Деликатная проблема... (гет)

Над Палантасом опускались сумерки, хотя сквозь мрак Шойкановой рощи разница между полднем и полуночью практически не ощущалась. Сумерки вокруг Палантасской башни Высшего Волшебства — были всегда. И определить время суток можно было разве что по восходам трех лун.

После солнечного и зеленого Сильваноста — Даламар никак не мог привыкнуть к этой темени за окном. Вся натура эльфа протестовала против толстых каменных стен, наглухо закрытых окон, сквозняков и полумрака лестниц башни. Но перспектива обучаться у величайшего из магов — стоила всех этих неудобств.

Единственное, чего Даламар никак не мог взять в толк — "Зачем Рейстлину ученик?"

Ведь Шалафи наверняка знал о том, что Даламар будет глазами и ушами Пар-Салиана, хотя упорно делал вид, что он ни о чем не догадывается. От этого вопрос — "Зачем я ему?" — возникал в голове эльфа все чаще, а тревоги он вызывал все больше.

Большинство магов, особенно могущественных и влиятельных — тщательно оберегали свои секреты, учеников держали едва ли не в рабстве, а чаще всего — вообще их не брали ни под каким предлогом. Даламар вздохнул и отошел от окна. Наполнив кубок превосходным вином — эльф окинул взглядом свои новые апартаменты. И надо сказать — они были ничуть не хуже, чем у самого Шалафи, а в чем-то были даже более роскошными. Ведь Рейстлин Маджере ценил комфорт и удобство в работе и в быту, но роскошь ради роскоши презирал и в целом вел довольно аскетичный образ жизни.

В первые дни своего ученичества Даламар всерьез опасался Рейстлина, присматривался к нему, искал подвоха или двойного дна в этом замкнутом и раздражительном маге. И пугала эльфа вовсе не тяжелая и грязная работа, к которой он успел привыкнуть еще в годы юности, но то, что у некоторых называлось "доступ к телу".

Пока Даламару везло: ему удавалось избегать подобных поползновений, как от влиятельных лордов Сильваноста, так и от прежних наставников в магическом искусстве. Но наслушался он от других неофитов всякого.

Увы и ах, вопреки мнению некоторых, — эльфы широтой взглядов на интимную сферу жизни не отличались. И Даламару нравились только девушки. Хотя помимо эльфиек он иногда ловил себя на том, что и на человеческих женщин поглядывает с интересом..., а однажды, будучи не очень трезвым, даже попытался подкатить к юной гномихе... (Стыд-то какой!)

Но вот чего-чего, а мужчины Даламара не интересовали вовсе. И теперь насущной задачей эльфа было выяснение предпочтений Шалафи. Ведь если тот был натуралом, то и опасаться его поползновений в свою сторону не придется.

* * *

Часть вопросов решилась сама собой пару недель спустя. Рейстлин собирался проводить в лаборатории какой-то очередной жуткий и опасный эксперимент, к которому готовился много дней, практически не покидая кабинета и предоставив Даламару самому развлекать себя посредством чтения редких магических книг.

Накануне эксперимента в лаборатории — Шалафи вызвал его в свой кабинет.

С комфортом разместив ученика в кресле — Рейстлин какое-то время молчал, изучая листки с записями на своем столе. Наконец, он поднял свои странные янтарные глаза на Даламара.

— Ты наверняка уже задавался вопросом, Даламар, зачем я взял тебя к себе в ученики? — эльф кивнул, нервно теребя край рукава своей черной мантии.

— Особенно, — продолжил Рейстлин, — зная, что ты шпион Конклава.

Даламар вздрогнул, как от удара и в страхе бросил быстрый взгляд на своего шалафи. Рейстлин казался спокойным и даже расслабленным и страх постепенно пошел на убыль.

После затянувшегося молчания Рейстлин продолжил:

— Как ты наверное знаешь Испытание сильно подорвало мое здоровье. По правде говоря — оно чуть не стоило мне жизни.

Даламар снова кивнул, избегая поднимать глаза на учителя.

— В былые дни мне помогал справляться с недугом мой брат-близнец — Карамон. Но те времена уже в прошлом и наши с братом пути разошлись, — Рейстлин вздохнул не то с грустью, не то с досадой. — Однако, иногда помощь мне действительно необходима. И поэтому ты здесь. Твоя задача проста — приводить меня в чувство когда и если это потребуется.

Обычно я сам в состоянии сообщить что мне нужно, но завтра ситуация может быть радикально иной... Я могу быть без сознания, или же настолько слаб, что не смогу ни позвать на помощь, ни объяснить, что мне нужно...

Даламар в ужасе уставился на своего учителя. Он знал от Пар-Салиана, что эксперименты Рейстлина бывают опасными, но никогда прежде не встречал мага, который бы из раза в раз сознательно рисковал собственной жизнью ради магии.

Рейстлин, тяжело опираясь на посох Магиуса — встал из-за стола и бесшумным шагом направился прочь из кабинета, поманив за собой Даламара.

Эльф не был напуган, скорее заинтригован, поэтому за шалафи пошел без колебаний, как и подобало верному ученику. Они спускались вниз, но не в подвальную часть, где была лаборатория, а туда, где прежде Даламар еще не был.

Это была неприметная снаружи дверь, ведущая в небольшой коридор, а оттуда еще в несколько маленьких и темных помещений, расположенных прямо над лабораторией.

Свет магического посоха — рассеял тьму и Даламар понял, что это не что иное как кладовые. В прежние времена здесь наверняка хранили бочонки с вином, муку и прочую снедь, о чем свидетельствовала белесая пыль, скопившаяся в углах.

В одной из кладовых хранились высушенные травы и всевозможные магические снадобья, явно собранные и изготовленные самим Мастером. Этикетки на свертках и бутылях, по крайней мере, были подписаны его рукой. Здесь же были котелки, ступки, пестики, колбы и прочая утварь. Даже фляга с чистой водой стояла в углу. Рейстлин дотошно и обстоятельно разъяснил ученику что и для чего было нужно, а затем выдал ему инструкции, приказав выучить их как можно скорее.

Во второй комнатке, где как и в первой — отсутствовало даже окно, — был стеллаж с книгами. Казалось, что древние фолианты в потертых обложках занимали все внутреннее пространство комнаты от пола до потолка. Глаза Даламара алчно блеснули.

— Не обольщайся, — ухмыльнулся Рейстлин, перехватив его взгляд. — Эти книги не имеют отношения к магии. Это книги по медицине. Мне привезли их из библиотеки Тарсиса. Многие из них на эльфийском и если ты сможешь разобраться в них — буду очень признателен. У меня, если честно, и так ни на что не хватает времени. Рейстлин вздохнул, снова всем весом навалившись на посох.

— Я уже был у всех врачей, шаманов, жрецов и целителей, каких только смог отыскать на Ансалоне — никто из них не смог мне помочь... Так что вряд ли эти книги смогут.

— Но должен же быть какой-то выход, шалафи? — спросил Даламар, глядя с сочувствием на своего Мастера.

"Сколько ему лет? 30-35, не больше, а выглядит как старик..." — подумал эльф переводя взгляд с совершенно седых волос мага на его же сгорбленную сутулую фигуру.

— Выход? Есть выход... Но Конклав меня за это как минимум признает ренегатом, а как максимум... Впрочем, меня это вряд ли остановит, как ты понимаешь. Но если ты попытаешься помешать мне... — в голосе Рейстлина послышалась угроза и по спине Даламара побежали мурашки.

— Нет, шалафи! Я буду рад помочь вам во всем, чтобы там ни решил Конклав, — в этот момент Даламар немного лукавил, на самом деле все зависело от того какого именно рода помощь от него потребуется.

— Я рад это слышать. Но мои планы потребуют долгой и тщательной подготовки. А это занимает время, много времени. Не каждый день подходит для путешествия в прошлое.

— В прошлое? — переспросил эльф.

— Я собираюсь отправиться в Истар, разыскать там Фистандантилуса и выяснить каким именно образом он смог нарушить ход времени помешать моему Испытанию... И еще я хочу узнать как избавиться от его влияния в настоящем.

— А если... — Даламар понял, что говорит что-то не то и замолчал на полуслове.

— Если не получится? Ты ведь это хотел спросить? — Рейстлин слегка улыбнулся уголками губ, но его глаза оставались серьезными. — Даламар кивнул. — Тогда мне придется убить Фистандантилуса в прошлом, чтобы он не добрался до меня в будущем.

Шансы на успех ничтожно малы — я знаю это. Но я устал... Устал быть немощным тщедушным калекой по его прихоти. Эта тварь долгие годы высасывает из меня все соки, словно пиявка, явившаяся из небытия. И где был, спрашивается, Конклав во главе с Пар-Салианом? Где были Антимодес, Юстариус, Ладонна и остальные? Где все они были, когда Фистандантилус заманил меня в свои сети? Как вообще Фистандантилус оказался там, в Вайретской Башне? — Даламар пожал плечами и опустил взгляд в пол. Претензии шалафи, на его взгляд, были вполне справедливы.

* * *

Дни летели вперед. Рейстлин Маджере, едва смог встать с постели, — снова взялся за работу не смотря на робкие протесты ученика.

Впервые столкнувшись с приступами болезни у своего учителя Даламар готов был запаниковать. Но инструкции намертво вбитые в его голову долгими часами зубрежки — не прошли даром. Он действовал хладнокровно и четко, хотя его пальцы заметно дрожали, пока он пытался влить в рот шалафи необходимый ему отвар.

Увидев кровь на губах Рейстлина — Даламар впервые по-настоящему испугался. Эльфы вообще весьма щепетильно относились к своему здоровью. Долгая жизнь обязывала.

"Кому захочется прожить несколько столетий мучаясь от постоянной боли?"

Пока Шалафи отлеживался в постели и приходил в себя — Даламар всерьез взялся за книги из кладовой. И хотя это были старинные и во многом устаревшие трактаты по медицине, но после нудных магических формул — это чтиво неожиданно увлекло Даламара.

И если книги, написанные Жрецами еще до Катаклизма — были скорее теологическими рассуждениями и сборниками молитв на все случаи жизни, то вот пособия по оказанию первой помощи на поле боя — оказались весьма полезными, хоть и хаотичными.

В них было все: от определения качества и пригодности воды для питья, до перевязки ран и вправления вывихов...

И все же определить что именно причиняло такие страдания шалафи — Даламар затруднялся.

Одни симптомы говорили об одном, в то время как другие...

"Скорее всего у него скопился целый "букет" всевозможных недугов." — догадался Даламар, захлопывая книгу.

* * *

Переговорив с Рейстлином, пока тот еще лежал в постели, Даламар аккуратно по крупицам выуживал информацию о детстве мага.

Узнав, что даже в детстве Рейстлин не отличался крепким здоровьем, Даламар последовательно выписал себе на листок те симптомы, что были у шалафи с детства и те, что появились после Испытания.

Рейстлина несколько удивил энтузиазм ученика, но мешать Даламару он не стал. Маджере в юности и сам бывало брался за лечение безнадежных больных. Посещал чумные деревни в надежде победить мор силой своих знаний, а потом разочаровался, перегорел и сосредоточился на магии.

Эльф теперь буквально ходил по пятам за своим учителем и что-то периодически записывал.

Но Рейстлин был невероятно капризным пациентом. Советы Даламара он вполне мог игнорировать. Забывал есть, пренебрегал сном, работал с опасными ядами без всякой защиты.

И все же один вопрос Даламара так и остался без ответа: "Интересовали ли Рейстлина женщины?" — эльф уже раздумывал над тем, "а не спросить ли об этом шалафи напрямую?", когда ответ сам постучался в двери Палантасской Башни.

Крисания Таринская — жрица Паладайна и весьма привлекательная во всех смыслах женщина, — явилась по приглашению самого Рейстлина. Даламар сопроводил их до кабинета и вернулся в свои комнаты. Минуты сливались в часы, а сигнала от Рейстлина — все не было.

"Вряд ли бы он сам пошел провожать жрицу. Не по статусу ему. А значит они все еще в кабинете." — размышлял Даламар.

Не выдержав томительного ожидания и неизвестности, — Даламар тихонько пробрался в потайную комнату за стеной кабинета, откуда мог видеть и слышать все, что происходило внутри. Шалафи сам показал ему эту комнату, так что угрызений совести Даламар не чувствовал.

* * *

Увиденное озадачило эльфа. Он видел влюбленный взгляд жрицы, направленный на учителя, видел ее призывно приоткрытые губы и вызывающую позу. Ошибиться он не мог — Крисания буквально сгорала от желания, рядом с Рейстлином.

Мастер, казалось, тоже заинтересовался ею, как женщиной. Все его движения, взгляды, жесты — выдавали едва сдерживаемую страсть. Но в мгновение ока все изменилось — лицо Рейстлина побледнело и исказилось от боли, на лбу заблестели бисеринки пота, пальцы вцепились в спинку стула позади жрицы с такой силой, что кожа на костяшках побелела.

Разговор больше не клеился. Шалафи отошел к окну избегая приближаться к девушке. Та, впрочем ничего не замечала. Но с того ракурса, с которого наблюдал Даламар, — он ясно видел, как Рейстлин до крови прикусил губу, как вздулась вена на его шее, а зрачки расширились, сделав глаза практически черными...

Эльфийское зрение Даламара тоже подсказывало ему, что стоявший в кабинете мужчина испытывает сильную боль. Его сердцебиение было частым, а дыхание прерывалось и на его пульсирующей ауре это было отчетливо видно.

"Уж не отравила ли она его?" — с гневом подумал Даламар, начиная потихоньку паниковать.

Рейстлин тем временем проявлял чудеса самоконтроля: ни интонацией ни позой не выдавая своего состояния.

"Значит это с ним не в первый раз... "- подумал Даламар.

Наконец-то прозвенел долгожданный сигнал — пора было выпроваживать гостью.

За стенами Башни уже занимался тусклый рассвет...

Проводив жрицу Даламар поспешил вернуться к кабинету учителя.

Остановившись возле двери он прислушался — внутри было тихо, как в склепе.

"Наверное он ушел спать" — решил Даламар, но в последний момент снова скользнул в потайную комнату и заглянул в незаметную щель в стене, чтобы убедиться, что шалафи в кабинете нет.

Однако, открывшаяся ему картина заставила его похолодеть: Рейстлин лежал на ковре, свернувшись калачиком и прижимал руки к животу, кусая губы и комкая в тонких пальцах свою черную бархатную мантию. Его белые волосы разметались по полу в беспорядке, а лицо было искажено нестерпимой мукой.

"Отравила!" — успел подумать Даламар срываясь с места.

Через пару секунд он уже был в кабинете, подле учителя.

— Что?! Что мне сделать, шалафи? Ты ранен? Может яд? — в панике бормотал он, стараясь понять что же все таки произошло.

— Нет! — взвизгнул Рейстлин, — Убирайся! — он кое-как перекатился и встал на колени, уперевшись лбом в пол и продолжая держаться за живот.

— Но я... Вы же... я хотел помочь...

— Прочь, я сказал!!!! — завопил Рейстлин, взмахнув рукой в сторону Даламара.

Поток сырой магии буквально вынес эльфа в коридор, впечатав спиной в противоположную стену, а дверь кабинета с треском захлопнулась.

Оскорбленный в лучших чувствах эльф, хотел уже уйти в свои апартаменты, и даже сделал пару шагов в том направлении, когда из-за двери кабинета послышался то ли всхлип, то ли стон, переходящий в тихое поскуливание.

"Нет, оставлять шалафи в таком состоянии нельзя!" — решил он.

Даламар снова пошел в комнату наблюдения. Дождавшись пока Рейстлин уснет, эльф на цыпочках пробрался назад в кабинет. Достав из мешочка на поясе горстку песка он прошептал слова сонного заклинания, слегка припорошив голову Рейстлина. Затем он осторожно поднял скрюченное на полу тело учителя и бережно понес в его собственную спальню. Благо вход в нее был Даламару открыт.

Уложив крепко спящего мужчину на постель, Даламар решил самолично убедиться в том, что учителю ничего не угрожает. Не выявив ни ядов, ни постороннего магического воздействия, Даламар решил осмотреть Рейстлина на предмет ранений. Стараясь не разбудить наставника, он осторожно расстегнул черную мантию на нем. Затем расстегнул и то, что под ней, однако ничего так и не обнаружил. Даже оголив кожу на впалом животе — он не нашел ничего подозрительного.

Ниже пупка Даламар заглядывать не рискнул. Он привел одежду учителя в порядок, прикрыл его одеялом, подбросил дров в камин и ушел к себе, полагая, что теперь Рейстлин проспит до позднего утра, если не до обеда.

Сам Даламар еще долго уснуть не мог, не смотря на усталость. Странные симптомы, и реакция учителя на предложенную помощь — огорчили и озадачили его.

Никаких инструкций на этот случай Рейстлин ученику не давал, но отчего-то Даламар был уверен, что такое с ним происходит не впервые, и более того — Рейстлин прекрасно знает что с ним.

"Знает, но молчит. И все это как-то связано с Крисанией... " — успел подумать Даламар, прежде чем уснул.

* * *

Утром Рейстлин был сам не свой: раздражался по мелочам, отказался от еды, а лицо его при взгляде на Даламара то и дело покрывалось лихорадочным румянцем.

К вечеру Даламар не выдержал:

— Я в чем-то виноват, Шалафи? — спросил он у все еще раздраженного Рейстлина.

— Нет! — рявкнул Рейстлин, потом словно опомнился и устало прикрыв глаза рукой добавил спокойным голосом:

— Да, я зол. Чертовски зол, Даламар! Но я злюсь не на тебя... Я должен был предугадать чем все это закончится. Нельзя было ее подпускать так близко! Нельзя!

Казалось Рейстлин разговаривает сам с собой, но эльф решил не упускать такой шанс и осторожно расспросить учителя, если получится.

— Эта жрица что-то сделала с вами? Прокляла? Навела порчу?

— О, если бы! — горько усмехнулся Рейстлин, — Тогда мне было бы достаточно ее убить и прекратить свои мучения, но это не поможет. Не поможет!

— Могу я узнать... — Даламар замялся, снова теребя рукав, — Что с вами произошло вчера? И что делать если это повторится?

— Ничего... Ничего не придется делать. Это не повторится, достаточно только держаться подальше от этих чертовых баб... — последние слова Рейстлин прошептал едва слышно, но Даламар все же расслышал каждое слово.

Посмотрев на разочарованное лицо ученика, Рейстлин добавил:

— Эта боль была со мной всегда, сколько себя помню. Правда в детстве она была едва ощутимой. Когда я стал взрослеть, то понял, что никогда не смогу... иметь близость с женщиной из-за этой чертовой боли! В юности я пытался, но это было настолько невыносимой пыткой, что я сбежал прежде чем окончательно опозориться перед той девицей. — Рейстлин тяжело вздохнул, воспоминания явно были не из приятных, — Это ничего... Мой брат практиковался за двоих! Ни одной юбки не пропускал... А мне, видимо, — не суждено. Я вообще не должен был выжить после рождения. Ошибка природы! Только вот теперь эта Крисания...

— Да, она же по уши влюблена в вас, шалафи...

— Ты так думаешь?

— Это очевидно.

— Дура...

— Неужели с этим ничего нельзя сделать? — размышлял вслух Даламар.

— Не знаю, — честно ответил Рейстлин, — Ты первый, кому я рассказал, даже мой брат не знает... Да и какой теперь смысл? Я и раньше красавцем не был, а теперь... Кто на меня посмотрит, Даламар? — Рейстлин обреченно вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

В глубине души он знал, что лишь успокаивает себя. Знал кто и как именно мог на него смотреть: "О, эти серые глаза смотрели на него вчера с такой страстью! Нет! Не думать, не вспоминать, забыть..." — Рейстлин сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул.

— Мне надо работать...- наконец выдавил из себя маг.

— Да, конечно, шалафи... — Даламар ушел, размышляя о превратностях судьбы:

"Почему одни живут, как у бога за пазухой, а другим не достается ничего, кроме боли?"

* * *

За свои 90 с лишним лет, Даламар Темный знал многих женщин. Он любил проводить с ними время, наслаждался их обществом, делил с ними постель, отдаваясь тем простым радостям, которые, как он думал — доступны всем.

Но оказалось, что это не так. Оказалось, что кто-то лишен возможности любить только потому, что так упали кости судьбы... Это было несправедливо. Это было жестоко.

И самым скверным обстоятельством было то, что Рейстлин Маджере был тем, кто он есть — темным магом, властелином прошлого и настоящего, хозяином Палантасской башни... Ни один целитель из храма Паладайна или Мишакаль не захочет ему помогать, да и сам он слишком горд, чтобы просить помощи в столь интимном вопросе.

* * *

Сначала Даламар пытался выбросить откровения учителя из головы:

"Кто я в конце концов такой, чтобы влезать в его личную жизнь?" — размышлял темный эльф.

Но вскоре все изменилось: единожды воспользовавшись Оком Дракона, Рейстлин открыл "ящик Пандоры" — позволив Такхизис коснуться своего разума...

Она являлась Рейстлину во снах, вызывая кошмарные видения из-за которых он почти не спал.

Но теперь, после визита Крисания — Темная Королева нащупала у мага еще одну ахиллесову пяту и ею была его неутоленная страсть, его любовь к светлой жрице...

Темная искусительница теперь врывалась в его сны в образе Крисании Таринской, и судя по всему образ этот был весьма откровенным...

По наблюдениям Даламара — именно возбуждение причиняло магу ту боль, которую он так тщательно, но тщетно пытался скрыть. Естественные потребности плоти превращались для Рейстлина в мучительную агонию ночь за ночью...

А когда лишенный сна и, измученный болью, Рейстлин окончательно терял связь с реальностью — его разумом овладевал дух Фистандантилуса, внушая Рейстлину свои мысли, ставя свои цели и порабощая волю искалеченного им же колдуна...

Прибежав очередной раз, среди ночи, на зов учителя, Даламар вдруг со всей ясностью понял одно: либо Рейстлин избавится от своей деликатной проблемы, либо вскоре проблемы возникнут у всего Кринна, причем глобальные...

Ибо мечась в бреду, во власти очередного кошмара — Рейстлин иногда выдавал такое, что у Даламара волосы на затылке шевелились...

— Я уничтожу тебя, Такхизис! И сам стану Богом! Фистандантилус... Фистандантилус! Я убью тебя! Убью... Крисания, вернись... Останься со мной... Даламар, помоги... — это было последней каплей.

Даламар, сидевший у постели Рейстлина уже четвертую ночь подряд, понял, что пора действовать! Наложив на Рейстлина сонное заклятие, он, с трудом разлепляя покрасневшие от недосыпа глаза и выпрямляя затекшую спину — направился прямиком к Элистану, благо магия позволяла не спускаться по лестнице, а перенестись туда, куда ему нужно — сразу и без помех.

* * *

Храм Паладайна был тих и как-будто пуст. Все жрецы спали. Спал и Элистан.

У Даламара была лишь одна насущная проблема — как темный маг войти в храм светлого бога без приглашения он не мог. А охраны у входа не наблюдалось.

На ступенях храма дрых какой-то старик в потрепанной серой хламиде. Его лицо прикрывала от света двух почти полных лун — мятая серая остроконечная шляпа. Старик храпел так громко, что казалось мог разбудить своим храпом даже мертвецов.

— Эй, проснись... — Даламар пихнул старика в бок, тот всхрапнул еще громче, но не проснулся.

— Вставай, дед! — эльф начал раздражаться. Он наклонился к самому уху спящего и закричал:

— Тревога! Война! Драконы!

— А? что?! — встрепенулся старик — Я иду, Хума! Как там этот... Огненный шар! — дед спросонья уже потянулся к поясу. И Даламар только сейчас понял, что перед ним маг.

— Тише, тише... — Даламар снял с лица старика его мятую шляпу, — Не надо сразу кастовать огненный шар. Это был сон.

— Сон? — старик окончательно проснулся и сел на ступени, уставившись на эльфа, — А, это ты, Даламар — Сын ночи. То-то смотрю по ночам бродишь...

— Ты меня знаешь? — удивился эльф.

— Кто ж тебя не знает... — буркнул старик, — Ты-то мне как раз и нужен!

— Я? — опешил Даламар, — Зачем?

— Вчера, пополудни, я пришел в Храм, чтобы встретиться со своим другом — Элистаном, да вот запамятовал в какой келье и в каком крыле его искать... Подошел, значит к стражнику у ворот и говорю: "Проводи меня к жрецу — Элистану." А тот мне отвечает: "Даламар Темный тебя проводит, а у меня других дел полно... " — Вот я и ждал, когда ты придешь и проводишь меня к Элистану... Я — Фисбен, он меня знает.

Пока старик разглагольствовал, они с Даламаром как-то незаметно для последнего уже вошли в Храм и миновали основные его залы. Оглядываясь по сторонам, Даламар с удивлением заметил, что они идут по узкому слабо освещенному коридору, а по правую руку от них — ряд дверей, несомненно ведущих в монашеские кельи. Никакого дискомфорта от пребывания в Храме — темный эльф не испытывал, хотя еще несколько минут назад — не мог даже порога переступить. Он с подозрением посмотрел на деда, который уже раза три успел обронить свою шляпу, четыре раза споткнулся и дважды забыл как его зовут...

Тем не менее к келье самого Элистана они прошли за считанные минуты. Жрец, разумеется, — спал.

* * *

— Элистан! Элистааан! — завопил дед, едва переступая порог.

Даламар был уверен, что от эдакого шума сейчас сюда сбежится вся городская стража.

Сонный жрец в помятом ночном колпаке, едва не свалился с кровати, запутавшись в пологе.

— Смотри, кого я к тебе привел! — торжественно провозгласил старик и схватив опешившего Даламара за руку, резко дернул его к себе, так, что эльф едва не растянулся, зацепившись носком башмака за ковер.

— Д-даламар? — прошептал все еще не до конца проснувгийся Элистан. Затем он перевел взгляд на старика — глаза его расширились и наполнились слезами, а сам он повалился на колени, бормоча что-то в духе: "Великий Паладайн! Великий... "

— Да угомонись ты, Элистан. Я — Фисбен, или ты забыл!?

— Н-нет, не забыл, — промямлил Элистан, неловко поднимаясь с колен.

— Я тебе Даламара привел, — строго сообщил старик, — Дело у него к тебе, срочное. Вопрос жизни и смерти, до утра никак не ждет. Тебе все ясно? — грозно переспросил старик.

— Все. Ясно. Д-да... — пробормотал Элистан во все глаза глядя на деда.

— Ну тогда я пошел, — сказал Фисбен и направился к выходу.

— Стой! — окликнул его Даламар — Твоя шляпа!

Старый маг вернулся, забрал шляпу, подмигнул Даламару и исчез, будто растворяясь в воздухе...

— Кто это такой вообще? — озадаченно пробормотал Даламар, глядя в то место, где только что стоял его провожатый.

— Паладайн! — с благоговением прошептал жрец.

— Что? Кто?! — не понял Даламар.

— Это был сам Паладайн — повторил Элистан, теперь уже смотревший прямо в глаза Даламару — Так какое у тебя ко мне дело?

— Деликатное... — уклончиво ответил Даламар и щеки его порозовели.

* * *

Изложив суть проблемы Рейстлина, как можно более подробно, Даламар замолчал и принялся ждать.

— Хм, да... А я-то все гадал чего это он такой злой становится, когда Тика, Лорана или Золотая Луна к нему подходили ближе, чем следует...

— Эту проблему можно как-то решить, пока он совсем с катушек не слетел?

— Эту проблему следовало решить уже давно! — отрезал Элистан, — Решается-то она элементарно. Да и не редки такие случаи, особенно у солдат и наемников. Чтоб с рождения — реже, но тоже бывает.

— И что надо делать? Молиться?

Элистан засмеялся:

— Вы, маги, думаете, что жрецы только молиться и могут...

— Вы тоже о магах не слишком высокого мнения — парировал Даламар.

— Что верно — то верно. Но вернемся к насущному.

Твоему Шалафи нужна операция. Она не сложная и не опасная — вполне справишься сам.

В Храм ведь, я полагаю, он не пойдет?

— Не пойдет — согласился Даламар.

— Других его проблем это, конечно, не решит. Ни кашель этот его чудовищный, ни слабость, ни боль в груди — никуда не денутся. Но с женщинами он общаться сможет уже через месяц. Если захочет, конечно.

— Что за операция? — с дрожью в голосе спросил Даламар.

— Я тебе книгу дам, там все написано. Только книга старая, еще до Катаклизма написана... В общем сейчас так как там — уже не делают.

— Не делают?

— Да, сейчас есть маковое молоко и всякие другие способы усыпить пациента, а раньше просто привязывали и кляп в рот вставляли. Могли еще киянкой по черепу двинуть, лишь бы не насмерть. Ты уж там найди способ погуманнее, а то если Рейстлин осерчает — нам с тобой самим не поздоровится. Понял?

— Понял. А сама операция?

— Все как в книжке — разберешься. Инструменты подержи над огнем и дай остыть, чтоб горячки не сделалось. Да руки помой как следует, после этих ваших какашек и жаб... Книжку потом вернешь.

С этими словами Элистан прошлепал босыми ступнями в дальний угол комнаты, где стоял небольшой секретер и шкаф с книгами. Он извлек с одной из полок нужный том, зажег свечу, быстро пролистал фолиант, а потом заложив нужную страницу кусочком пергамента — отдал ее Даламару.

— Спасибо — пробормотал эльф, поклонившись жрецу.

— Паладайна благодари, не меня — это он тебя привел сюда. По секрету сказать — он очень благоволит Рейстлину, хоть я ума не приложу — почему?

— Паладайн? — не поверил Даламар.

— Он называет себя Фисбен.

* * *

Вернувшись в Башню, Даламар обнаружил Рейстлина крепко спящим, хотя даже во сне тот выглядел так, что краше в гроб кладут. Темные тени залегли под его глазами, губы были искусаны в кровь и покрыты корками потрескавшейся кожи, между бровей залегла скорбная морщинка.

"Наверное я и сам выгляжу не лучше после всех этих ночей" — подумал Даламар, с трудом переставляя ноги на пути к собственной спальне.

Утро выдалось холодным и неласковым. Рейстлин проснулся рано и поднял, едва успевшего закрыть глаза, Даламара.

Подготавливая все необходимое для очередного эксперимента шалафи, эльф думал совсем о другом: "Говорить или не говорить Рейстлину о найденном вчера решении?

Согласится его учитель на операцию или пошлет его в Бездну, вместе с его дурацкими идеями?"

— Ты сегодня невнимателен, Даламар! — зашипел Рейстлин, указывая ученику на неправильно начерченную на полу руну.

— Простите, шалафи, я задумался.

— О чем же таком ты задумался, что рискнул угробить нас обоих своими нелепыми ошибками?!

Даламар молча принес книгу Элистана.

— Вот. Я нашел это для вас, Шалафи... — ладони Даламара вспотели, а колени ощутимо тряслись, когда он передавал Мастеру книгу из рук в руки. — Там закладка.

— Рейстлин открыл книгу на нужной странице.

— И это все?

— Почти. Мне сказали, что сейчас есть маковое молоко и другие способы, а не кляп и веревки... — колени Даламара затряслись сильнее, а в глазах начало темнеть. По тону учителя он никак не мог понять — сердит ли он, рад ли, разочарован, или ему наплевать?

— С кем ты говорил об этом? — прорычал Рейстлин.

— С Элистаном. Это его книга. — Эльф уже ощутимо дрожал. Он знал, что шалафи уже прочел все, что хотел в его мыслях... А этот допрос был лишь формальностью.

— Хорошо. Прекрати трястись и сядь наконец! — снова рявкнул Рейстлин. — Ты темный маг или сопливый школяр? Где твое самообладание? Концентрация? Внимание? Где, я спрашиваю?!

— Простите, шалафи... — промямлил Даламар, опускаясь на низенькую скамейку у стены. Прикосновение холодного камня к влажной от пота спине, — несколько привело его в чувство, — оно ощущалось как ушат холодной воды вылитый на голову, даже сквозь плотную ткань накидки.

— Вы не сердитесь? — наконец осмелился спросить эльф.

— А разве должен? — удивился Рейстлин, — Ты нашел решение. Плохое оно или хорошее — вопрос другой. Ты поставил себе цель и добился ее, разве за это я должен сердиться? Да, вопрос деликатный и я не давал тебе разрешения разглашать эту информацию кому либо, но...

— Но?

— ...но я, и не запрещал. А с Элистаном я достаточно хорошо знаком, чтобы не сомневаться — он будет молчать.

— А Фисбен? Ты знаешь, кто такой этот Фисбен? Я встретил его возле храма — он спал на ступеньках в этой дурацкой шляпе. Он маг?

— Значит Фисбен, — улыбнулся Рейстлин, — А я-то гадал как ты прошел в Храм? Он тебя проводил?

— Да, а кто это?

— Это... Это Паладайн, собственной светоносной персоной... — ответил Рейстлин, откровенно забавляясь над реакцией Даламара.

— Но он же... Как же?

— Он — нелепый слабоумный старик, вечно теряющий свою шляпу и забывающий собственное имя?

— Да...

— У Богов много лиц и много имен, Даламар. Никогда не знаешь наверняка — кто идет рядом с тобой... Запомни это.

* * *

Несмотря на хронический недосып — эксперимент Рейстлина прошел удачно и небольшой водоем в центре лаборатории наконец-то обрел те свойства, какие были задуманы его создателями. В центре бассейна загорелось синеватое пламя, а в зеркальной поверхности вод затрепетали картины иных, далеких, земель и миров...

Восстановление данного магического устройства отняло у Рейстлина много сил и на пару дней уложило его в постель. Но и это время он не терял даром.

Он изучал книгу Элистана. И, кажется, прочел ее всю от корки до корки, прежде чем вернуть Даламару.

— Я оставил закладки в тех местах, которые тебе следует изучить. — мягко сказал он, — постарайся успеть подготовиться за ближайшие три дня.

— Ты действительно доверишь мне сделать это, шалафи? — удивился Даламар.

— Там нет ничего, с чем бы ты не справился. Это же не мертвых из могилы поднимать, верно? — Даламар кивнул.

— К тому же сам я это сделать никак не смогу, а боли мне хватает и так. Если ее станет в моей жизни хоть немного меньше — я готов рискнуть. Все необходимое у нас есть, список я вложил в книгу. Что где лежит — ты знаешь.

Тем же вечером Даламар засел за книгу. Закладки Шалафи сильно упростили задачу, а список был не очень длинным.

Через день уже все было готово. Всё, кроме самого Даламара.

И хотя ему приходилось резать лягушек и вскрывать овец (что для эльфа уже само по себе — нонсенс), но вот резать человека, живого человека, — еще не приходилось. Одно дело ранить кого-то в бою, и совсем другое — исправлять ошибки природы при помощи ланцета и желательно без фатальных последствий для пациента.

Когда настал тот самый день — Даламар уже места себе не находил от волнения.

Рейстлин тоже заметно нервничал, но по другой причине. В отличие от Даламара — он знал, что маковое молоко не панацея. Боли он не слишком боялся. Привык за столько лет.

А вот того, что он может непроизвольно дернуться и все испортить — боялся.

Такое он часто видел в лазарете, когда они с Карамоном служили наемниками в армии барона Лэнгтри.

— Вот что, Даламар, наконец сказал Рейстлин, как только мак подействует и я начну засыпать — привяжи меня. И руки и ноги, на всякий случай.

— Но зачем, Шалафи?

— Мне может присниться очередной кошмар и я помешаю тебе сделать то, что нужно.

Рейстлин уже лежал на столе в собственном кабинете, прикрытый одной простыней. Магический светильник освещал все достаточно ярко.

Когда Даламар был готов — Рейстлин выпил приготовленное накануне снадобье.

Глаза его расфокусировались, но оставались слегка приоткрытыми.

Даламар привязал мага, как тот и просил. А затем стянул простынь вниз к коленям.

Кое в чем природа Рейстлина все же не обделила. Однако, болезненная худоба учителя несколько обескуражила эльфа. Даже самые стройные представители его расы казались бы жирдяями рядом с молодым магом. Попросту говоря он был истощен, как физически, так и морально, изнуренный своей болезнью...

— Теперь станет лучше, Шалафи, я обещаю, — пробормотал эльф

Все волнение и дрожь куда-то исчезли. Рука Даламара снова стала твердой, а взгляд внимательным.

Прокаленный на огне ланцет двигался быстро и точно.

Вся операция длилась не больше нескольких минут, хотя они и показались Даламару часами. Вопреки ожиданиям, крови было совсем немного.

Пара аккуратных швов, чистая повязка и все — дело сделано.

Убрав веревки с рук и ног мага, Даламар поплотнее завернул Рейстлина в простынь и на руках донес его до спальни.

Маг проспал почти до следующего утра.

Даламар всю ночь просидел рядом, ожидая его пробуждения.

— Ты совсем не спал? — спросил Рейстлин хриплым со сна голосом. — Иди спать, а то так будешь клевать носом.

— Как вы себя чувствуете, Шалафи?

— Терпимо, — буркнул Рейстлин, слегка поморщившись. — Принеси воды.

Даламар умчался прочь, окрыленный осознанием своего успеха.

* * *

Путешествие в Истар, Катаклизм и поход армии "Фистандантилуса" — шли своим чередом. Следы на песке вели Рейстлина прямиком к гибели, ибо брошенная в реку времени галька — не способна изменить ее течения.

Такхизис все также пыталась манипулировать Рейстлином через сны. Представляясь ему то в образе Миранды, то в образе Тики, но чаще приходя в облике Крисании Таринской. Однако теперь эти сны не имели над ним такой власти. Они вызывали разве что досаду и глухое раздражение, но той мучительной боли больше не было. А вместе с болью ослабело и влияние Фистандантилуса.

Об одном только сожалел Рейстлин. О том, что отдал магическое устройство Тассельхофу Непоседе и оставил его в Истаре.

Если верить хроникам Астинуса — устройство появится вновь, вместе с каким-то гномом-механиком в самый последний момент, за секунду до его возможной гибели.

"Появится ли?"

Приближение почти неминуемой гибели заставило Рейстлина задуматься о самой жизни. О прошлом и будущем, которого может уже не быть для него. Для них...

Поэтому когда Крисания побежала за ним в лес и нашла Рейстлина сидящим у ручья — он не стал прогонять ее прочь. Да, он все еще задыхался от гнева и ревности:

Образ светлой жрицы в объятиях Карамона — буквально прожигал его разум насквозь, отзываясь тупой болью в груди. И вот она снова была рядом.

Ярость вперемешку с давно копившейся страстью вырвалась из оков и стремительно понесла Рейстлина навстречу неизведанному прежде.

Он целовал ее губы, сминал в ладонях податливую грудь, запускал тонкие пальцы в обсидиановый шелк ее волос...

"О, нет! Искусительница Такхизис не могла даже сравниться с Крисанией!"

Он не видел никого и ничего, кроме нее, кроме этих серых глаз, похожих на грозовое небо, кроме этой алебастровой кожи под своими ладонями. Рейстлин горел в пламени своей страсти, и лед в сердце Крисании начал стремительно таять. Она не сопротивлялась. Наоборот — она ждала этого, жаждала его огня. Она летела навстречу любви, как мотылек на пламя и ни о чем не жалела. Даже их неопытность уже не была серьезной преградой на пути их всепоглощающей страсти.

Ни Рейстлин, ни Крисания не видели улыбавшегося во весь рот Карамона, тихонько скрывшегося за деревьями.

Река времени дрогнула в тот момент, когда темный маг и светлая жрица слились в любовном экстазе...

Фистандантилус исчез, смытый в небытие этим чистым потоком. Остался только Рейстлин. И хотя им предстояло пройти еще множество испытаний, но в тот самый момент, когда Тассельхоф Непоседа явился вместе с Карамоном в крепость Заман — Рейстлин сделал то, чего не было в хрониках Астинуса — схватил жрицу в охапку и вместе с Карамоном и кендером — отправился домой — в Утеху. А Бездна? Бездна никуда не денется.

Проклятый рубин Фистандантилуса, позволивший этому исчадию Бездны питаться чужой жизненной силой — теперь покоился на дне Кровавого моря Истара, где ему и было самое место.

Взрыв на равнинах Дергота все равно прозвучал, уничтожив врата вместе с крепостью, но и Рейстлину и Крисании было абсолютно все равно. Жрица покинула Храм Паладайна, а Рейстлин оставил Палантасскую башню Даламару.

Потому что так и должно было быть.

И хотя их семейную жизнь сложно назвать мирной и безоблачной, но и скучной назвать ни у кого язык не повернется. Элистан лично обвенчал их с Крисанией в начале зимы, не смотря на протесты и возмущение как жрецов Храма, так и членов Конклава. А на свадьбе Рейстлин познакомил Крисанию с Фисбеном, после чего ее жизнь уже никогда не была прежней.

Ведь одно дело молиться Паладайну, а другое — знать его лично.

После возвращения здоровье Рейстлина значительно улучшилось. И хотя его глаза все так же смотрели на мир, видя лишь смерть и увядание, а волосы так и остались седыми, но цвет лица стал более здоровым, кашель появлялся только в сырую погоду, а боль в груди почти полностью исчезла. Он стал лучше есть и спать. Единственное на что Рейстлин так и не согласился — так это жить под одной крышей с Карамоном. В конце концов еще оставался дом их покойных родителей, который после ремонта стал вполне уютным местечком.

Жизнь потекла своим чередом, через несколько лет по Утехе уже носилась в поисках приключений ватага крепких ребятишек: Танин и Стурм — сыновья Карамона и Тики и Палин Маджере — сын Крисании и Рейстлина, хотя книги Палину все же нравились куда больше, чем мечи и доспехи... Настолько, что юноша даже подумывал: "А не пойти ли ему в эстетики Палантасской библиотеки?"

Послесловие:

Автор сознательно избегает в тексте называть какие либо диагнозы и не призывает никого заниматься самолечением. Хотя за основу были взяты симптомы реального заболевания, известного как фимоз. Осмелюсь предположить, что у Рейстлина также могла быть бронхиальная астма, осложненная аллергией на растительные компоненты. Возможно синдром Жильбера, язва желудка, и еще парочка неприятных и мало поддающихся лечению состояний. В каноне же все это объяснялось исключительно магией.