Through Passion, I Gain Strength (гет)

— Ситхи не умоляют о спасении. Через страсть я обретаю силу.

Её голос эхом отразился от невидимых стен. Она стояла на коленях на сером камне, опираясь на него руками и пытаясь удержать равновесие. Камень должен был быть холодным — она знала это — но казалось, что он вообще не имел температуры. Сон стал настолько привычным, что она едва могла вспомнить, каким был реальный мир. Иногда она задавалась вопросом, не были ли её воспоминания о войне и Империи всего лишь ещё одним сном.

— Чего стоит сила, Гнев, если она не может помочь выжить?

Она подняла взгляд. Император стоял перед ней, настолько осязаемый и реальный, насколько что-либо могло быть реальным в этом кошмаре. Он всегда наблюдал, всегда искал слабость.

— Не надейся, — прошипела Гнев. — Я переживу это и освобожусь.

Улыбка коснулась губ Валкориона, но в ней не было тепла.

— Ты, возможно, переживёшь. Но что насчёт другого? Ты не примешь помощь, даже чтобы спасти того, кто не может спасти себя сам?

Прежде чем она успела ответить, серый камень начал двигаться, меняя форму. Гнев оказалась в незнакомом холодном и тёмном помещении, тишина в котором нарушалась только негромким гудением закуульских приборов. Она почувствовала, что Император собирается ей показать, ещё до того, как увидела это глазами.

Дарт Марр.

Он был там, застывший в блоке карбонита, висевший на стене, словно чей-то военный трофей. Его присутствие в Силе было слабым, но она бы его ни с чем не спутала.

Гнев поднялась на ноги. Она старалась не смотреть на Императора. Если она посмотрит на него, он всё поймёт.

Валкорион подошёл ближе к статуе, сложив руки за спиной. Выражение его лица оставалось нечитаемым, но взгляд пронзал её насквозь.

— Удивлена? — с удовлетворением спросил Валкорион. — Я пощадил его. Милосердие... или, возможно, шанс для тебя. Карбонит поддерживает его жизнь, как он поддерживает и твою. Но с каждым днём его сила убывает. Любопытно, надолго ли ещё её хватит.

Знание о том, что Марр жив, должно было принести облегчение, должно было зажечь ту радость, которая приходит с вырванной в последний момент победой.

Вместо этого оно принесло лишь холодный страх. Когда-то в этом долгом сне она забыла об осторожности. Один раз. Но одного раза было достаточно.

— Я вижу правду, которую ты не хочешь произнести, — мягким тоном сказал Валкорион. — Его судьба не безразлична тебе.

И поэтому он знал.

— Что я могу сделать? — спросила Гнев.

— Прими мою помощь, — предложил Валкорион, — и ты спасёшь его. Откажись, и когда придёт время, ты найдёшь лишь его труп.

Её пальцы задрожали. Это было простой манипуляцией, напомнила она себе. Валкорион в очередной раз пытался сломать её, подчинить себе, сделать зависимой от него.

Но понимание устройства ловушки не делало ту менее эффективной. Мысль о том, что Марр медленно умрёт в одиночестве в этой холодной, стерильной гробнице, была почти невыносимой. Спасти Дарта Марра означало бы не только спасти лидера и воина, это значило сохранить силу, порядок и страсть, существовавшие в Империи благодаря нему. Спасти саму Империю.

— Подумай над этим как следует, Гнев, — продолжил Валкорион. Он исчез на секунду, только чтобы появиться прямо за её спиной. — В битве тебе почти нет равных, это так. Но этого недостаточно. Я предлагаю тебе свою силу — ровно столько, сколько нужно, чтобы сохранить Марру жизнь. Дар, не более того. Примешь ли ты его?

Она вспомнила Дарта Марра таким, каким он стоял перед Валкорионом. Даже в этой безнадёжной ситуации он не впал в отчаяние. Марр не умолял. Марр не торговался. Он посмотрел в лицо смерти и готов был встретить её с достоинством, как ситх.

И в этом воспоминании она нашла свой ответ.

— Нет.

— Ты обречёшь его на смерть из-за своей гордыни?

— Дарт Марр не боялся смерти. Он не хотел бы, чтобы я унижалась перед тобой ради его жизни. Он презирал бы меня за это.

Выражение Валкориона на мгновение стало более жёстким, затем на его лице снова воцарилось холодной безразличие.

— Ты цепляешься за принципы, словно они защитят тебя от потери. Это бесполезно. Когда пламя Марра погаснет, знай, что это результат твоего упрямства.

Глаза Гнева вспыхнули.

— Он ситх. Он сильнее, чем ты думаешь. Я не оскорблю его честь, склонившись перед тобой.

Марр бы понял. Он бы одобрил её выбор.

Даже если бы он его убил.

Комната рассеялась как дым, и Гнев снова оказалась на сером камне, наедине с тенями и эхом. Она опустилась на колени и закрыла глаза.

Покой — это ложь, есть только страсть.

Но какая страсть? Её ярость от манипуляций Валкориона или более глубокое чувство, из-за которого ей хотелось разорвать на части половину галактики? Страсть всегда двигала ситхами, и страсть проведёт её и через это.

Через страсть я обретаю силу.

Она найдёт силу спасти их обоих, и этой силы будет достаточно. И если кто-нибудь посмеет встать у неё на пути, они утонут в своей же собственной крови.

Через силу я обретаю могущество.

Кодекс никогда не обещал, что это будет легко.

Через могущество я обретаю победу.

Ситхи, в конце концов, не умоляют о спасении. Они добиваются его сами.

Через победу мои цепи будут разбиты.

Никакие цепи не могут удерживать её здесь вечно. Однажды она разобьёт их все.

* * *

Закуул, 22 ATC

Император был ещё жив. Дарт Марр мог поклясться, что чувствовал отголоски знакомого присутствия — тёмного и древнего. Ошибиться было невозможно. Нет, Вишейт не исчез со смертью своего тела. Он задавался вопросом, ощущала ли и Гнев присутствие своего бывшего повелителя. Она не могла его не чувствовать.

Шаттл снова затрясло, и где-то под ними заскрежетал металл. Марр надеялся, что судно продержится достаточно долго, чтобы унести их туда, где дети Императора их не найдут. В их нынешнем состоянии ещё одна встреча с любым из них двоих означала бы верную и бессмысленную смерть.

Через иллюминатор шаттла он наблюдал за бесконечными потоками транспорта между серыми шпилями Закуула, освещёнными заходящим солнцем. Город мог скрыть их побег или же стать их гробницей.

Он почти не помнил их путь к шаттлу. Сила, обычно постоянно текущая через него, сейчас казалась далёкой и приглушенной. Его попытки направить её приводили к слабым, расфокусированным вспышкам, оставлявшим его ещё более истощённым. О сражении световым мечом не могло быть и речи — все его силы уходили на то, чтобы просто держаться на ногах.

Действие стимулятора, который дала ему Лана, начинало проходить, и до сих пор так и не утихшая боль от молний Императора вернулась в его тело. Он крепче ухватился за подлокотники своего сиденья. Марр почувствовал на себе пристальный взгляд жёлтых, словно горящих в неярком освещении шаттла глаз.

Гнев тут же отвела взгляд. Что-то промелькнуло в её глазах, но исчезло прежде, чем он успел распознать, что это было. Она сжала руки в кулаки, выпрямила спину и со злостью уставилась на противоположную стену шаттла, как будто та только что сказала ей что-то оскорбительное. Гнев довольно мало сообщила им о том, что произошло в тронном зале Закуула. Казалось, заморозка в карбоните не прошла бесследно и для неё.

С каждой проходящей минутой реальность становилась всё более далёкой и похожей на сон. Интерьер шаттла начал размываться, и он почувствовал, что падает вперёд.

Гнев встала со своего места и опустилась перед ним на колени. Не спрашивая разрешения, она совершила неожиданный для ситха поступок — крепко обняла его, не позволяя упасть.

— Я так рада, что ты жив, — тихо сказала она. Её слова явно предназначались только ему.

Марр хотел ответить, но не смог — язык ему больше не повиновался. С немалым усилием он положил руку ей на плечо, не совсем отвечая на объятие, но показывая, что оно не осталось незамеченным. Когда сознание начало угасать, он подумал, что, возможно, это был её способ предложить поддержку и при этом позволить ему сохранить достоинство. Дарт Марр не успел закончить мысль — тьма поглотила его.

* * *

Корабль "Надгробие", через 2 дня

Здесь было тихо, гул систем "Надгробия" приглушился до белого шума. Свет от ламп на потолке был тусклым и время от времени мерцал. Для чего бы ни предназначалась когда-то эта комната, теперь в ней не было ничего, кроме пыли, сломанных устройств и пустых ящиков. Гнев начала разделять любовь Валкориона к звездам. Бесконечный космос, видимый через маленькое запятнанное окно, давал ей некоторое утешение — что-то постоянное в галактике, которая изменилась до неузнаваемости за последние пять лет.

— Ты хотела поговорить, — услышала она голос Дарта Марра позади себя.

— Да. — Гнев повернулась к нему, скрестив руки. — То, что я сейчас скажу, не должно покинуть эту комнату.

— Из всех людей ты выбрала довериться ему? — голос Валкориона прозвучал в ее голове. — Чего ты ожидаешь от такого, как Марр? Спасения? Сочувствия? Ты не получишь ни того, ни другого.

— Не покинет, — пообещал Марр, кивнув.

Она откладывала этот разговор, но больше ждать было нельзя.

— Валкорион не умер, когда я убила его тело, — сказала она. — Он все еще здесь, в моем сознании. Я слышу его голос, иногда вижу его.

Гнев заметила, Марр потянулся к своему мечу — сознательно или нет, она не могла сказать.

— Я так и подозревал, — ответил Марр без явного удивления. — Я чувствую его присутствие. Теперь я знаю, где он.

Он опустил голову и замолчал, словно что-то взвешивая. Характерный гул активированного светового меча нарушил тишину. В следующее мгновение Марр стоял с поднятым мечом, отбрасывающим зловещее красное свечение на его капюшон и маску. Ее собственный световой меч оказался в руке раньше, чем Гнев успела осознать происходящее.

— Прости меня, — произнес Марр. В его голосе Гневу послышалось искреннее сожаление. Это был первый раз, когда она слышала, чтобы Дарт Марр за что-либо извинялся. Ситхи редко это делали, разве что с целью обмануть. — Но я не могу рисковать.

Она не хотела, чтобы дело дошло до этого. Она давно приняла тот факт, что ей приходилось — и придется — убивать близких ей людей, чтобы защитить себя. Но не его. Не сейчас. Не так.

— Марр. Подумай, — сказала она, держа свой световой меч опущенным. "Пожалуйста", хотела добавить она, но ситхи не умоляют. — Если ты убьешь меня, он просто найдет другого носителя. Возможно, даже тебя. По крайней мере, так мы знаем, где он. Мы можем наблюдать за ситуацией, найти способ уничтожить его навсегда. Тем более, — добавила она, отчаянно пытаясь придумать как можно больше аргументов, — мы на корабле, Марр. Ему и так тысяча лет, и если мы устроим тут дуэль, он точно развалится на части.

Марр молчал несколько мгновений, держа световой меч наготове.

— Как я могу быть уверен, что он не контролирует тебя прямо сейчас? — спросил он.

— Потому что если бы Валкорион контролировал меня, разве я вообще стала бы тебе о нем рассказывать? — Она старалась говорить спокойно, чувствуя его сомнение.

— Тогда зачем ты это сделала? — Марр внимательно изучал ее.

— Потому что я знаю, что ты сделаешь то, что необходимо, если он попытается захватить контроль. Ты единственный здесь, кто действительно понимает, что представляет из себя Император и на что он способен.

Спустя, казалось, целую вечность, Марр наконец деактивировал меч.

— Если этот момент настанет, твоя смерть будет быстрой, — с мрачной решительностью произнёс он и склонил голову. — Даю своё слово.

— Я и не ожидала от тебя иного. — Гнев отключила свой меч, испытывая облегчение и благодарность.

— Ты сказала, он говорит с тобой. Что ему нужно? — спросил Марр.

— Валкорион предлагает свою силу. Утверждает, что может мне помочь, — призналась она.

Было бы ложью сказать, что она никогда не испытывала искушения — в конце концов, стремление к силе и власти делало ее ситхом. Однако она бы никогда не приняла их от Императора.

— Должен быть способ извлечь и уничтожить его, — Марр начал медленно расхаживать по комнате. — Есть древние ритуалы. Они опасны — потенциально смертельны для тебя — но они существуют.

Марр замолчал, явно обдумывая возможные решения. Или, вероятно, он не хотел обсуждать детали, подозревая, что Валкорион может слышать каждое слово.

— Знаешь, — сказала Гнев с мрачным весельем, — я начинаю привыкать к этому. Он второй мастер, который пытается мной манипулировать. Я уверена, что в конце концов он тоже попытается меня убить.

— Он не твой мастер! — Марр резко остановился и повернулся к ней, его рука рассекла воздух. Затем, более спокойным голосом, добавил: — Ты еще держишься. Это говорит о том, что у тебя достаточная сила воли, чтобы сопротивляться ему. Но одной твоей воли может быть недостаточно.

— Тогда должно хватить твоей. Я скорее умру, чем подчинюсь ему.

— Надеюсь, ты останешься тверда в этом намерении, оказавшись перед выбором, — отозвался Марр.

Гнев кивнула. Она отвернулась, чтобы снова посмотреть на звёзды.

— Спасибо, Марр. — Она несколько секунд колебалась перед тем, как произнести следующие слова. — Если до такого дойдёт... я рада, что это сделаешь ты.

— Не благодари меня за согласие тебя убить. — В его голосе она услышала что-то похожее на грусть.

— Ты предпочёл бы, чтобы я тебя за это проклинала? — попыталась пошутить она.

— Я предпочёл бы, чтобы это вообще не стало необходимым.

Гнев ничего не сказала, всматриваясь в тёмную пустоту за окном. Это было самое большое доверие, которое она когда-либо оказывала кому-либо. Она задумалась, что это говорило о её жизни — что величайшим актом веры, который она могла предложить, была просьба её оборвать.

Позади она услышала звук шагов. Дверь со скрежетом открылась и закрылась, оставляя её наедине со звёздами и призраком в её голове.

Одессен, 23 ATC

Гнев нашла Дарта Марра на смотровой площадке. Он стоял неподвижно у перил в своей привычной позе — сцепив руки за спиной. Внизу простирался густой лес Одессена, сквозь кроны деревьев которого еще просачивался вечерний свет, рисуя золотые узоры на земле. После коротких колебаний она решила подойти к Марру. Гнев давно привыкла к желанию как можно больше времени проводить в его компании, но моментов, когда она могла побыть с ним наедине, было немного. Марр всегда относился к ней с уважением, даже с определенной теплотой. Этого было недостаточно.

— Лорд Марр, — поприветствовала она его. — Надеюсь, вы не против моего общества.

— Лорд Гнев. — Он ответил кивком. — Я не возражаю.

Гнев остановила на нем взгляд, наблюдая, как закатный свет отражается от его доспехов. Подобные воспоминания были всем, что у нее оставалось, когда неверно проведенная карбонитная заморозка заточила ее в собственном разуме. Они стали ее самым дорогим сокровищем и самой надежной защитой от кошмаров.

Наконец Гнев встала рядом с Марром, глядя на верхушки деревьев и темнеющие вдали горы.

— Это место совсем не похоже на Дромунд Каас, — сказала она, нарушая тишину. — Ты скучаешь по Империи?

— Сколько еще мне суждено быть свидетелем этих нелепых попыток? Ты знаешь не хуже меня, что они обречены на провал. — Призрак Валкориона появился перед ней, морщась, словно ее слова причинили ему физическую боль.

Если вопрос показался Марру неприятным, он не подал виду.

— Да, — признался он. — Но то, что осталось, уже не та Империя, которой мы служили. Ей предстоит найти новый путь… или погибнуть.

— Империя поступила правильно, когда сдалась, — Гнев тяжело вздохнула.

— Я всегда считал тебя кем-то, кто предпочтет смерть капитуляции, — сказал Марр с едва заметным любопытством.

— Неужели ты думаешь, Марр, что одна только мысль о капитуляции не заставляет мою кровь кипеть? — она повернулась к нему. Это было правдой — даже сейчас ее пальцы подрагивали от сдерживаемого гнева. — Но мы не выживем, никогда не склоняясь. Мы выживаем и побеждаем, оставаясь верными себе и своим идеалам — даже на коленях.

Марр слегка наклонил голову, но ничего не сказал.

— Мы сдались, — продолжила Гнев, — и Империя все еще существует. Дромунд-Каас и Коррибан по-прежнему стоят, и имперские знамена все еще развеваются над ними. Дух Империи живет — в тебе, во мне, во всех наших людях. Это значит, однажды Империя поднимется снова. И клянусь, если я не доживу до этого дня, я умру, сражаясь за его приближение.

Ее преданность Империи не строилась на иллюзии, что та была совершенна во всех отношениях. Гнев ясно видела ограничения старых путей и вред, причиняемый междоусобицами ситхов. Но Империя была частью нее. Империя дала ей власть и предназначение, Империя сделала ее тем, кем она была сейчас.

Марр одобрительно кивнул.

— Тогда, возможно, надежда еще есть.

Он некоторое время стоял неподвижно, словно обдумывая следующие слова. Солнце теперь было ниже, окрашивая небо в оттенки красного; воздух доносил далекий звук воды, текущей по камням.

— Здесь мы сражаемся за выживание, — он жестом указал на лес внизу. — За сохранение того, что осталось. Необходимые цели, но им не хватает наших прежних амбиций. — Марр ненадолго замолчал. — Всю свою жизнь я посвятил созданию Империи, способной пережить любые испытания. Я потерпел в этом поражение. — Затем он добавил тихо, словно каждое слово что-то ему стоило: — Смерть была бы милосерднее, чем наблюдение за последствиями моих ошибок. Но... сожаления — это роскошь, которую я не могу себе сейчас позволить.

Не раздумывая, Гнев протянула руку и взяла его ладонь в свою. Она была уверена, что Марр оттолкнет ее. Но к ее удивлению, он ответил на жест, слегка сжав ее ладонь. Гнев не была уверена, что сказать, но слов, кажется, и не требовалось. Некоторое время они просто молчали.

— Ты планируешь вскоре вернуться на Дромунд Каас? — наконец Гнев задала вопрос, который не давал ей покоя уже несколько дней.

— Вернусь, — ответил Марр, — но не сейчас. Империя не выдержит прямого противостояния с Закуулом, пока дети Валкориона контролируют Вечный Флот. Пока что мое место здесь. Альянс служит интересам Империи, вне зависимости от того, осознают это другие его члены или нет.

— Под моим руководством, конечно, служит, — улыбнулась она Марру.

Гнев невольно задержала на нем взгляд. Дарт Марр воплощал все, чем она восхищалась — силу, интеллект, непоколебимую целеустремленность. Все, чего она жаждала. Все, что, возможно, никогда не будет принадлежать ей. Ее романтическое наступление, подумала Гнев, начало превращаться в затяжную войну на истощение.

Словно призванное этим моментом сомнений, пришло знакомое ощущение — мир вокруг них стал приглушенным, звуки — более далекими, вечерний бриз стих. Само время, казалось, застыло и склонилось перед волей Императора. Момент принадлежал теперь только ей и Валкориону.

— Зачем принижать себя, ища одобрения? — Валкорион жестом указал на Марра. — Что мешает тебе просто взять желаемое?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Гнев.

— Дай мне контроль, всего на мгновение. — Валкорион, казалось, был доволен, что завладел ее интересом. — Едва уловимое внушение через Силу, незаметное даже для такого, как Марр, и он разделит с тобой ложе. Он будет... собой. Просто освобожденным от ненужных ограничений.

Гнев никогда не считала себя обладательницей блестящего ума, но она могла распознать ужасную идею, когда ее слышала. Марр заметит и убьет ее. Если, конечно, Валкорион не воспользуется моментом, чтобы убить Марра первым.

— Нет, — сказала она просто.

— Власть над другими — суть вашей философии, — настаивал Валкорион. — Думаешь, что он бы не поступил так с тобой, если бы вы поменялись местами?

— Нет. — Гнев была в этом уверена. — Марр... другой.

— Все ситхи считают себя "другими", — отмахнулся Валкорион. — Особенными. Исключительными. Это их величайшее заблуждение и самая предсказуемая черта.

Гнев ничего не сказала, позволив молчанию стать своим ответом.

— Так оберегаешь его волю, но так готова склонить ее более... традиционными методами, — сказал Валкорион с холодной улыбкой. Его выражение изменилось, став более расчетливым. — Хорошо. Скажи мне: на что ты готова пойти, чтобы защитить его? Предпочтешь ли смотреть, как он умирает, зная, что могла спасти — но не сделала этого?

Когда Валкорион шагнул ближе к Марру, она сорвалась. В её сознании словно запылал огонь, когда Сила хлынула через нее, направленная на Валкориона.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься к Марру, — с холодной яростью произнесла она, закрыв глаза, — я убью тебя. Но сначала я заставлю тебя страдать. Я сожгу твой драгоценный Закуул дотла. Я уничтожу всю галактику, чтобы для тебя в ней больше ничего не осталось. Я брошусь в звезду, если потребуется.

Когда она снова открыла глаза, тяжело дыша, призрака Императора больше не было видно. Его присутствие теперь ощущалось более далеким. Она знала, что Валкорион вернется, но надеялась, что по крайней мере сумела донести до него свою угрозу.

Марр повернулся к ней в поисках признаков угрозы. Должно быть, он почувствовал всплеск её злости через Силу и ощутил присутствие Императора, даже если не мог его видеть. Для Марра, вероятно, прошла всего секунда. Несколько мгновений он молча смотрел на неё, затем кивнул, не требуя объяснений.

Она заметила, что все ещё держит его за руку, сжимая её гораздо крепче, чем следовало. Гнев неохотно отпустила его ладонь, глубоко вздохнула и повернулась лицом к лесу Одессена. Как бы он отреагировал, Гнев задалась вопросом, если бы знал тему её разговора с Валкорионом? Она не хотела это выяснить. О некоторых вещах лучше не рассказывать никогда.

Марр поднял руку и на короткий момент коснулся ее плеча. Слишком короткий. Когда он убрал ладонь, она немедленно почувствовала её отсутствие. Гнев уже давно часто представляла его прикосновения к себе. Этот непродолжительный контакт только напомнил ей, как сильно она хотела большего.

Долгое время они стояли вместе в сгущающейся темноте, каждый погружённый в свои мысли. Молчание не тяготило. Несмотря на все ждущие их опасности и неопределенность, Гнев обнаружила, что желает, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Если бы она могла остановить время, то осталась бы здесь навсегда.

Примечание:Я долго пыталась представить, какой была бы 12 глава KotFE с живым Марром. Новый световой меч Гнев тут не получит, но у неё и так уже наверняка накопилась большая коллекция светошашек. Да и меч можно купить, а пообжиматься в лесу с Дартом Марром — бесценно.

---

Было темно. Чёрные силуэты деревьев вырисовывались на фоне чуть более светлого неба. Звёзд было не видно за облаками, или, возможно, кроны деревьев были слишком густыми. В лесу царила тишина, и лишь изредка слышался шелест листвы.

Гнев лежала на спине на холодном, гладком камне. Потребовалось время, чтобы вспомнить, где она находится. Она медленно поднялась на ноги. Боль от молний напоминала о себе при каждом движении.

Предложение Ланы обратиться к Валкориону за советом сейчас казалось менее разумным, чем несколько часов назад. Чего она, в самом деле, ожидала? Мудрости? Отцовского наставления?

"У тебя две судьбы. В одной ты побеждаешь Арканна, захватываешь Вечный Трон и меняешь галактику. В другой — умираешь в одиночестве, неоплаканная и забытая всеми. Я привёл тебя сюда, чтобы ты вкусила это поражение."

Гнев огляделась в поисках каких-либо указателей на местоположение базы Альянса, но вокруг не было ничего. Она оказалась в ущелье, окружённом со всех сторон крутыми склонами. Без огней базы, по которым она могла бы ориентироваться, Гнев понятия не имела, какое направление приведет её домой. Домой. Когда она вообще начала считать базу домом?

Она зажгла световой меч и пошла, выбирая направление наугад. Красное лезвие отталкивало тьму, освещая путь впереди. База должна быть где-то поблизости. Она дойдёт до конца ущелья или найдёт реку, по которой сможет туда выйти.

Гнев шла уже несколько минут, когда появилось странное ощущение — чувство, что тени за её спиной были ближе, чем должны быть. Она развернулась с поднятым мечом. Он осветил лишь деревья и камни.

— Покажись, — приказала она.

Ответом была тишина.

С каждым шагом лес становился всё темнее. Без света, без каких-либо видимых ориентиров она могла только считать свои шаги и доверять своему чувству направления. Путь казался бесконечным. Каждое дерево было похоже на предыдущее. За каждой поляной следовали новые деревья. Позади неё слышался треск веток и тихий звук шагов, которые прекращались сразу же, когда она останавливалась.

Она шла по, как она надеялась, прямой линии через долину. В красном свете меча справа мелькнул камень — крупный, покрытый мхом с одной стороны, с трещиной посередине.

Гнев остановилась, нахмурившись. Этот камень казался... знакомым. Проходила ли она мимо него раньше? В темноте все камни выглядели одинаково.

Она вырезала на поверхности камня две горизонтальные линии световым мечом. Если она встретит его снова, то сможет узнать.

Ощущение, что за ней наблюдают, усилилось. Она ощущала присутствие нескольких существ в Силе. Они координировали свои действия.

Охотились.

—Ну же, — пробормотала Гнев. — Давайте покончим с этим.

Они атаковали внезапно. Первое существо выпрыгнуло из теней. Гнев успела разглядеть чешую и маленькие оранжевые глаза, прежде чем её клинок разрезал его на лету. Ещё трое набросились на неё с разных сторон.

Гнев выставила руку перед собой, и двое из хищников отлетели назад, врезавшись в деревья. Третьего она рассекла прежде, чем тот успел приблизиться. Когда из теней больше ничего не появилось, она мрачно улыбнулась.

Ситх не будет ничьей добычей.

Она продолжила путь, пока снова не увидела две отметки от светового меча на камне. Всё это время она шла прямо. Она была уверена в этом. Но каким-то образом она вернулась туда, откуда начала. Это явно была проделка Силы, иллюзия, созданная, чтобы дезориентировать её.

Гнев пошла в противоположном направлении, движимая одновременно злостью и упрямством. Она не станет чьей-либо игрушкой. Она не будет заперта здесь, словно какое-то животное в клетке.

Изредка она слышала, как когти хищников постукивают по камням, чувствовала их присутствие, но теперь они держались на расстоянии. Они усвоили урок. Хорошо. Пусть запомнят, что случается с теми, кто пытается охотиться на ситхов.

Спустя, казалось, часы, она снова наткнулась на камень с двумя выжженными мечом полосами.

Как много раз она уже здесь проходила, прежде чем догадалась его отметить? Сколько времени потрачено впустую?

Она нашла склон ущелья и стала взбираться по нему, пока не достигла более высокой точки. Гнев пробралась через растущие на склоне деревья и вышла—

Обратно к тому же камню.

Лес был клеткой, и она даже не видела её прутьев. Чему Валкорион хотел её научить? Что она бессильна без него? Или это было просто наказанием за её неповиновение?

Гнев погасила световой меч и села рядом с проклятым камнем, прижавшись лбом к его прохладной поверхности. Всё это было в её голове — вернее, было навязано её разуму через Силу. Ей нужен был другой план.

"Сила освободит меня."

Но Сила держала её в ловушке. Именно Сила замыкала её путь, независимо от того, какое направление она выбирала. Если только…

Если только не она сама себя заперла. Она пыталась бороться с Силой, сопротивляться её воле. Это был путь ситхов — доминировать, завоёвывать, подчинять реальность своему желанию.

Возможно, ответ — не бороться вообще.

Она попыталась ощутить поток Силы вокруг себя, найти путь наименьшего сопротивления. У Силы было множество течений, как у воды вокруг камней в реке. Всё это время она плыла против течения. Что, если вместо этого последовать за ним?

Гнев попыталась сосредоточиться, игнорируя желание броситься на невидимые стены своей тюрьмы и сломать их. Злость, которая двигала ею, начала угасать. Клетка ещё была здесь, но впервые она чувствовала, где заканчивались прутья и начиналось пространство между ними.

Она услышала звук текущей воды и открыла глаза, обнаружив, что сидит на поляне у реки. Над головой раскинулось небо — бесконечное, чистое, усыпанное звёздами, отражающимися в воде.

Она не знала, как далеко находится от базы, и бесцельное блуждание по лесу казалось неразумным. Лучше бы было немного отдохнуть здесь, собраться с силами и выдвинуться на рассвете, когда ориентироваться станет проще.

Гнев подошла к реке, встала на колени у воды и достала из рюкзака флягу. Та была почти пуста. Река вполне подойдёт — согласно их исследованиям, вода Одессена была пригодна для питья.

Тени зашевелились.

Гнев метнулась в сторону и рухнула в холодную воду. Она немедленно поднялась и призвала свой световой меч. Встреченные ранее чешуйчатые хищники окружили её. Один, два, три — она быстро попыталась их пересчитать. Больше десятка. Слишком много.

Она подняла меч, приняв защитную стойку. Существа напряглись, готовясь к броску.

Чужой красный клинок прорезал тьму, разрубая ближайшего хищника надвое. Затем следующего.

— Марр!

Дарт Марр двигался как воплощение смерти, с грацией, удивительной для воина его размера. Он был таким, подумала Гнев, какими и должны быть ситхи — прекрасным и опасным в равной мере.

Оставшиеся хищники колебались, их инстинкты наконец-то распознали нечто более опасное, чем они сами. Марр не дал им времени скрыться. Весь мир заполнился красным цветом. Красный свет от его меча. Красные отражения в речной воде.

Всё закончилось за считанные секунды.

Он стоял среди тел, осматриваясь. Убедившись, что в живых больше никого не осталось, Дарт Марр погасил световой меч и повернулся к ней.

— Ты как всегда вовремя, лорд Марр. — Гнев вышла из воды. — Я у тебя в долгу.

— Да, — согласился Марр. Он указал в сторону деревьев. — Мой спидер недалеко отсюда. Идём.

Марр повёл её вдоль берега реки. Теперь, когда ей не нужно было думать только о выживании, Гнев заметила, как красиво выглядит Одессен ночью — лунный свет пробивался сквозь листву, а между деревьев плавали зелёные огоньки светлячков. В ночном воздухе витал запах диких цветов и влажной земли.

Тёмная сторона всегда усиливала эмоции и желания, настолько, что они могли подавить голос разума. Прямо сейчас, шагая рядом с Марром, она ощущала это особенно остро, не могла отделаться от навязчивой мысли, что они были здесь одни, вдвоём в этом глухом лесу.

— Как ты меня нашёл? — спросила она, отчасти чтобы отвлечься от направления, в котором двигались её мысли.

— Я вернулся с Дромунд Кааса сегодня ночью, — ответил Марр, — и Лана сообщила мне, что ты пропала. Сила привела меня сюда. — Он ненадолго замолчал. — Чья это была идея? Отправляться одной в лес и спрашивать совета у Валкориона?

— Лана предложила. И не то, чтобы—

— Что, — перебил Марр, — вы все надеялись услышать от него? Какое наставление он может дать, кроме очередной лжи?

— Он нередко подсказывает, как победить его детей, — возразила Гнев. — Даёт советы, которые оказывались полезными. Думаешь, он лжёт во всём?

Дарт Марр резко остановился и повернулся к ней.

— У меня есть надёжный способ это определить, — произнёс он с раздражением в голосе. — Если Император жив и говорит с тобой, значит, он пытается тебя обмануть.

— И что ты предлагаешь? Слушать его и делать наоборот?

— Нет, — жестом отрезал Марр. — Не делай того, что он хочет. Не делай и обратного тому, что он хочет. Он будет манипулировать тобой в любом случае — он делал это с ситхами гораздо более опытными, чем ты. Когда принимаешь решение, вообще не думай о его воле.

Он, наверное, был прав, подумала Гнев. Император играл в эти игры более тысячи лет.

— Я пытаюсь использовать любые преимущества, которые у нас есть, — сказала она. — Сейчас у нас мало союзников и ещё меньше ресурсов. Я не могу позволить себе игнорировать возможные источники информации.

Марр протянул руку и положил ладонь ей на плечо.

— Валкорион использует твоё отчаяние против тебя. — Его голос стал мягче. — Арканн силён, это так. Но вместе мы сможем победить его. Тебе нужно опасаться вовсе не Арканна.

Его ладонь скользнула вниз по её руке, прежде чем Марр её убрал и отвернулся, чтобы продолжить путь. Вскоре они вышли к небольшому спидеру, припаркованному среди деревьев.

— На таком легче перемещаться по лесу, — объяснил Марр. — Тебе придётся сесть позади меня.

Гнев устроилась на узком сиденье и обхватила Марра за талию для устойчивости. Она довольно улыбнулась. Это было далеко не худшее завершение ночи.

Спидер плавно поднялся в воздух и понёсся через лес, лавируя между деревьями.

Гнев закрыла глаза. Она представила, как подходит к Марру в командном пункте Одессена после того, как все остальные ушли, и обнимает его сзади, прямо как сейчас, прижимаясь плотнее. Целует его в шею, пока её руки скользят ниже, расстёгивает его пояс, находит...

Гнев остановилась в своей фантазии, не совсем уверенная в механике следующих действий. Как именно была устроена его броня в этой области? Там была молния? Неважно. Она решила пропустить этот шаг, уже представляя, как запускает руку под его одежду, двигается ещё ниже, пока—

Она почувствовала, как Марр внезапно напрягся.

Гнев осмотрелась в поисках угрозы, которая вызвала такую реакцию. Она не увидела ничего подозрительного. Лес был спокоен, путь впереди чист. Затем пришло осознание.

Она не скрывала свои эмоции.

В лесу, одна и сосредоточенная на выживании, она не видела причин это делать. Конечно, Марр не мог прочитать её мысли, не мог знать, что он был их объектом, но он абсолютно точно через Силу мог чувствовать то, что чувствовала она.

Гнев глубоко вздохнула. Что же, пусть будет так. Она не будет извиняться за свои эмоции. Страсть давала им силу. Страсть делала ситхов теми, кем они были. Отрицать это означало бы отрицать саму свою природу. Стыд же всегда был ей чужд. Теперь, по крайней мере, между ними не осталось неопределённости.

Она ждала его реакции.

Марр ничего не сказал. Она всё ещё ощущала напряжение в его мышцах, но он не замедлял спидер и не оборачивался.

Он, вероятно, привык к такому, рассудила Гнев. Дарт Марр был могущественным, влиятельным лордом ситхов. Людей всегда привлекала сила и страсть, а Марр воплощал и то, и другое. Он, без сомнения, постоянно испытывал чужое желание, направленное на него, и научился игнорировать это как фоновый шум.

После того, что показалось ей вечностью молчания, Марр наконец заговорил.

— Операция на Закуле идёт по плану, — произнёс он ровным голосом. — Ударная группа проникла на свои позиции. Все ждут твоего возвращения в командном пункте. Я позволил себе принять несколько решений в твоё отсутствие.

— Спасибо. С нетерпением жду отчёта, — ответила Гнев. Хорошо. Если он собирался делать вид, что ничего не произошло, она может подыграть. — Как дела в Империи?

— Война не прошла бесследно. Многие способные командиры были убиты. Нам нужно время, чтобы восстановить силы.

Гнев положила голову на спину Марра в надежде, что хоть это вызовет какую-то реакцию. По его голосу невозможно было понять, что он думает. Оскорбляло ли его её желание? Или же он находил его забавным? Или, может, ему просто было некомфортно, и он с нетерпением ждал окончания полёта?

— Как проходит укрепление обороны базы? — спросил Марр.

— У нас есть турели, генераторы щитов и много оптимизма. Этого хватит, чтобы отбить небольшую армию. К сожалению, у Арканна они обычно большие.

— Советники работают слаженно?

— Достаточно. Все спорят, пока я не приму решение, но, по крайней мере, они ещё не убили друг друга.

— А набор рекрутов?

— Ничто не привлекает добровольцев так, как возможность сражаться с врагом с превосходящими технологиями и бесконечными ресурсами. Мне приходится заворачивать людей у дверей.

Новая пауза. Гнев пыталась придумать, что ещё сказать. В мыслях было на удивление пусто.

— Ты когда-нибудь снимаешь броню? — Вопрос вырвался прежде, чем она успела себя остановить.

Ей показалось, что она услышала вздох, но из-за шума двигателя трудно было сказать наверняка.

— Да, — ответил Марр после недолгой паузы. — Когда это требуется.

Тишина воцарилась снова, каким-то образом став ещё более неловкой, чем раньше. Гнев задумалась, не стоит ли ей спрыгнуть со спидера и пройти остаток пути пешком. Это было бы менее мучительно.

— Как погода на Дромунд Каасе? — сделала она ещё одну попытку.

— Дождливая.

Глядя на появившиеся наконец за деревьями огни базы, Гнев подумала, что никогда ещё не чувствовала такого облегчения и разочарования одновременно.

???, два месяца спустя

Зал для медитаций в храме был наполнен мягким золотистым светом, струящимся через высокие окна. Мастер Серенити сидела на полу с умиротворенной улыбкой на губах. Сегодня она медитировала над важностью эмоционального отрешения.

Нет эмоций, есть покой. Привязанность ведёт к ревности, а ревность — к тёмной стороне, это было всем известным фактом. И всё же она чувствовала внутренний конфликт, причины которого пыталась постичь.

Дверь в зал открылась, и она увидела мастера Лану, одетую в свободную коричневую робу.

— Да пребудет с тобой Сила, мастер Серенити, — торжественно поприветствовала её Лана. — Не хочешь ли присоединиться ко мне в саду? Я была бы рада представить тебя юным падаванам. Некоторые всё ещё испытывают трудности в достижении внутренней гармонии. Твои наставления были бы бесценны.

Моё наставление — бить их молниями, пока они не обретут покой, — странная, тревожащая её мысль промелькнула в сознании мастера-джедая. Серенити не могла определить её источник.

— Превосходное предложение, — услышала она собственный голос. — Это звучит... — она не сразу смогла найти нужные слова, — духовно обогащающе.

Серенити последовала за мастером Ланой по коридорам, залитым естественным светом. Сами стены, казалось, излучали ауру мирного созерцания. В воздухе пахло цветами, благовониями и просветлением.

В саду она увидела знакомую фигуру — своего дорогого наставника, мастера Бараса, сидящего под деревом и погружённого в медитацию. На его лице играла благожелательная улыбка, и он излучал такое глубокое спокойствие, что птицы свили гнёзда в складках его одежды. По какой-то неизвестной причине мастер Серенити почувствовала желание задушить его, но вместо этого почтительно поклонилась.

Неподалёку мастер Малгус обучал группу падаванов.

— Почувствуйте, как Сила течет через всё живое, соединяя нас в гармонии. Чтобы обрести внутренний покой, вы должны отпустить свой гнев, — произносил мастер Малгус с безграничным терпением в голосе. — А, мастер Серенити! Пожалуйста, присоединяйся к нашим упражнениям по развитию осознанности.

Я лучше умру, — снова мелькнула чуждая мысль.

Вместо этого Серенити услышала, как её голос произносит:

— Конечно, мастер Малгус. Я сочту это за честь.

Звук приближающихся шагов заставил её обернуться. По саду размеренно прогуливалась группа других джедаев. Среди них был и мастер Марр. Её сердце забилось быстрее при виде него; внезапно она остро ощутила его присутствие.

— Мастер Серенити, — мастер Марр, как всегда, был воплощением умиротворения. — Тебя что-то тревожит? Я ощущаю беспокойство в твоих мыслях.

Её беспокоило то, как привлекательно он выглядел даже в этих нелепых одеждах.

— Я испытываю... неподобающие чувства, — призналась она, удивлённая собственными словами. — Я всё время представляю, как держу кого-то за руку. Дольше, чем строго необходимо для того, чтобы помочь подняться. Я знаю, что Кодекс предостерегает от подобного, но...

— Мы должны немедленно помедитировать на это, — с серьёзным беспокойством заявил мастер Малгус. — Все, становитесь в круг.

— Ах да, — мудро кивнул мастер Раведж. — Я подготовил четырнадцатичасовую лекцию о пагубности земных страстей.

— Возможно, — мягко предложил мастер Марр, — тебе стоит больше времени проводить в тихих размышлениях. Созерцай, как растёт трава. Представляй свои чувства листьями, уплывающими прочь по реке космической гармонии.

— Это самая глупая идея, которую я когда-либо слышала! — засмеялась мастер Серенити. — Вы предлагаете мне игнорировать мои чувства и притворяться, что их не существует?

— Не игнорировать, — мирно вмешался мастер Барас. — Отпустить. Освободиться от них. Найти покой в одиночестве.

— Нет. — Мастер Серенити сделала шаг назад. — Я не стану подавлять все, что делает меня собой.

— Такие мысли опасны, мастер Серенити, — тихо сказал мастер Барас. — Они ведут к тёмной стороне.

— Может быть, тёмная сторона права! — Ей захотелось кричать. — Может быть, иногда стоит бороться за то, что хочешь, а не медитировать на то, почему не можешь это иметь!

Мастер Барас поднялся на ноги, его глаза были полны трагического сожаления.

— Тогда ты потеряна для нас, мастер Серенити. Ибо джедай должен выбирать долг, а не желание, покой, а не эмоции.

— Прекрасно! — Серенити повернулась к выходу. — Тогда я не джедай!

— Но если ты не джедай, — окликнул её мастер Барас, — то кто же ты?

Мастер Серенити остановилась на пороге.

— Я... я...

Коричневое одеяние, которое она носила, внезапно показалось тяжелым и неудобным. Искры вспыхнули на кончиках её пальцев. Мирный сад начал увядать вокруг неё, камни трескались и крошились от ударов молний.

— Я — Гнев! — закричала она вслед исчезающему видению.

Гнев резко проснулась, её сердце бешено колотилось. Молния озарила комнату, за ней последовал раскат грома. Над Одессеном собрались грозовые тучи, проливной дождь хлестал по окнам. Вдали, сквозь тьму, начинали проглядывать первые бледные лучи рассвета. Молния — прекрасная и настоящая — напомнила ей о величии ситхов, о потенциале неограниченной страсти.

Сегодня, решила Гнев с внезапной ясностью, она сделает то, что должна была сделать уже давно.

* * *

Одессен, вечер того же дня

Гнев стояла перед покоями Дарта Марра, её рука замерла над панелью управления дверью. Ещё не поздно было уйти, но бегство — удел слабых. Она не отступит сейчас.

Дверь с тихим шипением отъехала в сторону. Дарт Марр сидел за своим столом, погружённый в чтение чего-то на экране датапада — вероятно, свежих отчётов. Гнев окинула взглядом его покои. Комната была аскетичной и функциональной, совсем как сам Марр.

— Гнев. — Он слегка склонил голову. — Что привело тебя сюда в такой час?

Она приблизилась, смотря прямо в то место, где под маской должны были быть его глаза. Дарт Марр отложил датапад в сторону.

— Ты, — просто сказала она. — Мы оба ситхи. Мы понимаем силу, страсть, и как важно брать то, что хочешь. Я хочу тебя, Марр. Давай проведем эту ночь вместе.

Повисла долгая пауза. Марр застыл, и Гнев поняла, что никогда не видела его таким совершенно неподвижным. Когда он наконец заговорил, ей показалось, что он тщательно выбирает слова.

— Я польщён твоим предложением, Гнев, — произнес он. — Но я не могу его принять.

Тон его был гораздо мягче обычного, что почему-то делало отказ лишь болезненнее. Гнев на мгновение закрыла глаза, чувствуя себя так, будто её грудь пронзил световой меч. Тем не менее, ей удалось сохранить внешнее спокойствие.

— Не можешь, — спросила она, — или не хочешь? Я надеялась, что влечение взаимно. Если это не так, я больше тебя не побеспокою.

— Дело не во взаимности, — с нехарактерной для него бесстрастностью ответил Марр. — Но я не вступаю в подобные связи. Желание создаёт уязвимость, а уязвимость ведёт к поражению.

— Это строка из Кодекса, или ты сам это придумал? — Она старалась говорить ровно, несмотря на боль, которую причиняли его слова. — С каких это пор ситхи бегут от страсти?

Марр не ответил. Его маска, как всегда, не выдавала его эмоций. В затянувшейся тишине Гнев почувствовала, как боль в груди начинает уступать место злости.

— Ты говоришь как джедай, — сказала она. — Возможно, тебе стоит присоединиться к ним внизу, в Анклаве Силы. Я уверена, они будут рыдать от счастья, услышав такую мудрость о сдержанности от лорда ситхов.

Марр поднялся из-за стола.

— Я не джедай, — медленно произнес он. — Я не избегаю страсти, но и не позволяю ей управлять собой.

— Значит, это страх, — Гнев не отступала. — Ты боишься потерять контроль. Что может быть уязвимее ситха, боящегося собственных желаний?

— Ты принимаешь дисциплину за страх. Я не боюсь, — отрезал он, но голос его звучал напряжённо. Кажется, её слова задели его.

— Тогда докажи это. — Она сделала ещё шаг вперед и остановилась прямо перед ним. — Я знаю, что достаточно сильна, чтобы управлять своей страстью, не будучи поглощённой ею. А ты, Марр? Не собственной ли слабости ты боишься?

За её вопросом последовала опасная тишина. Когда Марр заговорил, его голос был негромким и холодным.

— Достаточно. Ты высказалась. А теперь — уходи.

Его реакция принесла ей мрачное удовлетворение. По крайней мере, она добилась одного этой ночью — заставила Марра почувствовать хоть что-то.

— Как пожелаете, милорд. — Гнев склонила голову. Она повернулась к двери, затем остановилась. — Я оставлю вас наедине с вашими страхом и слабостью — надеюсь, они согревают вашу постель.

Она вышла из комнаты, не оглянувшись. В коридоре, как только за ней захлопнулась дверь, Гнев прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Её злость медленно угасала, уступая место чему-то гораздо худшему — боли от отвержения и уязвленной гордости.

Одессен, тот же вечер

Коридор казался бесконечным. Гнев заперла дверь своих покоев и глубоко вздохнула, стараясь сохранить достоинство, ожидаемое от лорда ситхов.

Она прошла в центр комнаты и села в позу для медитации, скрестив ноги и положив руки на колени. Гнев сосредоточилась на жжении в груди, на своей боли и обиде, направляя и фокусируя эти чувства. Она делала это бесчисленное количество раз — после поражений, после предательств, после потерь. Она чувствовала, как в ней медленно, словно приближающаяся буря, нарастает ярость.

Ее руки сжались в кулаки. Она предложила Марру все, а он ответил философией.

Она прокрутила эту сцену в голове уже десятки раз, и с каждым разом становилось только хуже. Гнев не знала, от чего ей было больнее: от того, как Марр выразил свой отказ, или от того, что он даже не колебался.

Польщен. Она вспомнила его осторожный тон, словно она не была его равной, достойной честного разговора. Неужели все это время она неверно интерпретировала каждый момент теплоты в его голосе?

Слезы пришли внезапно, горячие потоки хлынули по щекам, и она не могла их остановить. Возможно, Марр был прав. Это ли не слабость — быть раненой всего лишь словами.

— Эта боль, что ты чувствуешь, — Валкорион материализовался рядом с ней, изучая ее с выражением, которое было похоже на жалость, — она не служит никакой цели. Она ослабляет тебя. Отпусти ее.

Гнев не подняла головы, но и не стала скрывать слезы. Не было смысла — он все равно все видел.

— Эта боль — моя, — прошептала она. — Через страсть я обретаю силу.

— Где твоя сила сейчас? Ты плачешь по тому, кто видит в тебе не более чем потенциальный риск, — ответил Валкорион, его голос принял заботливый тон. — Ты действительно веришь, что Дарту Марру ты не безразлична? Что его отказ проистекал из принципов, а не из простого отсутствия интереса?

— Он сказал...

— Марр сказал то, что нужно было сказать. Он мастер манипуляций, — плавно перебил Валкорион. — Марр видит только утилитарность. Ты полезна ему как оружие, как союзник, как символ величия Империи. Когда ты больше не будешь ему нужна, он избавится от тебя без колебаний.

— Оставь меня, — тихо сказала Гнев, вытирая лицо тыльной стороной руки. Какая-то часть ее хотела продолжать это слушать, хотела понять, почему ей так больно.

— Ты знаешь, что я говорю правду, — Валкорион повернулся к ней лицом. — Скольких ты сама бросила на пути к власти? Скольких из тех, кто считал себя важным для тебя? Кто верил в какую-то связь между вами, существовавшую на самом деле исключительно в его голове?

Гнев вспомнила капитана Квинна, к отсутствию которого она уже привыкла. Она говорила себе, что найдет его позже — после следующей миссии, на следующей неделе, в следующем месяце — пока не поняла, что даже если найдет его, не будет знать, что ему сказать. Возможно, эти отношения были изначально обречены на провал. Он не был ситхом. Он никогда не смог бы понять ее так, как мог другой ситх.

Валкорион наблюдал за ней с выражением, похожим на сочувствие — если бы Гнев верила, что он способен на такую эмоцию.

— Ты провела годы, восхищаясь человеком, который, столкнувшись с испытанием, оказался слабым. Управляемым своими ограничениями, а не преодолевающим их. — Голос Валкориона принял мягкий, почти отеческий тон. — Но ты... ты все еще та, кем я тебя сделал. Тебе не нужно его одобрение или его любовь. Тебе никто не нужен. Когда ты будешь сидеть на Вечном Троне, когда будешь командовать Вечным Флотом, разве мнение Дарта Марра будет иметь значение? Или еще чье-либо?

Гнев снова вытерла лицо, пытаясь взять себя в руки.

— Ты прав, Валкорион. — Впервые за этот вечер она почувствовала, что улыбается. — Мне никто не нужен. Ты в том числе.

Валкорион ничего не сказал, его взгляд задержался на ней, холодный и расчетливый. Затем его призрачная фигура медленно растворилась в воздухе.

Гнев поднялась на ноги с обновленной решимостью, ее слезы почти высохли. Где-то на этой базе Марр, вероятно, просматривал отчеты или планировал операции, уже не думая об их разговоре. Все это время она искала его одобрения, его симпатии — словно его мнение каким-то образом определяло ее ценность. Это было не так.

Этот урок она уже усвоила на горьком опыте со своим бывшим мастером. Несмотря на понимание, что Дарт Барас рано или поздно ее предаст, она все еще жаждала его признания, прилагала огромные усилия, чтобы угодить ему. В итоге же похвала Бараса стоила немногого, когда она стояла над его трупом в зале Темного Совета.

Затем она вспомнила гордость, которую чувствовала, когда Император назвал ее своим Гневом... только чтобы позже наблюдать, как он уничтожает имперскую планету.

Мягкий звон входящего сообщения вырвал Гнев из размышлений. Она потянулась к датападу, ожидая новостей от Ланы или разведданных от Терона.

Вместо этого она увидела сообщение от Дарта Марра. Ее сердце забилось быстрее, когда она прочитала его слова один раз, затем еще раз. Часть ее — та часть, которая испытывала чувства к нему уже давно, — хотела ответить немедленно. Другая часть, ее уязвленная ситхская гордость, требовала мести. Ее нельзя было просто отвергнуть, а потом вернуть, когда вздумается.

Гнев замерла, пытаясь игнорировать обе из них. Она не станет избегать боли — это было бы трусостью, решила она, стоя в тусклом свете своих покоев. Но если ей суждено чувствовать боль, она выберет ее сама, на своих условиях.

Она отложила датапад в сторону.

* * *

Одессен, ранее этим вечером

Дарт Марр несколько раз перечитал одну и ту же страницу, прежде чем решил оставить эту затею. Он положил датапад на стол и откинулся назад в кресле.

Он должен был ожидать чего-то подобного. Он заметил её чувства задолго до сегодняшнего вечера. Даже если бы он не ощущал их через Силу, не разглядеть их было бы сложно. Гнев всегда отличалась прямотой — черта, которую он высоко ценил в ней после десятилетий, проведённых в ситхской политике, — и он не был слеп к таким вещам. И всё же он оказался не готов к этому разговору.

Она назвала его слабым, словно дисциплина была трусостью, а не силой. Как будто он боялся страсти, а не владел ею. Гнев не имела ни малейшего понятия, какой ценой ему дался отказ.

Она хотела страсти? О, он мог бы показать ей страсть. Он мог бы продемонстрировать, насколько Гнев ошибается насчет его способности к ней. Марр закрыл глаза. Он мог бы трахнуть её прямо на этом столе, прижать её запястья к поверхности и не останавливаться, пока она не признает, что была не права. Он заставил бы её понять, что его дисциплина — это контролируемая страсть, ждущая момента, когда он сам решит её высвободить.

Эта мысль послала волну жара по его телу. Его сердце забилось чаще. Он резко открыл глаза, заставляя себя сфокусироваться на настоящем. Именно подобного он и хотел избежать.

Фантазия была далеко не незнакомой, он представлял подобное много раз прежде: Гнев на его столе, в его постели, на полу на коленях перед ним. Эти мысли были безопасны до сегодняшнего вечера. У них не было последствий. Они были под его контролем.

Сейчас же они больше походили на пытку. Они теперь существовали не только в его сознании. Они напоминали ему, что он мог получить реальность вместо фантазий. Они были выбором, который он сделал. Выбором, о котором он уже жалел.

Слишком много ситхов поддавались каждому импульсу. Их желания использовались другими для манипуляций и шантажа, их убивали в моменты уязвимости. Подобные связи вели к нерешительности в бою, к ошибкам в суждении, к—

К тому, что он испытывал прямо сейчас.

Он уже был скомпрометирован, не так ли? Его реакция это демонстрировала. Был с того момента, как ему стало не все равно, жива Гнев или мертва, с того момента, как начал замечать, как загораются её глаза, когда она смотрит на него. Его чувства к ней существовали независимо от того, перетекали ли они в действия. И если это так, то что именно он защищал, отказывая ей? Сейчас он был таким же уязвимым, как если бы он согласился на её предложение.

Он переместился в кресле, пытаясь занять более удобное положение. Возможно, если бы они переспали, подумал Марр с усмешкой, он уже покончил бы с этим. Он доказал бы ей свои слова о силе и контроле, и вернулся к отчётам, способный снова рассуждать трезво. Вместо этого он сидел, отвлечённый собственными эмоциями. Ирония ситуации не ускользнула от него.

Она бы не попыталась убить его в собственной постели — не то чтобы он считал Гнев выше этого, но она предпочитала менее хитрые методы. Мысль о том, что она организовала бы для этого изощрённый план по соблазнению, казалась почти смехотворной. Она уже видела его в моменты слабости и не воспользовалась ими. Кроме того, Гнев была прямолинейной, но не глупой. Она видела ставки так же ясно, как и он, и не стала бы ставить под угрозу успех их миссии ради личной выгоды.

Гнев, подумал он, уже раскрыла гораздо больше, чем, вероятно, намеревалась. Она всегда открыто проявляла свою привязанность. Это было её ошибкой. Если бы он захотел, он мог бы использовать её чувства против неё, превратить их в цепь на её шее. Казалось, она доверяла ему достаточно, чтобы верить, что он так не поступит. В этом она была права.

Гнев не боялась показывать свои чувства. Она считала себя неуязвимой, и, возможно, так и было. Когда она чего-то хотела, она брала это. Когда она что-то чувствовала, она это принимала. Она пришла в его покои, зная, что он может отказать ей, зная, что Валкорион может видеть каждый момент этого.

Валкорион.

Марр замер, возбуждение отступило, снова смешавшись со злостью.

Нет. Император забрал у него — у всех них — достаточно. Он не позволит ему контролировать и это. Он не позволит Императору диктовать, с кем он может и не может спать. Он не позволит себе быть управляемым страхом, что Валкорион может что-либо увидеть или сделать.

Возможно, Гнев была права. Возможно, настоящая сила — это не бояться иметь всё.

Марр подошел к консоли и начал печатать. Слова появлялись быстро, быстрее, чем он успевал их обдумать.

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Я должен был согласиться. Приходи в мои покои, и я покажу тебе свою способность к страсти. Я хочу тебя настолько сильно, что—

Марр остановился и уставился на текст, затем с большей силой, чем было необходимо, нажал на клавишу "Удалить". Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, затем ещё один.

Его пальцы на несколько секунд зависли над интерфейсом, прежде чем он начал новое письмо.

Кому: Гнев Империи

Тема: Относительно нашего разговора

Лорд Гнев,

Я пересмотрел твоё предложение. Я был бы согласен—

Он немедленно стёр написанное. Слишком формально, и звучало так, словно он делает ей одолжение. Гнев тут же вызвала бы его на дуэль, прочитав это сообщение.

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Гнев,

Я должен извиниться за свой ответ ранее. Мой отказ был вызван не отсутствием желания — надеюсь, моя реакция это показала. Ты была права. Я боялся. Если ты всё ещё хочешь—

Он некоторое время смотрел на слова, затем удалил и их тоже. Слишком честно. Он был не готов признаться в таком в письме.

Наконец, он напечатал:

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Я был неправ. Если ты всё ещё заинтересована, я хотел бы продолжить этот разговор.

— Марр

Сообщение почти ничего не раскрывало, не содержало объяснений или извинений. Оно было честным, но безопасным. Его также было недостаточно. Но это было всё, что у него получилось написать.

Марр отправил его.

Гнев направлялась к тренировочному залу ранним утром, когда большая часть базы ещё спала. Прошла неделя с тех пор, как она получила сообщение от Марра, на которое так и не ответила. Её обязанности перед Альянсом никуда не исчезали независимо от происходящего. Если Марр и был разочарован отсутствием ответа, он не подавал виду во время собраний. Она, в свою очередь, обращалась к нему с теми же вежливостью и уважением, что и всегда.

Войдя в зал, она обнаружила, что помещение было уже занято тем самым человеком, который занимал её мысли в последние дни. На мгновение ей захотелось уйти, но едва заметное изменение в позе Марра говорило о том, что он уже почувствовал её присутствие. Уход сейчас означал бы отступление.

Марр медленно повернулся к ней. Его маска, как обычно, скрывала его выражение.

— Лорд Марр, — она попыталась сохранить нейтральный тон. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Я могу вернуться позже, если ты предпочитаешь уединение.

— Нет нужды, — ответил Марр, не двигаясь с места. — Здесь достаточно места для нас обоих.

Она подошла к стойке с оружием и взяла тренировочный меч, заметив краем глаза, что Марр всё ещё наблюдает за ней.

— Ты получила моё сообщение, — констатировал он, скорее делая наблюдение, чем обвиняя её.

— Получила, — подтвердила Гнев.

— Но предпочла не отвечать, — в его голосе прозвучал невысказанный вопрос.

Вместо ответа она активировала меч и повернулась к Марру:

— Я всегда верила, что действия говорят громче слов. Как насчет дуэли? Я бы сочла за честь сразиться с таким достойным противником.

Марр несколько секунд смотрел на неё, обдумывая предложение.

— Согласен, — наконец произнёс он, склонив голову, а затем добавил: — Может, сделаем поединок чуть интереснее? Победитель выбирает свою награду.

Гнев кивнула с лёгкой улыбкой.

— Надеюсь, ты готов к тому, что я потребую.

На самом деле она понятия не имела, что хочет у него потребовать, но это была проблема на потом.

Она атаковала первой — быстрый диагональный удар, который Марр легко парировал. Последовала череда атак и блоков, они словно тестировали друг друга. Постепенно поединок становился все интенсивнее. Она чувствовала, что Марр, как и она, сражается не в полную силу.

Их клинки сцепились, и она оказалась достаточно близко к Марру, чтобы разглядеть своё отражение в его маске.

— Это месть? — неожиданно спросил Марр.

— Ты отверг меня, — сказала она, разрывая контакт резким движением. — Что ты ожидал? Что я прощу тебя? Что приду к тебе в постель?

— Нет. Я ничего не ожидал, — тон Марра был тщательно выверенным. — Но я надеялся на всё это и большее.

— Как удобно, — сказала она, делая новый выпад. — Что ты так внезапно передумал.

Её атаки стали более быстрыми и агрессивными. Марр моментально подстроился под новый темп.

— В этом нет ничего удобного, — в его голосе впервые прорвалось раздражение. — Я признаю свою ошибку.

— Ты отмахнулся от меня, как от какого-то просителя в Цитадели! А теперь вдруг обнаружил свои... чувства?

— Мои чувства никогда не были под вопросом, — Марр парировал очередную атаку, его голос на этот раз звучал спокойнее. — Только моя готовность им последовать.

Гнев подняла меч и призвала Силу для очередного удара. Невидимая волна заставила Марра потерять равновесие. Он упал на спину, и его тренировочный меч отлетел в сторону. Прежде чем он успел подняться, Гнев уже сидела на нём сверху, держа клинок у его горла. Её победа была очевидна. Но тут она осознала, что если она заставит его сдаться сейчас, вот так, это не принесёт ей желаемого удовлетворения.

Нарочито медленно она наклонилась ближе к Марру и тихо сказала:

— Эта поза мне кое о чём напоминает. Знаешь, что я хотела сделать с тобой, если бы ты принял моё предложение?

— Просвети меня, — ответил Марр. Гнев почувствовала, как он слегка напрягся под ней.

— Я бы начала с твоей брони. Снимала бы её медленно, по частям, — сказала она, не отрывая от него взгляда. — Я часто представляю по ночам, как твоя кожа ощущалась бы под моими губами. Я бы не торопилась, начала с шеи, опускаясь все ниже и ниже. Заставила бы тебя умолять меня о большем. Заставила бы забыть Империю, долг… даже твоё собственное имя.

Марр не двигался, но она заметила, что его дыхание стало медленнее и глубже — признак того, что он сознательно его контролировал.

— Продолжай. — Его голос оставался ровным.

Гнев оторвала левую руку от пола и провела пальцами по линиям брони на его груди.

— А может быть, — продолжила она, перейдя почти на шёпот, — может быть, я не смогла бы ждать. Ты понял бы, как сильно я тебя хотела. Я бы трахнула тебя прямо на полу, не снимая одежды, и...

Она не успела закончить фразу. Марр схватил её за запястья и перевернул одним плавным движением. Внезапно на спине оказалась она, а Марр был над ней. Гнев всё ещё держала меч, но в этом положении она не могла им воспользоваться.

— Ты не единственная, кто умеет мечтать, — сказал он более низким и хриплым голосом, которого она раньше не слышала. По её телу прошла дрожь от предвкушения. Гнев выгнулась, стараясь прижаться к нему плотнее.

— О? — прошептала она, соблазнительно и слегка насмешливо. — Скажи, Марр, ты трогаешь себя по ночам, думая обо мне? Представляешь меня в своей постели?

— Да.

Гнев замерла. Она не ожидала такого признания. Впрочем, она не знала, какого вообще ответа она ждала. На секунду она забыла, что их поединок был ещё не окончен. Этого момента Марру было достаточно.

Марр вырвал меч из её ослабевшей хватки и приставил клинок к её горлу. Должно быть, её удивление отразилось у Гнева на лице, потому что Марр тихо усмехнулся.

— Я был ситхом гораздо дольше тебя, — произнёс он с удовлетворением в голосе. — Сдавайся.

— Сдаюсь, — сказала Гнев. Странным образом это не ощущалось поражением. Ей удалось доказать, что под внешними спокойствием и выдержкой Марра скрывается тот же огонь, что горел в каждом ситхе.

Марр деактивировал меч, поднялся и протянул ей руку. После недолгого колебания Гнев приняла её.

— Условия были чёткими, — напомнила она. — Победитель выбирает награду.

— Разговор, — сказал Марр, возвращая Гневу её меч. — Сегодня вечером. В моих покоях.

Гнев ожидала чего-то более немедленного, более... физического. Идея простого разговора слегка её разочаровала.

— Разговор, — повторила она. — О чём именно?

— О том, что было сказано и не сказано в ту ночь, — ответил Марр.

— Хорошо, — наконец кивнула Гнев.

Легким движением Марр призвал свой тренировочный меч, лежавший в другом конце зала, вернул его на место и вышел, оставив её наедине с мыслями.

— Как легко ты позволяешь ему манипулировать собой, — призрачный образ Валкориона возник в нескольких шагах от неё, глядя на неё с легким презрением.

— Чего ты хочешь? — устало спросила Гнев, находясь не в настроении для его комментариев.

— Уберечь тебя от дальнейшего унижения, — ответил Валкорион. — Неужели ты действительно веришь, что его представление было искренним?

— Я верю, что Марр способен признавать свои ошибки. — Она уже начинала жалеть о том, что вступила в этот разговор.

— Дарт Марр провел десятилетия в ситхской политике. Он прекрасно понимает психологию власти и контроля. Когда прямой авторитет не срабатывает, в ход идут… более тонкие методы. И они оказались эффективны, не так ли?

Гнев молчала, но Валкорион продолжил, словно получил ответ.

— Марр привык к твоей преданности, твоей… доступности, — Последнее слово он произнес с насмешкой. — Одного голозвонка от Дарта Марра всегда было достаточно, чтобы ты полетела через полгалактики, рискуя жизнью и не получая взамен ничего, кроме одобрительного кивка и скупых комплиментов.

— Я делала это ради Империи, — возразила Гнев, сощурив глаза.

— Как и Марр сейчас. — Валкорион одарил её холодной улыбкой. — Не принимай его расчёт за привязанность. Ты обладаешь силой и властью. Если ради твоей лояльности достаточно лишь делить с тобой постель, многие мужчины были бы более чем готовы пойти на такую жертву.

Гнев ненавидела тот факт, что слова Валкориона были достаточно правдивы, чтобы вызвать сомнения. Самая коварная ложь рождается из правды, напомнила она себе.

— Ты сомневаешься, — заметил Валкорион с удовлетворением. — Хорошо. Сомнение ведет к мудрости. Помни об этом, когда пойдешь на аудиенцию, которую Марр так великодушно тебе предоставил.

Валкорион начал исчезать, но его голос задержался.

— Ты стала намного сильнее с тех пор, как мы в последний раз говорили. Не позволяй чувствам снова ослабить тебя.

Гнев покачала головой, пытаясь забыть его слова. И всё же она не могла не задаться вопросом, каковы были истинные цели Марра. Ей удалось его подозрительно легко обезоружить, как будто Марр вовсе не намеревался победить в дуэли. Было ли это формой манипуляции, попыткой завоевать её доверие? Или же он просто хочет причинить ей боль, отвергнув её снова, на этот раз более жестоко?

Казалось, Марр прекрасно понимал, что именно она делает — и почему. Одного понимания, однако, недостаточно для победы.

Гнев прибыла в покои Марра точно в назначенное время. Прийти слишком рано значило бы значит показать излишнюю заинтересованность, опоздать — продемонстрировать пренебрежение. Дверь отъехала в сторону, прежде чем она успела дотронуться до консоли.

— Гнев, — поприветствовал её Марр. — Спасибо, что пришла.

— Я всегда сдерживаю свои обещания, — она вошла, позволив двери закрыться за собой. — Даже данные в результате поражения.

Марр жестом предложил ей сесть, указав на два кресла возле его стола. Она подошла к ним, но осталась стоять, скрестив руки на груди.

— Ты хотел поговорить. Говори.

Он медленно обошёл стол и встал за ним, словно желая использовать его как барьер. В воздухе повисло молчание, пока они измеряли друг друга взглядами. Наконец Марр заговорил.

— Ты дала понять, что я причинил тебе боль. Это не было моим намерением.

— Боль дает силу, если её правильно направить. — Гнев пожала плечами, пытаясь выглядеть равнодушной. — Ты весьма ясно показал свою незаинтересованность. Что изменилось?

— Ты ушла, — признался Марр. — И я понял, что уязвимость, которой я опасался, уже существует. Я совершил ошибку, которую пытаюсь исправить.

— Отправив мне сообщение, которое выглядело так, будто ты хотел обсудить логистику? — спросила она, чувствуя раздражение. — Ты мог бы быть честным со мной. Но ты выбрал... это.

Марр ответил не сразу. Секунды тянулись, пока он молчал, словно что-то обдумывая. Затем он поднес руки к лицу, с подчеркнутой, почти церемонной медлительностью отстегнул маску, снял её и аккуратно положил на полированную поверхность стола.

За все годы их знакомства она никогда не видела Дарта Марра без маски. Гнев много раз представляла себе этот момент, но не так. В теории, она всегда знала, что под маской и бронёй, за образом легенды и героя Империи, скрывался всего лишь человек. И всё же, несмотря на это понимание, он всегда казался ей полубогом. Без маски Марр выглядел более смертным, более уязвимым. Он не был божеством или стихией, внезапно осознала Гнев. Он был человеком, который выбрал свой путь сам, что делало его достижения ещё более впечатляющими. Гнев заставила себя стоять неподвижно, смотря ему прямо в глаза. Что бы тёмная сторона ни сделала с ним, она ожидала худшего. Её пальцы дрогнули, но она подавила отчаянное желание прикоснуться к его лицу.

— Тогда будем честны, — сказал Марр, его голос без фильтра маски тоже звучал более человечно. — Ты была права. Я позволил страху управлять собой тем вечером, хотя больше всего на свете хотел принять твоё предложение. А чего боишься ты, Гнев? Что я снова откажу тебе? Или что этого не сделаю?

— Я не боюсь ничего. — Слова прозвучали резче, чем она хотела.

— Значит, ты либо лжешь, либо глупа, — спокойно отозвался он. — А я всегда был высокого мнения о твоём интеллекте.

— Хорошо, — Гнев выдержала его взгляд, не желая признаваться ни во лжи, ни в глупости, — чего ты хочешь теперь?

— Тебя, — ответил Марр с неожиданной прямотой. — Не только физически, хотя это желание... значительно.

Внутри неё что-то дрогнуло, в груди разлилось опасное тепло, которое она тут же попыталась подавить.

— С чего ты взял, что моё предложение все ещё в силе?

— Если нет, — Марр чуть склонил голову, изучая её, — тогда уходи, и мы больше не будем об этом говорить.

Гнев знала, что должна согласиться — отступить, перегруппироваться, вернуться с позиции силы. Но что-то удерживало её. Дарт Марр обошёл стол и остановился в шаге от неё, так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

— Ты не можешь, — в голоcе Марра появилось что-то тёмное и жёсткое. — Ты здесь, потому что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. Я причинил тебе боль, и теперь ты наказываешь меня за это. Делаешь вид, что тебе всё равно, хотя твои действия говорят об обратном. Сегодня в тренировочном зале ты пыталась унизить меня.

— Я пыталась победить, — возразила она, зная, что он не поверит.

— Нет. — Его глаза вспыхнули. — Ты хотела, чтобы я почувствовал то же, что чувствовала ты той ночью. Боль. Желание. Фрустрацию. Тебе это удалось.

— Отлично, — ответила она с вызовом. — Теперь ты знаешь, каково это — потерять контроль.

Некоторое время Марр просто смотрел на неё, словно увидев что-то, чего не замечал раньше. Наконец он отступил на шаг, и на его лице мелькнула тень разочарования.

— Если игра в доминирование — это то, что ты ищешь, ты её здесь не найдёшь. Ты можешь иметь или власть, или меня. Но не пытайся использовать одно, чтобы получить другое.

На неё нахлынуло странное, неприятное чувство, названия которому она не знала. Ей захотелось отвести взгляд.

— У тебя всегда было и то, и другое, Марр, — сказала Гнев с горечью. — Власть и я. Ты спросил, чего я боюсь. Ты всё ещё хочешь это знать?

— Да. Расскажи, — осторожно ответил он, возможно, чувствуя, что её вопрос больше не касается их спора.

Гнев молчала некоторое время, подбирая слова. Правда тоже могла быть оружием. Наконец, она сделала глубокий вдох и начала говорить.

— Когда я думала, что Валкорион убил тебя, когда видела тебя на полу… мне хотелось самой лечь рядом и умереть. — Она пыталась контролировать голос, но не могла скрыть эмоции, вызванные этими воспоминаниями. — Потом, в карбоните, мне снились кошмары, где ты умирал снова и снова, а я ничего не могла сделать, чтобы спасти тебя.

Марр приподнял руку, будто хотел дотронуться до неё, но остановился на полпути и вместо этого положил ладонь на стол. Гнев продолжила, полностью осознавая, что сказанное может её уничтожить.

— С тех пор я боюсь потерять тебя снова, так сильно, как никогда ничего не боялась прежде. — Она отвела взгляд от Марра, направив его на консоль за его спиной. — Когда я думала, что, может быть, ты чувствуешь ко мне хотя бы долю того, что я испытываю к тебе... ты меня отверг. Прочитал лекцию о желаниях и уязвимости.

Как джедай, подумала она, но не произнесла это вслух.

Она поймала взгляд Марра, в котором мелькнуло удивление, смешанное с сожалением. Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, его выражение вновь стало нечитаемым.

— Теперь ты знаешь, что твои чувства взаимны, — тихо сказал он. Гнев с удовлетворением отметила, что он ему явно было некомфортно.

— Я знаю, что ты так говоришь, — скептически отозвалась она. — Я не знаю, правда ли это.

— Не позволяй паранойе управлять тобой. — Марр посмотрел на неё с раздражением и вздохнул. — Неужели ты действительно думаешь, что я стал бы всё это делать ради собственной выгоды? За всё время, что ты меня знаешь, Гнев, пытался ли я когда-либо тебя обмануть?

— Я такого не замечала, — призналась она. — Но если кто-то и мог бы достаточно хорошо скрыть обман, это ты.

— Тогда какое доказательство тебя устроит? — спросил Марр, глядя ей прямо в глаза.

Он уступил слишком легко, подумала Гнев. Она внимательно посмотрела на него, ища признаки обмана, но не нашла их. Она должна была потребовать что-то важное для него. В памяти всплыло до боли знакомое воспоминание: "Это ты боишься смерти, Валкорион. Я — нет. Я не преклоню колени". Слова Марра эхом отдались в её сознании.

— Встань на колени, — потребовала Гнев, сама удивляясь собственным словам.

В глазах Марра что-то сверкнуло. Он замер. Секунды тянулись, пока он неподвижно смотрел на неё. Затем, словно приняв какое-то решение, Дарт Марр медленно, не отрывая от неё взгляда, опустился перед ней на одно колено.

Дрожь пробежала по её телу, и Гнев закрыла глаза, пытаясь навсегда запомнить этот момент. Это ли не власть в её наивысшей форме — подчинение сильного ещё более сильному? Это ли не победа, превосходящая любой боевой триумф?

Когда она открыла глаза, Марр всё ещё находился в том же положении, наблюдая за ней со странным, нечитаемым выражением. Даже сейчас он был полон достоинства — его неотъемлемая черта парадоксальным образом проявлялась наиболее ясно именно в этот момент. Внезапно Гнев почувствовала, будто на коленях стоит она сама. Она хотела совсем не этого.

— Поднимись, — попросила Гнев. — Пожалуйста, — добавила она почти неслышно.

Гнев отвернулась, не в силах смотреть на Марра. Она услышала, как он тихо поднялся на ноги позади неё. Цепи, которые должна была разбить её победа, теперь словно тянули её в холодную, тёмную бездну.

Вдруг Гнев поняла, что не может сделать вздох — какая-то невидимая сила душила её. Она схватилась за шею, перед глазами поплыли тёмные пятна. В груди возникла тупая боль, и ей показалось, что её сердце вот-вот остановится.

Осознание пришло быстро. Марр её убьет, подумала она со странной отстраненностью, и, возможно, она это заслужила. Она сама никогда не простила бы никому такого унижения. Гнев почувствовала себя преданной — он обещал ей оборвать её жизнь быстро, а не медленно задушить до смерти, наблюдая, как она лежит на полу и цепляется за горло. Гнев собралась с силами, её пальцы сжали рукоять светового меча. Если ей и суждено умереть сегодня, она отказывалась сделать это без борьбы. Она умрёт с оружием в руках, как и подобает ситху. Гнев резко обернулась.

К её удивлению, Марр стоял неподвижно, с опущенными руками, его меч был выключен и висел на поясе. Гнев не чувствовала Силы, которую она ожидала найти направленной против неё. Удушающее ощущение исходило не от Марра. Оно зарождалось внутри неё самой.

— Оно того стоило? — спросил Марр. Вместо гнева в его взгляде было нечто похожее на понимание. — Ты довольна своей победой?

Гнев не ответила. Она сделала несколько шагов к окну. За ним простиралось ясное звёздное небо Одессена, а ветер шевелил кроны далёких деревьев. Прошло некоторое время, прежде чем Марр присоединился к ней.

Она не знала, что сказать. Ситхи не извиняются, и это лишь выдало бы её слабость. Гнев перебирала в уме варианты — объяснения и оправдания — но всё казалось неуместным. Марр всегда был честен с ней, не раз стоял с ней плечом к плечу в битве, а сегодня открылся ей так, как, вероятно, не открывался никому другому. Оставалось лишь одно. То, в чём она призналась самой себе очень, очень давно.

— Я люблю тебя, — произнесла она.

Краем глаза она заметила, как Марр застыл. Затем, медленно, он обнял её, притягивая ближе. Гнев ответила на объятье и почувствовала, как Марр выдохнул, будто надолго задерживал дыхание. Сквозь броню она ощущала, как бьётся его сердце. Что бы он ни ответил, Гнев поняла, что не жалеет о своих словах — они были правдой, и этого было достаточно.

— Я предпочёл бы, чтобы в следующий раз ты выражала это иначе, — сказал Марр тихим, но твёрдым голосом.

Гнев слегка отстранилась, чтобы встретиться с ним взглядом. Она положила одну руку ему на плечо, а другой коснулась его щеки. Марр закрыл глаза, когда она легко провела пальцами по его коже. Затем она осторожно поцеловала его, словно спрашивая разрешения.

— Например, так? — прошептала она.

Вместо ответа Марр поцеловал её снова, уже не сдерживаясь, притягивая её ближе. Когда они наконец разорвали поцелуй, она почувствовала странную лёгкость в теле. Невидимые цепи, душившие её весь вечер, куда-то исчезли.

Марр потянулся к вороту её робы, позволяя ткани соскользнуть вниз по её рукам. Гнев взялась за его пояс, достаточно быстро справилась с пряжкой, но затем замешкалась.

— Я не знаю, как работает остальное, — призналась она.

Марр тихо усмехнулся.

— Я бы удивился, если бы ты это знала.

Он отступил на шаг и принялся снимать броню сам.

Оставшаяся на ней одежда оказалась на полу быстро. Гнев ждала, наблюдая за ним неподвижно, словно в трансе.

На мгновение она засомневалась, что это всё действительно происходит. Она так долго представляла этот момент, что теперь была не уверена, реальность это или же очередной сон, созданный, чтобы сделать её пробуждение более жестоким. Она боялась пошевелиться, боялась дышать, боялась, что любое движение разрушит эту хрупкую иллюзию.

Когда он наконец стоял перед ней обнажённым, она прижалась к нему, осыпая поцелуями его шею, плечи, грудь — всё, до чего могла дотянуться, словно пытаясь убедиться с помощью прикосновений, что он действительно здесь.

Марр мягко остановил её и поцеловал, прежде чем подтолкнуть к кровати. Она легла, вцепившись в его плечи, притягивая к себе для нового поцелуя. Он медленно вошёл в неё, и Гнев почувствовала, что дрожит, но не могла понять, от чего — от возбуждения, облегчения, страха, что это лишь сон, или чего-то иного, чему не находилось имени.

Марр слегка отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Ты в порядке?

— Да, — ответила она, крепче обнимая его. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он не остановился.

* * *

Гнев приподняла голову и нежно поцеловала Марра в плечо. Он открыл глаза, не выпуская ее из объятий.

— Если ещё кто-то посмеет тебе угрожать, — прошептала она, целуя его снова, на этот раз в висок, — я его уничтожу.

— Не сомневаюсь в этом, — усмехнувшись, ответил Марр. Он взял её руку в свою.

Гнев вновь прижалась к нему, но ей не давала покоя одна мысль.

— Ты понимаешь, — медленно произнесла она, — что он может наблюдать даже за этим? Что Валкорион, возможно, видит всё, что мы делаем.

К её удивлению, Марр рассмеялся — звук, которого она никогда прежде не слышала от него.

— Бывший Император ситхов, — сказал Марр с мстительным удовлетворением в голосе, — низведённый до существования в чужом разуме, до незваного свидетеля чужой близости. Если так он представляет бессмертие, пусть оставит его себе.

Закуул, 23 ATC

Вечный Трон возвышался перед ними, холодный и безмолвный монумент абсолютной власти. Дарт Марр наблюдал, как Гнев приближается к нему, шаги её эхом отдавались в огромном помещении. Когда до трона оставалось всего несколько шагов, его охватило тревожное предчувствие. Зал казался ловушкой — не очевидной, со скрытыми механизмами или врагами в засаде, а чем-то более коварным.

Гнев опустилась на трон, сжав подлокотники руками. В первое мгновение ничего не происходило. Затем пространство зала пронзила сокрушительная волна энергии. Гнев резко зажмурилась, её голова склонилась на грудь, а тело замерло в неестественной неподвижности.

— Командор! — Лана бросилась вперёд, но Марр схватил её за руку.

— Не подходи, — предупредил он, борясь с желанием сделать то же самое. Он чувствовал, что происходит. Он понимал — битва перешла в иную плоскость, туда, где он был бессилен. Лана кивнула, видимо, придя к тому же выводу.

Он услышал отдалённый шум приближающихся дроидов — времени оставалось мало. Дарт Марр активировал световой меч и повернулся ко входу в зал.

Первая волна ворвалась в зал спустя несколько мгновений. Меч Марра прорезал их ряды с механической точностью, его внимание было разделено между непосредственной угрозой и фигурой на троне. Гнев не двигалась, казалось, даже не дышала.

— Сколько ей нужно времени? — крикнул Терон сквозь звуки выстрелов.

— Не знаю, — ответила Лана, одним точным взмахом уничтожая двух механических солдат. — Она сражается — я это чувствую.

Марр тоже это чувствовал. Две воли, сцепившиеся в смертельной схватке за право обладать одним телом.

Каждая минута приносила одновременно отчаяние и надежду — если она ещё не проиграла, значит, у неё есть шанс. Между атаками внимание Марра возвращалось к Гневу. Он всё ещё ощущал её присутствие в Силе, но оно было нестабильным, как пламя на ветру.

Когда пала третья волна врагов, в наступившей за ней короткой передышке Марр ощутил, как ментальная битва достигла нового пика. Если Валкорион получит преимущество, у него останутся считаные секунды. Не выключая меча, Дарт Марр направился к трону, готовый нанести удар, если потребуется. Гнев неподвижно сидела в той же позе, не замечая ничего вокруг.

Он преодолел половину ступеней, когда Сила обрушилась на него невидимой стеной. Температура в помещении упала. Знакомый, ненавистный ему голос наполнил зал. Дарт Марр поднял световой меч.

— Неужели так встречают свою возлюбленную, Марр? — сказал Император насмешливо мягким тоном, его голос словно исходил отовсюду сразу. — Хотя, полагаю, она сейчас немного... не в себе.

Гнев подняла голову, но глаза, которые смотрели на него, принадлежали не ей. На её губах застыла чужая, неестественная улыбка. Марр видел это выражение прежде в своих кошмарах, и больше всего на свете сейчас он хотел снова проснуться, обнаружить её спящей рядом. Но это был не сон.

Холодный ужас сковал его. Одного удара было бы достаточно. Один удар — и он мог бы покончить с этим, прежде чем Валкорион использует её тело для уничтожения всего, что они защищали. Один быстрый удар — именно это он ей обещал.

Пожалуйста, держись, мысленно взмолился он, отчаянно цепляясь за надежду. Ты сильнее его. Ты должна быть сильнее.

Лана и Терон застыли в нерешительности, не зная, стоит ли направить оружие против своего одержимого командира. Марр жестом приказал им оставаться на своих позициях — дроиды ещё представляли угрозу. Гнев всё ещё была там, жива и боролась — он это чувствовал.

— Она всё ещё сражается, — сказал Марр, стараясь не выдать голосом свои эмоции.

— Она слабеет, — теперь говорила Гнев, но в её голосе слышались интонации Валкориона. — Скажи мне, Марр, будешь ли ты всё так же любить её, когда я буду смотреть на тебя её глазами? Когда её руки будут касаться тебя, направляемые моей волей?

Его кровь словно застыла. Следующие слова вылетели из него автоматически, прежде, чем он успел их осознать.

— Тебе так понравилось наблюдать за нами, что теперь хочешь поучаствовать? — услышал Дарт Марр собственный голос. — Боюсь, мне придётся тебя разочаровать, Валкорион. Ты не в моём вкусе.

Марр удивился собственному ответу. Подобные заявления были не в его характере. Однако именно такое сказала бы она. Марр не смог сдержать улыбку. Парализующее отчаяние отступило.

Черты лица Гнева исказились от раздражения. Её тело внезапно дёрнулось, рука поднялась, и из пальцев вырвались молнии. Марр отразил их клинком меча с удивительной лёгкостью, отметив напряжение в выражении лица Гнева. Молнии были слишком слабыми и расфокусированными для такой как Гнев, не говоря уже об Императоре. Казалось, Валкорион всё ещё боролся за контроль.

— Знаешь, Марр, — прошипела Гнев, — пощадить тебя тогда было правильным решением. Убить тебя было бы недостаточно — теперь я сломаю тебя. Ты будешь смотреть, как женщина, которую ты любишь, уничтожает всё, что тебе дорого. Империя сгорит от её руки, а потом... потом я заставлю её убить и тебя. Медленно, чтобы ты прочувствовал каждое мгновение.

Дарт Марр заставил себя сохранять внешнее спокойствие, хотя эта мысль наполнила его яростью. Он попытался игнорировать пугающее его незнакомое выражение на лице Гнева, вместо этого сфокусировавшись на её присутствии в Силе. Гнев ещё боролась. Если Император говорил с ним, значит, он был не полностью сосредоточен на битве с ней. Каждая секунда, когда он был отвлечён, могла дать ей необходимое преимущество.

— Она не будет твоей, — ответил Марр, цепляясь за эту надежду. — Ты провёл столько времени в её сознании, а совсем не знаешь её.

Глаза Гнева сузились.

— Такая самоуверенность. Мне было забавно наблюдать, как ты пытаешься её защитить от врага, которого даже не видишь. Скажи мне, Марр: когда она отнимет у тебя жизнь, будешь ли ты всё ещё верить в собственную силу?

— Да, — Марр не колебался. — Гораздо больше, чем в твою. Она добровольно отдала мне всю себя, в то время как тебе придётся влачить существование в теле женщины, которая ненавидит всё, что ты собой представляешь.

Смех Валкориона был холодным, но Марр уловил в нём напряжение.

— Смелые слова от того, чья смерть предрешена.

— Возможно. Но я умру, зная, что у меня было то, что ты никогда получить не способен.

Гнев посмотрела на него с холодной ненавистью — так, как она никогда раньше не смотрела на него — и криво улыбнулась.

— У нас есть кое-что общее, Марр, — Гнев медленно подняла руки, изучая их, словно видела их впервые. — Мне тоже нравится это тело, хотя и по совершенно иным причинам. Жаль, что...

Валкорион не успел закончить фразу. Марр почувствовал, как его присутствие внезапно отступило, снова уйдя в глубины сознания Гнева. Её глаза снова закрылись. Что бы она ни сделала, она заставила Императора полностью сосредоточиться на их ментальной дуэли.

Марр сделал пару шагов ближе, остановив клинок в сантиметрах от её груди и внимательно следя за её лицом. Один удар — и он мог бы остановить Императора на время, пока тот не найдёт другого носителя. Один удар — и Марру не придётся смотреть, как тот, кого он ненавидит больше всего в этой галактике, использует её тело. "Не знаю, как бы я смогла жить без тебя," — вспомнился ему её шепот в темноте его покоев, её поцелуи на его коже. "Я уверен, что ты бы справилась," — ответил он ей тогда. Теперь Марр сомневался, справился ли бы он сам. Нет, не справился бы. Не справился бы, но должен будет жить, даже если у него больше не будет такого желания.

Он ждал. Гнев оставалась неподвижной, погружённая в свою невидимую битву, но её присутствие в Силе вновь окрепло. В зал ворвалась новая группа дроидов. "Держись", — прошептал он, отступая на шаг назад, его голос был едва громче гула светового меча. Марр развернулся. Теперь он мог только сражаться, ждать, надеяться — и готовиться к любому исходу.

Прошли минуты. Затем ещё. И вдруг всё изменилось. Марр почувствовал момент гибели Валкориона как ударную волну в Силе, настолько мощную, что она на мгновение дезориентировала его. Присутствие Императора, которое он так долго ощущал, просто... исчезло.

Гнев открыла глаза — яркие и без всякого сомнения её собственные. Это стоило каждого мгновения ужаса, который он испытал.

* * *

Непосредственная угроза миновала. Вечный Флот признал новую командующую, Закуул услышал речь своей новой Императрицы, а многочисленные политические вопросы решались Альянсом. Теперь, часы спустя, Дарт Марр нашел Гнев сидящей в одиночестве на холодном полу у подножия трона, что теперь принадлежал ей. Она смотрела на звезды, мерцающие в черноте космоса за огромными окнами зала.

Она не обернулась, но он заметил, как её плечи слегка расслабились при его приближении. Это было странное зрелище — женщина, которая только что победила самое могущественное существо в галактике, сидела одна на холодном металлическом полу. Он молча подошёл и опустился рядом.

— Я так устала, Марр, — тихо призналась она.

Марр подвинулся и притянул её ближе, положив её голову себе на колени. Гнев закрыла глаза, когда он запустил пальцы в её волосы. Это срабатывало каждый раз, отметил он с удовлетворением.

— Так намного лучше, — пробормотала она со слабой улыбкой. Затем добавила: — Ты не боишься, что кто-то зайдёт и увидит тебя... таким?

Марр покачал головой. У него было достаточно более серьёзных забот, чтобы беспокоиться о подобных вещах. Кроме того, после сегодняшнего разговора с Императором, переживать о публичном выражении чувств казалось почти абсурдным. Дарт Марр беззвучно рассмеялся, испытывая скорее облегчение, чем веселье. За смехом пришла давно накопившаяся усталость, которую он в полной мере ощутил только сейчас. Этот день казался бесконечным.

— Я обещала тебе, что убью любого, кто посмеет тебе угрожать, — сказала Гнев с мрачным удовлетворением в голосе.

Дарт Марр подумал, что никогда ещё не был так рад тому, что кто-то сдержал своё слово.

— Однако я не выполнила своего обещания ему, — продолжила Гнев. По её лицу пробежала тень.

— Что ты ему обещала? — спросил Марр. Его рука на секунду замерла в её волосах.

Гнев слегка повернула голову и взглянула на него.

— Что я заставлю его страдать.

— Иногда нельзя и убить врага, и заставить его страдать одновременно, — ответил Марр, позабавленный её разочарованием. Он заметил, как уголки её губ дрогнули.

— Какая глубокая мудрость, милорд, — произнесла Гнев серьёзным тоном, но в её глазах заплясали искорки. — Я прикажу выгравировать это в моей спальне.

Некоторое время они сидели в тишине. Гнев задумчиво смотрела куда-то вдаль — на звёзды и корабли Вечного Флота. Постепенно из расслабленного её взгляд стал более сфокусированным.

— О чём думаешь? — поинтересовался Марр, продолжая гладить её волосы и не особо ожидая ответа.

— О будущем, — медленно произнесла Гнев. — Теперь, когда всё закончено, когда Валкорион мёртв, когда Трон принадлежит мне...

Она перевернулась на спину, чтобы посмотреть на него. Огонь в её глазах всегда смягчался, когда она была с ним наедине, яростное пламя превращалось во что-то тёплое и спокойное, как весеннее солнце. То, что она спросила следующим, уже давно было у него на уме. Он собирался поднять эту тему завтра, в более подходящей обстановке, но, как всегда, Гнев его опередила. Марр был благодарен ей за это, хотя он сам сформулировал бы вопрос не так прямо.

— Как считаешь, Марр, — улыбнулась она и жестом указала на корабли за окном, — что нам разбомбить в первую очередь?

Закуул, 23 ATC

Изысканный бело-золотой закуульский церемониальный костюм, который ей пришлось надеть на коронацию, выглядел красиво, но ощущался неуместным и непривычным. Гнев всегда предпочитала чёрный и красный цвета, но сейчас ей пришлось смириться с тем, что от новой Императрицы ожидают соответствующего внешнего вида.

Она чувствовала себя гораздо комфортнее теперь, когда церемониальная одежда лежала на полу рядом с доспехами Дарта Марра, а их владелец лежал в постели рядом с ней.

— Вот бы Дарт Барас увидел меня сейчас, — с довольным выражением произнесла она. — Если бы я его уже не убила, он бы умер от зависти.

— Думаешь? — спросил Дарт Марр. Его губы дрогнули. — За все годы знакомства с Барасом у меня ни разу не возникало впечатления, что он хотел бы видеть меня в своей постели.

Гнев перекатилась, схватила его запястья и крепко прижала их к кровати, нависнув над ним. Она не сомневалась, что Марр прекрасно понял, что она имела в виду.

— Я говорила о моём троне, а не о тебе.

Долго притворяться рассерженной у неё не получилось. Марр смотрел на неё спокойно и расслабленно, с лёгкой искоркой веселья в глазах. Ей редко удавалось видеть его таким. Не удержавшись, она наклонилась и поцеловала его, затем ещё раз, медленнее. Наконец, решив, что Марр достаточно наказан за свою дерзость, Гнев снова устроилась рядом, опираясь на локоть.

Марр взглянул на неё так, словно хотел что-то спросить, но сомневался.

— Барас пытался тебя убить, — наконец произнёс он, — и поплатился за это. Почему ты так часто его вспоминаешь?

Выражение лица Гнева помрачнело.

— Многие пытались меня убить. Дело не в этом.

Она села и задумчиво опустила голову, не зная, как облечь свои чувства в слова.

— Почти все, кем я когда-либо восхищалась, — начала она, — предали или разочаровали меня. Барас был хорошим мастером — научил меня всему, что нужно. Думать стратегически, видеть слабость во врагах ещё до того, как они заметят её сами. Позволял мне делать что угодно и щедро награждал за успехи. До тех пор, пока не решил, что я слишком много знаю.

Когда её родители узнали, что Гнев стала ученицей Дарта Бараса, мать написала ему письмо с просьбой не быть слишком мягким с дочерью. О существовании этого послания Гнев узнала от самого Бараса: тот, явно позабавленный происходящим, показал ей письмо и выразил надежду, что Гнев не даст ему повода её наказывать. "Нет, мастер", — заверила его она тогда и сдержала слово. Барас тоже сдержал своё — она ни разу не испытала на себе последствий его неудовольствия.

— Барас перехитрил сам себя, — прокомментировал Марр. — К сожалению, после стольких лет в Совете я уже перестал удивляться подобныму. Но, если тебя это утешит, это был хороший бой. Гораздо увлекательнее всего, что происходило после.

— А что было после? — оживилась Гнев.

— После того, как мы убрали труп Бараса, — Марр усмехнулся, — началось пятичасовое планирование бюджета на следующее полугодие.

— Я рада, что мне удалось развлечь вас, милорд. — Гнев повернулась к нему с шутливым поклоном.

Выражение её лица стало почти ностальгическим, а на губах появилась озорная улыбка. Гнев отвела взгляд к окну, вспоминая очередного утраченного кумира.

— Когда мне было шесть, я стащила световой меч матери, пока та спала. Я бегала по нашему особняку, воображая, что я — Дарт Малгус, преследующий джедаев. Мать, конечно, быстро меня нашла. Ударила за это молнией несколько раз. Даже на следующий день я едва могла ходить.

— Какой ситх спит так крепко, что ребёнок может украсть его оружие? — улыбнувшись в ответ спросил Марр.

— Я ей сказала то же самое. Она ударила меня молнией ещё раз. — рассмеялась Гнев. Затем её лицо снова помрачнело. — Я выросла на историях о Дарте Малгусе, изучала боевые формы, стараясь копировать его стиль. Я думала, что Малгус воплощает всё, чем должен быть ситх, пока...

— Пока он не устроил попытку переворота в самое неподходящее время, — закончил за неё Марр, поднимаясь и садясь рядом.

Гнев кивнула и замолчала, задумчиво проводя пальцем по краю тени, которую луна отбрасывала на её ноги.

— Император, — продолжила она, — оказал мне величайшую честь, когда сделал меня своим Гневом, и... Ты знаешь не хуже меня, чем это закончилось. — Она подняла на Марра взгляд, и на её губах появилась слабая, но тёплая улыбка. — Ты — один из немногих, кто ни разу меня не разочаровал.

— Кажется, для этого достаточно не предавать Империю и не пытаться тебя убить, — ответил Марр, горько усмехнувшись. — Высокая планка, но я как-нибудь справлюсь. — Он обнял её и притянул ближе. — Теперь ты — тот герой, которым все хотят стать. Во время последнего визита на Коррибан я слышал, как послушники обсуждают тебя.

Его слова обрадовали её больше, чем она ожидала.

— Ты всегда знаешь, как польстить моему самолюбию.

Марр поцеловал её, прежде чем потянуть с собой обратно на подушки. Некоторое время они лежали в комфортной тишине, обнявшись.

— Мне скоро уходить, — наконец произнёс он с сожалением в голосе.

Она кивнула. Остальные гости из Империи покинули дворец несколько часов назад. Республика не собиралась сдаваться исключительно потому, что Вечный Флот присоединился к имперским силам. Потеряв множество планет и значительную часть флота, они сражались лишь более отчаянно. Чтобы сокрушить остатки сопротивления на недавно завоёванных планетах, требовались наземные бои. Война продолжалась.

Марр сел, потянувшись за разбросанной одеждой.

— Я бы остался, если бы мог, — тихо сказал он.

— Знаю, — ответила Гнев, целуя его в плечо. — Я люблю тебя. Постарайся не умереть, милорд. Мне бы очень не хотелось сжигать Корусант дотла.

Дарт Марр рассмеялся.

— Уверен, это доставило бы тебе удовольствие.

Она молча наблюдала, как он одевается, стараясь запечатлеть в памяти каждый момент. После его ухода комната показалась слишком пустой и слишком тихой. Гнев ещё несколько минут оставалась в постели, затем наконец поднялась и накинула простую чёрную робу.

Коридоры были безмолвны. Она проходила здесь много раз с тех пор, как заняла трон. Гнев не могла точно сказать, когда это вошло в привычку — эти поздние визиты в бывший кабинет Валкориона, помещение, погруженное в полумрак и напитанное Силой, заставленное ситхскими голокронами и древними текстами. Некоторые из них были ей знакомы по воспоминаниям, которые принадлежали не совсем ей.

Дверь не имела замка, но распахнулась при одном её прикосновении, словно узнавая свою хозяйку. Или, возможно, узнавая его.

Внутри всё оставалось в точности таким, каким было при Валкорионе. Гнев приказала сохранить кабинет в прежнем виде, хотя даже сама не была уверена, зачем. Возможно, потому, что уничтожить его — значило бы признать, что Валкорион всё ещё имел над ней власть. Или, возможно, потому, что какая-то часть её желала понять человека, который пытался отнять у неё всё.

— Нечего сказать сегодня? — произнесла она вслух, хотя в комнате никого не было. — У тебя всегда было мнение обо всём. О моей сентиментальности. О моей слабости. Знаешь, я почти скучаю по тебе. Я сижу в твоём тронном зале, твой флот служит Империи, которую ты покинул, а тебя даже нет здесь, чтобы увидеть это.

Ей, как всегда, ответила тишина. Гнев продолжила всё равно.

— Хотя, полагаю, ты всё ещё в каком-то смысле здесь. Но я не намерена повторять твои ошибки.

Гнев закрыла глаза и погрузилась вглубь своего сознания, проскальзывая мыслями мимо любви к Дарту Марру, которая согревала её изутри, мимо преданности Империи, что определила всю её жизнь. К той новой части себя, которую она так тщательно пыталась скрыть от всех.

Её пальцы сомкнулись на ближайшем голокроне, и вновь по ней прокатилась странная волна узнавания. Словно она держала этот предмет в руках и раньше, хотя знала, что это не так.

Гнев задалась вопросом, что сказал бы Марр, знай он, чем она занимается прямо сейчас. Она попыталась отогнать эту неприятную мысль. Галактика была полна угроз. Она должна быть готова ко всему. Она должна стать достаточно сильной, чтобы защитить то, что ей дорого.

Одессен, 24 ATC

Две чашки с ещё горячим чаем стояли на столе перед Гневом в окружении голопроектора и разбросанных датападов. Рядом с ними на тарелке находился домашний торт, принесённый её гостьей, с гордостью уверяющей, что испекла его сама. Гнев провела весь вечер за разведывательными сводками, анализируя маршруты снабжения Республики в Внешнем Кольце. Без поддержки Вечного Флота каждую цель приходилось выбирать с хирургической точностью. Оставшиеся корабли Альянса не были способны на что-то кроме быстрых атак и мгновенных отступлений.

Женщина, сидевшая напротив неё, выглядела на удивление обыденно по сравнению с тем обществом, к которому привыкла Гнев. У неё были мягкие голубые глаза, тёплая улыбка и приятные, хоть и ничем не примечательные черты. Сиенна — хотя Гнев очень сомневалась, что это было её настоящее имя — держала в руках её датапад и пролистывала сообщение.

— "Хотя уничтожение Вечного Флота, безусловно, стало трагическим и крайне невыгодным для хода войны поворотом событий", — прочитала женщина вслух с сильным имперским акцентом. — "Я верю, что этот прискорбный случай не умалит ценности нашего союза…"

Гнев сидела, погружённая в свои мысли, и наблюдала за поднимающимся из чашки паром. Это были, пожалуй, худшие несколько дней в её жизни. Её флот был уничтожен за считанные часы древним искусственным интеллектом, и вместе с ним были потеряны власть и влияние, отличавшие её от обычного лорда ситхов. Вчера она отреклась от трона Закуула. Решение было неизбежным — без флота она не могла бы удержаться на нём долго, и добровольный уход по крайней мере позволял ей сохранить достоинство. Если Гнев была полностью честной с собой, это событие даже вызывало у неё странное облегчение. У неё не было желания править обществом, чья история и культура не значили для неё абсолютно ничего.

Республика, конечно же, уже мобилизовалась, не упуская возможности воспользоваться моментом. Вся радость, надежда и злорадство, которые Гнев видела в перехваченных Сиенной республиканских коммуникациях, заставляли её кровь кипеть.

Её гостья поднесла чашку к губам, сделала глоток и продолжила читать.

— "Учитывая изменившиеся обстоятельства, мы были бы рады вашему возвращению и глубоко признательны за ваш личный вклад в наш продолжающийся конфликт с Республикой". — Сиенна отложила датапад. Когда она заговорила снова, её акцент был едва заметен. — Ну, теперь ты понимаешь, почему я вас всех не слишком люблю.

— Ты не смогла бы ненавидеть меня больше, чем я ненавижу себя сейчас, — ответила Гнев с горькой усмешкой. — Я ненавижу, что не смогла удержать единственное, что давало мне независимость. Я не могу вернуться. Я не хочу возвращаться. Не после того, как я узнала, что это значит — обладать всем.

— Тогда не возвращайся. — Сиенна посмотрела ей в глаза.

Гнев покачала головой.

— Я живу, чтобы служить Империи.

— Как и я, — Сиенна протянула руку и коснулась её ладони, — но ты не обязана играть по их правилам. Ты не обязана быть той, кем они хотят тебя видеть. Ты не обязана отчитываться ни перед кем. Разве всё это время здесь ты уже не действовала в интересах Империи?

— Империя рассчитывала на меня, а я подвела её. — Гнев опустила голову.

— Империя, — глаза Сиенны вспыхнули, — должна быть благодарна, что у неё вообще были твои ресурсы. А теперь Тёмный Совет смеет винить тебя за то, что было вне твоего контроля.

— Сила ситха определяется силой его базы власти, — сказала Гнев, ставя чашку на стол и устало откидываясь на спинку кресла. — От моей осталось немного. Возможно, мне пришло время научиться принимать благотворительные подаяния с достоинством.

Сиенна поднялась из-за стола, подошла к ней и крепко обняла. Запах её волос напомнил Гневу о цветах с Дромунд Кааса, название которых вылетело у неё из головы.

— Нет поражения, которое мы не смогли бы пережить, Гнев. Настоящая сила — не в ресурсах и титулах, а в том, кем мы остаёмся, когда всё остальное потеряно. В том, что никто не сможет у нас отнять.

— Спасибо, — прошептала Гнев куда-то ей в плечо. Она не была уверена, что Сиенна её услышала.

— Кроме того, — добавила Сиенна более лёгким тоном, — у тебя может и нет больше флота, но зато есть торт.

Гневу удалось выдавить слабую улыбку.

— Мне никогда не нравилось твоё чувство юмора.

— Мне все это говорят. — Сиенна отстранилась и тихо рассмеялась. — Вот, выпей чаю. Он всегда меня успокаивает.

— Я не хочу успокаиваться, — запротестовала Гнев, взяв чашку, но не делая глотка. — Через страсть я обретаю силу.

— Точно. — Сиенна пару секунд смотрела на неё с весельем в глазах, затем пожала плечами. — Ну, хорошо, если это работает. Просто... не позволяй своей страсти поглотить себя полностью.

Почувствовав знакомое присутствие, Гнев посмотрела в сторону двери, а затем снова на подругу. Дверная консоль издала писк. У Марра был доступ к её покоям, но она была признательна, что он сообщил о своём прибытии на этот раз. Она приподняла пальцы лежавшей на столе руки, и дверь открылась. Гнев заметила, как Сиенна напряглась, когда Дарт Марр вошёл в комнату. Он повернул голову в сторону стола, затем перевел взгляд на её гостью.

— Агент, — с коротким кивком сухо поприветствовал ту Марр.

— Лорд Марр, — с той же формальностью ответила Сайфер Девять.

Сиенна отступила к своему креслу, чтобы забрать висящее на спинке пальто. Уже на полпути к двери она остановилась, затем вернулась и, снова обняв Гнев, прошептала ей на ухо: "Никогда не позволяй никому себя контролировать."

Дарт Марр молча ждал. Сиенна проскользнула мимо него в коридор, не сказав больше ни слова. Гнев смотрела на закрывающуюся дверь, жалея, что гостья не могла остаться чуть дольше. Она боялась разговора, который ей предстоял.

— Если ты пришёл сказать, как я тебя подвела, — говорить было трудно, каждое слово как будто требовало усилий, — то ты не скажешь ничего, чего бы я уже не знала.

— Я не стану притворяться, будто потеря нашего главного преимущества не усложнила ситуацию значительно, — сказал Марр, снимая маску и кладя её на стол. — Но я здесь не поэтому.

Он выглядел усталым, как будто не спал несколько дней, разбираясь с последствиями её ошибок. Если бы существовала премия за самое большое преуменьшение, подумала Гнев с удушающим чувством вины, Марр легко занял бы первое место. "Не усложнила ситуацию значительно" даже близко не описывало тот хаос, в котором они оказались.

— Тогда зачем?

— Чтобы лично попросить тебя рассмотреть предложение, которое прислала Императрица Асина. Формулировка оставляет желать лучшего, но его суть вполне разумна. Ты нужна Империи, Гнев.

— Чтобы снова быть чьим-то палачом? — спросила Гнев. — Подчиняться тому, кто сидит на троне на этой неделе?

— Не подчиняться никому, — перебил её Марр. — Ты знаешь, как это работает, Гнев. Формальная власть имеет силу только тогда, когда есть средства обеспечить послушание. Ты убила Императора и нескольких членов Тёмного Совета. Неужели ты действительно думаешь, что кто-то попытается заставить тебя делать то, чего ты не желаешь?

— Это, кажется, работает с Малгусом. — Она посмотрела на Марра, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Ты в курсе, — Марр выглядел удивлённым. — Могу предположить, откуда у тебя эта информация.

— Уж точно не от тебя. — Глаза Гнева на мгновение вспыхнули от злости.

— Малгус столкнулся с естественными последствиями своих решений, — ответил Марр с холодным пренебрежением. — Тебе же предлагают всю власть, свободу и ресурсы, которые у тебя были раньше.

Гнев скептически посмотрела на него и ничего не сказала. Она не чувствовала сострадания к Малгусу после того, что он сделал, но случившееся с ним казалось неправильным. Он был воином и должен был умереть как воин.

— Ты вернёшься не обычным лордом, ты вернёшься как завоевательница. Ты вернёшься как героиня, — продолжил Марр. Он начал расхаживать по комнате. — Мы ситхи, Гнев. Мы рождены для войны, выкованы в конфликтах. Мы существуем, чтобы подчинять галактику своей воле. Разве ты не хочешь, чтобы победы Империи стали твоим наследием?

Когда он говорил так, подумала Гнев, было легко поверить, что всё возможно. Центральные миры Республики под контролем Империи, джедаи убиты и забыты, их слабость и лицемерие стёрты, побеждённые силой и порядком имперской власти.

— Республика уверена, что переживёт нас. Они думают, что наши недавние победы были возможны лишь благодаря твоему флоту. Докажи, что они ошибаются, — сказал Марр с огнём и неколебимой уверенностью в глазах. — Покажи им, что истинная сила Империи заключается в страсти, что пылает в сердце каждого ситха.

Марр остановился и повернулся к ней. Гнев глубоко вздохнула.

— Альянс, разумеется, сочтёт за честь присоединиться к Империи. Я уже поручила Лане начать процесс. Я буду и дальше служить интересам Империи, как делала всегда. — Облегчение, которое она увидела в глазах Марра, сделало последующие слова ещё труднее. — Но я не вернусь.

Марр долго молчал, пристально глядя на неё.

— Это её идея? — наконец спросил он, указав на кресло, где недавно сидела Сайфер Девять. — Тебе не стоит слушать предателей.

— Она верна Империи, — возразила Гнев. Этот разговор был для них не в новинку. — Она пожертвовала всем ради нашего дела.

— Она отказалась выполнить свой долг, а теперь взламывает имперские счета и шантажирует имперских чиновников, — сказал Марр с раздражением. — Она полезнее Империи живой, чем мёртвой, это правда. Иначе бы её давно казнили.

— Она ни разу не предала Империю, — глаза Гнева сузились. — Империя предала её.

— Она профессиональный манипулятор, верная в конечном счёте только себе самой, — ответил Марр с явной злостью в голосе. — Неудивительно, что Император выбрал вселиться именно в тебя. Это чудо, что он не преуспел, учитывая твою наивность.

Гнев застыла, её глаза расширились от удивления. Она не ожидала таких слов от Марра. Возможно, она этого заслуживала, подумала Гнев, ощущая необычную пустоту внутри. Если бы он достал световой меч в этот момент, она была не уверена, хватило ли бы у неё воли защищать себя. Впрочем, она бы в любом случае не стала с ним сражаться.

Марр, казалось, сразу же понял свою ошибку. Он закрыл глаза и медленно выдохнул. Когда он открыл их снова, злость исчезла, замещённая сожалением, бесконечной усталостью и чем-то, что походило на отвращение к самому себе.

— Прости, Гнев, — сказал он тихо. — Это было недостойно меня. Усталость мешает мне мыслить ясно, но это не оправдание.

Гнев долго смотрела на Марра, не двигаясь. Наконец, она сделала шаг вперёд и обняла его. Напряжение в его теле словно растаяло, когда он обнял её в ответ, зарывшись лицом в её волосы.

— Что бы ты ни решила, я поддержу тебя, — сказал он. Она почувствовала, как его губы коснулись её волос. — Но я не перестану пытаться убедить тебя вернуться. Ты нам нужна. Империя до сих пор держится только благодаря тебе. — Его следующие слова едва можно было расслышать. — Я ещё держусь по той же причине.

Коммуникатор Марра издал тихий сигнал. С тяжёлым вздохом он отстранился от неё и активировал устройство.

— Милорд, — раздался голос одного из его офицеров, — поступила новая информация по операции на Кореллии. Дарт Кровос созывает срочное совещание.

— Я буду через минуту.

— Есть, милорд.

Марр завершил связь и посмотрел на Гнев с извиняющимся выражением:

— Мне нужно идти. Пожалуйста, обдумай то, что я сказал.

Гнев приблизилась и коротко поцеловала его в губы.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Обещай, что позаботишься о себе.

— Обещаю, — ответил он, коснувшись рукой её плеча. Через несколько секунд его уже не было.

Гнев опустилась в кресло, внезапно почувствовав, как тяжесть последних дней обрушивается на неё. Сайфер Девять и Марр, подумала она, несмотря на взаимное недоверие, имели кое-что общее: оба не одобрили бы того, что она собиралась сделать.

* * *

Кому: Дарт Марр

От: Гнев Империи

Тема: Надеюсь, ты поймёшь

Милорд,

Моя слабость привела к поражению. Я отказываюсь оставаться слабой. Я отказываюсь оставаться чем-то меньшим, чем ты заслуживаешь, меньшим, чем требует Империя. Передо мной лежит путь, который я должна пройти одна. Он либо переплавит меня во что-то достойное веры, которую ты в меня вложил, либо уничтожит меня. В любом случае, итог будет один — я больше никогда тебя не подведу.

Знай, что я люблю тебя больше собственной жизни, больше, чем могут выразить слова. Ты — причина, по которой я сражаюсь, причина, по которой я отказываюсь принимать поражение. Ты — то, благодаря чему я найду в себе силы пережить что угодно.

До тех пор постарайся не умереть каким-нибудь бессмысленно героическим образом. Ты — мой, и я не позволю никому, даже смерти, забрать то, что мне принадлежит.

—Гнев

Коррибан, 24 ATC

— Республика отступает из Внутреннего Кольца, — сказала Дарт Кровос, проводя пальцем по маршрутам на тактическом дисплее. — Их флоты перебрасываются для защиты Корусанта. Это открывает возможности, которыми я собираюсь воспользоваться в полной мере. Лорд Марр, подготовка к штурму Дорина идёт по плану?

Дарт Марр стоял напротив неё, не отрывая взгляда от массивного голодисплея с картой галактики. Все последние месяцы он координировал имперские военные операции в галактическом западе. На этом назначении настоял Тёмный Совет, упирая на его знакомство с Неизведанными Регионами. Совет, казалось, был рад предоставить ему всё, что он просил, если это позволяло держать его подальше от их кресел. В этом не было необходимости — Марра вполне устраивала нынешняя роль. Впрочем, он никогда не озвучивал свою позицию, всё равно никто бы ему не поверил.

Темп войны замедлялся, несмотря на их попытки сохранить моментум после прошлых побед. У Империи не хватало ресурсов, чтобы удерживать отвоёванные у Республики системы, и враг это прекрасно понимал. Время работало против них.

— Подготовка почти завершена, — кивнул Дарт Марр. — В случае успеха мы перекроем одну из гиперпространственных трасс, ведущих прямо к Корусанту, заставив их флоты искать обходные пути. Однако остаются ещё четыре других.

— Я лично поведу атаку на Кореллию, — сказала Дарт Кровос, переводя взгляд в соответствующую часть карты.

— Что подводит нас к Мек-Ша, — подхватил Дарт Ваурон. — Это нейтральная территория, и любое открытое имперское присутствие будет выглядеть подозрительно. Однако, — он улыбнулся, явно довольный собой, — нам вовсе не обязательно применять грубую силу. Небольшая команда специалистов может добиться того, чего не сможет армия. Республиканский флот, направляющийся к Кореллии, планирует остановиться на Мек-Ша для заправки топливом. Будет большим несчастьем, если во время заправки что-то пойдёт не так. Несчастьем для Республики, конечно, — добавил он, несмотря на то, что вряд ли кто-то из собравшихся в зале нуждался в этом уточнении.

— План Ваурона хорошо продуман, — согласился Дарт Зарион. — Это может быть наш последний шанс нанести удар до того, как они укрепят оборону Центральных миров. Лорд Марр, возможно, вы могли бы лично посвятить лорда Бенико в детали операции, учитывая деликатность информации?

Марр медленно повернул голову к Зариону, ничего не отвечая. Пауза затянулась, становясь неловкой. Дарт Зарион едва заметно переместился с ноги на ногу.

— Конечно, если ваше расписание это позволяет, лорд Марр.

Марр выждал ещё пару секунд, прежде чем слегка наклонить голову. По правде говоря, он не имел ничего против визита на Одессен — помимо стратегического, эта планета имела для него особое, личное значение.

— Я выделю для этого время.

Обсуждение линий снабжения, позиционирования флотов и разведывательных сводок продолжалось ещё пару часов. Марр не видел такого единства в Совете уже много лет. Никаких мелочных ссор, никаких попыток подорвать планы друг друга ради личной выгоды. Война с Закуулом, какой бы разрушительной она ни была, казалось, напомнила им всем, за что они действительно сражаются.

— Прошу Совет остаться для решения административных вопросов, — Императрица Асина отступила от стола, сигнализируя об окончании собрания. — Остальные свободны.

Марр уже собирался уйти, но Ваурон остановил его на пути к выходу из зала.

— Мне каждый раз отрадно видеть тебя на наших скромных встречах, Марр, пусть и больше не в твоём привычном кресле, — его тон был безупречно вежлив. — Как же тебе повезло избежать скучных дискуссий о бюрократии и распределении бюджета.

— Действительно, — ответил Марр. Его настроение было слишком хорошим, чтобы раздражаться из-за подобного. — Империя всегда выигрывает, когда способности ценятся выше титулов.

— Совершенно верно, совершенно верно, — охотно согласился Ваурон. — Раз уж зашла речь о способностях, передайте мои наилучшие пожелания Дарту Инвикте, когда увидите её в следующий раз, — продолжил Ваурон с, казалось, неподдельной теплотой. — Поистине выдающаяся женщина. Император мудро выбрал свой Гнев, пусть его прочие суждения и оказались куда более ошибочными.

Дарт Инвикта были титулом и именем, которые императрица Асина даровала Гневу ещё во время войны с Закуулом. Совет не хотел обращаться к ней как к Гневу, когда она больше официально не занимала эту должность. По сути, это был просто красивый жест, который ничего не стоил императрице. Мало кто был настолько глуп, чтобы подвергать сомнению авторитет Гнева, вне зависимости от того, была она Дартом или нет. Хотя, по мнению Марра, имя и было выбрано очень удачно, Гнев продолжала почти всегда использовать свой прежний титул, объясняя это привычкой и ностальгией.

— Передам, — ответил Марр. Он не был уверен, когда ему представится такая возможность.

— Прошу. Было бы трагедией, если бы такой потенциал пропал из-за ненужной скромности.

Марр кивнул и продолжил путь к выходу. По какой-то непонятной ему причине Гнев и Ваурон испытывали друг к другу симпатию. После смерти Бараса Ваурон взялся вводить её в тонкости ситхской политики. Гнев описывала время, проведённое с ним, как "удивительно поучительное", хотя никогда не уточняла, чему именно Ваурон её научил.

Что-то мягкое ударилось о его ногу, прерывая размышления. Марр опустил взгляд и увидел маленькое бледное существо — молодого К'лор'слизня. С кончиков пальцев ситха мгновенно сорвалась синяя молния. Существо дёрнулось и обмякло, тонкие струйки дыма поднялись из обугленного тела.

— О нет, о нет...

Марр повернулся на источник звука и увидел молодую женщину с побледневшим от ужаса лицом, прижавшуюся к стене коридора. Её взгляд был прикован к дымящимся останкам того, что предположительно было её подопечным.

— Следите за своими экспериментами внимательнее, аколит, — вздохнул Марр. В его время в Академии было больше порядка, подумал он. Хотя, возможно, он просто достиг возраста, когда начинает казаться, что раньше всё было лучше.

— Д-да, милорд, — запинаясь, ответила она и поклонилась так низко, что едва не потеряла равновесие. — П-простите, милорд. Это больше не повторится, милорд. — Она, всё ещё периодически кланяясь, собрала останки своего эксперимента и быстро отступила в боковой коридор.

На пути к шаттлу его мысли обратились, как это часто бывало в последнее время, к его... Марр задумался. Он не был уверен, кем именно она была для него. Его любовницей? Это слово не отражало всей глубины их связи. Его девушкой? Это звучало слишком неуместно для людей их положения и опыта. В конце концов, это не имело значения. Марр никогда ни с кем не обсуждал их отношения, чтобы нуждаться в точном определении. Гнев была просто его.

Она отсутствовала уже два месяца, не отвечая на сообщения. Гнев, как сказала ему Лана, покинула Одессен только с майором Квинном и своей ученицей, Джейсой Уиллсаам. Он встречал последнюю лишь однажды. "Джейса... твоя ученица?" — Марр не смог скрыть лёгкого удивления. "Я была молода и совершила свою долю ошибок, — призналась Гнев, с нехарактерным для неё смущением отводя взгляд. — Но теперь она — моя ответственность."

Он скучал по её компании. Стремление Гнева к мастерству в Силе было её личным делом, ситхи выбирали подобные пути с зари их цивилизации. Такова была природа истинной силы — её нельзя было получить, только завоевать. Одни возвращались сильнее, другие возвращались ещё более безумными, чем раньше, большинство же не возвращалось вовсе. Гнев, как он надеялся, окажется среди первых. Марр почти не беспокоился о её безопасности — его беспокойство не изменило бы ничего. Через Силу он чувствовал, что она жива. Этого должно было быть достаточно. Этого было достаточно, напоминал он себе.

Шаттл плавно взлетел, оставляя внизу красный ландшафт Коррибана.

* * *

База на Одессене выглядела почти так же, как и в те времена, когда он называл её домом. Молодой солдат встретил его на посадочной платформе.

— Лорд Марр, я провожу вас к лорду Бенико. Ваша охрана должна остаться у шаттла.

— Я прекрасно знаю дорогу, — наклонил голову Марр. — Я жил здесь месяцами, как вам, должно быть, известно.

— Понимаю, милорд, но приказы лорда Бенико были чёткими. Из-за недавнего происшествия все посетители, независимо от их статуса, могут передвигаться по базе только в сопровождении, — ответил страж, явно стараясь не выдавать своего страха.

Дискомфорт солдата был очевиден, и Марр вряд ли мог его винить. Они оба прекрасно понимали, что ситх мог бы убить его прежде, чем тот успел бы даже потянуться за оружием, и что один сопровождающий не обеспечил бы никакой существенной защиты. Тем не менее, не было смысла усложнять солдату день. Такая преданность долгу заслуживала уважения.

— Хорошо, — просто сказал Марр. — Ведите.

Он последовал за своим сопровождающим по коридорам базы. Казалось, что переход Альянса под имперский контроль прошёл гладко. Красно-чёрные имперские знамёна украшали стены, а персонал, мимо которого они проходили, теперь носил имперскую форму. Многие лица были знакомы Марру по его прошлому пребыванию здесь. Лана ждала его в командном центре.

— Лорд Марр, — поприветствовала она его, отворачиваясь от стола и отпуская сопровождающего жестом. — Рада тебя видеть. Приношу извинения за эти меры предосторожности.

— Операция требует тщательной координации, — ответил Марр. — Личная встреча предпочтительнее для таких вопросов. — Он оглядел знакомую комнату. — Я понимаю, что произошёл какой-то инцидент?

— На прошлой неделе кто-то проник в наше хранилище, — ответила Лана с раздражением в голосе, словно воспринимая случившееся как личное оскорбление. — Украдено несколько предметов — из тех, что Командор привезла с собой с Закуула.

Марр не удивился, что Гнев забрала имущество Валкориона — оставлять такие ценные и опасные артефакты на Закууле было бы крайне неосмотрительно. Удивило другое — то, что она никогда не упоминала об этом.

— Я хотел бы осмотреть хранилище, — сказал Марр.

Лана замялась:

— Гнев приказала не давать доступ никому.

— Учитывая наши отношения, — произнёс Марр более мягким, вкрадчивым тоном, — уверен, она не возражала бы, если бы я взглянул на то, что осталось.

Если бы Гнев хотела, чтобы у него был доступ, подумал Марр, она бы сама показала ему свою коллекцию. Он понадеялся, что Лане не придёт в голову эта мысль.

После мгновения раздумий Лана кивнула.

— Конечно. Следуй за мной.

Казалось, Лана тоже понимала, что нынешнее местонахождение Гнева делало её предпочтения неактуальными. Он всего лишь дал Лане повод и оправдание сделать то, что она и так сама хотела.

— Стражей нашли мёртвыми на своих постах, — сообщила Лана, пока они спускались в лифте, — задушены Силой. Записи с камер были повреждены.

Хранилище находилось глубоко под базой, за несколькими защитными дверями. Марр бывал здесь раньше с Гневом. Коды доступа Ланы открывали каждую дверь по очереди, пока они не оказались в большой комнате с несколькими боковыми помещениями. Лана набрала что-то на консоли рядом со входом в одно из них, приложила ладонь к ней, и тяжёлая дверь медленно отъехала в сторону. Даже без чтения аккуратных заметок, которые Гнев оставила рядом с некоторыми предметами, Марр мог сразу догадаться о личности их предыдущего владельца по исходящей от них энергии. Он шагнул в комнату, игнорируя неприятное ощущение, и осмотрелся.

— Что именно было украдено? — поинтересовался Марр.

— В основном голокроны и несколько других предметов. Их назначение мне неизвестно, — призналась Лана, хмурясь. — Гнев просила обеспечить им дополнительную защиту. Тот, кто здесь был, точно знал, что ему нужно.

— Думаешь, она знала, чем они были? — спросил Марр, изучая силовые поля перед пустыми ячейками.

— Она никогда не говорила этого прямо, но... — Лана потёрла переносицу. — На Закууле она долго их исследовала. К сожалению, мы не можем спросить её сейчас.

Марр промолчал, задавшись вопросом, почему Гнев всё это от него скрыла. Стало ли найденное причиной её внезапного отъезда? Если она считала, что он не поймёт её планов, значит, сильно недооценила его. Ему приходилось сталкиваться с таким, что многие ситхи не осмелились бы и представить.

— Мало кто знал о содержимом хранилища, — Лана задумчиво посмотрела на массивную металлическую дверь. — Доступ же был только у Коммандора и меня, но… мы не обнаружили никаких следов взлома. Мы устанавливаем местоположение всех, кто посетил базу в тот день, чтобы их допросить.

Марр знал, кому не составило бы труда получить коды от Гнева. Впрочем, причиной смерти охраны явно был ситх, а не она. Даже если Сайфер Девять и не была замешана в краже, она наверняка могла бы рассказать много интересного при тщательном допросе. Озвучивать свои подозрения Марр пока не стал.

— Держи меня в курсе любых событий, — сказал он, выходя из помещения.

— Разумеется, — кивнула Лана.

Они имели дело с кем-то, кто знал о происхождении и значении артефактов, думал Марр, пока они возвращались в командный центр по коридорам базы. С кем-то, у кого было достаточно знаний, ресурсов и терпения, чтобы спланировать такую операцию. Кто бы это ни был, недооценивать его было бы большой ошибкой.

???, 24 ATC

— Мастер обещала показать мне настоящую силу тёмной стороны!

Резкое шипение светового меча, рассекающего мёртвую древесину, нарушило тишину. Майор Малавай Квинн поднял взгляд от своего датапада, когда очередная обугленная ветка упала на землю, срезанная алым клинком Джейсы.

Квинн отложил в сторону трактат о тактике ведения асимметричных войн. Между ним и Джейсой потрескивал разведённый им костёр — один из немногих источников тепла на этой планете, которая, казалось, высасывала жизнь и свет из всего, что на неё попадало. Был вечер, хотя различие между днём и ночью здесь едва ощущалось. Тусклый свет, пробивающийся сквозь вечную дымку, просто менял оттенок с бледно-зелёного на серый, погружая лес в более глубокие тени. Иногда они встречали местную фауну — мелких юрких существ, которые бежали от света, и более крупных хищников, которые, к сожалению, этого не делали.

За годы службы он привык к тяжёлым условиям, но это место не походило ни на одно другое. Если бы он мог выбирать между этой планетой и Хотом, думал Квинн, он предпочёл бы прямо сейчас соскабливать лёд с турелей. Сон не приносил отдыха — его преследовали кошмары, из которых он просыпался в холодном поту. Днём он ловил себя на том, что постоянно перепроверяет свой бластер и чистит снаряжение, которое не нуждалось в чистке, лишь бы удержать разум сосредоточенным на конкретных задачах с измеримым результатом. "Тёмная сторона сильна здесь," — объяснила однажды Гнев почти извиняющимся тоном, заметив его дискомфорт.

Очередной взмах, очередная ветка превратилась в дымящиеся куски.

— Действительно жаль, что она оставила вас здесь, милорд, — произнёс Квинн, тщательно подбирая слова.

Это не было ложью. Малавай был бы значительно счастливее, если бы Гнев забрала свою ученицу с собой. Джейса, никогда не славившаяся хорошим самообладанием, казалось, стала ещё импульсивнее с их прибытия на эту планету, а её привычка справляться с раздражением с помощью насилия делала даже обычные беседы похожими на переговоры с нестабильным термальным детонатором.

Гнев проводила большую часть дней вдали от корабля, исчезая в болотистой глуши ещё до рассвета и возвращаясь только с наступлением темноты. Впрочем, на этой планете, размышлял Квинн, темнота была понятием относительным. Иногда Малавай замечал пепел на её робе, когда она возвращалась, хотя никогда не видел огня или дыма вдалеке. Гнев была тише обычного, постоянно погружённая в свои мысли. Однажды он мог поклясться, что слышал, как она с кем-то разговаривает, но не увидел рядом с ней никого.

— Не смей! — Джейса направила клинок ему в грудь, её глаза запылали яростью. — Не смей критиковать решения мастера! Она знает вещи, недоступные твоему пониманию.

— Конечно, милорд. Я не хотел выказать неуважения, — ответил Квинн, стараясь не спровоцировать Джейсу ещё больше.

— Джейса.

Гнев появилась из-за деревьев за пределами света костра.

— Мастер! Ты вернулась! — Джейса повернулась к ней с радостным нетерпением, немедленно отключая световой меч. — Я просто защищала твою честь.

— Я знаю. Но это не нужно, — сказала Гнев странно пустым голосом. Она шла к костру медленно, словно скорбящий к могиле.

— Ты выглядишь расстроенной, мастер, — нахмурилась Джейса. — Что-то случилось?

— Не беспокойся обо мне, Джейса. — Гнев остановилась в нескольких шагах от неё, задумавшись. Затем тихо спросила: — Скажи мне, какую цену ты была бы готова заплатить за силу?

— Любая цена того стоит, мастер. — Джейса выглядела удивлённой. — В этом наше отличие от слабых. Мы готовы делать то, на что джедаи никогда не решатся.

Гнев долго изучала лицо своей ученицы, словно пытаясь запомнить его, потом на мгновение закрыла глаза.

— Я могу показать тебе прямо сейчас, чему научилась, Джейса.

Лицо Джейсы озарилось почти детским восторгом.

— Да! Мы будем непобедимы вместе, мастер. Ничто не сможет противостоять нам. Республика, джедаи...

— Нет, Джейса, — мягко произнесла Гнев, оказавшись у неё за спиной. — Я буду.

Прежде чем Джейса смогла среагировать, прежде чем Квинн даже успел понять, что происходит, Гнев подняла руку, и Джейса рухнула на землю.

— Мастер? — голос Джейсы был растерянным, почти испуганным. Она пыталась пошевелиться, сопротивляясь невидимой силе. — Что ты...

Гнев осторожно опустилась на колени рядом со своей ученицей, положив одну руку ей на плечо почти нежным жестом. Глаза Джейсы расширились, когда она наконец поняла, что происходит. Ещё миг назад Джейса Уиллсаам существовала, в следующий — превратилась в серый пепел, рассыпавшийся по чёрной земле. Последними эмоциями на её лице были шок и боль — как у ребёнка, внезапно осознавшего, что мир куда более жесток, чем он представлял.

Квинн смотрел на происходящее с бесстрастным выражением лица, чувствуя, будто его парализовало. Он видел подобное однажды, годы назад на Зайосте — воспоминание, которое он похоронил в глубинах сознания, жалея, что не может полностью стереть его из памяти.

Гнев оставалась на коленях ещё долго, её глаза были закрыты, пальцы касались земли в том месте, где недавно была Джейса. Малавай не мог сказать, медитировала ли она или просто думала. Он ждал в тишине, наблюдая, как ветер рассеивает пепел.

— Ужин готов, милорд, — сказал он наконец, пытаясь притвориться, что ничего не произошло. — Если ты проголодалась.

Гнев открыла глаза и посмотрела на него с нечитаемым выражением. Она медленно поднялась и стряхнула пепел с колен.

Они уселись друг напротив друга у костра. Гнев мыслями находилась где-то далеко, её взгляд был устремлён на пламя, а не в тарелку.

Квинн снова углубился в книгу. Прочитанное может пригодиться, если он выживет в этом месте, хотя с каждым днём эта перспектива казалась всё более оптимистичной. Иногда он сомневался, жив ли он вообще, или давно умер и просто не осознал этого. У этого мира была способность заставить даже концепцию будущего казаться невозможной. Он мог бы не тратить усилия напрасно, а лечь и перестать дышать прямо сейчас.

Гнев подняла руку, и Малавай испытал странное ощущение, словно что-то холодное коснулось его головы изнутри. Сначала ничего не изменилось, но постепенно он заметил, что от костра исходит больше тепла. Окружающая его тьма будто отступила, став терпимее.

— Лучше? — мягко спросила она, опуская руку.

Он кивнул, и Гнев снова перевела взгляд на пламя. Некоторое время они сидели в тишине.

— Чувствительные к Силе, — неожиданно произнесла Гнев, — могут ощущать смерть других людей, если у них была сильная эмоциональная связь. Такие узы обычно существуют между возлюбленными, членами семьи, друзьями... Мастерами и учениками. — Гнев замолчала и посмотрела вдаль. — Когда Джейса умерла, я не почувствовала ничего.

Малавай знал об этом, но промолчал, ожидая продолжения. Гнев подняла мёртвую ветку, лежавшую возле костра, и бросила в пламя, наблюдая, как она горит.

— Интересно, — продолжила Гнев совершенно ровным тоном, — почувствовал ли хоть кто-то что-либо? — Она перевела взгляд на Квинна. В её глазах, обычно живых и ярких, была пустота, совершенно точно отсутствовавшая там утром. — Есть ли хоть один человек, которому она действительно была не безразлична?

— Сомневаюсь, милорд, — тихо ответил Малавай. В конце концов, они сами убили семью и друзей Джейсы, и Гнев оставалась самым близким человеком, что у той был. Не в первый раз он задался вопросом, почувствует ли кто-нибудь его собственную смерть, когда она придёт. Почувствует ли её она.

Гнев кивнула. Несколько минут она молчала, наблюдая за пламенем. Затем снова нарушила тишину.

— Как думаешь, я лучше, чем был Барас?

Вопрос застал Квинна врасплох. Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Ты не Барас, милорд. — Малавай сделал паузу, пытаясь сформулировать свои мысли. — Ты делаешь то, что необходимо, независимо от цены, которую приходится платить.

Он говорил искренне. Что бы ни произошло сегодня, Квинн верил, что это служило какой-то цели. Гнев никогда не действовала произвольно, не была жестокой исключительно ради жестокости. Если Джейса должна была умереть ради некоего большего замысла, значит, такова была цена войны.

— Я не знаю, — с горечью сказала Гнев, — согласился ли бы с тобой Марр. Он верит, что сила должна быть заслужена через борьбу.

Малавай ничего не ответил. Меньше всего он хотел обсуждать нынешние романтические связи своей бывшей, особенно когда эти обсуждения включали бы анализ мнений или эмоционального состояния Дарта Марра. К счастью, Гнев не стала развивать эту тему.

Они продолжали сидеть молча, треск костра был единственным звуком в угнетающей тишине окружающего леса. Гнев отставила тарелку и подтянула колени к груди, обнимая их.

— Раньше я думала, что сила даёт свободу, — произнесла она. — Но это неправда, не так ли? Чем могущественнее ты становишься, тем меньше у тебя выбора. Всё становится как будто... неизбежным.

Квинн задумался, помешивая угли костра палкой.

— Возможно, милорд, но неизбежность не всегда бремя. Слабые командиры, — осторожно сказал он, — мучаются выбором, парализованные возможностями, которые не могут контролировать, и за это расплачиваются другие. — Малавай замолчал, поправляя кусок дерева в костре. — Империи нужны лидеры, которые могут действовать, когда это требуется.

Он посмотрел, как взлетают искры, прежде чем продолжить.

— Если это означает меньше выбора... Тогда, возможно, это никогда и не был настоящий выбор. Возможно, это всегда были лишь отвлекающие от долга иллюзии.

— А если долг потребует от тебя всего, что у тебя есть, Квинн? — Гнев взглянула на него с интересом.

Малавай отложил палку и посмотрел ей в глаза.

— Тогда я отдам всё, — ответил он без колебаний. — Как и должно быть.

Гнев снова замолчала, глубоко задумавшись о чём-то. Вскоре она поднялась, пожелав ему спокойной ночи, и удалилась на корабль. Квинн остался у костра ещё на несколько минут, прежде чем наконец потушить огонь и последовать за ней.

Он совершил привычный ежедневный обход, проверяя системы корабля, прежде чем направиться в свою каюту. Проходя мимо каюты Гнева сквозь приоткрытую дверь он увидел, как Гнев, ещё полностью одетая, лежит на кровати лицом вниз. Она плакала.

Перед ним простиралось болото, в тёмной воде которого отражалось зелёное небо. Гнев лежала неподвижно среди искривлённых корней мёртвых деревьев, её бледная кожа резко выделялась на фоне чёрной грязи, губы посинели, глаза были закрыты. Он попытался подойти к ней, но с каждым шагом она погружалась всё глубже в мутную воду. На берегу, в двух шагах от Гнева, стоял знакомый силуэт, безучастно наблюдая за ней. Когда лицо Гнева почти скрылось под водой, она протянула к тому руку, словно пытаясь ухватиться за него. Император c холодным смехом растворился в тумане.

Дарт Марр открыл глаза, стены каюты на борту его корабля постепенно обрели чёткие очертания. Видения Силы были в лучшем случае ненадёжными, и редко стоило понимать их буквально: они показывали лишь возможности, а не неизбежное развитие событий. Он знал это, и всё же эти видения его беспокоили. Марр медленно поднялся на ноги. Что ты делаешь, Гнев? — подумал он, словно его мысли могли каким-то образом её достичь.

Днём война полностью занимала его разум. Стратегическое планирование, координация с Советом — всегда находилось что-то, требующее немедленного внимания. Но теперь, в тишине личных покоев, её отсутствие ощущалось особенно остро.

В её компании, думал Марр, опускаясь на кровать, он всегда ощущал то, что редко знал раньше — чувство безопасности. Они оба были более чем способны постоять за себя по отдельности, но вместе они представляли силу, которой мало кто осмелился бы бросить прямой вызов. Конечно, это было лишь иллюзией. Никто не был по-настоящему неуязвим, как бы силён он ни был — даже Император, в чём они убедились сами. Тем не менее, Марр никогда не спал спокойнее, чем в те ночи, когда Гнев Империи была рядом.

* * *

Гнев смотрела в потолок своей каюты, прокручивая в голове события дня. Возможно, Барас был прав, когда предупреждал, что обращение джедаев — деликатная работа, которую лучше оставить профессионалам.

С Джейсой она потерпела неудачу — отрицать это было бессмысленно. Та слишком быстро погрузилась в тёмную сторону, полностью поддавшись своим импульсам вместо того, чтобы использовать ненависть как оружие, точно и с целью. Но, возможно, это была просто природа джедаев. Они так долго подавляли чувства, существующие в каждом, что когда им приходилось столкнуться с собственной ненавистью, они оказывались поглощены ею.

Впрочем, неохотно признала Гнев, собственного опыта у неё было недостаточно, чтобы утверждать это наверняка. Её мысли обратились ко второй попытке — к человеку, который подавал большие надежды, прежде чем обстоятельства их не разбили.

* * *

Люциан хмурился, сосредоточенно отрабатывая движения, гул его синего клинка рассекал воздух тренировочного зала. Он был падаваном — вернее, бывшим падаваном — лет двадцати трёх, покинувшим Орден после того, как Арканн практически сравнял с землёй его родную планету.

— Твоя техника стала лучше, — заметила Гнев, сидя на полу, скрестив ноги.

Люциан остановился в полудвижении и повернулся к ней с улыбкой.

— Спасибо, Командор. Должен признать, я всё ещё удивлён, что ты попросила меня научить тебя медитации.

Гнев улыбнулась ему в ответ с выражением, которое, как она надеялась, сходило за скромное любопытство.

— Война слишком многого нам стоит. В последнее время я замечаю, что всё чаще ищу внутреннего покоя.

Кажется, сработало. Лицо Люциана просветлело, и он посмотрел на неё с ревностным энтузиазмом джедая, верящего, что спасает заблудшую душу.

— Я рад это слышать, — сказал он, выключая световой меч. — Путь к свету начинается с признания своей внутренней тьмы, а затем — с выбора подняться над ней.

— Разумеется, — легко согласилась Гнев. Она определённо была хорошо знакома с внутренней тьмой. — Ты не мог бы показать ещё раз? Я не уверена, что делаю всё правильно.

Люциан встал позади неё, его ладони зависли в воздухе над её спиной.

— Можно?

Она кивнула, и он положил руки ей на плечи.

— Иногда физическое воздействие помогает сосредоточить разум. Закрой глаза, — мягко проинструктировал он. — Позволь спокойствию разлиться по всему телу. Почувствуй, как Сила течёт вокруг нас, сквозь нас. Нет эмоций, есть покой...

Гнев послушно закрыла глаза и попыталась выглядеть умиротворённо. Покой — это ложь, есть только страсть. Через страсть я обретаю силу. Через силу — могущество. Через могущество — победу. Через победу... Она открыла глаза и обнаружила, что Люциан наблюдает за ней с безграничным терпением, которым, казалось, обладали в изобилии только джедаи.

— Чувствуешь? — спросил он. — Как ненависть и страх просто... исчезают, когда ты перестаёшь держаться за них?

— Ты очень терпелив со мной, — сказала Гнев, взглянув на него с благодарностью, — хотя я, наверное, худшая ученица, что у тебя когда-либо была.

— Я... каждый может научиться находить покой. — Люциан, казалось, слегка покраснел. Она почувствовала, как он наклонился ближе, чтобы поправить её позу. — Даже тот, кто знал столько конфликтов, сколько ты.

Краем глаза она заметила знакомую фигуру, наблюдавшую за ними из дверного проёма. Дарт Марр задержался на несколько мгновений, прежде чем молча продолжить путь. Гнев едва подавила улыбку. Кажется, ей предстоял интересный разговор.

— Я что-то сделал не так? — спросил Люциан, заметив её выражение.

— Вовсе нет, — весело ответила Гнев. — Я просто подумала, как сильно жду продолжения этих уроков.

* * *

— Как прошла твоя тренировка? — спросил Марр, когда дверь его покоев закрылась за ней. Его голос был обманчиво спокойным.

— Мы практиковали формы светового меча, — невинно улыбнулась Гнев, чрезвычайно довольная собой. — Люциан оказался таким... восприимчивым к моим инструкциям. Он очень хорошо умеет находить правильные позы.

— Не сомневаюсь в этом, — обманчиво спокойным голосом сказал Марр. — Скажи, Гнев, насколько близко нужно стоять, чтобы продемонстрировать техники медитации?

— О, очень близко. Конечно, ты понимаешь важность практического обучения? — Гнев наклонила голову, изображая недоумение.

Марр взглянул на неё так, словно она только что серьёзно оскорбила его интеллект.

— Тебе понравилось его внимание? — спросил он, сокращая расстояние между ними.

— А что, если да? — Гнев посмотрела на Марра с озорной улыбкой. — Что, если меня привлекает его стремление к покою и гармонии после стольких лет во тьме?

В глазах Марра мелькнуло что-то опасное. Стремительным движением он оказался у неё за спиной, его руки легли ей на талию, притягивая её ближе.

— Ты ревнуешь, Марр? Возможно, ты тоже мог бы попросить падавана научить тебя техникам медитации, чтобы избавиться от своей ревности и злости. — Гнев закрыла глаза и с наслаждением улыбнулась. — У него такие нежные руки.

Рука Марра скользнула к её горлу и замерла там.

— Такая преданность своему учению, — продолжила Гнев мечтательным тоном. — Я достигла настолько глубокого покоя и расслабления, что почти забыла Кодекс.

— Что ты действительно забыла, — так это кому ты принадлежишь, — его голос прозвучал прямо у её уха. — И что я не делюсь своим.

— Возможно, мне нужно напоминание, — предложила она, плотнее прижимаясь к Марру. Гнев почувствовала, как её сердце забилось чаще. Марр всегда был сдержанным, и видеть его таким было неожиданно возбуждающе.

— Возможно, да, — согласился Марр задумчивым тоном, от которого по её телу пробежала дрожь, — раз тебе, кажется, так нравятся практические уроки.

Он отпустил её, развернул лицом к себе и сделал шаг назад.

— Раздевайся, — приказал он.

Её улыбка стала шире. Именно этого она и добивалась. Неторопливо, не отрывая взгляда, она начала снимать одежду. Марр неподвижно наблюдал за ней, дыша медленно и глубоко.

— Теперь, на колени.

Гнев плавно опустилась на пол, положив руки на колени и глядя на Марра с предвкушением.

— Лучше, — сказал он, начиная снимать свою одежду. — Хотя у меня складывается впечатление, что ты слишком наслаждаешься этим.

Когда он стоял перед ней полностью обнажённый, Гнев немедленно подалась вперёд, положив руки ему на бёдра. Она довольно зажмурилась, услышав резкий вдох и почувствовав, как Марр напрягся. Он запустил пальцы в её волосы. Гнев улыбнулась бы, если бы могла — кажется, её наказанию не суждено было состояться. Её торжество, однако, продлилось недолго.

— Нет, — сказал он внезапно, и несильно потянул её назад за волосы, тяжело дыша. — Так дело не пойдёт.

— Разве не этого ты хотел? — спросила она, глядя на него с невинным выражением лица.

— Встань, — скомандовал он, игнорируя её вопрос.

Гнев медленно поднялась на ноги.

— На спину, — он подтолкнул её к кровати. — Руки за головой.

Она легла на кровать, положив руки за голову, как он приказал. Марр устроился рядом с ней, намеренно медленно проводя пальцами по её груди.

— Ну что, будем отрабатывать формы светового меча, Гнев? — прошептал он ей на ухо, наклонившись ближе. — Или ты предпочитаешь более прямые приложения страсти?

Он поцеловал её ключицу, затем опустился ниже, пока наконец не оказался между её ног.

— Я не припомню, чтобы давал тебе разрешение двигаться, — сказал он, когда она попыталась выгнуться при первом прикосновении его языка.

Его движения были то мягкими, то более требовательными, но их было недостаточно.

— Кому ты принадлежишь, Гнев? — Марр немного отстранился, чтобы говорить чётко, игнорируя её разочарованный стон. Он ввёл в неё два пальца.

— Тебе, — выдохнула она.

— Скажи это как положено. — Его пальцы замерли.

— Я принадлежу тебе, милорд.

— Не уверен, что я тебе верю. — Он поцеловал внутреннюю сторону её бедра, после чего вернулся к прежнему занятию.

— Пожалуйста, Марр. — Она попыталась пошевелиться, но он остановил её. — Я только твоя.

Марр не отреагировал.

— Я была неправа. Неправа, что позволила ему меня трогать. Неправа... что заставила тебя сомневаться... Пожалуйста, я скажу всё, что ты хочешь. — Произносить слова стало сложнее, когда он ускорил темп, словно награждая её за эти признания.

Когда она наконец достигла оргазма, Марр поднялся и лёг рядом, крепко её обнимая, пока она приходила в себя. Гнев чувствовала, насколько он сам был возбуждён — это осознание доставляло ей почти столько же удовольствия, как и то, что только что произошло.

— Теперь ты лучше понимаешь своё место? — спросил Марр.

— Мм, я не совсем уверена. — Она с вызовом улыбнулась и прижалась ближе к нему. Она действительно не знала. В такие моменты ей казалось, что её место было на вершине мира. — Возможно, тебе нужно быть убедительнее.

С резким вздохом он перевернул её на спину и поцеловал, когда она обхватила его ногами. Это уже не было частью её наказания, подумала Гнев с удовлетворением.

— Хорошо. — Марр сжал её крепче. — Потому что я ещё не закончил напоминать тебе.

Позже, лёжа в его объятиях, она слегка подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты — мой, — заявила она. — Скажи это.

— Твой, — покорно согласился Марр с лёгким весельем во взгляде.

Гнев улыбнулась и снова уткнулась лицом ему в плечо.

— Я на самом деле не флиртовала с джедаем, — призналась она. — Я пыталась его обратить.

К её удивлению, Марр начал смеяться.

— Ты думаешь, я не понял? — спросил он. — Я никогда не сомневался в твоей верности.

— Ты знал?

— Да. — Он обнял её чуть крепче. — Но я не мог упустить такой шанс. Кроме того, — голос Марра стал более серьёзным, — это не означает, что мне нравится смотреть, как другие мужчины тебя трогают. Как оказалось, я не выше таких мелочных эмоций.

Гнев больше никогда не пыталась флиртовать с Люцианом, отказавшись от подобных методов в пользу философских дебатов и апелляций к его желанию справедливости.

Узнать, завершился ли бы её план успехом, ей не довелось. Люциан оставался упорно убеждённым в глубоко скрытом в ней свете вплоть до дня, когда он погиб, защищая базу от Вейлин. Возможно, подумала Гнев с грустью, в итоге победа осталась за джедаем.

* * *

Воспоминание поблекло, но сон не приходил. Гнев перевернулась на бок. Для кого-то, созданного для войны, Марра было удивительно приятно обнимать. Обычно они были нежны друг с другом, почти осторожны — возможно, потому что они оба знали, что другой мог бы легко его убить, если бы ему что-то не понравилось. Гнев тяжело вздохнула. Она скучала по нему.

Она поднялась с кровати, натянула ботинки и направилась наружу, где её ждал спидер. Пожалуй, пришло время нанести визит месту из её — нет, его — воспоминаний, который она откладывала, испытывая необъяснимый страх.

— Мне жаль Джейсу, — произнесла она вслух, направляя спидер через лес. — Она была верна мне. Хотя, по сути, её привлекала лишь сила. Но разве существует какая-то иная форма верности?

Никто не ответил. Фары спидера разрезали тьму впереди; рассвет был ещё далеко.

— Путь ситха — одинокий путь, — продолжила она, обращаясь к тишине, словно та могла ответить. — Квинн может думать, что привязан ко мне, но это тоже только из-за моей силы, даже если он сам верит в обратное.

Мёртвая ветка дерева треснула и упала на землю, задетая спидером. Маленький грызун замер в свете фар, затем быстро исчез во тьме.

— Сиенна, пожалуй, питает ко мне какую-то симпатию, но у неё своя игра. Марр не полностью неправ насчёт неё, хотя я и не верю, что она хочет причинить мне вред. Марр...

Гнев замедлила спидер, приближаясь к самой неприятной правде из всех. Её пальцы крепче сжали руль.

— Что бы Марр ни испытывал ко мне, его чувства существуют только пока я оправдываю его ожидания. Стоит мне проявить слабость, он не просто покинет меня — он может убить меня сам из жалости.

Тяжесть в её груди, поняла Гнев, была вызвана не только этими мыслями. Кажется, она почти добралась до своей цели. Она остановила спидер у подножья большого скалистого холма и слезла с него.

— Интересно, — сказала она, глядя на тёмную скалу, — поймёт ли Марр мои поступки. Ждёт ли он меня вообще или уже забыл? Не хочешь сделать ставку? — спросила она с грустной улыбкой. — Хотя полагаю, у тебя больше не осталось ничего, что ты мог бы поставить.

— Ты задаёшь не те вопросы.

Гнев медленно обернулась. Рядом со спидером стояла призрачная фигура Валкориона.

— Ты мёртв, — констатировала она, не чувствуя удивления от его появления.

— Верно, — согласился Валкорион с холодной улыбкой. — Но если это так, почему ты говоришь со мной? Не потому ли, что чувствуешь, что я единственный, кто способен тебя понять?

— В каком-то смысле, — призналась Гнев. — Ты пошёл бы абсолютно на что угодно, если это помогло бы тебе выжить.

— Что должно тебя интересовать, — продолжил Валкорион, словно она ничего не ответила, — так это как сделать так, чтобы ничто из этого не имело значения. Их любовь, их ожидания — всё становится неважным, когда ты обладаешь достаточной силой. Правда, кому-то настолько жалкому, как ты, она недоступна.

— Ну вот, а я думала, что я особенная, — саркастически ответила Гнев, шагая вдоль основания утёса. — Разве не это ты внушал мне всё время?

— Если ты когда-либо в это верила, ты ещё глупее, чем я думал. — Валкорион рассмеялся. — Ты была полезна, не более того. Удобный сосуд с достаточной силой, чтобы его можно было использовать.

Гнев остановилась, наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то, что слышала только она.

— Там? — спросила она, глядя на участок скалы.

— За теми камнями, да, — ответил призрак Императора.

Она подняла руку и нанесла концентрированный удар Силой. Камень треснул и раскрошился, обнажая металл под ним. Ещё один удар, затем ещё один, и постепенно перед ней открылось то, что находилось внутри холма.

— Недалеко отсюда была дверь, — Валкорион посмотрел на неё со странным выражением. — Но полагаю, твой способ тоже работает.

Гнев ничего не сказала и прошла сквозь дыру, которую пробила в камне. Перед ней простирался научный комплекс — металлические коридоры, тускло освещённые аварийными лампами. Тёмная сторона была здесь сильнее, но было и что-то ещё — что-то, что вызывало в ней иррациональный страх. Что-то было не так.

Она двинулась вглубь сооружения. Её сердце билось всё быстрее, пот выступил на лбу, несмотря на прохладный воздух. В том, что когда-то было лабораториями, она увидела столы с фиксаторами, разбитые капсулы и разбросанные кости, которые когда-то принадлежали людям. Скелеты лежали на столах и сбились в углах бывших камер, некоторые всё ещё носили истлевшие остатки одежды.

— Какие эксперименты ты здесь проводил? — спросила Гнев, её голос эхом разнёсся по пустым залам.

— Я изучал разум, — ответил Валкорион, осматриваясь. — Множество способов воздействовать на него, сломать его, перекроить полностью. Любое знание имеет свою цену, как ты, я уверен, уже заметила.

Гнев осмотрела разрушенное оборудование, ища что-нибудь ценное, но большая часть была уничтожена давным-давно. Она чувствовала себя всё хуже с каждой минутой пребывания здесь. Холодная дрожь пробежала по её спине. Неудивительно, думала она, что планета оставалась изменённой тёмной стороной даже спустя столетия.

Сбоку на стене шевельнулась тень, и Гнев почувствовала внезапный, всепоглощающий ужас. Она повернулась, и тень обрела очертания знакомой фигуры в чёрно-красной броне с шипами.

Не произнося ни слова, Марр поднял световой меч и бросился на неё. Гнев мгновенно вскинула свой меч, чтобы блокировать удар, но её клинок прошёл сквозь его, не встретив сопротивления. Лезвие пронзило её грудь, и тело захлестнула боль. Гнев посмотрела вниз, ожидая увидеть смертельную рану, но не увидела никаких повреждений.

Второй удар, от которого она попыталась уклониться, рассёк её плечо.

Сосредоточься, приказала она себе. Ничего из этого не существует. Гнев призвала Силу, концентрируясь на реальности, которую знала — что Марр был далеко, что это было не более чем иллюзией, созданной этим местом. Видение замерцало и исчезло.

Внезапно ей стало трудно дышать. Гнев поспешила назад, следуя чужим воспоминаниям и красному аварийному освещению к тому, что, как она надеялась, было выходом. Она больше нигде не задерживалась, пока не оказалась снаружи.

Гнев остановилась в нескольких шагах от входа, глубоко дыша, пока её сердцебиение не начало замедляться. На горизонте появилась зелёная полоса — приближался рассвет.

Обернувшись, чтобы взглянуть на вход ещё раз, она заметила то, чего не заметила ранее в спешке. Тяжелая металлическая дверь лаборатории лежала на земле, аккуратно срезанная с петель световым мечом.

Тайтон, спустя неделю

— Первый раз на Тайтоне? — спросила пожилая женщина, сидевшая напротив неё.

— Да. — Сайфер Девять повернулась к ней с печальной улыбкой. — Мой муж погиб на войне. Я слышала, что джедаям нужны добровольцы для помощи с разными мелочами в храме, и я подумала... подумала, что мне не помешает отвлечься.

Выражение лица женщины смягчилось. Она посмотрела на Сиенну с сочувствием.

— Мне очень жаль, дорогая. Война отняла так много у всех нас. — Она протянула ладонь и осторожно коснулась её руки.

Сиенна благодарно кивнула и на мгновение закрыла глаза. Легенда была тщательно продумана, хотя она сомневалась, что кто-то станет расспрашивать о подробностях — история была достаточно трагичной, чтобы отбить охоту задавать слишком много вопросов, и достаточно распространённой, чтобы казаться правдоподобной.

В последние годы она сменила много имён и личностей. Иногда она ловила себя на том, что сомневается в самой концепции настоящего имени — почему имя, данное тебе при рождении, более настоящее, чем имя, которое ты сама выбираешь для себя? Возможно, именно поэтому притворяться кем-то другим с каждым разом получалось всё легче и легче. Возможно, именно это помогало ей иногда забыть о событиях прошлого, убедить себя, что они происходили с кем-то другим.

— А зачем летите вы? — с любопытством спросила она попутчицу.

— Я навещаю свою дочь. — На лице женщины появилась тёплая улыбка. — Она теперь мастер — можете себе представить? Одна из лучших целителей, как говорят джедаи.

— Вы, наверное, очень ею гордитесь.

— Да, — ответила её собеседница с грустью в голосе. — Она всегда больше всего хотела помогать людям. А теперь... Теперь она втянута в эту ужасную войну. Она говорит, что скорее умрёт, чем позволит ситхам захватить Корусант, как будто моё сердце это выдержало бы. — Женщина покачала головой. — Боюсь, это может быть моим последним шансом её увидеть. Правительство обсуждает прекращение пассажирских рейсов с Корусанта в ближайшее время — для нашей безопасности, как они говорят.

Сайфер Девять наклонилась ближе и нахмурилась.

— Думаете, они это и правда сделают?

Шаттл слегка дрогнул, заходя на посадку, и Сиенна из окна смогла разглядеть окружённый горами храм. Скоро, подумала она. Очень скоро эта мирная планета может испытать войну на себе.

— После того, что случилось на Кореллии... — Женщина вздохнула. — Правительство говорит, что это просто мера предосторожности, но мы все прекрасно понимаем, что это на самом деле означает. Они готовятся к осаде.

Пассажиры вокруг обеспокоенно переглянулись. Казалось, это и правда понимали все, но боялись признаваться даже самим себе, что война уже подобралась настолько близко. Её попутчица взглянула на них и слабо улыбнулась.

— Не стоит переживать напрасно, — твёрдо сказала она. — Жизнь продолжается даже сейчас.

— Вы верите, что мы сможем защитить Корусант? — спросила Сиенна.

Женщина ненадолго замолчала, словно погружённая в воспоминания, пока они пролетали над кристально чистой рекой, отражавшей утреннее солнце.

— Я не знаю, дорогая. Но я видела достаточно войн, чтобы верить в саму жизнь. В конце концов, жизнь всегда сильнее смерти. Надежда сильнее страха, а любовь сильнее ненависти. Просто иногда им нужно время.

— Уважаемые пассажиры, — прозвучало объявление из динамиков шаттла, — мы приближаемся к посадочной платформе храма Тайтона. Пожалуйста, не забывайте свои вещи.

Шаттл приземлился почти без тряски, и пассажиры стали подниматься с сидений, готовясь к выходу.

— Держитесь. — Женщина сжала руку Сиенны, выстраиваясь в очередь с другими пассажирами. — Всё проходит, даже если сейчас в это сложно поверить.

— Спасибо, — ответила Сиенна с улыбкой. В этот раз её признательность была вполне искренней.

Сайфер Девять взяла свою сумку и покинула шаттл вслед за остальными.

— Добро пожаловать в храм, — раздался голос из громкоговорителей. — Посетители могут посетить сады и принять участие в наших дневных сеансах медитации. Обратите внимание, что верхние уровни храма сегодня закрыты для посетителей.

Она прекрасно знала, почему эти верхние уровни были недоступны. Пока туристы любовались садами внизу, мастера-джедаи и командиры Республики собирались в зале Совета, чтобы обсудить новые планы в войне с Империей. Именно ради этого она сюда и прибыла.

Сиенна прошла через зону посадки к саду, следуя указателям. Отсюда галактический конфликт казался далёким, почти нереальным. Она села на скамейку рядом с небольшим фонтаном и стала ждать, рассматривая окружающие фонтан цветы. Ждать пришлось недолго.

Молодой рыцарь-джедай в традиционных коричневых одеждах, которого Сиенна никогда раньше не видела, обогнул фонтан и подошёл к ней. В его поведении было что-то неестественное, как будто он слишком сильно старался выглядеть безмятежным.

— Розы прекрасны в это время года, — сказал джедай, устраиваясь на скамейке рядом с ней.

Значит, это был её контакт. Хотя узнать Гнев в этом теле было сложно.

— Да, — улыбнулась ему Сиенна. — Я надеюсь, ты можешь показать мне храм. Понимаю, что день не самый лучший для этого, но наверняка джедай мог бы устроить экскурсию?

— Конечно, — согласился джедай. — Правда, некоторые помещения сейчас заняты Советом.

— Сколько будет длиться совещание? — спросила Сиенна, когда они начали идти обратно к храму.

— Оно началось два часа назад, — тихо ответила Гнев. — У нас ещё есть время.

Они прошли через главный вход вместе с другими посетителями и свернули в боковой коридор, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть статую или прочитать надпись на табличке. Когда они дошли до области рядом с освежителями, Сиенна завела Гнев в небольшой закуток, скрытый от камер.

— Сейчас, — прошептала она, активируя генератор невидимости. Джедай закрыл глаза и полностью исчез из виду вслед за ней. — Комната мониторинга должна быть дальше по коридору, затем вниз по лестнице и налево.

— Веди, — раздался ответ.

Сиенна уже собралась сказать Гневу быть потише, когда поняла, что голос прозвучал прямо в её голове. Она подавила дрожь. Неважно, сколько раз Гнев уверяла её, что не может читать мысли — только проецировать их — ощущение чужого сознания, касающегося её разума, оставалось неприятным.

Они продолжили молча и бесшумно идти по коридору, пока не добрались до комнаты мониторинга. Через приоткрытую дверь Сиенна увидела оператора, следящего за множеством экранов с изображениями с камер.

— Мы не можем его убить, — прозвучал голос Гнева в её голове. — Джедаи почувствуют смерть через Силу.

— Что ты предлагаешь? — едва слышно прошептала Сиенна.

— Смотри.

Гнев материализовалась рядом с дверью и вошла в комнату. Оператор повернулся к ней, но прежде чем он успел что-то сказать, Гнев подняла руку и плавно провела ею из стороны в сторону.

— Тебе срочно нужно посетить освежитель, — сказала она ему. — Ты не видел меня здесь.

Оператор посмотрел на неё остекленевшим взглядом, затем кивнул и встал.

— Мне нужно в освежитель.

Он прошёл мимо Гнева, больше не взглянув на неё.

Сайфер Девять проскользнула внутрь, как только он вышел за дверь, и кинулась к главной консоли. Она начала вводить команды, настраивая систему на замену данных следующих нескольких часов записями с прошлой недели. Затем она проделала то же самое с записями за последний час. Для любого, кто будет просматривать видео, камеры будут выглядеть работающими как положено, по крайней мере, на первый взгляд.

— Готово, — наконец сказала Сиенна.

Обе снова стали невидимыми и покинули комнату, направляясь к выходу из храма. Они шли по одному из коридоров на нижнем уровне, когда Гнев внезапно остановилась.

— Джедай впереди, — предупредила её Гнев. — Он почувствует нас, даже когда мы невидимы. Коридор слишком узкий.

Сайфер Девять отключила генератор. Гнев тоже немедленно материализовалась рядом с ней, вопросительно глядя на неё в ожидании инструкций. Сиенна положила руку на спину Гневу, притягивая её ближе, и коснулась пальцами её щеки. На мгновение глаза Гнева расширились от удивления. Затем пришло понимание, и она обняла Сиенну за талию, наклоняясь ближе. Их губы почти соприкоснулись.

Зеленокожий джедай появился из-за угла в следующее мгновение.

— Не слишком уместное поведение в стенах храма, — прокомментировал он, впрочем, глядя на них без сильного осуждения.

— Это не то, что вы подумали, мастер Тиммнс, — запротестовала Гнев. — Она моя сестра!

Джедай поднял брови.

— Ясно. — Его тон стал слегка насмешливым. — Вы понимаете, что это делает происходящее хуже, а не лучше, да?

— Прошу прощения, — быстро вмешалась Сиенна, отступая от Гнева. — Мы уже уходим.

Джедай покачал головой и продолжил путь. Сиенна услышала, как он засмеялся, исчезая за поворотом.

Они вернулись в сад, найдя безлюдное место, где садовые инструменты были оставлены рядом с клумбами. Теперь им нужно было ждать окончания военного совета. Гнев встала на колени рядом с клумбой, выдёргивая сорняки с большей силой, чем требовалось. Сиенна вздохнула и присоединилась к ней.

— Тебя бы не взяли в Имперскую разведку, — прошептала она. — Для ситха ты совсем не умеешь врать.

— А мне обычно и не нужно никому врать. — Гнев подняла взгляд. — Я могу идти, куда хочу, и брать, что хочу. Чем ты сильнее, тем чаще можешь позволить себе не обманывать ни других, ни себя саму.

Сайфер Девять поджала губы, но спорить не стала. Гнев, как обычно, просто говорила то, что думает, и вряд ли хотела её задеть.

— Хорошо хоть, что нам не пришлось целоваться, — продолжила Сиенна. — Твой парень и так хочет повесить меня за госизмену, не стоит добавлять к этому ревность.

Гнев рассмеялась и махнула рукой.

— Если бы Марр действительно хотел тебя убить, он бы давно нашёл и повод, и способ.

Не то чтобы ситхам для этого нужен был повод, подумала Сайфер Девять, но вслух ничего не сказала.

— Он знает, чем ты занимаешься? — спросила она, пытаясь выдернуть особо упрямый сорняк.

— Я ничего ему не сказала, — пришёл телепатический ответ. В голосе Гнева слышалось чувство вины. — Он попытался бы отговорить меня от моих планов, и ему бы это удалось. Я не могу этого допустить.

— Я не знаю, что ты планируешь, — сказала Сиенна, понижая голос, — но надеюсь, это не слишком опасно. По меркам ситхов, я имею в виду.

Гнев ничего не ответила и опустила взгляд, полностью сосредоточив внимание на растениях. Они продолжали работать в тишине довольно долгое время.

— Чего только не сделаешь для Империи, — вздохнула Сайфер Девять, вытирая пот с лица и нечаянно размазывая землю по щеке. Кожа на шее горела — видимо, ей всё-таки не повезло получить солнечный ожог.

— Мне нравятся цветы, — неожиданно призналась Гнев. — И я не видела солнечного света уже...

Гнев не закончила предложение. Она закрыла глаза и уперлась рукой в землю. Её лицо побледнело.

— Ты в порядке? — спросила Сиенна.

— Требуется много сил, чтобы так долго контролировать чужое тело, — ответила Гнев. Её пальцы дрожали. — Надеюсь, нам не придётся ждать намного дольше.

Сиенна взглянула на джедая и в очередной раз задалась вопросом, где находится настоящее тело Гнева, но удержалась от вопроса. У них у всех были свои тайны. Она оглядела территорию храма.

— Здесь слишком много джедаев. Я не смогу попасть в зал Совета, пока все смотрят. Надеюсь, ты хорошо продумала, как будешь их отвлекать.

— О, да, — улыбнулась Гнев. Её тон стал заговорщическим. — Знаешь, что джедаи ненавидят больше всего?

— Стильную одежду? — предположила Сайфер Девять.

— Близко, — весело ответила Гнев. — Тёмную сторону. Это почти иронично, что именно их ненависть к тёмной стороне так часто становится причиной их падения.

Сайфер Девять пожала плечами. Видимо, требовалось быть ситхом, чтобы в полной мере оценить юмор этой ситуации. Порывшись в сумке, она достала небольшой коммуникатор, завёрнутый в цветную обёртку от конфеты.

— Возьми это. В нужное время я подам сигнал. Уничтожь его потом.

Гнев кивнула.

— И постарайся, чтобы тебя не раскрыли, — добавила Сиенна. — Представь, как джедаи будут смеяться, если узнают, что Гнев Империи весь день бесплатно полола их грядки.

Они вернулись к храму и разошлись у главного входа. Сиенна проскользнула в нишу вне зоны обзора камер, которую заметила ранее, и активировала генератор невидимости. Она затаилась в углу, откуда могла наблюдать за главной лестницей, и стала ждать.

После того, что казалось вечностью, но, если верить часам, было всего двадцатью минутами, она заметила, что гости начинают покидать зал Совета. Заседание подходило к концу. Сайфер Девять подождала, пока последний из посетителей дойдёт до выхода из храма, и послала сигнал Гневу.

Поначалу ничего не изменилось. Затем джедаи внезапно замерли, поворачивая головы в сторону чего-то, что могли почувствовать только они. Сама Сиенна не слышала и не видела ничего необычного, но что бы ни сделала Гнев, это определённо привлекло их внимание.

— Немедленно сопроводите посетителей к шаттлам! — скомандовал мастер-джедай.

Джедаи пробегали мимо укрытия Сиенны, одни сопровождали растерянных гостей к посадочным платформам, другие спешили в сторону леса. Прежде людные коридоры теперь были почти пусты. Она быстро направилась к залу Совета.

Военные планы и протоколы совещания всё ещё лежали на столе. Сайфер Девять работала в спешке, загружая всё на зашифрованный датачип. Спустя две минуты у неё было то, за чем она пришла. Она выскользнула из комнаты и направилась в сад, где отключила генератор и вышла из-за куста, пытаясь выглядеть как потерявшийся и сбитый с толку турист.

— Извините, но вам нужно пройти на посадочную платформу, — обратился к ней появившийся на её пути падаван-твилек. — Все посетители должны немедленно покинуть территорию храма. Здесь может быть небезопасно.

Сиенна хотела спросить, что случилось, но сдержалась. Чем меньше она разговаривала с джедаями, тем меньше был шанс, что они почувствуют её обман. Она кивнула и поспешила к посадочным платформам, присоединившись к очереди на отбывающие шаттлы. В соседней очереди Сайфер Девять заметила пожилую женщину, с которой беседовала утром в шаттле. Ей помогала подняться на борт джедай, явно бывшая её дочерью, судя по рыжим волосам и голубым глазам у обеих.

Зона посадки гудела от голосов ждущих отправления людей. Сиенна держала голову опущенной, прислушиваясь к разговорам вокруг неё. К охранявшему площадку джедаю подошёл другой и начал ему что-то рассказывать, но из-за шума почти ничего расслышать не удалось.

— ...меч нашли в реке, — донеслось до неё, — но...

Она нахмурилась. Река? Зачем Гневу было убивать джедая в реке? Сиенна нервно пересчитывала людей в очереди перед ней. Джедаи неизбежно выяснят, что она проводила время с их коллегой, и будут её искать.

Только когда её шаттл поднялся с поверхности Тайтона, она наконец позволила себе расслабиться. Не исключено, что позже джедаи догадаются, что произошло, но будет уже поздно — день ещё не успеет подойти к концу, как украденные данные будут лежать на столе Дарта Марра.

Гнев медленно открыла глаза, как будто возвращаясь из сна в реальность. В поле зрения проступил знакомый лес, казавшийся ещё темнее после солнечного сада Тайтона. Несмотря на промозглый воздух, на лбу выступил пот, и всё её тело дрожало от усталости. Подобные связи через полгалактики отнимали слишком много сил. Она откинулась назад, прислонившись к покрытому мхом дереву. Гнев надеялась, что река уже успела унести пепел, и джедаи не догадаются, какой именно ритуал она совершила.

Световой меч лежал выключенным в её ладони. Насколько она могла судить, дверь лаборатории была срезана не так давно, и тот, кто там был, мог всё ещё находиться поблизости. Гнев была уверена, что это был другой ситх — мало какой джедай отправился бы в то место добровольно.

— Ты ещё не устала от власти над другими? Уже давно ты освоила всё, что хотела. — В голосе Валкориона не было ни тепла, ни насмешки — лишь терпение учителя, смотрящего, как ученик раз за разом повторяет одну и ту же ошибку. — Высшая форма власти, как тебе известно, это не власть над другими...

— ...это власть над собой. Власть над самой смертью, — продолжила Гнев. Она ожидала его появления. — Я всего лишь вношу свой скромный вклад в победу Империи.

— Нет. — Валкорион холодно засмеялся. — Ты получаешь удовольствие от этих упражнений, но постоянно ищешь оправдания своим действиям. У тебя есть мои знания и моя сила, и всё же ты цепляешься за иллюзию, что ты чем-то отличаешься от меня. Что ты лучше меня. Так ли оно? Ты не заслужила ничего из того, чем обладаешь.

— Ты жил в моей голове годы. — Гнев взглянула на него. — Считай это арендной платой.

Валкорион подошёл ближе, его фигура слегка мерцала.

— И всё же они не полностью доступны тебе, не так ли? Ты знаешь, что должна принять свою трансформацию, но продолжаешь убегать от того, ради чего сюда пришла.

— Я знаю, что ты хочешь меня убить, — ответила Гнев. — Не нужно больше притворяться.

— Я не могу лгать тебе. — Валкорион сел рядом с ней. — Я существую лишь в твоих воспоминаниях. Я не могу сказать тебе ничего, чего ты уже не знаешь. Я хочу того же, чего хочешь ты, даже если это прячется под всеми твоими страхами.

Она подняла взгляд к небу, но звёзды, как всегда, были скрыты за вечными серыми облаками. Гнев знала, что по крайней мере в этом Валкорион был прав. Она не хотела возвращаться в лабораторию, в залы, даже сейчас наполненные ужасом и страданиями, но она прилетела на эту планету из-за находящегося здесь источника Силы. Некоторые ритуалы можно было совершить только в месте её концентрации.

Гнев закрыла глаза. Она откладывала это достаточно долго. Каждый день, проведённый здесь, был ещё одним днём вдали от Марра, ещё одним днём, когда война продолжалась без неё. Больше всего она хотела снова обнять Марра, услышать его голос, поцеловать его губы, почувствовать его—

— В старые времена, — задумчиво произнёс Валкорион, — было принято описывать такие чувства в дневнике, прятать его под кроватью и не показывать никому. Иногда я сожалею, что эта традиция исчезла — тебе стоило бы её перенять. Возможно, потом ты могла бы читать записи вслух Марру. Он — единственный, которому подобные откровения ещё могли бы показаться интересными, хотя даже в этом я не уверен.

Если Марр вообще ещё что-то к ней чувствует, подумала Гнев. Скучал ли он по ней так же сильно, как она по нему, или же уже списал её со счетов как очередную жертву ситхских амбиций?

— Марр любил тебя, — признал Валкорион со смесью удивления и неприязни. — Насколько ситх может любить другого. Вероятно, твои чувства его забавляли. Но любовь угасает на расстоянии.

— Что ты можешь знать о любви? — усмехнувшись, спросила Гнев. — Тебя ненавидели даже твои собственные дети.

— По крайней мере, я всегда был честен с самим собой, — невозмутимо ответил Император. — В отличие от тебя. Я никогда не искал чужой любви, никогда не притворялся, что мною движет что-то иное, кроме моих собственных желаний. Можешь ли ты сказать то же самое о себе?

Гнев долгое время сидела молча. Лаборатория ждала во тьме, терпеливая, как сама смерть. И где-то за звёздами, надеялась она, её до сих пор ждал Марр. Она подтянула колени к груди, обхватив их руками.

— Я выживу? — наконец спросила она.

— Этого я не знаю. — ответил Валкорион. — И ты тоже не узнаешь, если не будешь готова рискнуть всем. Если у тебя получится, ты будешь способна защитить то, что, как ты утверждаешь, любишь. Если нет... То ты умрёшь, пытаясь стать чем-то большим. Разве не этого желает каждый ситх?

Гнев поднялась на ноги. Она сделала свой выбор.

Она нашла Малавая в грузовом отсеке, методично чистящего и проверяющего оборудование, которое уже выглядело безупречно. Гнев нахмурилась. Он приводил в порядок грузовой отсек всего несколько дней назад — не было нужды делать это снова. Квинн поднял взгляд, когда она вошла, и тут же прекратил своё занятие.

— Мой лорд, — он поприветствовал её. — Ты надолго пропала сегодня.

— Я медитировала, как всегда, — ответила Гнев, снимая влажную мантию и вешая её на крючок. — Как ты себя чувствуешь?

— Достаточно хорошо, мой лорд, — привычно ответил Квинн, но Гнев ему не поверила. Даже для человека с такой светлой кожей, как у Малавая, он выглядел слишком бледным.

— Ты, вероятно, будешь рад узнать, что тебе не придётся оставаться здесь намного дольше. Мне больше не нужна твоя помощь, Квинн.

— Понимаю, мой лорд. — В его голосе не было удивления.

— Я отвезу тебя на Закуул, откуда ты сможешь отправиться обратно на Одессен, — продолжила Гнев. — Я пошлю сообщение Лане и объясню твоё возвращение. Мы отправляемся в течение часа.

Глаза Малавая слегка расширились, словно он ожидал чего-то другого. Он кивнул.

— Как пожелаешь, мой лорд.

Путешествие на Закуул прошло относительно спокойно. Сотни сообщений, отправленных ей другими за последние месяцы, появились в её почтовом ящике, как только они вошли в зону действия гиперволновых передатчиков. Оставленный Гневом мир хлынул обратно в её жизнь потоком данных. Большинство сообщений не были важными — разведывательные сводки, административные вопросы, запросы, которые были слишком старыми, чтобы всё ещё нуждаться в ответе. Она просматривала их, отвечая, на что могла, игнорируя неактуальное, и помечая то, что могло всё ещё требовать внимания.

Они спустились на шаттле на лесную поляну в нескольких километрах от города. Гнев не желала привлекать внимание — её присутствие вызвало бы вопросы, отвечать на которые ей не хотелось.

— Что мне сказать остальным? — спросил Малавай, когда они выходили из шаттла.

— Они не смогут получить от тебя никакой важной информации, Квинн. — Гнев слегка улыбнулась. — В конце концов, ты почти ничего не знаешь, не так ли?

— Нет, мой лорд. — Он склонил голову набок. — Не знаю.

Прежде чем он успел повернуться и уйти, Гнев шагнула к Квинну и крепко обняла его. После мгновенного замешательства Малавай ответил на объятье. Этот жест явно его удивил.

— Береги себя, Квинн, — тихо сказала она, отстраняясь, чтобы встретиться с ним взглядом. — И… спасибо. За всё.

— Мой лорд, — ответил он, глядя на неё с обеспокоенным выражением. — Пожалуйста, будь осторожна.

Гнев некоторое время сидела на крыше шаттла, наблюдая, как Квинн идёт к далёким шпилям города, пока он полностью не исчез из виду. Она откинула голову и закрыла глаза, подставив лицо свету. Вокруг неё закуульские птицы перекликались друг с другом через листву деревьев, и где-то вдалеке она могла слышать тихий шум бегущей воды. Жизнь, подумала она. Гнев вспомнила утренние прогулки на Одессене, когда первые лучи солнца только появлялись из-за гор. Тогда она принимала такие простые вещи как должное. Теперь, зная, что её ждало, каждый момент тепла и света казался драгоценным.

Вернувшись на корабль, она снова направилась к консоли, просматривая полученные сообщения, пока не нашла то, которое искала. То, которое она так боялась открывать. То, которое она перечитала так много раз во время путешествия на Закуул, что выучила каждое слово наизусть.

"Мне казалось, что между нами больше доверия. Если ты думаешь, что я не смог бы чего-либо понять, ты ошибаешься. Кого ты пытаешься защитить — меня или себя?

—Марр"

Гнев сняла перчатки и положила их сверху на консоль. Она провела по экрану кончиками пальцев, словно могла каким-то образом через него дотронуться до человека, который написал эти слова.

— Пожалуйста, прости меня, — прошептала она.

* * *

Очередная молния расколола тёмное небо, и окна Цитадели задребезжали, когда последовал гром. Молнии были столь же постоянным явлением на Дромунд Каасе, как и убийства ситхами друг друга ради власти, пусть сегодняшняя гроза и была свирепее обычного. Дарт Марр не отвёл взгляда от голографической карты, показывающей движения флотов. Республика полагала, что сможет защитить свои территории, переведя текущий конфликт в войну на истощение. Скоро они поймут, что ошибались.

Он приблизил изображение, сосредоточив внимание на севере региона Экспансии. Всё шло по плану. В такие моменты у Дарта Марра возникала хрупкая надежда, что Совет сможет отложить все внутренние распри до окончания войны. Это чувство он старался подавить — слишком много раз до того его надежды заканчивались разочарованием. Иногда он сам удивлялся, что у него ещё сохранилась способность на что-то надеяться.

На фоне посветлевшего от новой вспышки неба сквозь дождь на мгновение проступили очертания домов. Дарт Марр напрягся. Сначала ощущение было едва заметным — возмущение в Силе, ощущение далёкой опасности, словно покалывание статического электричества перед ударом молнии. Время словно замедлилось.

Марр выпрямился, его рука легла на рукоять светового меча. Он огляделся в поисках источника угрозы, но не заметил вокруг ничего подозрительного.

Ощущение усилилось, когда очередная вспышка молнии осветила знакомую обстановку. В этот застывший миг каждый предмет в комнате выделялся с непривычной чёткостью: металлическая поверхность голографического стола, единственное растение в углу комнаты, датапад на столе, показывающий местное время — 21:36. Секунды растянулись почти до бесконечности, выжигая каждую деталь в его памяти.

Последовал гром, и понимание обрушилось на него. Боль пронзила его мгновениями позже. Дарт Марр вцепился рукой в край стола, как утопающий хватается за обломок корабля. За болью пришла пустота, приглушив все звуки, краски и ощущения. Время на экране датапада сменилось на 21:37. Марр неподвижно смотрел на цифры, как будто бы мог силой воли повернуть время назад и предотвратить то, что уже произошло.

— Гнев, — он попытался позвать её, но не смог издать ни звука.

Ещё одна молния разорвала небо над Дромунд Каасом, но последовавшего за ней грома Дарт Марр уже не услышал. Время словно остановилось и застыло навсегда.

От: Дарт Марр

Кому: Гнев Империи

Тема: Всё, что остаётся

Гнев,

Я не знаю, прочитаешь ли ты когда-либо эти слова. Уже несколько недель я больше не чувствую твоего присутствия в Силе. Логика говорит мне, что ты мертва. Ты сильна, но не неуязвима. Я видел слишком много смертей, чтобы верить в иное.

Но иногда я что-то ощущаю. Далёкое присутствие, которое может быть всего лишь воспоминанием или надеждой. Я не знаю, реально ли это чувство или же это выдумка отчаявшегося разума, не желающего принять потерю. Или, возможно, то, что было между нами, способно пережить даже смерть.

Я никогда не говорил, что люблю тебя, хотя я уверен, что ты это знала. Я боялся, что стоит мне произнести эти слова вслух, жизнь найдёт способ тебя у меня отнять. Это произошло всё равно.

Через страсть мы обретаем силу. Но иногда мы также обретаем слабость — слабость от связи настолько глубокой, что её отсутствие становится раной, отказывающейся заживать. Возможно, именно поэтому джедаи боятся привязанностей. Возможно, они понимают что-то, чего не понимаем мы. Или, возможно, им просто не хватает смелости любить то, что можно бояться потерять.

В любом случае, знай: я ни разу не пожалел о сделанном выборе. Если бы мне было известно тогда, какую боль это принесёт, я всё равно выбрал бы тебя. Я делал бы это снова и снова.

Я никогда не боялся смерти, ни своей, ни чужой. Но ты показала мне, что бегство от жизни — не меньшее малодушие, чем бегство от смерти. Обе рано или поздно найдут нас. Единственный выбор, который мы можем сделать, — произойдёт ли это на наших условиях или на их. За этот урок я буду вечно благодарен.

Я должен был сказать эти слова, когда ты ещё была здесь, чтобы их услышать.

Если ты мертва, то знай, что я буду нести память о тебе и как свой щит, и как своё бремя. Если ты мертва, то я надеюсь, что ты не пожалела о решении, в итоге отнявшем у тебя жизнь. Я надеюсь, что ты нашла силу, которую искала. Я надеюсь, что до самого конца ты знала, что я тебя любил.

Если ты жива, если твоя воля оказалась сильнее смерти, то знай и это: я буду ждать. У меня есть долг — сделать так, чтобы здесь всегда было что-то, ради чего стоит возвращаться. Чтобы Империя, за которую мы сражались, стояла вечно.

Дромунд Каас и Коррибан остаются прежними. Место, которое ты занимала в моей жизни, остаётся пустым.

Я остаюсь.

—Марр

Он наблюдает за ними с каменной платформы. Жители деревни застыли на коленях, прижатые к земле одной лишь его волей. В глазах некоторых всё ещё теплится надежда, словно их что-то ещё может спасти. Этого не случится. Надежда — это лишь отсроченное отчаяние, а отчаяние становится куда слаще, когда надежда полностью раздавлена.

Те, кто пытался сопротивляться ему, лежат перед ним в луже крови. Некоторые всё ещё дышат. Он улыбается. Он давно осознал, что продолжительные страдания насыщают лучше всего. Их ужас струится через Силу, густой и опьяняющий. Каждая волна агонии делает его сильнее.

Некоторые думали, что у них был шанс против него. Другие пытались защитить свои семьи. Глупцы, низведённые до животных, движимых желанием спасти своих партнёров и потомство, а не себя. Эта мысль вызывает у него отвращение, выходящее за пределы простой интеллектуальной неприязни.

— Поднимите головы, — приказывает он. — Все вы.

Они подчиняются, подняв взгляд. Кто-то пытается зажмуриться, но он вновь заставляет их открыть глаза. Они увидят всё. Они запомнят всё. Это момент, который он ценит больше всего — тот самый миг, когда в сознании умирает последняя надежда.

Воцарившаяся тишина доставляет ему удовольствие. Как затишье перед бурей.

— Вот, к чему приводит сопротивление, — говорит он. — В нём нет героизма. Нет чести. Лишь боль, которую я буду растягивать, сколько посчитаю нужным.

Это послужит уроком для следующей деревни, хотя он сомневается, что это будет необходимо. Слухи распространяются быстро, а страх — ещё быстрее.

Он обращает взгляд к горизонту. Скоро весь Медриаас склонится перед ним. Он снова протягивает руку, и Сила с готовностью откликается на его волю.

* * *

Голубая молния срывается с его пальцев и поражает Дарта Марра. Тело того ударяется о полированный пол, и он перекатывается по инерции, прежде чем полностью замереть. Он медленно опускает руку, рассматривая своего бывшего слугу. Тёмный Советник был глупцом, бросив ему вызов, хотя он и не ожидал ничего иного от такого, как Марр. Это не имело значения.

Через Силу он чувствует мерцание жизни в теле Марра, едва ощутимое, как последний уголёк угасающего пламени. Он был ещё жив, пусть и едва. Погасить ли это слабое пламя до конца или позволить ему тлеть?

Он переводит взгляд на другую пленницу, ту, что когда-то носила титул его Гнева. Она стоит неподвижно, с ужасом глядя на тело Марра. Он ощущает её страх. Боится, что её постигнет та же участь? На неё у него совершенно другие планы.

Незаметно для неё он тянется к её сознанию. Ответ чуть не заставляет его рассмеяться вслух. Нет, Гнев боится не за себя. Самый страшный палач галактики стоит парализованная лишь видом одного человека, беспомощно лежащего на полу его тронного зала.

Привязанность. Влечение. Любовь.

Как это жалко.

Как полезно.

Да, решает он, Марр будет жить — пока что. Живой рычаг стоит гораздо дороже мёртвого примера для других.

Он бросает ещё один взгляд на Марра и чувствует что-то незнакомое — отголосок эмоции, не принадлежащей ему. Он старается её подавить. Бог чувствует лишь то, что сам выбирает чувствовать.

* * *

— Тебе приятно было убить его самой? Я чувствовал, что ты ощущала себя обманутой, когда я от него избавился.

Она ничего не отвечает. Гул её светового меча — единственный звук в этом сером, холодном кошмаре. Затем исчезает и он. Она опускается на колени рядом с телом Марра.

— Отпусти его. Эти чувства бесполезны.

— Нет. Через страсть я обретаю силу. — Она наклоняется, кладя ладонь на грудь Марра. На его броне нет ни царапины, за исключением следа от единственной смертельной раны. Его сердце не бьётся. — Теперь его смерть питает мою ненависть. Однажды она тебя уничтожит.

Это ложь. Она не чувствует ничего, кроме пустоты.

Осторожно, она делает то, что никогда не осмеливалась сделать в реальности — кладёт голову на плечо Марра, между шеей и шипами его брони. Здесь она может притворяться. Она наконец может позволить себе это признание во всём, что никогда не решалась сказать.

Его броня едва тёплая на ощупь. Она понимает, что это всего лишь иллюзия, плод её воображения. Каково было бы обнимать настоящего Марра, она уже так никогда и не узнает.

— Дай прошлому умереть. Убей его снова, если нужно.

Тепло угасает. Труп в её руках растворяется, становясь лишь тенью и воспоминанием, пока она не обнаруживает, что обнимает пустой воздух. Она поднимает взгляд и снова видит знакомую фигуру.

* * *

Дарт Марр выходит из теней между деревьями, куда более тихо, чем можно было бы ожидать от воина его размеров. Она сидит на большом бревне. Где-то вдалеке имперцы и республиканцы собирают своё снаряжение, готовясь покинуть планету. Их временный союз окончен.

Она сдвигается в сторону, и Марр садится рядом с ней.

"Лорд Марр, не желаете ли найти уединённое место и отпраздновать нашу победу?"

Такие предложения обычно даются ей легко. Она уже почти открывает рот, чтобы это произнести, но останавливается.

Что, если он молча посмотрит на неё так, как смотрит на других людей каждый раз, когда они говорят что-то глупое? Она не знает, смогла ли бы вынести отказ, особенно сейчас, когда всё кажется таким неопределённым. Она даже не знает, интересен ли Марру секс вообще с кем-либо, или же он предпочитает отдавать всю свою страсть лишь войне и сражениям.

— Для меня честь называть тебя своим союзником, Марр. — Она нарушает тишину. — Империя и мы все в неоплатном долгу перед тобой.

Марр медленно склоняет голову в знак благодарности. Она не может понять, делает ли он это из простой вежливости или же искренне признателен за её слова. Ей становится слегка неловко. Дарт Марр, вероятно, привык к подобной лести.

— Как ты себя чувствуешь?

Вопрос застаёт её врасплох. Она колеблется.

— Все эти годы я верила, что служу чему-то большему, чем я сама. Как его Гнев, я должна была всегда защищать Императора. Быть орудием его возмездия. — Она поднимает взгляд на Марра. — Теперь я должна защищать себя и Империю от него.

— Это беспокоит тебя.

— Да, — признаётся она. — Через страсть мы обретаем силу. Сегодня я узнала, что моя страсть была построена на лжи.

— Ты найдёшь другие вещи, которые будут разжигать твою страсть, Гнев. — Ей кажется, что Дарт Марр едва слышно усмехается. — Если у кого-то в этой галактике и хватает страсти с избытком, так это у тебя.

Её пульс учащается. Она пытается дышать медленнее, заставляя себя сфокусироваться на далёких огнях отбывающих шаттлов.

— Он наш Император. Он знает нас. Он создал нас, в каком-то смысле. Ты уверен, что мы сможем его победить?

— Нет. Не уверен. — Марр ненадолго замолкает. — Но мне легко совершить единственный выбор, который у меня остался. Кем бы мы ни были до сегодняшнего дня, кем бы он нас ни сделал — это закончилось сейчас.

Она не знает, стоит ли беспокоиться из-за этого признания или же чувствовать себя польщённой тем, что он достаточно ей доверяет, чтобы такое сказать.

Больше всего ей хочется положить голову Марру на плечо, показать ему, что они несут это бремя не в одиночку. Она слегка наклоняется в его сторону, но успевает себя остановить и выпрямиться.

— Мы будем готовы. — Она решительно кивает. Поражение — не та возможность, которую она может позволить себе даже рассматривать.

— Тебе стоит отдохнуть. А мне нужно вернуться на корабль. Нам предстоит очень многое спланировать.

Дарт Марр поднимается и оборачивается к ней. На мгновение он задерживается, словно хочет сказать что-то ещё.

— Спокойной ночи, лорд Марр.

Момент проходит. Возможно, ей просто показалось.

— Спокойной ночи, Гнев.

Она смотрит ему вслед с незнакомым ощущением в груди. Оно похоже на голод, который нельзя утолить едой. На тоску по чему-то, чему она не может дать имя. Лишь когда он исчезает из виду, она понимает, что всё это время не дышала.

На борту своего корабля она целует Малавая, прижимая его к стене, но быстро отстраняется.

— У меня был тяжёлый день, — говорит она, и это не совсем ложь.

Ещё одно предательство. Ещё одно разочарование. Когда-то ей удалось победить своего прежнего мастера, но Император обладает безгранично большей силой, чем Дарт Барас.

* * *

— Я уже говорил тебе, как высоко ценю твою службу, ученица?

Они идут по людным улицам Дромунд Кааса. С момента получения Дартом Барасом кресла в Тёмном Совете он всегда дружелюбен, разговаривает с ней с почти отеческой гордостью.

— Я живу, чтобы служить вам, мастер. — Она уважительно склоняет голову.

Барас в добродушном настроении куда опаснее Бараса в ярости. Дарт Барас манипулятивен, гениален, безжалостен и амбициозен, но точно не склонен к сентиментальности или пустым комплиментам.

— У нас впереди великое будущее, мой друг, — продолжает Барас. Толпа расступается перед ними, стараясь быстро убраться с пути члена Тёмного Совета и его свиты. — Империя познает новую эпоху могущества, и мы будем её архитекторами.

Она не помнит, чтобы он говорил "мы" прежде. Речь всегда шла о его славе, его власти, его видении Империи. Это внезапное включение в его грандиозные планы может означать только одно: её дни сочтены.

Её взгляд скользит по улице, от одной лавки к другой, останавливаясь на продавце мороженого. Возможно, она вернётся сюда позже, если ей повезёт дожить до завтрашнего дня.

Барас замечает её паузу и поворачивает голову в ту же сторону. Не произнося ни слова, он жестом подзывает одного из слуг. Тот проталкивается через толпу и быстро возвращается с почти комично большим рожком мороженого, увенчанного завитками крема.

— Для моей дорогой ученицы, — говорит Дарт Барас, протягивая ей рожок. — В погоне за властью мы часто забываем о простых удовольствиях.

— Благодарю, мастер.

Она кланяется, принимая угощение. Да. Он убьёт её скоро. Вероятно, очень скоро.

Мороженое оказывается превосходным, в меру сладким, с насыщенным сливочным вкусом. Она надеется, что оно также не отравлено.

Шаттл Дарта Бараса доставляет их прямо в Цитадель.

— Я обещал, что тебе ещё представится возможность понаблюдать за пытками, — говорит Барас, когда они приближаются к главному входу. — Сегодня вполне подходящее для этого время. Утром привезли пленного джедая. Ты можешь остаться и посмотреть, если хочешь.

— Я рада каждой возможности поучиться у вас, мастер.

Она украдкой касается светового меча, следуя за Дартом Барасом в его кабинет. Присутствие оружия придаёт ей немного уверенности.

* * *

— Джедаи падут от моего меча!

Она размахивает украденным световым мечом, оставляя на стене глубокую царапину. Она замирает на мгновение, затем снова взмахивает оружием, наблюдая, как тени пляшут и изгибаются вокруг неё. Её смех эхом отдаётся в пустом коридоре. Она непобедима. Она яростна. Она—

— Что ты творишь?

Меч вырывается из её рук. В конце коридора она видит свою мать, смотрящую на неё с холодной яростью. Оружие летит по воздуху и отключается, плавно опускаясь в ладонь женщины.

— Мама, я просто—

Молния поражает её прежде, чем она успевает закончить предложение. Электричество пронзает всё тело. Она кричит, пока коридор перед глазами не погружается во тьму.

— ...Она — будущий лорд ситхов. — Она слышит голос отца в соседней комнате. — Ты делаешь её слишком покорной, слишком осторожной.

Она лежит в своей постели совершенно неподвижно, стараясь дышать тихо, чтобы не пропустить ни единого слова. Дверь слегка приоткрыта, и тонкий луч света из коридора пронзает темноту её спальни.

— Это называется дисциплиной. — Мать явно раздражена. — Она не доживёт и до десяти лет, если ты продолжишь позволять ей всё. Может быть, ты заговорил бы иначе, если бы она стащила твой меч.

Отец смеётся.

— Поэтому я держу его под подушкой.

Их голоса становятся тише. Она напрягается, стараясь услышать больше, но слышит только шум продолжающегося спора. Она терпеливо ждёт в тусклом свете.

Шаги приближаются к двери, и в спальню входит мать. Теперь она выглядит скорее усталой, чем разъярённой. Мать садится на край кровати, и матрас слегка прогибается под её весом.

— Твои уроки с мечом начнутся, как только мы найдём подходящего учителя, — говорит мать.

Радость заливает её, затмевая даже боль, оставшуюся после ударов молний. Она мечтала об этом моменте, кажется, целую вечность. Ей хочется задать сотню вопросов, но лицо матери становится холоднее.

— Ты никогда больше не возьмёшь мой меч без разрешения. Поняла?

— Может быть, тебе стоит лучше за ним присматривать. — Слова вырываются прежде, чем она успевает их обдумать.

Голубая искра вспыхивает перед её глазами, но на этот раз боль длится всего пару мгновений. Мать опускает руку и долго смотрит на её. Затем она наклоняется и касается пальцами её щёки.

— Спи.

Мать поднимается и направляется к выходу. Её рука уже тянется к ручке двери.

Она знает, что будет дальше. Как только мать выйдет из комнаты, воспоминание закончится, снова оставив её одну в бесконечной тьме с ним. В отчаянии она ищет другую нить, что-то, что сможет унести её отсюда. Предметы вокруг неё начинают растворяться в тенях.

— Мама! — она пытается окликнуть её, зная, что это бесполезно, зная, что невозможно изменить то, что уже давно произошло. — Останься! Пожалуйста, не уходи!

Дверь закрывается.

Примечания:

Извините, что приходится обижать Дарта Марра. :(

Ещё я переписала бОльшую часть самой первой главы, потому что мне не нравился старый вариант. Если вы её увидите и вам покажется, что раньше всё выглядело иначе, то так и есть.

---

Просыпаться было легко. Первым чувством всегда была ненависть — ненависть, которая выдёргивала его из сна раньше будильника, ненависть, которая горела в груди и не давала снова провалиться в забытьё. Она не была направлена на врага, с которым он мог бы встретиться на поле боя, и от этого становилась только сильнее. Ненависти нужен был объект. Ненависти нужна была цель.

У этой ненависти не было ни того, ни другого, потому что он не мог наказать мёртвую женщину за обещание, которое она не сдержала.

* * *

Кантина на Одессене была переполнена в ту ночь, воздух гудел от провозглашаемых тостов и громких разговоров.

Дарт Марр стоял в углу, сцепив руки за спиной. За всё время он так и не притронулся к алкоголю. Кто-то должен был оставаться трезвым на случай, если Вейлин решит, что именно сегодня — лучший момент для атаки на их базу. Казалось, он был одним из немногих, кто серьёзно относился к—

— Марр, ты должен взглянуть на эти данные. — Лана Бенико подошла к нему с нехарактерным румянцем на щеках. Она нажала кнопку на датападе и протянула его Марру. На дисплее появилось что-то похожее на поэзию, хотя он не успел разобрать слова. Глаза Ланы расширились. — Нет, подожди. Это не тот—

...Единственным, кто серьёзно относился к своим обязанностям.

— Я изучу их утром, Лана.

Лана спрятала датапад в карман, смущённо улыбнулась ему и растворилась в толпе.

Марр остался в углу, чувствуя себя явно не на своём месте. Имперские солдаты не решались подойти к нему, потому что он был Дартом Марром. Солдаты Республики не делали этого, кажется, по той же причине. Его взгляд снова скользнул по залу.

Внимание задержалось на группе джедаев неподалёку, смеющихся над чем-то со стаканами в руках. Один из них жестикулировал так энергично, что едва не пролил напиток на соседа.

Марр задумался, знают ли они, что празднуют получение лордом ситхов титула Дарта. Он сомневался в этом. Приглашения, которые он слышал в коридорах, были довольно расплывчатыми: "Сегодня вечером в кантине что-то отмечают, в общем, будет весело" или "Большая вечеринка, обязательно приходи". Казалось, большинству людей просто нужен был повод забыть о войне на одну ночь.

Он мог бы сказать об этом джедаям, подумал Марр с лёгкой усмешкой. Наблюдать, как изменятся их лица, когда они поймут, что праздновали возвышение ситха. В конце концов, он решил оставить их в неведении. Будет гораздо интереснее, если они выяснят это сами, даже если его и не будет рядом, чтобы увидеть их лица в тот момент.

Казалось, один из джедаев заметил, что его голова повернута в их сторону. Дарт Марр отвернулся.

— Не обращай внимания, — донеслось до него. — Они всегда что-то замышляют.

Его губы тронула улыбка. Если бы они только знали, как мало требуется интриг, когда люди добровольно выбирают неведение. Впрочем, в данный момент Дарт Марр не замышлял ничего, кроме того, как ему поскорее выбраться отсюда.

Из вежливости выдержав ещё какое-то время, он решил уйти. Виновницы торжества всё равно нигде не было видно — вероятно, она устала от внимания и искала тишины. Ему пора было вернуться в свои покои, к медитации, к чему-нибудь более продуктивному, чем наблюдение за пьяными людьми.

Марр пробрался через толпу к выходу. Он обнаружил Гнев снаружи, сидевшую на полу и прислонившуюся к стене. Её голова была запрокинута назад, а взгляд направлен на звёздное небо. Доносившиеся сюда из кантины звуки празднования были приглушёнными, почти успокаивающими.

— Избегаешь собственной вечеринки? — спросил он, подходя к ней.

— У меня кружится голова, — призналась Гнев. — Я, кажется, слишком много выпила. Но сомневаюсь, что кто-то заметил моё отсутствие. Этот праздник нужен им, а не мне.

— Имя тебе подходит, — сказал Марр. — Непобедимая⁽¹⁾.

— Мне оно нравится. Но "Гнев"... — Она замолчала и нахмурилась, тщательно подбирая слова. — Оно имеет для меня особое значение. Оно помогло мне выжить. А потом, когда Император покинул меня, Гневом Империи меня назвал ты. Ты снова дал мне цель и предназначение, когда у меня ничего не осталось.

Он решил промолчать о том, что императрица Асина спросила его мнение по поводу нового титула, прежде чем утвердить его. Это был секрет, который он мог хранить, вклад, о котором Гневу не обязательно знать.

— Я устала. — Гнев закрыла глаза. — Думаю, с меня хватит празднований на сегодня.

Не говоря ничего, Марр наклонился и поднял её на руки.

— Куда тебя отнести? — спросил он.

— В мою спальню. — Она обняла его за шею. — Спасибо.

База была тихой в этот поздний час, большинство её обитателей либо спали, либо всё ещё праздновали в кантине. Они прошли почти половину пути, когда Гнев снова заговорила.

— Что будет, если я подёргаю за один из твоих шипов?

Марр усмехнулся.

— Это боевая броня. Что, по-твоему, должно случиться?

Её пальцы переместились к ближайшему шипу. Гнев дёрнула его осторожно, словно пытаясь определить, можно ли разобрать броню на части исключительно чистым любопытством. Она остановилась, затем со сосредоточенным выражением лица потянула снова, уже сильнее. Потом ещё несколько раз. Шип не сдвинулся. Они были спроектированы, чтобы выдерживать гораздо большее.

— Довольна? — спросил Марр.

— Да. — Она снова обняла его за шею.

Иногда он замечал на себе взгляды ещё не спавших членов Альянса, когда они проходили мимо тех. Ему было всё равно. Их главный, самый могущественный враг уже знал об их отношениях. Со всеми остальными они могли справиться.

В её покоях он уложил её на кровать и сел рядом с ней, снимая маску.

— Я люблю тебя, — сказала она внезапно.

— Я знаю. Ты говоришь мне это каждый день.

— Слишком часто? — Её тон был лёгким, почти шутливым, но Марр почувствовал её неуверенность. Он заметил, как её пальцы крепко сжали край одеяла.

— Нет, — честно ответил он. — Не слишком. Мне нравится.

Долгое время она молча смотрела на него с выражением, которое он не мог истолковать. Потом, неожиданно, на её глазах выступили слёзы.

— Я не знаю, как быть кем-то другим, — сказала она. — Не знаю, достаточно ли того, что я могу тебе дать. Но у тебя есть моё доверие. Моё уважение. Моя любовь. У тебя есть всё, что я способна дать, и гораздо больше, чем я думала, что способна чувствовать.

Слёзы потекли быстрее, стекая к её вискам и исчезая где-то в волосах. Марр на мгновение задумался, не стоит ли сказать ей, чтобы она не произносила ничего, о чём может пожалеть утром. Он промолчал. Ему хотелось услышать всё.

— Ты можешь попросить у меня что угодно, и я отдам это без колебаний, — продолжила Гнев. — У тебя больше власти надо мной, чем когда-либо было у кого-то ещё. — Она ненадолго замолчала и рассмеялась. — Если ты когда-либо решишь убить меня, просто скажи мне. Мне кажется, моё сердце остановится само. Сэкономишь кредиты на ассасинах.

— Если я когда-либо решу убить тебя, я сделаю это лично.

Как только слова сорвались с его губ, он мысленно проклял себя. Это было правдой — если бы подобные обстоятельства возникли, он бы никогда не делегировал эту задачу. Но это было не то, что ему следовало сказать. Не сейчас.

По её глазам было видно, что она тоже ожидала другого ответа. Он не смог придумать, как исправить ситуацию словами, потому наклонился и прижался губами к её.

— Как ты думаешь, кто бы победил? — тихо спросила Гнев, когда он отстранился. Она смотрела на него с грустным любопытством. — Если бы мы действительно попытались друг друга убить.

Он не знал ответа. Гнев была сильнее в Силе — это было неоспоримо — но у него было гораздо больше опыта. На их тренировках ему нередко удавалось отвлечь или обмануть её. В настоящем бою насмерть—

Нет. Он остановил себя. Марру не нравилось направление, которое принял разговор. Ему не нравилось, что он, очевидно, настолько испортил момент, что теперь они обсуждали гипотетическое убийство друг друга.

— Давай не будем выяснять, — сказал он. — Хорошо?

Она кивнула и притянула его к себе, крепко обнимая.

— Не будем, — прошептала она куда-то ему в шею. — Я скорее умру, чем причиню тебе боль.

* * *

Дарт Марр резко сел в кровати. Она солгала ему. Ей удалось совершить и то, и другое.

Ненависть нахлынула снова, и на этот раз он позволил ей накрыть себя с головой. Альтернатива была хуже.

Больше всего он хотел, чтобы Гнев была здесь, чтобы он мог бить её молниями, пока она не почувствует хотя бы малую часть той боли, которую причинила ему своей смертью. Он хотел слышать, как она кричит от боли, хотел требовать ответов, хотел, чтобы она поняла, что совершила, оставив его.

Ненависть была сильной, почти очищающей в своей интенсивности. Она выжигала всё остальное — боль, пустоту, удушающее осознание от того, что Гнев покинула его навсегда. В своей ярости он почти мог притвориться, что она всё ещё где-то там, всё ещё достаточно живая, чтобы он мог её наказать, всё ещё достаточно близко, чтобы он мог причинить ей боль.

В другие моменты, иногда всего секундами позже, он был готов простить её. Готов был простить ей всё, простить что угодно, если это могло бы каким-то образом вернуть её. Если бы он мог увидеть её ещё раз. Он бы обнимал её и не говорил ничего, не спрашивал ничего и не требовал ничего, кроме того, чтобы она осталась.

Душ гудел вокруг него, и звуковые вибрации пробегали по его коже. Он стоял там дольше, чем было необходимо, позволяя этим ощущениям напоминать ему, что он ещё способен чувствовать что-то помимо ненависти и боли. Здесь всё казалось привычным, неизменным. Те же действия, которые он выполнял десятилетиями.

Иногда он ловил себя на том, что планирует, что ей скажет, когда она вернётся. В другие времена он спрашивал себя, мог ли он убедить её остаться. Если бы он нашёл правильные слова, если бы сказал что-то другое в ту ночь, возможно, она не почувствовала бы необходимости что-то ему доказывать.

В некоторые дни возникала отчаянная, бесполезная надежда, что, может быть, каким-то образом он ошибся в том, что почувствовал в Силе в тот день. Он не ошибался. Он мог распознать смерть. Он сам причинил её достаточно. Он презирал себя за эти мысли, но и не хотел отпускать это чувство. Это означало бы принять действительность, а её принятие казалось предательством.

Дарт Марр поднял голову и встретил свой собственный взгляд в зеркале над раковиной.

"Красивый," — часто шептала Гнев, заворожённо глядя на него. Он знал, что это ложь. Тёмная сторона давно исказила его внешность, отметив на нём цену той силы, которой он владел. И всё же он не чувствовал обмана. Гнев верила в свои слова, словно видела что-то, чего не видел он.

Злость угасла так же внезапно, как и пришла, и пустота, которую она оставила, была гораздо хуже.

Марр потянулся к своей броне. Каждый её элемент был щитом от внешнего мира. Температура больше не имела значения. Ощущения от прикосновений притуплялись. Даже боль становилась терпимой. В броне всё ощущалось одинаково. И именно это ему было нужно сейчас.

"Обещай, что позаботишься о себе," — сказала она в ту последнюю ночь, когда он её видел.

Он не мог вернуться назад. Время двигалось только в одном направлении, и каждое утро он просыпался в одной и той же реальности, где не было её, он был ещё здесь, а жизнь продолжалась вне зависимости от того, хотел он того или нет.

Дарт Марр сделал глубокий вдох. Из них двоих хотя бы он будет тем, кто сдерживает свои обещания.

Маска закрыла его лицо, и с ней был возведён последний барьер между его болью и Империей, которая всё ещё нуждалась в нём.

Голокомм издал сигнал входящего звонка, и он без колебаний ответил на него. Его голос звучал ровно и уверенно через фильтры маски.

— Это Дарт Марр.

Лана Бенико появилась в синем свечении голопроектора. В тот день Лана тоже почувствовала смерть Гнева в Силе. Они почти не говорили об этом, лишь согласились пока скрывать новость, чтобы никто не решил воспользоваться этим, пока Империя ослаблена войной.

— Лорд Марр, — поприветствовала она его. Её тон был деловым, но не холодным. — У меня есть новости о происшествии на Одессене. Думаю, они тебя заинтересуют.

Марр склонил голову набок, показывая, что внимательно её слушает.

— Мы отслеживали все корабли, которые посетили Одессен в день кражи и в предшествующие дни, — продолжила Лана. — Мы потеряли связь с одним из наших постоянных поставщиков — экипажем, который доставил медицинские припасы за день до инцидента. Потребовалось время, но мы наконец смогли обнаружить их корабль.

— Вы допросили экипаж? — спросил Марр.

— Мы нашли только трупы. — Она сделала паузу, и на её лице промелькнуло раздражение. — Экипаж был мёртв уже несколько недель. Но нам удалось извлечь бортовой журнал и определить, где корабль был до и после остановки на Одессене. Там мы нашли кое-что интересное.

— Что вы обнаружили?

— Я предпочла бы не обсуждать детали по голосвязи, даже зашифрованной, — сказала Лана слегка извиняющимся тоном. — Ты мог бы присоединиться к нам для проверки одного места? Я расскажу все подробности лично. Твой опыт бы очень пригодился.

У него не было большого опыта изучения ситхских артефактов — в Альянсе были люди, кто разбирался в них гораздо лучше. Дело было совсем не в его опыте, понял Марр. Он слабо улыбнулся, хотя она не могла этого увидеть. Лана догадывалась, что он испытывает. Возможно, не до конца, но она понимала достаточно.

Время было не самым неудачным. Текущие военные операции Империи заключались в подавлении сопротивления и установлении линий снабжения перед переходом к следующему этапу, процесс, который не требовал его личного участия. Назначение украденных артефактов Императора оставалось неясным, что потенциально делало их опаснее целого республиканского флота, если они попадут не в те руки. Или если они активируются сами по себе, подумал Марр. Творения Императора имели склонность к злонамеренной автономии. Тот факт, что кто-то пошёл на такие усилия ради их кражи, говорил о том, что вор знал больше, чем они с Ланой.

Марр взял датапад и проверил своё расписание. Большинство встреч можно было делегировать другим или перенести.

— Я смогу выделить время через два дня, — наконец сказал он.

— Мы заберём тебя и отправимся туда на нашем корабле, — ответила Лана. — Отправь мне свои координаты.

На секунду Марру захотелось спросить, тоже ли она это чувствует — те редкие моменты слабого, отдалённого присутствия в Силе, которое исчезало, как только он пытался сосредоточиться на нём. Он представил, как Лана качает головой, глядя на него с жалостью, подтверждая тем самым то, что он и сам понимал разумом: что боль от потери заставляла его воображать вещи, которых больше не существовало.

— Отправлю, — сказал он вместо этого.

— Я сообщу, если что-то изменится. Пусть Сила вечно служит тебе.

Голопроекция замерцала и исчезла. Марр ещё мгновение стоял неподвижно, затем повернулся к двери.

Что бы ни принес этот день, он встретит это так же, как встречал всё остальное в своей жизни: несгибаемым, в броне и в абсолютном одиночестве.

---

1) Invicta (лат.) — "непобедимая" или "непокорённая". Гневу Асина дала титул Дарт Инвикта.

Вернуться к тексту

— Итак, джедай заходит в кантину, — рассказывала Сиенна, — и бармен спрашивает: "Почему такое печальное лицо?" Джедай говорит: "Я чувствую великие страдания в галактике". А бармен ему отвечает: "Да, все так говорят после того, как увидят цены на коктейли".

Запах топлёного масла и тёплого шоколада заполнял общую зону на корабле Сайфера Девять. Это была странно уютная, домашняя обстановка, учитывая природу их миссии. Дарт Марр сидел в мягком кресле с краю, молча прислушиваясь к разговорам.

Майор Пирс громко засмеялся и протянул руку за ещё одним печеньем.

— Мне нравится. Напоминает мне другую шутку: сколько джедаев нужно, чтобы поменять лампочку?

— Не знаю, сколько? — Сиенна с искренним, казалось, интересом наклонилась к нему.

— Ни одного. Они будут стоять и пытаться использовать Силу, чтобы убедить лампочку, что она уже горит.

— О, эта лучше моей. — Сиенна придвинула миску со свежим печеньем ближе к нему.

Марр задался вопросом, почему Гнев испытывала к ней симпатию. Насколько ему было известно, Гнев никогда не интересовалась женщинами, даже такими привлекательными, как Сиенна.

— Я вспомнила ещё одну, — объявила Сайфер Девять. — Как узнать, что Валкорион устраивает семейный ужин?

— Половина гостей замышляет патрицид? — предположил Пирс.

— А другая половина одержима! — Сиенна рассмеялась.

Дарт Марр вспомнил, как впервые стоял на коленях перед Императором, десятилетия назад, только что назначенный в Тёмный Совет. Он держал голову опущенной, ожидая разрешения Императора говорить, двигаться, существовать. Вишейт мог убить его, мог убить любого члена Совета или же их всех сразу одной лишь мыслью. Даже сейчас он отчетливо помнил испытанный им тогда абсолютный ужас от нахождения в присутствии Императора.

Марр не ожидал дожить до времён, когда люди свободно и безнаказанно будут шутить о нём. Галактика изменилась. Возможно, он изменился вместе с ней.

Он поднялся со своего места. Марр всё ещё слышал отголоски разговора и смех за своей спиной, пока шёл к мостику корабля. Малавай Квинн сидел в кресле пилота, наблюдая за данными на навигационной консоли. Тот сразу же заметил его и обернулся.

— Милорд.

— Майор Квинн, — поприветствовал его Марр. — Сколько времени осталось до прибытия?

— Два часа, милорд. Мы прибудем по расписанию. Система навигации не показывает никаких препятствий на маршруте.

Марр несколько секунд смотрел на Квинна, чувствуя, как в нём нарастает иррациональная, беспричинная неприязнь. Этот человек не смог предотвратить то, что случилось с Гневом. Он был там, путешествовал с ней, и позволил ей совершить то, что её убило. Это было несправедливо, и Марр это сам понимал. Даже если бы Квинн и знал, даже если бы он как-то предвидел, что произойдёт, Гнев не послушала бы его. Никто не смог бы её остановить.

— Хорошо, — сказал Марр и молча покинул мостик. У него будут вопросы к Квинну. Позже, когда они завершат то, зачем летят.

Марр направился в противоположную часть корабля, где находился грузовой отсек — большое помещение, заполненное ящиками с припасами и шкафчиками для снаряжения. Он устроился на полу, пытаясь погрузиться вглубь своего сознания, ища ясности, направления, какого-то знака того, что ждёт их впереди. Вместо этого он обнаружил лишь бесконечную пустоту, звёзды и серый камень. Он попытался сосредоточиться, но видение ускользало от него, словно дым. Это было место? Метафора? Предупреждение?

Он оставался там, плавающий в этом серой бездне, пока корабль не затрясся, выходя из гиперпространства.

Из окна на мостике открывался вид на республиканский крейсер, дрейфующий на орбите пустынной планеты внизу. На его корпусе не было никаких видимых следов повреждений.

— "Страж Корусанта", — сказала Сиенна со своей позиции у сенсорной станции. — Пропал пять месяцев назад. Республика провела поиски, ничего не нашла и объявила его уничтоженным со всем экипажем.

— Сейчас он точно не сторожит Корусант, — пробормотал Пирс.

— Судя по результатам сканов, корабль нас не заметил. — Лана нахмурилась и перевела взгляд на консоль. — Поддержка систем жизнеобеспечения минимальна. Оружие и щиты обесточены.

Пирс и пятеро солдат Альянса присоединились к ним в ангаре. Квинн остался на борту корабля Сиенны, держась на безопасном расстоянии и готовясь их эвакуировать, если что-то пойдёт не так.

Они пристыковались к шлюзу у правого борта корабля без происшествий. Коридоры перед ними были пусты. Никаких тел. Никаких признаков борьбы.

— Ну, — с наигранным весельем произнесла Сиенна, — отсутствие сопротивления означает, что всё закончится быстро. Если повезёт, я ещё успею вернуться домой к мужу сегодня вечером.

Марр взглянул на Сиенну. Почему-то он сильно сомневался в наличии у той мужа, да и дома — тоже.

— Ты это чувствуешь? — тихо спросила его Лана.

Он знал, что она имела в виду. Тёмная сторона была сильна здесь, как будто сам воздух был наполнен страхом и ненавистью. Пропитывающая здесь всё энергия казалась Марру знакомой, напоминая ему о каком-то другом месте, но эти воспоминания ускользали от него.

Лана жестом подозвала трёх солдат.

— Осмотрите мостик. Сообщайте мне обо всём необычном. Не вступайте в бой без приказа.

Марр закрыл глаза и сосредоточился. У тьмы было течение, уходящее вглубь корабля. Вниз. К нижним палубам.

— За мной.

Ощущение усиливалось по мере их спуска. С каждым пройденным отсеком Сиенна бледнела всё больше, и от её обычной показной беззаботности не осталось и следа. Непринуждённая уверенность Пирса сменилась настороженностью опытного бойца. Лана зажгла световой меч, осматривая боковые коридоры в поисках угроз.

Марр не чувствовал присутствия поблизости кого-либо живого. Что бы ни случилось здесь, допросить обитателей уже вряд ли представится возможным.

Значительную часть нижней палубы занимал тюремный отсек. Ряды камер выстроились вдоль стен, их энергетические барьеры всё ещё были включены. Камеры были заполнены трупами, по меньшей мере недельной давности, судя по их виду.

Сиенна быстро достала из своего рюкзака респиратор и нацепила его на лицо. Марр был рад, что активировал фильтры маски ещё перед посадкой.

Он подошёл к ближайшей камере, осматривая тела внутри. Один труп лежал у энергетического поля с перерезанным горлом, зазубренный кусок металла всё ещё был зажат в его пальцах. Другой застыл лицом вниз в луже засохшей крови, растёкшейся вокруг его головы. Похоже, он разбил голову об пол.

Смерть этих людей наступила не в результате какой-то внешней угрозы. Они сделали это сами.

Орикон, внезапно осознал Дарт Марр. Вот почему атмосфера на этом корабле показалась ему знакомой. Луна ощущалась почти так же после поражения Повелителей Ужаса, всё ещё пропитанная остатками их силы.

— Марр, — позвала его Лана. Она стояла перед другой камерой. — Посмотри на это.

Эта камера была другой. В ней находились медицинские койки с цепями. Пять коек, пять тел, каждое было всё ещё пристёгнуто. Одежда заключённых позволяла опознать их даже после смерти: трое носили коричневые одеяния джедаев, двое — любимые многими ситхами чёрные робы. В груди каждого из них была рана от светового меча.

На цепях были заметны признаки борьбы, глубокие борозды были выбиты в металле там, где те крепились к койкам.

— Данные стёрты, — объявила Сиенна. Марр повернулся на голос и обнаружил её у настенной консоли. Она достала набор инструментов из своего рюкзака. — Я заберу диски. Возможно, с помощью моего оборудования я смогу их восстановить.

— Вы видите какие-либо следы украденных артефактов? — спросил Марр.

— Я ничего не чувствую, — задумчиво произнесла Лана, осматривая помещение. — Даже если они и были здесь, вор забрал их с собой.

Руки Сиенны замерли на консоли. Пауза была короткой, не больше пары секунд, но Марр её заметил.

— Они здесь были, — наконец сказала она. — То, что было украдено из хранилища Одессена... было связано с контролем разума. Внушением страха. Психологическими манипуляциями через Силу.

Лана резко обернулась.

— Откуда ты это знаешь?

— Гнев мне сказала.

— Когда?

Сиенна отвернулась от консоли, встречаясь взглядом с Ланой.

— Несколько недель назад. В то же время, когда она связалась со всеми остальными.

Дарт Марр попытался с помощью Силы увидеть эмоции Сиенны, ощутить, насколько правдивы её слова. Он ничего не почувствовал, как будто что-то активно блокировало подобное влияние. Вероятно, её импланты. Он ей не верил. Объяснение было слишком удобным.

— Почему она рассказала вам, а не нам с Ланой? — с подозрением спросил Марр.

— Я не смею ставить под вопрос решения ситхов, лорд Марр. — Сиенна слегка склонила голову, но он мог видеть вызов в её взгляде. — Можете спросить у Гнева сами, когда она вернётся.

Дарт Марр наклонился ближе к Лане.

— Ты ничего ей не говорила? — тихо поинтересовался он.

Лана едва заметно покачала головой.

— Если бы Командор взяла меня, — вмешался Пирс, — а не этого подхалима Квинна, её поиски давно бы уже были успешно закончены. Вероятно, она бы сейчас была здесь.

Марр почувствовал резкую вспышку раздражения. Он медленно повернулся к Пирсу.

— Как жаль, что вас не было с нами на Закууле, майор Пирс. Император, возможно, пересмотрел бы свой план нас всех убить.

Пирс резко выпрямился и застыл.

— Прошу прощения, милорд.

Дарт Марр отвернулся, злясь теперь на себя больше, чем на Пирса. Подобные замечания были мелочными и недостойными его. Непродуктивными.

Он снова бросил взгляд на камеру с койками. Зачем пытали этих заключённых? Зачем Гнев изучала артефакты, связанные с этим?

Комлинк Ланы ожил.

— Лорд Бенико, мы извлекли данные с терминала на мостике. Противников не обнаружено.

— Найдите главные серверы и извлеките все диски, — ответила Лана, — затем возвращайтесь к шаттлу. — Она завершила связь и посмотрела на Марра. — Мы организуем полную проверку корабля позже. Здесь должно остаться что-то — журналы, записи с камер, личные файлы.

— Разумный план, — кивнул Марр. — Мне нужен каждый фрагмент данных, который удастся восстановить.

Обратный путь к кораблю Сайфера Девять показался длиннее, хотя Марр знал, что он занял столько же времени. Приятное тепло, наполнявшее ранее общую зону, рассеялось. Лана сразу же устроилась у консоли неподалёку с добытыми дисками в руках.

Сиенна скрылась в своей каюте и вышла оттуда минут двадцать спустя в свежей одежде. Её волосы теперь были распущены и свободно cпадали на плечи. Она прошла через общую зону, не задерживаясь, и направилась к грузовому отсеку.

Марр подождал несколько секунд, затем последовал за ней. Дверь была открыта, и он увидел Сиенну внутри, аккуратно убирающую своё снаряжение в шкафчик. Она подняла голову, когда его тень упала на порог.

— Лорд Марр, — произнесла она с тёплой улыбкой, которая не достигала её глаз. — Вы что-то ищете?

Дарт Марр шагнул в отсек. Дверь закрылась за ним, отрезая освещение из коридора. Тени сгустились в углах, куда не доставал свет тусклых ламп грузового отсека.

— Я чувствую, — сказал он, — что вы знаете о планах Гнева больше, чем говорите.

— Мне нечего скрывать. — Сиенна закрыла шкафчик с тихим щелчком. — Гнев связалась со мной. Мы немного поговорили. Она описала артефакты после того, как узнала, что они пропали. Вот и всё.

Марр прошёл глубже в комнату, встав между Сиенной и дверью. Через Силу он ощутил всплеск её страха, несмотря на импланты, которые она явно установила, чтобы скрывать подобные эмоции. Очевидно, она чувствовала себя неуютно наедине с ним в замкнутом пространстве.

— Вы понимаете, — произнёс Марр ровным, холодным голосом, — что у меня значительный опыт определения, когда кто-то... тщательно продумывает свою правду. Гнев исчезает после разговора с вами. Затем она связывается с вами, делится конфиденциальной информацией, но не сообщает её больше никому. Ни Лане. Ни мне. — Он склонил голову набок. — Интересно, почему именно вам?

Сиенна повернулась к нему и прислонилась к шкафу. Выражение её лица оставалось приветливым, но взгляд был острым и холодным.

— Возможно, она доверяет мне. — Сиенна пожала плечами. — Или, может, она просто знает, что я не буду задавать вопросов, на которые она не хочет отвечать.

Марр подошёл чуть ближе.

— Чем она занималась, когда вы говорили в последний раз?

— Какими-то ситхскими делами, — ответила Сайфер Девять. Её лицо оставалось непроницаемым.

— Будьте точнее, — потребовал Марр. — Почти всё в этой галактике можно назвать "ситхскими делами".

Что-то изменилось в её выражении. Всего на мгновение он увидел злость за приятным фасадом. Затем это мгновение прошло. Выражение Сиенны снова смягчилось, она оттолкнулась от стеллажа и приблизилась к нему.

— Знаете, что я думаю, лорд Марр? — сказала Сиенна, её голос стал ниже и мягче. — Я думаю, вы привыкли иметь ответы на вопросы, быть тем, к кому все приходят за советом. А сейчас ответов у вас нет. И вот вы здесь, допрашиваете меня, потому что действия дают иллюзию контроля. Но я вам не враг.

Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать слабый запах её духов, цветочный и тёплый. Сиенна подняла голову, и Марр встретился с ней взглядом. Её глаза были голубыми, более светлыми у центра и плавно переходящими в глубокий синий по краям, словно морская вода при отдалении от берега.

— Должно быть, тяжело, — Сиенна наклонила голову, — нести всё это в одиночку.

Так вот каков был её план. Дарт Марр задумался, как быстро в груди Сиенны оказался бы световой меч, если бы Гнев сейчас присутствовала при этом разговоре. Очень быстро, подозревал он. Возможно, через пять секунд. Возможно, меньше. Гнев никогда не отличалась особым терпением, когда кто-то покушался на то, что она считала своим.

Он был совершенно уверен, что Сиенна не была искренней. Она ненавидела его, и Марр знал, почему, хотя они никогда не обсуждали это. Он также знал, что не был абсолютно невосприимчив к её тактике, и это знание ему не нравилось.

— Я неплохо умею помогать людям справляться со стрессом, — продолжала Сиенна, не отводя взгляда. — Возможно, мы могли бы достичь... взаимопонимания.

Марр почувствовал раздражение. На какое-то мгновение он задумался, не довести ли эту игру до конца. Протянуть руку, коснуться её лица, посмотреть, как далеко Сиенна готова зайти, чтобы сохранить свои тайны. Проверить пределы её самоконтроля и свои собственные. В этом был своеобразный соблазн. Сиенне пришлось бы либо признать свою ложь, либо совершить с ним то, что её неприязнь сделала бы для неё невыносимым.

Несколько секунд он молча смотрел на неё, потом сделал шаг назад.

— Некоторые мужчины, — произнёс он задумчивым тоном, — недооценивают женщин. — Марр сделал несколько шагов вперёд, проходя мимо неё глубже в отсек. Сиенна обернулась, следя за его движениями. — Считают их слабее и глупее себя. Это часто приводит к их гибели.

Сиенна настороженно наблюдала за ним, явно не уверенная, к чему он клонит.

— Некоторые женщины, — он остановился, поворачиваясь к ней, — недооценивают мужчин ничуть не меньше, считают их слишком простыми. Думают, что влечение может заставить их забыть обо всём.

Прежде чем Сиенна успела отреагировать, Марр оказался позади неё и положил руку ей на горло.

— Это, — тихо сказал он, — губит их.

Сиенна замерла. Её страх, который он почувствовал ранее, теперь пылал ещё ярче.

— Мы достигли взаимопонимания, агент? — спросил Марр спокойным, мягким голосом.

Она молча кивнула.

Марр отпустил её и шагнул назад.

В его голове промелькнула другая мысль, вызвавшая у него злорадное любопытство. Каким будет лицо Сиенны, когда она узнает, что Гнев мертва? Что она потеряла единственного человека, который защищал её, и осталась наедине с людьми, у которых гораздо меньше желания терпеть её манипуляции?

Дверь в отсек открылась.

— Сиенна? — В проёме появилась Лана. — Мне нужен пароль от твоей консоли.

— Конечно. Я сейчас подойду. — Сиенна бросила на него взгляд. — С вашего позволения, лорд Марр?

Марр шагнул в сторону, освобождая проход. Она проскользнула мимо него, оставив его одного в грузовом отсеке с вопросами, на которые он так и не получил ответов.

* * *

Дарт Марр провёл майора Квинна по знакомым коридорам своего флагмана в секцию, выделенную для разведки. Все разговоры здесь предназначались только для ушей их участников.

Комната для допросов была небольшой и скудно обставленной: стол, два кресла, стены, обшитые звукопоглощающими панелями. Индикаторы на стене сменили цвет на красный, показывая, что звукоизоляция активирована, а системы записи отключены.

— Садитесь, — приказал Марр, жестом указывая на кресло, прикрученное к полу.

Квинн молча подчинился, опускаясь на сиденье. Его руки легли на подлокотники, спина была прямой, а взгляд оставался устремлённым вперёд.

Дарт Марр продолжил стоять.

— Расскажите мне всё о том, что делала Гнев, — сказал Марр. — Если вы солжёте, я узнаю.

— Я представил полный отчёт по возвращении, милорд. Всё, что мне позволено сообщить, задокументировано там.

— Я полагаю, вы можете сказать гораздо больше, — ответил Марр с раздражением в голосе.

Квинн опустил голову.

— Прошу прощения, если мой отчёт не оправдал ваших ожиданий, милорд.

— Расскажите, что Гнев искала на той планете.

— Я не знаю, милорд. Как указано в моём отчёте, я был в основном занят обслуживанием корабля.

— Но вы наблюдали за её действиями. Что вы заметили?

— Ничего полезного, милорд.

— Об этом судить мне. — Марр подошёл ближе. — Что случилось с её ученицей?

— Гнев убила её. — Голос Квинна оставался ровным. — Как указано в отчёте, милорд.

Марр прочитал этот отчёт. Многократно, ища что-либо, что Лана могла упустить. Лана почти не прокомментировала смерть Джейсы, кроме презрительного "Наконец-то. Я уже давно говорила Командору это сделать". Она, казалось, считала, что Джейса попыталась присвоить то, что искала Гнев. Эта версия была правдоподобной.

— За что?

Молчание.

Марр обошёл вокруг кресла и остановился прямо за Квинном.

— Ваша преданность достойна похвалы, — сказал Марр. — Но сейчас она ошибочна. Я предлагаю вам возможность добровольно предоставить критически важную для безопасности Империи информацию.

Взгляд Квинна оставался прикованным к стене.

— Я мог бы казнить вас за утаивание подобных сведений в военное время.

Ответа не последовало.

— Я лишь пытаюсь защитить её. — Марр решил зайти с другой стороны. — Гнев в гораздо большей опасности, чем она думает. Ваше молчание может стать причиной её смерти.

На мгновение что-то изменилось в лице Квинна. Затем его выражение снова стало жёстким, и он встретился взглядом с Марром.

— Я не предам её доверие снова, милорд.

— Снова? — Марр слегка наклонился к нему. — Вы хотите сказать, это уже один раз произошло?

— Я совершил ошибку, милорд. Ошибку, за которую был прощён. Я не повторю её.

Марр решил подумать над этим позже. Расспрашивать сейчас было бессмысленно, Квинн бы с радостью ухватился за эту тему, чтобы отвлечь его. Что бы Квинн ни сделал в прошлом, Гнев, очевидно, сочла его заслуживающим прощения.

Видимо, одних слов будет недостаточно. Он знал это с самого начала и надеялся на обратное, но Квинн оказался слишком упрямым. Дарт Марр призвал Силу и взмахнул рукой.

— Вы расскажете мне всё.

Квинн сжал руки в кулаки и не произнёс ни слова. На лбу выступили капли пота.

— Как вы сопротивляетесь? — спросил Марр, искренне заинтригованный.

— Гнев приказала тренироваться, — ответил Квинн сквозь стиснутые зубы. — На случай, если когда-нибудь попаду в плен к джедаям.

— Понятно. В таком случае, — тихо произнёс Марр, — вы пожалеете, что попали не к джедаям.

Он снова поднял руку, и встроенные в кресло кандалы с щелчком сомкнулись на запястьях и лодыжках Квинна. Тот не сопротивлялся, но глаза его слегка расширились от страха.

Дарт Марр сделал шаг назад. Молния сорвалась с его пальцев.

Она была несильной, предназначенной для причинения максимальной боли без физических повреждений. Квинн резко откинулся назад в кресле и закричал.

Марр удерживал молнию всего лишь пару секунд, прежде чем отпустить её. Квинн завалился вперёд, задыхаясь.

— Я спрошу ещё раз. Что Гнев делала на той планете?

— Я... не знаю... милорд.

Молния вспыхнула снова и на этот раз задержалась на секунду дольше.

— Я говорю вам... правду. Она не делилась… своими планами... со мной.

— Вы что-то видели. Что-то, о чём вы отказываетесь говорить.

Квинн поднял взгляд. Его лицо было бледным и искривлённым от боли. Однако, его голос был почти твёрдым, когда он заговорил.

— Я скорее умру, чем предам её. И я думаю... я думаю, вы бы поступили так же.

Его захлестнула внезапная ярость. Молния ударила снова, прежде, чем он успел осознать причину этой эмоции. На этот раз Марр удерживал её дольше, считая секунды. Пять. Десять. Пятнадцать. Тело Квинна содрогалось в кресле.

Его чувства были замечены, распознаны и названы кем-то, кто не имел права на такое знание.

Молния сверкала, пока Марр не начал беспокоиться, что может случайно убить Квинна. Он отпустил её усилием воли.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть себе контроль. Ему нужна была информация. Не более. Боль была лишь инструментом для её извлечения.

Допрос продолжился.

* * *

Квинн продержался дольше, чем Марр изначально ожидал. Он потратил несколько часов, варьируя продолжительность и интенсивность боли, давая Квинну немного времени восстановиться между новыми ударами. Марр потерял счёт тому, сколько раз он использовал Силу, сколько вопросов он задал, сколько раз молнии и крики прерывали тишину.

В конце концов, Квинн рассказал ему всё и в то же время ничего. Марр деактивировал оковы, закончил делать заметки на своём датападе и посмотрел на Квинна. Тот всё ещё в полубессознательном состоянии сидел в кресле.

— Стоила ли эта информация боли, майор?

Квинн с видимым усилием поднял голову.

— Стоила, милорд.

Марр слегка склонил голову набок. Он не ожидал ответа.

— На войне... — продолжил Квинн едва слышно, — каждый час на счету. Если боль может купить время... — Он замолчал, слишком измождённый, чтобы завершить мысль.

Майор Квинн был прав, подумал Марр. Хотя в этом конкретном случае время больше не имело значения.

Он хотел задать другие вопросы, те, на которые у Квинна точно не было ответов. Почему Гнев ничего ему не сказала? Почему того, что предложила ей Асина, было недостаточно?

Почему было недостаточно его?

Марр некоторое время неподвижно стоял рядом с креслом. Квинн был способным офицером. Ценным ресурсом для Империи. Умным, дисциплинированным, преданным. Марр поймал себя на том, что сожалеет, что вынужден наказывать его за эту преданность. Гнев точно оценила бы её, будь она здесь.

Он активировал свой комлинк.

— Доставьте майора Квинна в медотсек. — Он снова бросил взгляд на Квинна. — Вы никому не расскажете об этом разговоре. Понятно?

— Да, милорд.

Марр уже почти дошёл до выхода из комнаты, когда снова услышал голос Квинна.

— Милорд.

Он остановился на пороге, не оборачиваясь.

— Что такое?

— Вы бы узнали? Если бы с ней что-то случилось... Вы бы почувствовали это?

Дарт Марр вышел из комнаты, не ответив ничего.

* * *

Он чувствовал себя полностью истощённым после этих часов, проведённых в постоянной концентрации, всё ради фрагментов информации, не ведущих никуда. Чужая боль часто приносила ему удовольствие. Сегодня она принесла только усталость и головную боль.

Единственная деталь, полностью отсутствовавшая в отчётах Квинна, заключалась в том, как именно Гнев убила Джейсу. Точно так же, как Вишейт поглотил Зиост, высосав всю жизнь с целого мира за мгновения. Научилась ли она этому из голокронов? Император не стал бы обучать её таким приёмам — он хотел, чтобы Гнев была достаточно сильной для убийства его детей, не более. Если только... Нет. Он чувствовал, как присутствие Валкориона исчезло, был свидетелем его смерти.

Всё остальное, что он узнал, не меняло ничего. Он не мог оставить свои обязанности в разгар войны, чтобы отправиться искать планету, координаты которой даже Квинн не знал, надеясь найти... что? Её труп? Ответы, которые больше не имели значения?

Марр закончил снимать броню и рухнул лицом вниз на кровать, не утруждаясь укрыться одеялом. Он закрыл глаза. Подушка была прохладной, резко контрастируя с жаром, исходящим от его кожи.

Вот что привязанность делает с людьми. Вот что он пытался — пусть и безуспешно — объяснить Гневу, когда она впервые пришла в его покои на Одессене. Когда она стояла перед ним и предлагала ему то, что он так хотел, но боялся принять.

Если бы она могла видеть его сейчас, она бы поняла.

Возможно, она понимала даже тогда, и всё равно решила пойти на риск. И если бы выбор вновь встал перед ним, он бы сделал то же самое без колебаний.

Но вокруг Гнева всегда были люди, готовые поддержать её в трудные времена. Она никогда не знала той изоляции, которая наступает с годами в Тёмном Совете, где каждое слово было тщательно взвешенным, каждый жест просчитанным, а любая близость была источником опасности. Гнев никогда не была по-настоящему одна.

У него не было никого.

Марр ощутил злость за вызванную этой мыслью волну жалости к себе. Что бы сказала Гнев, если бы увидела подобную слабость?

Ничего, осознал он с болезненной тоской.

Гнев всегда была менее требовательной к другим, чем к самой себе. Ему, наверное, она готова была простить вообще что угодно.

Марр почувствовал, как его мысли начинают расплываться, сознание — погружаться в сон. Его дыхание замедлилось.

Она не осуждала бы его за это мгновение слабости. Она, наверное, просто обняла бы его. Гнев спросила бы, подумал Марр со слабой улыбкой, кого ей убить, чтобы он почувствовал себя лучше. Она предпочитала находить практические решения для эмоциональных проблем. Гнев, казалось, всегда верила, что где-то в галактике существует человек, чья смерть могла бы вернуть ему душевное равновесие.

Он почувствовал, как Гнев осторожно проводит кончиками пальцев по его волосам. Он ощущал её присутствие в Силе, совсем близко, и не перепутал бы его ни с чем.

Должно быть, он сам не заметил, как задремал. Он не двигался, не открывал глаза, находясь где-то между реальностью и сном. Если он не будет шевелиться, может быть, она не заметит, что он уже проснулся.

— Марр.

Её пальцы переместились с его затылка на шею, затем на плечи. Головная боль начала утихать. Он улыбнулся, позволяя себе утонуть в этом ощущении.

— Я не сплю, — признался он, не открывая глаз. — Просто не хотел, чтобы ты останавливалась.

Он не хотел разрушать этот момент, когда боль казалась далёкой. Когда он чувствовал себя полностью расслабленным впервые с тех пор, как она—

Его сердце подпрыгнуло. Марр резко перевернулся в постели.

В комнате не было никого.

К этой главе я нарисовала Сайфера Девять в молодости, как она лежит в кровати и диссоциирует: https://fanfics.me/fanart110894 .

TW: В главе описывается сексуальное насилие.

---

Она падала.

Она пыталась вдохнуть воздух или закричать, но у неё не было лёгких. Она попыталась за что-нибудь ухватиться, но не было ничего, за что можно было удержаться, не было рук, чтобы протянуть их. Как в кошмарном сне, где невозможно пошевелиться, с той лишь разницей, что она не могла проснуться. Она не могла сориентироваться, не могла понять, где верх, а где — низ. Её поглощало ощущение бесконечного, бесцельного падения в пустоту.

— Успокойся.

Я умираю, попыталась сказать Гнев, но у неё не было голоса.

— Ты уже мертва во всех смыслах, которые имеют значение сейчас. — Валкорион материализовался рядом с ней, или, возможно, она материализовалась рядом с ним. Точно сказать было невозможно. — Тебя поддерживает лишь Сила. Только она сохраняет связь между твоим сознанием и твоей плотью. И всё же, едва ты набралась достаточно сил, ты рискуешь всем, пытаясь на какое-то мгновение утешить своего любовника.

Оно того стоило. Ощущение падения начало замедляться. Ей хотелось спорить, но даже формирование мыслей теперь требовало усилий. Их требовало абсолютно всё.

— Если не будешь осторожна, — продолжил Император с явным презрением в голосе, — твоё сознание рассеется. Твоё тело умрёт. Ты просто перестанешь существовать.

Ты, должно быть, в восторге от такой перспективы.

— Не льсти себе, — его выражение не изменилось. Он посмотрел ей в глаза, точнее, туда, где они должны были быть. — Твоя смерть не была бы для меня ни победой, ни поражением. Жива ты или мертва, мне, откровенно говоря, безразлично. Ты незначительна. Твоя драгоценная Империя уже забывает тебя.

Тогда почему ты всё ещё здесь?

Валкорион посмотрел на неё с усмешкой.

— Ты сама прекрасно знаешь ответ.

Она знала.

* * *

Накопители данных со "Стража Корусанта" были подключены к её консоли, их содержимое отображалось на нескольких экранах. Большая часть информации не подлежала восстановлению. Кто бы ни был там главным, он очень постарался, чтобы никто и никогда не узнал, что произошло на борту корабля.

Сайфер Девять сделала глоток давно остывшего чая. Скрипт работал уже несколько часов и не вернул ничего, кроме повреждённых заголовков, редких временных меток и строк бессмысленных символов. Она уже собиралась сдаться, когда услышала тихий писк консоли.

ФАЙЛ ВОССТАНОВЛЕН: LOGISTICS_MANIFEST.DAT

Она наклонилась ближе к экрану, тут же забыв об усталости. Сиенна запустила скрипт для расшифровки и стала ждать, наблюдая, как индикатор прогресса ползёт по экрану. Файл разблокировался всего через несколько секунд. Он был слабо защищён, что показалось ей странным, учитывая, насколько тщательно было подчищено всё остальное.

Аккуратный, структурированный журнал учёта прибытий заполнил её экран. В последние месяцы "Страж Корусанта" получал регулярные поставки, продолжавшиеся ещё долго после даты, когда Республика объявила корабль пропавшим. Последняя запись в этом журнале была датирована всего четырьмя неделями назад.

Сиенна пробежалась взглядом по записям. Стандартные припасы, топливо, запчасти и...

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: Нар Шаддаа

КЛАСС ГРУЗА: Органический — Рабочие ресурсы

КОЛИЧЕСТВО: 28 единиц

Рабочие ресурсы. Осторожный способ сказать "рабы". Поставки продолжались регулярно, от 25 до 30 "единиц" каждые две недели. Она быстро прикинула в уме. За четыре месяца, задокументированных здесь, было доставлено более 200 человек.

Сначала записи были чёткими и организованными, но по мере того, как она прокручивала журнал дальше, их качество ухудшалось.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: Медицинские материалы — Транквилизаторы

КЛАСС ГРУЗА: 473fhq6322309f

КОЛИЧЕСТВО: НЕТ

Нет? Сиенна нахмурилась. Возможно, ошибка при копировании. Она продолжила прокрутку.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: [ДАННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ]

КЛАСС ГРУЗА: Топливо

КОЛИЧЕСТВО: их крики это топливо

На этом журнал закончился, но файл продолжался. Текст начал появляться ниже последней записи, добавленный к журналу поставок, а не созданный как отдельный документ. Спрятанный на видном месте. Или, возможно, автор просто забыл, как создавать новые файлы.

проверял удерживающие устройства снова сегодня утром шесть раз шесть это хорошее число шесть не даёт им видеть шесть не даёт МНЕ видеть но я чувствую как они смотрят даже когда я закрываю глаза особенно джедай джедай не перестаёт смотреть

он проходит мимо их камер и я думал что это хорошо сначала думал может он их как-то успокаивает но они не спокойны они боятся

они меньше кричат теперь что лучше но тишина хуже

не настоящее не настоящее НЕ НАСТОЯЩЕЕ оно не может меня коснуться если я не верю что оно настоящее так написано в инструкции

остальные ушли не мертвы просто они больше не здесь

он говорит что я учусь но я не хочу учиться я не хочу понимать

нашёл следы от зубов на своей руке не помню не хочу помнить вкус нет нет нет вычеркнуть это УДАЛИТЬ

я слышу это всё время как звук который издаёт вселенная когда она наблюдает за тобой и ждёт когда ты заметишь

видел себя в зеркале этим утром

это было не моё отражение

оно улыбнулось

я нет

цифры неправильные в моей голове должен написать отчёт но бланки неправильные все бланки неправильные ничто больше не имеет смысла

оно стоит за моей спиной я чувствую это когда гаснет свет я больше не оборачиваюсь нет смысла оно всегда там

теперь я понимаю

Сиенна смотрела на экран, чувствуя разливающийся внутри холод, несмотря на тёплую температуру в комнате. Она перечитала текст снова, медленнее на этот раз, пытаясь извлечь смысл из фрагментированных мыслей.

Похоже, ей предстояло нанести визит на Нар Шаддаа. Луна под контролем хаттов не славилась своей безопасностью, но славилась своей жадностью. Кому-то заплатили за эти поставки, и кто-то будет говорить.

Сиенна сохранила файл на три отдельных диска, закрыла его и составила сообщение для Ланы:

Кому: Лана Бенико

От: [НЕИЗВЕСТНЫЙ ОТПРАВИТЕЛЬ]

Тема: Наше расследование

Восстановила один целый файл с носителей. Журнал поставок и... показания свидетеля. Отправляю для твоего анализа. Я направляюсь на Нар Шаддаа.

—CN

Она инициировала прыжок в гиперпространство и устроилась в кресле пилота, наблюдая, как звёзды растянулись в линии, когда её корабль устремился вперёд. Тревожное ощущение не рассеялось. Корабль позади неё был тихим. Слишком тихим.

Сиенна сделала глубокий вдох и начала считать. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.

Шесть — это хорошее число.

Она немедленно перестала.

— Компьютер, — сказала она вслух, просто чтобы хоть что-то услышать. — Включи музыку. Что угодно.

Развлекательная система корабля активировалась, заполняя тишину весёлой мелодией. Сиенна прошла в освежитель и заперла дверь за собой.

В зеркало она решила не смотреть.

* * *

За иллюминатором простиралась Нар Шаддаа — луна, облачённая в металл и неон, сияющая искусственным светом тысячи преступных предприятий.

Сиенна запустила процедуру посадки и направилась в грузовой отсек, чтобы собрать своё снаряжение: бластер, скрытый клинок, инструменты для взлома и поддельные документы. Стандартный набор для визита в пространство хаттов.

Она была на полпути к шкафчику, когда на порог легла тень. Как будто кто-то высокий стоял в дверном проёме. Блокировал выход.

Сиенна резко обернулась к двери, хватая бластер. Корабельный дроид прошёл мимо дверного проёма, прежде чем скрыться за углом. Дверь оставалась открытой.

Всего лишь дроид.

Она медленно выдохнула и потянулась к панели управления шкафчика.

"Мы достигли взаимопонимания, агент?" Рука Дарта Марра легла на её горло.

Для Дарта Марра она была ничем. Он, вероятно, подписал приказ о лишении её свободной воли, не задумываясь. Одна подпись среди десятков в тот день, санкционирующая насилие над её разумом так же буднично, как он мог бы одобрить заявку на снабжение.

Шкафчик открылся, показывая снаряжение, аккуратно сложенное внутри. Грузовой отсек, казалось, поплыл у неё перед глазами.

 

— Вы подаёте большие надежды, агент.

— Благодарю вас, милорд. — Сайфер Девять держит голову склонённой. Уважение требует этого. Страх требует этого ещё сильнее. В кабинете Дарта Джейдуса она чувствует себя так, будто стоит слишком близко к открытой могиле.

— Скажите, агент, — продолжает Дарт Джейдус, — считаете ли вы себя способной на нечто большее?

— Я служу Империи в полную меру своих способностей, милорд, — осторожно отвечает она.

— Я спросил не это.

Она колеблется. Она не уверена, какой ответ был бы безопасным.

Дарт Джейдус обходит её. Оказывается позади. Ей хочется обернуться, но она замирает. Обернуться было бы оскорблением. Или хуже — вызовом.

— Снимите одежду. — Он произносит это тем же тоном, которым он мог бы отдать приказ составить отчёт.

Слова поначалу не доходят. Когда это происходит, в сознании становится пусто. Опции отказать Дарту Джейдусу не существует. Члены Тёмного Совета имеют абсолютную власть. Отказ означает смерть. Или что-то хуже смерти.

— Как прикажете, милорд, — слышит она собственный голос. Её руки тянутся к пуговицам униформы.

 

Сиенна вцепилась в край двери шкафчика. Системы жизнеобеспечения корабля гудели вокруг, но звук казался далёким, словно она была под водой.

 

Воздух холодный, но она не может сказать, дрожит ли она от холода или от страха. Дарт Джейдус стоит позади неё, всё ещё полностью облачённый в свою броню. Наблюдает.

Она держит руки по бокам, сопротивляясь желанию прикрыться, отказываясь показывать больше слабости, чем её дрожь и так уже выдавала. Потоки тёмной стороны исходят от Джейдуса, как жар от огня, но вместо тепла приносят лишь ощущение медленного удушья. Ей кажется, что она тонет.

Она слышит, как позади неё Джейдус снимает перчатки. Он делает шаг вперёд и кладёт руку ей на горло. Его пальцы находят пульс и замирают там.

— Я чувствую ваш страх, агент, — говорит он тем же спокойным, холодным тоном. — Тело выдаёт то, что разум стремится скрыть.

Трудно было бы этого не почувствовать. Требуется вся её сила воли, чтобы не отстраниться, не попытаться убежать, не закричать. Джейдус перемещает руку ниже, кажется, довольный её реакцией.

 

Сиенна прижала лоб к прохладному металлу шкафчика. Сосредоточься. Ей нужно было сосредоточиться. На металле под её ладонями. На гуле корабельных двигателей. На запахе машинного масла.

 

Её кожа касается холодной поверхности стола Джейдуса. Его рука лежит на её шее. Давление совсем лёгкое, но она не смеет пошевелиться. Не смеет делать ничего, что могло бы сделать ситуацию хуже, что могло бы заставить это длиться дольше. В кабинете тихо, если не считать периодического писка консолей, звука её собственного дыхания и—

Нет. Она не хочет думать об этом. Не хочет этого слышать.

Она видит их отражение в тёмной, глянцевой поверхности выключенного монитора одной из консолей. Она чувствует, как уплывает прочь, к потолку, смотрит на эту сцену сверху, словно это происходит с кем-то другим. Боль кажется далёкой.

Комната плывёт. Она пытается подавить накатывающую волну тошноты.

Она закрывает глаза, но так становится хуже, она оказывается запертой во тьме с физической реальностью, от которой она пытается сбежать.

Она снова открывает глаза и фиксирует взгляд на том отражении, на незнакомке в мониторе, которая похожа на неё, но не может быть ею.

Она не замечает, когда всё заканчивается. Слышит, как Джейдус поправляет свою броню и снова надевает перчатки.

— Вы можете одеться. — Он направляется к двери, не оглядываясь на неё. — Надеюсь, в следующий раз вы будете подготовлены лучше, агент.

 

Воспоминание рассеялось, сменившись фантомным давлением руки Дарта Марра. Прошлое было клеткой, и каждый лорд ситхов, казалось, держал к ней ключ.

Хватал ли он и Гнева когда-либо вот так? Нет. Сиенна была уверена в этом. Гнев не позволила бы подобного. Не стояла бы неподвижно, пока кто-то держит её за шею в качестве демонстрации власти.

Гневу никогда не приходилось подчиняться кому-то, кому она сама не выбирала подчиняться. У Сиенны никогда не было такого выбора.

 

— Преврати свою боль в ненависть, — Гнев подбрасывает световой меч, затем с помощью Силы останавливает его в воздухе и медленно опускает его обратно в ладонь. — Позволь ей питать тебя. Позволь ей сделать тебя сильнее. Только так сможешь убедиться, что никто никогда больше не будет иметь подобной власти над тобой.

Очень по-ситхски. И совершенно неверно.

— Психотерапевтом работать не пробовала? — огрызается Сиенна.

 

Иногда ей хотелось поступить именно так, взять свои чувства и превратить во что-то, что сделало бы её опасной. Но она не была ситхом. Для неё это были просто боль и злость.

Что сказала бы Гнев, если бы это произошло с ней? Всё ещё верила бы, что это делает её сильной? Сиенна остановила мысль, почти тут же почувствовав к себе отвращение.

Сиенна вспомнила, как смотрела голоновости через неделю после того дня. Ведущий сообщал о наводнении в одном из районов Каас-Сити, о нескольких погибших и десятках раненых, о разрушенных домах. "Трагическое стихийное бедствие", назвал это ведущий с соответствующим случаю скорбным выражением лица.

Часть неё хотела видеть то, что случилось с ней, именно так. Стихийным бедствием. Неизбежной трагедией, которую ей удалось пережить. Она думала, что, возможно, должна считать, что ей повезло, раз она осталась жива.

Но наводнение было природным явлением. Наводнение не было продуктом системы, которая давала одному человеку абсолютную власть над другим. Системы, которая позволяла любому члену Тёмного Совета вызывать кого угодно в свой кабинет и знать, что ему не смогут отказать. Системы, которая требовала от неё возвращаться туда снова и снова. Системы, в которой все просто принимали это как естественный порядок вещей.

Делал ли подобное и Дарт Марр? Сколько раз он спал со слугами и рабами, у которых не было иного выбора, кроме как терпеть его прикосновения, чувствуя отвращение и страх? Сколько раз кто-то стоял перед ним так же, как она стояла перед Джейдусом?

Она не знала. Не могла этого знать.

Если бы она спросила у Гнева, та защищала бы его. Настаивала бы, что Марр не такой, что у него есть честь. Может быть, она была бы права. Или, может быть, Гнев видела в мужчине, которого любила, только то, что хотела видеть.

"В следующий раз разбирайся со своим парнем сама," со злостью подумала Сиенна. "Если бы ты была здесь, это было бы твоей проблемой."

Сиенна уже давно не получала от неё вестей. Никаких ментальных вторжений, никаких внезапных появлений в её мыслях. Она должна была чувствовать облегчение. Она ненавидела ощущение чужого сознания, касающегося её. Вместо этого она чувствовала беспокойство. Тишина затянулась слишком надолго.

Она собрала своё снаряжение и тщательно проверила каждый предмет. К тому времени, как Сайфер Девять покинула грузовой отсек, её пальцы больше не дрожали. Коридор снаружи показался ярче, чем она помнила.

* * *

На Нар Шаддаа за определённую цену можно было найти или потерять что угодно. Кредиты открывали двери. Нужное количество кредитов открывало любую дверь. Сегодня же потребовалось совсем немного времени и кредитов, чтобы убедить перегруженного и уставшего работника космопорта дать ей чип, содержащий расписания кораблей за последние полгода.

Данные прокручивались по её экрану — тысячи прибытий и отправлений, регистрационные номера и типы грузов. Она составила запрос для поиска небольших грузовых судов с датами отправления, совпадающими с графиком поставок "Стража Корусанта".

Сиенна откинулась на спинку кресла, изучая данные.

Большинство результатов показывали стандартные грузы — поставки спайса для Обмена, предметы роскоши для хаттов, оружие для любого, у кого есть кредиты. Легальный бизнес, относительно выражаясь.

У хаттов были свои собственные налаженные, организованные системы для работорговли, свои корабли и маршруты. Им вряд ли понадобилось бы привлекать небольшой независимый грузовой корабль для регулярных рейсов раз в две недели. Более вероятно, что кто-то нанял мелкую группу работорговцев для поставок в обход хаттов.

Работорговля не была чем-то необычным на Нар Шаддаа, но хатты требовали свою долю со всего. Любой, перевозящий товары без оплаты положенных пошлин, взяток и сборов, действовал бы незаконно и воровал у хаттов. Отличный способ самому оказаться подобным "грузом".

Это, подумала Сиенна с кривой улыбкой, делало поставщика уязвимым и весьма мотивированным на разговор, поскольку хатты сурово наказали бы их за подобную торговлю.

Она отметила корабли, которые постоянно предоставляли расплывчатые описания груза: "сельскохозяйственные принадлежности", "запчасти", "различные товары". Тот тип общих описаний, который означал, что внимательной проверки настоящего груза очень хотелось бы избежать.

Существовал и другой критерий — записи, которые были "откорректированы" после проверки. Классический признак взяток. Кто-то заплатил таможеннику после того, как обнаружил, что первоначальная декларация вот-вот вызовет нежелательное внимание.

У большинства этих судов были поддельные регистрационные данные. Стандартная практика для любого, кто действует на серых рынках Нар Шаддаа. Их удалённое отслеживание займёт дни, или, возможно, недели.

Но кто-то в космопорту должен знать. Служащие болтают. Грузчики замечают закономерности. У каждого была своя цена, и она знала, как заставить людей говорить.

Сиенна скопировала отфильтрованный список на свой датапад и встала с кресла. Пора было приниматься за работу.

Зал для совещаний в Цитадели почти не изменился с тех пор, как Дарт Марр занял своё место в Тёмном Совете десятилетия назад. Те же стены, увешанные имперскими знамёнами, тот же холодный свет голографических дисплеев, та же атмосфера едва сдерживаемых осторожностью амбиций. Постоянно менялись лишь лица. Намного чаще, чем Марру хотелось бы. Хотя некоторые из них он предпочёл бы не видеть здесь вообще никогда.

— ...намеренно сорвал мою операцию на Альдераане, — Дарт Анатель оперся руками на стол. — Мои силы остались без прикрытия, потому что кто-то, — он повернулся к Дарту Зариону, — не смог предоставить обещанную поддержку своего флота. Или, возможно, ты предпочитаешь термин "отказался"?

Спор длился уже несколько минут, одни и те же аргументы повторялись с незначительными вариациями. Дарт Марр стоял неподвижно у голостола, не слишком пытаясь скрыть накопившееся в нём за время совещания раздражение.

Дарт Ваурон дважды пытался выступить посредником, но его идеи были отвергнуты обеими сторонами. Дарт Кровос настаивала на проведении тактического анализа, но была проигнорирована. Дарт Савик следила за перепалкой с откровенной скукой, периодически проверяя свой датапад, когда думала, что никто не смотрит. Императрица Асина не спешила вмешиваться, с задумчивым сосредоточением изучая участников, словно наблюдая за ходом научного эксперимента.

— Ко мне не поступало запроса о поддержке, — холодно парировал Дарт Зарион. — Если ты намекаешь, что я намеренно саботировал военную операцию, предоставь доказательства. В противном случае, возможно, тебе стоит проверить компетентность собственных офицеров. Возможно, они просто забыли нажать кнопку.

Дарт Малгус стоял в стороне от остальных, рядом с голостолом, но как бы отдельно от бушующего вокруг спора. С начала совещания он не проронил почти ни слова. Сам факт его присутствия здесь был свидетельством торжества прагматизма над справедливостью. Или, возможно, живым напоминанием о судьбе тех, кто не умеет держать свои амбиции в узде. Дарт Марр отлично понимал прагматизм. Но никакой прагматизм не мог стереть память.

Ненависть к Малгусу, вспыхнувшая на Илуме много лет назад, когда тот едва не разорвал Империю изнутри своим восстанием, не угасла с тех пор. Со временем эта ненависть стала ощущаться фоновым шумом, который Марр мог игнорировать, когда это было необходимо, но никогда не мог полностью заглушить.

Мысль о том, что Малгус наверняка страдал в своей нынешней роли, приносила Марру скупое удовлетворение. Но этого было недостаточно. Никакие страдания не были бы достаточным наказанием за то, что сотворил Малгус, заставив имперских солдат убивать друг друга.

— Доказательство — это республиканский корабль, который должен быть обломками.

— Тогда тебе следовало спланировать операцию так, — с презрением бросил Зарион, — чтобы мои ресурсы не требовались для спасения её от провала.

Спор продолжался. Анатель перешёл к выражению сомнений в верности Зариона Империи. Зарион намекал, что ошибки Анателя говорят о более глубокой некомпетентности, распространяющейся далеко за пределы военных операций.

Марр поймал себя на том, что его пальцы сжимаются сами по себе, словно обхватывая невидимую шею. Сознательным усилием он заставил себя расслабить пальцы и сцепил руки за спиной, где их никто не мог видеть.

— Возможно, — дипломатично предложил Ваурон, — мы могли бы изучить разведывательные сводки с—

— Сводки, которые должны были предотвратить эту катастрофу, — Анатель повернулся к нему. — Где была твоя сеть, Ваурон?

— Занята предотвращением шести других катастроф, о которых ты остаёшься в блаженном неведении, — ответил Ваурон с прежней учтивостью.

— Достаточно. — Голос Асины прорезал шум. — Дарт Зарион, ты предоставишь Дарту Анателю логи всех систем связи твоего корабля за указанную дату. Дарт Анатель, ты предоставишь полный доклад об операции. Дарт Кровос, ты проконтролируешь анализ. Совещание окончено.

Ни один из советников не выглядел довольным, но оба кивнули в знак согласия. Взгляд Асины скользнул по залу, прежде чем остановился на Марре.

— Дарт Марр, пожалуйста, останься. — Асина указала на дальний выход. — Пройдём.

Неизменно следующая за ней Имперская Стража выстроилась позади, когда они покинули зал.

Иногда Марр ловил себя на том, что испытывает к ней сочувствие. У Дарта Асины был трон их бывшего Императора, но не было его могущества. Она могла командовать армиями и издавать указы, но никогда не могла пойти куда-либо без охраны. Никогда не могла позволить себе потерять бдительность. Не могла повернуться ни к кому спиной, не опасаясь, что в этот момент между её лопатками окажется лезвие светового меча.

Возможно, именно поэтому она постоянно подчёркивала важность искоренения предательств среди ситхов — цель, которую Марр полностью разделял. Именно поэтому она прилагала столько усилий, пытаясь выковать что-то похожее на согласие в Тёмном Совете. Не из идеализма или некоего видения имперского единства — хотя эти факторы наверняка играли свою роль, — но потому что она очень хорошо понимала, что следующей жертвой может стать она сама.

— Что ты думаешь о сегодняшнем заседании? — спросила Асина, когда двери турболифта закрылись за ними. Её тон был непринуждённым, но взгляд острым.

— Если наши планы сорвутся из-за вражды или некомпетентности Зариона или Анателя, — ответил Марр, озвучивая то, что было у него на уме в последний час, — я лично убью ответственного.

— Я не стану тебя останавливать. — Губы Асины тронула лёгкая улыбка. — Ты хотел бы их место в Совете, если до этого дойдёт?

— Нет. Меня устраивает моё нынешнее положение.

Это было правдой. Их Сферы влияния не представляли для него интереса. К тому же, сейчас он обладал властью без недостатков в виде постоянной мишени на спине и необходимости разбираться с огромным количеством административных задач, которые приходили с формальным членством в Совете.

Асина изучающе посмотрела на него, затем кивнула.

— Как пожелаешь.

Лифт замедлился и остановился, открыв вид на ярко освещённый коридор нижних уровней Цитадели. Сделав несколько шагов, Асина остановилась и повернулась к нему. Из кармана она достала небольшой предмет и протянула его Марру на ладони для осмотра.

— Ты знаешь, что это?

Предмет был квадратным и металлическим, с несколькими тонкими швами, намекавшими, что его пытались открыть или разобрать. Крошечный индикатор мерцал внутри него, едва заметный в свете коридора. Это был какой-то чип или имплант, хотя его дизайн был незнаком Марру.

— Ты бывшая глава Сферы Технологий, — ответил он. — Уверен, ты можешь рассказать мне об этом сама.

— На этой неделе, — начала Асина и продолжила движение вглубь коридора, — я обнаружила, что человек, которому я доверяла, шпионил за мной уже несколько месяцев. Когда моя стража поймала его с поличным, он попытался покончить с собой. Мне удалось схватить его живым. Мы нашли это устройство в основании его черепа. К сожалению, есть одна проблема. Ты скоро увидишь сам.

Асина остановилась перед энергетическим барьером, приложив руку к панели безопасности. Комната за барьером была светлой и стерильной, с медицинским оборудованием, расставленным вдоль одной стены. В центре, на столе для допросов, лежал человек. Глаза заключённого были открыты, он смотрел в никуда пустым взглядом того, чей разум покинул тело. Его пальцы иногда подёргивались. Он никак не отреагировал, когда они вошли в камеру, казалось, даже не заметил их присутствие.

— Имплант что-то сделал с его мозгом, прежде чем мы успели извлечь его, — объяснила Асина. — Мои учёные считают, что, возможно, нашли способ получить нужную информацию, несмотря на повреждения. Если это не сработает... — Она покрутила имплант между пальцами. — Само устройство всё ещё цело. Мы можем отследить того, кто посылал на него сигналы.

Она подошла к столу у стены, осторожно положила на него чип, после чего извлекла из ближайшего шкафа большой обруч с тонкими проводами, свисающими с его основания.

— Я пригласила тебя сюда, потому что хочу, чтобы ты присутствовал на допросе, — продолжила Асина, рассматривая обруч. — Я доверяю тебе больше, чем Совету.

Прежде чем Марр успел что-либо сказать, раздался звук входящего звонка. Асина достала голопроектор из кармана и взглянула на дисплей.

— Мне нужно ответить. — Она посмотрела на него. — Ты не мог бы подождать? Я скоро вернусь.

Она ушла, и за ней последовала её стража. Прошло несколько минут. Взгляд Марра упал на устройство, всё ещё лежащее на столе. Он медленно приблизился к нему и наклонился, чтобы рассмотреть его ближе, не прикасаясь. Небольшой огонёк внутри всё ещё мерцал. На чипе не было никаких опознавательных знаков или серийных номеров, ничего, что указывало бы на его происхождение.

В коридоре раздались шаги, и Имперская Стража снова вошла в комнату. Сама императрица осталась стоять в коридоре, за границей энергетического поля.

— Я была не совсем честна с тобой, лорд Марр. — Асина пристально посмотрела на него. — Видишь ли, шпион уже заговорил и подтвердил мои подозрения. Он сообщил нам, что был нанят тобой.

Пальцы Марра сжались вокруг рукояти светового меча. Стража подняла оружие, пока не атакуя, но готовясь сделать это в любой момент по команде императрицы.

— Мне уже известно всё, — продолжила Асина, наблюдая за ним с выражением, не выдававшим её эмоций. — Неужели ты думал, что я не догадаюсь о твоих планах? Признайся сейчас и сэкономь время нам обоим.

— Я понятия не имею, что сказал тебе твой пленник, — произнёс Марр со смертельным спокойствием в голосе, — но я не имею никакого отношения к заговору, который ты, как тебе кажется, раскрыла. Ты не в своём уме, если считаешь, что я занялся бы подобными интригами посреди войны.

— Ты очень удобно используешь войну для укрепления собственного влияния, — парировала Асина. — Я не ожидала этого от тебя, Дарт Марр. Но часто именно те, кто кажется наиболее верными, оказываются предателями.

Меч загорелся в его руке. Марр почувствовал, как в нём закипает ярость, непреодолимое желание убивать, которое он пытался подавить силой воли.

— Если бы я хотел твой трон, — он говорил медленно, отчеканивая каждое слово, — мне не нужны были бы интриги или шпионы. Я бы просто тебя убил. Как сделал это с другими, кто стоял между мной и выживанием Империи.

Он сделал один шаг вперёд, мысленно измеряя расстояние до каждой цели, время, которое потребуется, чтобы убить их всех, прежде чем они успеют что-либо сделать.

Асина молча наблюдала за ним. Секунды тянулись медленно, пока Марр стоял готовый атаковать, как только кто-нибудь пошевелится. Императрица была слишком далеко от панели безопасности. Нужно будет всего мгновение, чтобы уничтожить генератор, прежде чем она успеет активировать поле. Ещё мгновение, чтобы оказаться в коридоре и—

— Отставить, — внезапно скомандовала Асина. Стражи немедленно опустили оружие. — Я приношу извинения за обман, лорд Марр. Это была проверка. Надеюсь, ты понимаешь, почему это было необходимо.

Марр не двинулся с места. Его рука оставалась на световом мече. Холодная ярость, поселившаяся в груди, не рассеялась.

— Ты первый кандидат на трон, если что-то случится со мной, — объяснила Асина спокойным голосом, как будто она не обвиняла его в государственной измене секундами ранее. — Ты популярен, опытен в управлении государством. Уважаем всеми. Это было бы в твоих интересах — убить меня и править Империей самому.

Ещё одна такая проверка, подумал Марр, и именно это и произойдёт. Всё сочувствие, которое он испытывал к Асине ранее, испарилось без следа.

Гнев проводит кончиками пальцев по его плечам, пока он лежит в её кровати, положив голову ей на колени.

— Снова политика? — Она оттягивает ворот его робы, обнажая кожу на спине.

Он молча кивает и слегка поворачивается, чтобы дать ей лучший доступ.

— Я могу убить того, кто тебя разозлил, — предлагает Гнев шутливым тоном. — Всех их, если хочешь. Знаешь, ты мог бы быть императором, а я была бы твоим Гневом.

— Ты и так моя.

— Твоя, — соглашается она. Он чувствует, как её губы касаются его плеча.

— У шпиона были твои коды доступа, — продолжила Асина. — Коды, которые оказались поддельными. Уликами, подброшенными специально, чтобы направить подозрение на тебя. Похоже, кто-то пытается избавиться от нас обоих.

— Тогда нам следует сосредоточиться на поиске настоящего предателя, — с раздражением сказал Марр, деактивируя световой меч, но оставляя руку на рукояти, — а не тестировать преданность тех, кто уже доказал её.

— Возможно. — Асина слегка склонила голову, как будто признавая критику, но не полностью с ней соглашаясь. — Помимо тебя, главными подозреваемыми являются Совет и... Командор Альянса.

— Командор всегда соблюдала все соглашения, которые заключила с тобой, — тут же отрезал Марр. — Она не совершила бы измены.

Даже если бы она была жива. Гнев не хотела трона Асины. И, что более важно, она никогда не причинила бы вреда ему.

Рациональная часть него понимала, что эта вера наивна. Он знал, что все способны на предательство, что любовь и верность далеко не всегда оказываются сильнее амбиций или отчаяния. Но глубоко внутри жила потребность верить во что-то, иметь что-то в этой вселенной, на что он мог бы полностью полагаться. Кого-то, кто не воткнёт меч ему в спину. Даже если этот человек был мёртв.

— Дарт Инвикта уже сидела на одном троне. И она исчезла довольно внезапно. Я понимаю, что ты защищаешь свою... подругу. Но никто не должен быть вне подозрений. — Она сделала паузу. — Я сама не считаю её потенциальной предательницей, — добавила Асина, словно делая ему уступку. — Я просто рассматриваю все варианты.

— Что насчёт Республики? — предложил Марр, хотя и сам находил это предположение маловероятным.

— Если бы у Республики была информация, к которой имел доступ этот шпион, они не упустили бы возможности использовать её. — Асина покачала головой. — Нет. Это не Республика. Я уверена, что это один из нас.

— И что ты узнала от шпиона? — спросил Марр. — Помимо сфабрикованных обвинений?

— Ничего, — призналась Асина. — Повреждение мозга, по-видимому, слишком велико. Мы не можем извлечь из него ничего связного. — Она указала на пленника, который продолжал смотреть в пустоту. — Я сообщу, если мы обнаружим что-либо полезное. До тех пор я прошу тебя сохранять бдительность.

Она повернулась к выходу, затем остановилась, оглянувшись.

— Если это чего-то стоит, лорд Марр, я рада, что не ошиблась в тебе.

Асина ушла, не дожидаясь ответа, и стража последовала за ней. Марр направился к лифту вскоре после этого.

Коридоры Цитадели были знакомой территорией, по которой он прошёл бесчисленное количество раз. Сейчас он двигался по ним на автопилоте, погружённый в мысли. Большинство членов Совета ухватились бы за шанс заполучить трон, если бы думали, что смогут удержать его.

Он не стал бы исключать и Малгуса, независимо от того, насколько уверенной казалась Асина в своём контроле над тем. После того, что совершил Малгус, никто бы не последовал за ним сейчас. Но это может не иметь значения для человека, которым движет месть, а не амбиции. Малгус умел быть терпеливым, когда это требовалось. Он был как змея в засаде, притворяющаяся спящей, пока не придёт подходящий момент для удара.

Марр скривился под маской. Гнев была права, подумал он. Асине следовало прикончить Малгуса при первой же возможности. Некоторые люди были слишком опасны, чтобы оставлять их в живых, какими бы полезными они ни казались.

Он повернул за угол. Светлые волосы, промелькнувшие в противоположной стороне зала, напомнили ему, что существовал как минимум один человек, которому он всё ещё мог доверять.

— Лана, — позвал он.

* * *

— Переговоры о поставках для Альянса заняли у меня всё утро. — Лана сидела напротив Марра в его кабинете, держа в руках чашку кафа. — У нас всё ещё недостаточно имперских знамён для базы, даже спустя все эти месяцы. Надеюсь, твой день прошёл лучше.

Марр едва не рассмеялся. Перепалки в Совете. Проверка Асины. Он, стоящий в паре шагов от регицида. Предатель в их рядах. Да. Несомненно, намного лучше.

— Как дела в Альянсе? — спросил он вместо этого.

— Многие республиканцы ушли с началом войны, как и ожидалось. Мы потеряли значительную часть нашей военной силы, — призналась Лана. — Но мы справляемся достаточно неплохо, учитывая обстоятельства. Анклав Силы в лучшем положении, чем раньше, новые члены присоединяются даже сейчас. Кажется, они ищут обучения без... идеологического багажа джедаев.

Лана сделала паузу, словно что-то вспомнив.

— Говоря об Анклаве, Сана-Рей попросила меня передать тебе привет, когда я тебя увижу.

— "Когда"?

— Не удивлюсь, если Сана-Рей предвидела эту встречу. — Лана пожала плечами. — Она также хотела, чтобы я сказала тебе... — Лана слегка нахмурилась, вспоминая точные слова. — ..."искать свет внутри себя, когда тьма абсолютна".

Марр задумался. Имела ли Сана-Рей в виду светлую сторону Силы? Это казалось маловероятным. Воссы говорили метафорами и образами, истинные смыслы их пророчеств часто были скрыты под слоями интерпретаций. Возможно, её слова означали что-то менее буквальное.

Лана поставила чашку кафа на стол и откинулась на спинку кресла.

— Без Командора, конечно, всё иначе. Иногда я думаю, что если бы она не была уже мертва, я бы сама убила её за то, что оставила меня разбираться со всем этим в одиночку.

У Марра часто возникала та же самая мысль. Возможно, однажды его воспоминания перестанут причинять боль. Возможно, однажды он сможет думать о ней и не чувствовать ничего. Но сейчас отдалиться от этих чувств казалось таким же невозможным, как для Дромунд Кааса сойти с орбиты и отдалиться от своего солнца.

Лана посмотрела на него с осторожностью, словно сожалея, что заговорила об этом. Она сделала ещё глоток из чашки.

— Извини, — тихо сказала она после недолгого колебания. — Я могу лишь представить, что ты чувствуешь.

Нет, подумал Марр. Не можешь.

Он был уверен, что почувствовал присутствие Гнева тогда, столь же ясно, как если бы она и в самом деле сидела рядом с ним в его постели. Но каждым проходящим днём его уверенность угасала. Возможно, и это тоже было продуктом его воображения, уловкой, на которую пускался его разум, потому что альтернатива была невыносима.

Напоминание Ланы, каким бы болезненным оно ни было, предоставило ему возможность задать вопрос, который он не решался озвучить до сих пор.

— Ты ощущала что-нибудь необычное? — Марр старался не выдавать голосом своих эмоций. — С момента её смерти.

Лана медленно покачала головой.

— Нет. Ничего. — Она взглянула на него так, словно хотела что-то спросить, но передумала.

Марр закрыл глаза. Он не ожидал другого ответа. Но всё равно надеялся на него.

Ещё очень давно он усвоил, что у всего есть цена.

Цена каждой победы в войне измерялась в крови. Мастерство в Силе отметило его внешность тёмными венами, расползающимися по коже, словно молнии. Ценой кресла в Совете стала изоляция, невозможность подпустить к себе кого-либо достаточно близко, не опасаясь, что это будет использовано против него. Десятилетия на службе Империи стоили ему возможности вести нормальную — пусть и по меркам ситхов — жизнь.

Кажется, теперь он должен был расплачиваться своим рассудком за то, что однажды посмел быть счастлив.

Подобный обмен не должен был удивлять его. Галактика всегда была безжалостна. Сейчас она собиралась забрать у него то, чем он не был готов заплатить за знание, каково это — доверять кому-то абсолютно, быть понятым без слов и объяснений.

Резкий сигнал входящего голозвонка вырвал его из мыслей.

---

Примечание: Спасибо, что читаете! Следующая глава будет флаффным флэшбеком к зимним праздникам, от написания которого я не могу удержаться.