Тени во дворе (джен)

Холодный ноябрьский рассвет впивался в щели разбитого окна квартиры Волкова. Леонид Петрович проснулся не от света, а от привычной, выворачивающей наизнанку тошноты и дрожи в руках. Голова раскалывалась, язык прилип к небу. Остатки вчерашнего портвейна кислым призраком висели в воздухе крохотной кухни. Он допил из стоявшей на столе немытой кружки вчерашнюю холодную заварку — горькую, как его жизнь.

Подойдя к окну, чтобы проверить, не оставили ли ему бутылку у двери (наивная надежда), он замер. Во дворе, под стеной, где обычно копошились бездомные коты, лежало неестественно вытянутое тело. Худенькое, в яркой, но грязной куртке. Девичье. Лица не было видно, оно уткнулось в мокрый асфальт. Рядом, растёкшись в луже, смешиваясь с дождевой водой, темнело пятно. Не масло. Слишком густое. Слишком тёмное. Кровь.

Волков моргнул. Сначала подумал — галлюцинация, абстиненция. Но тело не исчезало. Холодный укол адреналина, незнакомый за долгие годы, пронзил алкогольный туман. "Подросток... Девочка..."*— пронеслось в голове. Он знал всех обитателей двора, хотя с ними не общался. Эту девочку — Алину, лет 14 — видел часто. Дерзкая, яркая, вечно с наушниками, курила в подворотне. Не ангел, но... *ребёнок*.

Рука сама потянулась к старому, пыльному телефону. Набрал 02. Голос был хриплым, но удивительно твёрдым: "Труп. Во дворе дома...". Адрес выпалил автоматом. Повесил трубку и снова уставился в окно. Капли с карниза падали в лужу крови, создавая расходящиеся круги. Каждая капля отдавалась звоном в его тисках сдавленной головы. Он почувствовал давно забытое — неотвратимость. Хаос его существования только что наткнулся на холодную, жёсткую реальность смерти. И эта реальность смотрела на него снизу, из мокрого двора-колодца.