Взаперти (гет)

Закат раскинулся крестом поверх долин, вершин и грез

Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос

Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны

Где дни светлы от света звезд

Мельница “Господин горных дорог”

Глава 1 Первый шрам

Октябрь 1981 год.

Темный вечер окутал Хогвартс, словно траурный бархат, пропитанный запахом скорби и тайн. Кэтрин Кейм, оцепенев, стояла у окна в гостиной Гриффиндора. В руках ее дрожало письмо, доставленное Перл, старой, почти слепой сипухой, с печатью Министерства Магии. Пергамент пульсировал в пальцах, словно пойманная птица, отчаянно рвущаяся на волю. Сердце билось так яростно, что заглушало шум предпраздничной суеты. Хэллоуин. Какая горькая ирония.

Девять часов назад сова обрушилась на подоконник ее комнаты в башне Гриффиндора с яростной требовательностью, вырвав ее из предрассветного сна. В клюве она держала свиток плотного пергамента, запечатанного печатью Министерства Магии.

— Это просто возмутительно! — прошипела Аврора Беркли, пухленькая и миловидная блондинка с тяжелой, роскошной косой. — Кэтрин, открой же ты это чертово окно!

Сердце Кэтрин бешено заколотилось, предчувствуя беду. Она знала, что ее отец, Генри Кейм, служил в Отряде Мракоборцев и часто рисковал жизнью в опасных миссиях. Но сова из Министерства в такой час…

Дрожащими руками она развернула письмо. Слова плясали перед глазами, расплываясь в тумане, но суть пронзила, словно удар молнии: "Мисс Кэтрин Кейм. С глубочайшим прискорбием сообщаем вам о гибели вашего отца, Генри Кейма, павшего в бою в Боливии. Ваш отец героически сражался с силами, угрожающими безопасности нашего мира. Министерство Магии выражает вам свои искренние соболезнования в этот трудный час. Министр Магии Миллисента Багнолд."

Кэтрин издала не то стон, не то вой, до смерти перепугав своих соседок по комнате. Она почувствовала, как земля уходит из—под ног, и едва успела ухватиться за край кровати. Слезы хлынули потоком, обжигающие и неумолимые.

Извещения о смерти близких не были редкостью в военные годы. В стенах Хогвартса студенты чувствовали себя в безопасности, укрытые железным щитом Альбуса Дамблдора от ужасов магической войны.

— Мисс Кейм, — голос профессора МакГонагалл, прозвучал за спиной, ласковый, но твердый, как сталь. — Пойдемте со мной, дорогая. Профессор Дамблдор хотел бы поговорить с вами до ужина.

Кэтрин кивнула, не в силах произнести ни слова. Горло сдавило судорогой, и каждый вдох причинял невыносимую боль. Ноги, словно скованные цепями, едва слушались, когда она шла за строгой фигурой профессора по холодным каменным коридорам. Тени от факелов плясали на стенах, словно зловещие духи, нашептывая на ухо что—то недоброе, вторя ее собственным страхам. Она шла навстречу неизвестности, к словам, которые, как она боялась, лишь усилят невыносимую боль. Но она знала, что должна идти. Так было правильно.

Альбус Дамблдор, с его длинной серебристой бородой и проницательными голубыми глазами, сидел за своим столом, окруженный портретов предыдущих директоров Хогвартса. Казалось, сам воздух вокруг него пропитан некой магической мощью и спокойствием. Он поднял взгляд.

— Мисс Кейм, добрый вечер. Мне очень жаль видеть вас при таких печальных обстоятельствах.

— Как он погиб? — Кэтрин не видела смысла в долгих предисловиях.

Директор некоторое время пристально смотрел в глаза девушки, словно пытаясь прочесть ее душу. Под этим пронзительным взглядом хотелось съежиться.

— Это было предательство. Билл Эндрюс, руководитель отряда Мракоборцев, направленных на помощь нашим союзникам на юге, выдал местоположение своих людей. Пожиратели Смерти напали внезапно. Ваш отец сражался как лев и помог товарищам отступить в безопасное место, но сам вернулся, чтобы задержать Пожирателей. Он уничтожил троих темных магов, прежде чем пал от смертельного заклятия. Вашего отца наградят орденом Мерлина… посмертно.

Кэтрин кивнула, сглатывая ком в горле.

— Я знал вашего отца еще со времен учебы в Хогвартсе. У Когтеврана никогда не было столь блестящего старосты. Мисс Кейм, если вам потребуется какая—либо помощь, вы всегда можете обратиться ко мне или профессору МакГонагалл. Не стесняйтесь. Профессор Слизнорт очень высоко отзывается о ваших способностях в зельеварении. Возможно, путь целителя, как у вашего отца, станет лучшим способом почтить его память.

— Профессор Дамблдор… Когда закончится война? — Девушка подняла на директора покрасневшие от слез глаза. — Когда все это кончится?

Директор Хогвартса молчал, погруженный в глубокую задумчивость. В тишине кабинета слышалось лишь тихое потрескивание дров в камине и еле слышный шепот портретов. Наконец он вздохнул, и в его голосе прозвучала усталость, которой Кэтрин никогда прежде не слышала.

— Боюсь, мисс Кейм, я не могу дать вам точного ответа. Война — это зверь, который питается страхом и ненавистью. И пока хоть капля этих чувств будет жить в сердцах людей, он будет терзать нас.

Он поднялся из—за стола и подошел к окну, глядя на темную долину, раскинувшуюся вокруг замка. Луна, скрытая плотными облаками, не проливала ни лучика света.

— Но я могу сказать вам вот что. Война не вечна. Даже самая темная ночь рано или поздно сменяется рассветом. И этот рассвет приближают не только те, кто сражается на передовой, но и те, кто сохраняет в себе свет, кто не позволяет тьме поглотить их. — Он повернулся к Кэтрин, и в его глазах вновь засиял тот самый проницательный блеск. — Ваш отец был таким человеком, мисс Кейм. Он был светом во тьме. И теперь, когда его нет с нами, этот свет должен продолжать гореть в вас.

Дамблдор подошел к ней и положил руку на ее плечо.

— Не позволяйте горю сломить вас. Используйте его, чтобы стать сильнее. Чтобы стать тем, кто будет бороться за мир, за справедливость, за то, во что верил ваш отец. Ступайте отдохнуть.

Он убрал руку и вернулся к своему столу. Профессор МакГонагалл шагнула вперед и обняла девушку за плечи. Кэтрин не сопротивлялась.

— Сейчас вам нужно отдохнуть, дорогая. Я провожу вас.

* * *

Утро ворвалось в Хогвартс оглушительной вестью: война окончена. Ночью Тот—Кого—Нельзя—Называть пал в Годриковой Впадине от руки младенца — Гарри Поттера. Мальчика, чьи родители, герои, пали, сражаясь за свет.

— Бедняжка Лили Поттер… Пять лет назад она помогла мне с Зельеварением перед экзаменами, — Присцилла Свон всплеснула руками, касаясь округлых щек. — Могла пройти мимо сопливой второкурсницы, а она… Такая добрая была.

— Вы слышали? В "Пророке" пишут, что Поттеров предал их лучший друг! — Себастьян Грин яростно тряс мятой газетой над столом Гриффиндора. — Сириус Блэк, его зовут.

— Лучший друг? Не может быть… — Аврора Беркли, третьекурсница, нервно теребила свою пшеничную косу.

— Да я его помню! — басовито отозвался Маркус Авель, шестикурсник. — Они с Поттером — легенды школы! Ван, подтверди!

Август Ван, капитан Гриффиндорской команды по квиддичу, лишь сурово нахмурил брови. Присцилла вырвала газету из рук Грина и жадно впилась взглядом в текст. Кэтрин заглянула через ее плечо, выхватывая отдельные фразы срочного выпуска. С черно—белой фотографии смотрел черноволосый мужчина лет двадцати двух, которого удерживали четверо волшебников. «Сириус Блэк, виновный в смерти десяти маглов и одного волшебника…»

— Псих, говорю вам. От него всегда мороз по коже продрал, — Маркус ткнул вилкой с картофелиной в фотографию преступника. — Как глянет… А ведь его брат, Регулус, был со Слизерина!

— Что же должно было произойти, чтобы он предал лучшего друга? Их с Поттером порознь никто никогда не видел, — задумчиво пробормотал Август Ван, почесывая небритый подбородок.

— Хуже того. Помните Питера Петтигрю? — вмешалась Присцилла Свон. — Прыщавый такой толстячок… Да он же за Поттером как привязанный ходил. Именно он погиб от рук Блэка этой ночью.

— Кошмар какой… Надеюсь, этот мерзавец сгинет в Азкабане! — воскликнул Грин, и голос его дрожал от гнева.

— Да, туда ему и дорога! — поддержал его Маркус.

— И всем Пожирателям Смерти, — тихо добавила Кэтрин, и в ее голосе прозвучала горчинка.

Авель по—свойски потрепал ее по плечу, стараясь успокоить.

— Не дрейфь, третьекурсница, — произнес он с натянутой улыбкой, но в его глазах читалась тревога.

Обсуждение продолжалось, каждый гриффиндорец пытался осмыслить случившееся. Атмосфера в зале была пропитана шоком и недоумением.

— Может, он был под Империо? — предположила Присцилла, ее глаза расширились от ужаса. — Может, его заставили?

— Это не оправдание, — резко отрезал Маркус. — Если он предал своих друзей, то заслуживает всего, что с ним случится. А ты, помнится, сохла по нему, Свон?

— Да это было четыре года назад! И он уже тогда был выпускником, а я только на третий курс перешла… Ох, красивый… И вот нате вам — убийца.

— Но мы не знаем всей правды, — вмешалась Кэтрин, ее голос был тихим, но уверенным. — Может, он не виноват?

— Ты веришь в это? — спросила Аврора, ее голос был полон недоверия. — Как можно оправдать предательство? Кто, как не ты…

— Я просто говорю, что нам нужно быть осторожными с выводами, — ответила Кэтрин, переводя встревоженный взгляд с одного лица на другое. — Мы не знаем, что произошло на самом деле.

— Да, но это не меняет того, что он сделал. Маленькая ты еще, Кэтрин, — проговорил Август с высоты своих семнадцати лет, и лицо его было серьезным.

В этот момент в зал вошла профессор МакГонагалл, и эхо затихающих голосов сопровождало ее появление. Ее обычно строгий взгляд казался притупленным, словно затуманенным пеленой усталости. Глубокие тени залегли под глазами, подчеркивая изможденность, пропавшую, казалось, каждую клеточку ее существа. Даже привычно безупречный пучок волос выглядел небрежно, несколько прядей выбились, обрамляя лицо, где каждая морщинка, обычно свидетельствующая о силе и решимости, теперь казалась высеченной из камня, отпечатком тяжести минувших дней.

Тишина, повисшая в воздухе, была почти осязаемой. Студенты, еще минуту назад оживленно обсуждающие последние слухи, замерли, и их взгляды приковались к профессору.

— Я понимаю, что новостей много, но занятия сегодня никто не отменял.

— Профессор, а это правда, что Гарри Поттер победил Темного Лорда? "Пророк" не лжет?

— Да, мисс Свон. Наконец—то все закончилось, — МакГонагалл медленно кивнула, ее взгляд скользнул по рядам студентов, останавливаясь на каждом лице, словно пытаясь убедиться, что все услышали.

Эти простые слова, произнесенные с такой невыразимой тяжестью, словно сняли с плеч всех присутствующих невидимый груз. По столовой прокатилась волна облегченного вздоха, смешанного с тихими восклицаниями. Студенты начали подниматься со своих мест, их движения были еще неуверенными, словно они боялись спугнуть обретенный мир.

Взгляд суровых глаз профессора остановился на Кэтрин. Это был не просто взгляд, а целая история, рассказанная без слов. В нем читалось понимание и сочувствие. МакГонагалл едва заметно кивнула и прошла мимо гриффиндорского стола к возвышению, где располагались места преподавателей. Профессор Слизнорт приветствовал ее салютом кубка.

Кэтрин зябко передернула плечами, ощущая, как холод проникает под тонкую мантию. Она наблюдала, как старшие товарищи и однокурсники покидают Большой зал. Каждый уходил со своим грузом, со своими потерями, но теперь, казалось, они могли начать двигаться дальше. Ее же, Кэтрин, отец не дожил всего несколько дней до окончания войны. Всего несколько дней. Он так хотел увидеть этот день, день, когда мир снова вздохнет свободно. Он мечтал о том, чтобы его дочь больше никогда не знала страха, который он сам пережил.

— Спасибо тебе, Гарри Поттер. Кто бы ты ни был, — беззвучно прошептала девушка, отодвигая от себя забытый Присциллой Свон "Ежедневный пророк".