Потерянное будущее (гет)

Развалины Хогвартса, конец 1998 года

Стук каблуков разносится по Большому залу, когда женщина стремительно проходит от одной стены до остатков противоположной ей. Ветер зловеще воет, когда волшебница делает первый надрез. Тёмная кровь капает на запутанный рисунок, начерченный мелом, заставляя узоры переплетаться между собой.

— Забери моё время, отдай прошедшее, забудь о будущем. Моё время есть прошлое, твоё есть настоящее, а будущее еще не определено. — хрипло проговаривает волшебница, а затем снова проводит лезвием по руке.

Пошатываясь, женщина щурит глаза: все становится размытым, а в ушах отзывается безумное сердцебиение.

— Прошлое сотворено не мной. Пусть будет иначе. Отпусти, помоги и возьми.

Падая на колени, волшебница руками закрывает глаза. Через мгновение на холодный пол некогда шумного места валится бездыханное тело Элли Поттер. Рисунок на полу моргает, прежде чем растворяется в камнях.

1975, сентябрь, Хогвартс

Яркий свет бьёт прямо в лицо. Дергаясь, я закрываю глаза ладонью. Шаря другой рукой по пространству рядом с собой, я не чувствую ни камней, ни сырой земли. Моя рука натыкается только на что-то мягкое.

Одеяло?

Чушь, я уже несколько месяцев не видела чего-то подобного. Я впринципе не натыкалась ни на что, кроме соженных деревень и пустующих лесов.

— Элли, вставай! Продрыхнешь завтрак, будешь ныть до обеда!

Незнакомый голос... Завтрак? Смешная шутка.

Ощущая удар чем-то относительно мягким, я все же открываю глаза. Прямо надо мной — деревянный потолок. Щурясь, я поднимаю руку к голове, надеясь найти там очки. Кажется, кто-то нашёл меня и... приютил? Слишком странно, если они меня знают, то должны были либо бросить меня там, где нашли, либо уже давно отдать Пожирателям в обмен на своих детей. Неужели мне удалось набрести на глухую деревушку, до которой еще не добрались приспешники Волан-де-Морта?

— Что ты там копаешься? — не отстаёт голос.

— Очки.

Слыша тяжёлый вздох, я на свой страх поворачиваю голову к девочке. По телу словно проходят разряды тока. Рывком садясь, я во все глаза гляжу на лицо, которое даже без очков узнаю всегда.

— С тобой все хорошо? Ведёшь себя так, будто пригубила вчера бутылочку-другую. — фыркая, проговаривает чертова Марлен.

Опуская взгляд, я потерянно гляжу на цветное одеяло, подаренное родителями на рождество.

— Да мне правда что-то не очень.

Ощущая горячую ладонь на спине, я слегка дергаюсь.

— Тебя тошнит? Давай я провожу тебя до Больничного крыла, мадам Помфри даст тебе противорвотное. Скажем, что ты на вчерашнем застолье переела этого дурацкого пирога. Только надо как-то замаскировать запах алкоголя...

— Я не пила. И идти никуда не надо. Я сейчас ополоснусь, проснусь и приду в себя.

— Ну как скажешь. — неуверенно говорит МакКиннон и наконец отходит от моей кровати.

Беря себя в руки, я откидываю одеяло, надеваю очки и, пошатываясь, встаю с постели. Слабость, преследуемая меня на протяжении нескольких месяцев, даже сейчас, кажется, не пропадает. На автомате чистя зубы, я разглядываю старую-новую себя. По моим предположениям, сейчас либо пятый, либо шестой курс, только в те годы у меня были такие короткие волосы. Ругая себя за то, что не додумалась взять с собой палочку, я быстро завязываю маленький хвостик, забирая в него только верхние пряди, которые мешаются, падая на глаза.

Выходя из ванной комнаты, я молча и несколько растерянно достаю форму из чемодана. Значит, прошло не так уж много времени с начала учебного года, обычно я ленилась раскладывать одежду только в первые пару недель сентября, когда не особо хотелось заниматься бытовыми делами. Завязав галстук, я накинула поверх формы мантию, а палочку сунула в правый карман.

— Ну ты долго еще будешь копаться? — прислонившись плечом к стене, спросила Марлен. Повернувшись к девушке, я улыбнулась, а затем пошла к выходу из комнаты. Буквально ощущая тяжёлый взгляд на себе, я прикусываю нижнюю губу, но оборачиваться не смею.

В общей гостиной Гриффиндора уже царит хаос. Первокурсники, пока еще не привыкшие к школьной жизни в Хогвартсе, толпой стоят у входа. Видимо, ждут кого-то из старост, которые должны провести их в Большой зал.

— Бедные перваши, они такие невдупленыши. Хорошо только, что в этом году им выпали самые адекватные с нашего потока. — говорит Марлен, кивая на толпу.

— Выпали? А, ты имеешь ввиду старост? Да, повезло... — растерянно соглашаюсь я.

Значит, все же пятый.

— Представь, какой был бы ужас, если бы в пару к Лили поставили Джеймса. Он бы достал бедную девочку.

Хмыкая, я обхожу группку первокурсников и выхожу из башни. Теряясь в потоке учеников, мы с Марлен добираемся до Большого зала. Присаживаясь за стол, я вяло машу улыбающемуся Питеру.

— Я встал самым первым, так что остальные пока дрыхнут. — делится парень, подтаскивая к себе тарелку с пирогом. Вежливо улыбаясь, я забираю один из кусочков.

— Ты будешь? — кивая на пирог, спрашиваю Марлен. Девушка кривит лицо.

— Он же с рыбой. Я потом весь день эту жуть во рту буду чувствовать!

Поправляя очки, я делаю пару глотков чая. Спасибо Мерлину, что по утрам бывает не только тыквенный сок. Медленно жуя кусок рыбного пирога, я рассматриваю зал. Как давно я здесь не была. Вернее не так, как я давно не была именно в таком Большом зале. Целом и наполненном детскими разговорами, а не разрушенном с трупами на полу.

Рука, держащая пирог слегка дёргается и почти что направляется к карману с волшебной палочкой, когда кто-то кладёт ладони на мои плечи.

— До-оброе утро, маленькая Элли. — весело потягивается над моим ухом.

— Привет... Сириус. — сглатывая, проговариваю я.

Мерлин, не начинай только ныть. Все, забудь! Того времени нет! Сириус никогда не получит той жизни. Никто из них не получит.

— Пит, а чего не разбудил? Встал, значит, раньше всех и в тихую свалил. А побеспокоиться о друзьях, а? — слегка толкая парня, Блэк садится справа от меня. Замечая как Петтигрю съеживается, я на мгновение поджимаю губы.

— Блэк, тебе не пять, научись уже ставить будильник. — нарочито весело произношу я. Питер, кажется, замирает, но потом снова продолжает жевать.

— Не учи старшего. Сама-то ничем не лучше. Тебя пока МакКиннон не разбудит, ты так и будешь дрыхнуть. — отзывается парень.

— Кстати, а где Джеймс? Или ты, друг такой, не разбудил его и втихую ушёл? — подкалываю я Блэка. Парень фыркает.

— Джеймс марафетится. Сказал, что с этого года он должен выглядеть как настоящий красавчик.

Марлин от этих слов хихикает, а я не сдерживаю улыбки. Это он для Лили старается. Не понимает только, что это не то, что ей нужно. Но это Джеймс, ему ничего не объяснишь, пока он сам не захочет этого понять.

— О, а вот и наш красавец! — выкрикивает Сириус, не успевший еще толком даже прожевать кусок курицы. Джеймс самодовольно улыбается и взъерошивает и так торчащие во все стороны волосы.

— Сириус, Элли, Питер, мисс МакКиннон, доброе утро. Как ваше здоровье?

Начиная ржать, Блэк обнимает за шею только что присевшего Джеймса, который вновь подвинул Питера подальше.

— Почему ты воняешь? — морщась, спрашивает Сириус.

— Это называется одеколон, Блэк. Невежа ты!

— Сколько раз ты брызнул, Джейми? — ощущая резкость парфюма, проговариваю я.

— Достаточно, чтобы весь день пахнуть как...

— Как гребанная свалка. Ты не пахнешь, Джеймс, ты воняшь. — отстраняясь от моего брата, проговаривает Сириус.

Поправляя очки, Джеймс на мгновение бегает глазами по лицу друга, прежде чем снова надевает на себя маску самоуверенной твари.

— Элли?

— А? — приподнимая брови, отзываюсь я.

— Тебе нравится запах?

— Знаешь, сегодня будет редкий раз, когда я соглашусь с Сириусом...

Блэк, найдя поддержку, вздергивает подбородок.

— Даже мини-Элли согласна со мной.

Закатывая глаза на прозвище, я съедаю кусочек яичницы. Кажется, ближайшее время я буду жрать за семерых.

Проходит еще пара минут прежде чем первокурсники во главе с Эванс и Ремусом заходят в Большой зал. Лили остаётся в начале стола, чтобы решить какой-то вопрос с маленькой блондинистой девочкой, а Ремус медленно топает в нашем направлении. Здороваясь за руку со всеми парнями, Люпин садится аккурат напротив меня.

— Доброе утро, Элли, Марлен.

— Привет.

— Утро, Ремус. — расплываясь в широкой улыбке произношу я.

Как же давно я тебя не видела, Рем...

Подбирая сопли, утыкаюсь в свою тарелку с недоеденной яичницей.

— Слушай, Лунатик, а где Лили? — чуть ли не ложась на стол, шепчет Джеймс. Сидящий напротив парень выгибает бровь, мол "что ты от меня хочешь".

— Осталась поговорить с первокурсниками. Джеймс, не беси ее с самого утра, а. Дай насладиться спокойствием в нашей маленькой компании. — устало говорит Ремус.

— А какое сегодня, кстати, число? — спрашиваю я, не давая начаться долгой речи брата. Однако, получая одни удивленные взгляды, думаю, что лучше бы промолчала.

— Ну если учесть, что вчера был пир в честь начала учебного года, то полагаю, что сегодня второе? — протягивает Блэк, прилегший на стол.

Попадос.

— Слушай, с тобой точно все нормально? — беря меня за руку, спрашивает Марлен.

— Да че вы так напряглись, я так просто, оживить обстановку. — придумываю-таки я жалкое оправдание. Джеймс начинает апплодировать, за что получает в свою сторону известный неприличный жест.

Когда до конца завтрака остаётся около пяти минут, Ремус подрывается со скамьи.

— Мне нужно отдать ребятам расписание... — копаясь в своей сумке, проговаривает Люпин.

— Слушай, а можешь сразу нам отдать? Мы захватим твои учебники. — проговаривает Блэк. Ремус вздыхает, но достаёт несколько листов и передаёт их мне.

— Спасибо. — отложив для себя один лист, я передаю остальные Сириусу. Люпин к тому моменту уже смывается.

Положив все необходимое в сумку, я вылетаю из спальни. И только покидая башню, я понимаю, что не помню, где находится этот дурацкий кабинет трансфигурации. Сжимая лямку сумки, я несколько минут просто стою, бегая глазами по коридору, будто это чем-то поможет. Спасение приходит в виде Ремуса, не доверившего свои книги остальной части Мародеров. Шагая в ногу с Люпином, я пугаюсь в тот момент, когда парень ни с того, ни с сего спотыкается и валится на пол.

— Ты как, Рем? Может еще отдохнёшь сегодня? — присаживаясь на корточки, взволнованно проговариваю я. Невесомо касаясь чужой спины, я встаю только после того, как Люпин сам поднимается на ноги.

— Все хорошо. Давай поторопимся. — забирая из моих рук свою слетевшую сумку, Ремус прячет взгляд. Вздыхая, я первая начинаю идти.

— Как думаешь, на какой день Джеймс бросит свое новое увлечение? — уходя от темы, ляпаю первый попавшийся вопрос. Парень хмыкает.

— Ну зная Джеймса, либо это продлится пару дней, либо страдать нам от этого ближайшие несколько лет.

Ты не представляешь, как верен твой второй вариант.

Заходя в класс одними из последних, мы занимаем несчастную первую парту. Оборачиваясь к брату и остальной компашке, я беззвучно шепчу "козлы", на что Сириус лишь посылает воздушный поцелуй.

Первый в этом году урок трансфигурации проходит не так плохо, как мог бы, будем честны. Специально ошибаясь, к концу пары я все же выполняю задание. Питер до самого звонка пыжится над этой чашкой, а Сириус с Джеймсом, справившиеся со второй попытки, играют в морской бой. Сидящий рядом Ремус больше спит, чем бодрствует. Рука, поддерживающая голову, то и дело отклоняется в сторону, заставляя Люпина просыпаться.

— Мистер Люпин, Вам настолько неинтересны мои занятия? — буквально телепортируясь к нашей парте, проговаривает МакГоннагал. Ремус дёргается и, выпрямляясь по струнке, указывает на бокал.

— Я выполнил задание, профессор. Разве важно, чем теперь я занимаюсь?

Щуря глаза, декан факультета берет в руки чашу. Внимательно рассматривая ее, МакГоннагал в итоге кивает.

— Неплохо, мистер Люпин. Но в следующий раз попробуйте начать выполнять домашнее задание вместо того, чтобы спать прямо передо мной.

— Непременно, профессор.

Пряча улыбку, я утыкаюсь взглядом в парту.

— Че к тебе МакГоннагал пристала, Лунатик? — вешаясь на парня как только мы все выходим из кабинета, интересуется Блэк

— Поспать не дала. У меня ощущение, что я готов уснуть на любой горизонтальной поверхности. — зевая, отвечает Люпин. Сириус хмыкает и откидывает назад чёрные локоны.

— Может тогда прогуляем прорицания? — с надеждой протягивает Питер. Получая четыре "нет", Петтигрю сдувается. Похлопывая парня по спине, я подгоняю того.

— Давай, Питер, сначала снова убедимся в отсутствии каких-либо предрасположенностей к прорицаниям, а потом пойдем обедать.

После трансфигурации на день было запланировано еще 2 предмета: те самые прорицания, а после них история. Обе дисциплины я никогда не любила, но если по истории можно было хоть что-то интересное узнать, хотя монотонная речь профессора убаюкивала примерно всех, то прорицания всегда были полуторочасовой пыткой. Всматриваться в эти дурацкие чаинки надоело еще на третьем курсе.

— Дорогие мои, сегодня мы с вами будем рассматривать такую вещь как предсказания при помощи карт. На ваших столах находится по одной колоде. По очереди возьмите карты в руки, подержите их у себя по паре минут. Затем кто-то один будет повторять мои движения в точности.

Предлагая Ремусу первому построить из себя великую гадалку, я наблюдаю за тем, как парень, нахмурившись, повторяет движения профессора Трелони.

— Так, а теперь пусть другой ученик вытащит три карты. Таким образом он приманит к себе только то, что касается его жизни. — поднимая палец, шепотом проговаривает Трелони.

Выбирая наугад три карты с разных концов веера, я раскладываю их перед собой.

— Ну и что это значит, о великий проницатель? — усмехаясь спрашиваю я. Люпин закатывает глаза прежде чем открывает учебник.

— Ну судя по всему все как обычно очень плохо. — протягивает парень.

— Не первая жизнь, одиночество и... в итоге радость? В общем, переродишься, будешь одна, а потом все станет отлично.

— Хороший план на жизнь. — слегка улыбаясь, проговариваю я. Люпин хмыкает.

— И не говори. Ладно, давай теперь ты. — собирая карты в одну колоду, Ремус передаёт их мне. На память воспроизводя все махинации Трелони, я пару раз теряю карты, что, конечно, замечает профессор.

— Нет, девочка, так не пойдёт. Ты же сейчас все перепутаешь! Выскакивающие карты, конечно, во многих практиках считаются знаками, но только не в этой. Начни с начала.

Метая раздраженный взгляд на женщину, я начинаю с начала.