Грегори Гойл и кровавый ритуал (джен)

— Так как ее зовут? — спросил я, на ходу поправляя скрытый ствол 45го калибра.

— Марина. — ответил Данила, мой напарник на этом задании, идя бок о бок со мной.

— И как они с Марком встретились?

— Не знаю, ну как люди встречаются… Она раньше была актрисой.

— Она снималась где-нибудь, где я мог ее видеть?

— По-моему, самая большая ее роль была в одном пилотном сериале.

— Что это такое?

— Ну, по телевизору показывают такие сериалы, шаришь?

— Я не смотрю телевизор. — спросил, уже подходя к многоэтажке, где и обитала наша цель.

— Но ты в курсе, что есть такое изобретение как телевизор, и с помощью этого изобретения показывают сериалы? — остановился Данила, прежде чем окрыть дверь в подьезд.

— Да.

— Ну вот, а выбирают сериалы для показа так: делают одну серию, эта серия и называется пилотной. И эту серию показывают людям, которые выбирают сериалы, и на основании одной серии они решают, будут ли снимать все остальные серии. Иногда сериал запускают в производство, а иногда бракуют. Она снималась в том, который забраковали.

Войдя в здание мы прошли по холлу и остановились в ожидании лифта.

— Ты помнишь Антона Пальчевски? Полу-грузин, полу-поляк, его еще называли Тони Большой Палец? — спросил между прочим Данила.

— Да, кажется, тот толстяк?

— Я бы не назвал моего товарища толстяком. Просто кость широкая. Бывает такое.

— Наверное, я понял, о ком ты, ну и что с ним?

— Ну, Марк здорово надрал ему задницу. И ходят слухи, что причиной была его жена.

Дверь лифта открылась и мы с напарником вошли внутрь.

— И что он сделал — трахнул ее? — спросил я с толикой интереса.

— Нет-нет-нет-нет, ну что ты.

— Тогда что?

— Он сделал ей массаж ног. — ответил Данила, как будто это было нормой.

— Массаж ног? — удивился я, а Данила лишь кивнул головой, поправив свою вычурную бородку.

— И все?

Данила опять кивнул.

— И что сделал Марк?

— Послал к нему пару ребят. Они взяли его за шкирку и выбросили с балкона. Парень пролетел четыре этажа. Там внизу было что-то вроде теплицы со стеклянной крышей, вроде оранжереи — так бедняга пробил эту крышу. С этого времени у него начались проблемы с речью.

Двери лифта открылись на нужном этаже и мы с Данилой вышли, сразу проверив коридор на наличие свиделетей.

— Жесть какая. — сказал я выходя из лифта. — И все же, знаешь, что я скажу: не хочешь пожара — не играй со спичками.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил напарник, продолжая путь.

— Не стоит делать массаж ног молодой жене Марка Лешего.

— А ты не думаешь, что это слишком? — спросил меня Данила, подняв бровью.

— Антон, наверное, не ожидал от Марка такой реакции, но какую-то реакцию он должен был ждать.

— Это был всего-навсего массаж ног. Массаж ног ничего не означает. Я матери своей делаю массаж ног. — экспрессивно ответил напарник, остановившись на миг.

— Это были слишком интимные прикосновения к молодой жене Марка Лешего. Это почти равно тому, чтобы отлизать ее киску… Ну нет, конечно, не совсем равно, но это игра на том же грёбанном поле.

— Так-так-так… а ну-ка стой. — совсем остановился Данила. Лизать шлюхе киску и делать шлюхе массаж ног — это совсем разные вещи, мать твою.

— Вещи разные, но игра на одном и том же поле.

— Да нифига, — продолжил доказывать свою правоту он. — Слушай, может ты как-то не так делаешь массаж, как я, но потрогать ноги женщины и засунуть язык в ее святая святых — не одно и то же поле, не одна и та же лига, и даже не один и тот же вид спорта, мать твою! Массаж ног ни хрена не означает.

— Ты когда-нибудь делал массаж ног? — спросил я, уже предвкушая отличную шутку.

— Вот только не надо мне рассказывать про массаж ног — я эксперт по массажу ног. — ответил Данила.

— Много раз делал?

— Черт возьми, у меня такая техника — ни щекотки, ничего.

— А мужику ты делал когда-нибудь массаж ног? — с ехидной полуулыбкой спросил я.

Данила бросил на меня свой долгий неподвижный, почти мертвый, взгляд — ему очевидно не зашел этот вопрос.

— Да пошел ты, ответил напарник, продолжив путь по коридору.

— И сколько раз? — спросил я, улыбаясь и следуя за ним.

— Пошел ты. — Повторил он.

— А мне не сделаешь массаж ног — я чего-то устал…

— Слушай, брось это, начинает раздражать — вот и наша дверь.

Мы остановились перед дверью с номером 416, еще раз проверив взглядом коридор на наличие свидетелей и продолжили нашу беседу шепотом.

— Который час?

— 7-22 утра, — ответил я, посмотрев на мои дорогие швейцарские часы.

— Немного рановато, давай подождем.

Отойдя несколько метров от двери и став напротив друг друга, мы продолжили разговарить шепотом.

— Слушай, то, что я не стану делать мужику массаж ног, еще не означает, что Марк правильно поступил, выбросив Антона из окна прямо на это сраную стеклянную крышу, вместо того, чтобы поговорить с ним как мужик с мужиком. Нехорошо это, знаешь ли. Если со мной кто-то такое сделает, пусть молится, чтобы меня парализовало, потому что я пристрелю урода. — Блеснул своим мертвым взглядом Данила.

— Я не говорю, что он правильно сделал, но ты говоришь, что массаж ног ничего не значит, а я говорю, что значит. — Начал обьяснять я своему напарнику. — Я миллиону женщин делал миллион раз массаж ног, и всякий раз это что-то значило. Мы просто притворяемся, что это ничего не значит. В этом-то весь смак. Это происходит, никто ничего не говорит, но ты все понимаешь, она все понимает, и Марк тоже все понял, так что Антону надо было поостеречься. Это же все-таки его жена, не стоило надеяться, что он с юмором к этому отнесется.

— Интересная точка зрения, но давай соберемся, начинаем.

— Как ты сказал, ее зовут? — переспросил я уже опять у двери.

— Марина. А почему ты так интересуешься женой босса?

— Понимаешь, Марк едет на некоторое время в Европу, и он хочет, чтобы я позаботился о ней, пока его не будет.

— Позаботился о ней? — Данила сообразил своими пальцами пистолетик, приставив его к своему виску.

— Да не так! Сходить с ней куда-нибудь. Развлечь ее, чтобы она не чувствовала себя одинокой.

— И ты пригласишь Марину на свидание? — удивился Данила, для него это было слишком.

— Это не свидание. — Ответил я. — Это как если бы ты с женой приятеля пошел в кино или еще куда-нибудь. Это… ну… просто для компании.

Данила посмотрел на меня как на идиота.

— Не свидание это.

Данила продолжив на меня смотреть.

— Я не хочу быть уродом.

Данила покачал головой и толкнул дверь в квартиру, дверь незамедлительно открыл смуглый паренёк, и незамедлительно спрятался в угол за дверью.

Квартира выглядела довольно потрепанно, являя собой одну-единственную комнату, аля студия, а внутри находились еще два перепуганных молодых парня, один за столом с шаурмой, картошкой-фри и газировкой, в джинсовой рубашке и с прилизанной прической, судя по всему, он и был нашей главной целью. Вторым был развалившийся на диване тощий с растрепанными волосами парень в шортах.

— Как жизнь, ребята. — спросил Данила войдя в квартиру, отчего тощий попытался поднятся с дивана, но мой напарник не дал ему сделать этого. — Эй, расслабься.

Я оставив переговоры напарнику прошел на кухню студии, закурив сигарету, наблюдая за всем ими со спины нарочито расслаблено, но будучи готовым чуть что вытянуть ствол.

— Вы знаете, кто мы? — продолжил Данила, осматривая ребят своим фирменным взглядом. Мы помощники вашего делового партнера Марка, вы ведь помните своего делового партнера, а? — Ответа не последовало, поэтому напарник продолжил, — Возьму на себя смелость предположить, что ты Борис, да?

— Да, это я. — ответил модник, сидящий за столом.

— Я так и думал. Итак, ты же помнишь своего делового партнера, да, Боря?

— Помню.

— Рад за тебя. Похоже, мы с Виктором помешали вам завтракать, извините нас. Что кушаем, ребята?

— Шаурму, — продолжил отвечать главный виновник этих событий.

— Шаурму. Краеугольный камень любого питательного завтрака. И что за шаурма?

— Сырная.

— Нет, я имею в виду, откуда она? Шаурмичная, кафе, ларек откуда?

— Шаурмичная «У Ашота».

— «У Ашота». Я слышал, у них там вкусная шаурма. Я сам никогда не пробовал, как она?

— Вкусная. — Ответил парниша, бледнея еще больше.

— Не против, если я попробую твою?

— Нет.

— Твоя — вот эта, да? — Данила взял шаурму и откусил кусок. — Ммммммм, вкуснотище. Виктор, ты когда-нибудь пробовал сырную шаурму?

— Нет. — Ответил я, внутри забавляяюсь этим диалогом.

— Не хочешь попробовать? Очень вкусно. — Протянул мне напарник шаурму.

— Я не голоден.

— Если любишь шаурму, попробуй вот эту как-нибудь. Я-то сам обычно ее не ем, потому что моя девушка — вегетарианка. Из-за этого и я почти что вегетарианец, но со вкусом хорошей шаурмы ничего не сравнится. Это что? — спросил он, указывая на стакан с напитком.

— Спрайт. — Ответил бледный парниша.

— Спрайт, отлично — не возражаешь, если я отхлебну немного твоего напитка, горло промочить?

— Конечно.

— Мммммммммм, то, что нужно! — допил Данила газировку и обратился к лежащему на диване полумертвому от страха парню в шортах. — Слушай, ты, доходяга, ты знаешь, за чем мы пришли? — Увидев испуганний кивок в ответ, он продолжил, — тогда почему бы тебе на сказать моему другу, Виктору, где вы прячете эту хрень?

— Он в тумбоч… — Попробовал ответить вжавшийся в угол смуглый парень.

— Я что-то не помню, чтобы я тебя о чем-то спрашивал. — Заорал Данила, развернувшись к нему, и продолжил, обращаясь к тощему парню. — Ну, что, скажешь?

— Кейс в тумбочке на кухне. — Быстро ответил тот, очевидно надеясь на благоприятный исход.

Я подошел к указанной тумбочке, открыл ее и достал черный кейс.

— Есть — набрав подходящий код, открыл кейс. О, да это было ОНО. Я замер, завороженный.

— Мы довольны? — Задал вопрос Данила, на что я не ответил, смотря на содержание кейса. — Виктор! Мы довольны?

— Мы довольны. — Ответил я.

— Послушайте, как ваше имя? — решил попробовать взять инициативу в свои руки модник. — Я так понял, его зовут Виктор, а вас как?

— Меня зовут Алексей, и не нужно мне зубы заговаривать. — Ответил резко Данила, уже собираясь выхватить ствол.

— Я просто хотел вам сказать, как мы сожалеем обо всем этом, что произошло между нами и господином Марком. Мы с самого начала исходили из лучших побуждений…

Перебив модника, Данила вытянул пистолет и выстрелил тощему в грудь. Я улыбнулся про себя: Даня не изменяет своему стилю, а Борис замер, пораженный страхом. Он не кричал, не плакал и ничего не говорил, но выглядел настолько испуганным, что как будто вот-вот его ударит инсульт.

— Ой, извини, ради Бога. Я сбил тебя с мысли? Я не хотел, правда. Продолжай, пожалуйста. По-моему, ты говорил что-то о «лучших побуждениях». — Обратился к нему Данила.

Боря очевидно не мог выговорить ни слова.

— Что такое? Похоже, ты все сказал. Позволь, я тебе отвечу. Не мог бы ты описать мне, как выглядит Марк Леший?

Не услышав ответа, Данила как будто взорвался, с грохотом перекинул столик столик, разрушая единственную преграду между ним и Борей. Боря остался сидеть на стуле посреди комнаты перед моим напарником, как заключенный перед следователем на допросе.

— Ты из какой страны?

— Что? — Ответил уже явно ничего не соображающий парень

— Я не знаю такой страны — «Что»! У вас в «Что» говорят по-человечески?

— Что? — Едва не шепча, ответил бедолага. Мне даже стало его жаль на мнгновение, но я решил досмотреть шоу до конца.

— По человечески можешь говорить, урод? — Заорал Данила, выглядя особенно жутко в этот момент.

— Да.

— Значит, ты понимаешь, что я говорю?

— Да.

— Опиши, как выглядит Марк Леший!

— Что? — Опять спросил парниша, явно потерявший последние мозги от страха.

Данила стремительно поднял свой ствол и наставил его на парня. Похоже, он совсем разьярился, но дело уже сделано, кейс у нас, так что я не стал ему мешать. Похоже, он еще был не в духе после моей подколки, поэтому пусть лучше спустит пар.

— Скажи «что» еще раз! Ну давай, скажи «что» еще раз! Я тебя прошу, умоляю просто, ублюдок, скажи «что» еще хоть один раз! — Заорал напарник совсем люто, но ответа не последовало. — А теперь опиши, как выглядит Марк Леший!

— Ну… он… он… бородатый…

— Дальше!

— …И он… он… лысый…

— Он похож на шлюху?

— Что? — опять спросил парниша, явно пребывая в когнитивном диссонансе.

Данила перглянулся со мной, а я лишь подмигнул, мол, вперед, он поднял брови и выстрелил Боре в плечо. Тот вскрикинул, начиная трясьтись как будто припадочный на стуле.

— Он похож на шлюху? — Повторил Данила.

— Нет. — Прозвучал ответ едва не плачущего парниши.

— Так почему же ты хотел трахнуть его как шлюху?

— Я не хотел.

— Хотел, Боря, — ответил мой товарищ, успокаиваясь, — ты хотел его трахнуть. Ты когда-нибудь Библию читал, Боря?

— Да.

— Там есть одно место, я его запомнил, подходит к этой ситуации. Иезекииль, 25:17: «Путь праведника преграждается нечестивостью грешников и беззаконием злобных. Благословен тот, кто, побуждаемый милосердием и доброю волей, ведет слабых чрез долину тьмы, ибо он есть истинная опора братьям своим и хранитель заблудших. И простру руку Мою на тех, кто замыслил истребить братьев моих, и совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, и узнают, что я — Господь, когда совершу над ними Мое мщение.»

Я, уже поняв, к чему все идет, тоже вытягнул свой пистолет и мы оба всадили почти по полной обойме в сидящего и хнычущего от страха Борю. Когда стрельба закончилась, неподвижный труп еще мгновение оставался на стуле, затем опрокинулся на землю. Наступила тишина. Единственным звуком было последнего парниши в углу.

— …Черт…черт… вот черт…так хладнокровно…

— Твой дружок? — Спросил я, указывая на смуглого.

— Да, Виктор, это Миша; Миша, это Виктор.

— Скажи ему, пусть заткнется, на нервы мне действует. — Ответил немного нервно.

— Миша, на твоем месте я бы заткнулся.

Внезапно дверь ванной распахнулась, и оттуда выскочил наружу еще один парень с Макаровым в руке.

— Сдохни, сдохни, сдохни! — Стреляя в нашу сторону, орал он, в упоении мщения, пока его магазин не опустел; тогда он несколько раз вхолостую нажал на курок. Затем… Когда он посмотрел на нас, стоящих напротив без единого видимого ранения, выражение его лица полностью поменялось, от плотно сжатых губ, мол, возмездие пришло, к растерянному взгляду, что за черт? — Я не понимаю…

Оставшиеся в наших стволах пули буквально отбросили его обратно в ванную. Я попытался было улыбнуться, но вместо этого с моего рта запузырилась кровь, а в глазах вдруг потемнело. Попал все-таки — было последней моей мыслью.