О собственной смерти я не жалею... (джен)

Здравствуйте, учитель. С момента вашей смерти прошло восемнадцать лет, а мне всё ещё вас не хватает… Знаете, мне бы хотелось о стольком вам рассказать, о стольком хорошем и плохом поведать, но у меня всё никак не получалось, всё некогда было, то из-за затяжного одиночества, то из-за войны… А теперь… Теперь, возможно, после того, как я слился с Силой, я смогу увидеть вас, увидеть вас вновь и наконец поговорить.

Только… Только с чего бы мне начать?

Наверное, мне стоит начать с извинений. Да, да, пожалуй, именно с них. Так было бы правильнее.

Я… Фух… Мне жаль, учитель. Правда, жаль. Очень-очень жаль. Я не оправдал ни ваших ожиданий, ни ваших надежд. Я не был хорошим джедаем, не был тем, кем вы бы хотели меня видеть… Я пытался равняться на вас, пытался следовать вашим заветам, вашему примеру, пытался помнить ваши мудрые советы, но каждая моя попытка неизбежно терпела крах. Это так глупо…

Когда вы умерли, клоны объявили на меня охоту. Всех оставшихся джедаев объявили вне закона, и мне пришлось скрываться… Скрывать своё существование, скрывать своё наследие, лишь бы не убили… Пришлось много месяцев жить на улице, прятаться по тёмным углам, воровать и лазать по помойкам, пытаясь хоть как-то прокормить себя и притворяться, что не испытываю никакого отвращения к себе… Я был бродягой, учитель. Бродягой без всего: без вас, без друзей, без Храма, что был для меня домом, без какой-либо цели в жизни… Я чувствовал себя таким униженным, жалким и таким напуганным, что даже сейчас вспоминать просто невыносимо.

Долгое время я не знал, что мне делать. С одной стороны, я хотел вернуться к клонам, накричать на них, потребовать объяснений, узнать, почему они вообще предали нас, наши принципы и дружбу, активировать световой меч и вступить в бой, наплевав на последствия, а с другой стороны… Мне хотелось исчезнуть. Исчезнуть, лишь бы забыть обо всём и не чувствовать стыд. Стыд и вину за то, что сбежал с поля боя, за то, что позволил вам прикрыть мою спину, за то, что позволил вам умереть, за то, что не остался рядом с вами…

Я чувствовал себя таким слабаком, таким ничтожеством, таким трусом… Аргх! Да кого я обманываю? Я и сейчас так себя чувствую… До сих пор не могу простить себе то, что последовал вашему приказу и сбежал… Хотя… Мне ведь было всего четырнадцать лет. Я был всего лишь юнцом. Что я мог сделать против армии клонов? Я был беспомощным ребенком… Ведь был же, правда?

Потом, спустя какое-то время, я повстречал Джануса Касмира. Ну, помните того мужчину, который оскорбил вас на Каллере, говоря, что вы, как генерал джедаев ничуть не лучше сепаратистов? Я ещё тогда наорал на него за это… Так вот, этот мужчина нашёл меня на улице, предложил мне еду, позволил мне переночевать у него на корабле. Видимо, пожалел он меня тогда… А потом как-то всё как-то закрутилось-завертелось, и мы стали друзьями. Даже удивительно, учитывая, что по началу, в первые дни и недели он вел себя как мерзавец, а я пытался украсть у него корабль, лишь бы вернуться на Корусант… Но мы всё равно сблизились, стали командой и поддержкой друг для друга. И это, казалось бы, здорово. Ведь я больше не был один и, вроде бы, обрёл новый дом. Но было одно но.

Я отрекся от пути джедая. Отрекся, но не только ради выживания. Я… Я больше не хотел защищать Галактику. Я злился… Я так сильно злился на нее за то, что в ней больше не осталось места для джедаев, за то, сколько крови пролилось, за то, какие существа пришли к власти… Мне было больно, так больно… Я решил, что будет справедливо, если стану контрабандистом. Таким же, как Джанус.

И… Сначала всё было хорошо. Ну, настолько, насколько это возможно в новых суровых условиях. Мы с Джанусом постоянно путешествовали по разным местам, налаживали разные связи, знакомились с флорой и фауной необычных планет, добывали кредиты, попадали в неприятности и укрепляли нашу дружбу… О вас я старался не думать, мне было слишком неловко и неудобно… Я думал, что вы бы меня презирали, что вы были бы крайне разочарованны во мне, и мне не хотелось вспоминать о нашей прежней жизни, не хотелось вспоминать обо всём хорошем, что у меня было… Не хотелось думать о том, как мы были близки, о том, как вы были дороги мне и особенно о том, как вы умерли…

Тогда я решил жить настоящим, сбежав от собственного прошлого. Сбежав от всего, что делало меня мной. Совсем как трус.

А потом… Потом на планете Лан я встретил Клива. Помните его? Он был генералом сепаратистов. Оказалось, он взял новое имя, и мы с ним должны были заключить сделку… Увидев его тогда, я впал в шок, затем, обезумев от ярости, собрался сразиться с ним, но он… Он остановил меня. Он не хотел сражений. Он выглядел совсем не таким, как на Войне Клонов. Он казался уставшим. Таким уставшим, таким разочарованным, почти обессиленным… Он сказал мне, что война между джедаями и сепаратистами была пустой, бессмысленной… Абсолютно бессмысленной, ведь с самого начала она была развязана третьей стороной… Развязана тем, кому был выгоден наш конфликт, — Палпатином. И если бы мы с самого начала выслушали друг друга, то потерь, таких масштабных потерь бы не было.

Я был не просто изумлён. Я был в ужасе. В самом настоящем ужасе. А ещё я чувствовал вину. Если бы я знал, если бы я знал ещё тогда, то, возможно… Возможно, мог бы что-нибудь сделать! Сделать хоть что-нибудь! Предупредить Совет джедаев, предупредить кого-нибудь… Хотя, Совет же был коррумпирован… Нет, я мог бы предупредить мастера Кеноби! Он точно бы меня выслушал!

Но, увы, я был всего лишь мальчишкой, и в политику тогда я не был погружен.

Как ни странно, с генералом мы тоже стали друзьями. Поразительно. А ведь мы были по разные стороны войны, оба пережили столько смертей, и у нас была огромная разница в возрасте, и мы по-разному смотрели на мир… Впрочем, я же подружился как-то с Джанусом? Хах…

Но дружба наша продлилась недолго. В конечном итоге клоны до меня-таки добрались, утащили на корабль и собирались было казнить… Либо на месте, либо доставив на Корусант Императору. Но я не дал им это сделать. Доверившись Силе, выпрыгнул в открытый космос без спасательной шлюпки, без всего. Подумал тогда, что если суждено умереть, то я умру и смирюсь с этим, но сделаю это на своих условиях. По правде говоря, в тот момент я и правда был не против умереть, но Джанус и Клив вовремя подоспели и спасли меня. Вместе, как напарники, ради какого-то мальчишки… Аж приятно вспоминать это и удивительно.

Казалось бы, всё должно быть хорошо. Казалось бы, я должен чувствовать облегчение. Ведь я избежал смерти, и я был не один. Я чувствовал поддержку и искреннюю радость новых друзей. Но, прорываясь сквозь осаду Звездных разрушителей, я стал свидетелем взрыва, стал свидетелем сокрушительной гибели капитана Стайлза и коммандера Грея, клонов, которые когда-то были мне дороги, клонов, которых я когда-то любил как друзей или старших братьев, и… Я просто впал в ступор. Я не мог говорить, не мог двигаться. Всё стало таким тяжёлым, таким мрачным и смрадным. Время остановилось. Я не мог дышать.

Казалось, в этот момент сердце кто-то разрезал, превратил в мясистую, огромную червивую кашу, а мозг разодрали голодные волки.

Я не хотел верить. Не хотел видеть новые потери. Даже тех, кто казался предателем…

Позже выяснилось, что клоны никогда не были предателями. Они не хотели идти против своих друзей, против своих генералов. Их чипировали, их лишили воли, лишили привязанностей и воспоминаний. Превратили в пустых, обезличенных марионеток, обреченных на смерть, и от этой мысли мне стало ещё хуже. Жаль, что узнал я об этом лишь спустя много лет…

Мне было страшно, учитель. Я больше не хотел чувствовать такого ужаса, такого отчаяния, такого оцепенения. Тогда в панике я решил, что не хочу больше чувствовать горечь потери, не хочу видеть смерть. И… Я решил уйти. Решил бросить Джануса, заставить его выбрать в напарники Клива, а не меня. Я вёл себя грубо. Нарочито грубо, надеясь, что друг мой оскорбится и уйдет, но он сразу понял, чего я добиваюсь. Он не хотел отпускать меня, и тогда я ударил его. Ударил внезапно, наговорил кучу гадостей, забрал новый корабль и даже не дал ему возможности поговорить со мной. Ушёл я довольно быстро, решительно. Я не оборачивался, но чувствовал его боль, сильную боль и смирение. Вынужденное смирение, натянутое через силу. И от этого я чувствовал себя паршиво.

Я чувствовал себя отвратительным другом. Ведь я не просто бросал его, я убегал. Убегал навстречу одиночеству, убегал от собственных чувств, закрывался от боли, закрывался от всех привязанностей и летел в пустоту, огромную, холодную. В пустоту, которая должна была стать моей защитой. И это не было поступком джедая. Это было поступком труса.

К сожалению, с тех пор я ни с Джанусом, ни с Кливом так и не встретился. Прошло много лет, и извиниться перед ними я так и не успел. Где они сейчас я не знаю. Я был таким дураком! Но, увы, прошлого не изменишь и все ошибки, когда-то совершённые, навсегда остаются с тобой…

Надеюсь, Джанус смог найти в себе силы, чтобы простить меня… Но узнаю ли я об этом когда-нибудь? Узнаю ли я об этом, находясь по ту сторону Силы?

С тех пор я много странствовал. Я брал много подработок, кое-как сводил концы с концами. Я избегал других существ, общался только по необходимости и только на нейтральные темы. Никому не позволял приблизиться ко мне. Я полностью закрылся от мира. Так было проще. Намного проще.

И так много-много лет… Я стал безрассуден, мной овладело отчаяние. Увы, добровольная изоляция не спасала меня от боли, а только поощряла её и подпитывала мой гнев. Я начал выпивать, выпивать по-немногу. Я думал, что мне сделается от нескольких капелек алкоголя? Это было глупо. Алкоголь стал моим лекарством, стал моей зависимостью, моею жаждою и спасением, моим лучшим другом… Я тонул в нем, как в бескрайнем космосе. Бывало, я надирался как распоследняя свинья, ввязывался в драки, кричал непристойные вещи, лишь бы сбросить адреналин, лишь бы избавиться от удушающей злости, лишь бы почувствовать вкус крови на губах, лишь бы кто-то ударил меня за то, что я такой дурак, за то, что я такой неправильный человек, неправильный джедай… Стыд отравлял моё тело, губил моей разум, толкал меня на безумные поступки и вёл меня по пути разрушения. А мне… Хах, мне было плевать. Я не чувствовал себя живым. Я чувствовал себя выгоревшей, пустой оболочкой. Мне было всё равно. Абсолютно всё равно на всё. Даже на то, что я мог умереть в собственной блевотине…

Ко всему прочему добавились любовные интрижки. Я ввязывался в сомнительные связи, проводил долгие страстные ночи с разными девушками, пытаясь хоть как-то совладать с собой. Я жил в постоянном стрессе. Мои руки дрожали, а горло хрипело после кошмарных снов. Голова постоянно болела, и я ненавидел себя. За трусость, за слабость, за то, каким человеком я стал. Я просто хотел исчезнуть, стать незаметным, стать невидимкой и отключить все свои чувства.

Я так хотел стать хорошим человеком… Так хотел провести с вами как можно больше времени, узнать о вас ещё больше хорошего, разделить с Вами ещё больше прекрасных моментов, укрепить нашу связь, набраться опыта и вырасти в сильного, уверенного мастера-джедая. Стать настоящим защитником Галактики, тем, кто помогает другим, тем, кто открыт миру и новой дружбе. Я помню то тепло, которое вы дарили мне, я чувствовал вашу безусловную любовь ко мне, вы были моей опорой, поддержкой, моей мудростью. Я так хотел стать таким, как вы… Найти себе падавана, стать достойным учителем… Но что-то пошло не так.

Храм джедаев пал, а я… Я потерпел неудачу. Я стал падать в пропасть. В бесконечную пропасть.

Мне так жаль. Вам, должно быть, стыдно за меня… Я не хотел… Простите, что вам так не повезло с падаваном…

Удивительно, но на моём пути встретился ещё один хороший, по-настоящему хороший, добрый человек. Окадий Гарсон. Он проявил сострадание ко мне, дал работу, нашёл мне жилье, дал мне какую-никакую цель и утешение… Как он пробился сквозь мою защиту, понятия не имею. Просто он видел, как мне плохо и протянул мне руку помощи. Мне, какому-то жалкому неудачнику, жалкому пьянице и скитальцу… Никогда не забуду его доброту. Кто знает, сколько бы ещё я прожил, если бы не он. Я привязался к нему, крепко-крепко. Он стал мне кем-то вроде наставника, учителя жизни и, возможно, кем-то ещё, кем-то большим, чем просто другом… Кем-то вроде… Отца? Я так благодарен ему, и эта привязанность стала моим проклятьем. Он… Он был в шахте, когда случился взрыв, и он… Он умер у меня на руках. Истекал кровью, хрипя, надрываясь от кашля, смотря с глубоким сожалением от того, что вынужден уйти.

Просто отвратительно. Если бы тогда я был один, я бы точно впал в отчаяние. Снова. Снова не справился бы с горем. И что бы я выкинул тогда? Не могу сказать.

Но со мной в тот момент была Гера. Девушка, с которой я познакомился во время разборок с бандитами. Нежная, сильная, волевая, чуткая. Храбрый пилот, храбрый агент Повстанческого движения… Её поддержка, её забота дали мне силу. С пьянством я завязал, с большим, титаническим трудом, со скрипом, но завязал, а чтобы избежать рецидивов, запретил себе даже смотреть в сторону алкоголя. А потом, спустя годы, я и вовсе забыл об этой тяге. Я снова ощутил себя человеком, стал членом Восстания, стал помогать Гере в миссиях, стал полноправным партнером и не заметил, как влюбился в неё. Не как в интрижку, нет… Это было более глубокое, сильное чувство. Я увидел в ней родственную душу, то существо, с которым я могу поговорить, разделить радости и печали, кому я могу довериться… Я полюбил её. За её доброту, за её ум, стойкость, решимость, смелость противостоять Империи, за желание помогать другим. Она вдохновила меня, и я почувствовал, что у меня снова есть цель. Правильная цель, нужная цель. Я вновь обрёл свой курс и надежду.

Вместе с Герой и Чоппером (о, Сила, этот дроид уже тогда действовал мне нервы! Он, конечно, тоже стал моим другом, но он был таким раздражающим!) мы путешествовали по планетам, выполняя различные поручения. Разбирались с киборгом и добычей руды на Луне, препятствовали транспортировке взрывоопасных химических веществ, крали чертежи новейшего Имперского вооружения… Несколько лет спустя к нам присоединился Зеб. Он был капитаном почетного караула на своей планете, стал ветераном войны, стал чуть ли не единственным существом с Ласана, пережив страшный геноцид… Этот грубый, эмоциональный, травмированный, недоверчивый мужчина каким-то образом стал нашим другом и нашим членом семьи. Он казался довольно суровым, импульсивным, любящим драки и потасовки существом, местами даже агрессивным и жестким. Но за этой жесткой личиной скрывалась способность к состраданию. Но способность эта была спрятана глубоко-глубоко под болью, трауром и скорбью по своему народу.

Потом мы встретили Сабин… Эту яркую, дерзкую, творческую юную девушку. Она какое-то время училась в Имперской академии, но, осознав, какая диктатура творится и какую жестокость и рабское сознание там поощряют, она решила сбежать. Поначалу я сомневался и не хотел, чтобы она ступала на борт. Да, мы могли бы доставить её в безопасное место и обеспечить достойную жизнь, но привлекать к Восстанию? Все остальные члены команды были взрослыми людьми, готовыми к риску и ответственности, она же была подростком. Практически ребёнком. Но её искреннее желание помочь в борьбе с Империей, аналитические навыки и навыки работы с компьютером, сбора информации и создания взрывных веществ показали мне, на что она способна, и что её не стоит недооценивать. И, конечно, мне помогли разговоры с Герой.

Знаете, учитель… С Сабин было довольно непросто. Да, мы хорошо работали в миссиях, мы быстро скооперировались и допускали вместе не слишком много ошибок. По крайней мере, катастрофических. Но в обычные дни, в дни, посвященные отдыху и выздоровлению… Мы довольно часто ссорились и не понимали друг друга. Сабин была очень закрытым, недоверчивым подростком, неохотно шла на контакт и практически ничего не рассказывала о себе. Конечно, мы с Герой уважали её право на секреты и на личное пространство, но, казалось, что даже простые попытки в дружеское общение пресекались. Казалось, Сабин чего-то боялась. Боялась привязываться и часто запиралась в каюте, чтобы заняться творчеством и выплеснуть свои чувства в искусстве, боялась разговоров, и я старался не давить. Увы, получалось не всегда удачно. Я не всегда был терпелив, а Сабин не всегда была сдержана. Слышали бы вы, учитель, некоторые её колкости!

И всё же мы сблизились. На одной из миссий Сабин по неосторожности оставила бомбу слишком близко и едва не погибла. Мы очень переживали за неё и то чуть ли не сутками пропадали в медицинском отсеке, чтобы спасти её жизнь, то, чтобы убедиться, что она в порядке, то, чтобы подбодрить и утешить её. Увидев наши старания, она впервые тепло улыбнулась и начала оттаивать, начала учиться доверию.

Мы стали проводить больше времени вместе. Она всё ещё мало рассказывала о своей жизни на своей родине, но она охотно стала делиться своими хобби, своими предпочтениями в искусстве, в литературе и живописи, своими взглядами на людей и мир в целом. Мы охотно слушали её и поддерживали, играли в сабакк, устраивали совместные вечерние чаепития и просмотры интересных голопередач, когда было свободное время. И я сам того не заметил, как полюбил её. Полюбил эту чудесную, необыкновенную, невероятно умную девочку как родную дочь.

Никогда бы не подумал, что я способен на такое чувство… Такое родительское желание утешить кого-то, защитить и в чём-то помочь, обнять, быть рядом, когда нужно… Помочь как взрослый человек и взять на себя такую ответственность…

В момент осознания своих чувств к другим существам, я понял, что обрел не просто команду, а самую настоящую семью. Семью, в которой можно найти любовь и поддержку. В которой есть принятие твоих недостатков, в которой, несмотря на ссоры, есть ощущение невероятного тепла и чувства безопасности. И всё же мне чего-то не хватало. Казалось, будто не хватало ещё какого-то элемента, какой-то завершающей части. Не хватало того, что сделало бы меня цельным, полным.

Я долго не мог понять, чего именно мне не хватало, пока не встретил Эзру, не почувствовал крепкую связь в Силе с ним, не почувствовал удивительную гармонию в энергии, пока не познакомился с ним поближе… Этот парень… Этот язвительный, недоверчивый парень стал связующей нитью с моим прошлым, вернул меня на путь джедая, путь, которого я избегал много лет, и напомнил мне меня самого, такого же одинокого и боязливого… Наше сближение, пожалуй, было ещё более трудным и тернистым, чем сближение с Сабин. Мы ссорились с ним ещё чаще, ещё сильнее, едва ли не крича друг на друга. Однажды наш конфликт зашёл так далеко, что парень едва не сбежал… Он часто испытывал моё терпение своей недисциплинированностью, своими саркастическими комментариями и необдуманными поступками, но после одного долгого, очень долгого разговора мы преодолели первое недопонимание и познакомились со страхами друг друга. Он узнал, что я боялся потерпеть неудачу как учитель и всё испортить, а я узнал, что он боялся быть отверженным, ненужным. После этого мы стали вместе работать над нашими проблемами. Не скажу, что всё было просто и гладко, но… Прогресс всё же наметился.

Этот парень открылся с неожиданной стороны. Он оказался очень чутким и эмпатичным. А ещё, что ещё более удивительно, он был очень-очень тактильным. Хотя на первый взгляд такого не скажешь, учитывая, как часто он дергался от любого прикосновения. Но то, как он обнимал себя в минуты тоски, то, с какой глубокой печалью и завистью он смотрел на счастливые семьи, шедшие по улицам, навело меня на эту мысль. А позже, когда мы узнали, что он какое-то время рос в любящей семье, открыто показывающей свои чувства, мои догадки только подтвердилась и закрепились.

Избегал же объятий мальчик только потому, что боялся навязываться, боялся того, что будет кого-то смущать, боялся быть надоедливым, и что, посчитав его слабым, просто вышвырнут. Но, осознав своё заблуждение, парень неосознанно стал искать мало-мальского физического контакта, будь то похлопывание по плечу, касание спины, плеча или настоящее, полное нежности объятие. Хах. Это было даже мило. Очень мило.

Этот мальчик… Пролез в самое сердце и стал моим ребёнком. Нашим с Герой ребёнком. Также, как Сабин. Ребенком, которого хотелось наставлять, оберегать, с которым хотелось проводить время… Которого хотелось однажды увидеть совсем взрослым, зрелым, сильным.

Сила… Я так растаял, так размяк… Я даже не заметил, как стал сентиментальным… Учитель, если бы кто-нибудь сказал, когда я сам был мальчиком, что я влюблюсь в прекрасную женщину, обрету новых друзей и полюблю двух травмированных детей, как своих, то точно бы рассмеялся и, покрутив пальцем у виска, посчитал этого человека настоящим безумцем. Но… Вот я здесь, с этой новой, замечательной семьей. Удивительно, не правда ли?

Самое поразительное, что одним из друзей стал клон! Старый, ситх подери, клон! Клон, которому я вообще доверять не хотел, потому что боялся повторения событий, боялся предательства… Вау. Вот такого поворота событий я точно не мог ожидать.

И тогда я понял, что… Что исцелился. Я вновь стал джедаем. Я стал сражаться в войне против Империи, я перестал убегать от собственного прошлого, перестал бояться собственных чувств, я почувствовал себя счастливым. Потрясающе счастливым.

Именно этого вы и хотели для меня, учитель. Жаль, вас не было рядом, когда я впервые понял это, впервые почувствовал такую радость… Уверен, вы и сами были бы рады.

Но, к сожалению, счастье продлилось мало. Слишком мало.

Сначала… Столкновение с Молом, после которого я ослеп, и потеря Асоки в бою с Вейдером. Потом отвратительная апатия… Я вновь начал чувствовать себя слабым и бесполезным в войне. В самом деле, какой может быть толк от слепого джедая? Я… Был разбит. Я не знал, как мне жить в этой вечной темноте, как ориентироваться в этой новой, страшной реальности… Как обнимать любимую женщину, друзей, детей? Мне было страшно. Я чувствовал злость, нет, ярость за то, что не предвидел, за то, что позволил Молу сделать со мной… Мне было стыдно за себя, я скорбел из-за смерти друга, и из-за этого я стал отдаляться от своей семьи. Мне было больно, и я вновь пытался убежать от этого чувства в бесконечной изоляции и постоянных попытках медитации.

Это была моя роковая ошибка. Из-за того, что я начал избегать других, я не заметил, как причинял своей семье боль. Не замечал, как плохо было Гере, как она погружалась в работу с головой, порой жертвуя сном, не замечал чрезмерной вспыльчивости Зеба и Чоппера, не замечал постоянной грусти и обострившейся замкнутости Сабин и… Я вовремя не заметил, как мой падаван, как мальчик, который стал мне практически сыном, стал активно пользоваться голокроном ситхов и погружаться во тьму. Я… Погрузившись в собственное горе, я не заметил, что Эзра не только испытывает трудности с гневом, но и ощущает вину. Вину из-за того, что произошло на Малакоре. Вину из-за того, что Мол сделал со мной.

И из-за этой ошибки Эзра стал совсем безрассудным. Стал чаще участвовать в миссиях, изнурять себя голодом, недосыпом, тяжёлыми тренировками… А однажды он даже чуть не умер. Чуть не погиб на той падающей в станции. Я… От одной только мысли, что я мог потерять этого чудесного мальчика, заполнившего пустоту в моем сердце, я едва не сошёл с ума. Даже не знаю, что бы я делал, если бы он умер…

Что ж, хорошо, что это не случилось. Этот парень будет жить. Как и вся остальная моя семья.

Кроме меня. Иронично, не правда ли, учитель? Я так боялся испытать такую сильную боль, так избегал её, а в итоге причинил её другим. И это ужасно. Я… Я видел, как плакал каждый из них. Как проливала слёзы Гера, заперевшись у себя в каюте в обнимку с каликори, тихо шепча извинения… Видел, как плакала Сабин, пытаясь написать новую картину и, в процессе бросая аэрозоли с краской с стену, надрывно кричала… Я даже слышал, как ей в аккомпанемент раздраженно рычал Зеб и, неудачно сдерживая всхлипы, бил кулаками по стенам корабля. Я даже слышал крикливые визги и звуки электричества от Чоппера. Поразительно! Даже этот дроид скорбел по мне… Хах, недаром друг… Жаль, я ему это вслух редко говорил.

Но тяжелее всех пришлось Эзре. Не только из-за эмоциональной привязанности, но ещё из-за нашей связи в Силе. Чувствовать, как разрывается связь с учителем всегда больно. И чем крепче узы с учителем, чем крепче связь, тем тяжелее даётся разрыв… Это непередаваемое ощущение, которое отдается по всей психике. Мозг в этот момент просто сходит с ума и посылает яркие, противоречивые сигналы от искорок физической боли, прокатывающихся по всему телу, до ментальных импульсов. Сердце словно сжимается в стальной удушающей хватке и превращается в сухой, застарелый изюм, вены жжёт, словно огнем или касанием светового меча. Нервы звенят на полную мощность, дыхание учащается, паника застывает в горле да так, словно кто-то без анестезии вырезает из тела какой-нибудь орган. Ты чувствуешь шок. Сильный шок и непрекращающуюся дрожь, словно из тела, где осталась дыра, рекою льётся кровь.

Мне знакомо это чувство. И… Мне очень-очень жаль, что я стал причиной этого чувства у своего падавана. Я слышал, как он рыдает. Слышал, как он прячется в вентиляции или ещё где, не желая подпускать кого-то к себе. Видел, как он сжимает своё сердце, как закрывает рот рукой, пытаясь сдержать вопль… Видеть, как твои дети страдают, — ужасное зрелище. Ужасное, отвратительное и невыносимое. Это так неправильно… Такого не должно быть.

Я не хотел умирать так рано. Не в тридцать два года уж точно. Я хотел увидеть, как Сабин и Эзра станут очень-очень зрелыми, хотел своими глазами увидеть окончание войны, увидеть, как наша семья заживёт в мире и обретёт покой… Я так многое хотел сделать для них всех… А в итоге заставил всех скорбеть. Я… Я просто надеюсь, что они станут утешением друг для друга и помогут смириться с такой болью. Я надеюсь, что они не будут в разлуке. Надеюсь, они всё ещё будут вместе и не сойдут с ума.

Я совершил столько ошибок… Я был не лучшим падаваном, да и далеко не лучшим учителем, это уж точно. Я не успел толком насладиться счастьем, как вы бы этого хотели, не успел провести достаточно времени со своей семьей. Моим близким сейчас больно, очень больно… Но, знаете, несмотря на это, я не жалею. Я не жалею, что умер. Нет, не совсем так. Я всё же жалею, что умер, жалею, что стал причиной печали и скорби, жалею, что не могу быть рядом с теми, кого люблю, но… Но я не жалею, что они остались в живых. Я пожертвовал собой, чтобы они жили. Если бы они тогда на топливном заводе погибли со мной… Я бы не простил себе этого.

Простите, учитель. Но по-другому я не мог. Я слишком люблю свой особенный, маленький мирок, свою потрясающую семью. Я защитил то, что мне дорого больше всего и дал своей семье шанс прожить долгую жизнь. Пускай не совсем счастливую, но… какую есть.

Они заслуживают этого. Они не должны были умирать вместе со мной.

Надеюсь, они смогут простить мне это. Надеюсь, они смогут исцелить друг друга и научатся жить дальше без меня.

И, надеюсь, что и вы сможете простить меня, учитель. Если вы, конечно, меня слышите.

Спасибо вам, учитель. Спасибо вам за каждую подаренную мудрость и за каждую капельку любви, тепла. Если бы не вы, у меня никогда не было бы такого удивительного, светлого подарка — лучшей семьи и лучших друзей, на которых я когда-то мог рассчитывать. Рассчитывать и просто любить. Любить глубоко и без остатка.

До встречи в Вечности, учитель.

Ваш Калеб Дьюм.

Примечания:

Что ж, изначально я хотела написать флаффный драббл, но по итогу вдохновение меня опять понесло не туда. Но, тем не менее, я довольна тем, что вернулась в писательский строй и написала эту зарисовку.

Надеюсь, в следующий раз у меня действительно будет счастливая история)