Найти и потерять (гет)

11 класс. Скоро экзамены. А ещё — думать о том, кем ты станешь. Но сейчас не просто думать — а думать усиленно, тревожно. Боже, как я ненавижу это.

И как только ты начинаешь ловить дзен, что твоё призвание найдёт тебя само, когда придёт время, как тут кто-то из родственников со стороны мамы спрашивает, решила ли я, кем буду.

«Конечно, в свои семнадцать я всецело отдаю отчёт тому, куда ведёт меня моя жизнь и кем я буду на её протяжении», — подумала я и зашла в класс, на биологию.

Любимая первая парта. Хочу быть на виду у учителя. И не хочу сидеть с галёркой. Но, честно говоря, иногда поглядываю туда (и немножко завидую). Круто быть на хорошем счету у учителей. Но иногда мне хотелось быть свободной — как те, с галёрки, не скованные статусом «отличника», боязнью плохих оценок и ругательств от родителей. Хотя, родители, кажется, их тоже ругали. Только не за плохие оценки, как меня, а за поведение.

Я в очередной раз глянула на задние парты. С презрительной гримасой повернулась обратно, за свою парту, но внутри себя мне хотелось сбросить маску благочестия и пересесть к ним. Срывать уроки, сидеть без тетрадки и не заглядывать в рот учителю. Если б я только могла…

Прозвенел звонок, заставляя меня забыть о моих бунтарских фантазиях.

Физкультура. Разговоры и девичий смех в раздевалке.

— Ты видела, как он посмотрел? — сказала моя одноклассница своей подруге и расхохоталась.

Я слегка улыбнулась. Так круто было слушать любовные приключения моих одноклассниц. Но, в то же время, было грустно от того, что я не могла испытать что-то подобное. Почему-то нормальные парни будто обходили меня стороной. А те, что засматривались и пытались заговорить, — мне не нравились.

В раздевалку зашли девочки из другого класса — 11-А. Кажется, у нас совместная физкультура. До этого нас объединяли только с малышами.

— Математичка заболела, мы сегодня с вами, — заявила одна из девиц своей подруге, которая мне являлась одноклассницей. Они громко, и, наверное, даже демонстративно, чмокнулись в щёки.

Я вышла с раздевалки, как и половина наших девочек, чтобы освободить раздевалку для девочек из другого класса. Мы зашли в зал. Парни из 11-А перекидывали друг другу волейбольный мяч. Один из них — высокий, челкастый, — схватил мяч, и, подпрыгнув у баскетбольной сетки, кинул его туда. Справа, от лавочек послышались аплодисменты и одобрительные возгласы девочек, что отлынивали от физкультуры по «женским обстоятельствам».

— Дим, возьмёшь меня к себе в команду? С тобой мы точно победим, — прокричала одна из девиц, улыбаясь во весь рот.

Дима, — видимо так его звали, — лишь усмехнулся, не одарив девчонку даже мимолетным взглядом. Он снова подкинул мяч и попытался забить его в сетку. В этот раз промазал. Я посмотрела в сторону лавочек. Девочки смотрели на Диму с щенячьим восторгом, и то и дело перешёптывались после каждого его броска. Мой взгляд вернулся к Диме. Было неудивительно, что он пользуются завидной популярностью в своём классе: высокий (а это уже 50 баллов к успеху), модная причёска, довольно широкие плечи, симпатичное личико. Я словила себя на том, что залипаю на Диму, когда он посмотрел на меня. Я очнулась от своих мыслей и на секунду растерялась.

— Чё смотришь? — чуть нагловато кинул в мою сторону Дима.

Я повела бровью и отвернулась. «Будто мне было до тебя дело», — подумала я. Внутри внезапно вскипела злость, заколотилось сердце. Мне хотелось крикнуть ему, что я вовсе не залипала на него, а всего лишь задумалась. Снова посмотрев на него, я поняла, что это будет выглядеть глупо, да и весомых аргументов у меня нет. Факт на лицо — я засмотрелась на него. Но вовсе не потому, что он мне вскружил голову как девочкам с лавочки! И почему он так разозлил меня? Почему так хотелось доказать ему, что мне нет до него дела? Пройдя вдоль зала, я заметила на себе взгляд той, что обращалась к Диме. Глянув на неё, я мгновенно словила посыл её надутого выражения лица: «Почему ты так смотрела на него?». О Боже! Сдался мне твой Дима!

Не желая вставать между сомнительными отношениями Димы и его навязчивой одноклассницы, я села на соседнюю лавочку. Но моё уединение не продлилось долго — в спортзал зашёл физрук и просвистел в свисток.

Что было неудивительно — одним из капитанов волейбольных команд стал Дима. По какой-то случайности я оказалась с ним в одной команде. Подойдя к команде Димы, я невольно покосилась на девчонку с лавочки. Она пристально следила за мной и, кажется, была уже не так весела. «Хоть бы она ничего не подумала», — подумала я. Меньше всего хотелось встревать в чужие отношения, особенно если ты вообще не имеешь на чужого партнёра никаких видов.

Встав на позиции, мы начали игру. В парнях проснулся настоящий азарт. Они вели не игру, а ожесточённую борьбу, вероятно позабыв, что в их командах есть девочки, которые не ставят себе цель уничтожить врага.

Чаще всего мяч до меня даже не долетал. Точнее, рядом стоящий командир просто не давал ему шанса до меня долетать. И всё же, даже Дима не всегда мог вовремя среагировать. Когда мяч точным прицелом летел прямо на меня, я отбила его одним чётким и уверенным ударом. Мяч приземлился прямо на поле врага, от чего моя команда заулюлюкала, и кто-то даже похлопал в ладоши. Я была горда собой как никогда. Одно маленькое заработанное очко — и я чувствовала себя поистине победителем. Кажется, теперь я понимаю парней: азарт просыпается, когда начинает получаться.

Дима продолжал стоять рядом и не давать мне шанса снова получить дозу окситоцина от точного удара. Но это не могло продолжаться вечно. Когда мяч летел про траектории точно на пол, что означало забитый нам гол, я внезапно вытянула руки и даже чуть подпрыгнула, чтобы поймать его. Снова раздались восторженные хлопки. Я поспешила тут же избавиться от мяча. Он полетел к команде противника, но моя радость осталась со мной, и наполняла меня всё больше. Эмоций добавляло то, что игрок из меня, в общем-то, не очень, и от мяча я стараюсь держаться подальше, но сегодня, видимо, особенный день.

Когда мяч коснулся поля противника, и наша команда радостно закричала, прозвучал тройной свисток, что означало конец урока. Дима, восторженный ещё одним заработанным игровым очком, повернулся ко мне:

— А ты круто играешь.

Я посмотрела на него и лишь улыбнулась.

— Ты тоже, — ответила я после недолгой паузы.

Он улыбнулся своей обворожительной улыбкой — той самой, от которой, скорее всего, и падали в обморок его одноклассницы. Дима подкинул мяч и словил его одной рукой, ещё раз глянул на меня и направился к выходу из зала. Всем видом я старалась показать безразличие к Диме. Нет, не для него. Для девочки с лавочки.