Дом, который ждёт рассвет (гет)

В первый раз он не стал трансгрессировать прямиком к дому — мало ли какие чары там могли сохраниться, поэтому выбрал ближайшую деревушку, переместился туда, а потом пошёл пешком, ориентируясь по карте. Нужная тропа нашлась быстро, она была заросшей, почти исчезнувшей, как будто безмолвно говорившей путнику, что ею не пользовались десятилетиями. Под ногами хрустели ветки, воздух пах сыростью и влажной травой. Гарри шагал молча, и ему казалось, что с каждым шагом он уходит в прошлое, во что-то прежде незнакомое, но вместе с этим невероятно притягательное.

Когда он вышел к озеру, солнце уже клонилось к закату. Вода лежала тяжёлым, неподвижным зеркалом, а на берегу темнел полуразрушенный дом. Гарри замер и смотрел на него с расстояния. Перед ним был мрачный силуэт прошлого, упрямо цепляющийся за землю. Этот дом, некогда принадлежавший семье Блэков, как будто бы унаследовал от прежних хозяев твёрдость их характера. По крайней мере, в бумагах он значился как собственность Сириуса Блэка, а всё, что принадлежало последнему, перешло по наследству к Гарри. Поначалу он и не думал о том, где же Сириус жил, когда получил наследство дяди Альфарда, но теперь, после второй магической войны, после всяких разборок и бумажной волокиты, он узнал многое. Например, что профессор Дамблдор открыл ему не всю правду о его предназначении или что по бумагам за ним числилось немного больше имущества, чем когда-то озвучил директор. Гарри и сам бы не ответил на вопрос, что же его так зацепило в бумагах, полученных в Министерстве магии — подумаешь, перепись его имущества, Малфою тоже поступали подобные бумаги и что? — но что-то толкнуло его взглянуть собственными глазами на то, что у него есть, вернее, ещё осталось от крёстного.

Дом был заброшен и, вероятно, остался без внимания с того самого года, когда Сириус угодил в Азкабан. Вероятно, он и не вспомнил о нём, когда вернулся обратно в Британию, наверное, подумал, что там его будут искать в первую очередь, вот и не упоминал при разговоре. А может, это Дамблдор, чтобы ему пусто было, запретил Сириусу упоминать этот дом и те годы, что он в нём жил. Как бы там ни было, дом всё ещё стоял на месте, и Гарри, глубоко вздохнув, достал волшебную палочку и двинулся к крыльцу.

Ступеньки скрипели под ногами, как и входная дверь, будто предостерегающая перед опасностью, дорожки под ногами извергали из себя пыль, на одном из портретов в гостиной какая-то милая дамочка взвизгнула и упала в обморок. Гарри перевёл с неё взгляд на камин, заваленный обломками, и заметил упавший на пол чёрный канделябр, на котором как-то смогли вырезать силуэт ворона, знак Блэков. Гарри покрепче сжал волшебную палочку в руке и снова направил её перед собой. Защитных или каких-либо других чар не было ни перед домом, ни в нём самом. Возможно, все уже давно угасли со временем и теперь можно было опасаться только обвала. Из-за немытого стекла всё ещё было видно озеро, по поверхности которого скользили прощальные лучи заходящего солнца.

Как опытный мракоборец Гарри, конечно же, проверил и второй этаж — спальни, кладовую, ванную, чердак — на какие-то минуты присел на старенький сундук, в котором хранился всякий хлам, и тяжко вздохнул. Дом был пуст и не нёс в себе опасности, только пустоту и напоминание о прошлом. То же самое, что и нёс в себе теперь Гарри. Они ушли… его близкие друзья, должные вернуться к своим семьям и жить дальше, его миссия по борьбе со страшным врагом, его желание очищать мир от тёмных магов и всякое прочее. Остались только пустота и воспоминания о былом. Этот дом напомнил ему о самом себе и задел некую невидимую рану. Гарри вдруг почувствовал, как что-то сдавливает его изнутри, требуя вытряхнуть из себя всю накопившуюся пыль и обломки, всю ту грязь, что мешала ему дышать. Он сглотнул возникший в горле ком и поднялся на ноги. В этот дом он ещё обязательно вернётся.

* * *

— Какие ещё «дела были»? — возмущалась Джинни, ходя по кухне в «Норе». — Вот у тебя вечно находятся какие-нибудь отговорки, чтобы пропустить самое важное!

Гарри опять вернулся поздно со службы и был не очень разговорчив, что её задевало. Как можно быть таким бесчувственным и угрюмым?!

— Ну так… сходить надо было кое-куда, — сказал он и, потупившись, уставился в чашку с недопитым чаем. — Прости, не успел… на твоё отборочное выступление.

— Да и не больно-то, видимо, хотел, — ядовито подчеркнула Джинни, схватив чайник, и плеснула себе кипятка в чашку. — Не понимаю, зачем тебе вообще сдалась эта работа? Мало, что ли, сражался в школьное время?

— Да, ты права, и сам не знаю, — буркнул Гарри, почему-то продолжая смотреть в чашку, словно видя там что-то интересное, помимо собственного отражения.

— Ну вот и бросай тогда эту ерунду! Меня, между прочим, сегодня рассматривали в «Холидейские Гарпии»! — гордо прибавила она, опустившись на соседний от Гарри стул. — Сказали, дадут обратную связь на следующей неделе. Как думаешь, меня возьмут в команду?

Когда Джинни коснулась его ладони, Гарри перевёл на неё взгляд и улыбнулся, хотя в его глазах радости почему-то не наблюдалось.

— Наверняка, — сказал он. — Ты… прекрасный игрок, уверен, они захотят видеть тебя в своей команде.

— Ох, это было бы хорошо, — согласилась Джинни, мечтавшая только о том, чтобы больше не сидеть дома, а заниматься любимым делом. Она и так после окончания школы всё лето бегала то за одними, то за другими представителями разных команд и записывалась на пробные тренировки и выступления. — Будет так здорово сразу же попасть в основной состав, а не сидеть на скамейке запасных…

— Думаю, тебе с твоими умениями быть на скамейке запасных не грозит.

Джинни гордо улыбнулась от такой высокой оценки и потянулась было к Гарри за поцелуем, но он поднялся из-за стола и с задумчивым видом отправился к двери.

— Прости, я устал, — сказал на прощание и махнул рукой. — Увидимся! — услышала она из коридора, прежде чем прозвучал характерный хлопок трансгрессии.

— Ну вот опять он за своё, — буркнула Джинни, надувшись.

В последнее время у них с Гарри почему-то не ладились отношения, вернее, никуда не продвигались, хотя они редко ссорились и свободное время проводили вместе. Гарри после победы как будто подменили: он вроде работал, занимался какими-то делами, но временами выглядел отстранённым от всего или угрюмым. Временами Джинни думала, что это всё из-за Гермионы, уехавшей в прошлом году в Австралию к родителям. Думала, что Гарри скучает по ней и скоро уедет следом, но нет, они мало обменивались письмами и их письма не содержали в себе ничего интимного или интересного. Да, конечно, трогать письма Гермионы было неправильно, но какой нормальный парень станет хранить письма подруги, если у него есть девушка, с которой он встречается? Джинни посчитала, что она в своём праве, разве что не смогла письма предполагаемой соперницы сжечь: побоялась, что это её парня заденет и он взбесится, а когда Гарри бесился, он был очень страшен — Рон с ним в прошлом году подрался и неделю потом лежал в Мунго, так и не открыв никому из родных, что же они с другом не поделили. Впрочем, Рон никогда не следил за языком, поэтому их драка с Гарри никого не удивила, через месяц о ней быстро забыли, разве что Джинни помнила и иногда опасалась, что эта драка тоже произошла из-за Гермионы. Возможно, было что-то, в чём парни в отношении неё не сошлись, но спрашивать их было бессмысленно.

— Милая, ну что ты опять выдумала, — успокаивала этим же вечером дочь миссис Уизли, зайдя на кухню. — Тяжело ему просто, вот он и… сторонится временами всех, а не конкретно тебя. Не хочет, наверное, доставлять неудобств, привык сам справляться с трудностями, вот и сейчас пытается... справиться.

— Ну да, тяжело ему, а мне легко как будто, — буркнула Джинни в ответ. — Не он один, между прочим, кого-то потерял и страдал. Я Дина отшила ради него, Невиллу сказала, что мы с ним не пара, думала, Гарри вернётся и предложение мне сделает, а он… он…

Джинни хотела бы сказать, что Гарри грубый и похотливый, но это не соответствовало действительности, да и говорить матери о том, что у них с парнем в плане физической близости тоже не всегда всё замечательно, было неловко. Джинни помнила, с каким пылом она целовалась с Дином, как он хватал её за… некоторые места, а она стукала его по рукам, но потом уступала, помнила, как Невилл радостно ей улыбался, не сводил с неё глаз и брал осторожно за руку как будто богиню, а Гарри… С Гарри всё было не так. Он принимал её поцелуи и объятия как должное, не говорил ей, как она красива или же что сводит его с ума. Нет, в постели он был неплох — тут было бы глупо соврать — но во всём остальном он как будто не видел значения: ни в цветах, ни в флирте, ни в каких-либо других знаках внимания.

— …а он просто чёрствый, твёрдый как камень! — не выдержав, в сердцах сказала она матери и покинула кухню под её тяжкий вздох.

К её безумной радости, через два дня пришло письмо от представителя «Холидейских Гарпий», и Джинни узнала, что её приняли в команду. За неё была рада вся семья. Джинни надеялась поделиться этим и с Гарри, но он в последние два дня не заходил в «Нору», поэтому пришлось идти на Гриммо, 12. Вот только в этот раз домовик открыл ей дверь, но не впустил в дом.

— Хозяин велел передать рыжей дряни это, — сказал он, достав конверт. — Кикимер дал слово передать и передаёт, но впускать рыжую дрянь в благороднейший дом хозяина он не будет, — презрительно прибавил старый домовик и, бросив конверт ей под ноги, закрыл дверь.

Джинни почувствовала дрожь в руках, но наклонилась и подняла конверт. Внутри лежал свернутый вдвое листок, и она невольно задержала дыхание, развернув его.

Джинни!

Прости, что не смог найти силы и сказать это лично, но, думаю, нам пора расстаться. Я думал, что смогу сделать тебя счастливой, но, вижу, мне это не под силу. Ты достойна лучшего. Надеюсь, ты ещё встретишь кого-то, кто будет тебя любить и оберегать от всего. Прощай и прости.

Гарри.

Джинни медленно вдохнула и почувствовала, как слёзы заскользили по щекам. И вот опять! Она столько старалась ради него, стольких парней отшила, а он избавился от неё как от ненужной игрушки! Проклятый молчаливый эгоист!

— Подлец! Ну и катись ты как можно дальше! — гневно сказала она вслух и разорвала письмо на мелкие кусочки.

* * *

— Что значит «ушёл»? — не понимал Кингсли, сидя в кабинете и смотря на одного из своих заместителей в лице Гавейна Робардса, главы Управления мракоборцев.

— Ушёл значит, надумал и ушёл, — повторил тот и положил на стол подписанное им заявление. — Я ему что, нянька? Гарри парень взрослый, знает, что делает.

Нетерпеливый по долгу службы и упрямый по характеру, Робардс развернулся и вышел из кабинета, качая головой. Кингсли же нахмурился и откинулся на спинку стула. Не вовремя вот Гарри надумал уйти! Как можно было вот так резко взять и покинуть Министерство? А как же люди? Как же запланированные встречи? Как же дела, в конце-то концов? Он ведь символ победы и спокойствия жителей волшебного сообщества. Его колдофото чуть ли не каждый месяц мелькает в газете, люди верят, что пока Гарри на службе, то есть рядом с ними, у них всё в порядке. Они читают его интервью, смотрят колдофто и ощущают в душах тепло. А теперь что? Подумают, будто он пропал или заболел, или, упаси Мерлин, придумают, что он умер и обвинят представителей власти в обмане и молчании! Этим людям только дай повод для беспокойства, и они начнут закидывать Министерство письмами, всё ли в порядке в мире и не появился ли какой новый Тёмный Лорд! Нет, вот как можно было так безответственно подойти к жизням других людей? Хоть бы зашёл поговорить, объяснил, в чём дело, а он молча взял, написал заявление и ушёл. А ещё герой называется, взрослый человек!

Кингсли тяжко вздохнул, поднялся из-за стола и решил сходить в «Нору». Уж там-то Гарри он наверняка застанет и сможет с ним серьёзно поговорить обо всём. Однако в «Норе» министру были не очень рады.

— Понятия не имею, где этот мерзавец, и не хочу знать! — сказала ему Джинни Уизли и ушла наверх, ничего не объяснив.

— Расстались они, тяжело девочке, — пояснила Молли, — ты бы лучше на Гриммо сходил, может, там Гарри найдёшь.

Кингсли последовал совету и сходил на Гриммо, но там его встретил ещё более неприветливый Кикимер.

— Хозяина нет дома, — отрезал было он, но Кингсли достал волшебную палочку и подвинул его при помощи заклинания.

— Знаю я твоё «нет дома», соврёшь — недорого возьмёшь, — сказал он, пройдя внутрь, и взмахнул палочкой ещё раз.

Проверка, к его огорчению, показала, что в доме нет ни одного человека. Кингсли подумывал было оставить записку или же наказать домовику передать послание хозяину, но этот самый домовик решил, что с него хватит, и магией поднял в воздух ухват… Прежде чем вылететь на улицу, Кингсли помнил, как что-то схватило его сзади и толкнуло к открытой двери. Скатившись по ступенькам, он снова услышал голос домовика:

— Если Кикимер сказал, что хозяина нет дома, значит, его нет дома! — отрезал тот и хлопнул дверью.

Так и пришлось отправить Гарри письмо, сходить во «Всевозможные Волшебные Вредилки», чтобы поговорить с Роном и Джорджем Уизли, навестить Андромеду Тонкс, а также отправить одну сову в Хогвартс и ещё одну в Австралию. Ответа, где же Гарри, так и не появилось, как и письма от него самого.