Икра в Пустоте (джен)

Лондон был другим. Пустым, глухим, обессиленным, как человек после болезни. Магия исчезла семь лет назад — не ушла, не была украдена, а именно исчезла, растворившись в воздухе, будто больше не имела права существовать. После Последней Битвы на Хогвартс рухнула не только Тьма, но и вся система магии как таковая.

Гермиона Джин Грейнджер проснулась, как всегда, в 05:43. Без будильника, без чар, просто по старой привычке, выработанной за годы страха. На прикроватном столике лежал томик “Уголовного кодекса Великобритании”, закладка торчала из главы о пропавших лицах.

Она встала, сварила себе чёрный чай и включила радио — не магическое, обычное. Из динамика шептало что-то о новом акте парламента и забастовке водителей автобусов. Волшебники, бывшие волшебники, давно уже растворились в обществе магглов, носили костюмы, платили налоги и учились водить машину. Всё, что осталось от великой эпохи, — татуировки, шрамы и воспоминания, от которых хотелось выть в подушку.

Гермиона работала детективом в Специальном отделе дел по исчезновению. Отдел создан Министерством внутренних дел Британии, но курировался бывшими аврорами, теперь официально "советниками по безопасности".

На стене её кабинета в Сохо висела карта — не магическая, а просто бумажная. На ней были воткнуты десятки красных булавок — места, где исчезали бывшие маги. Они исчезали не внезапно, как при аппарировании, а... медленно. Сначала начинались провалы в памяти. Потом исчезали фотографии с их участием. Потом соседи забывали их лица. А потом — ничего. Пустота. Ни документов, ни воспоминаний, ни следов ДНК.

Последний случай был другим.

Он исчез за одну ночь.

Гарри Поттер. Герой. Символ. Человек, уничтоживший Волан-де-Морта и спасший магический мир. Исчез 12 сентября 2025 года из квартиры в Вест-Хэме, где жил последние три года в уединении. Следов не осталось. Никто его не видел после этого дня. Даже Джинни — бывшая жена, теперь преподаватель английского языка в частной школе — утверждала, что его вещи остались, но сам он просто... исчез.

Гермиона посмотрела на снимок Гарри, прикреплённый к делу. Чёрно-белый, слегка размытый — камера наблюдения с улицы. Он выглядел усталым. Седые пряди, щетина, взгляд, потерявший остроту. И всё же — это был он. Последний живой символ магии.

Она не верила в случайность.

Собрав бумаги, Гермиона вышла на улицу. Осень в Лондоне была вялой и сырой. Зонт она не брала — её не пугал дождь. Дождь был настоящим. Единственным настоящим.

Квартира Гарри находилась в доме конца XIX века, обветшалом, с облупленной лепниной и кривыми лестницами. Её встретил охранник — Джозеф Мартин, бывший слизеринец, теперь — пенсионер с собакой и фляжкой виски в кармане.

— Мисс Грейнджер, — кивнул он, открывая дверь. — Всё осталось как было. Только запах… будто тут кто-то давно мёртв.

— Или давно не жив, — прошептала она.

Комната Гарри была удивительно аккуратной. Книги по психологии. Письма Джеймсу — сыну, которого он навещал раз в месяц. Записи на магнитофоне: его голос, размышляющий о мире без магии, о вине, о бессмысленности героизма.

Но был один предмет, который не вписывался в картину.

На столе лежала палочка.

Невозможно. Палочки давно стали бесполезны. После магической Катастрофы 2018 года они были не более чем сувенирами. Но эта — пульсировала. Незаметно, едва уловимо, но Гермиона почувствовала.

Она протянула руку. Прикоснулась.

И мгновенно провалилась в темноту.

Она стояла на мосту. Ночной Лондон сиял огнями, но был мёртв. Ни людей, ни звуков, только она и фигура в чёрном плаще. Он повернулся. Лицо — наполовину сожжённое, наполовину знакомое. Это был он. Гарри. Но его глаза были не его. Чёрные, без зрачков. Он поднял руку, и голос, чужой, холодный, сказал:

— Магия не умерла. Она спряталась. Под землёй. Внутри нас. И теперь она хочет вернуться.

Гермиона задыхалась. Воздуха не было. Только ужас. И шёпот, льющийся отовсюду:

"Верни нас... или умрёшь одна..."

Вскрик. Резкий вдох. Она снова в комнате. Палочка — на полу. Запись магнитофона трещит, будто перемоталась сама. И снова — голос Гарри:

— Если ты это слышишь, Гермиона, значит, я проиграл.

Она сидела, молча, долго. Ночь уже опустилась за окном. Но в груди горел знакомый огонь — гнев, жажда понять, отвращение к неизвестности.

Магия исчезла? Нет.

Она просто изменила форму.

И она хочет обратно.