Обретение (джен)

Примечания:

Вряд ли я уже напишу лучше. И всё же почему-то боюсь публиковать — как будто теперь не смогу написать изначально замысленный фанфик с поцелуем Анны и Людвига.

Возвращаясь вечером к дому после прогулки, Анна Хольц увидела нежданного гостя.

— Здравствуй, — негромко сказал Мартин Бауэр, подходя к ней.

Он стал старше и как-то посерьёзнел (впрочем, удивительно ли — три года прошло). А ещё он словно смущался.

— Здравствуй, — чуть удивлённо ответила Анна. — Что ты хотел?

Мартин посмотрел ей в глаза.

— Попросить прощения за свои слова тогда, на выставке. Знаю, что должен был сделать это раньше, но когда всё понял, то не знал, могу ли к тебе подойти, потом не сразу нашёл тебя... Я не должен был предъявлять тебе ультиматумов, ты ведь ни в чём не была виновата. Я лишь значительно позже понял, что ревновал. Чувствовал, что теряю тебя, что ты уходишь к нему, но не задумывался, почему именно, и не понимал, что ты для меня значишь. Просто злился, чувствуя, что всё идёт не как по накатанной колее — ну, мы же вроде как должны были стать парой, пожениться, потом всё как у всех людей... А тебя тянуло совсем в другую сторону... Я этого не понимал. Я не требую от тебя вернуться — просто хочу, чтобы ты знала...

— Я прощаю тебя, — ответила Анна, кивнув. — И на самом деле уже давно не обижаюсь. Спасибо, что приехал.

Он пристально посмотрел на неё.

— Как ты тут?

— Живу, — просто ответила она, слегка пожав плечами. — Пишу музыку. Конечно, у меня никогда не получится так, как у него, но это и не нужно. Я создаю своё и надеюсь, что оно найдёт у людей свой отклик.

— Я хотел бы послушать, — признался Мартин. — Мне действительно интересно.

— Здесь маленький инструмент... Но заходи.

— Ручей на камнях? — спросил Мартин, когда музыка смолкла.

— Почти. Мелодия пришла, когда я смотрела на реку. Тебе правда нравится?

— Правда. Наверное, ты меня побьёшь, но эту музыку я могу понять.

Анна усмехнулась.

— Не побью.

— Я хотел ещё сказать... — медленно произнёс Мартин. — Я построил ещё один мост, уже не макет. Недавно было открытие. Буду рад, если ты как-нибудь приедешь в Вену и посмотришь на него.

Анна, чуть подумав, кивнула.

— Хорошо. В принципе, я могу поехать в Вену завтра. Ты возвращаешься туда сейчас или ночуешь где-то здесь?

— Я остановился на ночь в местной гостинице, планировал уезжать завтра утром. Если ты не против, зайду за тобой в восемь утра.

— Подходит.

* * *

Мост был... по-своему красив. Немного похож на злополучный макет, но теперь в нём появилась некая ажурная лёгкость. Он словно звал выпрямиться и идти вперёд.

— Это... удивительно, — наконец нарушила молчание Анна. — Он вроде такой же, как был на твоём старом рисунке, но здесь есть воздушность. Гармония. Тот макет рисунку не соответствовал.

Мартин кивнул.

— Да, я со временем понял, как надо сделать. Думал о ветре, о лёгкости — разумеется, не в том смысле, чтобы его смело ветром, а в том, чтобы он именно не выглядел тяжеловесным. Хочешь пройти по нему?

Анна приняла протянутую руку, и они ступили на мост.

— Удивительно, — повторила девушка. — Словно мост сам помогает нам подниматься.

— Значит, у меня получилось, — улыбнулся Мартин. — Если честно, я думал, что мне одному так кажется.

Они шли, глядя на могучий Дунай, А в душе Анны рождалась мелодия. Мелодия дорог, полёта и ветра. И человека, идущего по этим дорогам.

Да, музыку можно услышать и здесь, в городе. В присутствии другого человека. В молчании и словах. В поэзии нового, утверждающегося мира. Каким-то он будет? Получается, и технология может словно "расти гармонично", а не разрушать гармонию.

Когда они оказались на другом берегу, Мартин признался:

— Я был бы рад ещё поговорить с тобой, если ты не против — а то вдруг ты уже хочешь вернуться в Каленберг. Пойдём куда-нибудь?

— Не против, — улыбнулась Анна. — Пойдём.

"Да. Музыку можно услышать и здесь".

Они повернулись и пошли по улице вместе в дружелюбном молчании.

Примечания:

Я поискала информацию про мосты Вены. Всё же самые знаковые из них, которые могли бы быть похожи на описанный, были построены во второй половине XIX — начале XX века. Но в конце концов, если во вселенной фильма мир настолько прогрессивный, что в 1820-е девушки в консерваториях учатся, может, он и в других отношениях прогрессивен? Дунай отрегулировали и стали строить мосты через него? А мост и рисунок немного ассоциируются у меня с Эйфелевой башней, которая тоже на самом деле ажурна.