Герой в отставке. (гет)

Прошлое. Хогвартс. Ночь со 2 на 3 мая 1998 года. Астрономическая Башня.

«Но если ты стал героем — а ты уже стал героем!

То никому на свете ты ничего не должен».

Это не он придумал. Кто-то это уже сказал до него. Но он готов был под этим подписаться.

Он сидел на стене чудом сохранившейся астрономической башни и думал, что этап геройства в его жизни естественным образом закончился.

Как там говорила Гермиона пару лет назад: «Ты не Супермен, Гарри!» Точно. Он никогда не стремился быть героем, но жизнь постоянно выталкивала его на передовую. Теперь с этим надо кончать. Никаких авроров. Рон, конечно, будет сердиться. Они вроде хотели вместе идти в школу авроров по окончании Хогвартса. Или ему так кажется? В любом случае он не хотел больше сражаться. Достаточно.

Гермиона! Рон! Он вспомнил своих друзей, кружащихся после поцелуя. Как они стояли, взявшись за руки и смущённо глядя друг на друга. С этим ничего не поделаешь. Он вспомнил, как уходил в Запретный лес, как ему казалось, что Рон и Гермиона где-то далеко, в далёкой стране, как будто он расстался с ними очень давно. Он понял, что не будет прощаний и объяснений и что это прощальная его жертва.

«Знаешь, Гарри, если ты не начнёшь посвящать нас в свои планы, мы решим, что тебе нравится быть мучеником!» — сказала ему как-то Гермиона. Он понимал, что уже тогда были «они» и «мы». И ничего с этим нельзя было поделать. Он помнил, как видел их последний раз, сидящих за длинным столом полуразрушенного Большого зала, прижавшись друг к другу. И да, он не собирался обсуждать с ними решение идти в лес на смерть, или вот сейчас, сидя на астрономической башне, он должен был принять решение сам. Благодаря помощи Луны и своей мантии-невидимке он смог покинуть Большой Зал незамеченным. Не стал походить к своим друзьям и теперь думал, куда ему двигаться дальше.

На удивление, думалось очень легко. Ему казалось, что, избавившись от крестража, голова прояснилась. Думать стало легче. Ещё, несмотря на усталость, он чувствовал переполняющую его магическую силу. Он много сражался и должен был быть магически истощённым, но нет. И он решил проверить свою новую силу. Ясно, что в Большой зал он не вернётся, там ему нечего делать.

— Акцио, метла! Акцио, мои вещи!

Через полминуты прилетели метла и ком одежды с пришпиленным сверху фотоальбомом, когда-то подаренным Хагридом. Гарри с опозданием вспомнил, что все его вещи хранились в вышитой бисером зачарованной сумочке Гермионы. Он надеялся, что его вещи, покидая сумочку, не сильно её повредили. И не повредили хозяйке. Он никому не хотел причинить неприятностей. Он просто никого не хотел видеть, пока не примет решение, что делать дальше.

Постаравшись вложить побольше силы в заклинание, он трансформировал из каких-то старых штанов дорожный мешок, в который свалил свои вещи, повесил его себе на спину, оседлал метлу и, поднявшись над Астрономической башней, полетел на юг, понадеявшись определиться с планами по дороге к Лондону.

Настоящее. 22 декабря 2000 года, Лондон, Министерство магии, крыло приёмов для членов Визенгамота.

— Ты правда здесь? — голос Невилла всё ещё звучал с недоверием, хоть и с широкой улыбкой. — Мерлин, Гарри… Мы думали, ты совсем ушёл. В Тибет или… в какой-нибудь другой мир.

— Почти, — устало улыбнулся Гарри. — Но не так далеко. В Альпы. Не так экзотично, зато там спокойнее.

Невилл смотрел на него, пытаясь распознать, что изменилось. Гарри выглядел старше. Не постаревшим, но словно глубже.

Плечи стали шире, взгляд — спокойнее. Даже голос, обычно быстрый и нервный, теперь был ровным и тихим.

— Рассказывай, — наконец сказал Невилл, двигая к нему кружку с горячим сидром. — Что ты там делал? Три года — и почти ни письма. Одна сова в год на день рождения.

— Два с половиной. Я лечился, учился, — Гарри не стал юлить. — Мне нужно было выживать в мире после войны. Ещё оказалось, что я не знаю мира, в котором прожил семнадцать на тот момент лет. После того как покинул Англию, я немного путешествовал, посмотрел мир. Австралия, Япония, Китай, Россия. Везде люди живут по-разному. По-разному колдуют. Я многому научился. Нанимал учителей, сам занимался по книгам. У Поттеров и Блэков неплохие библиотеки. Хвала Мерлину, что изобрели чары расширения пространства, и Гермионе, которая заставила меня им научиться. Моя библиотека всегда со мной. И я её постоянно расширяю. В мире так много интересного.

Прошлое. Июль 1999 года. Швейцария, дом Поттеров в Ущелье Ааре.

Дом был выстроен из серого камня. Снаружи — горы. К дому вела полузаброшенная дорога, ведущая к соседней деревне. Обитатели дома предпочитали аппарировать, десятилетиями не показываясь около дома. Но в Швейцарии люди редко интересуются жизнью посторонних, и равнодушие соседей защищало лучше маглоотталкивающих чар. Внутри — книги, мастерская, тишина.

Андромеда сидела у камина с книгой в руках. Тедди, свернувшись волчком, дремал под мерцающим шаром-ночником, сделанным Гарри. Он сам не понял, как вложил туда заклинание спокойного сна и мягкий аромат лаванды. Просто сработало.

— Это хочется назвать интуитивной магией, — говорил он будто сам себе, вырезая специальным стилетом руну на деревянной дощечке. — Задумываешь какое-то свойство и интуитивно понимаешь, какая комбинация рун это свойство придаст.

— Поттеры всегда были артефакторами, — проговорила Андромеда. — Твои прадеды зачаровывали кольца, браслеты, которые не теряли магию столетиями. Возможно, такой у вас, Поттеров, семейный дар. А может, ещё от Певереллов. Кто-то же из них сделал Дары Смерти. Ты же читал эту сказку? Самое время выбрать, кем ты хочешь быть. И мне кажется, что твоим выбором станет артефакторика.

Она отложила книгу и внимательно посмотрела на него.

— Но меня, как целителя, беспокоит другое. Твоё ядро продолжает расти. Это ненормально в девятнадцать лет. Я хочу связаться с несколькими специалистами по магическим ядрам. В Германии есть клиника, где изучают подобные аномалии.

Тедди всхлипнул во сне, и Гарри мягко поправил светящийся шар над его головой.

— Мне кажется, ты слишком беспокоишься, — тихо сказал он. — Пока я справляюсь.

— Пока, — согласилась Андромеда. — Но что будет через год? Через два? Нам нужно понимать, с чем мы имеем дело.

Настоящее. 22 декабря 2000 года, Министерство, крыло приёмов для членов Визенгамота.

— Артефакты? — переспросил Невилл.

— Удивлён? — Гарри усмехнулся. — Сначала я зачаровывал простые вещи — защищённые шкатулки для писем, ночные светильники, зельеварочные наборы. Чтобы понимать, как всё это работает. Потом начал изучать то, что, по идее, должен был изучать в Хогвартсе, — руны, зелья. Алхимию, которую в школе почему-то не изучают. Геммологию, ювелирное дело, вечную трансфигурацию, чтобы создавать или хотя бы понимать, как созданы изделия, на которых артефакт собирается.

— Это прям… круто. Не ожидал.

— Это начиналось как вынужденная мера. Я очень сильный волшебник. С очень мощным ядром. Думаю, это мне риддловский хоркрукс «помог». Он же от меня питался шестнадцать лет. И сам разожрался так, что мог связаться с самим Риддлом или Нагини за тысячи миль, и мне ядро раскачал. Мне нужно было что-то, на что бы я постоянно тратил магию — не даром меня всегда тянуло к энергоёмкой боевой магии. Выпустишь две Бомбарда Максима — и хорошо. Даже десятка эльфов не хватало, чтобы израсходовать избытки магии из ядра. Потом гномы меня попросили какие-то древние разряженные артефакты подзарядить. То, на что у их волшебников занимало шесть-семь часов, я заряжал за десять минут. Сейчас я каждый день по два часа игрушки заряжаю. Изматывает, как после самой крутой тренировки. И вообще гномы в Швейцарии — просто находка. Я случайно спас одного их вождя от лавины — и с тех пор у нас совместное предприятие. Они дают заготовки, камни, кость редких животных. А я — готовые артефакты. Их изделия тоже зачаровываю. Они торгуют ими по своим каналам. Ну и под заказ иногда, ты просто не представляешь, какая фантазия у людей бывает. Одна женщина заказала артефакт, камень которого меняет цвет в зависимости от того, какое настроение у человека, который на неё смотрит. Паранойя у неё. Провозился недели три. Даже бросить хотел, но она какая-то нужная для гномов персона. Они очень просили.

— Гарри Поттер — артефактор… — Невилл усмехнулся. — Что ж, достойная судьба. Интересно, сколько может стоить артефакт, изготовленный владельцем многомиллионного состояния, лордом трёх влиятельных британских домов.

— У тебя на галстуке булавка моей работы. Так что ты в курсе, если это не подарок. Дорого. Даже несмотря на то, что покупатели не знают, кто это сделал, всё равно очень дорого. Чтобы долго держался заряд магии, должны быть большие камни. Можно было бы искусственные использовать, но ты же знаешь наших толстосумов. В генетику они не верят, а вот заклинание, чтобы искусственные камни определять, они изобрели ещё в шестидесятых. А можно было бы выращивать прямо заданную структуру, в которую легко интегрировать рунные связки. Думаю, за этим будущее. Что-то вроде магловских компьютерных чипов. На самом деле я вложил в это направление огромные деньги. Если сможем сделать магический микропроцессор, то будут не сквозные зеркала, а магические мобильные телефоны. Кстати, я купил магловские себе и Андромеде. И активно ими пользуемся. По ним нельзя видеть собеседника, но зато можно поговорить в любой момент, не боясь нарушить Статус Секретности, отправить текстовое или звуковое сообщение.

— А как же они работают рядом с тобой? Ты их не разрушаешь своей магией?

— Три! Три телефона я убил, перед тем как догадался, что можно просто зачаровать чехол телефона так, чтоб внутри него создавалось безмагическое пространство. С магическими телефонами будет легче. Но это будущее. Пока что мне надо разобраться с вашим «Высоким Собранием». Так, чтоб оно работало само и без меня.

Прошлое. Октябрь 2000 года. Швейцария, дом Поттеров в Ущелье Ааре.

— Гарри, — сказала Андромеда, ставя чай, — я устала.

— Ты плохо спала?

— Я устала быть голосом Поттеров и Блэков в Визенгамоте. Мне надоело мотаться в Лондон на сессии. Я каждый раз жутко устаю и скучаю по Тедди. Меня там всё равно никто не слушает. А поднимать палочку может любой, кого ты назначишь. Сам следи за политикой и определяй вектор его голосований.

Он молчал. Она продолжила:

— У тебя девять мест. Девять. Это практически целая фракция, а не просто унаследованное место в Парламенте. Не говоря о личном влиянии. Ты можешь менять мир. Или можешь прятаться в своей мастерской. Но не обманывай себя: никто не даст тебе забыть, кто ты есть. Политика всё равно тебя достанет.

— Но я не хочу заниматься политикой. Я — артефактор!

— А я целитель!

Настоящее. 22 декабря 2000 года, Министерство, крыло приёмов для членов Визенгамота.

— Так что, ты теперь ищешь, кто будет представлять тебя? — переспросил Невилл.

— Да. Андромеда категорически отказалась ехать. Я хотел посетить рождественскую сессию, посмотрю, кто остался вменяемым в этом дурдоме.

— Ну, не так уж много, — Невилл усмехнулся. — Кингсли держит Министерство в порядке, но старики в Визенгамоте цепляются за свои традиции. Хватает грязи.

— Я знаю.

— Хочешь, я познакомлю тебя с теми, кто сейчас реально работает? Луна, кстати, выступала недавно по вопросам прав домовых эльфов — было очень красиво, но я не думаю, что члены Визенгамота её поняли. А Джастин Финч-Флетчли, ты его помнишь наверняка, — у него комитет по защите маглорождённых.

— А Гермиона? — Гарри выдал это прежде, чем осознал.

Невилл замер на секунду.

— Ох… — он почесал затылок. — Да, Гермиона. Она… рассталась с Роном, ты знал?

Гарри кивнул.

— В сентябре, кажется, или раньше. Они съехались вместе после школы, но что-то у них не сложилось. И почти сразу она начала встречаться с Оливером Вудом.

— С Оли? — голос Гарри стал тише.

— Угу. Он теперь не Оли, он — звезда! Сборная Британии, турниры, контракты. Но, говорят, с Гермионой у него всё серьёзно. Уже три месяца как они вместе. А профессионально… Она, кажется, в отделе по контролю за магическими тварями. Я, честно говоря, не представляю, что она там делает. Я видел её пару раз в гостях у Макгонагалл. Она, кажется, параллельно с работой готовится к сдаче на мастерство по трансфигурации.

Гарри кивнул. Руки, скрытые под мантией, медленно сжались. Но голос оставался спокойным:

— Спасибо, Невилл. Это… полезно знать.

— Эй, Гарри, — Невилл положил руку ему на плечо, — Ты жив. Ты вернулся. И это главное. С остальным разберёшься, это дело времени.

— Может быть, — Гарри пожал плечами. — Я просто… после битвы не знал, как с ними общаться. Хотел найти их, поговорить, но проверил карту мародёров — они были в одной точке в башне Гриффиндора. Обнимались, наверное. Решил не мешать.

— А потом?

— А потом всё как-то само собой… Рон писал пару раз, звал в Нору. Гермиона тоже написала письмо. От них двоих. Я понимал: они — пара, а я третий лишний. Зачем портить им счастье своим присутствием? От меня же всегда проблемы. Я не отвечал.

Невилл покачал головой.

— Может, ты неправильно понял ситуацию? Они же твои лучшие друзья были.

— Были, — согласился Гарри. — Ключевое слово. Ну как тут можно неправильно понять?.. Война закончилась, у каждого своя жизнь началась.

Они вошли в зал заседаний, и беседа прекратилась сама собой.