Темное Делание (джен)

Кубок огня вдруг вновь залился багряным светом, выбросив сноп искр. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.

Дамблдор протянул руку и схватил его. Поднес его к свету, вгляделся в строки. Тишина натянулась. Дамблдор продолжал смотреть на пергамент.

— Гарри Поттер.

Гарри застыл, окаменел. Наверное, он ослышался... Или это просто сон? Но нет — всё вокруг дышало холодной, колючей явью.

Он медленно повернулся к Рону и Гермионе. Все гриффиндорцы смотрели на него с открытыми ртами, будто он внезапно обратился в призрака.

— Ну что за срань, опять он, — тяжело протянул Рон.

— Я не клал туда своё имя… — выдавил Гарри. — Вы же знаете… это не я.

— Гарри Поттер, — повторил Дамблдор тяжело, — пройдите к преподавательскому столу.

— Иди же, — хмуро подтолкнула Гермиона.

Гарри медленно встал. Запутавшись в мантии, чуть не оступился.

На лицах у учеников было написано замешательство и отвращение. Уже на полпути к преподавательскому столу Гарри услышал чьи-то неуверенные, быстро затихнувшие хлопки.

Шаг… ещё шаг. Столы Гриффиндора и Пуффендуя по бокам словно сдвигались ближе, сужая проход. Путь к преподавательскому столу казался бесконечно долгим. Наконец, Гарри оказался перед Дамблдором. Директор смотрел на него серьёзно, его глаза были непроницаемыми.

— Тебе в ту дверь, Гарри, — сказал он без привычной мягкости.

Но какого черта ему идти в ту дверь? Гарри безмолвно двинулся вдоль стола. Прошел мимо Хагрида, тот не подбодрил его, не подмигнул. Потрясен не меньше самого Гарри и смотрит, как все, — с недоумением. Прошел мимо сурово глядящей на него МакГонагалл. Отворил дверь и очутился в небольшой комнате с камином.

— Чтё слючьилёсь? — спросила Флер. — Надо повернуться в заль?

Как разноцветный вихрь, в комнату влетел Людо Бэгмен.

— Невероятно! — воскликнул он, схватив руку Гарри. — Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, — обратился он к чемпионам, таща Гарри к камину. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира!

— Это ошибка. — Флер нахмурилась. — Он не может соревноваться. Он ошшень мальенький.

— Да, но случилось чудо. — «Чудо?!» — Вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его имя выскочило из Кубка…

Дверь позади них опять отворилась. Вошли Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, МакГонагалл и Снейп, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов.

— Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что этот пти гарсон тоже примет участие.

Безмолвное изумление Гарри сменилось испугом. Даже Флер понимает, что он маленький мальчик! Блин, действительно маленький мальчик! Что он может противопоставить.. хрен с ними, с семнадцатилетними, совершеннолетними людьми, но что он может противопоставить испытаниям?

Брунгильда выпрямилась во весь исполинский рост.

— Дамблёдорр! Кес-кёсе? — властно промолвила она.

— Я тоже хотел бы это знать! — поддержал французов Каркаров. — Что-то не припомню, чтобы школа когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок.

— Импоссибль. — Мадам Максим опустила огромную, унизанную опалами руку на плечо Флер. — 'Огва'гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп'гаведливо.

— Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов.

Дамблдор проницательно взглянул на Гарри, тот не отвел взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков.

— Это ты, Гарри, бросил в Кубок свое имя?

— Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри. Снейп ехидно хмыкнул.

— Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твое имя?

— Нет, — растерянно ответил Гарри.

— Он говорит неправда! — воскликнула мадам Максим.

— Гарри не мог бы пересечь запретную линию, — вмешалась МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.

— Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр.

— Наверное, ошибся, — хмуро согласился Дамблдор. Его глаза не отрывались от Гарри. Гарри почувствовал, как кровь дала ему в голову. Если даже Дамблдор ему не верит, то как он его вытащит из этого дерьма?

Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзгливым тоном.

— Мы должны строго следовать правилам. А в них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.

— Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на гостей, как бы говоря: спор завершен. Гарри, все еще онемевший, протестующе замотал головой, но никто не обратил на него внимания.

— Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня. — Каркаров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его еще раз. Все школы должны иметь равное число чемпионов.

— Лучше я не буду участвовать, — вырвалось у Гарри. Все обернулись к нему, Снейп поднял угольно-черную бровь.

— Поттер отказывается от «вечной славы»?

— У меня и так славы выше головы, — огрызнулся Гарри. — Я не бросал свое имя, мне четырнадцать лет, и я не буду участвовать. И у вас не будет проблем.

— Боюсь, — поморщившись, откашлялся Крауч, — что в настоящих условиях это невозможно. Кубок Огня — не обычный кубок, и, поверьте, проверять на себе, чем грозит отказ от участия в Турнире, на самом деле вам не захочется. И дело не в правилах, хоть они и являются ключевым способом поддержания порядка, а в темно…

— Барти! — откашлялся Дамблдор. Гарри переводил взгляд с одного на другого, чувствуя, как к глазам подступают неуместные слезы.

— М-да… В общем, в магическом контракте. Коротко говоря, участь отказавшегося от Турнира будет весьма печальной, мистер Поттер. И если вдруг — вдруг — это были все-таки вы, вам следовало бы почитать немного больше о Турнире, прежде чем принимать такое решение.

— Я не…

— Гарри, — остановил его Дамблдор. — К сожалению, иного выхода, кажется, действительно нет. Нам ничего не остается…

Следующие разговоры возмущенных взрослых слились в гул разных голосов и акцентов. Гарри стоял, как в воду опущенный, вперив взгляд в огонь в камине. Неужели это его участь — рисковать жизнью каждый год? Заклятый коридор, василиск, оборотни и сбежавшие преступники… Впрочем, Сириус оказался невиновным, но ведь могло оказаться иначе, не так ли? Каждый год Гарри чувствовал, что его удача подходит к концу, что она должна подвести в какой-то момент. Разве можно вечно бежать за ускользающим моментом фортуны? Адреналиновой кровью чувствуя возможность, за которую надо ухватиться, как за хвост взмывающего феникса, не упустить, не растерять…

Гарри растерянно вслушивался в сухой, чеканящий буквы голос Крауча. Двадцать четвертое ноября! Это же через пару недель! Через пару недель! Голос в голове никак не хотел перестать вопить.

В какой-то момент шум затих, и в образовавшейся паузе Гарри поднял глаза.

— Надеюсь, мы пришли к соглашению? — повторил Дамблдор, обводя всех взглядом голубых глаз. Большая часть присутствующих все равно осталась недовольной, судя по тому, как мадам Максим молча повела за собой Флер, а Каркаров, кипя, так же молча выскочил из башни. Что за черт, каждый год каждый раз идти как на заклание! В этот раз ему хотя бы дадут время подготовиться.

Но к чему ему готовиться? Дементора им под одеяло! Нет, даже в жопу! Кипящий от злости, Гарри взлетел по лестнице, поднырнул в тайный проход, со раздражением ударил ладонью по свисающему с потолка на цепи железному черепу (череп клацнул зубами), и быстрым шагом направился в гостиную Гриффиндора. Ночь опустилась на замок, и то тут, то там тускло горели факелы. Надо поговорить с Роном и Гермионой… Они точно будут знать, что делать — по крайней мере, Гермиона точно.

В гостиной друзей не было. Пробравшись сквозь толпу гриффиндорцев, странно на него глазеющих и расходящихся в стороны от одного его движения, Гарри распахнул дверь с такой силой, что она с громким стуком отбилась от стены.

Рон, сидящий на своей кровати, фыркнул и откинул вещи, которые держал в руках.

— Явился, не запылился. Друг, называется, — пробурчал он.

Гарри застыл.

— Что, прости?

— Друг, называется! — крикнул Уизли, и его веснушчатое лицо покраснело. — Давно запланировал это дерьмо? Мог бы и меня позвать, я бы не отказался!

— Рон… — Гарри не верил, что он должен это говорить, но, похоже, другого варианта не было. — Я не бросал свое имя в Кубок.

— Гарри, — твердо начала тихо сидевшая рядом Гермиона, — я даже передать не могу, как это было глупо. После Приветственного Пира я сразу же пошла в библиотеку и прочитала практически всё, что нашла о Турнире. Мало того, что на нем постоянно погибают студенты, так это еще и опаснейший темномагический ритуал! Опаснейший, Гарри! Об этом говорил сам Дамблдор! Тридцать лет назад вообще никому не удалось выжить! Тебе было мало того, что мы и так проходим каждый год? Хочешь еще раз встретиться с василиском?

— Я же уже сказал, — начал сердиться Гарри. — Я не бросал свое имя в Кубок! Кто-то сделал это за меня.

Скептические лица друзей сказали ему всё. Рон поморщился.

— Знаешь, это просто мерзко. Ладно, ты провернул это сам, хрен с ним, но продолжаешь себя выгораживать. Надел мантию-невидимку, кинул записку — в чем проблема сказать? Наши, конечно, в шоке, но такой пранк они даже будут уважать, а ты…

Гарри закричал, перепугав и друзей, и себя:

— Да не бросал я ничего в этот сраный Кубок! Может, кто-то захотел пошутить, может, кто-то хочет, чтобы я там нахер подох! Я что, первый год в какое-то говно вляпываюсь?

Рон молча смотрел на него, а потом забрался с ногами на кровать и резко задернул за собой полог, чуть его не оборвав.

— Гермиона, скажи ему, — повернулся Гарри к Гермионе, но та разочарованно покачала головой и ответила:

— Нет, я правда тебя не узнаю. Знаешь, Гарри…

Она не договорила, махнула рукой и направилась в сторону двери. Гарри смотрел ей вслед, той, кого считал ближайшей подругой, и не верил тому что произошло.

* * *

На следующее утро Гарри открыл глаза и понадеялся, что всё это ему просто приснилось. Осознание накатывало волнами, но он не хотел ему верить. Не хотел верить, даже когда увидел пустую ронову кровать — а ведь тот всегда ждал, пока Гарри соберется. Не хотел верить, даже когда Колин Криви подбежал к нему, сияя от радости.

— Гарри, позволишь быть твоим фотографом? Я даже смогу продать фотографии «Пророку», если согласишься! Ты теперь чемпион, круто, да? Настоящий чемпион!

— Я не бросал свое имя в Кубок, — устало сказал Гарри.

Улыбка Криви немного потухла.

— Да ладно, Гарри… Я никому бы тебя не сдал.

После того как Колин отошел (правда, так и не получив разрешения на фотосессию), Гарри поплелся к выходу. Горящий человечек на гобелене ощерился ему вслед, и Гарри хмуро показал ему средний палец.

Все изменилось в одночасье. Никто не ждал его у портрета, никто не… Боже! Никто ведь теперь ему не поможет! Горячая волна будто дала в голову. На кого теперь рассчитывать? Что будет в первом туре? О каких ритуалах говорила Гермиона, и почему они темномагические? Неужели придется… Гарри не догадывался, что обычно проходит в подобных обрядах, но подозревал, что ничего хорошего. На Истории магии он урывками слышал что-то о пленении душ. Это означает «темная магия» — какое-то пленение душ? Бинс, конечно, часто их пугал своим жутким поведением, особенно когда долго пялился на них и начинал хохотать, но не стал бы он выдумывать?

Гарри пошел в Большой Зал. Может, утро вечера мудренее, и Рон с Гермионой поутихли, переспали с мыслью, что Гарри не виноват.

Хогвартс, как всегда, был холоден и темен, и только в Большом Зале через потолок просачивался небесный свет. Рон и Гермиона сидели в окружении гриффиндорцев, склонив друг к другу головы и перешептываясь. Гарри неловко сел рядом с компанией, заметив, что сидящий рядом Симус немного отодвинулся.

— Что, передумал? Расскажешь наконец-то, как всё было? — с вызовом спросил Рон.

Ярость поднялась в груди как змея, так что аж в глазах потемнело.

— Ничего нового, друг. Я не бросал свое имя, можете это не обсуждать.

— Гнида ты, а не друг, — процедил Рон. — Мало славы Мальчику-Который-Выжил? Или твои родители недостаточно сделали, чтобы тебя и так все носили на руках?

Гарри рванулся к Рону через весь стол, цепляя локтями тарелки с овсянкой. Гермиона и Лаванда взвизгнули, а Рон, отшатнувшись, с непонятной усмешкой бросил:

— Че, иди, Поттер, завоевывай себе славу. Кубок ждет не дождется, пока ты его завоюешь своими Экспеллиармусами.

Гарри, от злости потерявший все слова, выбрался из-за стола и рванул в сторону выхода, сопровождаемый смешками, несущимися вслед.

Что ж, теперь всё становится понятным и простым. Все думают, что он очередной Мародер, захотевший себе великой славы и несчастные тысячу галлеонов. Как будто счет его банка, и так огромный, сильно увеличится от этих денег. Сам виноват — сказал Рону, в святой своей простоте, что если бы пошел кидать записку в Кубок, сделал бы это под мантией, теперь расплачивайся. Но Гермиона, умная, скептичная Гермиона!.. Неужели ей даже не пришло в голову рассмотреть… ну, другие теории?

Кипя, Гарри направился в библиотеку. На эссе по Истории магии можно было забить. Надо узнать, что это вообще за Турнир такой.

Библиотека встретила его тихим шелестом страниц, отсветами факелов на каменных стенах, перестуком каблучков робких первокурсниц, знакомящихся с азами Магии.

Все, что он делал все предыдущие годы — это слепо и радостно летел навстречу новому приключению. Три ребенка-детектива, жаль, собаки с ними не было. Неужели ему ни разу не приходило в голову, что все испытания он брал нахрапом, никогда не понимая сути того, что делает? Вингардиум Левиоса, Алохомора — простенькие заклинания, хрена с два они сейчас помогут.

— Мадам Пинс, — позвал он сухую, строгую женщину, сортирующую книги за своей стойкой. — Мне нужна книга по заклинаниям… Что-то сложнее четвертого курса, какие-то боевые… штуки.

Матерь Мария, хуже запроса и не придумаешь. Однако мадам Пинс, скептично бросив на него взгляд сквозь тонкие очки, махнула ему рукой. Он последовал за ней.

— Боевая магия не запрещена в Хогвартсе, мистер Поттер. Особенно сейчас, когда проводится Турнир. Школа закупила новые книги, чтобы чемпионы могли полноценно готовиться к испытаниям. Вас уже оповестили, что у вас есть доступ в Запретную секцию?

Гарри чуть сбился с шага.

— Н-нет. Я думал, там по большей части хранятся темные книги.

— Ну, самые темные, разумеется, были давно изъяты, но мощные заклятия найти еще можно. Возьмите. — Она протянула ему том, потом прошлась пальцами по корешкам, и достала второй. — «Боевая магия. Азы» от Артемиуса Филийского и… да, и «Проклятия и заклятия» Малефикуса. На первое время вам с головой хватит.

— Кто такой Малефикус? — вяло отозвался Гарри.

— Этот колдун в свое время был очень силен, — чопорно ответила Пинс. — Участвовал в войнах против гоблинов в шестнадцатом веке и разработал много боевых приемов, которые люди потом использовали в той войне. Я долго буду их держать?

Гарри забрал два толстенных тома из рук библиотекарши.

— Что ж, обращайтесь, Поттер, — неожиданно тепло сказала она. — Четырнадцать лет — совсем не возраст для Турнира.

— Спасибо, — заикаясь, ответил он. — Кстати о Турнире… Мне бы еще почитать что-то о нем. Правила, задания, всё, что с этим связано, понимаете?