Карнавал (джен)

Всем известно, что болезни приходят и уходят по всему миру в зависимости от времени года, следуя за ветрами и течениями, точно так же, как Карнавал следует за теми же ветрами и течениями в сопровождении крыс, блох, ворон и уродцев.

Некоторые настолько безумны, что пытаются его остановить; другие считают, что их пощадили, что на них не обратили внимания. Но Карнавал всегда находит способ; он всегда приходит, когда его меньше всего ждут.

Прошли десятилетия с тех пор, как город Феррон видел свою тень. Желанная, благословенная, процветающая, плодородная земля, чистая вода, святой народ. До конца лета.

Однажды утром над священными землями Феррона пролетела стая ворон, разнося необычное приглашение для каждого жителя: Чумной цирк звал их на грандиозный карнавал, который должен был начаться в городе с приходом зимы.

Так начался медленный спуск жителей деревни в ад. Люди тщетно пытались задержать приближающуюся процессию. С каждым днём барабаны звучали всё ближе, всё громче и настойчивее. Возводились баррикады, ковалось оружие, разжигались костры. Всё было напрасно; все это знали, но никто не мог заставить себя прекратить борьбу.

Мор всегда приходит без предупреждения.

Теперь они были достаточно близко, чтобы все могли слышать звуки труб и голоса, тревожно синхронизированные и пугающе радостные, которые пели одни и те же слова в тревожном ритме. Молодые люди, не подозревавшие о приближающемся зле, подпевали, пока старейшины не заставили их замолчать, держа в руках вилы и обливаясь потом.

Когда городские ворота наконец распахнулись, из самой земли вырвался взрыв огня и конфетти, и чудовища хлынули внутрь, словно приливная волна, сопровождаемая смехом и пронзительным свистом. Клоуны в масках — неправильно, совсем неправильно — вооружённые мачете и игрушками, вырезанными из костей, двинулись вперёд, как марионетки, тянущие за собой повозки и кареты, а кроваво-красные знамёна колыхались, очерчивая их жестокие силуэты.

«Клемент, внутрь!» — прошипела старушка, оттаскивая внука от окна с решеткой. Сквозь щель они увидели мертвого мужчину, который волочил по земле свои седые волосы, а его изуродованное лицо было мрачным. За ним тащился зверь — получеловек-полуволк, с оскаленной пастью, из которой текла слюна, пока он бросался на невидимую добычу. Фигуры, вытянувшиеся слишком долго, были похожи на сломанных кукол в алых лохмотьях.

А потом они увидели его. Песте, также известного как Пустота.

Когда процессия приблизилась к нему, стало ясно, почему мастер носил такое имя. Титан возвышался над своей труппой, его лицо было скрыто за маской чумного доктора. Его безупречный сюртук и цилиндр подчёркивали невероятно высокий рост — три метра, а может, и больше. У Рено кровь застыла в жилах, когда он проходил мимо, делая каждый шаг нарочито медленным, а его клювовидная маска опускалась к каждому дому с закрытыми ставнями, словно он мог видеть сквозь кирпичную кладку. Теперь он был так близко, что Клемент мог разглядеть синие вены на его бледных руках, сжимающих скипетр с птичьей головой, и мягкую плоть его толстой шеи, видневшуюся под маской и воротником, когда он присел прямо перед их окном.

С бешено колотящимся сердцем они увидели одну пустую линзу, прижатую к стеклу, и ужас сковал их по рукам и ногам. За тонированным стеклом ничего, лишь пустота, настолько глубокая, что поглощает свет.

Их наполнил низкий, звучный смех, достаточно глубокий, чтобы коснуться, и в воздухе расцвёл аромат камфоры, проникая в лёгкие Клемента, как ледяной зимний ветер, словно между ними и им не было никакой преграды.

На мгновение мир погрузился в тишину: ни криков, ни барабанной дроби, ни радостных возгласов. Только этот смех: тяжёлый, гулкий, похожий на звук движущейся тьмы, текущей крови и угасающей жизни. Затем, так же внезапно, как он присел, он выпрямился, и мир вернулся в привычное русло. Клемент, пошатываясь, отошёл от окна.

Возможно, он думал, что всё кончено, пока чужой, тёмный голос не зазвучал у него в голове:

«Иди ко мне, малыш. Иди поиграй»

Шепот, слышный только ему, и когда Клемент наконец вышел из дома, улицы были окутаны жутким туманом. Наступила ночь, и факела с трудом пробивали туман, отбрасывая дрожащие отблески света на мощеные дороги, которые когда-то казались безопасными. Люди тоже начали выходить, осторожно и молча, следуя за низким ритмичным стуком барабанов, который теперь доносился из самого сердца города.

Елемент шёл среди них, пока они не добрались до большой площади. Там в воздухе гремел адский ритм, разнося смех, крики и запах смерти. Карнавал был устроен за одно мгновение и теперь расползался по площади, как живая рана. Там, где торговцы когда-то продавали хлеб и лён, выросли странные шатры, а в центре возвышался чудовищный силуэт: огромный чёрно-золотой шатёр, увенчанный железными шпилями, на которых сидели и каркали вороны, — цирк.

По спине Клемента пробежал холодок, когда они увидели, как женщина с криком исчезла в переулке, утаскиваемая смеющимся клоуном. Толпа зароптала, но не вмешалась; они никогда этого не делали. Никто из них не хотел здесь находиться. Никто не хотел участвовать в играх Карнавала, гротескных, развратных и жестоких, но все они знали, что ждёт тех, кто откажется.

Когда карнавал заканчивался, начиналась чума, как и всегда, и только те, кто угодил артистам, те, кто играл, могли получить шанс на спасение. Иммунитет, как они это называли, — благословение, купленное страхом, болью или чем-то похуже.

Клемент намеревался заработать его. Как и другие горожане, он углубился в лабиринт из палаток и повозок. Площадь вокруг него превратилась в карту ужаса:

В центре находился Большой шатёр, где правил Пустота, инспектор манежа, а его птицы наблюдали сверху за тем, как разворачиваются его адские представления. На востоке возвышалась Воздушная башня — каркас из дерева и верёвок, уходящий высоко в туман. Рядом с рыночной дорогой, задрапированной шёлком, стоял жуткий красный шатёр, у которого уже выстроилась очередь; а ближе к центру находился Лабиринт, его зеркальные стены мерцали, а среди криков и мольб звучала навязчивая мелодия. За пределами освещённых мест простирались ещё более тёмные территории: Зверинец, Часовня, Арена, Печь, Палатка у бассейна...

Клемент стоял на краю площади, туман окутывал его лодыжки, барабаны отдавались в рёбрах. Сегодня вечером ему нужно было решить, куда идти...