Through Passion, I Gain Strength (гет)

— Ситхи не умоляют о спасении. Через страсть я обретаю силу.

Её голос эхом отразился от невидимых стен. Она стояла на коленях на сером камне, опираясь на него руками и пытаясь удержать равновесие. Камень должен был быть холодным — она знала это — но казалось, что он вообще не имел температуры. Сон стал настолько привычным, что она едва могла вспомнить, каким был реальный мир. Иногда она задавалась вопросом, не были ли её воспоминания о войне и Империи всего лишь ещё одним сном.

— Чего стоит сила, Гнев, если она не может помочь выжить?

Она подняла взгляд. Император стоял перед ней, настолько осязаемый и реальный, насколько что-либо могло быть реальным в этом кошмаре. Он всегда наблюдал, всегда искал слабость.

— Не надейся, — прошипела Гнев. — Я переживу это и освобожусь.

Улыбка коснулась губ Валкориона, но в ней не было тепла.

— Ты, возможно, переживёшь. Но что насчёт другого? Ты не примешь помощь, даже чтобы спасти того, кто не может спасти себя сам?

Прежде чем она успела ответить, серый камень начал двигаться, меняя форму. Гнев оказалась в незнакомом холодном и тёмном помещении, тишина в котором нарушалась только негромким гудением закуульских приборов. Она почувствовала, что Император собирается ей показать, ещё до того, как увидела это глазами.

Дарт Марр.

Он был там, застывший в блоке карбонита, висевший на стене, словно чей-то военный трофей. Его присутствие в Силе было слабым, но она бы его ни с чем не спутала.

Гнев поднялась на ноги. Она старалась не смотреть на Императора. Если она посмотрит на него, он всё поймёт.

Валкорион подошёл ближе к статуе, сложив руки за спиной. Выражение его лица оставалось нечитаемым, но взгляд пронзал её насквозь.

— Удивлена? — с удовлетворением спросил Валкорион. — Я пощадил его. Милосердие... или, возможно, шанс для тебя. Карбонит поддерживает его жизнь, как он поддерживает и твою. Но с каждым днём его сила убывает. Любопытно, надолго ли ещё её хватит.

Знание о том, что Марр жив, должно было принести облегчение, должно было зажечь ту радость, которая приходит с вырванной в последний момент победой.

Вместо этого оно принесло лишь холодный страх. Когда-то в этом долгом сне она забыла об осторожности. Один раз. Но одного раза было достаточно.

— Я вижу правду, которую ты не хочешь произнести, — мягким тоном сказал Валкорион. — Его судьба не безразлична тебе.

И поэтому он знал.

— Что я могу сделать? — спросила Гнев.

— Прими мою помощь, — предложил Валкорион, — и ты спасёшь его. Откажись, и когда придёт время, ты найдёшь лишь его труп.

Её пальцы задрожали. Это было простой манипуляцией, напомнила она себе. Валкорион в очередной раз пытался сломать её, подчинить себе, сделать зависимой от него.

Но понимание устройства ловушки не делало ту менее эффективной. Мысль о том, что Марр медленно умрёт в одиночестве в этой холодной, стерильной гробнице, была почти невыносимой. Спасти Дарта Марра означало бы не только спасти лидера и воина, это значило сохранить силу, порядок и страсть, существовавшие в Империи благодаря нему. Спасти саму Империю.

— Подумай над этим как следует, Гнев, — продолжил Валкорион. Он исчез на секунду, только чтобы появиться прямо за её спиной. — В битве тебе почти нет равных, это так. Но этого недостаточно. Я предлагаю тебе свою силу — ровно столько, сколько нужно, чтобы сохранить Марру жизнь. Дар, не более того. Примешь ли ты его?

Она вспомнила Дарта Марра таким, каким он стоял перед Валкорионом. Даже в этой безнадёжной ситуации он не впал в отчаяние. Марр не умолял. Марр не торговался. Он посмотрел в лицо смерти и готов был встретить её с достоинством, как ситх.

И в этом воспоминании она нашла свой ответ.

— Нет.

— Ты обречёшь его на смерть из-за своей гордыни?

— Дарт Марр не боялся смерти. Он не хотел бы, чтобы я унижалась перед тобой ради его жизни. Он презирал бы меня за это.

Выражение Валкориона на мгновение стало более жёстким, затем на его лице снова воцарилось холодной безразличие.

— Ты цепляешься за принципы, словно они защитят тебя от потери. Это бесполезно. Когда пламя Марра погаснет, знай, что это результат твоего упрямства.

Глаза Гнева вспыхнули.

— Он ситх. Он сильнее, чем ты думаешь. Я не оскорблю его честь, склонившись перед тобой.

Марр бы понял. Он бы одобрил её выбор.

Даже если бы он его убил.

Комната рассеялась как дым, и Гнев снова оказалась на сером камне, наедине с тенями и эхом. Она опустилась на колени и закрыла глаза.

Покой — это ложь, есть только страсть.

Но какая страсть? Её ярость от манипуляций Валкориона или более глубокое чувство, из-за которого ей хотелось разорвать на части половину галактики? Страсть всегда двигала ситхами, и страсть проведёт её и через это.

Через страсть я обретаю силу.

Она найдёт силу спасти их обоих, и этой силы будет достаточно. И если кто-нибудь посмеет встать у неё на пути, они утонут в своей же собственной крови.

Через силу я обретаю могущество.

Кодекс никогда не обещал, что это будет легко.

Через могущество я обретаю победу.

Ситхи, в конце концов, не умоляют о спасении. Они добиваются его сами.

Через победу мои цепи будут разбиты.

Никакие цепи не могут удерживать её здесь вечно. Однажды она разобьёт их все.

* * *

Закуул, 22 ATC

Император был ещё жив. Дарт Марр мог поклясться, что чувствовал отголоски знакомого присутствия — тёмного и древнего. Ошибиться было невозможно. Нет, Вишейт не исчез со смертью своего тела. Он задавался вопросом, ощущала ли и Гнев присутствие своего бывшего повелителя. Она не могла его не чувствовать.

Шаттл снова затрясло, и где-то под ними заскрежетал металл. Марр надеялся, что судно продержится достаточно долго, чтобы унести их туда, где дети Императора их не найдут. В их нынешнем состоянии ещё одна встреча с любым из них двоих означала бы верную и бессмысленную смерть.

Через иллюминатор шаттла он наблюдал за бесконечными потоками транспорта между серыми шпилями Закуула, освещёнными заходящим солнцем. Город мог скрыть их побег или же стать их гробницей.

Он почти не помнил их путь к шаттлу. Сила, обычно постоянно текущая через него, сейчас казалась далёкой и приглушенной. Его попытки направить её приводили к слабым, расфокусированным вспышкам, оставлявшим его ещё более истощённым. О сражении световым мечом не могло быть и речи — все его силы уходили на то, чтобы просто держаться на ногах.

Действие стимулятора, который дала ему Лана, начинало проходить, и до сих пор так и не утихшая боль от молний Императора вернулась в его тело. Он крепче ухватился за подлокотники своего сиденья. Марр почувствовал на себе пристальный взгляд жёлтых, словно горящих в неярком освещении шаттла глаз.

Гнев тут же отвела взгляд. Что-то промелькнуло в её глазах, но исчезло прежде, чем он успел распознать, что это было. Она сжала руки в кулаки, выпрямила спину и со злостью уставилась на противоположную стену шаттла, как будто та только что сказала ей что-то оскорбительное. Гнев довольно мало сообщила им о том, что произошло в тронном зале Закуула. Казалось, заморозка в карбоните не прошла бесследно и для неё.

С каждой проходящей минутой реальность становилась всё более далёкой и похожей на сон. Интерьер шаттла начал размываться, и он почувствовал, что падает вперёд.

Гнев встала со своего места и опустилась перед ним на колени. Не спрашивая разрешения, она совершила неожиданный для ситха поступок — крепко обняла его, не позволяя упасть.

— Я так рада, что ты жив, — тихо сказала она. Её слова явно предназначались только ему.

Марр хотел ответить, но не смог — язык ему больше не повиновался. С немалым усилием он положил руку ей на плечо, не совсем отвечая на объятие, но показывая, что оно не осталось незамеченным. Когда сознание начало угасать, он подумал, что, возможно, это был её способ предложить поддержку и при этом позволить ему сохранить достоинство. Дарт Марр не успел закончить мысль — тьма поглотила его.

* * *

Корабль "Надгробие", через 2 дня

Здесь было тихо, гул систем "Надгробия" приглушился до белого шума. Свет от ламп на потолке был тусклым и время от времени мерцал. Для чего бы ни предназначалась когда-то эта комната, теперь в ней не было ничего, кроме пыли, сломанных устройств и пустых ящиков. Гнев начала разделять любовь Валкориона к звездам. Бесконечный космос, видимый через маленькое запятнанное окно, давал ей некоторое утешение — что-то постоянное в галактике, которая изменилась до неузнаваемости за последние пять лет.

— Ты хотела поговорить, — услышала она голос Дарта Марра позади себя.

— Да. — Гнев повернулась к нему, скрестив руки. — То, что я сейчас скажу, не должно покинуть эту комнату.

— Из всех людей ты выбрала довериться ему? — голос Валкориона прозвучал в ее голове. — Чего ты ожидаешь от такого, как Марр? Спасения? Сочувствия? Ты не получишь ни того, ни другого.

— Не покинет, — пообещал Марр, кивнув.

Она откладывала этот разговор, но больше ждать было нельзя.

— Валкорион не умер, когда я убила его тело, — сказала она. — Он все еще здесь, в моем сознании. Я слышу его голос, иногда вижу его.

Гнев заметила, Марр потянулся к своему мечу — сознательно или нет, она не могла сказать.

— Я так и подозревал, — ответил Марр без явного удивления. — Я чувствую его присутствие. Теперь я знаю, где он.

Он опустил голову и замолчал, словно что-то взвешивая. Характерный гул активированного светового меча нарушил тишину. В следующее мгновение Марр стоял с поднятым мечом, отбрасывающим зловещее красное свечение на его капюшон и маску. Ее собственный световой меч оказался в руке раньше, чем Гнев успела осознать происходящее.

— Прости меня, — произнес Марр. В его голосе Гневу послышалось искреннее сожаление. Это был первый раз, когда она слышала, чтобы Дарт Марр за что-либо извинялся. Ситхи редко это делали, разве что с целью обмануть. — Но я не могу рисковать.

Она не хотела, чтобы дело дошло до этого. Она давно приняла тот факт, что ей приходилось — и придется — убивать близких ей людей, чтобы защитить себя. Но не его. Не сейчас. Не так.

— Марр. Подумай, — сказала она, держа свой световой меч опущенным. "Пожалуйста", хотела добавить она, но ситхи не умоляют. — Если ты убьешь меня, он просто найдет другого носителя. Возможно, даже тебя. По крайней мере, так мы знаем, где он. Мы можем наблюдать за ситуацией, найти способ уничтожить его навсегда. Тем более, — добавила она, отчаянно пытаясь придумать как можно больше аргументов, — мы на корабле, Марр. Ему и так тысяча лет, и если мы устроим тут дуэль, он точно развалится на части.

Марр молчал несколько мгновений, держа световой меч наготове.

— Как я могу быть уверен, что он не контролирует тебя прямо сейчас? — спросил он.

— Потому что если бы Валкорион контролировал меня, разве я вообще стала бы тебе о нем рассказывать? — Она старалась говорить спокойно, чувствуя его сомнение.

— Тогда зачем ты это сделала? — Марр внимательно изучал ее.

— Потому что я знаю, что ты сделаешь то, что необходимо, если он попытается захватить контроль. Ты единственный здесь, кто действительно понимает, что представляет из себя Император и на что он способен.

Спустя, казалось, целую вечность, Марр наконец деактивировал меч.

— Если этот момент настанет, твоя смерть будет быстрой, — с мрачной решительностью произнёс он и склонил голову. — Даю своё слово.

— Я и не ожидала от тебя иного. — Гнев отключила свой меч, испытывая облегчение и благодарность.

— Ты сказала, он говорит с тобой. Что ему нужно? — спросил Марр.

— Валкорион предлагает свою силу. Утверждает, что может мне помочь, — призналась она.

Было бы ложью сказать, что она никогда не испытывала искушения — в конце концов, стремление к силе и власти делало ее ситхом. Однако она бы никогда не приняла их от Императора.

— Должен быть способ извлечь и уничтожить его, — Марр начал медленно расхаживать по комнате. — Есть древние ритуалы. Они опасны — потенциально смертельны для тебя — но они существуют.

Марр замолчал, явно обдумывая возможные решения. Или, вероятно, он не хотел обсуждать детали, подозревая, что Валкорион может слышать каждое слово.

— Знаешь, — сказала Гнев с мрачным весельем, — я начинаю привыкать к этому. Он второй мастер, который пытается мной манипулировать. Я уверена, что в конце концов он тоже попытается меня убить.

— Он не твой мастер! — Марр резко остановился и повернулся к ней, его рука рассекла воздух. Затем, более спокойным голосом, добавил: — Ты еще держишься. Это говорит о том, что у тебя достаточная сила воли, чтобы сопротивляться ему. Но одной твоей воли может быть недостаточно.

— Тогда должно хватить твоей. Я скорее умру, чем подчинюсь ему.

— Надеюсь, ты останешься тверда в этом намерении, оказавшись перед выбором, — отозвался Марр.

Гнев кивнула. Она отвернулась, чтобы снова посмотреть на звёзды.

— Спасибо, Марр. — Она несколько секунд колебалась перед тем, как произнести следующие слова. — Если до такого дойдёт... я рада, что это сделаешь ты.

— Не благодари меня за согласие тебя убить. — В его голосе она услышала что-то похожее на грусть.

— Ты предпочёл бы, чтобы я тебя за это проклинала? — попыталась пошутить она.

— Я предпочёл бы, чтобы это вообще не стало необходимым.

Гнев ничего не сказала, всматриваясь в тёмную пустоту за окном. Это было самое большое доверие, которое она когда-либо оказывала кому-либо. Она задумалась, что это говорило о её жизни — что величайшим актом веры, который она могла предложить, была просьба её оборвать.

Позади она услышала звук шагов. Дверь со скрежетом открылась и закрылась, оставляя её наедине со звёздами и призраком в её голове.