом измерении без солнца и привычных ориентиров было легко потерять счёт времени. Усталость начала сказываться даже на мне. Не физическая — мой Вечный Двигатель обеспечивал бесконечную выносливость. А моральная. От непривычного пейзажа, от нытья Райзера, от неопределённости.

— Мы когда-нибудь выберемся отсюда?! — в очередной раз заныл Райзер, споткнувшись о корень. — Я устал! Я хочу есть! Я хочу в свою ванну с лепестками роз!

— Заткнись и иди, — бросил я устало. — Нытьём ты выход не найдёшь.

И тут кролик на моей голове вдруг встрепенулся. Его уши снова стали ярко-розовыми, он поднял голову и начал водить носом, принюхиваясь. А потом он тихонько пискнул и ткнул лапкой в определённом направлении, на северо-восток.

— Что там? — спросил я, останавливаясь.

Кролик снова пискнул и указал ушами в ту же сторону. Похоже, он что-то учуял. Или услышал.

Я прислушался. И тоже уловил. Далеко, но отчётливо. Голоса. Знакомые голоса.

— …точно уверена, что это здесь? Мастер Фамильяров сказал, что самые редкие виды обитают в этой части леса… — голос Риас Гремори.

— Ара-ара, Риас, не волнуйся. Мои чувства меня не обманывают. Здесь сильная магическая концентрация, — голос Акэно.

— Надеюсь, мы найдём что-нибудь стоящее… И не нарвёмся на неприятности, — голос Кибы.

— Хочу дракончика! Маленького и милого! — голос Иссэя.

— Хочу шоколадного монстра… — голос Конэко.

Они были здесь. Команда Риас. Похоже, они всё-таки отправились за фамильярами. И мы, блуждая по лесу, случайно вышли на их след.

— Пошли, — сказал я Райзеру, который тоже прислушивался с удивлённым видом. — Кажется, наша прогулка подходит к концу. И нас ждёт встреча.

Мы направились в сторону голосов. Кролик на моей голове нетерпеливо подпрыгивал, его розовые уши трепетали от волнения. Похоже, он тоже был рад перспективе встречи с кем-то ещё, кроме нас двоих.

Через несколько минут мы вышли на большую поляну, залитую мягким светом от гигантских светящихся цветов. И там, посреди поляны, стояли они — Риас, Акэно, Киба, Иссэй и Конэко. Они как раз обсуждали, в какую сторону идти дальше.

Увидев нас — меня с кроликом на голове и потрёпанного, грязного Райзера — они замерли от удивления.

— Джин?! Райзер?! — первым воскликнул Иссэй. — Что вы здесь делаете?!

Встреча была неожиданной. И обещала много вопросов.

Поляна в Лесу Фамильяров погрузилась в ошеломлённую тишину. Команда Риас Гремори, только что обсуждавшая поиски магических спутников, теперь во все глаза смотрела на неожиданно появившуюся парочку: потрёпанного, грязного, но уже не здорового Райзера Феникса и меня, Изаёю Джина, с невозмутимым видом и… угольно-чёрным кроликом, восседающим на моей голове, как на королевском троне.

— Джин?! Райзер?! — Иссэй первым нарушил молчание, его голос был полон недоумения. — Что вы здесь делаете?! Как вы сюда попали?!

Райзер, увидев знакомые лица, тут же насупился, но страха в его глазах уже не было. Скорее, досада и смущение от своего непрезентабельного вида.

— Не ваше дело, низшие демоны! — огрызнулся он по привычке, пытаясь отряхнуть грязь со своего изорванного халата. — Просто… заблудились немного.

— Заблудились? — Риас подошла ближе, её взгляд внимательно изучал сначала Райзера, потом меня, потом кролика на моей голове. — В Лесу Фамильяров? Сюда невозможно попасть случайно. Джин, что произошло?

Я пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более безразличным. Кролик на голове слегка качнулся.

— Небольшая тренировка вышла из-под контроля, — уклончиво ответил я. — Этот пернатый решил полетать, не разбирая дороги. Вот и прилетели.

— Тренировка? — Акэно хитро улыбнулась, её взгляд скользнул по растрёпанному виду Райзера. — Ара-ара, похоже, тренировка была весьма… интенсивной. Райзер-сан, вы выглядите так, будто вас протащили сквозь все кусты этого леса.

Райзер вспыхнул от злости и смущения.

— Заткнись, жрица грома! Не твоё дело! И вообще, что вы сами здесь делаете?!

— Мы пришли за фамильярами, — спокойно ответил Киба, делая шаг вперёд. — Это официальный визит, согласованный с Мастером Фамильяров.

— А, фамильяры… — Райзер снова бросил на меня насмешливый взгляд. — Ну да, вам, слабакам, нужны помощники. А вот некоторые, — он кивнул на меня, — похоже, способны привлечь только… это.

Все взгляды снова обратились на кролика, который сидел на моей голове, невозмутимо шевеля своими длинными чёрными ушами с алыми кончиками. Он словно не замечал всеобщего внимания, сосредоточенно разглядывая верхушки деревьев.

— Какой… милый, — первой не выдержала Акэно. Её обычная элегантная маска дала трещину. В фиолетовых глазах вспыхнул неподдельный восторг. Она медленно подошла ко мне, её движения были плавными, но в них чувствовалось нетерпение. — Можно?..

Не дожидаясь ответа, она протянула руку и осторожно коснулась одного из длинных, бархатистых ушей кролика. Её пальцы нежно погладили мягкий мех. И в этот момент её лицо преобразилось. Холодная вежливость исчезла, уступив место почти детскому восторгу.

— О-о-о! Какое мягонькое! Какое тёплое! — промурлыкала она, её голос стал ниже и интимнее. Она прикрыла глаза от удовольствия, продолжая гладить ухо. — Просто прелесть! Изаёя-кун, где ты нашёл такое чудо? Я тоже хочу!

Кролик, сначала напрягшийся от неожиданного прикосновения, кажется, немного расслабился под её нежными пальцами. Его уши слегка порозовели на кончиках.

Я же стоял, чувствуя себя полным идиотом с кроликом на голове и восторженно мурлыкающей демонессой рядом.

— Он сам пришёл, — буркнул я.

Но сцена стала ещё более странной. Конэко, которая до этого молча наблюдала, тоже подошла ближе. Её обычно невозмутимое лицо выражало крайнюю степень заинтересованности. Она остановилась с другой стороны от меня и медленно, очень осторожно, протянула свою маленькую ручку к другому уху кролика. Её пальчики коснулись алого кончика.

Кролик вздрогнул. Он посмотрел сначала на Акэно, которая всё ещё самозабвенно гладила его ухо, потом на Конэко, которая замерла, едва касаясь другого. Похоже, такое внимание с двух сторон было для него перебором.

Его уши мгновенно вспыхнули ярко-алым цветом — цвет тревоги или паники? Он издал тоненький, панический писк и попытался вырваться, забившись прямо у меня на голове. Его маленькое тельце затряслось, лапки судорожно заскребли по моим волосам.

— Ай! Тихо ты! — я попытался удержать его, но он паниковал всё сильнее.

— Ой, прости, малыш, я тебя напугала? — обеспокоенно проговорила Конэко, отдёргивая руку.

— Ара-ара, какой нервный, — заметила Акэно, но тоже убрала руку, хотя и с явным сожалением.

Кролик, освободившись от двойного внимания, тут же успокоился, снова уселся ровно и принял максимально невозмутимый вид, хотя его быстрое дыхание и подрагивающие уши выдавали пережитый стресс. Его уши медленно вернули свой обычный чёрно-алый цвет.

Иссэй и Киба наблюдали за этой сценой с улыбками. Риас покачала головой, но тоже не смогла сдержать лёгкой усмешки. Даже Райзер на мгновение забыл о своей злости, с любопытством глядя на паникующего кролика.

— Странный фамильяр, — констатировала Риас, когда всё улеглось. — Но, похоже, он выбрал тебя, Джин. Поздравляю.

— Я его не выбирал, он сам прицепился, — проворчал я, пытаясь поправить волосы под сидящим на голове кроликом.

— Так часто бывает в этом лесу, — кивнул Киба. — Фамильяр сам находит того, чья аура или сила ему подходит.

— Кстати, о фамильярах, — Риас сменила тему, обращаясь к своей команде. — Мы ведь почти закончили наши поиски, когда встретили вас. Азия, Акэно, покажите своих новых спутников.

Азия робко шагнула вперёд. Рядом с ней из воздуха появился маленький, переливающийся всеми цветами радуги дракончик размером с кошку. Он доверчиво ткнулся мордочкой в её руку.

— Это Рассей, — с нежной улыбкой представила Азия. — Он Духовный Дракон. Очень добрый.

— Милашка! — воскликнул Иссэй.

Затем Акэно щёлкнула пальцами, и рядом с ней возник маленький, черноволосый бесёнок с озорными глазами и крошечными рожками. Он тут же начал строить рожицы и хихикать.

— А это мой помощник, — с улыбкой сказала Акэно. — Имп. Будет помогать мне с мелкими поручениями и… шалостями.

— А вы? — я посмотрел на Иссэя, Кибу и Конэко. — Нашли кого-нибудь?

Иссэй вздохнул.

— Я искал дракона, но все большие и злые, а маленькие… какие-то несерьёзные. Не нашёл пока своего.

Киба покачал головой.

— Мне тоже пока никто не приглянулся. Моя аура меча, видимо, отпугивает большинство существ.

— Мне тоже, — буркнула Конэко. — Все какие-то… шумные.

— Ничего, — ободряюще сказала Риас. — Время ещё будет. Главное, что Азия и Акэно нашли своих спутников. А теперь… нам пора выбираться отсюда. Я знаю путь к выходу, недалеко отсюда есть стабильный портал, который Мастер Фамильяров использует для групп.

Она посмотрела на Райзера и меня.

— Вы идёте с нами? Или собираетесь и дальше блуждать по лесу?

Райзер фыркнул.

— Конечно, идём с вами! Не собираюсь я тут куковать из-за этого идиота! — он кивнул на меня.

— Как скажешь, — я пожал плечами.

Мы двинулись за Риас. Она уверенно вела нас по едва заметной тропинке, петляющей между гигантскими деревьями. Лес вокруг жил своей жизнью: пели невидимые птицы, шелестели листья, мерцали магические огоньки. Рассей летал рядом с Азией, имп Акэно прятался у неё за спиной, а кролик всё так же сидел у меня на голове, с любопытством озираясь по сторонам.

Мы шли молча, но напряжение между мной и Райзером ощущалось. Он старался держаться от меня подальше, но время от времени бросал на меня злобные взгляды. Я же его игнорировал.

Когда мы уже подходили к месту, где, по словам Риас, должен был быть портал, Райзер не выдержал и прошипел мне в спину:

— Ты думаешь, это конец, выскочка? Думаешь, я забуду то унижение?

Я остановился и обернулся, глядя на него безразлично.

— А что ты предлагаешь? Снова подраться? Ты же видел, чем это заканчивается.

— Я… я стану сильнее! — он сжал кулаки. — Я найду способ победить тебя! Фениксы не сдаются!

— Ну-ну, — усмехнулся я. — Удачи. Можешь считать это своей новой целью в жизни. Может, хоть это избавит тебя от нытья.

Он хотел возразить, но осёкся. В моём голосе не было злобы, лишь констатация факта и… намёк на что-то вроде вызова?

— Я… я не ною! — пробормотал он уже не так уверенно. — Просто… ты меня бесишь!

— Взаимно, — кивнул я. — Но драться с тобой мне пока скучно. Так что иди своей дорогой, Феникс. И постарайся больше не падать в обморок от страха.

Я отвернулся и пошёл дальше. Райзер остался стоять, глядя мне в спину. В его глазах больше не было панического ужаса. Была злость, было унижение, но было и… упрямство? Осознание того, что ему нужно стать сильнее?

Риас, Иссэй и остальные, шедшие чуть впереди, слышали наш короткий обмен репликами. Они переглядывались, явно удивлённые. Той лютой ненависти, которая была между нами раньше, уже не чувствовалось. Была какая-то странная, язвительная перепалка, больше похожая на общение двух соперников, чем смертельных врагов.

— Что… что это было? — прошептал Иссэй Риас. — Они что, помирились?

— Не думаю, — так же тихо ответила Риас, её взгляд был задумчивым. — Но что-то определённо изменилось между ними там, в лесу. Интересно, что Джин с ним сделал…

Она бросила на меня короткий, любопытный взгляд, но спрашивать не стала.

Вскоре мы вышли к небольшой пещере, в глубине которой мерцал стабильный магический портал. Риас объяснила, как им пользоваться.

— Ну что ж, Феникс, — сказал я, поворачиваясь к Райзеру у входа в портал. — Твоя остановка. Надеюсь, дорогу домой найдёшь.

— Разберусь! — огрызнулся он. — И без твоих советов! И запомни, Джин, мы ещё встретимся!

— Буду ждать с нетерпением, — язвительно улыбнулся я.

Райзер бросил на меня последний злобный взгляд и шагнул в портал. Его фигура исчезла во вспышке света.

Я повернулся к Риас и её команде. Кролик на моей голове снова шевельнул ушами.

— Ну что, теперь наша очередь? — спросил я.

Риас кивнула, её взгляд всё ещё был полон вопросов, но она улыбнулась.

— Да. Пора возвращаться домой.

Вспышка портала погасла, и мы оказались посреди знакомой комнаты старого здания клуба Оккультных Исследований. Привычная обстановка — камин, диваны, книжные полки — показалась почти сюрреалистичной после блужданий по магическому лесу. Воздух здесь был сухим и тёплым, в отличие от влажной прохлады Леса Фамильяров.

Первым делом я попытался стряхнуть с головы незваного пассажира.

— Так, всё, приехали, слезай, — проворчал я, протягивая руку к кролику.

Тот недовольно пискнул, но послушно спрыгнул мне на плечо, а оттуда — на пол. Оказавшись на твёрдой поверхности, он тут же принял важный вид, словно и не сидел только что у меня на голове, и принялся с любопытством осматривать незнакомое помещение. Его чёрные уши с алыми кончиками подрагивали, улавливая звуки и запахи.

Не успел я и слова сказать, как на меня обрушился шквал вопросов от команды Риас.

— Джин! Что это было?! Как вы с Райзером там оказались?! — Иссэй подскочил ко мне, его глаза горели любопытством.

— Да, Изаёя-кун, расскажи подробнее! Что за «тренировка»? И почему Райзер выглядел так… будто его гоняли по всему лесу? — Акэно улыбалась своей хитрой улыбкой, явно предвкушая пикантные подробности.

— И этот кролик… — Риас с интересом смотрела на ушастого, который уже деловито обнюхивал ножку кресла. — Он действительно твой фамильяр? Как ты его нашёл?

Киба и Конэко тоже смотрели выжидающе.

Я почувствовал себя как на допросе. Объяснять всю абсурдную историю с «терапией» Райзера, его истериками, погоней по лесу и случайным попаданием в Лес Фамильяров мне совершенно не хотелось. Нужно было быстро придумать отговорку.

— Э-э… долгая история, — я потёр затылок, делая вид, что мне неловко. — Скажем так, мы с Фениксом немного… увлеклись спаррингом. Не рассчитали силу, и нас закинуло в тот лес случайным образом.. Блуждали там чёрт знает сколько. А этот, — я кивнул на кролика, — сам прицепился.

Я сделал шаг к выходу.

— И вообще, я весь грязный после этих блужданий, — я демонстративно отряхнул несуществующую пыль с плеча. — Наверное, пахну как лесной тролль. Пойду-ка я домой, приму ванну. Потом как-нибудь расскажу.

Моя отговорка была слабой, но я надеялся, что упоминание неприятного запаха заставит их отступить. Кролик, услышав мои слова, тут же подбежал ко мне, задрал голову и старательно принюхался к моим штанам, потом подпрыгнул, пытаясь дотянуться до головы. Не учуяв ничего подозрительного, он растерянно посмотрел на меня, потом на остальных, его мордочка выражала крайнее недоумение: «Какой запах? Вроде ничем не пахнет…»

Акэно хихикнула, заметив его реакцию.

— Ара-ара, Изаёя-кун, не преувеличивай. Ты выглядишь вполне… свежо. Но если хочешь отдохнуть — мы поймём.

Риас тоже улыбнулась, хотя в её глазах читалось любопытство.

— Хорошо, Джин. Отдыхай. Но потом ты нам всё расскажешь. И про кролика тоже.

— Ладно, ладно, — пробормотал я, быстро ретируясь к двери. Кролик тут же подбежал и запрыгнул мне на плечо, явно не собираясь оставаться здесь один. — Пока всем.

Я поспешно вышел из клуба, чувствуя на спине любопытные взгляды. Уклонился. Пока что.

...

Дорога к моему новому дому — особняку, подаренному Сазексом — заняла некоторое время. Я шёл по вечерним улицам Куо, кролик сидел на плече, с интересом разглядывая прохожих и витрины магазинов. Его уши иногда меняли цвет с чёрно-алого на розовый или голубой, реагируя на что-то интересное или пугающее. Люди, встречавшиеся нам, с удивлением смотрели на странного парня с чёрным кроликом на плече, но я старался не обращать на них внимания.

Наконец, я подошёл к своему новому жилищу..

— Ну вот, ушастый, заходи, — сказал я, пропуская кролика вперёд. — Это теперь наш дом. Можешь осматриваться.

Кролик спрыгнул с плеча и замер на пороге просторного холла. Его рубиновые глаза расширились от удивления. Он медленно повернул голову, осматривая высокие потолки, мраморный пол, широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Потом он посмотрел на меня так, словно спрашивал: «Это всё… наше?»

— Да, ты дома, — подтвердил я, закрывая дверь. — Можешь бегать где хочешь. Только ничего не грызи и не ломай.

И тут кролика прорвало. С радостным писком он рванул вперёд. Он носился по холлу, заглядывал в гостиную с её дорогой мебелью и камином, скакал по мягкому ковру, подпрыгивал, пытаясь достать до хрустальных подвесок на люстре. Его уши переливались всеми оттенками розового — цвета чистого, незамутнённого восторга. Он был похож на ребёнка, попавшего в магазин игрушек.

Я наблюдал за ним с лёгкой усмешкой. Этот особняк был для меня просто комфортным местом для сна, но для маленького кролика он, похоже, стал целым миром, полным чудес.

— Ладно, развлекайся, — сказал я. — А я пойду приму ванну. Настоящую, горячую ванну.

Я поднялся на второй этаж, оставив кролика исследовать свои новые владения. Звуки его радостных прыжков и писка ещё долго доносились снизу. Похоже, этот странный фамильяр доволен.

...

Следующее утро началось с проблемы. Я проснулся от того, что кто-то настойчиво тыкался мне в щёку мокрым носом. Открыв глаза, я увидел перед собой мордочку чёрного кролика. Он сидел у меня на подушке и смотрел выжидающе.

— Чего тебе? — пробормотал я сонно.

Кролик пискнул и указал лапкой на дверь. Пора вставать?

Я поднялся, пошёл умываться. Кролик последовал за мной, семеня на своих коротких лапках. Пока я чистил зубы, он сидел на краю раковины и внимательно наблюдал. Когда я начал одеваться в школьную форму, он запрыгнул на кровать и уставился на меня.

— Так, ушастый, слушай сюда, — сказал я, застёгивая рубашку. — Я иду в школу. Ты остаёшься здесь. Понял? Здесь. Дома.

Кролик наклонил голову, его уши недоумённо повисли. Потом он отрицательно замотал головой и снова пискнул, показывая лапкой на дверь, а потом на меня. Он хотел идти со мной.

— Нет, — твёрдо сказал я. — В школу с животными нельзя. Это правила. Ты останешься здесь. Я вернусь после уроков.

Кролик насупился. Его уши стали тёмно-алыми. Он спрыгнул с кровати и преградил мне путь к двери, расставив лапки и приняв максимально грозный вид.

— Не смеши меня, — я попытался его обойти.

Он тут же вцепился мне в штанину, не давая пройти.

— Да отцепись ты! — я попытался его стряхнуть, но он держался крепко.

Тогда он применил запрещённый приём. Он отпустил штанину, лёг на пол, закатил глаза и… притворился мёртвым. Лапки поджал, уши безвольно раскинул. Лежит, не дышит.

— Ох, ну что за цирк… — простонал я. — Ты думаешь, я на это куплюсь?

Я перешагнул через него и направился к двери. Он тут же вскочил, подбежал, снова преградил путь и жалобно запищал, глядя на меня своими огромными рубиновыми глазами, в которых заблестели слёзы. Он буквально умолял взять его с собой.

Я вздохнул. Спорить с этим упрямым созданием было бесполезно. Да и оставлять его одного в этом огромном доме… кто знает, что он тут натворит от скуки или обиды.

— Ладно! Чёрт с тобой! Пойдёшь со мной! — сдался я. — Но сиди тихо и не отсвечивай! Понял?

Уши кролика мгновенно стали ярко-розовыми. Он радостно подпрыгнул и одним махом запрыгнул мне на привычное место — на голову.

— Только не на голову! — простонал я. — Хотя бы на плечо!

Кролик неохотно сполз на плечо, устроился там поудобнее и приготовился к выходу. Я посмотрел на себя в зеркало. Парень с чёрным кроликом на плече. Выглядит… странно. Очень странно. Я тяжело вздохнул. Похоже, этот день в школе будет напряжным.

...

Так я и шёл по коридорам Академии Куо, чувствуя на себе десятки любопытных, удивлённых и насмешливых взглядов. Кролик на плече вёл себя относительно смирно, лишь с любопытством вертел головой и шевелил ушами. Некоторые ученики подходили, спрашивали, что это за зверёк, можно ли погладить. Я отвечал однотипно: «Бешеный. Не трогать».

Иссэй, увидев меня, сначала расхохотался, а потом с завистью сказал:

— Везёт тебе! Такой милый фамильяр! А мне ни один дракон не подошёл…

Айка Кирю при встрече лишь покачала головой:

— Изаёя, ты как всегда, выделяешься из толпы. Теперь ещё и с кроликом на плече.

Я старался не обращать внимания на шушуканье и взгляды, но чувствовал себя невероятно неловко. Особенно когда кролик начинал шевелиться или менять цвет ушей, реагируя на что-то.

На одном из уроков — кажется, это была нудная лекция по истории — я сидел у окна, пытаясь сосредоточиться на словах учителя. Кролик спрыгнул с плеча на подоконник и уставился на улицу, наблюдая за птицами или облаками. Его уши время от времени подрагивали.

Вдруг дверь класса тихо отворилась, и на пороге появилась… вице-президент студсовета, Цубаки Шинра. Она обвела класс строгим взглядом своих глаз за очками и остановилась на мне.

— Изаёя Джин, — её голос прозвучал холодно и официально. — Прошу вас немедленно пройти со мной в кабинет студенческого совета.

Учитель и весь класс удивлённо посмотрели на меня.

— А в чём дело? — спросил я, поднимаясь.

Цубаки указала подбородком на подоконник, где сидел кролик, который тут же испуганно прижал уши.

— В Академии Куо запрещено приносить домашних животных на уроки, — отчеканила она. — Президент Сона Ситри желает лично обсудить с вами это нарушение правил.

Коридоры Академии Куо жили своей обычной жизнью — шум, смех, шелест учебников. Но для меня этот поход по знакомым этажам был омрачён присутствием вице-президента студсовета Цубаки Шинры, идущей рядом с непроницаемым видом, и чёрного кролика, упрямо восседающего у меня на плече. Вызов в студсовет из-за «домашнего животного» казался верхом абсурда после всего что происходило недавно.

— Кстати, Изаёя-сан, — неожиданно нарушила молчание Цубаки, её голос был ровным и деловым, но в нём слышались нотки… уважения? — Поздравляю вас с недавней победой. Слухи о вашем поединке быстро распространились. Вы произвели впечатление.

Я мельком взглянул на неё. О каком поединке она говорила? С Райзером? В любом случае, её осведомлённость не удивляла — студсовет явно был в курсе многих событий.

— Спасибо, — коротко бросил я. — Хотя это было скорее развлечение, чем победа.

Цубаки лишь слегка кивнула, не вдаваясь в подробности. Мы подошли к знакомой двери с табличкой «Студенческий совет». Она открыла её и пропустила меня вперёд. Кролик на плече нервно дёрнул ушами, почувствовав строгую атмосферу.

Кабинет был таким же безупречно убранным, как и в прошлый раз. За массивным столом сидела Сона Ситри, президент студсовета. Её чёрные волосы были аккуратно уложены, а взгляд за стёклами очков — острым и внимательным. Рядом стояли ещё несколько членов совета, но они молчали, исполняя роль статистов.

— Изаёя Джин, — Сона указала на стул напротив. — Присаживайся. Цубаки, спасибо, можешь быть свободна.

Вице-президент кивнула и бесшумно вышла, закрыв за собой дверь. Я сел, кролик спрыгнул с плеча мне на колени, настороженно оглядываясь.

— Итак, — начала Сона спокойным, ровным тоном, сложив руки на столе. — Причина твоего вызова тебе, полагаю, известна.

Она кивнула на кролика, который тут же попытался спрятаться за моей рукой.

— Правила Академии Куо запрещают приносить на территорию школы домашних животных, не имеющих специального разрешения. Твой… спутник под это определение не подпадает.

Я молчал, ожидая, к чему она клонит.

— Я понимаю, Изаёя-сан, что ты — личность неординарная, — продолжила она, её взгляд был прямым и проницательным. — Твои способности, твоя сила выходят за рамки обычного. И я ценю ту помощь, которую ты оказал в недавних инцидентах, пусть и неофициально. Но правила есть правила. Особенно те, что касаются порядка и безопасности в стенах учебного заведения.

Она сделала паузу, давая мне возможность ответить.

— Это не домашнее животное, — сказал я наконец. — Это фамильяр. Он сам ко мне привязался.

— Фамильяр, не прошедший регистрацию и не привязанный к официальному контракту, с точки зрения правил — всё равно что питомец, — парировала Сона без тени улыбки. — И его присутствие здесь — нарушение. Которое я, как президент студсовета, обязана пресечь.

Вот оно. Началась игра. Она знала, что угрозами или силой меня не взять. Поэтому решила действовать через формальности, через бюрократию.

— Но, — продолжила она, слегка смягчив тон, — я также понимаю, что твоё положение уникально. И твоя сила может быть полезна для поддержания стабильности в городе и в школе. Поэтому я готова пойти на компромисс.

Она подалась вперёд, её взгляд стал ещё более внимательным.

— Я предлагаю тебе присоединиться к Студенческому совету. Не как рядовой член, конечно. А в качестве… скажем так, независимого консультанта по особым ситуациям. Ты не будешь подчиняться мне напрямую в иерархическом смысле, сохранишь свою свободу действий. Но ты будешь официально связан с нами, сможешь получать информацию, координировать свои действия с нашими в случае угрозы. А взамен… я буду закрывать глаза на присутствие твоего… фамильяра. И на некоторые другие мелкие нарушения устава, которые могут возникнуть в силу твоей специфики.

Хитрый ход. Она предлагала мне официальный статус, доступ к информации и некоторую свободу от правил в обмен на формальную лояльность и возможность использовать мою силу в интересах студсовета (а значит, и клана Ситри). И всё это под соусом решения проблемы с кроликом.

Я уже открыл рот, чтобы выдать свой стандартный ответ — что я никому не подчиняюсь, не вступаю в организации и сам решаю, когда и кому помогать…

Но Сона опередила меня. Она подняла руку, останавливая мой протест.

— Прежде чем ты откажешься, Изаёя-сан, позволь напомнить тебе один важный момент, — её голос стал твёрже, в нём зазвучала сталь. — Ты можешь быть невероятно силён. Ты можешь игнорировать наши законы и иерархии. Но здесь, в стенах Академии Куо, ты — ученик. Обычный ученик, подчиняющийся правилам этого учебного заведения. И я — президент Студенческого совета, отвечающая за порядок и соблюдение этих правил. Ты нарушаешь не законы Преисподней. Ты нарушаешь простые, человеческие правила школы. И я имею полное право потребовать их соблюдения. Или применить соответствующие санкции. Подумай об этом.

Её слова ударили неожиданно точно. Она не пыталась давить силой или авторитетом демонического рода. Она апеллировала к другому — к правилам мира людей, к моему статусу ученика, к её формальной власти здесь, в этой школе. И это… сработало. Я почувствовал себя… глупо? Я, способный сражаться с Сатанами, спорю с президентом студсовета из-за кролика? Абсурд. Но она была права. Формально, она имела полное право вышвырнуть меня из школы за нарушение устава. И спорить с этим было бы ниже моего достоинства.

Я замолчал, опешив от её аргументации. Она действительно была умна. Нашла мою уязвимость не в силе, а в статусе. Я встал и подошёл к окну, пытаясь собраться с мыслями.

За окном шёл обычный школьный день. Ученики гуляли по двору, смеялись, гоняли мяч. Солнце светило… Стоп. Что это там?

Мой взгляд зацепился за странную сцену, разворачивающуюся у главного входа в старое здание клуба. Полупрозрачный барьер окутывал все здание и прилегающую территорию. Две девушки. Одна — с синими волосами и большим мечом за спиной. Вторая — с каштановыми хвостами. Они стояли напротив… Иссэя. Выглядели они агрессивно, что-то требовали от него. Иссэй пытался оправдываться, размахивал руками. Типичная для него ситуация — влипнуть в неприятности.

И тут Иссэй сделал что-то невообразимое. Он выкрикнул что-то вроде «Секретная техника!» и сделал резкий выпад рукой вперёд. И одежда на обеих девушках — их строгие платья или что там на них было — разорвалась… на лоскуты. Испарилась. Оставив их стоять посреди школьного двора полностью голыми, шокированных и покрасневших.

Я замер. Моё обычно непроницаемое лицо, вероятно, впервые за долгое время дрогнуло. Я видел много странного в этом мире, но такое… Такое извращение, применённое, как боевая техника… Это было за гранью. Мой мозг отказывался это обрабатывать.

Я услышал, как девушки в шоке закричали что-то про «извращенца» и бросились на Иссэя со своими мечами и световым оружием. Тот с воплем улепётывал от них по двору.

Я резко дёрнул шнурок жалюзи, закрывая окно. Мне не нужно было это видеть.

Я повернулся к Соне. На моём лице, вероятно, всё ещё застыло выражение крайнего недоумения, смешанного с отвращением.

— Хорошо, Ситри, — сказал я глухо. — Я согласен. Я вступаю в твой студсовет в качестве консультанта. С условием, что меня не будут дёргать по пустякам и лезть в мои личные дела. И да, кролик остаётся со мной.

Сона Ситри позволила себе лёгкую, едва заметную улыбку. Победную улыбку.

— Отлично, Изаёя-сан. Рада нашему сотрудничеству. Уверена, оно будет продуктивным. Цубаки подготовит необходимые формальности.

Она победила. Не силой, а умом и знанием правил игры. И, возможно, благодаря своевременному «представлению» за окном, которое окончательно убедило меня, что в этом дурдоме под названием Академия Куо не помешает хоть какой-то контроль. Или хотя бы возможность закрывать глаза на происходящее, имея официальный статус.

Жизнь, вопреки моим ожиданиям, не спешила подкидывать новые драки или глобальные угрозы. После приключений с Райзером и моего неожиданного «трудоустройства» в Студенческий совет Академии Куо наступило относительное затишье, почти неестественное для этого кипящего сверхъестественным миром места.

Эта тишина, однако, была обманчивой. И источником нового, тихого раздражения для меня стал как раз мой новообретённый статус «независимого консультанта по особым ситуациям» при Студсовете. Сона Ситри, со своей ледяной вежливостью и острым умом, не упустила возможности использовать моё вынужденное согласие, методично втягивая меня в рутину.

.....

Кабинет Студсовета. Безупречный порядок, тихий шелест бумаг, сосредоточенные лица членов совета, склонившихся над отчётами и графиками. И я, Изаёя Джин, сидел на стуле для посетителей, чувствуя себя абсолютно не на своём месте, словно хищник в клетке. Кролик Куро, которому теперь было официально «разрешено» сопровождать меня (под мою личную ответственность, как подчеркнула Сона), устроился у меня на коленях и с детским любопытством разглядывал стопки документов.

— Итак, Изаёя-сан, — Сона Ситри подняла на меня взгляд своих умных, словно просчитывающих каждый шаг, глаз из-за очков. — Раз уж вы теперь наш консультант, я считаю необходимым ввести вас в курс текущих дел, касающихся безопасности на территории Академии и прилегающих районов. Ваше уникальное восприятие может быть ключевым.

Она пододвинула ко мне несколько внушительных папок.

— Во-первых, отчёты о недавней активности Падших ангелов, связанных с Кокабиэлем. Несмотря на то, что прямых атак больше не было, наши сенсоры периодически фиксируют слабые, но тревожные всплески их энергии на окраинах города. Мы предполагаем, что они не покинули город, а лишь сменили тактику, возможно, ведут скрытое наблюдение или готовят что-то ещё. Ваши комментарии или наблюдения по этому поводу были бы крайне ценны.

Я мельком, без особого интереса, пролистал отчёты. Цифры, графики, схемы… Скукота смертная.

— Ничего нового не заметил, — коротко бросил я, отодвигая папку. — Если сунутся — разберёмся. Как обычно.

Сона слегка поджала губы, явно не удовлетворённая моим лаконичным ответом, но спорить не стала, лишь отметив что-то в блокноте.

— Во-вторых, — она взяла следующую папку, чуть потолще, — ситуация с экзорцистами из Ватикана, Зеновией Квартой и Ириной Шидо. Они продолжают свои настойчивые поиски украденных фрагментов Экскалибура именно на нашей территории. Пока они действуют относительно сдержанно и координируют свои шаги с группой Риас Гремори, но их само присутствие создаёт постоянное напряжение. Особенно учитывая… глубокую личную неприязнь некоторых членов клуба Гремори к Святым Мечам. Мы должны быть готовы к возможным внезапным конфликтам или опасным недоразумениям.

— Пусть Риас сама разбирается со своими гостями и своим вспыльчивым Рыцарем, — пожал я плечами, глядя в окно. — Если они не будут лезть ко мне лично, мне глубоко плевать на их старые счёты или украденные железки.

— Изаёя-сан, — голос Соны стал чуть строже и тверже, — ваша позиция понятна, но как наш официальный консультант вы обязаны понимать общую картину угроз. Любой открытый конфликт на нашей территории, будь то между демонами и экзорцистами или внутренние разборки кланов, может моментально повлиять на безопасность всей Академии и тысяч студентов. Ваша сила может критически понадобиться именно для предотвращения неконтролируемой эскалации.

— Понадоблюсь — зовите, — отрезал я, возвращая взгляд к ней. — Но лезть в их личные разборки из-за древних обид или пропавших мечей я добровольно не собираюсь. Точка.

Сона чуть заметно вздохнула, но продолжила, беря третью папку.

— Хорошо. Третий пункт. И он, возможно, заинтересует вас больше остального. Наши агенты в Преисподней сообщают о странных, настойчивых слухах, касающихся лично вас.

Это действительно привлекло моё внимание. Я выпрямился на стуле.

— Слухах? И каких же?

— После вашей оглушительной дуэли с Райзером Фениксом информация о вашей необъяснимой силе и неизвестном происхождении распространилась по кругам влияния со скоростью лесного пожара, — Сона внимательно, изучающе посмотрела на меня. — Многие кланы, даже те, что не присылали вам формальных приглашений, проявляют к вам повышенный, почти навязчивый интерес. Говорят не только о «невероятной, пугающей мощи», но и особенно активно — о вашей «уникальной способности аннигилировать магию любых фракций без видимых усилий». Некоторые влиятельные голоса считают вас скрытой угрозой, другие — невероятно ценным активом. Есть даже те, кто шепчется, что вы — некое секретное оружие самого Лорда Сазекса или результат древних запретных экспериментов, вышедший из-под контроля.

Я хмыкнул. Типичные демоны и их вечная любовь к сплетням и запутанным интригам. Предсказуемо.

— И что с того? Пусть болтают, сколько влезет. Меня это не греет и не холодит.

— Проблема в том, Изаёя-сан, — Сона понизила голос, делая акцент, — что такой пристальный интерес неизбежно привлечет нежелательное внимание самых опасных игроков. Не только со стороны кланов, жаждущих вас завербовать любой ценой. Но и со стороны тех, кто видит в вас прямую угрозу своему положению или далеко идущим планам. Например, остатки Фракции Старых Сатан, озлобленные и радикальные. Или другие теневая группы, о которых мы знаем меньше. Они могут попытаться переманить вас силой или обманом. Или… устранить. Пока вы не стали для них непреодолимой угрозой или не примкнули открыто к кому-то из их заклятых врагов.

Она смотрела на меня предельно серьёзно, давая понять всем видом, что это не пустые опасения, а реальная оценка угрозы.

— Пусть попробуют, — мой голос прозвучал холодно и ровно, как лезвие. Мысль о новых противниках, достаточно глупых или самонадеянных, чтобы сунуться ко мне, вызывала лишь скудную искру предвкушения в груди. Разминка.

— Мы будем максимально отслеживать любую подозрительную активность, направленную лично на вас, — заверила Сона. — Но я настоятельно прошу вас быть бдительным вдвойне. И сообщать нам немедленно, если заметите малейшее необычное наблюдение или провокацию. Это в наших общих интересах безопасности.

— Ладно, ладно, — кивнул я, уже мысленно отметив её слова. Предупреждение было разумным, хоть я и сомневался, что кто-то из этих «старых сатанистов» или их подпевал сможет представлять для меня реальную, а не надуманную угрозу. Но осторожность лишней не бывает.

— И последнее на сегодня, — Сона взяла последнюю, самую тонкую, но, видимо, не менее важную папку. — Это касается непосредственно вашей практической роли консультанта. В ближайшее время Студсовет планирует провести серию важных мероприятий по усилению защитных барьеров Академии и комплексной проверке систем раннего магического оповещения. Учитывая вашу… уникальную чувствительность к любым энергиям и доказанную способность нейтрализовать сложные магические воздействия, ваше личное присутствие и экспертная оценка были бы для нас крайне полезны, даже незаменимы.

Она протянула мне расписание планируемых проверок, аккуратно расписанное по дням и часам. Я пробежал его глазами. Проверка целостности барьеров, калибровка дальнобойных сенсоров, анализ остаточных магических следов… Звучало как рутинная работа для техномагов или узких специалистов по безопасности, а не для того, кто привык решать проблемы кулаками и мечом.

— Вы хотите, чтобы я ходил по периметру и тыкал пальцем в ваши магические стены, сообщая, крепкие ли они? — скептически, с легкой усмешкой спросил я.

— Не совсем, — Сона позволила себе лёгкую, едва уловимую улыбку. — Мы хотим, чтобы вы оценили их реальную эффективность именно с вашей, уникальной точки зрения силы. Способны ли они выдержать реальную атаку существа вашего уровня? Есть ли в них скрытые уязвимости или бреши, которые вы можете интуитивно заметить, но которые абсолютно не видны нашим стандартным сенсорам и диагностическим заклинаниям? Ваша перспектива, Изаёя-сан, поистине уникальна и бесценна для нашей защиты.

Я вздохнул глубже. Бюрократия и тесты. Даже в мире демонов и ангелов от этой рутины никуда не деться. Но… это была неотъемлемая часть нашей сделки. Я сам согласился на роль консультанта. И если это в итоге поможет им выстроить более надежную защиту этого места (а значит, и гарантировать мой собственный покой от мелких пакостников), то почему бы и нет? К тому же, это могло быть… отчасти познавательно. Посмотреть, как работают их навороченные защитные системы изнутри, в действии.

— Хорошо, — сказал я, возвращая ей расписание. — Сообщите, когда и где нужно быть. Постараюсь не проспать… если очень постараюсь.

Сона кивнула, явно довольная моим согласием, в ее глазах мелькнуло удовлетворение от выполненной задачи.

— Отлично. Цубаки свяжется с вами для уточнения всех деталей и маршрутов. На сегодня это всё, Изаёя-сан. Спасибо за уделённое время и… понимание.

Я поднялся, ощущая, как костяшки спины похрустывают от сидения. Куро тут же проворно запрыгнул мне на привычное место на плечо, устроившись поудобнее.

— Всегда пожалуйста, — бросил я через плечо и направился к выходу, отчетливо чувствуя на себе долгий, внимательный и анализирующий взгляд Соны Ситри.

Покидая кабинет студсовета с его запахом бумаги и магии, я невольно размышлял. Эта новая роль была чертовски странной. С одной стороны — скучные отчёты, совещания и бесконечные проверки. С другой — прямой доступ к ценной информации, официальный статус, дающий определенную свободу действий, и… возможность влиять на события, не ввязываясь в них напрямую? Может, это и не так уж плохо в долгосрочной перспективе. Как ни крути.

А пока… пока можно заняться этой самой проверкой школьных магических барьеров. Кто знает, может, это окажется не так уж и нудно, как кажется на первый взгляд.

Воздух в Куо словно загустел, пропитался невысказанными угрозами и предчувствием новой бури. Мой новообретённый статус «консультанта» при Студсовете пока что приносил лишь скучные совещания с Соной Ситри, но я понимал — это лишь затишье перед чем-то более… интересным.

И это «интересное» не заставило себя долго ждать. В один из дней, когда я бесцельно слонялся по территории Академии после очередного нудного «инструктажа» от Соны (кажется, она всерьёз решила посвятить меня во все тонкости работы школьных магических барьеров), мои обострённые чувства уловили всплеск энергии. Не демонической, не падшей. А… святой? И очень концентрированной. Всплеск сопровождался повышенными тонами и знакомой аурой гнева — аурой Юто Кибы.

«Опять этот Рыцарь со своими старыми травмами», — подумал я с досадой. Но любопытство взяло верх. Я направился к источнику возмущения — к старому зданию клуба Оккультных Исследований.

Картина, открывшаяся мне, была предсказуемой и одновременно новой. У входа в здание стоял Киба, его лицо было бледным от ярости, рука лежала на эфесе меча. Рядом пыталась его успокоить Риас Гремори. А напротив них стояли две уже знакомые мне девушки.

Одна — высокая, с синими волосами, собранными в хвост, и холодными, решительными глазами. Одета она была в строгую, похожую на церковную, одежду, а за спиной виднелся огромный меч в ножнах. От неё исходила мощная, и какая-то острая, аура святой силы.

Вторая — пониже, с каштановыми волосами, заплетёнными в два хвоста, и более мягкими чертами лица, хотя взгляд тоже был серьёзным. Она держала в руке что-то похожее на рапиру, которая слабо светилась белым светом. Её аура была светлой, но менее агрессивной.

Я остановился поодаль, в тени дерева, наблюдая. Это, очевидно, и были те самые экзорцисты из Ватикана, о которых говорила Сона. Зеновия и Ирина. Прибыли за своими Экскалибурами. И, похоже, наткнулись на Кибу.

— …повторяю, Рыцарь Гремори, это не твоё дело! — голос синеволосой (Зеновии, как я понял) был резким и властным. — Мы здесь по заданию Церкви! Мы должны вернуть священные реликвии!

— Реликвии, созданные на костях моих друзей?! — голос Кибы дрожал от гнева. — Вы не понимаете, какую боль несут эти мечи! Какое зло они олицетворяют!

— Зло?! — Зеновия возмущённо вскинула голову. — Экскалибур — это дар Божий! Оружие против тьмы! А твои «друзья», вероятно, были лишь расходным материалом в священной войне! Их жертва не напрасна!

— Расходный материал?! — Киба зарычал, и воздух вокруг него наполнился десятками возникающих демонических клинков. — Да как ты смеешь!..

— Киба, стой! — Риас попыталась его удержать, но было поздно.

Зеновия тут же выхватила свой огромный меч — Дюрандаль. Святая мощь хлынула от клинка волной. Ирина тоже подняла свою светящуюся рапиру — один из фрагментов Экскалибура.

— Демон обнажил клинки! Защищаемся! — скомандовала Зеновия.

— Стойте! Не надо! — крикнул Иссэй, который как раз выбежал из здания клуба, привлечённый шумом. Он увидел назревающую драку и, не раздумывая, бросился вперёд, его драконья длань вспыхнула красным. — Давайте поговорим! Не нужно драться!

Он попытался встать между Кибой и экзорцистками, выставив свою руку.

— Иссей? — Зеновия презрительно скривила губы. — Убирайся с дороги, он первый это начал!

— Мы не хотим причинять вреда, но вы мешаете нашей миссии! — добавила Ирина, её голос дрожал, но она держала рапиру наготове.

Иссэй, полный решимости защитить друзей и предотвратить бой, взревел:

— Усиление! Я не позволю вам…

Но он не успел закончить. Зеновия и Ирина действовали слаженно и быстро. Увидев в Иссэе лишь очередного демона, вставшего у них на пути, они атаковали одновременно.

Мощный удар Дюрандаля, несущий колоссальную святую силу, обрушился на Иссэя сверху. Одновременно Ирина нанесла стремительный выпад своим Экскалибуром, целя в бок.

Иссэй попытался блокировать перчаткой удар Дюрандаля, но сила меча была слишком велика. Защита усиливающего маханизма треснула под натиском святой энергии. В тот же миг рапира Ирины легко пронзила его бок, не встретив почти никакого сопротивления.

— А-а-а-ргх! — крик боли вырвался из груди Иссэя. Его отбросило назад, как тряпичную куклу. Он тяжело рухнул на землю, его перчатка погасла, а из раны на боку хлынула кровь. Вероятно, потерял сознание, даже не успев понять, что произошло. Всё случилось за долю секунды.

— Иссэй! — в ужасе закричала Риас, бросаясь к нему.

Киба, увидев падение друга, взревел от ярости и бросился на экзорцисток, его демонические мечи полетели вперёд.

Но я решил, что с меня хватит этого цирка. Иссэй, этот наивный идиот, валяется без сознания. Киба сейчас в ярости наделает глупостей. А эти фанатички с мечами явно не собираются останавливаться. Пора вмешаться.

Я вышел из тени дерева. Моё движение было быстрым, но спокойным. Я оказался прямо на пути атакующего Кибы и летящих в него Дюрандаля и Экскалибура.

— Достаточно, — мой голос прозвучал тихо, но остановил всех.

Киба замер в шаге от меня, его мечи повисли в воздухе. Зеновия и Ирина тоже остановились, удивлённо глядя на нового противника.

— Ты ещё кто? — спросила Зеновия, её взгляд был полон подозрения и враждебности. — Ещё один демон из свиты Гремори?

— Неважно, кто я, — ответил я, глядя на их мечи. — Важно то, что вы устроили балаган на школьном дворе и покалечили этого дурака, — я кивнул в сторону лежащего Иссэя, к которому уже подбежала Ассия. — Ваша игра окончена.

— Окончена? — Зеновия усмехнулась. — Ты думаешь, ты можешь нам приказывать? Мы — посланники Церкви! Мы несём слово Божье! А ты… от тебя не исходит ни святой, ни демонической ауры… Ты просто человек? Так не лезь не в свое дело. В любом случае, ты слаб! Убирайся с дороги, пока Дюрандаль не коснулся тебя!

Она угрожающе подняла свой огромный меч. Ирина рядом с ней тоже приготовила рапиру. Они явно не воспринимали меня всерьёз. Ошибка. Большая ошибка.

Я не стал отвечать. Просто сделал шаг вперёд. А потом ещё один. Моя скорость была такой, что они не успели среагировать.

Прежде чем Зеновия успела взмахнуть Дюрандалем, моя рука уже была на его эфесе. Лёгкое движение кистью — и огромный священный меч оказался у меня в руке. Зеновия замерла с открытым ртом, глядя на свою пустую ладонь.

В ту же секунду я развернулся к Ирине. Её глаза расширились от ужаса, она попыталась отступить, но я был быстрее. Мои пальцы сомкнулись на её светящейся рапире-Экскалибуре. Ещё одно движение — и второй священный меч был у меня. Ирина отшатнулась, споткнулась и упала на землю, глядя на меня с ужасом и недоумением.

Всё произошло за мгновение. Я стоял посреди двора, держа в руках два легендарных священных меча — Дюрандаль и фрагмент Экскалибура. Они слабо светились в моих руках, их святая сила ощущалась как лёгкое тепло, но не причиняла мне никакого вреда.

Зеновия и Ирина смотрели на меня, потеряв дар речи. Киба и Риас, подбежавшие к Иссэю, тоже замерли в изумлении.

Я повертел мечи в руках, рассматривая их с лёгким любопытством.

— И вот из-за этих железок весь сыр-бор? — спросил я, мой голос звучал равнодушно. — Выглядят… обычно. Хотя аура сильная. Но против меня — бесполезны.

Я посмотрел на ошеломлённых экзорцисток.

— Забирайте свои игрушки, — я бросил мечи на землю к их ногам. Дюрандаль и Экскалибур глухо стукнулись о траву. — И убирайтесь отсюда. Пока я не передумал и не сломал их. Ваша охота в стенах академии завершена.

Я развернулся и направился к лежащему без сознания Иссэю, игнорируя шокированные взгляды и повисшую в воздухе тишину. Пора было проверить, насколько сильно эти фанатички покалечили моего незадачливого «соседа».

Тишина, повисшая над школьным двором после моего молниеносного вмешательства, была почти осязаемой. Дюрандаль и фрагмент Экскалибура лежали на траве у ног ошеломлённых экзорцисток, словно выброшенные детские игрушки. Девушка с синими волосами и её спутница с каштановыми хвостами смотрели то на свои пустые руки, то на меня, то на священные мечи, которые я только что с лёгкостью отобрал и бросил обратно. Шок, недоумение, унижение и страх — вся гамма эмоций читалась на их лицах.

Я же, проигнорировав их, повернулся и направился к тому месту, где на земле лежал Иссэй. Вокруг него уже суетились Риас и Азия. Азия, бледная, но решительная, опустилась на колени рядом с Иссэем, её руки мягко засветились тёплым, изумрудно-зелёным светом — силой её Священного Механизма, Сумеречное исцеление. Она осторожно приложила ладони к колотой ране на боку Иссэя, из которой всё ещё сочилась кровь.

Киба стоял рядом, его лицо было бледным, кулаки сжаты добела. Он смотрел то на поверженного друга, то на экзорцисток, и в его глазах горела смесь ярости и вины. Он винил себя за то, что не смог защитить Иссэя, за то, что его собственные эмоции спровоцировали эту атаку.

Я подошёл ближе и присел на корточки рядом с Иссэем, чтобы оценить его состояние. Дыхание было поверхностным, лицо бледным, он был без сознания. Рана на боку выглядела очень неприятно — края её словно обуглились от святой энергии Экскалибура, которая продолжала разъедать плоть демона. Удар рапиры, хоть и пришёлся в блок, явно нанёс внутренние повреждения — его тело сотрясала мелкая дрожь.

— Как он? — спросил я у Азии, мой голос прозвучал ровно, без видимых эмоций.

Азия подняла на меня взгляд, её зелёные глаза были полны сострадания и сосредоточенности.

— Рана глубокая… Святая сила… она очень опасна для Иссэй-сана, — тихо ответила она, не отрывая рук. Зелёное свечение её Сумеречное исцеление стало ярче, оно проникало в рану, нейтрализуя враждебную энергию. Было видно, как края раны перестают чернеть, кровотечение замедляется, а плоть начинает медленно, но уверенно восстанавливаться. — Но… я справлюсь. Моя сила может исцелить это. Ему просто нужно время… и покой.

Я кивнул. Исцеляющий Сумеречный Свет. Редкий и мощный дар, способный творить чудеса даже с ранами, нанесёнными святым оружием демону. Похоже, Риас не зря приняла эту бывшую монахиню в свою семью.

— Этот идиот сам полез под удар, — заметил я холодно, поднимаясь. — Не рассчитал свои силы.

Мои слова заставили Риас и Кибу вздрогнуть и посмотреть на меня с укором.

— Джин! Как ты можешь так говорить! — воскликнула Риас, её голос дрожал от гнева и беспокойства за своего слугу. — Они напали на него!

— Он встал у них на пути, зная, что они экзорцисты со святым оружием, — парировал я. — Глупость наказуема.

В этот момент синеволосая экзорцистка, наконец пришедшая в себя от шока, сделала шаг вперёд. Она подобрала с земли Дюрандаль, её рука, сжимающая рукоять, дрожала от гнева и унижения. Её спутница тоже поднялась, подбирая свой Экскалибур, её глаза были полны слёз и страха.

— Ты… — синеволосая посмотрела на меня, её голос был хриплым от сдерживаемой ярости. — Кто ты такой?! Как ты посмел коснуться священных мечей?! Как ты смог отобрать их у нас?!

— Легко, — я пожал плечами, поворачиваясь к ней. — Ваши игрушки оказались не такими уж и грозными. А вы — слишком медлительными.

— Не смей так говорить! — выкрикнула она. — Это оружие Господа! Оно испепеляет нечисть! Почему оно не навредило тебе?! Ты… ты не демон? Но и не человек! Кто ты?!

— Тот, кому надоели ваши игры, — ответил я устало. — Вы пришли сюда, устроили переполох, покалечили этого парня. Ваша миссия здесь провалена. Убирайтесь.

— Мы не уйдём, пока не вернём все Экскалибуры! — упрямо заявила она, хотя её голос уже не звучал так уверенно. Она видела, как легко я её обезоружил.

— Искать будете в другом месте, — мой голос стал ледяным. — Ещё одна попытка напасть на кого-либо на этой территории — и я не буду просто отбирать ваши мечи. Я их сломаю. А вас выкину с территории. Я понятно выразился?

Моя аура, которую я до этого сдерживал, слегка просочилась наружу. Невидимое давление, от которого задрожал воздух. Экзорцистки отшатнулись, их лица побледнели ещё сильнее. Они почувствовали мою силу. Необъяснимую, чуждую, подавляющую.

Синеволосая сглотнула. Фанатизм в её глазах боролся со страхом. Она понимала, что я не блефую.

— Мы… мы доложим об этом в Ватикан! — выдавила она наконец. — Они разберутся с тобой!

— Валяйте, — я махнул рукой. — Можете передать привет Папе Римскому. А теперь — уходите.

Она бросила на меня последний взгляд, полный ненависти и бессильного гнева, затем резко развернулась и зашагала прочь. Её спутница, всхлипывая, поспешила за ней. Через мгновение они скрылись за воротами Академии.

Я проводил их взглядом. Фанатики. Опасные в своей слепой вере. Но против моей силы — беспомощные.

Я снова повернулся к Иссэю. Азия продолжала исцеление, зелёное свечение становилось всё интенсивнее. Рана на его боку уже почти закрылась, остался лишь розовый шрам, который тоже постепенно бледнел. Иссэй начал дышать ровнее, цвет лица немного восстановился.

— Нужно унести его в клуб, — сказала Риас решительно. — Здесь ему не место. Азия, ты сможешь поддерживать исцеление при переносе?

— Да, Риас-сан, — кивнула Азия, не отрывая рук. — Ему нужен отдых, но самое страшное позади.

Киба осторожно поднял Иссэя на руки. Тот был тяжелым, но Киба, как Рыцарь, обладал достаточной силой.

Мы направились к старому зданию клуба. Я шёл рядом, наблюдая за всё ещё бледным, но уже не таким безжизненным лицом Иссэя. Этот парень постоянно влипал в неприятности. Но в нём было что-то… упрямое. Желание защищать тех, кто ему дорог, даже ценой собственной жизни. Глупо. Но, возможно, именно это и делало его… живым.

В клубной комнате Иссэя уложили на диван. Азия села рядом, продолжая мягко направлять свою исцеляющую энергию. Риас принесла воды и полотенце. Акэно стояла рядом, наблюдая с беспокойством.

Я уже собирался уходить, считая свою миссию выполненной, когда Киба подошёл ко мне. Его лицо было всё ещё бледным, но гнев уступил место странной смеси уважения, страха и… любопытства.

— Изаёя-сан… можно тебя на пару слов? — попросил он тихо, указывая в сторону окна, подальше от остальных.

Я кивнул, и мы отошли. Куро спрыгнул с моей головы (он снова туда забрался, пока я отвлёкся) и уселся на подоконник, наблюдая за нами своими рубиновыми глазами.

— Спасибо тебе… за Иссэя, — начал Киба, его голос был напряжённым. — И за то, что… вмешался. Я… я снова чуть не потерял контроль.

— Контролируй себя лучше, — повторил я свой недавний совет.

— Я стараюсь, — он провёл рукой по волосам. — Но эти мечи… Экскалибуры… Они пробуждают слишком много воспоминаний.

Он замолчал на мгновение, собираясь с духом.

— Изаёя-сан… то, как ты держал их… Дюрандаль, Экскалибур… Ты держал их голыми руками. Без всякой видимой защиты. И они не причинили тебе вреда. Как?

Его взгляд был пристальным, ищущим. Я видел в нём не простое любопытство, а что-то более глубокое.

— Святые мечи, особенно такие мощные, как эти… они отвергают тех, кто несовместим с их энергией, — продолжил он тише, его голос дрогнул. — Тех, в ком есть тьма, или тех, кто просто… не подходит. Они обжигают, ранят, сводят с ума. Церковь… они проводили ужасные эксперименты… Проект Святого Меча… Они пытались искусственно создать детей, способных владеть Экскалибурами. Большинство из нас… моих друзей… погибло.

Он сжал кулаки, его костяшки побелели. Травма прошлого была очевидна.

— Но ты… ты держал их так легко. Словно это обычные мечи. Как это возможно? Кто ты, Изаёя-сан? Ты… ты совместим с ними? Или твоя сила настолько велика, что она просто подавляет их святость?

Его вопросы были прямыми. Он хотел понять. Понять природу моей силы, которая так легко игнорировала то, что убило его друзей.

— И ещё… — он посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде была почти мольба. — Ты сказал… ты сказал, что сломаешь их. Если они снова нападут. Ты… ты был серьёзен? Ты действительно можешь… уничтожить Святой Меч? Такой, как истинный Экскалибур или Дюрандаль?

Вопрос был не праздным. Для Кибы Экскалибуры были символом боли, страдания, смерти его друзей. Мысль о том, что их можно уничтожить, была для него одновременно кощунственной и… желанной?

Я смотрел на него. На его бледное лицо, на боль в его глазах, на дрожащие руки. Я видел его травму, его ненависть к этим «святым» железкам. И я понимал, почему он спрашивает.

Я мог бы отшутиться. Уйти от ответа. Но его искренняя боль, его отчаянный поиск ответов… заставили меня ответить честно.

— Да, Рыцарь, — сказал я тихо, но твёрдо. — Я был серьёзен. Для меня эти ваши «святые» мечи — просто куски металла с сильной энергетической подписью. И если они станут проблемой… это не — невозможно. Возможно с усилием, но сделаю это.

Я видел, как его глаза расширились от удивления. А потом… в них мелькнуло что-то ещё. Облегчение? Надежда? Или просто понимание того, что в мире есть сила, способная противостоять тому, что он так ненавидел?

— Это возможно — прошептал он, словно пробуя слово на вкус. — Значит… они не всесильны…

Он глубоко вздохнул, словно с его плеч упал невидимый груз.

— Спасибо… Изаёя-сан. За ответ. И… за всё.

Он кивнул мне и отошёл обратно к дивану, где Азия всё ещё колдовала над Иссэем.

Я остался стоять у окна, глядя на школьный двор. Разговор с Кибой был… странным. Я не привык делиться даже намёками на природу своей силы. Но его боль была слишком настоящей. И мой ответ, похоже, принёс ему какое-то… успокоение?

Школьный двор опустел. Лишь ветер гонял пыль да редкие перья, оставшиеся после короткой, но яростной стычки. Тяжёлое предчувствие повисло в воздухе. Священные мечи, Дюрандаль и Экскалибур, вернулись к своим хозяйкам, но их свет был омрачён унизительным поражением от силы, не поддающейся объяснению. Иссэй, тяжело раненый, был унесён в клуб для исцеления. Я же остался наедине со своими мыслями и эхом недавнего разговора с Кибой, который, похоже, затронул в нём что-то глубокое.

В комнате клуба Оккультных Исследований витала напряжённая тишина. Азия, сосредоточенно склонившись над Иссэем, направляла мягкое зелёное сияние Сумеречного исцеления в его рану на боку. Святая энергия Экскалибура, разъедавшая плоть демона, медленно отступала под натиском её дара. Тело Иссэя начало быстро восстанавливаться. Он уже пришёл в себя, но был слаб и молчалив, потрясённый своим быстрым поражением и тем, как легко я вмешался и всё решил. Он снова чувствовал себя бесполезным.

Риас, Акэно и Киба стояли рядом, обсуждая произошедшее приглушёнными голосами.

— Они ушли, — констатировала Риас, глядя в окно на темнеющее небо. Её голос был спокоен, но в нём слышались стальные нотки. — Но сомневаюсь, что они покинули город. Их миссия не выполнена. И теперь они знают о Джине.

— Зеновия Кварта и Ирина Шидо… — Акэно задумчиво постучала изящным пальчиком по подбородку, её обычная улыбка исчезла, сменившись серьёзностью. — Элитные экзорцисты, посланные за украденными фрагментами Экскалибура. Их появление здесь — уже плохой знак. А теперь они знают о Джине… Ара-ара, это становится всё интереснее и опаснее.

— И о том, что он может… взаимодействовать со святыми мечами без вреда для себя, — добавил Киба, его голос был глухим, а взгляд устремлён куда-то в пустоту. Разговор со мной явно не давал ему покоя. Мысль о том, что Экскалибуры, символы его трагедии, могут быть просто «сломаны», переворачивала его мир. — Они доложат об этом. Церковь не оставит это без внимания. Их вера в незыблемость святынь пошатнулась.

— Не только Церковь, — вздохнула Риас, проводя рукой по волосам. — Тот, кто стоит за кражей Экскалибуров… он тоже теперь знает о Джине. Если экзорцисты доложат не только в Ватикан, но и столкнутся с похитителями…

— Кокабиэль, — тихо произнесла Акэно, и в комнате, казалось, похолодало. Имя одного из лидеров Падших Ангелов, известного своей жестокостью и жаждой войны, витало в воздухе с самого начала этой истории с мечами. — Если это его рук дело, то всё становится гораздо опаснее. Он может использовать эту ситуацию, чтобы спровоцировать конфликт между нами, Церковью и… Джином. Он любит такие игры.

Иссэй, услышав имя Кокабиэля, сжал кулаки. Он помнил рассказы о нём.

— Значит… всё это из-за украденных мечей? — спросил он слабым голосом, пытаясь понять масштабы происходящего.

— Да, Иссэй, — кивнула Риас, её взгляд смягчился при виде его растерянности. — Кто-то похитил несколько фрагментов Экскалибура из Ватикана. Церковь послала Зеновию и Ирину вернуть их или уничтожить. И следы привели их сюда, в Куо. На нашу территорию.

— Но зачем кому-то красть Экскалибуры? — недоумевал Иссэй. — Это же просто мечи… пусть и сильные…

— Чтобы развязать войну, — мрачно ответил Киба, его голос был полон горечи. — Экскалибур — не просто меч, это символ. Мощное оружие, да. Но важнее то, что он может стать поводом для конфликта между фракциями. В руках умелого воина или безумца он может натворить много бед. А если его использовать как предлог…

— То Кокабиэль получит то, чего так жаждет, — закончила Акэно, её улыбка стала хищной. — Хаос и войну. Он спит и видит, как снова проливается кровь ангелов и демонов.

В комнате снова повисла тишина. Ситуация была сложнее и опаснее, чем казалось на первый взгляд. Экзорцисты были не просто фанатичками, а исполнителями опасной миссии. А за их спинами маячила тень могущественного и безумного Падшего Ангела. И теперь в этот клубок интриг оказался втянут и я. Не по своей воле, конечно. Но отступать было не в моих правилах, если уж ввязался.

Тем временем, в дешёвом отеле на окраине Куо, Зеновия Кварта стояла у окна, глядя на ночной город. Её лицо было напряжено, кулаки сжаты. Дюрандаль лежал на кровати — могучий священный меч, но воспоминание о том, как легко его отобрали, жгло её изнутри.

— Непростительно, — пробормотала она сквозь зубы. — Быть обезоруженной таким образом… Этим… Джином! Что это за сила, способная игнорировать святую мощь Дюрандаля? Это противоречит всему, что мы знаем!

Ирина Шидо сидела на стуле, подтянув колени к груди. Она перестала плакать, но её глаза были красными и полными растерянности.

— Зеновия… он… он ведь не убил нас, — тихо сказала она. — И Иссэя… мы его так сильно ранили… Он мой друг детства, Зеновия! А мы чуть не…

— Он демон, Ирина! — резко обернулась Зеновия, её голос был твёрд, но в нём слышалась нотка усталости. — Иссэй Хёдо выбрал сторону тьмы, став слугой Гремори. Наш долг — сражаться с такими, как он! А этот Джин… он — проблема иного рода. Его сила — аномалия.

— Но… он ведь остановил нас, — возразила Ирина, её голос дрожал. — Если бы не он, мы бы… мы бы убили Иссэя? Это правильно? Разве Бог хотел бы этого?

— Бог дал нам силу и священные мечи, чтобы искоренять зло! — Зеновия ударила кулаком по подоконнику. — А этот Джин… он смеётся над нашей силой! Он отобрал оружие Господа голыми руками! Это кощунство! Мы должны доложить об этом немедленно! Церковь должна знать об этой угрозе! Возможно, это новый вид демона? Или какое-то неизвестное существо?

— Но наша миссия… Экскалибуры… — прошептала Ирина, испуганно глядя на решительную подругу. — Кокабиэль всё ещё где-то здесь…

— Миссия продолжается! — отрезала Зеновия, её взгляд снова стал жёстким. Она взяла Дюрандаль, его привычная тяжесть немного успокоила её. — Мы найдём эти проклятые осколки. Мы выполним приказ. А этот Джин… мы будем его избегать. Он не наша цель. Наша цель — Экскалибуры и те, кто их украл. Сосредоточься, Ирина! Мы воины Церкви! Наш долг превыше всего! Не позволяй сомнениям и страху сбить тебя с пути!

Ирина посмотрела на Зеновию. Её подруга была как всегда непреклонна, верна своему долгу. И хотя в душе Ирины всё ещё боролись страх и сомнения, она знала, что не оставит Зеновию одну.

— Да, Зеновия, — тихо ответила она, выпрямляясь. — Ты права. Мы должны выполнить нашу миссию. Во что бы то ни стало.

Я вернулся в свой особняк. Тишина и прохлада после событий дня показались оглушающими. Разговор с Кибой оставил странное послевкусие. Его боль была реальной, и мои слова, похоже, что-то в нём изменили. Дать ему надежду на то, что символ его страданий может быть уничтожен… Возможно, это было жестоко. А возможно — необходимо. Копаться в чужих душевных травмах — не моё занятие. Но видеть, как кто-то ломается под грузом прошлого… это вызывало глухое раздражение. Слабость — вот что меня бесило больше всего.

Гораздо больше меня занимала общая картина. Украденные Экскалибуры. Экзорцисты на задании. Кокабиэль, дёргающий за ниточки из тени. И я, случайно влезший в самый центр этого осиного гнезда. Скучно точно не будет. Но и лишних проблем не хотелось.

Я прошёл в кабинет — просторный, с массивным столом и пока ещё пустыми книжными полками — и сел в кресло. Куро, мой ушастый фамильяр, тут же запрыгнул на стол, устраиваясь на стопке бумаг (тех самых приглашений от кланов, которые я так и не выбросил) и внимательно посмотрел на меня своими рубиновыми глазами.

— Что, ушастый? Тоже чувствуешь, что запахло жареным? — усмехнулся я, почёсывая его за ухом. Кончик его уха тут же порозовел от удовольствия.

Я достал кристалл-пропуск, подаренный Сазексом. Свободный доступ в Преисподнюю… Возможно, стоило бы им воспользоваться? Не для визитов вежливости, конечно. А для сбора информации. Узнать больше об этом Кокабиэле, о Фракции Старых Сатан, о политической обстановке. Знание — сила. Или, по крайней мере, способ избежать лишних неприятностей и подготовиться к интересной драке.

Но прежде чем я успел обдумать эту идею, на столе завибрировал коммуникатор, который мне выдала Сона для связи со Студсоветом. На экране высветилось её имя. Я нехотя ответил.

— Изаёя-сан, — голос Соны был, как всегда, спокоен, но в нём слышались нотки срочности. — У нас проблема. Серьёзная.

— Что ещё? — спросил я устало. Неужели снова экзорцисты? Или какой-нибудь заблудший демон решил проверить слухи о моей силе?

— Только что поступила информация. Кокабиэль. Он больше не скрывается. Он прибыл в Куо. Лично. И он направляется… к Академии. Похоже, он решил перейти к активным действиям.

Я выпрямился. Кокабиэль. Здесь. Сейчас. Вот это уже интересно. Похоже, главный злодей решил выйти на сцену.

— Понял, — коротко ответил я. — Буду там.

Я отключил коммуникатор. Затишье закончилось быстрее, чем я ожидал. Похоже, представление только начинается.

Куро на столе поднял голову, его уши стали тревожно-алыми. Он тоже почувствовал надвигающуюся угрозу.

— Пошли, ушастый, — сказал я, поднимаясь. Уголки моих губ дрогнули в предвкушающей усмешке. — Похоже, нас ждёт интересная ночь.

Пора было снова размять кости. И посмотреть, так ли страшен этот Кокабиэль, как его малюют.

Сообщение от Соны Ситри, переданное через магический коммуникатор, который она мне выдала, прозвучало как удар гонга. Кокабиэль. Один из лидеров Падших Ангелов, кадр Григори, ветеран Великой Войны, известный своей жестокостью и ненавистью к нынешнему миропорядку. И он здесь, в Куо, направляется к Академии. Это уже не мелкие стычки с экзорцистами или разборки кланов. Это — прямая угроза уровня Сатаны.

Я не стал терять времени. Куро, мой ушастый фамильяр, тут же запрыгнул мне на плечо, его алые кончики ушей нервно подрагивали — он чувствовал опасность не хуже меня. Выскочив из своего особняка, я рванул к Академии Куо с той скоростью, на которую было способно моё тело. Улицы проносились мимо размытыми пятнами.

Через несколько мгновений я уже был на территории школы. Ночь окутала здания, но воздух был наэлектризован. Я чувствовал мощные всплески магической энергии — демонической, святой и теперь — отчётливую, давящую ауру Падшего Ангела высокого ранга. Она исходила откуда-то сверху, с неба над школьным двором.

Я сразу направился к главному двору. Картина была впечатляющей. Огромный, почти невидимый магический барьер куполом накрывал всю территорию Академии. У края барьера, ближе к старому зданию клуба, стояла Сона Ситри и её Студенческий совет — Цубаки Шинра, Саджи Генширо и остальные. Их руки были вытянуты, поддерживая сложную вязь рун, питающих барьер. Их лица были сосредоточены, они явно вкладывали немало сил, чтобы сдержать потенциальную атаку Кокабиэля и изолировать поле боя от города.

В центре двора, внутри барьера, стояла группа Оккультного клуба. Риас, Иссэй (уже оправившийся), Киба, Акэно, Конэко. Они смотрели вверх.

А там, в небе, парил он. Кокабиэль. Десять чёрных крыльев медленно расправлялись за его спиной, создавая зловещий силуэт на фоне луны. Его лицо было искажено презрительной усмешкой, глаза горели безумным огнём. И ещё несколько фигур — Падшие ангелы рангом пониже и, кажется, пара призванных монстров, похожих на гигантских церберов и старых хрыч в одеянии папы.

Атмосфера была накалена до предела.

— Кокабиэль! — голос Риас прозвучал твёрдо, усиленный магией и барьером. — Что тебе нужно в этом городе?! Зачем ты пришёл?!

Кокабиэль расхохотался. Громко, раскатисто.

— Что мне нужно, девчонка Гремори? Мне нужна война! Настоящая, кровавая война! Как та, что была раньше! Когда ангелы, демоны и падшие рвали друг другу глотки! А не это ваше жалкое перемирие, этот ваш трусливый мир! Я хочу снова увидеть огонь битвы! Услышать крики умирающих!

— Ты безумец! — выкрикнул Иссэй. — Мы не позволим тебе развязать войну!

— Не позволите? — Кокабиэль снова рассмеялся. — Вы? Кучка сопливых демонов-недоучек? Да я вас сотру в порошок одним движением! Но… — он вдруг посерьёзнел, его взгляд скользнул по двору, а затем остановился на мне. Я стоял чуть поодаль от группы Риас, наблюдая за происходящим. Кокабиэль знал, что я здесь. Он чувствовал мою ауру. Он был готов. — …прежде чем начать веселье, я хотел бы поговорить кое с кем. С тем, кто не принадлежит к вашему жалкому сброду. С тем, чья сила вызывает у меня восхищение. Изаёя Джин! Я знаю, что ты здесь! Покажись!

Его голос прогремел над школой. Риас и её команда удивлённо переглянулись, а затем посмотрели в мою сторону. Я шагнул вперёд, выходя на всеобщее обозрение. Моё появление не осталось незамеченным. Кокабиэль прищурился, разглядывая меня. Фрид рядом с ним оскалился, узнав своего прежнего обидчика.

— Вот ты какой… — пробормотал Кокабиэль, его взгляд был внимательным, оценивающим. Он явно пытался просканировать мою ауру, но, судя по его недоумённому выражению лица, безуспешно. Моя «чужеродность» сбивала его с толку. — Аномалия Джин. Тот, кто играючи раскидал моих агентов. Тот, кто не боится ни святой ни демонической силы. Мои шпионы не зря собирали информацию.

Он медленно опустился чуть ниже, зависнув в воздухе метрах в двадцати над землёй.

— Скажи мне, Изаёя Джин, — его голос стал вкрадчивым, почти дружелюбным, что совершенно не вязалось с его безумным взглядом. — Что ты делаешь среди этих… демонов? Ты ведь не один из них. Я чувствую это. В тебе нет их гнили, их слабости. Твоя сила… она иная. Чистая. Мощная. Возможно… человеческая? Или что-то большее?

Я молчал, наблюдая за ним. К чему он клонит?

— Зачем ты связался с этими отродьями Преисподней? — продолжал Кокабиэль, указывая крылом на Риас и её команду. — Они слабы. Они погрязли в своих интригах, в своей лживой морали. Они боятся настоящей силы. Они предали свою природу ради жалкого мира с ангелами, которые их презирают! Разве ты не видишь этого?

Он подался вперёд, его голос обрёл страсть.

— Ты — сила! Настоящая, первозданная сила! Тебе не место среди этих слабаков! Ты должен быть с теми, кто ценит мощь, кто не боится сражаться! С теми, кто хочет изменить этот прогнивший мир! Я знаю, что ты способен нейтрализовать и святую, и демоническую магию. Это уникально! Это делает тебя почти неуязвимым!

Он развёл руки в стороны, его чёрные крылья величественно раскинулись.

— Присоединяйся ко мне, Изаёя Джин! Вместе мы сметём и демонов, и ангелов! Мы покажем им, что такое настоящая война! Мы построим новый мир, основанный на силе и свободе! Тебе не нужно служить этим выскочкам Гремори! Ты можешь стать моим союзником! Моим равным! Я предпочёл бы видеть тебя на своей стороне! Подумай об этом! Зачем тебе защищать тех, кто тебя использует, кто боится тебя? Сбрось их оковы! Стань свободным! Стань частью великой бури, которая очистит этот мир!

Его предложение повисло в ночном воздухе. Риас, Иссэй и остальные смотрели на меня с затаённым дыханием, ожидая моего ответа. Кокабиэль смотрел с надеждой и безумным блеском в глазах. Фрид хищно улыбался. Сона и её советники у края барьера тоже напряжённо наблюдали.

А я… я смотрел на Кокабиэля. На его пафосные речи, на его безумный взгляд, на его предложение «союза». И чувствовал лишь одно.

Скуку. И раздражение.

Он пытался манипулировать мной, апеллируя к моей силе, к моей (предполагаемой) человеческой природе, к моему (мнимому) желанию свободы от демонов. Он даже не понял, насколько он далёк от истины. Насколько мне плевать на его войны, на его идеологии, на его «новый мир». Он думал, что подготовился, что знает меня. Но он не знал ничего.

Я усмехнулся. Холодно, презрительно.

— Ты закончил, пернатый? — спросил я, мой голос прозвучал спокойно, но в нём не было и тени заинтересованности. — Твоя речь была… утомительной. И глупой.

Лицо Кокабиэля исказилось от ярости. Он не ожидал такого ответа.

— Что?! Глупой?! Да как ты смеешь?! Я предлагаю тебе силу! Славу! Свободу!

— Мне не нужна твоя сила, — перебил я его. — У меня своей достаточно. Мне не нужна твоя слава — я предпочитаю тишину. И мне не нужна твоя свобода — я и так свободен. Свободен от таких идиотов, как ты, которые пытаются втянуть меня в свои жалкие игры.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты говоришь о силе? Ты говоришь о войне? Ты просто безумец, опьянённый жаждой разрушения. Ты слаб, Кокабиэль. Потому что твоя сила основана на ненависти и страхе. А это — удел слабых.

Мои слова ударили его сильнее любого удара. Он зарычал, его аура вспыхнула с новой силой. Десять чёрных крыльев за его спиной напряглись, как стальные лезвия.

— Ах ты, щенок! Ты пожалеешь об этих словах! Я уничтожу тебя! Я покажу тебе, что такое настоящая сила Падшего Ангела! Фрид! Монстры! В атаку! Сомните этих щенков Гремори! А с этим сопляком я разберусь лично!

Предложение было отвергнуто. Маски сброшены. Представление начиналось. Кокабиэль был готов. И я тоже. Битва за Академию Куо началась.

Мой отказ повис в ночном воздухе над Академией Куо, тяжёлый и окончательный. Улыбка сползла с лица Кокабиэля, сменившись гримасой чистой, незамутнённой ярости. Его предложение союза, его попытка манипуляции — всё разбилось о стену моего ледяного безразличия. Он ожидал страха, интереса, может быть, даже колебаний. Но получил лишь скуку и презрение. Для существа его ранга и амбиций, это было хуже любого оскорбления.

— Ты… ты пожалеешь об этих словах! — взревел он, его голос гремел, отражаясь от магического барьера, поддерживаемого Соной и её советом. Десять чёрных крыльев за его спиной хищно расправились, воздух вокруг него затрещал от переизбытка тёмной и святой энергии. — Я уничтожу тебя! Я покажу тебе, что такое настоящая сила Падшего Ангела! Монстры! В атаку! Сомните этих щенков Гремори! А с этим выскочкой я разберусь лично!

Приказ был отдан. Хаос обрушился на школьный двор.

В бой вступили два гигантских трёхголовых пса — Церберы, призванные Кокабиэлем, их пасти изрыгали тёмное пламя. Несколько Падших Ангелов рангом пониже спикировали с неба, метая копья света.

Команда Риас Гремори не дрогнула. Они ожидали этого.

— В бой! — скомандовала Риас, её собственная ало-чёрная аура Силы Разрушения окутала её. — Акэно, Киба — Галилей ваш! Конэко — Церберы! Иссэй — прикрывай Конэко и будь готов атаковать Падших! Азия — оставайся в укрытии и будь готова к исцелению!

Команда мгновенно рассредоточилась, вступая в бой. Звон стали, рёв монстров, вспышки магии — двор превратился в поле битвы.

А Кокабиэль… он игнорировал битву внизу. Его внимание было полностью сосредоточено на мне. Он резко взмахнул крыльями и спикировал вниз, прямо на меня, стоящего на крыше. В его руке сформировалось огромное копьё из чистого света, гораздо больше и мощнее тех, что метали его подчинённые.

— Начнём с тебя, Аномалия! — прорычал он.

Я не стал уворачиваться. Просто поднял руку. Копьё света врезалось в мою ладонь. Ослепительная вспышка! Ударная волна! Но… копьё просто… исчезло. Растворилось при контакте, не оставив даже следа, не причинив ни малейшего вреда. Эффект «Code: Unknown» в действии — разрушение чужеродной силы.

Кокабиэль замер в воздухе передо мной, его глаза расширились от шока.

— Невозможно… — прошептал он. — Моё Копьё Правосудия… оно просто… испарилось?!

— Похоже, твоё «правосудие» не прошло проверку, — усмехнулся я. — Моя очередь?

Не дожидаясь ответа, я оттолкнулся от крыши и с невероятной скоростью рванулся к нему. Мой кулак летел вперёд. Кокабиэль успел выставить перед собой скрещенные руки, окружённые тёмно-световым барьером. Мой удар врезался в барьер. Раздался оглушительный треск, барьер разлетелся на осколки, а самого Кокабиэля отбросило на десятки метров назад, он едва не врезался в невидимую стену купола, поддерживаемого Соной.

— Какая… чудовищная физическая сила… — прохрипел он, с трудом выравнивая полёт. Он понял, что против моей скорости и мощи его обычные атаки и защита бесполезны.

— Думаешь, меня можно победить грубой силой?! — взревел он, его лицо исказилось от ярости и, возможно, страха. — Я готовился к встрече с тобой, Аномалия! Я знаю о твоей способности нейтрализовать магию! Но у меня есть то, что тебе не по зубам!

Он развёл руки в стороны, и в каждой из них появилось по мечу. Один — сияющий белым светом, похожий на те, что были у экзорцисток. Другой — угольно-чёрный, испускающий ауру тьмы и холода.

— Святой меч и демонический меч! — его глаза горели безумием. — Я раздобыл их специально для тебя! Посмотрим, как твоя «аномальная» сила справится с одновременной атакой Света и Тьмы! Сможешь ли ты аннулировать их оба сразу?!

Он скрестил мечи, и между ними возникла нестабильная, вибрирующая энергия — серая, искрящаяся, несущая в себе хаос и разрушение.

— Это один из моих сюрпризов, выскочка! — крикнул он. — Попробуй это на вкус! Хаотический Разряд!

Серый луч нестабильной энергии вырвался из скрещённых мечей и устремился ко мне. Я чувствовал исходящую от него угрозу — это была не просто магия света или тьмы. Это было их столкновение, порождающее нечто иное, непредсказуемое.

Я не стал уклоняться. Вместо этого я просто шагнул навстречу лучу. Протянул руку вперёд, ладонью к несущейся энергии.

Хаотический Разряд врезался в мою ладонь… и снова исчез. Аннигилировался. Не оставив даже лёгкого покалывания. «Code: Unknown» сработал безупречно, стирая саму концепцию этой атаки при контакте со мной.

Кокабиэль застыл в воздухе, его челюсть отвисла. Его главный козырь, его атака, сочетающая Свет и Тьму… оказалась абсолютно бесполезной. Она просто… не сработала. На его лице отразился чистый, незамутнённый ужас. Он понял, что столкнулся с чем-то, что находится за гранью его понимания.

— Не… не может быть… — пролепетал он. — Но… моя атака… должна была…

— Вряд-ли сработает — прервал я его. — Твои сюрпризы закончились?

Я рванулся к нему снова. На этот раз он был слишком шокирован, чтобы среагировать вовремя. Мой кулак врезался ему в грудь. Не со всей силы — это слишком лёгкая учесть. Но достаточно сильно, чтобы переломать несколько рёбер и отправить его в полёт через весь школьный двор. Он с глухим стуком врезался в землю у ног сражающихся внизу.

Внизу бой тоже подходил к концу. Киба и Акэно тяжело ранили и обезоружили Фрида. Конэко и Иссэй и подоспевшая Зеновия добили Церберов и оставшихся Падших. Двор был усеян обломками и телами поверженных врагов.

Кокабиэль с трудом поднялся на четвереньки, кашляя кровью. Он посмотрел на своих поверженных слуг, на меня, медленно идущего к нему по земле, на приближающуюся команду Риас. Он понял, что проиграл. Его план развязать войну здесь и сейчас провалился. Его армия разбита. А главная угроза — я — оказалась ему не по зубам.

Но сдаваться он не собирался. В его глазах снова вспыхнуло безумие.

— Проиграл?! Никогда! Если я не могу победить, я заберу вас всех с собой! Я покажу вам истинную мощь Падшего!

Он начал концентрировать энергию, его тело засветилось тёмным светом, крылья напряглись. Он явно готовился к самоубийственной атаке, способной разнести всю Академию.

— Он собирается взорваться! — крикнула Риас. — Все в укрытие!

Но я не собирался позволить ему это сделать. Хватит с меня разрушений на сегодня.

Я оказался перед ним за долю секунды до того, как он успел высвободить свою силу.

— Я сказал, — мой голос был ледяным, — представление окончено.

И я ударил. Быстро. Точно. В солнечное сплетение. Не убивая. Просто выбивая дух и прерывая концентрацию.

Кокабиэль захрипел, его глаза закатились, накопленная энергия рассеялась без вреда. Он рухнул на землю без сознания, как мешок с перьями.

...

Битва за Академию Куо завершилась так же внезапно, как и началась. Кокабиэль, один из могущественных Кадров Григори, лежал без сознания у моих ног, поверженный не сложной магией или священным оружием, а грубой, абсолютной физической силой. Его приспешники — Падшие ангелы, Церберы и безумный экзорцист Фрид — были нейтрализованы.

Команда Риас Гремори, хоть и изрядно потрёпанная, стояла посреди разрушенного школьного двора, переводя дыхание. Иссэй, поддерживаемый Азией, с трудом держался на ногах, но его глаза горели облегчением и изумлением. Киба и Акэно осматривали поле боя, Конэко подошла ко мне, её лицо, как всегда, было почти непроницаемым, но в глазах читалось уважение. Риас подошла последней, её взгляд был сложным — смесь благодарности, усталости и всё того же неугасающего любопытства ко мне.

Сона Ситри и её Студенческий совет у края барьера начали медленно ослаблять защитный купол, убедившись, что непосредственная угроза миновала. Воздух всё ещё пах озоном и гарью.

— Всё… закончилось? — неуверенно спросил Иссэй, глядя на неподвижное тело Кокабиэля.

— Похоже на то, — кивнула Риас. — Мы остановили его. Благодаря Джину.

Она повернулась ко мне.

— Снова ты оказался в центре событий. И снова… спасибо. Без тебя мы бы не справились так быстро. И, возможно, с большими потерями.

Я лишь пожал плечами.

— Он меня раздражал. Слишком много болтал.

Но наш короткий момент подведения итогов был прерван. Резко.

С неба, пронзая ослабевающий барьер Соны с оглушительным треском и вспышкой бело-голубого света, рухнула фигура. Скорость была невероятной, почти не уловимой для глаза. Фигура приземлилась в нескольких метрах от нас, подняв тучу пыли и заставив землю содрогнуться.

Когда пыль осела, мы увидели его. Воин, полностью облачённый в сияющую белую броню, напоминающую доспехи дракона. За его спиной развевались огромные механические крылья, испускающие голубое свечение. В руке он держал шлем такой же белой брони. От него исходила колоссальная, подавляющая аура — сила одного из Небесных Драконов.

— Белый дракон?! — выдохнула Риас, её глаза расширились от удивления и тревоги.

Вали Люцифер. Носитель Божественного Деления. Потомок старого Люцифера. Он стоял здесь, в полном облачении своего Крушителя баланса — Латного Доспеха Белого Дракона Императора.

Он оглядел поле боя — поверженных Падших, раненого Фрида, бессознательного Кокабиэля, нас. На его красивом лице не отразилось никаких эмоций, кроме лёгкого удивления.

— Какой беспорядок, — его голос прозвучал спокойно, но холодно. — Похоже, я немного опоздал на веселье. Впрочем, главная цель ещё здесь.

Его взгляд остановился на Кокабиэле.

— Азазель просил передать привет, — сказал Вали и шагнул к лежащему Падшему. Его рука в белой бронированной перчатке поднялась, концентрируя бело-голубую энергию. Он явно собирался добить Кокабиэля. — И убрать мусор.

— Стой! — крикнула Риас. — Не надо! Он уже побеждён!

Но Вали её проигнорировал. Его удар был направлен точно в голову Кокабиэля — удар, который не оставил бы и мокрого места.

Но удар не достиг цели.

В последний момент, за долю секунды до контакта, моя рука перехватила его бронированное запястье.

ХВАТЬ!

Ударная волна сжатого воздуха пронеслась по округе. Поднимая огромные клубы пыли и заставляя окружающих прикрыть глаза.

Вали замер, его глаза расширились от удивления. Он посмотрел на мою руку, сжимающую его перчатку.

— Ты?.. — прошипел он.

— Я же сказал, представление окончено, — мой голос был ледяным. Я с усилием сжал пальцы.

Раздался оглушительный ТРЕСК. Металл брони Божественного Деления, одного из мощнейших Лонгинов, не выдержал моей физической силы. Белая перчатка на руке Вали покрылась трещинами, а затем часть её просто… рассыпалась на куски, обнажая его собственную руку под ней.

Вали отдёрнул руку, как от огня, глядя на сломанную броню, потом на меня. В его глазах, обычно полных высокомерия или скуки, впервые появилось… изумление? Шок? И, возможно, даже тень страха. Он почувствовал мою силу. Силу, способную ломать броню Небесного Дракона голыми руками.

— Что за… чёрт?.. — прошептал он, глядя на свою повреждённую перчатку. Броня тут же начала медленно восстанавливаться, окутанная светом, но шок от произошедшего остался.

— Он уже обезврежен, — сказал я спокойно, глядя ему в глаза. — Добивать лежачего — не слишком благородно для дракона, не считаешь?

— Благородно? — Вали усмехнулся, его обычное высокомерие начало возвращаться, хотя и смешанное с новой настороженностью. — Я выполняю приказ Азазеля. Кокабиэль — предатель и угроза. Его нужно было устранить.

— Сомневаюсь, что Азазель просил устраивать показательную казнь, — возразил я. — Забирай его и уходи. Пока я не передумал и не положил тебя рядом.

Между нами повисло напряжение. Битва взглядов. Два существа с чудовищной силой, стоящие друг напротив друга. Риас и её команда затаили дыхание, не зная, чем это закончится.

Вали смотрел на меня несколько долгих секунд. Он оценивал меня, мою силу, мою решимость. Он был силён, очень силён. Но он понял, что я — не тот противник, с которым стоит связываться без крайней необходимости. Особенно когда его основная миссия — забрать Кокабиэля — была под угрозой.

Наконец, он отвёл взгляд, его губы тронула кривая усмешка.

— Интересно… Очень интересно… Ты сильнее, чем я думал, Изаёя Джин. Гораздо сильнее. Азазель был прав.

Он подошёл к бессознательному Кокабиэлю, легко поднял его одной рукой.

Затем Вали повернулся к выходу из барьера, который Сона предусмотрительно деактивировала в этом месте. Но прежде чем уйти, его взгляд остановился на Иссэе, который с трудом стоял на ногах, поддерживаемый Азией и Кибой.

Вали смотрел на него несколько секунд. На его лице не было презрения, скорее… любопытство? Признание?

— Хёдо Иссэй, — его голос прозвучал ровно. — Носитель Красного Дракона Императора. Похоже, тебе ещё предстоит долгий путь, чтобы пробудить свою истинную силу.

Он усмехнулся.

— Но не расслабляйся. Я, Вали, Белый Дракон Император, твой вечный соперник. И я буду ждать нашей битвы. Становись сильнее, Красный Дракон. Иначе… будет неинтересно.

С этими словами он развернулся, и под его ногами вспыхнул сложный магический круг телепортации Григори. Через мгновение Вали Люцифер, вместе с Кокабиэлем и Фридом, исчез во вспышке бело-голубого света.

На школьном дворе снова воцарилась тишина. Главный злодей был повержен и забран. Но появление Вали и его слова, брошенные Иссэю, ясно давали понять: это лишь конец одной главы. И начало новой, ещё более опасной и непредсказуемой истории. Истории о соперничестве двух Небесных Драконов.

Летнее солнце Куо превратило город в раскалённый котёл. А школьный бассейн, обещавший спасительную прохладу, требовал предварительной генеральной уборки. И вот, под палящими лучами, развернулась трудовая повинность для Оккультного клуба. Иссэй, Киба, Конэко, Азия и даже Акэно, вооружившись щётками, швабрами и вёдрами, усердно драили кафельные бортики и дно. Иссэй, конечно, больше отвлекался на мелькающие вокруг фигуры девушек в летней форме, но под строгим взглядом Риас (которая руководила процессом с видом полководца) всё же изображал бурную деятельность. Киба работал методично, Конэко с неожиданной силой оттирала въевшуюся грязь, Азия старательно мыла ступеньки, а Акэно поливала всё из шланга, «случайно» обдавая Иссэя прохладными струями.

А где же был я, Изаёя Джин? Разумеется, на удобном шезлонге под широким пляжным зонтом, лениво потягивая холодный лимонад. На мне были лишь плавки и тёмные очки. После недавних битв и напряжения этот момент покоя казался заслуженным. А уборка? Увольте. Мой статус члена Студсовета, который мне навязала Сона Ситри, оказался на удивление полезным для отлынивания. Я «осуществлял надзор».

— Эй, Хёдо, правее три, там пятно размером с твою голову, — не открывая глаз, бросил я, когда Иссэй в очередной раз отвлёкся, разглядывая Акэно.

— Ч-чего?! — Иссэй вздрогнул и покраснел, быстро возвращаясь к работе под смешки Акэно.

— Киба, твоя техника безупречна, но можно чуть энергичнее, — добавил я, обращаясь к Рыцарю. — Представь, что это не грязь, а остатки святого меча.

Киба лишь тяжело вздохнул, но его движения действительно стали чуть резче.

— Конэко, сила есть, но деликатности не хватает. Ты же Ладья, а не таран.

Конэко бросила на меня короткий недовольный взгляд, но промолчала, продолжая работать.

Мои «ценные указания» явно не добавляли энтузиазма команде, но спорить со мной никто не решался. Риас лишь неодобрительно качала головой.

Даже мой фамильяр, Куро, внёс свою лепту в общую атмосферу. Угольно-чёрный кролик с алыми кончиками ушей с деловитым видом плескался на мелководье у ступенек, гоняясь за солнечными бликами на воде и весело фыркая, когда ему в нос попадали брызги. Его беззаботность резко контрастировала с усердием (и моим бездельем) остальных.

Наконец, уборка была завершена. Бассейн сиял чистотой, наполняясь прозрачной голубой водой. Команда Риас, уставшая, но довольная, смыла с себя грязь под душем и переоделась в купальники. Риас в элегантном алом, Акэно в соблазнительно-фиолетовом, Азия в скромном, но милом голубом, Конэко в простом тёмно-синем.

И тут у входа появилась Зеновия Кварта. Бывший экзорцист, ныне демон и Рыцарь Риас. На ней был белый купальник, состоящий больше из вырезов и тесёмок, чем из ткани. Она деловито осмотрела свой новый «наряд», словно оценивая его функциональность (которого и не было).

— Зеновия! Присоединяйся! — помахала ей Риас.

Зеновия кивнула и уверенной походкой воина направилась к ним.

— Непрактично, — заметила она, дёрнув за шнурок на бедре. — Для боя не годится.

— Он для отдыха, Зеновия-тян! — рассмеялась Акэно.

Зеновия пожала плечами и вошла в воду.

Началось веселье. Иссэй тут же попытался устроить «случайное» столкновение с Зеновией, но та ловко увернулась, наградив его недоумённым взглядом. Девушки смеялись, брызгались водой. Киба спокойно плавал. Куро, осмелев, подплыл к Конэко и попытался стащить у неё с пальца каплю воды, за что получил лёгкий щелчок по носу.

Я наблюдал за всем этим из-под очков, чувствуя, как приятная дрёма окутывает меня. Идилия. Почти нормальная жизнь.

Но идиллии было суждено прерваться. Через некоторое время Зеновия вышла из воды. Её мокрое тело блестело на солнце, капли стекали по изгибам фигуры, едва прикрытой белыми полосками ткани. Она взяла полотенце и, вытираясь, направилась прямо ко мне. Никакой неловкости или колебаний.

Она остановилась у шезлонга, глядя на меня сверху вниз.

— Изаёя Джин, — её голос был ровным, деловым. — Нам нужно поговорить. Наедине.

Я слегка опустил очки, встречая её прямой, серьёзный взгляд. Румянца на её щеках не было, лишь капли воды блестели на коже.

— О чём же? — спросил я так же прямо.

— О будущем, — ответила она на полном серьезе. — Пойдём в подсобное помещение, там нам не помешают.

Она указала на небольшое одноэтажное здание у края бассейна, где хранился инвентарь. Я пожал плечами. Любопытство пересилило лень. Я поднялся и последовал за ней. Куро, выбравшись из воды и отряхнувшись, любопытно поскакал следом, но остановился у двери подсобки, решив, видимо, подождать снаружи.

Внутри было прохладно и пахло хлоркой и сыростью. Тусклый свет проникал через единственное маленькое окошко под потолком. Вдоль стен стояли стеллажи с канистрами, сетками для вылавливания мусора и прочим инвентарём. Зеновия остановилась посреди комнаты и повернулась ко мне. Её лицо было серьёзным, почти торжественным.

— Итак, — начала она. — После переоценки моих жизненных целей в связи со смертью Бога, я пришла к выводу о необходимости обеспечить продолжение сильной генетической линии. Анализ доступных кандидатов показал, что ты, Изаёя Джин, обладаешь наиболее выдающимися показателями силы и уникальными способностями. Твой генетический материал оптимален для достижения моей цели.

Она сделала паузу, глядя мне прямо в глаза.

— Поэтому я предлагаю тебе стать отцом моего ребёнка. Это рациональный шаг для достижения моей цели.

Она закончила свою тираду и замолчала, ожидая ответа. Я стоял, ошарашенный её словами и абсолютной невозмутимостью. Она говорила об этом так, будто обсуждала покупку нового меча.

И тут, не дожидаясь моей реакции, она сделала следующий шаг. Её пальцы уверенно потянулись к завязкам её откровенного купальника на шее.

— Поскольку время для зачатия ограничено биологическими циклами, а благоприятные условия (уединённое помещение, отсутствие внешних угроз) уже созданы, предлагаю приступить к процессу немедленно, — произнесла она всё тем же деловым тоном, развязывая узел.

Верхняя часть её купальника ослабла. Тонкая белая ткань начала соскальзывать, открывая вид на её пышную, упругую грудь, украшенную капельками воды. Её соски напряглись от прохлады помещения. Она потянулась к завязке на спине…

Кха-кха! Я поперхнулся воздухом, которого, кажется, и не вдыхал. Лимонад, который я всё ещё держал в руке, кажется, пошёл не в то горло. Кашляя и пытаясь отдышаться, я уставился на неё. Моё лицо мгновенно залила краска. Я отшатнулся, врезавшись спиной в стеллаж с канистрами, которые угрожающе загремели.

— Т-ты… ты что творишь?! Совсем дура?! — заикаясь, выдавил я. Мозг отказывался обрабатывать происходящее. Эта абсурдная ситуация, её шокирующее предложение, а теперь ещё и это… стриптиз по расчёту?!

Зеновия удивлённо замерла, её рука остановилась у завязки на спине. Она непонимающе посмотрела на меня, потом на себя — на свой полурасстёгнутый купальник, на обнажённую грудь.

— Что не так? — искренне спросила она, наклонив голову. — Я действую логично. Мы договорились о цели. Теперь нужно перейти к практической реализации. Или… — она нахмурилась, пытаясь найти причину моего отказа. — Моя физическая форма… она недостаточно привлекательна для стимуляции твоего репродуктивного инстинкта? Я недостаточно красива для этого?

Я чуть не застонал от её наивности и прямолинейности. Она совершенно не понимала! Она свела всё к биологии, логике и внешности, полностью игнорируя… да всё остальное! Кто, по-твоему, согласится на такое?! Вот так просто?! «Биологическая целесообразность»?! Ты хоть понимаешь, что ты несёшь?!

Я глубоко вздохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и пылающие щёки. Смотреть на неё было… сложно. Очень сложно. Её серьёзное лицо и полуобнажённое тело создавали невероятно эротический контраст.

— Зеновия, — сказал я устало, потирая виски. — Дело не в твоей внешности! Ты… ты привлекательна, очень привлекательна, если уж на то пошло! Но то, как ты это делаешь… то, о чём ты просишь… это не так работает! Понимаешь? Нельзя просто подойти и сказать: «Давай сделаем ребёнка, потому что у тебя хорошие гены»!

Она смотрела на меня с недоумением, её брови сошлись на переносице.

— Пока ты не поймёшь, что именно ты сказала и сделала не так, — продолжил я, выделяя слово «что». — Пока ты не разберёшься, почему нормальные люди (и даже демоны, чёрт возьми!) так не поступают… можешь считать, что мой ответ — нет. Категорическое нет! Подумай об этом! Хорошенько подумай! А потом, может быть, мы вернёмся к этому разговору. Хотя я сильно сомневаюсь!

Я пулей вылетел из подсобки, едва не сбив с ног Куро, который с любопытством заглядывал в дверной проём. Моё лицо горело, сердце колотилось как бешеное. Я быстро направился к выходу из зоны бассейна, не оборачиваясь.

Зеновия осталась стоять в полумраке подсобки, в полурасстёгнутом купальнике, с выражением полного недоумения на лице. Она не понимала. Абсолютно не понимала, в чём ошиблась. Её логика была нарушена. И ей предстояло долго размышлять над этим странным, иррациональным поведением Изаёи Джина.

Куро проводил меня растерянным взглядом, потом посмотрел на дверь подсобки, откуда доносилась аура недоумения Зеновии. Его уши несколько раз сменили цвет с розового на голубой и обратно, словно он тоже пытался понять суть проблемы. А потом он просто пожал плечами (насколько это возможно для кролика) и снова поскакал к воде. Похоже, даже для него эта ситуация была слишком сложной.

Академия Куо жила своей обычной, размеренной жизнью. Солнечные лучи, проникая сквозь высокие арочные окна, чертили на полу длинные светлые полосы, по которым, словно мотыльки, носились пылинки. Коридоры гудели отголосками смеха, обрывками разговоров, шелестом учебников. Для Изаёи Джина вся эта школьная суета была не более чем назойливым белым шумом, фоном для его собственных мыслей, которые сейчас были далеки от безупречно начищенных полов и расписания уроков.

Он неспешно шёл по коридору второго этажа, исполняя роль члена студ. совета. Статус, который так хитро навязала ему Сона Ситри, оказался палкой о двух концах. С одной стороны, он давал приятную возможность уклониться от общественных работ вроде недавней чистки бассейна. С другой — обязывал к вот таким бессмысленным обходам территории, призванным, видимо, демонстрировать бдительность Студсовета. Скука, давно ставшая его привычным спутником, накатывала вязкой волной.

На плече уютно устроился Куро, его фамильяр — угольно-чёрный кролик с ярко-алыми кончиками длинных ушей. Куро с любопытством вертел головой, разглядывая проходящих мимо учеников и изредка подёргивая носом, улавливая незнакомые запахи.

«И сколько ещё это будет продолжаться?» — Джин мысленно поморщился. Размеренность этой жизни, её предсказуемость действовали на нервы. После недавних событий — дуэли с Райзером, визита в логово Фениксов, неожиданного столкновения с Кокабиэлем и даже мимолётного противостояния с Белым Драконом — возвращение к школьной рутине ощущалось как падение в тёплое болото. Ему требовалось что-то… иное. Что-то, что встряхнуло бы его, развеяло бы эту апатию, этот странный внутренний разлад.

Мысли снова вернулись ко вчерашнему дню, к сцене у бассейна. Зеновия. Её абсолютно серьёзное лицо, деловой тон, которым она предложила ему… стать отцом её ребёнка. «Рациональный шаг», «оптимальный генетический материал»… Абсурд! Он до сих пор чувствовал, как кровь приливает к щекам при воспоминании о том, как она начала развязывать шнурки своего откровенного купальника. Его собственная реакция — паника, сбивчивая речь, поспешное бегство — злила его не меньше, чем её предложение. Почему он так среагировал? Страх? Смущение? Или это был отголосок той, другой жизни, где подобные вещи происходили иначе, где были чувства, отношения, а не эта гаремная комедия? Он не знал. И это незнание бесило.

«Может, заглянуть к Риас? Потренировать её команду? Хотя бы будет на ком выместить раздражение,» — промелькнула мысль, но тут же угасла. Ему не хотелось никого видеть.

Именно в этот момент его взгляд зацепился за странную фигуру, жавшуюся к стене впереди. Невысокий ученик, одетый в стандартную форму Академии Куо, но с одним существенным отличием — на голове у него был надет плотный бумажный пакет с неровно вырезанными дырками для глаз. Фигура стояла почти неподвижно, стараясь быть как можно незаметнее, но именно эта попытка скрыться и привлекала внимание.

Джин нахмурился. Он узнал этого парня. Гаспер Влади, полувампир-хикикомори, недавнее пополнение в «семье» Риас Гремори. Он слышал, что его наконец-то выпустили из комнаты, где он прятался от мира и своей силы. Но расхаживать по школе с пакетом на голове? Это уже выходило за рамки простой застенчивости. Это было нарушение порядка. А Джин, как "заморочный" консультант Студсовета, был обязан на такие нарушения реагировать. Пусть и без особого энтузиазма.

Он направился к Гасперу. Шаги его были тихими, но уверенными.

«Эй,» — голос Джина прозвучал резко, заставив фигуру вздрогнуть всем телом. «Что за маскарад посреди учебного дня? Снимай это немедленно.»

Из-под пакета донёсся испуганный, приглушённый писк: «Н-нет… П-прошу… Не надо… М-мне так не страшно… Я… я боюсь смотреть…» Голос дрожал так сильно, что слова едва можно было разобрать.

«Бояться будешь в другом месте,» — Джин терял терпение. Эта нелепая сцена начинала его раздражать. «Ты в школе. Будь добр выглядеть подобающе. Снимай пакет, я сказал.»

«Н-не могу!» — всхлипнул Гаспер, ещё сильнее вжимаясь в стену.

Джин вздохнул. Разговоры бесполезны. Он сделал шаг вперёд и быстрым, точным движением сорвал пакет с головы вампира.

Бледное, почти прозрачное лицо с копной светлых волос и огромными, испуганными рубиновыми глазами предстало перед ним. Гаспер охнул от ужаса разоблачения. Его страх достиг пика. И его сила вырвалась наружу.

Мир замер. В одно мгновение. Звуки оборвались, движение прекратилось. Ученики, шедшие по коридору, застыли в самых нелепых позах — кто-то в полшаге, кто-то с открытым ртом, кто-то уронив учебник, который так и завис в воздухе. Солнечный луч, падавший из окна, застыл на полу неподвижным пятном. Даже Куро на плече Джина замер, навострив уши. Абсолютная, неестественная тишина и неподвижность окутали коридор.

Джин почувствовал волну чужеродной энергии, попытавшуюся сковать его, заморозить время вокруг него. Но она лишь скользнула по нему, не причинив вреда, не замедлив ни на мгновение. Его природа, его «сила», принесенная извне, была несовместим с этой магией. Он остался единственным островом движения в застывшем океане времени. Он огляделся. «Остановка времени… Интересная способность. Но весьма нестабильная, раз срабатывает от простого испуга,» — отметил он про себя с холодным любопытством.

Гаспер, увидев, что все вокруг застыли, сначала запаниковал ещё сильнее. «Опять! Я опять это сделал! Что же теперь будет?!» Но потом до него дошло — все замерли! Это шанс! Шанс убежать, спрятаться, пока никто не понял, что произошло! Он не заметил, что высокий светловолосый парень перед ним остался недвижим. Вампир развернулся и со всех ног бросился бежать по коридору, мимо застывших фигур учеников.

Но далеко убежать ему не удалось. Не успел он сделать и пяти шагов, как сильная рука легко, почти небрежно, схватила его за воротник школьной формы, останавливая на полном скаку.

«Стоять,» — голос Джина прозвучал в мёртвой тишине оглушительно. «Сначала фокусы показываешь, потом убегаешь? Непорядок.»

Гаспер медленно обернулся. Его глаза встретились с глазами Джина. И тут до него дошло. Этот парень… он двигался! Он говорил! Он не застыл! Ужас новой волной захлестнул Гаспера, смешиваясь с полным недоумением.

«Т-ты… ты… двигаешься?» — прошептал он, не веря своим глазам. «Н-но… как?! Все же… время… оно остановилось!»

Джин слегка приподнял бровь. «Видимо, не для всех. Твои игрушки на меня не действуют.»

«Н-не действуют?..» — Гаспер смотрел на него, как на чудо. Его проклятая сила, его страшный дар, который он не мог контролировать и который изолировал его от мира… она была бессильна против этого незнакомца! Кто он такой?!

«Кто… кто ты?» — вырвался у Гаспера испуганный вопрос.

«Тот, кто следит за порядком в этой школе,» — холодно ответил Джин. Он не собирался вдаваться в подробности. «А теперь объясни, что это было. И почему ты ходишь с пакетом на голове.»

Страх в глазах Гаспера начал медленно уступать место другому чувству. Восхищению. Этот парень был не просто сильным — он был неуязвимым для его силы! Он был спокоен, уверен в себе, он даже не испугался остановки времени! Он был… крутым! Невероятно крутым! Впервые за долгое время Гаспер почувствовал не ужас перед чужой силой, а восхищение ею. Этот незнакомец казался ему тем самым сильным, надежным старшим братом, который мог бы защитить его от всего на свете.

«Я… я… я не хотел…» — залепетал Гаспер, но Джин его уже не слушал.

«Объясняться будешь перед своей хозяйкой,» — решил он. Разбираться с этим плаксивым вампиром ему было некогда и неохота. Пусть Риас сама решает проблемы со своими слугами. Он схватил Гаспера за руку — время вокруг них уже снова потекло своим чередом, но никто из учеников, кажется, ничего не заметил — и потащил его за собой.

«Куда?.. Куда ты меня ведёшь?» — испуганно пискнул Гаспер, но не сопротивлялся, покорно следуя за своим неожиданным кумиром.

«Туда, где тебе объяснят правила поведения в школе,» — буркнул Джин.

Они подошли к двери Клуба Оккультных Исследований. Джин без стука распахнул её и втолкнул Гаспера внутрь.

В комнате находились Риас, Акэно и Конэко. Они удивлённо подняли головы на вошедших.

«Гремори,» — Джин обратился к Риас, его тон был официальным и не предвещал ничего хорошего. «Объясни мне, почему твой… — он неопределенно кивнул на дрожащего Гаспера, — …использует опасные способности в школьных коридорах и расхаживает с мешком на голове? Это учебное заведение, а не цирк уродов. Как представитель Студсовета, я требую, чтобы ты обеспечила надлежащий контроль над своими фигурами. Иначе мне придётся поднять вопрос о его… соответствии школьным стандартам.»

Риас вспыхнула от такого обращения. «Джин! Ты не имеешь права так говорить! Гаспер-кун ещё только учится контролировать себя, он…»

«Меня не интересуют его проблемы с контролем,» — ледяным тоном прервал Джин. «Меня интересует безопасность учеников и порядок. Либо ты немедленно примешь меры, либо этим займётся Студсовет. И поверь, наши методы ему не понравятся. Может, вернуть его в ту коробку, из которой ты его достала?»

Угроза была явной. Риас прикусила губу, понимая, что спорить с Джином в таком тоне бесполезно. Его аура, его репутация и его официальный статус делали его слова весомыми. Она чувствовала себя загнанной в угол. Акэно наблюдала за сценой с едва заметной улыбкой, явно наслаждаясь замешательством подруги и прямолинейностью Джина. Конэко молча переводила взгляд с одного на другого, анализируя ситуацию своими кошачьими глазами.

Гаспер же, видя, как его новый герой отчитывает саму президента клуба, могущественную Риас Гремори, и та не смеет ему возразить, окончательно уверился в его невероятной силе и авторитете. Восхищение в его взгляде достигло апогея.

В этот самый момент дверь клуба снова открылась, и на пороге появилась Зеновия. Она была в школьной форме, но её прямая осанка и серьёзное лицо выдавали в ней воина.

«Риас-семпай, я хотела уточнить насчёт завтрашней тренировки…» — начала она, но осеклась, увидев напряжённую сцену и Джина.

Джин резко обернулся на звук её голоса. И мгновенно преобразился. Секунду назад он был холоден, строг и уверен в себе. Теперь же он замер, его лицо залила краска, взгляд забегал, избегая встречаться с глазами Зеновии. Он выглядел так, словно его застали врасплох за чем-то постыдным.

«А! Э-э… Дела!» — выпалил он, голос его предательски дрогнул. «Точно! У меня… назначена встреча! С… Соной-каичоу! Да! Очень срочно!»

Не говоря больше ни слова, он развернулся и почти бегом вылетел из комнаты, едва не сбив с ног Куро, который с недоумённым писком рванул следом.

В клубной комнате повисла тяжёлая, неловкая тишина.

Гаспер смотрел на захлопнувшуюся дверь с отвисшей челюстью. Что это было с его героем?

Зеновия непонимающе переводила взгляд с двери на Риас. «Я что-то не то сказала?» — искренне спросила она. Она всё ещё пыталась понять причину его странного поведения у бассейна.

Риас медленно покачала головой, её взгляд был задумчивым. Акэно тихо хихикнула. «Ара-ара… Кажется, даже у нашего всемогущего Изаёи-куна есть свои ахиллесовы пяты… И весьма неожиданные.» Конэко молча кивнула, в её глазах мелькнул аналитический блеск. Загадка Изаёи Джина стала ещё сложнее, добавив новую интригу в преддверии надвигающегося Саммита Трёх Фракций.

Предстоящий Саммит Трёх Фракций — событие, ещё недавно казавшееся немыслимым, — превратил школу в центр лихорадочной подготовки. Студенческий совет работал на износ: Сона Ситри, с её обычной ледяной сосредоточенностью, координировала действия десятков магов своего клана, укреплявших защитные барьеры. Цубаки Шинра носилась с планшетами, сверяя протоколы безопасности. Даже воздух, казалось, вибрировал от переизбытка магической энергии, сплетающейся в сложный узор защиты.

Изаёя Джин наблюдал за этой суетой с плохо скрываемой скукой. Его роль «консультанта» сводилась к периодическому появлению на совещаниях и формальному кивку в ответ на доклады о прочности барьеров. Он сомневался, что эти магические сети смогут остановить кого-то действительно серьёзного, но озвучивать своё мнение не спешил — это было частью сделки с Соной. Куро, его фамильяр, казалось, разделял его апатию — черный кролик с алыми кончиками ушей безмятежно дремал у него на плече, лишь изредка подергивая носом во сне.

Внутренний дискомфорт Джина усиливался воспоминаниями о вчерашнем дне. Сцена у бассейна с Зеновией… её абсурдное предложение и его собственная нелепая, почти паническая реакция. Он привык контролировать себя, свою силу, свои эмоции (или их отсутствие), но эта прямолинейная мечница умудрилась пробить его броню. Откуда эта вспышка смущения? Раздражение на себя смешивалось с непонятным чувством растерянности? Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли.

К полудню его и без того неидеальное настроение было окончательно испорчено. Гаспер Влади. Этот полувампир, которого он утром отчитал в клубе, похоже, обрёл нового кумира. И этим кумиром, к несчастью Джина, оказался он сам. Весь день Джин чувствовал на себе его пристальный взгляд. Замечал бледную тень, мелькающую в дверных проёмах, пару огромных красных глаз, выглядывающих из-за колонн. Гаспер явно боялся подойти, но и оставить Джина без своего молчаливого обожания не мог. Это было не просто назойливо — это было унизительно. Его, Изаёю Джина, преследовал плаксивый вампир-хикикомори.

Вечером, когда школьная суета улеглась, Сона попросила его провести финальный осмотр внешних барьеров. Джин согласился — это был шанс пройтись в тишине и, возможно, избавиться от навязчивого преследователя.

Сумерки опускались на Куо. Небо на западе догорало пурпуром, а над восточным горизонтом уже взошла луна. Защитный купол над академией стал видимым — тонкая, вибрирующая сеть голубого света, испускающая мягкое сияние. Джин неспешно шёл вдоль ограды, портативный детектор в его руке показывал стабильные значения. Он подошёл к одному из силовых узлов, скрытому за густыми кустами, и прикоснулся к нему рукой. Энергия барьера ощущалась как плотное, тёплое поле. Он слегка надавил, концентрируя свою силу — не для разрушения, а для проверки. Барьер отозвался лёгкой вибрацией, но выдержал. «Хм, не так уж и бесполезно,» — отметил он про себя.

И тут он снова почувствовал его. Гаспер прятался за старым раскидистым деревом неподалёку. Джин тяжело вздохнул. Хватит.

«Ты собираешься провести там всю ночь?» — его голос прозвучал ровно, но с отчётливыми нотками раздражения. Он не обернулся, продолжая изучать показания детектора.

Послышался испуганный вздох и шорох листьев. Через мгновение из-за дерева показался Гаспер, виновато глядя себе под ноги.

«П-простите… я… я н-не хотел вас беспокоить…»

«Но беспокоишь,» — Джин наконец повернулся, его взгляд был холоден. «Ты следишь за мной весь день. Я хочу знать — зачем?»

Гаспер съёжился под его взглядом. «Я… я хотел…» он с трудом подбирал слова. «Вы… Вы вчера сказали… про мою силу… что она… полезна…» — он поднял на Джина взгляд, полный отчаянной надежды. «Вы… Вы правда так думаете? Даже после того, что я сделал в коридоре?»

«То, что ты её не контролируешь, не отменяет её потенциала,» — ответил Джин чуть мягче. Вид этого дрожащего вампира вызывал у него странную смесь раздражения и… чего-то похожего на ответственность? Он ведь сам втянул его в это. «Способность останавливать время — это не шутка. В умелых руках — грозное оружие. А ты… ты боишься её больше, чем твои враги.»

«Но она… она такая!..» — Гаспер снова начал дрожать. «Я не могу! Я пробовал! Риас-семпай, Акэно-семпай… они учили меня, но… я боюсь!»

«Боишься, потому что не понимаешь,» — Джин подошёл ближе. «И потому что ждёшь, что кто-то сделает всю работу за тебя. 'Сила дружбы', поддержка товарищей…» Он усмехнулся. «Это всё хорошо, но оно не сделает тебя сильным. Оно сделает тебя зависимым.» Он посмотрел на Гаспера в упор. «Ты так и будешь прятаться за спинами Хёдо и Гремори?»

Гаспер вздрогнул от этих слов. Они били по самому больному.

«И да,» — добавил Джин, окинув его критическим взглядом. Гаспер был всё в той же школьной форме. «Если ты всерьёз намерен стать… как ты выразился?.. 'мужественнее', может, стоит начать с внешнего вида? Эта твоя… любовь к переодеваниям… немного не вяжется с образом 'крутого парня', не находишь?» Он сказал это почти равнодушно, но Гаспер вспыхнул как маков цвет.

«Э-это… мне так… уютнее…» — пробормотал он, опуская голову.

«Уютнее быть мишенью для насмешек?» — Джин пожал плечами. «Твоё дело. Но вернёмся к силе. Он видел, как Гаспер напрягся. «Первый вариант — лёгкий. Попроси Хёдо поделиться кровью дракона. Его сила, смешавшись с твоей, наверняка стабилизирует твой артефакт. Быстро. Просто. Но это будет чужая сила. Костыль. Ты так и останешься под его тенью, под тенью Красного Дракона.» Он сделал паузу, давая словам впитаться. «Второй вариант — сложный. Научиться контролировать свою силу. Самому. Через пот, боль и преодоление страха. Это будет долго. Это будет неприятно. Но в конце ты будешь стоять на своих ногах, а не опираться на чужие.» Он выдержал паузу. «Я могу показать тебе, как начать. Но предупреждаю — мой метод тебе не понравится. Он не имеет ничего общего с тем, чему тебя учила твоя 'семья'.»

Гаспер молчал, глядя себе под ноги. Борьба отражалась на его бледном лице. Страх перед неизвестностью, перед болью, перед силой Джина боролся с отчаянным желанием измениться. Стать кем-то другим. Кем-то, кто не будет прятаться. Кем-то, кто сможет стоять рядом с… ним. Он поднял голову. Слёзы стояли в его глазах, но взгляд был неожиданно твёрдым.

«Я… я хочу… второй путь,» — сказал он, голос его дрожал, но не от страха, а от решимости. «Пожалуйста… научите меня! Я… я всё выдержу!»

Джин молча смотрел на него несколько секунд. Искра решимости в глазах этого вампира была… любопытной. Возможно, он не так безнадёжен.

«Хорошо,» — кивнул он. «Твой выбор сделан. Тогда не будем терять времени.» Он повернулся и направился к старому зданию клуба. «Идём. Тренировка начинается сейчас.»

«С-сейчас?» — Гаспер испуганно оглянулся на тёмный двор.

«А когда? Завтра? Через год?» — Джин не оборачивался. «И помни — рядом со мной можешь не бояться своих 'случайных' активаций. На меня они не подействуют.»

Гаспер глубоко вздохнул и поспешил за ним. Куро, до этого дремавший на траве, бесшумно поднялся и последовал за ними, его рубиновые глаза внимательно следили за двумя фигурами, исчезающими в тени старого корпуса.

Задний двор старого здания клуба был идеальным местом для тренировки — уединённый, скрытый от посторонних глаз, достаточно просторный. Лунный свет заливал заросшую поляну, придавая ей таинственный вид.

«Итак,» — Джин остановился посреди поляны. «Теория проста. Твоя сила выходит из-под контроля, когда её слишком много. Значит, чтобы научиться контролю, нужно сначала уменьшить её количество до управляемого уровня.»

«У-уменьшить?» — Гаспер непонимающе посмотрел на него.

«Ты будешь использовать свою остановку времени,» — пояснил Джин. «По моей команде. До тех пор, пока не почувствуешь полное истощение. Пока твои магические резервы не опустеют.»

Глаза Гаспера расширились от ужаса. «Н-но… это же… я могу…»

«Можешь почувствовать себя плохо? Да. Можешь потерять сознание? Возможно. Но ты вампир, твоя выносливость выше человеческой. Справишься.» Тон Джина не допускал возражений. «Когда сил почти не останется, вот тогда мы и начнём работать над контролем. Учиться запускать и останавливать процесс по своей воле, а не по воле паники.»

Он отошёл на несколько шагов, давая Гасперу пространство. «Готов?»

Гаспер нервно сглотнул и кивнул.

«Начинай. Останови время. Сейчас.»

Вампир зажмурился, изо всех сил пытаясь сосредоточиться. Его худенькое тело напряглось. Прошла мучительно долгая секунда, другая… Воздух вокруг дрогнул, и мир снова замер в неестественной тишине.

«Держи,» — голос Джина был единственным звуком в застывшем мире. «Концентрируйся. Ощущай, как сила течёт сквозь тебя. Как она покидает тебя.»

Гаспер стоял, дрожа от напряжения. Минуты растянулись в вечность. Он чувствовал, как энергия уходит, как слабеют мышцы, как подкашиваются ноги. Наконец, он не выдержал. Стазис схлынул. Гаспер рухнул на колени, хватая ртом воздух. Голова кружилась.

«Поднимайся,» — раздался спокойный голос Джина. «Ты продержался дольше, чем я ожидал. Но этого мало. Снова.»

«Я… я не могу…» — простонал Гаспер, пытаясь отдышаться.

«Можешь. Давай.»

Собрав последние силы, Гаспер снова поднялся. Снова концентрация. Снова остановка времени. На этот раз он продержался меньше. И снова упал, чувствуя тошноту и слабость.

«Ещё,» — неумолимо скомандовал Джин.

«Ещё раз.»

«Не останавливайся.»

Он заставлял Гаспера повторять это снова и снова. Каждая активация силы отнимала всё больше энергии, каждая минута в стазисе казалась пыткой. Гаспер чувствовал себя выжатым, опустошённым. Несколько раз он был на грани потери сознания, но холодный, внимательный взгляд Джина заставлял его подниматься и продолжать. Джин не выказывал ни капли сочувствия. Он просто наблюдал, оценивая предел выносливости вампира. Жестоко? Да. Но он видел в глазах Гаспера не только страх, но и упрямство. Тот самый огонёк, который заставил его выбрать этот путь.

«Достаточно,» — сказал Джин наконец, когда Гаспер после очередной активации рухнул на траву и не смог подняться, лишь тяжело дыша. «Чувствуешь? Стало проще.»

Гаспер смог только слабо кивнуть. Он чувствовал себя так, словно из него высосали всю жизнь.

«Вот теперь,» — Джин присел рядом на корточки, — «когда твоя сила на минимуме, попробуй контролировать её. Не замораживать весь мир. А просто… почувствовать импульс. Попробуй 'включить' её на долю секунды и тут же 'выключить'. Сосредоточься на самом процессе, а не на результате.»

Гаспер лежал на траве, глядя на бесстрастное лицо Джина в лунном свете. Он был измотан до предела. Но он слышал слова. Контроль… импульс… Он закрыл глаза, пытаясь нащупать внутри себя ту искру, ту последнюю каплю силы, которая ещё осталась… Первый урок начался. И он обещал быть самым тяжёлым в его жизни.

Предрассветная дымка медленно рассеивалась, уступая место первым золотистым лучам солнца, коснувшимся крыш Академии Куо. На заднем дворе старого корпуса клуба Оккультных Исследований, в прохладной тишине раннего утра, заканчивалась изнурительная ночная тренировка. Гаспер Влади, бледный как полотно, лежал на траве, тяжело дыша и чувствуя, как гудит каждая клеточка его тела. Рядом, безучастно глядя на алеющий восток, стоял Изаёя Джин. Ночная работа ничуть не отразилась на его внешнем виде. Куро, его фамильяр, уже успел привести себя в порядок и теперь с любопытством наблюдал за Гаспером из-под ближайшего куста.

Ночь была испытанием. Джин безжалостно заставлял вампира снова и снова активировать остановку времени, доводя его до грани полного истощения. Когда силы Гаспера были почти на нуле, началась настоящая работа — попытки контролировать сам импульс, вызывать краткие, управляемые вспышки стазиса. Это было мучительно, но к рассвету Гаспер добился первого успеха: он смог по команде Джина несколько раз на долю секунды заморозить воздух перед собой, не поддаваясь панике. Это было бесконечно далеко от мастерства, но являлось неоспоримым прорывом.

«Поднимайся,» — приказал Джин, его голос был ровным, без интонаций. «На сегодня достаточно.»

Гаспер с трудом сел, затем, опираясь на дрожащие руки, встал. Ноги подкашивались, но на его лице, помимо смертельной усталости, читалось и новое чувство — слабая, но отчётливая гордость. Он посмотрел на Джина — своего мучителя и невольного наставника.

«Я… Я смог… немного…» — прошептал он.

«Ты научился нажимать на выключатель,» — констатировал Джин. «Это лишь первый шаг из тысячи. Контроль требует постоянной работы. Но ты не сбежал и не разнылся. Неплохо.» Скупая фраза, но для Гаспера она прозвучала громче любых дифирамбов.

Благодарность и восхищение переполняли его, затмевая даже остатки страха. Этот невероятный, пугающий парень поверил в него — или, по крайней мере, дал ему шанс, которого не давал никто другой. Он заставил его встретиться с собственным кошмаром и не отступил. Гаспер набрал полные лёгкие утреннего воздуха.

«С-спасибо вам… Джин-сан!» — Имя он узнал вчера, когда Риас в сердцах обратилась к Джину во время его «визита» в клуб. «За то, что…» Он осёкся, не зная, как правильно выразить свои чувства. Затем, собрав всю свою смелость, он тихо спросил: «М-можно… можно мне… называть вас… Аники?»

Джин слегка нахмурился. «Аники»? Это слово, означающее нечто большее, чем просто «старший брат», резануло слух. Оно подразумевало связь, признание авторитета, то, чего он старательно избегал в этом мире. Зачем ему эта ответственность? Эта привязанность? Но, взглянув на Гаспера — на его измождённое, но полное отчаянной надежды лицо, — он почувствовал что-то похожее на… укол совести? Или это было просто мимолётное любопытство?

«Делай, что хочешь,» — равнодушно бросил он, отворачиваясь. «Но если ты выбрал этот путь, то выполняй условия. Первое — сегодня ты идёшь на Саммит. С Гремори. И никаких фокусов с пакетами или прятками. Будешь стоять со всеми. Понял?» Он намеренно добавил это условие, проверяя серьёзность намерений вампира.

Мысль о Саммите заставила Гаспера снова задрожать, но он тут же твёрдо кивнул. «Д-да! Аники! Я буду! Я не подведу!»

«Посмотрим,» — Джин направился к выходу со двора. «Иди отдохни. Сегодня тебе понадобятся все силы.»

Гаспер, шатаясь, но с сияющими глазами, поплёлся в сторону здания клуба. Джин хмыкнул и пошёл к себе. Куро бесшумно запрыгнул ему на плечо. День обещал быть насыщенным.

К полудню Академия Куо превратилась в центр мира — по крайней мере, мира сверхъестественного. Воздух гудел от магической энергии такой плотности, что её могли бы почувствовать даже некоторые особо чуткие люди. Защитные барьеры, невидимые обычному глазу, теперь отчётливо мерцали голубым светом, создавая над территорией школы многослойный купол. Члены Студсовета и слуги кланов Гремори и Ситри патрулировали периметр, их лица были напряжены.

Джин прибыл незадолго до начала встречи. Его статус «консультанта» требовал его присутствия, хотя он и не собирался активно участвовать в переговорах. Он вошёл в главный зал старого корпуса, где уже была подготовлена обстановка для Саммита: большой круглый стол, стулья для делегаций, защитные руны на стенах. Сона Ситри и Цубаки уже были там, встречая прибывающих гостей. Джин молча кивнул им и занял позицию у окна, в стороне от основного действа. Куро спрыгнул на подоконник, с любопытством оглядываясь.

Вскоре зал начал наполняться. Первыми прибыли Дьяволы. Возглавлял делегацию Сазекс Люцифер, нынешний правитель Преисподней. Его спокойная мощь и огненно-рыжие волосы привлекали внимание. Рядом с ним бесшумно следовала Грейфия Люцифуг, его жена и Королева, в строгом наряде горничной. Присутствовала и Серафалл Левиафан, выглядевшая юной и беззаботной в своём наряде девочки-воллебницы, но излучавшая ауру одной из сильнейших демонесс. Другие Сатаны, Аджука и Фалбиум, на этой встрече не присутствовали — вероятно, решали другие важные вопросы в Преисподней или должны были присоединиться позже.

Затем, во вспышке золотого света, появились Ангелы. Архангел Михаил, фактический лидер Небес, вошёл с выражением спокойствия и мудрости на лице. Его двенадцать белоснежных крыльев слегка светились, а аура была наполнена светом и добротой. Его сопровождала уже знакомая Ирина, чьего лица я не видел со дня нападения Кокабиэля

Последним прибыл Азазель, представлявший Падших Ангелов. Он появился без особой помпы, с обычной кривой усмешкой на лице. Его десять чёрных крыльев были небрежно сложены, а взгляд проницательных глаз обещал острый ум и долю цинизма. Его сопровождал лишь его заместитель, Шемхазай и Белый дракон Вали.

Лидеры трёх враждовавших веками фракций. В одном зале. Атмосфера была наэлектризована до предела. Они обменялись вежливыми, но сдержанными приветствиями. Старые раны и недоверие не исчезли, но необходимость противостоять общим угрозам заставила их сесть за стол переговоров.

Их взгляды, разумеется, коснулись и фигуры Джина, стоявшего особняком. Сазекс сдержанно кивнул — он помнил их договорённость. Азазель одарил Джина долгим, изучающим взглядом — эта «аномалия» явно представляла для него научный и стратегический интерес.

Но именно реакция Михаила была самой примечательной. Архангел посмотрел на Джина, и на его лице отразилось неподдельное удивление. Внутреннее зрение Михаила, привыкшее различать Свет и Тьму, видело вокруг этого юноши нечто необычное — не демоническую скверну, не тень падших, а невероятно яркое, чистое сияние, похожее на свет незапятнанной души огромной силы. Михаил не мог знать истинную природу этой силы, но то, что он воспринимал, казалось ему знаком надежды, чем-то светлым и потенциально благим в этом мире. Он задержал свой взгляд на Джине, и в его глазах мелькнуло глубокое любопытство.

В этот момент в зал вошла команда Риас, занимая отведённые им места позади своего Короля. Иссэй, Киба, Акэно, Конэко, Азия и остальные выглядели собранными и готовыми к любым неожиданностям. Среди них был и Гаспер. Он выглядел испуганным, жался к Иссэю, но шёл с поднятой головой, и на ней не было никакого пакета. Он сдержал слово.

Джин отметил это коротким кивком, который, впрочем, вряд ли кто-то заметил. Но затем, повинуясь мимолётному, не до конца им самим осознанному моменту, он отошёл от окна и подошёл к группе Риас. Он остановился перед Гаспером, который вздрогнул от неожиданности. Джин молча положил руку ему на голову, слегка взъерошив светлые волосы.

«Молодец,» — тихо произнёс он, так, что расслышал только вампир.

Лицо Гаспера вспыхнуло от счастья. Он несмело улыбнулся своему «Аники». Эта короткая, почти незаметная сцена не ускользнула от внимания Риас и Иссэя, вызвав у них удивление. Джин же, словно ничего не произошло, убрал руку и вернулся на своё место.

Переговоры начались. Сазекс говорил о необходимости прочного мира и сотрудничества перед лицом новых угроз. Михаил — о важности прощения и совместного будущего для всех рас. Азазель — о прагматизме, обмене технологиями и опасности радикалов, таких как Бригада Хаоса. Слова были правильными, но ощущалось, что каждый преследует и свои цели.

Джин слушал их дипломатические реверансы с нарастающей скукой. Пустая болтовня. Пока они тут рассуждают о мире, такие как Кокабиэль или ему подобные готовят новую войну. Или этот Вали… Чего добивается? Эти мысли вызвали у Джина привычное раздражение. И желание… вмешаться. Внести немного ясности. Или хаоса.

Когда Азазель закончил фразу о «необходимости выявления предателей и обмене информацией», Джин решил, что момент настал. Он вышел из тени у окна и направился к столу переговоров. Все разговоры смолкли. Десятки глаз — Сатанов, Архангела, Падшего — обратились к нему.

«Прошу прощения за вторжение в вашу важную беседу,» — его голос прозвучал неожиданно громко и чётко в наступившей тишине. «Но раз уж зашла речь об обмене информацией и предателях… я хотел бы присоединиться.»

Азазель первым нарушил молчание, в его голосе слышалось плохо скрываемое любопытство. «Изаёя Джин, верно? Приятно познакомиться лично. Но боюсь, это закрытая встреча. Вопросы безопасности требуют… определённого уровня допуска.»

«Я понимаю,» — кивнул Джин. «Но я здесь не как школьник или консультант Ситри.» Он обвёл взглядом могущественных лидеров. «Я здесь как… скажем так, невольный представитель тех, кто обычно страдает от ваших игр... Как представитель людей.» Его слова вызвали удивление и недоумение. «И у меня есть информация, которая, возможно, поможет вам избежать большой ошибки. Информация о тех, кто действительно хочет сорвать этот мир. О предателе, который, возможно, уже действует среди вас или ваших доверенных лиц.» Он сделал паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе. «Готов поделиться. Если вы готовы слушать не только друг друга, но и того, кто видит картину немного… со стороны.»

Заявление было сделано. В зале повисло напряжённое молчание. Загадочный юноша, обладающий необъяснимой силой, только что предложил им информацию, которая могла изменить всё. Саммит принял совершенно неожиданный оборот.

Заявление Джина — о его «невольном представительстве людей» и наличии информации о предателе — повисло в зале Саммита, как грозовая туча перед бурей. Десятки глаз, принадлежавших могущественнейшим существам трёх фракций, были прикованы к его фигуре. Сазекс Люцифер, Архангел Михаил, Генерал-губернатор Григори Азазель — все они, привыкшие к дипломатическим играм и скрытым угрозам, теперь столкнулись с чем-то совершенно иным. С прямой, почти наглой уверенностью юноши, чья сила была очевидной, но природа — абсолютно непонятной.

Куро, угольно-чёрный кролик с алыми кончиками ушей, сидевший на подоконнике рядом с тем местом, где до этого стоял Джин, нервно дёрнул носом. Его рубиновые глаза внимательно следили за своим хозяином, а уши слегка подрагивали, словно улавливая невидимые вибрации в напряжённой атмосфере. Гаспер Влади, бледный и всё ещё напуганный, но решительно стоявший среди свиты Риас, смотрел на своего «Аники» с благоговейным ужасом и тайным восторгом. Он это сделал. Он вмешался.

Азазель, откинувшись на спинку стула и заложив руки за голову, первым нарушил затянувшееся молчание. Его обычная кривая усмешка стала ещё шире, а в глазах плясали любопытные огоньки.

«Изаёя Джин — протянул он, его голос сочился плохо скрываемым интересом. — Аномалия, о которой шепчутся мои исследователи. Тот, кто заставил Кокабиэля поджать хвост, а Белого Дракона — обратить внимание. И теперь ты решил поиграть в оракула? Что ж, удиви нас. Какую же "большую ошибку" мы, старые и неразумные, собираемся совершить, по-твоему?»

Джин медленно обвёл взглядом присутствующих. Его фиолетовые глаза, холодные и пронзительные, не выражали ни страха, ни подобострастия. Лишь лёгкую, почти незаметную скуку и тень презрения.

«Все это собрание, чтобы подписать очередной бесполезный клочок бумаги, который назовете 'миром', верно? — начал он, его голос ровно прокатился по залу, заставляя даже могущественных Сатанов невольно напрячься. — Делите сферы влияния, обещаете друг другу не нападать первыми... пока кто-нибудь из ваших же амбициозных щенков не решит, что ему достался слишком маленький кусок пирога».

Он едва заметно кивнул в сторону Акэно Химеджимы, стоявшей позади Риас. Её лицо оставалось непроницаемым, но она почувствовала на себе его взгляд. «У вас тут наглядный пример, — продолжил Джин, — гибрид демона и падшего ангела. Живое доказательство того, что ваши расовые предрассудки — чушь собачья. И вы всё ещё делите мир по этому идиотскому принципу? Ваша тысячелетняя вражда — это просто узаконенный шовинизм, прикрытый красивыми словами о 'свете' и 'тьме'. У каждого свои уютные мирки — Ад, Рай, Григори... И вы готовы рвать друг другу глотки из-за того, что кто-то родился с 'неправильным' набором крыльев или цветом ауры. Тупость».

Архангел Михаил слегка нахмурился, его светлая аура едва заметно дрогнула. Слова Джина были кощунственны, но в них была доля горькой правды, которую сложно было отрицать. Сазекс Люцифер слушал с непроницаемым выражением лица, но в глубине его глаз мелькнул интерес — он знал, что Джин не станет говорить просто так. Серафалл Левиафан перестала улыбаться, её детское личико стало серьёзным.

«И пока вы играете в свои политические игры, — Джин повысил голос, пресекая попытку кого-то из демонических аристократов возразить, — кто-то уже готовит вам 'сюрприз'. Думаете, все ваши враги сидят тихо и боятся? Всегда найдется какой-нибудь 'истинный' Левиафан или 'наследник' Люцифера, который решит, что пора вернуть старые порядки. Или просто какой-нибудь фанатик, которому скучно жить без большой войны. И пока вы тут хороводы водите, кто-то обязательно воспользуется вашей слепотой и взаимным недоверием…»

В этот самый момент его речь была прервана. Грубо, бесцеремонно.

Защитные барьеры, окутывающие Академию Куо, содрогнулись от мощного магического удара. Синий свет купола, поддерживаемого Соной Ситри и её магами снаружи, замерцал, покрываясь трещинами. В зале Саммита на мгновение погас свет, а затем аварийные магические светильники залили помещение тревожным багровым сиянием.

Снаружи раздался рёв, полный ярости и ненависти, а затем — серия взрывов.

«Да что за день то сегодня? — лицо Джина исказилось от явного раздражения. Он не любил, когда его прерывали, особенно когда он считал, что говорит нечто важное, пусть и в своей неповторимой манере. — Нельзя даже спокойно указать идиотам на их тупость, чтобы очередной фанатик не влез со своим 'великим планом'».

В центре зала, там, где ещё мгновение назад был нетронутый пол, вспыхнул огромный магический круг с символикой одного из древних, ныне почти забытых, демонических родов. Из него, окутанная тёмной, бурлящей энергией, появилась женщина. Высокая, статная, с длинными иссиня-чёрными волосами, в которых запутались морские раковины, и глазами цвета штормового моря. В её руке был массивный трезубец, испускающий ледяной холод и ауру древней, необузданной магии воды.

Катерина Левиафан. Одна из потомков оригинального Сатаны Левиафана, лидер остатков Фракции Старых Сатан.

«Предатели! Узурпаторы! — её голос, усиленный магией, гремел под сводами зала. — Вы, жалкие подражатели, посмевшие присвоить себе имена Истинных Владык Преисподней! Сегодня ваш фальшивый мир рухнет! Истинный Левиафан вернёт себе трон!»

Она подняла трезубец, и вокруг неё закружились водяные смерчи, смешанные с острыми ледяными осколками. Она явно собиралась атаковать Сазекса и Серафалл, нынешних носителей имён Люцифера и Левиафана.

Лидеры фракций мгновенно отреагировали. Сазекс и Михаил создали защитные барьеры, Азазель выхватил какой-то артефакт, похожий на маленький посох. Их охрана приготовилась к бою. Но Джин оказался быстрее.

«Надоело», — коротко бросил он и исчез со своего места.

Прежде чем Катерина успела обрушить свою атаку, он уже стоял прямо перед ней. Его движение было настолько стремительным, что даже Вали Люцифер, Белый Дракон Император, едва заметно прищурился, пытаясь уловить его траекторию.

Катерина, увидев перед собой незнакомого юношу, преградившего ей путь, на мгновение опешила, но тут же её лицо исказилось от ярости.

«С дороги, щенок! Не мешай свершению правосудия!»

Она направила свой трезубец на Джина, и с его острия сорвался мощный поток ледяной воды, способный заморозить и раздавить любого демона среднего класса.

Джин даже не попытался уклониться. Он просто протянул руку вперёд и схватил трезубец Катерины за древко, чуть ниже смертоносных зубцов. В тот же миг магия, бушевавшая вокруг оружия, просто… исчезла. Ледяной поток иссяк, водяные смерчи опали, оставив после себя лишь лужи на полу. «Code: Unknown» в действии.

Глаза Левиафан расширились от шока и неверия. Её сильнейшая атака, её родовой артефакт… просто перестал работать в руках этого наглеца.

«Н-невозможно… Моя сила…» — пролепетала она.

Джин, всё ещё держа трезубец, за который она инстинктивно продолжала цепляться, резко развернулся, используя её как противовес, и с силой впечатал её в ближайшую стену.

ГРОХОТ!

Каменная кладка треснула, посыпалась штукатурка. Катерина обмякла, её тело сползло на пол, оставляя на стене некрасивый след. Она была без сознания, возможно, с несколькими сломанными костями. Её трезубец остался в руке Джина. Он повертел его, смерил презрительным взглядом, а затем, с лёгкостью, которой позавидовал бы любой кузнец, согнул массивное древко пополам и с отвращением швырнул искорёженный металл в разбитое окно. «Игрушки закончились», — его голос прозвучал холодно и отчётливо в наступившей тишине.

Он медленно повернулся к ошеломлённым лидерам трёх фракций. Сазекс, Михаил, Азазель, их свита, даже Вали — все смотрели на него с новой смесью изумления, уважения и… настороженности. Он только что в одиночку, играючи, нейтрализовал одну из опаснейших террористок Преисподней, чья атака могла бы привести к серьёзным последствиям. «И вот это вы называете угрозой Саммиту? — Джин обвёл их презрительным взглядом. — Вы серьёзно? Кучка слабеньких магов и одна переоценившая себя дамочка, не способная даже удержать своё оружие? Ваш уровень безопасности — просто посмешище. Вы действительно разучились воевать. Или просто слишком привыкли прятаться за спинами своих армий и барьеров».

Его слова были как пощёчины. Никто не осмелился возразить.

Джин снова занял своё место, словно ничего не произошло. Куро на подоконнике одобрительно пискнул, его уши на мгновение стали ярко-розовыми.

«Так вот, о чем я говорил, пока нас не прервала эта... самодеятельность, — Джин продолжил свою тираду, как ни в чём не бывало, хотя атмосфера в зале стала ещё более напряжённой. — Ваши внутренние разборки — это одно. Но вы упускаете из виду тех, кто действительно хочет развязать большую войну, используя вас всех как пушечное мясо».

Он перевёл взгляд на Иссэя, который всё ещё стоял с открытым ртом, а затем на Вали, чьё лицо было непроницаемым, но в глазах читался холодный расчёт.

«Возьмем, к примеру, ваших хваленых Небесных Драконов. Вечная вражда, запечатанная в артефакты. И вы каждый раз с замиранием сердца ждете, когда очередные носители начнут свой смертельный танец, разрушая все вокруг. Глупость, возведенная в абсолют. Этот цикл ненависти — просто удобный инструмент для тех, кто хочет поддерживать напряжение. Их нынешние владельцы — такие же марионетки этого цикла, даже если думают, что это их собственная вражда».

«И пока вы тут делите наследие мертвых богов и демонов, — продолжал Джин, его голос становился всё более язвительным, — уже формируется новая коалиция отбросов. Всякие 'обезьяньи короли' в отставке, 'кошки-блудницы', сбежавшие от хозяев, рыцари без страха и упрека, но с дырой в голове, малолетние маги, возомнившие себя всемогущими. И все они с радостью примкнут к любому, кто пообещает им хаос и возможность пнуть 'старый порядок'».

Он не называл имён, но намёки были достаточно прозрачны для тех, кто был в курсе дел в теневом мире. Азазель задумчиво потирал подбородок, Сазекс внимательно слушал.

Затем Джин медленно повернул голову и его фиолетовые глаза впились прямо в Вали. Белый Дракон Император не дрогнул, встретив его взгляд, но его аура неуловимо изменилась, стала более напряжённой. «И, конечно, — произнёс Джин с ледяной усмешкой, — всегда найдется какой-нибудь амбициозный 'потомок великих', который решит, что он — новый мессия или просто достаточно силен, чтобы возглавить этот сброд. Тот, кто ищет 'сильных врагов', не понимая, что сам является лишь инструментом в чужих руках. Тот, кто готов сотрудничать с кем угодно, лишь бы утолить свою жажду битвы. Даже с теми, кто мечтает о 'тишине' ценой уничтожения всего сущего». Последние слова были явным намёком на Офис, Дракона Уробороса, и её первоначальные мотивы.

Вали Люцифер больше не мог оставаться безучастным. Слова Джина были не просто анализом — они были прямым вызовом, почти обвинением. Он понял, что этот чужак знает или догадывается о многом. О Бригаде Хаоса. О его связи с Офис. И он не собирается молчать. Первоначальный план Вали — возможно, атаковать Азазеля или Иссэя под прикрытием хаоса, созданного Катериной, — теперь выглядел неуместным. Джин перехватил инициативу. Белая драконья аура вспыхнула вокруг Вали, его механические крылья расправились за спиной, испуская голубое свечение. «Ты слишком много болтаешь, чужак, — его голос был холоден, как лёд, но в нём слышалась плохо скрываемая ярость. — И слишком много знаешь. Посмотрим, так ли ты силен, как утверждаешь!» Не дожидаясь ответа, Вали рванулся вперёд, его кулак, окутанный белой энергией Божественного Деления, устремился прямо в лицо Джину. Он решил действовать. Немедленно. Устранить эту непредсказуемую переменную.

Джин даже не моргнул. Он легко, почти лениво, поднял руку и поймал бронированный кулак Вали.

ХЛОПОК!

Ударная волна от столкновения их сил заставила задрожать стены зала, а магические светильники снова замерцали.

«Видишь? — Джин усмехнулся, его пальцы сжимали перчатку Вали с такой силой, что металл начал скрипеть. — Я же говорил. Старые обиды, слепая ярость, предсказуемые атаки. Ты ничем не лучше остальных».

Он посмотрел на Вали, затем на разбитое окно, через которое только что вылетел искорёженный трезубец Катерии.

«Давай продолжим на свежем воздухе, — предложил Джин, его глаза опасно блеснули. — Здесь слишком душно от вашего лицемерия. И тесновато для настоящего танца».

С этими словами он с невероятной силой рванул Вали на себя, а затем, развернувшись, швырнул Белого Дракона Императора, как тряпичную куклу, прямо в то самое разбитое окно.

Звон осколков, треск ломающейся стены — и Вали Люцифер вылетел из зала Саммита на территорию Академии Куо, всё ещё окутанную защитным барьером Соны.

Джин спокойно отряхнул руки и посмотрел на ошеломлённых лидеров.

«Прошу прощения за беспорядок. Кажется, у меня появилось неотложное дело. Не расходитесь, самое интересное только начинается».

И он, не дожидаясь их реакции, шагнул к пролому в стене, собираясь последовать за Вали.

Саммит был окончательно и бесповоротно сорван. А на территории Академии Куо вот-вот должна была начаться битва двух чудовищных сил.

Воздух треснул, когда Джин шагнул из рваной дыры в пространстве, оказываясь прямо перед Вали. Белый Дракон Император, потомок самого Люцифера, уже успел подняться на ноги, и его фигура излучала волны чистой, неразбавленной ярости. Быть отшвырнутым, словно беспомощная кукла, — такое унижение не могло пройти бесследно для его гордости. Глаза под шлемом сверкали ледяным огнем.

— Ты… — прорычал Вали, каждое слово было пропитано ядом.

Не дожидаясь ответа, он сорвался с места. Молния — слишком медленное слово, чтобы описать его рывок. Джин встретил его без видимого напряжения. Два силуэта слились в безумном танце разрушения, их движения были настолько быстры, что человеческий глаз не успевал их отследить. Лишь размытые тени мелькали то тут, то там, оставляя за собой дрожащий воздух и короткие, ослепительные вспышки энергии. Белый шлейф силы тянулся за Вали, словно хвост кометы, рассекая пространство.

За этим невероятным поединком, затаив дыхание, наблюдали все. Маги, еще недавно отчаянно пытавшиеся пробить барьер Академии Куо, давно прекратили свои тщетные попытки, их лица выражали смесь благоговения и ужаса. Неподалеку, на территории академии, группа Риас Гремори уже успела связать обессиленную Катерину Левиафан. Серафолл Ситри, одна из Четырех Великих Сатанов, стояла рядом, бросая на пленницу сложные, непроницаемые взгляды, в которых читалась и жалость, и какая-то застарелая боль. Остальные — Сазекс, Михаэль, Азазель и их свиты — покинули разрушенный зал саммита и теперь стояли под открытым небом, их внимание было приковано к неистовой схватке.

Иссей Хёдо, сжимая кулаки, чувствовал, как по спине пробегает холодок. Мощь Вали была ошеломляющей, каждый его выпад, казалось, мог расколоть горы. Но сила Джина… она была чем-то запредельным. И на фоне этого великолепия собственная слабость ощущалась особенно остро. Рядом с ним Киба Юто не смог сдержать потрясенного шепота, обращенного скорее в пустоту, чем к кому-то конкретно:

— Есть ли вообще предел его силам?.. — его взгляд был прикован к фигуре Джина, которая казалась одновременно и реальной, и призрачной.

Остальные члены клуба оккультных исследований, хоть и не подавали вида, молчаливо разделяли изумление рыцаря. Даже обычно невозмутимая Конэко широко раскрыла глаза.

Азазель, падший ангел и знаток священных механизмов, восторженно хохотал, его глаза горели неподдельным интересом. Он не мог понять, как простой человек, пусть и с необычными способностями, способен на такое. Если раньше он лишь подозревал наличие у Джина какого-то неизвестного, возможно, уникального Лонгина, то теперь эта теория рассыпалась в прах. То, что демонстрировал Джин, выходило за рамки понимания известных священных механизмов. Это было нечто иное, первобытное, необузданное.

Архангел Михаэль, лидер Небес, стоял с каменным лицом, но в его глазах отражалось чистое неверие. Он видел силу Богов, мощь Серафимов, ярость Драконов, но то, что происходило сейчас, не укладывалось ни в какие известные ему рамки.

Сазекс Люцифер, нынешний Владыка Демонов, был ошеломлен. Он уже встречался с Джином ранее, в его квартире, даже позволил себе нотку угрозы, чувствуя тогда свое неоспоримое превосходство. Но то, что он видел сейчас, не шло ни в какое сравнение. Джин на поле боя был совершенно другим. Не просто сильнее или быстрее. Он был… свирепее. В каждом его движении сквозила какая-то первобытная ярость, холодная и расчетливая одновременно. Та уверенность, которую Сазекс ощущал при их прошлой встрече, теперь пошатнулась, сменившись тревожным осознанием — он недооценил этого юношу. Катастрофически недооценил. В Джине пробудилось нечто, что делало его не просто активнее, а хищником, вышедшим на охоту. Его аура, едва уловимая ранее, теперь ощущалась почти физически — давящая, всепроникающая, чужеродная этому миру.

Тем временем битва набирала обороты. Вали, используя всю мощь Божественного Разделения, раз за разом пытался поглотить силу Джина, ослабить его, но его попытки разбивались о невидимую преграду. Энергия Джина была для него как яд — она не поддавалась разделению, отталкивала, обжигала изнутри. С каждым столкновением, с каждым мгновением этого яростного танца, резервы Вали таяли. Он чувствовал, как силы покидают его, а привычный способ восполнения — поглощение чужой энергии — не работал. «Опасно! Его сила недоступна для меня! Она отторгает любую попытку разделения! Отступай, Вали! Используй дистанцию! Прямые столкновения губительны, они лишь истощают тебя и повреждают броню!» — ревел в его сознании Альбион, Белый Дракон, запечатанный в его Лонгине. Голос древнего существа был полон тревоги. «Вижу!!» — напряженно огрызнулся Вали, его голос дрожал от натуги и ярости. Он взревел, и потоки ослепительно белой драконьей ауры хлынули из его тела, поднимаясь до немыслимого предела. Пространство вокруг начало искажаться от исходящего жара. Он решил последовать совету Альбиона, сосредоточившись на дальних атаках, выпуская концентрированные заряды чистой драконьей мощи.

Наблюдающие за боем ощутили резкое усиление давления. Те, кто был слабее, невольно отступили на несколько шагов. Азазель, Сазекс и Михаэль без труда выдерживали эту ауру, но даже они посчитали нужным возвести дополнительные магические барьеры, чтобы защитить своих спутников.

Джин, однако, казалось, не замечал ни обжигающей ауры, ни града энергетических снарядов, летящих в него. Он двигался с какой-то нечеловеческой грацией и легкостью, уклоняясь от каждой атаки, словно играючи. На его лице промелькнуло раздражение.

— Тц, шустрый таракан, — пробормотал он, и его голос, усиленный непонятной силой, пронесся над полем боя.

Он легко перехватил один из особенно крупных энергетических шаров Вали, окутал его своей собственной, едва видимой аурой, и с разворота, вложив в бросок неимоверную физическую силу, швырнул его обратно.

Снаряд, ускоренный Джином, полетел с удвоенной скоростью. Вали едва успел среагировать. К его счастью, хотя атака и была невероятно мощной, энергия самого Белого Дракона не причинила ему вреда, лишь с силой оттолкнула еще выше в небо, заставив на мгновение потерять равновесие.

Джин усмехнулся. Он пытался спровоцировать Вали, заставить его опуститься ниже, где преимущество в скорости и маневренности будет на его стороне. Но Вали, хоть и был взбешен, не был глупцом. Он понимал ловушку.

— В ближнем бою я, возможно, уступаю тебе, смертный, — прорычал он с высоты, его голос эхом разносился по округе. — Но воздух — это территория дракона! Здесь тебе нет места!

— Да что ты!? — в ответ на это Джин лишь шире ухмыльнулся.

Его рука молниеносно вонзилась в бетонное покрытие площади перед разрушенной академией. С невероятной скоростью он обежал круг диаметром в несколько метров, его пальцы буквально вспарывали армированный бетон, словно тот был сделан из картона. Затем вторая рука также погрузилась в землю. Секундное напряжение, и огромный, многотонный кусок бетона, вырванный с корнем, поднялся над землей. Пыль и мелкие камни посыпались вниз.

Все вокруг, включая самого Вали и Альбиона в его душе, одновременно содрогнулись от этого нечеловеческого проявления силы.

И в следующий миг Джин запустил этот импровизированный метеорит в воздух. Каменный снаряд устремился вверх со скоростью, рассекающей ветер, оставляя за собой зону разреженного воздуха, отчего послышался оглушительный хлопок.

Вали, несмотря на ошеломление, с легкостью увернулся. Бросок был невероятно быстр, но размер снаряда был слишком велик, чтобы от него было трудно уйти опытному воздушному бойцу. Он все еще не мог поверить в происходящее, но шок постепенно уступал место холодной ярости. Когда бетонный астероид поднялся достаточно высоко, достигнув уровня полета Вали, тот инстинктивно посмотрел вниз, ожидая увидеть Джина. Но его там не было. В этот момент произошло нечто странное. Огромный камень, зависший на пике своей траектории, внезапно сотрясся. По его поверхности пробежали глубокие трещины, и он с оглушительным треском разорвался на несколько десятков более мелких «островков», которые, теряя импульс, начали медленно осыпаться вниз. И среди этих осколков, словно возникнув из ниоткуда, появился Джин. Он молниеносно перескакивал с одного парящего камня на другой, используя их как импровизированные трамплины, каждый его толчок был точен и выверен. В одно мгновение он оказался за спиной ошеломленного Вали, который совершенно не ожидал такой атаки. Прежде чем Вали успел среагировать, руки Джина мертвой хваткой вцепились в два его механических крыла — сложную конструкцию, являющуюся частью его брони Крушителя баланса. Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла, сопровождаемый пронзительным визгом поврежденных механизмов. Джин с невероятной силой рванул крылья на себя, полностью ломая и отрывая их от спины Белого Дракона. Осколки брони и обрывки энергетических кабелей разлетелись во все стороны.

Вали взвыл от боли и ярости, его тело пронзила агония от потери столь важной части его боевой формы. Используя его обескураженное тело как опору, Джин оттолкнулся, подпрыгнул на ближайший парящий «островок» и, вновь оттолкнувшись от него, с силой врезался в Вали уже двумя ногами. Удар пришелся точно в центр спины, и Белый Дракон Император, словно пушечное ядро, устремился вниз. По пути он пробил несколько уже падающих каменных глыб, и с оглушительным грохотом врезался в землю, оставляя в ней глубокий кратер, точно повторяющий контуры его разбитой брони.

Кое-как выбираясь из дымящегося кратера, Вали поднял голову. Его броня была испещрена трещинами, из поврежденных сочленений валил дым. Он посмотрел вверх, на Джина, который спокойно стоял на одном из медленно снижающихся каменных островков, скрестив руки на груди.

— Скотина!! Исчезни!! — взревел Вали, его голос был хриплым от ярости и боли. Он из последних сил протянул руку в сторону Джина, пытаясь активировать одну из самых мощных способностей Божественного Разделения — сжатие пространства. Воздух вокруг Джина начал искажаться, сгущаться, словно невидимые тиски пытались раздавить его. Некоторые из парящих камней, попавшие в зону действия этой техники, начали крошиться и рассыпаться в пыль, будто их скручивало само пространство. Как только этот феномен достиг Джина, тот лишь с легкой скукой посмотрел на искажающуюся реальность. Затем он небрежно щелкнул пальцами. Раздался резкий, чистый звук, похожий на звон разбивающегося стекла. Искаженное пространство вокруг Джина мгновенно треснуло, словно хрустальная сфера, и эффект техники Вали полностью деактивировался. Джин лишь ухмыльнулся ему сверху.

Используя тот самый каменный остров как опору, он легко оттолкнулся и, пролетев несколько десятков метров, мягко приземлился рядом с еще не полностью поднявшимся на ноги Вали. Прежде чем Белый Дракон успел что-либо предпринять, рука Джина, окутанная едва заметным золотистым свечением, вонзилась ему в нагрудную пластину. Раздался скрежет пробиваемого металла и Джин без видимых усилий вырвал из центра брони, круглый, пульсирующий мягким светом драгоценный шар — ядро силы доспеха Вали. В тот же миг остатки брони Белого Дракона Императора рассыпались на мириады светящихся частиц и исчезли, оставляя Вали стоять на коленях, в его обычной одежде, тяжело дыша и кашляя кровью. Джин с любопытством осмотрел вырванный шар, подбрасывая его над ладонью.

— Какая блестяшка, — произнес он с издевочной усмешкой и, небрежно сунув артефакт куда-то во внутренний карман своей формы, отпрыгнул на пару шагов назад.

Вали поднял на него взгляд, полный кипящей ненависти, бессильной ярости и… плохо скрываемого страха.

— Да кто… кто ты вообще такой?! — выкрикнул он, его голос срывался.

Джин ухмыльнулся еще шире, его глаза опасно блеснули.

— Тебя это так интересует? — он склонил голову набок. — В мире существуют боги, демоны, да и падшие вместе с ними… Так же, как и герои.

В этот момент в сознании Вали вновь прозвучал отчаянный крик Альбиона:

«Отступай, Вали! Немедленно! Слишком много сил потрачено! Ты не сможешь его одолеть в таком состоянии!»

— Заткнись!! — взревел Вали, игнорируя голос своего дракона. Его глаза безумно сверкали. Он начал зачитывать древнее заклинание, слова силы срывались с его губ, наполняя воздух зловещей мощью.

«Глупец! Ты игнорируешь того, кто дает тебе силу!» — Альбион был явно недоволен, но не пытался остановить своего носителя. Он понимал, насколько Вали ошеломлен и унижен, и что в его нынешнем состоянии он не видит других вариантов, кроме как пойти ва-банк. Только, если этот ужасный, непонятный человек не отпустит их…

"Я, тот, кто пробуждается,

Я — Небесный Дракон, забравший у Бога принципы превосходства.

Я завидую "бесконечности" и стремлюсь к "мечте".

Я стану Белым Драконом Превосходства.

И я низвергну тебя до пределов белого рая!"

Пространство рядом с Вали внезапно разорвалось, и из мерцающего портала выскочил Бико, потомок Короля Обезьян. На его лице играла веселая ухмылка, но, увидев состояние Вали и оценив напряженную атмосферу, он мгновенно посерьезнел.

— Вали! Нас ждут в другом месте! Уходим! — быстро проговорил он. Но Вали, казалось, не слышал его. Он был не в себе, впервые в жизни ощущая такую всепоглощающую беспомощность. Он продолжал зачитывать мантру превращения, его тело начинало окутывать все более плотное и зловещее свечение.

Джину этот спектакль уже порядком надоел. Резким, почти неуловимым движением он сорвался с места, направляясь к ним.

Глаза Бико расширились от удивления скоростью Джина. Он успел среагировать в последний момент, выставив навстречу приближающемуся кулаку свой знаменитый удлиняющийся посох Ньёибо, пытаясь заблокировать удар.

Столкновение!

Раздался оглушительный звук, похожий на удар грома. Посох Бико согнулся дугой. И в следующее мгновение Бико, вместе с все еще продолжавшим бормотать заклинание Вали (которого он успел подхватить, так как тот стоял рядом), отшвырнуло назад, прямо в открытый позади них портал. Они исчезли внутри, и разрыв в пространстве тут же затянулся, не оставив и следа.

Наступила оглушительная тишина, нарушаемая лишь треском догорающих обломков и свистом ветра. Все присутствующие были напряжены до предела, сцена невероятной битвы и ее внезапного завершения глубоко запечатлелась в их сердцах и умах.

Из толпы наблюдателей медленно вышла президент студенческого совета Академии Куо, Сона Ситри. На ее обычно строгом и уверенном лице сейчас была сложная смесь эмоций, которую она отчаянно пыталась побороть: шок, неверие, возможно, даже толика страха, смешанная с каким-то новым, непонятным ей самой чувством. Она подошла к Джину, который спокойно стоял посреди созданного им хаоса, и их взгляды встретились.

— Что? — просто спросил Джин, его голос был ровным, без тени эмоций. Сона несколько секунд молча смотрела на него, словно пытаясь разглядеть за этой невозмутимой маской того самого ленивого, но временами удивительно проницательного парня, который проводил свои дни в их студсовете. Видимо, что-то в его взгляде или ауре убедило ее. Она глубоко вздохнула, приводя чувства в порядок. Маска уверенности и строгости вернулась на ее лицо. Она обвела рукой окружающие их разрушения — глубокие кратеры, разбросанные повсюду глыбы бетона, оплавленные участки земли.

— Вы создали огромный беспорядок, Джин-сан, — произнесла она своим обычным деловым тоном, хотя в ее голосе все еще слышались едва заметные нотки потрясения.

Джин слегка поджал губы и с чуть приподнятой бровью посмотрел на нее, затем на дело рук своих.

— Серьезно!? — в его голосе прозвучало неподдельное удивление, смешанное с легкой иронией.

Удивительно, но даже то феерическое представление, что развернулось на поляне, не только не помешало проведению мирного саммита, а возможно, наоборот, помогло лидерам фракций трезво оценить сложившуюся обстановку. Каждый из присутствующих — будь то ангел, демон или падший — кажется, отчётливо понимал: грядут большие перемены, и чтобы не оказаться на обочине истории, нужно меняться вместе с этим миром, быть готовым к любым, даже самым невероятным, сценариям.

В скором времени оставшиеся террористы — те самые амбициозные маги, возомнившие себя вершителями судеб, — были пойманы и переданы под стражу соответствующим инстанциям. Соглашение, скреплённое подписями и магическими печатями, наконец, вступило в силу. Первым, кто покинул место встречи, был Азазель. Судя по его фирменной, чуть идиотской ухмылке, которая не сходила с его лица, предводитель падших ангелов уже нашел себе какую-то новую «игрушку», которая зажгла в нем неугасимый интерес исследователя. Можно было не сомневаться — мы скоро о нем услышим, ведь такие личности, как он, просто не способны долго сидеть без дела.

Сазекс Люцифер, тепло и на удивление трогательно для Владыки Демонов попрощавшись со своей сестрой Риас, также отбыл в свои адские владения. Видимо, за время его отсутствия там накопилось немало дел, требующих его немедленного вмешательства.

А вот кто действительно сумел меня удивить, так это архангел Михаил. Весь остаток вечера после официальной части, он буквально не сводил с меня глаз. Нет, это был не тот оценивающий взгляд, которым обычно одаривают потенциального союзника или врага. Это был взгляд тяжелый, пристальный, от которого хотелось поежиться — будто он пытался прожечь во мне дыру или узреть мою душу до самого дна. Когда лидеры фракций начали разъезжаться по своим территориям, Михаил подошел ко мне и с абсолютно серьезным, даже торжественным лицом выразил «глубочайшую надежду» на нашу скорую встречу. Завел песню о некой «великой судьбе», «знаках свыше» и прочей высокопарной чепухе, от которой у меня сводило зубы. Самое раздражающее во всем этом — его непоколебимый, фанатичный взгляд. Он искренне верил в каждое произнесенное им слово, каким бы бредовым оно ни казалось со стороны. Короче говоря — фанатик. Теперь немудрено, почему вся его Небесная Канцелярия и вся Церковь в целом столь фанатично относятся к своей вере, если их возглавляет такой вот «чудик».

На следующий день весь беспорядок, оставшийся после «мирного саммита», был убран. Школьники, как ни в чем не бывало, спешили на занятия, даже не подозревая, что еще вчера на этом самом месте решались судьбы мира, и воздух дрожал от избытка магической энергии.

Магия — чертовски удобная штука. Всего за пару часов все разрушения, оставленные разбушевавшимися силами, были стерты, словно их и не было. Правда, члены студенческого совета, были выжаты, как лимон — координация восстановительных работ и устранение магических аномалий тоже требует немалых сил и концентрации.

Завершив очередной обход территории и убедившись, что все в полном порядке, я направился в кабинет студсовета с одной единственной, но очень желанной мыслью — немного подремать на мягком диванчике, пока есть такая возможность. Каково же было мое удивление, когда в кабинете я застал лишь нашего президента, Сону Ситри. Обычно рядом с ней неотступно следовала ее верная заместительница и «Королева» — Цубаки Шинра.

Она ждала меня? На безупречно чистом столе, покрытом темно-зеленым сукном, стояли две изящные фарфоровые кружки, от которых поднимался тонкий ароматный пар свежезаваренного чая, и разложенная шахматная доска. Фигуры из слоновой кости и черного дерева, казалось, замерли в нетерпеливом ожидании игроков.

— Благодарю за усердную работу, Изаея-сан, — ее голос, как всегда ровный и спокойный, сегодня, как мне показалось, звучал с едва заметной, но все же ощутимой ноткой… теплоты? Или это просто игра моего уставшего воображения? — Твоя помощь совету, особенно во время вчерашних событий, была неоценима. Я хотела бы лично выразить свою признательность.

Она сделала небольшую паузу, ее взгляд скользнул по шахматной доске, задержавшись на мгновение на фигурах.

— Но прежде чем ты отправишься отдыхать… не желаешь сыграть одну партию? — она изящным жестом, плавным движением руки, ненавязчиво указала на готовую к бою шахматную армию.

Я мысленно усмехнулся, ощущая знакомый скепсис. Шахматы. Сона Ситри и ее излюбленный метод тестирования, оценки, а в последствии и чего-то гораздо большего. Я прекрасно знал, что для нее, как для наследницы одного из великих демонических кланов, шахматы — это не просто игра. Это способ найти достойного… партнера. И тот факт, что она предлагает сыграть именно мне, да еще и в такой несколько интимной обстановке, без своей вездесущей «Королевы», говорил о многом. Похоже, я медленно, но верно перешел из категории «полезного члена пешки, которого можно использовать для разных поручений» в категорию «потенциального… кого-то еще». Черт. Это усложняло ситуацию.

Внутренне я тяжело вздохнул. Играть с Соной в шахматы — это как ходить по минному полю, где каждый неверный шаг может привести к непредсказуемым последствиям. Каждый ход, каждое слово, даже мимолетный взгляд будут тщательно проанализированы и истолкованы. Но и отказать ей сейчас, после ее слов благодарности и такого прямого предложения, было бы откровенно невежливо, да и, чего уж там, выглядело бы трусливо. К тому же, какая-то часть меня, та, что любила вызовы и сложные задачи, находила эту ситуацию… интригующей.

— Почему бы и нет, президент? — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно и расслабленно, словно речь шла о какой-то незначительной мелочи. — Только не рассчитывайте на легкую победу. Я сегодня не в настроении поддаваться.

Легкая, едва заметная улыбка тронула уголки ее губ. — Я никогда не рассчитываю на легкую победу, Изаея-сан. Особенно, когда играю с тобой.

Мы сели за стол. Первые ходы были сделаны в почти полной тишине, нарушаемой лишь тихим, мелодичным тиканьем старинных часов на стене и едва слышным постукиванием фигур о полированную поверхность доски. Напряжение в комнате нарастало с каждой минутой, становясь почти осязаемым. Сона играла агрессивно, но расчетливо, как и подобает опытному стратегу. Я же предпочитал более гибкую тактику, выжидая ее ошибок и стараясь не раскрывать своих истинных намерений.

— Что думаешь о вчерашнем? — внезапно спросила Сона, ее голос вырвал меня из размышлений над очередным ходом. Она плавно передвинула своего ферзя на атакующую позицию. — О саммите, о… последствиях для всех нас.

Ее взгляд был внимательным, изучающим, проникающим, казалось, в самую суть.

Я пожал плечами, делая ответный ход слоном, уводя его из-под удара. — Шумно было, это уж точно. Но, кажется, в конечном итоге все остались довольны. Более-менее. А ты что скажешь, президент? Ты ведь была в самой гуще событий, помогая своей сестре, леди Серафолл.

— Моя сестра… — Сона на мгновение задумалась, ее пальцы замерли над фигурой коня. — Да, для нее это было очень важно. И она… она была очень впечатлена твоими действиями во время инцидента, Изаея-сан. Настолько, что просила передать тебе приглашение посетить наше родовое поместье Ситри. В неформальной обстановке, разумеется. Познакомиться поближе.

Вот это уже становилось по-настоящему интересно. И немного тревожно. Приглашение от самой Серафолл Левиафан, одной из Четырех Великих Сатан. Это не просто дружеский жест или выражение благодарности. Это… смотрины? Мои брови непроизвольно поползли вверх, но я быстро взял себя в руки, стараясь не выдать своего удивления.

— Весьма польщен таким вниманием со стороны леди Серафолл, — я лениво передвинул пешку на одно поле вперед, создавая видимость незначительности происходящего. — Передай ей мою искреннюю благодарность. Я обязательно подумаю над ее любезным предложением.

Сона коротко кивнула, ее лицо оставалось непроницаемым. Она не выказывала ни удивления, ни разочарования моей уклончивостью. — И каковы твои дальнейшие планы, Изаея-сан? — продолжила она свой допрос под прикрытием шахматной партии. — Собираешься и дальше совмещать учебу в академии с… активным участием в делах сверхъестественного мира? Или обязанности в студенческом совете стали для тебя слишком обременительными, и ты ищешь чего-то большего?

Я усмехнулся.

— Учеба меня пока вполне устраивает. Да и работа в совете, хоть порой и отнимает слишком много времени и сил, но в целом… терпимо. Особенно, когда есть возможность вздремнуть на вашем удобном диванчике. А что касается «сверхъестественного мира»… посмотрим, куда кривая выведет. Пока я здесь, и меня это более-менее устраивает.

Игра продолжалась. Поначалу мы шли практически вровень, обмениваясь фигурами, создавая и отражая угрозы. Но постепенно, ход за ходом, чаша весов начала склоняться в мою сторону. Фигур Соны на доске становилось все меньше. Я видел, как удивление на ее обычно спокойном лице сменяется глубокой сосредоточенностью, а затем — плохо скрываемым напряжением. Она явно не ожидала такого уровня игры от того, кого, возможно, все еще считала отчасти разгильдяем. Ее тонкие пальцы крепче сжимали очередную фигуру перед ходом, а взгляд внимательно, почти лихорадочно, метался по доске, ища спасительный вариант, лазейку, чтобы избежать неминуемого поражения.

И вот настал момент, когда до мата оставался всего один, последний ход. Мой конь, зажатый между большим и указательным пальцами, замер в руке, готовый нанести решающий, смертельный удар по ее королю. Я поднял глаза на Сону. Она сидела прямо, ее спина была идеально ровной, но я видел, как едва заметно подрагивают ее длинные темные ресницы. Под моим пристальным, возможно, слишком долгим взглядом на ее щеках проступил легкий, едва уловимый румянец, что было для нее крайне нехарактерно. Она ждала. Ждала неизбежного.

Я снова посмотрел на доску, на обреченного короля Соны, затем снова на нее. Стройная, умная, невероятно сильная для своего возраста. По-своему красивая, особенно когда так сосредоточена или… смущена, как сейчас. Этот ее вечный серьезный вид, который порой так раздражал, сейчас, в мягком свете из окна, казался даже милым. Но вся эта ситуация… ее вопросы, приглашение ее сестры, эта напряженная партия, которая явно была чем-то большим, чем просто игрой…

Вместо того чтобы поставить коня на доску и триумфально объявить шах и мат, я усмехнулся своей самой загадочной усмешкой. Затем, на глазах у совершенно ошеломленной Соны, я просто сжал фигуру коня в кулаке и, не разжимая пальцев, убрал ее во внутренний карман своего школьного пиджака.

Она непонимающе уставилась на меня, потом на опустевшее место на доске, куда должен был встать мой конь. Ее губы слегка приоткрылись от изумления.

— Что… что это значит, Изаея-сан? — в ее голосе слышалось откровенное недоумение.

Я медленно поднялся из-за стола, чувствуя на себе ее растерянный взгляд.

— Это значит, президент, — я позволил себе еще одну легкую, чуть насмешливую усмешку, — что я подумаю над этим. И после сделаю свой ход.

Бросив на нее последний, долгий взгляд, от которого она, кажется, еще больше смутилась, я развернулся и неторопливо покинул кабинет, оставив Сону Ситри одну, в полной растерянности, перед недоигранной шахматной партией и с явно большим количеством вопросов, чем ответов.

...

Джин покинул кабинет Студенческого совета, оставив Сону Ситри наедине с её мыслями и недоигранной шахматной партией. Ход с фигурой коня, убранной в карман, был импульсивным, но отражал его внутреннее состояние — нежелание втягиваться в очередную сложную игру с непредсказуемыми правилами, которые ему пытались навязать. Приглашение Серафилл Левиафан посетить владения Ситри, переданное через её сестру, лишь усиливало это чувство. Ему хотелось чего-то простого, понятного, возможно, даже привычной скуки, но уж точно не новых эмоциональных и интеллектуальных головоломок.

Он неспешно направился в сторону старого здания клуба Оккультных Исследований. После напряжения Саммита, битвы с Вали и ментального поединка с Соной, ему требовалась передышка. Клуб Риас, со всей его суматохой и «демонами-недоучками», как он их про себя называл, казался сейчас наименее раздражающим вариантом. По крайней мере, там можно было рассчитывать на отсутствие скрытых мотивов и сложных интриг.

Войдя в просторную комнату клуба, Джин застал почти идиллическую картину. Атмосфера была расслабленной, наполненной тихим смехом и беззаботностью — резкий контраст с официальной сдержанностью недавнего Саммита или напряжённой тишиной кабинета Студенческого совета.

В центре комнаты, на мягком ковре, Акэно и Конэко возились с Куро. Угольно-чёрный кролик с алыми кончиками ушей, его фамильяр, с видимым удовольствием принимал ласку. Акэно, её лицо светилось обычной лукавой улыбкой, протягивала ему кусочек печенья, который Куро аккуратно брал мягкими губами. Конэко, со своей обычной немногословностью, осторожно гладила его по бархатистой шёрстке между ушей. Уши Куро, реагируя на внимание, переливались нежно-розовым светом, что, как Джин уже успел заметить, было признаком его крайнего довольства. Эта сцена была наполнена неподдельным теплом и уютом.

Заметив вошедшего Джина, Гаспер Влади, бледный, но уже без тени былого всепоглощающего страха, просиял. После их ночной тренировки вампир, похоже, окончательно утвердился в своём восхищении «Аники».

«Аники! Джин-сан!» — радостно воскликнул он, подбегая. Его обычно испуганные рубиновые глаза сейчас светились неподдельным энтузиазмом. «Когда мы продолжим тренировки? Я готов! Я… я почти не боюсь теперь!»

Акэно, наблюдавшая за этой сценой, прикрыла рот изящной ладошкой, и в её фиолетовых глазах блеснули знакомые озорные искорки.

«Ара-ара, — протянула она своим певучим, чуть насмешливым голосом, — как же сильно наш маленький Гаспер-кун к кому-то привязался. Прямо как птенчик к своей маме-квочке».

Щёки Гаспера мгновенно залил густой румянец. «Акэно-семпай, перестаньте!» — смущённо пролепетал он, подскакивая к ней и пытаясь шутливо отмахнуться, что вызвало новую волну тихого смеха у Акэно и едва заметную улыбку на губах Конэко, которая продолжала методично скармливать Куро остатки печенья.

Наблюдая за этой искренней, немного наивной суетой — за счастливым Куро, восторженным Гаспером, добродушными поддразниваниями Акэно — Джин ощутил, как по его лицу скользнула лёгкая, почти забытая им самим, тёплая улыбка. Это было мимолётное чувство, но оно было настоящим — отголосок чего-то простого и человеческого, что редко находило отклик в его пресыщенной силой душе. Он почувствовал, как внутри что-то неуловимо теплеет, разгоняя привычную апатию.

И тут же, словно в ответ на эту непрошеную, непривычную эмоцию, мир вокруг него дрогнул.

Сердце Джина пропустило удар, а затем забилось часто и тяжело — глухой, тревожный стук, который он не мог контролировать. Зрение на мгновение расплылось, краски комнаты смешались в одно неясное, вибрирующее пятно. Ему показалось, что пол уходит из-под ног, а звуки смеха и голосов отдалились, стали глухими, как будто он оказался под водой.

В этот короткий миг помутнения перед его внутренним взором, словно кадры из давно забытого фильма, промелькнули другие лица. Не Риас, не Акэно, не кто-либо из этого мира. Это были яркие, до боли чёткие образы молодых людей: смеющаяся девушка с короткими каштановыми волосами, её глаза сияли озорством; упрямо сжавшая губы черноволосая красавица с пронзительным взглядом, в котором читалась недюжинная воля; и парень с весёлой, чуть нахальной ухмылкой, небрежно закинувший руки за голову, от него так и веяло самоуверенностью. Друзья. Друзья Сакамаки Изаёи. Это было воспоминание Джина, но совершенно чужая тоска, привязанность, прорвавшийся сквозь барьеры его сознания.

По его щеке медленно скатилась одинокая слеза. Горячая, настоящая. Джин ощутил её влажный след, но не мог понять её причину. Эмоция, стоящая за этой слезой — острая, пронзительная тоска по чему-то безвозвратно утерянному, по теплу, которое он, возможно, когда-то знал, но теперь не мог вспомнить — была ему абсолютно чужда, но невероятно сильна.

«Какого?..» — пронеслось в его мыслях. Это было не просто удивление. Это был холодный укол непонимания и зарождающегося страха перед чем-то внутри него самого, чем-то, что он не контролировал, что жило своей жизнью, вторгаясь в его реальность без предупреждения.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Зрение прояснилось. Джин всё ещё стоял посреди комнаты клуба, но его мимолётная улыбка исчезла, сменившись выражением глубокого замешательства и скрытой, почти животной тревоги. Он чувствовал себя так, словно на мгновение заглянул в чужую душу, или, что было ещё страшнее, в свою собственную, но совершенно незнакомую.

Члены клуба, ещё секунду назад смеявшиеся и подшучивавшие друг над другом, замерли, заметив резкую перемену в нём. Гаспер испуганно отступил на шаг, его радость мгновенно улетучилась. Акэно перестала улыбаться, её взгляд стал внимательным и немного обеспокоенным. Даже Конэко, обычно невозмутимая, подняла на него удивлённый взгляд своих кошачьих глаз. Куро, спрыгнув с колен Конэко, подбежал к Джину и тихонько пискнул, его уши встревоженно затрепетали, меняя цвет с розового на предупреждающе-алый.

«Джин-кун, всё в порядке?» — осторожно спросила Акэно, её голос был лишён обычной игривости. Риас, если бы она была в комнате, наверняка отреагировала бы так же.

Джин резко мотнул головой, словно отгоняя наваждение. Он быстро, почти украдкой, стёр слезу тыльной стороной ладони, надеясь, что никто не заметил.

«Ничего, — его голос прозвучал чуть более резко и отрывисто, чем обычно. — Просто… задумался».

Он не стал ничего объяснять, не желая показывать свою уязвимость или то смятение, которое бушевало у него внутри. Но внутри него бушевала буря. Это было нечто новое, нечто, выходящее за рамки его понимания силы или скуки. Это было прикосновением к самой сути его души, к той части его существа, которая была не им, но становилась им.

Вопрос «Какого чёрта это было?» остался без ответа, повиснув в воздухе тяжёлым предчувствием. Джин стоял, окружённый обеспокоенными взглядами, но погружённый в свои мысли, чувствуя, как холодная дрожь пробегает по спине. Он получил не просто намёк, а прямое, ощутимое доказательство того, что он — нечто большее, или, вернее, иное, чем просто человек с невероятными способностями в мире DxD. И это осознание, пугающее и неотвратимое, могло стать началом его долгого пути к пониманию себя и своей истинной, чужеродной природы.

(Конец третьего тома)

........................................................................................

Если вам понравилась данная книга, то пожалуйста, поддержите лайком!

Пустота в этом доме обрела голос. Это был не гул оглушающей тишины, к которому он давно привык, и не мирное безмолвие уединения. Нет, это был тончайший, почти иллюзорный звон, словно где-то в самой структуре реальности медленно вибрировал хрусталь, готовый вот-вот расколоться. Так звенел воздух в огромной, залитой полуденным светом гостиной особняка, который теперь по праву принадлежал ему — трофей, плата, золотая клетка.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь панорамные окна от пола до потолка, чертили на холодном, как лед, мраморном полу идеальные золотые полосы. В этих столпах света лениво танцевали мириады пылинок, безмолвные свидетели его затворничества. Изаёя Джин стоял босиком на гладком камне, и его холод, проникавший сквозь кожу, был одним из немногих реальных ощущений, способных пробиться сквозь вязкую апатию, окутавшую его сознание.

Он смотрел на свое отражение в высоком, отполированном до зеркального блеска темном дереве антикварного шкафа. Отражение не врало — оно показывало юношу со светлыми, слегка растрепанными волосами и пронзительными фиолетовыми глазами. Сильное, идеально сложенное тело, в котором каждый мускул был выточен с неестественным совершенством, словно статуя античного бога войны. Внешность Сакамаки Изаёи. Но Джин видел глубже, за безупречную поверхность. Он видел трещину. Не на полированном дереве, не на собственном лице, а где-то в самой сердцевине своего существа. Глубокий, незримый разлом, расползавшийся по его душе.

Он медленно поднес руку к щеке, кончики пальцев замерли в миллиметре от кожи. След от той единственной, непонятной слезы давно высох, но фантомное ощущение влаги все еще жгло его, напоминая о сбое. Воспоминание о том дне в клубе Оккультных исследований было свежим и тревожным, как незаживающая рана. Веселый смех Акэно, восторженный лепет Гаспера, даже довольное урчание Куро, которого заботливо гладила Конэко — эта простая, теплая сцена неподдельной дружбы ударила по нему с неожиданной, сокрушительной силой. Он почувствовал не умиление, не радость за них, а острую, пронзительную тоску по лицам, которых он никогда не знал в этом мире, по теплу, которое он, возможно, когда-то утратил в другой, стертой из памяти жизни.

Этот сбой, эта эмоция, не принадлежавшая ему, была страшнее любого врага, с которым он сталкивался. Страшнее Райзера, страшнее Кокабиэля, страшнее даже Вали. Потому что враг был внутри. И он не понимал его природы, не знал его правил, не мог сокрушить его своей абсурдной силой. Эта сила могла ломать броню Небесного Дракона, но была бессильна против призрака чужих воспоминаний.

Из-за его ног бесшумно выскочил Куро. Угольно-чёрный кролик с алыми, словно пропитанными кровью, кончиками ушей сделал несколько быстрых прыжков по солнечной полосе, нарушая ее геометрию своей темной фигуркой. Затем он остановился и посмотрел на Джина своими умными рубиновыми глазами, в которых плескалось явное беспокойство. Фамильяр чувствовал нестабильность его ауры, тонкую вибрацию силы, которая грозила выйти из-под контроля. Он словно спрашивал, почему его хозяин застыл на месте, как статуя, излучая волны холода и отчуждения.

— Все в порядке, ушастый, — пробормотал Джин, и слова прозвучали глухо в гулкой тишине. Он наклонился и машинально почесал кролика за ухом. Куро доверчиво ткнулся влажным носом ему в ладонь, пытаясь заземлить, вернуть в реальность. — Просто думаю.

Но думать было тяжело. Его новая жизнь, полученная в обмен на скучную и бесцветную старую, оказалась не такой простой, как он себе представлял. Сила, способная сокрушать богов, требовала постоянного, изнурительного контроля. Он был привязан к этой силе, как Прометей к скале, и теперь, похоже, она начала пожирать не только его покой, но и его личность, заменяя его собственное «я» чем-то чужим, более дерзким и опасным.

В старом здании клуба Оккультных исследований, наоборот, царило оживление, контрастирующее с мертвой тишиной особняка Джина.

— Итак, команда, слушайте! — Риас Гремори стояла перед своими фигурами, ее алые волосы горели в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь высокие окна. В ее голосе звучали уверенные, командные нотки, полные энтузиазма. — Впереди у нас двадцать дней свободы! И мы проведем их с максимальной пользой. Отправляемся в Преисподнюю, в тренировочный лагерь на территории поместья Гремори! Это будет отличная возможность для всех нас стать сильнее.

Иссэй тут же воодушевился, его глаза мечтательно заблестели.

— Ура! Тренировки! А там... там будут красивые демонессы-горничные с большой грудью?

— Иссэй, — строго прервала его Риас, но в уголках ее губ мелькнула теплая улыбка. — Мы едем тренироваться. Киба, ты сможешь отточить свои новые техники владения мечом. Акэно, для тебя это возможность поработать с магией в среде с высокой концентрацией энергии. Конэко, Гаспер, для вас тоже найдутся особые задания.

В этот момент массивная деревянная дверь клуба со скрипом открылась, и на пороге появился Джин. Все разговоры мгновенно смолкли. Его присутствие всегда меняло атмосферу, наполняя ее незримым напряжением.

Риас тепло улыбнулась ему, искренне обрадовавшись его появлению.

— Джин, мы как раз обсуждали наши планы. Мы были бы рады, если бы ты отправился с нами. Твой опыт был бы бесценен. Да и тебе, думаю, не помешает развеяться.

Он молча смотрел на них, и в его фиолетовых глазах плескался холод. Их энтузиазм, их планы, их простая радость от предстоящего приключения... все это казалось таким далеким, почти детским. Он не мог поехать. Не сейчас, когда он не был уверен в себе. Когда любая сильная эмоция, даже положительная, могла вызвать новый, неконтролируемый сбой. Мысль о том, чтобы это произошло на глазах у всех, вызывала у него почти физическое отторжение.

Не успел он сформулировать вежливый отказ, как в дверях показалась еще одна фигура. Сона Ситри, президент студсовета, в сопровождении своей верной королевы Цубаки.

— Прошу прощения, что прерываю, Риас, — ее голос, как всегда, был ровным и деловым, лишенным эмоций. — Я слышала о ваших планах. Мы с моим советом также отправляемся в Преисподнюю для инспекции и налаживания связей. — Она перевела свой проницательный взгляд на Джина, и за стеклами очков ее глаза изучающе сощурились. — Изаёя-сан, как наш консультант, ваше присутствие для анализа защитных систем на территориях кланов было бы весьма полезным. Я предлагаю вам присоединиться к нашей делегации.

В комнате повисла тишина. Два приглашения. Две могущественные наследницы хотели видеть его рядом. Все взгляды были устремлены на Джина, ожидая его ответа.

Он обвел их холодным, отстраненным взглядом. Он видел их — Риас с ее заботой, Сону с ее прагматизмом, Иссэя с его наивным дружелюбием. Но между ним и ими пролегала пропасть. Они сражались с внешними врагами, а он — с призраком внутри своей души.

— Благодарю за предложения, — его голос прозвучал ровно, но в нем не было ни капли тепла. Это был голос человека, который возводит стену. — Но я вынужден отказаться. От обоих.

Комнату накрыла ошеломленная тишина, плотная и звенящая.

— Но... почему? — первой нашлась Риас, в ее голосе слышалось неподдельное удивление и нотка обиды. Она не понимала. Как мог тот, кто казался воплощением скуки, отказываться от такого приключения?

— У меня есть личные дела, с которыми нужно разобраться здесь, — коротко ответил Джин, не желая вдаваться в подробности, которые все равно никто бы не понял.

— Ясно, — холодно произнесла Сона, поправляя очки. Она, в отличие от Риас, не показала эмоций, но ее проницательный взгляд говорил о том, что она занесла этот странный, нелогичный отказ в свою ментальную картотеку на него. Еще одна аномалия в поведении, требующая анализа.

— Жаль, — только и сказал Иссэй, выглядя искренне расстроенным.

Джин, не желая продолжать этот мучительный разговор, просто кивнул на прощание и вышел из комнаты, оставив за собой шлейф из недоумения и невысказанных вопросов. Он сделал свой выбор. Он выбрал одиночество. Изоляцию. Свою клетку.

Вечером того же дня особняк казался еще больше и пустыннее. Команды Гремори и Ситри отбыли. Город Куо опустел для него. Джин бесцельно бродил по гулким комнатам, где каждый его шаг отдавался эхом. Куро семенил за ним, словно маленькая черная тень, единственный свидетель его растущей тревоги.

Джин пытался отвлечься, читая одну из книг, взятых из библиотеки Гремори, но строки расплывались перед глазами. Он не мог сосредоточиться. Мысли возвращались к одному и тому же — к трещине, к чужой тоске, к ощущению потери контроля. Измотанный собственными мыслями, он рухнул на огромную кровать в своей спальне и почти мгновенно провалился в тяжелый, беспокойный сон.

И мир вокруг изменился.

Во сне он не был ни сильным, ни скучающим. Во сне он был куклой. Фарфоровой куклой с безупречно белым, тихо светящимся сердцем. Он стоял в сером, безликом мире, похожем на город из старого, выцветшего фильма. Вокруг двигались другие игрушки — грубые, железные, деревянные. Они играли в свою шумную, резкую, бессмысленную игру.

Кукла шагнула к ним, движимая простым желанием присоединиться. Но они, в своей неуклюжей возне, даже не заметив ее, толкнули ее. Кукла упала на серые брусчатку. И по ее гладкой щеке прошла тонкая, почти невидимая трещинка. Первый осколок откололся от ее совершенства. Она подняла глаза и увидела, что другие игрушки даже не заметили этого. Они просто продолжали свою игру. И Кукла впервые почувствовала, каково это — быть одной.

Сон замер. Пейзаж застыл, как на старой фотографии. Рядом с плачущей куклой, небрежно прислонившись к кривому фонарному столбу, появился он — «Сакамаки Изаёи». Его отражение, его сила, его проклятие. Он с ленивой, снисходительной усмешкой посмотрел на разбитую куклу.

«Наивность», — раздался в его голове насмешливый голос, его собственный, но чужой. — «Ты думал, что если ты не такой, как они, с тобой будут бережны? Они ломают всё, что отличается. А ты просто стоял и смотрел».

Джин резко проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось в груди, как пойманная птица. Он сел на кровати, тяжело дыша и глядя в непроглядную темноту своей пустой комнаты. Куро, спавший в ногах, тут же подскочил и, подбежав, ткнулся влажным носом ему в руку, словно пытаясь успокоить, вырвать из кошмара.

Джин проснулся от собственного резкого вдоха. Сердце колотилось о ребра глухо и часто, как пойманная в силки птица, а по спине струился холодный пот, несмотря на теплое утро. Сон — или, вернее, та сюрреалистичная, выцветшая сказка — не отпускал, его образы все еще стояли перед глазами с болезненной отчетливостью. Фарфоровая Кукла, ее светящееся Белое Сердце и тот первый, тонкий, как волос, осколок, отколовшийся от её безупречной поверхности.

Он сел на огромной кровати, проводя рукой по лицу. В голове все еще звучал голос «Призрака» — его собственный, но чужой, холодный и насмешливый, полный превосходства и скуки.

"Наивность", — шептал он, и эхо этого слова отдавалось в каждом уголке сознания.

"Ты думал, что если ты не такой, как они, с тобой будут бережны? Они ломают всё, что отличается".

Раздражение вспыхнуло и тут же угасло, сменившись тяжелой, вязкой апатией. Этот голос не был чужим. Он был частью его, той частью, что пришла вместе с этой абсурдной силой. И он говорил правду. В его прошлой жизни он был именно таким. Наивным. Пассивным. Стоял и смотрел, как мир проходит мимо, как его задевают, как от него откалываются куски, пока от него не осталось почти ничего, кроме пустой оболочки.

Джин спустил ноги на холодный пол. Рядом, на подушке, зашевелился Куро. Угольно-чёрный кролик мгновенно подскочил, его рубиновые глаза с тревогой смотрели на хозяина. Фамильяр не просто чувствовал беспокойство — он ощущал, как аура Джина стала нестабильной, холодной, как вокруг него едва заметно потрескивает воздух от просачивающейся силы. Кролик подбежал и настойчиво ткнулся влажным носом ему в руку, словно пытаясь заземлить, вернуть в реальность.

— Просто плохой сон, ушастый, — пробормотал Джин, но голос прозвучал неубедительно. Он поднялся и направился в ванную, Куро семенил за ним, не отставая ни на шаг. Включив воду, Джин взялся за стакан, чтобы набрать воды, и его пальцы чуть сильнее сжались. По стеклу пробежала тонкая трещина. Он замер, глядя на неё.

"Вот видишь? — снова раздался в голове насмешливый шепот. — Даже здесь ты не можешь ничего контролировать. Всё, к чему ты прикасаешься, ломается. И ты сам — не исключение".

Он с силой поставил стакан на раковину, и тот с тихим звоном рассыпался на осколки.

...

Далеко отсюда, в искаженном пространстве, служившем временной базой для Команды Вали, атмосфера была не лучше. Их убежище, парящий осколок скалы с хаотично нагроможденными строениями, было окутано вечными фиолетовыми сумерками. Вали Люцифер сидел в тени, его фигура была напряжена, как сжатая пружина. Его гордость, гордость Белого Дракона Императора, была не просто уязвлена — она была растоптана. Проиграть вчистую, быть настолько униженным, — такое он переживал впервые.

— Что, Белый Дракон, до сих пор зализываешь раны? — раздался за его спиной мурлыкающий, полный ехидства голос.

Курока Тодзё, изящно покачивая бедрами и двумя черными хвостами, подошла ближе. Её кошачьи ушки чуть подрагивали, а в золотистых глазах плясали озорные огоньки.

— Нья-а, не думала, что какой-то человечишка сможет так тебя потрепать. Может, твоя хваленая сила дракона уже не та, что прежде, Вали-тян?

Вали даже не повернул головы.

— Он не просто человек, Курока. И ты это знаешь. Его сила… неправильная. Она не подчиняется законам этого мира.

— Неправильная или просто та, с которой ты не смог справиться? — она усмехнулась, проводя пальцем по спинке его кресла. — Сила — это скучно и прямолинейно. Всегда найдется кто-то сильнее. Гораздо интереснее найти трещинку в броне и заглянуть, что там внутри. У каждого есть слабость. А этот парень, который так легко сломал твою броню, должен быть полон таких трещин.

Она выпрямилась, её улыбка стала хищной.

— Мне стало любопытно. Я отправляюсь в Куо. Посмотрю на этого вашего «Изаёю Джина» поближе. Уверена, хитростью и обаянием я добьюсь большего, чем ты своей грубой силой. Развлекусь немного. И, возможно, найду для нас новое, интересное оружие… или игрушку.

Вали молчал. Он знал, что спорить с Курокой, когда она что-то решила, бесполезно. К тому же, ему и самому было интересно, что она сможет разузнать.

— Делай, что хочешь, — бросил он наконец. — Только не попадись. Судя по всему, он не так прост, как кажется.

— Нья-ха-ха, — рассмеялась Курока. — Не волнуйся за меня. Кошки всегда гуляют сами по себе. И всегда находят дорогу домой.

С этими словами она щелкнула пальцами и исчезла в вихре теневой магии, оставив Вали наедине с его мрачными мыслями.

Вечер опустился на Куо незаметно, принеся с собой прохладу и мелкий, накрапывающий дождь. Джин бесцельно брел по тихому парку на окраине города. Шум и суета центра утомляли, здесь же было почти безлюдно. Капли дождя шуршали по листьям старых деревьев, создавая убаюкивающий, меланхоличный фон для его мыслей. Он остановился, глядя, как круги разбегаются по поверхности пруда. Пустота. Такая же, как внутри него.

"Слабость. Сочувствие. Пройдешь мимо или снова ввяжешься в то, что тебя не касается?" — снова зазвучал в голове холодный голос "Призрака". Джин поморщился. И тут он услышал это. Тихий, жалобный, почти надрывный писк, едва пробивавшийся сквозь шум дождя.

Он повернулся на звук. В тени кустов, под промокшей картонной коробкой, сжавшись в комок, сидело маленькое существо. Черная, как сама ночь, кошка, промокшая до нитки, дрожащая от холода и, кажется, с неестественно вывернутой лапкой. Она подняла голову и посмотрела на него огромными, испуганными глазами цвета изумруда.

Джин замер. Он действительно хотел пройти мимо. У него своих проблем хватало, чтобы еще возиться с бродячим животным. Но образ хрупкой Куклы из его сна, её первая трещина, полученная от безразличия мира, и смутное воспоминание из прошлой жизни, где он так и не смог завести кота, которого всегда хотел, взяли верх.

— Чёрт, — выругался он себе под нос, но уже шагнул к кустам.

Он медленно опустился на корточки. Кошка испуганно зашипела, но не отпрянула. Джин осторожно протянул руку.

— Тише, тише… Я не обижу.

После нескольких секунд колебаний он аккуратно взял её на руки. Она была легкой, почти невесомой, и дрожала всем телом. Он спрятал дрожащий комок шерсти под свой пиджак, защищая от дождя, и, тяжело вздохнув, направился домой.

Вернувшись в свой огромный и пустой особняк, Джин первым делом понял, что у него совершенно нечем кормить кошку. Холодильник был девственно чист, не считая бутылки воды. Раздраженно вздохнув, он оставил кошку на мягком пледе в гостиной, а сам снова вышел на улицу, чтобы найти круглосуточный магазин.

Когда он вернулся, кошка уже немного обсохла и с благодарностью набросилась на молоко и корм. Гнетущая тишина дома немного отступила, сменившись тихим, умиротворяющим мурлыканьем. Джин почувствовал странное, почти забытое тепло, глядя на неё.

В этот момент из-за угла бесшумно выпрыгнул Куро. Его фамильяр, обычно спокойный и рассудительный, замер как вкопанный, увидев новую обитательницу. Его нос задергался, а уши, обычно с алыми кончиками, напряглись, и алый цвет на них стал ярче, почти светясь в полумраке комнаты. Он издал низкое, угрожающее рычание, нехарактерное для кролика, и топнул задней лапой, глядя на кошку с откровенной, первобытной неприязнью.

Кошка, приоткрыв один изумрудный глаз, лениво посмотрела на кролика, фыркнула и снова закрыла глаза, демонстрируя полное презрение.

— Эй, ушастый, успокойся, — сказал Джин, поднимая Куро на руки. — Места хватит на всех. Она не причинит тебе вреда.

Кролик недовольно задергался у него на руках, пытаясь вырваться и продолжить атаку, но подчинился, бросая на кошку испепеляющие взгляды. Джин списал его реакцию на обычную ревность. Он, ослепленный собственными переживаниями и остатками человеческой наивности, не мог и предположить, что его верный фамильяр инстинктивно почувствовал обман, уловил враждебную ауру ёкая, скрытую под маской беспомощности.

Поздно вечером, когда Джин, измотанный днем и собственными мыслями, наконец заснул, кошка открыла глаза. В изумрудных зрачках больше не было ни страха, ни слабости. Лишь холодный, хищный блеск и острый ум. Курока бесшумно спрыгнула с пледа и на мягких лапах обошла гостиную, осматривая особняк.

"Какой же он простак," — пронеслось в ее мыслях. —

"Купился на такой дешевый трюк. Хотя... сила, которая дремлет в нём, даже в состоянии покоя, поражает. И этот его кролик... он что-то заподозрил. Он не простой фамильяр. Нужно быть осторожнее. Что ж, первый этап пройден. Посмотрим, какие у тебя еще слабости, Изаёя Джин".

Она запрыгнула на подоконник и посмотрела на ночной город. Охота началась. И жертва даже не подозревала, что сама принесла хищника в свое логово.

Воздух Преисподней был густым и теплым, он пах озоном, редкими цветами и древней, как сам мир, магией. Пурпурное небо, по которому лениво плыли золотистые облака, раскинулось над бескрайними владениями клана Гремори. Здесь, вдали от суеты человеческого мира, на тренировочном полигоне, окруженном багровыми скалами, ее команда оттачивала свои навыки. Риас Гремори наблюдала за ними с веранды родового особняка, ее сине-зеленые глаза были задумчивы.

Ее команда стала другой. Это было видно в каждом движении.

В центре полигона разворачивался впечатляющий спарринг. Киба, ее первый Рыцарь, двигался с элегантной скоростью, его демонические мечи создавали вихрь стали. Против него, сжимая в руках могучий Дюрандаль, стояла Зеновия. Ее стиль был полной противоположностью — прямые, мощные, сокрушительные удары, каждый из которых нес в себе колоссальную святую мощь. Их клинки сталкивались с оглушительным звоном, рассыпая снопы искр. Зеновия, ее новый Рыцарь, быстро осваивалась в роли демона, но не растеряла своей фанатичной веры в силу. Она училась у Кибы скорости и тактике, а он, в свою очередь, привыкал противостоять грубой, несгибаемой мощи, подобной той, что излучал ее священный меч.

Чуть поодаль Иссэй, ее милый, неуклюжий, но такой преданный Пешка, с трудом уворачивался от потока пламени, который изрыгал легендарный дракон Таннин. Тренировка была жестокой, но Иссэй держался. Его движения стали увереннее, а крики «Усиление!» звучали уже не панически, а упрямо. "В нем есть стержень, Риас," — сказал ей вчера Таннин. — "Удивительная выносливость для новичка".

Акэно и Конэко отрабатывали комбинацию. Акэно с воздуха обрушивала на цели потоки святой молнии, а Конэко, используя свою невероятную силу и зачатки Сэндзюцу, создавала на земле разломы, не давая противнику уйти. Их командная работа достигла нового уровня.

Азия же стояла у края поля, ее руки были сложены в молитве, а лицо сосредоточено. Она не просто ждала раненых. Под руководством Акэно она училась использовать свою силу иначе. Она пыталась концентрировать Сумеречное Исцеление не на ранах, а на создании небольших, мерцающих щитов из чистого света. Пока они были слабыми и быстро рассеивались, но само желание Азии стать не просто целителем, а защитницей, вызывало у Риас гордость.

Все они стали сильнее. И все же она не чувствовала покоя. Напротив, ее беспокойство лишь росло. Причина была проста — его отсутствие. Его странный, почти испуганный отказ ехать с ними, его замкнутость в последние дни… Что-то было не так. Что за "дела" могли быть у того, кто, казалось, скучал от самого существования этого мира? Что могло встревожить существо, способное играючи победить Кадра Падших Ангелов?

— О чем задумалась, моя дорогая сестренка?

Мягкий, знакомый голос вырвал ее из размышлений. Риас обернулась. Рядом с ней, прислонившись к перилам веранды, стоял ее брат, Сазекс Люцифер. Он был в простом, но элегантном костюме, его алые волосы мягко развевал теплый ветер.

— Брат! Я не слышала, как ты подошел.

— Ты была далеко, — он улыбнулся своей теплой, обезоруживающей улыбкой. — Наблюдаешь за своими птенцами? Они делают большие успехи. Я вижу, твой новый Рыцарь, носительница Дюрандаля, хорошо вписалась в команду. Смелый ход, Риас.

— Зеновия сильна и преданна, — кивнула Риас. — Она станет опорой нашего клана.

— Не сомневаюсь, — согласился Сазекс. — Прогуляемся?

Они пошли по дорожке, усыпанной фиолетовым гравием, мимо фонтанов, извергавших светящуюся воду, и деревьев с серебристой листвой. Некоторое время они шли молча.

— Как там ваш независимый союзник? — как бы невзначай спросил Сазекс, наконец озвучив имя, которое вертелось у Риас на языке. — Изаёя Джин. Я слышал, он решил не присоединяться к вам в этот раз.

Сердце Риас пропустило удар.

— У него… свои дела в мире людей, — уклончиво ответила она. — Он всегда был сам по себе.

— Знаю, — кивнул Сазекс, и его улыбка стала чуть менее беззаботной. — Но именно его природа меня беспокоит. Риас, я хочу, чтобы ты была с ним очень осторожна.

Она удивленно посмотрела на брата.

— Осторожна? С какой стати?

— Дело в том, Риас… — Сазекс остановился и повернулся к ней. Его взгляд стал серьезным. — …что год назад человека по имени Изаёя Джин… не существовало.

Риас замерла. Слова брата прозвучали как удар грома среди ясного неба.

— Что… что ты имеешь в виду?

— То, что я сказал, — его голос был тихим, но твердым. — Наши лучшие агенты проверили все. Мы подняли все архивы в мире людей и в Преисподней. Результат — ноль. Нет свидетельства о рождении. Нет записей из школ. Нет семьи. Никаких следов. Человека по имени Изаёя Джин в этом мире не было до того момента, как он появился в Академии Куо.

— Но… это невозможно! — прошептала Риас, чувствуя, как холодеют ее руки. — Может, его прошлое было стерто магией?

— Мы проверили. Никаких следов магии такого уровня, — покачал головой Сазекс. — Единственное, что подтверждает его существование — это документы о переводе, которые поступили в Академию. Идеально оформленные, безупречные. И знаешь, что самое тревожное? Эти документы прошли проверку. Даже Сона, со всей ее педантичностью, не нашла в них ни единого изъяна.

Он выдержал паузу, давая сестре осознать услышанное.

— Это означает, что он... или что то, что покровительствует ему... способно обмануть самые надежные системы нашего мира так, словно их не существует. Это аномалия совершенно иного порядка.

Последние слова брата ударили по Риас с новой силой. Она знала Сону. Знала ее дотошность. Мысль была не в том, что Сона что-то скрывает. А в том, что это не вызвало у нее подозрение. Это было за гранью понимания.

Призрак. Человек без прошлого, появившийся из ниоткуда.

Сазекс увидел смятение на ее лице. Он подошел ближе и мягко положил руку ей на плечо. Его взгляд был серьезным, но в нем не было страха — лишь глубокая забота о сестре.

— Я не говорю, что он враг, Риас. Судя по всему, он не раз тебе помогал. Но он — загадка, у которой нет ответов. А такие загадки могут быть опасны. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Обещай мне это.

Риас посмотрела на безмятежный пейзаж Преисподней. Но теперь эта идиллия казалась хрупкой, иллюзорной.

Ее желание понять его сменилось новым, холодным чувством. Настороженностью. Страхом перед неизвестностью, которая была гораздо ближе и опаснее, чем ей казалось.

...

Прошло несколько дней. В огромном особняке установился странный, почти безмолвный быт. Утром Джин уходил на свои бесцельные прогулки, оставляя двух питомцев наедине. Куро, его верный фамильяр, устраивал настоящую комедию. Если черная кошка (которую Джин так и не назвал) пыталась подойти к хозяину, Куро тут же запрыгивал к нему на плечо и бросал на нее испепеляющий взгляд. Если Джин гладил кошку, кролик демонстративно отворачивался, всем своим видом показывая крайнее неодобрение.

Джин на эту ревность уже не обращал внимания. Его мысли были заняты другим. Сон о "Кукле" и голос "Призрака" не выходили из головы. Чувство, что он не контролирует собственную сущность, раздражало. Сила, дремавшая внутри, требовала выхода.

После обеда он, как обычно, направился за город, на заброшенный пустырь у реки — место, где можно было не сдерживаться. Куроко, увязалась за ним, а затем спряталась в кустах, наблюдая.

Она ожидала увидеть, как он будет крушить скалы, но Джин сделал нечто иное. Он подошел к берегу быстрой, полноводной реки. На мгновение он замер, а затем, сорвавшись с места, побежал. Прямо по воде. Его ноги касались поверхности с такой невероятной скоростью, что он не проваливался, оставляя за собой лишь легкую рябь и дорожку из взметнувшихся брызг. Он добежал до противоположного берега и, даже не сбавив темпа, развернулся и вернулся обратно. Это было чистое, абсурдное отрицание законов физики.

Курока, наблюдавшая из своего укрытия, замерла. Это была не магия. Это была скорость, выходящая за рамки понимания.

Затем Джин отошел от реки на пустырь. Он встал в центре, выдохнул и легко, почти небрежно, топнул ногой. В этот момент земля содрогнулась. От его ноги по земле во все стороны пошла видимая ударная волна, вздымая пыль и заставляя камни подпрыгивать. Воздух вокруг него на мгновение сгустился и завибрировал с низким, угрожающим гулом. Это не было землетрясение. Это была чистая кинетическая энергия, высвобожденная одним движением.

"Вот оно что..." — пронеслось в голове у Куроки. — "Вот почему Вали проиграл. Он пытался драться с силой природы. Вступить с ним в открытый бой — самоубийство." Ее первоначальный план "поиграть" с ним окончательно рассыпался в прах, как та скала. Оставался лишь один путь — хитрость. Найти слабость не в его силе, а в его душе.

Вечером, измотанный не физически, а морально, Джин вернулся домой. Кошка уже ждала его у двери. Он устало погладил ее и прошел в гостиную. Рухнув в кресло, он почти сразу провалился в сон.

...

Снова был серый мир. Кукла, на которой было множество мелких трещин, бродила по городу. В отдаленном переулке она нашла брошенную фарфоровую чёрную кошку, красивую, но с трещиной на боку. Кукла начала заботиться о ней, принося еду, укрывая от непогоды. Со временем она решила забрать кошку домой. Её родители — высокие, безликие фигуры, сотканные из теней, — с холодным безразличием разрешили это.

Впервые в сером мире Куклы появился яркий огонек. Она была счастлива. Она играла с кошкой, расчесывала ее шерстку, делилась с ней своими секретами. Но однажды Кукле пришлось надолго уйти. Когда она вернулась, дом был пуст. Кошки нигде не было.

Она в панике бросилась к родителям. Но те, выйдя из тени, лишь холодно произнесли:

— Кошка сбежала. Это ты виноват. Ты плохо за ней следил.

Не было ни сочувствия, ни утешения. Лишь ледяное, несправедливое обвинение. Мир Куклы рухнул. От двойного удара — потери единственного друга и предательства со стороны тех, кто должен был быть ее опорой, — по всему телу Куклы расползлась уродливая сеть глубоких чёрных трещин. Свет внутри нее померк.

Сон застыл. Рядом с рыдающей Куклой появился «Призрак». Он посмотрел на разбитую Куклу, и в его голосе не было насмешки, а скорее циничная констатация факта.

"Лицемерие," — прозвучал в голове Джина его голос. — "Они позволили тебе привязаться, а потом сделали тебя виноватым в своей же халатности. Классика. Взрослые, родители, начальство... они все одинаковы. Никогда не доверяй тем, кто обещает тебе защиту. Единственный, на кого можно положиться, — это ты сам."

...

Джин проснулся с чувством холодной ярости и горечи. Этот сон был слишком реальным, он затронул какие-то очень старые, забытые раны из его прошлой жизни. Предательство. Несправедливость. Беспомощность.

Он посмотрел на мирно спящую у него на коленях черную кошку. И его пронзил ледяной страх. Сон был о потерянной кошке. Он инстинктивно прижал ее к себе, боясь потерять и это единственное теплое существо.

Хватит. Он больше не мог просто сидеть и ждать следующего кошмара. Он не мог позволить этому "Призраку" и дальше отравлять его разум своими циничными истинами. Ему нужны были ответы. Немедленно.

Он вспомнил о сделке с Риас — доступ к библиотеке клана Гремори. Это был его единственный шанс. Единственная ниточка, за которую можно было ухватиться в этом мире, чтобы не сойти с ума.

Джин осторожно переложил спящую кошку на кресло и подошел к столу, где лежал магический коммуникатор для связи с клубом. На лице застыла маска холодной решимости. Он больше не будет жертвой своих снов. Он не будет куклой.

Он активировал устройство. На том конце, в Преисподней, раздался удивленный голос Риас:

— Джин? Что-то случилось?

— Мне нужен доступ, — его голос был тверд, как сталь. — В вашу библиотеку. Сейчас.

Джин стоял в центре просторной гостиной, сжимая в пальцах магический коммуникатор. Короткий, полный напряжения разговор с Риас эхом отдавался в его голове. Она подробно объяснила, как активировать скрытый проход через книжный шкаф в старом здании клуба, ее тон был полон настороженности, но без лишних расспросов.

— Будь осторожен, Джин, — произнесла она напоследок, в ее словах сквозила искренняя забота. — Некоторые разделы там хранят артефакты и знания, которые могут... откликнуться на твою силу неожиданным образом.

— Я не трону ничего лишнего, — отрезал он сухо и разорвал связь.

Вскоре он уже шагал по пустующим коридорам клуба Оккультных исследований. Курока в облике кошки и Куро следовали за ним на расстоянии, их мягкие шаги почти не нарушали тишину. Следуя указаниям Риас, Джин отыскал нужный том на полке и повернул его. Послышался приглушенный щелчок механизма, и шкаф плавно сдвинулся в сторону, открывая мерцающий портал в стене. Оттуда повеяло ароматом древней бумаги, смешанным с пылью и густой аурой магии, которая казалась почти осязаемой, как электрический разряд в воздухе.

Без колебаний он шагнул внутрь.

Он очутился в грандиозном круглом зале, где стены от пола до сводчатого потолка были заставлены бесконечными полками с томами. Тысячи книг, манускриптов и свитков — сокровищница знаний, накопленных кланом Гремори за века. Курока с интересом оглядывалась, ее кошачьи глаза блестели в полумраке, а Куро, ощутив подавляющую мощь этого места, прижался к ноге хозяина, его уши слегка подрагивали от напряжения.

Дни слились в один непрерывный поиск. Джин погрузился в работу с методичностью машины, игнорируя усталость. Он не рыскал по историям войн или жизнеописаниям демонов — его манили аномалии, разрывы в ткани реальности. Он перебирал разделы: "Теория Магии и Ее Границы", "Метафизика Души и Перерождения", "Межпространственные Феномены и Разломы". Десятки томов прошли через его руки, но ни один не дал зацепки. Демоны, ангелы, падшие, драконы, реинкарнация — все это было разложено по полочкам, с примерами и схемами, но ничто не объясняло его случай. Его сила не вписывалась в рамки Священных Механизмов. Его "рождение" в этом мире не походило на стандартные ритуалы демонов или падших.

С каждой страницей росло ощущение отчужденности. Этот мир с его строгими правилами и фракциями отвергал его, как инородное тело. Раздражение перерастало в глухое отчаяние, которое жгло изнутри, словно кислота.

В отчаянии, исчерпав эзотерические секции, он обратился к тому, что казалось ближайшим аналогом его проблемы. Священные Механизмы — единственная система, встроенная напрямую в тела обитателей этого мира. Он направился в соответствующий раздел, где воздух казался тяжелее от концентрации знаний.

Там он наткнулся на массивный том: "Система Священных Механизмов: Анализ, Классификация и Аномалии". Это была не ветхая реликвия, а современная книга, отпечатанная на прессе, с прочным переплетом и штампом библиотеки Гремори.

Он погрузился в чтение. Страницы раскрывали типы Механизмов, их ранги, примеры активаций. Описания тринадцати Лонгинов — оружия, способного повергать богов, — завораживали своей детальностью. "Усиливающий Механизм" Иссэя, "Божественное Деление" Вали — все это укладывалось в логику Небесной Системы. Но он? Он не подчинялся этим законам. Книга, которая должна была стать ключом, лишь подчеркнула его изоляцию. Это был полный тупик.

В порыве злости он уже хотел захлопнуть фолиант, но взгляд зацепился за титульный лист.

Автор: Азазель.

Имя стояло четко, сопровождаемое эмблемой Григори. Азазель — лидер Падших Ангелов, гений-ученый, ведущий эксперт по Священным Механизмам. Тот, кто написал этот труд.

В тот миг отчаяние отступило, сменившись искрой надежды. На губах Джина мелькнула еле заметная усмешка. Настроение поднялось, как после глотка свежего воздуха. Поиски обрели цель. У него появилась зацепка — имя.

Но радость быстро угасла, уступив место отвращению. Азазель. Конечно, именно этот хитрый интриган, один из столпов фракций, мог знать ответы. Мысль о том, чтобы обращаться к нему за помощью, просить у такого типа, вызывала тошноту.

...

Джин аккуратно вернул книгу на полку.

Он развернулся и вышел из зала. Курока спрыгнула с ближайшей стопки манускриптов и последовала за ним, а Куро, дремавший у входа, тут же вскочил и затрусил следом.

Вернувшись в клуб через портал, Джин запер проход. В человеческом мире воздух был легче, без той магической тяжести, но с ноткой жизни — шумом далекого города. Он вышел на улицу. Ночь опустилась на Куо, укутав его в бархатную тьму, где окна домов мерцали теплыми огнями. Поиски закончились, но ответы все еще ускользали.

Он шел по вечерним улицам, переваривая находку. Путь лежал через заброшенные промышленные кварталы на окраине — он избегал толпы инстинктивно. Ветер шуршал сухими листьями по асфальту, а редкие фонари отбрасывали длинные, изломанные тени.

В этой гнетущей тишине он уловил звуки. Не крик — сдавленный стон и хриплый, чавкающий рык, полный первобытной ярости.

Джин замер. Его обостренные чувства мгновенно зафиксировали запах свежей крови и гнилостной ауры демона. Он двинулся на источник, сворачивая в узкий проулок между обшарпанными складами.

Сцена была омерзительной. На потрескавшемся асфальте, в луже алой жидкости, корчилась женщина. Над ней склонился уродливый беглый демон — помесь гиены и человека, с желтыми клыками, вонзившимися в ее плечо. В паре метров, прижавшись к стене, сидел мальчик лет пяти, его лицо искажалось в беззвучном рыдании, глаза расширились от ужаса.

В этот миг что-то в Джине сломалось. Разочарование от поисков, ярость на собственную непонятность, ненависть к жестокости этого мира — все сплелось в один неудержимый импульс. Контроль, который он с таким трудом удерживал, рухнул, как карточный домик.

— Эй, — его голос прозвучал тихо, но с такой ледяной силой, что демон вздрогнул и обернулся.

В фиолетовых глазах Джина не осталось ни следа апатии. Только чистая, животная ярость. Демон почуял смерть, отшвырнул жертву и прыгнул, обнажив когти в отчаянной атаке.

Джин не шелохнулся. Он просто протянул руку и схватил тварь за горло в полете. Хватка была железной, как тиски. Демон захрипел, его когти беспомощно царапали воздух. Джин медленно поднял его над землей, впиваясь взглядом в расширенные от паники глаза. Затем сжал кулак.

Хруст костей эхом разнесся по переулку. Голова демона дернулась под неестественным углом, тело обмякло. Но ярость не утихла. Джин швырнул труп в стену с такой силой, что бетон треснул. Снова и снова, пока от демона не осталось кровавое пятно, стекающее по стене в лужу.

Когда все кончилось, Джин стоял в центре хаоса, тяжело дыша. Ярость схлынула, оставив пустоту и эхо всхлипов ребенка.

В кустах неподалеку затаилась Курока в кошачьем облике. Она видела все — от начала до конца.

Джин, словно в трансе, подошел к мальчику. Тот сжался, дрожа. Он быстро осмотрел его, убедившись, что ребенок цел, затем набрал номер экстренных служб на телефоне, кратко описал ситуацию и ушел, не дожидаясь ответа.

Вернувшись в особняк, он чувствовал себя опустошенным. Прошел в ванную и встал под обжигающе холодный душ, пытаясь смыть не только кровь, но и липкую тошноту от собственной жестокости.

Выходя, завернутый в полотенце, он замер. В спальне, на его кровати, сидела Курока Тодзё в человеческой форме. Она была полностью обнажена, лишь тонкая шелковая простыня небрежно прикрывала ее изгибы. Золотистые глаза изучали его с хищным интересом, а кошачьи ушки слегка подрагивали.

— Тяжелая ночь? — промурлыкала она, ее голос был низким, соблазнительным, без тени смущения.

Джин застыл, слишком вымотанный для гнева или удивления.

— Что тебе нужно?

— Я видела все в переулке, — она медленно встала, простыня соскользнула, обнажая ее идеальное тело: полные груди, тонкую талию, плавные бедра. — Этот мир — сплошной хаос, полный боли и грязи. Иногда нужно просто... отпустить. Заглушить шум в голове.

Она приблизилась, ее кожа излучала тепло, а аромат — смесь мускуса и дикой свободы. Пальцы Куроки скользнули по его груди, чувствуя, как напряглись мышцы под мокрой кожей.

— Позволь мне помочь, Изаёя Джин. Я могу сделать так, чтобы ты забыл обо всем.

В ее глазах он увидел не жалость, а расчет — она чуяла слабость и хотела ею воспользоваться, чтобы влезть глубже в его душу. Но ему было плевать. Он был сломлен, нуждался в забвении. Без слов он притянул ее к себе, их губы слились в грубом, голодном поцелуе. Его руки обхватили ее талию, прижимая ближе, пока Курока не застонала тихо, впиваясь ногтями в его спину.

Они рухнули на кровать. Джин сорвал полотенце, его тело накрыло ее, твердое и требовательное. Курока изогнулась под ним, ее ноги обвили его бедра, направляя. Он вошел в нее резко, без прелюдий, вызвав ее громкий вздох удовольствия. Движения были яростными, почти жестокими — он трахал ее, чтобы утопить свою боль, а она встречала каждый толчок с хищной улыбкой, царапая его плечи, кусая губы в ответ. Ее тело было горячим, податливым, но с внутренней силой, которая отзывалась на его ярость. Она шептала ему на ухо грязные слова, подстегивая, пока оргазм не накрыл ее первой — она выгнулась, крича его имя, сжимаясь вокруг него. Джин последовал за ней, изливаясь с рыком, теряя себя в этом акте отчаяния.

Это не было любовью или страстью. Для него — способ заглушить внутренний шум, для нее — инструмент контроля через плоть. После они лежали в поту и спутанных простынях, дыхание постепенно выравнивалось.

В глубоком сне пришла последняя сказка.

Кукла подросла, теперь напоминая юношу, но ее фарфоровое тело покрывали черные трещины, а местами откололись куски. Она брела по городу, наполненному оглушительным хаосом — криками, скрежетом, стонами. Шум сводил с ума.

Кукла нашла укромный уголок и из обломков старого мира построила простую, глухую коробку. Забравшись внутрь, она закрыла крышку. Внутри воцарилась тишина. Хаос исчез. Она осталась в темноте, в покое, пока не пришла ночь.

Снаружи появился "Призрак Изаёи". Он не пытался открыть коробку. Просто смотрел, и в его голосе впервые сквозило разочарование.

"И вот твой выбор. Не сила. Не знание. Бегство. Ты возвел новую тюрьму, чтобы скрыться от мира, которого не понимаешь, и от себя, которого боишься. Глупо. И так предсказуемо скучно.".

Солнечные лучи пробивались сквозь плотные шторы, отбрасывая на пол узкие полосы света, где кружились редкие пылинки, словно в замедленной съёмке. Джин открыл глаза не от яркости, а от непривычного запаха — смесь поджаристого мяса с ноткой горечи и лёгким дымком, который витал в воздухе, нарушая привычную стерильность особняка. Этот аромат был чужим, почти навязчивым, в доме, где обычно царила пустая тишина, прерываемая лишь шагами или редким шелестом страниц. Он лежал неподвижно несколько мгновений, анализируя ощущения: тело отзывалось лёгкой ноющей усталостью, эхом вчерашней вспышки эмоций и физического напряжения, но это не было настоящей болью — скорее, напоминанием о необходимости контроля. Сон о фарфоровой кукле в самодельной коробке всё ещё маячил на краю сознания, но реальность требовала движения, и он сел на краю кровати, игнорируя внутренний голос, который нашептывал о бессмысленности всего этого.

Поднявшись, Джин направился в ванную, где прохладный кафель встретил его ступни лёгким ознобом. Он включил душ, настроив воду на умеренную теплоту — не обжигающую, а ровно такую, чтобы смыть следы ночи: пот, смешанный с чужим ароматом, и те ощущения, которые лучше не вспоминать в деталях. Струи стекали по плечам и спине, унося напряжение мышц, но мысли оставались острыми, как всегда: Курока всё ещё здесь, её присутствие — не случайность, а часть какой-то схемы, и это раздражало больше, чем утомляло. Выключив воду, он энергично вытерся полотенцем, пригладил мокрые волосы ладонью и надел простую рубашку с брюками — одежда села привычно, без лишних усилий, подчёркивая атлетичное телосложение, которое он унаследовал вместе с этой силой.

В коридоре его остановил приглушённый писк — высокий, настойчивый звук с оттенком паники, доносившийся из-за двери небольшой кладовки, где пылились забытые коробки и инструменты. Джин замер, точно определяя источник: шум был ритмичным, как будто кто-то отчаянно пытался привлечь внимание. Он повернул ручку — дверь сопротивлялась, подпертая изнутри тяжёлым ящиком с книгами. Толкнув сильнее, он открыл проход, и писк перешёл в лихорадочный шквал. Внутри метался Куро: фамильяр носился по тесному пространству, его рубиновые глаза сверкали беспокойством, а уши с алыми кончиками плотно прижались к голове, выдавая стресс. Кролик подскочил к хозяину, ткнувшись влажным носом в ладонь, и Джин сразу понял — это не случайность. Кто-то запер его намеренно, и подозрение мгновенно указало на виновницу. Раздражение вспыхнуло, но он подавил его, как всегда: наклонился и погладил питомца по шелковистой шерсти, чувствуя, как напряжение в маленьком теле постепенно ослабевает.

— Успокойся уже, — пробормотал Джин тихо, поднимая Куро на плечо, где тот устроился, всё ещё слегка подрагивая. — Ничего страшного не случилось.

С фамильяром на плече он спустился вниз, следуя за усиливающимся ароматом еды, который теперь смешивался с лёгким металлическим привкусом подгорелого масла. Кухня, обычно холодная и пустая, как заброшенная лаборатория, преобразилась: на столе стоял поднос с блюдами, а у плиты, в лёгком фартуке поверх облегающего платья, стояла Курока. Она повернулась, её золотистые глаза загорелись знакомым хищным интересом, а кошачьи ушки слегка шевельнулись в приветствии, подчёркивая её игривую натуру.

— Доброе утро, мой милый, — промурлыкала она низким голосом с лёгкой хрипотцой, намекая на их недавнюю близость, и обвела его взглядом, полным соблазна. — После такой бурной ночи я подумала, что тебе не помешает хорошая подзарядка. Ты меня вчера измотал, но я всё равно встала пораньше. Садись, попробуй. Может, это разожжёт аппетит... на продолжение.

Она указала на стол, где парила яичница с беконом, несколько тостов и миска с чем-то вроде овсянки. Всё выглядело с энтузиазмом новичка: яйца потемнели по краям от лишнего жара, бекон был нарезан неровными полосками и местами оставался розовым внутри, а каша собралась в плотные комки, словно её варили наспех. Курока опёрлась о столешницу, скрестив ноги в грациозной позе, и наблюдала за ним с той же смесью расчёта и желания, что и ночью, её хвосты слегка покачивались за спиной.

Джин, не показывая удивления, опустился на стул напротив. Он уставился на еду, отмечая подгорелые края и неровности, но без эмоций — просто факт. Взяв вилку, он начал есть методично, жуя каждый кусок без спешки, словно выполнял рутинное задание. Первый укус яичницы прошёл гладко, но во втором хрустнула скорлупа — мелкая оплошность, которую он отметил мысленно, но лицо осталось невозмутимым. Курока наклонилась ближе, её ушки навострились, а губы изогнулись в игривой усмешке.

— Ну, как? — спросила она с поддразниванием, её тон был лёгким, но с подтекстом. — Я не часто экспериментирую на кухне, но для тебя расстаралась. После того, как ты меня... ну, ты знаешь. Заслужил что-то особенное.

Он проглотил следующий кусок, не моргнув глазом, и продолжил опустошать тарелку: бекон хрустел неравномерно, каша оказалась пресной, но он ел всё, не выражая ни похвалы, ни недовольства. Закончив, отодвинул посуду и кивнул кратко. — Не ожидал. Спасибо.

Поднявшись, он подошёл к кофеварке, сварил себе кружку крепкого чёрного кофе без сахара и для неё — какао с молоком, добавив немного сахара для сладости, чтобы сбалансировать вкус. Вернувшись, поставил напитки на стол и сел, его выражение лица стало более сосредоточенным, с лёгкой тенью скуки в фиолетовых глазах — не от слабости, а от привычной апатии к играм. Отпив глоток кофе, он посмотрел на неё прямо, без лишней агрессии.

— Что тебе на самом деле нужно от меня? — спросил он ровным тоном, не допуская уклонений.

Курока, до этого державшаяся легко — с шутками и намёками на их интимность, — на миг замерла. Её брови приподнялись в немом удивлении, озорство в глазах потухло, сменившись лёгкой настороженностью. Она не ждала такой прямолинейности сразу после трапезы, без флирта или разминки.

— Прямо в лоб? — ответила она, пытаясь вернуть игривость, но в голосе проскользнула осторожность. — А я надеялась, мы сначала вспомним приятные моменты. О том, как ты вчера брал верх.

Он не улыбнулся, продолжая смотреть на неё, и добавил спокойно: — И корм для кошек ты ела. Он хоть вкусный?

Это задело её глубже. Курока моргнула, растерянность мелькнула на лице — редкий проблеск уязвимости для той, кто привыкла манипулировать. Она открыла рот для ответа, но он продолжил, его тон стал чуть более дерзким, с ноткой иронии, пронизывающей взгляд.

— На что ты рассчитывала? — произнёс он, откидываясь на стуле, но не отводя глаз. — Втереться через секс? Или просто развлечься за мой счёт?

В этот момент её маска окончательно дала трещину, инстинкты взвыли. Лицо Куроки посерьёзнело, золотистые зрачки сузились в узкие щели. От неё хлынула волна ки — густая духовная энергия, пропитанная напряжением и скрытой угрозой. Тело преобразилось: ушки стали чётче, два хвоста обвились вокруг талии, а одежда сменилась на элегантное кимоно с изысканными узорами, подчёркивающими её формы. Вокруг вспыхнули синие сферы пламени, танцующие в воздухе, нагревая пространство и создавая ауру опасности.

Но Джин остался спокоен, его апатия была как щит. С бесстрастным выражением он выпустил свою ауру — не враждебную, но подавляющую, словно давление океанской толщи. Она обрушилась на Куроку, мгновенно развеяв сферы и заставив её замереть, тело задрожало от первобытного страха. Ки угасла, хвосты поникли, и она осознала свою ничтожность перед этой силой — не злой, но абсолютной, способной раздавить одним желанием.

— Сядь, — сказал он ровно, без злобы.

Курока подчинилась без промедления, опустившись на стул, её руки слегка дрогнули от адреналина.

— Не кипятись, я просто спросил, — добавил он, отпивая кофе, его тон смягчился, но остался твёрдым. — Нет нужды в драке.

Она выдохнула, осматривая себя, и подняла взгляд, ища в его глазах обман, но нашла только прямолинейность — глубокую, без подтекста. Не уловив угрозы, она наложила иллюзию, скрывая ушки и хвосты, возвращая человеческий вид. Но услышав его следующие слова, отменила её, позволяя истинной форме проявиться свободно.

— Не заморачивайся с масками, — сказал он, подперев голову рукой и глядя в сторону окна. — Я не причиню вреда. Просто объясни. Ты здесь не за развлечениями, это и так ясно. Выкладывай правду.

Курока удивилась ещё сильнее, её глаза расширились. Сделав глоток какао — тёплого, с приятной сладостью, которая успокаивала нервы, — она собралась с духом. Озорство ушло, сменившись осторожной откровенностью.

— Ладно, — начала она ровным голосом, без шуток. — Мы хотим, чтобы ты не вмешивался в предстоящее событие.

Джин приподнял бровь, его удивление было минимальным, но заметным. В памяти всплыли фрагменты знаний о сюжете — Локи.

— Подробности, — потребовал он нейтрально, но с нажимом. — Что за событие?

Курока заколебалась, её хвосты нервно шевельнулись. Она вздохнула, словно преодолевая внутренний барьер. — Планируется сорвать собрание в аду. Саммит фракций... Просто игнорируй это, останься в стороне, и обойдётся без лишних потерь.

Его глаза блеснули, в мыслях мелькнуло: "Локи и его Рагнарёк... ожидаемо." Он откинулся назад, размышляя вслух. — Локи со своим концом света... Отказано. Это затронет слишком многое — войны, разрушения, смерти. Зачем вы ввязываетесь?

Курока уставилась на него, её ушки прижались в шоке. Страх смешался с изумлением — откуда такая осведомлённость? Она не называла имён, не раскрывала суть.

— Как... откуда ты знаешь о Локи? — прошептала она, голос дрогнул. — Я не упоминала. Ты... Читаешь мысли?

Он заметил её панику и вздохнул, разряжая атмосферу. — Расслабься, я не читаю мысли. Просто... знаю? Но расскажи подробнее. Что Локи задумал? И какова ваша выгода?