Warhammer 40000: Аколиты Ордо Ксенос (гет)

211-212.994.М41

Площадь перед космопортом гудела, как улей. У привязей ржали лошади, рядом гудели платформы. Чернь грызлась за цену зерна, на камнях торговали шаттловым ломом. Воздух тянул гарью и навозом.

Космопорт строили не ради них. Этот мир стоял на торговом узле сектора Каликсис.

Виллем сидел у ворот, пил тёплую воду из фляги. На запястье чернело клеймо — выжженное, не требующее слов.

В толпе мелькнули дети. Камень ударил в плечо. Он поднял голову — и броски прекратились.

По площади проехал всадник в доспехе. За ним — оруженосцы с винтовками. Народ расступился.

Виллем усмехнулся. Империя в миниатюре: конь, доспех, ржавый ствол и космопорт.

Он заметил девчонку в серой рясе. Стояла на ящике, читала литанию во весь голос. Толпа внимала торговцам, но она не сбивалась.

Певчая праведница. Интересно, надолго ли её хватит.

Виллем поднялся. Лицо спокойное, усталый прищур. Тридцать лет, а выглядел на больше.

Он ждал три цикла. Инквизиция не называла связных. Ждать приходилось всегда — в грязи и под взглядами местных.

Из толпы вышел тощий мужик в сером плаще. Шёл уверенно, пока не угодил в конский навоз. Вскрикнул сквозь зубы, огляделся. Подошёл к Виллему, вложил в его руки тонкий инфопланшет с красной печатью.

— Читай. Тут всё сказано.

И исчез в гуле толпы.

«ОРДО КСЕНОС

СЕКТОР: КАЛИКСИС

ДОКУМЕНТ: ПОРУЧЕНИЕ 77/Х-И

Адресат: Субъект Виллем Айзенрок

Статус: временный агент, действующие долговые обязательства.

Суть задания:

1. В районе северных руин — координаты Квадрант 3-B, локальная ячейка 77-Х-И, зафиксированы непроверенные сведения о возможном объекте ксенос-происхождения.

2. Достоверность сведений — низкая (уровень «слух»).

3. Угроза противодействия — средняя. Возможны вооружённые формирования местного происхождения.

4. Задача субъекта:

o провести разведку местности;

o зафиксировать признаки наличия объекта;

o при подтверждении — немедленно донести сведения куратору.

Дополнительно:

• Прямое взаимодействие с объектом запрещено.

• При обнаружении следов ереси — зафиксировать, но не вступать в контакт.

Вознаграждение:

В случае успешного выполнения настоящего поручения долговые обязательства субъекта считаются закрытыми.

В случае провала обязательства сохраняются в полном объёме.

Да пребудет Свет Императора в ваших трудах.

Печать ОРДО КСЕНОС»

Экран погас. Виллем ещё держал инфопланшет, слушая гул площади.

Четыре года… Четыре года таскаюсь за их бумажками.

Когда-то у него было всё, что полагалось мелкому королю теней: женщины, смех и сладкий туман обскуры. Капсула на верхних уровнях хаб-блока — тесная, но с видом на посадочные огни. Тогда он думал, что живёт.

Потом — один неверный контракт. Одна перехваченная партия. Один куратор с розеттой. С тех пор он был должником. Раб без цепи, но с клеймом.

Четыре года заданий, отчётов, грязных миров. Чужих глаз, полных подозрения. Он перестал считать, сколько раз возвращался живым.

И всё же, читая сухие строки, впервые за эти годы поймал себя на почти забытом чувстве: если повезёт… это последнее.

Уголки губ дрогнули. Не улыбка — лишь её тень. Радость человека, который знал: слова о свободе — ложь.

Айзенрок взглянул на хронометр — середина цикла. На инфопланшете вспыхнула карта: Квадрант 3-B, ячейка 77-Х-И. Северные руины. Старое место колониальных экспедиций, где теперь бродили падальщики.

Он проверил снаряжение:

Лаз-пистолет — зарядник полный.

Две осколочные гранаты.

Фильтр-респиратор.

Фляга и пайки — половина нормы.

Хватит, чтобы подохнуть не сразу.

Планшет убран. Ремень подтянут. Он двинулся к выходу с площади.

На ящике всё ещё стояла девчонка в серой рясе. Кричала литанию, но толпа не слушала.

Айзенрок, не сбавляя шага, бросил ей трон — тусклую монету с аквилой. С лёгкой улыбкой. Почти насмешкой.

Она поймала монету и встретила его взгляд. Будь в её руках болт-пистолет — Виллем уже лежал бы в пыли. Монету она швырнула обратно и продолжила литанию:

— Император — свет, что рассеивает тьму. Император — меч, что сокрушает врага.

Толпа слушала торговцев, не её. Но наставники в Схоле твердили: вера закаляется равнодушием мира. Она упрямо продолжала.

— Смотри, фигурка-то у неё…

— Голосок тоже. Я б такую…

Она будто не услышала. Только пальцы побелели на ткани рясы.

Шум стих. Сквозь рынок двигалась процессия: аколит с кадилом, хор мальчиков, в центре — Конфессор в золочёной ризе. Толпа падала на колени.

Иония замолчала. Сердце билось: Император слышит. Она спрыгнула с ящика и шагнула навстречу.

— Ваше преподобие, литания оглашена, — склонилась она.

Взгляд Конфессора задержался слишком долго. Он пожирал её глазами, словно обнажая. Она поёжилась, но не отвела взгляда.

Ответа не было. Вперёд шагнул сухощавый помощник в чёрной сутане:

— Благодарим за усердие. Труд твой — во славу Трона.

Процессия двинулась дальше. На коже остался липкий след чужого взгляда.

Вечером, вернувшись в келью при капелле замка Арданов, она почувствовала сырость и чад свечи под аквилой. Она стояла почти без белья, сложив серую рясу у изножья.

В зеркале — юное лицо. Серо-зелёные глаза горели слишком ярко для этой темноты.

— Я — Иония, — прошептала она. — Дочь полкового проповедника. Выросшая в Схоле. Я не стану лишь голосом литаний.

Слово без дела — прах.

Она коснулась аквилы. Днём толпа смеялась. Конфессор видел лишь плоть. Но она явит поступок.

Дверь тихо скрипнула. Помощник Конфессора задержал взгляд дольше, чем позволено.

— С первыми звонами отправишься в северные руины, Квадрант 3-B. Испытание станет мерой твоей верности.

Он ушёл. Свеча трепетала. В зеркале отражалась решимость.

Им виделась лишь плоть — но она явит поступок. И её имя станет клятвой.

Утро в замке Арданов начиналось с тишины и колоколов. Под статуями тлел ладан. На витражах сияла аквила.

Пий шёл ровно, поднос с утренней милостью в руках. На повороте увидел её — леди Исольду. Голубое платье. Подвеска-аквила. Взгляд — холод и искра, от которой теряют волю. Поднос не дрогнул. Но сердце сжалось: он любил её без надежды.

В кабинете лорда пахло пылью архивов. Высший писец Адептус Администратум держал папку с сургучом: «Квадрант 3-B. Северные руины».

— Слухи, — сказал он хрипло. — Ордо, возможно, пошлёт кого-то проверить.

И, не меняя тона:

— Второе. Как условлено при вашем покойном отце: леди Исольда — в мой дом. Брачный договор подтверждён.

Кубки в руках Пия не дрогнули. Но внутри всё оборвалось. Для стариков — строка в реестре. Для него — удар, от которого хотелось выть.

Вечером в бараке чадила лампа на жире. Пахло щёлоком и сыростью. Слуги шептались. Крысы скреблись под нарами. Пий сидел молча. Мозолистые руки. Упрямый подбородок. Тёмные глаза — всё, что у него было.

Он был сыном кастеляна и прачки. Она жила под витражами.

Утром во дворе рыцари готовились к выезду. Кастелян проверял припасы. Аколит читал литанию пути.

Пий подошёл к отцу:

— Позволь идти с ними.

— Нет. Не твоё место. Ты не воин, а слуга.

Рыцари поднимались в седла. Иония вышла из капеллы с дорожным свитком литаний. Глаза её горели решимостью. Пий смотрел на неё — и вера в его путь крепла.

Ночью он пробрался к оружейной. Снял ключ. К воротам вышел тихо, как тень. Замок щёлкнул. Створка дрогнула. Перед шагом за стены он сложил ладони в знак аквилы.

Император защищает.

И вышел в ночь. Впереди лежала дорога в Квадрант 3-B.