День чудес или колдовство тринадцатого в пятницу (джен)

Пятница для ведьм то же самое, что для всех людей воскресенье. Если люди не работают по воскресеньям, то ведьмы не колдуют по пятницам. У них это даже строже поставлено: колдовать по пятницам они просто не имеют права! Если их поймают на месте преступления — за каким-нибудь колдовством в пятницу, — беднягам придется худо.

«Маленькая ведьма» Отфрид Пройслер

13 февраля, пятница

Ведьмы не колдуют по пятницам. Кое-кто из обычного мира тоже считает пятницу неудачным днем. Что в пятницу начнется, то хорошо не закончится. Люди все еще верят в приметы, но почти не верят в настоящих ведьм. Между тем, ведьмы существуют: вызывают бури, насылают порчу, меняют обличие, летают на шабаш… в любой день недели, кроме пятницы.

И вовсе не потому, что вздорной королеве ведьм вздумалось объявить пятницу запретным днем. У ведьм нет королев. Подвох в том, что колдовство в пятницу влечет за собой самые непредсказуемые последствия.

* * *

В Бостоне, штат Массачусетс, жили-были три ведьмы. Одна была рассудительна, вторая легкомысленна, а третья пыталась совмещать школу с чародейским ремеслом. С нее все и началось.

Промозглым февральским днем Паула Саммерз поднималась по узкой улочке. С двух сторон сомкнули ряды трехэтажные дома из красного кирпича с узкими черными ставнями. Флаги уныло обвисли, пропитавшись моросью. Ведьма тоже взмокла, вдобавок она по глупости надела под куртку слишком теплый свитер. Синие джинсы внизу были заляпаны грязью. И джинсы, и зеленую куртку свободного покроя они с мамой купили на прошлой неделе в Нэтик Молле, а вот замену любимой розовой шапке с завязками найти не смогли.

В круглом личике не было ничего ведьмовского или просто особенного: ни родинок, ни веснушек, ни прыщей, спасибо мази на меду. А что было? Светлая кожа, тонкие брови, короткие ресницы, серые глаза, маленький рот. Русые волосы рассыпались по плечам, сбоку одна прядь была заплетена в тонкую косичку.

Паула повернула за угол, ей нужно было попасть в двухэтажное квадратное здание из красного кирпича, более насыщенного оттенка, чем обычный буро-ржавый. Со всех сторон унылое строение огибали дороги, и казалось, что оно стояло на острове. Саммерз остановилась на переходе, ожидая сигнала. Рука потянулась к косичке, но по ошибке дернула завязку шапки. Когда-нибудь Паула ее оторвет. Девочка поправила шапку и порылась в кармане. Список был на месте. Она едва не вытащила его, чтобы еще раз перечитать, но вспомнила о законе подлости. Наверняка она уронит листок прямо в лужу. И конец. Она растеряется. В лавке Желатье мысли драпали в разные стороны, как мышки от гадюки.

Со взмокшими ладонями и холодным комком в животе Саммерз перешла дорогу. С задней стороны здания была дверь, похожая то ли на темное пятно, то ли на тень. Паула отпустила список, который так и сжимала в кармане, и потянула за ручку.

Жаркий затхлый воздух облепил лицо. Он пах прогорклым маслом, топленым жиром и гнильцой. Холодный скользкий ком пополз из желудка вверх. Саммерз затаила дыхание, будто погружалась в прокисший бульон, и мелкими шажочками спустилась по грязноватым ступенькам. Желтоватый свет сочился из подвешенных к потолку банок с горящими черепами. На полках проступали очертания пузатых бутылок, керамических жбанов и цилиндрических расписных арбарелли. На прилавке теснились штанглассы, как прозрачные, так и сделанные из красного, синего или коричневого стекла. Кассового аппарата не было, покупки записывались в толстый коричневый гроссбух.

Лавкой заправляли брат и сестра Желатье. Симон и Сабира. Она сидела за прилавком. Он обхаживал живой «ассортимент»: ящериц, тритонов, жаб, лягушек и всяких гадов. Шипение, шорохи, кваканье доносились из проема, ведущего в подсобные помещения. Паула порадовалась, что ей туда не нужно. Сабира оторвалась от чтения «Космо» и положила журнал на прилавок. Желтые кудряшки ядовитым облаком окружали пухлую мордашку, гладкую, как у пупса. В пышных оборочках белой блузки отдыхали сколопендры.

— Денизова девчонка на побегушках. Ну, говори, зачем явилась.

Дрожащими пальцами девчонка достала измятый список и положила рядом с коричневым гроссбухом.

— Толченая печень саламандры и кожа змеи, — Желатье хмыкнула. — А кто будет указывать количество?

Паула прикусила губу.

— Какая молчунья, — Сабира хлопнула списком по прилавку. — Значит полный флакон одного и полный моток второго.

Ее пальцы пробежались по пробкам и безошибочно выбрали нужный штангласс.

— Сколько тебе лет? Одиннадцать-двенадцать?

— Тринадцать, — Паула жадно глотнула ртом воздух и тут же замерла.

— Слишком ты хлипкая. У нас бы ты быстро нарастила мясцо и броню. Или пошла бы на корм нашим масикам.

Желатье потопала к одному из шкафов. Паула опустила глаза в пол, пытаясь отстраниться. Тяжелые шаги. Сабина вернулась. Шуршание бумаги подсказало, что избавление близко. Ведьма опускала покупки в пакет. Саммерз достала заранее приготовленные деньги. Пересчитав их, Желатье толкнула пакет в ее сторону.

— Можешь забирать.

— А сдача?

— Какая сдача? У нас пятничная наценка.

И все равно Саммерз дала ей больше, но сил воевать за несчастный дайм не было. Паула схватила пакет и выверенными шажочками поплелась к двери, умоляя ноги не путаться. Снаружи она привалилась к грязной шершавой стене. Девочка дышала, смотрела на проносящиеся машины. Дома на другой стороне улицы казались прекрасным сном, который мог исчезнуть в любой момент. Со стороны она, наверное, выглядела, как тронутая, но она не рыдала и не вываливала на мостовую полупереваренный обед. «Да у нас прогресс», — передразнила Саммерз своего учителя математики. Она заскребла подошвами о мостовую, не хотелось нести грязь лавки Желатье, и кое-что заметила. У ее ног валялось идеальное сорочье перо: черное по краям с овальным пятном в центре. Приободрившись, Паула сунула и перо, и пакет в сумку к остальным покупкам. Нельзя было заставлять Денизу ждать.

* * *

— Почему ты купила пять летучих мышей? — Дениза де Флер проверяла покупки, разложенные на кухонном столе. — Мне нужно только две… и полный моток змеиной кожи… Понятно, почему банка на расходы пустеет так быстро. Скажи, куда мне это деть?

Она театрально махнула в сторону подвесных шкафов, забитых баночками, жестяночками, шкатулочками, флакончиками, шкатулочками, а также многочисленными наборами красивой аптечной посуды.

— Вы не указали точное количество.

— Разве? — Дениза приподняла уголок губ, накрашенных темно-вишневой помадой.

Она бы скорее согласилась отрастить бородавку на своем миленьком носике, чем признала бы, что была не права. Паула потянулась к сумке, но вспомнила, что список остался у Желатье. Де Флер мигом считала ее растерянность и ухмыльнулась во весь рот.

— И займись разбором шкафов. Мне весьма необходимо свободное место.

— Прямо сейчас?

— Нет, сейчас вы с Напом погуляйте часа два. Я буду колдовать.

Странно, одета Дениза была как на выход: черное облегающее платье с вырезом и туфли на каблуках. Она завила длинные золотистые волосы, нарисовала «счастливые» стрелки, и даже вставила зеленые линзы.

— Вам не нужна моя помощь?

Дениза хмыкнула.

— До воскресенья ты мне не понадобишься.

— А как же Нап?

— Ты не можешь взять его к себе?

— Моя сестра боится собак, даже маленьких.

— Ты могла бы…

— Нет.

Паула выпрямилась во весь рост и задрала подбородок. Дениза насупилась.

— Ладно, погуляй с ним и сделай так, чтобы он не поднимался наверх, а потом исчезни до воскресения.

— Кто покормит Напа? Кто с ним погуляет?

— Что? — кожа на лбу собралась в гармошку. — А, да… я покормлю и погуляю.

— И растения польете?

Речь шла о кухонном «садике». На окне и под окном стояли горшки с травами. Ваниль, мята, укроп, базилик, тимьян и шалфей — базовый набор любой ведьмы. Пауле нравилось о них заботиться, у нее будто появился свой кусочек лета.

— Да-да…

Дениза огляделась, пощелкала пальцами и устремилась к холодильнику. Оттуда она достала маленькую красную книжечку. Когда де Флер начала ее листать, со страниц посыпались свежие лепестки роз. Паула уже видела книги, которые выделывали разные фокусы, это был один из самых невинных.

— Ты хорошо почистила очаг?

— Конечно.

Саммерз вылупилась на Денизу. Для колдовства у той была современная плита, правда, сделанная в стиле ретро с позолоченными ручками и переключателями. Очаг находился в углу кухни, обложенный кирпичом от пола до потолка, будто заключенный в прямоугольную серую тюрьму с железной решеткой. Дымоход упирался в потолок, но дальше уходил в иное пространство и время. Если Дениза разжигала огонь, значит собиралась творить необычное заклинание. Паула могла спросить, какое именно? Скорее всего, наставница бы ответила, поломавшись для вида. Она любила хвастаться. Но тут Дениза опять прикопалась:

— Точно хорошо?

Эта обида добавилась к остальным. Паула и так была зла из-за списка. Потом ее в очередной раз отстранили от чародейства. Спихнули на нее разгребание шкафов. Теперь еще переспрашивают одно и тоже, будто у самих глаз нет. Зеленые линзы все закрыли.

Девочка подхватила со стула сумку и демонстративно вышла из кухни.

* * *

Нап, лохматый коричневый терьер, терпеливо ждал, пока она запрет входную дверь.

— Ты мой малышарик, — Паула пристегнула поводок и потрепала пса по умильно умной мордочке. — Позаботится она о тебе, как же, но не бойся, я тебя не брошу.

Ключи от дома Дарнизы оставались у нее. Завтра она забежит к Напу, заодно глянет, чем закончилось таинственное колдовство.

За полгода они с терьером выработали ритуал: сначала она водила Напа по соседним улицам, чтобы он собрал все собачьи новости, затем они направлялись в парк поиграть. Если они мерзли или сильно уставали, то заходили в кафе, гостеприимно примечающее и людей, и собак.

— Погуляйте два часа, — бурчала себе под нос Саммерз, огибая лужу. — Попробовала бы она таскаться по улицам два часа.

Темнело. Кирпичные дома теряли последние краски, зажигались окна. Капельки мороси сбивались в туман, густеющий буквально на глазах. Секунду-другую Пауле казалось, что фары приближающейся машины висят в воздухе. А что видел водитель? Смутный силуэт у фонарного столба. Хорошо, на сумке висели светоотражающие брелки. Машина растворилась в серой мгле.

Паула нырнула в невеселые мысли. На дне сумки валялся скомканный тест по математике, который она едва не завалила. Ее спас один единственный балл, но без разговора с мистером Стинли не обошлось. Выражаясь его словами, он выразил серьезную озабоченность снижением ее успеваемости. Саммерз рассыпалась в обещаниях взяться за ум. Стинли решил, что она темнит. Хоть бы маме не позвонили из школы. Она начнет паниковать, для нее плохая учеба равно будущее на пособии. Еще потащит к психологу. И ведь не объяснишь им, что у Паулы нет депрессии, нет зависимостей. Она не страдает от социальной изоляции, она не связалась с плохой компанией. Она не истеричка, не шизичка. Она просто ведьма. И раз ее не хватает и на учебу, и на колдовство, то выбор очевиден. Особенно, когда они с Корделией перешли к настоящим заклинаниям. Корделия Грейс раньше обучала Денизу и отлично представляла, какая из де Флер наставница, так что старшая ведьма взяла Саммерз под свое крыло.

Нап вел Паулу вперед, помогая огибать лужи и прохожих, смутных, будто тени, а девочка тем временем мысленно кружила над одной и той же идеей: вот бы все забыли про ее успеваемость. Корделия умела отводить внимание, но Пауле она не поможет. Наоборот, посадит за школьные учебники, не видать ей тогда ни зелий, ни чар, ни полетов. Одни уравнения. Кому вообще сдались уравнения?

В «Сабрине» любые попытки решить проблемы при помощи магии, заканчивались плохо. Но это кино, там события подгоняются под мораль. Не ленись. Не сачкуй. Не ловчи. В реальности все могло получиться. Главное — не напортачить с заклинанием.

Дениза держала библиотеку открытой. Опасные книги сидели в клетках, но ключи лежали рядом, прикрепленные длинной цепью к столу, чтобы не терялись. Вот только на себя заклинание накладывать сложно. На маму страшно, Паула к колдовству подходила ответственно, но мама — это мама. Тогда мистер Стинли…

Как-то само собой получилось, что поводок перекочевал в левую руку, а правая сунула кончик косички в рот. Саммерз опомнилась, выплюнула.

Ничего страшного не случится, если она один раз поколдует, чтобы облегчить себе учебу. Потом наверстает. Хотя до каникул надо еще сдать проект по истории… Паула выбрала салемский процесс с точки зрения ведьм, но материала было так много, а времени так мало. Возможно, удастся убедить миз Харрис, что она уже сдала проект?

Туман заблестел синим, красным, желтым. Цвета менялись вспышками, будто где-то взрывали фейерверки. Нап замер и протяжно завыл. Ему ответил тоскливый собачий хор, от которого защемило сердце. Паула сгребла пса в охапку и побежала обратно к дому Денизы. Из-под новеньких кроссовок летели брызги. В голове пронеслось: хорошо, что не замерзло. Рот хватал воздух, не поспевая за ногами. Нап скулил. Паула могла лишь крепче прижать его к себе.

Женщина в ярком пальто едва увернулась. Крикнула в след. За стуком сердца, за свистом ветра Саммерз не разобрала что. Подбегая к дому, она исхитрилась выхватить из кармана «нокию», ткнула кнопку. Экран вспыхнул и сразу погас. Сжимая телефон, девочка снова обхватила Напа. На ступеньках крыльца она оглянулась и застыла, как завороженная. Туман катил по улице, будто призрачный поезд, внутри которого распалялись огни. Их свечение наполняло туман, тот переливался, будто перламутр.

Нап больше не скулил, он трясся. Паула опомнилась. Телефон в карман. Ключи в руку. Пса — успокоить, прижавшись к нему щекой. Она шептала что-то утешительное, но вдохи-выдохи разбивали слова

— Ти...ше... мил… ти…ше…

Рука тряслась. Ключ не попадал в замочную скважину. Комедия, но в груди холодело от ужаса. Закусив губу, Саммерз загнала ключ в замок, три поворота, и она распахнула дверь в дурдом.

Вопли доносились со всех сторон: сверху, из кухни, из кладовки. Смуглая девчонка в черном балахоне сбежала вниз, уставилась на Паулу огромными карими глазами и воскликнула:

— Где я?

Из потолка вывалился мальчишка, повис на одной ноге, болтая второй.

— Помогите! Эй! Помогите!

Ни Паула, ни девчонка не знали, что делать. Саммерз сорвалась с места, хотела проскочить к Денизе. Чужачка попыталась схватить за рукав. Нап тявкнул, девчонка отпрянула. Паула ввалилась в кухню. Перед ее лицом пронесся котел, накрытый защитным мешком. Ударился о стену, отскочил, с хрустом и звоном вмялся в дверцу шкафа. Дениза взвизгнула и зажала рот. Котел завозился, захрустело битое стекло, пробитая дверца качнулась. Котел с грохотом свалился на пол, за ним тянулся серый шлейф с капельками масла, настоек и мелким сором.

Котел покатился по коричневой плитке, сунулся к столу, но получил пинок. «Там кто-то прячется», — сообразила Паула. Бешеный котел понесся к ней, и она отскочила за порог, едва не врезавшись в девчонку, та вжалась в стену. Саммерз осторожно заглянула в кухню. Котел наматывал круги вокруг стола, Дениза забралась с ногами на подоконник. Одна туфля свалилась, котел наткнулся на нее и принялся гонять. Но он выдыхался, замедлялся, еще пару раз стукнулся о стены и холодильник и, наконец, затих. Зато с катушек слетела Дениза:

— Они превратят меня в жабу! Что делать? Что делать? — она спрыгнула, зашаталась на одной шпильке и потрясла ногой, швырнув туфлю в стену. — Нужно прятаться! Бежать!

Она заметалась взад-вперед, совсем как бешеный котел. Саммерз попятилась. Она все еще держала Напа, было непонятно, кто кого успокаивал.

— Паула, где моя лампа-тайник? Почему ты все прячешь?

Из-под стола показалась рыжая голова, проверяя обстановку. Дениза метнулась к покореженному шкафу. Паула каким-то чудом успела крикнуть:

— Осколки!

Дениза остановилась и перестала верещать. Стали слышны другие голоса: кто-то взывал о помощи, кто-то просил выпустить, кто-то плакал.

— Заставь их замолчать! Они мешают мне думать!

Де Флер зажала уши. Паула достала телефон и, моля судьбу о малости, надавила на кнопку. Экран засветился, выскочило уведомление о новом сообщении. Саммерз ткнула разблокировку. Открыла сообщение. От Корделии. Страх отпустил ее несчастную тушку. Саммерз выдохнула, но песика не отпустила.

— Корделия написала…

Ее прервал звук падения и громкая ругань. Тот парень свалился с потолка.

— … она будет через пятнадцать минут.

— Слишком долго! Вдруг они придут раньше! — глаза Денизы расширились от ужаса. — И превратят меня в жабу.

— Вряд ли…

— Простите, — из-под стола вылез рыжий парень, — а ваша Корделия знает, что делать?

Еще один рыжий выскользнул с другой стороны.

— Невилл застрял в полу, нужно его вытащить.

Они ждали, что она посмотрит вниз, но Паула в прострации переводила взгляд с одного лица на другое. Отличий не было. Волосы светло-рыжие, длиннее, чем одобряли негласные правила ее школы. Лица бледные с веснушками, чуть вытянутые подбородки. Карие глаза, скорее любопытные, чем испуганные. Мама сказала бы, что у этих парней есть озорное обаяние. Мистер Стинли обозвал бы их оболтусами. На черных балахонах красовались эмблемы, парни тоже учились в дорогой школе.

Дениза растормозилась быстрее:

— Какая разница? Вас все равно не существует!

— Я бы так не сказал, — тут же отреагировал правый рыжий. Он будто каждый день влипал в неприятности.

Де Флер приоткрыла рот, верный знак — ее осенила идея.

— Надо вас убрать. Растворить. Как если бы ничего не было. Тогда меня не превратят в жабу.

— Не очень хорошая мысль, — левый рыжий тоже повернулся к Денизе и очень осуждающе покачал головой. — Совсем не хорошая.

Де Флер бросилась к Пауле и вырвала у той телефон. За спиной раздался возглас:

— Что вы опять начудили ?! — кричал парень с потолка. — Кто эти люди?

— А, Финнеган, и ты здесь, и Парвати… — сказал рыжий.

— Она ведь не может нас растворить… не может… правда, — залепетала девчонка.

Паула отвлеклась на них. Но Дениза выронила телефон, тот, к счастью, не разбился. Лицо наставницы и так красное, приобрело пунцовый оттенок.

— Ты не сказала мне, что сегодня пятница! — рука взметнулась и нацелила указательный палец на Саммерз. — Это ты во всем виновата. Ты! Я так им и скажу. Они превратят тебя в жабу. Я сама превращу тебя в жабу!

Она двинулась вперед, тряся головой так, что волосы метались, как от ветра. На ее пути встал рыжий.

— Спокойнее, мадам, миледи, мистрис, спокойнее…

Она вильнула в сторону и наткнулась на его брата.

— Как сказал бы наш достопочтенный двоюродный дедушка, главный хранитель министерских архивов и весьма рассудительный джентльмен…

Дениза рванулась влево-вправо, но близнецы ловко заступали ей дорогу.

— Ты забыл упомянуть о его почетном членстве в Клубе книгозаводчиков…

— Спасибо, братец, так вот, наш двоюродный дедушка покорнейше попросил бы вас не множить количество земноводных без крайней необходимости…

Они будто петляли в полутанце, полупоединке. Зрители смотрели, разинув рты, как близнецы оттесняли ведьму к окну.

— Заодно он бы попенял нас за наши манеры, ведь он внес значительный вклад в наше превращение из несносных отроков в достойных молодых людей…

— И заставил бы нас принести вам наши наиглубочайшие извинения за то, что мы до сих пор не представились…

— Этот великолепный колдун, будущая надежда магической Британии, зовется Джорджем Уизли.

— А этот потрясающий колдун, будущая гордость магической Британии, зовется Фредом Уизли.

— Вы никогда нас не перепутаете. И возвращаясь к нашей фаус ле пас да не пас, в смысле досадному недоразумению. Посмею обратить ваше внимание на прискорбный факт: если ваше первое сегодняшнее колдовство вырвало нас из нашей нежно любимой школьной рутины, то ваше второе колдовство вполне может обернуться еще более непредсказуемыми результатами.

— Попытаетесь наколдовать жабу, а получите дождь из слонов. Боюсь, вашей Корделии это совсем не понравится.

— Я полагаю, что и к превращению напуганной девочки в жабу эта особа тоже отнесется весьма прохладно.

— Эта девчонка сама во всем виновата. Она не сказала мне, что сегодня пятница. Хотя должна была. Так пусть будет жабой.

Паулу тронули за рукав, и она едва не вскликнула. Очкастый мальчишка с темными взлохмаченными волосами протягивал ей «нокию».

— Самое время поторопить помощь.

Он говорил так же, как и рыжие. У всей их компании был акцент. Паула взяла телефон, но посмотрела на него, будто на фантастический коммуникатор.

Близнецы продолжали морочить Денизу.

— Раз уж мысли о жабах вас никак не оставляют, предлагаю обсудить их за чаем.

— Вопрос столь первостепенной важности требует не менее трех чашек чая.

— Пожалуй, нам не обойтись без несравненного ванильного кекса нашей матушки. Не могли бы вы сказать, где мы находимся?

— Чтобы мы могли уточнить наше местоположение относительно восхитительного кулинарного шедевра Молли Уизли.

Дениза, как в трансе, хлопала глазами.

— Да, хорошо бы понять, где мы? — сказал зеленоглазый. — Меня зовут Гарри Поттер.

— Поттер? — шестеренки завертелись. — Как из…

Ей хватило ума оборвать фразу.

— Гарри и тут знают, значит, все в порядке, — буркнул хмурый парень, что свалился с потолка. Он, кстати, стоял в одном ботинке и сжимал волшебную палочку. — Только я колдовать не могу.

— Лучше спрячь ее, здесь может быть защита, — Гарри ткнул его в бок.

Уизли между тем наседали на Денизу.

— Так назовете город?

— Страну? Континент?

— Нас развоплотят или нет? — смуглая девчонка почти коснулась плеча Саммерз.

Паула отпрянула, вскидывая руку. Какая разница, если она проморгала пятницу? Она привалилась к стене.

— С тобой все в порядке? — Гарри оказался рядом.

Его друзья тоже потянулись в коридор, их взгляды так и жалили.

— Эй, — раздалось из кладовки. — Откройте. Вам что, сложно?

— Дай пять минут.

— Что вообще происходит? Гарри, это ты?

Вопросы… опять вопросы… В горле набухал студенистый комок.

Нап преданно лизал шею, но Паула все равно бы разрыдалась, если бы не отворилась входная дверь.

Все мигом крутанулись в ту сторону. На пороге стояла стройная женщина в сером пальто с широкими полами. Светлые волосы были собраны в узел, а тонкие руки обтянуты бордовыми перчатками не кожаными, шелковыми.

— Корделия, — Паула бросилась к ней и вжалась, будто ребенок.

Нап рявкнул, но стерпел.

— Все в порядке, милая, я здесь.

Она осторожно освободила Напа, тот благодарно уткнулся носом в воротник пальто.

— Я забыла, что сегодня пятница. И теперь здесь… они.

Паула оглянулась на разношерстную компанию. В коридор вывалились близнецы, за их спинами маячила Дениза, раскрасневшаяся и поджавшая рот. Все притихли, даже пленник кладовки. Как тут сказать важную информацию?

— Они из... — последнее слово Саммерз произнесла одними губами.

— Да, похоже, — Корделия обвела гостей безмятежным взглядом. Ничего не могло потревожить спокойствие в ее льдисто-голубых глазах. — Паула, скоро явятся проверяющие. Разбирательство затянется до вечера. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пошла домой. Не зачем волновать твою маму.

Дениза что-то пискнула, но спорить не посмела.

— Но… — Саммерз заморгала, прогоняя слезы. Неужели она настолько никчемная, что ее даже ругать смысла нет?

— Не волнуйся. Это не первое и не последнее колдовство в пятницу. Все будет хорошо.

Только Корделия могла заставить поверить в такие избитые слова. В этом точно была магия.