Сто вулканских поцелуев (джен)

Впервые это случается сразу после приземления их шаттла с новобранцами. Лен отстёгивает ремень и встаёт с кресла, пошатываясь, счастливый, что их больше не трясёт и он наконец-то может твёрдо стоять на земле. От этого простого действия внутренности перемешиваются, и он хватается за перегородку, мысленно приказывая им не бунтовать, когда его новый знакомый стремительно проносится мимо прямиком в туалет. Лен идёт следом, ведомый врачебным инстинктом. У парня помятый вид и футболка в крови — вдруг подрался, и у него теперь сотрясение?

Джим Кирк утирает лицо салфеткой, его немного потряхивает, на лбу капельки пота, и Лен без задней мысли хватает его за руку, через это прикосновение считывая пульс, — быстро-быстро бьётся венка под пальцами, — по старинке, как привык. Джим бросает на него нечитаемый взгляд, удивлённый и словно бы смущённый, а когда Лен прикладывает руку ко лбу, измеряя температуру, и заглядывает в глаза, — зрачки вроде бы одинаковые, — отнимает руку и несмело отстраняется.

— Я в порядке, — говорит Джим, делая шаг в сторону.

Знал бы Лен в тот миг, сколько раз в дальнейшем услышит от Джима эту фразу.

А пока он лишь пропускает его вперёд (начнёт падать — подхватит) и на нетвёрдых ногах вываливается из шаттла под тёплое калифорнийское солнце.

Бурный поток академских будней с их строгими правилами и жутким распорядком высасывает последние силы, и душевные, и физические, и Лен вспоминает о новом знакомом, только когда сталкивается с ним на занятиях по физподготовке. Их почему-то определяют в одну группу, хотя казалось бы, где молодой, пышущий здоровьем парень, а где один старый сельский доктор (мысль о своих жалких двадцати восьми годах Лен отбрасывает как несущественную).

Кирк, завидев его, машет рукой, ослепляет широченной улыбкой и приближается почти бегом.

— Привет! — восклицает он. — Играешь в баскетбол? Инструктор сказал, сможем погонять мяч, если раньше закончим. Нам в команду как раз не хватает одного.

Этот поток неудержимой энергии едва не сшибает Лена с ног, и он с усилием прокручивает в голове мысль о том, что до конца занятий ему ещё дожить надо. Лен кивает, получая в ответ очередную улыбку, лишь бы отстал.

Всё происходит очень быстро, за долю секунды — Лен даже не видит как. Просто в какой-то момент позади него о пол зала с оглушающим грохотом падает тело. Лен тут же оказывается рядом: Кирк лежит, распластавшись морской звёздочкой, и словно не дышит, глядя в одну точку на потолке, с которого свисает канат. Лен машинально берёт Кирка за руку, обхватывая пальцами запястье.

— Так ты доктор? — едва слышно спрашивает тот, покосившись куда-то вбок, и больше не улыбается.

Лен смотрит в ту же сторону: сестра Чо, шикарная брюнетка с прекрасными карими глазами и восхитительной фигурой, окидывает их быстрым беспокойным взглядом, но тут же отворачивается к подругам, сочтя, что её помощь не нужна.

— Доктор, — зло выдыхает Лен, из последних сил сдерживая желание отвесить этому симулянту подзатыльник, а потом мстительно добавляет: — Пойдём, отведу тебя в медчасть.

— Я в порядке! — чуть ли не взвизгивает Кирк, выдёргивая руку и вскакивая на ноги.

Лен провожает его недовольным взглядом, профессионально подмечая, как он морщится и почёсывает поясницу.

Придурок.

Джим Кирк, с того дня прилипший к нему колючкой, оказывается той ещё занозой в заднице, вечно находящей приключения на свою. Лен матерится, светит ему фонариком в глаза, с заполошно бьющимся сердцем отсчитывает под пальцами удары его, но всегда неизменно вытаскивает из любых передряг: вправляет разбитый нос, бинтует поломанные рёбра, накладывает повязку на вывихнутую лодыжку. Джим Кирк — одно сплошное бедствие, обречённое сгинуть без пригляда. Лен с отчаянным вздохом берёт эту миссию на себя, с ужасом думая, как тот будет справляться, когда улетит в космос, а Лен останется на Земле.

Всё круто меняется, когда после столкновения с ромуланцами Джим оказывается в капитанском кресле Энтерпрайза, а Лен — его начальником медицинской службы. Миссии становятся сложнее, а травмы — тяжелее.

Лен сидит рядом с биокроватью, на которой лежит Джим, белый как полотно, с кислородной маской на лице, и костерит себя, командование, захудалые планетки, одного остроухого гоблина и капитанскую аллергию в частности. Пальцы привычно скользят по ладони Джима и замирают на запястье. Под подушечкой пальца мерно бьётся пульс.

Дверь за спиной разъезжается, Лен оборачивается через плечо, как сидит. Спок замирает на пороге, переводит взгляд на их руки, и, Лен готов поклясться, скулы его окрашиваются нежно-зелёным. А затем разворачивается и уходит, так и не сказав ни слова. Лен пожимает плечами: чужие причуды не задерживаются в его голове ни на минуту.

Он возвращается к ним мысленно много позже, как-то раз встречая Спока и Джима в транспортаторной. Джим в такой дикой ярости, что его даже потряхивает. Клингоны снова разбушевались на границе, а адмиралы как обычно всё замяли, да ещё и заставили старших офицеров Энтерпрайза с ними раскланяться. Лен делает к Джиму шаг, привычно берёт за запястье, отмечая лихие сто тридцать, и ловким отработанным движением всаживает в его шею гипошприц с лёгким успокоительным.

— Да что б тебя, Боунз! — психует он, отскакивая. — Я тебя просил?

Лен фыркает и крепко держит, отслеживая, как постепенно замедляется сердцебиение. А потом смотрит вслед молча удаляющемуся вулканцу, и, он готов поспорить, кончики острых ушей зеленее травы на лужайках академии. Лен хмурится и делает мысленную пометку.

Неловкие моменты повторяются снова и снова: Спок замолкает на полуслове, что ему обычно не свойственно, заметив, как Лен скользит пальцами к запястью Джима, отводит взгляд и зеленеет каждой чёрточкой своего смущённого лица.

Лен недоумевает с каждым разом всё больше, не понимая, что предосудительного Спок находит в банальном измерении пульса. Нарочно прикладывает пальцы к ладони Джима, с почти научным интересом отслеживая реакцию Спока, но та неизменна.

Не выдержав однажды, Лен подходит с вопросом к Ухуре: может быть, хотя бы она в курсе странностей своего благоверного. Та, выслушав его, запрокидывает голову, тряхнув волосами, и заливисто смеётся, чем вгоняет Лена в ступор: ну и парочка.

— У вулканцев прикосновение пальцев означает поцелуй, среди прочего, — с улыбкой поясняет Ухура и, похихикивая, уходит, оставляя Лена столбом стоять посреди коридора.

— Ну, Спок... — рычит он себе под нос, представляя, что этот остроухий напридумывал о них с Джимом.

Лен решительным шагом направляется к себе в кабинет. Он как раз на прошлой неделе перевёз туда свою коллекцию старинных медицинских инструментов — обычный железный шприц среди них точно есть.​