Солнце полуночи (гет)

Долгие годы я жил как во мраке. Но Белла стала моим солнцем, моей душой, смыслом моей жизни. Встреча с ней оказалась поистине судьбоносной, я и подумать не мог, что судьба приготовила мне такую любовь. С самой нашей первой встречи Белла клянется — ее не пугает, что я вампир, и более того — она готова разделить со мной мою участь. Но мне это не дает покоя. Как такое возможно? После стольких лет одиночества я не могу поверить, что ничто не встанет между мной и моей любовью.

И опасность все же встает между нами. На дне рождения Беллы на нее чуть было не нападает Джаспер. Белле опасно быть рядом со мной и моей семьей — я всегда это знал, всегда говорил ей, вот только Белла не хочет слушать. И мое решение не заставляет себя долго ждать — ведь я давно привык, что всем без меня лучше.

— Я не люблю тебя, — слова звучат приговором. Белла рыдает, ее сердце разбито, но это приговор не только для нее, но и для меня. Рано или поздно она меня забудет, найдет нормального парня — во всяком случае, я надеюсь на это. А вот мое сердце рвется в клочья, и будет рваться всю мою долгую, безрадостную и бессмысленную жизнь. Я сам обрываю единственную ниточку, примиряющую меня с жизнью.

Я убегаю на Аляску вместе с семьей. Вокруг холод и беспросветный мрак — как и в моей душе. Впрочем, есть ли у вампира душа? Я всегда считал, что нет — но что же тогда так болит? Сочувствующий взгляд Карлайла и укоризненный взгляд Эсме нет сил терпеть. Я избегаю родителей.

«Дорогая Элис!» Моей сестре регулярно приходят письма от Беллы — в них каждая мелочь, каждая деталь ее жизни без меня, и такая непроглядная боль, от которой разорвется сердце у любого. Вот только мое сердце давно перестало биться. И я проклинаю его. Проклинаю себя. Если бы только я был человеком! Тогда бы не заставил ни Беллу, ни себя проходить через эту боль.

Элис протягивает мне письма и смотрит на меня с немым укором. Я не могу выносить ее взгляда, и отвожу глаза.

— Может, ответить? — робко спрашивает меня Элис после десяти писем.

Я рычу, как раненый зверь:

— Не вздумай.

— Может, вернемся? — спрашивает меня Элис после двадцати.

Я срываюсь с места и убегаю охотиться. Но теперь мои глаза все время непроглядно черные и холодные, как и местность вокруг, как сама Аляска. Вокруг ночь, бескрайний снег и видимо-невидимо пингвинов — охоться, не хочу. Но только ничто не утоляет пустоту внутри. Холод, кажется, пробирает меня изнутри. Я сам себя на него обрек.

Вскоре я узнаю о новых своих способностях. Оказывается, я могу остановить и даже защитить Беллу от чего-то опасного, появляясь рядом с ней в виде призрака. Белла довольно быстро делает из этого свой, беллин, вывод, и начинает носом лезть в самые опасные приключения — исключительно чтобы увидеть меня лишний раз. Я тоже хочу ее видеть. Моя воля — я видел бы ее всегда. Каждую минуту, секунду своего бессмысленного без нее существования. Но только без меня ей будет лучше. Без меня всем лучше. Кто угодно лучше, чем я.

Однако же Белла вознамерилась мне доказать, что это не так. Глазом не моргнув, она садится на байк к какому-то отмороженному бандиту — только ради того, чтобы я ее спас. В том, что я успею вовремя, она, судя по всему, не сомневается.

— Я бы ни за что не села, — фыркает Розали. В последнее время, с тех пор, как я познакомился с Беллой, в голове сестры нельзя прочитать ничего дельного — всякий раз, когда я оказываюсь достаточно близко, она подсовывает мне мысленную жвачку о том, какая она красивая. Но Розали терпеть не может Беллу — это я чувствую. — Знаешь ли, я имею привычку учиться на своих ошибках. Но если жизнь ничему не учит, то туда и дорога…

— Замолчи! — срываюсь я и ору на сестру. Тут же останавливаюсь — я никогда прежде не позволял себе повышать голос на женщину, еще и из своей семьи. Всем нам пришлось нелегко. Розали тоже несчастна. А я ору — из-за того, что сам идиот. — Думай лучше о том, какая ты красивая, — холодно произношу я.

— Не о женских же секретах мне думать в присутствии брата, умеющего читать мысли, — ворчит Розали.

Обстановка разряжена. Но я все равно идиот. Всякий раз, защищая Беллу, я вижу, как ей плохо, как больно. Как она разваливается на куски и отчаянно пытается себя собрать этим бестолковым адреналином. Я тоже, Белла, я тоже разваливаюсь на куски. Но так надо, ради твоей же безопасности.

Надо ли? Опасностей в жизни Беллы меньше не становится. Окончательно у меня сносит крышу, когда Джейкоб говорит, что Белла упала со скалы. А потом она спасает меня от Вольтури, и мы воссоединяемся вновь. Холод одиночества в моей душе нестерпим. И отогреть меня может только Белла. Впрочем, даже любви не под силу превратить меня в человека. А вот ее в вампира — очень даже да. И я уступаю — под натиском ее любви и самоотверженности бессильны все доводы разума. Так или иначе, Белла разделяет мою участь. Мы живем счастливо, у нас даже есть ребенок.

Проходит время. Белла наконец-то учится снимать щит, чтобы иногда показывать мне свои мысли. Она показывает мне все свои самые счастливые воспоминания, и все они произошли уже после встречи со мной — встречи, которая привлекла в ее жизнь все мыслимые и немыслимые опасности. Однажды среди вороха воспоминаний я нахожу те, что веют холодом, от которого становится больно внутри — даже мне, вампиру. «Сентябрь… — проносится в голове чужая, Беллина, мысль, и я вижу, как она рыдает ночи напролет, а Чарли сначала пытается ее успокоить, а потом уже и не пытается, давая ей время перестрадать. — Октябрь… — бесконечные дожди, холод за окном, моя Белла сидит в кресле, обняв себя руками, и все еще рыдает. — Ноябрь…» — полуночные бдения Беллы перемежаются вылазкой к компьютеру, чтобы написать еще один отчет своих бесконечных дней одиночества, начинающийся со слов: «Дорогая Элис», и моя Белла вновь рыдает под одеялом.

Смотри, смотри на творение рук своих… — мысленно говорю я себе, но сейчас мне хочется разрыдаться вместе с Беллой и прижать ее к себе. В конце концов я обрываю поток воспоминаний и заключаю ее в объятия.

— Прости меня, любимая, прости. Я был таким дураком. Прости, что исчез, что ничего не объяснил, прости, что не отвечал. Прости, что заставил тебя… нас с тобой пройти через это. Я думал, так тебе будет лучше. Теперь я понимаю, каким идиотом был.

— Не надо, — Белла с легкой улыбкой касается моих губ. — Ты не должен извиняться. Ты всего лишь хотел защитить меня. Теперь я это понимаю. Просто знай — ты лучшее, что есть в моей жизни. Никогда не думай, что будет лучше без тебя, — она обнимает меня. — Ты мое счастье, моя жизнь.

— И ты мое счастье, моя жизнь, моя душа. Ты — мое солнце полуночи, — шепчу я, обнимая ее в ответ. Наконец-то мне тепло. И я не одинок.