Гарри Поттер. Письма из Нигде (джен)

Из записей Альбуса Северуса Поттера

«...Никогда не следует пренебрегать тем, что скрывается за привычным. В старых стенах живут не только воспоминания, но и воля к сохранению тайн, гораздо древнее, чем даже сама память.»

— из дневника профессора Биннса (неизданный фрагмент)

Хогвартс встретил меня в утро седьмого сентября, окутанный серым туманом и запахом мокрого камня. Возвращение в стены, где прошли мои юные годы, сопровождалось странным ощущением — словно я не возвращался, а приходил впервые. Ни одно из окон не светилось, и только редкий крик филина нарушал вязкую тишину.

Я прибыл как ассистент профессора Пендлетона, нового преподавателя Защиты от тёмных искусств. Он был человеком нервного склада, с глазами, что всё время бегали, будто ожидая нападения со стороны невидимого врага. Возможно, за годы преподавания в Хогвартсе это чувство становится привычным.

Мне отвели старый кабинет в западном крыле замка, некогда принадлежавший профессору Люпину. Комната была тиха, пыльна и удивительно холодна, будто отрезана от остальной школы.

В первый вечер, разбирая книги и пергаменты, я обнаружил, что стена за полкой слегка дрожит от сквозняка. Отодвинув мебель, я наткнулся на нечто весьма странное — крошечную деревянную панель, отполированную руками, что трогали её, должно быть, столетиями. Присмотревшись, я заметил надпись, выцарапанную на старонорвежском:

"Det som glemmes, vokter seg selv."

(То, что забыто — себя и хранит.)

Любопытство пересилило осторожность. Я надавил на панель — и она подалась внутрь с тихим щелчком. За ней оказался проход: узкий коридор, змеившийся между стен, с каменной кладкой, потемневшей от времени. Свет палочки («Lumos», — едва ли не с извинением прошептал я) открыл старую пыль, щербатые ступени и… письмо.

Оно лежало на выступе стены, как оставленное на подоконнике послание другу. Пожелтевший пергамент, печать — не герб Хогвартса, но изображение пяти переплетённых змей. Пятый хвост терялся в тени — как будто его не дорисовали… или он не желал быть увиденным.

Я сломал печать.

Письмо не содержало ни даты, ни подписи. Лишь фраза, выведенная почти каллиграфической рукой:

«Истинное число факультетов — пять. Найди то, что спрятано в тени Слизерина.»

Чернила начали исчезать, прежде чем я дочитал. В считанные секунды пергамент снова стал пуст. Я вглядывался в него, надеясь, что, может быть, остаточное сияние подскажет мне ещё хоть что-то… но пергамент остался безмолвным, как гробница.

Я постоял в тишине ещё минуту. Воздух вокруг стал гуще, словно стены приблизились ко мне, сужая пространство. Было в этом месте нечто тяжёлое — присутствие, что-то недосказанное.

Покидая коридор, я обернулся. Панель уже не отличалась от остальной стены.

На следующий день я попросил у профессора Пендлетона ключ от архива факультетских записей. Я сослался на интерес к школьной истории. Он лишь кивнул, будто знал, что рано или поздно я туда загляну.

Теперь я записываю всё это в тетрадь, которую никому не показывал. Возможно, потому что не верю до конца самому себе. Или — что более вероятно — не хочу, чтобы кто-то ещё прочёл то, что, возможно, никогда не должно было быть найдено.

Но письмо было. И оно выбрало меня.