Сгоревший дом (гет)

Мы тогда собирались в заброшенном доме Погожевых. Я, Дима, Валера, Юрик, Русик, Кусымба и Олег. Иногда Настя, Яна и Ксюша Беспаль приходили к нам, когда мы играли в карты. Дом Погожевых сгорел в 1998 году. Говорили, что это был поджог — якобы его устроили дети Савельевых. Ходили также слухи, что в доме сгорела пенсионерка, мать Погожева. Но я точно не знал всей истории. Все эти рассказы мы слышали от старших ребят, а те, в свою очередь, от родителей и других взрослых. Сколько в них было правды, ответить было нелегко.

Тем летом 2008 года нам было лет по четырнадцать-пятнадцать. Я был среди всех почти самым старшим; старше меня были только Валера и Олег.

Валера был парень ловкий и хулиганистый, постоянно искал себе приключения на одно место. Он был соседом Погожевых, но, конечно, и он не знал точно, что было на самом деле. Однако нам он рассказал, что после пожара Погожев вроде хотел продать участок, но так как он был небольшим (всего три сотки), да и в деревнях тогда особо никто не желал жить, участок не продали. Сам Погожев, будучи уже пожилым, уехал к родственникам, а потом умер. Теперь за участком никто не следил уже лет десять. Остался полусгоревший сруб, который даже пытались восстановить, но бросили. В итоге окна заколотили досками, на дверь повесили тяжёлый замок и оставили дом в таком плачевном состоянии. Дом и участок никто не навещал, забор в один прекрасный день упал, его унесли домой на дрова соседи. Огород и двор заросли бурьяном. Дом долгие годы стоял нетронутый среди высокой сорной травы.

Однако однажды нашему другу Валере пришла в голову мысль туда забраться. Одной апрельской ночью он со своим другом Димой, взяв гвоздодёр, пошёл открывать дверь сруба. Стараясь не шуметь, поначалу они попытались снять засов с двери, но ничего не вышло. Гвозди были слишком крепкие. На следующий день, чуть начало смеркаться, они снова попытались открыть дверь, и снова ничего не вышло. Тогда они стали отдирать доски, которыми было забито окно. Когда совместным усилием смогли оторвать несколько досок, они залезли в дом. Естественно, ничего ценного внутри не было — но это им и не было нужно. Дом Погожевых должен был стать местом встреч деревенской молодёжи.

Поначалу свой поступок что Дима, что Валера хранили в секрете. Пробираясь каждую ночь в дом Погожевых, они старались не шуметь, говорили шёпотом. Там они починили стол и притащили откуда-то скамейку. Сидели там по нескольку часов, играли в телефон. Потом, по мере того как они стали обживать свой штаб, они позвали туда сначала Русика, а потом и Кусымбу. Первая встреча была, как обычно, ночью. Ночи были холодные, было начало мая. Русик и Кусымба сначала беспокоились, что они забрались в чужой дом и тут хозяйничают, но потом постепенно расслабились. В конце мая, уже веря в полную свою безнаказанность, они стали ходить в дом Погожевых по вечерам. Закончив работу по дому, они срывались с места и бежали в своё убежище. Приближаясь к цели, они прятались в зарослях конопли и крапивы, пригнувшись, потихоньку доходили под прикрытием травы до сруба. Там, забравшись через окно, проникали в тайное убежище никем незамеченные. Вообще в то время они не ходили туда часто: пару раз в неделю на несколько часов.

Постепенно популярность места стала расти, и уже к началу июня сюда стали приходить местные девчонки, а ребята стали наведываться в дом даже днём. Тут и появились первые проблемы. Однажды вечером, когда ребята большой компанией собрались в доме и сильно расшумелись, их услышала соседка Погожевых, тётя Таня. Увидев на следующий день Валеру, идущего по улице, она ему заявила, что слышала, как они лазали в дом, и что она сообщит родственникам Погожевых, если они не прекратят это делать. «Тогда греха не оберёшься», — сказала она. Валера тут же стал оправдываться, что он понятия не имеет, о чём она говорит, однако сам про себя решил туда больше не ходить. На сходке возле магазина он сообщил друзьям, что место стало опасным и туда лучше ни ногой. Я тогда тоже стоял с ними, только приехав из города и слушая историю о доме. В итоге около трёх недель никто не навещал это место, все боялись нос туда сунуть.

Однажды, гуляя июльской ночью по улицам деревни, мы проходили мимо дома Погожевых.

— Может, зайдём всё-таки? Будем тише воды, ниже травы, — предложил Валера.

Мы колебались: а что, если Таня услышит? Тогда она ведь точно нажалуется.

В этот момент начал накрапывать дождь. Я сказал, что пойду домой, а остальные ребята решили потихоньку залезть в дом.

Приходя домой и ложась спать, я был уверен, что наутро мои друзья получат хороших тумаков как от родителей, так и от родственников Погожевых. Однако, когда вечером следующего дня я снова с ними встретился, то с удивлением обнаружил, что ничего такого не произошло.

— Сегодня видел Таньку, она мне даже ничего не сказала… — подмигнул мне Валера. — А ты не хотел идти. Может, пойдёшь? У нас весело, девочки там сидят, мы в карты играем.

— Не хочу, чтобы меня обвиняли в порче имущества, — сказал я.

Так я не пошёл с ними, а они стали ходить в дом каждый день, так что мне теперь не с кем было гулять.

Шли недели, от Русика я узнал, что в штаб стали приезжать ребята даже из соседнего посёлка.

В конце июля начались дожди и шли непрерывно целыми днями. Я не виделся с друзьями уже почти три недели, и мне было скучно. В один прекрасный день я «накосячил» по дому, и меня сильно отругала мама. Она кричала, что я бестолочь и лентяй. Конечно, это была неправда. Однако мама всегда сильно преувеличивала все мои недостатки, особенно в порыве гнева. Мне было обидно до слёз, и я хотел уйти из дома хотя бы на один день. Тут я и подумал о доме Погожевых. На улице шёл проливной дождь. Я надел куртку, кроссовки и, ускользнув из дома, направился на улицу, где жил Валера. Был вечер, небо было свинцовым от туч, а улица была пуста. По асфальту текли ручьи, собираясь внизу улицы в огромный бурый поток, так что я думал, что было бы неплохо иметь резиновую лодку, чтобы передвигаться по таким хлябям. Естественно, кроссовки мои промокли, как только я вышел за пределы своего двора. Когда я был возле дома Погожевых, я уже промок до нитки. Я не стал лезть в бурьян для скрытности, а напрямую пошёл к окну. Когда я подходил к обгоревшему срубу, я услышал смех и музыку, но звучали они как-то непривычно тихо. Я подошёл к окну, через которое должны были заходить все гости убежища, и обнаружил, что оно заколочено. Как так? Как они заходят внутрь? Я прошёл дальше и увидел, что засов на двери был снят. Из-за неё всё также доносился шум и пробивался свет, просвечивающий в щелях между досками. Я потянул ручку, но дверь не поддалась: «Заперлись изнутри», — подумал я. Тогда я постучал. Сначала тихонько, потом громче, когда мне не открыли. Видимо, услышав мой стук, люди внутри зашевелились. Музыка совсем исчезла, свет внутри погас, а голоса перешли на шёпот.

— Это я, — сказал я тоже шёпотом через дверную щель.

Спустя пару секунд, я услышал скрип пола и приближающиеся шаги. Мне открыли, на пороге стоял Кусымба.

— Ты нас напугал, давай заходи, давно тебя ждём.

Я переступил порог и впервые оказался в доме Погожевых.