Знамение (гет)

— Согластны ли вы, Майкрофт Холмс взять в жёны... — священник бросил недовольный мимолётный взгляд в зал, когда по проходу, пригибаясь, пытаясь не привлекать к себе внимание гостей, пробирался долговязый мужчина.

— Простите, — он едва ли видел кто сидел перед ним, все его мысли были заняты женщиной из морга. Он занял своё место на скамье рядом с блондином.

— Ты опоздал, пропустил самое интересное, — мужчина склонившись к долговязому брюнету, добавил: — Где пропадал?

— В морге.

— И как там?

— Гораздо лучше, чем здесь. Тихо и спокойно, — казалось окружающие их люди, бывшие свидетелями краткого разговора друзей, мало удивились такому неподходящему торжественной обстановке каламбуру. — Как там наш жених?

— Поджилки трясутся, — Джон знал, Шерлок на дух не переносит свадьбы, особенно сейчас, когда женщина которую он любит, является виновницей торжества. — А ты сам, готов увидеть её?

— Снова...

Первый раз пережить было проще, Шерлок отдавал себе отчёт — прошлого не воротишь. Сейчас дела обстояли куда хуже. Ирэн Адлер стояла рядом с Майкрофтом, окрылённая любовью.

В их семье все мужчины по отцовской линии холостяки — лишь на половину. Значит, "любовь всей жизни" обязуется делить с ними постель, кормить полезными завтраками, сопровождать в опасных миссиях вроде походов к адвокатам, врачам, родственникам. Потом... с наступлением двенадцати часов — пуф! Принцесса превратится в жабу: умеренно зелёного цвета, станет имитировать оргазм, звонить по телефону неизвестных мистерам Х, сидя в кресле, попивая кальвадос, щёлкать "лентяйкой" по каналам.

Достигнуть такого просветления, Холмсу не хочется. Пусть его кровать никто не согревает, ну или почти никто.

В памяти образ брюнетки из адвокатской конторы, её сосредоточенное лицо, алые губы которые на вкус отдают мятой, карие глаза в которых он утонул сразу же. Ему плевать на чёрного цвета с кружевами, нескромное нижнее бельё Миллс, такое носят женщины соответствующей профессии. Ему важна сама личность.

Личность в этот момент оседлав сыщика, склоняется так низко, он почти видит упругую грудь женщины еле скрытую тканью бюстгальтера, останавливает взгляд на её татуировке. У неё их две — чёрное перо на внутренней части запястья и эта — уроборос. Змея кусающая свой хвост — символ бесконечности, цикличности, начала и конца.

— Ты готов к долгому путешествию, мой герой? — шепчет Реджина.

— Только вместе с моей принцессой.

Это не ролевые игры, Шерлок отметает все доводы здравого рассудка в сторону, его жизнь, он волен делать с ней что угодно. На утро будет похмелье, немного болезненная реакция организма и... злость: она снова ушла.

Они будут встречаться в зале суда, он говорить заученное: "добрый день, мисс Миллс", она снисходительно улыбаясь в ответ, дарить ему единственное прикосновение. Лондонские улицы и их обитатели как в Матрице будут мерцать, строения видоизменяться, мужчина ощутит настоящую тряску во время поездки в кэбе. Лондон середины двадцатого века постепенно сотрётся из памяти, превратится в пепел.