Рэй (гет)

Дождь монотонно барабанил по стёклам, размывая неоновые огни Детройта, точно тени уличной проститутки. Гэвин Рид сидел, откинувшись в кресле, ноги — на столе, телефон — в руках. Экран светился перепиской с девчонкой из клуба. Вчерашний вечер промелькнул в памяти обрывками: липкие от дешёвого виски губы, резкие движения в темноте, её театральные стоны. Без прелюдий. Без нежностей. Десять минут — и она уже натягивала юбку, торопясь исчезнуть в детройтских дворах.

Утром он написал ей. В ответ — сухие, односложные фразы. Пара непрочитанных сообщений при статусе «в сети». «Ну и хрен с тобой», — подумал Рид, стиснув зубы. Отношения на час — вот его стихия. Никаких обязательств, никаких душевных терзаний. Но в такие дни, когда дождь превращал город в безликий приют, а одиночество давило тяжелее бронежилета, даже его циничная натура давала сбой.

Гэвин резко оторвался от экрана, скользнул взглядом по залу — и наткнулся на неё. Детектив Джин МакРэй. Новенькая. Она сидела, сутуля плечи, макушкой почти упираясь в цифровой занавес экрана. Пальцы быстро стучали по голографической клавиатуре. Такой рабочей одержимости Рид не помнил с золотых времен опергруппы «Красный лёд».

МакРэй вдруг подняла глаза, будто почувствовала его взгляд. Обернулась. Гэвин тут же уткнулся в телефон, но было поздно.

— Что-то не так? — её голос, низкий и ровный, прорезал шум дождя.

Рид не успел сделать вид, что не пялился. Пришлось парировать. Почти честно:

— Нет, просто нравится смотреть, как другие работают.

— Ясно, — коротко бросила она и вернулась к отчёту.

В участке многие недолюбливали Рида. Но Джин не спешила делать выводы. У неё складывалось впечатление, что он больше прикидывается придурком, чем является им. Впрочем, время покажет.

* * *

Последний месяц департамент стоял на ушах. В городе орудовал серийник. Жертвы — женщины от двадцати до сорока. Дело изначально закрепили за Хэнком, чему Рид был только рад. Пусть старик со своим пластиковым навигатором копается в мокрых делах — Гэвину хватало своей работы. Но утром на планёрке грянул гром: Риду, новенькой и её андроиду-напарнику Грэгу велели быть на подхвате.

«Чёртово распоряжение», — мысленно выругался Гэвин. Во-первых, работать с Андерсоном — всё равно что добровольно лезть в мясорубку. Во-вторых, пахать на чужую раскрываемость — не в его стиле. Но было одно «но». А точнее — она. Джин МакРэй. Свежая кровь.

В обеденный перерыв Гэвин вышел подышать воздухом и заметил её на задних ступеньках чёрного хода — сидит, сгорбившись над стаканчиком растворимой лапши, будто студентка перед сессией. Он прислонился к перилам, щёлкнул зажигалкой — хотя не курил. Странно, учитывая его репутацию. Пагубная привычка осталась в учебке. Сейчас он только баловался под крепкий алкоголь или хороший секс.

Джин обернулась на звук.

— Приятного аппетита, МакРэй, — отвесил он, приподняв бровь.

Её лицо оставалось невозмутимым, почти отстранённым.

— Спасибо, — пробормотала она с набитым ртом.

— Не помешаю? — Рид не упускал момент.

Джин молча наклонила голову — «сиди, если хочешь» — и продолжила уничтожать свой дешёвый обед. Он спустился на пару ступенек и устроился рядом, развалившись с привычной небрежностью.

— Как тебе у нас работается?

Плечо Джин поднялось в сдержанном полупожимании.

— Нормально.

— Детройт уже показал себя во всей красе? — не отставал Гэвин.

Она допила остатки бульона, причмокнула и ответила, не глядя:

— Пока обстановка мало чем отличается от Мемфиса.

Рид кивнул. Он знал, из какой дыры она перебралась, — личное дело пролистал ещё в день её появления. Но ему нравилось вытягивать такие детали самому.

— То есть тебя ничем не удивить, а?

Джин встала, смяла стакан и наконец посмотрела на Гэвина. В её глазах мелькнуло что-то острое.

— Ну отчего же… Меня удивляет, как ты слоняешься на расслабоне, пока работа кипит.

Его губы дрогнули — то ли улыбка, то ли гримаса. «Она с характером», — пронеслось в голове, а вслух он бросил:

— Завидуешь, МакРэй?

Джин швырнула стакан в урну — точным движением, без лишнего усилия.

— Было бы чему, — отрезала она, даже не обернувшись.

Гэвин не стал её догонять. Не стал орать в спину: «Тебе бы рот с мылом промыть!». Не стал тратить на неё свои фирменные колкости, от которых новички краснели, а ветераны — скалили зубы. Она не стоила этого. «Слишком много из себя строит».

Он внезапно закурил на парковке, резко втягивая дым, будто хотел им подавиться. Какая-то Джин МакРэй. Обычная. Ничем не примечательная. Подтянутая — да, но не больше. Ни капли гламура, ни намёка на кокетство — просто женщина в форменной куртке и джинсах, которые явно видели лучшие дни. И главное — его ровесница. Четвёртый десяток, а до сих пор не замужем. И ещё корчит из себя неприступную. Рид фыркнул, швырнув окурок под колёса своего «Субару». Он чувствовал досаду. Не злость. Не раздражение. Досаду. Потому что она посмела его игнорировать.

Оставшиеся полдня Гэвин провёл в подворотне, где какой-то наркоман отправился в лучший из миров с дыркой в виске. Грязь, вонь, скука — обычный будничный день. Вернувшись в департамент, он увидел за стеклянными стенами кабинета Фаулера занятную картину: Андерсон, МакРэй и капитан о чём-то оживлённо беседовали. Неужели её уже втянули в дело о серийнике?

Но Риду было плевать. Вроде… Он свернул в столовую, где Тина Чен стояла за любимым столиком, лениво размешивая ложкой кофе.

— Скучаешь без меня? — подкатил Рид, остановившись напротив.

— А то, — Тина ухмыльнулась, и в её глазах промелькнуло что-то знакомое — что было между ними раньше.

Они давно выгорели, но иногда — в особенно скучные вечера — вспыхивали снова. Без обязательств, без лишних слов. Просто потому что оба были свободны, а город вокруг — холоден и безразличен.

— Как новая коллега? — спросила Чен, прихлёбывая напиток.

— Мемфисская моль, — буркнул Рид.

Тина прыснула:

— Что, птичка не даётся в руки?

— Да кто на неё позарится, — отмахнулся он, вроде как шутя, но голос предательски дрогнул.

Ситуация за обедом до сих пор сидела в нём, как заноза. Он терпеть не мог, когда на него смотрели свысока. А эта МакРэй…

* * *

Джин бралась за любое дело, которое ей подкидывало руководство. Не из рвения — из необходимости. Работа была не призванием, а побегом. От пустой квартиры, где на кухне вечно стояла кружка с недопитым чаем. От зеркала в прихожей, в котором она боялась поймать собственный взгляд. От тишины, что звенела в ушах, как алкогольный шум после пьянки. Она уехала не из Мемфиса. Она сбежала от себя. Но прошлое — как тень: чем ярче свет, тем чернее ложится за спиной.

Детройт её не разочаровал. Бездушный, жестокий, честный. Здесь не притворялись, что боль — это что-то исключительное. Здесь боль была фоном, как серый свет зимнего утра. Участок стал убежищем. Дела — наркотиком. Даже Рид с его ядовитыми шутками вписывался в этот пейзаж, как ржавая пожарная лестница на кирпичной стене. В нём было что-то знакомое. Но Джин не искала родственных душ. Ей не нужны были друзья.

МакРэй налила кофе в одноразовый стакан. Горячий, чёрный. Села за рабочий стол. На часах — восемь вечера. Она не заметила, как опустел участок. Помощь Андерсону с профайлом была формальностью. На самом деле Фаулер просто проверял её на прочность. Она открыла первое дело. Экран вспыхнул отпечатком смерти: белокурые волосы, раскиданные по асфальту. Глаза — открытые, остекленевшие. Слишком знакомые глаза…

Пальцы сами сжались вокруг стакана. Всего на секунду, но тело будто налилось свинцом.

— Думаешь, твоё рвение кто-то оценит, МакРэй?

Голос Рида прозвучал неожиданно близко. Джин медленно подняла взгляд. Он стоял в полуметре, застывший в позе вечного критика. Но его кривая улыбка вдруг сползла.

— Ты чего такая напряжённая?

Он шагнул ближе, обходя стол, вторгаясь в её пространство без спроса — как всегда. Взгляд скользнул по экрану.

— Смотрю, ты не готова к детройтским реалиям, — бросил он уже с привычной едкостью. — В Мемфисе насильники поделикатнее?

Джин глубоко вдохнула и резко свернула файл.

— Все звери одинаковые. А вот тебе бы поучиться манерам, — она откинулась в кресле, холодно глядя на него. — Не хочешь вернуться на своё место?

Рид не спешил идти в словесную атаку. Он рассматривал её невозмутимое лицо, неожиданно для себя прочувствовав эту тишину, повисшую в офисе, — густую, давящую. В любой другой ситуации он бы уже ответил: «Да тебе просто не по зубам такая работа!». Но сейчас... Стеклянные стены опенспейса отражали их — два силуэта в пустом зале. Где-то за окном гудел ночной Детройт, подмигивая фарами дальнего света.

— Ты права, — неожиданно сказал Гэвин, голос стал ниже. — Звери одинаковые.

Он наклонился, опёрся руками о её стол.

— Но я не из тех, кого можно спугнуть кислой миной.

Джин не отводила глаз. В них не было страха — только усталое раздражение.

— Поздравляю, — сухо ответила она. — Можешь добавить это к списку своих достижений.

Рид хмыкнул, выпрямился, достал из кармана жвачку.

— Ладно, Мемфис. Раз уж ты так горишь работой… — протянул он, разворачивая мятную пластинку. — Этот ублюдок оставляет на телах жертв следы укусов. В одних и тех же местах.

Джин нахмурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Видимо, я не слоняюсь на расслабоне, — он ухмыльнулся, вернув её же колкость, — как считают некоторые…

Она изучающе смотрела на него.

— И?

— И, если хочешь, могу показать, где эта мразь будет охотиться в следующий раз.

Его тон был насмешливым, но в глазах промелькнула странная серьёзность. Джин резко поднялась, срывая спецовку со спинки кресла.

— Тогда поехали, — выпалила она.

Рид медленно свел брови, окидывая её взглядом с ног до головы. Его глаза — с острым прищуром — на секунду задержались на её руках. Пальцы вцепились в куртку так, что костяшки побелели.

— Остынь, МакРэй, — он нарочито зевнул, демонстративно потянулся. — Я же не про сейчас. Восемь вечера. Мне не заплатят за переработки.

Он сделал шаг вперёд, поравнявшись с Джин. Воздух шевельнулся, обдав едва уловимым запахом его парфюма, бензина и мятной жвачки.

— Я иду в клуб. Ты тоже пропусти кружку пива в пабе… или там посмотри сериальчик, — губы растянулись в ухмылке. — Расслабься, короче. Она уже мертва.

Короткий жест в сторону экрана, где минуту назад было фото.

— Торопиться некуда.

Джин вдруг помрачнела. Не просто нахмурилась — её лицо стало каменным.

— Можешь веселиться, пока какой-то ублюдок ищет себе новую жертву?

Рид дёрнулся, будто её слова ударили током. Лицо исказилось — сначала в недоумении, потом в ярости.

— Эй! — он резко двинулся к ней, ткнув пальцем в грудь. — Не надо делать из меня самого плохого парня в этом городе, детка.

Голос зазвенел металлическими нотами:

— Ты не единственная, кто тут работает, ясно?! Но я не собираюсь рвать жопу на пустом месте! Днём раньше, днём позже — это ничего не изменит.

Тело Джин натянулось, точно канат над пропастью, но она не отступила ни на шаг.

— Ясно. Ты только на словах такой дерзкий, — холодно отрезала МакРэй, швыряя куртку обратно на кресло. Пальцы её слегка дрожали, но голос был ровным, как струна. — Иди, развлекайся.

Она развернулась к столу, усаживаясь обратно, словно Гэвина уже не существовало. Лицо Рида вспыхнуло, будто она отвесила ему оплеуху.

— Ну ты и стерва! — сорвалось с губ.

Он рванул к выходу, намеренно отбивая каждый шаг. Джин ничего не ответила, даже не повернулась. Может, она и вправду увидела в нём то, чего не было. Придурок в кожанке, который на секунду показался человеком. И «показался» здесь ключевое слово.

Рид вылетел из участка. Ночь встретила его похмельным дыханием Детройта — прогорклое топливо, мокрый асфальт, гниль из мусорных баков.

— Вот, блядь...

Он пнул урну. Та с грохотом повалилась, рассыпая по тротуару окурки и банки. «Пусть теперь сама разбирается!» Но грудь жгло. Не ярость. Не обида. Стыд. Потому что она была права. Ключи от «Субару» впились в ладонь, оставляя на коже багровые отпечатки. Рид сделал шаг назад — к участку. Остановился. «Обойдётся».

Клубы в этот вечер не манили. Он пришёл к Тине. Без звонка. Без предупреждения. Впился в её губы ещё на пороге, прижимая к косяку.

— Эй, эй, мы вроде не планировали встречаться, — попыталась вырваться она, но руки Рида уже обхватили её талию.

— А когда у нас что-то было по плану? — прошептал он в губы Чен, обдавая горячим дыханием.

Она уступила. Секс был яростный, животный. Рид рвал её одежду, впивался зубами в плечо, придавливал к кровати с такой силой, что пружины жалобно скрипели. Будто хотел забыться. Выжечь из памяти её — эту стерву с ледяными глазами.

После страстной агонии полуголая Тина закурила, развалившись на подушках, рассматривая алеющие на запястьях следы.

— Кто это тебя так завёл? — провела пальцем по синякам.

— Ты вроде любишь пожёстче…

— Да… Но в этот раз ты превзошёл себя.

Рид дёрнул головой. Она права. Его будто сорвало с ручника. Что эта Мемфисская моль сделала с ним?! Возомнила себя святой. Будто она лучше всех!

— Сука… — процедил Гэвин сквозь зубы.

— Эй, это уже слишком! — Тина отстранилась.

Рид вздрогнул, будто очнулся.

— Я не о тебе. Извини…

— Если не обо мне, чего извиняешься? — она смягчила тон, но глаза оставались настороженными. — Новая коллега насолила?

Рид поморщился:

— Не будем о ней.

Но мысли не отпускали. Её взгляд. Её слова.

«Можешь веселиться, пока какой-то ублюдок ищет себе новую жертву?»

Утро встретило кислым кофе из забегаловки напротив и резкими новостями. На экране мелькали кадры: тело в чёрном мешке, берег реки, полицейские мигалки.

«Ещё одна жертва серийника…». Внутри всё опустилось.

— Чёрт… — процедил Рид.

Рука с силой сдавила стакан. Пластик треснул. Кофе разлился, обжигая кожу, оставляя тёмное пятно на столе, точно кровь…