Игра сердца (гет)

«Рамс Парк» клокотал, как потревоженный улей, многоголосый рев трибун обрушивался волнами на изумрудный газон. «Галатасарай» бился в отчаянной схватке, вязкий счет 1:1 превращал последние минуты в мучительную пытку. Капитан, Метин Доган, стиснув кулаки до побелевших костяшек, хищно сканировал поле взглядом, в котором читалась решимость берсерка.

«Сейчас или никогда», — эта мысль врезалась в сознание, словно удар молнии.

И словно повинуясь его воле, мяч оказался у ног. Взрывной рывок — и Метин, грациозный и неудержимый, как дикий зверь, промчался сквозь строй защитников. Удар! Точный и неотразимый, словно пуля снайпера. Вратарь, застывший в бессильном прыжке, мог лишь проводить мяч взглядом. Тот вонзился под перекладину, разорвав тишину стадиона оглушительным взрывом ликования.

Тысяча голосов слились в экстатическом крике: «Доган! Доган! Доган!» Мокрый от пота, с темными прядями, прилипшими ко лбу, Метин вскинул руки к небу, его грудь тяжело вздымалась. Он обернулся к трибунам, отыскивая в бушующем море лиц одно-единственное — Айлин.

Она стояла, прижав руки к груди, и в ее глазах, сияющих, как звезды, отражались счастье и гордость. Губы ее чуть дрожали, словно она хотела выкрикнуть слова поддержки, но те застряли комом в горле. Длинные, цвета крепкого кофе, волосы развевались на ветру, обрамляя лицо, а черное платье, словно вторая кожа, облегало точеную фигуру. Встретившись взглядами, они утонули друг в друге, в мгновении, которое остановило бег времени.

Тем временем, за закрытыми дверями вип-ложи, кипела своя жизнь.

— Я уверен, в следующем сезоне Доган потащит нашу сборную на Кубок УЕФА, — авторитетно заявил Хакан-бей, владелец клуба, откинувшись в кресле.

— У него есть все, чтобы стать легендой, — поддержал его импозантный мужчина с холеной бородкой, неспешно потягивая коньяк из хрустального бокала. — Скорость, техника, голевое чутье. Главное, чтобы не заболел звездной болезнью.

— Мы не допустим этого, — заверил Хакан-бей, бросив короткий взгляд на своего помощника, незаметно стоявшего в тени угла. — У него контракт, и мы будем направлять его энергию в нужное русло. А вот что касается усиления обороны… Какие у нас есть варианты?

Разговор перетекал в русло конкретики: потенциальные трансферы, хитросплетения тактических схем, финансовые потоки. В воздухе клубился аромат дорогих сигар, звенели бокалы, и ощущалась плотная аура власти и больших денег. Именно здесь, вдали от оглушительной страсти трибун и пристального внимания прессы, решалась судьба футбольной команды и ковалась карьера восходящей звезды турецкого футбола — Метина Догана.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

«Эпос» звенел триумфом, каждая клеточка его существа ликовала в абсолютном экстазе победы. Юсуф Яхья Чалханоглу, хозяин заведения и фанатичный болельщик «Галатасарая», купался в волнах эйфории, захлестнувших его роскошный ресторан. Победа над итальянским грандом была выстрадана потом и кровью, и теперь каждый глоток искрящегося шампанского казался нектаром богов, а музыка — триумфальным маршем.

Юсуф, одетый в безупречный костюм, словно в доспехи победителя, оторвался от панорамного окна, распахнутого на ночной Стамбул. Он гордился не только своей командой, но и тем вкладом, что сделал для этой победы. Его спонсорская поддержка стала тем решающим толчком, который вывел «Галатасарай» на вершину.

Внезапно, сквозь шум праздника, до него донесся знакомый голос. Хакан, его давний партнер по бизнесу и владелец команды, поднимался по лестнице, рассекая толпу, словно ледокол. Рядом с ним, словно видение, плыла юная девушка неземной красоты.

— Моя дочь, Айлин, — с отеческой гордостью представил Хакан.

Айлин лишь скромно улыбнулась, чуть крепче сжимая руку отца.

В этот миг мир для Юсуфа перестал существовать. Волна обжигающего восторга парализовала его волю. Шелковистые пряди волос ниспадали на её плечи, обрамляя лицо, словно выточенное из слоновой кости. Тонкие черты, безупречные линии, и главное — глаза. Глубокие, карие, бездонные омуты, в которых плясали искры вечного огня, притягивающие и завораживающие. Юсуф, привыкший к восхищенным взглядам и пресыщенный вниманием самых красивых женщин Стамбула, вдруг почувствовал себя неуверенным юношей, впервые увидевшим богиню.

— Я очень рад, — произнес он, собрав остатки самообладания. — Давно мечтал познакомиться с семьей Хакан-бея, — и протянул руку в приветствии.

Айлин ответила на рукопожатие. От легкого, невесомого прикосновения её кожи по телу Юсуфа пробежала искра, оставив после себя дрожь.

— Господин Чалханоглу, для меня большая честь познакомиться с вами, — прозвучал её голос, чистый и мелодичный, словно звон серебряного колокольчика. — Спасибо за вашу поддержку.

— Пожалуйста, зовите меня просто Юсуф, — произнес он, едва придя в себя.

Айлин бросила взгляд на отца, и, получив едва заметное одобрение, улыбнулась:

— Хорошо, Юсуф-бей.

Вечер только начинался, и Юсуф уже предвкушал его сладостное продолжение. Впервые за долгие годы мысли о бизнесе и футбольных баталиях отступили на второй план. В его сердце рождалось что-то новое, неизведанное и волнующее, как предчувствие бури.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

— Этот триумф, друзья мои, стал возможен исключительно благодаря моему прозорливому руководству! Я всегда верил в наш успех!

Пока зал взрывался аплодисментами, Хакан-бей, с лицом, пылающим от выпитого и раздутого самомнения, продолжал извергать словесный поток. Его победную речь слушали с придыханием почти все. Почти — потому что его собственная команда, команда Хакан-бея, оставалась глуха к его пафосу.

— Конечно, Хакан-бей, — пробормотал себе под нос Метин, тот самый бомбардир, чей удар принес победу. — Словно это ты в пыли и поте бороздил поле…

Несмотря на роль героя вечера, Метин держался в тени. Банкет в честь триумфа «Галатасарая» над итальянским «Кальяри» собрал сливки общества, партнеров и клиентов Хакан-бея. Весь этот показной блеск, шелест дорогих тканей, бриллиантовый дождь на ухоженных руках дам — все казалось Метину чуждым, бутафорским. Он ощущал себя инородным телом на этом празднике тщеславия, куда ближе ему была раздевалка, пропахшая потом и мазью для мышц. Здесь же он ловил на себе оценивающие взгляды, полные любопытства, а порой и скрытого презрения.

Он украдкой оглядел товарищей. Большинство, как и он, чувствовали себя не в своей тарелке, робко сжимая в руках бокалы с шампанским, словно оружие, и переминаясь с ноги на ногу. Лишь единицы, более искушенные в светской жизни, пытались завязать разговор с важными господами, но слова застревали в горле, словно мяч, отбитый вратарем.

Вдруг взгляд Метина встретился с взглядом одного из тренеров. Тот едва заметно кивнул, словно говоря: «Держись, парень. Скоро это закончится». Этот скромный жест ободрил Метина больше, чем все цветистые дифирамбы Хакан-бея. Он знал, кто на самом деле выковал эту победу, кто день за днем истязал себя на тренировках, кто рисковал здоровьем на поле. И это молчаливое признание значило для него гораздо больше, чем лесть власть имущих.

Метин сделал глоток, стараясь не замечать кислый привкус шампанского, когда рядом возник Бора — друг и соратник по полю.

— А я-то, наивный, думал, мы победили, потому что пахали на тренировках, обливаясь потом, — усмехнулся Бора. — Оказывается, у Хакан-бея была тайная стратегия — вдохновлять нас пламенными речами из вип-ложи.

Метин хмыкнул, исподтишка наблюдая за Хакан-беем, который, казалось, совершенно не замечал царившей вокруг него атмосферы показного великолепия. Тот был всецело поглощен собой и своей ролью в этом триумфе.

— Да уж, Бора, — тихо ответил Метин. — Видимо, мы были лишь инструментом в его гениальном плане. Главное, чтобы он не решил, что сам должен выйти на поле в следующий раз.

Оба футболиста обменялись понимающими взглядами. В их молчаливом согласии читалось общее презрение к лицемерию и фальши. Они знали истинную цену победе, цену труда и самоотверженности, которую не измерить дорогими костюмами и звоном хрусталя.

— Пойдем лучше к нашим, — предложил Бора, кивнув в сторону группы игроков, скромно жавшихся в углу зала. — Там хоть по-человечески поговорить можно, без этих… орлов.

Но Метин вдруг замялся.

— Что-то случилось, брат?

— Я сейчас подойду, мне нужно с кое-кем перекинуться парой слов, — уклончиво ответил Метин, окидывая взглядом зал.

Друг лишь вздохнул, понимая, кого ищет Метин.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

Во дворе ресторана, словно загнанный зверь, металась Айлин, её пальцы судорожно сжимали драгоценный браслет — подарок любимого. Призрачный свет фонарей выхватывал из темноты кирпичную кладку стены, играя тенями, словно вторя её смятенным чувствам. Внутри, за стенами заведения, гремел праздник: звон хрусталя, пьянящий смех, обрывки тостов. Но Айлин была словно отрезана от этого мира невидимой преградой.

Она ждала. Ждала его, словно путник — зарю в беспросветной ночи. Время тянулось густой патокой, каждая секунда — как удар колокола, отзывающийся тревогой в её сердце. Бабочки в животе бились в паническом танце, смешиваясь с предчувствием беды. Что, если Метин, узнав правду об их «случайной» встрече, обернётся ледяной глыбой?

Айлин никогда не планировала влюбляться, её путь был предопределен — блестящая карьера под крылом отцовской компании. Но несколько месяцев назад, когда её взгляд случайно встретился с глазами Метина Догана, что-то в ней надломилось, дало трещину. По крупицам, словно шпион, она выуживала у отца информацию о звезде «Галатасарая».

И вот, отважившись на авантюру, она, притворившись спортивным журналистом, предложила ему интервью. «Рабочие» встречи обернулись дружескими посиделками, а затем и робкими, волнующими свиданиями. Она никогда прежде не испытывала подобного — все прежние увлечения, студенческие романы — лишь бледная тень настоящих чувств.

Каждый раз после встречи с Метином, в её голове вспыхивали калейдоскопом обрывки фраз, нежные прикосновения, обещания, сотканные из надежды. Но реальность давила своим безжалостным весом. Она прекрасно понимала, каким карточным домиком является их обман. Знала, что у команды и без того натянутые отношения с её отцом, Хакан-беем, человеком, мягко говоря, не самым приятным в общении. Именно поэтому она скрыла своё родство. Метин, узнав, чья она дочь, скорее всего, никогда бы не позволил себе увлечься ею, держался бы на почтительном расстоянии.

Дверь ресторана приоткрылась, и в полумраке возник знакомый силуэт. Сердце Айлин забилось, как пойманная птица. Метин. Его тёмные глаза скользнули по ней, и на губах промелькнула едва заметная улыбка.

— Эй, чемпион! — прошептала Айлин, маня его в этот укромный уголок, подальше от любопытных глаз. — Иди сюда!

Метин приблизился, его взгляд изучал её лицо, словно пытался разгадать тайну, сокрытую в глубине её души. Он остановился в шаге от неё, и Айлин почувствовала, как кровь приливает к щекам. Лунный свет играл в его тёмных волосах, подчёркивая прекрасные черты лица, покорившие её сердце.

— Ты какая-то взволнованная, — тихо произнёс Метин, и в его голосе прозвучала тревога. — Что-то случилось?

Сейчас или никогда. Возможно, именно сейчас ей стоит рассказать ему всю правду. Но в этот момент ей хотелось лишь прижаться к нему и утонуть во вкусе его губ. Айлин сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Всё в порядке, просто… соскучилась, — прошептала она, обвивая его шею руками.

Метин притянул её к себе, и их губы слились в нежном поцелуе. На миг все тревоги отступили, оставив лишь ощущение тепла и близости.

— Давай сбежим отсюда? — внезапно предложила Айлин, понимая, что не сможет весь вечер лавировать между отцом и Метином, прячась и изворачиваясь.

— Айлин… — он устало вздохнул, желая того же. Но долг есть долг. — Я не могу сейчас. Сегодня важный вечер для клуба, да и Хакан-бей ждёт моего тоста. Знала бы ты, как он любит весь этот фарс, — Метин говорил с сожалением, словно извиняясь за то, что не может просто исчезнуть с ней в ночи.

Айлин лишь тихо усмехнулась, зная о Хакан-бее гораздо больше, чем все остальные. Отстранившись от Метина, она не смогла скрыть разочарование, промелькнувшее в её глазах. Но он был прав.

— Хорошо, я понимаю, — произнесла Айлин, стараясь скрыть обиду в голосе. — Тогда я подожду тебя здесь, — девушка опустилась на кованую скамейку. — Произнеси уж там свой тост и забери меня этой ночью куда-нибудь подальше, — игриво подмигнув, она дала ему понять, что всё в порядке.

Метин улыбнулся, и в его глазах вновь заискрилось тепло. Склонившись, он нежно коснулся её щеки большим пальцем.

— Как скажешь, моя королева. — поцеловав любимую, Метин уже собрался вернуться в ресторан, но, обернувшись, многозначительно намекнул на продолжение столь желанного вечера. — Обещаю, что скоро вернусь, а пока… подумай, чем мы займёмся.

Айлин смотрела ему вслед, чувствуя, как тепло его прикосновения всё ещё согревает её кожу. Она знала, что Метин — не просто очередной трофей в её жизни. Он был чем-то большим, чем просто красивым футболистом. Он был искренним, добрым и настоящим. Именно поэтому ей так страшно было потерять его, открыв правду о своём происхождении.

Откинувшись на спинку скамейки, Айлин устремила взгляд в тёмное небо, усыпанное звёздами. Они казались такими далёкими и недостижимыми, словно её собственные мечты о счастливом будущем с Метином. Она понимала, что должна рассказать ему правду. Чем дольше она будет тянуть, тем больнее будет ему узнать обо всём от кого-то другого. Но как найти в себе смелость признаться в обмане, ставшем фундаментом их отношений?

В голове проносились разные сценарии развития событий. Он может разозлиться, почувствовать себя преданным и уйти навсегда. А может, он поймёт её, простит и останется рядом. Но как узнать, пока не попробуешь?

От мучительной внутренней борьбы Айлин отвлёк знакомый голос.

— Позволите присесть рядом? — галантно поинтересовался Юсуф-бей.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

Едва Метин ступил обратно в ресторан, как его перехватил тренер, Окан-бей. Тот казался не просто удрученным — словно тень легла на его обычно лучезарное лицо.

— Тренер, все ли в порядке? — спросил Метин, вглядываясь в наставника с тревогой.

— Не знаю, — выдохнул Окан-бей, прижимая руку к груди, словно пытаясь удержать болезненный порыв.

— Хакан-бей снова что-то сказал? — сердце Метина сжалось от дурного предчувствия. Давно уже между владельцем команды и легендарным тренером, мастером своего дела, пробежала трещина. Хакан Коч, казалось, едва ли не презирал Окан-бея, но разорвать контракт не спешил, прекрасно понимая, что «Галатасараю» не найти замены столь опытному специалисту.

— Как обычно, недоволен, — проговорил Окан-бей, опускаясь на ближайший стул. — Считает, что мы недостаточно горим на тренировках, что я не могу зажечь ребят.

Метин присел рядом, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения. Он знал, как Окан-бей отдает себя игре, как переживает за каждого игрока, как ищет ключик к сердцу каждого. Слова Хакана Коча были не просто несправедливы — они вонзались в самое сердце тренера, подтачивая его уверенность, словно ядовитый червь.

— Тренер, не принимайте близко к сердцу, — попытался успокоить его Метин. — Вы лучший тренер, которого я знаю. И ребята это чувствуют. Мы все благодарны вам за все, что вы для нас делаете. А Хакан-бей… он просто ничего не смыслит в футболе.

Окан-бей слабо улыбнулся, тронутый словами Метина.

— Спасибо, сынок. Твоя поддержка очень важна для меня. Но я начинаю сомневаться, смогу ли и дальше выдерживать этот прессинг. Каждый день выслушивать упреки и оскорбления… это невыносимо.

Метин сжал кулаки. Он не мог допустить, чтобы Окан-бей ушел. Тренер был не просто наставником — он был отцом для многих в команде. Он верил в них, поддерживал в трудные моменты, помогал раскрыть свой потенциал. И Метин знал, что без него «Галатасарай» уже не будет прежним. Нужно что-то предпринять.

— Я поговорю с ним, — решительно заявил Метин, готовый немедленно отправиться на поиски Хакан-бея.

Окан-бей удивленно посмотрел на Метина.

— Не стоит, Метин. Только хуже сделаешь. Хакан не станет тебя слушать. Он считает себя футбольным гением, и никто не может ему указывать, что делать.

— Но я не могу просто стоять и смотреть, как он вас уничтожает, — возразил Метин. — Вы столько сделали для команды, для меня лично. Я не позволю ему так с вами обращаться.

Не дожидаясь ответа, он резко поднялся и направился в банкетный зал. Он понимал, что это рискованный шаг, что владелец команды может обрушить свой гнев и на него самого, но Метин не мог поступить иначе. Слишком многим он был обязан Окан-бею, слишком сильно уважал его как человека и как тренера.

По пути в банкетный зал Метин нос к носу столкнулся со своим агентом, Вильямом Д'Авилой. Этот хваткий испанец, словно сошедший с обложки глянцевого журнала, излучал уверенность каждой клеткой своего тела. Его идеально выглаженный костюм, казалось, дышал властью, а улыбка была отполирована до ослепительного блеска.

— Метин, вот ты где! — выпалил Д'Авила, хватая подопечного за локоть. — Я тебя повсюду ищу. У меня важный разговор.

Агент готов был продолжить свою скороговорку, но Метин резко оборвал его:

— Мне нужно обратиться к публике. И поблагодарить этого засранца Хакан-бея, — при упоминании имени владельца клуба в голосе Метина прозвучала отчетливая, злая ирония. — Не могу дождаться, когда этот балаган тщеславия подойдет к концу.

Д'Авила нахмурился, уловив напряжение в голосе своего футболиста. Он знал, что Метин не из тех, кто разбрасывается эмоциями, особенно на публике. Ярость, прорвавшаяся в его словах, была тревожным сигналом.

— Послушай, Метин, я понимаю, что вы с Хакан-беем на ножах, — начал Д'Авила, стараясь говорить мягко, но уверенно. — Конечно, он не ангел, но именно он дал тебе этот шанс. Подумай о контракте. Как твой агент, я советую тебе немного потерпеть, и перед нами откроются новые горизонты. Мне только что звонил один мой старый знакомый из Лондона, они тобой очень заинтересованы. Не вздумай сейчас испортить себе репутацию из-за минутного порыва.

В глазах Метина мелькнуло сомнение, смешанное с упрямой решимостью.

— Англичане, говоришь… — задумчиво протянул он. В его голосе проскользнула искра надежды, перемешанная с усталостью. Лондон всегда был мечтой Метина, заветной вершиной карьеры, местом, где слава и признание обретают реальные очертания.

Д'Авила, заметив перемену в настроении Метина, тут же подхватил:

— Да, Метин. Очень заинтересованы. Они смотрели твои последние игры, впечатлены твоей техникой и скоростью. Но ты же понимаешь, они следят не только за игрой, но и за репутацией. Любой скандал может поставить крест на трансфере.

Метин тяжело вздохнул, проведя рукой по волосам. Слова агента звучали логично и убедительно, словно выверенный пас нападающему. Он понимал, что Д'Авила прав. Гнев — плохой советчик, особенно когда на кону такая головокружительная возможность. Но при этом, ему было невыносимо сложно сдержать себя, зная, что если он просто промолчит сейчас, то Хакан-бей и дальше бессовестно будет пользоваться талантами и амбициями команды.

— Ладно, — наконец сказал Метин, стараясь унять бурю, бушующую внутри. — Я постараюсь. Но пообещай, Вильям, что ты сделаешь все возможное, чтобы этот контракт с англичанами стал реальностью.

Д'Авила улыбнулся, похлопав своего подопечного по плечу.

— Это моя работа, Метин. Обещаю. Теперь пойдем, нас ждут. И помни, улыбайся, будь профессионалом. Лондон ждет.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

Хакан-бей, словно коршун, сжимал в когтистой руке бокал с янтарным виски, наблюдая с высоты второго этажа зала за ликующим Метином. Зал взрывом аплодисментов встречал триумфатора, героя, якобы вырвавшего долгожданную победу у итальянцев.

«Выскочка», — презрительно прошипел Хакан-бей, и лед в бокале зловеще звякнул.

Победный гол был, безусловно, эффектен, спору нет. Но слова, сорвавшиеся сейчас с губ Метина, обожгли, словно плевок в лицо.

— Мы сделали это! — гремел голос футболиста в микрофон, лицо сияло самодовольной улыбкой. — Благодаря вашей невероятной поддержке, наши дорогие болельщики, и… небольшой удаче!

«Небольшой удаче?!» — Хакан-бей едва не захлебнулся терпким напитком. Он потратил миллионы в эту команду, выписал лучших тренеров, платил баснословные зарплаты, а это — «небольшая удача»?

В памяти всплыло дерзкое лицо Метина, когда тот, полный амбиций, впервые переступил порог его кабинета. Во взгляде — уверенность, граничащая с наглостью. Тогда Хакан подумал: «Либо взлетит до небес, либо камнем пойдет ко дну». Взлетел. Слишком стремительно. Слишком высоко.

Хакан знал, как никто другой, что за кулисами футбола — грязные деньги и непомерные амбиции. И Метин, пусть и капитан, всего лишь пешка в его тщательно спланированной игре. Но пешка, возомнившая себя королем, — это уже угроза.

Хакан-бей одним глотком осушил виски, с тихим стуком поставил бокал на столик и одарил зал хищной улыбкой.

«Удача, говоришь? Что ж, посмотрим, насколько удача благосклонна к тебе будет в следующий раз, Метин». В голове уже складывался дьявольский план, как осадить зарвавшегося капитана, напомнить ему его место. Игра только началась.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

— Присаживайтесь, Юсуф-бей. Составите мне компанию?

Появление отцовского партнера по бизнесу вырвало Айлин из плена собственных терзаний.

— Я же просил вас — без формальностей, — с улыбкой напомнил Юсуф об их недавнем уговоре оставить чопорность за порогом.

— Извините, — Айлин пожала плечами, пряча взгляд. — Отец всегда учил меня вежливости.

Юсуф сел рядом на скамью, все больше очаровываясь девушкой. Нутром он чувствовал, что внезапный порыв, нахлынувшие на него чувства к Айлин — не просто мимолетное увлечение красоткой.

— Ваш отец воспитал вас превосходно, Айлин. Но сейчас мы здесь не как деловые партнеры, а как… друзья, если позволите, — мягко произнес Юсуф, словно боясь спугнуть робкую птицу.

Он чувствовал, как кровь приливает к щекам, когда ловил на себе ее изучающий взгляд. В этом взгляде таилась печаль, нежность и что-то еще, пока не поддающееся разгадке.

Айлин подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Друзья? — переспросила она с легкой иронией. — Это, наверное, новое слово в вашем словаре, Юсуф-бей. Я всегда думала, что в бизнесе друзей не бывает.

— Конкретно с вами мне бы хотелось дружить, — серьезно ответил Юсуф, а потом вновь слегка улыбнулся. — Думаю, наше партнерство с Хакан-беем не станет этому помехой.

Айлин смутилась, ощущая, как их беседа незаметно перетекает в легкий флирт.

— Смотря что понимать под словом «дружба», — проговорила Айлин, пытаясь скрыть замешательство за напускной беспечностью.

Она замолчала, предоставляя ему возможность продолжить игру. А сама тем временем подумала, что если бы ее сердце уже не было отдано самому прекрасному мужчине на свете, то Юсуф вполне мог бы претендовать на ее внимание. Статный, импозантный мужчина, которого уже тронула благородная седина. Впрочем, насчет возраста Айлин никогда не комплексовала, даже наоборот: ей казалось, чем старше мужчина, тем спокойнее и надежнее с ним может быть.

Юсуф ощутил ее колебания, ее внутреннюю борьбу. Он понимал, что Айлин — не такая простая, как кажется на первый взгляд. В ней скрывалась глубина, тайна, которая манила его, не давала покоя. Он был готов играть по ее правилам, но отступать не собирался.

— Я думаю, мы могли бы многому научиться друг у друга, — произнес он, глядя ей прямо в глаза.

— Интуиция подсказывает мне, что вы говорили такое многим своим «друзьям», — с ироничной ноткой упрека подметила Айлин.

Их игра начинала забавлять девушку. Юсуф усмехнулся, оценив ее проницательность.

— Вообще-то, я тут кое-что узнал и хотел сделать вам предложение.

— Ах, Юсуф-бей, вы даже не пытаетесь скрыть свои мотивы, — Айлин расхохоталась, сама не понимая, что охотно включилась в его флирт.

— Может быть, позволите мне закончить свою мысль?

— Да, конечно, — девушка все еще смеялась, распаляя Юсуфа еще больше.

— Ваш отец пожаловался мне, что вы не слишком рветесь участвовать в делах семейной компании.

— Вот как? — теперь Айлин была искренне удивлена, что разговор принял такой оборот. — Поэтому в качестве семейного психолога он просил вас уговорить меня?

— Конечно же, нет! — фыркнул Юсуф. — Как вы правильно заметили, между партнерами не принято вести задушевные беседы. Я хочу предложить тебе, Айлин, интересный проект. Он совсем не похож на то, чем ты занимаешься в компании.

Юсуфу удалось заинтриговать Айлин. Девушка с любопытством приподняла бровь, ожидая продолжения.

Работа PR-менеджером в отцовском холдинге спорттоваров действительно не приносила Айлин ни малейшего удовлетворения. Когда она поступала на факультет связей с общественностью, девушка мечтала, что однажды возглавит собственное агентство, представляющее интересы всех — от спортсменов и актрис до влиятельных политиков. Однако Хакан-бей ни в какую не хотел отпускать дочь от себя, твердя, что долг Айлин — заботиться о будущем компании.

— Наверняка ты слышала о Сетенай Сюэр, — загадочно продолжил Юсуф.

— Естественно, — Айлин фыркнула, вспомнив долгоиграющий мыльный сериал, от которого фанатели женщины бальзаковского возраста, и главную героиню в исполнении названной актрисы. — Большего бреда я в своей жизни не видела, — Айлин едва не прыснула со смеху, но вовремя осеклась, заметив взгляд Юсуфа. — Я сказала что-то не то?

— Нет, нет, ты абсолютно права, — Юсуф с горечью вздохнул. — Я тоже все время уговаривал Сетенай отказаться от съемок, но это был ее единственный шанс пробиться на экран.

— Хм, так вы знакомы, — Айлин тут же предположила, что Юсуф оказывает актрисе покровительство по вполне понятным причинам. — И чем я могу помочь?

— Понимаешь, Сетенай — моя единокровная сестра по отцу, — тут же развеял все ее подозрения Юсуф. — Когда отец умирал, он взял с меня слово, что я всегда буду заботиться о ней. И вроде бы мне это всегда неплохо удавалось, но сейчас, после этого ужасного скандала с тем актером… — было видно, как тяжело Юсуфу говорить об этом.

И Айлин его прекрасно понимала. Те грязные слухи, что поползли со съемочной площадки сериала, могли навсегда похоронить карьеру начинающей актрисы и просто очень красивой женщины. Видимо, внешность Сетенай и сыграла с ней злую шутку, раз теперь вся Турция считала ее разлучницей и распутницей.

— Вы хотите, чтобы я стала менеджером Сетенай Сюэр? — когда Айлин осознала, к чему клонит Юсуф-бей, она оказалась в полном замешательстве. Он молча кивнул. — Юсуф-бей… но я ведь никогда не занималась подобным…

— Значит, пора начать, — ободряюще улыбнулся он. — Я знаю, что ты мечтаешь о собственной компании, и я бы мог этому посодействовать. Прошу только об одном: репутация моей сестры должна быть безупречна, а тот придурок, который возомнил себя невесть кем, пусть потеряет все: и карьеру, и признание, и деньги.

Айлин задумалась. Предложение Юсуфа было неожиданным, но в то же время интригующим. С одной стороны, это был шанс проявить себя, доказать отцу, что она способна на большее, чем просто просиживать штаны в офисе и заниматься рутинной работой. С другой стороны, работа с Сетенай Сюэр — это риск, ведь скандал был громким, и репутация актрисы оставляла желать лучшего. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала Айлин, стараясь скрыть волнение. — Это серьезное решение, и я не могу принять его сгоряча.

— Конечно, я понимаю, — ответил Юсуф. — Возьми столько времени, сколько тебе нужно. Но помни, Айлин, я верю в тебя. Я знаю, что у тебя есть все необходимое, чтобы справиться с этой задачей.

С этими словами Юсуф поднялся, собираясь уходить. Айлин проводила его взглядом, чувствуя, как в душе разгорается интерес. Возможно, это именно тот шанс, которого она так долго ждала. Шанс изменить свою жизнь, доказать всем, что она не просто дочь богатого отца, а талантливый и амбициозный профессионал. И, конечно же, шанс помочь Юсуфу, человеку, который, казалось, искренне верил в нее.

— Юсуф-бей, — Айлин окликнула его, чтобы напоследок сказать еще кое-что. Он обернулся. — Вы же понимаете, что если я приму ваше предложение, отец будет в ярости?

— Понимаю, — без тени сомнения ответил Юсуф.

— И что же, готовы поставить под удар ваши с ним отношения?

— Айлин, в жизни всегда приходится делать выбор. И иногда, чтобы достичь чего-то важного, нужно рискнуть. Ваши с отцом отношения — это ваша зона ответственности. Я лишь предлагаю вам возможность, а как ею распорядиться — решать только вам, — он сделал паузу, словно давая ей время осознать всю серьезность его слов, — к тому же, я уверен, что Хакан-бей — мудрый человек и в конце концов поймет твой выбор, если увидит, что ты действительно увлечена этим проектом и добиваешься успеха.

Слова Юсуфа звучали убедительно, но она не могла отделаться от чувства, что он что-то недоговаривает. Что-то в его взгляде, в его тоне говорило о том, что этот проект для него гораздо важнее, чем просто забота о сестре. Но что именно? Она еще не могла понять.

✼ ✼ ✼ ✼ ✼ ✼

— Эх, братишка, видел бы ты вытянутую физиономию Хакана, когда мы все ловили каждое слово, слетевшее с твоих губ! — Бора, переполненный ликованием, едва не сорвал голос, стараясь перекричать галдящую команду.

После триумфального выступления Метина перед прессой, футболисты, словно сбросив оковы формальностей, решили отметить победу по-настоящему.

— Парни, я тут кое с кем связался, — объявил Яман, просидевший весь матч на скамейке запасных, но ничуть не унывавший. — Сейчас в «Чёрную кошку» подкатят такие девчонки — глаз не отвести! Модели, одна краше другой!

— Модели, говоришь? — переспросил Метин, делая глоток минералки. Он ощущал приятную истому после напряженной игры и утомительной пресс-конференции. — Яман, ну ты как всегда! Боюсь, как бы твои красотки не ободрали тебя, как липку. Вспомни прошлогоднюю тайку… с сюрпризом.

Яман обиженно надулся.

— Да ладно тебе, Метин! Откуда ж мне было знать о таком подвохе? В этот раз все будет иначе, зуб даю! Мой знакомый — человек проверенный, ерунды не посоветует.

Бора хлопнул Ямана по плечу, хохоча:

— Не слушай его, Яман! Мы тебе верим! Главное, чтобы девчонки были сногсшибательные, а остальное приложится!

Метин покачал головой, улыбаясь:

— Ладно, парни, развлекайтесь. Но без меня. У меня на уик-энд другие планы. — Собираясь уходить, Метин поймал на себе умоляющий взгляд Боры, но решил не поддаваться на провокации. — И, Яман, если у кого-то из твоих «моделей» вдруг обнаружится нечто лишнее, даже не вздумай ко мне обращаться!

Команда снова взорвалась хохотом. Яман, побагровев, отмахнулся от подначек товарищей:

— Да все будет в лучшем виде! Еще спасибо скажете!

Выйдя из ресторана, Метин услышал, как стихает гул голосов. На заднем дворе, как и обещала, его ждала Айлин, примостившись на скамейке в тени деревьев.

— Ну что, готов посвятить мне все выходные? — игриво поинтересовалась она, закусив губу и приблизившись к Метину.

Он улыбнулся, глядя в её сияющие глаза.

— Готов? Да я ждал этого целую неделю! — ответил он, беря её за руку. — Только никаких клубов, ладно? Не хочу больше видеть позорище своей команды на личном фронте.

Айлин рассмеялась, вспомнив, как однажды после игры они пошли развлечься в ночной клуб, и некоторые особо одаренные игроки вместо победы нашли себе приключения на одно место.

— Обещаю. Только ты и я. У меня есть одно укромное местечко за городом, небольшая хижина у озера. Тихо, спокойно, и никаких футбольных фанатов поблизости.

Метин облегченно вздохнул.

— Ну, хоть одна фанатка все-таки будет?

— Эта — всегда с тобой, — Айлин, пребывая в отличном настроении, чмокнула его в губы, и они рука об руку направились к парковке.

За этой идиллической сценой внимательно наблюдал Юсуф-бей, стоявший в тени неподалеку. Он не ошибся в своих подозрениях насчет Айлин, но никак не ожидал, что футболист, вызывавший в нём фанатский восторг, окажется его соперником.

Юсуф презрительно скривил губы. "Соперник…" — пронеслось у него в голове словно раскат грома. Он всегда считал Метина лишь талантливым игроком, звездой футбольного поля, но не более. Ему и в голову не приходило, что их пути могут пересечься на личном фронте, и всё из-за Айлин. Он давно заприметил её, восхищался её умом, красотой и независимостью. Юсуф привык получать то, что хочет, и Айлин не была исключением.

Сжимая кулаки, он смотрел, как пара садится в машину и уезжает. Ярость и ревность клокотали в его груди. Он не привык проигрывать, особенно в таких вопросах.

— Игра только начинается, господин Метин, — прошептал он себе под нос, доставая телефон. — У каждого есть свои ахиллесовы пяты, и у тебя они наверняка найдутся. — Юсуф набрал номер своего помощника. — Узнай всё о футболисте по имени Метин Доган, — скомандовал он ледяным тоном. — Все его слабости, все его секреты. Мне нужна информация, которая поможет мне его сокрушить.

Отключившись, Юсуф смотрел вслед удаляющейся машине, и в его глазах горел огонь решимости. Эту игру он намерен выиграть любой ценой. Да, на поле Метин чувствовал себя королем, но за пределами стадиона ему предстояло узнать горечь поражения.