Through Passion, I Gain Strength (гет)

Закуул, 3631 BBY

Сознание возвращалось медленно. Первым ощущением был холод, затем пришла боль, разливавшаяся по всему телу. Он открыл глаза и увидел незнакомую обстановку. Зрение было размытым, каждая попытка сфокусироваться на деталях усиливала боль в голове. В памяти были только обрывки: вспышка молнии, мгновение агонии такой силы, какую он никогда не испытывал… затем — пустота.

— Мой лорд? — голос был знакомым, но потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, откуда он его знает. — Вы нас слышите?

Он попытался заговорить, но то, что вырвалось наружу, было едва слышным шепотом:

— Лана Бенико.

Дарт Марр попытался подняться. Даже такое простое движение казалось практически невозможным, словно он боролся с невидимым весом, давящим на него со всех сторон.

— Осторожно, — раздался другой знакомый голос. Он перевел взгляд и увидел Гнев, стоявшую рядом с Ланой.

— Я справлюсь, — сказал он сквозь стиснутые зубы, заставляя себя выпрямиться. Гордость требовала этого, даже если тело отказывалось подчиняться. Мир опасно закачался.

Когда зрение прояснилось, воспоминания и осознание внезапно хлынули потоком.

— Император. Что произошло?

— Мертв. Я убила его сама, — ответила Гнев странно напряженным голосом, ее лицо помрачнело. Что-то в ее тоне показалось Марру странным. Она не лгала, но он чувствовал... сомнение? Нет, что-то другое. — Мне многое нужно тебе рассказать. Мы оба провели в карбоните пять лет.

— Время обсудить новости будет потом, — перебила Лана. — Сейчас нам нужно убираться отсюда. Немедленно.

Марр потянулся к световому мечу, но обнаружил, что тот отсутствует. Еще одна вещь, которую Император забрал у него.

— Держи, — сказала Гнев, протягивая ему знакомое оружие. — Ты можешь сражаться?

— Я буду сражаться, пока я живу.

Гнев кивнула, словно признавая скрытое в своем вопросе оскорбление. Выражение ее желтых глаз, однако, оставалось обеспокоенным. Оружие казалось слишком тяжелым в его руке. Возможно, его заявление о готовности сражаться было слишком поспешным.

Дорога через здание прошла как в тумане, наполненном болью и едва сдерживаемой яростью от собственной слабости. Координация подводила его — каждый шаг требовал сознательного усилия. Время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы опереться о стену.

Но больше всего его беспокоило не это. Марр готов был поклясться, что чувствует отголоски знакомого присутствия — темного, древнего и живого. Ошибиться было невозможно. Он задавался вопросом, ощущает ли Гнев то же самое; она не могла не заметить.

Они пробивались через коридоры, полные скайтруперов и рыцарей Закуула. Бой вели Гнев и Лана, пока Марр с трудом старался от них не отставать. Сила, обычно постоянно присутствующая и текущая через него, сейчас казалась далекой и приглушенной. Его попытки направить ее приводили к слабым, расфокусированным вспышкам, оставлявшим его еще более измотанным. О сражении световым мечом не могло быть и речи — все его силы уходили на то, чтобы просто держаться на ногах.

Мысли Марра вновь и вновь возвращались к Императору. Он все еще был где-то рядом, на Закууле. Если Вишейт каким-то образом выжил — а Марр все больше в этом убеждался, несмотря на слова Гнева, — тогда они должны найти и уничтожить его снова. Но сначала им нужно было выжить.

Когда они оказались в лифте, у него наконец появилась возможность внимательнее рассмотреть своих союзниц.

Обе изменились. Лана выглядела старше и держалась с большей уверенностью, а Гнев… Гнев выглядела почти так же, как в тот день, когда они вместе стояли перед Императором, но взгляд ее стал тяжелее, как у человека, который прошел через очень многое и выжил. Марр чувствовал в ней едва заметное напряжение — знак, что заморозка в карбоните повлияла и на нее, пусть Гнев пыталась этого не показывать.

Гнев Империи всегда гордилась своим титулом — настолько, что сделала его своим именем. В ней всегда была отмеренная, контролируемая ненависть, готовая обрушиться на врагов Империи. Олицетворение упорства и ярости.

— Шаттл совсем рядом, — голос Ланы прервал его размышления.

Именно тогда они увидели новую группу врагов — отряд рыцарей Закуула во главе с молодой женщиной, бледной, с диким и безумным взглядом.

— Вэйлин, — произнесла Лана, активируя световой меч. Гнев последовала ее примеру.

— Беги! — приказала ему Гнев. — К шаттлу!

Он был Дарт Марр — он не бежал с поля боя, пока другие сражаются за него. Но он также знал, что в своем нынешнем состоянии будет обузой, а не подмогой.

Марр остановился у трапа шаттла и обернулся к битве. Его союзники явно были в меньшинстве.

Гнев была одним из сильнейших пользователей Силы, которых он знал, но теперь, ослабленная после карбонитного сна, она не выиграет эту битву. Ее тактика всегда сводилась к тому, чтобы бить врагов световым мечом, пока они не умрут. Она никогда не видела необходимости пересматривать этот подход, потому что он хорошо работал. Сейчас он не сработает. Марр надеялся, что она это понимает — ради них обоих.

Он огляделся в поисках чего-то, что могло бы им помочь. План сформировался быстро.

Дарт Марр заглянул вглубь себя, сосредоточившись на боли и сводящей с ума ярости от собственной слабости. Он, командовавший флотами, теперь едва мог управлять собственным телом, когда на кону стояло так много. Он подвел Империю, позволив себя захватить, оставив ее без лидера в час нужды. Он не допустит очередного поражения.

Когда ярость и гнев заполнили его разум, Сила наконец откликнулась. Дарт Марр поднял руку.

Невидимая волна отбросила Вэйлин и рыцарей назад. Над ними треснула центральная опорная балка. Куски дюракрита и металла рухнули вниз, создав барьер между Вейлин и его союзниками, даривший им драгоценные секунды.

— Двигайтесь! — крикнул он, игнорируя темные пятна перед глазами.

Гнев и Лана бросились к шаттлу. Они едва успели подняться на борт, прежде чем корабль взлетел, скрываясь в воздушном пространстве Закуула. Усилие по обрушению конструкции потребовало тех немногих сил, которые у Дарта Марра еще оставались. Он рухнул в кресло, волна холода накрыла его.

— Что с Империей? — спросил Марр, борясь с истощением, грозившим поглотить его.

— Империя все еще стоит, — осторожно ответила Лана, — но она уже не та, что была. И Империя, и Республика сдались Закуулу. Большинство членов Темного Совета погибли или исчезли. Дарт Асина взяла на себя руководство и объявила себя Императрицей.

Он закрыл глаза на мгновение, обдумывая услышанное.

Дарт Асина, конечно же, заботилась о собственных интересах больше, чем об интересах Империи. Но она была достаточно умна — далеко не худший исход, учитывая альтернативы. Он не хотел бы увидеть кого-то вроде Дарта Раведжа во главе Империи. Хотя, зная Раведжа, Империи к этому моменту, возможно, уже бы не существовало. Остальное из того, что он узнал, не внушало оптимизма.

Оставаться в сознании становилось все труднее. Реальность казалась далекой и похожей на сон, зрение начинало размываться. Он почувствовал, как падает вперед.

Гнев встала со своего места и опустилась перед ним на колени. Не спрашивая разрешения, она крепко обняла его, не позволяя упасть — неожиданный жест для ситха.

— Все это время я думала, что ты мертв, — тихо сказала она, слова явно предназначались только для него.

Марр хотел ответить, но не смог — язык ему больше не повиновался. С немалым усилием он положил руку ей на плечо — не совсем отвечая на объятие, но показывая, что оно не осталось незамеченным. Когда сознание начало угасать, он подумал, что, возможно, таким образом Гнев пыталась поддержать его, позволяя ему сохранить достоинство. Дарт Марр не успел закончить эту мысль — тьма поглотила его.

* * *

Корабль "Надгробие", через 2 дня

Здесь было тихо, гул систем "Надгробия" приглушился до белого шума. Свет от ламп на потолке был тусклым и время от времени мерцал. Для чего бы ни предназначалась когда-то эта комната, теперь в ней не было ничего, кроме пыли, сломанных устройств и пустых ящиков. Гнев начала разделять любовь Валкориона к звездам. Бесконечный космос, видимый через маленькое запятнанное окно, давал ей некоторое утешение — что-то постоянное в галактике, которая изменилась до неузнаваемости за последние пять лет.

— Ты хотела поговорить, — услышала она голос Дарта Марра позади себя.

— Да. — Гнев повернулась к нему, скрестив руки. — То, что я сейчас скажу, не должно покинуть эту комнату.

— Из всех людей ты выбрала довериться ему? — голос Валкориона прозвучал в ее голове. — Чего ты ожидаешь от такого, как Марр? Спасения? Сочувствия? Ты не получишь ни того, ни другого.

— Не покинет, — пообещал Марр, кивнув.

Она откладывала этот разговор, но больше ждать было нельзя.

— Валкорион не умер, когда я убила его тело, — сказала она. — Он все еще здесь, в моем сознании. Я слышу его голос, иногда вижу его.

Гнев заметила, Марр потянулся к своему мечу — сознательно или нет, она не могла сказать.

— Я так и подозревал, — ответил Марр без явного удивления. — Я чувствую его присутствие. Теперь я знаю, где он.

Он опустил голову и замолчал, словно что-то взвешивая. Характерный гул активированного светового меча нарушил тишину. В следующее мгновение Марр стоял с поднятым мечом, отбрасывающим зловещее красное свечение на его капюшон и маску. Ее собственный световой меч оказался в руке раньше, чем Гнев успела осознать происходящее.

— Прости меня, — произнес Марр. В его голосе Гневу послышалось искреннее сожаление. Это был первый раз, когда она слышала, чтобы Дарт Марр за что-либо извинялся. Ситхи редко это делали, разве что с целью обмануть. — Но я не могу рисковать.

Она не хотела, чтобы дело дошло до этого. Она давно приняла тот факт, что ей приходилось — и придется — убивать близких ей людей, чтобы защитить себя. Но не его. Не сейчас. Не так.

— Марр. Подумай, — сказала она, держа свой световой меч опущенным. "Пожалуйста", хотела добавить она, но ситхи не умоляют. — Если ты убьешь меня, он просто найдет другого носителя. Возможно, даже тебя. По крайней мере, так мы знаем, где он. Мы можем наблюдать за ситуацией, найти способ уничтожить его навсегда.

Марр молчал несколько мгновений, держа световой меч наготове.

— Как я могу быть уверен, что он не контролирует тебя прямо сейчас? — спросил он.

— Потому что если бы Валкорион контролировал меня, разве я вообще стала бы тебе о нем рассказывать? — Гнев старалась говорить спокойно.

— Тогда зачем ты это сделала? — Марр внимательно изучал ее.

Гнев встретила его взгляд прямо:

— Потому что я знаю, что ты сделаешь то, что необходимо, если он попытается захватить контроль. Ты единственный здесь, кто действительно понимает, что представляет из себя Император, на что способен.

Спустя, казалось, целую вечность, Марр наконец деактивировал меч.

— Если этот момент настанет, твоя смерть будет быстрой, — сказал он с решимостью и склонил голову. — Даю свое слово.

Гнев отключила свой меч, испытывая облегчение и благодарность:

— Я и не ожидала от тебя иного.

— Ты сказала, он говорит с тобой. Что ему нужно? — спросил Марр.

— Валкорион предлагает свою силу. Утверждает, что может мне помочь, — призналась она.

Было бы ложью сказать, что она никогда не испытывала искушения — в конце концов, стремление к силе и власти делало ее ситхом. Однако она бы никогда не приняла их от Императора.

— Должен быть способ уничтожить его, — Марр начал медленно расхаживать по комнате. — Есть древние ритуалы ситхов. Они опасны — потенциально смертельны для тебя — но они существуют.

Марр замолчал, явно обдумывая возможные решения. Или, вероятно, он не хотел обсуждать детали, подозревая, что Валкорион может слышать каждое слово.

— Знаешь, — сказала Гнев с мрачным весельем, — я начинаю привыкать к этому. Он второй мастер, который пытается мной манипулировать. Я уверена, что в конце концов он тоже попытается меня убить.

— Он не твой мастер! — Марр резко остановился и повернулся к ней, его рука рассекла воздух. Затем, более спокойным голосом, добавил: — Ты еще держишься. Это говорит о том, что у тебя достаточная сила воли, чтобы сопротивляться ему. Но ты можешь быть не в состоянии сопротивляться бесконечно.

— Я скорее умру, чем подчинюсь ему. — Ее голос был твердым.

— Да будет так.

— Нам следует вернуться к остальным, — сказала наконец Гнев. — И, Марр... спасибо.

Он молча кивнул, прежде чем повернуться к двери.

Одессен, несколько недель спустя

Гнев нашла Дарта Марра на смотровой площадке. Он стоял неподвижно у перил в своей привычной позе — сцепив руки за спиной. Внизу простирался густой лес Одессена, сквозь кроны деревьев которого еще просачивался вечерний свет, рисуя золотые узоры на земле. После коротких колебаний она решила подойти к Марру. Гнев давно привыкла к желанию как можно больше времени проводить в его компании, но моментов, когда она могла побыть с ним наедине, было немного. Марр всегда относился к ней с уважением, даже с определенной теплотой. Этого было недостаточно.

— Лорд Марр, — поприветствовала она его. — Надеюсь, вы не против моего общества.

— Лорд Гнев. — Он ответил кивком. — Я не возражаю.

Гнев остановила на нем взгляд, наблюдая, как закатный свет отражается от его доспехов. Подобные воспоминания были всем, что у нее оставалось, когда неверно проведенная карбонитная заморозка заточила ее в собственном разуме. Они стали ее самым дорогим сокровищем и самой надежной защитой от кошмаров.

Наконец Гнев встала рядом с Марром, глядя на верхушки деревьев и темнеющие вдали горы.

— Это место совсем не похоже на Дромунд Каас, — сказала она, нарушая тишину. — Ты скучаешь по Империи?

— Сколько еще мне суждено быть свидетелем этих нелепых попыток? Ты знаешь не хуже меня, что они обречены на провал. — Призрак Валкориона появился перед ней, морщась, словно ее слова причинили ему физическую боль.

Если вопрос показался Марру неприятным, он не подал виду.

— Да, — признался он. — Но то, что осталось, уже не та Империя, которой мы служили. Ей предстоит найти новый путь… или погибнуть.

— Империя поступила правильно, когда сдалась, — Гнев тяжело вздохнула.

— Я всегда считал тебя кем-то, кто предпочтет смерть капитуляции, — сказал Марр с едва заметным любопытством.

— Неужели ты думаешь, Марр, что одна только мысль о капитуляции не заставляет мою кровь кипеть? — она повернулась к нему. Это было правдой — даже сейчас ее пальцы подрагивали от сдерживаемого гнева. — Но мы не выживем, никогда не склоняясь. Мы выживаем и побеждаем, оставаясь верными себе и своим идеалам — даже на коленях.

Марр слегка наклонил голову, но ничего не сказал.

— Мы сдались, — продолжила Гнев, — и Империя все еще существует. Дромунд-Каас и Коррибан по-прежнему стоят, и имперские знамена все еще развеваются над ними. Дух Империи живет — в тебе, во мне, во всех наших людях. Это значит, однажды Империя поднимется снова. И клянусь, если я не доживу до этого дня, я умру, сражаясь за его приближение.

Ее преданность Империи не строилась на иллюзии, что та была совершенна во всех отношениях. Гнев ясно видела ограничения старых путей и вред, причиняемый междоусобицами ситхов. Но Империя была частью нее. Империя дала ей власть и предназначение, Империя сделала ее тем, кем она была сейчас.

Марр одобрительно кивнул.

— Тогда, возможно, надежда еще есть.

Он некоторое время стоял неподвижно, словно обдумывая следующие слова. Солнце теперь было ниже, окрашивая небо в оттенки красного; воздух доносил далекий звук воды, текущей по камням.

— Здесь мы сражаемся за выживание, — он жестом указал на лес внизу. — За сохранение того, что осталось. Необходимые цели, но им не хватает наших прежних амбиций. — Марр ненадолго замолчал. — Всю свою жизнь я посвятил созданию Империи, способной пережить любые испытания. Я потерпел в этом поражение. — Затем он добавил тихо, словно каждое слово что-то ему стоило: — Смерть была бы милосерднее, чем наблюдение за последствиями моих ошибок. Но... сожаления — это роскошь, которую я не могу себе сейчас позволить.

Не раздумывая, Гнев протянула руку и взяла его ладонь в свою. Она была уверена, что Марр оттолкнет ее. Но к ее удивлению, он ответил на жест, слегка сжав ее ладонь. Гнев не была уверена, что сказать, но слов, кажется, и не требовалось. Некоторое время они просто молчали.

— Ты планируешь вскоре вернуться на Дромунд Каас? — наконец Гнев задала вопрос, который не давал ей покоя уже несколько дней.

— Вернусь, — ответил Марр, — но не сейчас. Империя не выдержит прямого противостояния с Закуулом, пока дети Валкориона контролируют Вечный Флот. Пока что мое место здесь. Альянс служит интересам Империи, вне зависимости от того, осознают это другие его члены или нет.

— Под моим руководством, конечно, служит, — улыбнулась она Марру.

Гнев невольно задержала на нем взгляд. Дарт Марр воплощал все, чем она восхищалась — силу, интеллект, непоколебимую целеустремленность. Все, чего она жаждала. Все, что, возможно, никогда не будет принадлежать ей. Ее романтическое наступление, подумала Гнев, начало превращаться в затяжную войну на истощение.

Словно призванное этим моментом сомнений, пришло знакомое ощущение — мир вокруг них стал приглушенным, звуки — более далекими, вечерний бриз стих. Само время, казалось, застыло и склонилось перед волей Императора. Момент принадлежал теперь только ей и Валкориону.

— Зачем принижать себя, ища одобрения? — Валкорион жестом указал на Марра. — Что мешает тебе просто взять желаемое?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Гнев.

— Дай мне контроль, всего на мгновение. — Валкорион, казалось, был доволен, что завладел ее интересом. — Едва уловимое внушение через Силу, незаметное даже для такого, как Марр, и он разделит с тобой ложе. Он будет... собой. Просто освобожденным от ненужных ограничений.

Гнев никогда не считала себя обладательницей блестящего ума, но она могла распознать ужасную идею, когда ее слышала. Марр заметит и убьет ее. Если, конечно, Валкорион не воспользуется моментом, чтобы убить Марра первым.

— Нет, — сказала она просто.

— Власть над другими — суть вашей философии, — настаивал Валкорион. — Думаешь, что он бы не поступил так с тобой, если бы вы поменялись местами?

— Нет. — Гнев была в этом уверена. — Марр... другой.

— Все ситхи считают себя "другими", — отмахнулся Валкорион. — Особенными. Исключительными. Это их величайшее заблуждение и самая предсказуемая черта.

Гнев ничего не сказала, позволив молчанию стать своим ответом.

— Так оберегаешь его волю, но так готова склонить ее более... традиционными методами, — сказал Валкорион с холодной улыбкой. Его выражение изменилось, став более расчетливым. — Хорошо. Скажи мне: на что ты готова пойти, чтобы защитить его? Предпочтешь ли смотреть, как он умирает, зная, что могла спасти — но не сделала этого?

Когда Валкорион шагнул ближе к Марру, она сорвалась. В её сознании словно запылал огонь, когда Сила хлынула через нее, направленная на Валкориона.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься к Марру, — с холодной яростью произнесла она, закрыв глаза, — я убью тебя. Но сначала я заставлю тебя страдать. Я сожгу твой драгоценный Закуул дотла. Я уничтожу всю галактику, чтобы для тебя в ней больше ничего не осталось. Я брошусь в звезду, если потребуется.

Когда она снова открыла глаза, тяжело дыша, призрака Императора больше не было видно. Его присутствие теперь ощущалось более далеким. Она знала, что Валкорион вернется, но надеялась, что по крайней мере сумела донести до него свою угрозу.

Марр повернулся к ней в поисках признаков угрозы. Должно быть, он почувствовал всплеск ее злости через Силу и ощутил присутствие Императора, даже если не мог его видеть. Для Марра, вероятно, прошла всего секунда. Несколько мгновений он молча смотрел на ее, затем кивнул, не требуя объяснений.

Она заметила, что все еще держит Марра за руку, сжимая ее гораздо крепче, чем следовало. Гнев неохотно отпустила ее, глубоко вздохнула и повернулась лицом к лесу Одессена. Как бы он отреагировал, Гнев задалась вопросом, если бы знал тему ее разговора с Валкорионом? Она не хотела это выяснить. О некоторых вещах лучше никогда не рассказывать.

Марр поднял руку и на короткий момент коснулся ее плеча. Слишком короткий. Когда он убрал ладонь, она немедленно почувствовала отсутствие его прикосновения. Гнев много раз представляла его руки на себе. Этот непродолжительный контакт только напомнил ей, как сильно она хотела большего.

Долгое время они стояли вместе в сгущающейся темноте, каждый погруженный в свои мысли. Молчание не тяготило. Несмотря на все ждущие их опасности и неопределенность, Гнев обнаружила, что желает, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Если бы она могла остановить время, то осталась бы здесь навсегда.

???, два месяца спустя

Зал для медитаций в храме был наполнен мягким золотистым светом, струящимся через высокие окна. Мастер Серенити сидела на полу с умиротворенной улыбкой на губах. Сегодня она медитировала над важностью эмоционального отрешения.

Нет эмоций, есть покой. Привязанность ведет к ревности, а ревность — к темной стороне, это было всем известным фактом. И все же она чувствовала внутренний конфликт, причины которого пыталась постичь.

Дверь в зал открылась, и она увидела мастера Лану, одетую в свободную коричневую робу.

— Да пребудет с тобой Сила, мастер Серенити, — торжественно поприветствовала ее Лана. — Не хочешь ли присоединиться ко мне в саду? Я была бы рада представить тебя юным падаванам. Некоторые все еще испытывают трудности в достижении внутренней гармонии. Твои наставления были бы бесценны.

Мое наставление — бить их молниями, пока они не обретут покой, — странная, тревожащая ее мысль промелькнула в сознании мастера-джедая. Серенити не могла определить ее источник.

— Превосходное предложение, — услышала она собственный голос. — Это звучит... — она не сразу смогла найти нужные слова, — духовно обогащающе.

Серенити последовала за мастером Ланой по коридорам, залитым естественным светом. Сами стены, казалось, излучали ауру мирного созерцания. В воздухе пахло цветами, благовониями и просветлением.

В саду она увидела знакомую фигуру — своего дорогого наставника, мастера Бараса, сидящего под деревом и погруженного в медитацию. На его лице играла благожелательная улыбка, и он излучал такое глубокое спокойствие, что птицы свили гнезда в складках его одежды. По какой-то неизвестной причине мастер Серенити почувствовала желание задушить его, но вместо этого почтительно поклонилась.

Неподалеку мастер Малгус обучал группу падаванов.

— Почувствуйте, как Сила течет через все живое, соединяя нас в гармонии. Чтобы обрести внутренний покой, вы должны отпустить свой гнев, — произносил мастер Малгус с безграничным терпением в голосе. — А, мастер Серенити! Пожалуйста, присоединяйся к нашим упражнениям по развитию осознанности.

Я лучше умру, — снова мелькнула чуждая мысль.

Вместо этого Серенити услышала, как ее голос произносит:

— Конечно, мастер Малгус. Я сочту это за честь.

Звук приближающихся шагов заставил её обернуться. По саду размеренно прогуливалась группа других джедаев. Среди них был и мастер Марр. Ее сердце забилось быстрее при виде него; внезапно она остро ощутила его присутствие.

— Мастер Серенити, — мастер Марр, как всегда, был воплощением умиротворения. — Тебя что-то тревожит? Я ощущаю беспокойство в твоих мыслях.

Ее беспокоило то, как привлекательно он выглядел даже в этих нелепых одеждах.

— Я испытываю... неподобающие чувства, — призналась она, удивленная собственными словами. — Я все время представляю, как держу кого-то за руку. Дольше, чем строго необходимо для того, чтобы помочь подняться. Я знаю, что Кодекс предостерегает от подобного, но...

— Мы должны немедленно помедитировать на это, — с серьезным беспокойством заявил мастер Малгус. — Все, становитесь в круг.

— Ах да, — мудро кивнул мастер Раведж. — Я подготовил четырнадцатичасовую лекцию о пагубности земных страстей.

— Возможно, — мягко предложил мастер Марр, — тебе стоит больше времени проводить в тихих размышлениях. Созерцай, как растет трава. Представляй свои чувства листьями, уплывающими прочь по реке космической гармонии.

— Это самая глупая идея, которую я когда-либо слышала! — засмеялась мастер Серенити. — Вы предлагаете мне игнорировать мои чувства и притворяться, что их не существует?

— Не игнорировать, — мирно вмешался мастер Барас. — Отпустить. Освободиться от них. Найти покой в одиночестве.

— Нет. — Мастер Серенити сделала шаг назад. — Я не стану подавлять все, что делает меня собой.

— Такие мысли опасны, мастер Серенити, — тихо сказал мастер Барас. — Они ведут к темной стороне.

— Может быть, темная сторона права! — Ей захотелось кричать. — Может быть, иногда стоит бороться за то, что хочешь, вместо того, чтобы медитировать на то, почему не можешь это иметь!

Мастер Барас поднялся на ноги, его глаза были полны трагического сожаления.

— Тогда ты потеряна для нас, мастер Серенити. Ибо джедай должен выбирать долг, а не желание, покой, а не эмоции.

— Прекрасно! — Серенити повернулась к выходу. — Тогда я не джедай!

— Но если ты не джедай, — окликнул ее мастер Барас, — то кто же ты?

Мастер Серенити остановилась на пороге. — Я... я...

Коричневое одеяние, которое она носила, внезапно показалось тяжелым и неудобным. Искры вспыхнули между ее пальцами. Мирный сад начал увядать вокруг нее, камни трескались и крошились от ударов молний.

— Я — Гнев! — закричала она вслед исчезающему видению.

Гнев резко проснулась, ее сердце бешено колотилось. Молния озарила комнату, за ней последовал раскат грома. Над Одессеном собрались грозовые тучи, проливной дождь хлестал по окнам. Вдали, сквозь тьму, начинали проглядывать первые бледные лучи рассвета. Молния — прекрасная и настоящая — напомнила ей о величии ситхов, о потенциале неограниченной страсти.

Сегодня, решила Гнев с внезапной ясностью, она сделает то, что должна была сделать уже давно.

* * *

Одессен, вечер того же дня

Гнев стояла перед покоями Дарта Марра, ее рука замерла над панелью управления дверью. Еще было время уйти, но бегство — удел слабых. Она не отступит сейчас.

Дверь с тихим шипением отъехала в сторону. Дарт Марр сидел за своим столом, погруженный в чтение чего-то на экране датапада — вероятно, свежих отчетов. Гнев окинула взглядом его покои. Комната была аскетичной и функциональной, совсем как сам Марр.

— Гнев. — Он слегка склонил голову. — Что привело тебя сюда в такой час?

Она приблизилась, смотря прямо в то место, где под маской должны были быть его глаза. Дарт Марр отложил датапад в сторону.

— Ты, — просто сказала она. — Мы оба ситхи. Мы понимаем силу, страсть, и как важно брать то, что хочешь. То, что я хочу — это ты, Марр. Я предлагаю провести эту ночь вместе.

Повисла долгая пауза. Марр застыл, и Гнев поняла, что никогда не видела его таким совершенно неподвижным. Когда он наконец заговорил, ей показалось, что он тщательно выбирает слова.

— Я польщен твоим предложением, Гнев, — произнес он. — Но я не могу его принять.

Тон его был гораздо мягче обычного, что почему-то делало отказ лишь болезненнее. Гнев на мгновение закрыла глаза, чувствуя себя так, будто ее грудь пронзил световой меч. Тем не менее, ей удалось сохранить внешнее спокойствие.

— Не можешь, — спросила она, — или не хочешь? Я надеялась, что влечение взаимно. Если это не так, я больше тебя не побеспокою.

— Дело не во взаимности, — с нехарактерной для него бесстрастность ответил Марр. — Но я не вступаю в подобные связи. Желание создает уязвимость, а уязвимость ведет к поражению.

— Это строка из Кодекса, или ты сам это придумал? — Она старалась говорить ровно, несмотря на боль, которую причиняли его слова. — С каких это пор ситхи бегут от страсти?

Марр не ответил. Его маска, как всегда, не выдавала его эмоций. В затянувшейся тишине Гнев почувствовала, как боль в груди начинает уступать место злости.

— Ты говоришь как джедай, — сказала она. — Возможно, тебе стоит присоединиться к ним внизу, в Анклаве Силы. Я уверена, они будут рыдать от счастья, услышав такую мудрость о сдержанности от лорда ситхов.

Марр поднялся из-за стола.

— Я не джедай, — медленно произнес он. — Я не избегаю страсти, но и не позволяю ей управлять собой.

— Значит, это страх, — Гнев не отступала. — Ты боишься потерять контроль. Что может быть уязвимее ситха, боящегося собственных желаний?

— Ты принимаешь контроль за страх. Я не боюсь, — отрезал он, но голос его звучал напряженно. Кажется, ее слова задели его.

— Тогда докажи это. — Она сделала еще шаг вперед и остановилась прямо перед ним. — Я знаю, что достаточно сильна, чтобы управлять своей страстью, не будучи поглощенной ею. А ты, Марр? Не собственной ли слабости ты боишься?

За ее вопросом последовала опасная тишина. Когда Марр заговорил, его голос был негромким и холодным.

— Достаточно. Ты высказалась. А теперь — уходи.

Его реакция принесла ей мрачное удовлетворение. По крайней мере, она добилась одного этой ночью — заставила Марра почувствовать хоть что-то.

— Как пожелаете, мой лорд. — Гнев склонила голову. Она повернулась к двери, затем остановилась. — Я оставлю вас наедине с вашими страхом и слабостью — надеюсь, они согревают вашу постель.

Она вышла из комнаты, не оглянувшись. В коридоре, как только за ней захлопнулась дверь, Гнев прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Ее злость медленно угасала, уступая место чему-то гораздо худшему — боли от отвержения и уязвленной гордости.

Одессен, тот же вечер

Дарт Марр трижды прочитал одну и ту же страницу, прежде чем решил оставить эту затею. Он положил датапад на стол и откинулся назад в кресле.

Он должен был ожидать чего-то подобного. Он заметил ее чувства задолго до сегодняшнего вечера. Даже если бы он не ощущал их через Силу, не разглядеть их было бы сложно. Гнев всегда отличалась прямотой — черта, которую он высоко ценил в ней после десятилетий, проведенных в ситхской политике, — и он не был слеп к таким вещам. И все же он оказался не до конца готов к этому разговору.

Она назвала его слабым, словно дисциплина была трусостью, а не силой. Он видел слишком много ситхов, поддававшихся каждому импульсу и уничтожавших себя в процессе. Гнев не имела ни малейшего понятия, какой ценой ему дался отказ. Ее обвинение задело его сильнее, чем должно было — возможно, потому что какая-то часть его уже давно сомневалась в правильности собственных доводов.

Она хотела увидеть страсть? О, он мог показать Гневу, насколько она ошибается насчет его способности к страсти. Он мог бы взять ее прямо там, не останавливаться, пока она не признает, что он не слаб. Он закрыл глаза, и в воображении немедленно всплыл образ: Гнев, прижатая к стене, ее глаза расширяются от удивления, а затем темнеют от желания. Его руки на ее броне, затем на коже. Тепло ее тела. Выражение в ее глазах, когда он...

Эта мысль послала волну жара по его телу. Он резко открыл глаза, заставляя себя сосредоточиться на настоящем. Именно подобного он и хотел избежать. Фантазия была далеко не незнакомой, но сейчас она больше походила на пытку.

Возможно, если бы они занялись сексом, подумал Марр с усмешкой, он уже покончил бы с этим. Он доказал бы ей свои слова о силе и контроле, и вернулся к отчетам, способный снова рассуждать трезво. Вместо этого он сидел, отвлеченный этими мыслями. Ирония ситуации не ускользнула от него.

Почему же тогда он отказал ей?

Она бы не попыталась убить его в собственной постели — не то чтобы он считал Гнев выше этого, но она предпочитала менее хитрые методы. Идея о том, что она организовала бы для этого изощренный план по соблазнению, казалась почти смехотворной. Она уже видела его в моменты слабости и не воспользовалась ими. Кроме того, Гнев была прямолинейной, но не глупой. Она видела ставки так же ясно, как и он, и не стала бы саботировать их военные операции ради личной выгоды. Сколько битв могло быть выиграно, если бы его коллеги из Темного Совета обладали хотя бы половиной ее благоразумия?

Гнев, подумал он, уже раскрыла гораздо больше, чем, вероятно, намеревалась. Она всегда открыто проявляла свою привязанность. Это было ее ошибкой. Если бы он захотел, он мог бы использовать ее чувства против нее, превратить их в цепь на ее шее. Казалось, она доверяла ему достаточно, чтобы верить, что он так не поступит. В этом она была права.

Эта мысль заставила его задуматься. Он уже был скомпрометирован, не так ли? Был с того момента, как ему стало не все равно, жива она или мертва, с того момента, как начал замечать, как загораются ее глаза, когда она смотрит на него. Его чувства к ней существовали независимо от того, перетекали ли они в действия. И если это так, то что именно он защищал, отказывая ей? Сейчас он был таким же уязвимым, как если бы он сказал "да".

Гнев не боялась показывать свои чувства. Она считала себя неуязвимой, и, возможно, так и было. Когда она чего-то хотела, она брала это. Когда она что-то чувствовала, она это принимала. В то время как он сидел здесь, просчитывая риски.

Возможно, Гнев была права. Возможно, настоящая сила — это не бояться иметь все. Его желание никак не угрожало Империи.

Конечно, существовала еще одна проблема — присутствие Валкориона в ее сознании. Нет, Марр остановил эту мысль. Он не позволит Императору решать, что он может и не может иметь.

Марр подошел к консоли. Его пальцы на несколько секунд зависли над интерфейсом, прежде чем он начал печатать.

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Лорд Гнев,

Я пересмотрел твое предложение. Я был бы согласен—

Он немедленно стер написанное. Слишком формально, и звучало так, словно он делает ей одолжение. Она тут же вызвала бы его на дуэль, прочитав это сообщение.

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Гнев,

Я должен извиниться за свой ответ сегодня. Можно быть ведомым страстью, а можно делать осознанный выбор следовать за ней. Ты заслуживала лучшего, чем—

Он некоторое время смотрел на слова, затем удалил и их тоже. Как выразить сожаление, чтобы оно не было принято за слабость?

Наконец, он напечатал:

Кому: Гнев Империи

Тема: [БЕЗ ТЕМЫ]

Я был неправ. Если ты все еще заинтересована, я хотел бы продолжить этот разговор.

— Марр

Сообщение почти ничего не раскрывало, не содержало объяснений или извинений. Оно было честным, но безопасным. Его также было недостаточно. Но это было все, что у него получилось написать.

Марр отправил его.

* * *

Коридор казался бесконечным. Гнев заперла дверь своих покоев и глубоко вздохнула, стараясь сохранить достоинство, ожидаемое от лорда ситхов.

Она прошла в центр комнаты и села в позу для медитации, скрестив ноги и положив руки на колени. Гнев сосредоточилась на жжении в груди, на своей боли и обиде, направляя и фокусируя эти чувства. Она делала это бесчисленное количество раз — после поражений, после предательств, после потерь. Она чувствовала, как в ней медленно, словно приближающаяся буря, нарастает ярость.

Ее руки сжались в кулаки. Она предложила Марру все, а он ответил философией.

Воспоминание о его словах пронзило ее, как световой меч. Она прокрутила эту сцену в голове уже десятки раз, и с каждым разом становилось только хуже. Гнев не знала, от чего ей было больнее: от того, как Марр выразил свой отказ, или от того, что он даже не колебался.

Польщен. Она вспомнила его осторожный тон, словно она не была его равной, достойной честного разговора. Неужели все это время она неверно интерпретировала каждый момент теплоты в его голосе?

Слезы пришли внезапно, горячие потоки хлынули по щекам, и она не могла их остановить. Возможно, Марр был прав. Это ли не слабость — быть раненой всего лишь словами.

— Эта боль, что ты чувствуешь, — Валкорион материализовался рядом с ней, изучая ее с выражением, которое было похоже на жалость, — она не служит никакой цели. Она ослабляет тебя. Отпусти ее.

Гнев не подняла головы, но и не стала скрывать слезы. Не было смысла — он все равно все видел.

— Эта боль — моя, — прошептала она. — Через страсть я обретаю силу.

— Где твоя сила сейчас? Ты плачешь по тому, кто видит в тебе не более чем потенциальный риск, — ответил Валкорион, его голос принял заботливый тон. — Ты действительно веришь, что Дарту Марру ты не безразлична? Что его отказ проистекал из принципов, а не из простого отсутствия интереса?

— Он сказал...

— Марр сказал то, что нужно было сказать. Он мастер манипуляций, — плавно перебил Валкорион. — Марр видит только утилитарность. Ты полезна ему как оружие, как союзник, как символ величия Империи. Когда ты больше не будешь ему нужна, он избавится от тебя без колебаний.

— Оставь меня, — тихо сказала Гнев, вытирая лицо тыльной стороной руки. Какая-то часть ее хотела продолжать это слушать, хотела понять, почему ей так больно.

— Ты знаешь, что я говорю правду, — Валкорион повернулся к ней лицом. — Скольких ты сама бросила на пути к власти? Скольких из тех, кто считал себя важным для тебя? Кто верил в какую-то связь между вами, существовавшую на самом деле исключительно в его голове?

Гнев вспомнила капитана Квинна, к отсутствию которого она уже привыкла. Она говорила себе, что найдет его позже — после следующей миссии, на следующей неделе, в следующем месяце — пока не поняла, что даже если найдет его, не будет знать, что ему сказать. Возможно, эти отношения были изначально обречены на провал. Он не был ситхом. Он никогда не смог бы понять ее так, как мог другой ситх.

Валкорион наблюдал за ней с выражением, похожим на сочувствие — если бы Гнев верила, что он способен на такую эмоцию.

— Ты провела годы, восхищаясь человеком, который, столкнувшись с испытанием, оказался слабым. Управляемым своими ограничениями, а не преодолевающим их. — Голос Валкориона принял мягкий, почти отеческий тон. — Но ты... ты все еще та, кем я тебя сделал. Тебе не нужно его одобрение или его любовь. Тебе никто не нужен. Когда ты будешь сидеть на Вечном Троне, когда будешь командовать Вечным Флотом, разве мнение Дарта Марра будет иметь значение? Или еще чье-либо?

Гнев снова вытерла лицо, пытаясь взять себя в руки.

— Ты прав, Валкорион. — Впервые за этот вечер она почувствовала, что улыбается. — Мне никто не нужен. Ты в том числе.

Валкорион ничего не сказал, его взгляд задержался на ней, холодный и расчетливый. Затем его призрачная фигура медленно растворилась в воздухе.

Гнев поднялась на ноги с обновленной решимостью, ее слезы почти высохли. Где-то на этой базе Марр, вероятно, просматривал отчеты или планировал операции, уже не думая об их разговоре. Все это время она искала его одобрения, его симпатии — словно его мнение каким-то образом определяло ее ценность. Это было не так.

Этот урок она уже усвоила на горьком опыте со своим бывшим мастером. Несмотря на понимание, что Дарт Барас рано или поздно ее предаст, она все еще жаждала его признания, прилагала огромные усилия, чтобы угодить ему. В итоге же похвала Бараса стоила немногого, когда она стояла над его трупом в зале Темного Совета.

Затем она вспомнила гордость, которую чувствовала, когда Император назвал ее своим Гневом... только чтобы позже наблюдать, как он уничтожает имперскую планету.

Мягкий звон входящего сообщения вырвал Гнев из размышлений. Она потянулась к датападу, ожидая новостей от Ланы или разведданных от Терона.

Вместо этого она увидела сообщение от Дарта Марра. Ее сердце забилось быстрее, когда она прочитала его слова один раз, затем еще раз. Часть ее — та часть, которая испытывала чувства к нему уже давно, — хотела ответить немедленно. Другая часть, ее уязвленная ситхская гордость, требовала мести. Ее нельзя было просто отвергнуть, а потом вернуть, когда вздумается.

Гнев замерла, пытаясь игнорировать обе из них. Она не станет избегать боли — это было бы трусостью, решила она, стоя в тусклом свете своих покоев. Но если ей суждено чувствовать боль, она выберет ее сама, на своих условиях.

Она отложила датапад в сторону.

Одессен, через неделю

Гнев направлялась к тренировочному залу ранним утром, когда большая часть базы еще спала. Прошла неделя с тех пор, как она получила сообщение от Марра, на которое так и не ответила. Если Марр и был разочарован отсутствием ответа, он не подавал виду во время собраний. Она, в свою очередь, обращалась к нему с теми же вежливостью и уважением, что и всегда. Ее обязанности перед Альянсом никуда не исчезали независимо от происходящего. Каждый день, когда ей удавалось не позволить эмоциям взять верх над рассудком, казался маленькой победой.

Войдя в зал, она обнаружила, что помещение было уже занято тем самым человеком, который занимал ее мысли в последние дни. На мгновение ей захотелось уйти, но едва заметное изменение в позе Марра говорило о том, что он уже почувствовал ее присутствие. Уход сейчас означал бы отступление.

Марр медленно повернулся к ней, его маска, как обычно, скрывала его выражение.

— Лорд Марр, — она попыталась сохранить нейтральный тон. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Я могу вернуться позже, если ты предпочитаешь уединение.

— Нет нужды, — ответил Марр. — Здесь достаточно места для нас обоих.

Она подошла к стойке с оружием и взяла тренировочный меч, заметив краем глаза, что Марр все еще наблюдает за ней.

— Ты получила мое сообщение, — констатировал он, скорее делая наблюдение, чем обвиняя ее.

— Получила, — подтвердила Гнев.

— Но предпочла не отвечать, — теперь в его словах прозвучал вопрос.

Вместо ответа она активировала тренировочный меч и повернулась к нему:

— Я всегда верила, что действия говорят громче слов. Как насчет дуэли? Я была бы рада сразиться с таким достойным противником.

Марр несколько секунд смотрел на нее, обдумывая предложение.

— Согласен, — наконец произнес он, склонив голову, а затем добавил: — Может, сделаем поединок чуть интереснее? Победитель выбирает свою награду.

Гнев кивнула с легкой улыбкой.

— Надеюсь, ты готов к тому, что я потребую. — На самом деле она понятия не имела, что хочет у него потребовать, но это была проблема на потом.

Она атаковала первой — быстрый диагональный удар, который Марр легко парировал. Последовала череда атак и блоков, они словно тестировали друг друга. Постепенно поединок становился все интенсивнее. Она чувствовала, что Марр, как и она, сражается не в полную силу.

Их клинки сцепились, она оказалась достаточно близко к Марру, чтобы разглядеть свое отражение в его маске.

— Это месть? — неожиданно спросил Марр.

— Ты отверг меня, — сказала она, разрывая контакт резким движением. — Что ты ожидал? Что я прощу тебя? Что приду к тебе в постель?

— Нет. Я ничего не ожидал, — тон Марра был тщательно выверенным. — Но я надеялся на все это и большее.

— Как удобно, — сказала она, делая новый выпад. — Что ты так внезапно передумал.

Ее атаки стали более быстрыми и агрессивными. Марр моментально подстроился под новый темп.

— В этом нет ничего удобного, — ответил Марр с заметным раздражением. — Я признаю свою ошибку.

— Ты отмахнулся от меня, как от какого-то просителя в Цитадели! А теперь вдруг обнаружил свои... чувства?

— Мои чувства никогда не были под вопросом, — Марр парировал очередную атаку, его голос на этот раз звучал спокойнее. — Только моя готовность действовать.

Гнев подняла меч и призвала Силу для очередного удара. Невидимая волна заставила Марра потерять равновесие. Он упал на спину, его тренировочный меч отлетел в сторону.

Прежде чем он успел подняться, Гнев уже была на нем, сев на него сверху и держа клинок у его горла. Ее победа была очевидна. Но тут она осознала, что если она заставит его сдаться сейчас, вот так, это не принесет ей желаемого удовлетворения.

С нарочитой медлительностью она наклонилась ближе к Марру и тихо сказала:

— Эта поза мне кое о чем напоминает. Знаешь, что я хотела сделать с тобой, если бы ты принял мое предложение?

— Просвети меня, — ответил Марр. Гнев почувствовала, как он слегка напрягся под ней.

— Я бы начала с твоей брони. Снимала бы ее по частям, — ее голос стал ниже. — Я бы не торопилась, исследовала бы каждый сантиметр твоего тела, сначала руками, потом губами. Изучала бы, как и на что ты реагируешь. Снова и снова доводила бы тебя до предела, останавливаясь в последний момент. Заставила бы тебя умолять меня. Заставила бы забыть Империю, долг… даже твое собственное имя.

Марр не двигался, но она заметила, что его дыхание стало медленнее и глубже — признак того, что он сознательно его контролировал.

— Продолжай. — Его голос оставался ровным.

Гнев оторвала левую руку от пола и провела пальцами по линиям брони на его груди.

— А может быть, — продолжила она, перейдя почти на шепот, — может быть, я не смогла бы ждать. Я мечтала почувствовать тебя внутри себя. Я бы трахнула тебя прямо на полу, не снимая брони, и...

Она не успела закончить фразу. Марр схватил ее за запястья и перевернул одним плавным движением. Внезапно на спине оказалась она, а Марр был над ней. Гнев все еще держала меч, но в этом положении она не могла им воспользоваться.

— Ты не единственная, кто умеет мечтать, — сказал он более низким и хриплым голосом, которого она раньше не слышала. По ее телу прошла дрожь от предвкушения.

— О? — прошептала она, соблазнительно и слегка насмешливо. — Скажи, Марр, ты трогаешь себя, думая обо мне? Представляешь, как ощущалось бы мое тело под твоим?

— Да, — просто ответил Марр.

Гнев замерла. Она не ожидала такого признания. Впрочем, она не знала, какого вообще ответа она ждала. На секунду она забыла, что их поединок был еще не окончен. Этого момента Марру было достаточно.

Марр вырвал световой меч из ее ослабевшей хватки и приставил клинок к ее горлу. Должно быть, ее удивление отразилось у нее на лице, потому что следующие слова Марра прозвучали с оттенком темного удовлетворения.

— Я был ситхом гораздо дольше тебя, — Он тихо усмехнулся. — Сдавайся.

— Сдаюсь, — сказала Гнев. Странным образом это не ощущалось поражением. Ей удалось доказать, что под внешними спокойствием и выдержкой Марра скрывается тот же огонь, что горит в каждом ситхе.

Марр деактивировал меч, поднялся и протянул ей руку. После недолгого колебания Гнев приняла ее.

— Условия были четкими, — напомнила она. — Победитель выбирает награду.

— Разговор, — сказал Марр, возвращая Гневу ее меч. — Сегодня вечером. В моих покоях.

Гнев ожидала чего-то более немедленного, более... физического. Идея простого разговора слегка ее разочаровала.

— Разговор, — повторила она. — О чем именно?

— О том, что было сказано и не сказано в ту ночь, — ответил Марр.

— Хорошо, — наконец кивнула Гнев.

Легким движением Марр призвал свой тренировочный меч, лежавший в другом конце зала, вернул его на место и вышел, оставив ее наедине с мыслями.

— Как легко ты позволяешь ему манипулировать собой, — призрачный образ Валкориона возник в нескольких шагах от нее, глядя на нее с легким презрением.

— Чего ты хочешь? — устало спросила Гнев, находясь не в настроении для его комментариев.

— Уберечь тебя от дальнейшего унижения, — ответил Валкорион. — Неужели ты действительно веришь, что его представление было искренним?

— Я верю, что Марр способен признавать свои ошибки. — Она уже начинала жалеть о том, что вступила в этот разговор.

— Дарт Марр провел десятилетия в ситхской политике. Он прекрасно понимает психологию власти и контроля. Когда прямой авторитет не срабатывает, в ход идут… более тонкие методы. И они оказались эффективны, не так ли?

Гнев молчала, но Валкорион продолжил, словно получил ответ.

— Марр привык к твоей преданности, твоей… доступности, — Последнее слово он произнес с насмешкой. — Одного голозвонка от Дарта Марра всегда было достаточно, чтобы ты полетела через полгалактики, рискуя жизнью и не получая взамен ничего, кроме одобрительного кивка и скупых комплиментов.

— Я делала это ради Империи, — возразила Гнев, сощурив глаза.

— Как и Марр сейчас. — Валкорион одарил ее холодной улыбкой. — Не принимай его расчет за привязанность. Ты обладаешь силой и властью. Если ради твоей лояльности достаточно лишь делить с тобой постель, многие мужчины были бы более чем готовы пойти на такую жертву.

Гнев ненавидела тот факт, что слова Валкориона были достаточно правдивы, чтобы вызвать сомнения. Самая коварная ложь рождается из правды, напомнила она себе.

— Ты сомневаешься, — заметил Валкорион с удовлетворением. — Хорошо. Сомнение ведет к мудрости. Помни об этом, когда пойдешь на аудиенцию, которую Марр так великодушно тебе предоставил.

Валкорион начал исчезать, но его голос задержался.

— Ты стала намного сильнее с тех пор, как мы в последний раз говорили. Не позволяй чувствам снова ослабить тебя.

Гнев покачала головой, пытаясь забыть его слова. И все же она не могла не задаться вопросом, каковы были истинные цели Марра. Ей удалось его подозрительно легко обезоружить, как будто Марр вовсе не намеревался победить в дуэли. Было ли это формой манипуляции, попыткой завоевать ее доверие? Или же он просто хочет причинить ей боль, отвергнув ее снова, на этот раз более жестоко?

Казалось, Марр прекрасно понимал, что именно она делает — и почему. Понимания, однако, недостаточно для победы.

Одессен, вечер того же дня

Гнев прибыла в покои Марра точно в назначенное время. Прийти слишком рано значило бы значит показать излишнюю заинтересованность, опоздать — продемонстрировать пренебрежение. Дверь раздвинулась прежде, чем она успела дотронуться до консоли.

— Гнев, — поприветствовал ее Марр. — Спасибо, что пришла.

— Я всегда сдерживаю свои обещания, — она вошла, позволив двери закрыться за собой. — Даже когда они даны в результате поражения.

Марр жестом предложил ей сесть, указав на два кресла возле его стола. Она подошла к ним, но осталась стоять, скрестив руки.

— Ты хотел поговорить. Говори.

Марр изучал ее некоторое время, затем обошел стол и встал за ним, словно желая использовать его как барьер. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец Марр заговорил.

— Ты дала понять, что я причинил тебе боль. Это не было моим намерением.

— Боль дает силу, если ее правильно направить. — Гнев пожала плечами, пытаясь выглядеть равнодушной. — Ты весьма ясно показал свою незаинтересованность. Что изменилось?

— Ты ушла, — признался Марр. — И я понял, что уязвимость, которой я опасался, уже существует. Я совершил ошибку, которую пытаюсь исправить.

— Отправив мне сообщение, которое выглядело так, будто ты хотел обсудить логистику? — спросила она, чувствуя раздражение. — Ты мог бы быть честным со мной. Но ты выбрал... это.

Марр ответил не сразу. Некоторое время он молчал, словно что-то обдумывая. Затем он поднес руки к лицу, подчеркнуто медленно отстегнул маску, снял ее и аккуратно положил на стол.

За все годы знакомства она никогда не видела Дарта Марра без маски. Гнев много раз представляла себе этот момент, но не так. В теории, она всегда знала, что под маской и броней, за образом легенды и героя Империи, Марр был всего лишь человеком. И все же, несмотря на это понимание, он всегда казался ей полубогом. Без маски Марр выглядел более смертным, более уязвимым. Он не был силой природы, внезапно осознала Гнев. Он был человеком, который выбрал свой путь сам, что делало его достижения еще более впечатляющими. Гнев заставила себя стоять неподвижно, смотря ему прямо в глаза. Что бы темная сторона ни сделала с ним, она ожидала худшего. Ее пальцы дрогнули, но она подавила отчаянное желание прикоснуться к его лицу.

— Тогда будем честны, — сказал Марр, его голос без фильтра тоже звучал более человечно. — Ты была права — я позволил страху управлять мной тем вечером, хотя больше всего на свете хотел принять твое предложение. А чего боишься ты, Гнев? Что я снова откажу тебе? Или что этого не сделаю?

— Я не боюсь ничего. — Слова прозвучали резче, чем она хотела.

— Значит, ты либо лжешь, либо глупа, — спокойно отозвался он. — А я всегда был высокого мнения о твоем интеллекте.

— Хорошо, — Гнев выдержала его взгляд, не желая признаваться ни во лжи, ни в глупости, — чего ты хочешь теперь?

— Тебя, — ответил Марр с неожиданной прямотой. — Не только физически, хотя это желание... значительно.

Внутри нее что-то дрогнуло, в груди разлилось опасное тепло, которое она тут же попыталась подавить.

— С чего ты взял, что мое предложение все еще в силе?

— Если нет, — Марр чуть склонил голову, изучая ее, — тогда уходи, и мы больше не будем об этом говорить.

Гнев знала, что должна согласиться — отступить, перегруппироваться, вернуться с позиции силы. Но что-то удерживало ее.

Дарт Марр обошел стол и остановился прямо напротив нее, так близко, что ей пришлось вскинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

— Ты не можешь, — в голове Марра появилось что-то темное и жесткое. — Ты здесь, потому что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. Я причинил тебе боль, и теперь ты наказываешь меня за это. Делаешь вид, что тебе все равно, хотя твои действия говорят об обратном. Сегодня в тренировочном зале ты пыталась унизить меня.

— Я пыталась победить, — возразила она, зная, что он не поверит.

— Нет. — В его глазах вспыхнуло что-то опасное. — Ты хотела, чтобы я почувствовал то же, что чувствовала ты той ночью. Боль. Желание. Фрустрацию. Тебе удалось.

— Отлично, — ответила она с вызовом. — Теперь ты знаешь, каково это — не контролировать ситуацию.

Некоторое время Марр просто смотрел на нее, словно увидев что-то, чего не замечал раньше. Наконец он сделал шаг назад, на его лице промелькнуло разочарование.

— Если игра в доминирование — это то, что ты ищешь, ты ее здесь не найдешь. Ты можешь иметь или власть, или меня. Но ты не можешь использовать одно, чтобы заполучить другое.

На нее нахлынуло странное, неприятное чувство, названия которому она не знала. Ей захотелось отвести взгляд.

— У тебя всегда было и то, и другое, Марр, — сказала она с горечью. — Власть и я. Ты спросил, чего я боюсь. Ты всё ещё хочешь это знать?

— Да. Расскажи, — осторожно ответил он, возможно, чувствуя, что её вопрос больше не касается их спора.

Гнев молчала некоторое время, подбирая правильные слова. Наконец, она сделала глубокий вдох и начала говорить. Правда тоже могла быть оружием.

— Когда я думала, что Валкорион убил тебя, когда видела тебя на полу… мне хотелось самой лечь рядом и умереть. — Она пыталась контролировать голос, но не могла скрыть эмоции, вызванные этими воспоминаниями. — Потом, пока я была заморожена в карбоните, мне снились кошмары, где ты умирал снова и снова, а я ничего не могла сделать, чтобы спасти тебя.

Марр поднял руку, будто хотел дотронуться до нее, но остановился на полпути и вместо этого положил ладонь на стол. Гнев продолжила, полностью осознавая, что дает ему оружие для своего уничтожения.

— С тех пор я боюсь потерять тебя снова, так сильно, как никогда ничего не боялась прежде. — Она отвела взгляд от Марра, направив его на консоль за его спиной. — Когда я думала, что, может быть, ты чувствуешь ко мне хотя бы долю того, что я испытываю к тебе... ты меня отверг. Прочитал лекцию о желаниях и уязвимости.

Как джедай, подумала она, но не произнесла это вслух.

Она поймала взгляд Марра, в котором мелькнуло что-то похожее на удивление и сожаление. Он на мгновение закрыл глаза. Когда он их открыл, его выражение снова было нечитаемым.

— Теперь ты знаешь, что твои чувства взаимны, — тихо сказал он. Гнев с удовлетворением отметила, что он ему явно было некомфортно.

— Я знаю, что ты так говоришь, — скептически ответила она. — Я не знаю, правда ли это.

— Не позволяй паранойе себя контролировать. — В голосе Марра было раздражение и что-то ещё, что-то похожее на боль. — Неужели ты действительно думаешь, что я стал бы всё это делать ради собственной выгоды? За всё время, что ты меня знаешь, Гнев, пытался ли я когда-либо тебя обмануть?

— Я такого не замечала, — призналась она. — Но если кто-то и мог бы достаточно хорошо скрыть обман, это ты.

— Тогда какое доказательство тебя устроит? — спросил Марр, глядя ей прямо в глаза.

Он уступил слишком легко, подумала Гнев. Она внимательно посмотрела на него, ища признаки обмана, но не нашла их. Она должна была потребовать чего-то важного для него. Снова всплыло до боли знакомое воспоминание: "Это ты боишься смерти, Валкорион. Я — нет. Я не преклоню колени". Слова Марра эхом отдались у нее в голове.

— Встань на колени, — потребовала Гнев, слегка удивленная собственными словами.

В глазах Марра что-то сверкнуло. Он замер. Секунды проходили, пока он неподвижно смотрел на нее. Затем, словно приняв какое-то решение, Дарт Марр медленно опустился перед ней на одно колено, не отрывая от нее взгляда.

Дрожь пробежала по ее телу, и Гнев закрыла глаза, пытаясь навсегда запомнить этот момент. Это ли не власть в ее наивысшей форме — подчинение сильного еще более сильному? Это ли не победа, превосходящая любой боевой триумф?

Когда она открыла глаза, Марр все еще находился в том же положении, наблюдая за ней со странным выражением, которое она не могла распознать. Даже сейчас он был полон достоинства — его неотъемлемая черта, которая парадоксально проявилась наиболее ясно именно в этот момент. Вдруг Гневу показалось, будто на коленях стоит она. Она хотела совсем не этого.

— Поднимись, — попросила Гнев. — Пожалуйста, — добавила она почти неслышно.

Гнев отвернулась, не в силах смотреть на Марра. Она услышала, как он тихо поднялся на ноги позади нее. Цепи, которые должна была разбить ее победа, теперь словно тянули ее в холодную, темную бездну.

Внезапно Гнев поняла, что не может сделать вздох — какая-то невидимая сила душила ее. Она схватилась за шею, в глазах потемнело. В груди возникла тупая боль, казалось, что ее сердце вот-вот остановится.

Осознание пришло быстро. Марр ее убьет, подумала она со странной отстраненностью, и, возможно, она это заслужила. Она сама никогда не простила бы никому такого унижения. Гнев почувствовала себя преданной — он обещал ей оборвать ее жизнь быстро, а не медленно до смерти задушить Силой, смотря, как она лежит на полу и цепляется за горло. Гнев собралась с силами, ее рука нашла световой меч. Если ей и суждено умереть сегодня, она отказывалась сделать это без борьбы. Она умрет с оружием в руках, как и положено ситху. Гнев резко обернулась.

К ее удивлению, Марр стоял неподвижно, с опущенными руками, его меч был выключен и висел на поясе. Гнев не чувствовала Силы, которую она ожидала найти направленной против нее. Удушающее ощущение исходило не от Марра. Оно зарождалось внутри нее самой.

— Оно того стоило? — спросил Марр. Вместо гнева в его взгляде было нечто похожее на понимание. — Ты довольна своей победой?

Гнев не ответила. Она сделала несколько шагов к окну, за которым простиралось ясное звездное небо Одессена, а ветер шевелил кроны далеких деревьев. Прошло некоторое время, прежде чем Марр присоединился к ней.

Она не знала, что сказать. Ситхи не извиняются, и это лишь выдало бы ее слабость. Она перебирала варианты — объяснения и оправдания — но все казалось неуместным. Марр всегда был честен с ней, вместе они не раз преодолевали невозможное, а сегодня он открылся ей, как, вероятно, никому другому. Была лишь одна вещь, которую она могла сказать. То, в чем она призналась самой себе очень, очень давно.

— Я люблю тебя, — произнесла она.

Краем глаза она заметила, как Марр застыл. Затем, медленно, его руки обвили ее, притягивая ближе. Гнев обняла его в ответ. Она почувствовала, как Марр выдохнул, будто надолго задерживал дыхание, сквозь броню она слышала, как бьется его сердце. Что бы он ни ответил, Гнев поняла, что не жалеет о своих словах — они были правдой, и этого было достаточно.

— Я предпочел бы, чтобы в следующий раз ты выражала это иначе, — сказал Марр, его голос был тихим, но твёрдым.

Гнев немного отстранилась, чтобы встретиться с ним взглядом, положила одну руку ему на плечо, а другую поднесла к его щеке. Марр закрыл глаза, когда она легко коснулась пальцами его лица. Затем она осторожно поцеловала его, словно спрашивая разрешения.

— Например, так? — прошептала она.

Вместо ответа Марр поцеловал ее снова, притягивая ближе. Когда они наконец разорвали поцелуй, она почувствовала странную легкость в теле. Невидимые цепи, душившие ее весь вечер, куда-то исчезли.

Ее руки потянулись к его ремню, пока его искали застежки ее робы. Слишком много одежды, нетерпеливо подумала она, чувствуя, как самообладание начинает ее покидать. Когда последние слои наконец оказались на полу, она прижалась к Марру, покрывая поцелуями его шею, плечи, грудь — все, до чего могла дотянуться.

Руки Марра опустились на ее бедра, и она инстинктивно обхватила его ногами, когда он поднял ее. Он пронес ее несколько шагов до кровати, затем опустил под себя, сопровождая это очередным поцелуем. Вдруг Гнев засомневалась в реальности происходящего. Что, если это был всего лишь очередной сон, призванный сделать пробуждение более жестоким? Мысль длилась лишь мгновение, прежде чем его близость изгнала все прочее из ее сознания. Весь остальной мир вокруг, казалось, перестал существовать.

-

Мягкий свет луны Одессена струился сквозь оконное стекло, рисуя бледные прямоугольники на темном полу. Гнев лежала в постели, обнимая Марра одной рукой. Когда ее дыхание полностью выровнялось, она подняла голову и нежно поцеловала его в плечо.

— Если еще кто-то посмеет тебе угрожать, — прошептала она, целуя Марра снова, на этот раз в висок, — я его уничтожу.

— Не сомневаюсь в этом, — усмехнувшись, ответил Марр. Он взял ее руку в свою.

Гнев вновь прижалась к нему, но ей не давала покоя одна мысль.

— Ты понимаешь, — медленно произнесла она, рисуя пальцем узоры на его груди, — что он может наблюдать даже за этим? Что Валкорион, возможно, видит все, что мы делаем.

К ее удивлению, Марр рассмеялся — звук, которого она никогда прежде не слышала от него.

— Бывший Император ситхов, — сказал Марр с темным весельем в голосе, — низведенный до существования в чужом разуме, до незваного свидетеля чужой близости. Если таково его представление о бессмертии, пусть он держится за него.

Закуул, 3630 BBY

Вечный Трон возвышался перед ними как монумент абсолютной власти. Дарт Марр наблюдал, как Гнев приближается к нему, её шаги эхом отдавались в огромном помещении. Когда она была в нескольких шагах от трона, его охватило тревожное предчувствие. Это казалось ловушкой — не очевидной, со скрытыми механизмами или врагами в засаде, а чем-то более коварным.

Гнев опустилась на трон, сжав подлокотники руками. В первое мгновение ничего не происходило. Затем энергия пронзила зал словно молния. Гнев закрыла глаза, её голова склонилась, и она замерла.

— Командор! — Лана бросилась вперёд, но Марр схватил её за руку.

— Не подходи, — предупредил он, борясь с желанием сделать то же самое. Он чувствовал, что происходит. Битва перешла на другой уровень. Лана кивнула, видимо, придя к тому же выводу.

Он услышал отдалённый шум приближающихся скайтруперов — времени оставалось мало. Дарт Марр активировал световой меч и повернулся к дверям.

Первая волна ворвалась в зал спустя несколько мгновений. Меч Марра прорезал их ряды с механической точностью, его внимание было разделено между непосредственной угрозой и фигурой на троне. Гнев не двигалась, казалось, даже не дышала.

— Сколько ей нужно времени? — крикнул Терон сквозь звуки выстрелов.

— Не знаю, — ответила Лана, уничтожая двух дроидов одним взмахом клинка. — Она сражается — я это чувствую.

Марр тоже это чувствовал. Две воли, сцепившиеся в смертельной схватке, каждая пыталась завладеть одним и тем же телом.

Каждая минута приносила одновременно отчаяние и надежду — если она ещё не проиграла, значит, у неё есть шанс. Между атаками внимание Марра возвращалось к Гневу. Он всё ещё ощущал её присутствие в Силе, но оно было нестабильным, как пламя на ветру.

Третья волна врагов пала под их ударами. В наступившей за ней короткой передышке Марр почувствовал, как ментальная битва между Гневом и Императором усиливается. Если Валкорион получит преимущество, у него останутся считаные секунды. Не выключая меча, Дарт Марр направился к трону, готовый нанести удар, если потребуется. Гнев неподвижно сидела в той же позе, не замечая ничего вокруг.

Он прошёл половину ступеней, когда Сила врезалась в него словно стена. Температура в помещении упала. Знакомый, ненавистный ему голос наполнил зал. Дарт Марр поднял световой меч.

— Неужели так встречают свою возлюбленную, Марр? — сказал Император насмешливо мягким тоном, его голос словно исходил отовсюду сразу. — Хотя, полагаю, она сейчас немного... не в себе.

Гнев подняла голову, но глаза, которые смотрели на него, были не её. На её губах появилась неестественная улыбка. Марр видел это выражение прежде в своих кошмарах, и больше всего на свете он сейчас хотел снова проснуться, обнаружить её мирно спящей рядом с собой. Но это был не сон.

Холодный ужас накрыл его. Одного удара было бы достаточно. Один удар — и он мог бы покончить с этим, прежде чем Валкорион использует её тело для уничтожения всего, что они защищали. Один быстрый удар — именно это он ей обещал.

Пожалуйста, держись, думал Марр, борясь с растущим отчаянием. Ты сильнее его. Ты должна быть сильнее.

Лана и Терон застыли, не зная, стоит ли направить оружие против своего одержимого командира. Марр жестом приказал им оставаться на своих позициях — дроиды ещё представляли угрозу. Гнев всё ещё была там, жива и боролась — он это чувствовал.

— Она всё ещё сражается, — сказал Марр, стараясь не выдать голосом свои эмоции.

— Она слабеет, — теперь говорила Гнев, но в её голосе слышались интонации Валкориона. — Скажи мне, Марр, будешь ли ты всё так же любить её, когда я буду смотреть через её глаза? Когда её руки будут касаться тебя, направляемые моей волей?

Его кровь словно застыла. Следующие слова вылетели из него автоматически, прежде, чем он успел их осознать.

— Тебе так понравилось наблюдать за нами, что теперь хочешь поучаствовать? — услышал Дарт Марр собственный голос. — Боюсь, мне придётся тебя разочаровать, Валкорион. Ты не в моём вкусе.

Марр удивился собственному ответу. Подобные заявления были не в его характере. Однако именно такое сказала бы она. Марр не смог сдержать улыбку. Парализующее отчаяние отступило.

Черты лица Гнева исказились от раздражения. Её тело внезапно дёрнулось, рука поднялась, и из пальцев вырвались молнии. Марр отразил их клинком меча с удивительной лёгкостью, отметив напряжение в выражении лица Гнева. Молнии были слишком слабыми и расфокусированными для такой как Гнев, не говоря уже об Императоре. Казалось, Валкорион всё ещё боролся за контроль.

— Знаешь, Марр, — прошипела Гнев, — пощадить тебя тогда было правильным решением. Убить тебя было бы недостаточно — теперь я сломаю тебя. Ты будешь смотреть, как женщина, которую ты любишь, уничтожает всё, что тебе дорого. Империя сгорит от её руки, а потом... потом я заставлю её убить и тебя. Медленно, чтобы ты прочувствовал каждое мгновение.

Дарт Марр заставил себя сохранять внешнее спокойствие, хотя эта мысль наполнила его яростью. Он попытался игнорировать пугающее его незнакомое выражение на лице Гнева, вместо этого сфокусировавшись на её присутствии в Силе. Гнев ещё боролась. Если Император говорил с ним, значит, он был не полностью сосредоточен на битве с ней. Каждая секунда, когда он был отвлечён, могла дать ей необходимое преимущество.

— Она не будет твоей, — ответил Марр, цепляясь за эту надежду. — Ты провёл столько времени в её сознании, а совсем не знаешь её.

Глаза Гнева сузились.

— Такая самоуверенность. Мне было забавно наблюдать, как ты пытаешься её защитить от врага, которого даже не видишь. Скажи мне, Марр: когда она отнимет у тебя жизнь, будешь ли ты всё ещё верить в собственную силу?

— Да, — Марр не колебался. — Гораздо больше, чем в твою. Она добровольно отдала мне всю себя, в то время как тебе придётся влачить существование в теле женщины, которая ненавидит всё, что ты собой представляешь.

Смех Валкориона был холодным, но Марр услышал в нём напряжение.

— Смелые слова от того, чья смерть предрешена.

— Возможно. Но я умру, зная, что у меня было то, что ты никогда получить не способен.

Гнев посмотрела на него с холодной ненавистью — так, как она никогда раньше не смотрела на него — и улыбнулась.

— У нас есть кое-что общее, Марр, — Гнев медленно подняла руки, изучая их, словно видела их впервые. — Мне тоже нравится это тело, хотя и по совершенно иным причинам. Жаль, что...

Валкорион не успел закончить фразу. Марр почувствовал, как его присутствие внезапно отступило, снова уйдя в глубины сознания Гнева. Её глаза снова закрылись. Что бы она ни сделала, она заставила Императора полностью сосредоточиться на их ментальной дуэли.

Марр сделал пару шагов ближе, остановив клинок в сантиметрах от её груди и внимательно следя за её лицом. Один удар — и он мог бы остановить Императора на время, пока тот не найдёт другого носителя. Один удар — и Марру не придётся смотреть, как тот, кого он ненавидит больше всего в этой галактике, использует её тело. "Не знаю, как бы я смогла жить без тебя," — вспомнил он шёпот Гнева в темноте его покоев, когда она покрывала его грудь поцелуями. "Я уверен, что ты бы справилась," — ответил он ей тогда. Теперь Марр сомневался, смог бы ли это сделать он сам. Нет, он не смог бы. Не смог бы, но должен будет жить, даже если у него больше не будет такого желания.

Он ждал. Гнев оставалась неподвижной, погружённая в свою невидимую битву, её присутствие снова было сильным. Новые скайтруперы хлынули в зал. "Сражайся", — прошептал он, отступая на шаг назад, его голос был едва громче гула светового меча. Марр развернулся. Теперь он мог только сражаться, ждать, надеяться — и готовиться к любому исходу.

Прошли минуты. Затем ещё. И вдруг всё изменилось. Марр почувствовал момент гибели Валкориона как ударную волну в Силе, настолько мощную, что она на мгновение дезориентировала его. Присутствие Императора, которое он так долго ощущал, просто... исчезло.

Гнев открыла глаза — яркие и без всякого сомнения её собственные. Это стоило каждого мгновения ужаса, который он испытал.

* * *

Непосредственный кризис миновал. Вечный Флот признал новую командующую, Закуул услышал речь своей новой Императрицы, а многочисленные политические вопросы решались Альянсом. Теперь, часы спустя, Дарт Марр нашёл Гнев сидящей в одиночестве на полу рядом с принадлежавшим ей теперь троном. Она смотрела на звёзды, видимые сквозь огромные окна зала.

Она не обернулась, но он заметил, как её плечи слегка расслабились при его приближении. Это было странное зрелище — женщина, которая только что победила самое могущественное существо в галактике, сидела одна на холодном металлическом полу. Он подошёл молча и устроился рядом с ней.

— Я так устала, Марр, — тихо призналась она.

Марр подвинулся и притянул её ближе, положив её голову себе на колени. Гнев закрыла глаза, когда он запустил пальцы в её волосы. Это срабатывало каждый раз, отметил он с удовлетворением.

— Так намного лучше, — пробормотала она со слабой улыбкой. Затем добавила: — Ты не боишься, что кто-то зайдёт и увидит тебя... таким?

Марр покачал головой. У него было достаточно более серьёзных забот, чтобы беспокоиться о подобных вещах. Кроме того, после сегодняшнего разговора с Императором, переживать о публичном выражении чувств казалось почти абсурдным. Дарт Марр беззвучно рассмеялся, испытывая скорее облегчение, чем веселье. За смехом пришла давно накопившаяся усталость, которую он в полной мере ощутил только сейчас. Этот день казался бесконечным.

— Я обещала тебе, что убью любого, кто посмеет тебе угрожать, — сказала Гнев с мрачным удовлетворением в голосе.

Дарт Марр подумал, что никогда ещё не был так рад тому, что кто-то сдержал своё слово.

— Однако я не выполнила своего обещания ему, — продолжила Гнев. По её лицу пробежала тень.

— Что ты ему обещала? — спросил Марр. Его рука на секунду замерла в её волосах.

Гнев слегка повернула голову и взглянула на него.

— Что я заставлю его страдать.

— Иногда нельзя и убить врага, и заставить его страдать одновременно, — ответил Марр, позабавленный её разочарованием. Он заметил, как уголки её губ дрогнули.

— Какая глубокая мудрость, мой лорд, — произнесла Гнев серьёзным тоном, но в её глазах заплясали искорки. — Я прикажу выгравировать это в моей спальне.

Некоторое время они сидели в тишине. Гнев задумчиво смотрела куда-то вдаль — на звёзды и корабли Вечного Флота. Постепенно из расслабленного её взгляд стал более сфокусированным.

— О чём думаешь? — поинтересовался Марр, продолжая гладить её волосы и не особо ожидая ответа.

— О будущем, — медленно произнесла Гнев. — Теперь, когда всё закончено, когда Валкорион мёртв, когда Трон принадлежит мне...

Она перевернулась на спину, чтобы посмотреть на него. Огонь в её глазах всегда смягчался, когда она была с ним наедине, яростное пламя превращалось во что-то тёплое и спокойное, как весеннее солнце. То, что она спросила следующим, уже давно было у него на уме. Он собирался поднять эту тему завтра, в более подходящей обстановке, но, как всегда, Гнев его опередила. Марр был благодарен ей за это, хотя он сам сформулировал бы вопрос не так прямо.

— Как считаешь, Марр, — улыбнулась она и жестом указала на корабли за окном, — что нам разбомбить в первую очередь?

Закуул, 3630 BBY

Изысканный бело-золотой закуульский церемониальный костюм, который ей пришлось надеть на коронацию, выглядел красиво, но ощущался неуместным и непривычным. Гнев всегда предпочитала чёрный и красный цвета, но сейчас ей пришлось смириться с тем, что от новой Императрицы ожидают соответствующего внешнего вида. Она чувствовала себя гораздо комфортнее теперь, когда церемониальная одежда лежала на полу рядом с доспехами Дарта Марра, а их владелец лежал в постели рядом с ней.

— Вот бы Дарт Барас увидел меня сейчас, — произнесла она с довольной улыбкой. — Если бы я его уже не убила, он бы умер от зависти.

— Думаешь? — усмехнулся Дарт Марр. — За все годы, что я знал Бараса, у меня ни разу не возникло впечатления, что он хотел бы видеть меня в своей постели.

Гнев перекатилась, схватила его запястья и крепко прижала их к кровати, нависнув над ним.

— Я говорила о своём троне, — сказала она, зная, что Марр прекрасно понял, что она имела в виду.

Долго притворяться рассерженной у неё не получилось. Марр смотрел на неё спокойно и расслабленно, с лёгким весельем в глазах. Ей редко удавалось видеть его таким. Не удержавшись, она наклонилась и поцеловала его, а затем снова устроилась рядом, опершись на локоть.

Марр взглянул на неё так, словно хотел что-то спросить, но сомневался.

— Барас пытался тебя убить, — наконец произнёс он, — и теперь он мёртв. И всё же ты до сих пор часто вспоминаешь об этом. Почему?

Лицо Гнева помрачнело.

— Многие пытались меня убить. Дело не в этом.

Она села и задумчиво опустила голову, не зная, как объяснить.

— Почти все, кем я когда-либо восхищалась, — начала она, — предали или разочаровали меня. Ещё в детстве я слышала о Дарте Барасе и его вкладе в победу Империи. Он был хорошим учителем. До тех пор, пока не решил, что я слишком много знаю.

Гнев замолчала, вспоминая ещё одного из своих кумиров. Марр ничего не сказал, ожидая продолжения.

— Я выросла на историях о Дарте Малгусе, смотрела голозаписи его битв, изучала боевые формы, стараясь копировать его стиль. Я думала, что Малгус воплощает всё, чем должен быть ситх, пока...

— Пока он не устроил попытку переворота в самое неподходящее время, — закончил за неё Марр, садясь рядом.

— Да, — с горечью кивнула Гнев. Затем её настроение снова улучшилось. — Когда мне было шесть, я украла световой меч матери, пока та спала. Я бегала по нашему особняку, воображая, что я — Дарт Малгус, преследующий джедаев. Мать, конечно, быстро меня нашла. Ударила за это молнией несколько раз. Даже на следующий день я едва могла ходить.

Выражение лица Гнева стало почти ностальгическим, на губах появилась озорная улыбка.

— Какой ситх спит так крепко, что ребёнок может украсть его оружие? — усмехнулся Марр.

— Я ей сказала то же самое, — рассмеялась Гнев, вспоминая. — Она ударила меня молнией ещё раз.

Когда её родителям сообщили, что Гнев стала ученицей Дарта Бараса, её мать отправила Барасу письмо с просьбой не быть слишком мягким с дочерью. Гнев узнала об этом от самого Бараса, когда тот, явно позабавленный происходящим, показал ей письмо и выразил надежду, что Гнев не даст ему повода её наказывать. "Нет, мастер", — заверила его она тогда и сдержала слово. Барас тоже сдержал своё — она ни разу не испытала на себе последствий его неудовольствия.

— Император, — продолжила Гнев, — оказал мне величайшую честь, когда сделал меня своим Гневом, и... Ты знаешь не хуже меня, чем это закончилось.

Гнев замолчала, задумчиво проводя пальцем по краю тени, которую луна отбрасывала на её ноги.

— Ты — один из немногих, кто никогда меня не разочаровал. — Она подняла голову и посмотрела на Марра со слабой, но тёплой улыбкой.

— Не особо высокая планка, — ответил Марр с горькой усмешкой, обнял её и притянул ближе. — Знаешь, теперь ты — герой, которым все хотят стать. Во время последнего визита на Коррибан я не раз слышал, как послушники обсуждают тебя.

— Ты всегда знаешь, как польстить моему самолюбию, — сказала Гнев. Эта мысль порадовала её больше, чем она ожидала.

Марр поцеловал её, прежде чем потянуть с собой обратно на подушки. Некоторое время они лежали в комфортной тишине, обнявшись.

— Мне скоро нужно уходить, — наконец произнёс Марр с сожалением в голосе.

Она кивнула. Остальные гости из Империи покинули дворец несколько часов назад. Республика не собиралась сдаваться исключительно потому, что Вечный Флот присоединился к имперским силам. Потеряв множество планет и значительную часть флота, они сражались лишь более отчаянно. Чтобы сокрушить остатки сопротивления на недавно завоёванных планетах, требовались наземные бои. Война продолжалась.

Марр сел, потянувшись за одеждой.

— Я бы остался, если мог, — тихо сказал он.

— Я знаю, — ответила Гнев, целуя его в плечо. — Постарайся не умереть, мой лорд. Мне бы очень не хотелось сжигать Корусант дотла.

Дарт Марр рассмеялся.

— Уверен, это доставило бы тебе удовольствие.

Она молча смотрела, как он одевается, стараясь запомнить каждый момент. После его ухода комната показалась слишком пустой и слишком тихой. Гнев ещё несколько минут оставалась в постели, затем наконец поднялась и накинула простую чёрную робу.

Она направилась в бывший личный кабинет Валкориона — помещение, заставленное ситхскими голокронами и древними текстами. Некоторые она узнавала по воспоминаниям, которые принадлежали не совсем ей. У двери не было замка, но она тут же открылась, когда Гнев коснулась её поверхности, словно узнавая хозяйку. Внутри всё оставалось в точности как при Валкорионе. Гнев всё чаще приходила сюда, ведомая чем-то, чему не могла дать имя. "Ты поистине та дочь, которую Валкорион всегда хотел иметь", — сказала Сенья Гневу в свои последние мгновения. Это не было сказано как комплимент, но почему-то это было одной из самых приятных вещей, которые Гнев когда-либо слышала. Жаль, что её пришлось убить, с сожалением подумала Гнев, чувствуя, как что-то сжимается в груди.

— Нечего сказать сегодня? — произнесла она вслух, хотя в комнате никого не было. — Знаешь, я почти скучаю по тебе. Я сижу в твоём тронном зале, твой флот служит Империи, которую ты покинул, а тебя даже нет здесь, чтобы увидеть это.

Ей, как всегда, ответила тишина. Гнев всё равно продолжила.

— Хотя, полагаю, ты всё ещё в каком-то смысле здесь. Но я не намерена повторять твои ошибки.

Устроившись в позе для медитации на холодном полу, Гнев закрыла глаза и попыталась дотянуться до неуловимых воспоминаний.

Она до сих пор не до конца понимала, что произошло во время их финальной битвы, что она смогла вобрать в себя, когда Валкорион умер. Гнев задалась вопросом, что сказал бы Марр, если бы знал, чем она сейчас занимается. Она попыталась отогнать эту неприятную мысль. Галактика была полна угроз. Она должна быть готова к ним. Она должна быть достаточно сильной, чтобы защитить то, что ей дорого.

Одессен, 3629 BBY

Две чашки с ещё горячим чаем стояли на столе перед Гневом в окружении голопроектора и разбросанных датападов. Рядом с ними на тарелке находился домашний торт, принесённый её гостьей, с гордостью уверяющей, что испекла его сама. Гнев провела весь вечер за разведывательными сводками, анализируя маршруты снабжения Республики в Внешнем Кольце. Без поддержки Вечного Флота каждую цель приходилось выбирать с хирургической точностью. Оставшиеся корабли Альянса не были способны на что-то кроме быстрых атак и мгновенных отступлений.

Женщина, сидевшая напротив неё, выглядела на удивление обыденно по сравнению с тем обществом, к которому привыкла Гнев. У неё были мягкие голубые глаза, тёплая улыбка и приятные, хоть и ничем не примечательные черты. Сиена — хотя Гнев очень сомневалась, что это было её настоящее имя — держала в руках её датапад и пролистывала сообщение.

— "Хотя уничтожение Вечного Флота, безусловно, стало трагическим и крайне невыгодным для хода войны поворотом событий", — прочитала женщина вслух с сильным имперским акцентом. — "Я верю, что этот прискорбный случай не умалит ценности нашего союза…"

Гнев сидела, погружённая в свои мысли, и наблюдала за поднимающимся из чашки паром. Это были, пожалуй, худшие несколько дней в её жизни. Её флот был уничтожен за считанные часы древним искусственным интеллектом, и вместе с ним были потеряны власть и влияние, отличавшие её от обычного лорда ситхов. Вчера она отреклась от трона Закуула. Решение было неизбежным — без флота она не могла бы удержаться на нём долго, и добровольный уход по крайней мере позволял ей сохранить достоинство. Если Гнев была полностью честной с собой, это событие даже вызывало у неё странное облегчение. У неё не было желания править обществом, чья история и культура не значили для неё абсолютно ничего.

Республика, конечно же, уже мобилизовалась, не упуская возможности воспользоваться моментом. Вся радость, надежда и злорадство, которые Гнев видела в перехваченных Сиеной республиканских коммуникациях, заставляли её кровь кипеть.

Её гостья поднесла чашку к губам, сделала глоток и продолжила читать.

— "Учитывая изменившиеся обстоятельства, мы были бы рады вашему возвращению и глубоко признательны за ваш личный вклад в наш продолжающийся конфликт с Республикой". — Сиена отложила датапад. Когда она заговорила снова, её акцент был едва заметен. — Ну, теперь ты понимаешь, почему я не люблю ситхов.

— Ты не смогла бы ненавидеть меня больше, чем я ненавижу себя сейчас, — ответила Гнев с горькой усмешкой. — Я ненавижу, что не смогла удержать единственное, что давало мне независимость. Я не могу вернуться. Я не хочу возвращаться. Не после того, как я узнала, что это значит — обладать всем.

— Тогда не возвращайся. — Сиена посмотрела ей в глаза.

Гнев покачала головой.

— Я живу, чтобы служить Империи.

— Как и я, — Сиена протянула руку и коснулась её ладони, — но ты не обязана играть по их правилам. Ты не обязана быть той, кем они хотят тебя видеть. Ты не обязана отчитываться ни перед кем. Разве всё это время здесь ты уже не действовала в интересах Империи?

— Империя рассчитывала на меня, а я подвела её. — Гнев опустила голову.

— Империя, — глаза Сиены вспыхнули, — должна быть благодарна, что у неё вообще были твои ресурсы. А теперь Тёмный Совет смеет винить тебя за то, что было вне твоего контроля.

— Сила ситха определяется силой его базы власти, — сказала Гнев, ставя чашку на стол и устало откидываясь на спинку кресла. — От моей осталось немного. Возможно, мне пришло время научиться принимать благотворительные подаяния с достоинством.

Сиена поднялась из-за стола, подошла к ней и крепко обняла. Запах её волос напомнил Гневу о цветах с Дромунд Кааса, название которых вылетело у неё из головы.

— Нет поражения, которое мы не смогли бы пережить, Гнев. Настоящая сила — не в ресурсах и титулах, а в том, кем мы остаёмся, когда всё остальное потеряно. В том, что никто не сможет у нас отнять.

— Спасибо, — прошептала Гнев куда-то ей в плечо. Она не была уверена, что Сиена её услышала.

— Кроме того, — добавила Сиена более лёгким тоном, — у тебя может и нет больше флота, но зато есть торт.

Гневу удалось выдавить слабую улыбку.

— Мне никогда не нравилось твоё чувство юмора.

— Мне все это говорят. — Сиена отстранилась и тихо рассмеялась. — Вот, выпей чаю. Он всегда меня успокаивает.

— Я не хочу успокаиваться, — запротестовала Гнев, взяв чашку, но не делая глотка. — Через страсть я обретаю силу.

— Точно. — Сиена пару секунд смотрела на неё с весельем в глазах, затем пожала плечами. — Ну, хорошо, если это работает. Просто... не позволяй своей страсти поглотить себя полностью.

Почувствовав знакомое присутствие, Гнев посмотрела в сторону двери, а затем снова на подругу. Дверная консоль издала писк. У Марра был доступ к её покоям, но она была признательна, что он сообщил о своём прибытии на этот раз. Она приподняла пальцы лежавшей на столе руки, и дверь открылась. Гнев заметила, как Сиена напряглась, когда Дарт Марр вошёл в комнату. Он повернул голову в сторону стола, затем перевел взгляд на её гостью.

— Агент, — с коротким кивком сухо поприветствовал ту Марр.

— Лорд Марр, — с той же формальностью ответила Сиена.

Сайфер Девять отступила к своему креслу, чтобы забрать висящее на спинке пальто. Уже на полпути к двери она остановилась, затем вернулась и, снова обняв Гнев, прошептала ей на ухо: "Никогда не позволяй никому себя контролировать."

Дарт Марр молча ждал. Сиена проскользнула мимо него в коридор, не сказав больше ни слова. Гнев смотрела на закрывающуюся дверь, жалея, что подруга не могла остаться чуть дольше. Она боялась разговора, который ей предстоял.

— Если ты пришёл сказать, как я тебя подвела, — говорить было трудно, каждое слово как будто требовало усилий, — то ты не скажешь ничего, чего бы я уже не знала.

— Я не стану притворяться, будто потеря нашего главного преимущества не усложнила ситуацию значительно, — сказал Марр, снимая маску и кладя её на стол. — Но я здесь не поэтому.

Он выглядел усталым, как будто не спал несколько дней, разбираясь с последствиями её ошибок. Если бы существовала премия за самое большое преуменьшение, подумала Гнев с удушающим чувством вины, Марр легко занял бы первое место. "Не усложнила ситуацию значительно" даже близко не описывало тот хаос, в котором они оказались.

— Тогда зачем?

— Чтобы лично попросить тебя рассмотреть предложение, которое прислала Императрица Асина. Формулировка оставляет желать лучшего, но его суть вполне разумна. Ты нужна Империи, Гнев.

— Чтобы снова быть чьим-то палачом? — спросила Гнев. — Подчиняться тому, кто сидит на троне на этой неделе?

— Не подчиняться никому, — перебил её Марр. — Ты знаешь, как это работает, Гнев. Формальная власть имеет силу только тогда, когда есть средства обеспечить послушание. Ты убила Императора и нескольких членов Тёмного Совета. Неужели ты действительно думаешь, что кто-то попытается заставить тебя делать то, чего ты не желаешь?

— Это, кажется, работает с Малгусом. — Она посмотрела на Марра, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Ты в курсе, — Марр выглядел удивлённым. — Могу предположить, откуда у тебя эта информация.

— Уж точно не от тебя. — Глаза Гнева на мгновение вспыхнули от злости.

— Малгус столкнулся с естественными последствиями своих решений, — ответил Марр с холодным пренебрежением. — Тебе же предлагают всю власть, свободу и ресурсы, которые у тебя были раньше.

Гнев скептически посмотрела на него и ничего не сказала. Она не чувствовала сострадания к Малгусу после того, что он сделал, но случившееся с ним казалось неправильным. Он был воином и должен был умереть как воин.

— Ты вернёшься не обычным лордом, ты вернёшься как завоевательница. Ты вернёшься как героиня, — продолжил Марр. Он начал расхаживать по комнате. — Мы ситхи, Гнев. Мы рождены для войны, выкованы в конфликтах. Мы существуем, чтобы навязывать свою волю галактике. Разве ты не хочешь, чтобы победы Империи стали твоим наследием?

Когда он говорил так, подумала Гнев, было легко поверить, что всё возможно. Центральные миры Республики под контролем Империи, джедаи убиты и забыты, их слабость и лицемерие стёрты, побеждённые силой и порядком имперской власти.

— Республика уверена, что переживёт нас. Они думают, что наши недавние победы были возможны лишь благодаря твоему флоту. Докажи, что они ошибаются, — сказал Марр с огнём и неколебимой уверенностью в глазах. — Покажи им, что истинная сила Империи заключается в страсти и в воле к власти, что пылают в сердце каждого ситха.

Марр остановился и повернулся к ней. Гнев глубоко вздохнула.

— Альянс, разумеется, сочтёт за честь присоединиться к Империи. Я уже поручила Лане начать процесс. Я буду и дальше служить интересам Империи, как делала всегда. — Облегчение, которое она увидела в глазах Марра, сделало последующие слова ещё труднее. — Но я не вернусь.

Марр долго молчал, пристально глядя на неё.

— Это её идея? — Наконец спросил он, указав на кресло, где недавно сидела агент. — Тебе не стоит слушать предателей.

— Она верна Империи, — возразила Гнев. Этот разговор был для них не в новинку. — Она пожертвовала всем ради нашего дела.

— Она отказалась выполнить свой долг, а теперь взламывает имперские счета и шантажирует имперских чиновников, — сказал Марр с раздражением. — Она полезнее Империи живой, чем мёртвой, это правда. Иначе бы её давно казнили.

— Она ни разу не предала Империю, — глаза Гнева сузились. — Империя предала её.

— Она профессиональный манипулятор, верная в конечном счёте только себе самой, — ответил Марр с явной злостью в голосе. — Неудивительно, что Император выбрал вселиться именно в тебя. Это чудо, что он не преуспел, учитывая твою наивность.

Гнев застыла, её глаза расширились от удивления. Она не ожидала таких слов от Марра. Возможно, она этого заслуживала, подумала Гнев, ощущая необычную пустоту внутри. Если бы он достал световой меч в этот момент, она была не уверена, хватило ли бы у неё воли защищать себя. Впрочем, она бы в любом случае не стала с ним сражаться.

Марр, казалось, сразу же понял свою ошибку. Он закрыл глаза и медленно выдохнул. Когда он открыл их снова, злость исчезла, замещённая сожалением, бесконечной усталостью и чем-то, что походило на отвращение к самому себе.

— Прости, Гнев, — сказал он тихо. — Это было недостойно меня. Усталость мешает мне мыслить ясно, но это не оправдание.

Гнев долго смотрела на Марра, не двигаясь. Наконец, она сделала шаг вперёд и обняла его. Напряжение в его теле словно растаяло, когда он обнял её в ответ, зарывшись лицом в её волосы.

— Что бы ты ни решила, я поддержу тебя, — сказал он. Она почувствовала, как его губы коснулись её волос. — Но я не перестану пытаться убедить тебя вернуться. Ты нам нужна. Империя до сих пор держится только благодаря тебе. — Его следующие слова едва можно было расслышать. — Я ещё держусь по той же причине.

Коммуникатор Марра издал тихий сигнал. С тяжёлым вздохом он отстранился от неё и активировал устройство.

— Мой лорд, — раздался голос одного из его офицеров, — поступила новая информация по операции на Кореллии. Дарт Кровос созывает срочное совещание.

— Я буду через минуту.

— Да, мой лорд.

Марр завершил связь и посмотрел на Гнев с извиняющимся выражением:

— Мне нужно идти. Пожалуйста, обдумай то, что я сказал.

Гнев приблизилась и коротко поцеловала его в губы.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Обещай, что будешь осторожен.

— Обещаю, — ответил он, коснувшись рукой её плеча. Через несколько секунд его уже не было.

Гнев опустилась в кресло, внезапно почувствовав, как тяжесть последних дней обрушивается на неё. Сайфер Девять и Марр, подумала она, несмотря на взаимное недоверие, имели кое-что общее: оба не одобрили бы того, что она собиралась сделать.

* * *

Кому: Дарт Марр

От: Гнев Империи

Тема: Надеюсь, ты поймёшь

Мой лорд,

Меня не будет какое-то время. Пожалуйста, не ищи меня. Ты меня не найдёшь, и я не вернусь, пока не достигну своей цели.

Моя слабость привела к поражению. Я отказываюсь оставаться слабой. Я отказываюсь оставаться чем-то меньшим, чем ты заслуживаешь, меньшим, чем требует Империя. Передо мной лежит путь, который я должна пройти одна. Он либо переплавит меня во что-то достойное веры, которую ты в меня вложил, либо уничтожит меня. В любом случае, итог будет один — я больше никогда тебя не подведу.

Знай, что я люблю тебя больше собственной жизни, больше, чем могут выразить слова. Ты — причина, по которой я сражаюсь, причина, по которой я отказываюсь принимать поражение. Ты — то, благодаря чему я найду в себе силы вернуться.

До тех пор постарайся не умереть каким-нибудь бессмысленно героическим образом. Ты — мой, и я не позволю никому, даже смерти, забрать то, что мне принадлежит.

—Гнев

* * *

От автора: Агента зовут Сиена, потому что Cipher Nine -> CN -> си эн -> Сиен(а). На английском, на котором я пишу главы изначально для АО3, это выглядело лучше :/